Искусственное расстройство, навязанное другому человеку ( FDIA ), также известное как сфабрикованное или вызванное заболеванием лица, осуществляющего уход ( FII ), и впервые названное синдромом Мюнхгаузена по доверенности ( MSbP ), представляет собой расстройство психического здоровья, при котором лицо, осуществляющее уход , создает видимость проблем со здоровьем у другого человека . другой человек, обычно их ребенок. [7] [8] Это может включать в себя причинение вреда ребенку или изменение тестовых образцов. [7] Затем лицо, осуществляющее уход, представляет человека как больного или раненого. [5] Необратимая травма или смерть жертвы могут произойти в результате того, что у лица, осуществляющего уход, имеется расстройство. [7] Такое поведение может быть мотивировано тем, что опекун ищет сочувствия или внимания.
Причина FDIA неизвестна. [2] Основным мотивом может быть привлечение внимания и манипулирование врачами. [4] Факторы риска FDIA включают осложнения, связанные с беременностью, а также мать, которая подвергалась жестокому обращению в детстве или имела искусственное расстройство, навязанное себе . [3] Диагноз подтверждается, если отстранение ребенка от опекуна приводит к улучшению симптомов или если видеонаблюдение без ведома опекуна выявляет проблемы. [4] Считается, что жертвы этого расстройства подверглись физическому насилию и медицинскому пренебрежению . [1]
Лечение FDIA у пострадавшего «опекуна» может потребовать помещения ребенка в приемную семью . [2] [4] [9] Неизвестно, насколько эффективна терапия FDIA; предполагается, что это может сработать для тех, кто признает, что у них есть проблема. [4] Распространенность FDIA неизвестна, [5] но она встречается относительно редко. [4] Более 95% случаев связаны с матерью человека. [3]
Прогноз для лица, осуществляющего уход, неблагоприятный. [4] Тем не менее, появляется все больше литературы о возможных курсах терапии. [3]
Это состояние было впервые названо «синдромом Мюнхгаузена» в 1977 году британским педиатром Роем Медоу . [4] Некоторые аспекты FDIA могут представлять собой преступное поведение . [5]
При искусственном расстройстве, навязанном другому человеку, лицо, осуществляющее уход, заставляет зависимого человека выглядеть психически или физически больным, чтобы привлечь к себе внимание. Чтобы увековечить медицинские отношения, лицо, осуществляющее уход, систематически искажает симптомы, фабрикует признаки, манипулирует лабораторными тестами или даже намеренно причиняет вред иждивенцу (например, путем отравления, удушья, инфекции, телесных повреждений). [6] Важно отметить, что лицо, осуществляющее уход, совершает такое поведение не ради очевидного внешнего вознаграждения, например денег. [5] Исследования показали, что уровень смертности составляет от шести до десяти процентов, что делает это, пожалуй, самой смертоносной формой насилия. [10] [11]
В одном исследовании средний возраст пострадавшего на момент постановки диагноза составлял четыре года. Чуть более 50% были в возрасте 24 месяцев и младше, а 75% были моложе шести лет. Средняя продолжительность от появления симптомов до постановки диагноза составила 22 месяца. К моменту постановки диагноза шесть процентов пострадавших были мертвы, в основном от апноэ (частый результат удушения ) или голодания, а семь процентов имели долгосрочные или необратимые травмы. Около половины пострадавших имели братьев и сестер; 25% известных братьев и сестер были мертвы, а у 61% братьев и сестер были симптомы, похожие на симптомы больного или вызывающие подозрения. В 76,5% случаев виновной была мать, в 6,7% — отец. [11]
Большинство из них представляют около трех медицинских проблем в той или иной комбинации из 103 различных симптомов. Наиболее часто сообщаемыми проблемами являются апноэ (26,8% случаев), анорексия или проблемы с питанием (24,6% случаев), диарея (20%), судороги (17,5%), цианоз (посинение кожи) (11,7%), поведение ( 10,4%), астма (9,5%), аллергия (9,3%) и лихорадка (8,6%). [11] Другие симптомы включают задержку в развитии , рвоту, кровотечение, сыпь и инфекции. [10] [12] Многие из этих симптомов легко подделать, поскольку они субъективны. Родитель, сообщающий, что за последние 24 часа у его ребенка поднялась температура, делает заявление, которое невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Количество и разнообразие представленных симптомов затрудняют постановку правильного диагноза.
