Фельдмаршал Алан Фрэнсис Брук, 1-й виконт Аланбрук , KG , GCB , OM , GCVO , DSO и Bar (23 июля 1883 — 17 июня 1963), был старшим офицером британской армии . Он был начальником Имперского генерального штаба (CIGS), профессиональным руководителем британской армии во время Второй мировой войны , а 1 января 1944 года получил звание фельдмаршала . [4] Будучи председателем Комитета начальников штабов , Брук был главным военным советником премьер-министра Уинстона Черчилля и играл роль координатора британских военных усилий в победе союзников в 1945 году. После ухода из британской армии он служил лордом-верховным констеблем Англии во время коронации . королевы Елизаветы II в 1953 году. Его военные дневники привлекли внимание критикой Черчилля и откровенными взглядами Брука на других ведущих деятелей войны.
Алан Брук родился 23 июля 1883 года в Баньер-де-Бигор , Верхние Пиренеи, в известной англо-ирландской семье из Западного Ольстера . Бруксы имели давнюю военную традицию как «Боевые Бруксы Колбрука», с историей службы в Войнах Трех Королевств , Французских революционных и Наполеоновских войнах , а также в Первой мировой войне . [5] Он был седьмым и младшим ребенком сэра Виктора Брука, 3-го баронета из Колбрук-Парка, Брукборо , графство Фермана , и бывшей Элис Беллингем, второй дочери сэра Алана Беллингема, 3-го баронета из замка Беллингем в графстве Лаут . [6] Отец Брук умер, когда ему было всего восемь лет. [5] [7]
Брук получил образование в дневной школе в По , Франция, где он жил до 16 лет; он говорил на двух языках: французском (на котором он говорил с сильным гасконским акцентом и говорил как первый язык в результате своего воспитания во французских Пиренеях ) [5] и английском. [8] Он очень быстро говорил на французском и английском языках, из-за чего некоторые американцы в более позднем возрасте не доверяли «быстро говорящему Лайми». [9] Он также свободно говорил по -немецки и выучил урду и персидский язык . [10] [11]
Брук, желая военной карьеры, «только» получил право поступить в Королевскую военную академию в Вулидже в 1900 году, заняв на вступительном экзамене шестьдесят пятое место из семидесяти двух, но потерял сознание на семнадцатом месте. Если бы он добился большего, он получил бы право быть зачисленным в Королевские инженеры , как и было его первоначальным намерением, и, возможно, не попал бы в Генеральный штаб после Великой войны, показывая, что первоначальное отсутствие успеха может иметь неоценимое значение в дальнейшем. . [12]
Брук был зачислен в Королевский артиллерийский полк в звании младшего лейтенанта 24 декабря 1902 года. [13] Из-за своего высокого положения в Вулидже Бруку было разрешено выбирать, к какому отделению Королевской артиллерии присоединиться. Его выбором была Королевская полевая артиллерия , в составе которой он служил в Ирландии и Индии в годы , предшествовавшие началу Первой мировой войны летом 1914 года . Королевская конная артиллерия . [11]
Во время войны он был направлен в колонну боеприпасов Королевской конной артиллерии на Западном фронте , где заслужил репутацию выдающегося планировщика операций. Позже его перевели в 18-ю дивизию . [15] В битве на Сомме в 1916 году он применил французскую систему « ползущего заграждения », тем самым помогая защитить наступающую пехоту от пулеметного огня противника. [16] Брук служил в канадском корпусе с начала 1917 года и планировал заграждения для битвы при Вими-Ридж . В 1918 году назначен ГСО1 старшим офицером артиллерийского штаба 1-й армии . [17] Брук завершил конфликт в звании подполковника с Орденом за выдающиеся заслуги и адвокатурой и упоминался в депешах шесть раз. [18] [19]
Как и у многих других людей его поколения, война оставила свой след на Бруке. В октябре 1918 года, незадолго до перемирия 11 ноября 1918 года , он писал:
Одна поездка в Ленс , где я бродил среди руин... такие руины и такое запустение. Я забрался на кучу камней, символизирующую место, где когда-то стояла церковь, и посмотрел вниз на обломки. Там можно было провести дни, просто глядя вниз, представляя себе трагедии, произошедшие в каждом уголке этого места. Если бы камни могли говорить и повторять то, чему они стали свидетелями, и мысли, которые они прочитали на лицах умирающих людей, интересно, были бы когда-нибудь войны? [20] [21]
