Культура — вымышленная межзвёздная цивилизация или общество, созданная шотландским писателем Иэном Бэнксом и представленная в ряде его романов в жанре космической оперы и коротких рассказов , объединенных под названием « серия Культура» .
В сериале Культура в основном состоит из разумных существ гуманоидного инопланетного вида, разумных машин с искусственным интеллектом и небольшого числа других разумных «инопланетных» форм жизни. Машинный интеллект варьируется от эквивалентных человеку дронов до гиперразумных Умов. Искусственный интеллект с возможностями, измеряемыми как доля человеческого интеллекта, также выполняет различные задачи, например, управление скафандрами . Без дефицита Культура не нуждается в деньгах; вместо этого Умы добровольно потакают удовольствиям граждан-гуманоидов и дронов, что приводит к в значительной степени гедонистическому обществу. Многие из главных героев сериала — гуманоиды, которые решили работать на дипломатические или шпионские органы Культуры и взаимодействовать с другими цивилизациями, граждане которых действуют в соответствии с другими идеологиями, моралью и технологиями.
Культура обладает технологией, которая продвинута относительно большинства других цивилизаций, с которыми она делит галактику. Большинство граждан Культуры живут не на планетах, а в искусственных средах обитания, таких как орбитальные станции и корабли, самые большие из которых являются домом для миллиардов людей. Граждане Культуры были генетически улучшены, чтобы жить веками, и имеют модифицированный ментальный контроль над своей физиологией, включая способность вводить в свои системы различные психоактивные препараты , менять биологический пол или отключать боль по желанию. Технология Культуры способна переносить людей в совершенно разные формы тела, [1] хотя стандартная форма Культуры остается довольно близкой к человеческой.
Культура считает мир и индивидуальную свободу основными ценностями, а центральной темой сериала является этическая борьба, с которой она сталкивается при взаимодействии с другими обществами, некоторые из которых жестоко обращаются со своими членами, представляют угрозу для других цивилизаций или угрожают самой Культуре. Она склонна принимать важные решения на основе консенсуса, сформированного ее Разумами и, если уместно, ее гражданами. В одном случае прямое демократическое голосование триллионов — всего населения — решило, что Культура пойдет войной на конкурирующую цивилизацию. Те, кто возражал против последующей милитаризации Культуры, откололись от метацивилизации, образовав свою собственную отдельную цивилизацию; отличительной чертой Культуры является ее неоднозначность. В отличие от многих межзвездных обществ и империй, которые разделяют ее вымышленную вселенную, Культуру трудно определить географически или социологически, и она «исчезает на краях». [2]
Культура характеризуется как постдефицитное общество, преодолевшее большинство физических ограничений жизни и являющееся эгалитарным , стабильным обществом без использования какой-либо формы силы или принуждения, за исключением случаев, когда это необходимо для защиты других. При этом некоторые граждане, включая чрезвычайно мощные искусственные интеллекты , Minds , иногда занимаются манипулированием другими. Это может включать влияние или контроль над развитием инопланетных обществ через группу, известную как Contact.
Романы цикла «Культура» в основном повествуют о людях, находящихся на периферии Культуры: дипломатах, шпионах или наемниках; тех, кто взаимодействует с другими цивилизациями и выполняет грязную работу Культуры, приближая эти общества к идеалу Культуры, иногда силой.
В этой вымышленной вселенной Культура существует одновременно с человеческим обществом на Земле. Временные рамки опубликованных историй Культуры охватывают период с 1267 по 2970 гг. н. э., при этом контакт с Землей произошел около 2100 г. н. э., хотя Культура тайно посетила планету в 1970-х годах в The State of the Art .
Сама Культура описывается как созданная, когда несколько гуманоидных видов и машинных разумов достигли определенного социального уровня и взяли в свои руки не только свою физическую, но и свою цивилизационную эволюцию. В «Игроке в игры» Культура описывается как существовавшее как космическое общество в течение одиннадцати тысяч лет. В «Водородной сонате » одна из этих основополагающих цивилизаций была названа Федерацией Бухдрена.
Культура — это симбиотическое общество искусственных интеллектов (ИИ) (разумов и дронов), гуманоидов и других инопланетных видов, которые все имеют равный статус. Вся основная работа выполняется (насколько это возможно) неразумными устройствами, освобождая разумных существ для выполнения только тех дел, которые им нравятся (административная работа, требующая разумности, выполняется ИИ, использующими лишь малую часть их умственной силы, или людьми, которые берутся за работу по свободному выбору). Таким образом, Культура — это постдефицитное общество, где технологические достижения гарантируют, что никто не будет испытывать недостатка в материальных товарах или услугах. Энергия добывается из фиктивной «энергетической сети», а материя для строительства орбиталей собирается в основном с астероидов. Как следствие, Культура не нуждается в экономических конструкциях, таких как деньги (что очевидно, когда она имеет дело с цивилизациями, в которых деньги все еще важны). Культура отвергает все формы экономики, основанные на чем-либо, кроме добровольной деятельности. «Деньги подразумевают бедность» — распространенная поговорка в Культуре.
Марайн — это общий сконструированный язык Культуры . Культура верит в гипотезу Сепира-Уорфа о том, что язык влияет на мышление, и Марайн был разработан ранними Умами для использования этого эффекта, а также «привлекателен для поэтов, педантов, инженеров и программистов». [3] Разработанный для представления как в двоичной, так и в символьной форме, Марайн также рассматривается Культурой как эстетически приятный язык. Символы алфавита Марайн могут быть отображены в сетках три на три двоичных (да/нет, черный/белый) точек и, таким образом, соответствовать девятибитным двоичным числам . [3]
Похожие комментарии делает рассказчик в The Player of Games относительно гендерно-специфических местоимений , которые носители языка марайн не используют в типичном разговоре, если только не требуется указание пола, и путем общего размышления о том, что язык марайн уделяет гораздо меньше структурного внимания (или вообще не уделяет) таким понятиям, как владение и собственность, господство и подчинение и особенно агрессия. Многие из этих понятий на самом деле были бы несколько теоретическими для среднестатистического гражданина Культуры. Действительно, наличие этих понятий в других цивилизациях означает жестокость и иерархию, связанные с формами империи, которых Культура стремится избежать.
Сам Марайн также открыт для шифрования и диалектно-специфических реализаций для различных частей Культуры. M1 — это базовый Девятиугольник Марайн, сетка три на три. Все граждане Культуры могут общаться в этом варианте. Другие варианты включают M8 по M16, которые зашифрованы с разной степенью и обычно используются Контактным отделом. Существуют более высокие уровни шифрования, наивысшим из которых является M32. M32 и зашифрованные сигналы более низкого уровня являются областью Особых обстоятельств (SC). Использование M32 зарезервировано для крайне секретной и зарезервированной информации и общения в Особых обстоятельствах. Тем не менее, M32 имеет атмосферу дурной славы в Культуре, и в мыслях большинства может быть лучше всего сформулировано как «Нерушимый, Неприкосновенный, Святая Святых Особых обстоятельств M32», как описано потенциальным агентом SC Ульвером Зайхом. Ships and Minds также имеют слегка неприязненный взгляд на процедуру SC, связанную с M32, один Ship Minds зашел так далеко, что возразил против стандартной позиции SC: «Полномасштабная, абсолютно бредовая паранойя M32 по поводу использования шифрования». [4] [1]
В Культуре нет законов как таковых. Социальные нормы обеспечиваются условностями (личная репутация, «хорошие манеры» и, как описано в «Игроке в игры» , возможным остракизмом и принудительным надзором за более серьезные преступления). Умы, как правило, воздерживаются от использования своих всевидящих способностей для влияния на репутацию людей, хотя они сами не обязательно выше того, чтобы судить людей на основе таких наблюдений, как описано в «Излишестве» . Умы также судят друг друга, причем одним из наиболее важных критериев является качество их обращения с разумными существами, находящимися на их попечении. Например, Hub Minds обычно назначаются из уважаемых GSV (крупнейший класс кораблей) Minds, а затем модернизируются для заботы о миллиардах, живущих в искусственных средах обитания.
Единственные серьезные запреты, которые, кажется, существуют, направлены против причинения вреда разумным существам или принуждения их к совершению каких-либо действий (еще одна концепция, которая кажется неестественной и, по сути, почти неслыханной для почти всех граждан Культуры). Как упоминалось в «Игроке в игры» , в Культуре время от времени случаются «преступления страсти» (как их описал азадиец), и наказанием за них было «ударить дрон» или приказать дрону следовать за преступником и «убедиться, что [он] не сделает этого снова».
