Эммануэль Бернар Ле Руа Ладюри ( французское произношение: [emanɥɛl bɛʁnaʁ lə ʁwa ladyʁi] , 19 июля 1929 — 22 ноября 2023) был французским историком, чья работа была в основном сосредоточена на Лангедоке в Ancien Régime , в частности на истории крестьянства. Один из ведущих историков Франции, Ле Руа Ладюри был назван «знаменосцем» третьего поколения школы Анналов и «рок-звездой медиевистов», известным своими работами по социальной истории. [1]
Ле Руа Ладюри родился в Ле Мутье-ан-Сенгле , Кальвадос . [1] Его отцом был Жак Ле Руа Ладюри , который стал министром сельского хозяйства у маршала Филиппа Петена , а затем стал членом Французского Сопротивления после разрыва с режимом Виши. Ле Руа Ладюри описывал свое детство в Нормандии, проведенное в его семейном поместье в сельской местности, как ярого католика и роялиста в политике. [2] Семья Ле Руа Ладюри изначально была аристократической де Руа Ладюри, произошедшей от католического священника, который влюбился в одну из своих прихожанок, бросил священство, чтобы жениться на ней, а затем был пожалован короной; семья отказалась от аристократической де из своей фамилии во время Французской революции. [2] Дед Ле Руа Ладюри был офицером французской армии католических роялистских взглядов, который был с позором уволен из армии в 1902 году за отказ выполнить приказ антиклерикального правительства закрыть католические школы. [2] Позже бывший капитан Ле Руа Ладюри вернулся в сельскую Нормандию, был избран мэром Виллере и активно участвовал в организации профсоюза сельских рабочих. [2]
В детстве героем Ле Руа Ладюри был маршал Петен. [2] Падение маршала Петена — от героя Вердена и одного из самых любимых людей Франции до позорного коллаборациониста и одного из самых ненавистных людей Франции, приговоренного к смертной казни за государственную измену за сотрудничество с Германией — оказало большое влияние на восприятие истории Ле Руа Ладюри. Говоря о взлете и падении маршала Петена от героя до предателя как о примере превратностей истории, Ле Руа Ладюри в интервью 1998 года заявил: «С тех пор я остаюсь очарованным тем, что мы называем упадком и падением. Франция полна людей, которые стали очень важными, а затем стали никем. Мое очарование, вероятно, связано с тем, что моя собственная семья когда-то была важной, а затем стала нулем. Был контраст между моей собственной карьерой и чувствами в моей семье». [2] Поскольку его отец был министром в правительстве Виши, его сын рос в атмосфере семейного позора и бесчестья. [2] Историк получил образование в Кане в Коллеже Сен-Жозеф, в Париже в Лицее Анри IV и в Со в Лицее Лаканале . [1] Он получил степень бакалавра по истории после обучения в Высшей нормальной школе (выпуск 1949 года) и степень доктора философии в Парижском университете . [1] Ле Руа Ладюри преподавал в Лицее Монпелье, Университете Монпелье , Высшей практической школе высших исследований в Париже, Парижском университете и в Коллеж де Франс , где с 1973 по 1999 год занимал кафедру истории современной цивилизации и стал почетным профессором. [1]
Ле Руа Ладюри был членом Французской коммунистической партии (ФКП) с 1945 по 1956 год. Его набожные родители-католики ожидали, что он станет католическим священником, и были возмущены тем, что их сын стал ярым коммунистом и атеистом. [2] Великая депрессия 1930-х годов вместе с поражением Франции в 1940 году от рук Германии заставили многих людей во Франции потерять веру как в капитализм, так и в либеральную демократию. Ведущая роль, которую французские коммунисты играли в Сопротивлении во время немецкой оккупации, и готовность многих традиционных французских элит поддержать режим Виши вместе с очевидным успехом, достигнутым плановой экономикой советского режима и его «научным социализмом», привели Ле Руа Ладюри, как и многих других людей его поколения во Франции, к принятию коммунизма как лучшей надежды для человечества. [3] ФКП с гордостью называла себя «партией 75 000 расстрелянных» — ссылка на утверждение, что немцы расстреляли 75 000 французских коммунистов между 1941 и 1944 годами (истинная цифра была на самом деле 10 000); тем не менее, ФКП приобрела огромный престиж во Франции 1940-х годов в результате своей роли в Сопротивлении. [4] Немецкая оккупация была глубоко травмирующим опытом для французов, не в последнюю очередь потому, что в отличие от Первой мировой войны, в которой Union sacrée, провозглашенный Раймоном Пуанкаре в 1914 году, объединил левых и правых против общего немецкого врага, Вторая мировая война стала гражданской войной во