,_title_page.jpg/1280px-Lucanus,_De_bello_civili_ed._Pulmann_(Plantin_1592),_title_page.jpg)
De Bello Civili ( латинское произношение: [deː ˈbɛlloː kiːˈwiːliː] ; О гражданской войне ), чаще называемая Фарсалией , — римская эпическая поэма , написанная поэтом Луканом , подробно описывающая гражданскую войну между Юлием Цезарем и войсками Римский сенат во главе с Помпеем Великим . Название стихотворения является отсылкой к битве при Фарсале , которая произошла в 48 году до нашей эры недалеко от Фарсала , Фессалии , в Северной Греции . В этой битве, занимающей всю седьмую книгу эпоса, Цезарь решительно победил Помпея. В начале двадцатого века переводчик Дж. Д. Дафф , утверждая, что «никакое разумное суждение не может причислить Лукана к числу величайших эпических поэтов мира», отмечает, что произведение примечательно решением Лукана избегать божественного вмешательства и преуменьшать значение сверхъестественных явлений в событиях история. [1] Научная оценка стихотворений и поэзии Лукана с тех пор изменилась, как объяснил комментатор Филип Харди в 2013 году: «В последние десятилетия они подверглись тщательной критической переоценке, чтобы вновь стать основным выражением нероновской политики и эстетика, стихотворение, чья искусственная выдумка демонстрирует сложные отношения между поэтической фантазией и исторической реальностью». [2]
Поэма была начата около 61 года нашей эры, и несколько книг находились в обращении до того, как между императором Нероном и Луканом произошла ожесточенная ссора. Лукан продолжал работать над эпосом – несмотря на запрет Нерона на любую публикацию стихов Лукана – и он остался незавершенным, когда Лукан был вынужден покончить жизнь самоубийством в рамках пизонианского заговора в 65 году нашей эры. Всего было написано десять книг, и все они сохранились; десятая книга резко обрывается с Цезарем в Египте.
Книга 1 : После краткого вступления, оплакивающего идею борьбы римлян с римлянами, и якобы лестного посвящения Нерону, повествование обобщает исходный материал, предшествовавший нынешней войне, и знакомит с Цезарем в северной Италии. Несмотря на настойчивый призыв Духа Рима сложить оружие, Цезарь пересекает Рубикон, собирает свои войска и идет на юг, в Рим, по пути к нему присоединился Курион . Книга завершается паникой в городе, ужасными предзнаменованиями и видениями грядущей катастрофы.
Книга 2 : В городе, охваченном отчаянием, старый ветеран представляет длинную интерлюдию, посвященную предыдущей гражданской войне, в которой Мариус противостоял Сулле . Катон Младший представлен как принципиальный героический человек; Какой бы отвратительной ни была гражданская война, он доказывает Бруту , что лучше сражаться, чем ничего не делать. Встав на сторону Помпея — меньшего из двух зол — он снова женится на своей бывшей жене Марсии и отправляется в поле боя. Цезарь продолжает путь на юг через Италию, но его задерживает храброе сопротивление Домиция. Он пытается блокировать Помпея в Брундизии , но генерал чудом сбегает в Грецию.
Книга 3 : Пока его корабли плывут, Помпея посещает во сне Юлия , его мертвая жена и дочь Цезаря. Цезарь возвращается в Рим и грабит город, а Помпей рассматривает потенциальных иностранных союзников. Затем Цезарь направляется в Испанию, но его войска задерживаются во время длительной осады Массилии (Марсель). В конечном итоге город пал в кровопролитном морском сражении.
Книга 4 : Первая половина этой книги посвящена победоносной кампании Цезаря в Испании против Афрания и Петрея. Переключая сцену на Помпея, его войска перехватывают плот с цезарианцами, которые предпочитают убивать друг друга, чем попасть в плен. Книга завершается тем, что Курион начинает африканскую кампанию от имени Цезаря, в которой он терпит поражение и убит африканским королем Джубой.
Книга 5 : Сенат в изгнании подтверждает Помпея истинным лидером Рима. Аппий обращается к дельфийскому оракулу , чтобы узнать о своей судьбе на войне, и уходит с вводящим в заблуждение пророчеством. В Италии, после подавления мятежа, Цезарь идет в Брундизий и плывет через Адриатику, чтобы встретить армию Помпея. Только часть войск Цезаря завершает переправу, когда шторм препятствует дальнейшему переходу; он пытается лично отправить ответное сообщение, но сам чуть не утонул. Наконец буря утихает, и армии сталкиваются друг с другом в полном составе. В преддверии битвы Помпей отправляет жену на остров Лесбос .
