Страница Clandestine HUMINT соответствует функциям в рамках дисциплины, включая шпионаж и активную контрразведку.
Страница посвящена тайным методам проведения HUMINT , также известным как «tradecraft». Она применяется к тайным операциям по шпионажу и тайной фазе перед прямым действием (DA) или нетрадиционной войной (UW). Источники тайной HUMINT в определенное время выступают в качестве местных гидов для специальной разведки (SR).
Многие из методов важны в контрразведке . Сотрудники оборонительной контрразведки должны распознавать шпионаж, саботаж и т. д. в процессе. Специалисты по наступательной контрразведке могут использовать их против иностранных разведывательных служб (FIS). В то время как DA и UW могут проводиться национальными военными или военизированными организациями, Аль-Каидой и аналогичными негосударственными военизированными группами, которые, по-видимому, используют значительно отличающуюся структуру тайной системы ячеек для командования, управления и операций от тех, которые используются национальными силами. Системы ячеек развиваются в сторону более децентрализованных моделей, иногда потому, что они поддерживаются новыми формами электронных коммуникаций.
Эта страница в первую очередь касается активов. См. двойной агент для получения дополнительной информации о враждебных источниках, которые страна перевела на свою сторону.
Это описание основано на внешней разведывательной службе страны B , действующей в стране A и против нее . Оно может также включать операции против негосударственных организаций, действующих в стране B , при поддержке страны B или без нее . Оно может также включать наступательную контрразведку против активов страны D , действующих в стране B.
Базовая структура здесь может быть уместна для внутренней службы, действующей против ненациональной группы в пределах ее границ. В зависимости от правовой структуры страны могут быть значительные или очень незначительные ограничения на внутреннюю разведку. Самый основной вопрос будет заключаться в том, является ли целью уголовное преследование или прекращение операций. Как правило, уголовное преследование будет основной целью против группировок, занимающихся наркотиками и рабством, а прекращение их деятельности — вторичной целью. Однако эти приоритеты могут меняться в борьбе с террористическими группами.
Если существуют отдельные организации с дипломатическим и неофициальным прикрытием, то начальников может быть двое. Достаточно крупные станции могут иметь несколько независимых, разрозненных групп.
Страны различаются в том, насколько хорошо они предпочитают скрывать весь, часть или вообще никого из своих сотрудников разведки под видом дипломатического иммунитета. Часто, по крайней мере, один человек известен принимающей стране, поэтому может быть отрицаемый канал связи. Если страны являются союзниками, многие сотрудники разведки могут быть известны и активно сотрудничать.
Некоторые дипломатические должности часто считались прикрытием. В Соединенном Королевстве должность « офицера паспортного контроля » в большинстве случаев была должностью разведки. [1] Сегодня может показаться странным, что некоторые сотрудники паспортного контроля на самом деле контролируют паспорта. В других странах должность «культурный атташе» часто была прикрытием, хотя, опять же, она могла быть законной. Офицер разведки, работающий под прикрытием как культурный атташе, все равно мог заниматься некоторыми культурными делами.
Промежуточный подход предполагает, что офицеры явно работают на свою страну, но без дипломатического иммунитета и с ролью прикрытия, которая не сразу предполагает принадлежность к разведке. Например, советское ГРУ прикрывало некоторых офицеров разведки в рамках информационного агентства ТАСС , или в рамках торговой или технической миссии, или даже в качестве дипломатов. Последнее может показаться удивительным, но это было сделано при предположении ГРУ, что военные атташе всегда будут считаться офицерами разведки, но что члены гражданской части посольства на самом деле могут быть дипломатами, а не офицерами разведки. [2]
Конечно, социалистическому СССР было проще назначать людей в государственные агентства. Западная чувствительность, как правило, гораздо выше в отношении использования, например, журналистского прикрытия. [ нужна цитата ] США решительно запрещали любые отношения между разведкой и Корпусом мира [ нужна цитата ] .
Доктрина военной разведки США запрещает специалистам по разведке выдавать себя за:
Примером гражданского прикрытия для американского офицера был немецкий беженец с псевдонимом «Стефан Халлер», который имел широкий спектр интересов и особые навыки в математике и физике, а также знание родного языка. Его открытая роль в 1949 году заключалась в руководстве программой, которая выплачивала субсидии немецким ученым, что было частью более крупной программы по отказу от немецких талантов в пользу Советов. Первоначально он базировался в Пфорцхайме , (Западная) Германия . [4]
В течение двух лет в Пфорцхайме, с хорошо налаженным прикрытием, он собирал политическую и научную разведывательную информацию от ученых, а также немцев, которых он знал в политических кругах до эмиграции. В 1951 году он переехал в Берлин , руководя общими «операциями против научных целей в Восточной зоне Германии», продолжая при этом управлять программой субсидий. Его новая работа включала в себя поощрение дезертирства ключевых мастеров, работающих на Советы. Он считался мастером своего дела,
Он не стал небрежным или тщеславным от успеха. Он оставался дотошным мастером. Прежде чем допросить источник, он осваивал тему для обсуждения. Его агенты чувствовали себя комфортно не только благодаря его сигарам и пиву, но и благодаря легкому потоку общения. И он не останавливался, пока не получал всю полезную информацию. Более того, он никогда не переставал быть бдительным в отношении оперативных зацепок — потенциальных агентов , контрразведывательных индикаторов , пропагандистских возможностей . Когда Халлер закончил, больше не было вопросов. И хотя он стонал от рутины изложения на бумаге, его отчеты становились основательными — и более чем основательными, проясняющими — поскольку он редко упускал возможность сделать интерпретирующие комментарии. [цитата?] [цитата?]
