Роджер Коэн (родился 2 августа 1955 г.) - журналист и писатель. Он был репортером, редактором и обозревателем The New York Times и International Herald Tribune ( позже переименованной в International New York Times ) . [1] Он работал иностранным корреспондентом в пятнадцати странах. [2]
Коэн родился в Лондоне в еврейской семье. Его отец, Сидней Коэн , врач, эмигрировал из Южной Африки в Англию в 1950-х годах. [3] В конце 1960-х годов Роджер учился в Вестминстерской школе , одной из лучших частных школ Великобритании. Он выиграл стипендию и хотел бы поступить в колледж, Дом ученых , но ему сказали, что еврей не может посещать колледж или получать свою конкретную стипендию. (Первоначально предложенная ему стипендия предназначалась для лиц, исповедующих христианскую веру, как он узнал позже, расследуя дело.) Вместо этого ему была присуждена другая стипендия. [4]
В 1973 году Коэн путешествовал с друзьями по всему Ближнему Востоку, включая Иран и Афганистан . Он водил Volkswagen Kombi , названный «Pigpen» в честь покойного клавишника группы Grateful Dead . [5] (В цитируемой статье Коэн называет Пигпена барабанщиком выступлений Filmore East 1971 года.) Он изучал историю и французский язык в Баллиол-колледже в Оксфорде и окончил его в 1977 году. [6] В том же году он уехал в Париж, чтобы преподавать английский язык . и писать для парижского метро . Он начал работать в Reuters , и агентство перевело его в Брюссель . [7]
Мать Коэна, также из Южной Африки (р. 1929), предприняла попытку самоубийства в Лондоне в 1978 году. Она умерла там в 1999 году и была похоронена в Йоханнесбурге . [8]
Переживание войны в Европе было во многих отношениях мучительным опытом, но я думаю, что для всех представителей моего избалованного поколения это было еще и образованием. На войне вы видите людей, доведённых до предела своих возможностей. Попытка вызвать это, передать этот опыт и таким образом повлиять на политику правительства, когда правительства делают все возможное, чтобы игнорировать ужасные вещи, — это может принести более продолжительное вознаграждение, чем большая часть журналистики. [7]
В 1983 году Коэн присоединился к The Wall Street Journal в Риме, чтобы освещать итальянскую экономику. Позднее « Журнал» перевел его в Бейрут . [7] Он присоединился к The New York Times в январе 1990 года. [6] Летом 1991 года он в соавторстве с Клаудио Гатти написал книгу « В эпицентре бури: жизнь генерала Х. Нормана Шварцкопфа» . Авторы написали книгу на основе информации, полученной от сестры Нормана Шварцкопфа Салли, без помощи Шварцкопфа. [9]
Коэн работал в The New York Times в качестве европейского экономического корреспондента в Париже с января 1992 по апрель 1994 года. Затем с апреля 1994 по июнь 1995 года он стал главой балканского бюро газеты в Загребе . Он освещал боснийскую войну и связанный с этим геноцид в Боснии . Его разоблачение боснийского концентрационного лагеря, управляемого сербами , было удостоено премии Burger Human Rights Award от зарубежного пресс-клуба Америки . [6]
В 1998 году он написал ретроспективную книгу о своем балканском опыте под названием « Hearts Grown Brutal: Sagas of Sarajevo». [10] В 1999 году она получила награду за выдающиеся достижения от зарубежного пресс-клуба. война изменила его как личность, и он считает, что ему повезло, что он остался жив. [11] Позже он назвал этот период самым гордым достижением за всю свою журналистскую карьеру. [7]
Он вернулся в парижское бюро газеты с июня 1995 года по август 1998 года. После сентября 1998 года он занимал должность руководителя берлинского бюро. Он занял пост иностранного редактора американского офиса газеты сразу после терактов 11 сентября . Его неофициальная роль была официально оформлена 14 марта 2002 года. За время своего пребывания в должности он планировал, а затем курировал освещение в газете войны в Афганистане . [6] Во время своего первого визита в Индию в качестве редактора он въехал в страну без получения визы , полагая, что она ему не понадобится. Затем он на несколько часов застрял в дипломатическом подвешенном состоянии. Он назвал это самым неприятным моментом в своей карьере. [7]
В 2004 году он начал вести колонку под названием «Глобалист», которая публикуется два раза в неделю в The International Herald Tribune . [7] В 2005 году Альфред А. Кнопф опубликовал третью книгу Коэна « Солдаты и рабы: американские военнопленные, оказавшиеся в ловушке последней игры нацистов» . [1] В 2006 году он стал первым старшим редактором The International Herald Tribune . [7]