Помимо мотива (чаще всего приписываемого получению внимания или сочувствия), еще одной особенностью, которая отличает FDIA от «типичного» физического насилия над детьми, является степень преднамеренности. В то время как в большинстве случаев физическое насилие влечет за собой наброски на ребенка в ответ на какое-либо поведение (например, плач, ночное недержание мочи, расплескивание еды), нападения на жертву FDIA, как правило, являются неспровоцированными и запланированными. [13]
Уникальной особенностью этой формы насилия также является роль, которую играют поставщики медицинских услуг, активно, хотя и непреднамеренно, допуская насилие. Реагируя на обеспокоенность и требования преступников, медицинские работники манипулируются и превращаются в соучастников жестокого обращения с детьми. [6] Сложные случаи, которые не поддаются простому медицинскому объяснению, могут побудить медицинских работников искать необычные или редкие диагнозы, тем самым уделяя еще больше времени ребенку и насильнику. Даже без подсказки медицинских работников можно легко соблазнить назначать диагностические тесты и методы лечения, которые могут быть болезненными, дорогостоящими или потенциально вредными для ребенка. [1] Если практикующий врач отказывается назначать дальнейшие анализы, лекарства, процедуры, операции или специалистов, злоумышленник FDIA выставляет медицинскую систему небрежной из-за отказа помочь больному ребенку и его самоотверженному родителю. [6] Как и люди с синдромом Мюнхгаузена, преступники FDIA, как известно, часто меняют поставщиков медицинских услуг, пока не найдут того, кто готов удовлетворить их уровень потребностей; эта практика известна как « поход к врачу » или «поход в больницу».
Преступник продолжает насилие, поскольку сохранение роли ребенка в роли пациента удовлетворяет потребности обидчика. Лекарством для жертвы является полное отделение ребенка от обидчика. Когда разрешены посещения родителей, иногда это приводит к плачевным последствиям для ребенка. Даже если ребенка забирают, преступник может затем жестоко обращаться с другим ребенком: братом, сестрой или другим ребенком в семье. [6]
Искусственное расстройство, навязанное другому человеку, может иметь множество долгосрочных эмоциональных последствий для ребенка. В зависимости от своего опыта медицинского вмешательства, определенный процент детей может узнать, что они, скорее всего, получат позитивное родительское внимание, которого они так жаждут, когда они играют роль больного перед медицинскими работниками. В нескольких сообщениях о случаях заболевания описаны пациенты с синдромом Мюнхгаузена, предположительно ставшие жертвами FDIA. [14] Таким образом, в некоторых случаях поиск личного удовлетворения посредством болезни может стать расстройством на всю жизнь и передаться нескольким поколениям. [6] В отличие от этого, другие отчеты предполагают, что у переживших FDIA развивается избегание медицинского лечения с посттравматической реакцией на него. [15]
Взрослый опекун, который жестоко обращался с ребенком, часто кажется спокойным и не расстроенным госпитализацией ребенка. Пока ребенок находится в больнице, медицинские работники должны контролировать визиты опекуна, чтобы предотвратить попытки ухудшить состояние ребенка. [16] Кроме того, во многих юрисдикциях медицинские работники обязаны сообщать о таких злоупотреблениях в судебные органы. [17]
Использование термина «синдром Мюнхгаузена по доверенности » является спорным . В Международной статистической классификации болезней Всемирной организации здравоохранения 10-го пересмотра ( МКБ-10 ) официальный диагноз — искусственное расстройство (301,51 в МКБ-9, F68.12 в МКБ-10). В Соединенных Штатах искусственное расстройство, навязанное другому лицу (FDIA или FDIOA), было официально признано расстройством в 2013 году [18] , тогда как в Соединенном Королевстве оно известно как сфабрикованное или вызванное лицом, осуществляющим уход, заболевание (FII). [19]
В DSM-5 , диагностическом руководстве, опубликованном Американской психиатрической ассоциацией в 2013 году, это расстройство отнесено к категории 300.19 «Имитируемое расстройство» . Это, в свою очередь, включает в себя два типа: [18]