По словам Виктора Суворова , советская реакция на потерю сетей, управляемых из дипломатических миссий – после того, как страны, в которых находились эти посольства, были захвачены во время Второй мировой войны – заключалась в том, чтобы подчеркнуть «незаконные» (то есть то, что США называют неофициальным прикрытием) станции (то есть резиденции) для сетей HUMINT. Незаконные резиденции предпочитали располагать в безопасных местах, возможно, на территории союзников, таких как Соединенные Штаты, Великобритания и Канада.
Советские операции были строго разграничены, со строгим правилом « нужно знать» как абсолютным правилом. «Тайные резидентуры поддерживают нелегалов, но только по указаниям Центра, не имея ни малейшего представления о том, на кого они работают. Все операции в поддержку нелегалов разрабатываются таким образом, чтобы у офицеров тайной резидентуры ГРУ не было ни крошки информации, которая была бы не нужна. Операции планируются таким образом, чтобы не было никакой возможности, чтобы нелегалы стали зависимы от действий тайной резидентуры». Урок, извлеченный из потери шпионских сетей, заключался в том, чтобы сохранять их небольшими, разделяя их, с независимыми отчетами в Центр, когда набиралось больше агентов. [5]
Суворов объяснил, что новые агенты отделялись от официальных советских учреждений только после того, как агент скомпрометировал себя, передав советской разведке значительное количество секретных материалов; это сделало невозможным для агента обратиться в полицию. Затем отделенный агент занимает одну из трех личин: отделенный действующий агент, агентская группа и агентская резиденция.
Наибольшие ресурсы выделяются этим агентам; которые предоставляют наиболее важные материалы. Как только центральный штаб оценивает материалы как достаточно ценные, доктрина заключается в том, чтобы временно прекратить получение новых материалов от агента и улучшить их безопасность, а также их знания в области шпионажа. Это обучение предпочтительно проводить в третьей стране, из которой агент может быть или не быть перемещен в Советский Союз. Типичным прикрытием отсутствия агента является отпуск или праздник.
Оттуда он вернется в свою страну, но уже как независимо действующий агент. Он будет управляться исключительно Центром, конкретно начальником отдела, даже, в особых случаях, начальником управления и в крайних случаях заместителем начальника ГРУ или самим начальником. Управление таким агентом осуществляется, таким образом, точно так же, как управление нелегалами. [ необходима цитата ]
Менее ценной, чем отдельный действующий агент, но все еще важной, была агентурная группа, которая мигрировала из дипломатического или гражданского контакта в нелегальную резидентуру внутри страны (резидент и инфраструктура), чтобы напрямую общаться с центром. Лидер такой группы называется, в советской терминологии, gropovod , и концептуально является единственным членом группы, который общается с Москвой. В действительности, сотрудники тайных связей могут знать о прямом контакте, но более новая электроника позволяет лидеру управлять его или ее единственными коммуникациями.
Суворов делает важный вывод о том, что «Группа автоматически организуется сама собой. ГРУ, очевидно, считает семейные группы, состоящие из главы семьи, его жены и детей, более безопасными и стабильными. Члены такой группы могут работать в совершенно разных областях шпионажа». Модель существования групп, которые самоорганизуются и имеют уже существующие связи, что делает их практически невозможными для проникновения, пережила ГРУ и распространена в террористических сетях.
Другие агенты, завербованные резидентурами, постепенно организуются в агентурные группы по три-пять человек в каждой. Обычно агенты, работающие в одной конкретной области шпионажа, объединяются в одну группу. Иногда группа состоит из агентов, которые по разным причинам известны друг другу. Предположим, что один агент вербует двух других. ... Таким образом, в определенной степени члены агентурных групп полностью изолированы от советского дипломатического представительства. Агентурная группа находится в контакте с тайной резидентурой в течение определенного периода времени, затем постепенно система связи с резидентурой прекращается, и приказы начинают поступать напрямую из Москвы. По различным каналам группа отправляет свои материалы напрямую в Москву. Наконец, контакт с Москвой становится постоянным и стабильным, и агентурная группа полностью отделяется от резидентуры. С постепенными изменениями в составе персонала резидентуры, как самого резидента, шифровальщиков и оперативных сотрудников, с которыми когда-то был прямой контакт, никто за пределами Центра не будет знать о существовании этой конкретной группы. Если же условия работы станут затруднительными или посольство будет заблокировано или закрыто, группа сможет продолжить свою деятельность так же, как и прежде. [5]
Когда ГРУ прикрепляет одного или нескольких нелегалов (то есть советских офицеров под вымышленным именем), резидентура превращается из «агентской резидентуры в нелегальную резидентуру. Этот процесс увеличения численности и постепенного самогенерирования независимых организаций продолжается бесконечно». Суворов использует медицинскую метафору карантина, призванного сдерживать инфекцию, для описания разделения агентов в целях повышения безопасности.
ГРУ держало некоторых офицеров в готовности немедленно перейти на нелегальный статус, если принимающая страна усилит меры безопасности.
