Корсунь-Черкасская битва ( русский : Корсунь -Шевченковская операция ; украинский : Корсунь-Шевченковская операція ), также известная как битва при Корсунь-Черкасском котле , — сражение Второй мировой войны , которое велось с 24 января по 16 февраля 1944 года в Ход советского Днепровско-Карпатского наступления на Украине после Корсунь-Шевченковского наступления .
В битве 1-й и 2-й Украинские фронты под командованием Николая Ватутина и Ивана Конева окружили немецкие войска группы армий «Юг» в котле у реки Днепр . В течение недель боев два фронта Красной Армии пытались ликвидировать котел. Окруженные немецкие части попытались прорваться в координации с попыткой деблокирования другими немецкими силами, что привело к тяжелым потерям, оценки которых разнятся.
Советская победа в Корсунь-Черкасском наступлении ознаменовала успешное осуществление советских глубоких операций . Советская доктрина глубокого боя предусматривала прорыв передовой обороны противника, чтобы позволить свежим оперативным резервам использовать прорыв , продвигаясь в стратегическую глубину фронта противника . Прибытие большого количества американских и британских грузовиков и полугусеничных машин дало советским войскам гораздо большую мобильность, чем они имели прежде. [17] Это, в сочетании с советской способностью держать крупные формирования в резерве, дало Красной Армии возможность снова и снова глубоко продвигаться за немецкую оборону. [18]
Хотя советская операция под Корсунем не привела к краху немецкого фронта, на который надеялось советское командование, она ознаменовала собой значительное ухудшение мощи немецкой армии на этом фронте, особенно в тяжелом вооружении, которое почти все было потеряно во время прорыва. В течение оставшейся части войны Красная Армия подвергала опасности крупные немецкие силы, в то время как немцы были растянуты и постоянно пытались выбраться из одного кризиса в другой. Мобильные советские наступления были отличительной чертой Восточного фронта до конца войны.
Осенью 1943 года немецкие войска группы армий «Юг» фельдмаршала Эриха фон Манштейна , включая 8-ю армию генерала Отто Вёлера , отступили к линии «Пантера–Вотан» , оборонительной позиции, которая на Украине проходила по Днепру . Однако, когда прибыли немецкие войска, строительство только началось, поэтому оборонительные позиции по сути не существовали.
К 1 декабря 1943 года линия была прорвана, и Советская Армия пересекла Днепр. Только два корпуса, XI под командованием генерала Вильгельма Штеммермана, XLII армейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Теобальда Лиеба и приданный корпусной отряд B [19] из 8-й армии удерживали выступ на новой советской линии. Выступ к западу от Черкасс простирался примерно на 100 километров до поселка Канев на реке Днепр, с городом Корсунь примерно в центре выступа, с 1-м Украинским фронтом слева и 2-м Украинским фронтом справа.
Маршал Советского Союза Георгий Жуков осознал потенциал уничтожения 8-й армии Вёлера, используя тактику, похожую на ту, что использовалась для окружения и уничтожения 6-й армии Паулюса в Сталинградской битве . Жуков рекомендовал Советскому Верховному Главнокомандованию ( Ставке ) развернуть 1-й и 2-й Украинские фронты, чтобы сформировать два бронированных кольца окружения: внутреннее кольцо вокруг котла с последующим уничтожением находящихся в нем сил и внешнее кольцо, чтобы не допустить подкрепления окруженных подразделений. Несмотря на неоднократные предупреждения Манштейна и других, Гитлер отказался позволить отвести незащищенные подразделения.