Оба типа включают необязательный спецификатор, позволяющий определить, было ли наблюдаемое поведение отдельным эпизодом или частью повторяющихся эпизодов. [18]
Предупреждающие признаки расстройства включают: [16]
FDIA встречается редко. Оценки заболеваемости варьируются от 1 до 28 на миллион детей, [6] хотя некоторые предполагают, что это может быть гораздо более распространенным явлением. [6] Одно исследование, проведенное в Италии, показало, что 4 из более чем 700 детей, поступивших в больницу, соответствовали критериям (0,53%). В этом исследовании использовались строгие диагностические критерии, которые требовали как минимум одного результата теста или события, которое не могло произойти без преднамеренного вмешательства со стороны сотрудника FDIA. [20]
Исследования показали, что более чем в 90 процентах случаев FDIA насильником является мать или другая женщина-опекун или попечитель. [13] [ 21] [22] Существует психодинамическая модель такого рода материнского насилия. [23]
Отцы и другие мужчины, осуществляющие уход, были преступниками только в семи процентах изученных случаев. [11] Когда отцы или мужчины-опекуны жертв FDIA не принимают активного участия в насилии, их часто описывают как отстраненных, эмоционально отстраненных и бессильных. Эти мужчины играют пассивную роль в FDIA, часто отсутствуя дома и редко навещая госпитализированного ребенка. Обычно они яростно отрицают возможность насилия, даже несмотря на неопровержимые доказательства или просьбы ребенка о помощи. [6] [13]
В целом дети мужского и женского пола с одинаковой вероятностью могут стать жертвами FDIA. Однако в тех немногих случаях, когда преступником является отец, вероятность того, что жертвой окажется мужчина, в три раза выше. [11]
Термин «синдром Мюнхгаузена по доверенности» в Соединенных Штатах никогда официально не включался в качестве отдельного психического расстройства Американской психиатрической ассоциацией [24] , которая публикует « Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» (DSM), которое сейчас находится в своем издании. пятое издание. [5] Хотя DSM-III (1980) и DSM-III-R (1987) включали синдром Мюнхаузена, они не включали MSbP. DSM-IV (1994) и DSM-IV-TR (2000) добавили MSbP только как предложение, и хотя в DSM-5 (2013) он был окончательно признан расстройством, в каждом из трех последних изданий DSM обозначался расстройство под другим названием.
В разных местах и в разное время FDIA давали разные названия. Ниже приводится неполный список альтернативных названий, которые либо использовались, либо предлагались (с приблизительными датами): [25]
Первоначально этот термин включал только оказание вредной медицинской помощи, но впоследствии этот термин был расширен, включив в него случаи, когда единственный вред был причинен в результате медицинского пренебрежения, несоблюдения требований или даже вмешательства в сфере образования. [1] Этот термин происходит от синдрома Мюнхгаузена , искусственного психиатрического расстройства , при котором пострадавшие симулируют болезнь , болезнь или психологическую травму , чтобы привлечь к себе внимание, сочувствие или утешение. [36] Синдром Мюнхгаузена по доверенности преступники, напротив, готовы удовлетворить свою потребность в положительном внимании, причиняя вред своему собственному ребенку, тем самым перенимая роль больного на своего ребенка по доверенности. Затем эти доверенные лица получают личное внимание и поддержку, взяв на себя эту фиктивную «роль героя», и получают положительное внимание от других, делая вид, что заботятся о своем так называемом больном ребенке и спасают его. [6] Они названы в честь барона Мюнхгаузена , литературного персонажа, основанного на Иерониме Карле Фридрихе, фрайгере фон Мюнхгаузене (1720–1797), немецком дворянине и известном рассказчике. В 1785 году писатель и мошенник Рудольф Эрих Распе анонимно опубликовал книгу, в которой вымышленная версия «барона Мюнхгаузена» рассказывает о себе фантастические и невозможные истории, создавая популярный литературный архетип напыщенного преувеличителя. [37] [38]
«Синдром Мюнхгаузена» был впервые описан британским эндокринологом и гематологом Ричардом Ашером в 1951 году [39] как когда кто-то изобретает или преувеличивает медицинские симптомы, иногда причиняя себе вред , чтобы привлечь внимание или сочувствие .
