Янь Сишань ( IPA: [jɛ̌n ɕíʂán] ; 8 октября 1883 — 22 июля 1960; также романизируется как Йен Си-шань ) был китайским военачальником , служившим в правительстве Китайской Республики . Он фактически контролировал провинцию Шаньси с Синьхайской революции 1911 года до победы коммунистов в гражданской войне в Китае в 1949 году . Как лидер относительно небольшой, бедной, отдаленной провинции, он пережил Юань Шикая , эпоху военачальников , эпоху националистов , японское вторжение в Китай и последующую гражданскую войну , будучи вынужденным покинуть свой пост только тогда, когда националистические армии, с которыми он был связан, полностью потеряли контроль над материковой частью Китая, изолировав Шаньси от любых источников экономического или военного снабжения. Западные биографы рассматривали его как переходную фигуру, которая выступала за использование западных технологий для защиты китайских традиций, в то же время реформируя старые политические, социальные и экономические условия таким образом, чтобы проложить путь к радикальным изменениям, которые произойдут после его правления. [1]
Янь Сишань родился во времена поздней династии Цин в уезде Утай , Синьчжоу , Шаньси , в семье, которая была банкирами и торговцами на протяжении поколений (Шаньси была известна своими многочисленными успешными банками до конца 19 века). В молодости он несколько лет работал в банке своего отца, одновременно получая традиционное конфуцианское образование в местной деревенской школе. После того, как его отец был разорен депрессией конца 19 века, которая разрушила китайскую экономику, Янь поступил в бесплатную военную школу, которая управлялась и финансировалась маньчжурским правительством в Тайюане . Во время учебы в школе он впервые познакомился с математикой, физикой и различными другими предметами, импортированными напрямую с Запада. В 1904 году его отправили в Японию, чтобы учиться в Токийской Симбу Гакко , военной подготовительной академии, а затем он поступил в Императорскую японскую военную академию , которую окончил в 1909 году. [2]
За пять лет обучения в Японии Ян был впечатлен успешными усилиями страны по модернизации. Он наблюдал за прогрессом, достигнутым японцами, которых китайцы ранее считали неискушенными и отсталыми, и начал беспокоиться о последствиях, если Китай отстанет от остального мира. Этот формирующий опыт позже упоминался как период большого вдохновения для его последующих усилий по модернизации Шаньси. [2]
В конце концов Ян пришел к выводу, что японцы успешно модернизировались во многом благодаря способностям правительства мобилизовать свое население в поддержку своей политики и тесным уважительным отношениям, которые существовали между военными и гражданским населением. Он приписал неожиданную победу Японии в русско-японской войне 1905 года восторженной мобилизации японской общественности в поддержку военных. Вернувшись в Китай в 1910 году, он написал брошюру, в которой предупреждал Китай, что ему грозит опасность быть побежденным Японией, если только он не разработает местную форму бусидо . [3]
Еще до учебы в Японии Янь испытывал отвращение к открытой и широко распространенной коррупции чиновников в Шаньси и был убежден, что относительная беспомощность Китая в 19 веке была результатом в целом враждебного отношения династии Цин к модернизации и промышленному развитию и ее крайне некомпетентной внешней политики. Во время пребывания в Японии он встретился с Сунь Ятсеном и присоединился к его «Тунмэнхуэй» (Революционный альянс), полусекретному обществу, посвященному свержению династии Цин. Он также пытался популяризировать идеологию Суня, организовав дочернее «Общество крови и железа» в рядах китайских студентов в Императорской японской военной академии. Целью студенческой группы было организовать революцию, которая привела бы к созданию сильного и объединенного Китая, подобно тому, как Отто фон Бисмарк создал сильную и объединенную Германию. [3] Янь также присоединился к еще более воинственной организации китайских революционеров, «Корпусу смелых умереть». [4]
Когда Янь вернулся в Китай в 1909 году, он был назначен командиром дивизии Новой армии в Шаньси [5], но тайно работал над свержением Цин. [4] Во время Синьхайской революции 1911 года Янь руководил местными революционными силами, которые изгнали маньчжурские войска из провинции и провозгласили ее независимой от правительства Цин. Он оправдывал свои действия, критикуя неспособность Цин отразить иностранную агрессию , и обещал широкий спектр социальных и политических реформ. [5]
В 1911 году Янь надеялся объединить силы с другим видным революционером Шаньси, У Лучжэнем, чтобы подорвать контроль Юань Шикая над северным Китаем, но планы были отменены после того, как У был убит. [4] Янь был избран военным губернатором своими товарищами, но не смог предотвратить последующее вторжение войск Юань Шикая, которые заняли большую часть Шаньси в 1913 году. Во время вторжения Юаня Янь выжил только благодаря тому, что отступил на север и присоединился к дружественной повстанческой группе в соседней провинции Шэньси . Избежав решительной военной конфронтации с Юанем, Янь сохранил свою собственную базу власти. Хотя он дружил с Сунь Ятсеном, Янь не поддержал его во время « Второй революции » 1913 года и вместо этого снискал расположение Юаня, который позволил ему вернуться в качестве военного губернатора Шаньси, командуя армией, которая затем была укомплектована собственными приспешниками Юаня. [5] В 1917 году, вскоре после смерти Юань Шикая, Янь укрепил свой контроль над провинцией Шаньси , правя там без каких-либо проблем. [6] После смерти Юань в 1916 году Китай погрузился в период милитаризма.
Решимость Шаньси противостоять маньчжурскому правлению была фактором, заставившим Юаня поверить, что только отмена династии Цин может принести мир Китаю и положить конец гражданской войне. Неспособность Янь противостоять военному господству Юаня в северном Китае была фактором, способствовавшим решению Сунь Ятсена не добиваться лично поста президента Китайской Республики , которая была создана после падения династии Цин . Демонстрируемая тщетность сопротивления военному господству Юаня, должно быть, заставила Суня казаться более важным вовлечь Юаня в процесс управления республикой и прийти к соглашению с его (потенциальным) врагом. [7]
К 1911 году Шаньси была одной из беднейших провинций Китая. Янь считал, что если он не модернизирует и не возродит экономику и инфраструктуру Шаньси, он не сможет предотвратить захват Шаньси соперничающими военачальниками. [8] Военное поражение в 1919 году, нанесенное соперничающим военачальником, убедило Яня, что Шаньси недостаточно развита, чтобы конкурировать за гегемонию с другими военачальниками, и он избежал жестокой национальной политики того времени, навязав Шаньси политику нейтралитета, чтобы освободить свою провинцию от гражданских войн . Вместо того, чтобы участвовать в продолжающихся гражданских войнах, Янь посвятил себя почти исключительно модернизации Шаньси и развитию ее ресурсов. Успех его реформ был достаточным для того, чтобы посторонние окрестили его «образцовым губернатором», а Шаньси — «образцовой провинцией». [5]
В 1918 году в северной части Шаньси произошла вспышка бубонной чумы, которая длилась два месяца и унесла жизни 2664 человек. Янь боролся с эпидемией, издавая инструкции по современной теории микробов и борьбе с чумой для своих чиновников. Янь объяснял людям, что чума вызывается крошечными микробами, которые вдыхаются в легкие, что болезнь неизлечима, и что единственный способ не допустить ее распространения — это физическая изоляция инфицированных. Он приказал своим чиновникам держать инфицированных членов семьи, соседей или даже целые инфицированные общины друг от друга, угрожая полицией, если это необходимо. Продвижение Яном теории микробов и его обеспечение физической изоляции для снижения эффекта эпидемий не были полностью приняты местным населением, и в некоторых районах местные жители сопротивлялись этим мерам. [9]
Решимость Яня модернизировать Шаньси была частично вдохновлена его взаимодействием с иностранными врачами и персоналом, которые прибыли в Шаньси в 1918 году, чтобы помочь ему подавить эпидемию. Он был впечатлен рвением, талантами и современным мировоззрением персонала и впоследствии сравнил иностранцев с собственными консервативными и в целом апатичными чиновниками. Беседы с другими известными реформаторами, включая Джона Дьюи , Ху Ши и близкого друга Яня Его Высокопреосвященства Куна , укрепили его решимость вестернизировать Шаньси. [10]
Ян попытался модернизировать состояние медицины в Китае, профинансировав Научно-исследовательское общество по развитию китайской медицины, основанное в Тайюане в 1921 году. Что было весьма необычно для Китая в то время, в школе была четырехлетняя учебная программа, включавшая курсы как по китайской, так и по западной медицине. Курсы преподавались на английском, немецком и японском языках. Основные навыки, которые, как надеялся Ян, врачи, обучающиеся в школе, должны были освоить, включали стандартизированную систему диагностики; санитарную науку, включая бактериологию; хирургические навыки, включая акушерство; и использование диагностических инструментов. Ян надеялся, что его поддержка школы в конечном итоге приведет к увеличению доходов от внутренней и международной торговли китайскими лекарствами, улучшению общественного здравоохранения и улучшению государственного образования. Интерес Яна к тому, чтобы такая школа работала в Шаньси, возник после трехмесячного пребывания в западной больнице в Японии, где он был впечатлен, впервые увидев современное медицинское оборудование, включая рентгеновские лучи и микроскопы. [11] [12]
