Андре Леон Блюм ( французский: [ɑ̃dʁe leɔ̃ blum] ; [1] 9 апреля 1872 — 30 марта 1950) — французский политик-социалист и трёхкратный премьер-министр Франции .
Как еврей , он находился под сильным влиянием дела Дрейфуса в конце 19 века. Он был учеником лидера социалистов Жана Жореса ; после убийства Жореса в 1914 году он стал его преемником.
Несмотря на относительно короткий срок пребывания Блюма в должности, время его пребывания у власти имело большое влияние: будучи премьер-министром в левом правительстве Народного фронта в 1936–1937 годах, он провел ряд крупных экономических и социальных реформ. Блюм объявил нейтралитет во время гражданской войны в Испании (1936–1939), чтобы избежать распространения гражданского конфликта на саму Францию. Покинув свой пост в 1938 году, он осудил политику умиротворения Германии.
Когда Германия победила Францию в 1940 году, он стал ярым противником вишистской Франции . Судимый (но так и не осужденный) правительством Виши по обвинению в государственной измене, он был заключен в концентрационный лагерь Бухенвальд . После войны он возобновил временную руководящую роль во французской политике, помогая создать Французскую Четвертую республику , вплоть до своей смерти в 1950 году.
Блюм родился в 1872 году в Париже в умеренно зажиточной еврейской семье среднего класса, ассимилированной в торговом бизнесе. [2] Его отец Авраам, купец, родился в Эльзасе . [ нужна цитата ]
Блюм поступил в Высшую нормальную школу в 1890 году и преуспел там, но бросил учебу через год, поступив вместо этого на юридический факультет. [3] Он учился в Парижском университете и стал юристом и литературным критиком. Между 1905 и 1907 годами он написал «Дю Мариаж» — весьма противоречивое (для того периода) и много обсуждаемое критическое эссе о проблемах традиционного брака, каким он представлялся в конце XIX века, с его религиозной и экономической подоплекой и сильным упором на женщин, остающихся девственницами до тех пор, пока они не станут девственницами. день их свадьбы. [ нужна цитата ]
Блюм заявил, что и мужчины, и женщины должны наслаждаться периодом «полигамной» свободной сексуальной жизни, чтобы испытать более зрелые и стабильные отношения в дальнейшей супружеской жизни: «И для мужчин, и для женщин жизнь приключений должна предшествовать жизни в браке». жизнь инстинкта должна предшествовать жизни разума» [4]
Неудивительно, что он стал мишенью тогдашней могущественной католической церкви во Франции после беспорядков, вызванных разделением церкви и государства, осуществленным Эмилем Комбом в 1905 году. Крайне правые и роялистские политики и агитаторы, и в первую очередь Шарль Моррас , были был возмущен и обрушил в основном антисемитские оскорбления и публичное возмущение на Блюма, прозвав его «порнографом государственного совета », поскольку Блюм к тому времени был советником этого учреждения. Хотя взгляды Блюма в настоящее время приняты и в основном являются общепринятыми во многих развитых странах, [5] книга оставалась объектом скандала еще долгое время после Первой мировой войны и перехода к эмансипации женщин.
Будучи в юности заядлым читателем произведений писателя-националиста Мориса Барреса , Блюм мало интересовался политикой до дела Дрейфуса 1894 года, которое оказало на него травмирующее воздействие, как и на многих французских евреев . [6] Блюм впервые лично принял участие в этом деле, когда он помогал защите Эмиля Золя в 1898 году в качестве юриста, до этого он не проявлял интереса к общественным делам. [3] Предвыборная кампания в качестве Дрейфусара привела его к контакту с лидером социалистов Жаном Жоресом , которым он очень восхищался. Он начал сотрудничать с социалистической ежедневной газетой L'Humanité и вступил во французскую секцию Интернационала трудящихся ( франц . Вскоре он стал главным теоретиком партии. [6] Вполне возможно, что интерес Блюма к политике начался несколько раньше, поскольку Фернан Грег упоминал в своих личных мемуарах, что Блюм проявил интерес к политике еще в 1892 году. [3]
В июле 1914 года, когда разразилась Первая мировая война, Жорес был убит, и Блюм стал более активным членом руководства Социалистической партии. В августе 1914 года Блюм стал помощником социалистического министра общественных работ Марселя Самба . В 1919 году он был избран председателем исполнительного комитета партии, а также был избран в Национальное собрание как представитель Парижа. Считая, что «хорошей диктатуры» не существует, он выступал против участия в Коминтерне . Поэтому в 1920 году он работал над предотвращением раскола между сторонниками и противниками Русской революции , но радикалы отделились, взяв с собой «Юманите» , и сформировали Французскую секцию Коммунистического Интернационала (SFIC).
Блюм возглавлял СФИО в 1920-е и 1930-е годы, а также был редактором партийной газеты Le Populaire .
Блюм был избран депутатом от Нарбонны в 1929 году и переизбирался в 1932 и 1936 годах. В 1933 году он исключил Марселя Деа , Пьера Реноделя и других неосоциалистов из СФИО. Политические обстоятельства изменились в 1934 году, когда приход к власти немецкого диктатора Адольфа Гитлера и фашистские беспорядки в Париже заставили Сталина и французских коммунистов изменить свою политику. В 1935 все партии левого и центра образовали Народный фронт . Франция не смогла успешно оправиться от мировой экономической депрессии, заработная плата упала, а рабочий класс потребовал реформ. Народный фронт одержал убедительную победу в июне 1936 года. Народный фронт получил твердое большинство, получив 386 мест из 608. Впервые социалисты получили больше мест, чем радикалы; они сформировали эффективную коалицию. Став премьер-министром Франции и первым социалистом, занявшим этот пост, лидер социалистов Блюм сформировал кабинет, в который вошли 20 социалистов, 13 радикалов и два социалиста-республиканца. Коммунисты получили 15 процентов голосов и 12 процентов мест. Они поддержали правительство, хотя и отказались занимать какие-либо должности в кабинете министров. Впервые в состав кабинета вошли три женщины на второстепенных должностях, хотя женщины не имели права голосовать. [7] [8] [9]
Избрание левого правительства вызвало волну забастовок, в которых приняли участие два миллиона рабочих, и захват многих фабрик. Забастовки были спонтанными и неорганизованными, но, тем не менее, бизнес-сообщество запаниковало и тайно встретилось с Блюмом, который провел переговоры о серии реформ, а затем отдал должное профсоюзам за Матиньонские соглашения . [10] Новые законы:
Правительство как можно быстрее провело обещанные реформы. 11 июня Палата депутатов большинством в 528 голосов против 7 проголосовала за сорокачасовую рабочую неделю, восстановление зарплат госслужащим и двухнедельный оплачиваемый отпуск. Сенат проголосовал за эти законы в течение недели. . [11]
Блюм убедил рабочих согласиться на повышение зарплаты и вернуться на работу. Заработная плата резко выросла; за два года средний показатель по стране вырос на 48 процентов. Однако инфляция также выросла на 46%. Введение 40-часовой недели оказалось крайне неэффективным, поскольку промышленности было трудно к этому приспособиться. [12] Экономическая неразбериха препятствовала усилиям по перевооружению, а быстрый рост немецких вооружений встревожил Блюма. Он запустил крупную программу по ускорению производства оружия. Цена вынудила отказаться от программ социальных реформ, на которые так рассчитывал Народный фронт. [13]
К середине августа 1936 года парламент проголосовал за:
Он также повысил заработную плату, пенсии и пособия работникам государственного сектора и бывшим военнослужащим. Налог с продаж 1920 года, против которого выступали левые как налог на потребителей, был отменен и заменен производственным налогом, который считался налогом на производителя, а не на потребителя.
Блюм распустил крайне правые фашистские лиги. В свою очередь, с Народным фронтом активно боролись правые и крайне правые движения, которые часто использовали антисемитские оскорбления в адрес Блюма и других еврейских министров. Крайне правая группа Кагула даже устраивала взрывы, чтобы подорвать власть правительства .