Эти офицеры располагают заранее подготовленными документами и оборудованием, а золото, бриллианты и другие ценности, которые пригодятся им в их нелегальной деятельности, будут заранее спрятаны в тайных убежищах. В случае начала войны эти офицеры незаметно исчезнут из своих посольств. Советское правительство заявит протест и на короткое время откажется обменивать своих дипломатов на дипломатов агрессивной страны. Затем оно капитулирует, обмен состоится, и новоиспеченные нелегалы останутся на конспиративных квартирах и в конспиративных домах. После этого они постепенно, используя систему тайных встреч, начнут устанавливать систему контактов с агентами и агентурными группами, которые недавно были подчинены резидентуре под прикрытием. Теперь все они образуют новую нелегальную резидентуру. Новые нелегалы никогда не смешиваются и не вступают в контакт со старыми, которые давно работают в стране. Это явно делает жизнь более безопасной для обеих сторон. [5]
Опять же, Суворов подчеркивает, что процесс формирования новых нелегальных резидентур был советской доктриной для навязывания разделения. Западные страны, особенно те, которые находятся под угрозой вторжения, имеют схожий подход, сеть stay-behind . Определение армии США, используемое большинством стран НАТО, является
Агент или агентская организация, созданная в данной стране для активации в случае враждебного вторжения или других обстоятельств, при которых обычный доступ будет запрещен. [6]
При таком подходе сотрудники как секретной разведки, так и тайных операций живут обычной жизнью, возможно, выполняя обычные военные или государственные функции, но имеют подготовленную документацию на вымышленные личности, конспиративные квартиры, защищенные каналы связи и т. д.
Вильям Генрихович Фишер , обычно более известный под псевдонимом Рудольф Абель, был советским разведчиком, приехавшим в США под фальшивым именем гражданина США Эмиля Роберта Голдфуса, который умер в младенчестве, но был использован СССР для создания сложной легенды для Фишера. Приехав в США через Канаду, Фишер/Абель взял под контроль несколько существующих советских агентов HUMINT, а также набрал новых агентов. Ключевыми агентами, для которых он был офицером по делу, были Лона Коэн и Моррис Коэн , которые не были прямыми сборщиками разведданных, а были курьерами для ряда агентов, сообщавших о ядерной информации США, включая Юлиуса Розенберга , Этель Розенберг , Дэвида Грингласса и Клауса Фукса .
Его роль заключалась в том, чтобы быть «нелегальным» резидентом в США под неофициальным прикрытием . Советская практика часто заключалась в том, чтобы иметь двух резидентов , одного нелегала и одного дипломата под официальным прикрытием . Его выдал в США помощник-алкоголик, который перешел на сторону ФБР.
То, что у Фишера/Абеля был только один помощник с оперативными обязанностями, неудивительно. Если только тайная станция не имеет сильной прикрывающей идентичности, чем больше станция, тем больше вероятность, что она может быть обнаружена контрразведывательными организациями. Помимо начальника станции, наиболее вероятным лицом, связанным со станцией, не как оперативный сотрудник, является коммуникатор, особенно если используются узкоспециализированные методы защищенной связи.
Некоторые тайные службы могут иметь дополнительные возможности для операций или поддержки. Ключевые оперативные агенты влияния, как правило, управляются как одиночки, хотя политические соображения могут потребовать общения через перемычек. Полезные идиоты могут управляться дипломатическими офицерами, поскольку нет особой секретности в отношении их существования или лояльности. Ценные волонтеры, в зависимости от размера группы волонтеров, могут работать либо с офицерами по операциям, либо с оперативными офицерами, тайно доставленными в зону операций.
Частные компании, которые могут быть крупными предприятиями (например, частные авиакомпании ЦРУ, такие как Air America , которые в интересах прикрытия часто имели новейшие самолеты и летали как коммерческими, так и секретными грузами), часто контролируются не локально, а штаб-квартирой. Особенно когда частная компания является многонациональной и имеет собственный коммерческий бизнес, центральный контроль имеет наибольший смысл.
Рассматривая как внутренние, так и внешние активы, помните основное правило тайных операций: чем безопаснее, тем менее эффективно. Поскольку шпионские операции требуют строгой безопасности, они всегда неэффективны — они требуют много времени, энергии и денег. Исключением могут быть частные компании, но, даже если они зарабатывают деньги, им может потребоваться дополнительный капитал, чтобы иметь возможность расширяться так же, как это сделал бы сопоставимый частный бизнес. [7]
Другой тип ресурсов может включать иностранные офисы, принадлежащие или управляемые гражданами рассматриваемой страны. Шагом дальше идет частный , или бизнес, а не только отдельные лица, под неофициальным прикрытием. Оба вида бизнеса могут предоставлять информацию от рекрутинговых, невольных агентов или вспомогательных функций. Малые и средние предприятия, связанные с авиацией, были популярными частными лицами в США, включая Air America и Southern Air Transport .
Как только служба появляется в авиации, она может узнать о людях, в частном бизнесе, на гражданской службе или в армии, которые летают в интересующие их пункты назначения. Они могут упомянуть об этом в невинном разговоре, например, в ресторане или баре аэропорта. Также можно предположить, что они направляются туда, на основе анализа времени отправления рейсов, типа самолета, продолжительности поездки и их пассажиров или груза.
Наличие регулярного доступа к аэропорту может раскрыть: «Кто приезжает и уезжает, официально и неофициально? Что находится в ангарах и на складах? Каковы финансы? Политические связи и лояльность? Доступ к самолетам на земле? Планы полетов?» Необходимо подчеркнуть, что связанный с транспортом частный бизнес — стоянки для грузовиков, техническое обслуживание лодок и другие отраслевые предприятия — должен работать как реальный бизнес. Иногда они могут приносить прибыль, и это может сбивать с толку финансовых менеджеров штаб-квартиры, предоставлять локальный, но, возможно, отслеживаемый источник средств или и то, и другое.