Янь продолжал продвигать традицию китайской медицины, которая была подкреплена западной медицинской наукой в течение всего периода его правления, но большая часть обучения и публикаций, которые производила медицинская школа, ограничивалась областью вокруг Тайюаня. К 1949 году три из семи государственных больниц находились в городе. В 1934 году провинция разработала десятилетний план, который предусматривал найм работника по гигиене в каждой деревне, но начало Второй мировой войны и последовавшая за ней гражданская война сделали невозможным выполнение этих планов. [13]
_IE_Oberholtzer_(probable)_(RESTORED)_(4072600660).jpg/1280px-thumbnail.jpg)
Чтобы сохранить нейтралитет Шаньси и освободить его от серьезных военных столкновений с соперничающими военачальниками, Янь разработал стратегию смены союзов между различными враждующими кликами и неизбежного присоединения только к победившим сторонам. Хотя он был слабее многих окружавших его военачальников, он часто удерживал баланс сил между соседними соперниками, и даже те, кого он предал, не решались отомстить ему, если им понадобится его поддержка в будущем. Чтобы противостоять господству маньчжурского военачальника Чжан Цзолиня , Янь в 1927 году во время Северного похода националистов объединился с войсками Чан Кайши . Помогая Чану, Янь занял Пекин в июне 1928 года, что привело к успешному завершению Северного похода. [14] Помощь Яня Чану была вскоре вознаграждена его назначением министром внутренних дел [15] и заместителем главнокомандующего всеми армиями Гоминьдана [16]. Поддержка Яном военных кампаний Чанга и его подавление коммунистов повлияли на Чанга, и он признал Яня губернатором Шаньси и позволил ему расширить свое влияние на Хэбэй . [4]
Союз Яня с Чан был прерван в 1929 году, когда Янь присоединился к врагам Чана, чтобы создать альтернативное национальное правительство в северном Китае. Его союзниками были северный военачальник Фэн Юйсян , клика Гуанси во главе с Ли Цзунжэнем и левая фракция Гоминьдана во главе с Ван Цзинвэем . В то время как армии Фэна и Чана уничтожали друг друга, Янь прошел практически без сопротивления через Шаньдун и захватил столицу провинции Цзинань в июне 1930 года. После этих побед Янь попытался сформировать новое национальное правительство, став президентом, созвав «Расширенную партийную конференцию». По его плану, Янь должен был стать президентом, а Ван должен был стать его премьер-министром. Конференция попыталась разработать национальную конституцию и включила в себя участие многочисленных высокопоставленных китайских милитаристов и политиков из числа соперников Чана. Обсуждения были прерваны Чан, который решительно разгромил армии Фэна, вторгся в Шаньдун и фактически уничтожил армию Яня. Когда губернатор Маньчжурии Чжан Сюэлян публично заявил о своей преданности Чану, чья поддержка была необходима Чжану для борьбы с русскими и японцами, Янь бежал в Далянь на удерживаемую японцами арендованную территорию Квантун и вернулся в непокоренную Шаньси только после того, как заключил мир с Чан в 1931 году. [4] [14] [17] Во время войны на Центральных равнинах Гоминьдан подстрекал мусульман и монголов свергнуть как Фэн Юйсяна , так и Яня. [18] Победа Чана над Янем и Фэном в 1930 году считается концом эпохи милитаристов в Китае .
События между 1927 и 1931 годами лучше всего объясняются стратегиями военачальников, привыкших к постоянно меняющимся хаотичным альянсам, которые характеризовали китайскую политику с момента распада центрального правительства десятилетием ранее. Основными причинами поражения Яня были низкая численность населения и отсутствие развития в районах, которые находились под его контролем, что сделало его неспособным выставить большую и хорошо оснащенную армию, похожую на ту, которой командовал Чан в то время. [14] Янь также не мог сравниться с качеством руководства в офицерском корпусе Чана и престижем, который имели Чан и Национальная армия в то время. [19] До того, как армии Чана победили Фэна и Яня, Янь Сишань появился на обложке журнала TIME с подзаголовком «Следующий президент Китая». [20] Внимание, уделяемое ему иностранными наблюдателями в тот период, а также поддержка и помощь, которую он получил от других высокопоставленных китайских государственных деятелей, подразумевали, что существовали обоснованные ожидания того, что Янь возглавит центральное правительство, если Чан Кайши не сможет победить союзников Яня.
Янь вернулся в Шаньси только благодаря сложным усилиям интриг и политиканства. Большая часть неудачи Чана в немедленном и постоянном изгнании Яня или его подчиненных из Шаньси была в значительной степени из-за влияния Чжан Сюэляна и японцев, которые были обеспокоены тем, чтобы предотвратить распространение власти Чана на Маньчжурию. В отсутствие Яня гражданское правительство Шаньси остановилось, и различные военные лидеры Шаньси боролись друг с другом, чтобы заполнить вакуум, что вынудило правительство Чана назначить лидеров Шаньси из числа подчиненных Яня. Хотя он не сразу объявил о своем возвращении в провинциальную политику, Янь вернулся в Шаньси в 1931 году при поддержке и защите Чжана. Этот шаг не был опротестован Чан из-за его участия в подавлении сил Ли Цзунжэня , который двинулся в северную Хунань со своей базы в Гуанси в поддержку Яня. [21]
Янь оставался на заднем плане политики Шаньси до тех пор, пока неспособность правительства Нанкина противостоять японскому захвату Маньчжурии после Мукденского инцидента не дала Яню и его последователям возможность неофициально свергнуть Гоминьдан в Шаньси. 18 декабря 1931 года группа студентов, поддерживаемая и, возможно, организованная чиновниками, лояльными Яню, собралась в Тайюане, чтобы выразить протест против политики правительства Нанкина не бороться с японцами. Демонстрация стала настолько жестокой, что полиция Гоминьдана открыла огонь по толпе. Общественное возмущение, вызванное «Резней восемнадцатого декабря», было достаточно сильным, чтобы дать чиновникам Яня предлог для изгнания Гоминьдана из провинции по соображениям общественной безопасности. После этого события Гоминьдан прекратил свое существование в Шаньси, за исключением подставной организации, члены которой были более лояльны Яню, чем Чану. [22]
Будущие трудности в обеспечении лояльности других китайских военачальников по всему Китаю, продолжающаяся гражданская война с коммунистами и постоянная угроза японского вторжения побудили Чана позволить Яну сохранить титул комиссара по умиротворению в 1932 году, и он назначил Яня в Комиссию по делам Монголии и Тибета центрального правительства . В 1934 году Чан наконец полетел в Тайюань, где похвалил администрацию Яня в обмен на публичную поддержку Яня Нанкину. Публично восхваляя правительство Яня, Чан фактически признал, что Янь оставался бесспорным правителем Шаньси. [23]
После 1931 года Янь продолжал оказывать номинальную поддержку правительству Нанкина, в то время как он сохранял фактический контроль над Шаньси, поочередно сотрудничая с коммунистическими агентами, действующими в его провинции, и борясь с ними. Хотя он не был активным участником, Янь поддержал Сианьский инцидент 1936 года , в котором Чан был арестован офицерами-националистами во главе с Чжан Сюэляном и Ян Хучэном и освобожден только тогда, когда он согласился заключить мир с коммунистами и сформировать единый фронт для сопротивления надвигающемуся японскому вторжению в Китай. В своей переписке с Чжан Сюэляном в 1936 году Янь указал, что растущий разрыв между ним и Чан был вызван тревогой Яня по поводу потенциального японского вторжения и беспокойством за последующую судьбу Китая, а также тем, что Янь не был убежден в правильности сосредоточения ресурсов Китая на антикоммунистических кампаниях. [6] Во время инцидента в Сиане Янь активно участвовал в переговорах, отправляя своих представителей, чтобы предотвратить казнь Чан Кайши и гражданскую войну, которая, по мнению Яня, последует за этим, а также добиваться создания единого фронта для сопротивления японскому вторжению в Китай, которое, по мнению Яня, было неизбежным. [24]
Финансовые отношения между Шаньси и центральным правительством оставались сложными. Янь преуспел в создании комплекса тяжелой промышленности вокруг Тайюаня, но пренебрег публикацией масштабов своего успеха за пределами Шаньси, вероятно, чтобы обмануть Чана. Несмотря на свои умеренные успехи в модернизации промышленности Шаньси, Янь неоднократно обращался к центральному правительству с просьбой о финансовой помощи для расширения местной железной дороги и по другим причинам, но его просьбы обычно отклонялись. Когда Янь отказался отправлять налоги, собранные с торговли солью, произведенной на государственных заводах Шаньси, центральному правительству, Чан отомстил, наводнив рынок северного Китая таким количеством соли, произведенной вокруг прибрежного Китая, что цена соли в северных провинциях Китая упала до крайне низкого уровня. Эти искусственно низкие цены на соль заставили соседние провинции фактически вообще прекратить закупку соли из Шаньси. В 1935 году объявление Чана о «пятилетнем плане» по модернизации китайской промышленности, возможно, было вдохновлено успехами «Десятилетнего плана», который Янь объявил несколькими годами ранее. [25]
