Альбоин (530-е годы — 28 июня 572 года) был королём лангобардов примерно с 560 по 572 год. Во время его правления лангобарды завершили свои миграции , обосновавшись в Италии, северную часть которой Альбоин завоевал между 569 и 572 годами. Он оказал длительное влияние на Италию и Паннонский бассейн ; в первом случае его вторжение ознаменовало начало многовекового правления лангобардов, а во втором — его победа над гепидами и его отъезд из Паннонии положили конец господству там германских народов .
Период правления Альбоина в качестве короля Паннонии после смерти его отца, Аудоина , был периодом конфронтации и конфликта между лангобардами и их главными соседями, гепидами. Гепиды изначально одержали верх, но в 567 году, благодаря союзу с аварами , Альбоин нанес решительное поражение своим врагам, чьи земли впоследствии заняли авары. Однако растущая мощь его новых соседей вызвала у Альбоина некоторое беспокойство, и поэтому он решил покинуть Паннонию и отправиться в Италию, надеясь воспользоваться уязвимостью Византийской империи в защите своей территории после Готской войны .
Собрав большую коалицию народов, Альбоин пересёк Юлийские Альпы в 568 году, войдя в почти незащищённую Италию. Он быстро взял под свой контроль большую часть Венеции и Лигурии . В 569 году, не встретив сопротивления, он взял главный город северной Италии, Милан . Однако Павия оказала упорное сопротивление и была взята только после трёхлетней осады. В это время Альбоин обратил своё внимание на Тоскану , но признаки фракционности среди его сторонников и ослабления контроля Альбоина над своей армией начали всё больше проявляться.
Альбоин был убит 28 июня 572 года в результате государственного переворота, спровоцированного византийцами. Он был организован молочным братом короля, Гельмихисом , при поддержке жены Альбоина, Розамунды , дочери короля гепидов, которого Альбоин убил несколькими годами ранее. Переворот провалился из-за сопротивления большинства лангобардов, которые избрали Клефа преемником Альбоина, заставив Гельмихиса и Розамунду бежать в Равенну под защиту императора. Смерть Альбоина лишила лангобардов единственного лидера, который мог бы сохранить новорожденное германское государство вместе, последнего в ряду королей-героев, которые вели лангобардов через их миграции из долины Эльбы в Италию. В течение многих столетий после его смерти героизм Альбоина и его успехи в битвах воспевались в саксонской и баварской эпической поэзии.
Имя Альбоин происходит от протогерманских корней *albiz (« эльф ») и *winiz («друг»); таким образом, оно родственно древнеанглийскому имени Ælfwine . [ 1] Он был известен на латыни как Alboinus , а на греческом как Ἀλβοΐνος ( Alboinos ). В современном итальянском языке он — Alboino , а в современном ломбардском — Alboin . [2]
Лангобарды под предводительством короля Вахо мигрировали на восток в Паннонию, воспользовавшись трудностями, с которыми столкнулось Остготское королевство в Италии после смерти его основателя Теодориха в 526 году. Смерть Вахо около 540 года привела на трон его сына Вальтари , но, поскольку последний был еще несовершеннолетним, королевством вместо него управлял отец Альбоина, Аудоин из рода Гаузиев . Семь лет спустя Вальтари умер, предоставив Аудоину возможность короновать себя и свергнуть правящих Летингов . [3]
Альбоин, вероятно, родился в 530-х годах в Паннонии [4] , сын Аудоина и его жены Роделинды . Она могла быть племянницей короля Теодориха и обручилась с Аудоином при посредничестве императора Юстиниана [5] [6] Как и его отец, Альбоин был воспитан язычником, хотя Аудоин в какой-то момент пытался получить поддержку Византии против своих соседей, исповедуя себя христианином. [7] Альбоин взял в качестве своей первой жены христианку Хлотсинду , дочь франкского короля Хлотаря . Этот брак, который состоялся вскоре после смерти франкского правителя Теудебальда в 555 году, как полагают, отражает решение Аудоина дистанцироваться от византийцев, традиционных союзников лангобардов, которые были вялыми, когда дело дошло до поддержки Аудоина против гепидов. Новый франкский союз был важен из-за известной враждебности франков к Византийской империи, что давало лангобардам более одного варианта. [8] [9] Однако Просопография Поздней Римской империи интерпретирует события и источники по-другому, полагая, что Альбоин женился на Хлотсинде, когда уже был королем, в 561 году или незадолго до этого, в год смерти Хлотара. [4]
