Фредерик Джордж Скотт CMG DSO FRSC (7 апреля 1861 - 19 января 1944) первую часть своей жизни был англиканским священником и канадским поэтом , которому канадский литературный истеблишмент дал эпитет «Поэт Лаврентийцев » . Он был связан с Конфедерацией поэтов Канады и написал 13 книг христианской и патриотической поэзии, часто используя мир природы для передачи более глубокого духовного смысла.
Он более известен во второй половине своей жизни. В свои пятьдесят лет Скотт стал капелланом Канадского экспедиционного корпуса , отправленного во Францию во время Первой мировой войны . Несмотря на то, что он настаивал на том, чтобы оставаться рядом с линией фронта, чтобы оказывать помощь раненым, он пережил множество опасных ситуаций, пока не был серьезно ранен всего за несколько недель до перемирия. Впоследствии он был награжден за храбрость под огнем. Его мемуары « Великая война, какой я ее видел » были благосклонно приняты как критиками, так и канадской общественностью. Книга все еще печаталась спустя столетие после публикации. Скотт всю свою жизнь оставался британским империалистом и написал множество гимнов, восхваляющих роль своей страны в англо-бурских войнах и Первой мировой войне .
Скотт родился 7 апреля 1861 года в Монреале, Квебек, в семье доктора Уильяма Эдварда Скотта (профессора анатомии в Университете Макгилла ) [1] и Элизабет Скотт (урожденной Спростон). 1 июля 1867 года, когда ему было шесть лет, отец отвез его на территорию Университета Макгилла, чтобы послушать артиллерийские выстрелы в честь провозглашения Канадской Конфедерации . [2] : 225
Скотт учился в средней школе Монреаля, а затем изучал богословие в Бишопс-колледже в Ленноксвилле, Квебек, получив степень бакалавра в 1881 году и степень магистра в 1884 году. Скотт хотел стать англиканским священником, но публично восхищался англо-католическими взглядами богослова. и англиканец, ставший католиком, Джон Генри кардинал Ньюман , [3] который считал, что англиканской церкви необходимо порвать с политическим влиянием и вернуться к литургическим практикам, аналогичным римско-католической церкви. Это было анафемой для ярой антикатолической англиканской церкви в Квебеке, и епископ Уильям Бонд отказался рассматривать Скотта в качестве священника. [3]
Вместо этого Скотт отправился в Англию в 1882 году, где изучал теологию в Королевском колледже в Лондоне . Там Скотт подружился с 84-летним автором гимнов Мэтью Бриджесом , еще одним обращенным в католицизм, [3] который организовал встречу между Скоттом и Ньюманом. Биограф Скотта, Алан Хустак, считает, что Скотт, как и Ньюман, и Бриджес, мог подумать о переходе в католицизм и о том, чтобы стать священником, соблюдающим целомудрие, если бы не то, что он недавно встретил и связался с женщиной по имени Эми Брукс. [3] Скотт остался англиканцем, став дьяконом в 1884 году. Два года спустя он был рукоположен в сан англиканского священника в Коггешхолле , Эссекс. Вернувшись в Квебек, он служил сначала в Драммондвилле , а затем в Квебек-Сити , где стал настоятелем англиканской церкви Св. Матфея. В 1906 году Скотт стал каноником Свято-Троицкого собора в Квебеке. [1]
В апреле 1887 года Скотт женился на Эми Брукс. Они воспитали семерых детей: Уильям Бриджес (р. 1888, стал председателем Верховного суда Квебека); [4] [1] Генри Хаттон (род. 1890, погиб в Первой мировой войне); Мэри (род. 1890, вышла замуж за англиканского священника); Элтон (р. 1893, стал профессором школы Бишопс-колледжа ); Чарльз Леннокс (р. 1895, умер в возрасте 9 лет); [ нужна ссылка ] Фрэнсис Реджинальд (р. 1899, стал юристом, поэтом и соучредителем Новой демократической партии Канады ); [5] и Артур Эллиот Персиваль (р. 1901, стал нотариусом Квебека).
