« Дневники Гитлера» ( нем . Гитлер-Tagebücher ) представляли собой серию из шестидесяти томов журналов, предположительно написанных Адольфом Гитлером , но подделанных Конрадом Куджау в период с 1981 по 1983 год. Дневники были куплены в 1983 году за 9,3 миллиона немецких марок (2,3 миллиона фунтов стерлингов или 3,7 миллиона долларов) западногерманским новостным журналом Stern , который продал права на сериализацию нескольким новостным организациям. Одним из затронутых изданий была The Sunday Times , которая попросила своего независимого директора, историка Хью Тревора-Ропера , подтвердить подлинность дневников; он так и сделал, объявив их подлинными. На пресс-конференции, посвященной публикации, Тревор-Ропер объявил, что, поразмыслив, передумал, и другие историки также подняли вопросы относительно их обоснованности. Тщательная судебно-медицинская экспертиза, которая ранее не проводилась, быстро подтвердила, что дневники были подделкой.
Куджау, родившийся и выросший в Восточной Германии , имел опыт мелких преступлений и обмана. В середине 1970-х годов он начал продавать нацистские памятные вещи , которые контрабандой привез с Востока, но обнаружил, что может поднять цены, подделав дополнительные аутентификационные данные, чтобы связать обычные сувениры с нацистскими лидерами. Он начал подделывать картины Гитлера и все большее количество заметок, стихов и писем, пока в середине-конце 1970-х годов не выпустил свой первый дневник. Западногерманским журналистом Штерна , который «обнаружил» дневники и участвовал в их покупке, был Герд Хайдеманн , который был одержим нацистами. Когда Штерн начал покупать дневники, Хайдеманн украл значительную часть денег.
Куджау и Хайдеманн провели время в тюрьме за участие в мошенничестве, а несколько редакторов газет потеряли работу. История скандала легла в основу фильмов « Продавая Гитлера» (1991) британского канала ITV , немецкого фильма «Штонк!». (1992) и телесериал «Имитация Гитлера» (2021).
20 апреля 1945 года, в день 56-летия Адольфа Гитлера, советские войска были на грани взятия Берлина, а западные союзники уже взяли несколько немецких городов. Личный секретарь Гитлера Мартин Борман инициировал операцию «Сераль» — план по эвакуации ключевых и любимых членов окружения Гитлера из берлинского бункера, где они базировались, «Фюрербункер» , в альпийский командный центр недалеко от Берхтесгадена — убежища Гитлера на юге Германии. С аэродрома Гатов вылетело десять самолетов под общим командованием генерала Ганса Баура , личного пилота Гитлера. [1] [2] Последним вылетом был транспортный самолет Юнкерс Ju 352 , пилотируемый майором Фридрихом Гундльфингером, на борту которого находились десять тяжелых сундуков под наблюдением личного камердинера Гитлера, сержанта Вильгельма Арндта. Самолет упал в Гейденхольцском лесу недалеко от границы с Чехословакией . [3]
Некоторые из наиболее полезных частей самолета Гундльфингера были присвоены местными жителями до того, как полиция и СС оцепили место крушения. [4] Когда Баур рассказал Гитлеру о случившемся, немецкий лидер выразил сожаление по поводу потери Арндта, одного из своих самых любимых слуг, и добавил: «Я доверил ему чрезвычайно ценные документы, которые покажут потомкам правду о моих действиях! " [5] Помимо этого цитируемого предложения, нет никаких указаний на то, что было в ящиках. Последний из двух выживших в катастрофе умер в апреле 1980 года, [6] а Борман умер после того, как покинул берлинский бункер после самоубийства Гитлера 30 апреля 1945 года. документы, принадлежавшие Гитлеру, стали, по словам журналиста Роберта Харриса , «дразнящим положением дел, [которое] должно было обеспечить идеальный сценарий для подделки». [8]
Конрад Куяу родился в 1938 году в Лёбау , недалеко от Дрездена , на территории, которая впоследствии стала Восточной Германией . Его родители, сапожник и его жена, вступили в нацистскую партию в 1933 году. Мальчик вырос с верой в нацистские идеалы и боготворил Гитлера; Поражение Германии и самоубийство Гитлера в 1945 году не умерили его энтузиазма по поводу нацистского дела. Он работал на ряде черных работ до 1957 года, когда был выдан ордер на его арест в связи с кражей микрофона из Молодежного клуба Лёбау. Он бежал в Штутгарт , Западная Германия , и вскоре погрузился в временную работу и мелкие преступления. [9] [10] [a] После открытия танцевального бара в начале 1960-х годов вместе со своей девушкой Эдит Либланг, на которой он позже женился, Куджау начал создавать для себя вымышленный фон. Он рассказал людям, что его настоящее имя — Петер Фишер, изменил дату своего рождения на два года и изменил историю своего пребывания в Восточной Германии. [12] К 1963 году бар начал испытывать финансовые трудности, и Куджау начал свою карьеру как фальшивомонетчик, подделывая ваучеры на обед на сумму 27 немецких марок ; [б] его поймали и приговорили к пяти дням тюремного заключения. После освобождения он и его жена основали клининговую компанию Lieblang, хотя она приносила им небольшой доход. В марте 1968 года во время плановой проверки квартиры Куджау полиция установила, что он жил под вымышленным именем, и его отправили в тюрьму Штутгарта Штаммхайм . [14] [15]