Фирмы по связям с общественностью уже давно являются полезными собственниками. [8] В определенной стране операций или, возможно, в соседних странах, обеспокоенных действиями своего соседа, пресс-релизы, размещенные опытными специалистами по связям с общественностью, могут помочь сформировать соответствующее мнение. Необходимо позаботиться о том, чтобы пресс-релиз не «вызвал обратный удар» по тайно спонсирующей стране.
Еще одной жизнеспособной отраслью для собственников является разведка природных ресурсов. Если бы, гипотетически, горнодобывающая компания работала в стране, где есть как месторождения ресурсов, так и негосударственные групповые заповедники, то собственник мог бы получить информацию об обоих, а также предоставить доступ и услуги поддержки. Если бы собственник начал добычу полезных ископаемых, он, естественно, получил бы доступ к взрывчатым веществам, которые могли бы быть предоставлены диверсионным группам в соседних районах.
Использование неправительственных организаций (НПО) является политически деликатным и может потребовать одобрения на самом высоком уровне агентства. Иногда существует более широкая политическая необходимость, чтобы не вызывать подозрения в отношении НПО. Например, во время Второй мировой войны иногда требовалось отправлять припасы военнопленным союзников, но посылки Красного Креста никогда не использовались для этой цели. Было принято решение, что посылки Красного Креста важны для выживания военнопленных и никогда не могут быть поставлены под угрозу.
«Конспиративная квартира» — термин из области разведывательного ремесла, происхождение которого может быть потеряно в древности. «Библия также изобилует примерами шпионажа, включая указание Яхве Моисею послать шпионов в землю Ханаанскую. Рассказ о блуднице Раав, укрывавшей израильских шпионов и предавшей город Иерихон, может быть первым задокументированным примером «конспиративной квартиры». [ 9 ]
Термин не ограничивается строго домами, хотя многие разведывательные службы используют сельские дома для расширенных функций, таких как опрос перебежчиков. В городе конспиративной квартирой может быть квартира или дом, о которых неизвестно, связаны ли они с разведывательной службой.
Другое использование относится к почтовым адресам (почтовым и электронным) и номерам телефонов, на которые можно отправлять сообщения с разумной вероятностью того, что они не попадут в поле зрения контрразведки .
Полезный идиот — термин, приписываемый Ленину , в основном в советском употреблении, для человека, открыто поддерживающего интересы одной страны (например, СССР) в другой (например, член открытой коммунистической партии второй страны). Советская разведка практиковала избегать таких людей в реальных тайных операциях, считая их в лучшем случае полезными в качестве отвлекающего фактора для контрразведывательных служб.
Агенты влияния, которые знали о планах коммунистов и намеревались повлиять на действия своей страны, чтобы они соответствовали советским целям, приложили все усилия, чтобы скрыть любую принадлежность. «Знание» — это термин разведывательного искусства, который указывает на то, что человек не только знает факт или часть информации, но и знает об их связи с разведывательной деятельностью. разведка по связи проекта «Венона» раскрывает, что Элджер Хисс и Гарри Декстер Уайт , обвиняемые в симпатиях к коммунистам, действительно были советскими шпионами. Они были коммунистическими агентами, и Советы, безусловно, не относились к ним как к полезным идиотам. С ними были коммуникации, и диалоги были тайными.
У Гаса Холла также была открытая коммунистическая принадлежность, и крайне маловероятно, что советские тайные агенты имели с ним что-либо общее. Тем не менее, в таких ситуациях, как экстренная эвакуация, члены партии в западной стране могли быть призваны в качестве последнего отчаянного средства.
Пропагандистская модель коммуникации объясняет, что люди пишут новости, выгодные тем, кто платит за их работу, или что нанимаются люди с благоприятными для нанимателя взглядами.
В этом разделе рассматривается набор кадров, которые не работают в иностранной разведывательной службе (FIS). О методах набора персонала FIS см. Контрразведка .
В принципе и передовой практике все сотрудники страны B в стране A подчиняются исполнительной функции в своей стране. В терминах ЦРУ это может быть руководитель странового или регионального отдела. В российской практике принято называть его «Центр».
Фактический набор подразумевает прямой подход со стороны должностного лица, имеющего некоторый существующий доступ к потенциальному рекруту, косвенный подход через агента доступа или владельца, или имеет основания рисковать "холодным" подходом. Перед прямым набором может быть деликатный период разработки. Подробности см. в разделе Clandestine HUMINT asset recruiting .
В этом разделе рассматривается общая структура проведения шпионских операций. В следующем разделе рассматриваются специализированные тайные функции, а в другом — службы поддержки как для основных, так и для специализированных операций.
Агент может присоединиться к новой сети или даже создать ее. В последнем случае агент может называться ведущим агентом или главным агентом . Последний термин также относится к агентам доступа, которые только помогают в наборе.
Хорошо управляемые агентские отношения могут длиться годами и даже десятилетиями; есть случаи, когда члены семьи, дети на момент вербовки их родителей, становились полноправными членами сети. Однако не все агенты работают в сетях. Западный термин для агентов, контролируемых как личности, — синглтон . Этот термин обычно зарезервирован для первых или самых конфиденциальных вербовок, хотя специализированный вспомогательный персонал, такой как радиооператоры, действующие в одиночку, называются синглтонами. [10] В советской торговле эквивалентом синглтона является отдельно действующий агент. Профессиональные разведчики, такие как Роберт Ханссен , могут настаивать на том, чтобы быть синглтонами, и заходить еще дальше, как в случае с Хансеном, отказываться от личных встреч. Даже будучи синглтоном, агент будет использовать меры безопасности, такие как защищенная связь .