Когда наконец пришло перемирие, Брук находился в отпуске в Лондоне. Он наблюдал за толпами празднующих людей, но испытывал смешанные чувства, как сам позже писал:
Тот дикий вечер потряс мои чувства. В конце концов, оказавшись там, я почувствовал невыразимое облегчение, но меня нахлынули потоки воспоминаний о тех годах борьбы. В тот вечер я был полон уныния и рано лег спать. [22]
31 марта 1942 года он писал:
... об отсутствии хороших военачальников: половина наших командиров корпусов и дивизий совершенно не подходят для своих должностей, и все же, если бы я их уволил, я бы не нашел лучшего! Им не хватает характера, воображения, драйва и лидерских качеств. Причину такого положения дел следует искать в потерях, которые мы понесли в прошлой войне всех наших лучших офицеров, которые теперь должны быть нашими старшими командирами. [23]
В межвоенный период Брук посетил первый послевоенный курс в Колледже персонала в Кемберли в 1919 году. За относительно короткое время своего пребывания там ему удалось произвести впечатление как на своих сокурсников, так и на преподавателей колледжа. [24] Затем он служил штабным офицером 50-й дивизии с 1920 по 1923 год. [25] [1] Затем Брук вернулся в Камберли, на этот раз в качестве инструктора, прежде чем поступить в Имперский колледж обороны . Позже он был назначен инструктором в колледже, [25] [1] и там он познакомился с большинством офицеров, которые стали ведущими британскими командирами во время Второй мировой войны . С 1929 года Брук занимал ряд важных должностей: инспектор артиллерии, директор по военной подготовке, а затем в 1935 году генеральный командующий (GOC) мобильной дивизии (позже 1-й бронетанковой дивизии) . [26] В 1938 году получил повышение до Генерал-лейтенант , он принял командование Зенитным корпусом (переименованным в Зенитное командование в апреле 1939 года) и установил прочные отношения с главным маршалом авиации Хью Даудингом , главнокомандующим истребительного командования , что заложило жизненно важную основу сотрудничества между двумя командованиями во время битвы за Британию в следующем году. В июле 1939 года Брук перешёл командовать Южным командованием . К началу Второй мировой войны Брук уже считался одним из выдающихся генералов британской армии. [27] [24]
_in_France_1939-1940_O812.jpg/1280px-The_British_Expeditionary_Force_(bef)_in_France_1939-1940_O812.jpg)
После начала Второй мировой войны, в сентябре 1939 года, Брук командовал 2-м корпусом Британского экспедиционного корпуса (BEF), в состав которого входили 3-я пехотная дивизия , которой командовал тогдашний генерал-майор Бернард Монтгомери , а также 4-я пехотная дивизия генерал-майора Дадли Джонсона . Будучи командиром корпуса, Брук пессимистично оценивал шансы союзников противостоять немецкому наступлению. Он скептически относился к качеству и решимости французской армии и бельгийской армии . Этот скептицизм оказался оправданным, когда он посетил некоторые французские передовые части; и был потрясен, увидев небритых мужчин, неухоженных лошадей и грязные машины. [28]
Он также мало доверял лорду Горту , главнокомандующему BEF, который, по мнению Брука, слишком интересовался деталями, но был неспособен принять широкий стратегический взгляд. Горт, с другой стороны, считал его пессимистом, не сумевшим вызвать доверие, и подумывал о его замене. [29] Брук правильно предсказал, что План D союзных держав , предусматривающий наступление вдоль Мааса , позволит Вермахту обойти их с фланга, но британское верховное командование отклонило его предупреждения как пораженческие. [30]
