Национальный Конвент (фр. Convention nationale ) был учредительным собранием Королевства Франции на один день и Французской Первой Республики на ее первые три года во время Французской революции , после двухлетнего Национального учредительного собрания и одногодичного Законодательного собрания . Созданный после великого восстания 10 августа 1792 года , он был первым французским правительством, организованным как республика, полностью отказавшись от монархии. Конвент заседал как однопалатное собрание с 20 сентября 1792 года по 26 октября 1795 года (4 брюмера IV по принятому Конвентом календарю ).
Конвент возник, когда Законодательное собрание постановило временно отстранить короля Людовика XVI и созвать Национальный конвент для разработки новой конституции без монархии. Другим важным нововведением было постановление о том, что депутаты в этот Конвент должны избираться всеми французами в возрасте двадцати одного года или старше, проживающими в течение года и живущими за счет своего труда. Таким образом, Национальный конвент был первым французским собранием, избранным путем голосования без классовых различий . [1]
Хотя Конвент просуществовал до 1795 года, власть была фактически делегирована Конвентом и сконцентрирована в небольшом Комитете общественного спасения с апреля 1793 года. Восемь месяцев с осени 1793 года по весну 1794 года, когда Максимилиан Робеспьер и его союзники доминировали в Комитете общественного спасения, представляют собой самую радикальную и кровавую фазу Французской революции, известную как Царство террора . После падения Робеспьера Конвент просуществовал еще год, пока не была написана новая конституция, положившая начало Французской Директории .
Непрямые выборы состоялись с 2 по 10 сентября 1792 года после выборов выборных коллегий первичными собраниями 26 августа. [2] Несмотря на введение всеобщего мужского избирательного права, явка была низкой, [3] [примечание 1] хотя выборы показали рост по сравнению с выборами 1791 года — в 1792 году 11,9% значительно возросшего электората голосов по сравнению с 10,2% гораздо меньшего электората в 1791 году. Низкая явка была отчасти вызвана страхом преследования; в Париже Робеспьер председательствовал на выборах и, в согласии с радикальной прессой, сумел исключить любого кандидата с роялистскими симпатиями. [5] Во всей Франции только одиннадцать первичных собраний хотели сохранить монархию. Все избирательные собрания молчаливо проголосовали за «республику», хотя только Париж использовал это слово. [3] Выборы вернули тех же людей, которых активные граждане выбрали в 1791 году. [6]
20 сентября Конвент провел свою первую сессию в «Salle des Cent-Suisses», на следующий день он переехал в Salle du Manège , в котором было мало места для публики и плохая акустика. [7] С 10 мая 1793 года он собирался в Salle des Machines , огромном зале, в котором депутаты были разбросаны хаотично. Salle des Machines имел галереи для публики, которая часто влияла на дебаты перерывами или аплодисментами. [8] [примечание 2]
Члены Конвента представляли все классы общества, но наиболее многочисленными были юристы. 75 членов заседали в Национальном учредительном собрании , 183 — в Законодательном собрании . Общее число депутатов составляло 749 человек, не считая 33 из французских колоний, из которых лишь некоторые прибыли в Париж вовремя. Томас Пейн и Анахарсис Клоотс были назначены в Конвент жирондистами. Однако, помимо них, недавно образованным департаментам, присоединенным к Франции с 1782 по 1789 год, было разрешено отправлять депутации. [1]
Согласно его собственному постановлению, Конвент избирал своего президента каждые две недели, и уходящий президент имел право на переизбрание по истечении двух недель. Обычно сессии проводились утром, но вечерние сессии также случались часто, часто затягиваясь до поздней ночи. Иногда в исключительных обстоятельствах Конвент объявлял себя постоянным и заседал в течение нескольких дней без перерыва. Как для законодательных, так и для административных вопросов Конвент использовал комитеты, полномочия которых были более или менее широко расширены и регулировались последовательными законами. Наиболее известными из этих комитетов были Комитет общественной безопасности и Комитет общей безопасности . [1]
Конвент обладал законодательной и исполнительной властью в первые годы Первой французской республики и имел три отдельных периода: жирондистский, монтаньяро- или якобинский и термидорианский .
Национальный Конвент состоял из трех основных фракций: монтаньяры ( Гора ), марэ ( Равнина ) и жирондисты , также называемые бриссотинцами. Историки расходятся во мнениях относительно точного состава Конвента, но в настоящее время консенсус заключается в том, что Гора была самой большой фракцией, насчитывающей около 302–309 депутатов. Жирондисты были представлены 178–227 депутатами, а Равнина была представлена 153–250 депутатами. Из трех групп Гора была наиболее сплоченной, а Равнина — наименее сплоченной. Более 94% Горы проголосовали одинаково по основным вопросам, в то время как жирондисты и Равнина были гораздо более разделены: только 70% жирондистов проголосовали одинаково по тем же вопросам, и только 58% Равнины проголосовали одинаково по тем же вопросам. [10]
Первая сессия состоялась 20 сентября 1792 года. На следующий день собрание согласилось с предложением « Чтобы королевская власть была отменена во Франции », и оно было принято с восторгом. 22-го числа пришло известие о битве при Вальми . В тот же день было постановлено, что «в будущем акты собрания будут датироваться Первым годом Французской республики ». Три дня спустя для защиты от федерализма было добавлено следствие о том, что «Французская республика едина и неделима». Республика была провозглашена, но оставалась для принятия республиканского правительства. Страна была немного более республиканской по ощущениям или практике, чем когда-либо после Варенна, но теперь ей пришлось стать республикой, потому что у нее больше не было короля. [11]
Когда Конвент собрался, военная ситуация претерпевала необычайные изменения, которые, казалось, подтверждали пророчества жирондистов о легкой победе. После Вальми пруссаки отступили к границе, а в ноябре французские войска заняли левый берег Рейна . Австрийцы , осадившие Лилль в октябре, были разбиты Дюмурье в битве при Жемаппе 6 ноября и эвакуировали Австрийские Нидерланды . Ницца была занята, а Савойя провозгласила свой союз с Францией. Успехи сделали возможным ссору дома. [12]
Жирондисты были более консервативны , чем монтаньяры, хотя они все еще оставались демократами . [13] Жирондисты получили свое название от Жиронды , региона Франции, из которого были избраны многие депутаты этой фракции (хотя многие «жирондисты» на самом деле были парижанами по происхождению), и были также известны как бриссотинцы в честь своего самого выдающегося оратора, Жака Пьера Бриссо . [14] Монтаньяры получали свою поддержку от Парижской Коммуны и народных обществ, таких как Якобинский клуб и Кордельеры , они получили свое название от высоких трибун, на которых они сидели во время заседаний Конвента.