Альбоин впервые отличился на поле боя в столкновении с гепидами. В битве при Асфельде (552) он убил Туризмода , сына короля гепидов Торисвинда , в победе, которая привела к вмешательству императора Юстиниана, чтобы сохранить равновесие между соперничающими региональными державами. [10] После битвы, согласно традиции, переданной Павлом Диаконом , чтобы получить право сидеть за столом своего отца, Альбоин должен был просить гостеприимства у иностранного короля и заставить его пожертвовать свое оружие, как это было принято. Для этого посвящения он отправился ко двору Торисвинда, где король гепидов вручил ему оружие Туризмода. [4] [11] Вальтер Гоффарт полагает, что в этом повествовании Павел, вероятно, использовал устную традицию, и скептически относится к тому, что ее можно отбросить как просто типичный топос эпической поэмы . [12]
Альбоин взошел на престол после смерти своего отца, где-то между 560 и 565 годами. [9] Как было принято у лангобардов, Альбоин принял корону после выборов свободных людей племени, которые традиционно выбирали короля из клана умершего суверена. [13] [14] Вскоре, в 565 году, разразилась новая война с гепидами, теперь возглавляемыми Кунимундом , сыном Торисвинда. Причина конфликта неизвестна, поскольку источники разделились; лангобард Павел Диакон обвиняет гепидов, в то время как византийский историк Менандр Протектор возлагает вину на Альбоина, интерпретация, одобренная историком Вальтером Полем . [15]
В рассказе о войне византийского Феофилакта Симокатты сентиментально излагаются причины конфликта, утверждая, что он возник из-за тщетного ухаживания Альбоина за дочерью Кунимунда Розамундой и последующего похищения ее, на которой Альбоин затем женился. Вальтер Гоффарт относится к этой истории скептически, замечая, что она противоречит Origo Gentis Langobardorum , где она была схвачена только после смерти ее отца. [16] [17] Гепиды получили поддержку императора в обмен на обещание уступить ему область Сирмий , резиденцию королей гепидов. Так, в 565 или 566 году преемник Юстиниана Юстин II послал своего зятя Бадуария в качестве magister militum (полевого командира), чтобы возглавить византийскую армию против Альбоина в поддержку Кунимунда, что закончилось полным поражением лангобардов. [9] [15] [18] [19] [20]
Столкнувшись с возможностью уничтожения, Альбоин заключил союз в 566 году с аварами под руководством Баяна I , ценой некоторых жестких условий: авары потребовали десятую часть скота лангобардов, половину военной добычи и по окончании войны все земли, удерживаемые гепидами. Лангобарды играли на уже существующей враждебности между аварами и византийцами, утверждая, что последние были союзниками гепидов. Кунимунд, с другой стороны, столкнулся с враждебностью, когда он снова попросил императора о военной помощи, поскольку византийцы были возмущены неспособностью гепидов уступить им Сирмий, как было согласовано. Более того, Юстин II отходил от внешней политики Юстиниана и считал, что нужно более строго обращаться с приграничными государствами и народами. Попытки смягчить Юстина II данью не увенчались успехом, и в результате византийцы сохраняли нейтралитет, если не оказывали открытую поддержку аварам. [9] [21]
В 567 году союзники сделали свой последний ход против Кунимунда, когда Альбоин вторгся в земли гепидов с северо-запада, а Баян атаковал с северо-востока. Кунимунд попытался помешать двум армиям объединиться, двинувшись против лангобардов и столкнувшись с Альбоином где-то между реками Тибискус и Дунай . Гепиды были разбиты в последовавшей битве, их король был убит Альбоином, а дочь Кунимунда Розамунда взята в плен, согласно ссылкам в Origo . Полное уничтожение королевства гепидов было завершено аварами, которые победили гепидов на востоке. В результате гепиды перестали существовать как независимый народ и были частично поглощены лангобардами и аварами. [9] [19] [22] Где-то до 568 года умерла первая жена Альбоина Хлотсинда, и после победы над Кунимундом Альбоин женился на Розамунде, чтобы установить связь с оставшимися гепидами. [23] Война также стала переломным моментом в геополитической истории региона, поскольку вместе с миграцией лангобардов в следующем году она ознаменовала конец шести веков германского господства в Паннонском бассейне. [24]