В Шаньси Янь провел многочисленные успешные реформы в попытке централизовать свой контроль над провинцией. Хотя он и придерживался традиционных ценностей помещиков, он осудил их «угнетение» крестьянства и предпринял шаги по инициированию земельной реформы и ослаблению власти землевладельцев над населением в сельской местности. Реформы также ослабили потенциальных соперников в его провинции и принесли пользу фермерам Шаньси. [1]
Янь пытался создать свою армию как местную силу, которая культивировала публичный образ слуг, а не хозяев народа. Он разработал всеобъемлющую идиосинкразическую идеологию (буквально «Мысль Янь Сишань») и распространял ее, спонсируя сеть деревенских газет и передвижных драматических трупп. Он координировал драматические публичные собрания, на которых участники признавались в своих собственных проступках и/или осуждали проступки других. Он разработал систему государственного образования , производя население обученных рабочих и фермеров, достаточно грамотных, чтобы их можно было без труда индоктринировать. Ранняя дата, к которой Янь разработал и осуществил реформы, в эпоху милитаристов, противоречит более поздним утверждениям о том, что эти реформы были смоделированы по образцу коммунистических программ, а не наоборот. [2]
Когда Янь вернулся из Японии в 1909 году, он был ярым сторонником милитаризма и предложил систему всеобщей воинской повинности по образцу Германии и Японии. Поражение Германии в Первой мировой войне и поражение Яня в Хэнани в 1919 году заставили его пересмотреть ценность милитаризма как образа жизни. Затем он уменьшил размер армии до 1923 года, чтобы сэкономить деньги, пока не распространился слух, что соперничающие военачальники планируют вторгнуться в Шаньси. Затем Янь ввел военные реформы, направленные на подготовку сельской милиции численностью 100 000 человек по образцу японских и американских резервистов. [26]
Ян пытался с помощью призыва создать гражданский резерв, который стал бы основой общества в Шаньси. Его войска были, пожалуй, единственной армией в эпоху военачальников, набранной исключительно из провинции, в которой она находилась, и поскольку он настаивал на том, чтобы его солдаты выполняли работу по улучшению инфраструктуры Шаньси, включая обслуживание дорог и помощь фермерам, и поскольку его дисциплина гарантировала, что его солдаты фактически платили за все, что они брали у мирных жителей, армия в Шаньси пользовалась гораздо большей народной поддержкой, чем большинство армий его соперников в Китае. [19]
Офицерский корпус Яня был набран из шаньсийского дворянства и получил двухлетнее образование за счет правительства. Несмотря на усилия подвергнуть своих офицеров строгому режиму обучения в японском стиле и привить им идеи Янь Сишань, его армии никогда не оказывались особенно хорошо обученными или дисциплинированными в бою. В целом, военный послужной список Яня не считается положительным (у него было больше поражений, чем побед), и неясно, понимал ли его офицерский корпус или сочувствовал его целям или поступил на службу к нему исключительно в интересах достижения престижа и более высокого уровня жизни. Янь построил арсенал в Тайюане, который на протяжении всего периода его правления оставался единственным центром в Китае, который мог производить полевую артиллерию. Наличие арсенала было одной из главных причин, по которой Янь поддерживал относительную независимость Шаньси. [19] Хотя армия Яня не была особенно эффективна в борьбе с соперничающими военачальниками, она успешно искоренила бандитизм в Шаньси, что позволило ему поддерживать относительно высокий уровень общественного порядка и безопасности. [27] Успехи Яня в искоренении бандитизма в Шаньси включали его сотрудничество с Юань Шикаем в разгроме остатков повстанцев Бай Лана после неудавшегося восстания Бай Лана 1913-1914 годов .
Янь приложил немало усилий, чтобы искоренить общественные традиции, которые он считал устаревшими. Он настоял на том, чтобы все мужчины в Шаньси отказались от кос эпохи Цин, и дал полиции указание обрезать косы у всех, кто все еще их носил. В одном случае Янь заманивал людей в театры, чтобы его полиция систематически стригла волосы у зрителей. [27] Он пытался бороться с широко распространенной женской неграмотностью, создав в каждом районе по крайней мере одну профессиональную школу, в которой крестьянские девушки могли бы получить начальное образование и обучаться домашним навыкам. После того, как военные победы Гоминьдана в 1925 году вызвали большой интерес в Шаньси к националистической идеологии, включая права женщин , Янь разрешил девочкам поступать в среднюю школу и колледж, где они быстро сформировали женскую ассоциацию. [26]
Янь пытался искоренить обычай бинтования ног , угрожая приговорить мужчин, которые женились на женщинах с перевязанными ногами, и матерей, которые связывали ноги своим дочерям, к тяжелым работам на государственных фабриках. Он не одобрял использование традиционного лунного календаря и поощрял развитие местных организаций бойскаутов . Как и коммунисты, которые позже стали преемниками Яня, он наказывал постоянных нарушителей закона «искуплением через труд» на государственных фабриках. [27]
В 1916 году не менее 10% из 11 миллионов жителей Шаньси были зависимы от опиума , и Янь попытался искоренить употребление опиума в Шаньси после того, как пришел к власти. Сначала он жестоко обращался с торговцами опиумом и наркоманами, бросая наркоманов в тюрьму и подвергая их и их семьи публичному унижению. После 1922 года, отчасти из-за общественного неприятия сурового наказания, Янь отказался от наказания наркоманов в пользу попыток их реабилитации, оказывая давление на людей через их семьи и строя санатории, предназначенные для медленного излечения наркоманов от их зависимости. [28]
Попытки Яня подавить торговлю опиумом в Шаньси были в значительной степени успешными, и к 1922 году число наркоманов, употребляющих опиум, в провинции сократилось на 80%. В отсутствие усилий со стороны других военачальников по борьбе с производством и торговлей опиумом, усилия Яня по борьбе с употреблением опиума только увеличили цену на опиум настолько, что в Шаньси из других провинций потянулись наркотики всех видов. Потребители часто переходили с опиума на таблетки, смешанные из морфина и героина , которые было легче провозить контрабандой и использовать. Поскольку наиболее влиятельные и могущественные дворяне в Шаньси часто были худшими нарушителями, чиновники, набранные из привилегированного класса Шаньси, редко применяли указы Яня, запрещающие употребление наркотиков, и часто сами избегали наказания. В конце концов, Янь был вынужден отказаться от своих усилий по подавлению торговли опиумом и вместо этого попытался установить государственную монополию на производство и продажу опиума в Шаньси. [28] Янь продолжал жаловаться на доступность наркотиков в 1930-х годах и после 1932 года казнил более 600 человек, пойманных на контрабанде наркотиков в Шаньси. Торговля продолжалась, но интересы Яня в противодействии ей, возможно, были ограничены страхом спровоцировать японцев, которые производили большую часть морфина и героина, доступных в Китае, в своей концессионной зоне в Тяньцзине и стали контролировать большую часть наркоторговли в северном Китае в 1930-х годах. [29]
Усилия Яня по стимулированию экономики Шаньси в основном состояли из государственных инвестиций в широкий спектр отраслей промышленности, и он в целом не смог поощрять частные инвестиции и торговлю. Хотя были достигнуты успехи в улучшении экономики Шаньси, его усилия были ограничены тем фактом, что у него самого было мало формального образования в области экономической или промышленной теории. Он также страдал от нехватки опытных, обученных советников, способных направлять даже умеренно сложные задачи, связанные с экономическим развитием. Поскольку большинство образованных сотрудников, к которым он имел доступ, были прочно укоренены среди землевладельцев Шаньси, возможно, что многие из его чиновников могли намеренно саботировать его усилия по реформированию, предпочитая, чтобы крестьяне, работающие на их полях, продолжали свою традиционную дешевую рабочую силу. [30]
На протяжении всей своей жизни Янь пытался определить, сформулировать и распространить всеобъемлющую идеологию, которая улучшила бы моральный дух и лояльность его чиновников и народа Шаньси. Во время учебы в Японии Янь увлекся милитаризмом и социальным дарвинизмом , но он отказался от них после Первой мировой войны. На протяжении всей своей оставшейся жизни он отождествлял себя с позицией большинства китайских консерваторов того времени: социальные и экономические реформы будут развиваться из этических реформ, а проблемы, с которыми сталкивается Китай, могут быть решены только путем моральной реабилитации китайского народа. [31] Веря в то, что не существует единой идеологии, которая могла бы объединить китайский народ, когда он пришел к власти, Янь попытался сам создать идеальную идеологию и однажды хвастался, что ему удалось создать всеобъемлющую систему убеждений, которая воплощала лучшие черты «милитаризма, национализма, анархизма, демократии, капитализма, коммунизма, индивидуализма, империализма, универсализма, патернализма и утопизма». [32] Большая часть попыток Яна распространить свою идеологию осуществлялась через сеть полурелигиозных организаций, известных как «Общества промывания сердец».
