Хань Фейцзы ( упрощенный китайский :韩非子; традиционный китайский :韓非子; пиньинь : Hánfēizi ; букв. «Сочинения мастера Хань Фэя») — древний китайский текст, приписываемый политическому философу- законнику Хань Фэю . [1] Он включает в себя подборку эссе в легистской традиции, разъясняющих теории государственной власти и синтезирующих методологии его предшественников. [2] Его 55 глав, большинство из которых датируются периодом Воюющих царств, серединой III века до нашей эры , являются единственным подобным текстом, который сохранился полностью нетронутым. [3] [2] Считается, что «Хань Фэйцзы» содержит первые комментарии к Дао Дэ Цзин . [4] [5] Временно придя к явной власти как идеология с приходом к власти династии Цинь , [6] : 82 Первый император Цинь и последующие императоры часто следовали шаблону, установленному Хань Фэем. [7]
Хань Фей, часто считающийся «кульминацией» или «величайшим» текстом легистов, был назван А.С. Грэмом «великим синтезатором» «законничества». [8] [9] «Искусство войны » Сунь Цзы включает в себя как Даосская философия бездействия и беспристрастности, а также «законническая» система наказаний и наград, напоминающая использование Хань Фэем концепций силы и техники. [10]
Среди наиболее важных философских классических произведений древнего Китая [11] он затрагивает вопросы управления, дипломатии, войны и экономики, [12] а также ценен обилием анекдотов о доциньском Китае . Хотя эссе значительно различаются по стилю, связность эссе позволяет предположить, что многое было написано самим Хань Фэем и обычно считается более интересным с философской точки зрения, чем Книга лорда Шанга . [13] Говорят, что Чжугэ Лян придавал большое значение Хань Фэйцзы, а также предшественнику Хань Фэя Шэнь Бухаю . [14]
Хань Фэй описывает человеческую природу, движимую интересами, вместе с политическими методологиями работы с ней в интересах государства и суверена, а именно, участие в пассивном наблюдении и систематическом использовании фа (法; fώ ; «закон», «измерение») для поддержания лидерства и управления человеческими ресурсами, их использования для повышения благосостояния и их связи со справедливостью.
Вместо того, чтобы слишком полагаться на достойных людей, которые могут не заслуживать доверия, Хань Фэй связывает их программы (о которых он не делает никаких суждений, кроме соблюдения фактов) с систематическим вознаграждением и наказанием («две ручки»), ловя субъектов. государства, питая их интересами. При этом правитель минимизирует свой собственный вклад. Подобно Шан Яну и другим философам Фа , он увещевает правителя не отказываться от Фа ради каких-либо других средств, считая его более практичным средством управления как большой территорией, так и персоналом, находящимся под рукой.
Философия Хань Фэя исходит из цареубийства его эпохи. Китаевед Голдин пишет: «Большая часть того, что появляется в « Хань Фейцзы» , касается отношений правителя с его министрами, [которые] считались партией, которая на практике с наибольшей вероятностью причинит ему вред». Хань Фэй цитирует « Весны и осени» Дао Цзо : «Менее половины всех правителей умирают от болезней». Если правитель людей не будет знать об этом, беспорядки будут многочисленными и безудержными. Так сказано: «Если тех, кто извлекает выгоду из смерти господина, много, правитель будет подвергаться опасности». [15] [16]
В «Записках великого историка» упоминаются Шан Ян (Гунсунь), Шэнь Бухай и Хань Фэй как приверженцы учения синмин 刑名. Поскольку Фа ранее восходило к Гуань Чжуну и Син-Мин Дэн Си , они впоследствии берут начало в герменевтике мохистской и более поздней школы имен . Син- Мин как компонент административной техники Шу представляет доктрины Хань Фэя и Шэнь Бухая как исторически сложилось так, что Шэнь Бухай был предыдущим премьер-министром их родного штата Ханн .
Синмин «называет» (мин) служителей на должности на основе их речи (мин), сравнивая свои предложения с результатами (син, или формой) в зависимости от их должности. Шэнь Бухай фактически использует более раннюю школу имен мин-ши, или имя и реальность. В отличие от Хан Фэя, Шэнь Бухай не выступает за наказание, используя его исключительно как административную деталь.