Хотя в теории принуждение может привести к обществу наблюдения в стиле Большого Брата , на практике социальные соглашения среди Разумов запрещают им следить за жизнью граждан или вмешиваться в нее, если их не попросят или если они не чувствуют серьезного риска. Практика чтения мыслей разумных существ без разрешения (что Культура технологически легко может сделать) также строго табуирована. Весь сюжет Look to Windward основан на том, что Разум-концентратор не читает мысли агента (с определенными мерами предосторожности на случай нарушения этого правила). Разумы, которые так или иначе делают это, считаются девиантными и избегаются другими Разумами (см. Серая зона GCU ). В какой-то момент говорится, что если бы Культура действительно имела писаные законы, то святость собственных мыслей от вторжения других была бы первой в книгах. [5]
Это дает некоторую степень конфиденциальности и защиты; хотя сама природа общества Культуры, строго говоря, делает сохранение секретов неуместным: большинство из них не считалось бы ни постыдным, ни преступным. Это позволяет Умам, в частности, очень эффективно плести интриги между собой и иногда утаивать информацию.
У Культуры нет флага, символа или логотипа. Согласно «Рассмотрим Флебаса» , люди могут неявно распознавать предметы, созданные Культурой, по тому, насколько они просты, эффективны и эстетичны. Главным явным символом Культуры является ее язык, Марайн, который используется далеко за пределами самой Культуры. Он часто используется в галактике как фактический лингва франка среди людей, которые не говорят на одном языке. Марайн имеет схожее назначение с другими искусственными языками, встречающимися в утопической и антиутопической литературе, включая правийский в «Обделенных» и новояз в «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертом» . [6]
Культура — это постчеловеческое общество, которое изначально возникло, когда семь или восемь примерно гуманоидных космических видов объединились в квазиколлектив (групповую цивилизацию), в конечном итоге состоящую из примерно тридцати триллионов ( короткий масштаб ) разумных (точнее, сапиентных) существ (включая искусственный интеллект). Во вселенной Бэнкса значительная часть (но ни в коем случае не подавляющий процент) всех разумных видов относится к «общечеловеческому» типу, как отмечено в Matter .
Хотя Культура была создана гуманоидными видами, последующие взаимодействия с другими цивилизациями ввели в Культуру множество негуманоидных видов (включая некоторые бывшие вражеские цивилизации), хотя большая часть биологической Культуры по-прежнему общечеловеческая. В Культуре мало единообразия, и ее граждане являются таковыми по своему выбору, свободны менять физическую форму и даже вид (хотя некоторые странные биологические преобразования необратимы, и преобразование из биологического в искусственное сознание считается тем, что известно как Необычный жизненный выбор). Все члены также свободны присоединяться, покидать и воссоединяться или даже объявлять себя, скажем, 80% Культуры.
В романах противники Культуры утверждали, что роль людей в Культуре не более чем роль домашних животных или паразитов на Умах Культуры, и что они не могут иметь ничего по-настоящему полезного, чтобы внести вклад в общество, где наука близка к всезнанию о физической вселенной, где каждая болезнь излечима и где каждая мысль может быть прочитана. Во многих романах Культуры на самом деле есть персонажи (изнутри или вне Культуры), задающиеся вопросом, насколько далеко простирается господство Умов в Культуре, и какая часть демократического процесса в ней может быть на самом деле фикцией: тонко, но очень сильно под влиянием Умов во многом тем же образом, как Контакт и Особые Обстоятельства влияют на другие общества. Кроме того, за исключением некоторых упоминаний о голосовании по Идиранско-Культурной Войне и существовании очень небольшого числа «Рефереров» (людей с особенно острым мышлением), лишь немногие биологические существа когда-либо описываются как вовлеченные в какие-либо решения высокого уровня.
С другой стороны, Культуру можно рассматривать как фундаментально гедонистическую (одна из главных целей любого существа, включая Умы, — развлекаться, а не быть «полезными»). Кроме того, Умы созданы, по соглашению, для того, чтобы заботиться о людях и ценить их. В то время как Единица Общего Контакта (GCU) не нуждается в команде (и может создавать искусственные аватары, когда это необходимо), настоящая человеческая команда добавляет богатства ее существованию и предлагает отвлечение в иные скучные периоды. В «Рассмотрим Флеба» отмечается, что Умы все еще находят людей увлекательными, особенно их странную способность иногда достигать столь же продвинутых рассуждений, как и их гораздо более сложные машинные мозги.
В значительной степени свободы, которыми пользуются люди в Культуре, доступны только потому, что Разумы решают их предоставить. Свободы включают в себя возможность покидать Культуру по желанию, часто формируя новые ассоциированные, но отдельные общества с кораблями Культуры и Разумами, наиболее заметными из которых являются Зететический Эленч и ультрапацифистская и невмешательская Фракция Мира.
Методы генетики продвинулись в Культуре до такой степени, что тела могут быть освобождены от встроенных ограничений. Граждане Культуры называют обычного человека «человеческим-базовым», и подавляющее большинство выбирает значительные улучшения: отрубленные конечности отрастают заново, сексуальная физиология может быть добровольно изменена с мужской на женскую и обратно (хотя этот процесс занимает время), [7] сексуальная стимуляция и выносливость значительно повышены у обоих полов (что часто является предметом завистливых споров среди других видов), боль может быть отключена, токсины могут быть обойдены подальше от пищеварительной системы, автономные функции, такие как частота сердечных сокращений, могут быть переключены на сознательный контроль, рефлексы, такие как моргание, могут быть отключены, а кости и мышцы быстро адаптируются к изменениям гравитации без необходимости упражнений. Степень улучшения, обнаруженная у людей Культуры, варьируется в зависимости от вкуса, при этом некоторые из более экзотических улучшений ограничены персоналом Особых Обстоятельств (например, системы оружия, встроенные в различные части тела).
Большинство представителей Культуры предпочитают иметь наркотические железы, которые позволяют сознательно контролировать, высвобождать и контролировать гормональные уровни и другие химические секреции. Они позволяют владельцам по команде выделять любой из широкого спектра синтетических наркотиков, от просто расслабляющих до изменяющих сознание: «Snap» описывается в Use of Weapons и The Player of Games как «любимый наркотик для завтрака Культуры». «Sharp Blue» описывается как полезный наркотик, в отличие от усилителя ощущений или сексуального стимулятора, который помогает решать проблемы. «Quicken», упомянутый в Excession , ускоряет нейронные процессы пользователя, так что время, кажется, замедляется, позволяя ему думать и вести мысленный разговор (например, с искусственным интеллектом) за гораздо меньшее время, чем это кажется стороннему наблюдателю. «Sperk», как описано в Matter , является наркотиком, повышающим настроение и энергию, в то время как другие подобные самодельные наркотики включают «Calm», «Gain», «Charge», «Recall», «Diffuse», «Somnabsolute», «Softnow», «Focal», «Edge», «Drill», «Gung», «Winnow» и «Crystal Fugue State». Железистые вещества не имеют постоянных побочных эффектов и не вызывают привыкания.
Несмотря на все свои генетические улучшения, Культура ни в коем случае не является евгенически однородной. Человеческие члены в Культуре различаются по размеру, цвету и форме, как и в реальности, и, возможно, с дополнительными естественными различиями: в новелле «Состояние искусства » упоминается, что персонаж «выглядит как йети», и что в Культуре существуют различия в незначительных деталях, таких как количество пальцев ног или суставов на каждом пальце. В «Излишестве» упоминается, что:
Тенденция того времени в целом была настроена против... диковинности, и люди в основном вернулись к тому, чтобы больше походить на людей за последнее тысячелетие... (ранее) как того требовала мода прошедших времен – люди... напоминали птиц, рыб, дирижабли, змей, небольшие облачка вязкого дыма и ожившие кусты.
Некоторые граждане Культуры предпочитают полностью отказаться от ограничений человеческого или даже гуманоидного тела, решив принять облик одного из множества других разумных существ галактики (возможно, чтобы жить с ними) или даже неразумных объектов, как прокомментировано в Материи (хотя этот процесс может быть необратимым, если желаемая форма слишком далека от структуры человеческого мозга). Некоторые чудаки решили стать дронами или даже самими Разумами, хотя это считается грубым и, возможно, даже оскорбительным большинством людей и ИИ.
Хотя Культура в целом является общегуманоидной (и склонна называть себя «человеческой»), различные другие виды и особи других видов стали частью Культуры.
Поскольку все граждане Культуры обладают безупречным генетическим здоровьем, те очень редкие случаи, когда у гражданина Культуры обнаруживается какое-либо физическое уродство, почти наверняка являются своего рода модным трендом сомнительного вкуса.