Книга 6 : Войска Помпея вынуждают армии Цезаря, в которых участвует героический центурион Сцева, отступить в Фессалию . Лукан описывает дикую местность Фессалии, пока армии ждут битвы на следующий день. Оставшаяся часть книги рассказывает о сыне Помпея Сексте , который желает знать будущее. Он находит самую могущественную ведьму Фессалии, Эрихто , и она реанимирует труп мертвого солдата в ходе ужасающей церемонии. Солдат предсказывает поражение Помпея и возможное убийство Цезаря.
Книга 7 : Солдаты рвутся в бой, но Помпей сопротивляется, пока Цицерон не убеждает его атаковать. Цезарианцы побеждают, и Лукан оплакивает потерю свободы. Цезарь особенно жесток, поскольку высмеивает умирающего Домиция и запрещает кремацию мертвых помпеян. Сцена перемежается описанием диких животных, грызущих трупы, и плачем Лукана о Фессалии, инфеликсе – злополучной Фессалии.
Книга 8 : Сам Помпей сбегает на Лесбос, воссоединяется со своей женой, затем отправляется в Киликию, чтобы обдумать свои варианты. Он решает заручиться помощью Египта, но царь Птолемей боится возмездия со стороны Цезаря и замышляет убить Помпея, когда тот приземлится. Помпей подозревает предательство; он утешает свою жену и в одиночестве гребет к берегу, встречая свою судьбу со стоическим спокойствием. Его обезглавленное тело было брошено в океан, но его вынесло на берег, и Кордус скромно похоронил его.
Книга 9 : Жена Помпея оплакивает своего мужа, когда Катон берет на себя руководство делом Сената. Он планирует перегруппироваться и героически ведет армию через Африку, чтобы объединить силы с королем Джубой, и этот поход занимает большую часть средней части книги. По пути он проходит мимо оракула, но отказывается обратиться к нему, ссылаясь на принципы стоиков. Цезарь посещает Трою и отдает дань уважения богам своих предков. Спустя некоторое время он прибывает в Египет; когда посланник Птолемея преподносит ему голову Помпея, Цезарь симулирует горе, чтобы скрыть свою радость по поводу смерти Помпея.
Книга 10 : Цезарь прибывает в Египет, где его соблазняет сестра Птолемея Клеопатра . Проводится банкет; Потин, циничный и кровожадный главный министр Птолемея, замышляет убийство Цезаря, но погибает во время внезапного нападения на дворец. Второе нападение исходит от Ганимеда, египетского дворянина, и стихотворение резко обрывается, когда Цезарь борется за свою жизнь.
Почти все ученые согласны с тем, что Фарсалия в том виде, в каком мы ее имеем сейчас, не завершена. Однако существуют некоторые споры относительно того, было ли стихотворение незавершенным на момент смерти Лукана или последние несколько книг произведения были утеряны в какой-то момент. Браунд отмечает, что так или иначе было найдено мало доказательств, и что этот вопрос должен «оставаться предметом спекуляций». [3] Некоторые утверждают, что Лукан намеревался закончить свое стихотворение битвой при Филиппах (42 г. до н. э.) или битвой при Акциуме (31 г. до н. э.). Обе эти гипотезы кажутся маловероятными, поскольку они потребовали бы от Лукана написать произведение, во много раз большее, чем то, что сохранилось до нас: например, стихотворение из десяти книг, которое мы имеем сегодня, охватывает в общей сложности двадцать месяцев; если бы поэт продолжил этот темп, его творчество охватило бы период времени от шести до семнадцати лет, что ученые считают маловероятным. [3] Альтернатива, которую Сюзанна Браун считает «более привлекательной», заключается в том, что Лукан намеревался сделать свое стихотворение длиной в шестнадцать книг и закончиться убийством Цезаря. У этой теории тоже есть свои проблемы, а именно то, что Лукану пришлось бы