Три вопроса доминировали в первые месяцы Национального Конвента: революционное насилие , суд над королем и доминирование Парижа в политике. Антагонизм между Парижем и провинциями создал трения среди людей, которые служили инструментом пропаганды и боевым оружием для двух групп. Департаменты и округа сопротивлялись идее централизации. Они видели, что эта идея символизируется желанием свести столицу Революции к мизерной доле влияния. Многие из Жиронды хотели удалить Ассамблею из города, где доминировали «агитаторы и льстецы народа», но пока не поощряли агрессивный федерализм , который противоречил бы их политическим амбициям. [15]
Равнина была третьей фракцией во время Конвента. Она получила свое название от своего места в зале Конвента. [16] [17] В начале Конвента они встали на сторону жирондистов, однако, по мере того, как он прогрессировал, и монтаньяры начали настаивать на казни Людовика XVI , Равнина начала вставать на их сторону.
Единогласное провозглашение Конвентом Французской республики 21 сентября 1792 года оставило открытым вопрос о судьбе бывшего короля. Поэтому была создана комиссия для изучения доказательств против него, в то время как Законодательный комитет Конвента рассматривал правовые аспекты любого будущего судебного разбирательства. Большинство монтаньяров выступали за суд и казнь, но жирондисты разделились относительно судьбы Людовика: некоторые выступали за королевскую неприкосновенность, другие поддерживали помилование, а третьи выступали за смягчение наказания или изгнание. [18] 13 ноября Робеспьер заявил в Конвенте, что Конституция, которую Людовик сам нарушил, несмотря на объявление своей неприкосновенности, не может быть использована в его защиту. [19] Робеспьер заболел и мало что сделал, кроме поддержки Сен-Жюста , который произнес свою первую большую речь в его аргументации против неприкосновенности короля. 20 ноября общественное мнение резко изменилось против Людовика после обнаружения секретного тайника из 726 документов, содержащих личные сообщения Людовика с банкирами и министрами. [20] На суде он заявил, что не признает документы, которые были явно подписаны им самим. [21]
Судебный процесс начался 10 декабря. Монтаньяры перевели дебаты на идеологический уровень. Людовик XVI был классифицирован как враг, чуждый телу нации и «узурпатор». Голосование началось 15 января 1793 года. Каждый депутат объяснил свой голос на трибуне. Голосование против короля было единогласным. Народного референдума, как надеялись жирондисты, не должно было быть. Роковое голосование началось 16 января и продолжалось до следующего дня. Из 726 присутствовавших депутатов 361 высказался за смертную казнь без условий, 26 проголосовали за смертную казнь при условии применения поправки Майе, 334 выступили против (включая 44, проголосовавших за смертную казнь с отсрочкой), 5 воздержались или взяли самоотвод. 19 января вопрос об отсрочке был поставлен на голосование: 380 голосов было подано против и 310 за (2 проголосовали условно, 10 воздержались или взяли самоотвод). Каждый раз жирондисты раскалывались. [22]
Утром 21 января Конвент приказал всей Национальной гвардии выстроиться по обеим сторонам пути к эшафоту. Людовик был обезглавлен на площади Революции . Внутри страны «избиратели» и «апеллянты», те, кто выступал против или за казнь Людовика, поклялись в вечной ненависти друг к другу. Остальная Европа, опасаясь исхода Французской революции в своих странах, объявила войну на уничтожение цареубийцам. [23] [24]
Ассамблея началась дружно, но через несколько дней жирондисты начали ожесточенную атаку на своих оппонентов-монтаньяров. Конфликт продолжался без перерыва до изгнания лидеров жирондистов из Конвента 2 июня 1793 года. Жирондисты опирались на голоса большинства депутатов, многие из которых были встревожены и возмущены сентябрьскими расправами , но их настойчивое стремление монополизировать все руководящие должности во время Конвента и их нападки на лидеров монтаньяров вскоре стали их раздражать и заставили их рассматривать партию как фракцию. Один за другим такие депутаты, как Кутон , Камбон , Карно , Линде и Барер, начали тяготеть к монтаньярам, а большинство, Равнина, как ее называли, держалось в стороне от обеих сторон.
Жирондисты были убеждены, что их противники стремятся к кровавой диктатуре, но монтаньяры считали, что жирондисты готовы на любой компромисс с консерваторами и даже роялистами, чтобы гарантировать себе сохранение власти. Ожесточенная вражда вскоре довела Конвент до состояния неопределенности. Дебаты за дебатами переросли в словесную перепалку, из которой не могло выйти никакого решения. Политический тупик, который имел последствия по всей Франции, в конечном итоге заставил людей принять опасных союзников: роялистов в случае жирондистов, санкюлотов в случае монтаньяров. [12]
Таким образом, борьба внутри Конвента продолжалась безрезультатно. Решение должно было прийти извне. После суда над королем санкюлоты постоянно нападали на «апеллянтов» ( appelants ), быстро стали желать их исключения из Конвента и потребовали создания Революционного трибунала для борьбы с предполагаемыми аристократическими заговорами. [25] Военные неудачи Первой коалиции , переход Шарля Франсуа Дюмурье на сторону врага и война в Вандее , начавшаяся в марте 1793 года, использовались монтаньярами и санкюлотами в качестве аргументов , чтобы изобразить жирондистов мягкими. Монтаньяры предлагали меры, но жирондисты не хотели их принимать. Жирондисты были вынуждены принять создание монтаньярами Революционного трибунала и Комитета общественной безопасности . Социальные и экономические трудности усугубили напряженность между группами.