Генерал Конев провел совещание в своей штаб-квартире в Болтушках 15 января со своими командирами и их политическими комиссарами, чтобы передать приказы, полученные от Ставки. [20] Первоначальная атака должна была быть проведена собственным 2-м Украинским фронтом Конева с юго-востока 53-й армией и 4-й гвардейской армией, с 5-й гвардейской танковой армией для развития прорывов, при поддержке 5-й воздушной армии, к которой должны были присоединиться 52-я армия , 5-й гвардейский кавалерийский корпус и 2-я танковая армия. Кроме того, из 1-го Украинского фронта Ватутина , 27-я и 40-я армии должны были быть развернуты с северо-запада, с 6-й танковой армией для развития прорывов, при поддержке 2-й воздушной армии . [21] Многие из этих формирований получили приток новых кадров. Планирование Красной Армии также включало обширные операции по отвлекающему маневру, которые, по утверждениям Советов, были успешными; Однако военный журнал 8-й немецкой армии ясно показывает, что немецкие штабы были обеспокоены надвигающейся угрозой. [22]
Советское наступление началось 24 января, когда 2-й Украинский фронт Конева атаковал выступ с юго-востока. Прорыв был быстро достигнут, и на следующий день прорыв был использован 5-й гвардейской танковой армией и 5-м гвардейским кавалерийским корпусом. [23] Несмотря на то, что штаб немецкой 8-й армии знал о неизбежности атаки, он был удивлен появлением недавно сформированной 6-й танковой армии 1-го Украинского фронта. [24] 6-я танковая армия, имевшая 160 танков и 50 самоходных орудий, [25] была неопытной и потребовала больше времени, чем ожидалось, чтобы прорвать западный фланг выступа. «Подвижная группа» из 233-й танковой бригады 5-го механизированного корпуса под командованием генерала Савельева с 50 танками и 200 пехотинцами, вооруженными автоматами, заняла Лысянку и к 28 января двинулась на окраину Звенигородки . Здесь эти войска 6-й танковой армии встретились с 20-м танковым корпусом 2-го Украинского фронта. В течение следующих трех дней две танковые армии образовали слабо укомплектованное внешнее кольцо вокруг того, что теперь было Корсунским котлом, в то время как другое, внутреннее, кольцо было образовано советскими 27-й, 52-й и 4-й гвардейской армиями. [26]
Советские командиры были оптимистично настроены относительно хода операции. Сталину обещали второй Сталинград, и он ожидал его. Конев телеграфировал: «Не стоит беспокоиться, товарищ Сталин. Окруженный противник не ускользнет». [27] Внутри котла находилось около 60 000 человек из шести немецких дивизий, что составляло около 55% от их уставной численности, а также ряд более мелких боевых подразделений. Среди захваченных немецких войск были 5-я танковая дивизия СС « Викинг » с приданной ей 5-й пехотной бригадой СС « Валлония» , эстонский пехотный батальон СС « Нарва » и «несколько тысяч» русских вспомогательных войск. [28] Генерал Вильгельм Штеммерманн , командующий XI корпусом, был назначен командующим войсками в котле. Эти силы были обозначены как Gruppe Stemmermann . 5-я танковая дивизия СС, численностью около 11 400 человек, [29] имела 30 исправных танков Panzer III / IV и штурмовых орудий, а также шесть в ремонте. [30] Дивизия также имела 47 артиллерийских орудий, из которых 12 были самоходными орудиями. [31]
Манштейн действовал быстро, и к началу февраля III и XLVII танковые корпуса были собраны для деблокирования. Однако вмешался Гитлер и приказал трансформировать атаку в попытку контрокружения двух советских групп армий.
Генерал Герман Брайт , командующий III танковым корпусом , потребовал объединить резервные формирования, чтобы попытаться проложить коридор к окруженной группе Штеммермана . Эта просьба была отклонена, и была предпринята попытка контрокружения советских войск. Атака 11-й танковой дивизии XLVII танкового корпуса на юго-восточном фланге котла быстро заглохла, так как у нее было всего 27 танков и 34 штурмовых орудия. [33] Попытка III танкового корпуса продолжалась до 8 февраля, когда стало неоспоримым, что попытка провалилась. [34] Манштейн приказал корпусу вместо этого направиться прямо на помощь группе Штеммермана . Отвод III танкового корпуса назад и реорганизация для новой атаки в 15 километрах к югу от Боярки заняли три дня. [35]