В 1885 году Скотт напечатал свой первый сборник « Джастин и другие стихи» , позже включенный в сборник «В поисках души и другие стихи» (Лондон, 1888). За свою жизнь он опубликовал еще 12 томов стихов. Благодаря использованию духовных и лирических образов, взятых из мира природы, он стал известен как «Поэт Лаврентия». [2] Он был сгруппирован с Поэтами Конфедерации , сначала антологом У.Д. Лайтхоллом , который включил два стихотворения Скотта в свою антологию 1889 года Поэтов Конфедерации, «Песни Великого Доминиона» . Лайтхолл также использовал цитату из стихотворения Скотта «Все будущее перед нами / Славное в этой стране заката» на титульном листе в качестве эпиграфа к книге. [6] Скотт также твердо верил в Британскую империю и за свою жизнь написал несколько патриотических гимнов. [2] В 1900 году Скотт был избран членом Королевского общества Канады во время трехсотлетия Квебека. На церемонии он прочитал написанную по этому случаю оду под названием «Канада». [7]
Джон Гарвин , включивший стихи Скотта в свою антологию « Канадские поэты » 1916 года , писал о нем: «Фредерик Джордж Скотт, «Поэт Лаврентийцев», обладает высшим писательским даром: искусством выражать благородные, красивые и часто глубокие мысли. Его стихи поднимают дух и обогащают сердце». [7] «Безымянное озеро» называют его самым известным стихотворением. [8]
Гарвин включил цитату из статьи М. О. Хаммонда, напечатанного в « Торонто Глоуб» : «Поэзия Фредерика Джорджа Скотта следовала трем или четырем четко определенным направлениям мысли. Он, в свою очередь, отражал академические темы библиотеки, величие природы, нежную любовь. его собратьев, а также видение и энтузиазм империалиста. Его работа в любой области могла бы привлечь внимание; на краю испещренных тенями лаврентийцев, он постоянно черпает из них вдохновение и более, чем кто-либо другой, сумел выразить их одинокие красоты». [7]
Сандра Джва писала о своей работе: «Несколько ранних повествовательных стихотворений Скотта, а также его более поздний дидактический роман « Элтон Хейзелвуд » (1891) описывают типично викторианские кризисы веры и признание «жизни и смерти такими, какие они есть». стихи и его роман предлагают более явную передачу викторианского пессимизма, лежащего в основе поэзии его более значительных современников, Чарльза Дж. Д. Робертса и Арчибальда Лэмпмана ». [8]
В 1914 году Скотт в возрасте 53 лет был не только каноником собора Святой Троицы в Квебеке, но и в течение восьми лет был капелланом 8-го Королевского стрелкового полка . Когда в августе 1914 года усилились разговоры о возможной войне в Европе, Скотт счел своим долгом сопровождать Королевские винтовки в Европу, несмотря на свой возраст. За день до объявления войны Скотт вызвался присоединиться к Канадскому экспедиционному корпусу в качестве капеллана. Он был принят в качестве одного из 31 капеллана 1-й канадской дивизии и получил почетное звание капитана. [9] [7] На заключительном церковном параде в тренировочном лагере Валькартье перед отправкой 1-й дивизии в Европу Скотта попросили произнести проповедь перед всеми 15 000 солдат, а также перед многими известными людьми, включая премьер-министра Роберта Бордена , военного министра. Сэм Хьюз и генерал-губернатор ( принц Артур, герцог Коннахтский и Страттернский ), его жена и их дочь принцесса Патрисия . [2] : 25
Скотт путешествовал с 1-й дивизией через Атлантику к их зимнему бивуаку на равнине Солсбери , где солдаты стали называть его «Каноник Скотт». В начале войны капелланы во Франции не считались необходимыми, и когда в январе 1915 года люди готовились отправиться на передовую, до Скотта дошло известие, что только 5 из 31 канадского капеллана будет разрешено поехать во Францию. Скотт поговорил с британским генеральным капелланом, который впоследствии увеличил число капелланов до одиннадцати. Однако сам Скотт в это число не вошел, и его направили в больницу в Солсбери. Скотт проигнорировал это и тайно пробрался во Францию, присоединившись к 3-й бригаде под предлогом поиска своего госпиталя во Франции, и убедил командующего CEF генерала Эдвина Олдерсона сделать это назначение постоянным. Несмотря на очевидное пренебрежение Скоттом к правилам, Олдерсон назначил его старшим капелланом 1-го дивизиона в августе 1915 года и повысил его до звания почетного майора в декабре 1915 года .