Окончательное противостояние было ускорено судебным процессом над Жаном-Полем Маратом и арестом активистов секций. 25 мая Парижская Коммуна двинулась к Конвенту, чтобы потребовать освобождения активистов. В ответ Максимин Иснар , председательствовавший на Конвенте, разразился тирадой, напоминающей Брауншвейгский манифест : «Если будет совершено какое-либо нападение на представителей нации, то я заявляю вам от имени всей страны, что Париж будет разрушен». На следующий день якобинцы объявили себя в состоянии восстания. 28 мая секция Сите созвала другие секции на встречу, чтобы организовать восстание. 29 мая делегаты, представлявшие 33 секции, сформировали повстанческий комитет из девяти членов. [26] 2 июня 80 000 вооруженных санкюлотов окружили Конвент. После того, как попытка депутатов уйти была остановлена оружием, депутаты смирились и объявили об аресте 29 ведущих жирондистов. Таким образом, Жиронда перестала быть политической силой. [27]
Едва Жиронда была ликвидирована, как Конвент, теперь под руководством монтаньяров, оказался между двух угроз. В то время как федералистское восстание набирало силу, народное движение, возбужденное высокими ценами, усиливало давление, которое оно оказывало на правительство. Тем временем правительство оказывалось неспособным контролировать ситуацию. В июле 1793 года нация, казалось, была на грани распада. [28]
В июне монтаньяры тянули время. 3 июня был объявлен декрет о продаже имущества эмигрантов небольшими участками с выплатой в течение десяти лет; 10 июня — факультативный раздел общинных земель по головам; а 17 июля — отмена без компенсации всего, что осталось от поместных прав. [29]
Монтаньяры пытались успокоить средний класс, отвергая любую идею террора, защищая права собственности и ограничивая народное движение очень узко очерченными рамками. Это был тонкий баланс, который нужно было достичь, баланс, который был разрушен в июле ухудшением кризиса. Конвент быстро одобрил новую конституцию в надежде очистить себя от обвинений в диктатуре и успокоить беспокойство департаментов. [30]
Декларация прав, которая предшествует тексту Конституции, торжественно подтвердила неделимость нации и великие принципы равенства, свободы, безопасности и собственности. В отличие от Декларации 1789 года , Декларация 1793 года добавила права на государственную помощь, работу, образование и восстание. [31]
Главной целью Конституции было обеспечение главной роли депутатов в Конвенте, что рассматривалось как существенная основа политической демократии. Законодательное собрание должно было избираться прямым голосованием за одного члена, депутаты избирались простым большинством голосов, и собрание должно было заседать в течение одного года. Исполнительный совет из 24 членов выбирался Законодательным собранием из 83 кандидатов, выбранных департаментами на основе всеобщего мужского избирательного права, и таким образом министры становились ответственными перед представителями. Осуществление народного избирательного права было расширено посредством института референдума. Конституция должна была быть ратифицирована народом, как и законы в определенных, точно определенных обстоятельствах. [32]
Конституция была представлена для всенародной ратификации и принята огромным перевесом в более чем 1 801 918 голосов против 17 610. Результаты плебисцита были обнародованы 10 августа 1793 года, но применение Конституции, текст которой был помещен в ковчег в зале заседаний Конвента, было отложено до заключения мира. [33]
Действительно, монтаньяры столкнулись с драматическими обстоятельствами: федералистское восстание, война в Вандее, военные неудачи и ухудшающееся экономическое положение. Несмотря ни на что, новой гражданской войны избежать не удалось. [29] К середине июня около 60 департаментов находились в более или менее открытом мятеже . Однако приграничные департаменты остались верны Конвенту. Восстание было скорее всеобщим, чем глубоким. По сути, это было делом департаментских и окружных администраций. Коммуны, которые были более популярны по составу, показали себя в целом равнодушными или враждебными, и лидеры федералистов вскоре разделились между собой. Искренние республиканцы среди них не могли не испытывать беспокойства по поводу иностранного вторжения и Вандеи. Те, кто видел себя отвергнутыми народом, искали поддержки у умеренных, фельянов и даже аристократов. [34]
Июль и август были плохими месяцами на границах. В течение трех недель Майнц , символ предыдущих успехов, капитулировал перед пруссаками, а австрийцы захватили крепости Конде и Валансьен и вторглись в северную Францию. Испанские войска пересекли Пиренеи и начали наступление на Перпиньян в Пиренейской войне . Пьемонтцы воспользовались отвлечением республиканских сил в Лионе, чтобы вторгнуться во Францию с востока. На Корсике восстание Паоли изгнало французов с острова при поддержке британцев. Британские войска начали осаду Дюнкерка в августе, а в октябре союзники вторглись в Эльзас . Военное положение стало отчаянным.
Вдобавок были и другие инциденты, которые усугубили ярость революционеров и убедили их, что их противники отказались от всех ограничений цивилизованного поведения. 13 июля Шарлотта Корде убила идола санкюлотов Жана-Поля Марата . Она была в контакте с жирондистскими мятежниками в Нормандии , и они, как считалось, использовали ее в качестве своего агента. [35]
Недальновидность, проявленная Конвентом в первые дни, была искуплена его энергией и мастерством в организации репрессивных мер. Были выданы ордера на арест мятежных жирондистских лидеров. Члены мятежной департаментской администрации были лишены своих должностей. [36]
Регионы, в которых восстание было опасным, были как раз теми, в которых оставалось большое количество роялистов. Между Горой, которая отождествлялась с Республикой, и роялизмом, который был союзником врага, не было места для третьей стороны. Роялистское восстание в Вандее уже заставило Конвент сделать большой шаг в направлении Террора: то есть диктатуры центральной власти и подавления свобод. Жирондистское восстание теперь побудило его сделать решительный шаг в том же направлении. [37]
_par_Rude,_Arc_de_Triomphe_Etoile_Paris.jpg/1280px-Le_D%C3%A9part_des_Volontaires_(La_Marseillaise)_par_Rude,_Arc_de_Triomphe_Etoile_Paris.jpg)
Учредительное собрание принимало законы через свои комиссии. Конвент управлял посредством своих комитетов . Два из них имели существенное значение: Общественная безопасность и Общая безопасность . Второй, имевший огромные полномочия, менее известен, чем первый, который был истинной исполнительной властью и был вооружен огромными прерогативами. Он датируется апрелем, но его состав был полностью перетасован летом 1793 года. [38]
Летом 1793 года беспорядки санкюлотов достигли пика под двойным знаменем: ценовой сговор и террор. В довершение всего пришло известие о беспрецедентной измене: Тулон и его эскадрон были переданы врагу. [39] Во имя ужасающей нищеты народа лидеры enragés во главе с Жаком Ру призвали Конвент к плановой экономике, которая не одобряла эту идею. Однако революционная логика мобилизации ресурсов национальной диктатурой была бесконечно сильнее экономической доктрины. В августе ряд указов предоставил властям дискреционные полномочия по производству и обороту зерна и жестокие наказания за мошенничество. Были подготовлены «житницы изобилия» для хранения зерна, реквизированного властями в каждом округе. 23 августа указ о массовом наборе превратил трудоспособных гражданских лиц в солдат. [40]
5 сентября парижане попытались повторить восстание 2 июня. Вооруженные отряды снова окружили Конвент, требуя создания внутренней революционной армии, ареста подозреваемых и чистки комитетов. Вероятно, это был ключевой день в формировании революционного правительства: Конвент уступил, но сохранил контроль над событиями. 5 сентября он вынес на повестку дня вопрос о терроре, 6-го избрал Колло д'Эрбуа и Бийо-Варенна в Комитет общественного спасения, 9-го создал революционную армию, 11-го издал декрет о максимуме на зерно и фураж (общий контроль за ценами и заработной платой 29-го), 14-го реорганизовал Революционный трибунал , 17-го проголосовал за закон о подозреваемых, а 20-го дал задание местным революционным комитетам составить их списки. [41]
