Адмирал сэр Хью Эван-Томас , GCB , KCMG , MVO (27 октября 1862 — 30 августа 1928) — офицер британского Королевского флота .
Во время Первой мировой войны он командовал 5-й боевой эскадрой Великого флота , плавал под его флагом на HMS Barham и участвовал в Ютландской битве 31 мая — 1 июня 1916 года.
Семья Эвана-Томаса происходила из Уэльса , где они владели поместьем Ллуинмадок недалеко от Беулы, Поуис , в течение двухсот лет. Семья также владела «Гноллом» в Ните в Гламоргане и «Пенсерригом» в Билт-Уэллсе , но, тем не менее, испытывала нехватку денег, чтобы содержать своих семерых детей так, как им хотелось. [1] Эван-Томасу приходилось полагаться на свою зарплату, а не на семейные деньги, чтобы прокормить себя на протяжении всей жизни.
Хью Эван-Томас родился в семье Чарльза Эван-Томаса, который был верховным шерифом Брекнокшира в 1885 году и умер в Копле в Бедфордшире в возрасте 65 лет 30 августа 1928 года. Поминальная служба прошла в церкви Эглвис Оэн Дуу в Ллуинмадоке, Уэльс. О его смерти свидетельствует медная доска в церкви. Год спустя совет Нита, Гламорган, приобрел поместье Гноллов, где родился Эван-Томас, чтобы использовать его в качестве общественного парка, где будет установлен военный мемориал. Джеллико написал дань уважения Эвану-Томасу, сказав: «Если бы во время Великой войны у меня был один верный и великолепный сторонник на Великом флоте, тот, кто никогда меня не подвел, тот, кто великолепно руководил своими кораблями, и не только великолепно руководил ими, но и приносил им пользу». с такой эффективностью, которая была образцом для всего Великого флота, это был адмирал сэр Хью Эван-Томас. [2]
В 1877 году, в возрасте 15 лет, Хью Томас был военно-морским кадетом на учебном корабле HMS Britannia . В сентябре королевские принцы Джордж Фредерик и его старший брат, принц Альберт Виктор, герцог Кларенс , присоединились к кораблю в рамках своего образования. Наставник принцев Джон Нил Далтон , сопровождавший их, одобрил Томаса и разрешил ему подружиться с мальчиками. Томас покинул Британию в декабре 1877 года, но не раньше, чем с ним установилась дружба. Джордж отправил ему рождественскую открытку (из «Кильки», в то время как Альберт был «селедкой», а Томас «Старым голосом»), оба написали письма, и Далтон написал Томасу с просьбой ответить ему и оставаться на связи. [3]
В феврале 1878 года Томас был отправлен на барковый корабль-батарейку HMS Swiftsure , входивший в состав Средиземноморского флота под командованием сэра Джеффри Фиппса Хорнби . Отец Томаса, Чарльз Эван Томас, изменил фамилию с Томаса на Эван-Томас. В отчете Томаса от капитана корабля Ноуэлла Сэлмона сообщалось, что мичман Эван-Томас «вел себя трезво, усердно и внимательно, и к моему удовлетворению». Swiftsure находился в Саросском заливе недалеко от Галлиполи в июле 1878 года, когда Эван-Томас и еще один офицер были на берегу и были арестованы русскими солдатами. Вопрос был вскоре решен, и люди были освобождены, но это было отражением сохраняющейся напряженности в этом районе сразу после подписания Берлинского договора . [4]
В августе 1878 года Эван-Томас перешел на турельный корабль с барком HMS Monarch , капитаном которого был Алджернон Лайонс , который когда-то был его двоюродным братом. Лайонс сообщил, что он «вел себя трезво и полностью к моему удовлетворению», но его преемник на посту капитана «Монарха » Джордж Трайон описал его как «очень многообещающего молодого офицера во всех отношениях». [5]
В 1879 году Эван-Томас был выбран в состав HMS Bacchante в составе команды, подобранной так, чтобы оказать хорошее влияние на двух принцев, которые теперь продолжили свою военно-морскую карьеру на корабле. Вакханка совершила три круиза: первый — по Средиземноморью и Вест-Индии, второй — в Испанию и Ирландию, а третий — кругосветное путешествие. Третий круиз покинул Южный железнодорожный причал в сентябре 1880 года в компании трёх других корветов и фрегата HMS Inconstant . Запланированный маршрут был прерван первой англо-бурской войной , вызвав ужас у королевы Виктории из-за того, что ее внуки оказались теперь в зоне боевых действий. Однако корабль не участвовал в боевых действиях, и королевская деятельность ограничивалась визитами к вождю зулусов Цетшвайо и другими социальными мероприятиями. Более серьезная опасность для корабля возникла во время шторма у берегов Западной Австралии, где руль был поврежден, и корабль можно было безопасно взять под контроль, только отправив людей наверх, чтобы их тела действовали как импровизированные паруса для поворота корабля. Эван-Томас был одним из немногих, кому разрешалось общаться с принцами. В июне 1881 года он стал старшим мичманом и их постоянным спутником в поездках на берег. Сюда входили поездки на верховую езду, стрельбу, посещение золотых приисков и других достопримечательностей, а также визит императора в Японию. Весной 1882 года Бакканте вернулся в Средиземное море через Суэцкий канал и остановился, чтобы навестить дядю принцев, короля Греции Георга I. 6 июня 1882 года Эван-Томас покинул корабль и вернулся домой, получив звание младшего лейтенанта. [6]