Почти все граждане Культуры очень общительны, обладают большими интеллектуальными способностями и знаниями и обладают очень хорошо сбалансированной психикой. Их биологическая структура и их взросление в просвещенном обществе делают неврозы и менее значимые эмоции, такие как жадность или (сильная) ревность, практически неизвестными, и производят людей, которые в любом менее значимом обществе кажутся очень сдержанными и харизматичными. Черты характера, такие как сильная застенчивость, хотя и очень редки, не полностью неизвестны, как показано в Excession . Как описано там и в Player of Games , гражданину Культуры, который становится достаточно неблагополучным, чтобы представлять серьезную неприятность или угрозу для других, будет предложена (добровольная) психологическая корректирующая терапия, и он потенциально может оказаться под постоянным (недобровольным) надзором со стороны представителей местного Разума. В крайних случаях, как описано в Use of Weapons and Surface Detail , опасным лицам, как известно, назначают «шлепающего дрона», робота-последователя, который следит за тем, чтобы рассматриваемое лицо не продолжало подвергать опасности безопасность других.
Наряду с людьми и другими биологическими видами, разумные искусственные интеллекты также являются членами Культуры. Их можно в целом разделить на дроны и Разумы. Кроме того, по обычаю, как описано в Excession , любой артефакт (будь то инструмент или сосуд) выше определенного уровня возможностей должен быть наделен разумом.
Дроны примерно сопоставимы по интеллекту и социальному статусу с биологическими членами Культуры. Их интеллект измеряется по сравнению со средним биологическим членом Культуры; так называемый дрон «значения 1.0» будет считаться ментально равным биологическому гражданину, тогда как меньшие дроны, такие как подразделения черновой службы Орбиталов, являются просто проторазумными (способными ограниченно реагировать на незапрограммированные события, но не обладающими сознанием и, таким образом, не считающимися гражданами; они выполняют большую часть черновой работы в Культуре). Чувствительность продвинутых дронов имеет различные уровни избыточности, от систем, похожих на системы Разумов (хотя и значительно урезанных по возможностям), до электронных, механических и, наконец, биохимических резервных мозгов.
Хотя дроны искусственны, параметры, которые предписывают их разум, не жестко ограничены, и разумные дроны являются полноценными личностями, со своими собственными личностями, мнениями и причудами. Как и биологические граждане, дроны Культуры обычно имеют длинные имена. У них также есть форма полового акта для удовольствия, называемая «нахождением в плену», хотя это только интеллектуальное взаимодействие с другим симпатическим дроном.
В то время как гражданские дроны в целом соответствуют людям по интеллекту, дроны, созданные специально как агенты Контакта или Особых Обстоятельств, часто в несколько раз более разумны и наделены чрезвычайно мощными чувствами, силами и вооружением (обычно основанными на силовом поле и эффекторах, хотя иногда упоминается более разрушительное оружие, такое как лазеры или, в исключительных случаях, «ракеты-ножи»), все они работают на реакторах на антиматерии. Несмотря на то, что они специально созданы, этим дронам по-прежнему разрешены индивидуальные личности и предоставляется выбор образа жизни. Действительно, некоторые из них в конечном итоге считаются психологически непригодными в качестве агентов (например, как отмечает о себе Mawhrin-Skel в The Player of Games ) и должны выбрать либо ментальное перепрофилирование, либо демилитаризацию и увольнение из Особых Обстоятельств.
Физически дроны представляют собой плавающие единицы различных размеров и форм, обычно без видимых движущихся частей. Дроны обходят ограничения этой неодушевленности с помощью способности проецировать «поля»: как те, которые способны к физической силе, что позволяет им манипулировать объектами, так и видимые, цветные поля, называемые «аурами», которые используются, чтобы дрон мог выражать эмоции. Существует сложный код дронов, основанный на цветах и узорах ауры (который также полностью понятен гражданам биологической Культуры). Дроны полностью контролируют свои ауры и могут отображать эмоции, которые они не чувствуют, или могут отключать свою ауру. Дрон Джейс в « Рассмотрим Флеба » описывается как сконструированный до использования аур и отказывающийся оснащаться ими, предпочитая оставаться непостижимым.
Размеры дронов существенно различаются: самые старые из ныне живущих (возрастом восемь или девять тысяч лет) имеют размер человека, тогда как более поздние технологии позволяют дронам быть достаточно маленькими, чтобы поместиться в сложенной чашей ладони человека; современные дроны могут быть любого размера между этими крайностями в зависимости от моды и личных предпочтений. Некоторые дроны также разрабатываются как утилитарное оборудование с собственной чувствительностью, например, защитный костюм с гелевым полем, описанный в Excession .
В отличие от дронов, Разумы на порядок мощнее и умнее других биологических и искусственных граждан Культуры. Обычно они обитают и действуют как контроллеры крупномасштабного оборудования Культуры, такого как корабли или космические среды обитания. Неудивительно, что, учитывая их обязанности, Разумы чрезвычайно сильны: способны выполнять все функции корабля или среды обитания, одновременно поддерживая миллиарды одновременных разговоров с гражданами, которые живут на их борту. Чтобы позволить им действовать на таком высоком уровне, они частично существуют в гиперпространстве, чтобы обойти препятствия для вычислительной мощности, такие как скорость света.
Некоторые обитаемые планеты и все орбитали имеют свои собственные Разумы: разумные, гиперразумные машины, изначально построенные биологическими видами, которые эволюционировали, перепроектировали себя и стали во много раз разумнее своих первоначальных создателей. [8] Согласно Consider Phlebas , Разум — это эллипсоидный объект размером примерно с автобус и весом около 15 000 тонн. Разум на самом деле является четырехмерной сущностью , что означает, что эллипсоид — это всего лишь выступ большего четырехмерного устройства в наше трехмерное «реальное пространство».
Во вселенной Культуры Разумы стали неотъемлемой частью преобладающего общества, обеспечивая большую часть его постдефицитных удобств путем планирования и автоматизации общественных функций, а также осуществляя повседневное администрирование, используя лишь малую часть своих умственных способностей.
Главное отличие между Разумами и другими чрезвычайно мощными искусственными интеллектами в художественной литературе заключается в том, что они в высшей степени гуманистичны и доброжелательны. Они таковы и по замыслу, и по общей культуре. Они часто даже довольно эксцентричны. Однако, в общем и целом, они не проявляют желания вытеснить или доминировать над своими бывшими создателями.
С другой стороны, можно также утверждать, что для Разумов человекоподобные члены Культуры значат не более, чем домашние животные, чьи желания исполняются по прихоти Разума. В Серии эта динамика обыгрывается не один раз. [9] В «Excession» она также обыгрывается, чтобы поставить Разум на место — в мифологии Разум все еще не считается богом, а искусственным интеллектом, способным удивлять и даже бояться.
Хотя Культура является типом утопической анархии , Умы наиболее близки к статусу лидеров и, вероятно, считались бы богоподобными в менее рациональных обществах. Как независимые, мыслящие существа, каждый имеет свой собственный характер, и действительно, юридически (насколько Культура имеет «правовую систему»), каждый является гражданином Культуры. Некоторые Умы более агрессивны, некоторые более спокойны; некоторые не против озорства, другие просто демонстрируют интеллектуальное любопытство. Но прежде всего они склонны вести себя рационально и доброжелательно в своих решениях.
Как упоминалось ранее, Разумы могут служить нескольким различным целям, но корабли и среды обитания Культуры имеют одну особую характеристику: Разум и корабль или среда обитания воспринимаются как единое целое; в некотором смысле Разум является кораблем, определенно с точки зрения его пассажиров. Кажется нормальной практикой обращаться к Разуму корабля как к «Кораблю» (а к Орбитальному хабу как к «Хабу»). Однако Разум может переносить свое «состояние разума» в «тело» своего корабля и из него, и даже полностью менять роли, становясь (например) Орбитальным хабом из военного корабля.
Чаще всего характер Разума определяет цель корабля. Разумы не оказываются в ролях, которые им не подходят; например, антисоциальный Разум просто не вызвался бы добровольно организовать заботу о тысячах людей. Иногда группировки из двух или трех Разумов могут управлять кораблем. Это кажется обычной практикой для более крупных транспортных средств, таких как GSV , хотя у более мелких кораблей, похоже, всегда есть только один Разум.
Бэнкс также намекает на то, что личность Разума определяется, по крайней мере, частично до его создания или «рождения». Военные корабли, например, предназначены для наслаждения контролируемым разрушением; также характерно видеть определенную славу в достижении «достойной» смерти. Присутствие человеческих экипажей на борту военных кораблей может препятствовать такому безрассудству, поскольку при нормальном ходе вещей Разум не стал бы рисковать существами, кроме себя.
С их почти божественными способностями к рассуждению и действию возникает искушение согнуть (или сломать) Культурные нормы этического поведения, если это будет сочтено необходимым для большего блага. В «Игроке в игры» гражданин Культуры подвергается шантажу, по-видимому, со стороны Умов Особых Обстоятельств, с целью помочь свергнуть варварскую империю, в то время как в «Излишестве » заговор некоторых Умов с целью начать войну против деспотичной инопланетной расы почти увенчался успехом. Однако даже в этих редких случаях по сути доброжелательные намерения Умов по отношению к другим гражданам Культуры никогда не подвергаются сомнению. Больше, чем любые другие существа в Культуре, Умы сталкиваются с более сложными и провокационными этическими дилеммами.