Термин «синдром Мюнхгаузена по доверенности» был впервые предложен Джоном Мани и Джун Фейт Верлвас в статье 1976 года под названием « Folie à deux у родителей психосоциальных карликов: два случая» [40] [41] для описания вызванных жестоким обращением и вызванные пренебрежением симптомы синдрома злоупотребления карликовостью . В том же году Снид и Белл написали статью под названием «Дофин Мюнхгаузен: искусственное прохождение камней из почек у ребенка». [42]
По другим источникам, термин был создан британским педиатром Роем Медоу в 1977 году . [34] [43] [44] В 1977 году Медоу – тогдашний профессор педиатрии в Университете Лидса , Англия – описал необычное поведение двух матери. По словам Медоу, один из них отравил ее малыша чрезмерным количеством соли. Другая внесла свою кровь в образец мочи ребенка. Этот второй случай произошел во время серии амбулаторных посещений педиатрической клиники доктора Билла Эрроусмита в Королевской больнице Донкастера . Он назвал такое поведение синдромом Мюнхгаузена по доверенности (MSbP). [45]
Медицинское сообщество изначально скептически относилось к существованию FDIA, но постепенно оно получило признание как признанное заболевание.
В 1990-х и начале 2000-х годов Рой Медоу выступал свидетелем-экспертом в нескольких делах об убийствах, связанных с MSbP/FII. Медоу был посвящен в рыцари за свою работу по защите детей, однако позже его репутация и, следовательно, авторитет MSbP были подорваны, когда были отменены несколько обвинительных приговоров в убийстве детей, в которых он выступал в качестве свидетеля-эксперта. Матери в этих случаях были ошибочно осуждены за убийство двух или более своих детей и уже были заключены в тюрьму на срок до шести лет. [46] [44]
Одним из случаев был случай с Салли Кларк . Кларк была адвокатом , ошибочно осужденным в 1999 году за убийство двух ее маленьких сыновей, в основном на основании показаний Медоу. В качестве свидетеля-эксперта обвинения Медоу утверждал, что вероятность того, что в одной семье произойдет две необъяснимые детские смерти, составляет один к 73 миллионам. Эта цифра сыграла решающую роль в отправке Кларка в тюрьму, но была горячо оспорена Королевским статистическим обществом , которое написало лорду-канцлеру жалобу. [47] Впоследствии было показано, что истинные шансы были намного выше, если принять во внимание другие факторы (например, генетические или экологические), а это означает, что существовала значительно более высокая вероятность того, что две смерти произошли как случайное событие, чем утверждал Медоу во время исследования. пробный. На самом деле эти шансы варьируются от 1:8500 до 1:200. [48] Позже выяснилось, что были явные доказательства заражения золотистым стафилококком , который распространился до спинномозговой жидкости ребенка. [49] Кларк была освобождена в январе 2003 года после того, как трое судей отменили ее обвинительные приговоры в Апелляционном суде Лондона, [49] [50] но, страдая от катастрофической травмы, полученной в результате этого опыта, она позже умерла от алкогольного отравления. Медоу участвовал в качестве свидетеля обвинения в трех других громких делах, в результате которых матери были заключены в тюрьму и впоследствии освобождены от правонарушений: Трупти Патель , [51] Анджела Каннингс [52] и Донна Энтони . [53]
В 2003 году лорд Хоу , представитель оппозиции по вопросам здравоохранения, обвинил Медоу в изобретении «теории без науки» и отказе предоставить какие-либо реальные доказательства , подтверждающие, что синдром Мюнхгаузена действительно существует. Важно различать акт причинения вреда ребенку, который можно легко проверить, и мотив, который гораздо сложнее проверить и который FDIA пытается объяснить. Например, опекун может захотеть причинить вред ребенку из злого умысла, а затем попытаться скрыть это как болезнь, чтобы избежать обнаружения жестокого обращения, а не привлечь внимание и сочувствие.
Это различие часто имеет решающее значение в уголовном судопроизводстве, в котором прокурор должен доказать как действие, так и психический элемент, составляющие преступление, чтобы установить вину. В большинстве правовых юрисдикций врач может дать показания свидетеля-эксперта относительно того, был ли причинен вред ребенку, но не может строить предположения относительно мотивов лица, осуществляющего уход. FII просто относится к тому факту, что болезнь вызвана или сфабрикована, и не ограничивает конкретно мотивы таких действий потребностью лица, осуществляющего уход, во внимании и/или сочувствии.