Янь был эмоционально привязан к конфуцианству в силу своего воспитания, и он определил его ценности как исторически эффективное решение хаоса и беспорядка своего времени. Он оправдывал свое правление посредством конфуцианских политических теорий и пытался возродить конфуцианские добродетели как общепризнанные. В своих речах и трудах Янь развивал экстравагантное восхищение добродетелями умеренности и гармонии, связанными с конфуцианской доктриной середины . Многие из реформ, которые пытался провести Янь, были предприняты с намерением продемонстрировать, что он был цзюньцзы , воплощением конфуцианской добродетели. [31]
Интерпретации Яном конфуцианства в основном были заимствованы из формы неоконфуцианства , которая была популярна во времена династии Цин. Он учил, что у каждого человека есть способность к врожденной доброте, но для реализации этой способности люди должны подчинить свои эмоции и желания контролю своей совести. Он восхищался философами династии Мин Лу Цзююанем и Ван Янмином , которые презирали знания и призывали людей действовать на основе своей интуиции. Поскольку Янь считал, что люди могут достичь своего потенциала только посредством интенсивной самокритики и самосовершенствования, он основал в каждом городе Общество промывания сердец, члены которого собирались каждое воскресенье, чтобы медитировать и слушать проповеди, основанные на темах конфуцианской классики. Каждый на собраниях должен был встать и громко признаться в своих проступках прошлой недели, вызывая критику со стороны других членов. [33]
Янь приписывал большую часть жизненной силы Запада христианству и считал, что Китай может противостоять и обогнать Запад, только создав идеологическую традицию, которая была бы столь же вдохновляющей. Он ценил усилия миссионеров, в основном американцев, которые содержали комплекс школ в Тайгу , по обучению и модернизации Шаньси. Он регулярно выступал перед выпускниками школ, но в целом не имел успеха в вербовке студентов для служения своему режиму. Янь поддерживал местную христианскую церковь в Тайюане и одно время серьезно рассматривал возможность использования христианских капелланов в своей армии. Его публичная поддержка христианства ослабла после 1925 года, когда он не смог встать на защиту христиан во время антииностранных и антихристианских демонстраций, которые поляризовали Тайюань. [34]
Янь намеренно организовал многие черты своего Общества Промывания Сердец в христианской церкви, включая завершение каждой службы гимнами, восхваляющими Конфуция. Он призывал своих подданных верить в высшее существо, которое он называл « Шанди », и оправдывал свою веру в Шанди с помощью конфуцианской классики, но описывал Шанди в терминах, очень похожих на христианское толкование Бога. Как и христианство, Мысль Янь Сишаня была пронизана верой в то, что принятие его идеологии может заставить людей возродиться или возродиться. [34]
В 1911 году Янь пришел к власти в Шаньси как последователь китайского национализма, но впоследствии стал рассматривать национализм как просто еще один набор идей, которые можно использовать для достижения своих собственных целей. Он заявил, что главной целью Общества промывания сердец было поощрение китайского патриотизма путем возрождения конфуцианской церкви, что заставило иностранцев обвинить его в попытке создать китайскую версию синтоизма . [35]
Янь попытался смягчить некоторые аспекты идеологии Сунь Ятсена , которые он считал потенциально угрожающими его правлению. Янь изменил некоторые доктрины Суня, прежде чем распространить их в Шаньси, сформулировав свою собственную версию Трех принципов народа Суня , которая заменила принципы национализма и демократии принципами добродетели и знания. Во время Движения четвертого мая 1919 года , когда студенты в Тайюане устроили антииностранные демонстрации, Янь предупреждал, что патриотизм, как и дождь, полезен только в умеренном количестве. [35]
После того, как Гоминьдану удалось сформировать номинальное центральное правительство в 1930 году, Янь поощрял националистические принципы, которые он считал социально полезными. В 1930-х годах он пытался создать в каждой деревне «Движение добрых людей», чтобы продвигать ценности Движения за новую жизнь Чана . Ценности включали честность, дружелюбие, достоинство, трудолюбие, скромность, бережливость, личную аккуратность и послушание. [33]
В 1931 году Ян вернулся из ссылки в Даляне, впечатленный очевидными успехами первого пятилетнего плана Советского Союза , и попытался реорганизовать экономику Шаньси, используя советские методы, в соответствии с местным «Десятилетним планом», который разработал сам Ян. [36] На протяжении 1930-х годов Ян прямо приравнивал экономическое развитие к государственному контролю над промышленностью и финансами, и к концу 1930-х годов ему удалось взять под государственный контроль большую часть крупной промышленности и торговли. [37]
Речи Яня после 1931 года отражают интерпретацию марксистской экономики , в основном почерпнутую из «Капитала» , которую он приобрел в изгнании в Даляне. Следуя этой интерпретации, Янь попытался изменить экономику Шаньси, чтобы она стала больше похожа на советскую, и вдохновил схему экономического «распределения по труду». Когда угроза коммунистов стала существенной угрозой правлению Яня, он защищал их как мужественных и самоотверженных фанатиков, которые отличались от обычных бандитов, вопреки гоминьдановской пропаганде, и считал, что их вызов должен быть решен социальными и экономическими реформами, которые смягчили бы условия, ответственные за них. [38]
Подобно Карлу Марксу , Янь хотел устранить то, что он считал незаработанной прибылью, реструктурировав экономику Шаньси, чтобы вознаграждать только тех, кто работал. В отличие от Маркса, Янь переосмыслил коммунизм, чтобы исправить то, что он считал главным недостатком марксизма : неизбежность классовой борьбы . Янь хвалил Маркса за его анализ материальных аспектов человеческого общества, но заявлял, что верит в моральное и духовное единство человечества, которое подразумевает, что состояние гармонии ближе к человеческому идеалу, чем конфликт. Отвергая экономический детерминизм в пользу морали и свободной воли, Янь надеялся создать общество, которое будет более производительным и менее жестоким, чем он воспринимал коммунизм, и избежать эксплуатации и человеческих страданий, которые, по его мнению, были неизбежным результатом капитализма. [39]
Ян интерпретировал Новый курс Франклина Рузвельта как продвижение социализма для борьбы с распространением коммунизма. «Новый курс — это эффективный способ остановить коммунизм», — сказал Ян, — «заставив правительство вмешаться и попрать интересы богатых». Затем Ян предпринял ряд проектов общественных работ, вдохновленных Новым курсом, чтобы сократить безработицу в своей собственной провинции. [40]
Несмотря на все усилия, Янь не смог сделать свою школу мысли широко популярной в Шаньси, и большинство его подданных отказывались верить, что его истинные цели существенно отличались от целей прошлых режимов. Сам Янь возлагал вину за неспособность своей идеологии стать популярной на своих чиновников, обвиняя их в том, что они злоупотребляли своей властью и не объясняли его идеи простым людям. В целом, чиновники Шаньси незаконно присваивали средства, предназначенные для пропаганды, пытались объяснить идеи Яня на языке, слишком сложном для простых людей, и часто вели себя диктаторски, что дискредитировало идеологию Яня и не вызывало народного энтузиазма по отношению к его режиму. [41]
Янь не вступал в серьезный конфликт с японцами до начала 1930-х годов. Находясь в изгнании в Даляне в 1930 году, Янь узнал о планах японцев вторгнуться в Маньчжурию и притворился сотрудничающим с японцами, чтобы оказать давление на Чан Кайши, чтобы тот позволил ему вернуться в Шаньси, прежде чем предупредить Чана о намерениях Японии. Последующий успех Японии в захвате Маньчжурии в 1931 году ужаснул Яня, который заявил, что главной целью его Десятилетнего плана было укрепление обороны Шаньси от японцев. В начале 1930-х годов он поддержал антияпонские беспорядки, осудил японскую оккупацию Маньчжурии как «варварскую» и «злую», публично обратился к Чану с просьбой отправить войска в Маньчжурию и организовал свой арсенал для вооружения партизан, сражавшихся с японской оккупацией в Маньчжурии. [42]
В декабре 1931 года Янь был предупрежден, что после взятия под контроль Маньчжурии японцы попытаются взять под контроль Внутреннюю Монголию , подрывая китайскую власть в Чахаре и Суйюане . Чтобы предотвратить это, он сначала взял под контроль Суйюань, разработал ее крупные месторождения железа (24% всего железа в Китае) и заселил провинцию тысячами солдат-фермеров. Когда императорская армия Маньчжоу-Го , вооруженная и возглавляемая японцами, наконец вторглась в Чахар в 1935 году, Янь фактически объявил войну японцам, приняв должность «советника» Политического совета Монголии Суйюаня, организации, созданной центральным правительством для организации оппозиции японцам. [43]
Японцы начали продвигать «автономию» для северного Китая летом 1935 года. Некоторые высокопоставленные японские военные чиновники считали, что Янь и другие военачальники на севере были принципиально прояпонскими и с готовностью подчинялись японцам в обмен на защиту от Чан Кайши. Янь был особой мишенью из-за своего образования в Японии и его широко разрекламированного восхищения модернизацией страны. Однако в сентябре Янь опубликовал открытое письмо , в котором обвинил японцев в желании завоевать весь Китай в течение следующих двух десятилетий. Согласно японским источникам, Янь вступил в переговоры с японцами в 1935 году, но никогда не был в восторге от «автономии» и отклонил их предложения, когда понял, что они намеревались сделать его своей марионеткой. Янь, вероятно, использовал переговоры, чтобы запугать Чан Кайши и заставить его использовать свои армии для защиты Шаньси, поскольку он боялся, что Чан готовится пожертвовать северным Китаем, чтобы избежать борьбы с японцами. Если таковы были намерения Яня, то они увенчались успехом, поскольку Чан заверил Яня, что он будет защищать Шаньси со своей армией в случае вторжения. [44]