Хотя Умы, вероятно, будут иметь разные возможности, особенно учитывая их сильно различающийся возраст (и, следовательно, технологическую сложность), это не тема книг. Можно предположить, что старые Умы модернизируются, чтобы идти в ногу с достижениями в области технологий, таким образом, делая этот момент спорным. В Matter также отмечается , что каждый Культурный Ум пишет свою собственную ОС , таким образом, постоянно совершенствуя себя и, как побочный эффект, становясь гораздо менее уязвимым для внешнего захвата электронными средствами и вирусами, поскольку функции обработки каждого Ума работают по-разному.
Высокая вычислительная мощность Разума, по-видимому, обеспечивается за счет того, что мыслительные процессы (и электроника) постоянно находятся в гиперпространстве (таким образом, обходя ограничение скорости света в вычислениях). [10] У Разума есть резервные возможности, функционирующие со скоростью света, если возможности гиперпространства выходят из строя, однако это снижает его вычислительную мощность на несколько порядков (хотя он остается разумным).
Емкость памяти GSV Mind описана в книге «Рассмотрим Флебаса» как 1030 байт (1 миллион йоттабайт ).
Культура — это общество, претерпевающее медленные (по современным земным меркам), но постоянные технологические изменения, поэтому заявленная мощность Разума открыта для изменений. За последние 3000 лет мощность Разума значительно возросла. К моменту событий романа « Избыток» в середине 19 века Разумы с первого тысячелетия до нашей эры в шутку называют разумами, с маленькой буквы «м». Их возможности позволяют считать их эквивалентными только тому, что сейчас известно как Ядра ИИ , небольшие (в буквальном физическом смысле) Искусственные интеллекты, используемые в шаттлах, сверхсветовых модулях, дронах и других машинах, недостаточно больших для полномасштабного Разума. Хотя разум все еще считается разумным, его мощность на этом этапе считается значительно ниже мощности современного Разума. Тем не менее, для Разума возможно получать обновления, улучшения и усовершенствования с момента его создания, чтобы позволить ему оставаться в курсе событий.
Используя сенсорное оборудование, доступное Культуре, Разумы могут видеть внутри твердых объектов; в принципе они также могут читать мысли, исследуя клеточные процессы внутри живого мозга, но Разумы Культуры считают такое чтение мыслей табу. Единственный известный Разум, нарушивший это Табу, Серая Зона GCU, показанная в Excession , в значительной степени подвергается остракизму и избегается другими Разумами в результате. В Look to Windward приводится пример попытки уничтожить Разум Культуры путем контрабанды крошечной бомбы из антиматерии на орбитальную Культуру внутри головы агента Челгриана. Однако бомба в конечном итоге обнаруживается без нарушения табу.
В «Рассмотрим Флебаса » типичный Разум описывается как зеркальный эллипсоид объемом в несколько десятков кубических метров, но весом во многие тысячи тонн, поскольку он состоит из сверхплотной материи. Отмечается, что большая часть его «тела» существует в реальном мире только на внешней оболочке, а внутренние механизмы постоянно остаются в гиперпространстве .
Разум в «Рассмотрим Флебаса» также описывается как имеющий внутренние источники энергии, которые функционируют как резервные генераторы щита и космические двигатели, и, учитывая рациональное, ориентированное на безопасность мышление Разума, было бы разумно предположить, что все Разумы обладают такими функциями, а также набором дронов и других удаленных датчиков, как также описано.
Другое оборудование, доступное им, охватывает весь спектр технологических возможностей Культуры и ее практически безграничные ресурсы . Однако это оборудование правильнее было бы считать размещенным на корабле или орбитальной станции, которую контролирует Разум, а не частью самого Разума. [10]
Умы - это сконструированные сущности, которые имеют общие параметры, зафиксированные их конструкторами (другими Умами) до 'рождения', как и биологические существа. Широкий спектр характеристик может быть и является предметом манипуляций, таких как интроверсия - экстраверсия , агрессивность (для военных кораблей) или общее расположение духа.
Однако характер Разума также развивается, и Разумы часто меняются в течение столетий, иногда полностью меняя личность. За этим часто следует то, что они становятся эксцентричными или, по крайней мере, несколько странными. Другие отходят от принятых Культурой этических норм и могут даже начать влиять на свое собственное общество тонкими способами, эгоистично продвигая свои собственные взгляды на то, как Культура должна действовать.
Известны также случаи, когда люди совершали самоубийства, чтобы избежать наказания или из-за горя.
Умы формируются с характером, типичным для интересов Культуры, т.е. полными любопытства, общей доброжелательности (выраженной в «добрых делах» Культуры или в защите живых существ) и уважения к обычаям Культуры. [11]
Тем не менее, у Разумов есть свои собственные интересы в дополнение к тому, что их сверстники ожидают от них сделать для Культуры, и они могут развивать увлечения или хобби, как и другие разумные существа. [12] [11]
В «Излишестве» описываются ментальные возможности Разума , которые достаточно обширны, чтобы запускать целые вселенские симуляции в своем собственном воображении, исследуя метаматические (вымышленный раздел метаматематики ) сценарии, занятие, достаточно захватывающее, чтобы заставить некоторые Разумы полностью отказаться от забот о нашей собственной физической реальности и перейти в «Бесконечное Веселое Пространство» (их собственный, ироничный и сдержанный термин для такого рода деятельности).
Одной из основных задач Кораблей Разумов является управление космическими кораблями от определенного минимального размера и выше. Культурный космический корабль — это Разум и наоборот; для них нет разных названий, и космический корабль без Разума будет считаться поврежденным или неполным для Культуры. [9]
Классы Ship Mind включают в себя General Systems Vehicle (GSV), Medium Systems Vehicle ( MSV ), Limited Systems Vehicle ( LSV ), General Contact Vehicle ( GCV ), General Contact Unit (GCU), Limited Contact Unit ( LCU ), Rapid Offensive Unit ( ROU ), General Offensive Unit ( GOU ), Limited Offensive Unit ( LOU ), Demilitarised ROU ( dROU ), Demilitarised GOU ( dGOU ), Demilitarised LOU ( dLOU ), Very Fast Picket ( VFP – синоним dROU), Fast Picket ( FP – синоним dGOU или dLOU) и Superlifter.
Эти корабли предоставляют удобное «тело» для Разума, который слишком велик и слишком важен, чтобы содержаться в меньших, более хрупких оболочках. Следуя аналогии с «телом», он также предоставляет Разуму возможность физического перемещения. Поскольку Разумы — это живые существа с любопытством, эмоциями и собственными желаниями, такая мобильность, вероятно, очень важна для большинства.
Культурные умы (в основном также являющиеся кораблями) обычно дают себе причудливые имена, хотя они часто намекают и на их функцию. Даже названия военных кораблей сохраняют этот юмористический подход, хотя подтекст гораздо мрачнее.
Некоторые Умы также берут на себя функции, которые либо исключают, либо препятствуют движению. Они обычно управляют различными типами объектов Культуры:
Умы (и, как следствие, звездолеты Культуры) обычно носят имена, которые делают немного больше, чем просто идентифицируют их. Умы сами выбирают себе имена, и таким образом они обычно выражают что-то об отношении, характере или целях конкретного Ума в его личной жизни . Они варьируются от забавных до просто загадочных. Вот несколько примеров:
Некоторые граждане гуманоидной или дроновой культуры имеют длинные имена, часто из семи или более слов. Некоторые из этих слов указывают на происхождение гражданина (место рождения или производства), некоторые — на профессию, а некоторые могут обозначать определенные философские или политические взгляды (выбранные позже самим гражданином) или делать другие подобные личные заявления. Примером может служить Diziet Sma, чье полное имя — Rasd-Coduresa Diziet Embless Sma da' Marenhide:
Иэн Бэнкс дал себе имя в культуре как «Солнце-Землетворец Иэн Эль-Бонко Бэнкс из Северного Квинсферри ». [2]
Культура имеет относительно спокойное отношение к смерти. Генетическая манипуляция и постоянное благожелательное наблюдение за Разумами делают естественную или случайную смерть почти неизвестной. Передовые технологии позволяют гражданам делать резервные копии своих личностей, позволяя им воскреснуть в случае смерти. Форма этого воскрешения может быть указана гражданином, при этом личности возвращаются либо в той же биологической форме, либо в искусственной форме (см. ниже), либо даже просто в виртуальной реальности . Некоторые граждане предпочитают уходить в «хранилище» (форма анабиоза) на длительные периоды времени из-за скуки или любопытства о будущем.
