Джованни Баттиста Морганьи (25 февраля 1682 — 6 декабря 1771) был итальянским анатомом , которого обычно считают отцом современной анатомической патологии , который обучал тысячи студентов-медиков из многих стран в течение своих 56 лет в качестве профессора анатомии в Падуанском университете .
Его самый значительный литературный вклад, монументальный пятитомник «О местах и причинах болезней» , воплотил в себе многолетний опыт анатомического вскрытия и наблюдения и установил фундаментальный принцип, согласно которому большинство болезней не рассеяны по организму, а возникают локально. в конкретных органах и тканях.
Родители его были обеспеченными людьми, но не дворянскими ; Из его писем Джованни Марии Ланчизи следует , что Морганьи имел амбиции повысить свой ранг. Можно предположить, что ему это удалось, исходя из того, что на мемориальной табличке в Падуе он описан как nobilis forolensis , «благородный Форли », очевидно, по праву своей жены. В возрасте шестнадцати лет он отправился в Болонью , чтобы изучать философию и медицину, и три года спустя, в 1701 году, с большой похвалой окончил оба факультета как врач . Он был прозектором Антонио Марии Вальсальвы (одного из выдающихся учеников Мальпиги ). , который занимал должность анатомического демонстратора в Болонской школе и которому он особенно помогал в подготовке его знаменитого труда «Анатомия и болезни уха» , опубликованного в 1704 году. [1] [2]
Много лет спустя, в 1740 году, Морганьи отредактировал собрание сочинений Вальсальвы с важными дополнениями к трактату об ухе и мемуарами автора. Когда Вальсальву перевели в Парму , Морганьи продолжил его анатомическую демонстрацию. В этот период он пользовался высокой репутацией в Болонье; он стал президентом Academia Enquietorum, когда ему исполнился двадцать второй год, и, как говорят, он обозначил свое пребывание на президентском посту тем, что препятствовал абстрактным спекуляциям и установил моду на точные анатомические наблюдения и рассуждения. [3]
Он опубликовал содержание своих сообщений академии в 1706 году под названием Adversaria anatomica , первое из серии, благодаря которой он стал широко известен во всей Европе как точный анатом; в книгу вошли «Наблюдения за гортанью , слезным аппаратом и тазовыми органами у женщин ». Через некоторое время он оставил свой пост в Болонье и на следующие два или три года посвятил себя Падуе, где у него был друг Доменико Гульельмини (1655–1710), профессор медицины, но более известный как писатель физики и математики, труды которого он впоследствии отредактировал (1719 г.) биографией. Гульельмини желал, чтобы он устроился учителем в Падуе, и неожиданная смерть самого Гульельмини сделала этот проект осуществимым: Антонио Валлиснери (1661–1730) был переведен на вакантную кафедру, а Морганьи занял кафедру теоретической медицины. Он приехал в Падую весной 1712 года, когда ему тогда был тридцать первый год, и преподавал там медицину с самым блестящим успехом до своей смерти 6 декабря 1771 года .
Когда он пробыл три года в Падуе, которая в то время была частью Венецианской республики , появилась возможность для его продвижения (венецианским сенатом ) на кафедру анатомии. На этой престижной должности он стал преемником выдающейся линии ученых, включая Везалия , Габриэле Фаллоппио , Джеронимо Фабрицио , Гассерия и Адриана Спигелиуса, и получал стипендию, которая время от времени увеличивалась голосованием сената, пока не достигла двенадцати сто золотых дукатов . Вскоре после прибытия в Падую он женился на знатной даме из Форли , которая родила ему трех сыновей и двенадцать дочерей. [3]
Морганьи пользовался непревзойденной популярностью среди всех сословий. Он был высокого и величественного сложения, со светлыми волосами и лиловыми глазами, с откровенным и счастливым выражением лица; его манеры были безупречными, и он отличался элегантностью своего латинского стиля. Он жил в согласии со своими коллегами, которые, как говорят, даже не завидовали его беспрецедентно большой стипендии; его дом и лекционный зал tanquam officina sapientiae посещали студенты всех возрастов, привлеченные со всех концов Европы; он пользовался дружбой и благосклонностью выдающихся венецианских сенаторов и кардиналов ; и последующие папы воздавали ему почести. [3]
