«Анархия, государство и утопия» — книга американского политического философа Роберта Нозика, вышедшая в 1974 году . В 1975 году она выиграла Национальную книжную премию СШАв категории «Философия и религия» , [1] была переведена на 11 языков и была названа одной из «100 самых влиятельных книг со времен войны» (1945–1995) литературным приложением UK Times. . [2]
В противовес « Теории справедливости» (1971) Джона Ролза и в дебатах с Майклом Уолцером [ 3] Нозик выступает за минимальное государство , «ограниченное узкими функциями защиты от насилия, воровства, мошенничества, принуждения к исполнению законов». контракты и так далее». [4] Когда государство берет на себя больше обязанностей, утверждает Нозик, права будут нарушаться. В поддержку идеи минимального государства Нозик представляет аргумент, который иллюстрирует, как минималистское государство естественным образом возникает из естественного состояния Локка и почему любое расширение государственной власти за пределы этого минималистского порога неоправданно.
Теория прав Нозика , которая рассматривает людей как самоцель и оправдывает перераспределение благ только при условии согласия, является ключевым аспектом Анархии, Государства и Утопии . На него оказали влияние Джон Локк , Иммануил Кант и Фридрих Хайек . [5]
Книга также содержит энергичную защиту минархистского либертарианства от более крайних взглядов, таких как анархо-капитализм (при котором нет государства и люди должны заключать контракты с частными компаниями для получения всех социальных услуг). Нозик утверждает, что анархо-капитализм неизбежно превратится в минархистское государство, даже без нарушения каких-либо его собственных принципов ненападения , через возможное появление единого доминирующего на местном уровне частного оборонного и судебного агентства, сотрудничество с которым будет в общих интересах, потому что другие агентства не могут эффективно конкурировать с преимуществами агентства с мажоритарным охватом. Следовательно, даже в той степени, в которой анархо-капиталистическая теория верна, она приводит к созданию единого частного защитного агентства, которое само по себе является де-факто «государством». Таким образом, анархо-капитализм может существовать лишь ограниченный период, прежде чем возникнет минималистское государство.
В предисловии к «Анархии, государству и утопии» есть отрывок об «обычной манере изложения философской работы», то есть о ее представлении так, как если бы это было абсолютное последнее слово по ее предмету. Нозик считает, что философы на самом деле более скромны и осознают слабости своих работ. Тем не менее, сохраняется форма философской деятельности, которая «ощущается как толкание и расталкивание вещей, чтобы они вписались в некий фиксированный периметр заданной формы». Выпуклости маскируются или причина выпуклости отбрасывается подальше , чтобы никто не заметил. Затем « Вы быстро находите ракурс, под которым все кажется идеально подходящим, и делаете снимок с короткой выдержкой, прежде чем что-то еще выпирает слишком заметно». После похода в темную комнату для подкраски «все, что остается, — это опубликовать фотографию как точное представление о том, как обстоят дела, и отметить, что ничто не вписывается должным образом в любую другую форму». Так чем же работа Нозика отличается от этой формы деятельности? Он считал, что то, что он сказал, было правильным, но он не скрывал выпуклостей: «сомнения, беспокойства и неуверенности, а также убеждения, убеждения и аргументы».
В этой главе Нозик пытается объяснить, почему исследование естественного состояния Локка полезно, чтобы понять, должно ли вообще существовать государство. [6] Если можно показать, что анархическое общество хуже, чем общество с государством, мы должны выбрать второе как менее плохую альтернативу. Чтобы убедительно сравнить эти два понятия, утверждает он, следует сосредоточиться не на крайне пессимистическом или крайне оптимистическом взгляде на это общество. [7] Вместо этого следует:
[...] сосредоточиться на негосударственной ситуации, в которой люди обычно удовлетворяют моральным ограничениям и в целом действуют так, как должны [...] эта ситуация естественного состояния - лучшая анархическая ситуация, на которую можно разумно надеяться. Следовательно, исследование его природы и недостатков имеет решающее значение для принятия решения о том, должно ли быть государство, а не анархия.