Франции. Сопротивление боролось не только с немцами, но и с полицией, жандармами и очень страшной Milice режима Виши. Milice были группой французских фашистов, гангстеров и различных авантюристов, используемых режимом Виши для преследования и убийства резистентных , которые в свою очередь убивали членов Milice . Учитывая этот фон, в котором многие молодые французы видели своими глазами красивые улицы, проспекты и площади французских городов, поселков и деревень, запятнанных актами возмутительной жестокости и насилия, Ле Руа Ладюри описал свое поколение как израненное, сказав: «Это было опасно для молодых людей во время войны. Если мы подвергаемся насилию, мы, в свою очередь, будем жестоки по отношению к другим. Это как если бы кто-то был изнасилован, а затем изнасиловал других». [2] Ле Руа Ладюри объяснил, что он стал коммунистом в ответ на свой военный опыт. [2]
Когда в 1949 году роман венгерского писателя Артура Кёстлера «Тьма в полдень» был переведен на французский язык, Ле Руа Ладюри увидел в нем подтверждение величия сталинизма, а не осуждение, как предполагал Кёстлер. [3] Роман Кёстлера повествовал о выдающемся советском коммунисте и старом большевике по имени Рубашов, которого арестовали и обвинили в преступлениях против Советского Союза, которых он не совершал, но в которых он охотно признался на показательном суде после того, как услышал призыв к партийной дисциплине. Обычно считается, что образ Рубашова был срисован Кестлером с Николая Бухарина , видного старого большевика и лидера «правой» (т. е. умеренной) фракции в Коммунистической партии, который был расстрелян в 1938 году после показательного суда в Москве, на котором Бухарин признался в фантастическом наборе странных и невероятных обвинений, таких как то, что он был агентом иностранных держав, саботаж, «вредительство» и работа со Львом Троцким из его изгнания в Мехико и лидерами «Белой гвардии» в Париже по свержению Сталина. Реальным преступлением Бухарина было противодействие Сталину в борьбе за престолонаследие после Ленина в 1920-х годах и отстаивание продолжения Новой экономической политики, которая передала контроль над «командными высотами» советской экономики государству, одновременно допуская свободное предпринимательство в остальной экономике, как жизнеспособную модель для будущего. Только в 1928 году, когда Сталин ввел первый пятилетний план, в Советском Союзе наступил полный социализм, политический выбор, против которого выступал Бухарин. Образ персонажа, похожего на Бухарина, Рубашова, признающегося в преступлениях, которых он не совершал, чтобы поддержать величие коммунизма в «Тьме в полдень», вызвал сенсацию в то время, но правда была гораздо более жестокой и отвратительной: Бухарин был психологически «сломлен» после месяцев пыток НКВД и был доведен до такого состояния, что был готов «признаться» в чем угодно. Ле Руа Ладюри написал в эссе 1949 года о « Тьме в полдень» , что: «Рубашов был прав, пожертвовав своей жизнью и особенно своей революционной честью, чтобы однажды мог быть установлен лучший из всех возможных режимов». [3] Ле Руа Ладюри впоследствии признал, что неправильно понял послание « Тьмы в полдень » . В разгар холодной войны в начале 1950-х годов Ле Руа Ладюри описал атмосферу внутри партии как « une intensité liturgique » [5] .
В 1955 году Ле Руа Ладюри женился на Мадлен Пуппони, от которой у него родились сын и дочь. [6] Ле Руа Ладюри покинул ФКП после того, как сомнения, вызванные Венгерской революцией 1956 года, стали для него слишком сильными. Позднее Ле Руа Ладюри напишет, что вид советских танков, давящих простых людей Венгрии в 1956 году, которые просто требовали соблюдения основных прав человека, заставил его отказаться от своего оптимизма конца 1940-х годов, что Советский Союз представляет собой лучшую надежду человечества, и вместо этого привел его к выводу, что коммунизм был бесчеловечной, тоталитарной идеологией, которая угнетала людей в Советском Союзе, Венгрии и других странах. [5] Разрыв Ле Руа Ладюри с ФКП не означал немедленного разрыва с левыми: он вступил в Социалистическую партию, баллотировался как кандидат от социалистов в Монпелье в 1957 году, набрав 2,5% голосов. [2] В 1963 году разочарованный Ле Руа Ладюри покинул социалистов. [2]
Ле Руа Ладюри часто писал для газет Le Nouvel Observateur , L'Express и Le Monde , а также выступал на французском телевидении (во Франции историки имеют гораздо больший социальный престиж, чем в англоязычном мире; быть успешным историком во Франции — значит быть своего рода знаменитостью).