Важнейшим фактором внешней политики Франции стала ремилитаризация Рейнской области 7 марта 1936 года в нарушение Версальского договора , который был объявлен постоянной демилитаризованной зоной. [14] После ремилитаризации Рейнской области впервые с 1918 года немецкие вооруженные силы могли напрямую угрожать Франции, и, что не менее важно, немцы начали строить линию Зигфрида вдоль франко-германской границы. [14] В основе французской системы альянсов в Восточной Европе лежало предположение, что французская армия будет использовать демилитаризованный статус Рейнской области для начала наступления на западную Германию, если Рейх вторгнется в кого-либо из союзников Франции в Восточной Европе, а именно в Польшу, Чехословакию. , Румыния и Югославия. [14] Благодаря построению «Линии Зигфрида» Германия получила возможность вторгнуться в любого из восточноевропейских союзников Франции, при этом большая часть Вермахта была отправлена на восток, а остальная часть Вермахта оставалась в обороне в Рейнской области, чтобы остановить любого француза. наступление на Германию, ситуация, которая не предвещала ничего плохого для выживания системы французских союзов в Восточной Европе. [14] Еще одним осложнением для французов было большее население Германии, поскольку Франция могла выставить только треть молодых людей, которых мог выставить Рейх , а также больший размер немецкой экономики. [15] Чтобы уравнять шансы против Рейха , все французские внешнеполитические и военные эксперты единодушно считали, что Франции нужны союзники. Страной, которую Франция хотела больше всего в качестве союзника, была Великобритания, которая имела самый большой в мире военно-морской флот и при условии, что Великобритания взяла на себя «континентальное обязательство» отправить во Францию еще один крупный экспедиционный корпус, как это позволяли французам БЭФ времен Первой мировой войны. противостоять любому вызову со стороны Германии на более равных условиях. [16] Необходимость «континентальных обязательств» позволила Британии иметь своего рода право вето на внешнюю политику Франции в межвоенный период, поскольку французы очень сильно хотели «континентальных обязательств» и, таким образом, не могли позволить себе оттолкнуть и британцев. много. [17] Другим важным союзником, которого хотели французы, был Советский Союз. Однако отсутствие общей германо-советской границы, нежелание Румынии и особенно Польши предоставить Красной Армии транзитные права, а также сильная неприязнь Британии к союзу, который французы подписали с Советским Союзом в 1935 году, — все это создавало проблемы со стороны Германии. Французская точка зрения. [18]Внешняя политика Блюма заключалась в попытках улучшить отношения с Германией, чтобы избежать войны, одновременно стремясь укрепить союзы Франции и заключить союз с Великобританией.
После неудачного государственного переворота 17 июля 1936 года в Испании вспыхнула гражданская война. Первоначально Блюм разрешил поставку оружия правительству Народного Фронта , но поставки оружия в Испанскую Республику вызвали сильное сопротивление со стороны Великобритании. [19] Шарль Корбен , французский посол в Лондоне, настоятельно посоветовал Блюму прекратить поставки оружия испанским республиканцам. [19] Корбин предупредил, что правительство Стэнли Болдуина категорически против французского оружия для Испанской республики и что Франция не может позволить себе раскол с Великобританией из-за Испании, учитывая угрозу, исходящую от Германии. [19] Алексис Сен-Леже , генеральный секретарь набережной Орсе , встретился с Блюмом, чтобы сказать ему, что Франция нуждается в Британии больше, чем Британия нуждается во Франции, и французы не могут позволить себе противодействовать британцам ради испанцев. Республика. [20] Потребность в британской поддержке сыграла важную роль в том, что Блюм прекратил поставки оружия в Испанию и вместо этого Франция присоединилась к неэффективному Комитету по невмешательству. [20] В июле 1936 года Лига Наций отменила санкции, наложенные на Италию за вторжение в Эфиопию, и, следовательно, Франция прекратила действие санкций на Италию. [21] Французы изо всех сил пытались возродить Фронт Стрезы после того, как санкции против Италии были отменены, и, как заметил американский историк Барри Салливан, «... французы проявили почти унизительную решимость сохранить Италию в качестве союзника». [22] Бенито Муссолини отверг все предложения Франции и вместо этого присоединил Италию к Германии. [22] Салливан отмечал: «...Германия, которая постоянно относилась к Италии хуже, чем к двум другим странам, была вознаграждена дружбой Муссолини; Франция, которая в целом предлагала Италии высочайший уровень сотрудничества и истинного партнерства, была вознаграждена дружбой Муссолини. отпоры и оскорбления». [22] Перспектива итало-германского союза угрожала отвлечь французские ресурсы от потенциального конфликта с Германией и заставила французов искать более тесные связи с Великобританией в качестве противовеса. [23]
Вскоре после своего избрания Блюм вместе со всем своим кабинетом посетил посольство Германии, чтобы встретиться с новым послом Германии графом Йоханнесом фон Вельчеком , чтобы сказать ему, что Франция хочет хороших отношений с Германией и что его правительство намерено вернуться в «эру Локарно». 1920-х годов (т.е. дружба с Германией). [24] Немецкая пропаганда постоянно подчеркивала, что одной из многих предполагаемых «несправедливостей» Версальского договора была потеря Германией африканских колоний, и требовала, чтобы все бывшие африканские колонии «вернулись домой, в Рейх » . Блюм считал, что колониальный вопрос является основной проблемой франко-германских отношений и что в немецком правительстве существует «умеренная» фракция во главе с президентом Рейхсбанка доктором Яльмаром Шахтом , которая желала и могла сдерживать Адольфа Гитлера . [25] Во время выборов 1936 года Блюм баллотировался на антимилитаристской платформе, которая призывала к «хлебу, миру и свободе», в то время как он обещал положить конец гонке вооружений, перейдя от «вооруженного мира» к «разоруженному миру». . [26] Когда Шахт обратился к Блюму с предложением прекратить гонку вооружений в обмен на возвращение бывших немецких африканских колоний, Блюм принял его предложение. [26] В августе 1936 года Шахт посетил Париж, где встретился с Блюмом, чтобы обсудить возможную сделку, по которой Франция вернет бывшие немецкие африканские колонии, находящиеся под управлением Франции, в качестве мандатов Лиги Наций и окончание торговых войн в Европе в обмен на это. Германия резко сократила уровень военных расходов. [25] Блюм сказал Шахту, что он готов вернуть Французский Тоголанд (современное Того) и Французский Камерун (современный Камерун) Германии в качестве цены мира, и проводил эту линию переговоров с Шахтом вплоть до 1937 года . Блюм также сказал Шахту, что над Францией не будут издеваться, поскольку он заявил: «Мы считаем, что наша позиция сильнее, чем несколько месяцев назад. Франция не дрожит перед лицом войны, но не хочет войны». [28]
Шахт обладал меньшей властью в Берлине, чем, по мнению Блюма, он имел, но он создавал у Блюма впечатление, что он более могущественный, чем он был на самом деле, и что ключом к предотвращению новой мировой войны является восстановление немецкой колониальной империи в Африке. [25] В то время Шахт проигрывал борьбу за власть над контролем над экономической политикой Германии другим нацистским лидерам, и он стремился к внешнеполитическому успеху, такому как восстановление бывших африканских колоний Германии, которые могли бы восстановить его престиж перед Гитлером. . [25] У Блюма были хорошие отношения как с Вельчеком, так и с Шахтом, которых он считал «рациональными, цивилизованными европейцами», с которыми он мог вести переговоры. [29] Примечательно, что Гитлер отказался видеть Блюма ни при каких условиях, а Вельчек был основным каналом связи Блюма с правительством Рейха . [29] В сентябре 1936 года Гитлер на Нюрнбергском партийном съезде обнародовал Четырехлетний план, согласно которому немецкая экономика была готова к «тотальной войне» к сентябрю 1940 года, что сильно встревожило Блюма. [30] В ответ на Четырехлетний план Блюм запустил то, что американский историк Джозеф Майоло назвал «крупнейшей программой вооружений, когда-либо предпринятой французским правительством в мирное время». [26] Разведывательные данные Второго бюро и Андре Франсуа-Понсе , французского посла в Берлине, показали, что заводы крупнейших немецких оружейных фирм, таких как Krupp AG, Rheinmetall AG и Borsig AG, работали на полную мощность, как казалось немецкому государству. иметь безграничный аппетит к оружию. [28] Все разведданные Франсуа-Понсе и Второго бюро указывали на то, что Германия готовится к крупной войне в ближайшем будущем. [28] Тот факт, что экономика Германии в три раза превышала экономику Франции, гарантировал, что Рейх имел огромное преимущество в гонке вооружений. Однако французов утешал тот факт, что Германии пришлось импортировать ряд важнейших сырьевых материалов, таких как высококачественное железо и нефть, которых не хватало Рейху , что делало Германию очень уязвимой для морской блокады. [28] Однако было оговорено, что многие сырьевые материалы, которых не хватало Германии, можно найти в Восточной Европе, и если бы Германия получила такое сырье в Восточной Европе посредством союзов или завоеваний, немецкая экономика была бы невосприимчива к блокаде. . Таким образом, с французской точки зрения было крайне важно не допустить попадания Восточной Европы в сферу влияния Германии. Военный министр Эдуард Даладье попросил командующего вооруженными силами генерала Мориса Гамелена представить четырехлетний план военной модернизации. [31]Когда Гамлен представил план, бюджет которого предусматривал 9 миллиардов франков для французской армии, Даладье отверг его как слишком низкий и добавил дополнительные 5 миллиардов франков. [31] Во время «эмоционального» интервью с Блюмом Даладье убедил его принять план на 14 миллиардов франков, предупредив, что Германия в настоящее время выигрывает гонку вооружений. [32] 7 сентября 1936 года кабинет Блюма одобрил план Даладье на перевооружение стоимостью 14 миллиардов франков. [32]