Хотя Янь восхищался их философией и экономическими методами, он боялся угрозы, исходящей от коммунистов, почти так же, как и от японцев. В начале 1930-х годов он заметил, что если Красная армия вторгнется в Шаньси, то она получит поддержку 70% его подданных и сможет легко набрать миллион человек из числа самых отчаянных граждан. Он заметил, что «работа по подавлению коммунизма на 70% политическая и только на 30% военная, в то время как работа по предотвращению его роста в целом на 90% политическая». Чтобы предотвратить коммунистическую угрозу Шаньси, Янь отправил войска для борьбы с коммунистами в Цзянси и (позже) Шэньси , организовал дворянство и деревенские власти в антикоррупционные и антикоммунистические политические организации и попытался (в основном безуспешно) провести крупномасштабную программу земельной реформы. [45]
Эти реформы не помешали распространению коммунистических партизанских операций в Шаньси. Под предводительством Лю Чжиданя и Сюй Хайдуна 34 000 коммунистических войск перешли на юго-запад Шаньси в феврале 1936 года. Как и предсказывал Янь, коммунисты пользовались огромной популярностью; хотя они были в меньшинстве и плохо вооружены, им удалось занять южную треть Шаньси менее чем за месяц. Стратегия партизанской войны коммунистов была чрезвычайно эффективна против сил Яня и деморализовывала их, которые неоднократно становились жертвами внезапных атак. Коммунисты в Шаньси хорошо использовали сотрудничество, предоставленное местными крестьянами, чтобы уклониться и легко обнаружить силы Яня. Когда подкрепления, отправленные центральным правительством, вынудили коммунистов отступить из Шаньси, Красная армия бежала, разделившись на небольшие группы, которые активно снабжались и скрывались местными сторонниками. Сам Янь признал, что его войска плохо сражались во время кампании. Силы Гоминьдана, оставшиеся в Шаньси, выражали враждебность правлению Яня, но не вмешивались в его управление. [46]
В марте 1936 года войска Маньчжоу-Го , оккупировавшие провинцию Чахар во Внутренней Монголии , вторглись в северо-восточный Суйюань , который контролировал Янь. Поддерживаемые Японией силы захватили город Байлинмяо в северном Суйюане, где прояпонский Политический совет Внутренней Монголии имел свою штаб-квартиру. Три месяца спустя глава Политического совета принц Дэ ( Дэмчугдонгруб ) объявил себя правителем независимой Монголии ( Мэнгуго ) и организовал армию с помощью японского оборудования и подготовки. В августе 1936 года армия принца Дэ попыталась вторгнуться в восточный Суйюань, но была разбита войсками Янь под командованием Фу Цзои . После этого поражения принц Дэ спланировал еще одно вторжение, в то время как японские агенты тщательно зарисовывали и фотографировали оборону Суйюаня. [47]
Чтобы подготовиться к надвигающейся угрозе японского вторжения, которую он почувствовал после вторжения в Суйюань, Янь попытался заставить всех студентов пройти несколько месяцев обязательной военной подготовки и сформировал неформальный союз с коммунистами с целью борьбы с японцами за несколько месяцев до того, как Сианьский инцидент заставил Чана сделать то же самое. В ноябре 1936 года армия принца Дэ предъявила Фу Цзои ультиматум о сдаче. Когда Фу ответил, что принц Дэ был всего лишь марионеткой «определенных кругов», и потребовал от него подчиниться власти центрального правительства, монгольские и маньчжурские армии принца Дэ начали еще одну более амбициозную атаку. 15 000 солдат принца Дэ были вооружены японским оружием, поддерживались японской авиацией и часто возглавлялись японскими офицерами. Японских солдат, сражавшихся за Мэнгуго, часто казнили после их захвата как незаконных комбатантов, поскольку Мэнгуго не признавали частью Японии. [48]
В преддверии войны японские шпионы уничтожили большой склад снабжения в Датуне и совершили другие акты саботажа. Янь поставил своих лучших солдат и самых способных генералов, включая Чжао Чэншоу и зятя Яня, Ван Цзинго , под командование Фу Цзои. В течение месяца последовавших боев армия Мэнгуго понесла серьезные потери. Силам Фу удалось вернуть Байлинмяо 24 ноября, и он подумывал о вторжении в Чахар, прежде чем его предупредила японская Квантунская армия , что это спровоцирует нападение императорской японской армии . Силы принца Дэ неоднократно пытались вернуть Байлинмяо, но это только спровоцировало Фу отправить войска на север, где он успешно захватил последнюю из баз принца Дэ в Суйюане и фактически уничтожил его армию. После того, как было обнаружено, что японские офицеры помогали принцу Дэ, Янь публично обвинил Японию в помощи захватчикам. Его победы в Суйюане над поддерживаемыми Японией войсками были восхвалены китайскими газетами и журналами, другими военачальниками и политическими лидерами, а также многими студентами и представителями китайской общественности. [49]
Во время Второй китайско-японской войны (1937–1945) большинство регионов Шаньси были быстро захвачены японцами , но Янь отказался бежать из провинции даже после того, как он потерял провинциальную столицу Тайюань. Он переместил свою штаб-квартиру в отдаленный угол провинции и эффективно сопротивлялся попыткам японцев полностью захватить Шаньси. Во время войны японцы предприняли не менее пяти попыток договориться с Яном об условиях мира и надеялись, что он станет вторым Ван Цзинвэем , но Янь отказался и остался на стороне Второго объединенного фронта между националистами и коммунистами. [ необходима цитата ]
После неудачной попытки китайской Красной армии создать базы в южной части Шаньси в начале 1936 года, последующего постоянного присутствия там солдат-националистов и попыток японцев захватить Суйюань тем летом, Янь убедился, что коммунисты представляют меньшую угрозу его правлению, чем националисты или японцы. Затем он договорился о секретном антияпонском «едином фронте» с коммунистами в октябре 1936 года и, после Сианьского инцидента два месяца спустя, успешно повлиял на Чан Кайши, чтобы тот заключил аналогичное соглашение с коммунистами. После установления союза с коммунистами Янь снял запрет на коммунистическую деятельность в Шаньси. [50] Он позволил коммунистическим агентам, работавшим под началом Чжоу Эньлая , основать секретную штаб-квартиру в Тайюане [51] и освободил коммунистов, которых он держал в тюрьме, включая по крайней мере одного генерала, Ван Жофэя. [52]
Ян под лозунгом «сопротивление врагу и защита земли» пытался привлечь в свое правительство молодых патриотически настроенных интеллектуалов для организации местного сопротивления угрозе японского вторжения. К 1936 году Тайюань стал местом сбора антияпонских интеллектуалов, бежавших из Пекина , Тяньцзиня и Северо-Восточного Китая и охотно сотрудничавших с Яном, но он также привлекал уроженцев Шаньси, которые жили по всему Китаю, независимо от их прежних политических связей. Некоторые чиновники Шаньси, привлеченные к делу Яна в конце 1930-х годов, позже стали важными фигурами в китайском правительстве, включая Бо Ибо . [53]
В июле 1937 года, после инцидента на мосту Марко Поло , который спровоцировал японцев атаковать китайские войска в Пекине и его окрестностях, японцы отправили большое количество военных самолетов и маньчжурских солдат для подкрепления армии принца Де. Это заставило Яня поверить в неизбежность японского вторжения в Шаньси, и поэтому он вылетел в Нанкин, чтобы сообщить ситуацию Чану. Янь покинул свою встречу в Нанкине с назначением на должность командующего Второй военной зоной, включающей Шаньси, Суйюань, Чахар и северную Шэньси. [54]
Вернувшись в Шаньси, Янь призвал своих чиновников с подозрением относиться к вражеским шпионам и ханцзяням и приказал своим войскам атаковать войска принца Дэ в северной части Чахара в надежде застать их врасплох и быстро подавить. Монгольские и маньчжурские силы были быстро разгромлены, а японские подкрепления, пытавшиеся прорваться через стратегический проход Нанькоу, понесли тяжелые потери. Подавляющая огневая мощь японцев, включая артиллерию, бомбардировщики и танки, в конечном итоге вынудила войска Яня сдать Нанькоу, а затем японские войска быстро захватили Суйюань и Датун. Японцы начали вторжение в Шаньси всерьез. [55]
Когда японцы продвинулись на юг в бассейн Тайюань, Янь попытался навязать дисциплину своей армии, казнив генерала Ли Фуина и других офицеров, виновных в отступлении от врага. Он отдал приказ не отступать и не сдаваться ни при каких обстоятельствах, поклялся сопротивляться Японии до тех пор, пока японцы не будут побеждены, и предложил своим солдатам убить его, если он предаст свое обещание. Перед лицом продолжающегося японского наступления Янь извинился перед центральным правительством за поражения своей армии, попросил его взять на себя ответственность за оборону Шаньси и согласился разделить контроль над провинциальным правительством с одним из представителей Чан Кайши. [56]
Когда Янь понял, что его войска не смогут успешно отразить японцев, он пригласил коммунистические военные силы вернуться в Шаньси. Чжу Дэ стал командующим 8-й армии маршрута, действовавшей в Шаньси, и был назначен заместителем командующего Второй военной зоной под началом самого Яня. Янь изначально тепло отреагировал на возвращение коммунистических войск, которые были с энтузиазмом встречены чиновниками и офицерами Яня. Коммунистические войска прибыли в Шаньси как раз вовремя, чтобы помочь победить значительно более мощные японские силы, пытавшиеся пройти через стратегический горный перевал в битве при Пинсингуане . После того, как японцы ответили на поражение, обойдя защитников с фланга и двигаясь к Тайюаню, коммунисты избегали решающих сражений и в основном пытались преследовать японские войска и саботировать японские линии снабжения и коммуникации. Японцы пострадали, но в основном игнорировали 8-ю армию маршрута и продолжали продвигаться к столице Яня. Недостаток внимания к своим силам дал коммунистам время для вербовки и пропаганды среди местного крестьянского населения, которое в целом с энтузиазмом приветствовало коммунистические силы, а также для организации сети отрядов ополчения, местных партизанских отрядов и массовых народных организаций. [57]