Несмотря на свой успех против гепидов, Альбоин не смог значительно увеличить свою власть и теперь столкнулся с гораздо более сильной угрозой со стороны аваров. [25] Историки считают это решающим фактором, убедившим Альбоина предпринять миграцию, хотя есть указания на то, что до войны с гепидами созревало решение отправиться в Италию, страну, которую тысячи лангобардов видели в 550-х годах, когда их нанимали византийцы для участия в Готской войне. [9] [26] Кроме того, лангобарды должны были знать о слабости византийской Италии, которая пережила ряд проблем после того, как была отвоевана у готов. В частности, так называемая чума Юстиниана опустошила регион, и конфликт оставался эндемичным, а спор о трех главах вызвал религиозную оппозицию и застопорил управление после того, как способный губернатор полуострова Нарсес был отозван. [27] Тем не менее, лангобарды рассматривали Италию как богатую землю, обещавшую большую добычу, [25] [28] активы, которые Альбоин использовал для сбора орды, в которую входили не только лангобарды, но и многие другие народы региона, включая герулов , свевов , гепидов , тюрингов , булгар , сарматов , оставшихся римлян и нескольких остготов. Но самой важной группой, помимо лангобардов, были саксы , из которых в походе участвовало 20 000 воинов-мужчин со своими семьями. Эти саксы были данниками франкского короля Сигиберта , и их участие указывает на то, что Альбоин пользовался поддержкой франков в своем предприятии. [9] [29]
Точную численность разнородной группы, собранной Альбоином, узнать невозможно, и было сделано много разных оценок. Нил Кристи считает 150 000 реалистичным размером, числом, которое сделало бы лангобардов более многочисленной силой, чем остготы накануне их вторжения в Италию. Йорг Ярнут предлагает приблизительную цифру 100 000–150 000; Вильфрид Менген в « Die Langobarden» оценивает от 150 000 до 200 000; в то время как Стефано Гаспарри осторожно оценивает численность народов, объединенных Альбоином, где-то между 100 000 и 300 000. [28] [29] [30] [31]
В качестве меры предосторожности Альбоин укрепил свой союз с аварами, подписав то, что Павел называет foedus perpetuum («вечный договор»), и то, что упоминается в Historia Langobardorum codicis Gothani IX века как pactum et foedus amicitiae («пакт и договор о дружбе»), добавив, что договор был изложен на бумаге. По условиям, принятым в договоре, авары должны были завладеть Паннонией, а лангобардам была обещана военная поддержка в Италии, если возникнет такая необходимость; также в течение 200 лет лангобарды должны были сохранить право вернуть свои бывшие территории, если план по завоеванию Италии провалится, таким образом оставив Альбоину альтернативу открытой. Соглашение также имело преимущество защиты тыла Альбоина, поскольку занятая аварами Паннония затруднила бы для византийцев доставку войск в Италию по суше. Соглашение оказалось чрезвычайно успешным, и отношения с аварами были почти непрерывно дружескими на протяжении всего существования Лангобардского королевства. [32] [33] [34]
Еще одной причиной миграции лангобардов в Италию могло стать приглашение от Нарсеса. Согласно спорной традиции, сообщаемой несколькими средневековыми источниками, Нарсес, несмотря на то, что был удален преемником Юстиниана Юстином II, призвал лангобардов в Италию. Часто отвергаемая как ненадежная традиция, [31] [35] она была внимательно изучена современными учеными, в частности Нилом Кристи, которые видят в ней возможную запись официального приглашения Византийского государства поселиться в северной Италии в качестве федератов , чтобы помочь защитить регион от франков, соглашение, которое, возможно, было отвергнуто Юстином II после удаления Нарсеса. [26] [36] [37] [38]