- Роберт Нозик, [7]
План Нозика состоит в том, чтобы сначала описать морально допустимые и недопустимые действия в таком неполитическом обществе и то, как нарушение этих ограничений некоторыми людьми приведет к возникновению государства. Если бы это произошло, это объяснило бы появление такого явления, даже если бы ни одно государство на самом деле не развивалось таким конкретным путем. [8]
Он указывает на, пожалуй, самую большую выпуклость [ мнения ] , когда отмечает (в главе 1 «Почему теория естественного состояния?») поверхностность своего « невидимой руки » объяснения минимального состояния, выводящего его из локковского состояния. природа , в которой существуют индивидуальные права, но нет государства, которое бы обеспечивало их соблюдение и выносило решения. Хотя для него это считается «фундаментальным объяснением» политической сферы, поскольку политическое объясняется в терминах неполитического, это поверхностно по сравнению с его более поздними «генеалогическими» амбициями (в « Природе рациональности» и особенно в « Инвариантностях» ) объяснить как политическое, так и моральное, ссылаясь на полезные практики сотрудничества, которые можно проследить до наших предков-охотников-собирателей и за их пределами. Генеалогия даст Нозику объяснение того, что в «Анархии, государстве и утопии» только предполагается : фундаментальный статус индивидуальных прав. Творчество не было фактором в его интерпретации. [ нужна цитата ]
Нозик начинает эту главу с обобщения некоторых особенностей естественного состояния Локка . [9] Важным из них является то, что каждый человек имеет право самостоятельно требовать компенсацию всякий раз, когда другой человек нарушает его права. [9] Наказание нарушителя также приемлемо, но только в том случае, если ему (или другим) будет запрещено делать это снова. Как признает сам Локк, это порождает ряд проблем, и Нозик собирается попытаться выяснить, в какой степени их можно решить с помощью добровольных соглашений. Рациональным ответом на «неприятности» естественного состояния Локка является создание ассоциаций взаимной защиты, [10] в которых все откликнутся на призыв любого члена. Неудобно, что все всегда на связи и что коллег могут вызвать на помощь члены, которые могут быть «сварливыми или параноиками». [10] Еще одно важное неудобство возникает, когда два члена одной и той же ассоциации спорят. Хотя существуют простые правила, которые могли бы решить эту проблему (например, политика невмешательства [11] ), большинство людей предпочтут ассоциации, которые пытаются построить системы, позволяющие решать, чьи утверждения верны.
В любом случае, проблема дежурства всех диктует, что некоторые предприниматели займутся продажей охранных услуг [11] ( разделение труда ). Это приведет («за счет рыночного давления, экономии за счет масштаба и рациональных личных интересов») либо к тому, что люди присоединятся к самой сильной ассоциации в данной области, либо к тому, что некоторые ассоциации будут иметь аналогичную власть и, следовательно, смогут избежать издержек борьбы, согласившись на третья сторона, которая будет выступать в качестве судьи или суда для разрешения споров. [12] Но с практической точки зрения второй случай эквивалентен наличию всего одной защитной ассоциации. И это нечто «очень напоминающее минимальное государство». [13] Нозик считает, что Локк ошибался, считая общественный договор необходимым для установления гражданского общества и денег. [14] Он предпочитает объяснения «невидимой руки», то есть, что добровольные соглашения между людьми создают далеко идущие закономерности, которые выглядят так, как будто они были созданы , хотя на самом деле никто этого не делал. [15] Эти объяснения полезны в том смысле, что они «сводят к минимуму использование понятий, составляющих явления, подлежащие объяснению». До сих пор он показал, что такая «невидимая рука» приведет к доминирующей ассоциации, но люди все равно могут справедливо отстаивать свои права. Но это охранное агентство еще не является государством. В конце главы Нозик указывает на некоторые проблемы определения того, что такое государство, но говорит:
Для наших целей мы можем продолжить, сказав, что необходимым условием существования государства является то, что оно (какое-то лицо или организация) объявляет, что в меру своих возможностей [...] оно будет наказывать всех, кого оно обнаружит. применить силу без его явного разрешения.
- Роберт Нозик, [16]
Охранные ведомства пока не делают подобных заявлений. [17] Более того, он не предлагает одинаковую степень защиты всем своим клиентам (которые могут приобретать разные степени покрытия), а лица, которые не приобретают услугу («независимые»), вообще не получают никакой защиты, ( если оставить в стороне побочные эффекты ). Это противоречит нашему опыту работы с государствами, где даже туристы обычно получают защиту. [18] Таким образом, доминирующее защитное агентство не имеет монополии на применение силы и не может защитить всех людей на своей территории.
Нозик приходит к состоянию ночного сторожа классической теории либерализма , показывая, что существуют неперераспределительные причины для очевидно перераспределительной процедуры, когда клиенты платят за защиту других. Он определяет то, что он называет ультраминимальным государством, которое не будет иметь этой, казалось бы, функции перераспределения, но будет единственным, которому разрешено обеспечивать соблюдение прав. [19] Сторонники этого ультраминимального государства не защищают его на том основании, что пытаются свести к минимуму общее количество (взвешенных) нарушений прав (то, что он называет утилитаризмом прав. [20] ). Эта идея могла бы означать, например, что кто-то могут наказать другого человека, который, как они знают, невиновен, чтобы успокоить толпу, которая в противном случае нарушила бы еще больше прав. [21] Это не философия ультраминимального состояния. [22] Вместо этого его сторонники считают, что права его членов являются побочным ограничением того, что с ними можно сделать. Эта точка зрения на побочные ограничения отражает основополагающий кантовский принцип, согласно которому люди являются целью, а не просто средством, поэтому права одного человека не могут быть нарушены во избежание нарушений прав других людей. [23] Какой же принцип нам тогда выбрать? Нозик не будет пытаться доказать, кто из них лучше. Вместо этого он приводит некоторые причины отдать предпочтение кантовской точке зрения, а затем указывает на проблемы классического утилитаризма.