Подлинные усилия коммунистов по сопротивлению японцам дали им полномочия проводить масштабные и радикальные социальные и экономические реформы, в основном связанные с перераспределением земли и богатства, которые они защищали, называя тех, кто сопротивлялся, ханьцзянь . Усилия коммунистов по сопротивлению японцам также завоевали немногочисленное население Шаньси, состоящее из патриотически настроенных интеллектуалов, а консервативные опасения сопротивления им фактически дали коммунистам неограниченный доступ к сельскому населению. Последующие зверства, совершенные японцами в попытке избавить Шаньси от коммунистических партизан, вызвали ненависть миллионов в сельской местности Шаньси, что заставило сельское население обратиться к коммунистам за руководством против японцев. Все эти факторы объясняют, как в течение года после повторного входа в Шаньси коммунисты взяли под контроль большую часть районов Шаньси, которые не были прочно удержаны японцами. [58]
Казнив командиров, виновных в отступлении, Янь преуспел в повышении морального духа своих войск. Во время битвы при Пинсингуане войска Яня в Шаньси успешно отражали многочисленные японские атаки, а Восьмая армия преследовала японцев с тыла и вдоль их флангов. Другие подразделения армии Яня успешно защищали другие близлежащие перевалы. После того, как японцы успешно прорвались в бассейн Тайюань, они продолжали сталкиваться с ожесточенным сопротивлением. В Юаньпине одна бригада войск Яня держалась против японского наступления более недели, что позволило подкреплениям, отправленным националистическим правительством, занять оборонительные позиции в битве при Синькоу . Коммунистические генералы Чжу Дэ и Пэн Дэхуай критиковали Яня за то, что они называли «самоубийственной тактикой», но Янь был уверен, что тяжелые потери, понесенные японцами, в конечном итоге деморализуют их и заставят отказаться от своих усилий по взятию Шаньси. [59]
Во время битвы при Синькоу китайские защитники более месяца сопротивлялись усилиям элитной японской дивизии Итакаги , несмотря на японское преимущество в артиллерии и поддержке с воздуха. К концу октября 1937 года потери Японии стали в четыре раза больше, чем те, что были понесены в Пинсингуане, а дивизия Итакаги была близка к поражению. Современные коммунистические отчеты называли битву «самой ожесточенной в Северном Китае», а японские военные отчеты называли битву «патовой», одной из немногих неудач, которые японские военные планировщики признали за первые несколько лет войны. Пытаясь спасти свои силы в Синькоу, японские войска начали попытку занять Шаньси со второго направления, на востоке. После недели боев японские войска захватили стратегический перевал Нянцзы и открыли путь к захвату Тайюаня. Коммунистическая партизанская тактика оказалась неэффективной в замедлении японского продвижения. Защитники Синькоу, понимая, что им грозит опасность быть обойденными с фланга, отступили на юг, мимо Тайюаня, и оставили небольшой отряд в 6000 человек, чтобы сдерживать всю японскую армию. Представитель японской армии, говоря о последней обороне Тайюаня , сказал, что «нигде в Китае китайцы не сражались столь упорно». [60]
Японцы потеряли 30 000 убитыми и столько же ранеными в своих попытках захватить северную часть Шаньси. Японское исследование показало, что битвы при Пинсингуане, Синькоу и Тайюане стали причиной более половины всех потерь, понесенных японцами в Северном Китае. Сам Янь был вынужден отступить после того, как 90% его армии было уничтожено, включая большие силы подкрепления, которые были отправлены в Шаньси центральным правительством. В течение 1937 года многочисленные высокопоставленные коммунистические лидеры, включая Мао Цзэдуна , расточали похвалы Яню за ведение бескомпромиссной кампании сопротивления японцам. [61]
Незадолго до потери Тайюаня Янь переместил свою штаб-квартиру в Линьфэнь , на юго-западе Шаньси. Японские войска остановили свое наступление, чтобы сосредоточиться на борьбе с коммунистическими партизанскими отрядами, все еще действующими на их территории, и сообщили Яню, что они уничтожат его силы в течение года, но что он и его сторонники будут относиться с уважением, если они разорвут отношения с центральным правительством и помогут японцам в подавлении коммунистов. Янь ответил, повторив свое обещание не сдаваться, пока Япония не будет побеждена. Возможно, из-за серьезности своих потерь в северной части Шаньси Янь отказался от плана обороны, основанного на позиционной войне, и начал реформировать свою армию как силу, способную вести партизанскую войну. После 1938 года большинство последователей Яня стали называть его режим «партизанской администрацией». [62]
В феврале 1938 года японские войска вторглись в Линьфэнь. Силы Яня под командованием Вэй Лихуана заняли жесткую оборону на перевале Линши , но в конечном итоге были вынуждены оставить позицию, когда японская колонна прорвалась через другой перевал и угрожала Линьфэню с востока. Вэй помешал японцам захватить стратегический горный хребет Чжунтяо , но потеря Линьфэня и Линши вынудила Яня отступить с остатками своей армии через Хуанхэ в уезд Ичуань провинции Шэньси , который находился в непосредственной близости от базы коммунистов, пограничного района Шаань-Гань-Нин . [63]
Весной 1938 года японцы перевели большую часть своих сил из Шаньси, и Янь преуспел в восстановлении своей власти, разместив штаб в отдаленном горном районе Цисянь . Японцы совершили несколько рейдов в южную часть Шаньси, но отступили, столкнувшись с сильным сопротивлением. К 1938 году тактика Яня стала напоминать партизанскую войну, практикуемую коммунистическими силами в других частях Шаньси, а его оборона включала координацию с коммунистическими силами и регулярными подразделениями националистов. [64]
Союз Яня с коммунистами в конечном итоге пострадал, поскольку напряженность между националистами и коммунистами в других частях Китая возросла. Сам Янь в конечном итоге начал опасаться быстрой власти и влияния, которые быстро набрали коммунистические силы, действующие в Шаньси, и этот страх заставил его стать все более враждебным к коммунистическим агентам и солдатам. Эта напряженность в конечном итоге привела к разрыву его хороших отношений с коммунистами к октябрю 1939 года. Во время Зимнего наступления националистов 1939–1940 годов , которым руководил Янь, его считали намеренно ослабляющим доминируемую коммунистами «Новую армию Шаньси», жертвуя ею как авангардом. Янь обвинил руководство Новой армии в замене офицеров Гоминьдана коммунистами, изъятии поставок зерна у его войск и саботаже Зимнего наступления под руководством националистов. В декабре 1939 года эти подразделения восстали против Яня в так называемом инциденте Цзинь-Си. И националисты, и коммунисты отправили подкрепления в последующем конфликте. К февралю 1940 года внутренний конфликт в основном прекратился. «Старая» армия клики Шаньси Яня сохранила контроль над южной частью Шаньси, Восьмая армия маршрута взяла под контроль северо-западную часть Шаньси, а центральные правительственные силы, верные Чану, взяли под контроль центральную часть Шаньси. Силы Яня продолжали сражаться с японцами в течение всего 1940 года в рамках нерешительной партизанской кампании. [65]
В 1940 году друг Яна, Рюкичи Танака , стал начальником штаба Первой японской армии , которая была размещена в Шаньси. После того, как враждебность Яна к коммунистам стала очевидной, Танака начал переговоры с Яном, пытаясь склонить его к вступлению в антикоммунистический союз с Японией. Янь согласился отправить высокопоставленного представителя для встречи с японцами и получил разрешение от центрального правительства на переговоры с ними о соглашении о выводе всех войск из Шаньси в обмен на сотрудничество Яна. Возможно, потому, что японцы не желали выполнять эти требования, Янь вышел из переговоров в декабре 1940 года, когда начальство Танаки отозвало его в Японию. Два месяца спустя японцы повторили свое обвинение в том, что Янь был «обманут» коммунистами. [66]
В мае 1941 года Танака вернулся в Шаньси и возобновил переговоры с Яном, несмотря на общее сопротивление других японских военных лидеров в Северном Китае. Танака вернулся в Токио в августе 1941 года, чтобы проложить путь для переговоров между Яном и генералом Ёсио Ивамацу, тогдашним командующим Первой японской армией в Шаньси. Летом 1942 года Ян сказал японцам, что он поможет им в борьбе против коммунистов, если японцы выведут большую часть своих войск из Шаньси и предоставят его армии продовольствие, оружие и драгоценные металлы на сумму 15 миллионов швейцарских долларов. [67]
Когда Ивамацу послал своего начальника штаба, полковника Тадаси Ханая , в Цисянь с целью доставить то, что требовал Ян, Ян назвал японские уступки неадекватными и отказался вести с ними переговоры. Этот отказ по-разному объясняется как обида Яна на высокомерие японцев, его убежденность в том, что они проиграют войну на Тихом океане после того, как он услышал о битве за Мидуэй , и/или результатом ошибки перевода, которая убедила его, что японцы использовали переговоры как уловку, чтобы устроить засаду и напасть на него врасплох. Японцы, в любом случае, считали, что их намеренно ввели в заблуждение и унизили. Ивамацу потерял свое командование, а Ханая был переведен на Тихий океан. [68]
