Гертруда Маргарет Лоутиан Белл CBE (14 июля 1868 г. — 12 июля 1926 г.) была английской писательницей, путешественницей, политическим деятелем, администратором и археологом . Она провела большую часть своей жизни, исследуя и картографируя Ближний Восток , и стала очень влиятельной для британской имперской политики как арабист благодаря своим знаниям и контактам, приобретенным в ходе обширных путешествий. При жизни она пользовалась большим уважением и доверием британских чиновников, таких как Верховный комиссар Месопотамии Перси Кокс , что дало ей большое влияние. Она участвовала как в Парижской мирной конференции 1919 года (кратковременно), так и в Каирской конференции 1921 года , которые помогли определить территориальные границы и правительства послевоенного Ближнего Востока в рамках раздела Османской империи . Белл считала, что импульс арабского национализма не остановить, и что британское правительство должно объединиться с националистами, а не противостоять им. Вместе с Т. Э. Лоуренсом она выступала за создание независимых арабских государств на Ближнем Востоке после распада Османской империи и поддерживала установление хашимитских монархий на территории современных Иордании и Ирака .
Белл выросла в привилегированной среде, которая позволила ей получить образование в Оксфордском университете , путешествовать по миру и знакомиться с людьми, которые впоследствии стали влиятельными политиками. В своих путешествиях она стала опытным альпинистом и наездником . Она выразила большую привязанность к Ближнему Востоку, посетив Каджарский Иран , Сирию-Палестину , Месопотамию , Малую Азию и Аравию . Она участвовала в археологических раскопках в период большого брожения и новых открытий и лично финансировала раскопки в Бинбиркилисе в Малой Азии. Она путешествовала по региону Хаиль в северной части Аравийского полуострова во время обширной поездки в 1913–1914 годах и была одним из немногих западных людей, посетивших этот район в то время. Начало Первой мировой войны в августе 1914 года и вступление Османской империи в войну несколько месяцев спустя на стороне Германии перевернули статус-кво на Ближнем Востоке. Она недолгое время работала в Арабском бюро в Каире, где работала с TE Lawrence. По просьбе друга семьи лорда Хардинга , вице-короля Индии, она присоединилась к британской администрации в Османской Месопотамии в 1917 году, где она служила политическим должностным лицом и секретарем по Востоку трех верховных комиссаров: единственная женщина на столь высоких гражданских должностях в Британской империи. Белл также поддерживала дело преимущественно городского суннитского населения в их попытках модернизировать Ирак.
Она провела большую часть своей оставшейся жизни в Багдаде и была ключевым игроком в построении нации , которая в конечном итоге стала Королевством Ирак . Она познакомилась и подружилась со многими иракцами как в городах, так и в сельской местности, и была доверенным лицом и союзником нового короля Ирака Фейсала . К концу своей жизни она была отстранена от иракской политики. Возможно, видя, что ей все еще нужно было чем-то себя занять, Фейсал назначил ее почетным директором Древностей Ирака, где она вернулась к своей изначальной любви к археологии. В этой роли она помогла модернизировать процедуры и каталогизировать находки, все это помогло предотвратить несанкционированное разграбление артефактов . Она поддерживала образование для иракских женщин, была президентом Багдадской библиотеки (будущей Национальной библиотеки Ирака ) и основала Музей Ирака как место для демонстрации археологических сокровищ страны. Она умерла в 1926 году от передозировки снотворного , что, возможно, было самоубийством, хотя она и так была в плохом состоянии здоровья.
Белл много писала. Она перевела книгу персидской поэзии ; опубликовала несколько книг, описывающих ее путешествия, приключения и раскопки; и отправила постоянный поток писем обратно в Англию во время Первой мировой войны, которые повлияли на мышление правительства в эпоху, когда мало кто из англичан был знаком с современным Ближним Востоком.
Гертруда Белл родилась 14 июля 1868 года в Вашингтон-Нью-Холле — теперь известном как Дама Маргарет-Холл — в Вашингтоне , графство Дарем , Англия. Ее семья была богатой, что позволило ей получить высшее образование и путешествовать. Ее дед был владельцем сталелитейного завода сэром Айзеком Лоутианом Беллом , промышленником и либеральным членом парламента между 1875 и 1880 годами. [1] Мэри ( урожденная Шилд) Белл, дочь Джона Шилда из Ньюкасл-он-Тайн и матери Гертруды, умерла в 1871 году при родах сына Мориса Белла (позже 3-го баронета). [1] Гертруде Белл было всего три года в то время, и эта смерть привела к пожизненным близким отношениям с ее отцом, сэром Хью Беллом, 2-м баронетом , прогрессивным капиталистом и владельцем фабрики, который следил за тем, чтобы его рабочие получали хорошую зарплату. [2] На протяжении всей своей жизни Гертруда консультировалась по большим и малым вопросам со своим отцом, который был для нее примером для подражания. [3] В частности, Хью делился с Гертрудой своими знаниями в области государственного управления и доступом к высокопоставленным чиновникам.