В общей сложности было рассмотрено около 250 дел, по которым Медоу был признан свидетелем-экспертом, с небольшими изменениями , но все, где единственным доказательством были показания эксперта Медоу, были отменены. Британский генеральный медицинский совет (GMC) расследовал Медоу в связи с показаниями, которые он дал в суде над Салли Кларк. В июле 2005 года GMC признал Медоу виновным в «серьезном профессиональном проступке», и его исключили из медицинского учета за дачу «ошибочных» и «вводящих в заблуждение» показаний. [54] В апелляции судья Высокого суда г-н Джастис Коллинз заявил, что суровость его наказания «приближается к иррациональному», и отменил его. [55] [56]
В решении Коллинза поднимаются важные вопросы, касающиеся ответственности свидетелей-экспертов: по его мнению, обращение проигравшей стороны в GMC является неприемлемой угрозой и что только Суд должен решать, действительно ли его свидетели имеют серьезные недостатки, и направлять их в свои профессиональные органы. [57]
Помимо разногласий вокруг свидетелей-экспертов, в судебно-медицинской литературе появилась статья, в которой подробно описывались судебные дела, связанные с разногласиями вокруг подозреваемого в убийстве. [58] В статье представлен краткий обзор исследований и уголовных дел, связанных с синдромом Мюнхгаузена по доверенности, в которых убийцами были матери-психопатки и опекуны. В нем также кратко описывается важность сбора поведенческих данных, включая наблюдения за родителями, совершившими преступные действия. В статье упоминается работа Саутхолла , Планкетта, Бэнкса, Фалькова и Сэмюэлса 1997 года, в которой скрытые видеорегистраторы использовались для наблюдения за больничными палатами подозреваемых жертв FDIA. В 30 из 39 случаев было замечено, что родитель намеренно душил своего ребенка; в двух случаях они пытались отравить ребенка; в другом случае мать намеренно сломала руку своей трехмесячной дочери. При дальнейшем исследовании у этих 39 пациентов в возрасте от одного месяца до 3 лет был 41 брат и сестра; 12 из них умерли внезапно и неожиданно. [59] Использование скрытого видео, хотя и очевидно чрезвычайно эффективное, в некоторых юрисдикциях вызывает споры по поводу прав на неприкосновенность частной жизни .
В большинстве правовых юрисдикций врачам разрешено давать показания только относительно того, причинен ли ребенку вред. Им не разрешается давать показания относительно мотива. Австралия и Великобритания создали юридический прецедент, согласно которому FDIA не существует как медико-юридическое лицо.
На апелляционном слушании в июне 2004 года Верховный суд Квинсленда , Австралия , заявил:
Поскольку термин «искусственное расстройство» (синдром Мюнхгаузена) по доверенности просто описывает поведение, а не психиатрически идентифицируемое заболевание или состояние, он не относится к организованному или признанному надежному массиву знаний или опыта. Показания доктора Реддана были неприемлемы. [60]
Верховный суд Квинсленда далее постановил, что определение того, причинил ли обвиняемый умышленный вред ребенку, является вопросом присяжных, а не свидетелей-экспертов:
Диагноз врачей Пинкуса, Уизерса и О'Локлина о том, что апеллянтка намеренно заставила своих детей получать ненужное лечение своими собственными действиями и ложным сообщением о симптомах искусственного расстройства (синдром Мюнхгаузена) по доверенности, не является диагнозом признанного диагноза. состояние здоровья, расстройство или синдром. Это просто помещает ее в медицинский термин, используемый в категории людей, демонстрирующих такое поведение. В этом смысле их мнения не являлись экспертными доказательствами, поскольку они касались вопросов, которые могли быть решены на основании показаний обычными присяжными заседателями. Существенный вопрос о том, сообщила ли апеллянтка или сфабриковала ложные симптомы или совершила ли действия, направленные на то, чтобы намеренно вызвать ненужные медицинские процедуры, причиняющие вред ее детям, находился в компетенции присяжных. Доказательства врачей Пинкуса, Уизерса и О'Локлина о том, что заявитель демонстрировал поведение, связанное с искусственным расстройством (синдром Мюнхгаузена по доверенности), должны были быть исключены. [61]
Принципы права и последствия для юридических процессов, которые можно вывести из этих выводов, заключаются в следующем:
Решение Квинсленда было принято в качестве английского права в Высоком суде г-ном Райдером. В своих заключительных выводах относительно искусственного расстройства Райдер заявляет, что:
Я рассмотрел и с уважением принял постановление Верховного суда Квинсленда по делу R v. LM [2004] QCA 192, параграфы 62 и 66. Я полностью принимаю во внимание уголовное право и контекст иностранной юрисдикции этого решения, но меня убеждает следующий аргумент на первый взгляд, что он действителен для английского закона о доказательствах применительно к судебным разбирательствам в отношении детей.