После 1943 года японцы начали тайно вести переговоры с Яном через гражданских представителей (в частности, его друга Дайсаку Комото), чтобы избежать унижения с его стороны. Благодаря усилиям Комото Янь и японцы пришли к соблюдению неформального прекращения огня, но условия соглашения неизвестны. К 1944 году войска Яна активно боролись с коммунистами, возможно, при сотрудничестве и помощи японцев. Его отношения с Чан Кайши также ухудшились к 1944 году, когда Янь предупредил, что массы обратятся к коммунизму, если правительство Чан Кайши не улучшится значительно. Американский репортер, посетивший Шаньси в 1944 году, заметил, что Янь «не обязательно считался марионеткой, а скорее компромиссом между крайностями измены в Нанкине и национального сопротивления в Чунцине» японцами. [69]
После капитуляции Японии и окончания Второй мировой войны Янь Сишань был известен своей способностью вербовать в свою армию тысячи японских солдат, дислоцированных на северо-западе Шаньси в 1945 году, включая их командиров. Он был известен тем, что успешно использовал различные тактики для достижения этих дезертирств: лесть, жесты спасения лица, призывы к идеализму и искреннее выражение взаимного интереса. Если он не был полностью успешным, он иногда прибегал к «взяткам и женщинам». Его тактика как по убеждению японцев остаться, так и по предотвращению их ухода была весьма успешной, поскольку усилия японцев сыграли важную роль в сохранении территории вокруг Тайюаня свободной от коммунистического контроля в течение четырех лет, прежде чем коммунисты выиграли гражданскую войну в Китае . [70]
Яну удалось скрыть присутствие японцев от американских и националистических наблюдателей. Он был известен тем, что устраивал показательные разоружения японцев, а ночью снова перевооружал их. В одном случае он разоружил несколько подразделений японцев, заставил репортера сфотографировать сложенное оружие, чтобы показать, что он выполняет приказы, и вернул оружие японцам. Однажды он официально обозначил отряд японских солдат как «железнодорожных ремонтников» в публичных записях, прежде чем отправил их, полностью вооруженных, в районы без железнодорожных путей, но полные коммунистических повстанцев. [70]
Вербуя японцев на свою службу таким образом, он сохранил как обширный промышленный комплекс вокруг Тайюаня, так и практически весь управленческий и технический персонал, нанятый японцами для его управления. Янь был настолько успешен в убеждении сдавшихся японцев работать на него, что по мере того, как слухи распространялись в других районах Северного Китая, японские солдаты из этих районов начали стекаться в Тайюань, чтобы служить его правительству и армии. В своей наибольшей силе японские «спецназ» под командованием Яня насчитывали 15 000 солдат, плюс офицерский корпус, который был распределен по всей армии Яня. Эти цифры были сокращены до 10 000 после того, как серьезные американские усилия по репатриации японцев были частично успешными. К 1949 году потери сократили число японских солдат под командованием Яня до 3 000. Лидер японцев под командованием Яня, Имамура Хосаку , покончил жизнь самоубийством в тот день, когда Тайюань пал под натиском коммунистических сил. [71]
После окончания Тихоокеанской войны силы Яня, включая тысячи бывших японских солдат, в течение четырех лет, до апреля 1949 года, противостояли коммунистам во время гражданской войны в Китае , после того как националистическое правительство потеряло контроль над Северным Китаем, что позволило коммунистам окружить и осадить его силы. Район вокруг столицы провинции Тайюань дольше всего сопротивлялся коммунистическому контролю.
Кампания Шандан была первым сражением между коммунистическими и националистическими силами после Второй мировой войны. Она началась как попытка Яня, уполномоченного Чан, восстановить контроль над южной частью Шаньси, где коммунисты были известны своей особой активностью. Тем временем бывший генерал Яня, Фу Цзои, захватил несколько важных городов во Внутренней Монголии : Баотоу и Хух-Хото . Если бы и Янь, и Фу добились успеха, они бы отрезали штаб-квартиру коммунистов в Яньане от их сил в Северо-Восточном Китае. Местный командир Лю Бочэн , позже названный одним из « Десяти великих маршалов » Китая , решил направить свои силы против Яня, чтобы не допустить этого. Политическим комиссаром Лю был 41-летний Дэн Сяопин , который позже стал « верховным лидером » Китая . [72]
Первые стычки кампании произошли 19 августа 1945 года, когда Янь отправил 16 000 солдат под командованием Ши Цзэбо, чтобы захватить город Чанчжи , на юго-востоке Шаньси. 1 сентября Лю прибыл с 31 000 солдат и окружил Чанчжи. После первоначальных столкновений между войсками Ши Цзэбо и Лю Бочэна, Ши забаррикадировал свои войска внутри регионального центра Чэнчжи. Армия Лю заняла территорию вокруг Чэнчжи, но не смогла взять город, что привело к тупиковой ситуации. [72]
После того, как стало ясно, что силы Лю находятся под угрозой поражения, Янь отправил еще 20 000 солдат под командованием Пэн Юйбиня, чтобы укрепить Ши и снять осаду. Лю ответил, сосредоточив свои силы против Пэна и оставив только отряд прикрытия для проведения низкоуровневых действий по подавлению в Чанчжи. [72] Большинство сил, оставшихся в Чанчжи, были отобраны из местного 50-тысячного нерегулярного ополчения, которое Лю использовал в основном для логистической поддержки.
Пэну изначально удалось разгромить коммунистические отряды, но в конечном итоге его войска попали в засаду. Он был убит, а его армия быстро и массово сдалась. Когда Ши понял, что у него нет надежды на спасение, он попытался вырваться и бежать в Тайюань 8 октября, но был пойман на открытой местности, попал в засаду и был вынужден сдаться 10 октября. [73] Он был взят в плен.
Хотя обе силы понесли одинаковое количество убитых и раненых (от 4000 до 5000), коммунисты захватили 31 000 солдат Яня, которые сдались, попав в эти засады. После сдачи большая часть сил Яня подверглась организованному убеждению или принуждению и в конечном итоге присоединилась к коммунистам. [74] Большинство потерь коммунистов в кампании произошло, когда они попытались противостоять подкреплениям Пэна в ортодоксальном сражении, что позволило силам Яня нацелиться на войска Лю с их превосходящим оружием. После того, как эта тактика потерпела неудачу, коммунистические силы убили или захватили как силы Ши, так и Пэна, заведя их обоих в серию хорошо организованных засад.
Кампания Шандан завершилась тем, что коммунисты прочно контролировали южную часть Шаньси. Поскольку армия, выставленная Яном, была гораздо лучше снабжена и вооружена, победа позволила местным коммунистам приобрести гораздо больше оружия, чем было доступно им ранее, включая, впервые, полевую артиллерию. Говорят, что победа в кампании Шандан изменила ход продолжающихся мирных переговоров в Чунцине, что позволило Мао Цзэдуну действовать с более сильной позиции на переговорах. Их победа в кампании Шандан повысила долгосрочный престиж как Лю, так и Дэна. [75] После кампании Лю оставил небольшой отряд для защиты южной части Шаньси и повел большую часть своих лучших подразделений и захваченного оборудования, чтобы противостоять силам Сунь Ляньчжуна в кампании Пинхань . [76]
В 1946 году коммунистические силы в Северо-Западном Китае определили захват столицы Яня Тайюаня как одну из своих главных целей, и на протяжении 1946 и 1947 годов Янь постоянно участвовал в усилиях по защите севера и возвращению юга. [77] Эти усилия были лишь временно успешными, и к зиме 1947 года его контроль над Шаньси стал ограничиваться районом северной Шаньси, прилегающим к Тайюаню. Янь заметил, что коммунисты становятся сильнее, и предсказал, что в течение шести месяцев они будут править половиной Китая. После потери южной части Шаньси Янь предпринял приготовления к обороне Тайюаня до самой смерти, возможно, в надежде, что если он и другие антикоммунистические лидеры смогут продержаться достаточно долго, Соединенные Штаты в конечном итоге присоединятся к войне на их стороне и спасут его силы от уничтожения. [78]
К 1948 году войска Яня потерпели ряд серьезных военных поражений от коммунистов, потеряли контроль над южной и центральной частью Шаньси и были окружены со всех сторон территорией, контролируемой коммунистами. Предвидя наступление на северную часть Шаньси, Янь подготовил свои армии, укрепив более 5000 бункеров, построенных на пересеченной местности, окружающей Тайюань. 30-я националистическая армия была переброшена по воздуху из Сианя в Тайюань, чтобы укрепить город, который защищали более 600 артиллерийских орудий. Янь неоднократно заявлял о своих намерениях умереть в городе в течение этого периода. Общая численность националистических войск, присутствовавших в северной части Шаньси к осени 1948 года, составляла 145 000 человек.
Чтобы преодолеть оборону, коммунистический командир Сюй Сянцянь разработал стратегию захвата позиций на окраинах Тайюаня до того, как сам город был осажден. Первые боевые действия в Тайюаньской кампании произошли 5 октября 1948 года. К 13 ноября коммунистам удалось занять территорию вокруг восточной стороны Тайюаня. Националисты понесли серьезные неудачи, когда целые дивизии дезертировали или сдались. В одном случае националистическая дивизия под командованием Дай Биннаня притворилась, что сдается, но затем арестовала офицеров-коммунистов, которые вошли в лагерь Дая, чтобы принять сдачу. Янь Сишань ошибочно принял лидера арестованной группы Цзинь Фу за высокопоставленного коммунистического лидера Ху Яобана , который, по мнению националистов, действовал в регионе. Янь переправил захваченную группу по воздуху к Чану, который казнил их после того, как они не смогли предоставить важную информацию. Сам Дай был вознагражден большим количеством золота за свои действия, но ему не разрешили вылететь по воздуху из Тайюаня. После того, как город пал, его схватили, судили на хорошо разрекламированном показательном процессе и публично казнили.