Миграция ломбардов началась в пасхальный понедельник, 2 апреля 568 года. Решение совместить отъезд с христианским празднованием можно понять в контексте недавнего обращения Альбоина в арианское христианство , о чем свидетельствует присутствие арианских готских миссионеров при его дворе. [26] [40] Обращение, вероятно, было мотивировано в основном политическими соображениями и было направлено на укрепление сплоченности миграции, отличая мигрантов от католиков-римлян. Это также связало Альбоина и его народ с готским наследием, и таким образом получило поддержку остготов, служивших в византийской армии в качестве федератов . [9] [41] Было высказано предположение, что миграция Альбоина могла быть отчасти результатом призыва выживших остготов в Италии. [26]
Сезон, выбранный для отбытия из Паннонии, был необычайно ранним; германские народы обычно ждали осени, прежде чем начать миграцию, давая себе время собрать урожай и пополнить свои зернохранилища для похода. Причиной весеннего отбытия могла быть тревога, вызванная соседними аварами, несмотря на договор о дружбе. Кочевые народы, такие как авары, также ждали осени, чтобы начать свои военные походы, поскольку им нужно было достаточно фуража для своих лошадей. Признак этой тревоги можно также увидеть в решении, принятом Альбоином, опустошить Паннонию, что создало зону безопасности между лангобардами и аварами. [33] [38]
Дорога, по которой Альбоин добрался до Италии, стала предметом споров, как и длина похода. По словам Нила Кристи, лангобарды разделились на миграционные группы, а авангард разведывал дорогу, вероятно, следуя по маршруту Поэтовио – Целея – Эмона – Форум Юлии , в то время как повозки и большинство людей медленно двигались позади из-за товаров и движимого имущества, которые они везли с собой, и, возможно, также потому, что они ждали, когда саксы присоединятся к ним на дороге. К сентябрю отряды набегов грабили Венецию , но, вероятно, только в 569 году Юлийские Альпы были пересечёны в долине Випава ; очевидец Секунд из Нона называет дату 20 или 21 мая. [9] [28] [30] Однако дата 569 года для вступления в Италию не лишена трудностей, и Йорг Ярнут полагает, что завоевание большей части Венеции уже было завершено в 568 году. По словам Карло Гвидо Мора, остается главная трудность в объяснении того, как Альбоин мог достичь Милана 3 сентября, если предположить, что он пересек границу только в мае того же года. [31] [40]
Лангобарды проникли в Италию, не встретив никакого сопротивления со стороны пограничных войск ( milities limitanei ). Византийские военные ресурсы, доступные на месте, были скудными и сомнительными по своей лояльности, а пограничные форты, возможно, остались без людей. Что кажется несомненным, так это то, что археологические раскопки не обнаружили никаких признаков насильственного противостояния на раскопанных участках. Это согласуется с рассказом Павла Диакона, который говорит о захвате Фриули лангобардами «без каких-либо препятствий». [43]
Первым городом, попавшим в руки лангобардов, был Форум Юлий (Чивидале дель Фриули), резиденция местного магистра милитума . [9] Альбоин выбрал этот обнесенный стеной город недалеко от границы в качестве столицы герцогства Фриули и сделал своего племянника и щитоносца , Гизульфа , герцогом региона, с особой обязанностью защищать границы от византийских или аварских нападений с востока. Гизульф получил от своего дяди право выбирать для своего герцогства те farae , или кланы, которые он предпочитал. [31] [44] [45]
Решение Альбоина создать герцогство и назначить герцога были важными нововведениями; до тех пор у лангобардов никогда не было герцогов или герцогств, основанных на окруженном стеной городе. Принятое нововведение было частью заимствования Альбоином римских и остготских административных моделей, поскольку в поздней античности comes civitatis (городской граф) был основным местным органом власти с полными административными полномочиями в своем регионе. Но переход от графа ( comes ) к герцогу ( dux ) и от графства ( comitatus ) к герцогству ( ducatus ) также ознаменовал собой прогрессирующую милитаризацию Италии. [45] Выбор укрепленного города в качестве центра для нового герцогства также был важным изменением по сравнению с тем временем в Паннонии, поскольку, хотя ранее лангобарды игнорировали городские поселения, теперь значительная часть знати обосновалась в Форуме Юлиев, модель, которая регулярно повторялась лангобардами в других их герцогствах. [46]