.jpg/1280px-HMS_Bacchante_(1876).jpg)
Эван-Томас провел семь месяцев в Королевском военно-морском колледже в Гринвиче на курсе подготовки лейтенантов, где подружился с лейтенантом Джоном Джеллико (впоследствии первым морским лордом и командующим британским флотом во время Первой мировой войны). Затем он посетил артиллерийские курсы в HMS Excellence , которым тогда командовал Джон Фишер . Эван-Томас продолжал писать принцам в 1883 году, посещая принца Эдварда в Сандрингеме и в Тринити-колледже (Джордж был в море). В 1883 году ему было присвоено звание лейтенанта; Принц Джордж написал ему поздравление и отметил, что его отец добивался повышения по службе от лордов адмиралтейства. Принц Эдвард написал письмо, упомянув, что он предложил лорду Алчестеру, чтобы Эван-Томас хотел бы получить должность на HMS « Султан» , в то время как Далтон убедил принца Уэльского рекомендовать Эван-Томаса для работы на королевской яхте. Первый военно-морской лорд Эстли Купер Ки отклонил рекомендацию принцев, предложив вместо этого своего собственного сына для королевской яхты. Тем не менее, он получил назначение к Султану , где прослужил 31 месяц, пока болезнь не вынудила его вернуться в Англию с половинной зарплатой в течение шести месяцев. За время своего пребывания на борту у Султана было три капитана, последний, Ричард Кинг, описывал его как «искусного моряка и самого эффективного офицера во всех отношениях». Активный и ревностный». [7]
Томас теперь получил должность на HMS Bellerophon в качестве флаг-лейтенанта своего двоюродного брата, контр-адмирала сэра Алджернона Лайонса , что было организовано еще до его болезни. В письме принцу Джорджу отмечалось, что он еще не полностью выздоровел, и надеялись, что климат на Бермудских островах пойдет ему на пользу. Он оставался на «Беллерофоне» девять месяцев, а затем вернулся в Англию на десять месяцев, снова получая половину зарплаты по состоянию здоровья. В августе 1888 года его отправили на учебный парусный корабль HMS St Vincent , откуда был возможен отпуск на родину, и он помогал своему отцу в избирательной кампании в местный совет. Весной 1889 года он поступил на артиллерийский курс «Отлично» , а затем в «Вернон» на курс торпедной подготовки. Принц Джордж также присутствовал на мероприятии в то же время. В 1889 году он некоторое время служил на HMS Camperdown , а затем был переведен на постоянную должность в декабре, когда он отплыл в Средиземное море в качестве флагмана вице-адмирала сэра Энтони Хили Хоскинса. В мае 1890 года корабль был «обменен» на HMS Victoria , который должен был служить флагманом, но постройка которого была отложена. Экипажи двух кораблей поменялись местами, и Кампердаун вернулся во флот Ла-Манша. Хоскинс был впечатлен действиями Эвана-Томаса, и он поручил ему организацию снятия с мели Виктории после того, как она села на мель в Коринфском заливе в феврале 1891 года. Хоскинс имел обыкновение покидать мостик во время маневров, чтобы его младшие офицеры могли получите шанс, выступая в роли адмирала, завершить их. [8]
14 января 1892 года на Викторию прибыла телеграмма, в которой сообщалось о смерти принца Эдварда, и как вахтенный офицер Эван-Томас отвечал за приказ приспустить флаги. Несколько недель спустя его перевели на королевскую яхту HMY Osborne по просьбе принца Джорджа. Корабль был не готов к выходу в море из-за проблем с поставкой котлов, и Томасу особо нечего было делать. Джордж, однако, получил командование HMS Melampus . Принц Джордж быстро получил повышение по службе и, таким образом, стал командиром корабля с гораздо меньшим опытом, чем обычно. В таких обстоятельствах было нормально назначить старшим лейтенантом офицера, но вместо этого этот пост достался Эван-Томасу. Из друзей князя были выбраны и другие офицеры. Как новый корабль, Melampus был введен в строй в июне 1892 года, прошел испытания у берегов Ирландии, а затем принял участие в военно-морском смотре недели Кауса. Корабль получил похвальные отзывы, а Эван-Томас был отмечен в официальном отчете адмиралтейства за его участие в подготовке корабля. Затем корабельная компания была расформирована, и Эван-Томас вернулся к своим обязанностям на Осборне под командованием Арчибальда Беркли Милна . [9]