Франк по-прежнему основывался на золотом стандарте, и во время выборов Блюм пообещал поддерживать золотой стандарт, что заверило избирателей, обеспокоенных инфляцией. [33] Франк, основанный на золотом стандарте, был переоценен, и в прошлом году инвесторы выводили огромное количество капитала и золота из Франции, ожидая девальвации франка. [33] Завышенный курс франка сделал французский экспорт дорогим, в то время как иностранные импортеры стали дешевле по сравнению с французскими товарами. Суммы, выделенные на гонку вооружений, в общей сложности около 21 миллиарда франков, выделенных для французской армии, вызвали бегство капитала, поскольку инвесторы в облигации сочли финансовую политику Народного фронта безответственной. [34] Майоло писал: «Все знали, что Народный фронт не может сократить дефицит и финансировать проекты по созданию рабочих мест, национализировать оружейную промышленность и закупать оружие без займов. Накопляя свой капитал за рубежом, частные спекулянты фактически наложили вето на политику Народного фронта. ". [34] К середине сентября 1936 года золотой запас Франции упал почти до 50 миллиардов франков, что было минимальной суммой, которая считалась необходимой для финансирования перевооружения. [35] Чтобы стабилизировать экономику и оплатить перевооружение, Блюм вел секретные переговоры об англо-американской финансовой поддержке. [36] 26 сентября 1936 года франк был девальвирован, и в тот же день было объявлено об экономическом соглашении о стабилизации валюты с Соединенными Штатами и Соединенным Королевством. [36] В знак поддержки Блюма ни американцы, ни британцы не увеличили тарифы на французские товары, а доллар и фунт не были девальвированы в ответ, что позволило французам увеличить свой экспорт, который теперь стал дешевле из-за девальвации франка. [36] Девальвация франка не привела к возвращению золота и капитала во Францию, как надеялся Блюм, и Блюм был вынужден обратиться к Великобритании с просьбой о кредите для стабилизации франка, что дало британцам рычаги воздействия на его правительство. . [36] Опыт Блюма в правительстве убедил его в том, что именно трейдеры на рынках облигаций действительно доминируют в мире, а не национальные правительства, поскольку он постоянно сталкивался с необходимостью корректировать свою политику, чтобы успокоить рынки облигаций. [36]
Поскольку переговоры с Шахтом зашли в тупик, Блюм обратился к союзу с Советским Союзом и другими восточноевропейскими союзниками Франции. Правительство Блюма попыталось построить институциональные связи, чтобы связать Францию на коллективной основе с альянсом Малой Антанты, состоящим из Чехословакии, Югославии и Румынии. [37] После ремилитаризации Рейнской области и король Румынии Кароль II , и Милан Стоядинович из Югославии отвергли предложение Франции и предпочли сблизиться с Германией, полагая, что Франция не сделает ничего, чтобы помочь их странам в случае ремилитаризации Рейнской области. Немецкое вторжение. [37] Даже президент Чехословакии Эдвард Бенеш , которого обычно считают восточноевропейским лидером, наиболее приверженным поддержанию союза своей страны с Францией, пытался улучшить свои отношения с Германией после ремилитаризации Рейнской области. [37] Франко-польские отношения были сильно напряженными с момента подписания немецко-польского пакта о ненападении 1934 года, но после ремильтаризации Рейнской области министр иностранных дел Польши полковник Юзеф Бек выразил желание французской финансовой и военной помощи модернизировать польскую армию. [37] Дружба Бека с Германом Герингом привела к сомнениям со стороны Блюма в его точной лояльности Франции, но тот факт, что Германия все еще претендовала на польский коридор, Верхнюю Силезию и Вольный город Данциг, предполагал, что немецко-польское сближение может быть лишь эфемерным. [37] Блюм сказал Даладье и Гамелену: «Мы не можем так жить. Мы связаны союзом с государством и народом, но у нас так мало доверия к ним, что мы не решаемся поставлять им оружие, проекты, планы - для страх, что они предадут нас и предадут врагу. Мы должны знать, являются ли поляки нашими союзниками или нет». [37] Блюм отправил Гамелена в Варшаву, чтобы попросить маршала Эдварда Рыдз-Смиглы , другого члена триумвирата, который был руководством военной диктатуры Санации , уволить Бека с поста министра иностранных дел. [38] Рыдз-Смиглы настаивал на том, что его страна по-прежнему привержена поддержке франко-польского союза, но отказался уволить Бека. [38] В сентябре 1936 года Рыдз-Смиглы посетил Париж на две недели, и Блюм несколько раз встречался с ним и просил уволить Бека. [38] Бек не был уволен, но Блюм подписал соглашение о предоставлении Франции денег, которые позволят Польше создать военную промышленность. [38]
В октябре 1936 года Уильям Кристиан Буллит-младший прибыл в качестве нового американского посла в Париж. Помимо того, что Буллит был первым американским послом во Франции за последние 16 лет, который действительно говорил по-французски, он был одним из лучших друзей президента Франклина Д. Рузвельта , с которым он разговаривал по телефону один раз в день. [39] У Блюма была очень близкая дружба с Буллитом, человеком, которого он очень любил и которым восхищался. [40] Хотя Блюм никогда не встречался с Рузвельтом, он восхищался им и открыто признавал, что его социальные реформы были основаны на «Новом курсе», как Блюм заявил в своей речи: «Видя его [Рузвельта] действия, французская демократия чувствует, что пример было прослежено за этим, и именно этому примеру мы следуем». [41] Буллит стал влиятельным человеком во Франции и был известен как «неофициальный министр без портфеля» во французском кабинете министров. [42] Зная, что Буллит был одним из лучших друзей Рузвельта, Блюм изо всех сил старался использовать его, чтобы более активно вовлекать Соединенные Штаты в дела Европы. [43]
Из восточноевропейских союзников Франции Блюм считал самым важным Советский Союз. [44] Прошлые сражения Блюма с французскими коммунистами заставили его настороженно относиться к Советской России, но он отметил, что Советский Союз, несомненно, был самым могущественным из восточноевропейских союзников Франции. [44] Блюм поддерживал то, что он назвал своим «великим замыслом», согласно которому сначала будут укрепляться англо-французские отношения, за которым последует укрепление франко-советских отношений, и, наконец, Франция будет играть роль свахи и добиться англо-советского сближения. . [44] Конечная цель Блюма состояла в том, чтобы воссоздать «комбинацию, воспроизводящую Тройственное согласие до 1914 года». [44] Позднее Блюм утверждал, что его «великий замысел» предотвратил бы Вторую мировую войну, как он заявил в 1947 году: «Тесное сближение англосаксонской и французской демократий с Советской Россией, то есть международное Народное Фронт был бы спасением мира». [44] Франко-советский союз был подписан в мае 1935 года, но никаких штабных переговоров для разработки оперативных планов не было. [44] К осени 1936 года Советы проявили открытое нетерпение и настаивали на франко-советских штабных переговорах, поскольку было отмечено, что военный союз без штабных переговоров по военной конвенции по сути бесполезен. [44] Блюм назначил Роберта Кулондра послом Франции в Москве с поручением укрепить франко-советский союз. [45] Когда Кулондр вручил свои верительные грамоты в качестве посла Франции советскому председателю Михаилу Калинину , ему совершенно прямо сказали, что если бы французы действительно серьезно относились к альянсу, штабные переговоры следовало бы начать когда-нибудь назад. [46] 6 ноября 1936 года Блюм приказал Даладье и Гамелену начать франко-советские штабные переговоры с целью заключения военной конвенции для вступления в силу франко-советского союза. [47] 9 ноября 1936 года Блюм сказал советскому послу Владимиру Потемкину , что начало штабных переговоров для Франции и Советского Союза было «шагом вперед». [47]