11 февраля Брейт начал наступление с 16-й и 17-й танковыми дивизиями, двигавшимися к реке Гнилой Тикич . Поначалу они добились хорошего прогресса. 1-я танковая дивизия и 1-я танковая дивизия СС LSSAH прикрывали северный фланг наступления. По мере того, как они продвигались глубже в советские позиции, Жуков приказал Ватутину собрать четыре танковых корпуса с целью отрезать атакующий немецкий клин. [36] Погода потеплела, превратив дороги в мягкую грязь и затормозив немецкое продвижение. Здесь недостатки немецкой колесной техники стали очевидны. Советским войскам были предоставлены по ленд-лизу американские четырех- и шестиколесные грузовики. Они в основном смогли проехать, тогда как немецкие двухколесные машины — нет. [36]
Конев отдал приказ 4-й гвардейской армии и 5-му гвардейскому кавалерийскому корпусу попытаться разделить котел в ночь с 5 на 6 февраля. Удар должен был прийтись на границу между двумя немецкими корпусами. [37] По мере развития боев советская цель стала ясна Штеммерманну и Либу. Штеммерман приказал бронетехнике 5-й дивизии СС выдвинуться на место. Вместе с 72-й пехотной дивизией она остановила советскую атаку, выиграв немцам время. [37] Усилия Красной Армии были возобновлены между 7 и 10 февраля. Эти усилия были затруднены нехваткой снабжения. Прорывы 3-го танкового корпуса к реке Гнилой Тикич значительно удлинили линии снабжения для советских формирований, таких как 6-я танковая армия Ватутина . [38] Красные ВВС попытались пополнить запасы некоторых подразделений, используя самолеты Поликарпова По-2 . [39] Несмотря на трудности с логистикой, подразделения 2-го Украинского фронта смогли приблизиться к Корсуню к 10 февраля, сжав котел до площади шесть на семь миль. [25]
11 февраля III танковый корпус продолжил наступление на восток. Силы достигли реки Гнилой Тикич и создали небольшой плацдарм на восточном берегу. Они не смогли продвинуться дальше, что означало, что группе Штеммермана пришлось пробиваться с боем. [40]
Обе стороны осознали, что усилия вермахта по оказанию помощи достигли критической стадии. Несмотря на мощные пропагандистские призывы советских солдат, сдалось очень мало немецких солдат и ни один солдат Ваффен-СС в котле. [41] Поэтому Жуков решил отправить парламентеров под белым флагом с требованиями о капитуляции. [33] Посланники Красной Армии представили письма Штеммерманну и Либу, подписанные маршалом Жуковым и генералами Коневым и Ватутиным. [42] После сердечных переговоров, угощений и рукопожатия советская делегация отбыла без положительного ответа. [43]
Немецкие ВВС провели операцию по воздушному снабжению как окруженных войск, так и немецких колонн помощи. 28 января VIII авиационный корпус задействовал 832 транспортных самолета, 478 бомбардировщиков (с которых припасы сбрасывались на малой высоте), 58 истребителей-бомбардировщиков и 168 истребителей. В ходе операции было потеряно 32 транспортных самолета, 13 бомбардировщиков и пять истребителей. [13] После того, как 12 февраля аэродром Корсунь был оставлен, поставки сбрасывались на парашютах.
Люфтваффе доставили 82 948 галлонов топлива, 868 тонн боеприпасов и четыре тонны медицинских принадлежностей окруженным войскам и 325 тонн боеприпасов, 74 289 галлонов топлива и 24 тонны продовольствия передовым частям деблокирующих формирований, а также эвакуировали 4161 раненого, в то время как аэродром Корсунь оставался работоспособным. [44] Операция удовлетворила лишь около половины (78 тонн) ежедневных потребностей (150 тонн) окруженных войск, по оценкам немецкого штаба 8-й армии. [13]
Штеммерманн начал отвод войск с северной стороны котла, переориентировав направление отступления и наступая на юг, чтобы двинуться к деблокирующим силам на северном берегу Гнилой Тикич. Окруженные силы стремились захватить деревни Ново-Буда, Комаровка, Хилки и Шандеровка на юго-западном периметре котла, чтобы достичь благоприятной исходной линии для прорыва. [45] 11 и 12 февраля части 72-й пехотной дивизии захватили Ново-Буду и Комаровку соответственно. [46] Вечером 15 февраля Хилки были защищены от советской контратаки. [47] Однако из всех немецких дивизий в котле наибольший вклад в продолжение операций внесла 5-я танковая дивизия СС . [48] Поскольку дивизия СС «Викинг» была единственной по-настоящему мобильной силой внутри котла, гусеничные части дивизии неоднократно перебрасывались с одного конца котла на другой, чтобы укрепить разрушающиеся линии обороны.
