Многие области научных исследований в Советском Союзе были запрещены или подавлены под разными предлогами. Все гуманитарные и общественные науки проверялись на строгое соответствие диалектическому материализму . Эти проверки служили прикрытием для политического подавления ученых, которые занимались исследованиями, обозначенными как «идеалистические» или «буржуазные». [1] Многие ученые были уволены, другие арестованы и отправлены в ГУЛАГ . Подавление научных исследований началось в эпоху Сталина и продолжалось после его смерти. [2]
Идеологически мотивированные преследования нанесли ущерб многим направлениям советской науки . [1] [3] [4]
В середине 1930-х годов агроном Трофим Лысенко начал кампанию против генетики [5] и был поддержан Сталиным. Если связи генетики с нацистами было недостаточно, менделевская генетика также подавлялась из-за убеждений, что это была «буржуазная наука», и ее ассоциации со священником Грегором Менделем из-за враждебности к религии из-за советской политики государственного атеизма. [6] [7] [8] [9] [10]
В 1950 году советское правительство организовало Объединенную научную сессию Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР , « Павловскую сессию ». Несколько видных советских физиологов ( Л. А. Орбели , П. К. Анохин , Алексей Сперанский , Иване Бериташвили ) были обвинены в отходе от учения Павлова. В результате Павловской сессии советские физиологи были вынуждены принять догматическую идеологию; качество физиологических исследований ухудшилось, и советская физиология исключила себя из международного научного сообщества. [11] Позднее советские биологи подвергли резкой критике теории Лысенко и его псевдонаучные методы.
Кибернетика также была объявлена вне закона как буржуазная лженаука во время правления Сталина. Книга Норберта Винера 1948 года «Кибернетика» была осуждена и переведена только в 1958 году. Издание « Краткого философского словаря» 1954 года осудило кибернетику за «механистическое уравнивание процессов в живой природе, обществе и технических системах, и, таким образом, противопоставление материалистической диалектике и современной научной физиологии, разработанной Иваном Павловым ». [12] (Однако эта статья была удалена из переиздания словаря 1955 года.) После первоначального периода сомнений советская кибернетика пустила корни, но это раннее отношение препятствовало развитию вычислительной техники в Советском Союзе .
Советская историография (то, как писалась и пишется история учеными Советского Союза [13] ) находилась под значительным влиянием жесткого контроля со стороны властей, направленного на пропаганду коммунистической идеологии и советской власти .
С конца 1930-х годов советская историография рассматривала партийную линию и реальность как одно и то же. [14] Таким образом, если это была наука, то это была наука на службе определенной политической и идеологической повестки дня, обычно использующая исторические методы отрицания. [15] В 1930-х годах исторические архивы были закрыты, а оригинальные исследования были строго ограничены. Историки были обязаны приправлять свои работы ссылками — уместными или нет — на Сталина и других «марксистско-ленинских классиков», и выносить суждения — как предписывала партия — о дореволюционных исторических русских деятелях. [16]
Многие работы западных историков были запрещены или подвергнуты цензуре , многие области истории также были запрещены для исследований, поскольку официально они никогда не проводились. [17] Переводы иностранной историографии часто выпускались в усеченном виде, сопровождались обширной цензурой и корректирующими сносками. Например, в русском переводе 1976 года « Истории Второй мировой войны » Бэзила Лидделла Гарта предвоенные чистки офицеров Красной Армии , секретный протокол к пакту Молотова-Риббентропа , многие подробности Зимней войны , оккупация Прибалтийских государств , советская оккупация Бессарабии и Северной Буковины , помощь западных союзников Советскому Союзу во время войны, многие другие усилия западных союзников, ошибки и неудачи советского руководства, критика Советского Союза и другой контент были подвергнуты цензуре. [18]
Примечателен запрет теории о варяжском происхождении Киевской Руси по идеологическим причинам. [19]
В начале правления Сталина доминирующей фигурой в советской лингвистике был Николай Яковлевич Марр , который утверждал, что язык является классовой конструкцией и что структура языка определяется экономической структурой общества. [20] Сталин, который ранее писал о языковой политике в качестве наркома по делам национальностей, прочитал письмо Арнольда Чикобавы, критикующего эту теорию. Он «вызвал Чикобаву на ужин, который длился с 9 вечера до 7 утра, старательно делая заметки». [21] Таким образом, он уловил достаточно основных проблем, чтобы выступить против этого упрощенного марксистского формализма, положив конец идеологическому господству Марра над советской лингвистикой. Главной работой Сталина в этой области было небольшое эссе « Марксизм и вопросы языкознания » . [22]
Термин « семиотика » был запрещен, и исследователи использовали запутанный термин «вторичные моделирующие системы» , придуманный Юрием Лотманом и Владимиром Успенским в 1964 году; [23] см. Тартуско-Московская семиотическая школа .
Педология была популярной областью исследований на базе многочисленных детских домов, созданных после Гражданской войны в России . Советская педология была сочетанием педагогики и психологии развития человека, которая в значительной степени опиралась на различные тесты. Она была официально запрещена в 1936 году после специального постановления ЦК КПСС «О педологическом извращении в системе Наркомпроса » от 4 июля 1936 года.
В конце 1940-х годов некоторые разделы физики также подверглись критике по признакам « идеализма ».