Когда началось немецкое наступление , Брук при поддержке Нила Ритчи , его бригадный генеральный штаб (BGS), отличился в управлении британскими войсками при отступлении к Дюнкерку . Его 2-й корпус столкнулся с быстрым наступлением бронетехники немецкой армии после поражения союзников в битве при Седане . [30] В конце мая 1940 года он отразил крупную атаку Германии на канал Ипр-Комин, но затем обнаружил, что его левый фланг открыт из-за капитуляции бельгийской армии . Брук быстро приказал 3-й дивизии Монтгомери отойти с правого фланга корпуса, чтобы прикрыть брешь. Это было достигнуто с помощью сложного ночного маневра. Оттесняя дополнительные войска на север, чтобы противостоять угрозе эвакуации отправляющихся в Дюнкерк войск со стороны немецких частей, наступавших вдоль побережья, 2-й корпус отступил на назначенные им места на востоке или юго-востоке сужающегося периметра Дюнкерка. [31] Действия Брука не только спасли его собственные силы от капитуляции, но и помешали немцам захватить 20-мильную брешь, оставшуюся после капитуляции Бельгии, и захватить весь БЭФ, прежде чем он сможет безопасно эвакуироваться. [30]
Затем, 29 мая, Горт приказал Бруку вернуться в Англию, оставив корпус в руках Монтгомери. [31] По словам Монтгомери, Брук был настолько охвачен эмоциями из-за того, что ему пришлось оставить своих людей в таком кризисе, что «он не выдержал и заплакал», когда передал Монтгомери на пляжах Ла-Панн. [32] Горт сказал ему «отправиться домой... для задачи по реформированию новых армий», и поэтому он вернулся на эсминце (30 мая). Затем «2 июня с «легким сердцем» и без всякой ответственности отправился в военное министерство, чтобы узнать, за что меня разыскивают, и затем Дилл ( CIGS ) сказал ему, что он должен «вернуться во Францию, чтобы сформировать новый БЭФ"; Позже он сказал, что услышать приказ Дилла было «одним из самых черных моментов на войне». Он уже понял, что «бретонский план» ( бретонский редут ) по сохранению союзного редута во Франции не имеет надежды на успех. После того, как генерал Максим Вейган предупредил его, что французская армия терпит крах и не может оказывать дальнейшего сопротивления, он решил, что ему нужно убедить свое начальство позволить ему отвести свои войска в Шербур и Брест для эвакуации в Великобританию. [30] Он сказал военному министру Энтони Идену , что миссия «не имела военной ценности и никакой надежды на успех», хотя он не мог комментировать ее политическую ценность. [33] В своем первом разговоре с премьер-министром Уинстоном Черчиллем (Бруку позвонил Дилл, который находился на Даунинг-стрит, 10 ) он настаивал на выводе всех британских войск из Франции. Черчилль сначала возражал, но в конечном итоге Брук убедил его, и около 200 000 британских и союзных солдат были успешно эвакуированы из портов на северо-западе Франции. [16] [34] [35] [36]
После непродолжительного пребывания в Южном командовании он был назначен в июле 1940 года командующим внутренними силами Соединенного Королевства, чтобы взять на себя ответственность за подготовку к вторжению . Таким образом, задачей Брука было руководство сухопутным сражением в случае вторжения немецкого десанта в Великобританию . В отличие от своего предшественника генерала сэра Эдмунда Айронсайда , который выступал за статическую береговую оборону, Брук создал мобильный резерв, который должен был быстро контратаковать силы противника до того, как они будут созданы. Легкая линия обороны на побережье должна была обеспечить максимальную задержку высадки десанта. В своем письме после войны Брук признал, что он также «имел полное намерение использовать распыленный горчичный газ на пляжах». [37] [38]
Брук считал, что отсутствие единого командования тремя службами представляет «серьезную опасность» для обороны страны. Несмотря на это, а также на тот факт, что имеющиеся силы так и не достигли той численности, которая, по его мнению, требовалась, Брук считал ситуацию далеко не «беспомощной», если немцы собираются вторгнуться. «Нам, безусловно, придется вести отчаянную борьбу, и будущее вполне могло висеть на волоске, но я определенно чувствовал, что, учитывая изрядную долю военных успехов, нам обязательно удастся наконец защитить эти берега», - писал он после войны. [39] [40] Но, в конце концов, план немецкого вторжения так и не вышел за рамки предварительного сбора сил. [41]
В декабре 1941 года Брук сменил фельдмаршала сэра Джона Дилла на посту начальника Имперского генерального штаба (CIGS), профессионального руководителя британской армии, [42] на этом посту он также представлял британскую армию в Комитете начальников штабов . В марте 1942 года он сменил адмирала флота сэра Дадли Паунда на посту председателя Комитета начальников штабов. [43]