Диктатура Конвента и комитетов, одновременно поддерживаемая и контролируемая парижскими секциями, представлявшими суверенный народ на постоянной сессии, продолжалась с июня по сентябрь. Она управлялась через сеть учреждений, созданных бессистемно с весны в марте, Революционный трибунал и представители в миссиях в департаментах, а в следующем месяце за ней последовали представители Конвента в армиях, также наделенные неограниченными полномочиями; и принудительное принятие ассигнаций в качестве единственного законного платежного средства, контроль цен на зерно и принудительный заем миллиарда ливров у богатых. [42]
Наконец, во Франции сформировалось правительство. Дантон ушел в отставку 10 июля. Кутон , Сен-Жюст , Жанбон Сент-Андре и Приер из Марны сформировали ядро решительных монтаньяров, которые сплотили Барера и Линде , затем успешно присоединили Робеспьера 27 июля, Карно и Приера из Кот-д'Ора 14 августа, а Колло д'Эрбуа и Бийо-Варенна 6 сентября. У них было несколько четких идей, за которые они цеплялись: командовать, сражаться и завоевывать. Их совместная работа, опасность, вкус и гордость властью создали солидарность, которая сделала Комитет автономным организмом. [43]
Комитет всегда управлялся коллегиально, несмотря на специфику задач каждого директора: разделение на «политиков» и «техников» было термидорианским изобретением, призванным возложить трупы Террора на одних только Робеспьеристов. Однако многие вещи сталкивали двенадцать членов комитета с противоречиями; Барер был больше человеком Конвента, чем комитета, и был связующим звеном с Равниной. Робер Линде испытывал сомнения по поводу Террора, который, напротив, был выдающейся темой Колло д'Эрбуа и Бийо-Варенна, опоздавших в комитет, навязанных ему санкюлотами в сентябре; в отличие от Робеспьера и его друзей, Лазар Карно лишь временно и по государственным соображениям поддержал политическую уступку народу. Но ситуация, которая объединила их летом 1793 года, была сильнее этих разногласий. [38] Комитет должен был поставить себя выше всего и выбрать те народные требования, которые были наиболее подходящими для достижения целей Ассамблеи: сокрушить врагов Республики и разбить последние надежды аристократии. Править от имени Конвента, в то же время контролируя его, и сдерживать народ, не угашая его энтузиазма, — это была авантюра. [44]
Ансамбль учреждений, мер и процедур, которые его составляли, был кодифицирован в декрете от 14 фримера (4 декабря), который закрепил то, что было постепенным развитием централизованной диктатуры, основанной на терроре. В центре находился Конвент, светским органом которого был Комитет общественной безопасности, наделенный огромными полномочиями: он толковал декреты Конвента и определял методы их применения; под его непосредственным руководством находились все государственные органы и все государственные служащие (даже министры исчезнут в апреле 1794 года); он руководил военной и дипломатической деятельностью, назначал генералов и членов других комитетов, подлежащих ратификации Конвентом. Он нес ответственность за ведение войны, общественный порядок и снабжение населения продовольствием. Парижская коммуна, известный бастион санкюлотов , была нейтрализована, попав под его контроль. [41]
Административная и экономическая централизация шли рука об руку. Осадное положение вынудило Францию к автаркии ; чтобы спасти Республику, правительство мобилизовало все производительные силы страны и неохотно приняло необходимость контролируемой экономики, которую оно ввело экспромтом, как того требовала чрезвычайная ситуация. [45] Необходимо было развивать военное производство, возрождать внешнюю торговлю и находить новые ресурсы в самой Франции, а времени было мало. Обстоятельства постепенно вынудили его взять на себя экономическое управление страной. Наряду с организацией армии, это было самой оригинальной чертой его работы. [46]
Все материальные ресурсы были подвергнуты реквизиции. Фермеры сдавали зерно, фураж, шерсть, лен и пеньку. Ремесленники и торговцы отказывались от своих промышленных изделий. Сырье тщательно отыскивали: металл всех видов, церковные колокола, старую бумагу, тряпки и пергаменты, травы, хворост и даже домашнюю золу для производства калийных солей и каштаны для перегонки. Все предприятия были предоставлены в распоряжение нации: леса, шахты, карьеры, печи, кузницы, кожевенные заводы, бумажные фабрики, крупные суконные фабрики и обувные мастерские. Труд людей и стоимость вещей подвергались ценовому контролю. Никто не имел права спекулировать за счет Patrie, пока она находилась в опасности. Вооружение вызывало еще больше беспокойства. Еще в сентябре 1793 года были предприняты попытки создать в Париже большую фабрику по производству винтовок и пистолетов. [47] Было сделано специальное обращение к ученым. Монж , Вандермонд , Бертолле , Дарсе , Фуркруа усовершенствовали металлургию и производство оружия. [48]
Только наемным работникам «максимум» казался вполне выгодным. Он увеличил заработную плату на половину по сравнению с 1790 годом, а товары — только на треть. Но поскольку Комитет не гарантировал его соблюдения (за исключением хлеба), они были бы обмануты, если бы не пользовались благоприятными условиями, которые большая война всегда предлагает рабочей силе. [49] Тем не менее, Париж стал спокойнее, потому что санкюлоты постепенно находили способы прокормиться; массовый призыв и формирование революционной армии редели их ряды; многие теперь работали в оружейных и инвентарных магазинах или в офисах комитетов и министерств, которые были чрезвычайно расширены. [50]
Летом набор рекрутов был завершен, и к июлю общая численность армии достигла 650 000 человек. Трудности были колоссальными. Военное производство только началось в сентябре. Армия находилась в середине чистки. Весной 1794 года было проведено объединение. Два батальона добровольцев присоединились к одному батальону регулярных войск, чтобы образовать полубригаду, или полк. В то же время командование было восстановлено. Чистка закончилась исключением большинства дворян. Новое поколение достигло высших чинов, и Военная коллегия ( Ecole de Mars ) приняла по шесть молодых людей из каждого округа для улучшения состава. Командиры армии должны были назначаться Конвентом. [51]
Постепенно возникло хорошо оснащенное военное командование. Франсуа Северен Марсо-Дегравье , Лазар Гош , Жан Батист Клебер , Андре Массена , Жан-Батист Журдан и множество других, поддерживаемых офицерами, которые сочетали в себе способности солдат и политическое чутье. [52] [53]
Впервые со времен Римской империи правительству удалось вооружить и накормить большое количество солдат. Технические новшества были результатом главным образом его огромных размеров, а также стратегии, которая из них развилась. Старая система кордонов утратила свой престиж. Двигаясь между армиями коалиции, французы могли маневрировать по внутренним линиям, размещать часть своих войск вдоль границ и пользоваться бездействием любого из своих врагов, чтобы победить других. Действовать в массе и подавлять противника одним лишь численным превосходством были принципами Карно. Они все еще не были испытаны, и только с появлением Бонапарта они добились большого успеха. [54]
Еще в сентябре 1793 года среди революционеров было два отдельных крыла. Во-первых, те, кого позже назвали эбертистами, хотя сам Жак Эбер никогда не был официальным лидером партии, которая выступала за войну не на жизнь, а на смерть и приняла программу enragés , якобы потому, что ее одобрили санкюлоты . Эбертисты предпочитали встать на сторону монтаньяров, пока они могли надеяться контролировать Конвент через них. Они доминировали в Клубе кордельеров , занимали должности Бушотта и, как правило, могли тащить за собой Коммуну. [55] Другим крылом были дантонисты , которые образовались в ответ на растущую централизацию Революционного правительства и диктатуру Комитетов. Дантонистов возглавляли преимущественно депутаты Конвента (а не санкюлоты), включая Дантона , Делакруа и Демулена .