Отношение отдельных граждан к смерти различно (и менялось на протяжении всей истории Культуры). В то время как многие, если не большинство, граждане используют резервные технологии, многие другие этого не делают, предпочитая вместо этого рисковать смертью без возможности восстановления (например, занимаясь экстремальными видами спорта ). Этих граждан иногда называют «расходными материалами», и они описаны в Look to Windward . Принимая во внимание такие несчастные случаи, добровольную эвтаназию по эмоциональным причинам или выбор, такой как сублимация, средняя продолжительность жизни людей описывается в Excession как около 350-400 лет. Некоторые граждане предпочитают вообще отказаться от смерти, хотя это делается редко и рассматривается как эксцентричность. Другие варианты вместо смерти включают преобразование сознания человека в ИИ , присоединение к групповому разуму (который может включать биологическое и небиологическое сознание) или сублимацию (обычно в сочетании с групповым разумом).
Что касается продолжительности жизни дронов и Разумов, учитывая долговечность технологии Культуры и возможности резервного копирования разума, разумно предположить, что они живут столько, сколько захотят. Известно, что даже Разумы, с их максимальной сложностью, резервируются (и реактивируются, если они, например, погибают в рискованной миссии, см. GSV Lasting Damage ). Отмечается, что даже сами Разумы не обязательно живут вечно, часто выбирая в конечном итоге возвышение или даже самоубийство (как это делает двойной Разум GSV Lasting Damage из-за его выбора в войне Культуры и Идиран).
Культура (и другие общества) развили мощные антигравитационные способности, тесно связанные с их способностью манипулировать силами.
В этой способности они могут создавать действие на расстоянии – включая силы, способные толкать, тянуть, резать и даже тонкие манипуляции, а также силовые поля для защиты, визуального отображения или просто разрушительной способности. Такие приложения все еще сохраняют ограничения по дальности и мощности: хотя возможны силовые поля во много кубических километров (и фактически, орбиты удерживаются вместе силовыми полями), даже в хронологически более поздних романах, таких как Look to Windward , космические корабли все еще используются для дальних путешествий, а беспилотники – для многих удаленных видов деятельности.
С контролем Разума можно манипулировать полями на огромных расстояниях. В «Использовании оружия» военный корабль Культуры использует свои электромагнитные эффекторы, чтобы взломать компьютер, находящийся за световые годы отсюда.
Искусственный интеллект (и в меньшей степени неразумные компьютеры, присутствующие во всех материальных благах) образуют основу технологических достижений Культуры. Они не только самые передовые ученые и конструкторы Культуры, их меньшие функции также контролируют огромные (но обычно скрытые) производственные и эксплуатационные возможности общества.
Культура достигла искусственного интеллекта, где каждый Разум имеет возможности обработки мыслей на много порядков выше, чем у людей, и накопители данных, которые, если записать их на бумаге и хранить в картотечных шкафах, покрыли бы тысячи планет высотой с небоскреб (как описано одним Разумом в «Рассмотрим Флеба» ). Тем не менее, ей удалось сжать эти сущности до объема в несколько десятков кубических метров (хотя большая часть содержимого и операционная структура постоянно находятся в гиперпространстве). Разумы также демонстрируют время реакции и многозадачность, на порядки превышающие возможности любого разумного существа; вооруженные столкновения между Культурой и эквивалентными технологическими цивилизациями иногда происходят за такие короткие промежутки времени, как микросекунды, [13] и стандартные Орбитальные Разумы способны управлять всеми жизненно важными системами на Орбитале, одновременно общаясь с миллионами жителей и наблюдая явления в окружающих областях космоса. [14]
В то же время, он достиг разумности дронов и возможностей пропорций Особых Обстоятельств в формах, которые могли бы легко поместиться в человеческой руке, и построил чрезвычайно мощные (хотя и не разумные) компьютеры, способные поместиться в крошечных насекомоподобных дронах. Некоторые утилитарные устройства (например, скафандры) также снабжены искусственным разумом. Эти конкретные типы дронов, как и все другие ИИ Культуры, также будут считаться гражданами - хотя, как описано в коротком рассказе «Потомок», они могут проводить большую часть времени, когда их «тело» не используется, в форме удаленно связанного существования вне его или в форме виртуальной реальности уровня ИИ.
Главной особенностью постдефицитного общества является то, что Культура, очевидно, способна собирать, манипулировать, передавать и хранить огромные объемы энергии. Хотя в романах это подробно не объясняется, это касается антиматерии и «энергетической сетки», постулируемого энергетического поля, разделяющего вселенную от соседних вселенных антиматерии и обеспечивающего практически безграничную энергию. Передача или хранение такой энергии не объясняется, хотя эти возможности также должны быть мощными, с крошечными дронами, способными создавать очень мощные манипуляционные поля и силы.
Культура также использует различные формы манипуляции энергией в качестве оружия, с "gridfire" - методом создания размерного разлома в энергетической сетке, высвобождающим астрономические количества энергии в область не-гиперпространства, который описывается как своего рода абсолютное оружие, более разрушительное, чем бомбардировка коллапсирующей антиматерией. Один из персонажей в Consider Phlebas называет gridfire "оружием конца вселенной". Gridfire напоминает энергию нулевой точки, используемую во многих популярных научно-фантастических историях.
Культура (по крайней мере, ко времени The Player of Games ) разработала форму телепортации , способную мгновенно транспортировать как живую, так и неживую материю через червоточины. Эта технология не сделала космические корабли устаревшими — в Excession дрон размером с яблоко перемещался не дальше, чем на световую секунду на максимальной дальности (масса является ограничивающим фактором, определяющим дальность), крошечное расстояние по галактическим меркам. Процесс также все еще имеет очень маленький шанс потерпеть неудачу и убить живые существа, но этот шанс описывается как настолько малый (1 из 61 миллиона) [15] , что обычно он становится проблемой только при транспортировке большого количества людей и регулярно поднимается только из-за сознательной по отношению к безопасности природы Культуры.
Смещение является неотъемлемой частью технологии Культуры, широко используемой для различных целей от мирных до военных. Смещение боеголовок в цели или вокруг них является одной из основных форм атаки в космической войне во вселенной Культуры. Игрок игр упоминает, что дроны могут быть смещены, чтобы поймать человека, падающего со скалы, прежде чем он ударится о землю.
Через «нейронное кружево», форму интерфейса мозг-компьютер , которая имплантируется в мозг молодых людей и растет вместе с ними, Культура имеет возможность считывать и сохранять полную чувствительность любого существа, биологического или искусственного, и таким образом реактивировать сохраненное существо после его смерти. [16] Нейронное кружево также обеспечивает беспроводную связь с Разумами и базами данных. [17] Это также требует возможности читать мысли, но, как описано в Look to Windward , делать это без разрешения считается табу. [5]
Звездолеты — это жилые пространства, транспортные средства и послы Культуры. Настоящий звездолет Культуры (определяемый способностью к гиперпространству и наличием Разума, чтобы обитать в нем) может иметь размеры от нескольких сотен метров до сотен километров. Последние могут быть населены миллиардами существ и являются искусственными мирами сами по себе, включая целые экосистемы , и считаются автономными представлениями всех аспектов жизни и возможностей Культуры.
Культура (и большинство других космических видов в ее вселенной) используют форму гиперпространственного привода для достижения сверхсветовых скоростей. Бэнкс разработал (по собственному признанию) техноболтовню системы теоретической физики для описания ускорения и перемещения кораблей, используя такие концепции, как «инфрапространство» и «ультрапространство», а также «энергетическую сетку» между вселенными (от которой варп-двигатели «отталкиваются», чтобы набрать импульс). «Индуцированная сингулярность» используется для доступа к инфра- или ультрапространству из реального пространства; оказавшись там, «поля двигателей» достигают Сетки и получают от нее энергию и тягу, двигаясь на высоких скоростях. [1]
Эти гиперпространственные двигатели не используют реактивную массу и, следовательно, не нуждаются в установке на поверхности корабля. Они описываются как очень плотная экзотическая материя , которая раскрывает свою сложность только под мощным микроскопом. Ускорение и максимальная скорость зависят от соотношения массы корабля к массе его двигателя. Как и в случае с любой другой материей на борту, корабли могут постепенно производить дополнительный объем двигателя или разбивать его по мере необходимости. В Excession один из крупнейших кораблей Культуры перепроектирует себя так, чтобы в основном быть двигателем (еще более впечатляюще, что позже обнаруживается, что это произошло благодаря объединению полей гиперпространственных двигателей тысяч полурабочих военных кораблей, которые были построены в тайне и размещены внутри самого корабля и вне поля зрения) - и достигает скорости в 233 000 раз превышающей скорость света . В пределах влияния Культуры в галактике большинству кораблей все еще потребовались бы годы путешествий, чтобы достичь более отдаленных мест.