До конца Второй мировой войны Брук был главным военным советником премьер- министра Великобритании Уинстона Черчилля (который также был министром обороны ), военного кабинета и союзников Великобритании. В качестве CIGS Брук был функциональным главой британской армии, а в качестве председателя Комитета начальников штабов, в котором он доминировал силой интеллекта и личности, он взял на себя ведущую военную роль в общем стратегическом направлении британских военных усилий. В 1942 году Брук присоединился к высшему командованию западных союзников — американо-британскому объединенному штабу . [44] Брук отвечал за командование всей британской армией; он сосредоточился на большой стратегии и своих отношениях через Объединенный комитет начальников штабов со своими американскими коллегами. Он также отвечал за назначение и оценку старших командиров, распределение живой силы и техники, а также организацию тактической авиации для поддержки наземных операций полевых командиров. Кроме того, он нес основную ответственность за надзор за военными операциями подразделений Свободной Франции , Польши, Нидерландов, Бельгии и Чехии, подчинявшихся своим правительствам в изгнании в Лондоне. Брук энергично распределил обязанности между своими заместителями. Несмотря на традиционное историческое недоверие, существовавшее между военной и политической частью военного министерства , он довольно хорошо ладил со своим политическим коллегой, военным министром , сначала политиком -консерватором Дэвидом Марджессоном , а затем сэром Джеймсом Григгом , бывший главный госслужащий ведомства, который необычным образом был повышен на министерский пост. [45]
Основное внимание Брука было сосредоточено прежде всего на средиземноморском театре . Здесь его основными целями было избавить Северную Африку от сил Оси и вывести Италию из войны, тем самым открыв Средиземное море для судоходства союзников, а затем организовать вторжение через Ла-Манш, когда союзники будут готовы, а немцы достаточно ослабнут. [46]
Взгляды Брука и Великобритании на операции в Средиземноморье контрастировали с приверженностью Америки скорейшему вторжению в Западную Европу , что привело к нескольким горячим спорам на многочисленных конференциях Объединенного комитета начальников штабов. [47]
В первые годы существования англо-американского союза зачастую именно британцы добивались своего. На Лондонской конференции в апреле 1942 года Брук и Черчилль, похоже, ввели в заблуждение генерала Джорджа Маршалла , начальника штаба армии США , относительно намерений британцев скорейшей высадки во Франции. На конференции в Касабланке в январе 1943 года было решено, что союзники должны вторгнуться на Сицилию под командованием генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра , и это решение фактически отложило запланированное вторжение в Западную Европу до 1944 года. Соглашение в Касабланке фактически было компромиссом. , в основном при посредничестве старого друга Брука фельдмаршала сэра Джона Дилла , начальника миссии Объединенного штаба Великобритании в Вашингтоне, округ Колумбия. «Я в неоплатном долгу перед ним [Диллом] за его помощь в этом случае и во многих других подобных случаях». Брук написал после войны. [48]
Должность CIGS была менее полезной, чем командование на важном театре военных действий, но CIGS выбирала генералов, которые командовали этими театрами военных действий, и решала, какие люди и боеприпасы им следует иметь. Когда дело доходило до поиска подходящих командиров, он часто жаловался, что многие офицеры, которые могли бы стать хорошими командирами, погибли в Первой мировой войне и что это было одной из причин трудностей, с которыми столкнулись британцы в начале войны. [49] Когда в 1942 году на посту командующего 8-й британской армией должен был быть заменен генерал сэр Клод Окинлек , Брук предпочел генерал-лейтенанта Бернарда Монтгомери (Монтгомери был одновременно бывшим учеником Брука и его протеже [50] ) вместо генерал-лейтенанта. Уильям Готт , кандидат Черчилля. Вскоре после этого Готт погиб, когда его самолет был сбит, и командование принял Монтгомери. Позже Брук размышлял о трагическом событии, которое привело к назначению Монтгомери вмешательством Бога. [51] Несколькими днями ранее Бруку предложили главную должность Окинлека — главнокомандующего на Ближнем Востоке. Брук с сожалением отказался, полагая, что теперь он лучше, чем любой другой генерал, знает, как вести себя с Черчиллем. Он записал, что новому CIGS потребуется шесть месяцев, чтобы научиться обращаться с Черчиллем, и «за эти шесть месяцев может случиться что угодно». [52]