Котел «продвинулся» на юг и на полпути к деблокирующим силам и уперся в деревню Шандеровка. Поселок был сильно защищен советскими войсками; он был захвачен 72-й пехотной дивизией, отбит частями советской 27-й армии и отбит полком « Германия» 5-й танковой дивизии СС. К ночи 16 февраля III танковый корпус с боями приблизился к окруженным формированиям, и теперь его передовые части находились в семи километрах от группы Штеммерманна. [49]
Мешок привел к попытке Советского Союза заручиться поддержкой Национального комитета за свободную Германию (НКФД) и Союза немецких офицеров (БДО), чтобы убедить немецкие войска сдаться. Военнопленные и члены БДО генералы Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах , Александр Эдлер фон Даниельс и Отто Корфес посетили фронт 10 февраля и лично обратились к немецким командирам. Обращения также передавались по радио. [50] Более того, члены НКФД были отправлены на поле боя, где они распространяли листовки НКФД, которые служили пропусками в плен, показывающими, что сдача является добровольной и что солдаты с такими листовками должны быть переданы НКФД. Операция прошла относительно успешно, и из 18 200 пленных немцев каждый третий выпустил листовку НКФД. [51] Несмотря на то, что не удалось изменить боевую решимость немецкого командующего в Черкассах, эта операция повысила авторитет НКФД и БДО как среди союзников, так и среди стран Оси. [50] Фон Зейдлиц был уволен из армии и заочно приговорен к смертной казни, а Гитлер лично санкционировал Зиппенхафта против его семьи. [52]
Северный рывок III танкового корпуса к котлу был остановлен решимостью Красной Армии, рельефом местности и нехваткой топлива. После нескольких неудачных попыток немецких танковых соединений захватить и удержать высоту 239 ( 49°15.42′N 30°49.38′E / 49.25700°N 30.82300°E / 49.25700; 30.82300 Лысянка , Черкасская область, Украина) и наступать на Шандеровку, советские контратаки 5-й гвардейской танковой армии вынудили III танковый корпус вести дорогостоящие оборонительные бои. 8-я армия передала по радио Штеммерманну: «Возможности действий III танкового корпуса ограничены погодными условиями и ситуацией со снабжением. Группа Штеммермана должна осуществить прорыв до линии Журзинцы–Высота 239 своими силами. Там соединиться с III танковым корпусом». [53]
В сообщении не уточнялось, что Журзинцы и высота все еще находились в руках советских войск — неудача, которая привела к серьезным потерям группы Штеммермана во время немецкого прорыва из котла. Генерал-лейтенант Лиеб был назначен 8-й армией руководить прорывом. На расстоянии семи километров, разделявших группу Штеммермана и III танковый корпус, Конев располагал свои силы для атаки, намеченной на 17 февраля. [54] Его три армии — 4-й гвардейский, 27-й, 52-й и 5-й гвардейский кавалерийский корпуса — окружили окруженные немецкие войска. Силы Красной Армии также включали элементы 5-й гвардейской танковой армии, с ее бронетехникой, размещенной в районе, разделяющем группу Штеммермана и III танковый корпус. [55] [56]
Штеммерманн решил остаться с арьергардом из 6500 человек, оставшейся объединенной силой 57-й и 88-й пехотных дивизий . В этот момент котел был всего в пять километров в диаметре, без места для маневра. Шандеровка, когда-то считавшаяся жизнеспособным путем отступления, стала известна как «Врата ада». [57] Красная Армия подвергла этот район интенсивному артиллерийскому и ракетному обстрелу, в то время как штурмовики ВВС Красной Армии бомбили и обстреливали окруженные войска, лишь изредка встречая сопротивление со стороны Люфтваффе. Различные дневники подразделений описывали мрачную сцену с пожарами, вызванными советскими ночными бомбардировками зажигательными бомбами, повсюду уничтоженными или брошенными транспортными средствами и ранеными людьми и дезорганизованными подразделениями на грязных дорогах. Конев приказал казачьим кавалерийским подразделениям провести сабельные атаки на дезорганизованные немецкие подразделения. Украинские мирные жители оказались между бойцами. 16 февраля 1944 года Манштейн, не дожидаясь решения Гитлера, отправил радиосообщение Штеммерманну с просьбой разрешить прорыв: «Пароль Свобода, цель Лысянка, 23:00». [ необходима цитата ]