Первая причина, по которой он приводит в пользу кантовского принципа, заключается в том, что аналогия между индивидуальным случаем (в котором мы решаем пожертвовать сейчас ради большей выгоды в будущем [24] ) и социальным случаем (в котором мы жертвуем интересами одного человека) для большего социального блага) неверно:
Есть только отдельные люди, разные отдельные люди со своей индивидуальной жизнью. Использование одного из этих людей на благо других, использует его и приносит пользу остальным. Больше ничего. [...] Разговоры об общем социальном благе скрывают это. (Намеренно?). Использовать человека таким образом недостаточно уважать и учитывать тот факт, что он — отдельная личность, что его жизнь — единственная, что у него есть. Он не получает какой-то сверхъестественной пользы от своей жертвы [...].
- Роберт Нозик, Анархия, государство и утопия , переиздание, 2013, с. 33
Вторая причина связана с принципом ненападения. Готовы ли мы отказаться от этого принципа? То есть можем ли мы признать, что некоторые люди в определенных случаях могут причинить вред невиновным? [25] (Этот принцип ненападения, конечно, не включает в себя самооборону и, возможно, некоторые другие особые случаи, на которые он указывает. [26] )
Затем он раскрывает некоторые проблемы утилитаризма, обсуждая, следует ли учитывать животных при утилитарном расчете счастья, зависит ли это от вида животных, приемлемо ли их безболезненное убийство и так далее. [27] Он считает, что утилитаризм не уместен даже с животными.
Но самым известным аргументом Нозика в пользу взгляда на боковые ограничения против классического утилитаризма и идеи о том, что только чувственный опыт имеет значение, является его мысленный эксперимент «Машина опыта» . [28] Он вызывает любой иллюзорный опыт, который можно пожелать, но не позволяет субъекту что-либо делать или вступать с чем-либо в контакт. Для создания иллюзии достаточно только заранее запрограммированной нейронной стимуляции. Нозик внушает интуицию , что у каждого из нас есть причина навсегда избегать подключения к Машине опыта. [29] Это не значит, что «подключение к сети» не может быть лучшим, взвешенным во всех отношениях выбором для тех, кто неизлечимо болен и испытывает сильную боль. Цель мысленного эксперимента — сформулировать вескую причину не подключаться, причину, которой не должно быть, если все, что имеет значение, — это ощущаемый опыт. [30]
Процедура, которая приводит к созданию государства ночного сторожа, предполагает выплату компенсаций лицам, не являющимся членами организации, которые не могут реализовать свои права, - механизм обеспечения соблюдения, который он считает рискованным по сравнению с его собственным. Компенсация устраняет любые неудобства, с которыми сталкиваются лица, не являющиеся членами, в результате неспособности обеспечить соблюдение своих прав. Предполагая, что лица, не являющиеся членами, принимают разумные меры предосторожности и корректируют свою деятельность с учетом запрета ассоциации отстаивать свои права, ассоциация обязана поднять положение нечлена выше его фактического положения на сумму, равную разнице между его положением на кривой безразличия. он бы занял, если бы не запрет, и свое первоначальное положение.
Цель этой сравнительно насыщенной главы — вывести то, что Нозик называет принципом компенсации. Эта идея станет ключевой для следующей главы, где он показывает, как (без какого-либо нарушения прав) ультраминимальное государство (то есть, обладающее монополией на соблюдение прав) может стать минимальным государством (которое также обеспечивает защиту всем людям). ). Поскольку это потребует от некоторых людей платить за защиту других или некоторых людей заставят платить за защиту, основной элемент дискуссии заключается в том, могут ли такого рода действия быть оправданы с точки зрения естественных прав. Отсюда развитие теории компенсации в этой главе.
Он начинает с широкого вопроса, что если кто-то «пересекает границу» [31] (например, причиняет физический вред [32] ). Если это делается с согласия заинтересованного лица, никаких проблем не возникает. В отличие от Локка, Нозик не придерживается «патерналистского» взгляда на этот вопрос. Он считает, что каждый может сделать с собой что угодно или позволить другим делать то же самое с ним. [32]
Но что, если Б без согласия пересечет границы А? Ничего, если А получит компенсацию?
Под компенсацией Нозик понимает все, что делает А безразличным (т. е. А должен быть одинаково хорош в своем собственном суждении до нарушения и после компенсации) при условии, что А принял разумные меры предосторожности, чтобы избежать ситуации. [32] Он утверждает, что компенсации недостаточно, поскольку некоторые люди будут нарушать эти границы, например, не раскрывая своей личности. [33] Следовательно, с тех, кто нарушает чьи-то права, должны взиматься дополнительные расходы. (Для простоты обсуждение сдерживания обобщено в другом разделе этой статьи).
Обсудив вопрос о наказании и придя к выводу, что не все нарушения прав будут предотвращены карательной теорией правосудия [34] (которую он поддерживает). [35] Нозик возвращается к компенсации. Опять же, почему мы никому не позволяем что-либо делать при условии, что после этого они дадут полную компенсацию? У этой точки зрения есть несколько проблем.