вводить и быстро развивать персонажей, чтобы заменить Помпея и Катона. Это также могло придать произведению «счастливый конец», который по тональности кажется несовместимым со стихотворением в целом. [4] В конечном счете, Браунд утверждает, что лучшая гипотеза состоит в том, что первоначальным замыслом Лукана было стихотворение из двенадцати книг, отражающее длину «Энеиды » . Лучшим внутренним аргументом в пользу этого является то, что в своей шестой книге Лукан представляет некромантский ритуал, который соответствует и переворачивает многие мотивы, найденные в шестой книге Вергилия (в которой подробно описывается консультация Энея с Сивиллой и его последующее нисхождение в подземный мир). Если бы книга была расширена до двенадцати книг, Браунд утверждает, что она закончилась бы смертью Катона и его последующим апофеозом как героя-стоика. [5] [6]
Напротив, латинист Джейми Мастерс утверждает обратное: финал Книги 10 действительно является финалом произведения, как и предполагал Лукан. Мастерс посвящает целую главу этой гипотезе в своей книге «Поэзия и гражданская война в Bellum Civile Лукана» (1992), утверждая, что, будучи открытым и двусмысленным, заключение стихотворения избегает «любого решения, но [все же] сохраняет нетрадиционный подход. предпосылки его предмета: зло без альтернативы, противоречие без компромисса, гражданская война без конца». [7]
Стихотворение широко известно как Фарсалия , во многом благодаря строкам 985–986 в Книге 9, которые гласят: Pharsalia nostra / Vivet («Наша Фарсалия будет жить»). [1] [8] Однако многие ученые, такие как Дж. Д. Дафф и Браунд, отмечают, что это недавнее название, данное произведению, и что в самых ранних рукописях стихотворения оно упоминается как De Bello Civili ( «О гражданской войне»). ). [1] [5] Браунд далее утверждает, что называя стихотворение «Фарсалия» «чрезмерно… привилегией [s]… эпизодом, который занимает только одну книгу и происходит в центре стихотворения, а не в его кульминации». [5]
Лукан находится под сильным влиянием латинской поэтической традиции, особенно « Метаморфоз » Овидия и, конечно же, «Энеиды » Вергилия , произведения, с которым наиболее естественно сравнивают « Фарсалию» . Лукан часто присваивает идеи из эпоса Вергилия и «переворачивает» их, чтобы подорвать их первоначальную героическую цель. Визит Секста к фракийской ведьме Эрихто является примером; сцена и язык явно отсылают к нисхождению Энея в подземный мир (также в Книге VI), но в то время как описание Вергилия подчеркивает оптимизм в отношении будущей славы Рима под властью Августа, Лукан использует эту сцену, чтобы представить горький и кровавый пессимизм относительно потери свобода под властью будущей империи. [ нужна цитата ]
Как и все поэты Серебряного века , Лукан получил риторическое образование, обычное для молодых людей из высшего сословия того периода. Суасория – школьное упражнение, в ходе которого ученики писали речи, дающие советы историческому деятелю в отношении действий – несомненно, вдохновило Лукана на сочинение некоторых речей, найденных в тексте . [9] Лукан также следует обычаю Серебряного века акцентировать свои стихи короткими, содержательными строками или лозунгами, известными как сентенции , риторической тактикой, используемой для привлечения внимания толпы, интересующейся ораторским искусством как формой общественного развлечения. Квинтилиан выделяет Лукана как писателя clarissimus cententiis - «наиболее известного своими сентенциями », и по этой причине magis oratoribus quam Poetis imitandus - «(ему) больше подражают ораторы, чем поэты». [10] Его стиль делает его необычайно трудным для чтения.