Год спустя война приняла другой оборот, и Брук больше не считал необходимым оставаться на стороне Черчилля. Поэтому он с нетерпением ждал возможности принять на себя командование вторжением союзников в Западную Европу - пост, который, по мнению Брука, ему трижды обещал Черчилль. Во время первой Квебекской конференции в августе 1943 года было решено, что командование перейдет к генералу Джорджу Маршаллу . (Хотя в этом случае работа Маршалла на посту начальника штаба армии США была слишком важна для того, чтобы он покинул Вашингтон, округ Колумбия, и вместо него был назначен Дуайт Д. Эйзенхауэр.) Брук был горько разочарован как тем, что его обошли вниманием, так и тем, как было принято решение. было передано ему Черчиллем, который, по словам Брука, «отнесся к этому вопросу так, как если бы он был второстепенным». [53]
.jpg/1280px-Statue_of_Lord_Alanbrooke_(8281927746).jpg)
Брук или «Бруки», как его часто называли, считается одним из выдающихся руководителей британской армии. Он был быстрым умом и речью, и его глубоко уважали его военные коллеги, как британцы, так и союзники, хотя его бескомпромиссный стиль мог заставить американцев насторожиться. [54]
В качестве CIGS Брук оказал сильное влияние на большую стратегию западных союзников. Война на западе разворачивалась более или менее согласно его планам, по крайней мере, до 1943 года, когда американские силы были еще относительно небольшими по сравнению с британскими. Среди наиболее важных его вкладов было его противодействие скорейшей высадке во Франции, что сыграло важную роль в отсрочке операции «Оверлорд» до июня 1944 года .
Он был осторожным генералом, с большим уважением относившимся к немецкой военной машине . Некоторые американские специалисты по планированию считали, что участие Брука в кампаниях Первой мировой войны и в двух эвакуациях из Франции во Второй мировой войне лишило его той агрессии, которую они считали необходимой для победы. [55] По словам Макса Гастингса , репутация Брука как стратега была «значительно подорвана» его высказываниями на конференции «Трайдент» в Вашингтоне в мае 1943 года, где он утверждал, что никакие крупные операции на континенте не будут возможны до 1945 или 1946 года . [ 55] 56] В его дневнике говорится, что он хотел, чтобы «операции в Средиземноморье привели к рассредоточению немецких сил, помогли России и, таким образом, в конечном итоге создали ситуацию, в которой операции через Ла-Манш стали возможны», но что Черчилль «полностью отверг» (или наполовину отверг) документ, который мы (CCOS) согласовали; Гарри Хопкинс заставил его отозвать предложенные поправки, но Черчилль вызвал подозрения своими разговорами о «авантюрах на Балканах». [57]
За годы работы в CIGS у Брук были бурные отношения с Уинстоном Черчиллем . Брука часто разочаровывали привычки и методы работы премьер-министра, его оскорбления генералов и постоянное вмешательство в стратегические вопросы. В то же время Брук очень восхищался Черчиллем за то, как он вдохновлял дело союзников и за то, как он нес тяжелое бремя военного руководства. В одном из типичных отрывков из военных дневников Брука Черчилль описывается как «гений, смешанный с поразительным отсутствием дальновидности. ни за что на свете!" [58]