Во-первых, если какой-то человек получает большую выгоду, нарушая чужие права, а затем компенсирует жертве вплоть до безразличия, то нарушитель получает все выгоды, которые это дает. [36] Но можно возразить, что со стороны преступника было бы справедливо выплатить некоторую компенсацию сверх этой суммы, точно так же, как на рынке, где покупатель не обязательно просто платит до такой степени, что продавец безразличен, продавать или не продавать. . Обычно есть место для переговоров, что поднимает вопрос о справедливости. Все попытки создать теорию справедливой цены на рынке потерпели неудачу, и Нозик предпочитает не пытаться решить эту проблему. [37] Вместо этого он говорит, что, когда это возможно, эти переговоры должны проводиться так, чтобы решение о компенсации принимали вовлеченные люди. [38] Но когда переговоры невозможны, неясно, следует ли принимать все действия, если выплачивается компенсация.
Во-вторых, разрешение чего-либо при условии выплаты компенсации наводит страх на всех людей. [39] Нозик утверждает, что даже если кто-то знает, что получит компенсацию, если его права будут нарушены, он все равно будет бояться этого нарушения. Это поднимает важные проблемы:
Вывод из этих трудностей, особенно из последней, состоит в том, что все, что вызывает всеобщий страх, может быть запрещено. [41] Другая причина запрета заключается в том, что это будет означать использование людей в качестве средства, что нарушает кантовский принцип, который он защищал ранее.
Но если да, то как насчет запрета любого пересечения границы без предварительного согласия ? Это решило бы проблему страха, но это было бы слишком ограничительно, поскольку люди могут пересекать некоторые границы случайно, непреднамеренными действиями и т. д. [41] ), а затраты на получение этого согласия могут быть слишком высокими (например, если известные жертва путешествует по джунглям). [42] Что тогда? «Самая эффективная политика исключает наименьшее количество чистых выгодных действий; она позволяет любому совершить действие, которого не боишься, без предварительного соглашения, при условии, что транзакционные издержки достижения предварительного соглашения даже немного превышают затраты на процесс последующей компенсации. " [43]
Обратите внимание, что конкретное действие может не вызывать страха, если оно имеет низкую вероятность причинения вреда. Но если сложить все рискованные действия, вероятность причинения вреда может быть высокой. [43] Это создает проблему, заключающуюся в том, что запрет всех подобных видов деятельности (которые могут быть очень разнообразными) является слишком ограничительным. Очевидный ответ, то есть установление порогового значения V, при котором имеет место нарушение прав, если [44] (где p — вероятность причинения вреда, а H — размер ущерба, который может быть причинен), не соответствует естественному позиция прав. По его собственным словам:
Такая интерпретация проблемы не может быть использована традицией, согласно которой кража у кого-либо пенни, булавки или чего-либо еще нарушает его права. Эта традиция не выбирает пороговую меру вреда в качестве нижнего предела в случае вреда, который наверняка произойдет.
- Роберт Нозик, [45]
Конечно, некоторые страховые решения будут работать в этих случаях, и он обсуждает некоторые из них. [46] Но что делать людям, которые не имеют средств, чтобы купить страховку или компенсировать другим людям риски своих действий? Стоит ли им запретить это делать?
Поскольку огромное количество действий действительно увеличивает риск для других, общество, которое запрещает такие непокрытые действия, плохо вписывается в картину свободного общества как общества, воплощающего презумпцию в пользу свободы, в соответствии с которой люди допустимо могут совершать действия, пока они не не причинять вреда другим определенным образом. [...] запрещение рискованных действий (поскольку они финансово необоснованны или потому, что они слишком рискованны) ограничивает свободу действий человека, даже несмотря на то, что эти действия на самом деле могут вообще не влечь за собой каких-либо затрат для кого-либо другого.
- Роберт Нозик, Анархия, государство и утопия , переиздание, 2013, с. 78
(Это будет иметь важные последствия в следующей главе, см. следующий раздел).
Вывод Нозика состоит в том, чтобы запретить особо опасные действия, которые обычно совершаются, и компенсировать запрет особо обездоленным людям. [47] Это то, что он называет принципом компенсации. [48] Например, разрешается запрещать эпилептикам управлять автомобилем, но только в том случае, если им компенсируются ровно те расходы, которые приходится брать на себя обездоленным (водители, такси [49] ). Это произойдет только в том случае, если выгода от повышения безопасности перевесит эти затраты. [50] Но это не переговоры. Он приводит аналогию с шантажом: [51] неправильно платить человеку или группе за то, чтобы они не позволяли ему делать что-то, что в противном случае не принесло бы ему никакой выгоды. Нозик считает такие транзакции «непродуктивной деятельностью». [52] Точно так же (следует сделать вывод), что эпилептик не имеет права договариваться о плате за то, чтобы не делать что-то рискованное для других людей.
Однако Нозик указывает на некоторые проблемы с этим принципом. Во-первых, он говорит, что действие должно быть «в целом совершено». Целью этой квалификации является то, что эксцентричная и опасная деятельность не должна компенсироваться. [48] Его крайний пример — это тот, кто весело играет в русскую рулетку с головой других, не спрашивая их. [49] Подобные действия должны быть запрещены без каких-либо оговорок. Но можно определить что угодно как «обычно выполненное» действие. [48] Русскую рулетку можно считать «развлечением» и, следовательно, приносить компенсацию. [48] Во-вторых, если специальное и опасное действие является единственным способом, которым человек может сделать что-то важное для него (например, если это единственный способ развлечься или поддержать себя), то, возможно, оно должно быть компенсировано. [48] В-третьих, в более общем смысле, он признает, что у него нет теории недостатка, [48] поэтому неясно, что считать «особым недостатком».