Ле Руа Ладюри был членом Американской академии искусств и наук (1974) и Американского философского общества (1979). [7] [8] Он был первым президентом Ассоциации Энни Кригель , основанной в 2000 году в Сен-Валери-сюр-Сомм в память об историке -антикоммунисте , который, как и Ладюри, покинул ФКП после событий 1956 года . [9]
Ле Руа Ладюри умер 22 ноября 2023 года в возрасте 94 лет. [10]
Ле Руа Ладюри впервые привлек внимание своей докторской диссертацией « Les paysans de Languedoc» , которая была опубликована в виде книги в 1966 году и переведена на английский язык под названием « The Peasants of Languedoc» в 1974 году . [11] В этом исследовании крестьянства Лангедока на протяжении нескольких столетий Ле Руа Ладюри использовал огромный спектр количественной информации, такой как записи о десятине, книги заработной платы, налоговые квитанции, квитанции об аренде и записи о прибыли, вместе с теориями таких мыслителей, как Томас Мальтус, чтобы утверждать, что история Лангедока была « l'histoire immobile » (историей, которая стоит на месте). [1] Он утверждал, что история Лангедока была отмечена волнами роста и упадка, которые по сути мало изменились с течением времени. [1] Под влиянием работ своего наставника Фернана Броделя Ле Руа Ладюри решил написать histoire totale (полную историю) Лангедока с XV по XVIII века, хотя, как и Бродель, опиравшийся на климат и географию, Ладюри утверждал, что культура и экономика также формировали ход истории. [6]
Ле Руа Ладюри предположил, что определяющей чертой жизни в Лангедоке была культура людей, которые там жили, утверждая, что люди Лангедока не могли разорвать циклы прогресса и упадка не столько из-за технологических факторов, сколько из-за культуры, которая мешала им развивать более прогрессивные технологии и методы ведения сельского хозяйства. [1] В работе «Крестьяне Лангедока » Ле Руа Ладюри выступил против преобладающей марксистской точки зрения, которая доминировала во французской историографии того времени, что история ранней современной Франции с XV по XVIII век была постоянно ускоряющимся накоплением собственности и богатства капиталистами. [11] Вместо этого Ле Руа Ладюри утверждал, что в Лангедоке были циклы экономического прогресса и упадка с XV по XVIII век. [11] По словам Ле Руа Ладюри, длительный экономический цикл состоял из четырех частей, начиная с «низшей точки» в 15 веке, когда французское общество все еще восстанавливалось после огромного числа смертей, вызванных Черной смертью , которая проложила путь для растущего населения, что привело ко второй фазе «продвижения» растущего благосостояния, которая продолжалась до 1530 года, [11] когда растущее население достигло потолка производительности сельского хозяйства, что привело к периоду экономического спада, который продолжался до конца 16 века [11] и третьей фазе «зрелости» в 17 веке, когда производительность сельского хозяйства Лангедока догнала его, и, наконец, четвертой фазе, «длительному периоду рецессии». [12]
В начале XVIII века общество Лангедока, по мнению Ле Руа Ладюри, находилось недалеко от того места, где оно было два столетия назад, таким образом, весь этот период можно назвать « неподвижной историей ». [12] Ле Руа Ладюри считал это результатом неспособности фермеров Лангедока повысить производительность земли, написав:
«Некоторые говорят о естественном пределе производительных ресурсов. Но «природа» в данном случае — это на самом деле культура; это обычаи, образ жизни, менталитет людей; это целое, сформированное техническими знаниями и системой ценностей, используемыми средствами и преследуемыми целями». [12]
Ле Руа Ладюри утверждал, что в результате нежелание крестьян Лангедока заниматься технологически инновационными методами ведения сельского хозяйства для повышения производительности земли (как это происходило в тот же период в Англии) было результатом «отсутствия совести, культуры, морали, политики, образования, реформаторского духа и безудержного стремления к успеху», которые характеризовали всю культуру Лангедока в течение этих столетий. [12] Однако Ле Руа Ладюри указал, что то, что он проследил, не было циклом в прямом смысле, поскольку Лангедок не вернулся в XVIII веке туда, где он был в XV веке. [12] Несмотря на то, что в целом это был период экономической стагнации, Ле Руа Ладюри отметил, что в Лангедоке были «островки» роста и перемен. [12] Некоторые из наиболее предприимчивых фермеров начали выращивать шелк и виноград, что заложило основу винодельческой промышленности Лангедока. [12] Другие переключились на производство тканей. [12] В заключение Ле Руа Ладюри утверждал, что эти экономические изменения вместе с началом начальных школ, в которых сыновья фермеров приобретали некоторую грамотность, упадок религиозного фанатизма и «общее улучшение поведения» — все это вместе привело к «экономическому взлету» 18-го века, когда циклы упадка и подъема были окончательно разорваны. [12]