С крайней неохотой Штеммерман и Либ решили оставить 1450 неходячих раненых в Шандеровке под наблюдением врачей и санитаров. [58] [59] [60] Затем войска начали собираться в сумерках в три штурмовые колонны: 112-я дивизионная группа на севере, 5-я танковая дивизия СС на юге и 72-я дивизия в центре, с усиленным 105-м полком в первом эшелоне для обеспечения штурмовой мощи. [61] Несколько батальонов и полков достигли немецких позиций у Октября к 04:10. 105-й полк вошел в Лысянку в 06:30. [62]
На левом фланге колонны разведывательный патруль вернулся с известием, что высота 239 занята советскими танками Т-34 5-й гвардейской танковой армии. Высоту пришлось обойти. Направление немецкого отступления пришлось изменить на юг к реке Гнилой Тикич . Когда наступил день, немецкий план прорыва начал разваливаться. Очень немногие бронемашины и другая тяжелая техника могли подняться по скользким, тающим склонам холмов, и оружие пришлось уничтожить и бросить. [63]
Генерал Конев, теперь осведомленный о немецком прорыве, решил сдержать свое обещание Сталину не дать немецким войскам уйти. Однако советская разведка на этом этапе значительно переоценила бронетанковую мощь III танкового корпуса, и поэтому Конев выступил с боем. В это время 20-й танковый корпус вывел свою бригаду новых Иосифов Сталин-2 на поле боя под Корсунем. [64] Конев приказал всем имеющимся бронетанковым средствам и артиллерии атаковать убегающие части, разрезать их на изолированные группы, а затем уничтожить их по частям. [65] Две блокирующие советские стрелковые дивизии, 206-я стрелковая и 5-я гвардейская воздушно-десантная , были разбиты немецкими штурмовыми силами; без поддержки пехоты советские танки затем открыли огонь по немецким формированиям с расстояния. Не имея противотанкового оружия на поле боя, Т-34 начали пробираться через войска поддержки, штабные части, отставших и медицинские колонны, обозначенные Красным Крестом. [66] [67]
Под желтым небом раннего утра и по земле, покрытой мокрым снегом, советские танки устремились прямо в гущу колонны, вспахивая вверх и вниз, убивая и давя своими гусеницами. Почти одновременно массированная казачья кавалерия откатилась от танков, чтобы выследить и убить людей, бежавших в убежище на холмах: руки, поднятые в знак капитуляции, казаки рубили своими саблями. Убийства в этой человеческой охоте продолжались несколько часов, и новый раунд начался на берегах реки Гнилой Тикич , где выжившие после первого столкновения немецкой колонны с советскими войсками тащились и пробивались.
— Джон Эриксон, в книге «Дорога в Берлин» , стр. 178.
К середине дня большинство теперь перемешанных дивизий достигли ручья Гнилой Тикич, шириной 15 метров и глубиной два метра из-за таяния снега. [29] Несмотря на то, что 1-я танковая дивизия захватила мост, а инженеры возвели еще один, паникующие солдаты видели реку своим единственным спасением. Поскольку основные силы были далеко и к югу от плацдармов, последние танки, грузовики и повозки были загнаны в воду, деревья были повалены, чтобы образовать импровизированные мосты, и войска перебрались через реку, сотни людей утонули, будучи смытыми вниз по течению лошадьми и военным мусором. Многие другие погибли от шока или переохлаждения. [68] К концу фазы прорыва инженеры построили еще несколько мостов, и арьергардные части 57-й и 88-й пехотных дивизий пересекли реку «посуху», включая 20 конных повозок с примерно 600 ранеными. [69]
То, что многим удалось сбежать обратно на немецкие позиции в Лысянке, во многом стало результатом усилий III танкового корпуса, который двигался на выручку группе Штеммермана. Подразделение было оснащено танками «Тигр» и «Пантера», а также инженерным батальоном со специальными навыками наведения мостов. [70]
Окружение Красной Армией Черкасско-Корсунь нанесло серьезный урон шести немецким дивизиям, включая 5-ю танковую дивизию СС . Хотя большинство попавших в ловушку солдат сбежали, им пришлось оставить почти всю свою тяжелую технику. Эти подразделения пришлось отозвать для отдыха и почти полного переоснащения. Сбежавших раненых вывезли из пунктов сбора около Умани в реабилитационные центры и госпитали в Польше, а затем отправили в отпуск в родные города.