Агенты также могут работать в сетях, для которых классической структурой безопасности является ячеечная система .
Агент может присоединиться к частной компании, хотя это, скорее всего, будет касаться агентов доступа или поддержки.
Прежде чем агент фактически начнет выполнять задание, может потребоваться обучение ремеслу . По соображениям безопасности это в идеале будет проводиться за пределами собственной страны агента, но это не всегда возможно. Все менее желательными альтернативами могут быть проведение обучения вне зоны операции, например, в безопасном доме на курорте, а затем в безопасном доме внутри зоны операции.
Среди первых вещей, которым нужно научить, есть ремесло связи, начиная с записи интересующего материала. Навыки здесь могут включать управление камерами, подходящими для шпионажа, методы выноса документов без обнаружения, секретное письмо.
После того, как информация получена, ее необходимо передать. Передача может быть безличной, как в случае с тайниками или подбрасыванием автомобилей. Она может включать перевозчиков. Она может быть электронной. Если есть необходимость в личных встречах, агент должен знать, как их запросить, а также предупредить руководителя сети или должностное лицо, ведущее дело, о том, что агент может находиться под подозрением.
Обучение агентов методам контрнаблюдения — это рассчитанный риск. [11] Хотя для агента может быть совершенно допустимо прервать сброс или другое относительно невинное действие, даже ценой уничтожения ценных собранных материалов, гораздо опаснее научить агента ускользать от активного наблюдения. Например, способность ускользать от профессионального персонала контрразведки, следующего за агентом, может подтвердить подозрение контрразведывательной организации, что они имеют дело с настоящим агентом.
Тем не менее, агенту может потребоваться процедура экстренного побега, если он подтвердит, что находится под наблюдением, или даже если его допросили, но отпустили.
Офицеры должны постоянно проверять своих агентов на предмет изменений в мотивации или возможного контрразведывательного компромисса. Хотя «следы имени не могут быть запущены по каждому человеку, упомянутому агентом, не скупитесь на них по лицам, имеющим с ним семейные, эмоциональные или деловые связи», чтобы обнаружить любые связи с враждебной контрразведкой. [11] Пока агент не зарекомендовал себя как надежный, встречи всегда должны проводиться с осторожностью, чтобы избежать обнаружения. «Основной упор делается на бдительность и проверку — не был ли он внедрен местной контрразведкой, искренни ли его мотивы при согласии на сотрудничество? Потребность в личных встречах с таким агентом возрастает, поскольку они дают возможность оценить его более полно». [12]
Опытный оперативный офицер США подчеркнул, что персонал полевых операций должен часто сообщать о состоянии и ходе работы. Только с такими отчетами штаб-квартира может оставаться бдительной, глобально высматривая проникновения, а также осознавая политические последствия. Отчетность и советы штаб-квартиры имеют решающее значение для совместных операций (например, с разведывательной службой другой страны). Штаб-квартира, осведомленная обо всех совместных операциях с данной службой, может давать советы с более широкой точки зрения, не ставя под угрозу необходимость местной инициативы. [11]
Даже с самыми чувствительными агентами периодические личные встречи важны для поддержания психологического контроля. Тем не менее, некоторые агенты, особенно подготовленные офицеры разведки, такие как Роберт Ханссен , почти никогда не встречаются, но предоставляют достаточно хороший материал, чтобы доказать свою добросовестность. Советский офицер заметил, что независимо от роли агента в разведывательной сети, личный контакт с ним следует устанавливать только тогда, когда без этого невозможно обойтись. Количество встреч должно быть как можно меньше, особенно с источниками ценной информации.
Личные встречи могут проводиться для того, чтобы дать агенту его следующее задание и инструкции по его выполнению, обучить его ремеслу или использованию технического или коммуникационного оборудования, передать документы, отчеты, техническое оборудование, деньги или другие предметы или выполнить несколько из этих целей. На практике встреча обычно служит нескольким целям. В дополнение к ее частным целям могут быть удовлетворены и более общие потребности. Встреча, проводимая в учебных целях, может быть средством для уточнения биографических данных об агенте или его взглядов на различные предметы. На каждой встрече с агентом следует изучать его и получать новые данные о его потенциале и талантах, тем самым обеспечивая лучшую основу для оценки его искренности и принятия решения о том, насколько ему можно доверять. [12]
Агентам, в разной степени, нужно подкрепление. Зарплата важна и также дает рычаг компромисса, хотя слишком сильное нажатие может оскорбить действительно идеологически мотивированного агента. Некоторые агенты получают выгоду от признания, которое они никогда не смогут показать, например, униформа вашей службы или награды за нее.
Агенты будут чувствовать себя более комфортно, если будут уверены, что у них будет защита, желательно эвакуация, в случае компрометации. Защита их семей может быть еще важнее. Когда агент работает в стране с особенно жестокой службой контрразведки, предоставление им «последнего друга» или средства для самоубийства может быть утешением, даже если они никогда им не воспользуются. [13]
В этом разделе рассматриваются навыки, необходимые для отдельных лиц, будь то агенты или вспомогательный персонал. Большинство навыков связаны с коммуникациями.