Прежде чем он пробыл в Падуе, студенты немецкой нации со всех тамошних факультетов избрали его своим покровителем, и он давал им советы и помогал им в покупке дома, который будет служить немецкой библиотекой и клубом на все времена. Он был избран в императорскую Академию Цезаря-Леопольдина в 1708 г. (первоначально находившуюся в Швайнфурте), в высший чин в 1732 г., в Королевское общество в 1724 г., в Парижскую Академию наук в 1731 г., в Петербургскую Академию в 1735 г. и Берлинскую академию наук в 1754 году. Среди его наиболее знаменитых учеников были Антонио Скарпа (который умер в 1832 году, связав школу Морганьи с современной эпохой), Доменико Котуньо (1736–1822) и Леопольдо Марко Антонио Кальдани (1725). –1813), автор великолепного атласа анатомических пластинок, изданного в 2-х томах в Венеции в 1801–1814 гг. [3]
В первые годы своего пребывания в Падуе Морганьи выпустил еще пять серий Adversaria anatomica (1717–1719); эти его строго медицинские публикации были немногочисленны и случайны (о желчных камнях , варикозе полых вен , случаях камней и несколько меморандумов по медико-правовым вопросам, составленных по требованию курии). Классическая наука в те годы занимала его перо больше, чем анатомические наблюдения. [3]
Лишь в 1761 году, когда ему исполнилось восемьдесят лет, он опубликовал великую работу, которая раз и навсегда превратила патологическую анатомию в науку и направила курс медицины по новым направлениям точности — «De Sedibus». et causis morborum per anatomen indagatis «О местах и причинах болезней, исследуемых с помощью анатомии», в пяти книгах, напечатанных в виде двух фолиантов [ 4] , которые в течение последующих десяти лет, несмотря на свой объем, переиздавались несколько раз (трижды из четырех лет) на оригинальной латыни, [3] и был переведен на французский (1765 г., переиздан в 1820 г.), [5] английский [6] (1769 г.) и немецкий языки (1771 г.).
Единственным специальным трактатом по патологической анатомии, предшествующим Морганьи, была работа Теофиля Боне из Невшателя , Sepulchretum: sive anatomia practica ex cadaveribus morbo denatis , «Кладбище, или анатомия, практикуемая на трупах, умерших от болезней», впервые опубликованная ( Женева) , 2 т. фолио) в 1679 г., за три года до рождения Морганьи; он был переиздан в Женеве (3 тома, ин-фолио) в 1700 году и снова в Лейдене в 1709 году. Хотя нормальная анатомия тела была всесторонне и в некоторых частях исчерпывающе написана Везалием и Фаллопием, ей не пришло в голову любой, кто сможет систематически исследовать и описывать анатомию больных органов и частей. Гарвей , спустя столетие после Везалия, язвительно замечает, что из вскрытия одного человека, умершего от туберкулеза или другого хронического заболевания, можно узнать больше, чем из тел десяти повешенных. [3]
Действительно, Фрэнсис Глиссон (1597–1677) показывает в отрывке, цитируемом Боне в предисловии к «Гробнице» , что он был знаком, по крайней мере, с идеей систематического сравнения состояния органов в ряде тел и отмечания те состояния, которые неизменно сопровождают данный набор симптомов. Однако работа Боне была первой попыткой создания системы болезненной анатомии, и, хотя она в основном была посвящена диковинкам и чудовищам, в свое время она пользовалась большой репутацией; Галлер говорит о нем как о бессмертном произведении, которое само по себе может служить патологической библиотекой. [3]
Морганьи в предисловии к своей работе обсуждает недостатки и достоинства «Гробницы » : в основном это была компиляция случаев других людей, хорошо и плохо подтвержденных; оно было многословным, часто неточным и вводящим в заблуждение из-за незнания нормальной анатомии, и ему не хватало того, что сейчас будет называться объективной беспристрастностью, качества, которое было введено в болезненную анатомию Морганьи так же решительно, как оно было введено двумя столетиями ранее в нормальную анатомию. анатомия человека Везалия. [3]
Морганьи рассказал об обстоятельствах, при которых возник «Де Седибус» . Завершив издание «Вальсальвы» в 1740 году, он отправился в отпуск за город, проводя большую часть времени в компании юного друга, интересующегося многими отраслями знаний. Разговор зашел о Могиле Боне, и его друг-дилетант предложил Морганьи записать свои собственные наблюдения. Было решено, что письма по анатомии больных, органам и частям должны быть написаны для чтения этого любимого юноши (чье имя не упоминается); и время от времени их продолжали, пока их число не достигло семидесяти. Эти семьдесят писем составляют De sedibus et causis morborum , который был дан миру как систематический трактат в двух томах, фолио (Венеция, 1761 г.), через двадцать лет после того, как была начата задача эпистолярного обучения. [3]