Из Форума Юлиев Альбоин затем добрался до Аквилеи , самого важного перекрестка дорог на северо-востоке, [47] и административной столицы Венеции. Предстоящее прибытие лангобардов оказало значительное влияние на население города; патриарх Аквилеи Паулин бежал со своим духовенством и паствой на остров Градо на территории, контролируемой Византией. [9] [48]
Из Аквилеи Альбоин взял Виа Постумиа и пронесся через Венецию, быстро взяв Тарвизиум (Тревизо), Виченцу (Виченцу), Верону , Бриксию ( Брешию ) и Бергомум (Бергамо). Лангобарды столкнулись с трудностями только при взятии Опитергиума (Одерцо), чего Альбоин решил избежать, так как он также избегал нападать на основные венецианские города ближе к побережью на Виа Анния , такие как Альтинум , Патавиум (Падуя), Монс Силицис (Монселиче), Мантуя и Кремона . [9] [47] Вторжение в Венецию вызвало значительный уровень беспорядков, подстегнув волны беженцев из контролируемых лангобардами внутренних районов на удерживаемое Византией побережье, часто во главе с их епископами, и в результате чего появились новые поселения, такие как Торчелло и Гераклиа . [49] [50] [51]
Альбоин двинулся на запад в своем походе, вторгшись в регион Лигурия (северо-запад Италии) и достигнув его столицы Медиоланум ( Милан ) 3 сентября 569 года, только чтобы обнаружить, что он уже оставлен vicarius Italiae ( викарием Италии), органом, которому было поручено управление епархией Аннонарийской Италии . Архиепископ Гоноратус, его духовенство и часть мирян сопровождали vicarius Italiae, чтобы найти безопасное убежище в византийском порту Генуя (Генуя). Альбоин отсчитывал годы своего правления от взятия Милана, когда он принял титул dominus Italiae (властелина Италии). Его успех также означал крах византийской обороны в северной части равнины По и большие перемещения беженцев в византийские районы. [4] [9] [52] [53]
Было выдвинуто несколько объяснений, объясняющих быстроту и легкость первоначального наступления лангобардов в северной Италии. Было высказано предположение, что двери городов могли быть открыты предательством готских вспомогательных войск в византийской армии, но историки в целом считают, что успех лангобардов произошел потому, что Византия не считала Италию важной частью империи, особенно в то время, когда империя подвергалась угрозе со стороны аваров и славян на Балканах и Сасанидов на востоке. Решение Византии не сопротивляться вторжению лангобардов отражает желание преемников Юстиниана переориентировать ядро политики империи на восток. [53] [54] [55]
Влияние миграции лангобардов на позднеримскую аристократию было разрушительным, особенно в сочетании с Готской войной; последний конфликт закончился на севере только в 562 году, когда была взята последняя готская крепость, Верона. [56] Многие состоятельные люди ( владельцы Павла ) либо потеряли свои жизни, либо свое имущество, но точные масштабы ограбления римской аристократии являются предметом жарких споров. [54] [57] [58] Духовенство также сильно пострадало. Лангобарды были в основном язычниками и проявляли мало уважения к духовенству и церковной собственности. Многие церковники покинули свои кафедры , чтобы спастись от лангобардов, как два самых старших епископа на севере, Гоноратус и Паулин. Однако большинство епископов-суффраганов на севере стремились к соглашению с лангобардами, как это сделал в 569 году епископ Тарвизиума Феликс, когда он отправился к реке Пьяве, чтобы вести переговоры с Альбоином, получив уважение к Церкви и ее товарам в обмен на этот акт почтения. Кажется несомненным, что многие кафедры поддерживали непрерывную епископскую преемственность во время потрясений вторжения и последующих лет. Переход был облегчен враждебностью, существовавшей среди северных итальянских епископов по отношению к папству и империи из-за религиозного спора, включавшего «Спор о трех главах ». На территории лангобардов церковники, по крайней мере, были уверены в том, что избегут имперских религиозных преследований. [54] [59] [60]