Помимо двигателей, используемых на более крупных кораблях Культуры, существует ряд других методов движения, таких как гравитационный привод на досветовых скоростях, двигатели на антиматерии, термоядерные и другие реактивные двигатели, которые иногда можно увидеть у менее развитых цивилизаций или на любительских судах Культуры.
Варп-двигатели могут быть очень маленькими, и описаны дроны Культуры, которые едва больше кулака, как оснащенные таким образом. Существует также по крайней мере один (очевидно неразумный) вид (животное «Чуй-Хирци»), обладающий врожденной способностью к варп-путешествию. В «Рассмотрим Флебаса» он используется идиранцами в качестве военного транспорта, но никаких дополнительных подробностей не приводится.
Культура имеет высокоразвитую нанотехнологию , хотя описания такой технологии в книгах ограничены. Многие из описанных применений относятся к Особым Обстоятельствам или для них, но нет никаких указаний на то, что использование нанотехнологий каким-либо образом ограничено. (В отрывке одной из книг есть краткая ссылка на вопрос о чувствительности при сравнении человеческого мозга или «пикоуровневого субстрата».)
Одним из основных тайных применений нанотехнологий является сбор информации. Культура любит быть в курсе событий, и, как описано в Matter, «они, как правило, знают все». Помимо своей обширной сети сочувствующих союзников и странствующих граждан Культуры, одним из основных способов, с помощью которых Культура отслеживает важные события, является использование практически невидимых наноботов, способных записывать и передавать свои наблюдения. Эта техника описывается как особенно полезная для отслеживания потенциально опасных людей (например, бывших агентов Особых обстоятельств). С помощью такой нанотехнологии Культура (или аналогичные развитые общества) потенциально может видеть все, что происходит на данной планете, орбите или в любой другой среде обитания. Использование таких устройств ограничено различными договорами и соглашениями между Вовлеченными.
Кроме того, убийцы EDust являются мощным оружием террора Культуры, состоящим полностью из наномашин, называемых EDust, или «Всякая Пыль». Они способны принимать практически любую форму, включая рои насекомых или целых людей или инопланетян, и обладают мощным оружием, способным сравнять с землей целые здания. [18]
Большая часть населения Культуры живет на орбиталях, огромных искусственных мирах, которые могут вместить миллиарды людей. Другие путешествуют по галактике на огромных космических кораблях, таких как General Systems Vehicles (GSV), которые могут вместить сотни миллионов людей. Почти ни один гражданин Культуры не описан как живущий на планетах, за исключением случаев посещения других цивилизаций. Причина этого отчасти в том, что Культура верит в ограничение своей собственной экспансии в самодельные среды обитания, вместо того, чтобы колонизировать или завоевывать новые планеты. Поскольку ресурсы вселенной позволяют постоянное расширение (по крайней мере, предполагая неэкспоненциальный рост), это освобождает их от необходимости конкурировать за жизненное пространство.
Культура и другие цивилизации во вселенной Бэнкса описываются как живущие в различных, часто искусственно созданных средах обитания:
Это огромные, размером с коричневого карлика, пузыри атмосферы, окруженные силовыми полями и (предположительно) созданные древней развитой расой по крайней мере полтора миллиарда лет назад (см.: Look to Windward ). Внутри воздушной сферы существует лишь минимальная гравитация. Они освещаются вращающимися планетоидами размером с луну, которые испускают огромные световые лучи.
Граждане Культуры живут там только изредка в качестве гостей, обычно для изучения сложной экосистемы воздушных сфер и доминирующих форм жизни: «управляемых бегемотавров» и «гигалитических линзовидных существ», которые можно описать как непостижимые, древние разумные существа, похожие на нечто среднее между гигантскими дирижаблями и китами. Воздушные сферы медленно мигрируют по галактике, совершая один оборот за 50–100 миллионов лет. В романах никто не знает, кто создал воздушные сферы или почему, но предполагается, что тот, кто это сделал, давно сублимировал, но может поддерживать некую неясную связь с бегемотаврами и линзовидными существами. Гостям в воздушных сферах не разрешается использовать какие-либо технологии силового поля, хотя никаких причин для этого запрета не было предложено.
Воздушные сферы в некоторых отношениях напоминают кольцо пригодной для дыхания атмосферы размером с орбиту, созданное Ларри Нивеном в книге «Целостные деревья» , но они сферические, а не тороидальные , требуют силового поля для сохранения своей целостности и возникли в результате искусственных, а не естественных процессов.
Один из основных типов местообитаний Культуры, орбиталь — это кольцевая структура, вращающаяся вокруг звезды, как мегаструктура, похожая на большее кольцо Бишопа . В отличие от кольцевого мира или сферы Дайсона , орбиталь не охватывает звезду (будучи слишком маленькой). Как и кольцевой мир, орбиталь вращается, чтобы обеспечить аналог гравитации на внутренней поверхности. Орбиталь Культуры вращается примерно раз в 24 часа и имеет гравитационно-подобный эффект, примерно такой же, как гравитация Земли, делая диаметр кольца около 3 700 000 километров (2 300 000 миль) (почти в 5 раз больше диаметра орбиты Луны вокруг Земли), и гарантируя, что жители испытывают ночь и день. Орбитали занимают видное место во многих историях Культуры.
Хотя многие другие цивилизации в книгах Культуры живут на планетах, Культура в ее нынешнем развитом виде имеет мало прямой связи с существованием на планете. Бэнкс написал [ требуется ссылка ] , что он предполагает, что это является неотъемлемым следствием космической колонизации и основой либеральной природы Культуры. Небольшое количество родных миров основателей видов-членов Культуры упоминается мимоходом, и несколько сотен пригодных для обитания людей миров были колонизированы (некоторые из них терраформированы ) до того, как Культура решила обратиться к искусственным средам обитания, предпочитая сохранять планеты, с которыми она сталкивается, дикими. С тех пор Культура стала смотреть на терраформирование свысока как на неэлегантное, экологически проблематичное и, возможно, даже безнравственное. Менее одного процента населения Культуры живет на планетах, и многие находят саму эту концепцию несколько странной.
Однако это отношение не абсолютно; в «Рассмотрим Флебаса » некоторые Умы предлагают испытать новую технологию на «запасной планете» (зная, что она может быть уничтожена взрывом антиматерии в случае неудачи). Можно предположить — исходя из обычной этики Умов — что такая планета изначально была бы безжизненной. Также вполне возможно, даже вероятно, что предложение не было сделано на полном серьёзе.
Мегаструктуры, подобные кольцевым мирам , существуют во вселенной Культуры; тексты называют их просто «Кольцами» (с заглавной буквы Р ). В отличие от меньших орбиталей, которые вращаются вокруг звезды, эти структуры массивны и полностью окружают звезду. Бэнкс не описывает эти среды обитания подробно, но отмечает, что одна из них была уничтожена (вместе с тремя Сферами) в войне Идиран и Культуры. В «Материи » народ Мортанвельда обладает структурами, подобными кольцевым мирам, сделанными из бесчисленных трубок разного размера. Эти структуры, как и кольцевой мир Нивена , окружают звезду и примерно такого же размера.
Это астероиды и другие непланетарные тела, выдолбленные для обитания и обычно вращаемые для центробежной искусственной гравитации. Камни (за исключением тех, которые используются в секретных целях) описываются как имеющие сверхсветовые космические двигатели, и поэтому могут считаться особой формой космического корабля. Как и Орбиталы, они обычно управляются одним или несколькими Разумами.
Камни не играют большой роли в большинстве историй Культуры, хотя их использование в качестве хранилищ для законсервированных военных кораблей ( Pittance ) и мест обитания ( Page Rock , одно из основанных сообществ Культуры) являются ключевыми сюжетными моментами в Excession .
Shellworlds представлены в Matter и состоят из многослойных уровней концентрических сфер в четырех измерениях, поддерживаемых бесчисленными титаническими внутренними башнями. Их дополнительные пространственные характеристики делают некоторые продукты технологии Культуры слишком опасными для использования, а другие неэффективными, в частности, доступ к гиперпространству. Около 4000 были построены миллионы лет назад как огромные машины, предназначенные для создания силового поля вокруг всей галактики с неизвестными целями; менее половины из них сохранились во времена Matter , многие были уничтожены ушедшим видом, известным как Iln. Вид, который разработал эту технологию, известный как Veil или Involucra, теперь утерян, и многие из оставшихся shellworlds стали заселены, часто многими разными видами на их различных уровнях. Многие из них по-прежнему имеют смертоносные секретные защитные механизмы, часто приводящие к большой опасности для их новых жителей, что дало им одно из их других прозвищ: Slaughter Worlds.