Письма собраны в пять книг, посвященных болезненным состояниям тела a capite ad Calcem , и вместе содержат записи примерно 646 вскрытий. Некоторые из них даны очень подробно, с точностью изложения и исчерпывающей детализацией, которую едва ли можно превзойти в так называемых протоколах немецких патологоанатомических институтов настоящего времени; другие, опять же, представляют собой фрагменты, привнесенные для выяснения какого-то возникшего вопроса. Симптомы в ходе болезни и другие предшествующие обстоятельства всегда предваряются с большей или меньшей полнотой и обсуждаются с точки зрения состояний, обнаруживаемых после смерти. В этой замечательной галерее мертвых фигурируют люди всех слоев общества, в том числе несколько кардиналов. Многие из случаев взяты из раннего опыта Морганьи в Болонье, а также из записей его учителей Вальсальвы и И. Ф. Альбертини (1662–1738), которые нигде больше не публиковались. Они отбираются и систематизируются методично и целенаправленно, и часто (и несколько случайно) становятся поводом для длительного экскурса по общей патологии и медицине. [3]
На протяжении своей карьеры врача он старался вести подробные записи многих своих консультаций. Эти сочинения позволяют современному читателю наблюдать за его практикой и описанием тела своими словами. Мы также можем изучить прогресс в изучении анатомии Морганьи в связи с его лечением пациентов. Кроме того, мы можем рассмотреть конкретную точку зрения одного врача в контексте 18-го века, когда он жил, чтобы лучше понять медицинскую практику в этот период времени. [7]
Диапазон учености Морганьи, о чем свидетельствуют его ссылки на раннюю и современную литературу , был очень широк. Утверждалось, что он сам не был свободен от многословия , преследующего греха ученых; и, конечно же, форма и расположение его трактата таковы, что затрудняют его использование последующими практиками, несмотря на то, что он хорошо проиндексирован в оригинальном издании Тиссо (3 тома, 4to, Yverdon, 1779), и в более поздних изданиях. Он отличается от современных трактатов тем, что симптомы определяют порядок и способ изложения анатомических фактов. [3]
В его работе 1769 года описывались посмертные данные о наличии воздуха в мозговом кровообращении и предполагалось, что это и было причиной смерти. Хотя случаи Морганьи возникли в результате газовой эмболии из-за повреждения кишечника, та же патология наблюдается и при декомпрессионной болезни . [8]
Хотя Морганьи был первым, кто понял и продемонстрировал абсолютную необходимость основывать диагностику , прогноз и лечение на точном и всестороннем знании анатомических состояний, он не сделал попытки (как это сделала венская школа шестьдесят лет спустя) превозносить патологическую анатомию. в науку, оторванную от клинической медицины и далекую от практического опыта работы со скальпелем . Его точность, полнота и свобода от предвзятости — это, по сути, его современные или научные качества; его ученость и высокое уважение к классическим и зарубежным работам, его чувство практических целей (или его здравый смысл) и широта его интеллектуального кругозора доказывают, что он жил до того, как медицинская наука стала в основном технической или механической. [9]
Его трактат положил начало эпохе устойчивого или кумулятивного прогресса в патологии и практической медицине. С этого времени симптомы перестали объединяться в более или менее условные группы, каждая из которых представляла собой болезнь; с другой стороны, их стали рассматривать как крик страдающих органов, и стало возможным развивать великую концепцию Томаса Сиденхема о естественном течении болезни в католическом или научном духе. [10]
Биография Морганьи, написанная Моска, была опубликована в Неаполе в 1768 году. Его жизнь также можно прочитать в Vitae illustr Анджело Фаброни . Италор. и удобное сокращение мемуаров Фаброни можно найти перед изданием Тиссо «De sedibus » и т. д. Собрание его сочинений было опубликовано в Венеции в 5 томах в 1765 году .
{{cite journal}}: CS1 maint: неподходящий URL ( ссылка )