По мнению Пьера Рише, исчезновение 220 епископских резиденций свидетельствует о том, что миграция ломбардцев стала разрушительной катастрофой для Церкви. [61] Однако, по словам Вальтера Поля, регионы, непосредственно оккупированные Альбоинами, пострадали меньше и имели относительно высокий уровень выживания городов, в то время как оккупация территории автономными военными бандами, заинтересованными в основном в набегах и грабежах, имела более серьезные последствия, и епископства в таких местах редко выживали. [62]
Первый засвидетельствованный случай сильного сопротивления миграции Альбоина имел место в городе Тицинум ( Павия ), который он начал осаждать в 569 году и захватил только через три года. Город имел стратегическое значение, находясь на слиянии рек По и Тичино и соединяясь водными путями с Равенной, столицей византийской Италии и резиденцией преторианской префектуры Италии . Его падение прервало прямое сообщение между гарнизонами, размещенными в Приморских Альпах , и побережьем Адриатического моря . [9] [31] [63] [64] [65]
Осторожно сохраняя инициативу против византийцев, к 570 году Альбоин занял последние оборонительные позиции в северной Италии, за исключением прибрежных районов Лигурии и Венеции и нескольких изолированных внутренних центров, таких как Аугуста Претория (Аоста), Сегусио (Суза) и острова Амачина в Лариусе (озеро Комо). [66] Во время правления Альбоина лангобарды пересекли Апеннины и разграбили Тусцию , но историки не пришли к полному согласию относительно того, произошло ли это под его руководством и представляло ли собой что-то большее, чем набег. По словам Хервига Вольфрама , Тоскана была завоевана, вероятно, только в 578–579 годах , но Йорг Ярнут и другие полагают, что это началось в какой-то форме при Альбоине, хотя и не было завершено к моменту его смерти. [4] [29] [31] [50] [65]
Проблемы Альбоина в сохранении контроля над своим народом обострились во время осады Тицинума. Природа ломбардской монархии не позволяла правителю оказывать такую же степень власти над своими подданными, какую Теодорих оказывал своим готам, а структура армии давала большую власть военным командирам или duces , которые возглавляли каждую группу ( fara ) воинов. Кроме того, трудности, с которыми столкнулся Альбоин в построении прочного политического образования, были следствием отсутствия имперской легитимности, поскольку, в отличие от остготов, они вошли в Италию не как федераты, а как враги Империи. [9] [50] [67] [68]
Распад власти короля над его армией также проявился во вторжении во Франкскую Бургундию , которая с 569 или 570 года подвергалась ежегодным набегам в крупных масштабах. Атаки лангобардов были в конечном итоге отражены после победы Муммола при Эмбруне . Эти атаки имели долгосрочные политические последствия, испортив ранее теплые ломбардско-франкские отношения и открыв дверь для союза между Империей и франками против лангобардов, коалиции, согласованной Гунтрамом примерно в 571 году. [4] [9] [65] [68] [69] Обычно считается, что Альбоин не стоял за этим вторжением, но альтернативная интерпретация трансальпийских набегов, представленная Джан Пьеро Богнетти, заключается в том, что Альбоин, возможно, на самом деле был вовлечен в наступление на Гунтрама в рамках союза с франкским королем Австразии Сигибертом I. Эта точка зрения скептически встречена такими учеными, как Крис Уикхэм . [70]
Ослабление королевской власти также могло привести к завоеванию большей части южной Италии лангобардами, в котором, как полагают современные ученые, Альбоин вообще не играл никакой роли, вероятно, это произошло в 570 или 571 году под покровительством отдельных военачальников. Однако далеко не факт, что захват лангобардами произошел в те годы, поскольку очень мало известно о приходе Фароальда и Дзотто к власти в Сполетиуме ( Сполето ) и Беневентуме ( Беневенто ). [68] [71] [72] [73]
В конце концов Тицинум пал перед лангобардами в мае или июне 572 года. Альбоин тем временем выбрал Верону в качестве своей резиденции, обосновавшись вместе со своими сокровищами в королевском дворце, построенном там Теодорихом. Этот выбор мог быть еще одной попыткой связать себя с готским королем. [9]