Шу, или метод/техника, как исторически наиболее часто используемый термин для описания доктрины Шэнь Бухая, не встречается во фрагментах Шэнь Бухая. Шэнь Бухай довольно часто использует Фа. Хань Фей и Ли Си (последний по цитате Сыма Цяня) цитируют Шэнь Бухая, который использует фа в том смысле, который китаевед Херрли Г. Крил перевел как метод, но никогда как закон. А. С. Грэм считает, что шу Хань Фэя «проводит различие между законом как публичным и методом как частным», что усиливается контрастом между ними, называя метод тайной правителя. Синолог Голдин воспринимает это как корыстный синкретизм.
Хотя Шан Ян , реформатор государства Цинь, имеет практику именования , он не связан с их особым методом экзамена Син-Мин. Не является и Шэнь Дао, хотя в наше время его сравнивают с ними. Администрация Гунсуня, связанная с уголовным правом династии Хань, но никогда не с бюрократической организацией, может быть связана в более широком смысле с сельским хозяйством и войной. Связанный с бюрократической организацией, но не с уголовным законодательством до появления династии Хань, Шэнь Бухай издавал постановления или законы, но делал это бессистемно, не отменяя старых. Следовательно, в отличие от Гунсуня Яна, ему «не хватает Фа».
Грэм, повторяя Крила, краток, Хан Фэй считает, что мысль Шан Яна сосредоточена на законе (фа), а Шэнь Буай - на «методах» (фа/шу). В главе 43 Хан Фэй заявляет, что закон и метод необходимы. В главе 40 он представляет Шэнь Дао как человека, придающего центральное значение ши (ситуационному авторитету), что некоторые восприняли как свидетельство третьей тенденции, предпочитающей ши или силу фа. Однако фа занимает видное место во фрагментах Шэнь Дао. Сюнь Куан ассоциирует Фа с Шэнь Дао и называет Шэнь Бухай в честь Ши. [17]
Если кратко процитировать Хань Фэйцзы о ши, или непосредственно ситуативном авторитете, то его обсуждение представляет собой диалектику критики.
Философ (Шэнь Дао) считал положение достаточно надежным для руководящих чиновников и народа. (Его конфуцианский) критик сказал, что для политического порядка нужно полагаться на (моральных) достоинств. По правде говоря, ни одна из сторон не является достаточно разумной. Виды Ши охватывают бесчисленное множество разновидностей. Ши, о котором я говорю, — это ши, созданные человеком. Хотя я не отрицаю успех Яо и Шуня, я утверждаю, что ши — это не то, что может создать один человек.
Фактически, большинство правителей в мире представляют собой непрерывную линию среднестатистических людей. Я говорю о ши для средних правителей. Яо и Шунь, а также Цзе и Чоу появляются раз в тысячу поколений. Среднестатистические правители не достигают достоинства Яо и Шуня и не достигают уровня злобы Цзе и Чжоу. Если они будут соблюдать закон и пользоваться своим высоким положением, порядок будет достигнут; если они откажутся от закона и покинут свое высокое положение, воцарится хаос... Но то, что ши стоит использовать, очевидно. Если отбросить позицию и действовать вопреки закону, дожидаясь появления Яо и Шуня, то порядок наступит в одном из тысячи поколений непрерывного хаоса.
Обсуждаемая достаточно часто глава Хань Фейцзы о ши , по сути, отодвинутая на второй план, может быть принята как один из ключей к этой теме. Используя другие компоненты, по крайней мере, в этом отношении возможны другие интерпретации, сравнимые с их более широкими произведениями. Раннее исследование «Реализма » Артура Уэйли , в отличие от ранней интерпретации легизма , интерпретирует как у вэй, так и ши, то есть главу по-разному. В работе Уэйли обсуждается закон, но считается, что правитель Хань Фэя не требует морали и правит на основе «приобретенной власти», а не законов или, в более широком смысле, fa. Власть Шэнь Дао проистекает просто из положения или «простого факта того, что он король».
Поскольку идеология Фа опирается на «идеально спроектированные политические институты, которые приспособят посредственностей на троне», китаевед Юрий Пайнс из «Традиции Фа» Стэндфордской энциклопедии сегодня представляет главу 40 « Возражения против позиционной власти », объясняющую, что система «достигнет хороших результатов именно потому, что она не ожидает от правителя каких-либо исключительных качеств». Снижая значимость способностей правителя, он должен обслуживать «средних или посредственных правителей, а не моральных образцов или чудовищных тиранов ». Он считает, что эта глава основана на идеях Шэнь Дао.