Термины «синдром Мюнхгаузена по доверенности» и «искусственное (и индуцированное) заболевание (по доверенности)» представляют собой ярлыки защиты детей, которые представляют собой просто описания ряда моделей поведения, а не идентифицируемого педиатрического, психиатрического или психологического заболевания. Эти термины не относятся к организованному или общепризнанному массиву знаний или опыта, который позволил выявить медицинское заболевание (т. е. заболевание или состояние), и не существует международно признанных медицинских критериев для использования того или иного обозначения.
На самом деле использование маркировки призвано означать, что в отдельном случае существуют материалы, которые могут быть проанализированы педиатрами и установлены судом в отношении фабрикации, преувеличения, преуменьшения или упущения при сообщении о симптомах и доказательствах вреда. действием, бездействием или внушением (индукция). Если такие факты существуют, контекст и оценки могут дать представление о степени риска, с которым может столкнуться ребенок, и суду, вероятно, помогут в этом аспекте показания психиатрических и/или психологических экспертов.
Все вышеизложенное должно быть самоочевидным и в любом случае уже некоторое время является общепринятым учением ведущих педиатров, психиатров и психологов. Это не делается для того, чтобы свести к минимуму характер и масштабы профессиональных дебатов по этому вопросу, который остается значимым, или преуменьшить крайний характер риска, который выявляется в небольшом количестве случаев.
В этих обстоятельствах доказательства существования MSBP или FII в любом отдельном случае с такой же вероятностью будут свидетельством простой склонности, которая была бы недопустима на этапе установления фактов (см. Re CB и JB выше). Со своей стороны, я бы отправил ярлык MSBP в учебники истории, и какой бы полезной ни была FII для специалиста по защите детей, я бы предостерег от его использования, кроме как в качестве фактического описания серии инцидентов или поведения, которые затем должны быть точно определены. изложить (да и то только в руках педиатра или психиатра/психолога). Я не могу слишком сильно подчеркнуть, что мое заключение не может быть использовано в качестве причины для повторного открытия многих дел, когда были установлены факты против лица, осуществляющего уход, и к поведению этого лица был прикреплен ярлык MSBP или FII. Я хочу предостеречь от использования ярлыка вместо фактического анализа и оценки риска. [62]
В своей книге «Playing Sick» (2004) Марк Фельдман отмечает, что такие выводы были сделаны в меньшинстве среди судов США и даже Австралии. Педиатры и другие врачи объединились, чтобы выступить против ограничений для специалистов по жестокому обращению с детьми, чья работа включает выявление FII. [63] В апрельском выпуске журнала «Педиатрия» за 2007 год Медоу особо упоминается как человек, подвергшийся неуместной клевете.
В контексте защиты детей (ребенка, забираемого из-под опеки родителя), австралийский штат Новый Южный Уэльс использует тест «на балансе вероятностей», а не тест «вне разумного сомнения». Таким образом, в деле «Секретарь Департамента по делам семьи и общества и детей Харперов [2016] NSWChC 3» экспертное заключение профессора Дэвида Айзекса о том, что определенный результат анализа крови «крайне маловероятен» может возникнуть естественным или случайным образом ( без каких-либо предположений о мотивах), было достаточно, чтобы отказать матери в возвращении пострадавшего ребенка и его младших братьев и сестер. Первоначально детей забрали из-под опеки матери после того, как стали известны результаты анализа крови. Фактором также стал тот факт, что после удаления пострадавшего ребенка быстро улучшилось как медицинское, так и поведенческое состояние. [64]