Когда Гертруде было семь лет, ее отец снова женился, обеспечив ее мачехой, Флоренс Белл (урожденной Оллифф), и в конечном итоге тремя единокровными братьями и сестрами. Флоренс Белл была драматургом и автором детских рассказов, а также автором исследования рабочих фабрики Bell. Она привила Гертруде понятия долга и приличия. Она также признала ее интеллект и способствовала ее интеллектуальному развитию, обеспечив ей отличное образование. Деятельность Флоренс Белл с женами металлургов Bolckow Vaughan в Эстоне , недалеко от Мидлсбро , возможно, помогла повлиять на последующее продвижение ее падчерицей образования для иракских женщин. [4] Некоторые биографии предполагают, что потеря ее матери Мэри стала причиной глубинной детской травмы, которая проявилась в периодах депрессии и рискованного поведения. Хотя эта потеря, несомненно, оставила на ней след, у Гертруды и Флоренс были позитивные и пожизненные отношения. [1] [5]
С 1883 по 1886 год Гертруда Белл посещала Королевский колледж в Лондоне, престижную школу для девочек. В возрасте 17 лет она затем училась в Леди Маргарет Холл , Оксфордский университет . [6] История была одним из немногих предметов, которые женщинам разрешалось изучать, из-за многочисленных ограничений, налагаемых на них в то время. Она специализировалась на современной истории, и она была первой женщиной, окончившей факультет современной истории в Оксфорде с отличием первой степени , подвиг, которого она достигла всего за два года. [7] Одиннадцать человек окончили в том году. Девять были записаны, потому что они были мужчинами, а двое других были Белл и Элис Гринвуд . [8] Однако обе женщины не получили степеней. Лишь десятилетия спустя Оксфорд стал относиться к женщинам наравне с мужчинами в этом отношении, задним числом присудив степени Белл и другим в 1920 году . [9]
Белл никогда не была замужем и не имела детей. После окончания Оксфорда она провела два с половиной года, с 1890 по 1892 год, посещая лондонские светские рауты балов и банкетов, где подходящие молодые мужчины и женщины подбирали пары, но не могли найти себе пару. [10] После прибытия в Персию в 1892 году она ухаживала за Генри Кадоганом, британским дипломатом среднего звена в Тегеране, но ей было отказано в разрешении выйти за него замуж после того, как ее отец обнаружил, что Кадоган был по уши в долгах и не был равным ей по социальному положению. [5] [11] Кадоган умерла в 1893 году; Белл получила эту новость по телеграмме. [12] Она подружилась с британским колониальным администратором сэром Фрэнком Свиттенхэмом во время визита в Сингапур со своим братом Хьюго в 1903 году и поддерживала с ним переписку до 1909 года. [13] У нее был «короткий, но страстный роман» со Свиттенхэмом после его отставки в Англию в 1904 году. [14] У нее был незаконченный роман с майором Чарльзом Доути-Уайли , женатым мужчиной, с которым она обменивалась любовными письмами с 1913 по 1915 год. Доути-Уайли умер в апреле 1915 года во время Галлиполийской кампании , потеря, которая опустошила Белл. [15]
Дядя Белл, сэр Фрэнк Ласселлес , был британским министром (похожим на посла) в Тегеране , Персия . Белл отправилась в Персию, чтобы навестить его, прибыв в мае 1892 года. Она пробыла там около шести месяцев и полюбила этот опыт; в письме домой она назвала Персию «раем». [11] Она описала свои впечатления в своей книге «Персидские картины» , которая была опубликована в 1894 году. Она провела большую часть следующего десятилетия, путешествуя по миру, занимаясь альпинизмом в Швейцарии и развивая страсть к археологии и языкам. Она свободно говорила на арабском , персидском (фарси) , французском , немецком , итальянском и турецком языках . [16] В 1897 году она опубликовала хорошо известный перевод с персидского на английский язык стихотворений «Дивана Хафиза» ; ее работу позже высоко оценили Эдвард Денисон Росс , Э. Грэнвилл Браун и другие. [17] Ее навыки верховой езды, приобретенные с юных лет, помогли ей в путешествиях. [5]
В 1899 году Белл снова отправилась на Ближний Восток. В том же году она посетила Палестину и Сирию , а в 1900 году, во время поездки из Иерусалима в Дамаск , она познакомилась с друзами, живущими в Джабаль-аль-Друзе . [18]
Между 1899 и 1904 годами она покорила ряд гор, включая Ла -Мейе и Монблан , и записала 10 новых маршрутов или первых восхождений в Бернских Альпах в Швейцарии. Одна альпийская вершина в Бернском Оберланде , Гертрудшпитце высотой 2632 м (8635 футов), была названа в ее честь после того, как она и ее проводники Ульрих и Генрих Фюрер впервые преодолели ее в 1901 году. Однако она потерпела неудачу в попытке покорить Финстерархорн в августе 1902 года, когда ненастная погода, включая снег, град и молнии, заставила ее провести «сорок восемь часов на веревке» со своими проводниками, цепляясь за скалу в ужасающих условиях, которые едва не стоили ей жизни. [19] [20] Она совершила еще несколько восхождений в Скалистых горах во время поездки по Северной Америке в 1903 году, но в последующие годы ослабила свои альпинистские наклоны. [21]
В 1905 году она вернулась в Сирию . Она встретила Марка Сайкса , тогда британского путешественника. Они поссорились и разделили взаимную неприязнь друг к другу, которая продлилась до 1912 года, когда они помирились. [22] [9] [23] [24] Она завершила свою поездку посещением археологических памятников в Малой Азии и посещением Константинополя. [25] Она опубликовала свои наблюдения за Ближним Востоком в книге 1907 года « Сирия: пустыня и посевы» . В ней она ярко описала, сфотографировала и подробно описала свою поездку в Великую Сирию, включая Дамаск, Иерусалим, Бейрут , Антиохию , Александретту и земли друзов и бедуинов . [ 26] «Пустыня и посевы» была хорошо принята в западном мире; книга получила положительные отзывы и имела успех. [27] Известный эпитет Белл появился во время ее поездки в Сирию, где один конкретный комплимент от представителя племени Бани Сахер, записанный ею, стал частью ее более позднего публичного имиджа: « Машаллах ! Бинт аараб ». Буквально это означало «Как пожелает Бог, дочь арабов», но она перевела его как «дочь пустыни». [28] [29]
В марте 1907 года Белл вернулась в Малую Азию (Анатолию) и начала работать с сэром Уильямом М. Рэмси , археологом и исследователем Нового Завета . Пара и их сотрудники провели раскопки разрушенных зданий и церквей, датируемых византийской эпохой в Бинбиркилисе , которые она финансировала и планировала. Результаты были описаны в книге «Тысяча и одна церковь» . [30] [31]
В январе 1909 года Белл отправилась в Месопотамию . Она посетила хеттский город Каркемиш , сфотографировала рельефные изображения в пещере Халамата , нанесла на карту и описала руины Ухайдира и отправилась в Вавилон и Наджаф . В Каркемише она проконсультировалась с двумя археологами на месте, Т. Э. Лоуренсом и Реджинальдом Кэмпбеллом Томпсоном . [32] Она подружилась с Лоуренсом, и в последующие годы они обменивались письмами. [33] И Белл, и Лоуренс учились в Оксфорде и получили диплом с отличием по современной истории, оба свободно говорили по-арабски, оба много путешествовали по Аравийской пустыне и установили связи с местными племенами. В 1910 году Белл посетила мюнхенскую выставку « Шедевры мусульманского искусства» . В письме к мачехе она рассказывает, как исследовательская комната была в ее полном распоряжении, и она разговаривала с сирийцами из Дамаска, которые были частью этнографической секции выставки. [34] Она написала книгу о своем путешествии и археологических работах, «От Амурат до Амурата », а также статью в журнале. [35] [36]
В 1913 году она завершила свое последнее и самое трудное арабское путешествие, проделав около 1800 миль от Дамаска до политически нестабильного Хаиля , обратно через Аравийский полуостров в Багдад и оттуда обратно в Дамаск. Она была всего лишь второй иностранкой после леди Энн Блант, посетившей Хаиль. Без ведома посторонних, династия Рашиди была разорена как войной с войсками Ибн Сауда, так и междоусобными распрями; эмиру и старейшему члену династии было всего 16 лет после убийств и споров, в результате которых погибли другие члены кровной линии. Белл держали в плену в городе одиннадцать дней, прежде чем ее освободили. [37] [38] Позже она написала, что «В Хаиле убийство подобно проливанию молока». [38] В конце своей поездки в Багдад Белл встретилась с влиятельным Накибом , Абд аль-Рахманом аль-Гиллани , который стал важной политической фигурой позже, после окончания османского правления. [39] Путешествия Белл привели к тому, что в 1913 году она была избрана членом Географического общества ; в 1914 году она была награждена медалью, а затем еще одной в 1918 году. [40] [41]