В декабре 1936 года министр иностранных дел Франции Ивон Дельбос заключил с Вельчеком предложение о совместном франко-германском посредничестве с целью положить конец гражданской войне в Испании. [30] При условии, что гражданская война в Испании может быть прекращена, Дельбос был готов начать переговоры о возвращении бывших немецких колоний, а также соглашения о прекращении гонки вооружений и торговых войн в Европе. [30] Взамен Дельбос хотел положить конец Четырехлетнему плану. [30] 18 декабря 1936 года Блюм встретился с Вельчеком и сообщил ему, что весь кабинет министров одобрил это предложение, заявив, что это лучший шанс спасти мир в Европе. [48] Вельчек лично был за принятие предложения Блюма, но министр иностранных дел Германии барон Константин фон Нейрат был против и убедил Гитлера отклонить это предложение. [49] Частично причиной настойчивости Франции в стремлении улучшить отношения с Рейхом было решение Бельгии отказаться от союза с Францией, который она подписала в 1920 году, и снова объявить себя нейтральным. [50] Линия Мажино охватывала франко-германскую границу, но не охватывала франко-бельгийскую границу, поскольку Бельгия была союзником Франции, когда строительство линии началось в 1930 году. [51] Поскольку Бельгия была нейтральной, путь для Германии был открыт. снова вторгнуться во Францию, поскольку Блюм отметил, что Франция будет уважать нейтралитет Бельгии, а Германия - нет. [51] Прецедент 1914 года, когда Германия нарушила нейтралитет Бельгии как лучший способ вторгнуться во Францию, не предполагал, что Германия снова будет уважать нейтралитет Бельгии. Блюм приказал продлить линию Мажино вдоль франко-бельгийской границы, но к 1939 году работа была проделана лишь небольшая, и Франция все еще была очень уязвима для немецкого вторжения через Бельгию. [51] Блюм тайно встретился с премьер-министром Бельгии Полем ван Зеландом , чтобы попросить его разрешить секретные франко-бельгийские штабные переговоры для координации операций в случае повторного вторжения Германии в Бельгию, но ван Зеланд отказался. [51] К началу 1937 года Блюм разочаровался в Шахте, который, как он начал подозревать, имел меньшую власть в Германии, чем он утверждал. [52] 30 января 1937 года Гитлер выступил с речью в рейхстаге, в которой заявил, что хочет возвращения бывших африканских колоний Германии без предварительных условий, таких как сокращение военных расходов. [52] 13 февраля 1937 года Блюм сообщил Палате депутатов, что его правительство ввело «паузу» в социальных реформах, а план общественных работ на 20 миллиардов франков был приостановлен до дальнейшего уведомления для оплаты перевооружения. [52]
Несмотря на отказ от предложения о колониальном урегулировании, продолжающиеся переговоры Блюма с доктором Шахтом в 1937 году привели к обеспокоенности в кабинете нового британского премьер-министра Невилла Чемберлена тем, что, если Франция вернет Тоголанд и Камерун Германии, Великобритания окажется под давлением с требованием вернуть их. Танганьика (современная Танзания) до Германии. [53] Кабинет Чемберлена выразил обеспокоенность по поводу того факта, что Блюм сделал предложение вернуть Тоголанд и Камерун Германии, что, как считалось, ослабило аргументы Великобритании в отношении удержания Танганьики. [53] Американский историк Герхард Вайнберг писал, что правительства Блюма и Чемберлена серьезно относились к возвращению бывших немецких африканских колоний в той или иной форме к 1937 году, отметив, что существует консенсус в отношении того, что «...цена, как ее воспринимают из Лондона и Париж, если бы не Дуала и Ломе, стоило бы заплатить». [54] Однако Гитлер хотел возвращения бывших африканских колоний без условий, которых хотели Блюм и Чемберлен, таких как резкое сокращение военных расходов и окончание Четырехлетнего плана.
Франко-советские штабные переговоры испортили англо-французские отношения: министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден сказал Блюму во время визита в Париж в мае 1937 года, что его правительство выступает против франко-советских штабных переговоров как опасных для мира в Европе. Блюм отказался. [55] Франко-советские штабные переговоры внезапно прервались в июне 1937 года из-за « ежовщины » («ежовских времен»). 12 июня 1937 года маршал Михаил Тухачевский вместе с двумя другими маршалами Советского Союза был расстрелян по обвинению в государственной измене и шпионаже в пользу Германии и Японии. [55] Гамлен немедленно приостановил штабные переговоры на том основании, что, поскольку само советское правительство обвинило Тухачевского в шпионаже в пользу Германии и Японии, то, по логике вещей, вся информация, которой он поделился с Тухачевским, должна была достичь Берлина и Токио. Гамлен заявил, что штабные переговоры будут возобновлены только после того, как закончатся казни старших офицеров Красной Армии по обвинению в шпионаже в пользу Германии и Японии, заявив, что в настоящее время для французского генерального штаба очень рискованно участвовать в штабных переговорах с Красной Армией. Генерального штаба, учитывая частоту казней офицеров Красной Армии за шпионаж. Решение о приостановке штабных переговоров стало серьезным вопросом во франко-советских отношениях, и Якоб Суриц , новый советский посол в Париже, сменивший Потемкина, очень сильно требовал от Блюма возобновления штабных переговоров как можно скорее. [55] Точно так же Суриц был в ярости из-за решения прекратить поставки оружия в Испанскую Республику и обвинил Блюма в том, что он слишком озабочен поддержанием хороших англо-французских отношений. [56]
Гражданская война в Испании разразилась в июле 1936 года и глубоко разделила Францию. Блюм придерживался политики нейтралитета, вместо того чтобы помогать своим идеологическим собратьям, испанским левым республиканцам. Он действовал из страха расколоть свой внутренний союз с центристскими радикалами или даже спровоцировать идеологическую гражданскую войну внутри Франции. Его отказ послать оружие в Испанию обострил его союз с коммунистами, которые следовали советской политике и требовали всесторонней поддержки Испанской республики . Неразрешимая дилемма, вызванная этим вопросом, вынудила Блюма уйти в отставку в июне 1937 года. [57] Все избиратели французских левых поддержали республиканское правительство в Мадриде, в то время как правые поддержали повстанцев-националистов. Кабинет Блюма был глубоко разделен, и он принял решение проводить политику невмешательства и сотрудничал с Великобританией и 25 другими странами, чтобы официально оформить соглашение против отправки каких-либо боеприпасов или солдат-добровольцев в Испанию. Министр авиации бросил вызов кабинету министров и тайно продал военные самолеты Мадриду. Джексон заключает, что французское правительство «было фактически парализовано угрозой гражданской войны внутри страны, немецкой опасностью за рубежом и слабостью собственной обороны». [58] Республиканцы к 1938 году сильно проигрывали (они сдались в 1939 году), отправив более 500 000 политических беженцев через границу во Францию, где они содержались в лагерях. [59]
13 февраля 1936 года, незадолго до того, как он стал премьер-министром, Блюма вытащили из машины и чуть не забили до смерти группой антисемитов и роялистов « Камелоты дю Руа ». Головная организация группы, правая лига Action Française , была распущена правительством после этого инцидента, незадолго до выборов, которые привели Блюма к власти. [60] Блюм стал первым социалистом и первым евреем, занявшим пост премьер-министра Франции . Как таковой он был объектом особой ненависти со стороны антисемитских элементов. [61]
За свою короткую жизнь правительство Народного фронта приняло важные законы, включая 40-часовую рабочую неделю, 12 оплачиваемых ежегодных отпусков для рабочих, коллективные переговоры по вопросам заработной платы и полную национализацию промышленности вооружения и военной авиации. Эта последняя радикальная акция имела неожиданный эффект, заключающийся в срыве производства вооружений в неподходящее время, всего за три года до начала войны в сентябре 1939 года. Блюм также пытался принять закон, расширяющий права арабского населения Алжира , но это был заблокирован «колонами», представителями колонистов в Палате и Сенате. [62]
Блюм снова некоторое время был премьер-министром в марте и апреле 1938 года, достаточно долго, чтобы отправить тяжелую артиллерию и другую столь необходимую военную технику испанским республиканцам . [63] Он не смог создать стабильное служение; 10 апреля 1938 года его социалистическое правительство пало, и он был отстранен от должности. Во внешней политике его правительство разрывалось между традиционным антимилитаризмом французских левых и неотложностью растущей угрозы со стороны нацистской Германии .