Ставя нужды национальной обороны выше всех других соображений, Комитет общественной безопасности не имел намерений уступать требованиям ни народного движения, ни умеренных. Следование за эбертистами поставило бы под угрозу революционное единство, а уступка требованиям умеренных подорвала бы как террор, так и контролируемую экономику. Однако единство, централизация и террор считались необходимыми для военных усилий. [ по мнению кого? ] Чтобы уравновесить противоречивые требования этих двух фракций, Революционное правительство пыталось сохранить позицию на полпути между умеренными дантонистами ( citras ) и экстремистскими эбертистами ( ultras ). [56]
Но в конце зимы 1793–94 гг. нехватка продовольствия резко обострилась. Эбертисты подстрекали санкюлотов требовать строгих мер, и поначалу Комитет проявил примирительную позицию. Конвент проголосовал за 10 миллионов ливров для оказания помощи, 3 вантоза Барер представил новый общий максимум, а 8-го Сен-Жюст добился указа о конфискации имущества подозреваемых и раздаче его нуждающимся ( декреты вантоза ). Эбертисты чувствовали, что если они усилят давление, то одержат победу раз и навсегда. Хотя призыв казался призывом к восстанию, он, вероятно, был просто призывом к новой демонстрации, подобной той, что была в сентябре. Однако Комитет общественного спасения 22 вантоза II года (12 марта 1794 г.) постановил, что эбертисты представляют слишком серьезную угрозу. Комитет связал Эбера, Шарля-Филиппа Ронсена , Франсуа-Николя Венсана и Антуана-Франсуа Моморо с эмигрантами Проли, Анахарсисом Клоотсом и Перейрой, чтобы представить эбертистов участниками «иностранного заговора». Все они были казнены 4 жерминаля (24 марта). [57] Этот шаг в значительной степени заставил эбертистов замолчать, теперь без своего руководства. Преуспев в подавлении инакомыслия слева, Комитет затем обратился к дантонистам, несколько членов которых были замешаны в финансовой коррупции. Комитет заставил Конвент снять парламентскую неприкосновенность с девяти депутатов-дантонистов, позволив им предстать перед судом. 5 апреля были казнены лидеры дантонистов Дантон , Делакруа , Демулен и Филиппо . [58]
Казнь лидеров обеих соперничающих фракций вызвала у некоторых разочарование. Многие санкюлоты были ошеломлены казнью эбертистов. Все должности, традиционно занимаемые санкюлотами, были ликвидированы. Революционная армия была расформирована, инспекторы по запасам продовольствия были уволены, Жан Батист Ноэль Бушотт потерял военное министерство, Клуб кордельеров был вынужден ввести самоцензуру, а давление правительства привело к закрытию 39 народных обществ. Парижская Коммуна, контролируемая санкюлотами, была очищена и заполнена кандидатами от Комитета. С казнью дантонистов многие члены Национального Конвента потеряли доверие к Комитету и даже начали опасаться за свою личную безопасность. [59]
В конечном итоге Комитет подорвал свою собственную поддержку, устранив дантонистов и эбертистов, которые оба поддерживали Комитет. Заставив Конвент разрешить аресты жирондистов и дантонистов, Комитет считал, что он уничтожил свою главную оппозицию. Однако судебные процессы продемонстрировали неуважение Комитета к членам Конвента, несколько из которых были казнены. Многие члены Конвента, которые встали на сторону Комитета к середине 1794 года, больше не поддерживали его. Комитет выступал в качестве посредника между Конвентом и санкюлотами, от которых они оба получили свою силу. Казнив эбертистов и оттолкнув санкюлотов , Комитет стал ненужным Ассамблее. [60]
Хотя террор был организован в сентябре 1793 года, он не был введен до октября. Он стал результатом народного движения. Новый отдел Революционного трибунала был открыт после 5 сентября, разделенный на четыре секции: Комитеты общественной безопасности и общей безопасности должны были предложить имена судей и присяжных; Фукье-Тенвиль остался государственным обвинителем, а Марсьяль Жозеф Арман Герман был назначен президентом. [61] Террор был призван препятствовать поддержке врагов Революции путем осуждения откровенных критиков монтаньяров. [62]
Великие политические процессы начались в октябре. Королева была гильотинирована 16 октября. Специальный указ подавил защиту 21 жирондиста, включая Верньо и Бриссо , и они погибли 31-го. [50]
На вершине аппарата террора находился Комитет общей безопасности, вторая организация государства. Он состоял из двенадцати членов, избираемых ежемесячно Конвентом, и наделен функциями безопасности, надзора и полиции, включая гражданские и военные власти. Он нанимал большой штат, возглавлял постепенно созданную сеть местных революционных комитетов и применял закон к подозреваемым, просеивая тысячи местных доносов и арестов, которые затем должен был рассмотреть. [63]
Целью было уничтожить предполагаемых врагов Революции, в провинциях и в других местах, из разных классов. По словам Альбера Матьеза , «суровость репрессивных мер в провинциях была прямо пропорциональна опасности восстания». [64] Многие откровенные члены общины были осуждены и казнены по обвинениям в измене. Камиль Демулен и Жорж Дантон были двумя из наиболее известных людей, казненных за свои «угрозы» Революции. [65]
Депутаты, отправленные в качестве «представителей на миссии» Комитетом общественной безопасности, наделенные всеми полномочиями, реагировали в соответствии как с местной ситуацией, так и с собственным темпераментом. Линде усмирил жирондистский запад в июле без единого смертного приговора. В Лионе , несколько месяцев спустя, Колло д'Эрбуа и Жозеф Фуше прибегли к частым казням без суда и следствия путем расстрела, поскольку гильотина работала недостаточно быстро. [66] [примечание 3]
Монархия проводила различие между французской землей на материке и землей под французским контролем, такой как колонии. Это различие позволяло рабству быть незаконным во Франции, но продолжаться в колониях. [68] Колонисты в Сан-Доминго хотели иметь представительство, 21 члена из-за численности их населения и вклада в экономику. [69] Это было отклонено Национальным конвентом, поскольку большинство их населения были рабами и, таким образом, не имели прав как граждане и не вносили никакого вклада в представительное население. [70] Общество друзей черных [фр] во Франции изначально выступало против рабства в 1780-х годах, но большая часть оппозиции была проигнорирована в результате разразившейся Французской революции . [71] Французы проявили гораздо большую готовность действовать по вопросу рабства, когда угроза войны с Испанией казалась неизбежной. [72]