Вскоре после нападения Японии на Перл-Харбор Черчилль и его высший военный штаб использовали Аркадийскую конференцию в Вашингтоне, чтобы определить общую стратегию войны. Начальнику штаба американской армии Джорджу Маршаллу пришла в голову идея создания Объединенного комитета начальников штабов , который будет принимать окончательные военные решения (при условии одобрения президентом Рузвельтом и Черчиллем). Маршалл продал ее Рузвельту, и вместе они продали эту идею Черчиллю. Военные помощники Черчилля были гораздо менее благосклонны, а Брук был категорически против. Однако Брук остался в Лондоне, чтобы заниматься ежедневными деталями управления британскими военными усилиями, и с ним не консультировались. Объединенный совет постоянно находился в Вашингтоне, где британскую половину представлял фельдмаршал Дилл. Объединенный совет провел тринадцать полных очных заседаний, на которых присутствовал Брук. [59]
Когда многочисленные причудливые стратегические идеи Черчилля столкнулись с разумной военной стратегией, только Брук из Комитета начальников штабов смог противостоять премьер-министру. Черчилль сказал о Бруке: «Когда я стучу по столу и прижимаюсь к нему лицом, что он делает ? что!" [60] [61] Утверждалось, что часть величия Черчилля заключалась в том, что он назначил Брука CIGS и держал его на протяжении всей войны. [62]
Брука особенно раздражала идея Черчилля захватить северную оконечность Суматры . [63] Но в некоторых случаях Брук не видел политического измерения стратегии, как премьер-министр. CIGS скептически относилась к британской интервенции в гражданскую войну в Греции в конце 1944 года (во время Декемврианы ), полагая, что это операция, которая приведет к оттоку войск с центрального фронта в Германии . Но на этом этапе война была практически выиграна, и Черчилль увидел возможность помешать Греции стать коммунистическим государством. [64]
Баланс в Комитете начальников штабов пошатнулся в октябре 1943 года, когда адмирал сэр Дадли Паунд , предшественник Брука на посту председателя, ушел в отставку из-за плохого здоровья, а адмирал сэр Эндрю Каннингем сменил Паунда на посту Первого морского лорда и представителя военно-морских сил в Комитете начальников штабов. комитет. В результате Брук получил твердого союзника в своих спорах с Черчиллем. [65] Это нашло свое отражение в самом серьезном столкновении между премьер-министром и начальниками штабов по поводу подготовки Великобритании к заключительным этапам войны на Тихом океане . Брук и остальные начальники штабов хотели нарастить силы в Австралии, в то время как Черчилль предпочитал использовать Индию в качестве базы для британских усилий. Это был вопрос, по которому начальники штабов были готовы уйти в отставку, но в конце концов был достигнут компромисс. [66]
Несмотря на многочисленные разногласия, Брук и Черчилль сохраняли привязанность друг к другу. После одного ожесточенного столкновения Черчилль сказал своему начальнику штаба и военному советнику генералу сэру Гастингсу Исмэю , что он не думает, что сможет продолжать работать с Бруком, потому что «он ненавидит меня. Я вижу ненависть в его глазах». Брук ответила Исмэю: «Ненавижу его? Я не ненавижу его. Я люблю его. больше не может быть ему полезен». Когда Черчиллю сказали об этом, он пробормотал: «Дорогой Бруки». [67]
Партнерство между Бруком и Черчиллем было очень успешным и привело Великобританию к победе в 1945 году. По словам историка Макса Гастингса , их партнерство «создало самую эффективную машину для высшего руководства войной, которой обладает любая воюющая нация, даже если ее суждения иногда были ошибочными, а его способность реализовывать свои желания все более ограничивалась». [68]
Дневниковая запись Брука от 10 сентября 1944 года особенно красноречиво свидетельствует о его двойственных отношениях с Черчиллем:
...И самое замечательное, что 3/4 населения мира воображают, что Черчилль - один из Стратегов Истории, второй Мальборо, а другая 1/4 понятия не имеет, какую общественную угрозу он представляет и представляет был на протяжении всей этой войны! Гораздо лучше, чтобы мир никогда не знал и никогда не подозревал о глиняных ногах этого сверхчеловеческого существа. Без него Англия наверняка была потеряна, с ним Англия снова и снова оказывалась на грани катастрофы... Никогда я не восхищался и не презирал человека одновременно в одинаковой степени. Никогда еще такие противоположные крайности не сочетались в одном и том же человеке. [69]