Именно в этом дворце Альбоин был убит 28 июня 572 года. В рассказе Павла Диакона, самом подробном повествовании о смерти Альбоина, история и сага переплетаются почти неразрывно. Гораздо более ранней и короткой является история, рассказанная Марием Авентикумским в его «Хронике» , написанной примерно через десятилетие после убийства Альбоина. Согласно его версии, король был убит в результате заговора человека, близкого к нему, по имени Хильмегис (Гельмехис Павла), [75] с попустительства королевы. Затем Гельмихис женился на вдове, но они оба были вынуждены бежать в византийскую Равенну, взяв с собой королевские сокровища и часть армии, что намекает на сотрудничество Византии. Роджер Коллинз описывает Мария как особенно надежный источник из-за его ранней даты и его проживания недалеко от Ломбардской Италии. [4] [9] [76] [77]
Также современником является рассказ Григория Турского , представленный в Historia Francorum , и поддержанный позднее Фредегаром . Рассказ Григория расходится в нескольких отношениях с большинством других источников. В его рассказе рассказывается, как Альбоин женился на дочери убитого им человека, и как она ждала подходящего случая для мести, в конечном итоге отравив его. Ранее она влюбилась в одного из слуг своего мужа, и после убийства попыталась сбежать с ним, но они были схвачены и убиты. Однако историки, включая Вальтера Гоффарта, мало доверяют этому повествованию. Гоффарт отмечает другие подобные сомнительные истории в Historia и называет свой рассказ о кончине Альбоина «достаточно ироничным рассказом о деяниях развращенного человечества». [16]
Элементы, представленные в рассказе Мария, отражены в Historia Langobardorum Павла , которая также содержит отличительные черты. Одним из самых известных аспектов, недоступных ни в одном другом источнике, является чаша из черепа . В Павле события, которые привели к падению Альбоина, разворачиваются в Вероне. Во время большого пира Альбоин напивается и приказывает своей жене Розамунде выпить из его чаши, сделанной из черепа его тестя Кунимунда после того, как он убил его в 567 году и женился на Розамунде. Альбоин «пригласил ее весело выпить с ее отцом». Это возродило решимость королевы отомстить за своего отца. [61] [78] [79] [80]
Эту историю часто отвергали как басню, и Павел осознавал риск неверия. По этой причине он настаивает на том, что лично видел чашу из черепа в 740-х годах в королевском дворце Тицинум в руках короля Ратхиса . Использование чаш из черепа было замечено среди кочевых народов и, в частности, среди соседей лангобардов, аваров. Считается, что чаши из черепа являются частью шаманского ритуала, где питье из чаши считалось способом принять силы умершего. В этом контексте Стефано Гаспарри и Вильфрид Менген видят в чаше из черепа Кунимунда знак влияния кочевой культуры на лангобардов: выпивая из черепа своего врага, Альбоин забирал его жизненную силу. Что касается подношения черепа Розамунде, это могло быть ритуальным требованием полного подчинения королевы и ее народа лангобардам и, таким образом, причиной позора или унижения. Альтернативно, это мог быть обряд умилостивления мертвых посредством возлияния. В последнем толковании ответ королевы показывает ее решимость не допустить, чтобы рана, открытая убийством ее отца, была исцелена посредством ритуального акта, тем самым открыто демонстрируя ее жажду мести. [61] [78] [80]
Эпизод прочитан Вальтером Гоффартом радикально по-другому. По его словам, вся история приобретает аллегорический смысл, поскольку Павел намеревался рассказать назидательную историю о падении героя и его изгнании из земли обетованной из-за его человеческой слабости. В этой истории чаша из черепа играет ключевую роль, поскольку она объединяет первородный грех и варварство. Гоффарт не исключает возможности того, что Павел действительно видел череп, но считает, что к 740-м годам связь между грехом и варварством, примером которой является чаша из черепа, уже была установлена. [61] [80]
В своем плане убить мужа Розамунда нашла союзника в лице Гельмихиса, молочного брата короля и спафария (оруженосца). По словам Павла, королева затем привлекла к заговору королевского cubecularius (камергера) Передео, соблазнив его. Когда Альбоин удалился на полуденный отдых 28 июня, были приняты меры, чтобы оставить дверь открытой и неохраняемой. Меч Альбоина также был убран, оставив его беззащитным, когда Передео вошел в его комнату и убил его. [4] [79] [81] Останки Альбоина предположительно были захоронены под ступенями дворца. [16]