Это требует дальнейшего развития, поскольку в естественном состоянии нет полномочий решать, как определять эти термины (см. обсуждение аналогичного вопроса на стр. 89).
[...] и нам не нужно точно формулировать этот принцип. Нам остается лишь заявить о правильности некоторых принципов, таких как принцип компенсации, требующий от тех, кто вводит запрет на запрещенную им рискованную деятельность. Мне не совсем комфортно представлять, а затем использовать принцип, детали которого не были полностью проработаны [...]. Я мог бы утверждать, что для начала вполне нормально оставить принцип в несколько расплывчатом состоянии; главный вопрос заключается в том, подойдет ли что-то подобное.
- Роберт Нозик, [53]
An independent might be prohibited from using his methods of privately enforcing justice if:[54]
Nevertheless, an independent may be using a method that does not impose a high risk on others but, if similar procedures are used by many others the total risk may go beyond an acceptable threshold. In that case it is impossible to decide who should stop doing it, since nobody is personally responsible and therefore nobody has a right to stop him. Independents may get together to decide these questions, but even if they agree to a mechanism to keep the total risk below the threshold, each individual will have an incentive to get out of the deal. This procedure fails because of the rationality of being a free rider on such grouping, taking advantage of everyone else's restraint and going ahead with one's own risky activities. In a famous discussion he rejects H. L. A. Hart's "principle of fairness" for dealing with free riders, which would morally bind them to cooperative practices from which they benefit. One may not charge and collect for benefits one bestows without prior agreement. But Nozick refutes this.
If the principle of fairness does not work, how should we decide this? Natural law tradition does not help much in clarifying what procedural rights we have.[55] Nozick assumes that we all have a right to know that we are being applied a fair and reliable method for deciding if we are guilty. If this information is not available publicly, we have a right to resist. We may also do it if we find this procedure unreliable or unfair after considering the information given. We may not even participate in the process, even if it would be advisable to do so.[56]
The application of these rights may be delegated to the protective agency, which will prevent others from applying methods of which it finds unacceptable in terms of reliability or fairness. Presumably, it would publish a list of accepted methods. Anyone who violates this prohibition will be punished.[57] Every individual has a right to do this, and other companies could try to enter the business, but the dominant protective agency is the only one that has the power to actually carry out this prohibition. It is the only one that can guarantee its clients that no unaccepted procedure will be applied to them.[58]
But there is another important difference: the protective agency, in doing this, can put some independents in a situation of disadvantage. Specifically, those independents who use a prohibited method and cannot afford its services without great effort (or are even too poor to pay no matter what). These people will be at the expense of paying clients of the agency.
In the previous chapter we saw that it was necessary to compensate others for the disadvantages imposed on them. We also saw that this compensation would amount only to the extra cost imposed to the disadvantaged beyond the costs that he would otherwise incur (in this case, the costs of the risky/unknown procedure he would want to apply). Nevertheless, it would amount to even the full price of a simple protection policy if the independent is unable to pay for it after the compensation for the disadvantages.[59]
Also, the protective services that count here are strictly against paying clients, because these are the ones against whom the independent was defenceless in the first place.[60]
But wouldn’t this compensation mechanism generate another free riding problem? Nozick says that not much, because the compensation is only “the amount that would equal the cost of an unfancy policy when added to the sum of the monetary costs of self-help protection plus whatever amount the person comfortably could pay”. Also, as we just said, it is an unfancy policy that protects only against paying clients, not against compensated clients and other independents. Therefore, the more free riders there are, the more important it becomes to buy a full protection policy.[60]
We can see that what we now have resembles a state. In chapter 3 Nozick argued that two necessary conditions to be fulfilled by an organization to be a state were:
The protective agency resembles a state in these two conditions. Firstly, it is a de facto monopoly[61] due to the competitive advantage mentioned earlier. It does not have any special right to be it, it just is.
“Our explanation does not assume or claim that might makes right. But might does make enforced prohibitions, even if no one thinks the mighty have a special entitlement to have realized in the world their own view of which prohibitions are correctly enforced”.
— Robert Nozick, [62]
Secondly, most of the people are its clients. There may be independents, however, who apply procedures it approves of. Also, there might still be independents who apply methods that it disapproves of to other independents with unreliable procedures.
These conditions are important because they are the basis for the “individualist anarchist” to claim that every state is necessarily illegitimate. This part of the book is a refutation of that claim, showing that some states could be formed by a series of legitimate steps. The de facto monopoly has arisen by morally permissible steps[63] and the universal protection, is not really redistributive because the people who are given money or protective services at a discount had a right to this as a compensation for the disadvantages forced upon them. Therefore, the state is not violating anybody’s rights.