В 1970 году Куджау посетил свою семью в Восточной Германии и обнаружил, что многие местные жители хранят нацистские памятные вещи, что противоречит законам коммунистического правительства. Он увидел возможность дешево купить этот материал на черном рынке и получить прибыль на Западе, где растущий спрос среди штутгартских коллекционеров привел к повышению цен на памятные вещи почти в десять раз по сравнению с суммой, которую он заплатил бы. Торговля была незаконной в Восточной Германии, а экспорт того, что считалось объектом культурного наследия, был запрещен. [16] Среди предметов, вывезенных контрабандой из Восточной Германии, было оружие. [17] [с]
В 1974 году Куджау арендовал магазин, в котором разместил свои нацистские памятные вещи; Аутлет также стал местом ночных попойок с друзьями и коллегами-коллекционерами, в том числе с Вольфгангом Шульце, который жил в США и стал там агентом Куджау. [20] Куджау завышал стоимость предметов в своем магазине, подделывая дополнительные аутентификационные данные — например, подлинный шлем Первой мировой войны , стоивший несколько марок, стал значительно более ценным после того, как Куджау подделал записку, указывающую, что Гитлер носил его в Ипре в конец октября 1914 года. Помимо заметок Гитлера, он представил документы, предположительно написанные от руки Борманом, Рудольфом Гессом , Генрихом Гиммлером , Германом Герингом и Йозефом Геббельсом . Он создавал сносные имитации подлинного почерка своих героев, но остальная часть работы была грубой: Куджау использовал современные канцелярские принадлежности, такие как Letraset , для создания фирменных бланков, и пытался придать своим продуктам достаточно старый вид, поливая их чаем. [21] [22] Ошибки в правописании и грамматике были относительно распространены, особенно когда он писал на английском языке; предполагаемая копия Мюнхенского соглашения 1938 года между Гитлером и Невиллом Чемберленом , в частности, гласила:
Мы рассматриваем печатку «Аремент», полученную вчера вечером, и англо-германское военно-морское соглашение как символ желания наших двух народов никогда больше не воевать друг с другом. [22]
В середине-конце 1970-х годов Куджау, способный художник-любитель, занялся созданием картин, которые, как он утверждал, были написаны Гитлером, который в молодости был художником-любителем . [d] Найдя рынок для своих поддельных работ, Куджау создавал картины Гитлера, изображающие предметы, к которым проявляли интерес его покупатели, такие как мультфильмы, обнаженные натуры и мужчины в действии - все предметы, которые Гитлер никогда не рисовал и не хотел бы рисовать, по словам Чарльза . Гамильтон , эксперт по почерку и автор книг о подделках. Эти картины часто сопровождались небольшими записками, якобы от Гитлера. Картины были выгодны Куджау. Чтобы объяснить свой доступ к памятным вещам, он выдумал несколько источников в Восточной Германии, в том числе бывшего нацистского генерала, подкупного директора музея и своего собственного брата, которого он заново выдумал как генерала восточногерманской армии. [24]
Достигнув успеха в выдаче своих поддельных записей за записи Гитлера, Куджау стал более амбициозным и скопировал вручную текст из обоих томов « Майн кампф» , хотя оригиналы были написаны на пишущей машинке. Куджау также подготовил введение к третьему тому работы. Он продал эти рукописи одному из своих постоянных клиентов, Фрицу Штифелю, коллекционеру нацистских памятных вещей, который принял их и многие другие изделия Куджау как подлинные. [25] [e] Куджау также начал подделывать серию военных стихов Гитлера, которые были настолько дилетантскими, что Куджау позже признал, что «четырнадцатилетний коллекционер признал бы это подделкой». [26]