Ле Руа Ладюри писал, что в «Крестьянах Лангедока» он исследовал взаимосвязь между культурной жизнью , которая была «надстройкой» верований, политики и мышления, поскольку она медленно менялась под воздействием материальной жизни окружающей среды, и географией, которая была «базой», на которой покоилась эта надстройка. [6]
Самая известная работа Ле Руа Ладюри — «Монтайю, окситанская деревня с 1294 по 1324 год» (1975), исследование деревни Монтайю в регионе Лангедок на юге Франции в эпоху катарской ереси . [13] «Монтайю » стала бестселлером как во Франции, так и после перевода на английский язык в США и Великобритании, и до сих пор остаётся самой популярной книгой Ле Руа Ладюри. [13] Благодаря книге ранее малоизвестная деревня Монтайю стала популярным туристическим направлением. [13]
В Монтайю Ле Руа Ладюри использовал записи инквизиции Жака Фурнье , епископа Памье , чтобы разработать многослойное исследование жизни в небольшой французской деревне в течение нескольких лет. [13] Ле Руа Ладюри использовал записи допросов, проведенных Фурнье, чтобы предложить картину как материального, так и ментального мира жителей Монтайю. Монтайю был высоко оценен рецензентами как во Франции, так и в англоязычном мире за его яркое, атмосферное воссоздание повседневной жизни людей Монтайю в начале 14 века. [14] Многие критики отмечали, что для Ле Руа Ладюри деревенский священник отец Пьер Клерг , ярый бабник, чей обет безбрачия ничего не значил и который, по-видимому, спал с большинством женщин Монтайю, казался чем-то вроде героя для историка. Роман Клерга с местной аристократкой и известной красавицей графиней Беатрисой де Планисоль стал одной из центральных историй, которые Ле Руа Ладюри рассказал в Монтайю с большим сочувствием к обреченной паре.
Критики Ле Руа Ладюри утверждали, что Святая инквизиция была инструментом судебных репрессий, для которых пытки или угроза пыток были обычными методами. [15] Канадский историк Норман Кантор утверждал, что никто из людей, допрошенных Фурнье, не предстал перед Святой инквизицией добровольно, и что поэтому Регистр Фурнье , который Ле Руа Ладюри использовал в качестве своего основного источника для Монтайю, не является надежным. [15] Другие критики отмечали, что люди, допрошенные Фурнье, говорили на окситанском языке, записывали свои замечания на латыни и что Ле Руа Ладюри перевел текст на французский язык, и задавались вопросом, не было ли что-то утеряно при переводе. [15]
Во Франции интеллигенция имеет больший престиж, чем интеллигенция в англоязычном мире, и поэтому от интеллектуалов ожидают выражения своих позиций по основным вопросам дня. В январе 1978 года Ле Руа Ладюри был одним из основателей Comité des intellectuals pour l'Europe des libertés (Комитет интеллектуалов за Европу свобод), антикоммунистической группы либеральных французских интеллектуалов, выступавших против мощного влияния Французской коммунистической партии на интеллектуальную жизнь Франции и альянса социалистов и коммунистов, в котором они видели угрозу французской демократии. [16] Комитет интеллектуалов за Европу за свободу не был консервативной группой, а вместо этого выступал против коммунизма с либеральной точки зрения, заявляя о своей оппозиции как «невнятному крику и чистому бунту, с одной стороны, так и абсолютному знанию и тотализаторской идеологии, с другой», осуждая «фатальное уравнение социализма и этатизма» как обещающее конец Республике и всему, за что она выступала. [17] В своем учредительном манифесте Комитет интеллектуалов за Европу заявлял о своем намерении «защищать синонимию этих трех слов: Европа, культура, свобода». [18] Примечательно, что комитет не ограничивал свою сферу деятельности Францией или даже Западной Европой, вместо этого провозглашая свое намерение защищать свободу во всей Европе, Западной и Восточной. Он проанализировал свою политическую деятельность и коммунизм в книгах Ouverture, société, pouvoir: de l'Edit de Nantes à la chute du communisme (2004) и Les grands procès politiques, ou la pédagogie infernale (2002).