Советский офицер заметил, возможно, нелогично, что сложнее проводить более длительные встречи с агентами, когда оперативник находится под дипломатическим прикрытием. Причина в том, что местная контрразведка знает об оперативном офицере, тогда как существование нелегального (т. е. неофициального прикрытия в терминах США) офицера может быть им неизвестно. Для юридического офицера «здесь лучше всего либо иметь надежные конспиративные квартиры, либо тайно доставить агента в здание официальной резиденции. Последнее является серьезным оперативным шагом. Если ни то, ни другое не осуществимо, лучше, чтобы штаб-квартира отправила офицера в третью страну, легально или нелегально, для встречи». [12]
Решение о том, должны ли обмениваемые материалы иметь защиту от доступа к ним иным способом, нежели точным, принимается в каждом конкретном случае. Один из простых методов защиты — хранить материал на экспонированной фотопленке в контейнере, который не предполагает, что он содержит пленку, и может быть невинно открыт в освещенной комнате. Устройства самоуничтожения также возможны, но они подтверждают, что передача включала в себя чувствительные материалы.
Под общим термином «проход щеткой» подразумевается широкий спектр приемов, при которых один тайный агент передает физический предмет другому агенту. [14] «Проход щеткой» подразумевает, что два человека «проходят» мимо друг друга, как правило, в общественном месте и, желательно, в толпе, где случайные люди мешают любому визуальному наблюдению. При правильно выполненном проходе щеткой агенты даже не останавливаются; в лучшем случае они могут показаться сталкивающимися друг с другом.
Во время краткого контакта обычным способом осуществления обмена является то, что оба человека несут в руках идентичные предметы, такие как газета, портфель или журнал. Информация, которой обмениваются, находится в одном из них. Когда два человека расходятся, они по-прежнему держат один и тот же предмет в одной и той же руке.
Более сложные версии напоминают передачу эстафетной палочки в эстафете и чаще всего выполняются с помощью небольших предметов, таких как фотопленочный картридж. В этом более опасном методе передача осуществляется из рук в руки или из руки в карман. Хотя этот метод, очевидно, требует лучшей ловкости рук и более подвержен ошибкам, он имеет преимущество в плане контрнаблюдения, поскольку оперативники ничего не несут после передачи и могут еще легче смешаться с толпой.
Разновидностью передачи кистью является живое письмо , в котором один агент следует по заранее определенному маршруту пешком, с подготовленным отчетом, спрятанным в кармане. По пути второй агент, неизвестный первому агенту, достает его/ее карман, а затем передает отчет непрочитанным, либо подставному лицу, либо офицеру разведки. Этот метод предоставляет возможности как для правдоподобного отрицания , так и для проникновения враждебных агентов.
Тайник — это контейнер, который нелегко найти, например, намагниченная коробка , прикрепленная к металлической стойке в скрытом от глаз переулке. Коробка может быть свободно зарыта. К контейнеру должна быть возможность подойти, чтобы наполнить или опорожнить его, и его не должно быть легко заметить с улицы или из окна.
Обычно тайный коллекционер кладет шпионские материалы, возможно, в зашифрованном виде, в ящик и использует некий заранее подготовленный сигнал (т. е. сигнальный узел), чтобы дать курьеру знать, что что-то нужно вынуть из ящика и доставить в следующую точку маршрута к должностному лицу. Такой маршрут может иметь несколько тайников. В некоторых случаях тайник может быть оснащен устройством для уничтожения его содержимого, если его не открыть должным образом.
Сигналы, сообщающие курьеру или должностному лицу, если нет промежуточного курьера, что тайник нуждается в обслуживании, могут быть такими простыми, как кусок цветной ленты на фонарном столбе или, возможно, набор оконных штор, поднимаемых и опускаемых по определенной схеме. Хотя звонки «неправильный номер» с заранее определенными извинениями могут использоваться, они более уязвимы для наблюдения, если рассматриваемый телефон прослушивается.
Подбрасывание автомобиля может принимать различные формы, одной из которых можно считать движущийся тайник. Агент или курьер может положить намагниченную коробку внутрь бампера припаркованной машины.
В некоторых случаях, если автомобиль может медленно проехать по улице или подъездной дорожке, которую трудно заметить, курьер может бросить контейнер с сообщением в открытое окно, что делает метод передачи промежуточным между передачей кистью и тайником.
Автомобили с дипломатическим иммунитетом имеют преимущества и недостатки для подбрасываний. Их нельзя обыскать, если подбрасывание замечено, но их также легче отслеживать. Дипломатические автомобили обычно имеют отличительные знаки или номерные знаки и могут быть оснащены электронными устройствами слежения. Контрразведка может подождать, пока машина не скроется из виду после подбрасывания, затем задержать и допросить курьера или просто держать курьера под наблюдением, чтобы обнаружить другое звено в маршруте сообщения.
Сообщение, оставленное в тайнике или выпавшее во время неправильно выполненного прохода, является весьма инкриминирующим, если сотрудники контрразведки могут сразу увидеть подозрительную информацию, написанную на нем. Идеальный материал для передачи выглядит вполне безобидным.
В свое время невидимые чернила , подвид стеганографии , были популярны в шпионской связи, потому что они не были видны невооруженным глазом без проявления под воздействием тепла или химикатов. Хотя компьютерные стеганографические методы все еще жизнеспособны, современные лаборатории контрразведки обладают химическими и фотографическими методами, которые обнаруживают нарушение волокон бумаги при акте письма, поэтому невидимые чернила не будут противостоять систематическому судебному анализу. Тем не менее, если их существование не подозревается, анализ может не быть проведен.
Другой метод сокрытия контента, который будет сопротивляться случайному просмотру, заключается в уменьшении сообщения до фотографического прозрачного или негативного размера, возможно, до размера точки над буквой «i» в этой статье. Такой метод требует как лабораторных, так и значительных технических навыков, и подвержен повреждениям и случайному падению с бумаги. Тем не менее, он имеет ценность для противодействия наблюдению. [15]
Шифрование, особенно с использованием теоретически безопасного метода, при правильном выполнении, например одноразового блокнота [16] , является высоконадежным, но агент контрразведки, увидев бессмысленные символы, немедленно заподозрит перехваченное сообщение. Само знание о существовании тайника может привести к его поимке или наблюдению, а члену группы, который несет его, будет трудно это объяснить.