Осборн не работал на протяжении всего 1892 года, что дало Эвану-Томасу достаточно времени для увольнения на берег. В феврале 1893 года Осборн отплыл в Геную, где они встретились с принцем Джорджем, его матерью и сестрами во время королевского тура по Средиземноморью. Эван Томас и другие офицеры часто сопровождали королевскую свиту на берегу. На относительно небольшом корабле он должен был нести морскую вахту, но также нес прямую ответственность за все детали обеспечения бесперебойной жизни королевской семьи. Корабль вернулся в Англию 3 июня. Милн сообщил, что он был «ревностным и трудолюбивым офицером, который во всем меня удовлетворял». [10]
22 июня 1893 года флагман Средиземноморского флота HMS Victoria столкнулся с HMS Camperdown , что привело к серьезным повреждениям Camperdown и затоплению Victoria с потерей 358 жизней. Вице-адмирал Джордж Трайон, отдавший приказ о маневре, приведшем к столкновению, был среди утонувших. Возникла необходимость найти замену на посту командира эскадры, и был назначен адмирал сэр Майкл Калм-Сеймур, 3-й баронет . Калм-Сеймур сначала приобрел в качестве секретаря штаб-казначея Генри Рикарда, бывшего секретаря адмирала флота принца Альфреда, который только что перестал быть главнокомандующим Плимута. Затем Калм-Сеймур телеграфировал Эван-Томасу с просьбой занять пост флаг-лейтенанта. Эван-Томас колебался, потому что эта должность, по крайней мере на бумаге, была меньше, чем мог ожидать лейтенант его старшинства. Однако просьба была поддержана адмиралом лордом Кланвильямом, а также первым морским лордом сэром Энтони Хоскинсом. Эван-Томас отправился к обоим адмиралам, которые заверили его, что он был выбран по заслугам, поскольку считалось, что в данных обстоятельствах на этот пост требуется лучший человек. [11]
Калм-Сеймур был обеспокоен восстановлением боеспособности своей эскадры, в частности, посредством учений, призванных укрепить уверенность капитанов его кораблей в том, что они смогут работать вместе эффективно и без дальнейших происшествий. Эван-Томас приобрел значительный опыт работы с флотом, в частности всестороннее знание сигнальной книги. Управление флотом в то время осуществлялось с помощью системы флаговых сигналов с командного корабля, которые должны были читаться и подчиняться другим кораблям. Книга сигналов выросла и теперь содержит тысячи комбинаций флагов с подробными инструкциями, и внутри военно-морского флота возникли разногласия, будет ли эта система практична в бою. Трайон был сторонником гораздо более простой системы, в которой капитаны имели большую свободу просто «следовать за лидером» и использовать собственную инициативу, а не ждать четких приказов. По иронии судьбы, столкновение кораблей произошло во время маневров по традиционной системе, а не тогда, когда капитаны должны были действовать самостоятельно, и если бы они проявили инициативу, а не следовали неверным командам флага, катастрофы можно было бы избежать. Тем не менее, возникло мнение, что в чем-то виновата упрощенная система, дающая капитанам большую независимость, и флот в целом вернулся к детальным инструкциям флага. Эван-Томас, находившийся в центре этого изменения политики в Средиземноморской эскадре, ожидал точных и подробных команд флага, что способствовало последующим трудностям в Ютландской битве, где сбои в передаче сигналов привели к потере британских кораблей. Другие эксперименты продолжали пытаться повысить эффективность связи между кораблями, включая семафор, прожектор и почтового голубя. [12]
Эван-Томас продолжал страдать от болезни, находясь в Средиземноморье, и в 1894 году получил отпуск по болезни, чтобы вернуться в Англию. Хотя он действительно был болен, ему также был предоставлен отпуск, чтобы позволить ему официально сделать предложение Хильде Барнард и жениться на ней, на которой он намеревался жениться непосредственно перед своей неожиданной отправкой в Средиземноморье. Свадьба состоялась 18 июля 1894 года в церкви Св. Спасителя, Уолтон-Плейс, Найтсбридж. В ноябре пара переехала в Валлетту на Мальте , где базировался флот. Светская жизнь на Мальте оставалась впечатляющей: члены королевской семьи и другие высокопоставленные лица останавливались на Мальте и развлекались в Доме Адмиралтейства. Срок пребывания Эвана-Томаса в Средиземном море закончился в декабре 1896 года. Калм-Сеймур писал, что «он обладает большим тактом и рассудительностью - доскональное знание своих обязанностей (сигнальных и других), а также работы с флотом летом на море и на берегу. на Мальте было все, что я мог пожелать». 1 января 1897 года он был произведён в командиры. [13]