В докладе армии США, написанном после войны, Либ прокомментировал, что, когда он принял командование отрядом Штеммермана:
72-я и дивизии «Викинг» были полностью перемешаны. У них больше не было танков, артиллерии, транспортных средств или пайков. Многие солдаты были полностью без оружия, довольно много даже без обуви. Ни одна из дивизий не могла считаться способной сражаться. Один полк оперативной группы B был цел и все еще имел некоторую артиллерийскую поддержку. Однако у этого полка также не осталось транспортных средств и пайков. Все раненые, по оценкам, около 2000 человек, (...) были эвакуированы по воздуху». Он также заявил: «Из-за нехватки транспортных средств и топлива III танковый корпус не смог усилить свои подразделения в районе Лисянки и Октября. [У него] не было никаких дополнительных припасов, и его передовые части не могли обеспечить пайками войска, выходящие из котла. [68]
С немецкими бронетанковыми резервами, оттянутыми в Корсунский котел, Советы нанесли удар по группе армий «Юг» в двух других секторах. 13-я и 60-я армии (1-й Украинский фронт генерала Ватутина) наступали южнее Припятских болот , захватив остатки немецкого XIII корпуса в битве под Ровно [71] и продвигаясь к Луцку . На юге 3-й и 4-й Украинские фронты (генералы Малиновский и Толбухин) наступали вдоль излучины реки Днепр , захватив Кривой Рог . [72]
Генерал Штеммерманн погиб во время прорыва, когда его командирская машина была подбита советским противотанковым орудием. [73] Генерал Либ пережил войну. Генерал Ватутин был расстрелян украинскими националистами-повстанцами УПА 29 февраля 1944 года и умер 15 апреля. [72] Командующий 2-м Украинским фронтом генерал Конев был удостоен звания Маршала Советского Союза за победу под Корсунем. Конев также пережил войну.
Битва под Корсунем стала крупной советской победой, которая позволила следующей весной начать наступление в Румынии. [1] [2] [74] Целая немецкая армия оказалась в ловушке, и когда котел рухнул, войска внутри были вынуждены отступать через бреши в окружавших их советских войсках, что привело к значительным потерям в людях и огромным потерям в технике.
Настойчивость Гитлера в удержании открытого выступа сильно ограничивала возможности немецких полевых командиров. [75] После того, как Советы окружили немецкие войска, усилия по освобождению дали неоднозначные результаты. Эффективность немецкой контратаки была ограничена планом Гитлера разделить свои силы для попытки контрохвата. Атаки XLVII танкового корпуса были неэффективны из-за слабости его дивизий. Хотя III танковый корпус был намного эффективнее, корпус потратил неделю на неудачную попытку окружить советские войска. [35] Когда ему наконец дали задание освободить группу Штеммермана , немцы не смогли обеспечить тяжелый танковый полк Бэка достаточным количеством топлива, что заставило Бэка остановить свое наступление на высоту 239, потому что у одной группы его танков закончилось топливо. [76] Эта логистическая неудача усугублялась неопределенностью радиосообщения генералу Штеммерману с приказом о попытке прорыва. Высота 239 осталась под советским контролем, что привело к значительным потерям среди отступающих сил Штеммермана.
Советские действия также были омрачены ошибками. Советская разведка о немецких войсках в котле была ошибочной, переоценив их силу. [3] В то же время Советы недооценили немецкие возможности для контратаки и поспешно перебросили больше сил вперед, чтобы укрепить мощь своих колец окружения. [77] Советские ВВС не смогли существенно помешать немецким усилиям по воздушному снабжению. [13] В конечном счете, окружающие силы не смогли предотвратить прорыв немцев, что позволило значительной части захваченных немцев сбежать. Учитывая начальные обстоятельства битвы, степень советских потерь ясно показывает, что, хотя Советы и победили в Корсуне, эта победа была достигнута дорогой ценой. [1]
Советские источники и свидетельства с линии фронта утверждают, что общие потери среди немецких мужчин были катастрофическими, по оценкам, собранным из массовых захоронений и с поля боя, около 55 000 убитых и 18 000 немецких пленных только из окруженных формирований. [78] Немецкие источники расходятся во мнениях относительно общих потерь, утверждая, что из 60 000 человек, первоначально находившихся в котле, к 16 февраля их число сократилось до менее 50 000. 45 000 из них приняли участие в прорыве, в результате чего 27 703 немецких солдата и 1063 русских вспомогательных войск вырвались невредимыми. Общие потери убитыми, ранеными или пропавшими без вести были заявлены в размере 31 000 человек, однако эти цифры не учитывают потери спасательных сил. [79] Немецкие официальные документы указали общее число сбежавших как 40 423, включая раненых, вывезенных из котла и эвакуированных из Лысянки. [80] Хотя утверждалось, что «примерно двое из трех» окруженных мужчин сумели выбраться из окружения, [81] «почти треть их людей [были] либо убиты, либо ранены». [82]