Наконец, в очередной раз отступив от литературных приемов Золотого века , Лукан любит разрывы. Он представляет свое повествование как серию отдельных эпизодов, часто без каких-либо переходных или меняющих сцену линий, во многом подобно наброскам мифа, связанных вместе в « Метаморфозах » Овидия . Стихотворение более естественно организовано на таких принципах, как эстетический баланс или соответствие сцен между книгами, а не на необходимости проследить историю с единой повествовательной точки зрения. Лукана считали в ряду Гомера и Вергилия. [ нужна цитата ]
Лукан подчеркивает отчаяние своей темы в первых семи строках стихотворения (такой же длины, как начало « Энеиды» Вергилия ): [nb 1]
События на протяжении всего стихотворения описываются с точки зрения безумия и святотатства. Далекие от славы, батальные сцены представляют собой портреты кровавого ужаса, где природа разрушается, чтобы построить ужасные осадные машины, а дикие животные безжалостно рвут плоть мертвецов. [ нужна цитата ]
Большинство главных героев, представленных в «Фарсалии» , ужасно ущербны и непривлекательны. Цезарь, например, представлен как успешный военачальник, но он вселяет страх в сердца людей и крайне разрушительен. [16] Лукан передает это, используя сравнение (Книга 1, строки 151–7), в котором Цезарь сравнивается с ударом молнии :
На протяжении всей Фарсалии это сравнение сохраняется, и Цезарь постоянно изображается как действующая сила, наносящая удары с огромной силой. [17]
Помпей, с другой стороны, стар, его расцвет уже прошел, и годы мирного времени сделали его мягким. [16] Сюзанна Браунд утверждает, что Лукан «взял более слабые, по существу человеческие элементы характера Энея — Эней, сомневающийся в своей миссии, Эней как муж и любовник — и даровал их Помпею». [18] И хотя это изображает лидера нерешительным, медлительным в действиях и, в конечном счете, неэффективным, это делает его единственным главным героем, имеющим хоть какую-то «эмоциональную жизнь». [18] Более того, Лукан временами явно болеет за Помпея. [18] Но, тем не менее, в конечном итоге лидер обречен. Лукан сравнивает Помпея с большим дубом (Книга 1, строки 136–43), который все еще весьма великолепен благодаря своим размерам, но находится на грани опрокидывания:
Сравнивая Цезаря с молнией, а Помпея с большим деревом, находящимся на грани смерти, Лукан в начале «Фарсалии» поэтически подразумевает, что Цезарь ударит и повергнет Помпея. [16]
Грандиозным исключением из этого в целом мрачного изображения персонажей является Катон, который выступает идеалом стоиков перед лицом сошедшего с ума мира (он один, например, отказывается обращаться к оракулам, чтобы узнать будущее). Помпей также, кажется, преобразился после Фарсала, став своего рода стоическим мучеником ; спокойный перед лицом верной смерти по прибытии в Египет, он получает виртуальную канонизацию от Лукана в начале книги IX. Такое возвышение стоических и республиканских принципов резко контрастирует с амбициозным и имперским Цезарем, который после решающей битвы становится еще большим монстром. Несмотря на то, что Цезарь в конце концов побеждает, Лукан выражает свои чувства в знаменитой фразе Victrix causa deis placuit sed Victa Catoni : «Победившее дело понравилось богам, но побежденное [дело] понравилось Катону».
Учитывая явный антиимпериализм Лукана, лестное посвящение Нерону в Книге I, которое включает в себя такие строки, как multum Roma tamen debet ciuilibus Armis | quod tibi res acta est – «Но Рим стал великим благодаря этим гражданским войнам, потому что они привели к вам» [19] – несколько озадачивает. Некоторые ученые пытались прочитать эти строки с иронией, но большинство видят в них традиционное посвящение, написанное в то время, когда (предполагаемая) истинная порочность покровителя Лукана не была раскрыта. Сохранившиеся «Жизнеописания» поэта подтверждают эту интерпретацию, утверждая, что часть Фарсалии находилась в обращении до того, как Лукан и Нерон поссорились.