Другая работа — «Le Carnaval de Romans: de la chandeleur au mercredi des cendres » (переведенная на английский язык как «Carnival in Romans »), в которой рассказывается о резне около двадцати ремесленников, произошедшей в 1580 году на ежегодном карнавале в городе Роман-сюр-Изер , Франция . [19] В этой книге Ле Руа Ладюри использовал единственные два сохранившихся свидетельства очевидцев резни (одно из которых было враждебным по отношению к жертвам резни со стороны Герена, другое — сочувственное, но часто неточное, со стороны Пьемона), вместе с такой информацией, как списки чумы и налоговые списки, чтобы рассмотреть резню как микрокосм политических, социальных и религиозных конфликтов сельского общества во второй половине XVI века во Франции. [13] В этой книге представлен пример микроисторического подхода к социальной структуре римского города и налоговым восстаниям в ранней современной Франции.
Другие более поздние работы Ле Руа Ладюри по социальной истории включают La sorcière de Jasmin (переведенную на английский как Jasmin's Witch ) и Le siècle des Platter, 1499-1628 (переведенную на английский как The Beggar and the Professor: A Sixteenth Century Family Drama ). В Jasmin's Witch Ле Руа Ладюри следует примеру Карло Гинзбурга , который утверждал, что идея колдовства, разделяемая крестьянами, сильно отличается от идеи колдовства, разделяемой судьями и церковниками. [15] Чтобы понять «общий социальный факт колдовства», Ле Руа Ладюри использовал стихотворение 1842 года Françouneto, написанное Жаком Боэ и основанное на традиционной французской крестьянской народной сказке. [15] Ле Руа Ладюри утверждал, что поэма содержит множество подлинных следов народных верований о колдовстве в сельской Франции XVII и XVIII веков. [15] Ле Руа Ладюри утверждал, что «преступление» «ведьмы» Франсунето было нарушением неписаного социального кодекса «ограниченного богатства», а именно, что она увеличила свое собственное богатство за счет других. [15] В «Нищем и профессоре» Ле Руа Ладюри использовал письма и мемуары семьи Платтер, чтобы исследовать социальные ценности XVI века, особенно в отношении религии, медицины, преступности, обучения и налогов. [15] Еще одной работой по социальной истории Ле Руа Ладюри была его книга 1982 года « Любовь, смерть и деньги в Пэи д'Ок, французское крестьянство: 1450-1660» , которая, как следует из ее названия, исследовала взгляды французских крестьян на любовь, смерть и деньги. [20]
Хотя Ле Руа Ладюри наиболее известен своей работой по « микроистории », он также исследовал политическую историю Франции между 1460 и 1774 годами в двухтомной истории. Первый том был L'Etat royal: de Louis XI à Henri IV, 1460-1610 (переведен на английский язык как The French Royal State: 1460-1610 ). [20] В этой книге Ле Руа Ладюри утверждал, что основными заботами французской короны были экономика, Реформация и аристократическая политика, и что основными причинами роста французского государства была необходимость сбора доходов для оплаты военной экспансии в Италию , Прованс и Бургундию и его соперничество с Испанией за господство в Западной Европе. [20]
Во втором томе, Ancien Régime: de Louis XIII à Louis XV, 1610-1774 (переведенном на английский язык как The Ancien Régime ), Ле Руа Ладюри утверждал, что существует тесная связь между внутренней и внешней политикой французской короны. [20] В частности, Ле Руа Ладюри утверждал, что периоды авторитаризма во внутренней политике совпадали с периодами агрессии во внешней политике, и что периоды либерализма во внутренней политике совпадали с периодами мирной внешней политики. [20] Чтобы платить за войну, французскому государству приходилось увеличивать налоги, чтобы собрать необходимые средства. Во Франции времен Старого режима общество делилось на три правовые категории: первое сословие (католическая церковь), второе сословие (дворянство) и третье сословие (простолюдины). Первые два сословия, которые включали более богатые элементы французского общества, были освобождены от налогообложения, и для восполнения дефицита доходов третье сословие облагалось налогом более высоким, чем это было бы в случае, если бы налоговое бремя во французском обществе