Эван-Томас стал секретарем адмиралтейского комитета, созданного для пересмотра книги сигналов. В мае 1898 года он вместе с несколькими старшими офицерами присутствовал, чтобы стать свидетелем экспериментальной беспроводной передачи из деревянной хижины на вершине скалы на острове Уайт, где Гульельмо Маркони установил беспроводной передатчик. Аналогичная станция была установлена в Борнмуте, примерно в четырнадцати милях отсюда. После этого Эван-Томас написал вице-адмиралу сэру Комптону Домвиллу, председателю комитета по связи, сообщая об успехе эксперимента и рекомендуя провести испытание на борту двух военных кораблей. Линкор HMS Alexandra и крейсеры HMS Europa и HMS Juno были оснащены радиостанциями для маневров 1899 года и передавали сообщения на расстояние до 60 миль. [14]
.jpg/1280px-HMS_Majestic_(Majestic-class_battleship).jpg)
Работа над сигнальной книгой была завершена в 1898 году и опубликована новая версия. В ноябре Эван-Томас стал командиром Портсмутской школы связи. HMS Victory все еще официально оставался флагманом в Портсмуте, поэтому Эван-Томас был записан в состав ее команды. Калм-Сеймур уже был назначен командующим Портсмутом и взял с собой ряд других офицеров из Средиземноморья, так что это назначение фактически было воссоединением. И снова Калм-Сеймур устраивал регулярные званые обеды для VIP-персон, в том числе принца Джорджа и военно-морских сановников, на которых присутствовал Эван-Томас. [15]
В ноябре 1900 года Эван-Томас в возрасте 38 лет был назначен своим первым независимым командованием — крейсером HMS Pioneer , входившим в состав Средиземноморского флота. Теперь флотом командовал адмирал Джон Фишер. Через два года 26 июня 1902 года он получил звание капитана [16] и снова был переведен на HMS Victory для службы в Адмиралтействе. [17] В следующем году он был выбран флагманом вице-адмирала лорда Чарльза Бересфорда в эскадре Ла-Манша, командуя HMS Majestic в 1903–1904 годах и HMS Caesar в 1904–1905 годах. Бересфорд был знаком с Эваном-Томасом до назначения, обращаясь к нему за советом по поводу новой сигнальной книги, когда он был назначен заместителем командира Средиземноморской эскадры в январе 1900 года. Эван-Томас был его вторым кандидатом, когда он не смог найти капитана Перси Скотта. . [18]
Когда Бересфорд ушел в качестве командующего флотом Ла-Манша, он прокомментировал: «Я от всей души воздаю вам всю благодарность, которую вы так заслуживаете за то, что сделали «Цезарь» самым блестяще умным кораблем на воде» и «вы уверены в самой блестящей карьере на службе». и наверняка станет одним из самых эффективных адмиралов Великобритании». [19] Эван-Томас теперь также мог сам помогать другим офицерам подниматься по карьерной лестнице и получил официальную благодарность от командира Майкла Калм-Сеймура , сына своего предыдущего командира, за помощь в продвижении по службе. В записке лорда Ноллиса Бересфорду хвалили Эвана-Томаса за хорошие результаты в артиллерийских испытаниях. [20]
В 1905 году Эван-Томас стал капитаном яхты HMS Enchantress , которая была зарезервирована для использования первым лордом адмиралтейства (правительственным министром, отвечающим за военно-морской флот). Вскоре после этого он стал военно-морским секретарем Первого лорда и продолжал занимать этот пост при лорде Кавдоре , лорде Твидсмуте и Реджинальде Маккенне . Это был период, когда Джон Фишер был первым морским лордом, и в составе военно-морского флота происходили значительные изменения. Хотя он находился в хороших отношениях со своим бывшим командиром Бересфордом, он также поддерживал хорошие рабочие отношения с Фишером, несмотря на растущую общественную вражду между двумя адмиралами. [21]