Во время своих путешествий Белл установила тесные отношения с местными жителями и племенами по всему Ближнему Востоку. Хотя она могла встречаться с женами и дочерьми местных знатных людей, не нарушая приличий, что было запрещено путешественникам-мужчинам, она не слишком этим пользовалась; она лишь в меру интересовалась жизнью арабских женщин. Ее основное внимание было сосредоточено на встречах и знакомстве с влиятельными людьми в арабском обществе, мужчинами- шейхами и лидерами. [42]
Британия вступила в Первую мировую войну в августе 1914 года, а Османская империя вступила в войну в конце октября — начале ноября . По предложению Уиндема Дидеса британское военное министерство попросило Белл дать оценку ситуации в Османской Сирии, Месопотамии и Аравии. В ответ она написала письмо, в котором подробно изложила свои мысли о степени британских симпатий в регионе. [43] [44]
Белл добровольно работала в Красном Кресте с ноября 1914 по ноябрь 1915 года; сначала в Булони , Франция, а затем снова в Лондоне. Она была частью Департамента расследования раненых и пропавших без вести (W&MED), который пытался координировать информацию между британской армией, французскими госпиталями и обеспокоенными семьями о состоянии солдат и жертвах войны. [43]
По совпадению, Джудит Доути-Уайли, жена человека, с которым у Белл был незаконченный роман, также находилась в Булони в этот период. Они встретились и обменялись любезностями. Белл попросил Чарльза Доути-Уайли в письме отговорить его жену от дальнейших встреч. [45] [46]
В ноябре 1915 года Белл вызвали в Каир в британский протекторат Египет ; она прибыла туда 30 ноября. Каирский отряд британских чиновников во главе с полковником (позднее бригадным генералом) Гилбертом Клейтоном и известным археологом и историком лейтенантом-коммандером Дэвидом Хогартом назывался Арабским бюро . Она также снова встретилась с TE Лоуренсом, который присоединился к Арабскому бюро в декабре 1914 года. [48] [23] Бюро приступило к организации и обработке собственных данных Белла, Лоуренса и капитана WHI Шекспира о местоположении и расположении арабских племен Синая и региона Персидского залива. Они также нанесли на карту регион, включая его источники воды. [49] Эта информация позже пригодилась Лоуренсу во время Арабского восстания , поскольку она определяла, какие племена можно было бы побудить присоединиться к британцам против Османской империи. [40] [50] [51] [52]
Пребывание Белл в Каире было недолгим; вскоре ее отправили в Британскую Индию, куда она прибыла в феврале 1916 года, вероятно, по предложению журналиста, ставшего дипломатом Валентина Чирола . [40] Ее задачей в Дели было лучше координировать Арабское бюро с правительством Индии и улаживать их разногласия; по словам Белла, «между нами не было никаких контактов, кроме довольно раздражительных письменных телеграмм!» [40] Лорд Хардинг , вице-король Индии и друг семьи Беллов, скептически относился к недавним шагам Арабского бюро и обещаниям независимого арабского государства, опасаясь, что прямой вызов религиозной роли османского султана как халифа может вызвать волнения среди значительного меньшинства мусульман Индии. Знания Белл в этих вопросах произвели впечатление на лорда Хардинга, и вскоре в марте 1916 года ее отправили в Басру (захваченную британцами в начале войны в ноябре 1914 года), чтобы она действовала в качестве посредника между Индией и Каиром. [53] В то время британцы все еще оправлялись от недавних неудач в месопотамской кампании . [54] Она присоединилась к штабу главного политического офицера Перси Кокса как одна из немногих западных людей, которые знали этот район. [55]
Кокс нашел ей офис в своей штаб-квартире, и она делила свое время между ним и военным штабом в Басре. [56] Она путешествовала по региону между Басрой и Багдадом, оценивала позицию и мнения местных жителей, писала отчеты и рисовала карты, которые должны были помочь британской армии в их возможном наступлении на Багдад. [55] Сначала Белл не получала зарплату, но лорд Челмсфорд устроил так, чтобы в июне 1916 года ей дали официальную оплачиваемую должность. Она стала единственной женщиной- политическим офицером в британских войсках и получила звание секретаря по Востоку Перси Кокса. [57] [58] [52] Во время своей работы в Басре она завязала тесные рабочие отношения с коллегами-политическими офицерами Ридером Буллардом и молодым Сент-Джоном Филби . [59]
Белл встретила Ибн Сауда в Басре в конце ноября-декабре 1916 года, когда Кокс и Индия добивались его поддержки против поддерживающего Османскую империю Ибн Рашида . Она была впечатлена им и написала статью в Arab Bulletin, превознося его способности как «политика, правителя и налетчика». [61] Ибн Сауд, по-видимому, был менее впечатлен ею; согласно более позднему отчету Филби, он подражал ее женственному и более высокому стилю речи в качестве впечатления и шутки для более поздней аудитории Неджда. [61] [62] Позже, в 1920 году, она прозорливо предупредила Лоуренса, что он переоценивает положение Шарифа Хусейна после того, как началась война между ним и Ибн Саудом , и что Ибн Сауд, скорее всего, победит Хиджаз, если борьба продолжится. [63]
Находясь на Ближнем Востоке, Гертруда Белл сообщала о геноциде армян . Сравнивая убийства с предыдущими резнями, она писала, что более ранние убийства «не были сопоставимы с резней, осуществленной в 1915 году и в последующие годы». [64] Белл также сообщала, что в Дамаске «османы открыто продавали армянских женщин на публичном рынке». [65] В отчете разведки Белл цитировала заявление турецкого военнопленного:
Батальон покинул Алеппо 3 февраля и достиг Рас-эль-Айна за двенадцать часов... около 12 000 армян были сосредоточены под опекой нескольких сотен курдов ... Этих курдов называли жандармами, но на самом деле они были простыми мясниками; их отрядам публично приказывали доставлять партии армян обоих полов в различные пункты назначения, но при этом им было дано тайное указание уничтожать мужчин, детей и старых женщин... Один из этих жандармов признался в убийстве 100 армянских мужчин лично... пустые пустынные цистерны и пещеры также были заполнены трупами... Ни один мужчина не может думать о женском теле иначе, как о предмете ужаса, а не влечения, после Рас-эль-Айна». [66] [59]
После того, как британские войска взяли Багдад 11 марта 1917 года, Белл была вызвана Коксом в город. [67] Ей также была оказана честь стать Командором Ордена Британской империи . [68] [69] После того, как Кокс покинула Месопотамию в 1918 году, отправившись в Англию, а затем в Персию, контроль перешел к Арнольду Уилсону , исполняющему обязанности британского гражданского комиссара в Месопотамии. Поначалу Белл и Уилсон ладили; меморандум, который Белл написал в феврале 1919 года, «Самоопределение в Месопотамии», не показал серьезных разногласий с Уилсоном. [70] Временное правительство Кокса и Уилсона во время войны черпало вдохновение в Британской Индии, копируя ее правовой кодекс и бюрократическую структуру, и оценка Белла заключалась в том, что это поддерживало довольство иракского народа. [71] Белл посетила Францию и Англию в 1919 году, присутствуя на Парижской мирной конференции в течение короткого времени вместо Уилсона. [72] В Париже планы по демонтажу Османской империи приобрели форму, поскольку состоялись переговоры о том, какие территории должны быть распределены между ними. Известно, что Соглашение Сайкса-Пико , заключенное тем же Марком Сайксом, с которым Белл познакомился 15 годами ранее, отдало северную Сирию под французское влияние, хотя французов убедили отказаться от своих претензий на вилайет Мосул на востоке Сирии. Это оставило британцев и арабов с южной Сирией, Мосулом, Багдадом и Басрой для разделения.