Note that this is not a state as we usually understand it. It is presumably organized more like a company and, more importantly, there still exist independents.[64] But, as Nozick says:
“Clearly the dominant agency has almost all the features specified [by anthropologist Lawrence Krader]; and its enduring administrative structures, with full-time specialized personnel, make it diverge greatly – in the direction of a state – from what anthropologists call a stateless society”.
— Robert Nozick, [64]
He does recognize, however, that this entity does not fit perfectly in the Weberian tradition of the definition of the state. It is not “the sole authorizer of violence”, since some independents may conduct violence to one another without intervention. But it is the sole effective judge over the permissibility of violence. Therefore, he concludes, this may be also called a “statelike entity.”[65]
Finally, Nozick warns us that the step from being just a de facto monopoly (the ultraminimal state) to becoming this “statelike entity” that compensates some independents (the minimal state) is not a necessary one. Compensating is a moral obligation.[66] But this does not invalidate Nozick’s response to the individualist anarchist and it remains an invisible hand explanation: after all, to give universal protection the agency does not need to have any plan to become a state. It just happens if it decides to give the protection it owes.[66]
A discussion of pre-emptive attack leads Nozick to a principle that excludes prohibiting actions not wrong in themselves, even if those actions make more likely the commission of wrongs later on. This provides him with a significant difference between a protection agency's prohibitions against procedures it deems unreliable or unfair, and other prohibitions that might seem to go too far, such as forbidding others to join another protective agency. Nozick's principle does not disallow others from doing so.
Nozick's discussion of Rawls's theory of justice raised a prominent dialogue between libertarianism and liberalism. He sketches an entitlement theory, which states, "From each as they choose, to each as they are chosen". It comprises a theory of (1) justice in acquisition; (2) justice in rectification if (1) is violated (rectification which might require apparently redistributive measures); (3) justice in holdings, and (4) justice in transfer. Assuming justice in acquisition, entitlement to holdings is a function of repeated applications of (3) and (4). Nozick's entitlement theory is a non-patterned historical principle. Almost all other principles of distributive justice (egalitarianism, utilitarianism) are patterned principles of justice. Such principles follow the form, "to each according to..."
Nozick's famous Wilt Chamberlain argument is an attempt to show that patterned principles of just distribution are incompatible with liberty. He asks us to assume that the original distribution in society, D1, is ordered by our choice of patterned principle, for instance Rawls's Difference Principle. Wilt Chamberlain is an extremely popular basketball player in this society, and Nozick further assumes 1 million people are willing to freely give Chamberlain 25 cents each to watch him play basketball over the course of a season (we assume no other transactions occur). Chamberlain now has $250,000, a much larger sum than any of the other people in the society. This new distribution in society, call it D2, obviously is no longer ordered by our favored pattern that ordered D1. However Nozick argues that D2 is just. For if each agent freely exchanges some of his D1 share with the basketball player and D1 was a just distribution (we know D1 was just, because it was ordered according to the favored patterned principle of distribution), how can D2 fail to be a just distribution? Thus Nozick argues that what the Wilt Chamberlain example shows is that no patterned principle of just distribution will be compatible with liberty. In order to preserve the pattern, which arranged D1, the state will have to continually interfere with people's ability to freely exchange their D1 shares, for any exchange of D1 shares explicitly involves violating the pattern that originally ordered it.
Nozick analogizes taxation with forced labor, asking the reader to imagine a man who works longer to gain income to buy a movie ticket and a man who spends his extra time on leisure (for instance, watching the sunset). What, Nozick asks, is the difference between seizing the second man's leisure (which would be forced labor) and seizing the first man's goods? "Perhaps there is no difference in principle," Nozick concludes, and notes that the argument could be extended to taxation on other sources besides labor. "End-state and most patterned principles of distributive justice institute (partial) ownership by others of people and their actions and labor. These principles involve a shift from the classical liberals' notion of self ownership to a notion of (partial) property rights in other people."[67]
Nozick then briefly considers Locke's theory of acquisition. After considering some preliminary objections, he "adds an additional bit of complexity" to the structure of the entitlement theory by refining Locke's proviso that "enough and as good" must be left in common for others by one's taking property in an unowned object. Nozick favors a "Lockean proviso" that forbids appropriation when the position of others is thereby worsened. For instance, appropriating the only water hole in a desert and charging monopoly prices would not be legitimate. But in line with his endorsement of the historical principle, this argument does not apply to the medical researcher who discovers a cure for a disease and sells for whatever price he will. Nor does Nozick provide any means or theory whereby abuses of appropriation—acquisition of property when there is not enough and as good in common for others—should be corrected.[68] [citation needed]
Nozick attacks John Rawls's Difference Principle on the ground that the well-off could threaten a lack of social cooperation to the worse-off, just as Rawls implies that the worse-off will be assisted by the well-off for the sake of social cooperation. Nozick asks why the well-off would be obliged, due to their inequality and for the sake of social cooperation, to assist the worse-off and not have the worse-off accept the inequality and benefit the well-off. Furthermore, Rawls's idea regarding morally arbitrary natural endowments comes under fire; Nozick argues that natural advantages that the well-off enjoy do not violate anyone's rights and that, therefore, the well-off have a right to them. He also states that Rawls's proposal that inequalities be geared toward assisting the worse-off is morally arbitrary in itself.[citation needed]
Nozick's opinions on historical entitlement ensures that he naturally rejects the Original Position since he argues that in the Original Position individuals will use an end-state principle to determine the outcome, whilst he explicitly states the importance of the historicity of any such decisions (for example punishments and penalties will require historical information).