Беверли Аллитт , британской медсестре, которая убила четырех детей и ранила еще девять в 1991 году в больнице Грэнтэм и Кестевен в Линкольншире , была диагностирована синдром Мюнхгаузена по доверенности. [65]
Венди Мишель Скотт — мать из Фредерика, штат Мэриленд, обвиненная в том, что она причинила боль своей четырехлетней дочери. [66]
В книге Джули Грегори «Отвращение» подробно описывается ее жизнь, когда она росла с матерью, у которой был Мюнхгаузен по доверенности, которая водила ее к различным врачам, учила ее вести себя хуже, чем она была, и преувеличивать ее симптомы, и которая требовала все более инвазивных процедур для лечения. диагностировать вынужденные воображаемые болезни Грегори. [67]
Лиза Хейден-Джонсон из Девона была заключена в тюрьму на три года и три месяца после того, как подвергла своего сына в общей сложности 325 медицинским воздействиям, включая принуждение к использованию инвалидной коляски и кормление через зонд в желудке. Она утверждала, что у ее сына длинный список болезней, включая диабет , пищевую аллергию, церебральный паралич и муковисцидоз , назвав его «самым больным ребенком в Великобритании» и получив многочисленные денежные пожертвования и благотворительные подарки, включая два круиза. [68]
В середине 1990-х годов Кэти Буш завоевала общественное сочувствие по поводу тяжелого положения своей дочери Дженнифер, которая к 8 годам перенесла 40 операций и провела более 640 дней в больницах [69] из-за желудочно-кишечных расстройств. Признание привело к визиту первой леди Хиллари Клинтон , которая отстаивала тяжелое положение Буша как доказательство необходимости медицинской реформы. Однако в 1996 году Кэти Буш была арестована и обвинена в жестоком обращении с детьми и мошенничестве с программой Medicaid , обвинена в саботаже с медицинским оборудованием и лекарствами Дженнифер с целью спровоцировать и продлить ее болезнь. [69] Дженнифер перевели в приемную семью, где она быстро поправилась. Прокуроры утверждали, что Кэти управлялась синдромом Мюнхгаузена по доверенности, и в 1999 году она была приговорена к пяти годам лишения свободы . Дженнифер по переписке. [71]
В 2014 году 26-летней Лейси Спирс было предъявлено обвинение в округе Вестчестер, штат Нью-Йорк , в развратном убийстве второй степени и непредумышленном убийстве первой степени. Она кормила сына опасным количеством соли после того, как провела в Интернете исследование о ее воздействии. Ее действия предположительно были мотивированы вниманием социальных сетей, которое она получила в Facebook, Twitter и блогах. 2 марта 2015 года она была признана виновной в убийстве второй степени [72] и приговорена к 20 годам лишения свободы до пожизненного заключения. [73]
Ди Ди Бланшар была матерью из Миссури , которая была убита своей дочерью и бойфрендом в 2015 году после того, как в течение многих лет утверждала, что ее дочь Джипси Роуз больна и является инвалидом; вплоть до того, что побрила ей голову, заставила пользоваться инвалидной коляской в общественных местах и подвергла ненужным лекарствам и операциям. Никаких выдающихся болезней у Цыгана не было. Фельдман сказал, что это первый известный ему случай за четверть века исследований, когда жертва убила обидчика. [74] Их история была показана в документальном фильме канала HBO «Мамочка умерла и самая дорогая» [75] и показана в ограниченном сериале Hulu « Акт» . [76] Джипси Роуз признала себя виновной в убийстве второй степени и получила десять лет лишения свободы до условно-досрочного освобождения в декабре 2023 года. Ее парень был признан виновным в убийстве первой степени и приговорен к пожизненному заключению без права досрочного освобождения.