Многие историки считают Народный фронт провалом с точки зрения экономики, внешней политики и долгосрочной стабильности. «Разочарование и неудача, — говорит Джексон, — стали наследием Народного фронта». [64] [65] Существует общее мнение, что поначалу это вызвало огромное волнение и ожидания у левых, но в конце концов не удалось оправдать свои обещания. [66]
Новое правительство во главе с Эдуардом Даладье сотрудничало с Великобританией. Несмотря на то, что он находился по разные стороны идеологического раскола, начиная с 14 апреля 1938 года член парламента от консерваторов Уинстон Черчилль начал переписку с Блюмом, отправив ему серию писем, написанных на его характерном французском языке, призывая его поддержать перевооружение и выступить против политики умиротворения. [67] Во время Судетского кризиса 1938 года Даладье принял предложение премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена выступить в качестве «честного посредника» в попытке найти компромисс. Чемберлен встретился с Адольфом Гитлером на саммите в Берхтесгадене , где он согласился, что Судетская область Чехословакии будет передана Германии. [68] На последующем англо-германском саммите в Бад-Годесберге Гитлер отверг план Чемберлена по второстепенному вопросу, поскольку он потребовал, чтобы Судетская область была передана Германии до 1 октября 1938 года, в то время как англо-французский план предусматривал передачу Судетской области после 1 октября 1938 года. Октябрь. [69] В сентябре 1938 года казалось, что Европа снова оказалась на грани войны. [69] Тот факт, что поставленный на карту вопрос был лишь второстепенным вопросом, а именно графиком передачи Судетской области, после того, как основной вопрос был решен, многим показался странным.
Когда Блюм узнал 28 сентября, что на следующий день в Мюнхене пройдет экстренный саммит для разрешения кризиса, он написал, что почувствовал «огромную реакцию радости и надежды». [69] 29 сентября Блюм написал в редакционной статье газеты Le Popularie : «Мюнхенская встреча — это охапка трута, брошенная в священное пламя в тот самый момент, когда пламя вспыхнуло и грозило погаснуть». [69] Мюнхенское соглашение, положившее конец кризису, было компромиссом, поскольку было подтверждено, что Судетская область будет передана Германии, но только после 1 октября, хотя и по графику, который благоприятствовал требованию Германии «вернуть Судетскую область домой, в Рейх» . " как можно скорее. Когда 30 сентября 1938 года было подписано Мюнхенское соглашение, Блюм писал, что он чувствует « soulagement honteux » («позорное облегчение»), когда он писал, что он рад, что Франция не пойдет на войну с Германией, но ему было стыдно за соглашение, которое давало преимущество Германии в ущерб Чехословакии. [69] 1 октября 1938 года Блу написала в Le Popularie : «Нет ни женщины, ни мужчины, которые могли бы отказать господину Невиллу Чемберлену и Эдуарду Даладье в их законной дани благодарности. Войны удалось избежать. Бич отступает. Жизнь может стать естественной. снова. Можно возобновить работу и снова поспать. Можно насладиться красотой осеннего солнца. Как я могу не понять этого чувства освобождения, когда я сам его испытываю? [69]
Мюнхенское соглашение сильно раскололо социалистов на пацифистскую антивоенную группу, которая поддерживала соглашение, и на антифашистскую группу, которая выступала против, и Блюм изо всех сил пытался найти компромисс, который позволил бы избежать раскола социалистов. [70] Дебаты также осложнились, поскольку Блюм столкнулся с обвинениями в том, что, поскольку он был евреем, он хотел войны с Германией ради немецких евреев, а не французских национальных интересов, что объясняло нежелание Блюма быть слишком антифашистским. -Немецкий и провоенный. [71] Во время голосования по Мюнхенскому соглашению в Палате депутатов 4 октября 1938 года Блюм проголосовал за Мюнхенское соглашение. [70] Во время дебатов по Мюнхенскому соглашению Блюм заявил: «Эта глубоко прочувствованная и страстная воля к миру не может заставить людей принять все; напротив, она укрепляет решимость бороться, жертвовать собой, что необходимо для независимости». и свободу, оно не отменяет различия между справедливым и несправедливым». [70] Искаженная позиция Блюма, проголосовавшего за Мюнхенское соглашение, но выступавшего против дальнейшего умиротворения, была в значительной степени попыткой удержать социалистов вместе. [71] В последующие месяцы Блюм стал более критично относиться к «мюнхенцам». Главным объектом его критики был не Даладье, который, как он знал, был неохотным умиротворителем, а скорее министр иностранных дел Жорж Бонне . [72] Бонне был известен как сторонник своего рода франко-германского соглашения, согласно которому Франция признала бы Восточную Европу как находящуюся в сфере влияния Германии и отказалась бы от всех союзников Франции в Восточной Европе. Блюм сосредоточил свою критику на Бонне как главном стороннике умиротворения в кабинете министров. [73]
В попытке повысить производительность во французской военной промышленности, особенно в авиационной промышленности, министр финансов Поль Рейно , поддержанный Даладье, принял ряд радикальных законов, которые отменили большую часть экономической политики Народного фронта, в первую очередь положив конец 48-часовому рабочему графику. неделя. [74] Блюм объединил силы с коммунистами в противодействии экономической политике правительства Даладье и поддержал всеобщую забастовку, объявленную коммунистами 30 ноября 1938 года. [75] Даладье призвал французскую армию обеспечить работу основных служб и заставил французскую полицию использовать слезоточивый газ для выселения бастующих рабочих завода Renault. [75] Использование вооруженных сил для оказания основных услуг и одновременное направление полиции для ареста лидеров забастовки сорвало всеобщую забастовку. [75] В своей речи Блюм обвинил Даладье в использовании репрессивных методов для подавления французского рабочего класса и возвращения Франции к экономической системе, существовавшей до 1936 года. [75] Осложнило ситуацию начало острого кризиса в итало-французских отношениях. 30 ноября 1938 года, в тот же день, что и всеобщая забастовка, в Палате депутатов Италии прошла тщательно организованная «стихийная» демонстрация, организованная министром иностранных дел Италии графом Галеаццо Чиано , где по сигналу все депутаты поднялись и кричали: «Тунис! , Корсика, Ницца, Савойя!» [76] Бенито Муссолини намеревался использовать то, что он назвал «судетскими методами» против Франции, поскольку итальянские СМИ начали жестокую антифранцузскую кампанию, требуя, чтобы Франция уступила Италии Корсику, Ниццу, Савойю и Тунис. [76] Даладье ответил серией решительных выступлений по французскому радио, в которых он отверг все итальянские требования, что принесло ему большую популярность во Франции. [76] С точки зрения Блюма, выступать против Даладье в то время, когда он заслужил множество похвал как защитник территориальной целостности Франции от Италии, было политически сложно. На следующем заседании Палаты депутатов 9 декабря 1938 года Народный фронт формально прекратил свое существование, поскольку Даладье решил основать свое большинство из правых и центристских партий. [77] Несмотря на распад Народного фронта, Блюм не настаивал на вотуме недоверия или новых выборах. [77] Блюм считал, что Даладье выиграет выборы, если они будут созваны, и социалисты не голосовали за коммунистический вотум недоверия правительству Даладье.