Брук вела дневник на протяжении всей Второй мировой войны. [70] Первоначально дневники предназначались для его жены Бениты, но позже Брук в 1950-х годах расширил их. Они содержат описания повседневной деятельности британских военных действий (включая некоторые нескромные ссылки на совершенно секретные перехваты немецкого радиопереговоров), мысли Брука о стратегии, а также частые анекдоты из многих встреч, которые он проводил. с руководством союзников во время войны. [70]
Дневники прославились главным образом благодаря частым замечаниям и критике Черчилля. Хотя в дневниках есть отрывки, выражающие восхищение Черчиллем, они также послужили выражением разочарования Брука в работе с премьер-министром. В дневниках также содержатся резкие мнения о некоторых высших лидерах союзников. Американских генералов Эйзенхауэра и Маршалла , например, называют плохими стратегами, а фельдмаршала сэра Гарольда Александера — неразумным. Среди немногих людей, о которых Брук, похоже, сохранял неизменно положительное мнение с военной точки зрения, были генерал армии Дуглас Макартур , [72] фельдмаршал сэр Джон Дилл и Иосиф Сталин . Брук восхищался Сталиным за его быстрый ум и понимание военной стратегии. В остальном он не питал иллюзий относительно этого человека, описывая Сталина так: «У него неприятно холодное, лукавое, мертвое лицо, и всякий раз, когда я смотрю на него, я могу представить, как он отправляет людей на гибель, даже не пошевелив волосами». [73]
Первая (сокращенная и подвергнутая цензуре) версия, опубликованная в 1950-х годах, была отредактирована выдающимся историком сэром Артуром Брайантом : 1957 год ( «Поворот прилива » [74] ) и 1959 год (« Триумф на Западе »). Первоначально Брук намеревался никогда не публиковать дневники, но одной из причин, по которой он передумал, было отсутствие должного уважения к нему и начальникам штабов в собственных военных мемуарах Черчилля, которые, по сути, представляли свои идеи и инновации как собственные премьер-министра. Хотя цензура и законы о клевете стали причиной многочисленных запретов на то, что Брук первоначально написал о людях, которые были еще живы, книги Брайанта стали спорными даже в их усеченном виде, главным образом в результате комментариев о Черчилле, Маршалле, Эйзенхауэре, Горте и другие. Сам Черчилль книги не ценил. [75] [70] В 1952 году и Черчилль, и Бивербрук угрожали судебным иском против биографии Стэнли Болдуина , написанной Дж. М. Янгом , и адвокат Арнольд Гудман достиг соглашения об отмене оскорбительных приговоров. Издателю Руперту Харт-Дэвису пришлось выполнить «ужасно дорогую» работу по удалению и замене семи листов из 7580 экземпляров биографии. [76] В дневниковых записях также упоминаются перехваченные немецкие сигналы, расшифрованные в Блетчли-парке (который он посещал дважды), которые были секретными до 1974 года. [77]
В 2001 году Алекс Данчев из Кильского университета и Дэниел Тодман из Кембриджского университета опубликовали полную версию «Дневников Алана Брука», включая оригинальные критические замечания, сделанные Аланом Бруком в разное время, которые были скрыты в версиях Брайанта. Данчев и Тодман также раскритиковали редактирование Брайанта, но это уравновешивается оценкой доктора Кристофера Хармона, советника Центра Черчилля и профессора Университета морской пехоты США. Брайанта сдерживало желание Алана Брука не публиковать полностью свои критические дневниковые записи о людях, которые были еще живы на момент публикации книг Брайанта. [78] [79]
После Второй мировой войны и выхода в отставку из регулярной армии лорд Аланбрук, каким он был сейчас, который мог выбрать практически любую почетную должность, какую хотел, решил стать полковником- комендантом Почетной артиллерийской роты . Он занимал эту должность с 1946 по 1954 год. Кроме того, он входил в советы директоров нескольких компаний, как промышленных, так и банковских. Он был директором Англо-Иранской нефтяной компании , Мидлендского банка , Национальной дисконтной компании и Белфастской банковской компании. Аланбруку особенно нравилось быть директором компании Гудзонова залива , где он проработал одиннадцать лет, начиная с 1948 года .