Белл провела сентябрь-октябрь 1919 года, посещая Египет, Палестину и управляемую Хашимитами Сирию, прежде чем вернуться в Багдад в ноябре 1919 года. В 1919 году Месопотамия все еще находилась под временным военным правительством, которое в значительной степени подчинялось правительству Британской Индии. В течение 1919 года Белл убедилась, что независимое арабское правительство в Месопотамии, поддерживаемое британскими советниками, было правильным путем. Она видела, как временное Хашимитское правительство в Сирии, хотя и коррумпированное, казалось бы, вернуло жизнь к мирному нормальному состоянию; тем временем дела в Египте привели к египетской революции 1919 года против британцев. Белл считала, что «дух 1919 года» распространится и на Месопотамию, если британцы будут медлить с выполнением обещания самоопределения. [73] Она провела почти год, сочиняя то, что позже считалось мастерским официальным отчетом, «Обзор гражданской администрации Месопотамии». [74] Гражданский комиссар Уилсон не согласился с Беллом по этому вопросу, и они поссорились. Уилсон, представитель индийской школы, предпочел, чтобы арабское правительство находилось под прямым влиянием британских чиновников, которые сохраняли бы реальный контроль, поскольку он чувствовал по опыту, что население Месопотамии еще не было готово управлять и администрировать страну эффективно и мирно. Возникли проблемы; шиитские племена в центральном Ираке подняли восстание летом 1920 года и объединились с суннитами. Уилсон обвинил в восстании антибританскую пропаганду Шарифан . [75] Белл обвинил Уилсона в беспорядках в регионе, заявив, что его подход был недостаточно почтительным по отношению к местным желаниям. [76] [77]
11 октября 1920 года Перси Кокс вернулся в Багдад, заменив дискредитированного Вильсона. Кокс попросил Белла продолжить работу в качестве его секретаря по Востоку и действовать в качестве связующего звена с будущим арабским правительством. Кокс быстро восстановил большую часть прежней структуры османского правительства и начал назначать больше иракцев на руководящие должности в местных провинциальных правительствах, хотя и при поддержке влиятельных британских советников. [78] Вернувшись на Британские острова, британская общественность устала от постоянной войны, шла Ирландская война за независимость , а Британская империя была глубоко в долгах после разрушительной Великой войны. [76] Британские чиновники в Лондоне, в частности новый государственный секретарь по военным и воздушным вопросам Уинстон Черчилль , хотели сократить расходы в колониях, включая расходы на подавление восстаний. Британские чиновники поняли, что их политика прямого управления увеличивает расходы. Хотя восстание 1920 года было успешно подавлено, это стоило 50 миллионов фунтов стерлингов , сотен жизней британцев и индийцев и тысяч жизней арабов. [79] [78] Было ясно, что Ирак будет дешевле в качестве самоуправляемого государства. [76] Черчилль созвал конференцию в Каире, чтобы решить будущее британского управления регионом теперь, когда война закончилась. [80]
Белл, Кокс и Лоуренс были среди избранной группы «востоковедов», созванных Черчиллем для участия в конференции в Каире, чтобы определить внутренние границы британских мандатов в пределах территории, на которую Британия претендовала во время раздела Османской империи . [81] Мало кто из британских чиновников имел какой-либо опыт в арабских или курдских делах; Кокс доверял Беллу, и Белл, таким образом, был необычайно влиятелен и внес значительный вклад в эти обсуждения. [76] Британское правительство неохотно позволило Франции взять под контроль Сирию в рамках переговоров по Севрскому договору , что привело к созданию французского мандата для Сирии и Ливана . Это осложнило более ранние британские обещания своим союзникам в арабском восстании против османов, поскольку они предполагали, что возглавят новое панарабское государство с центром в Дамаске; но французы видели в Хашимитах и их союзниках потенциальных соперников за власть и, таким образом, не были заинтересованы в том, чтобы допустить хашимитскую монархию в Сирии. [71]
Для этих земель существовали различные возможности, включая продолжение прямого мандата (британский мандат для Месопотамии ), независимость на различных условиях или даже уступку недовольных северных территорий обратно новому турецкому государству. Школа мысли, которая выступала за независимость под британским руководством и союзом, стала известна как «Каирская школа», в отличие от «Индийской школы», которая выступала за прямое правление британцев. На протяжении всей конференции Белл, Кокс и Лоуренс поддерживали подход Каирской школы и работали над продвижением создания независимых стран Трансиордании и Ирака. Они также поддерживали Шарифское решение : чтобы эти государства возглавлялись сыновьями зачинщика арабского восстания, Хусейна бин Али, Шарифа Мекки . В этом предложении Абдулла и Фейсал должны были служить королями новых стран (в конечном итоге монархии Иордании и монархии Ирака ). [81] Белл считал, что статус Фейсала как аутсайдера позволит ему объединить новую страну Ирак как человека, не связанного ни с одной группой, а скорее объединяющего символа. Теоретически шииты будут уважать его из-за его происхождения от Мухаммеда ; сунниты последуют за ним, потому что он суннит из уважаемой семьи. На практике панарабизм и шарифизм окажутся более привлекательными для суннитского населения Ирака, чем для шиитского населения. [76] [78] Белл также находился под влиянием течения британской мысли, которое романтически считало арабов пустыни Хиджаза «чистыми» арабами, и, таким образом, естественным образом подходящими для обладания легитимностью и уважением; успех Фейсала в Арабском восстании по сбору коалиции разрозненных племен послужил доказательством этой школы. [73]