Nozick presses "the major objection" to theories that bestow and enforce positive rights to various things such as equality of opportunity, life, and so on. "These 'rights' require a substructure of things and materials and actions," he writes, "and 'other' people may have rights and entitlements over these."
Nozick concludes that "Marxian exploitation is the exploitation of people's lack of understanding of economics."
Demoktesis is a thought-experiment designed to show the incompatibility of democracy with libertarianism in general and the entitlement theory specifically. People desirous of more money might "hit upon the idea of incorporating themselves, raising money by selling shares in themselves." They would partition such rights as which occupation one would have. Though perhaps no one sells himself into utter slavery, there arises through voluntary exchanges a "very extensive domination" of some person by others. This intolerable situation is avoided by writing new terms of incorporation that for any stock no one already owning more than a certain number of shares may purchase it. As the process goes on, everyone sells off rights in themselves, "keeping one share in each right as their own, so they can attend stockholders' meetings if they wish." The inconvenience of attending such meetings leads to a special occupation of stockholders' representative. There is a great dispersal of shares such that almost everybody is deciding about everybody else. The system is still unwieldy, so a "great consolidational convention" is convened for buying and selling shares, and after a "hectic three days (lo and behold!)" each person owns exactly one share in each right over every other person, including himself. So now there can be just one meeting in which everything is decided for everybody. Attendance is too great and it's boring, so it is decided that only those entitled to cast at least 100,000 votes may attend the grand stockholders' meeting. And so on. Their social theorists call the system demoktesis (from Greek δῆμος demos, "people" and κτῆσις ktesis, "ownership"), "ownership of the people, by the people, and for the people", and declare it the highest form of social life, one that must not be allowed to perish from the earth. With this "eldritch tale" we have in fact arrived at a modern democratic state.[citation needed]
The utopia mentioned in the title of Nozick's first book is a meta-utopia, a framework for voluntary migration between utopias tending towards worlds in which everybody benefits from everybody else's presence. This is meant to be the Lockean "night-watchman state" writ large. The state protects individual rights and makes sure that contracts and other market transactions are voluntary. The meta-utopian framework reveals what is inspiring and noble in this night-watchman function. They both contain the only form of social union that is possible for the atomistic rational agents of Anarchy, State, and Utopia, fully voluntary associations of mutual benefit. The influence of this idea on Nozick's thinking is profound. Even in his last book, Invariances, he is still concerned to give priority to the mutual-benefit aspect of ethics. This coercively enforceable aspect ideally has an empty core in the game theorists' sense: the core of a game is all of those payoff vectors to the group wherein no subgroup can do better for itself acting on its own, without cooperating with others not in the subgroup. The worlds in Nozick's meta-utopia have empty cores. No subgroup of a utopian world is better off to emigrate to its own smaller world. The function of ethics is fundamentally to create and stabilize such empty cores of mutually beneficial cooperation. His view is that we are fortunate to live under conditions that favor "more-extensive cores", and less conquest, slavery, and pillaging, "less imposition of noncore vectors upon subgroups." Higher moral goals are real enough, but they are parasitic (as described in The Examined Life, the chapter "Darkness and Light") upon mutually beneficial cooperation.
In Nozick's utopia if people are not happy with the society they are in they can leave and start their own community, but he fails to consider that there might be things that prevent a person from leaving or moving about freely.[69] Thomas Pogge states that items that are not socially induced can restrict people's options. Nozick states that for the healthy to have to support the handicapped imposes on their freedom, but Pogge argues that it introduces an inequality. This inequality restricts movement based on the ground rules Nozick has implemented, which could lead to feudalism and slavery, a society which Nozick himself would reject.[70] David Schaefer notes that Nozick himself claims that a person could sell himself into slavery, which would break the very ground rule that was created, restricting the movement and choices that a person could make.[71]
In chapter 4 Nozick discusses two theories of punishment: the deterrence and the retributive ones. To compare them, we have to take into account what is the decision that a potential infractor is facing. His decision may be determined by:
Where G are the gains from violating the victim's rights, p is the probability of getting caught and (C + D + E) are the costs that the infractor would face if caught. Specifically, C is full compensation to the victim, D are all the emotional costs that the infractor would face if caught (by being apprehended, placed on trial and so on) and E are the financial costs of the processes of apprehension and trial.
So if this equation is positive, the potential infractor will have an incentive to violate the potential victim's rights.
Here the two theories come into play. On a retributive justice framework, an additional cost R should be imposed to the transgressor that is proportional to the harm done (or intended to be done).
Specifically, , where r is the degree of responsibility the infractor has and .