По мнению историка А. Сангстера, у его выбора работать в частном секторе была причина - то есть не оставаться в армии. Брук закончил Вторую мировую войну неблагополучно: ему пришлось переехать из дома, и публикация мемуаров помогла, потому что такие книги в то время хорошо продавались. [81]
Алан Брук был женат дважды. После шести лет помолвки в 1914 году он женился на Джейн Ричардсон, соседке из графства Фермана в Ольстере . Через шесть дней после начала медового месяца тогдашний Алан Брук был отозван на действительную военную службу, когда началась Первая мировая война . У пары были дочь и сын Розмари и Томас . Джейн Брук умерла от осложнений после операции по восстановлению сломанного позвонка после автомобильной аварии в 1925 году, в которой ее муж находился за рулем. Смерть Джейн глубоко повлияла на Брука, который винил себя в аварии и чувствовал вину за нее до конца своей жизни. [26] [82]
Он женился на Бените Лис (1892–1968), дочери сэра Гарольда Пелли, 4-го батальона. и вдова сэра Томаса Лиса, 2-го батальона. , в 1929 году. Брак оказался очень счастливым для любящей Брук, в результате у него родились дочь и сын, Кэтлин и Виктор . [83] Во время войны пара жила в Хартли-Винтни в Хэмпшире . После войны финансовое положение Бруксов вынудило пару переехать в коттедж садовника своего бывшего дома, где они и прожили всю оставшуюся жизнь. Их последние годы были омрачены смертью их дочери Кэтлин в автокатастрофе в 1961 году. [84]
Алан Брук любил природу. Охота и рыбалка были одними из его главных увлечений. Однако его главной страстью были птицы. Он был известным орнитологом , особенно в области фотографии птиц. В 1944 году он приказал ВВС Великобритании не использовать остров у побережья Норфолка в качестве полигона для бомбардировок из-за его важности для гнездования розовых крачек . [26] Он был президентом Лондонского зоологического общества с 1950 по 1954 год и вице-президентом Королевского общества защиты птиц с 1949 по 1961 год. [85] [86] Он был почетным членом Королевского фотографического общества . с февраля 1954 г. до своей смерти. [87]
17 июня 1963 года у Аланбрука случился сердечный приступ, и он тихо скончался в своей постели вместе с женой. В тот же день он должен был присутствовать на службе подвязки в часовне Святого Георгия в Виндзоре . Девять дней спустя его похоронили в Виндзоре и похоронили в церкви Святой Марии Хартли Винтни . [84]
Брук был назначен бароном Аланбруком из Брукборо в графстве Фермана в 1945 году [88] и виконтом Аланбруком в 1946 году . [89] [90] Другие награды включали:
Он также занимал пост ректора Королевского университета Белфаста с 1949 года до своей смерти. На коронации королевы Елизаветы II он был назначен лордом-верховным констеблем Англии , таким образом командуя всеми войсками, принимавшими участие в мероприятии. [111] В 1993 году перед зданием Министерства обороны в Уайтхолле в Лондоне была установлена статуя фельдмаршала лорда Аланбрука . Статуя окружена статуями двух других ведущих британских генералов Второй мировой войны, виконта Слима и виконта Монтгомери .
Его герб, выданный ему Геральдической коллегией, гласит: «Или крест, выгравированный на бледном Гулесе и Соболе, а у вождя Декстера - полумесяц для отличия».
Уэлбекский колледж [120] и Королевское военное училище герцога Йоркского назвали в его честь один из своих домов. [121]
В его честь названы несколько военных казарм, таких как казармы Аланбрук в гарнизоне Падерборн , Германия , [122] и казармы Аланбрук в Топклиффе , Северный Йоркшир . [123]
Брук сыграла в телевизионной драме «Черчилль и генералы» Эрика Портера [ 124] и в фильме «Черчилль» Дэнни Уэбба . [125]
Он незабываемо описан рассказчиком в романе Энтони Пауэлла «Военные философы» (9-й том его романа « Танец под музыку времени »), который ссылается на: [126]
...ураганное приближение коренастого генерала, явно высокого ранга, в огромных очках в роговой оправе. Он только что выскочил из штабной машины, отмеченной флажком, почти до того, как она подъехала к обочине. Теперь он взорвал ступеньки здания, взорвавшись через внутреннюю дверь в холл. Необычайный поток физической энергии, почти электричества, внезапно наполнил это место. Я чувствовал, как оно пронзает меня. Это была CIGS .