Османы разделили регион на стратегически важный для британцев вилайет Басра на юге, центральный вилайет Багдад и северный вилайет Мосул , населенный курдами . У этих трех вилайетов было мало культурной или экономической взаимозависимости под османским владычеством. Территория нового Ирака была нерешенным вопросом до конференции. Вопрос о том, что делать с богатым нефтью Мосулом, в частности, стал известен как вопрос Мосула . Белл выступала за расширение границ Ирака, которые включали бы все три османские территории, включая Мосул. [82] В этом она потерпела поражение на конференции; Черчилль, Хьюберт Янг , Лоуренс и другие опасались, что подчинение курдов арабскому правителю может сделать их симпатизирующими Турции и нелояльными Ираку, в то время как создание независимого буферного государства Южный Курдистан или Верхняя Месопотамия гарантировало бы, что курды будут считать любое турецкое вторжение нежелательным, а не освобождением. Они настаивали на том, чтобы южные курды были включены в Ирак только в том случае, если они сами об этом попросят. Однако Белл в конечном итоге добилась своего после конференции. В процессе в значительной степени перформативного общенационального референдума по поддержке Фейсала 1921 года референдумщики смогли найти достаточно профейсаловских членов курдской элиты, чтобы удовлетворить новое британское правительство конца 1922 года, чтобы в конце концов разрешить включение Мосула в состав Ирака. Курдская элита получила определенные обещания автономии, но эти обещания были в значительной степени проигнорированы. Белл написала письмо в 1924 году в ответ на статью, вероятно, написанную Арнольдом Уилсоном, в котором утверждалось, что Мосул будет счастливее под турецким правлением; Белл утверждала, что, основываясь на представителях элиты в Учредительном собрании, Мосул все еще хотел быть частью Ирака. [83] Переговоры и периодические войны с кемалистской Турцией продолжались до 1926 года, когда Анкарский договор признал Мосул частью Ирака. [83] [84] Позже Лоуренс напишет, что он часто боялся, а иногда и надеялся, что чрезмерно большое государство, созданное Беллом, рухнет. [76]
Вопреки желаниям симпатизировавшего арабам Белла, британцы в конечном итоге решили сохранить британский мандат на Палестину , чтобы управлять ею напрямую, а не делать ее частью Трансиордании. Белл выступала против сионистского движения ; она писала, что относится к Декларации Бальфура с «глубочайшим недоверием» и что «это как кошмар, в котором вы предвидите все ужасные вещи, которые произойдут, и не можете протянуть руку, чтобы предотвратить их». [85] В письме к своей матери она писала, что «страна совершенно не подходит для целей, которые преследуют евреи; бедная земля, неспособная к большому развитию, и с двумя третями населения мусульман-арабов, которые смотрят на евреев с презрением», и описала Декларацию Бальфура как «совершенно искусственную схему, оторванную от каких-либо фактов, и я желаю ей того неудачного успеха, которого она заслуживает». [86]
Решение Шарифан возобладало, и Фейсал был представлен Ираку в качестве нового короля. Главный местный кандидат на лидерство, который выступал против выбора Фейсала, Сайид Талиб , был арестован и сослан в апреле 1921 года после того, как его пригласили на чай с женой Перси Кокса по предложению Белла и с согласия Кокса; Белл рассматривал Талиба как потенциального мятежника, если его не остановить. [87] [88]
Белл служила в консультативной группе Британской высшей комиссии в Ираке на протяжении 1920-х годов и была неотъемлемой частью администрации Ирака в первые годы Фейсала. По прибытии Фейсала в 1921 году Белл консультировала его по местным вопросам, включая вопросы, связанные с племенной географией, племенным руководством и местным бизнесом. Фейсал был коронован королем Ирака 23 августа 1921 года. Называемая на иракском арабском языке «аль-Хатун» (дама суда), Белл была доверенным лицом Фейсала и помогла ему облегчить вхождение в эту роль. [89] Белл играла роль посредника между правительством Фейсала, британскими чиновниками и местными знатными особами. Она проявляла особый интерес к связям с общественностью: организовывала приемы, вечеринки и встречи; обсуждала положение дел как с британской, так и с арабской элитой Багдада; и передавала запросы и жалобы правительству. [73] Она также предлагала проекты как для флага Ирака , так и для личного флага Фейсала. [73] [90]
Новому иракскому правительству пришлось стать посредником между различными группами Ирака: шиитами, суннитами, курдами, евреями и ассирийскими христианами. Поддержание этих групп было необходимо для политического баланса в Ираке и для британских имперских интересов. Важным проектом как для британского, так и для нового иракского правительства было создание новой идентичности для этих людей, чтобы они идентифицировали себя как одну нацию. Одной из главных проблем, с которой столкнулся Фейсал, было установление его легитимности среди шиитского населения. Когда Фейсал высадился в шиитском порту Басра, энтузиазма по отношению к нему было мало. [91] Администрация Фейсала, хотя и резервировала определенные должности для шиитов в качестве символа, была панарабистской и доминировала суннитами, позиция, которую поддерживал Белл. Суннитские элиты ясно дали понять, что они будут считать любое сокращение своих традиционных привилегий во время османского правления по сравнению с шиитами или курдами предательством. [76] Белл считал, что правительство, доминируемое шиитами, скорее всего, деградирует в теократию . [73] Белл испытывала трудности в установлении близких отношений с наиболее важными лидерами шиитов; она писала, что была «отрезана от них, потому что их догматы запрещают им смотреть на непокрытую женщину, а мои догматы не позволяют мне носить покрывало ». [58]
Белл не считала работу с новым королем легкой; в одном письме 1921 года она написала: «Вы можете быть уверены в одном — я больше никогда не буду заниматься созданием королей; это слишком большое напряжение». [92]
Мюриэль Форбс выступала за создание новой библиотеки в Багдаде в 1919–20 годах и основала Багдадскую библиотеку мира ( Maktabat al-Salam ). Белл энергично продвигала библиотеку и впоследствии была президентом ее Библиотечного комитета с 1921 по 1924 год. Это включало участие в мероприятиях по сбору средств, получение бесплатных экземпляров книг от британских издателей для использования в библиотеке и публикацию статей в библиотечном журнале Review. Библиотека начиналась как частная библиотека по подписке, но из-за финансовых трудностей в 1924 году она была передана Министерством образования и преобразована в публичную библиотеку. В 1926 году она была одной из двух публичных библиотек в стране. В 1929 году она стала известна как Багдадская публичная библиотека, а в 1961 году была переименована в Национальную библиотеку Ирака . [93]
В октябре 1922 года король Фейсал назначил Белл почетным директором древностей, что соответствовало ее опыту и любви к археологии. [95] Во время пребывания Белл на посту было проведено несколько примечательных раскопок, в ходе которых Белл участвовала в каталогизации и распространении древностей. Леонард Вулли провел обширные раскопки города Ур с 1922 по 1934 год. [96] [97] В 1924 году Белл лично пригласил ассириолога Эдварда Чиеру провести археологические раскопки в древнем Нузи , недалеко от Киркука , Ирак, где были обнаружены и расшифрованы сотни глиняных табличек с надписями, теперь известных как Таблички Нузи . [98]