Между ноябрем 1948 и апрелем 1949 года наступил тупик, и ни одна из сторон не достигла значительного прогресса. Тактика, используемая коммунистами в то время, включала психологическую войну , например, принуждение родственников защитников-националистов идти на фронт, чтобы просить защитников сдаться. Эта тактика оказалась успешной, так как с 1 декабря 1948 года по март 1949 года сдалось более 12 000 солдат-националистов.
После крупных побед НОАК в Хэбэе в конце января 1949 года коммунистические армии в Шаньси были усилены дополнительными войсками и артиллерией. После этого подкрепления общая численность людей под командованием Лю превысила 320 000 человек, из которых 220 000 были резервистами. К концу 1948 года Янь Сишань потерял более 40 000 солдат, но он попытался пополнить это число посредством широкомасштабного призыва.
Сам Янь Сишань, вместе с большей частью провинциальной казны, был вывезен из Тайюаня в марте 1949 года с явной целью попросить центральное правительство о дополнительных поставках. Он оставил Сунь Чу в качестве командующего своей военной полицией, а зять Яня, Ван Цзинго , отвечал за большинство националистических сил. Общее командование было делегировано Имамуре Хосаку , японскому генерал-лейтенанту, который присоединился к Янь после Второй мировой войны. [79]
Вскоре после того, как Янь был вывезен из Тайюаня, самолеты националистов прекратили сбрасывать продовольствие и припасы для защитников из-за страха быть сбитыми наступающими коммунистами. [79] Коммунисты, в значительной степени полагаясь на свое подкрепление артиллерией, начали крупное наступление 20 апреля 1949 года и к 22 апреля им удалось занять все позиции вокруг Тайюаня. Последующее обращение к защитникам с просьбой сдаться было отклонено. Утром 22 апреля 1949 года коммунисты обстреляли Тайюань 1300 артиллерийскими орудиями, прорвали городские стены и начали кровавые уличные бои за контроль над городом. В 10:00 утра 22 апреля кампания за Тайюань завершилась тем, что коммунисты полностью взяли под контроль Шаньси. Общие потери националистов составили 145 000 защитников, многие из которых были взяты в плен. Имамура покончил с собой, Сунь был схвачен, а Ван в последний раз видели уведенным коммунистами. Коммунисты потеряли 45 000 человек и неизвестное количество гражданских рабочих, которых они призвали, все они были убиты или ранены. [80]
В марте 1949 года Янь вылетел в столицу Нанкин, чтобы попросить у центрального правительства больше продовольствия и боеприпасов. Он взял с собой большую часть провинциальной казны и не вернулся до того, как Тайюань пал под натиском коммунистических сил. Вскоре после прибытия в Нанкин Янь вмешался в ссору между исполняющим обязанности президента Китайской Республики Ли Цзунжэнем и Чан Кайши, который объявил о своей недееспособности в январе 1949 года. Однако многие чиновники и генералы остались верны Чану, который сохранил более 200 миллионов долларов США, которые он не позволил Ли использовать для борьбы с коммунистами или для стабилизации валюты. Продолжающаяся борьба за власть между Ли и Чан серьезно подорвала более масштабные усилия по защите националистической территории от коммунистических сил. [81]
Янь сосредоточил свои усилия на попытках содействовать большему сотрудничеству между Ли и Чан. Однажды он разрыдался, пытаясь по просьбе Чана убедить Ли не уходить в отставку. Он неоднократно приводил в пример потерю Шаньси и предупреждал, что дело националистов обречено, если отношения Ли и Чана не улучшатся. В конце концов Ли попытался сформировать правительство, включив сторонников и критиков Чана, с Янем в качестве премьер-министра. Несмотря на усилия Яня, Чан отказался предоставить Ли доступ к более чем части богатств, которые Чан отправил на Тайвань , а офицеры, верные Чану, отказались выполнять приказы Ли, что свело на нет усилия по координации обороны националистов и стабилизации валюты. [82]
К концу 1949 года положение националистов стало отчаянным. Валюта, выпущенная центральным правительством, быстро обесценилась, пока не стала фактически бесполезной. Военные силы, верные Ли, попытались защитить Гуандун и Гуанси , а те, кто был верен Чану, попытались защитить Сычуань . Обе силы отказались сотрудничать друг с другом, что в конечном итоге привело к потере обоих регионов. Постоянные попытки Яня работать с обеими сторонами привели к отчуждению как от Ли, так и от Чана, который возмущался Янем за сотрудничество с любой из сторон. Коммунистам удалось захватить всю территорию, удерживаемую на материке, к концу 1949 года и таким образом победить и Ли, и Чана. Ли отправился в изгнание в Соединенные Штаты, оставив Яня, который продолжал служить премьером на Тайване, фактическим лидером Китайской Республики до марта 1950 года, когда Чан снова занял пост президента. [83]
Последние годы Яна были наполнены разочарованием и печалью. Последовав за Чангом на Тайвань, он пользовался титулом «старшего советника» Чанга, но на самом деле был совершенно бессилен. Чанг, возможно, держал давнюю обиду на Яна за действия от имени Ли в Гуандуне. Янь не раз просил разрешения поехать в Японию, но ему не разрешили покинуть Тайвань. [84]
Янь был покинут всеми, кроме горстки последователей, и провел большую часть своих оставшихся лет, сочиняя книги по философии, истории и современным событиям, которые он часто переводил на английский язык. [85] Его позднюю философскую точку зрения описывали как «антикоммунистический и антикапиталистический конфуцианский утопизм». За несколько месяцев до Корейской войны Янь опубликовал книгу « Мир или мировая война » , в которой предсказал, что Северная Корея вторгнется в Южную Корею , Южная Корея будет быстро побеждена, Соединенные Штаты вмешаются на стороне Южной Кореи, а коммунистический Китай вмешается на стороне Северной Кореи. Все эти события позже произошли в ходе Корейской войны . [86]
Ян умер на Тайване 24 мая 1960 года . [85] Он был похоронен в районе Цисинцзюнь в Янминшане . В течение десятилетий за резиденцией и могилой Яна ухаживало небольшое количество бывших помощников, которые сопровождали его из Шаньси. В 2011 году, когда последнему из его помощников исполнился 81 год и он не смог заботиться о резиденции, ответственность за содержание места взяло на себя правительство города Тайбэй . [87]
После гражданской войны в Китае Янь, как и большинство других генералов-националистов, не перешедших на другую сторону, был демонизирован коммунистической пропагандой. [88] Только после 1979 года, с новыми реформами в Китае, его стали воспринимать более позитивно и, следовательно, более реалистично как прагматичного антияпонского героя. Вклад Яня за период его пребывания у власти начинает признаваться нынешним китайским правительством. [ необходима цитата ]
Янь был искренен в своих попытках модернизировать Шаньси и добился успеха в некоторых отношениях. Когда коммунисты вытеснили его из Шаньси, провинция стала крупным производителем угля, железа, химикатов и боеприпасов. [89] Щедрая поддержка Янь Исследовательской ассоциации по совершенствованию китайской медицины породила корпус преподавания и публикаций по современной китайской медицине, которые стали одной из основ национального института современной традиционной китайской медицины, принятого в 1950-х годах. [12] На протяжении всего своего правления он пытался продвигать социальные реформы, которые позже стали восприниматься как должное, но были весьма спорными в его время, отмена бинтования ног, работа для женщин вне дома, всеобщее начальное образование и существование крестьянских ополчений как основной единицы армии. Он был, возможно, самым преданным своей провинции в свою эпоху военачальником, но ему постоянно бросали вызов его собственный дилетантизм, эгоизм и некомпетентность его собственных чиновников. [90]
Хотя Янь постоянно говорил о желательности и необходимости реформ, он оставался до 1930-х годов слишком консервативным, чтобы осуществить что-либо похожее на реформы, необходимые для успешной модернизации Шаньси. Многие из его попыток реформ в 1920-х годах были предприняты поколениями ранее, во время реставрации Тунчжи . Реформаторы династии Цин сочли свои реформы неадекватными решениями проблем своего времени, и при Образцовом губернаторе эти реформы оказались столь же неудовлетворительными. В 1930-х годах Янь становился все более открытым для радикальной социальной и экономической политики, включая перераспределение богатства посредством градуированного налогообложения, индустриализацию под руководством государства, противодействие денежной экономике, ориентацию на функциональное (а не «моральное») образование и широкомасштабное усвоение западных технологий. Несмотря на принятие им экономической политики советского образца и все более радикальные попытки социальных реформ, Янь на протяжении всей своей карьеры считался «консерватором», что говорит о том, что термин «консерватор» следует использовать осторожно в контексте современной истории Китая. [91]
После времени Яня Шаньси стал местом «образцовой бригады» Мао Цзэдуна Дачжай : утопическая коммунистическая схема в уезде Сиян , которая должна была стать моделью для подражания для всех остальных крестьян Китая. Если люди Дачжай были особенно приспособлены для такого эксперимента, возможно, что десятилетия социалистической индоктринации Яня могли подготовить людей Шаньси к коммунистическому правлению. После смерти Мао эксперимент был прекращен, и большинство крестьян вернулись к частному фермерству. [90]