В 1792 году Национальный конвент согласился делегировать 3 комиссаров для Сан-Доминго. Двое из комиссаров, Леже-Фелисите Сонтонакс и Этьен Польверель , реализовали права для свободных цветных людей, которые были равны их белым коллегам. 5 мая 1793 года Сонтонакс и Польверель напали на плантационную систему и заставили владельцев лучше обращаться с рабами и больше заботиться об их благополучии. [73] Затем Сонтонакс напал на само рабство, освободив всех рабов-гузаров, латинское название которых означает «опасности», которые были вооружены их хозяевами, поскольку они не могли вернуться к мирной жизни на плантации. [74] Польверель издал прокламацию в Кап-Франсе 21 июня 1793 года, которая освобождала всех рабов, которые согласились сражаться за Французскую Республику, как от внутренних, так и от внешних угроз. [75] Затем комиссары постановили, что Республика выплатит компенсацию владельцам рабынь, вышедших замуж за свободных мужчин, и что все дети от этого союза будут свободны. [76] В конечном итоге Национальный конвент разрешил избрать шесть членов-представителей для колонии. [77] Когда Общество друзей чернокожих оказало давление с требованием положить конец работорговле в колониях, Национальный конвент отказался, сославшись на то, что рабство слишком важно для французского экономического благосостояния. [78] Комитет посчитал, что «шесть миллионов французов зависят от колоний, чтобы выжить», и продолжил отстаивать этот аргумент. [79]
12 октября 1790 года Национальный конвент объявил, что единственным органом власти, который может контролировать статус людей в колониях, являются комитеты в самих колониях, что означало, что, хотя свободные чернокожие соответствовали требованию активного гражданства, белые колонисты не допускали этого. [80] Это было сделано в попытке угодить белым колонистам и убедить их не объединяться с британцами. [81] Это также дало колониям право контролировать свои собственные законы относительно рабства и позволило Национальному конвенту умыть руки в этом вопросе. [82] Три депутата из Сан-Доминго отправились во Францию, чтобы попытаться убедить Национальный конвент отменить рабство. Национальный конвент отменил рабство, заслушав речи депутатов 4 февраля 1794 года. [83] Однако Комитет общественной безопасности отложил отправку прокламации в колонии на два месяца. Это было из-за очевидного сопротивления Робеспьера отмене рабства. В конечном итоге вопрос был решен Комитетом, который обошёл Робеспьера и приказал отправить указ об отмене рабства в Сан-Доминго. [84] Однако попытка Наполеона вернуть рабство в 1801 году лишила Францию статуса первой страны, отменившей рабство, и привела к потере самой процветающей французской колонии. [85]
Якобинская диктатура могла надеяться остаться у власти только до тех пор, пока она успешно справлялась с национальным чрезвычайным положением. Как только ее политические оппоненты были уничтожены, а ее иностранные враги побеждены, она потеряла бы главную силу, которая держала ее вместе. Падение якобинцев произошло быстрее, чем ожидалось, из-за проблем внутри партии. [86]
Пока он оставался единым, Комитет был практически неуязвим, но едва он достиг апогея своей власти, как появились признаки внутреннего конфликта. [87] Комитет общественного спасения никогда не был однородным органом. Это был коалиционный кабинет. Его члены были объединены не столько товариществом или общими идеалами, сколько расчетом и рутиной. Прессинг бизнеса, который поначалу предотвращал личные ссоры, также вызывал усталость нервов. Мелкие разногласия преувеличивались до вопросов жизни и смерти. Мелкие споры отдаляли их друг от друга. [88] Карно , в частности, был раздражен критикой, направленной на его планы Робеспьером и Сен-Жюстом. Спор следовал за спором. [89] В Комитете общественного спасения вспыхнули препирательства, причем Карно описывал Робеспьера и Сен-Жюста как «нелепых диктаторов», а Колло делал завуалированные нападки на «Неподкупного». С конца июня по 23 июля Робеспьер перестал посещать Комитет. [87]
Осознавая опасность раздробленности, они попытались примириться. Сен-Жюст и Кутон выступили за это, но Робеспьер усомнился в искренности своих врагов. Именно он стал причиной рокового вмешательства Конвента. 8 термидора II года (26 июля 1794 г.) он осудил своих оппонентов и потребовал, чтобы было реализовано «единство правительства». Однако, когда его попросили назвать тех, кого он обвинял, он отказался. Эта неудача погубила его, поскольку предполагалось, что он требовал пустой чек. [89] В ту ночь из находящихся под угрозой депутатов и членов Равнины был сформирован нелегкий союз. [90] [91] На следующий день, 9 термидора, Робеспьеру и его друзьям не разрешили говорить, и Луи Луше из Аверона потребовал предъявить обвинение Робеспьеру, которое было принято Конвентом. Руководящую роль играли представители крайне левых сил: Бийо-Варенн , который атаковал, и Колло д'Эрбуа , который председательствовал.
Услышав эту новость, Парижская Коммуна, верная своему вдохновителю, призвала к восстанию, вечером освободила арестованных депутатов и мобилизовала две или три тысячи активистов. [92] Ночь с 9 на 10 термидора была ночью большого замешательства в Париже, так как Коммуна и Ассамблея боролись за поддержку секций и их войск. Конвент объявил, что мятежники отныне вне закона. Баррасу было поручено собрать вооруженные силы, и умеренные секции оказали им свою поддержку. Национальные гвардейцы и артиллеристы, собравшиеся у ратуши, остались без инструкций и мало-помалу разошлись, оставив площадь безлюдной. Около двух часов ночи колонна из секции Гравийе во главе с Леонаром Бурдоном ворвалась в ратушу и арестовала мятежников.