Состояние одобрения археологических раскопок во время правления Османской империи было неопределенным и неорганизованным; раскопки проводились без регистрации в каком-либо органе; и не было руководящего органа с полномочиями контролировать или обеспечивать соблюдение немногих существовавших правил. Главная роль Белла как директора по древностям заключалась в разработке предлагаемого законодательства, которое проясняло бы статус существующих раскопок, регулировало бы выдачу новых разрешений, выносило решения о праве собственности на обнаруженные артефакты и позволяло создать Департамент древностей для обеспечения соблюдения закона. Первоначальные предложения Белла были сочтены Сати аль-Хусри , директором по образованию Фейсала и арабским националистом, чрезмерно дружественными британским интересам. Аль-Хусри замедлил принятие закона, но закон Белла был принят в 1924 году после пересмотра; он в значительной степени следовал стандартной модели в других частях мира, но, в частности, оставлял широкие полномочия за директором (то есть за ней самой) решать, будут ли обнаруженные древности помещены в национальный музей и оставаться собственностью государства или будут разрешены к экспорту. Он также передал Департамент древностей в подчинение Министерства общественных работ, отдельно от аль-Хусри. [95]
Закон Белла был гибридом, который перекинул мост между хаосом археологии Османской эпохи и более поздними законами, которые более непосредственно обеспечивали суверенитет Ирака в этом вопросе. Иностранные археологи продолжали легально экспортировать древности из Ирака, но в более ограниченной манере. Простая организация, отслеживание и регулирование археологических раскопок, похоже, нанесли ущерб черному рынку торговли награбленными древностями. [95]
В качестве директора по древностям Белл отвечала за хранение раскопанных древностей для личного осмотра и изучения. Однако ее первоначальное хранилище, названное Вавилонской каменной комнатой, вскоре заполнилось. В марте 1923 года она запросила отдельное здание для музея, но изначально ей отказали. После постоянных лоббистских усилий в течение следующих лет, тщательного обеспечения того, чтобы элиты иракского правительства и общества увидели последние раскопки из Ура и были вложены в проект на вечеринках и мероприятиях, она, наконец, обеспечила место для своего музейного плана на первом этаже здания канцелярских товаров и типографии в марте 1926 года. Это стало Багдадским археологическим музеем, позже переименованным в Иракский музей ; он открылся в июне 1926 года, незадолго до смерти Белл. [99]
В рамках своей роли директора Белл помогла установить процедуры, которые стали стандартными во всем мире: тщательное ведение реестра раскопок и находок, а также подробные описания материалов, размеров и других комментариев; применение формальной системы нумерации для их отслеживания; и отправка фотографий необычных находок в Британский музей для дальнейшего анализа. Она сделала это с небольшим, но трудолюбивым персоналом; Департамент древностей состоял только из нее, Абдулкадира Пачачи и Салима Лави с 1924 по 1926 год. [99] Белл и департамент помогли сохранить иракскую культуру и историю, которые включали важные реликвии месопотамских цивилизаций, и музей хранил их в стране их происхождения. [100] Белл завещал 50 000 фунтов стерлингов Иракскому музею и 6 000 фунтов стерлингов Британскому музею для создания «Британской школы археологии в Ираке» в Лондоне (позже переименованной в «Британского института по изучению Ирака»), которая продолжила финансировать и помогать проектам раскопок (с учетом инфляции около 2,1 миллиона фунтов стерлингов и 250 000 фунтов стерлингов в 2021 году соответственно). [101] [102] [103] [104]
Стресс от написания огромного количества книг, корреспонденции, разведывательных отчетов, справочных работ и официальных документов; повторяющиеся приступы бронхита, вызванные годами интенсивного курения сигарет; приступы малярии ; и, наконец, борьба с летней жарой в Багдаде — все это сказалось на ее здоровье. Будучи изначально довольно слабой, она в течение 1920-х годов истощилась и в 1924 году перенесла резкий упадок здоровья. [105] [106] Белл ненадолго вернулась в Великобританию в 1925 году, где она столкнулась с продолжающимся плохим здоровьем. Она воспользовалась возможностью переписаться с Лоуренсом, который искал ее совета по поводу своей будущей книги « Семь столпов мудрости» . [106] Состояние ее семьи начало уменьшаться из-за волны забастовок угольных шахтеров в Великобритании после Первой мировой войны, которые достигли кульминации во всеобщей забастовке 1926 года и экономической депрессии в Европе; Беллы начали подготовку к переезду из своего дорогого особняка в Раунтоне , чтобы сократить расходы. [107] Она вернулась в Багдад и вскоре заболела плевритом . Пока она выздоравливала, она услышала, что ее младший сводный брат Хьюго умер от тифа . [108]
Многие из близких друзей Белл покинули Ирак в начале 1920-х годов, в частности Перси Кокс, который вышел на пенсию в 1923 году. [109] В конце 1922 года она завязала прочную дружбу с Кинаханом Корнуоллисом , британским советником в Ираке. Она дала понять, что открыта для романтических отношений с гораздо более молодым Корнуоллисом, но получила отказ, и их отношения остались профессиональной дружбой. [5] [110]
Белл страдала психологически с 1923 по 1926 год и, возможно, была в депрессии . [5] Новый Верховный комиссар мандата, назначенный в 1923 году, Генри Доббс , оставил Белл своим секретарем по Востоку, но консультировался с ней реже, чем Перси Кокс. [107] Фейсал также больше не консультировался с Белл после его первого года пребывания в должности, [111] и он не оправдал ее невероятно высоких ожиданий. [105] Хотя она с энтузиазмом окунулась в свою новую должность директора древностей, ей все еще не нравилось быть отстраненной от высоких государственных дел. [73] В течение двух дней в 1925 году ее любимая собака, а также собака Кинахана Корнуоллиса, о которой она также заботилась и которую она поддерживала, оба умерли. [107]
12 июля 1926 года Белл была обнаружена мертвой от передозировки аллобарбитала снотворного . Неизвестно, была ли передозировка преднамеренным самоубийством или случайной неправильной дозой. Она попросила свою служанку разбудить ее утром, предположив несчастный случай, но она также попросила Корнуоллиса присмотреть за ее новой собакой на случай, если с ней что-то случится накануне, и недавно написала философское письмо своей матери о том, что ее одинокое существование не может длиться вечно, предполагая предвидение ее смерти. [112] [113] [114] Она была похоронена на англиканском кладбище в районе Баб аль-Шарджи в Багдаде в тот же день. [115] [116] Ее похороны были крупным событием, на котором присутствовала большая толпа. Говорят, что король Фейсал наблюдал за процессией со своего личного балкона, когда они несли ее гроб на кладбище. [117] Вернувшись в Великобританию, король Георг V лично написал письмо с соболезнованиями ее родителям Хью и Флоренс. [118]