Хань Фэй и Ли Си были современниками почти до конца периода Воюющих царств. Не беспрецедентно и демонстрируя сравнительную преемственность, Пайнс цитирует Гуаньцзы как поздний синкретический текст того периода.
Мудрый правитель полагается на законы, а не на личную мудрость; на методах, а не на убеждениях; на беспристрастности, а не на эгоизме; на Великом Пути, а не на пустяках. Тогда он может быть спокоен, и Поднебесная будет управляться хорошо. (Гуаньцзы 45, «Опираясь на закон»; ср. Ricket 1998: 144)
В отличие от более ранней аморалистической интерпретации предмета, а именно интерпретации почтенного А.С. Грэма (1989), или явно аморальной, бесчеловечной, универсальной беспристрастной справедливости Тао Цзяна (2021), работа Пайнса утверждает ограниченную мораль в том смысле, что «правило По безличным стандартам, это не просто наиболее эффективный способ преодоления личных недостатков должностных лиц (для традиции) это также моральный путь, поскольку мораль представлена принципом беспристрастности, а не конфуцианским настаиванием на «доброжелательности и праведности». '."
Хотя Хань Фэй в подавляющем большинстве склоняется к правлению по безличным стандартам, Эрик Хаттон считает, что в главе 40 он, по-видимому, признает, что конфуцианская доброжелательность и праведность Яо и Шуня могут иметь убедительную силу даже в его время. Однако, поскольку Хань Фэй частично зависит от институтов и, строго говоря, воспринимается как даосский и применяется к управлению государством, в той мере, в какой Хань Фэй может сказать, что он уважает добродетель, в противном случае ранее утверждалось, что он считает у- вэй , или бездействие, сущность, как в противном случае преобладающий фокус для него.
В «Конфуцианских Аналектах», цитируемых предшественником Хань Фэя на посту премьер-министра Шэнь Бухая, у вэй по своей сути просто означает оставить министерские дела министрам. Хотя разделение правителя усиливает его харизму, обычные люди обычно не могут усилить свою власть с помощью у вэй. Скорее, в этот период ожидается, что посредственные правители будут делегировать полномочия. Хан Фэй, по словам Голдина, похоже, не ожидает возражений по поводу того, что его программа фактически позволяет министрам определять повестку дня. В пинесийском повествовании посредственный правитель Хань Фэя может быть соблазнен тем, что, уменьшая свою активность, он может попытаться манипулировать министрами, чтобы заявить об их достижениях как о славе и известности для себя. Во всяком случае, он будет менее обузой.
Вспоминая Пайнсом, в отличие от посредственного правителя Хань Фэя, для Сюнь Куана как предполагаемого учителя Хань Фэя и Ли Си, этот период ожидает, что истинный или мудрый монарх обеспечит идеальный всеобщий порядок и подчинение, учитывая непревзойденного, всемогущего , универсальный правитель, необходимый для мира. В любом случае, самой добродетели недостаточно. Ограничивая свое вмешательство в дела, правитель Хань Фэя якобы накапливает власть посредством фа (законов), которые, по крайней мере, создают порядок и стабильность.
На практике для правителя власть означает, что он должен обладать властью, чтобы вознаграждать и наказывать. Однако Хан Фэй говорит:
Если государь лично проинспектирует свою сотню чиновников, то целого дня будет недостаточно; его силы будет недостаточно. Более того, когда начальник пользуется своим зрением, подчиненные приукрашивают то, что он видит; когда он пользуется слухом, подчиненные приукрашивают то, что он слышит; когда он использует свое созерцание, подчиненные умножают свои слова. Бывшие цари считали эти три [метода] недостаточными: поэтому они отбрасывали личные способности и опирались на законы и [административные] методы, определяющие награды и наказания.
Уинстон считает, что Хан Фэй заботится о порядке, а Тао Цзян - о справедливости, минимизируя аморального правителя.