Фигура и роль Передео в основном представлены Павлом; Origo впервые упомянул его имя как «Перитей», но там его роль была иной, поскольку он был не убийцей, а зачинщиком убийства. В русле своего прочтения черепной чаши Гоффарт видит Передео не как историческую фигуру, а как аллегорический персонаж: он отмечает сходство между именем Передео и латинским словом perditus , означающим «потерянный», представлением тех ломбардцев, которые поступили на службу Империи. [82]
Смерть Альбоина имела долгосрочные последствия, поскольку лишила лангобардов единственного лидера, который мог бы удержать вместе новорожденное германское единство. Его конец также представляет собой смерть последнего из рода героев-королей, которые вели лангобардов через их миграции от Эльбы до Италии. Его слава пережила его на многие века в эпической поэзии, саксонцы и баварцы прославляли его доблесть в битве, его героизм и магические свойства его оружия. [9] [23] [83]
Чтобы завершить государственный переворот и узаконить свои притязания на трон, Гельмихис женился на королеве, чье высокое положение возникало не только из-за того, что она была вдовой короля, но и из-за того, что она была самым видным представителем оставшейся нации гепидов, и как таковая ее поддержка была гарантией лояльности гепидов Гельмихису. Последний также мог рассчитывать на поддержку ломбардского гарнизона Вероны, где многие могли выступать против агрессивной политики Альбоина и могли лелеять надежду на достижение согласия с Империей. Византийцы почти наверняка были глубоко вовлечены в заговор. В их интересах было остановить волну ломбардцев, приведя к власти в Вероне провизантийский режим, и, возможно, в долгосрочной перспективе, разрушить единство королевства лангобардов, завоевав герцогов почестями и вознаграждениями. [9] [64] [81] [85] [86] [87]
Переворот в конечном итоге провалился, так как встретил сопротивление большинства воинов, которые были против убийства короля. В результате гарнизон лангобардов в Тицинуме провозгласил герцога Клефа новым королем, и Гельмихис, вместо того чтобы идти на войну с превосходящими силами противника, бежал в Равенну с помощью Лонгина, взяв с собой жену, войска, королевские сокровища и дочь Альбоина Альбсуинду . В Равенне двое влюбленных отдалились друг от друга и убили друг друга. Впоследствии Лонгин отправил Альбсуинду и сокровища в Константинополь . [85] [86]
Клеф удерживал трон всего 18 месяцев, прежде чем был убит рабом . Возможно, он также был убит по наущению византийцев, которые были заинтересованы в том, чтобы избежать враждебного и прочного руководства среди лангобардов. Важным успехом для византийцев было то, что ни один король не был провозглашен преемником Клефа, что открыло десятилетие междуцарствия , тем самым сделав их более уязвимыми для атак франков и византийцев. Только столкнувшись с опасностью уничтожения франками в 584 году, герцоги избрали нового короля в лице Аутари , сына Клефа, который начал окончательную консолидацию и централизацию королевства лангобардов, в то время как оставшиеся имперские территории были реорганизованы под контролем экзарха в Равенне, способного защитить страну без помощи императора. [88] [89] [90] [91]
Объединение византийских и ломбардских владений имело долгосрочные последствия для Италии, поскольку с этого момента регион был раздроблен между несколькими правителями вплоть до объединения Италии в 1871 году. [92]
Альбоин вместе с другими вождями племен упоминается в древнеанглийской поэме X века под названием «Видсид» (строки 70–75):
Исторический период также лег в основу итальянского приключенческого фильма 1961 года «Меч завоевателя» (итал. Rosmunda e Alboino , нем. Alboin, König der Langobarden ) с Джеком Пэлансом в роли Альбоина.
Существует несколько художественных изображений событий из жизни Альбоина, включая картину Питера Пауля Рубенса « Альбоин и Розамунда» (1615); «Убийство Альбоина, короля лангобардов» Чарльза Ландсира (1856); и иллюстрацию Фортунино Матании «Розамунда, плененная королем лангобардов Альбоином» (1942).