В 1908 году он вернулся в море, командуя новым линкором-дредноутом HMS Bellerophon , вторым кораблем нового класса, создаваемым Фишером. «Беллерофон» присоединился к Флоту Метрополии под командованием адмирала сэра Уильяма Мэя, который когда-то был командиром Эвана-Томаса на борту «Рамиллиса» . Во время учений флота в 1909 году «Беллерофон» получил задание «быстрого разведчика» Красного флота. Однажды он обнаружил группу из четырех крейсеров противостоящего красного флота и был по праву признан потопившим их, к поздравлениям всех, включая газеты, сообщавшие об этих событиях. Однако на следующий день, пытаясь повторить переворот, «Беллерофон» вместо этого вышел из тумана и обнаружил шесть линкоров противника. На этом упражнения для Эвана-Томаса закончились. В апреле 1910 года в «Беллерофоне» прошли испытания новой «системы увольнения режиссеров», разработанной Перси Скоттом . Целью системы было управление всеми основными орудиями корабля вместе с выгодной точки на корабле, где лучше всего можно было увидеть врага. Одновременный выстрел из всех орудий означал, что снаряды упадут одновременно, а положение брызг по сравнению с кораблем противника давало хорошее представление о том, как скорректировать прицел для следующего выстрела. Эвана Томаса не впечатлила система, которая в конечном итоге оказалась важной для увеличения дальности эффективных атак на врага. В то время общепринятое мнение на флоте предполагало, что дальность в 8000 ярдов является разумной дистанцией для открытия огня, но в предстоящей войне успешные действия происходили на более чем вдвое большей дистанции, при этом преимущество доставалось той стороне, которая могла стрелять. точно первый. [22]
В 1909 году Эвану-Томасу предложили должность капитана флота, что фактически послужило повышением по службе. Вместо этого в июле 1910 года он принял командование Британским королевским военно-морским колледжем в Дартмуте (до сих пор известным как HMS Britannia ). Предполагалось, что два принца, Эдвард и Альберт, будут учиться в колледже, как это сделал их отец (ныне король Георг V). Фишер заметил, что служба Эвана-Томаса выиграет от пребывания в колледже и будет одолжением королю, но в противном случае не поможет его карьере. В феврале 1911 года колледж поразила корь, в результате чего принцев перевели в собственный дом Эвана-Томаса, пока вспышка не закончилась. Оба заболели, но благополучно выжили, в отличие от одного курсанта, который умер. Семья Эван-Томас получила различные лекарства, присланные обеспокоенными представителями общественности после новостей о событиях. Эдвард, теперь принц Уэльский, покинул колледж в марте, чтобы отправиться на службу в море.
Второй инцидент произошел, когда король должен был приехать, чтобы открыть свою статую. По школе распространился слух, что незадолго до посещения кто-то намеревался испортить статую. Эван-Томас попытался предотвратить это, поставив посох охранять статую всю ночь. Сотрудники, будучи гражданскими лицами, отказались, и Эван-Томас уволил их. Дело попало в прессу, и визит был отменен, хотя это совпало с общенациональной забастовкой, и этот вопрос исчез из поля зрения общественности. В июле 1912 года Эван-Томас был произведен в контр-адмиралы не за какую-то конкретную службу, а потому, что настала его очередь стать следующим по старшинству офицером. Он служил в комитете, прошел курс обучения, а затем стал ждать новой команды с половинным жалованьем. В декабре 1913 года он был назначен заместителем командира первой боевой эскадры Флота метрополии. Неясно, поощрялось ли это назначение королем, хотя королевское вмешательство, безусловно, использовалось в то время для помощи другим военно-морским офицерам. Послужной список Эвана-Томаса сам по себе был достаточен, чтобы заслужить это назначение. [23]
.jpg/1280px-HMS_Barham_(1914).jpg)
Следующим назначением Эвана-Томаса в октябре 1915 года стал командир 5-й боевой эскадры , которая состояла из пяти недавно построенных быстрых линкоров класса «Куин Элизабет» , возможно, самых мощных кораблей на плаву в то время. HMS Barham был выбран флагманом адмирала. 15-дюймовые артиллерийские корабли, способные развивать скорость 24 узла, образовывали быстроходную дивизию Великого флота, дополняя эскадру быстроходных линейных крейсеров, которая обычно выполняла отдельные разведывательные функции. Должность считалась престижной. Вполне вероятно, что на выбор Эвана-Томаса на этот пост повлияла его предыдущая дружба с адмиралом Джеллико, командующим Великим флотом, а также опасения Джеллико не назначать на этот пост офицера, который мог бы быть слишком независимым от ума. Это назначение, вероятно, также было бы приемлемо для адмирала Битти , командующего линейными крейсерами, поскольку он имел старшинство над Эван-Томасом и мог бы командовать в любой совместной операции. Хотя « Куин Элизабет» были немного медленнее линейных крейсеров, Битти в течение некоторого времени продолжал кампанию за то, чтобы они были постоянно прикреплены к его командованию в качестве быстроходного подразделения флота. [24]