Высшее происхождение Белл и ее историческое образование привели к тому, что она придерживалась взглядов, которые считались старомодными для того времени, и, казалось, тосковала по более старой, более благородной аристократической эпохе. Ее историческое образование помогло ей понять Ближний Восток; многие британцы того времени были по сути невежественны и не интересовались историей региона после эпохи раннего христианства и поздней Римской империи. Это означало, что она формулировала свои призывы к арабским националистам в стиле воссоздания утраченного Золотого века ранних халифатов, а не использовала более современные аргументы. Она была одновременно иракским националистом и британским империалистом; Белл не видела в этом противоречия, хотя трещины между интересами иракского государства и интересами Британской империи возникли почти сразу. [103] [119]
С раннего возраста Белл была откровенной и независимой, несмотря на то, что воспитывалась в почтительном обществе; она была готова устно спорить с уважаемыми профессорами и экспертами во время обучения. [120] Иногда это проявлялось как высокомерие, особенно по отношению к британцам, которых она считала неспециалистами. [105] [52] Она была готова отступить, когда спорила с коллегами-арабистами; Т. Э. Лоуренс пишет об одном инциденте в 1911 году, когда она критиковала методы, используемые на раскопках в Каркемише, прежде чем Лоуренс и Томпсон сделали ей выговор и убедили в обратном. [36] Иногда она проявляла противоречивые наклонности, по-видимому, ей нравилось поддерживать жесткие дела. Белл придерживалась рационалистических взглядов и придерживалась атеистических взглядов. [1] [121] [16] Она безуспешно пыталась убедить своего сводного брата Хьюго не вступать в Церковь в качестве священнослужителя. [1] [122] Еще одной противоположной позицией, которую она заняла, была антисуфражистская позиция, когда набирала обороты движение в сторону женского избирательного права среди женщин с высшим образованием, таких как она сама. Она была одним из основателей Национальной женской лиги против избирательного права в 1908 году и президентом ее северного отделения. [120] Кажется, что ее позиция могла возникнуть из-за того, что оба ее родителя были антисуфражистами, а также из-за веры в то, что женщины уже могли добиться успеха в существующей системе без права голоса. [123] Похоже, она смягчилась в этой позиции позже в своей жизни, после того как парламент предоставил избирательное право женщинам в 1918 году ; Вита Сэквилл-Уэст писала, что после визита к ней в 1925 году она приветствовала движение за права женщин и перешла от либеральных взглядов своего отца к рассмотрению возможности стать избирателем Лейбористской партии. [123]
Объемные письма Белл документируют ее меняющиеся и порой противоречивые убеждения относительно правдоподобности арабского государства, лучшей степени британского участия и связанных с этим проблем. Т. Э. Лоуренс однажды заметил, что она «каждый раз меняла свое направление, как флюгер» (хотя в том же заявлении написала, что она была «замечательным человеком»). [124] В разное время она писала как за, так и против независимого арабского государства, прямого британского правления и решения Шарифан. Позже она желала, чтобы Фейсал был как независимым правителем с легитимностью для иракцев и большим личным авторитетом, но также правителем, который одновременно соглашался с британскими запросами и приоритетами: невозможная позиция. [100] Тем не менее, она понимала опасности британского участия лучше, чем многие из ее современников. [125] Отчет Белл 1920 года о регионе продемонстрировал поразительную двойственность в отношении мудрости и возможностей имперского проекта, изображая племенную культуру сельской местности как многовековую традицию, которая пережила турецкое правление и не поддавалась бы легкому вмешательству извне. [103] Согласно отчету, который она написала в Arab Bulletin:
Люди, имеющие традицию личной независимости, которая ограничивалась только их собственными обычаями, совершенно не знающие мира, лежащего за пределами их болот и пастбищ, и столь же совершенно безразличные к его интересам, как и к возможностям, которые он предлагает, не в один день пойдут в ногу с европейскими амбициями и не будут приветствовать европейские методы. И их нельзя ускорить. (...) В нашей собственной [английской] истории от Судебного процесса через Великую хартию до Имперского парламента было делом столетий, однако первый содержал зерно всего того, что должно было прийти после.
— Гертруда Белл, Основы правления в Турецкой Аравии , октябрь 1917 г. [126] [127]
Границы Ирака, возникшие во время раздела Османской империи , Каирской конференции 1921 года и присоединения Южного Курдистана 1922 года, по-прежнему сохраняются для современного государства Ирак. Включение вилайета Мосул, где доминировали курды , в состав Ирака по-прежнему считается ошибкой многими историками и комментаторами. [74] [128] Белл поддержала это включение традиционно курдских земель в государство, где доминировали арабы, однако вопреки советам некоторых ее современников, включая Т. Э. Лоуренса, Эдварда Ноэля и Э. Б. Соуна. [76] В более общем плане, Белл имела обширные контакты и личные дружеские отношения со многими арабами, но сравнительно ограниченные контакты с курдами, что, возможно, привело к ее необоснованному оптимизму относительно целесообразности включения курдских земель в Ирак. [76] В рамках своей роли в иракском правительстве она поддерживала подавление курдских восстаний 1920-х годов и не особо выступала за какие-либо привилегии или автономию для региона. [76] Разделение курдов между Ираком, Сирией, Турцией и Ираном привело к их притеснению во всех четырех странах. [129] [115] Саад Эскандер писал, что в результате Белл с большей теплотой вспоминают иракские арабы, чем иракские курды. [76]
Белл предложила децентрализацию многих аспектов управления, как потому, что это был единственный возможный способ поддерживать неоднородное многоэтническое и многоконфессиональное государство, так и из-за определенной степени приходской романтизации классической арабской культуры. Согласно ее Положению о племенных уголовных и гражданских спорах, местные шейхи в сельской местности имели широкие полномочия по управлению сбором налогов и судебной системой самостоятельно; национальное правительство имело такие полномочия только в крупных городах. Более поздние правители предпочитали сильное централизованное правительство и находили эту децентрализацию навязчивой; закон Белла был позже отменен новым правительством Иракской Республики после свержения монархии в 1958 году. [103]