Включенный в Уинстон, Хан Фэй вспоминает законы Гунсунь Яна и административный метод Шэнь Бухая в главе 43. Переходя от краха Цзинь к аристократам и министрам, хотя и установив административный метод, который унаследует Хань Фэй, Шэнь Бухай вызвал замешательство. с изданием законов без отмены старых. Хань Фэй бескомпромиссно выступает против подрыва закона во вред народу и государству. Хотя Хан Фэй ожидает, что правитель будет средним, в других местах он часто обращается к просвещенному, доброжелательному или мудрому правителю. Хан Фэй говорит: «Если правитель глуп и не поддерживает никаких правил, министры будут действовать наугад», увеличивая свое богатство и власть и в конечном итоге порождая хаос. Просвещенный правитель Хан Фэя будет исследовать порядок и хаос, продвигать четкие законы и суровые наказания, даже спасая «все живые существа от хаоса».
Тао Цзян постулирует ценности Хань Фэя для правителя как смирение и самоограничение.
Голдин считает, что Хань Фей озабочен собственной шкурой, а Пайнс — подчинением правителя законам и методам.
В более широком смысле, просвещенный правитель Хань Фэя занимается проверкой отчетов и расследованием результатов работы, строго придерживаясь метода Фа по вознаграждению, продвижению по службе и наказанию. Только вознаграждая тех, кто выполняет свою работу должным образом, правитель якобы будет доминировать над своими должным образом вознагражденными министрами, усиливая свою власть. Или он будет играть эффективную институциональную роль, не мешая, не подвергая себя манипуляциям и критике. Хан Фэй в любом случае не предполагает большого хаоса в результате его замены. Один человек не создаёт порядок. У Хань Фэя также есть глава, советующая министрам неискренне разговаривать с королем. Просвещенный правитель избежит их ловушек, отказавшись от своих личных способностей. Придерживаясь метода Фа, он делегирует полномочия Хань Фэю и его коллегам-беспристрастным институционалистам, которые должным образом выполняют свою работу. [18]
Посвятив всю главу 14 «Как любить министров» «убеждению правителя быть безжалостным к своим министрам», просвещенный правитель Хань Фэя вселяет ужас в своих министров, ничего не делая ( у вэй ). Качества правителя, его «умственная сила, моральное совершенство и физическая доблесть» не имеют значения. Он отбрасывает свой личный разум и мораль и не проявляет никаких личных чувств. Важен его метод правления. Закон не требует совершенства со стороны правителя. [19]
Если использование Хань Фэем у вэй было производным от протодаосизма, его Дао, тем не менее, подчеркивает автократию («Дао не отождествляет себя ни с чем, кроме себя, правитель не отождествляет себя с министрами»). Признавая, что Хань Фэй применяет у вэй именно к государственному управлению, профессор Син Лу утверждает, что Хань Фэй все еще считал у вэй добродетелью. Как говорит Хань Фэй, «благодаря [ de ] отдыху пустым и отдохнувшим, он ждет, пока ход природы возьмет на себя силу». [20] [21] В одной из самых ранних глав произведения Хань Фэй начинается с совета правителю оставаться «пустым и неподвижным».
Дао — начало множества вещей, мерило добра и зла. Таким образом, разумный правитель, придерживаясь начала, знает источник всего и, придерживаясь стандарта, знает происхождение добра и зла. Поэтому, отдыхая пустым и умиротворенным, он ждет, пока ход природы укрепится так, что все имена определятся сами собой и все дела уладятся сами собой. Пустой, он знает сущность полноты: отдохнув, он становится корректором движения. Кто произносит слово, тот создает себе имя; у кого есть роман, тот создает себе форму. Сравните формы и имена и посмотрите, идентичны ли они. Тогда правителю не о чем беспокоиться, поскольку все сведено к реальности.
Дао существует в невидимости; его функция в неразборчивости. Будьте опустошены и отдохнувшие, и вам нечего будет делать – Тогда из тьмы увидите недостатки в свете. Видеть, но никогда не быть увиденным. Слышать, но никогда не быть услышанным. Знай, но никогда не будь узнанным. Если услышишь какое-нибудь произнесенное слово, не изменяй его и не перемещай, а сравни с делом и посмотри, совпадают ли между собой слово и дело. Поместите каждого чиновника цензором. Не позволяйте им разговаривать друг с другом. Тогда все будет приложено к максимуму. Замести следы и скрыть источники. Тогда министры не смогут отследить происхождение. Оставь свою мудрость и прекрати свои способности. Тогда ваши подчиненные не смогут догадаться о ваших ограничениях.