После того, как обозреватель Николас Д. Кристоф взял временный отпуск в середине 2006 года, Коэн занял позицию Кристофа. С тех пор он ведет колонки в «Таймс» . [2]
Коэн поддержал вторжение в Ирак в 2003 году под руководством США . Он раскритиковал действия администрации Буша по вопросу оккупации , но при этом поддержал это дело , учитывая жестокость режима Саддама Хусейна . В январе 2009 года он отметил, что «машина смерти и геноцида Саддама убила около 400 000 иракцев и еще около миллиона человек в Иране и Кувейте». Он написал: «Я все еще верю, что свобода Ирака перевешивает ее ужасную цену». [12]
Он выступил против «наброса» войск в Ирак в 2007 году . В июне 2007 года он выступал за вывод 105 000 солдат. Он утверждал, что «вывод большого количества войск – это единственный способ усилить давление на Малики, чтобы он пошел на политические компромиссы – по распределению нефтяных доходов, конституции и дебаасификации – которые дадут Ираку некоторый долгосрочный шанс на сплочение. " [13]
В ноябре 2008 года Коэн заявил, что в Ираке «достижения реальны, но хрупки». Он раскритиковал призывы кандидата от Демократической партии Барака Обамы к выводу войск из страны на 16 месяцев, назвав это безответственным. Коэн написал, что «нам придется несколько лет играть роль буфера против доминирующих шиитов». [14]
В феврале 2009 года Коэн написал серию статей для The New York Times о поездке в Иран. В своих произведениях он выражал несогласие с военными действиями против Ирана и поощрял переговоры между Соединенными Штатами и Исламской Республикой. [15] Он также отметил, что с иранскими евреями хорошо обращаются, и сказал, что еврейская община «жила, работала и поклонялась в относительном спокойствии». Он также описал гостеприимство, которое ему оказали в Иране, заявив, что «я еврей, и ко мне редко относились с такой теплотой, как в Иране». [15] Во время своей поездки он платил иранскому агентству 150 долларов в день за услуги переводчика, который подал иранскому правительству отчет о действиях Коэна. [16]
Его описание еврейской жизни в Иране вызвало критику со стороны обозревателей и активистов, таких как Джеффри Голдберг из The Atlantic Monthly [17] и Рафаэль Медофф , директор Института исследований Холокоста Дэвида С. Ваймана . В своей статье в «Джерузалем пост» Медофф раскритиковал Коэна за то, что он «введен в заблуждение существованием синагог», а также заявил, что иранские евреи «являются пленниками режима, и все, что они говорят, тщательно выверено, чтобы не навлечь на себя неприятности». [18] Американский еврейский комитет также раскритиковал статьи Коэна. Доктор Эран Лерман, директор ближневосточного управления группы, утверждает, что «потребность Коэна отмахнуться от неприятной реальности, таким образом, порождает систематическое отрицание». [19]
Роджер Коэн ответил 2 марта, защитив свои наблюдения и уточнив, что «Исламская Республика Ирана не является редукцией Третьего Рейха . И это не тоталитарное государство». Он также заявил, что «жизнь им [евреям] труднее, чем мусульманам, но предполагать, что они [евреи] живут в тоталитарном аду, — корыстная чепуха». [20] Он закончил предупреждением:
Я возвращаюсь к этой теме, потому что за еврейской проблемой в Иране стоит критическая проблема — склонность США зацикливаться на стране и демонизировать ее через одномерную призму, что иногда приводит к катастрофическим последствиям. [20]
12 марта Коэн принял приглашение встретиться с избранными членами иранских еврейских общин Лос-Анджелеса и общин веры бахаи в Синайском храме после получения некоторых критических писем в адрес его колонки. [21] Коэн защищал свои взгляды и анализ ситуации в Иране и Израиле перед частично враждебной аудиторией. [16] Раввин Дэвид Вулпе из Синайского храма раскритиковал Коэна после этого события, заявив: «Я все больше приходил к выводу, что Иран не был единственной заботой Коэна ; ему стыдно». [22]
Коэн утверждал, что результаты президентских выборов в Иране в июне 2009 года были сфабрикованы, а действующий президент Ахмадинежад «обманным путем» проложил себе путь к победе над реформистом Миром Хусейном Мусави . Он написал, что «информационная деятельность президента Обамы должна теперь подождать приличного периода времени». Он также прокомментировал: «Я также утверждал, что, хотя Исламская Республика и является репрессивной, она предлагает значительные пределы свободы по региональным стандартам. Я ошибся, недооценив жестокость и цинизм режима, который понимает, как можно применять безжалостность». [23] Позже он подвергся критике со стороны Флинта Леверетта и Хиллари Манн Леверетт в New York Review of Books за то, что он трубил о том, что, по их словам, было необоснованными обвинениями в фальсификациях на выборах, а также за его общую «некомпетентность и лицемерие». Коэн ответил, что эта пара виновна, среди прочего, в «бесцеремонном игнорировании периодической жестокости Исламской Республики», что они «апологеты без совести». [24]