Рэпер Эминем рассказал о том, как его мать часто возила его в больницы для лечения болезней, которых у него не было. В его песне « Cleanin' Out My Closet » есть текст, посвященный болезни: «…я переживаю жертву синдрома Мюнхгаузена в системе государственного жилищного строительства. Всю свою жизнь меня заставляли верить, что я болен, но это было не так, пока вырос и взорвался...» Из-за болезни его матери Эминем получил опеку над своим младшим братом Нэйтаном. [77]
В 2013 году, когда Жюстине Пеллетье было 14 лет, родители отвезли ее в отделение неотложной помощи Бостонской детской больницы , где врачи диагностировали ее проблемы как психиатрические, но когда ее родители отвергли диагноз и попытались ее выписать, больница подала отчет в Массачусетс. Департамент по делам детей и семьи заявляет о жестоком обращении с детьми в медицинских целях. [78] [79] В результате ее поместили на 18 месяцев в психиатрическую больницу, причем ее родители имели ограниченный доступ, пока судья не приказал вернуть ее родителям. [78] В 2016 году ее родители подали в суд на Boston Children's за медицинскую халатность, утверждая, что их гражданские права были нарушены. [79] На суде лечащий невролог Пеллетье заявил, что некоторые из ее врачей заподозрили искусственное расстройство по доверенности и хотели, чтобы ее родители перестали поощрять ее болеть. [80] Ее родители проиграли иск, при этом один из присяжных заявил, что родители Пеллетье считали психиатрию «психологической чепухой». [81]
Меган Бхари (1996/7-2018) и ее мать основали благотворительную организацию «Верьте в волшебство», чтобы помогать больным детям, основываясь на утверждении, что у Меган опухоль мозга. Неясно, в какой степени могли присутствовать FDIA, искусственное расстройство, навязанное себе, и симуляция , но расследование после ее смерти не выявило морфологических отклонений в ее мозге. [82]
В медицинской литературе описывается подгруппа лиц, осуществляющих уход за FDIA, где доверенным лицом является домашнее животное, а не другой человек. [83] Эти случаи обозначаются синдромом Мюнхгаузена по доверенности: домашнее животное (MSbP:P). В этих случаях владельцы домашних животных соответствуют лицам, осуществляющим уход, в традиционных презентациях FDIA с участием людей. [84] [85] Пока не было проведено обширного исследования существующей литературы, и не было никаких предположений относительно того, насколько тесно FDIA:P отслеживается с FDIA человека. [ нужна цитата ]
{{cite journal}}: CS1 maint: несколько имен: список авторов ( ссылка ){{cite journal}}: CS1 maint: несколько имен: список авторов ( ссылка )Громкий случай начался еще в 2013 году, когда 14-летнюю Джастину доставили в отделение неотложной помощи Бостонской детской больницы, и врачи диагностировали ее симптомы как психиатрические. Ее родители не согласились с диагнозом и попытались выписать ее. Именно тогда больница сообщила о них в Департамент по делам детей и семьи, обвинив их в жестоком обращении с детьми. Юстину разлучили с родителями примерно на 18 месяцев, прежде чем судья постановил вернуть ее.
Вердикт по иску о медицинской халатности, выдвинутому семьей Жюстины Пеллетье, завершил громкий спор, который привлек внимание национальных средств массовой информации и вызвал более широкую дискуссию по поводу родительских прав. ... Детская больница Бостона не проявила медицинской халатности в лечении подростка из Коннектикута, который провел почти год под стражей в штате после того, как врачи заподозрили ее родителей в жестоком обращении с детьми с медицинской точки зрения, пришло к выводу в четверг присяжные в Бостоне. ... Врачи и родители Пеллетье разошлись во мнениях относительно того, были ли причиной ее многочисленных проблем со здоровьем, включая неспособность ходить, говорить или глотать, настоящие медицинские недуги, как утверждали ее родители, или они были в основном психологическими. ... Но врачи Бостонской детской больницы заподозрили, что это был случай синдрома Мюнхгаузена, и что психологические потребности Пеллетье игнорировались ее родителями в пользу ненужных медицинских тестов и процедур.
В своих медицинских записях в то время Питерс писал, что некоторые врачи, лечившие Пеллетье, подозревали «фиктивное расстройство по доверенности», форму медицинского злоупотребления, включающую чрезмерную медицинскую помощь или симптомы, вызванные родителем или опекуном. «У нее было несколько диагнозов, очень неоднородная сеть поставщиков услуг. Все это классические тревожные сигналы», — сказал Питерс. «И то, что были задействованы Службы защиты детей, [предполагало], что имела место некая форма чрезмерной медикализации». Питерс сказал, что другие врачи сказали ему, что родители Пеллетье были склонны зацикливаться на потенциальных проблемах со здоровьем. Ее возили к разным врачам, что повышало вероятность постановки нескольких диагнозов и назначения лекарств.
В интервью один из 13 присяжных заседателей по делу рассказал о ходе обсуждения. ... «Это дело трогает сердца многих людей», - сказал присяжный заседатель. По его словам, на первый взгляд казалось, что эти люди забрали их дочь. «Но доказательства подтверждают более сложную историю», - сказал он. ... На протяжении всего процесса врачи прошлого и настоящего описывали родителей Пеллетье как трудных, требовательных и унизительных людей. Согласно показаниям, родители назвали психиатрическое лечение «психологической чепухой» и поспешили оспорить то, что им сказали эксперты.