12 мая 1916 года в Росайте состоялась встреча Джеллико, Битти и Первого морского лорда Джексона, чтобы обсудить будущее флота линейных крейсеров. Австралия выбыла из строя после столкновения с Новой Зеландией , в то время как было решено, что три корабля 3-й эскадры линейных крейсеров должны быть отправлены в Скапа-Флоу для отработки артиллерийской стрельбы после сообщений о плохой артиллерийской стрельбе всех линейных крейсеров, по крайней мере частично из-за к отсутствию тренировочного полигона в Росайте. Было решено, что к линейным крейсерам будет временно придана 5-я линейная эскадра (БС) для пополнения их численности. Хотя линейные крейсеры использовали разные регламенты Великого флота, Битти не встречался с Эваном-Томасом и не отправлял ему копии своих регламентов. Это стало проблемой позже, когда корабли как единое целое приняли участие в Ютландском сражении . [25]
Разведка была получена Адмиралтейством в виде перехваченных радиосигналов, которые немецкий флот открытого моря намеревался вывести в море утром 30 мая. В 17:00 30 мая Джеллико было приказано поднять пар, и он передал команду Битти. Около 22:00 линейные крейсеры покинули Росайт, чтобы в 14:00 следующего дня встретиться с Великим флотом, идущим из Скапа-Флоу, в точке в Северном море, примерно в 100 милях от Дании. Подобные предупреждения случались и раньше, и считалось маловероятным, что вот-вот состоятся крупные действия флота. Линейным крейсерам было приказано отправиться в точку к югу от места встречи, а затем повернуть на север. Битти расположил свои корабли со своей 1-й эскадрой линейных крейсеров (BCS) на самой южной позиции (движясь широко на восток), с 2-й BCS на параллельном курсе в двух милях к северу и 5-й BS в пяти милях позади.
Корабли достигли своей разведывательной позиции к югу от места встречи, и Битти отдал приказ повернуть на север. В результате поворота 5-я боевая эскадра повела корабли в основном в северном направлении, намереваясь прибыть в правильном месте, чтобы занять назначенную позицию при встрече с Великим флотом. Отдаленные крейсеры, прикрывающие основные корабли, теперь вступили в контакт с немецкими силами на юго-востоке, а это означало, что из-за только что завершенного поворота британские корабли направлялись прочь от врага. Битти поднял флаг, приказав своим кораблям повернуть на новый курс на юго-юго-юго-восток, что и сделали обе эскадры линейных крейсеров. В 5BS возникла путаница, которая видела, что сигнал был подан, но не могла прочитать его на большем расстоянии, и эти корабли продолжили путь на север. Перед первым поворотом на север HMS Tiger , последний корабль в эскадре Битти, успешно передавал сообщения на 5BS с помощью прожектора, но теперь «Тайгер» находился дальше всех от Эван-Томаса, и ни один другой корабль не взял на себя эту обязанность. В конце концов стало очевидно, что основная эскадрилья повернула на юг, а 5BS последовала за ней, но к настоящему времени разрыв между двумя группами увеличился до десяти миль. [26]
Битти приступил непосредственно к бою с немецкими кораблями, которые были идентифицированы как эскадра из пяти линейных крейсеров под командованием адмирала Франца фон Хиппера . Немецкие корабли первыми открыли огонь около 15.45, причем огонь был более точным, чем могли достичь шесть британских линейных крейсеров. Флагман Битти « Лайон» был поражен снарядом в башне Q, что вызвало серьезный взрыв, но не раньше, чем магазины были затоплены, что спасло корабль. Примерно в 16.02 «Индефатигедж» получил аналогичный удар и полностью взорвался, в результате чего из экипажа из 1019 офицеров и солдат остались в живых только двое. Эскадра Эвана-Томаса, наконец, сократила разрыв с боевыми кораблями настолько, что в 16.08 открыла огонь с предельной дистанции. Обмен продолжался, и британские корабли теперь преследовали эскадру Хиппера, которая бежала на юг, на помощь Флоту открытого моря (HSF), который направлялся на север, чтобы встретить ее. Во время этой погони, примерно в 16.26, другой линейный крейсер Битти, « Куин Мэри» , постигла та же участь, что и «Неутомимый» , взорвавшись и затонув, в результате чего погибли все члены ее экипажа из 1275 человек, кроме девяти.