Работа Белл в области археологии и ее пребывание на посту директора по древностям, как правило, высоко ценятся. Ее фотографии, заметки и подробные планы мест, которые она посетила с 1909 по 1914 год, являются «бесценной документацией», которая сохранила знания о многих памятниках и зданиях, которые были повреждены или разрушены. [36] [31] Мемориальная доска, посвященная Белл, была установлена в Археологическом музее в 1930 году после того, как король Фейсал попросил почтить ее память в проекте, которому она посвятила так много усилий. Однако репутация неиракских археологов позже пострадала из-за ее коррумпированного преемника на посту директора по древностям Ричарда Кука. Кук был вынужден уйти в отставку из-за скандала после того, как его поймали на использовании своего положения для изъятия и контрабанды древностей для собственного обогащения. После нескольких недолговечных преемников Кука, Сати аль-Хусри, политический соперник Белла, занял пост директора по древностям в 1934 году. Он преуспел в отстаивании нового закона, который пересматривал закон Белла 1924 года о древностях. Пересмотренное законодательство 1936 года дало иракскому правительству дополнительные полномочия в разделе древностей между археологами и правительством. [99]
Работа Белла с будущей Национальной библиотекой Ирака и библиотекой Национального музея Ирака была оценена как помощь в создании основы для библиотек, которые к 1980-м годам стали одними из лучших на Ближнем Востоке. Ян Джонсон оценил ее как шаг к возвращению традиции учености из Аббасидского халифата ; регион стал интеллектуальным захолустьем под властью Османской империи. [93]
Многие соотечественники Белл написали восхищенные статьи, отчеты и лекции, получив известие о ее смерти, включая Виту Сэквилл-Уэст, Лео Эмери , Арнольда Уилсона, Перси Кокса, Генри Доббса и других. [130] Некролог, написанный ее коллегой Д. Г. Хогартом, выразил уважение, которое британские чиновники испытывали к ней. Хогарт писал:
Ни одна женщина в последнее время не сочетала в себе ее качества – ее тягу к трудным и опасным приключениям с ее научным интересом и знаниями, ее компетентность в археологии и искусстве, ее выдающийся литературный дар, ее симпатию ко всем сортам и состояниям мужчин, ее политическую проницательность и понимание человеческих ценностей, ее мужскую энергию, жесткий здравый смысл и практическую эффективность – все это смягчалось женским обаянием и самым романтическим духом. [131]
Белая книга Белл 1920 года «Обзор гражданской администрации Месопотамии», возможно, первая белая книга, составленная женщиной, считается важной и влиятельной; Х. В. Ф. Уинстон назвал ее «лучшей политической работой» [115] [80] Уинстон также писал, что, несмотря на позднее падение Королевства Ирак, «настоящей работой» Белл была ее ранняя роль археолога, ученого, автора, переводчика и авантюриста, наследие, которое будет существовать еще долго после того, как иракская монархия будет забыта [132]
Эли Кедури , иракский еврей, покинувший страну, чтобы стать консервативным британским историком, осудил Фейсала как «жалкого некомпетентного», Лоуренса как «фанатика», а Белл за ее «сентиментальный энтузиазм» и «любезную глупость» в ее защите арабского государства. [133] Он обвинил их в развязывании арабского национализма в регионе, где он ранее был неизвестен. [125] Кедури восхищался большими многоэтническими империями и одобрял, оглядываясь назад, решение Арнольда Вильсона о прямом британском правлении, которое, по его мнению, лучше защитит права меньшинств; иракская еврейская община значительно сократится в 1940-х и 50-х годах перед лицом притеснений со стороны враждебного правительства. [133]
Карл Э. Мейер и Шарин Блэр Брайсак описали Белла как «одного из немногих представителей правительства Его Величества, о котором арабы вспоминают с чем-то, напоминающим привязанность» в обзоре британской политики после Первой мировой войны. [134]
В январе 1930 года король Фейсал посвятил часть Багдадского археологического музея памяти Белла. [135]
Витраж, посвященный ее памяти, созданный Дугласом Страханом , был установлен в церкви Святого Лаврентия в Ист-Раунтоне , Северный Йоркшир . На нем изображены колледж Магдалины в Оксфорде и Хадимейн в Багдаде. [136] Надпись увековечивает ее как «Сведущую в учености Востока и Запада, Слугу Государства, Ученого, Поэта, Историка, Антиквара, Садовника, Альпиниста, Исследовательницу, Любительницу Природы, Цветов и Животных, Несравненную Друга, Сестру, Дочь». [137]
В 2010-х годах команда из Ньюкаслского университета выпустила комикс-версию жизни Белла, карикатуристом которой выступил Джон Майерс. [138] [139]
В 2016 году была запущена кампания по превращению бывшего поместья семьи Белл, Red Barns, в мемориал и музей. Семья была покровителем движения искусств и ремесел в Англии, и дом, расположенный в Редкаре , украшен обоями Уильяма Морриса . Хотя здание внесено в список Grade II* , оно не обслуживалось. Выставка о ней в 2015 году в Большом Северном музее в Ньюкасле помогла привлечь интерес. Выставка переехала в Музей Кирклетама в Редкаре после своего показа в Ньюкасле. [140]
Архив Гертруды Белл, обширная коллекция работ Белл, хранящаяся в Университете Ньюкасла , была добавлена в программу ЮНЕСКО «Память мира» в 2017 году. [141] [142]
В 2019 году энтомологи, изучающие диких пчел в Саудовской Аравии, описали новый род, который они назвали в честь Белла, как род Belliturgula , известный по виду Belliturgula najdica из центральной Саудовской Аравии. [143]
Белл много писала в течение своей жизни. После ее смерти в 1926 году ее мачеха Флоренс Белл предприняла первую попытку собрать подборку ее сочинений из более чем 2400 страниц писем. В 1927 году Флоренс опубликовала два тома собранной переписки Гертруды, хотя и исключив ее наиболее романтические письма из соображений приличия, а также исключив материал, который, по ее мнению, мог бы смутить иракское правительство. [149] С тех пор были опубликованы различные сборники писем Белл, журнальных статей, отчетов и статей военного времени Arab Bulletin .
{{cite book}}: CS1 maint: отсутствует местоположение издателя ( ссылка ){{cite book}}: CS1 maint: отсутствует местоположение издателя ( ссылка )Джудит появилась в моем офисе. Я пригласила ее на обед. Мы говорили только о больнице, но я ее ненавидела. Не заставляй меня терпеть это.
собирается выделить мне комнату в своем офисе, куда я буду приходить два или три утра в неделю... в остальные дни я продолжу работать в Ставке... Офис сэра Перси находится в четверти часа езды.
мое существование здесь слишком одиноко; нельзя вечно жить одному. По крайней мере, я не чувствую, что могу.
{{cite book}}: CS1 maint: отсутствует местоположение издателя ( ссылка )