распределялось с большим равенством. Ле Руа Ладюри утверждал, что, поскольку война была столь дорогостоящей, французскому государству всегда приходилось резко увеличивать налоги во время конфликтов. И что из-за крайне неравного характера французской налоговой системы, увеличение налогов должно было сопровождаться усилением репрессий, чтобы подавить социальное сопротивление, вызванное более высокими налогами. Три человека, которые доминировали во французской политике в 17 веке, а именно кардинал Ришелье , кардинал Мазарини и король Людовик XIV, были одержимы завоеванием la gloire (славы) превращения Франции в величайшую державу мира, что означало, что 17 век был периодом постоянных войн, где Франция почти всегда воевала с какой-либо другой державой, чтобы завоевать la gloire . В результате антиналоговые восстания часто вспыхивали по всей Франции в 17 веке, когда третье сословие пыталось отвергнуть угнетающе тяжелое налогообложение, необходимое для оплаты войн, призванных выиграть la gloire . Все антиналоговые восстания были подавлены с жестокостью Короны, чтобы послать сигнал о том, что было глупостью со стороны простых людей бросать вызов мощи французского государства. Несмотря на определенные упущения в 1750-х годах, Ле Руа Ладюри утверждал, что правление короля Людовика XV характеризовалось либерализмом внутри страны и миром за рубежом, в то время как правление кардинала Ришелье и короля Людовика XIV было отмечено агрессией и авторитаризмом. [20]В конце своей двухтомной истории Ле Руа Ладюри заявил, что рост популярности идей Просвещения , антиклерикализма и либерализма к 1774 году уже поставил Францию на путь Французской революции . [20] Американский историк Стюарт Кэрролл прокомментировал, что в этих книгах 1990-х годов Ле Руа Ладюри придавал решениям отдельных лиц и исторической истории такой уровень важности для влияния на историю, который он отверг в своей книге 1973 года «Территория истории» , где он утверждал, что количественная методология и изучение долгосрочных структурных изменений заменили историческую историю и биографии как основной фокус работы историка. [6]
Наставником Ладюри был Фернан Бродель , видный представитель школы «Анналов» и один из самых плодовитых историков современности.
В начале 1970-х годов Ладюри основал движение «Nouvelle histoire» (Новая история). Ле Руа Ладюри является ведущим сторонником « микроистории », в которой историк использует изучение события, местности, семьи или жизни, чтобы выявить «структуры», которые лежат в основе жизни в конкретный изучаемый период. Некоторые, как Ниалл Фергюсон , подвергли сомнению ценность «микроистории», утверждая, что неправильно предполагать, что изучение одной деревни или одного инцидента в одном городе или одной семьи раскрывает более широкие модели жизни во Франции, не говоря уже об остальной Европе. Другая линия критики была сосредоточена вокруг использования Ле Руа Ладюри термина «структуры». Его критики утверждают, что он никогда четко не определял этот термин, не объяснял, почему «структуры» меняются со временем, или даже существуют ли «структуры», которые Ле Руа Ладюри якобы находит.
Ле Руа Ладюри также работал над историей французских регионов ( Histoire de France des régions , 2004) и над антропометрической историей , а также над влиянием изменений климата на историю человечества. Помимо написания книг, Ле Руа Ладюри является плодовитым эссеистом, пишущим на различные темы, такие как полезность компьютеров как метода исторического исследования, уровень преступности во французской армии в 19 веке, распространение глобальных заболеваний и вера французских крестьян в то, что магия может быть использована для создания импотенции. [20] Последнее было ссылкой на широко распространенную практику французских крестьян в Средние века и ранний современный период платить ведьмам за использование их (предполагаемых) магических сил, чтобы сделать их соперников в любви импотентами. Ле Руа Ладюри также известен как один из первых современных историков окружающей среды , поскольку его работа была сосредоточена на человеческом вмешательстве в изменение окружающей среды, а также на экологических факторах в истории человечества.