Вечером 10 термидора (28 июля 1794 года) Робеспьер , Сен-Жюст , Кутон и девятнадцать их политических союзников были казнены без суда. На следующий день настала очередь большой партии из 71 человека, самой большой массовой казни за весь ход Революции. [93]
Каковы бы ни были мотивы заговорщиков 9 термидора, последующие события вышли за рамки их намерений. Очевидно, оставшиеся члены комитетов рассчитывали остаться у власти и заслужить расположение якобинской диктатуры, как будто не произошло ничего, кроме партийной чистки. [94]
Они быстро разуверились в этом представлении. Робеспьеристы могли уйти, а дантонисты прийти. Конвент восстановил свою инициативу и положит конец, раз и навсегда, диктаторскому правительству комитетов, которое отстранило его от власти. Было постановлено, что ни один член руководящих комитетов не должен занимать свою должность более четырех месяцев. Три дня спустя Прериальный закон был отменен, а Революционный трибунал лишен своих ненормальных полномочий. Коммуна была заменена Комиссией гражданских администраторов ( commission des administrateurs civils ) из рядов Конвента. В ноябре был закрыт якобинский клуб. Антиробеспьеристская, но также и антиякобинская реакция была в полном разгаре. В начале сентября Бийо , Колло и Барер покинули Комитет общественного спасения; к концу года они оказались в тюрьме. [94]
Стабильность правительства ослабевала. Затем последовала концентрация власти, еще один революционный принцип. Отождествление Комитета общественной безопасности с исполнительной властью было прекращено 7 фрюктидора (24 августа), ограничив его прежней сферой войны и дипломатии. Комитет общей безопасности сохранил свой контроль над полицией. Теперь должно было быть в общей сложности шестнадцать комитетов. Конвенты , хотя и осознавали опасность фрагментации, были еще больше обеспокоены своим опытом монополии власти. Через несколько недель революционное правительство было распущено. [95]
Меры, наконец, затронули инструменты террора и открыли многочисленные бреши в аппарате репрессий. Закон 22 прериаля был отменен, тюрьмы были открыты, а «подозреваемые» освобождены: 500 в Париже за одну неделю. Было организовано несколько публичных судебных процессов, в том числе над Каррье , признанным ответственным за массовое утопление в Нанте , и Фукье-Тенвилем , печально известным как государственный обвинитель Большого террора поздней весны и лета 1794 года, после чего Революционный трибунал был тихо отстранен. [96] Однако неофициальный Белый террор продолжался. В провинциях террор принял жестокую и порочную форму. В Лионе , Соратники Ииуя бросали тела своих жертв, мужчин и женщин, в Рону , а заключенных убивали в тюрьмах или по пути в тюрьму, в то время как в других городах банды так называемых Соратников Солнца без разбора убивали «террористов», «патриотов 89-го» и, что наиболее охотно, покупателей бывшей церковной собственности. Такие эксцессы осуждались в Париже, но Конвент и его Комитеты были бессильны сдержать силы, которые они сами во многом развязали. [96]
Разрушение системы революционного правительства в конечном итоге привело к концу «экономического террора». Максимум был смягчен еще до 9 термидора. Теперь практически никто больше не верил в контроль цен. Поскольку черный рынок был в изобилии снабжен, укрепилась идея, что контроль цен равен дефициту и что свободная торговля, следовательно, вернет изобилие. Экономисты -физиократы, настроенные на свободную торговлю во Франции, в целом предполагали, что цены сначала вырастут, но затем упадут в результате конкуренции. Однако эта иллюзия должна была быть разрушена зимой 1794–1795 годов. Формально Национальный конвент положил конец максимуму, поскольку сезон начался в канун Рождества 4 нивоза III года (24 декабря 1794 года). [97]
Той зимой отказ от контролируемой экономики спровоцировал ужасающую катастрофу. Цены взлетели, а обменный курс упал. Республика была обречена на массовую инфляцию, а ее валюта была разрушена. В Термидоре, год III, ассигнации стоили менее 3% от своей номинальной стоимости. Ни крестьяне, ни торговцы не принимали ничего, кроме наличных денег. Крах был настолько стремительным, что экономическая жизнь, казалось, замерла.
Кризис значительно усугублялся голодом. Крестьяне в конце концов перестали привозить продукты на рынок, потому что не хотели принимать ассигнации . Правительство продолжало снабжать Париж, но не могло поставлять обещанные пайки. В провинциях местные муниципалитеты прибегали к своего рода правилам с косвенным принуждением для получения продовольствия. Нищета сельских поденщиков, брошенных всеми, часто была ужасающей. Инфляция разоряла кредиторов в пользу должников и развязывала беспрецедентную спекуляцию. [98]
В начале весны в марте-апреле 1795 года дефицит был таким, что почти повсюду появились новые волнения. Город Париж снова был «активен».
Недовольство росло вместе с дефицитом. 17 марта делегация из предместий Сен-Марсо и Сен-Жак пожаловалась, что «Мы на грани того, чтобы пожалеть обо всех жертвах, которые мы принесли ради Революции». Был принят полицейский закон, который предусматривал смертную казнь за использование подстрекательских выражений. Оружие было роздано «добрым гражданам», верному ядру Национальной гвардии. Приближалось испытание силы.
10 жерминаля (30 марта) все секции созвали свои генеральные ассамблеи. Политическая география Парижа ясно проявилась из этого. Дебаты Конвента были сосредоточены на двух вопросах: судьба Барера , Колло , Бийо и Вадье и реализация конституции 1793 года. В то время как в секциях центра и запада официальные обращения призывали к наказанию «четверки» и обходили стороной нехватку продовольствия, секции востока и предместий требовали мер по борьбе с зерновым кризисом, реализации конституции 1793 года, возобновления деятельности народных обществ и освобождения заключенных патриотов. [99]
Утром 12 жерминаля (1 апреля) толпы собрались на острове Сите и, оттеснив дворцовую стражу, ворвалась в зал, где заседал Конвент. Среди шума представители секций изложили недовольство народа. Были вызваны надежные батальоны Национальной гвардии, и демонстранты, лишенные оружия и лидеров, были вынуждены отступить. Для большинства людей именно конституция 1793 года, рассматриваемая как освобождающая утопия, представляла собой решение всех зол. Были и другие, которые открыто сожалели о кончине «царства Робеспьера». [100]
Но это был не конец. На горизонте маячил новый взрыв. Восстание готовилось открыто. 1 прериаля (20 мая 1795 г.) в предместьях Сент-Антуан и Марсо зазвонили набатные колокола . Вооруженные батальоны прибыли на площадь Карусель и вошли в зал заседаний. После часа беспорядков было зачитано «Восстание народа» ( L'Insurrection du Peuple ). В хаосе никто из главарей не подумал реализовать ключевой пункт программы: свержение правительства.
Оставшаяся часть монтаньяров, Крест ( la Crête de la Montagne ), сумела добиться принятия указов, благоприятных для мятежников. Но в 23:30 две вооруженные колонны вошли в зал и очистили его от бунтовщиков. На следующий день мятежники повторили те же ошибки и, получив обещания от депутатов принять скорые меры против голода, вернулись в секции.
3 прериаля правительство собрало верные войска, егерей и драгун, национальных гвардейцев, отобранных из тех, «кто имел состояние, которое нужно было сохранить» — всего 20 000 человек. Предместье Сент-Антуан было окружено, а 4 прериаля сдалось и было разоружено. Неуверенность в том, как реагировать, нерешительность в действиях и отсутствие революционного руководства обрекли народное движение на то, чтобы упустить свой последний шанс в битве. [101]
4 прериального года III — одна из решающих дат революционного периода. Народ перестал быть политической силой, участником истории. Теперь он был не более чем жертвой или зрителем.
Победители теперь могли принять новую конституцию, для чего изначально был избран Национальный конвент. Комиссия одиннадцати (наиболее заметными членами которой были Пьер Клод Франсуа Дону , Жан-Дени Ланжюина , Франсуа Антуан де Буасси д'Англа , Антуан Клер Тибодо и Луи Мари де Ла Ревельер-Лепо ) подготовила текст, который должен был отразить новый баланс сил. Он был представлен 5 мессидора (23 июня) и принят 22 августа 1795 года (5 фрюктидора III года).
Новая конституция вернулась к конституции 1791 года как к доминирующей идеологии страны. Равенство, безусловно, подтверждалось, но в рамках гражданского равенства. Многочисленные демократические права конституции 1793 года — право на труд, на пособие, на образование — были опущены. Конвент хотел определить права и одновременно отвергнуть как привилегии старого порядка, так и социальное выравнивание.