Советские источники подсчитывают потери в 80 188 человек для 1-го и 2-го Украинских фронтов, в том числе 24 286 убитыми и пропавшими без вести, и 55 902 ранеными. Эти потери были понесены в период с 24 января по 17 февраля 1944 года как во время окружения, так и во время попыток прорыва. [6]
Обе стороны приветствовали события в Корсуне как победу. Маршал Конев утверждал, что нанес немцам 130 000 потерь, утверждение, которое немецкая официальная история отвергла. Советский историк Сергей Смирнов описал победу в Корсуне как «Сталинград на Днепре», и победа была воспринята как кульминация советской бронетанковой мощи против ослабевшего Вермахта. Маршал Жуков не любил, чтобы его затмевал соперник, отмечая, что 18 февраля 1944 года в Москве официальные почести были отданы 2-му Украинскому фронту , но не 1-му Украинскому фронту — «непростительная ошибка со стороны верховного главнокомандующего [Сталина]». [83]
Со стороны немцев контратака была представлена как славный успех, в котором одна группа храбрых немецких солдат освободила своих не менее героических товарищей, оказавшихся в ловушке в котле. Однако генерал фон Форман , командовавший попыткой деблокирования XLVII танкового корпуса, с горечью отметил, что «войска, принимавшие участие, были поражены и не верили, когда им сказали, что они одержали великую победу под Черкассами на Украине в 1944 году». Немецкое высшее командование было радо тому, что многим войскам удалось спастись. Адольф Гитлер, как говорят, лишь вкратце пожаловался на количество техники, которую пришлось оставить. [84]
Одной из первых историографических работ о боях под Корсунем была публикация армии США 1952 года, DA Pamphlet 20–234, Operations of Encircled Forces: German Experiences in Russia . Эта работа была написана в контексте противостояния НАТО с Советским Союзом в холодной войне , и авторы подчеркнули исторический опыт вермахта, который мог бы оказаться полезным для сил НАТО, если бы началась война между Советским Союзом и странами НАТО. [85] Как и большинство англоязычных работ о Восточном фронте этой эпохи, она была написана с немецкой точки зрения и без учета военных записей.
В книгах Джона Эриксона 1983 года «Дорога на Берлин» и Дэвида Гланца 1995 года (2015) «Когда титаны столкнулись» освещались события на всем Восточном фронте с немецкой и советской точек зрения, а также несколько страниц было посвящено боям в Корсунском котле. Эриксон не подвергал сомнению советские заявления относительно немецких потерь, а Гланц усомнился в правдивости немецких заявлений относительно общего числа бежавших из котла. [86] Гланц также перевел исследование советского Генерального штаба по Корсунской операции на английский язык под названием « Битва за Украину: Корсунь-Шевченковская операция Красной армии, 1944» .
Совсем недавно, в работе 2002 года историка армии США Дугласа Нэша « Врата ада: битва за Черкасский котёл, январь–февраль 1944 года » были оспорены советские утверждения о том, что Корсунь был ещё одним Сталинградом. [87] Аналогичным образом, шведские историки Никлас Цеттерлинг и Андерс Франксон оспорили утверждения исследования советского Генерального штаба о Корсуньской операции в своей работе 2008 года « Корсуньский котёл. Окружение и прорыв немецкой армии на Востоке, 1944 год» , назвав исследование штаба «каким угодно, но не точным» и «совершенно ненадёжным». И Нэш, и Цеттерлинг/Франксон пришли к выводу, что Корсунь был советской победой. [1] [2] [88]
В 2007 году был опубликован 8-й том немецкой полуофициальной истории войны ( Германия и Вторая мировая война ), и часть работы, написанной Карлом-Хайнцем Фризером, рассматривала события в Корсуне. Эта работа также подвергает сомнению советские заявления относительно немецких потерь, подробно обсуждая положение немецких войск, используя доступные данные из немецких архивов. Однако, хотя немецкие потери в этой работе взяты из немецких архивов, она основывает свою оценку советских потерь в бронетехнике и орудиях (некритически) на немецких заявлениях военного времени. [89] В 2011 году автор и историк Жан Лопес опубликовал в Economica Edition ( ISBN 978-2717860290 ) книгу под названием «Le chaudron de Tcherkassy-Korsun», освещающую битву.
49°25′10″N 31°16′38″E / 49.4194°N 31.2772°E / 49.4194; 31.2772