Скотту и другим капелланам было приказано оставаться в тылу, и им не предоставили никаких транспортных средств. Тем не менее Скотт часто ездил автостопом с теми, кто направлялся на фронт, чтобы навестить людей в окопах. Как заметил коллега-капеллан Ллевеллин Гвинн , Скотт «всегда был в гуще сражений, вел почти прекрасную жизнь, игнорируя любые предложения о том, чтобы его отправили на более мягкую работу« дальше назад »». В статье в « Англиканском журнале» вспоминалось, что «Он часто искал смерти, чтобы быть с солдатами, которых считал «своими мальчиками». Хотя ему было присвоено звание майора, он часто ходил в окопы в солдатской форме с церковным воротником, чтобы более свободно общаться с людьми». [11] Рядовой Дональд Клил, выздоравливая от ран в августе 1917 года, написал в письме в газету Toronto Star : «У нас здесь есть капеллан, каноник Скотт из Квебека, у которого есть несколько медалей. Он тоже их заслужил. Капеллан и имеет право оставаться в тылу. Но как бы ни был бой, его всегда можно увидеть, где бы ни были мальчики». [12] Во второй битве при Ипре Скотт находился достаточно близко к немецкой линии фронта, и пули поражали стену конюшни, где он утешал тяжелораненых. [2] : 75 За мужество под огнем при оказании помощи раненым Скотт впервые был упомянут в депешах 1 января 1916 года. [10]
Скотт часто использовал юмористический тон, разговаривая с военнослужащими. Однажды, когда трезвенника Скотта поселили в комнате над эстаминетом (баром), он рассказал, что «однажды смотрел из окна на верхнем этаже, когда 2-й батальон маршировал мимо, и, в нарушение всех правил, дисциплины, я окликнул мужчин и спросил, не завидуют ли они мне моей постойке. Раздался взрыв смеха, и они спросили меня, как я туда попал, и могу ли я принять их тоже, я сказал им, что это так. была наградой за добродетель, и только тем, кому можно было доверять, разрешалось размещаться в эстаминетах». [2] : 245 В другой раз, когда он сопровождал солдат во Второй битве при Ипре, сержант спросил его: «Куда мы идем, сэр?» Скотт ответил: «Это зависит от того, какую жизнь вы прожили». [2] : 69 [13]
В марте 1917 года Скотту было присвоено звание почетного подполковника и кавалер ордена Святого Михаила и Святого Георгия , но он все же настаивал на посещении линии фронта. Его поездки в различные батальоны теперь стали легче, потому что ему подарили лошадь, которую он назвал Денди. [2] : 103
Трое старших сыновей Скотта, Уильям, Генри и Элтон, также служили в CEF. Уильям, рядовой Королевского Монреальского полка , был тяжело ранен в одном из первых боев Канадского корпуса в 1915 году и потерял глаз. Элтон, стипендиат Родса , который прервал свое образование, чтобы поступить на службу в качестве лейтенанта тяжелой осадной артиллерии Макгилла, весной 1918 года был серьезно отравлен газом. 21 октября 1916 года, во время битвы на Сомме , капитан Генри Хаттон Скотт, служивший в 87-й батальон (Канадский гренадерский гвардейский полк) погиб во время атаки на Регину-Тренч . Бойцы батальона Генри поспешно похоронили его на нейтральной полосе, где он упал. Бушующая битва лишила Скотта возможности посетить могилу, и он отказался позволить людям Генри рисковать своей жизнью, чтобы забрать его тело. Месяц спустя Скотт вернулся на то же место и ночью в сопровождении лишь нескольких солдат осторожно двинулся на нейтральную полосу, чтобы найти могилу Генри и совершить по нему англиканскую панихиду. [2] : 184 Один из солдат, Александр МакКлинток, позже писал: «Старый капеллан встал рядом с телом и снял свой окопный шлем, обнажая седые локоны под моросящим дождем. Затем, пока мы стояли, склонив головы, - его голос повысился среди шума разрывающихся снарядов, повторяя отпевание англиканской церкви. Никогда в жизни ничто так не впечатляло меня, как эта сцена». [14] Несколько недель спустя тело Генри было обнаружено рабочей группой и перезахоронено на кладбище Тара-Хилл (позже переименованном в военное кладбище Бапаум-Пост ). Немецкие наступления на какое-то время поместили кладбище в тыл своих позиций, но к лету 1918 года Союзники продвинули свою линию вперед, так что кладбище снова оказалось в тылу союзников, и Скотт смог посетить новое захоронение 20 августа 1918 года, момент, запечатленный на камеру австралийским военным корреспондентом Чарльзом Бином .