Яркий правитель недифференцирован и неподвижен в ожидании, заставляя имена (роли) определяться сами собой, а дела фиксироваться. Если он недифференцирован, тогда он может понять, когда действительность чиста, а если он спокоен, тогда он может понять, когда движение правильное. [22]
Комментарий Хань Фейцзы к « Даодэцзин» утверждает, что бесперспективное знание – абсолютная точка зрения – возможно. Но ученые в целом не верят, что его написал Хан Фэй, учитывая различия с остальным текстом. [23]
Хань Фэй, как известно, был сосредоточен на том, что он называл син-мин [24] , что Сыма Цянь и Лю Сян определяют как «подотчетность фактического результата мин (речи)». [13] [25] [26] В соответствии как с конфуцианским, так и с моистским исправлением имен , [27] оно связано с конфуцианской традицией, в которой обещание или обязательство, особенно в отношении правительственной цели, влечет за собой наказание или вознаграждение. , [27] хотя жесткий, централизованный контроль, подчеркиваемый философией как его, так и его предшественника Шэнь Бухая , противоречит конфуцианской идее автономного министра. [28]
Возможно, имея в виду разработку и введение законов и стандартизированных юридических терминов, син-мин первоначально мог означать «наказания и имена», но с упором на последнее. [29] Он действует посредством обязательных деклараций ( мин ), как юридический контракт. Устно обязуясь, кандидату назначают работу, делая его в долгу перед правителем. [26] [30] «Назначая» людей на (объективно определенные) должности, оно награждает или наказывает в соответствии с предложенной должностной инструкцией и соответствием результатов поставленной на их слово задаче, которую выполняет настоящий министр. [31] [27]
Хан Фэй настаивает на идеальном соответствии слов и дел. Соответствие имени важнее результатов. [31] Завершением, достижением или результатом работы является принятие ею фиксированной формы ( xing ), которую затем можно использовать в качестве стандарта против первоначального утверждения ( ming ). [32] Большая претензия, но маленькое достижение не соответствует первоначальному устному обязательству, в то время как большее достижение ставится в заслугу, выходя за пределы должностных полномочий. [26]
«Блестящий правитель» Хань Фэя «приказывает именам давать имена, а делам улаживаться самим собой». [26]
«Если правитель желает положить конец предательству, он проверяет соответствие син (формы) и претензий (мин). на основании его слов правитель назначает ему работу. Затем правитель возлагает на министра ответственность за достижения, основанные исключительно на его работе. Если достижение соответствует его работе, а работа соответствует его словам, то он вознаграждается. Если достижение не соответствует его работе и работа не соответствует его словам, тогда он будет наказан. [26] [33] [34] [35]
Оценивая соответствие своих слов поступкам, [26] правитель пытается «определить награды и наказания в соответствии с истинными заслугами подданного» (используя Фа). [36] [26] [37] [38] [39] Говорят, что использование имен ( мин ) для требования реалий ( ши ) возвышает начальство и обуздывает низших, [40] обеспечивает проверку выполнения обязанностей и, естественно, приводит к подчеркиванию высокого положения начальства, принуждению подчиненных действовать в манере последнего. [41]
Хань Фэй считает син-мин важным элементом автократии, говоря, что «на пути к принятию Единства имена имеют первостепенное значение. Когда имена приведены в порядок, все становится устойчивым; когда они идут наперекосяк, все становится нефиксированным». [26] Он подчеркивает, что с помощью этой системы, ранее разработанной Шэнь Бухаем, можно было бы добиться единообразия языка, [42] можно было бы строго определить функции для предотвращения конфликтов и коррупции, а также можно было бы установить объективные правила ( fa ), невосприимчивые к расхождению в интерпретации. , судить исключительно по их эффективности. [43] Сузив варианты до одного, можно было бы исключить дискуссии о «правильном образе правления». Что бы ни принесла ситуация ( ши ), это правильное Дао. [44]
Хотя Хан Фэй и рекомендует использовать техники Шэнь Бухая , син-мин Хань Фэя является одновременно значительно более узким и более конкретным. Функциональная дихотомия, подразумеваемая в механистической ответственности Хань Фэя, не сразу подразумевается в теории Шэня, и можно сказать, что она больше соответствует позднейшим идеям лингвиста династии Хань Сюй Ганя , чем идеям Шэнь Бухая или его предполагаемого учителя Сюнь Куана . [45]
Хотя это и не совсем точно, в большинстве работ Хань Шан Ян отождествляется с уголовным правом. [46] Его обсуждение бюрократического контроля является упрощенным, в основном защищая наказание и вознаграждение. Помимо этого, Шан Ян в основном не интересовался организацией бюрократии. [47] Тем не менее, использование этих «двух рычагов» (наказание и вознаграждение) составляет основную предпосылку административной теории Хань Фэя. [48] Однако он включает это в свою теорию шу (управленческих техник) в связи с син-мин . [27]
Например, если «хранитель шляпы» надевает мантию на спящего императора, он должен быть казнен за превышение своих полномочий, а «хранитель шляпы» должен быть казнен за неудачу. выполнить свой долг. [49] Философия «Двух ручек» уподобляет правителя тигру или леопарду, который «побеждает других животных своими острыми зубами и когтями» (награды и наказания). Без них он подобен любому другому человеку; его существование зависит от них. Чтобы «избежать всякой возможности узурпации со стороны его министров», власть и «рукоятки закона» не должны «делиться или разделяться», концентрируя их исключительно в руках правителя.