Четыре оставшихся британских линейных крейсера все еще опережали 5-й BS Эвана-Томаса, когда был установлен первый контакт с HSF. Битти, конечно, приказал повернуть вспять, пытаясь теперь повести немецкий флот на север, к Великому британскому флоту. В этот момент произошла вторая ошибка сигнализации: сигналы флага были отправлены на 5-ю базовую станцию, приказывая ей также развернуться. Сигнал был подан Лайоном и замечен Бархэмом , когда он проплывал мимо уже отступающего Льва в противоположном направлении. Однако сигнал не был понижен (это был момент, когда он должен был быть выполнен) до тех пор, пока линкоры не оказались в опасной близости от немецкого флота и не оказались под шквальным огнем, и тогда был приказ «повернуться по очереди». Это означает, что каждый корабль поворачивается, когда достигает одной и той же точки в океане, и в этой ситуации выделяется идеальная целевая область, по которой немецкий флот может целиться, когда каждый британский корабль проходит через нее по очереди. Последний корабль, «Малайя» , увидев впереди перестрелку, рано повернул.
На следующем этапе битвы («бег на север») Битти бежал впереди на своих более быстрых линейных крейсерах, а лучше бронированный 5-й BS находился в двух милях позади. В этот период Битти потерял связь с противником, но корабли Эвана-Томаса продолжали перестрелку. Битва продолжалась до тех пор, пока движение на север не достигло Великого флота, все еще направлявшегося на юг. Джеллико испытывал значительные трудности с развертыванием своего флота для наилучшей встречи с приближающимися немецкими кораблями, поскольку у него не было достаточной информации об их положении, но ему удалось сформировать боевую линию на их пути. 5-я боевая эскадра хорошо себя зарекомендовала в ходе марша, но некоторые корабли получили значительные повреждения. В частности, у Warspite был поврежден рулевой механизм, что привело к заклиниванию руля, когда корабли развернулись, чтобы занять позицию в тылу британской боевой линии. В результате он кружил по кругу в «зоне поражения» между двумя флотами, прежде чем управление удалось восстановить. Это оказалось удачей для крейсера « Уорриор» , который был серьезно поврежден в этом же месте немецким огнем, но сумел, хромая, уйти, прикрытый кружащим «Варспайтом» . В конце концов Варспайт вернулся в порт, хотя Воина пришлось покинуть. Немецкий флот отвернулся, как только осознал присутствие Великого флота, и, хотя спорадические обмены продолжались, продолжал избегать контактов с британцами, пока не смог завершить отход к рифу Хорна, а затем в Германию.
Джона Джеллико сменил на посту командующего Великим флотом Битти в ноябре 1916 года, во многом из-за общественного мнения, что британцы не очень хорошо проявили себя в Ютландии. Изменение произошло в форме повышения: Джеллико стал Первым морским лордом. Эван-Томас прокомментировал: «Наш руководитель, конечно, большая потеря… Наш новый руководитель будет первоклассным». [27] Одним из последствий изменения было то, что Битти решил передать роль флагмана флота с HMS Iron Duke на Queen Elizabeth , которая была флагманом Эвана-Томаса в составе эскадры пяти самых быстрых линкоров флота. Выбор был странным, потому что фактически он означал, что один из самых быстрых и мощных кораблей больше не будет доступен для выполнения отдельных обязанностей вместе с линейными крейсерами.
В июне 1917 года флот посетил Георг V, и на борту «Королевы Елизаветы» состоялась церемония вступления в должность моряков, завоевавших награды в Ютландии. Битти прервал церемонию в тот момент, когда Эван-Томас должен был получить рыцарское звание от короля, предложив свой собственный меч для использования в церемонии. [28]
1 октября 1918 года Эван-Томас был заменен на посту командира 5-й боевой эскадрильи контр-адмиралом Артуром Левесоном. [29] В марте 1921 года он стал главнокомандующим Нор (команда порта приписки, базирующаяся в Чатеме). Он получил ряд наград пяти стран, в том числе Военный крест с пальмами, а также степень почетного доктора Прифисгола Симру в Бангоре в 1920 году. В 1922 году он стал верховным шерифом Гламоргана . [30]