На съезде Социалистической партии в Монруже в декабре 1938 года Блюм призвал свою партию отказаться от пацифизма и поддержать перевооружение Франции. [78] Блюм утверждал, что идея всеобщих забастовок во всех европейских странах с целью остановить войну, которую отстаивал его наставник Жорес, уже не является невозможной, поскольку профсоюзы и Социал-демократическая партия в Германии давно запрещены, и не было никакой возможности всеобщей забастовки в Рейхе с целью остановить войну. [79] В речи, произнесенной 27 декабря 1938 года, Блюм обвинил правительства Германии, Италии и Японии в приверженности политике сверхагрессивного империализма и заявил, что способом остановить новую мировую войну является перевооружение и союз всех стран. государствам, которым угрожают державы Оси. [79] Блюм заявил, что он не хочет войны, но выступает за перевооружение, чтобы избежать «ужасного выбора между подчинением и войной». [79] 28 декабря съезд закончился тем, что 4 332 делегата-социалиста проголосовали за призыв Блюма к перевооружению против 2 837 голосов за пацифистское движение Поля Фора против перевооружения и еще 1 014 делегатов, которые предпочли воздержаться от участия в перевооружении. голосование. [79] Поскольку Блюм одержал победу на съезде в Монруже, результаты голосования показали, что значительная часть Социалистической партии выступает против перевооружения или, по крайней мере, вяло относится к нему. [79] 10 февраля 1939 года Блюм встретился с советским послом в Париже Якобом Сюрицем , где он рассказал ему о своей убежденности в том, что Даладье и Бонне ведут Францию «к новому седану». [80] Суриц охарактеризовал Блюма как угрюмого и безутешного, отметив, что Блюм, похоже, был убежден, что Франция движется к катастрофе, но не был готов сделать что-либо, чтобы ее остановить. [80]
Во время Данцигского кризиса 1939 года Блюм поддержал меры, принятые Великобританией и Францией для «сдерживания» Германии и удержания Рейха от вторжения в Польшу. [81] Данцигский кризис вынудил Блюма занять двойственную позицию: он поддерживал внешнюю политику правительства Даладье, одновременно выступая против его экономической и социальной политики. [77] Блюм высказался за увеличение военных расходов, как он отметил в редакционной статье в Le Popularie от 1 апреля 1939 года: «Это государство, которым диктаторы привели Европу. Для нас, социалистов, для нас, пацифистов, призыв к силе является сегодня призыв к миру». [81] Когда президент США Франклин Д. Рузвельт 14 апреля 1939 года опубликовал публичное письмо Гитлеру, в котором просил его пообещать не угрожать своим соседям, Блюм выразил надежду, что это может стать решением кризиса. [81] Однако в жестокой речи в Рейхстаге 28 апреля 1939 года Гитлер публично высмеял призыв Рузвельта. Поддержка Блюмом письма Рузвельта была единственным разом за весь кризис, когда он выразил поддержку некоторому примирению с Германией. [81]
Во время кризиса Блюм был сильно встревожен позицией Британской Лейбористской партии, которая решительно выступала против воинской повинности в мирное время. [81] Лейбористская партия планировала сделать перспективу призыва в мирное время вопросом выборов (в Великобритания в 1939 или 1940 годах), что правительство Чемберлена назвало основной причиной сопротивления призыву на военную службу в мирное время. Блюм написал нескольким лидерам лейбористов, один социалист другому, призывая лейбористов поддержать призыв в мирное время, поскольку это необходимо для сопротивления Германии. [81] Блюм утверждал, что Франция нуждается в «континентальном обязательстве» со стороны Великобритании (т.е. отправке большого экспедиционного корпуса во Францию), что, в свою очередь, требует призыва в мирное время, поскольку нынешняя система полностью добровольческой армии никогда не будет достаточной для «континентальных обязательств» ". В публичном письме Лейбористской партии, опубликованном в газете « Le Popularie» от 27 апреля 1939 года, Блюм заявил, что ему не нравится правительство Чемберлена, но по вопросу воинской повинности в мирное время: «Я без колебаний заявляю своим товарищам по лейбористской партии свое глубочайшее убеждение в том, что в в тот самый момент, когда я пишу, призыв в армию в Англии является одним из важнейших актов, от которых зависит мир во всем мире». [81] Блюм посетил Лондон, чтобы лоббировать среди лейбористских лидеров поддержку призыва на военную службу в мирное время, и встретился с Чемберленом во время того же визита. [81] В своей речи в Палате общин 11 мая 1939 года Чемберлен заявил: «Вчера я имел возможность обменяться несколькими словами с г-ном Блюмом, лидером французских социалистов и бывшим премьер-министром, и он сказал мне, что По его мнению и по мнению всех друзей-социалистов, с которыми он беседовал, существовала только одна опасность войны в Европе, и она была реальной: должно было сложиться впечатление, что Великобритания и Франция если бы это было так, то нельзя было бы допустить ни большей, ни более смертоносной ошибки, и было бы ужасно, если бы Европа погрузилась в война из-за недоразумения.По мнению многих, опасным местом сегодня является Данциг... если бы была предпринята попытка изменить ситуацию силой так, чтобы поставить под угрозу независимость Польши, они неизбежно начали бы всеобщий пожар в в котором будет участвовать эта страна». [82] По возвращении в Париж Блюм произнес речь в Палате депутатов , в которой призвал Францию придерживаться своего союза с Польшей и в скрытой критике Бонне призвал Францию «выполнить без двусмысленностей и в обязательном порядке свои обязательства по взаимное поручительство и гарантия». [83]
Блюм поддержал планы создания «мирного фронта» по объединению Великобритании, Франции и Советского Союза с целью удержать Германию от вторжения в Польшу. [83] Зная, что основной проблемой, которая блокировала переговоры о «мирном фронте», было требование советского комиссара иностранных дел Вячеслава Молотова о том, чтобы Красная Армия имела права транзита в Польшу в случае немецкого вторжения, что министр иностранных дел Польши Полковник Юзеф Бек был категорически против этого, Блюм выразил большой гнев в своих редакционных статьях, написав в редакционной статье от 25 июня 1939 года, что «нельзя терять ни дня, ни часа», призывая Бека уступить в вопросе о правах на транзит. . [84] 22 августа 1939 года в редакционной статье в Le Popularie Блюм выразил надежду , что «облака пессимизма» скоро рассеются, поскольку он утверждал, что вскоре появится «мирный фронт», который, в свою очередь, сдержит Рейх . от вторжения в Польшу. [83] На следующий день министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп прибыл в Москву, чтобы подписать пакт Молотова-Риббентропа. 24 августа 1939 года Блюм написал в редакционной статье, что пакт Молотова-Риббентропа был «поистине экстраординарным событием, почти невероятным, удар ошеломляет». [84] В своей редакционной статье Блюм решительно осудил Иосифа Сталина за пакт Молотова-Риббентропа, написав: «Вряд ли можно продемонстрировать большую смелость, презрение к мировому мнению и пренебрежение общественной моралью». [84] Блюм написал, что его реакция на знаменитую фотографию Риббентропа и Молотова, подписывающих пакт в Кремле под наблюдением улыбающегося Сталина, была такая: «Я тщетно пытался скрыть свое изумление». [84] Блюм использовал пакт Молотова-Риббентропа, чтобы попытаться заставить французских коммунистов порвать с Коминтерном, призывая коммунистов «снова стать свободными людьми», перестав подчиняться приказам Москвы. [85] Хотя Блюм всерьез не ожидал, что французские коммунисты порвут с Москвой, он надеялся привлечь избирателей-коммунистов на сторону социалистов, которых он представил как патриотическую партию, приверженную как социализму, так и интересам Франции. [85]
1 сентября 1939 года Германия вторглась в Польшу. 2 сентября 1939 года Блюм проголосовал в Палате депутатов за военные кредиты правительству и призвал правительство поддержать свой союз с Польшей. [84] Даладье объявил войну Германии, когда она вторглась в Польшу 3 сентября 1939 года. В редакционной статье в Le Popularie от 3 сентября 1939 года Блюм писал: «Никогда насилие с одной стороны не было более вопиющим, и никогда еще воля к миру не была более вопиющей». уверен и более настойчив с другой». [84] Восемь месяцев Странной войны после этого практически не привели к каким-либо движениям в Западной Европе. Блюм утверждал, что существующий кабинет слишком неуклюж, и призвал Францию скопировать британский пример элитного «военного кабинета», состоящего из ключевых министров. [86] Осенью 1939 года Блюм встретился с министром финансов Полем Рейно и его протеже полковником Шарлем де Голлем , чтобы раскритиковать поведение Даладье в войне. [86] Несмотря на свою поддержку войны, Блюм раскритиковал Даладье за запрет Коммунистической партии Франции после того, как партия заявила о своем несогласии с войной. [87] Во время Зимней войны Блюм хвалил Финляндию за «возвышенное сопротивление» Советскому Союзу. [88] Блюм назвал советскую агрессию против Финляндии «преступлением» и обвинил Сталина в том, что он был империалистом, замаскированным под коммуниста, заявив, что Сталин был наследником Петра Великого, а не Владимира Ленина. [88] В феврале 1940 года американский заместитель госсекретаря Самнер Уэллс посетил Париж в рамках миротворческой миссии от имени президента Рузвельта. [89] Блюм встретился с Уэллсом, чтобы сказать ему, что он зря тратит время, поскольку мир с Гитлером на разумных условиях невозможен. [89] Поражение Финляндии привело к падению Даладье, который обещал французскую помощь финнам. Блюм заявил о своей поддержке нового правительства Рейно, которое обещало более энергично вести войну. [90]