На практике это означает, что правитель должен быть изолирован от своих министров. Возвышение министров подвергает опасности правителя, от которого его следует держать строго отдельно. Наказание подтверждает его суверенитет; закон устраняет любого, кто переходит его границы, независимо от намерения. Закон «направлен на устранение эгоистического элемента в человеке и поддержание общественного порядка», возлагая на людей ответственность за свои действия. [19]
Редкое среди легистов обращение Хань Фэя к использованию ученых (специалистов по праву и методологии) делает его в этом смысле сравнимым с конфуцианцами. Правитель не может сам проверять всех чиновников и должен полагаться на децентрализованное (но добросовестное) применение fa . Вопреки Шэнь Бухаю и своей собственной риторике, Хань Фэй настаивает на том, что лояльные министры (такие как Гуань Чжун , Шан Ян и У Ци ) существуют и после их возвышения обладают максимальными полномочиями. Хотя Фа-Цзя стремился усилить власть правителя, эта схема эффективно нейтрализует его, сводя его роль к поддержанию системы вознаграждений и наказаний, определяемой в соответствии с беспристрастными методами и применяемой специалистами, которые, как ожидается, защитят его посредством их использования. . [50] [51] Объединив методы Шэнь Бухая со страховыми механизмами Шан Яна, правитель Хань Фэя просто нанимает любого, кто предлагает свои услуги. [52]
Хотя течение Шэнь Бухая и Шэнь Дао , возможно, не было враждебно Конфуцию, [53] : 64 Шан Ян и Хань Фэй подчеркивают свое неприятие прошлых моделей как непроверяемых, если не бесполезных («то, что было приемлемо для ранних королей, не подходит для современных правителей»). [54] Хан Фэй утверждал, что эпоха Ли уступила место эпохе Фа, при этом естественный порядок уступил место социальному порядку и, наконец, политическому порядку. Вместе с чувством Сюнь Куана их чувство человеческого прогресса и разум руководили династией Цинь. [55]
Намереваясь, что его Дао (способ правления) будет одновременно объективным и публично прогнозируемым, [56 ] : 352 Хан Фэй утверждал, что катастрофические результаты могут произойти, если правитель будет действовать на основе произвольных, специальных решений, например, основанных на отношениях или морали. которые, как продукт разума, являются «частными и ошибочными». Ли, или конфуцианские обычаи, и правило, основанное на личном примере, также слишком неэффективны. [57] [58] [59] Правитель не может действовать в каждом отдельном случае и поэтому должен создать всеобъемлющую систему, действующую через Фа (административные методы или стандарты). Фа не пристрастен к благородным, не исключает министров и не дискриминирует простых людей. [59]
Связывая «общественную» сферу со справедливостью и объективными стандартами, для Хан Фэя частное и общественное всегда противостояли друг другу. [60] Следуя за Шан Яном, он причисляет конфуцианцев к своим «пяти вредителям», [61] и называет конфуцианское учение о любви и сострадании к людям «глупым учением» и « бессмысленной болтовней», [62] упор на благотворительность - «аристократический и элитарный идеал», требующий, чтобы «все обычные люди того времени были подобны ученикам Конфуция». [57] Более того, он отвергает это как неосуществимое, говоря, что «в своих устоявшихся знаниях литераторы отстранены от дел государства... Что может получить правитель от их устоявшихся знаний?», [ 63] и указывает что «конфуцианство» не является единой философией. [64]