После битвы и до конца войны возникло немало споров по поводу того, что именно произошло в Ютландии и кто, если кто-то был виноват в предполагаемых неудачах. После окончания войны было решено опубликовать официальную историю битвы. Капитан Джон Харпер был назначен тогдашним Первым морским лордом сэром Росслином Уэмиссом для проверки всей доступной документации и написания отчета. В тот момент, когда Уэмисс ушел в отставку и на посту Первого морского лорда его заменил Битти, готовая книга уже достигла стадии пробных копий, ожидающих утверждения на его столе. Битти возразил против этой версии, потребовав от Харпера внести изменения, которые Харпер отказался сделать, если Битти не даст ему письменные приказы на этот счет. Общественности уже стало известно, что отчет писал Харпер (в парламенте были заданы вопросы по этому поводу), и он отказался назвать свое имя в отчете, с которым не мог согласиться. Вместо этого Битти поручил двум братьям, капитанам Альфреду Дьюару и Кеннету Дьюару, написать «оценку штаба» битвы, которая будет распространена только среди офицеров военно-морского флота. Отчет Харпера был передан сэру Джулиану Корбетту , который писал официальную историю всей морской войны от имени Комитета имперской обороны. Корбетту выразили благодарность штаба, и он сказал, что я «читал его с возрастающим удивлением, пока, наконец, не почувствовал своим долгом донести до Адмиралтейства, что такой абсурдный отчет о битве определенно не должен стать их обдуманным вердиктом». Отчет был классифицирован как «секретный», и была заказана еще одна версия — «Повествование Адмиралтейства». Это было показано Джеллико, после чего последовала долгая переписка, в которой он возражал против многих частей повествования. Говоря конкретно об Эван-Томасе, Джеллико возражал против утверждения о том, что Эван-Томас был ответственен за расстояние между его кораблями и кораблями Битти, в результате чего Битти вступил в бой без поддержки четырех самых мощных кораблей под его командованием. [31]
С Эваном-Томасом никогда не консультировались по поводу отчета, но он получил копию. Он договорился о встрече с первым лордом Адмиралтейства Лео Эмери в июле 1923 года, но встреча и последующая переписка с Адмиралтейством не привели к удовлетворительному завершению. Проблема теперь также заключалась в том, что сигнал флага от Льва был поднят, а затем опущен (это был момент, когда корабль, получивший приказ, должен был действовать в соответствии с ним), отсутствие этого сигнала заставило Эван-Томаса продолжать движение в сторону враг, хотя он должен был отвернуться вместе с другими кораблями Битти. Эван-Томас организовал еще одно интервью в декабре 1923 года, но на этот раз Битти прервал встречу до того, как Эван-Томас смог объяснить свои дела, и «вытолкнул» его из комнаты. [32] Эван-Томас вернулся в Чатем, но к 14:30 того же дня он заболел, и ему поставили диагноз: инсульт. В марте 1924 года он был вынужден уйти в отставку и был недостаточно здоров, чтобы присутствовать на официальном собеседовании с королем, как и следовало ожидать от уходящего в отставку адмирала. Он был награжден Большим крестом Ордена Бани (GCB) за заслуги перед Королевским флотом. [33]
В июне 1924 года был опубликован «Повествование Адмиралтейства» , все еще без исправлений, которых требовал Джеллико. Вместо этого в качестве приложения был включен список возражений Джеллико вместе с опровержениями Адмиралтейства, которые Джеллико не разрешили увидеть. В мае 1925 года Эван-Томас наконец смог увидеться с королем и обсудить этот вопрос. Король Георг теперь формально был вынужден поддерживать Адмиралтейство: он признавал законные претензии Эвана-Томаса, но чувствовал, что Битти был эффективным Первым морским лордом в то время, когда ВМФ находился под серьезной угрозой из-за сокращения расходов и изменений в государственной политике. По его мнению, он считал, что «для нации будет лучше, если не будет больше противоречий». [34]
Дела продолжали накаляться. Были опубликованы немецкие отчеты о битве, которые в некоторой степени приписывают кораблям Эвана-Томаса большую часть успеха против Хиппера во время боя линейных крейсеров. Затем, в 1927 году, Уинстон Черчилль опубликовал свой собственный отчет о войне , решительно приняв в споре сторону Битти. Это побудило Эвана-Томаса, который теперь уже несколько оправился от болезни, написать в The Times , публично изложив свое дело. В ряде газет были опубликованы статьи, критикующие связь Битти с официальным отчетом и его содержанием. В марте в Палате общин был задан инсценированный вопрос о том, что Эван-Томас не смог соединить свои корабли с кораблями Битти, и на него ответили заявлением, что журналы сигналов из Бархема указывают на то, что сигналы об изменении курса действительно были получены, по крайней мере, так как что касается сопровождающих ее эсминцев. Харпер ушел из военно-морского флота и опубликовал новую версию своего отчета (« Правда о Ютландии »). Срок полномочий Битти на посту Первого морского лорда подходил к концу, и его должен был заменить зять Джеллико, сэр Чарльз Мэдден , и последние несколько месяцев его жизни были временем серьезной критики. Оригинальный Harper Record теперь также был опубликован. Также появилось еще одно опровержение Харпера, «Правда о Харпере» , и с тех пор было опубликовано множество других книг. [35]
Эван-Томас стал главнокомандующим «Нора» в 1921 году и вышел в отставку в 1924 году .
Гора Эван-Томас , самая высокая вершина Опалового хребта в Альберте, Канада, названа в его честь. [37]