Более того, по мнению Браунда, негативное изображение Цезаря Луканом в начале стихотворения вряд ли было задумано как критика Нерона, и, возможно, это был способ Лукана предупредить нового императора о проблемах прошлого. [20]
Лукан отходит от эпической традиции, сводя к минимуму, а в некоторых случаях полностью игнорируя (а некоторые утверждают, отрицая) существование традиционных римских божеств. [21] [22] Это резко контрастирует с его предшественниками, Вергилием и Овидием, которые использовали антропоморфизированных богов и богинь в качестве главных действующих лиц в своих произведениях. По словам Сюзанны Браунд, предпочитая не сосредотачиваться на богах, Лукан подчеркивает и подчеркивает роль человека в зверствах римской гражданской войны. [21] Джеймс Дафф, с другой стороны, утверждает, что «[Лукан] имел дело с римской историей и довольно недавними событиями; и представление богов как действующих лиц должно было быть гротескным». [23]
Это, однако, не означает, что Фарсалия лишена каких-либо сверхъестественных явлений; на самом деле верно как раз обратное, и Браунд утверждает, что «сверхъестественное во всех его проявлениях сыграло весьма значительную роль в структурировании эпоса». [24] Браунд разделяет сверхъестественное на две категории: «сны и видения» и «знамения, пророчества и консультации со сверхъестественными силами». [25] Что касается первой категории, в стихотворении представлены четыре явных и важных эпизода снов и видений: видение Цезаря Рима, собирающегося пересечь Рубикон, призрак Юлии, являющийся Помпею, сон Помпея о его счастливом прошлом, и мечта Цезаря и его войска о битвах и разрушениях. [26] Все четыре видения-сна стратегически расположены на протяжении всего стихотворения, «чтобы обеспечить баланс и контраст». [25] Что касается второй категории, Лукан описывает ряд предзнаменований, [27] два пророческих эпизода, [28] и некромантический обряд Эрихто. [29] Это проявление сверхъестественного является более публичным и служит многим целям, в том числе отражает «смятение Рима на сверхъестественном плане», а также просто «способствует созданию атмосферы зловещих предчувствий», описывая тревожные ритуалы. [29] [30]
По мнению Джейми Мастерса, «Фарсалия » Лукана — это не просто стихотворение о гражданской войне, а скорее в метафорическом смысле — гражданская война. Другими словами, он утверждает, что Лукан принимает метафору внутреннего раздора и позволяет ей определять способ повествования истории, вплетая ее в ткань самого стихотворения. [31] [32] Мастерс предполагает, что работа Лукана является одновременно «помпейской» (в том смысле, что она прославляет память Помпея, упивается задержкой и осуждает ужасы гражданской войны) и «цезаревой» (в том смысле, что она до сих пор рассказывает о смерти Помпея, в конце концов преодолевает задержку и подробно описывает ужасы войны). [33] Поскольку Лукан находится на обеих сторонах персонажей, но при этом не поддерживает ни одну из них, стихотворение по своей сути находится в состоянии войны само с собой. [31] Более того, поскольку Лукан, кажется, ставит перед Цезарем многочисленные препятствия, его можно рассматривать как противодействующего действиям Цезаря. Однако, поскольку Лукан по-прежнему предпочитает записывать их в песнях, он, будучи поэтом и, следовательно, тем, кто имеет последнее слово в том, что входит в его творчество, в некотором смысле сам ведет войну. [34] В конечном счете, Мастерс называет бинарную оппозицию, которую он видит на протяжении всего стихотворения, «шизофренической поэтической личностью» Лукана. [35] [36]
Хотя « Фарсалия» — это исторический эпос, было бы неправильно думать, что Лукана интересуют только детали самой истории. Как заметил один комментатор, Лукан больше озабочен «значением событий, а не самими событиями». [37]
Работы Лукана были популярны в его время и оставались школьным учебником в поздней античности и в средние века. Сохранилось более 400 рукописей; о его интересе к двору Карла Великого свидетельствует существование пяти полных рукописей 9 века. Данте включает Лукана в число других поэтов-классиков в первый круг «Ада » , а в сцене с Антеем (гигантом, изображенным в рассказе из книги Лукана IV) опирается на Фарсалию .
Кристофер Марлоу опубликовал перевод Книги I, [38] , а Томас Мэй последовал за ним с полным переводом героических двустиший в 1626 году. [39] Позже Мэй перевел оставшиеся книги и написал продолжение неполного стихотворения Лукана. Семь книг Мэй повествуют об убийстве Цезаря. [39] [40] [41]
Линия Victrix causa deis placuit sed victa Catoni на протяжении веков была фаворитом сторонников «проигранных» дел; это можно перевести как «победное дело понравилось богам, но проигранное дело понравилось Катону». Одним из американских примеров является Мемориал Конфедерации на Арлингтонском национальном кладбище , на основании которого эти слова написаны на латыни. [42] Английский пример можно найти в речи виконта Рэдклиффа в Палате лордов, выносящего решение по налоговой апелляции. [43]
Английский поэт и классик А. Э. Хаусман опубликовал знаковое критическое издание стихотворения в 1926 году. [44]
Аудиокнига Фарсалия, являющаяся общественным достоянием, на LibriVox