В отличие от конфуцианских семейных настроений, Тао Цзян (2021) считает, что анализ семейной динамики Хань Фэя полностью основан на позиции правителя, требующей структурных решений, а не конфуцианского образования или морального развития. Согласно « Лицзи », «важному раннему конфуцианскому канону», уголовные законы не должны применяться к высокопоставленным чиновникам. Будучи основным источником политической коррупции, министры защищали членов семей от уголовных наказаний во имя гуманности и других моральных оправданий. Под действие закона подпадают только те, у кого нет связей. Отмечая оппозицию между политикой и моралью, Тао Цзян считает, что оппозиция Хань Фэя в этом отношении явно указывает на моральное измерение в его видении политического порядка. В том, что Тао Цзян считает одним из «самых сильных осуждений Хань Фэя вопиющей несправедливости, от которой страдают простые люди», Хань Фэй говорит: [65]
Судя по сказаниям, дошедшим из глубокой древности, и происшествиям, записанным в «Весенних и Осенних летописях», те люди, которые нарушали законы, совершали измену и совершали крупные злодеяния, всегда действовали через какого-нибудь выдающегося и высокопоставленного министра. И все же законы и постановления обычно предназначены для предотвращения зла среди смиренных и низших людей, и только на них ложатся наказания и наказания. Таким образом, простые люди теряют надежду, и им негде выразить свое недовольство. Тем временем высшие министры объединяются и работают как один человек, чтобы затмить видение правителя. (Ватсон, пер. 2003, 89)
Помимо влияния конфуцианца Сюнь Цзы , который был его учителем и Ли Си , из-за комментария Хань Фейцзы к Даодэцзин , интерпретируемому как политический текст, Хань Фэйцзы иногда включался в состав синкретиста Хуан-цзы. Лаосская традиция рассматривает Дао как естественный закон, которому все и вся вынуждены следовать, как силу природы.
Будучи старше более поздних ученых, переводчик В. К. Ляо (1960) описал мировоззрение Хань Фейцзы как «чисто даосское», защищая «доктрину бездействия», за которой, тем не менее, следует «настойчивое требование активного применения двух рычагов управления в управлении». «, в этом заключается «разница между идеями Хань Фей Цзы и учениями ортодоксальных даосов (которые выступали за бездействие от начала до конца)». Ляо сравнивает мысль Хань Фэя с Шан Яном , «направляющим свое основное внимание... на проблемы между правителем и министром... обучая правителя тому, как сохранять превосходство и зачем ослаблять министра». [66]
Фан Нгок в своем предисловии к «Хан Фейзи» похвалил Хань Фэя как знающего человека с острыми, логичными и твердыми аргументами, подкрепленными большим количеством практических и реалистичных доказательств. Строгие методы Хань Фэя были уместны в контексте социального упадка. Однако Фан Нгок утверждал, что сочинения Хань Фэя имеют три недостатка: во-первых, его идея легализма не подходит для автократии, поскольку правящая династия рано или поздно придет в упадок. Во-вторых, из-за присущей автократической монархической системе ограниченности Хань Фэй не смог найти решения всех проблем, на которые он указывал. В-третьих, Хань Фэй ошибался, думая, что человек по своей сути злой и ищет только славы и выгоды: есть люди, которые пожертвовали своей выгодой ради высшего блага, включая самого Хань Фэя. [67] Трун Нгок Вонг считал Хань Фейзи выше принца Макиавелли и утверждал, что идеология Хань Фэя была весьма усовершенствована для своей эпохи. [68]
Считая Хань Фейзи богатым и эрудированным, китаевед Чад Хансен не считает Хань Фэя особенно оригинальным, философским или этическим» и «скорее полемичным, чем аргументированным», с необоснованными предположениями и цинизмом, узнаваемыми «от всех самопровозглашенных реалистов», опирающимися на знакомый насмешливый тон превосходного реалистического понимания». [56] : 346