Therefore, the decision a potential infractor would now face would be:
But this still will not deter all people. The equation would be positive if G is high enough or, more importantly, if p is low. That is, if it is very unlikely that an infractor will be caught, they may very well choose to do it even if they have to face the new cost R. Therefore, retributive justice theories allow some failures of deterrence.
On the other hand, deterrence theories ("the penalty for a crime should be the minimal one necessary to deter commission of it") do not give enough guidance on how much deterrence should we aim at. If every single possible violation of rights is to be deterred, "the penalty will be set unacceptably high". The problem here is that the infractor may be punished well beyond the harm done to deter other people.
According to Nozick, the utilitarian response to the latest problem would be to raise the penalty until the point where more additional unhappiness would be created than would be saved to those who will not be victimized as a consequence of the additional penalty. But this will not do, according to Nozick, because it raises another problem: should the happiness of the victim have more weight in the calculation than the happiness of the felon? If so, how much?
He concludes that the retributive framework is better on grounds of simplicity.
Similarly, under the retributive theory, he contends that self-defense is appropriate even if the victim uses more force to defend themself. In particular, he proposes that the maximum amount of force that a potential victim can use is:
And in this case H is the harm that the victim thinks that the other is going to inflict upon themself. However, if he uses more force than f(H), that additional force has to be subtracted later from the punishment that the felon gets.
Nozick discusses in chapter 3 whether animals have rights too or whether they can be used, and if the species of the animal says anything about the extent to which this can be done. He also analyzes the proposal "utilitarianism for animals, Kantianism for people," ultimately rejecting it, saying: "Even for animals, utilitarianism won't do as the whole story, but the thicket of questions daunts us."[28] Here Nozick also espouses ethical vegetarianism, saying: "Though I should say in my view the extra benefits Americans today can gain from eating animals do not justify doing it. So we shouldn't."[72] Philosopher Josh Milburn has argued that Nozick's contributions have been overlooked in the literature on both animal ethics and libertarianism.[73]
Anarchy, State, and Utopia came out of a semester-long course that Nozick taught with Michael Walzer at Harvard in 1971, called Capitalism and Socialism.[3][74] The course was a debate between the two; Nozick's side is in Anarchy, State, and Utopia, and Walzer's side is in his Spheres of Justice (1983), in which he argues for "complex equality".
Murray Rothbard, an anarcho-capitalist, criticizes Anarchy, State, and Utopia in his essay "Robert Nozick and the Immaculate Conception of the State"[75] on the basis that:
The American legal scholar Arthur Allen Leff criticized Nozick in his 1979 article "Unspeakable Ethics, Unnatural Law".[77] Leff stated that Nozick built his entire book on the bald assertion that "individuals have rights which may not be violated by other individuals", for which no justification is offered. According to Leff, no such justification is possible either. Any desired ethical statement, including a negation of Nozick's position, can easily be "proved" with apparent rigor as long as one takes the licence to simply establish a grounding principle by assertion. Leff further calls "ostentatiously unconvincing" Nozick's proposal that differences among individuals will not be a problem if like-minded people form geographically isolated communities.
Philosopher Jan Narveson described Nozick's book as "brilliant".[78]
Cato Institute fellow Tom G. Palmer writes that Anarchy, State, and Utopia is "witty and dazzling", and offers a strong criticism of John Rawls's A Theory of Justice. Palmer adds that,
"Largely because of his remarks on Rawls and the extraordinary power of his intellect, Nozick's book was taken quite seriously by academic philosophers and political theorists, many of whom had not read contemporary libertarian (or classical liberal) material and considered this to be the only articulation of libertarianism available. Since Nozick was writing to defend the limited state and did not justify his starting assumption that individuals have rights, this led some academics to dismiss libertarianism as 'without foundations,' in the words of the philosopher Thomas Nagel. When read in light of the explicit statement of the book's purpose, however, this criticism is misdirected".[79]
Libertarian author David Boaz writes that Anarchy, State, and Utopia, together with Rothbard's For a New Liberty (1973) and Ayn Rand's essays on political philosophy, "defined the 'hard-core' version of modern libertarianism, which essentially restated Spencer's law of equal freedom: Individuals have the right to do whatever they want to do, so long as they respect the equal rights of others."[80]
In the article "Social Unity and Primary Goods", republished in his Collected Papers (1999), Rawls notes that Nozick handles Sen's liberal paradox in a manner that is similar to his own. However, the rights that Nozick takes to be fundamental and the basis for regarding them to be such are different from the equal basic liberties included in justice as fairness and Rawls conjectures that they are thus not inalienable.
In Lectures on the History of Political Philosophy (2007), Rawls notes that Nozick assumes that just transactions are "justice preserving" in much the same way that logical operations are "truth preserving". Thus, as explained in Distributive justice above, Nozick holds that repetitive applications of "justice in holdings" and "justice in transfer" preserve an initial state of justice obtained through "justice in acquisition or rectification". Rawls points out that this is simply an assumption or presupposition and requires substantiation. In reality, he maintains, small inequalities established by just transactions accumulate over time and eventually result in large inequalities and an unjust situation.[citation needed]