10 мая 1940 года Вермахт запустил Fall Gelb («Желтый корпус») и вторгся во Францию через Бельгию, чтобы обойти линию Мажино. Блюм с горечью отметил, что Германия уважала нейтралитет Бельгии в 1940 году не больше, чем Рейх в 1914 году, а нейтральный статус Бельгии дал Вермахту преимущество во вторжении. В тот же день произошло падение правительства Чемберлена, когда Уинстон Черчилль сформировал новое коалиционное правительство в Лондоне. [91] Блюм в редакционной статье в Le Populaire приветствовал новое правительство Черчилля как позитивный шаг. [91] Перед падением Гельба Блюм был приглашен на съезд Лейбористской партии, и ему особенно хотелось туда поехать, поскольку некоторые из лидеров Лейбористской партии теперь были министрами кабинета министров. [91] Прежде чем покинуть Францию, Рейно встретился с Блюмом, чтобы сообщить ему, что Вермахт очень сильно давит на реке Маас, о чем Рейно сказал ему: «Именно на Маасе мы должны в этот момент всеми нашими силами вместе защищать нашу общую безопасность". [86] 13–14 мая 1940 года Блюм находился в Борнмуте для участия в съезде Лейбористской партии. [92] На конгрессе в Борнмуте Блюма приветствовали как великого социалиста. [93] Поскольку Блюм не говорил по-английски, он произнес короткую речь на французском языке, в которой заявил: «Война, которую мы ведем против Германии, не является капиталистической войной. Я не знаю, что стало бы с капитализмом, если бы Гитлер выиграл войну». , но я знаю, что стало бы с социализмом, если бы Германия победила. Куда бы ни проезжал моторизованный Аттила, каждое движение и институт, созданный рабочими, уничтожались». [93] 15 мая лидер лейбористов Клемент Эттли сделал все возможное, чтобы сообщить Блюму на ломаном французском языке, что Вермахт выиграл Вторую битву при Седане и прорвался сквозь французские позиции вдоль реки Маас, что стало значительным шок, когда Блюм наконец понял, что пытался сказать Эттли. [93]
Блюм сразу же вернулся в Париж и встретился с Рейно, который сказал ему, что приглашает в свой кабинет маршала Филиппа Петэна , чтобы успокоить французское общественное мнение. [94] Блюм не видел в назначении Петена, которого он называл «самым благородным и самым человечным из наших военачальников», проблемой. [95] Позже Блюм писал, что он находился в «иллюзии» по поводу Петэна, который сразу же стал самым громким голосом пораженчества в кабинете министров. [95] Точно так же он не возражал против назначения маршала Максима Вейгана новым главнокомандующим вместо Мориса Гамелена , о чем он пожалел. [95] Блюм заявил, что, по его мнению, Рейно был прав, уволив Гамлена — солдата, известного своей преданностью республике, — поскольку он чувствовал, что Жемалин потерял контроль над ситуацией, и что он надеется, что Вейган восстановит благосостояние Франции. [95] Позже он сказал, что если бы он знал, что лояльность Вейгана республике сомнительна, он был бы против его назначения. Блюм заявил, что в мае 1940 года он жил «между жесточайшей тоской и самыми пылкими надеждами». [95] Блюм питал надежды, что, как и в 1914 году, когда Германия первоначально одержала победу, но потерпела поражение в битве на Марне, французы и британцы сплотятся, чтобы остановить Вермахт, пока не стало слишком поздно. [95] 21 мая 1940 года Вермахт вышел к морю, отрезав Британский экспедиционный корпус (BEF), элиту французской армии и то, что осталось от бельгийской армии. [95] Блюм использовал Le Populaire, чтобы доказать, что союзники должны вырваться из окружения и соединиться с остальной частью французских армий, но попытки сделать это не увенчались успехом. [96] BEF эвакуировался из Дюнкерка, взяв с собой множество французских солдат . После эвакуации Дюнкерка, завершившейся падением Дюнкерка 4 июня, Вермахт повернул на юг, в сторону Парижа. Когда 10 июня правительство уехало из Парижа в Бордо, Блюм не был проинформирован и оказался не в состоянии поговорить с ответственным лицом. [97] Блюм встретился с американским послом Уильямом Кристианом Буллитом-младшим и одобрил его решение остаться в Париже. [97] Оглядываясь назад, Блюм заявил, что со стороны очень популярного Буллита, который имел большое влияние на французский кабинет министров, было ошибкой оставаться в Париже, поскольку Буллит мог использовать свое влияние для поддержки Рейно против Петэна. [97] Блюм покинул Париж и направился мимо огромных колонн беженцев в Бордо. [97] 14 июня Вермахт взял Париж.
В Бордо Рейно выступал за переезд правительства в Алжир (Алжир считался неотъемлемой частью Франции) для продолжения войны, в то время как Петэн требовал перемирия. Министр внутренних дел Жорж Мандель попросил Блюма использовать свое влияние, чтобы убедить нескольких колеблющихся министров-социалистов поддержать вариант Алжира. [98] 16 июня Рейно был свергнут, поскольку большинство членов кабинета министров отвергли вариант Алжира, и Петен сформировал новое правительство с мандатом просить о перемирии. [99] Блюм позволил двум социалистам присоединиться к кабинету Петэна. [100] Первым действием Петэна на посту премьер-министра было обращение к перемирию; Блюм не придал особого значения просьбе Петэна, поскольку считал, что Гитлер потребует настолько жестких условий перемирия, что Петэн отклонит их, и правительство переедет в Алжир. [100] Идея о том, что Петэн действительно может принять условия Гитлера о перемирии, Блюму в то время не пришла в голову. Блюм был настолько убежден в том, что правительство собирается в Алжир, что 19 июня 1940 года забронировал билет на корабль SS Massilia , который должен был доставить членов Национальной ассамблеи в Алжир. [101] Блюм пропустил Массилию из-за путаницы относительно того, куда отправляется Массилия , поскольку ему сказали, что портом отправления был Перпиньян, который в последний момент был изменен на Бордо. [101] Сразу после того, как «Масилия» отплыла в Алжир, Блюм узнал, что правительство все-таки не собирается в Алжир и что Петэн решил подписать перемирие. [101] Полиция приказала Блюму покинуть Бордо ради его собственной безопасности, поскольку правые экстремисты маршировали по улицам и осуждали тех, кого они считали ответственными за объявление войны Германии, в результате чего он отправился в Тулузу, где он остался с Винсент Ориоль . [102] Правительство Петэна подписало перемирие , которое дало Германии полный контроль над большей частью Франции , а правительство Виши контролировало остальную часть, а также французскую колониальную империю и французский флот . Блюм был в Тулузе , когда прочитал новость о перемирии в газете Dépĕche de Toulose 22 июня, когда он вспомнил один из самых черных дней в своей жизни, как он вспоминал: «Я читал буквально, не веря своим глазам». [102] Блюм считал, что перемирие было особенно «отвратительным», поскольку оно требовало от французской полиции собраться и вернуться в Рейх .все антинацистские немецкие и австрийские изгнанники, живущие во Франции, что, как он отметил, нарушают традиционный французский обычай предоставления убежища. [103] Один из друзей Блюма, Рудольф Гильфердинг , видный еврейский социал-демократический лидер, бежавший во Францию в 1933 году, по условиям перемирия был арестован французской полицией и возвращен под стражу в Германии, где был избит до смерти. [104]
Следующие десять дней Блюм провел с Ориолем и его семьей, отказавшись от их совета покинуть Францию. [103] Вице-премьер в кабинете Петена Пьер Лаваль призвал Национальное собрание встретиться в новой временной столице Виши (Бордо был отнесен к немецкой оккупационной зоне), чтобы проголосовать за предоставление Петэну диктаторских полномочий. [105] Задача лоббирования политиков была сочтена слишком вульгарной Петэном, который поручил эту миссию Лавалю. Блюм прибыл в Виши во второй половине дня 4 июля 1940 года . «безумная преступная война» доказала, что конституционные изменения, за которые он выступал, были необходимы. [106] В ответ Блюм заявил, что именно «Франция хотела войны» в сентябре 1939 года, отметив, что большинство членов кабинета министров решили соблюдать союз с Польшей. [106] В ходе той же «информационной сессии» Лаваль сообщил Блюму, что газета Le Populaire запрещена как угроза общественному порядку. [107] Блюм отмечал, что знал Лаваля с 1915 года, но в тот день 1940 года он видел его как никогда раньше, поскольку Лаваль «раздулся от невероятной гордости... раздавал приказы без апелляции... явно испытывая себя в роль деспота». [108] 8 июля 1940 года Блюм созвал встречу всех депутатов-социалистов и сенаторов, чтобы обсудить, как противостоять конституционным изменениям Лаваля. [108] Блюм отметил, что для изменения конституции необходимо, чтобы обе палаты Национальной ассамблеи встретились вместе, что привело его к решению, что депутаты-социалисты и сенаторы должны голосовать против совместного заседания Национальной ассамблеи . [109] К большому удивлению Блюма, ряд депутатов-социалистов и сенаторов отвергли его план и согласились на совместное заседание Национальной ассамблеи, поскольку они утверждали, что вместо этого социалисты должны просить о референдуме по любым конституционным изменениям. [110]