Одноразовое шифрование имеет абсолютное требование, чтобы криптографический ключ использовался только один раз. Несоблюдение этого правила привело к серьезному проникновению в советские шпионские коммуникации, через анализ проекта Venona . [17]
Непрофессионалу крайне сложно разработать криптосистему , особенно без компьютерной поддержки, которая будет неуязвима для атаки профессионального криптоаналитика, работающего на агентство с государственными ресурсами, например, АНБ США или российская Спецсвязь . [16] Тем не менее, когда сообщение очень короткое, ключ случайный или почти случайный, некоторые методы, такие как шахматная доска Nihilist Straddling, могут оказать некоторое сопротивление. Импровизированные методы наиболее полезны, когда им нужно защитить информацию только на очень короткое время, например, изменение места или времени встречи агентов, запланированной на тот же день.
Менее подозрительным при изучении, хотя и очень ограниченным в своей способности передавать больше, чем простое содержание, является код открытого языка. Например, окончательный приказ об атаке в битве за Перл-Харбор был передан по радио с японской фразой «Поднимитесь на гору Ниитака». Последующие шпионские сообщения называли корабли различными типами кукол в мастерской по ремонту кукол.
Код на простом языке наиболее эффективен, когда он используется для запуска заранее спланированной операции, а не для передачи значительного объема информации.
Стеганография , в самом широком смысле этого слова, это техника сокрытия информации «на виду» в более крупном сообщении или контексте обмена сообщениями. Ее трудно обнаружить, поскольку секретное сообщение является очень маленьким компонентом большего объема, например, несколько слов, скрытых в веб-графике.
Даже более сложные компьютерно-зависимые методы могут защитить информацию. Информация может быть зашифрована или нет. В коммуникациях с расширенным спектром информация отправляется параллельно на очень низком уровне через набор частот. Только когда получатель знает частоты, временные соотношения, когда данная частота или другой канал связи будет передавать контент, и как извлечь контент, можно восстановить информацию. Базовый расширенный спектр использует фиксированный набор частот, но сила сигнала на любой одной частоте слишком мала для обнаружения без корреляции с другими частотами.
Спектр скачкообразной перестройкой частоты — это родственная техника, которая может использовать параллельную передачу истинного спектра расширения, не используя какую-либо одну частоту достаточно долго для правдоподобного перехвата. Шаблон изменения между каналами может быть сгенерирован и получен с использованием криптографических методов.
Избежание обнаружения радиосигналов означает минимизацию воздействия на подпольный передатчик враждебного пеленгования. Современные методы обычно сочетают несколько методов:
Изучение агентурной информации часто означало много взаимодействия, в ходе которого домашняя служба разъясняла, что сообщил агент, давала новые приказы и т. д. Одним из подходов, использовавшихся во Второй мировой войне, была система Джоан-Элеонор , которая помещала офицера в самолет на большой высоте. С этой высоты могло быть быстрое голосовое взаимодействие, так что они добирались до ключевых вопросов быстрее, чем с помощью множества отдельно зашифрованных и переданных сообщений. [18] Современный эквивалент - небольшой радиопередатчик с низкой вероятностью перехвата , использующий направленную антенну, нацеленную на ретранслятор спутниковой связи на орбите. Избежание обнаружения радиосвязи включает в себя все принципы безопасности передачи и приема .
По ряду причин может возникнуть необходимость приостановить операцию с использованием человеческого источника на неопределенное время или окончательно прекратить ее. Такая необходимость редко устраняет необходимость защиты факта шпионажа, служб поддержки, а также предоставленных ремесла и инструментов.
Одной из самых сложных задач является прекращение эмоциональных отношений между оперативником и агентом, которые могут существовать в обоих направлениях. Иногда агент нестабилен, и это является серьезным осложнением; возможно, даже требующим эвакуации агента. Более стабильные агенты могут быть довольны бонусами за прекращение контракта и, возможно, возможностью будущей эмиграции, которые не привлекут внимания к контрразведке их собственной стороны. В некоторых случаях разведывательное агентство может выдать « уведомление о сожжении », указав другим таким агентствам, что лицо является ненадежным источником информации.
Особенно в случае негосударственных организаций прекращение деятельности может быть весьма буквальным, начиная от того, чтобы доверенный оперативник убил проблемного агента или, если это приемлемо с точки зрения культуры, отправил агента на самоубийственную миссию.
Когда тайная фаза является подготовкой к миссии DA, такой как атаки 11 сентября или покушения с использованием террористов-смертников Тиграми освобождения Тамил-Илама , прекращение деятельности оперативных ячеек довольно очевидно. Если в оперативной зоне есть вспомогательные ячейки, они могут быть уязвимы, но было бы хорошей практикой вывести их незадолго до атаки.
Агент влияния , осознавая или не осознавая цели иностранной державы Б, может повлиять на политику страны А так, чтобы она соответствовала целям страны Б.
В советской теории влияние на политику было одним из аспектов того, что они называли активными мероприятиями . Активные мероприятия имеют иную коннотацию, чем западная концепция прямого действия (ПД), хотя советские активные мероприятия могли включать мокрые дела , проводимые Отделом V КГБ , « мокрые » относились к пролитию крови.