В январе 2009 года Коэн написал, что израильско-палестинский конфликт не должен рассматриваться Соединенными Штатами как еще одна часть войны с терроризмом . Он призвал к прекращению строительства израильских поселений на Западном Берегу и прекращению блокады сектора Газа . Он также поддержал примирение Хамаса с Фатхом после их насильственного раскола . Кроме того, он раскритиковал администрацию Обамы за продолжение прежней политики США в отношении Израиля . [25]
Коэн выступил против операции «Литой свинец» , назвав ее «ужасно названной и катастрофической». [26] Он обвинил израильтян в «убийстве сотен палестинских детей» в ходе предвыборной кампании. [25] В колонке от 8 марта Коэн заявил, что он «никогда раньше не чувствовал себя настолько пристыженным из-за действий Израиля». [27] Однако в одной из своих статей в The New York Times Коэн анализирует различия между европейским и американским отношением к Израилю. Он противопоставляет растущий антисемитизм в Европе всеобщей поддержке Израиля американцами и пытается объяснить, почему американцы поддерживают Израиль больше, чем европейцы. Завершая статью, Коэн сказал: «В целом я рад, что стал натурализованным американцем». [28]
8 ноября 2007 года Коэн назвал 10 миллиардов долларов, переданных тогда правительству Пакистана, и 22 миллиарда долларов, переданных правительству Афганистана, «обреченными на провал». Он назвал пакистанского лидера Первеза Мушаррафа «диктатором с жаждой джентльмена». Он также заявил, что «США должны пока поддерживать его и продолжать оказывать помощь», но они должны оказывать давление на Мушаррафа, требуя дальнейших политических реформ. [29]
В сентябре 2008 года Коэн заявил, что выиграть войну может только сам афганский народ . Он написал:
В Афганистане повстанческое движение под руководством Талибана растет в масштабах и эффективности. Ходят разговоры о небольшом увеличении численности американских войск (теперь около 34 000 человек) для противодействия угрозе, но мало что серьезно задумывается о том, какой именно цели, возможно, послужат дополнительные 12 000 человек. Пока это не прояснено, я против мини-всплеска. [14]
12 июля 2011 года, вскоре после того, как разразился скандал с News of the World , Коэн, который когда-то писал для Wall Street Journal до того, как его купил Руперт Мердок , опубликовал в New York Times статью под названием «В защиту Мердока». В статье восхваляется «ненависть Мердока к элите, уютным заведениям и картелям» и хвалится «беспрепятственной журналистикой» Мердока. Коэн заявляет, что предприимчивые Мердоки «принесли пользу газетам за последние несколько десятилетий... и... пошли на пользу свободным обществам и более открытому миру». Несмотря на эти положительные моменты, в указанной статье Коэн по-прежнему признает, что Fox News «внесла значительный вклад в поляризацию американской политики». [30]
Коэн получил множество наград и наград, в том числе премию Питера Вейца за рассылки из Европы, премию Артура Ф. Бернса и должность лектора Джо Алекса Морриса в Гарвардском университете . [6] [7] Он получил награду зарубежного пресс-клуба за освещение долга третьего мира в 1987 году, премию Межамериканской ассоциации прессы «Том Уоллес» за написание очерков в 1989 году. [6]
В 2012 году Коэн получил награду за выслугу на 8-й ежегодной церемонии вручения наград International Media Awards в Лондоне. [31]
Коэн был женат на скульпторе Фриде Баранек [32] и имеет четверых детей. Сейчас они в разводе. Семья жила в Бруклине , Нью-Йорк [7] до 2010 года, когда он вернулся в Лондон, где жил в 1980 году. [8] Перед отъездом из Нью-Йорка в 2010 году Ричард Холбрук устроил ему прощальную вечеринку. . [33] Он написал воспоминания о Холбруке пять месяцев спустя после неожиданной смерти дипломата. [34]
Коэн говорит, что «журналистика – это игра для молодых людей». «Когда посреди ночи звонит телефон, и тебе 25 лет, и тебя просят поехать в Бейрут, это самое замечательное. Но когда это происходит в 50 лет, то в меньшей степени». [7]
{{cite journal}}: CS1 maint: multiple names: authors list (link)