Корабли в Культуре — это разумные личности, часто очень большого размера, контролируемые одним или несколькими Разумами. Корабль рассматривается Культурой в целом, а сам Разум — телом Разума (сравните аватары). Некоторые корабли (например, GSV) имеют длину в десятки или даже сотни километров и могут иметь миллионы или даже миллиарды жителей, которые живут на них постоянно; вместе с Орбиталами такие корабли представляют собой основную форму среды обитания для Культуры. Такие большие корабли могут временно содержать меньшие корабли с собственным населением и/или производить такие корабли самостоятельно.
В книге «Использование оружия» главному герою Закалве разрешается акклиматизироваться к Культуре, бродя в течение нескольких дней по обитаемым уровням корабля (GSV Size Isn't Everything , длина которого составляет более 80 километров (50 миль)), питаясь и ночуя во многих местах, которые предоставляют еду и жилье по всей конструкции, и наслаждаясь различными формами возможного контакта с дружелюбными и гостеприимными жителями.
Сферы Дайсона также существуют во вселенной Культуры, но упоминаются лишь вскользь как «Сферы». Три сферы зафиксированы как уничтоженные в войне Идиран-Культуры. [19]
Культура, живущая в основном на огромных космических кораблях и в искусственных средах обитания, а также не испытывающая потребности в завоевании в типичном смысле этого слова, не имеет границ. Ее сфера влияния лучше определяется (текущей) концентрацией кораблей и сред обитания Культуры, а также мерой эффекта, который ее пример и ее вмешательства уже оказали на «местное» население любого галактического сектора. Поскольку Культура также является очень градуированным и постоянно развивающимся обществом, ее общественные границы также постоянно меняются (хотя они имеют тенденцию постоянно расширяться в течение романов), мирно «поглощая» общества и индивидов.
Хотя Культура является одной из самых развитых и могущественных цивилизаций во всей галактике, она по-прежнему относится к «высокоуровневым вовлеченным» (некоторые менее развитые цивилизации называют их «оптиматами»), самым могущественным невозвышенным цивилизациям, которые наставляют или контролируют другие.
Вовлеченное общество — это высокоразвитая группа, которая достигла общегалактического взаимодействия с другими культурами или обществами. Существует несколько десятков Вовлеченных обществ и сотни или тысячи хорошо развитых (межзвездных), но недостаточно влиятельных обществ или культур. Хорошо развитые общества, которые не играют динамической роли в галактике в целом, обозначаются как «галактически зрелые». В романах Культура может считаться главным Вовлеченным обществом или, по крайней мере, самым динамичным и энергичным, особенно учитывая, что сама Культура представляет собой растущее многокультурное слияние Вовлеченных обществ.
Вовлеченные противопоставляются Возвышенным, группам, которые достигли высокого уровня технического развития и галактического влияния, но впоследствии отказались от физической реальности, перестав проявлять серьезный интервенционистский интерес к галактической цивилизации. Они также противопоставляются тем, кого некоторые представители Культуры вольно называют «варварами», обществам разумных существ, у которых нет технических возможностей знать или играть серьезную роль в своем межзвездном соседстве. Существуют также более древние цивилизации, которые достигли необходимого уровня технологий для возгонки, но предпочли этого не делать и отступили от более крупной галактической метацивилизации.
Вовлеченные также противопоставляются гегемонизирующим роям (термин, используемый в нескольких романах Бэнкса «Культура»). Это сущности, которые существуют, чтобы преобразовать как можно большую часть вселенной в большую часть себя; чаще всего они технологичны по своей природе, напоминая более сложные формы серой слизи , но этот термин может быть применен к культурам, которые достаточно целеустремленны в своей преданности массовому завоеванию, контролю и колонизации. И Культура, и автор (в своих «Заметках о Культуре ») находят такое поведение донкихотским и нелепым. Чаще всего общества, классифицируемые как гегемонизирующие рои, состоят из видов или групп, недавно прибывших в галактическое сообщество с весьма экспансионистскими и эксплуататорскими целями. Использование термина «гегемонизирующий рой» в этом контексте считается насмешливым в Культуре и среди других Вовлеченных и используется, чтобы указать на их низкое уважение к тем, у кого такие амбиции, сравнивая их поведение с поведением бездумной самовоспроизводящейся технологии. Центральную моральную дилемму Культуры относительно вмешательства в другие общества можно истолковать как конфликт между желанием помочь другим и желанием самим не стать гегемонизирующей стаей.
Хотя они ведут комфортную жизнь в Культуре, многие из ее граждан чувствуют потребность быть полезными и принадлежать к обществу, которое существует не только ради них самих, но и помогает улучшить судьбу разумных существ по всей галактике. По этой причине Культура совершает «добрые дела», тайно или явно вмешиваясь в развитие меньших цивилизаций, с главной целью постепенно направлять их на менее разрушительные пути. Как видят граждане Культуры, эти добрые дела дают Культуре «моральное право на существование».
Группа внутри Культуры, известная как Контакт, отвечает за ее взаимодействие (дипломатическое или иное) с другими цивилизациями. Гражданам Неконтакта, по-видимому, не запрещается путешествовать или взаимодействовать с другими цивилизациями, хотя усилия и потенциальная опасность, связанные с этим, сами по себе заставляют людей Культуры гораздо чаще просто присоединяться к Контакту, если они хотят «увидеть мир». Далее в Контакте существует разведывательная организация под названием «Особые обстоятельства», которая занимается вмешательствами, требующими более скрытного поведения; интервенционистский подход, который Культура использует для продвижения других обществ, часто может вызывать недовольство в затронутых цивилизациях и, таким образом, требует довольно деликатного подхода (см.: Look to Windward ).
В Matter описывается, что существует ряд других галактических цивилизаций, которые приближаются к Культуре или потенциально даже превосходят ее по силе и уровню развития. Культура очень осторожна и внимательна к этим группировкам, и, хотя она все еще пытается убедить их в идеале Культуры, она будет гораздо менее склонна открыто вмешиваться в их деятельность.
В Surface Detail описываются еще три ветви Contact: Quietus, Quietudinal Service, в компетенцию которой входит работа с сущностями, которые перешли из биологического существования в цифровую форму и/или с теми, кто умер и был воскрешен; [20] Numina, которая описывается как отвечающая за контакт с расами, которые сублимировались; [21] и Restoria, подвид Contact, который фокусируется на сдерживании и нейтрализации угрозы роев самовоспроизводящихся существ («hegswarms»). [22]
В то время как Культура обычно пацифистская, Контакт исторически действует как ее военная рука во время войны, а Особые обстоятельства можно считать ее секретной службой и ее военной разведкой . Во время войны большинство стратегических и тактических решений принимаются Разумами, и, по-видимому, только небольшое количество особенно одаренных людей, «Рефереров», участвует в принятии решений на высшем уровне, хотя они не показаны за пределами Рассмотрите Флебаса . В Рассмотрите Флебаса показано , что фактические решения о начале войны (в отличие от чисто оборонительных действий) основываются на голосовании всех граждан Культуры, предположительно после энергичного обсуждения в рамках всего общества.
В различных романах описывается, что Культура крайне неохотно идет на войну, хотя она может начать готовиться к ней задолго до ее фактического начала. В Идиранско-Культурной войне (возможно, одной из самых тяжелых войн для обычно чрезвычайно превосходящих сил Культуры) различные звездные системы, звездные регионы и многие орбитальные среды обитания были захвачены идиранцами до того, как Культура перевела достаточно своих сил на военную основу. Умы Культуры были достаточно дальновидны, чтобы эвакуировать почти всех своих пострадавших граждан (очевидно, насчитывающих многие миллиарды) вовремя, прежде чем настоящие военные действия достигли их. Как показано в Player of Games , это стандартная тактика Культуры, с ее сильным акцентом на защите своих граждан, а не на жертвовании некоторыми из них ради краткосрочных целей.
Война внутри Культуры в основном ведется разумными военными кораблями Культуры, самыми мощными из которых являются переделанные для войны GSV, которые описываются как достаточно мощные, чтобы противостоять целым вражеским флотам. Культура мало использует обычные наземные силы (так как она редко занимает вражескую территорию); боевые дроны, оснащенные ножевыми ракетами, появляются в Descendant , а «оружие террора» (в основном разумные, наноформы убийц) упоминается в Look to Windward , в то время как пехотные боевые костюмы большой мощности (также используемые как боевые дроны без живых пассажиров) используются в Matter .