Разведывательные организации иногда используют живых или даже мертвых людей, чтобы обмануть противника относительно своих намерений. Одной из самых известных таких операций была британская операция «Мясной фарш» , в ходе которой мертвое тело с тщательно вводящими в заблуждение документами было одето в британскую форму и сброшено на испанский пляж. Во время Второй мировой войны испанские службы безопасности, хотя официально были нейтральными, часто передавали информацию немцам, что в данном случае было именно тем, чего хотели британцы. Эта операция находилась под контролем Комитета Двадцати , части британской организации стратегического обмана, Лондонского контрольного отдела . Связанная с этим британская операция в Первой мировой войне проводилась противоречивым военным офицером Ричардом Майнерцхагеном , который подготовил рюкзак с ложными военными планами, которые османским союзникам немцев было разрешено захватить. Планы были связаны с ложной британской стратегией Синайской и Палестинской кампании , подготовив успешное внезапное нападение в битве при Беэр-Шеве и Третьей битве при Газе .
Активные меры, однако, отражали национальные усилия по влиянию на другие страны, чтобы они действовали в соответствии с советскими целями. Эти меры могли включать государственные организации вплоть до Политбюро , подобно тому, как британская организация Второй мировой войны по стратегическому обману, Лондонский контрольный отдел , и ее американский аналог, Объединенный контроль безопасности, могли получать прямую поддержку от главы правительства. Большая часть советских обязанностей по активным мерам была сосредоточена в КГБ . Его « Первое главное управление использует активные меры, такие как агенты влияния, пропаганда и дезинформация, для продвижения советских целей».
В нынешнем политическом контексте западных демократий чувствительность и разграничение тайных и открытых контактов не способствуют процессу формирования агентов влияния.
«Активные мероприятия — это не исключительно разведывательная деятельность, и в этом смысле они отличаются от аналогичной американской концепции тайных действий. Между активными мероприятиями и тайными действиями существует множество различий. Одно из них — советская способность совмещать явные и тайные действия по влиянию посредством централизованной координации партийных, правительственных и якобы частных организаций, работающих с иностранцами. Несмотря на межведомственные механизмы координации, Соединенные Штаты слишком плюралистичны, чтобы добиться полной координации между всеми явными и тайными средствами оказания влияния за рубежом. Другие основные различия заключаются в масштабе, интенсивности и важности, приписываемых активным мероприятиям и тайным действиям, а также в иммунитете от правовых и политических ограничений».
Хотя операции по обману и влиянию могли включать самые высокие уровни правительств союзников во Второй мировой войне, стоит отметить, что в то время как Запад обычно говорит о военном обмане , стратегический обман действует на более высоком уровне. Советский и, предположительно, российский термин, маскировка или « отрицание и обман », гораздо шире, чем нынешняя западная доктрина обмана, проводимая группами сотрудников более низкого уровня.
В армии ответственность за маскировку легко может быть возложена на уровень заместителя начальника Генерального штаба, который может обратиться ко всем уровням власти.
Возвращаясь к доктрине КГБ, предположительно все еще присутствующей в СВР , «Операции влияния интегрируют советские взгляды в зарубежные руководящие группы. Пропагандистские операции принимают форму дезинформационных статей, размещаемых в зарубежной прессе. Дезинформационные операции представляют собой фальшивые документы, призванные разжигать враждебность по отношению к Соединенным Штатам».
Второе Главное Управление КГБ, обязанности которого в настоящее время в основном находятся в российской ФСБ , отвечает за вербовку агентов среди иностранцев, находящихся в Советском Союзе. КГБ влияет на этих людей невольно, поскольку большинство из них считают себя слишком искушенными, чтобы ими манипулировать.
«Вторая программа обмана — контрразведка, которая направлена на нейтрализацию усилий иностранных разведывательных служб. Она достигает этого посредством использования несоветских двойных агентов и советских двойных агентов. Несоветские двойные агенты — это иностранные граждане, которые были «перевербованы». Советский двойной агент — это советский человек, имеющий доступ к секретной информации. Эти должностные лица могут быть использованы в качестве ложных перебежчиков». [19]
«Операции влияния интегрируют советские взгляды в руководящие группы. Агентом влияния может быть хорошо расположенный, «доверенный контакт», который сознательно служит советским интересам в некоторых вопросах, сохраняя при этом свою честность в других, или невольный контакт, которым манипулируют, чтобы он предпринимал действия, продвигающие советские интересы по конкретным вопросам, представляющим общий интерес».
Нет единого мнения о том, целесообразно ли смешивать шпионские и организации прямого действия, даже на уровне штаб-квартиры. См. Clandestine HUMINT и Covert Action для получения более подробной истории и подробностей. Терминологический момент: текущая терминология США, игнорируя случайные эвфемизмы, теперь объединила шпионаж в Национальные секретные службы. Они являются частью Управления операций ЦРУ, которое несет некоторую ответственность за прямые действия (DA) и нетрадиционные военные действия (UW), хотя последние два, когда они имеют сколько-нибудь заметный размер, являются ответственностью военных.
Гораздо больше аргументов в пользу того, чтобы делать это в штаб-квартире, возможно, не как единое целое, а с регулярными консультациями. Определенные услуги, такие как проверка имен, коммуникации, прикрытие и техническая поддержка, могут быть разумно объединены, хотя требования конкретной полевой сети должны быть выполнены на основе принципа «необходимо знать».
Другие страны могут иметь функции в рамках той же организации, но управлять ими в совершенно других сетях. Единственное, что их может объединять, это экстренное использование дипломатических объектов.