1 июля 1917 года вся 1-я дивизия провела специальную службу в честь 50-летия Канадской Конфедерации, и 56-летний Скотт понял, что он единственный канадец во всей дивизии, который был достаточно взрослым, чтобы помнить первоначальный День Конфедерации. [2] : 225
Скотт продолжал проводить как можно больше времени на передовой, и, чтобы помочь в этом начинании, ему удалось присвоить недавно прибывший мотоцикл Clyno и коляску с водителем, который возил его с места на место. Когда пришел приказ передать мотоцикл для «надлежащего» военного использования, Скотт разыскал генерала Артура Карри , к тому времени командующего Канадским корпусом , чтобы получить разрешение оставить Clyno себе. [2] : 312 За время пребывания на передовой он был упомянут в депешах во второй раз 28 декабря 1917 года и в третий раз в апреле 1918 года. [10]
В битве при Амьене в августе 1918 года, ознаменовавшем начало Стодневного наступления , положившего конец войне, Скотт настоял на том, чтобы внимательно следить за наступлением канадцев, дойдя до того, что проехал автостопом на кузове танка, который был Движение вперед. Он следовал так близко, что наткнулся на трех немецких солдат, прятавшихся в воронке от снаряда, и взял их в плен. [2] : 333 Но удача Скотта на передовой подошла к концу недалеко от Камбре 27 сентября 1918 года, когда разорвавшийся снаряд серьезно ранил его в обе ноги. Его перевели с фронта на полевой пост, и, хотя он всю жизнь был трезвенником , он попросил немного рома, чтобы облегчить боль. Позже друзья дразнили его за эту ошибку, и он написал в своих мемуарах: «Позже генерал написал мне, что был ужасно потрясен, узнав, что я был ранен, но это было ничто по сравнению с потрясением, которое он испытал, когда он слышал, что я пристрастился к рому». [2] : 378 Скотт был эвакуирован в полевой госпиталь, а затем в госпиталь в Лондоне. [2] : 378
Пока он выздоравливал, Скотт был упомянут в депешах в четвертый раз и награжден орденом «За выдающиеся заслуги» . Цитата гласила:
За проявленную храбрость и преданность долгу. Он оказывал помощь раненым под шквальным огнем и своим хладнокровием и уверенностью был источником поддержки для солдат, когда они несли тяжелые потери. Он вел себя благородно и помог спасти множество жизней. [15]
В мае 1919 года он вернулся в Канаду по инвалидности и провел время в Сте. Госпиталь для ветеранов Анны в Квебеке. 31 октября 1919 года, более чем через год после ранения, он был уволен из армии по причине стойкой частичной инвалидности из-за ранения.
После войны Скотт стал капелланом ветеранов армии и флота [8] и был архидиаконом Квебека с 1925 по 1933 год. Его книга 1922 года « Великая война, какой я ее видел » стала «одной из самых известных из ранних канадских работ». Первой мировой войны». [16] Х.В.А. Фостер в сентябрьском выпуске « Canadian Historical Review» за 1922 год написал, что воспоминания Скотта были «характерны для человека, изучающего человеческую природу, поэта и юмориста. Рассказанные с тихим юмором, его переживания дают очень человечный документ среди быстро накапливающихся материалов, касающихся участия Канады в войне». [17] Книга Скотта в конечном итоге стала общественным достоянием, стала доступна в рамках проекта «Гутенберг» в 2006 году, [18] и все еще печаталась спустя столетие после своей первоначальной публикации.
Во время Квебекской конференции 1943 года Уинстон Черчилль и Франклин Рузвельт пригласили Скотта на частную встречу, где он прочитал некоторые из своих стихов.
Скотт умер 19 января 1944 года в Квебеке, оставив дочь и четырех сыновей. Канадская пресса сообщила, что «Тысячи ветеранов войны, друзей и поклонников «великого старика», который в качестве старшего протестантского капеллана завоевал сердца Канадского корпуса почти три десятилетия назад, заполнили собор Крайст-Черч и выстроились вдоль тротуаров Университета и церкви Св. .Улицы Екатерины, чтобы отдать последнюю дань уважения». [19]
Канадская энциклопедия назвала его «англиканским священником, второстепенным поэтом и убежденным защитником цивилизационной традиции имперской Британии, который привил своему сыну [Ф. Р. Скотту] стремление служить человечеству, любовь к восстанавливающему балансу лаврентийского ландшафта и твердое уважение к социальному порядку». [20]
Ветеран Первой мировой войны и писатель Хьюберт Эванс вспоминал, что «большинство из нас довольно точно чувствовали жизненную цель, которая привела в действие его героизм, его человечность, его невероятную выносливость. [...] это было в его редко высказываемом, но неизменном убеждении, что каждый из нас до последнего человека было бесконечно полезно, поскольку для каноника Скотта мы никогда не были безличными существами, известными как «другие ранги». [...] Почему-то для него не существовало полковых номеров. Мы были Джеком с женой и детьми, ожидающими в далекой стране Пис-Ривер, или сумасшедшим Биллом с беспокойной матерью в Ванкувере или Томми; , из Вудстока, Северная Каролина, чья сестра надеялась на письмо [...] Человек настолько чувствительный, но без какой-то внутренней укрепляющей силы, никогда не смог бы вынести трагедию и страдания, которые он разделял опосредованно. это почти невероятно, отчасти это было то, что, хотя он действительно заботился - заботился чрезвычайно - он все равно мог сделать каждый день победой». [13]
Если не указано иное, библиографическая информация из журнала Canadian Poetry. [22]
.svg/1280px-Maple_Leaf_(from_roundel).svg.png){kind=small}