Внутренние механизмы Культуры не описаны подробно, хотя показано, что общество населено уполномоченными, образованными и расширенными гражданами в прямой демократии или высокодемократической и прозрачной системе самоуправления. В сравнении с реальным миром, намеренно или нет, Культура может напоминать различные постулируемые эгалитарные общества, в том числе в трудах Карла Маркса, конечное состояние коммунизма после отмирания государства , анархизм Бакунина и Фурье и др., либертарианский социализм , коммунизм советов и анархо-коммунизм . Другие характеристики Культуры, которые узнаваемы в политике реального мира, включают пацифизм , посткапитализм и трансгуманизм . Бэнкс намеренно изобразил несовершенную утопию, несовершенство или слабость которой связаны с ее взаимодействием с «другими», то есть внешними цивилизациями и видами, с которыми иногда по-разному воюют или с которыми неправильно обращаются через раздел «Контакты» Культуры, который не всегда может контролировать свои интриги и людей, которых она либо «нанимает», либо с которыми взаимодействует. Эта «темная сторона» Культуры также намекает или перекликается с ошибками и трагедиями в марксистско-ленинских странах 20-го века, хотя Культура в целом изображается как гораздо более «гуманная» и справедливая.
Часто делаются сравнения между Культурой и западной цивилизацией двадцатого и двадцать первого века и национальными государствами, особенно их вмешательствами в менее развитые общества. Их часто путают с предполагаемой политикой автора. [23]
Бен Коллиер сказал, что Культура — это утопия, несущая значительно большую моральную легитимность, чем западные, по сравнению с ними, протодемократии. [24] Хотя вмешательства Культуры могут показаться на первый взгляд похожими на западные вмешательства, особенно если рассматривать их с учетом их демократизирующей риторики, аргумент заключается в том, что Культура действует совершенно без материальной потребности и, следовательно, без возможности более низменных мотивов. Это не означает, что мотивы Культуры являются чисто альтруистическими; мирная, просвещенная вселенная, полная добрых соседей, лишенных этнического, религиозного и сексуального шовинизма, также отвечает интересам Культуры. Более того, идеалы Культуры, во многом схожие с идеалами либеральной перспективы сегодня, [23] в гораздо большей степени реализуются внутри по сравнению с Западом.
Примерами являются использование наемников для выполнения работы, в которой Культура не хочет пачкать руки, и даже прямые угрозы вторжения (Культура уже выдвигала ультиматумы другим цивилизациям). Некоторые комментаторы также утверждают, что эти агенты Особых Обстоятельств, которым поручено цивилизовать чужие культуры (и, таким образом, потенциально также превращать их в более безвкусное, более похожее на Культуру государство), также являются теми, кто, скорее всего, пожалеет об этих изменениях, проводя параллели с реальными спецподразделениями, обученными действовать в рамках культурного мышления иностранных государств. [23]
События Use of Weapons являются примером того, как грязно будут играть Special Circumstances, чтобы добиться своего, а заговор, лежащий в основе сюжета Excession, демонстрирует, как по крайней мере некоторые Minds готовы рисковать убийством разумных существ, когда приходят к выводу, что эти действия полезны для долгосрочного блага. Special Circumstances представляет собой очень малую часть Contact, которая сама по себе является лишь малой частью всей Culture, что делает ее снова сопоставимой с размером и влиянием современных разведывательных служб.
Истории Культуры в основном о проблемах и парадоксах, с которыми сталкиваются либеральные общества . Сама Культура является «идеально-типичным» либеральным обществом; то есть настолько чистым примером, насколько это можно себе разумно представить. Она в высшей степени эгалитарна ; свобода личности является ее важнейшей ценностью; и все действия и решения, как ожидается, будут определяться в соответствии со стандартом разумности и общительности, привитым всем людям через прогрессивную систему образования. Это общество настолько превосходит материальный дефицит, что почти для всех практических целей его люди могут иметь и делать то, что хотят. Если им не нравится поведение или мнение других, они могут легко переехать в более благоприятный центр населения Культуры (или подгруппу Культуры), и, следовательно, нет особой необходимости в применении кодексов поведения. [25]
Даже Культура должна идти на компромисс со своими идеалами, когда дело касается дипломатии и собственной безопасности. Контакт, группа, которая занимается этими вопросами, и Особые обстоятельства, ее подразделение секретной службы, могут нанимать только тех, на чьи таланты и эмоциональную устойчивость они могут положиться, и могут даже отвергнуть самосознающих беспилотников, созданных для ее целей, которые не соответствуют ее требованиям. Поэтому эти подразделения считаются элитой Культуры, а членство широко рассматривается как приз; но также и как нечто постыдное, поскольку противоречит многим моральным кодексам Культуры.
В рамках Контакта и Особых Обстоятельств также существуют внутренние круги, которые могут взять под контроль кризисы, что несколько противоречит идеальным представлениям о демократическом и открытом процессе, которые поддерживает Культура. Контакт и Особые Обстоятельства могут подавлять или задерживать раскрытие информации, например, чтобы избежать создания общественного давления для действий, которые они считают неблагоразумными, или чтобы помешать другим цивилизациям использовать определенные ситуации. [25]
Имея дело с менее мощными регрессивными цивилизациями, Культура обычно вмешивается скрытно, например, защищая и скрытно поддерживая более либеральные элементы или подрывая нелиберальные институты. Например, в «Использовании оружия» Культура действует в менее развитом нелиберальном обществе, контролируя бизнес-картель, который известен своими гуманитарными и социальными инвестициями в развитие, а также общим добрым самаритянством. В «Излишестве » подгруппа Умов замышляет спровоцировать войну с крайне садистским «Афронтом», хотя заговору препятствует GSV, который является глубоко законспирированным агентом «Особых обстоятельств». Только одна история, «Рассмотрим Флебаса» , противопоставляет Культуру крайне нелиберальному обществу примерно равной силы: агрессивным теократическим идиранам. Хотя они не представляли непосредственной, прямой угрозы для Культуры, Культура объявила войну, потому что чувствовала бы себя бесполезной, если бы позволила безжалостной экспансии идиран продолжаться. Решение Культуры было скорее оценочным суждением, чем утилитарным расчетом, и «Фракция мира» внутри Культуры отделилась . [25] Позже в хронологии вселенной Культуры Культура достигла технологического уровня, на котором большинство прошлых цивилизаций Сублимировались, другими словами, оторвались от галактической политики и от большинства физических взаимодействий с другими цивилизациями. Культура продолжает вести себя «как идеалистический подросток». [25]
По состоянию на 2008 год три истории заставляют Культуру рассмотреть свой подход к более могущественным цивилизациям. В одном инциденте во время Культурно-Идиранской войны они стремятся избежать оскорбления цивилизации, настолько развитой, что она отстранилась от галактической политики, и отмечают, что это гиперразвитое общество не представляет угрозы ни для благосостояния, ни для ценностей Культуры. [19] В Excession , подавляюще более могущественный человек из чрезвычайно развитой цивилизации просто проходит по пути из одного плана физической Реальности в другой, и нет никакого реального взаимодействия. В третьем случае он создает команды для изучения цивилизации, которая не представляет угрозы, но, как считается, устранила агрессоров в прошлом. [25]
Серия «Культура» состоит из девяти романов и одного сборника рассказов, упорядоченных по дате публикации:
На вопрос в журнале Wired (июнь 1996 г.) о том, зависит ли судьба человечества от наличия разумных машин, управляющих всем, как в «Культуре», Бэнкс ответил:
Не совсем, нет. Я думаю, первое, что нужно сказать о Культуре, это то, что я просто придумываю ее по ходу дела. Ее не существует, и я не обманываю себя, что она есть. Это просто мой взгляд на нее. Я не убежден, что человечество способно стать Культурой, потому что я думаю, что люди в Культуре просто слишком хороши — они меняют свою генетическую наследственность, чтобы стать относительно разумными и рациональными, а не геноцидными, убийственными ублюдками, которыми мы, кажется, являемся половину времени.
Но я не думаю, что для того, чтобы люди могли жить, нужно такое общество, как Культура. Культура — это сознательно стабильное и долгоживущее общество, которое хочет продолжать жить тысячи лет. Множество других цивилизаций в той же вселенной достигают технологического уровня Культуры и даже реальности утопии Культуры, но это не длится долго — вот в чем разница.
Суть в том, что человечество может найти свое собственное спасение. Оно не обязательно должно полагаться на машины. Было бы немного грустно, если бы мы это сделали, если бы это была наша единственная реальная форма прогресса. Тем не менее, если только не произойдет какая-то катастрофа, мы будем использовать машины, нравится нам это или нет. Такого рода вещи происходят уже десятилетиями, и общество начинает понимать последствия искусственного интеллекта.
В интервью журналу Science Fiction Weekly в 2002 году на вопрос:
Excession особенно популярен из-за обильных подробностей о Кораблях и Умах Культуры, ее великих ИИ: их возмутительные имена, их опасное чувство юмора. Разве такими на самом деле были бы боги?
Бэнкс ответил:
Если нам повезет.
{{cite newsgroup}}: CS1 maint: year (link).