В квантовой механике советские физики Дмитрий Блохинцев , Яков Терлецкий и К. В. Никольский разработали версию статистической интерпретации квантовой механики , которая рассматривалась как более соответствующая принципам диалектического материализма . [24] [25]
Специальная и общая теория относительности были предметом споров среди советских учёных с 1920 года. Одни из них утверждали, что эта теория основана на махизме (резко критиковавшемся Владимиром Лениным в его «Материализме и эмпириокритицизме »), другие были группой так называемых «механистов» (см. Споры механистов и диалектиков ), позже «молодые сталинисты» вступили в ряды теории относительности. В то же время значительное число видных советских физиков выступили в защиту теории относительности. Нападки на теорию относительности усилились в 1949 году под эгидой борьбы с «физическим идеализмом» в работах Леонида Мандельштама . Первоначально Сергею Вавилову , президенту Академии наук Советского Союза, удалось защитить Мандельштама, но в 1952 году политические нападки на «реакционное эйнштейнианство» ещё больше усилились. Эта псевдонаучная кампания вспыхнула после смерти Сталина. [26]
Хотя изначально процесс «идеологической чистки» в физике и планировался, [27] он не дошёл до определения «идеологически правильной» версии физики и чистки тех учёных, которые отказывались ей следовать, поскольку это было признано потенциально слишком вредным для советской ядерной программы . [28] [29] В 1949-1951 годах против теории резонанса проводилась «антирезонансная кампания» , в ходе которой учёные, поддерживавшие её, обвинялись в «космополитических» симпатиях и подвергались репрессиям. [4] Как пишет Анна Крылова об опасностях идеологического вторжения в науку, « Сталин свернул запланированную кампанию против физики и поручил Берии дать физикам некоторое пространство; это привело к значительным успехам и достижениям советских ученых в нескольких областях. Однако ни Сталин, ни последующие советские лидеры не смогли полностью отказаться от контроля. Государственный контроль над наукой обернулся грандиозным провалом, а попытка залатать расширяющийся разрыв между Западом и Востоком с помощью шпионажа не помогла. Сегодня Россия безнадежно отстает от Запада как по технологиям, так и по качеству жизни». [4]
После русской революции социология постепенно «политизировалась, большевизировалась и, в конечном итоге, сталинизировалась». [30] В 1920-х годах в Советском Союзе сформировалась позиция, что исторический материализм на самом деле является марксистской социологией, и основная дискуссия была о том, следует ли использовать термины «социология» и «исторический материализм» как синонимы или вообще отказаться от термина «социология» и считать его антимарксистской буржуазной наукой. [31] С 1930-х по 1950-е годы независимая дисциплина социология фактически прекратила свое существование в Советском Союзе. [30] Даже в эпоху, когда ей было разрешено заниматься, а не заменять ее марксистской философией , она всегда находилась во власти марксистской мысли ; следовательно, социология в Советском Союзе и во всем Восточном блоке в значительной степени представляла собой только одну ветвь социологии: марксистскую социологию . [30] Со смертью Иосифа Сталина и XX съездом партии в 1956 году ограничения на социологические исследования были несколько смягчены, и, наконец, после XXIII съезда партии в 1966 году социология в Советском Союзе была вновь официально признана приемлемой отраслью науки. [32]
Качество (точность и надежность) данных, опубликованных в Советском Союзе и используемых в исторических исследованиях, является еще одним вопросом, поднятым различными советологами . [33] [34] [35] [36] Марксистские теоретики партии считали статистику общественной наукой ; поэтому многие приложения статистической математики были сокращены, особенно в сталинскую эпоху. [37] При централизованном планировании ничто не могло произойти случайно. [37] Закон больших чисел и идея случайного отклонения были объявлены «ложными теориями». [37] Статистические журналы и университетские кафедры были закрыты; всемирно известные статистики, такие как Андрей Колмогоров и Евгений Слуцкий, отказались от статистических исследований. [37]
Как и во всей советской историографии, надежность советских статистических данных варьировалась от периода к периоду. [36] Первое революционное десятилетие и период сталинской диктатуры кажутся весьма проблематичными с точки зрения статистической надежности; очень мало статистических данных было опубликовано с 1936 по 1956 год ( см. Советская перепись (1937) ). [36] Надежность данных улучшилась после 1956 года, когда были опубликованы некоторые недостающие данные, а сами советские эксперты опубликовали некоторые скорректированные данные за сталинскую эпоху; [36] однако качество документации ухудшилось. [35]
Хотя иногда статистические данные, полезные для исторических исследований, могли быть полностью выдуманы советскими властями, [34] мало доказательств того, что большинство статистических данных были существенно затронуты фальсификацией или вставкой ложных данных с намерением сбить с толку Запад. [35] Однако данные фальсифицировались как во время сбора — местными властями, которые оценивались центральными властями на основе того, отражали ли их данные предписания центральной экономики , — так и внутренней пропагандой, целью которой было изобразить советское государство в наиболее позитивном свете для его граждан. [33] [36] Тем не менее, политика непубликации или просто несобирания данных, которые считались непригодными по разным причинам, была гораздо более распространенной, чем простая фальсификация; отсюда и множество пробелов в советских статистических данных. [35] Неадекватная или отсутствующая документация для большей части советских статистических данных также является значительной проблемой. [33] [35] [36]
Тот факт, что Мендель был священником, также использовался для дискредитации его идей.
Мендель не был священником? Если, как утверждают реакционеры, генетические процессы подчиняются законам случая...
, конечно, должен быть дискредитирован в коммунистической мысли, потому что он был продуктом Запада и Церкви.
резко критикует очернение Лысенко работ Менделя и Моргана как «фашистских, буржуазно-капиталистических и вдохновленных священнослужителями» (то, что Мендель был священником, считается достаточным для дискредитации его экспериментов).