Конституция вернулась к различию между активными и пассивными гражданами. Только граждане старше двадцати пяти лет, располагающие доходом в размере двухсот рабочих дней, имели право быть избирателями. Этот избирательный орган, который обладал реальной властью, включал 30 000 человек, что вдвое меньше, чем в 1791 году. Позднее возрастной предел был снижен до двадцати одного года. [1] Руководствуясь недавним опытом, были созданы институты для защиты Республики от двух опасностей: всемогущества собрания и диктатуры.
В качестве меры предосторожности против внезапных политических колебаний был предложен двухпалатный законодательный орган: Совет пятисот с правом предлагать законы и Совет старейшин , 250 депутатов, с полномочиями принимать или отклонять предлагаемые законы. Исполнительная власть должна была быть разделена между пятью директорами, выбранными старейшинами из списка, составленного Пятьюстами. Один из директоров должен был обновляться каждый год с переизбранием через пять лет. В качестве одной из практических мер предосторожности военные не допускались в пределах 60 миль от заседающего собрания, и оно могло перемещаться в случае опасности. Директория по-прежнему сохраняла большую власть, включая чрезвычайные полномочия по ограничению свободы прессы и свободы объединений.
Конституция в целом была принята благосклонно, даже правыми, которые возлагали надежды на предстоящие выборы и были еще более рады избавиться от столь ненавистного им законодательного органа.
Но как гарантировать, что новый выборный орган не отменит конституцию, как это было раньше с Законодательным собранием? Термидорианцы попытались сделать это 5 фрюктидора (22 августа), проголосовав за декрет об «образовании нового законодательного органа». Статья II гласила: «Все члены, в настоящее время действующие в Конвенте, имеют право на переизбрание. Избирательные собрания не могут принимать менее двух третей для формирования законодательного органа». Это было известно как Закон двух третей. [102]
23 сентября были объявлены результаты: конституция была принята 1 057 390 голосами, против — 49 978. Декреты «Две трети» получили всего 205 498 голосов «за» и 108 754 «против». [103]
Но Конвент не принял во внимание те парижские секции, которые были против декретов «двух третей», и не смог предоставить точные цифры голосования: 47 парижских секций отклонили декреты. [104] Восемнадцать парижских секций оспорили результат. Секция Лепелетье призвала к восстанию. К 11 вандемьера семь секций находились в состоянии восстания, секции , которые были основой Конвента с 9 термидора и теперь были выиграны крайне правыми, если не роялистами. Конвент объявил себя постоянным. [105] Конвентанты знали счет. Они знали искусство восстания наизусть, и победить мускадинцев было легче, чем санкюлотов . [106] Пять членов, включая Поля Франсуа Жана Николя, виконта де Барраса, были назначены для урегулирования кризиса. Декрет от 12 вандемьера (4 октября) отменил прежнее разоружение бывших террористов и был издан призыв к санкюлотам . [примечание 4]
В ночи с 12 по 13 вандемьера (с 4 по 5 октября) генералу Жаку-Франсуа Мену было поручено подавить мятежников-роялистов и не дать им напасть на Конвент. Он нанял других генералов, таких как Наполеон Бонапарт , чтобы помочь подавить восстание. Мятежники превосходили армию численностью в тысячи человек, но благодаря их приготовлениям накануне вечером Бонапарт и армии смогли выстроить дорогу в Париж пушками из лагеря Саблон. Не имея пути в Париж, мятежники сдались Конвенту 13 вандемьера. Баррас и Конвент дали армиям разрешение убивать. В течение 45 минут более 300 мятежников-роялистов были убиты перед церковью Сен-Рош . Остальные разбежались и бежали. [107]
Последовали умеренные репрессии, и белый террор на юге был остановлен. 4 брюмера IV года, как раз перед распадом, Конвент проголосовал за всеобщую амнистию за «деяния, связанные исключительно с Революцией». [105]
Аншель (1911) заключает: «Работа Конвента была колоссальной во всех отраслях общественных дел. Чтобы оценить ее беспристрастно, следует вспомнить, что это собрание спасло Францию от гражданской войны и вторжения, что оно основало систему государственного образования ( Музей , Политехническая школа , Высшая нормальная школа , Школа восточных языков , Консерватория ), создало учреждения первостепенной важности, такие как « Большая книга общественного права» , и окончательно закрепило социальные и политические завоевания Революции». [1] Декретом от 4 февраля 1794 года (16 плювиоза ) оно также ратифицировало и распространило на всю Французскую колониальную империю отмену рабства на Сан-Доминго, проведенную в 1793 году гражданскими комиссарами Сонтонаксом и Польверелем , хотя это не коснулось Мартиники и Гваделупы и было отменено законом от 20 мая 1802 года .
В рамках Национального конвента был введен ряд политик и программ социального обеспечения. [108] В соответствии с законом о государственной помощи от 19 марта 1793 года были установлены различные принципы, такие как распределение государственной помощи в соответствии с численностью населения в каждом департаменте, в то время как работа должна была предоставляться трудоспособным, а помощь на дому «где это возможно для других категорий нуждающихся», в то время как милостыня была запрещена. Более поздний закон о государственной помощи от 28 июня 1793 года предусматривал предоставление государственной помощи через окружные «агентства» престарелым, детям и, впервые в истории Франции, незамужним матерям. Кроме того, брошенные дети должны были приниматься в больницах до достижения ими 12-летнего возраста, когда они должны были быть отданы в ученики. Однако закон от 15 октября 1793 года предусматривал запрет на попрошайничество и милостыню и что «должны быть созданы департаментские дома для угнетения, чтобы заставить нищих работать». Закон о пенсиях для иждивенцев солдат был введен 9 февраля 1794 года, а также «Щедрый и гуманный» закон о пенсиях для вдов военных 4 июня 1794 года. Кроме того, закон от 11 мая 1794 года учредил Grand Livre de Bienfaisance Nationale, «реестр государственных пенсий, приносящих пользу нуждающимся в сельской местности». [109]
Указ от июня 1793 года, как отмечено в одном исследовании, «предлагал предоставлять услуги врачей, медсестер, акушерок и аптекарей больным беднякам». Якобинцы реализовывали множество местных и конкретных проектов в области социального обеспечения, включая программу, которая предусматривала бесплатное здравоохранение для рабочих, занятых в производстве вооружений, а также оплату больничных листов и пособий по инвалидности и смерти. Другие проекты якобинцев в области социального обеспечения включали основание начальных школ в некоторых округах, «эгалитарную продовольственную политику», а также раздел и распределение земли эмигрантов. Однако, согласно одному исследованию, фактическое влияние такой политики и законов было гораздо более ограниченным, утверждая, что «Указ за указом провозглашали искоренение лжи и конец хронической депривации, и все большие ассигнования выделялись с, казалось бы, безрассудной самоотдачей на помощь бедным… все это не имело длительного эффекта». [110]