Во время совместного заседания Национальной ассамблеи , состоявшегося 9–10 июля в Гранд Казино для обсуждения запроса о пересмотре конституции, Блюм обнаружил, что большая часть его фракции покинула его, поскольку многие депутаты-социалисты и сенаторы были подкуплены Лавалем, чтобы они проголосовали за конституционный закон. изменения. [111] Блюм был в ужасе от степени коррумпированности большей части фракции социалистов, которые оказались слишком готовы проголосовать за конец французской демократии, если взятка будет достаточно большой. Другие депутаты и сенаторы-социалисты были напуганы подчинением головорезов из Французской народной партии Жака Дорио , которые маршировали возле Гранд-казино и угрожали линчевать всех депутатов или сенаторов, проголосовавших против Петэна. [111] Маршал Максим Вейган появился на заседании, чтобы угрожающе заявить о необходимости порядка во Франции, и предупредил, что вызовет армию, если Национальная ассамблея не проголосует, как хотел маршал Петен, в то время как Лаваль в своей речи использовал британское нападение на французский флот в Мерс-эль-Кебире заявил, что голосовать против Петэна непатриотично. [111] Ауриал назвал социалистов, голосовавших за конституционные изменения, «этой демонстрацией жалкой человечности», заявив, что Блюм «слишком чувствителен, чтобы не страдать от этого. Он защищает себя от этого. Он улыбается». [111]
В своей программной речи 9 июля Лаваль заявил, что Народный фронт ослабил Францию до такой степени, что стал причиной поражения 1940 года, в то время как Блюм саботировал политику дружбы Лаваля с Италией, которая, по его утверждению, стала причиной войны. [112] После этого все взгляды были обращены на Блюма, который решил не произносить опровержение. [112] К этому моменту Блюм был слишком сломлен тем, что он увидел в тот день, особенно коррупцией своего собрания, чтобы выступать в свою защиту, поскольку позже он отметил, что видел, как республика и все, что стояло за ней, рушилось. [112] Блюм оказался очень одиноким во время совместного заседания, поскольку все ведущие политики, которые обычно высказывались бы в пользу демократии, отсутствовали. Поль Рейно был серьезно ранен в автокатастрофе, в результате которой погибла его любовница; Эдуард Даладье , Жорж Мандель , Ивон Дельбо , Жан Зей и Сезар Кампинчи — все покинули Францию на «Массилии» , и им не разрешили вернуться; и мужество Эдуарда Эррио подвело его, когда он ограничился защитой патриотизма тех, кто остался за границей, Массилия . [113] Когда 10 июля состоялось окончательное голосование, Блюм проголосовал против запроса о пересмотре конституции. [114] Блюм был среди « 80 Виши », меньшинства парламентариев, которое отказалось предоставить полные полномочия маршалу Петену. Окончательный результат голосования: 569 депутатов и сенаторов высказались за пересмотр конституции, 80 против и 17 воздержались. [114] Из 56 депутатов и сенаторов-социалистов, которые обещали Блюму 8 июля проголосовать против пересмотра конституции, только 35 (28 депутатов и 7 сенаторов) фактически сдержали свое обещание 10 июля. [114] Тот же парламент , который спонсировал программу Народного фронта с 1936 года, остался у власти; подавляющее большинство голосов проголосовало за то, чтобы сделать маршала Филиппа Петена диктатором и свести на нет все завоевания Третьей французской республики .
После этого Блюм вернулся на ферму недалеко от Тулузы, где писал и слушал французские передачи BBC о новостях о войне. [115] 15 сентября 1940 года он был арестован французской полицией по обвинению в государственной измене. [116] Несмотря на то, что Блюм был безоружен, арест Блюма был расценен как крупная полицейская операция: вокруг фермы были припаркованы десятки полицейских автомобилей, а также десятки вооруженных полицейских штурмовали фермерский дом. [116] Чрезмерное вмешательство полиции при аресте Блюма было призвано символизировать его статус человека, «опасного» для Франции. Первые два месяца Блюм содержался в башне Шато-де-Шазерон , где его сокамерниками были Даладье, Рейно, Мандель и Гамелен. [117] Позже он писал, что его заключение в замке Шазерон было, по крайней мере, терпимым, поскольку он проводил дни за написанием мемуаров и любуясь садами эпохи Возрождения из окна. [118] Блюм начал свои мемуары с резкого признания неудачи, отметив, что его поколение не смогло реализовать ни одну из своих мечтаний и надежд, которые они питали в молодости. [119] Затем Блюм был заключен в тюрьму в Форт-дю-Портале в Пиренеях . [120]
В феврале 1942 года Блюм предстал перед судом по делу Риома по обвинению в государственной измене за то, что он «ослабил оборону Франции», приказав отправить ее арсенал в Испанию, в результате чего французская пехота осталась без поддержки тяжелой артиллерии на восточном фронте против нацистской Германии. Он использовал зал суда, чтобы выдвинуть «блестящее обвинение» французским военным и прогерманским политикам, таким как Пьер Лаваль . Суд настолько позорил режим Виши, что немцы приказали его отменить, опасаясь, что компетентная работа Блюма будет иметь серьезные общественные последствия. [121] [122] Он был передан под стражу в Германии и находился в заключении в Германии до 1945 года.
В апреле 1943 года правительство Германии заключило Блюма в тюрьму в Бухенвальде . Поскольку война для немцев обострилась, они перевели его в отделение, предназначенное для высокопоставленных заключенных, надеясь, что его можно использовать в качестве возможного заложника для переговоров о капитуляции. [121] Его будущая жена, Жанна Адель «Жано» Левилье , решила приехать в лагерь добровольно, чтобы жить с ним внутри лагеря, и они поженились там. [123] [124] [125] Когда союзные армии подошли к Бухенвальду, его перевели в Дахау , недалеко от Мюнхена . 12 апреля 1945 года он был опечален известием о смерти президента Рузвельта, лидера, которым он всегда очень восхищался и с которым надеялся однажды встретиться. [126] Блюм узнал от Буллита о секрете Рузвельта, а именно о том, что он был парализован из-за полиомиелита, которым он заразился во время поездки в Канаду в 1921 году, и он восхищался тем, как Рузвельт стал президентом, несмотря на свой паралич. На более практическом уровне Блюм вскоре обнаружил, что его охранники СС ликовали известием о смерти Рузвельта, поскольку все в Германии, похоже, верили, что новый американский президент Гарри С. Трумэн объединит Соединенные Штаты с Рейхом и объявит войну. о Советском Союзе. Вера, какой бы ошибочной она ни была, в то, что новая администрация Трумэна собиралась объединиться с Германией против Советского Союза, уменьшала причины, по которым нацисты сохраняли Блюму жизнь, поскольку они считали, что, будучи евреем, он имел определенные связи с еврейскими группами, которые они считали, что правили Советским Союзом. [126] В конце апреля 1945 года он был вместе с другими известными заключенными отправлен в Тироль . В последние недели войны нацистский режим отдал приказ о его казни , но местные власти решили им не подчиниться. Блюм был спасен войсками союзников в мае 1945 года. Находясь в тюрьме, он написал свою самую известную работу - эссе À l'échelle humaine («В человеческом масштабе»).
Его брат Рене , основатель Балета оперы Монте- Карло , был арестован в Париже в 1942 году. Он был депортирован в Освенцим , где, согласно отчету Врба-Ветцлера , был подвергнут пыткам и убит в сентябре 1942 года.
После войны Леон Блюм вернулся в политику и снова некоторое время был премьер-министром переходного послевоенного коалиционного правительства. Он выступал за союз между левоцентристскими и правоцентристскими партиями, чтобы поддержать Четвертую республику против голлистов и коммунистов.
Хотя последнее правительство Блюма было по сути временной администрацией (просуществовавшей менее пяти недель), оно, тем не менее, сумело реализовать ряд мер, которые помогли снизить стоимость жизни. [127] [ нужна страница ] Блюм также занимал пост вице-премьера в течение одного месяца летом 1948 года в очень недолговечном правительстве, возглавляемом Андре Мари .
Блюм также работал послом в правительственной миссии в США и главой французской миссии при ЮНЕСКО . Он продолжал писать для Le Populaire до своей смерти в Жуи-ан-Жозас , недалеко от Парижа, 30 марта 1950 года. В его честь назван кибуц Кфар -Блюм на севере Израиля .
Изменения :
Изменения :
Семья Блюм всегда произносила свое имя так, чтобы указывать на его эльзасское происхождение.
{{cite book}}: CS1 maint: числовые имена: список авторов ( ссылка ){{cite web}}: CS1 maint: числовые имена: список авторов ( ссылка )