Герд Хайдеманн родился в Гамбурге в 1931 году. Во время прихода к власти Гитлера его родители оставались аполитичными, но Хайдеманн, как и многие другие мальчики, вступил в Гитлерюгенд . После войны он выучился на электрика и увлекся фотографией. Он начал работать в фотолаборатории и стал внештатным фотографом для информационных агентств Deutsche Presse-Agentur и Keystone, а также некоторых местных гамбургских газет. Свою первую работу он опубликовал в журнале Stern в 1951 году, а четыре года спустя присоединился к газете в качестве штатного сотрудника. [27] [28] С 1961 года он освещал войны и военные действия в Африке и на Ближнем Востоке; [е] он стал одержим этими конфликтами и другими историями, над которыми работал, такими как поиск личности немецкого писателя Б. Травена . Хотя он был превосходным исследователем (коллеги называли его der Spürhund , «ищейка»), он не знал, когда прекратить расследование, из-за чего другим писателям приходилось заканчивать рассказы из большого количества заметок. [30]
В январе 1973 года по поручению Штерна Хайдеманн сфотографировал Carin II — яхту, ранее принадлежавшую Герингу. [g] Лодка была в плохом состоянии и дорога в обслуживании, но Хайдеманн взял ипотеку на свою квартиру в Гамбурге и купил ее. [31] Исследуя историю яхты, Хайдеманн взял интервью у дочери Геринга, Эдды , после чего у пары завязался роман. Благодаря этим отношениям и владению лодкой он познакомился с кругом бывших нацистов. Он начал устраивать вечеринки на «Карине II» с бывшими генералами СС Карлом Вольфом и Вильгельмом Монке в качестве почетных гостей. Вольф и Монке были свидетелями на свадьбе Хайдеманна с его третьей женой в 1979 году; пара отправилась в медовый месяц в Южную Америку в сопровождении Вольфа, где они встретили других бывших нацистов, в том числе Уолтера Рауффа и Клауса Барби , которые оба разыскивались на Западе за военные преступления . [32]
Покупка яхты вызвала у Хайдеманна финансовые проблемы, и в 1976 году он договорился с Gruner + Jahr , материнской компанией Штерна , о выпуске книги, основанной на беседах, которые он вел с бывшими солдатами и эсэсовцами. [33] Когда книга так и не была написана (материалы, предоставленные бывшими офицерами СС, не были достаточно интересными и поддающимися проверке для публикации), Хайдеман занял все более крупные суммы у своих работодателей для оплаты содержания лодки. В июне 1978 года он выставил лодку на продажу, запросив 1,1 миллиона немецких марок; он не получил никаких предложений. [34] Монке рекомендовал Хайдеману поговорить с Якобом Тифентаэлером, коллекционером нацистских памятных вещей и бывшим членом СС. Тифентаэлер не имел возможности купить яхту, но был рад выступить в качестве агента; его усилия не привели к продаже. Понимая финансовое положение Хайдеманна, Тифентаэлер предоставил ему имена других коллекционеров в районе Штутгарта. Журналист совершил поездку на юг Германии и встретился со Штифелем, который приобрел часть вещей Геринга. [35]
Stern (по-немецки «Звезда»), немецкий еженедельный новостной журнал, издаваемый в Гамбурге, был основан журналистом и бизнесменом Анри Нанненом в 1948 году для публикации скандалов, сплетен и историй , представляющих интерес для людей . [36] По мнению немецких медиа-экспертов Франка Эссера и Уве Хартунга, оно было известно своими журналистскими расследованиями и было политически левоцентристским. [37] В 1981 году Наннен подал в отставку с должности редактора журнала и перешел на роль «издателя». На его месте у Штерна было три редактора: Питер Кох, Рольф Гиллхаузен и Феликс Шмидт, которым помогали другие, в том числе руководитель отдела современной истории журнала Томас Вальде. Манфред Фишер был генеральным директором Gruner + Jahr до 1981 года, когда его повысили до совета директоров Bertelsmann , их материнской компании; его заменил Герд Шульте-Хиллен. Вильфрид Зорге был одним из менеджеров Gruner + Jahr, ответственных за международные продажи. [38] [39]
«Санди Таймс» — британская национальная широкополосная газета, воскреснаядочерняя газета «Таймс» . В 1968 году газета «Санди Таймс» , находившаяся в собственности лорда Томсона ,участвовала в сделке по покупке дневников Муссолини по согласованной окончательной цене покупки в 250 000 фунтов стерлингов, хотя они выплатили только первоначальную сумму в 60 000 фунтов стерлингов. [h] Оказалось, что это были подделки, предпринятые итальянскими матерью и дочерью Амалией и Розой Панвини. [41] В 1981 году Руперт Мердок , который владел несколькими другими газетами в Австралии, Новой Зеландии и Великобритании, приобрел Times Newspapers Ltd, которая владела как The Times , так и ее сестрой Sunday. [42] Мердок назначил Фрэнка Джайлза редактором The Sunday Times . [43] Историк Хью Тревор-Ропер стал независимым национальным директором «Таймс» в1974 году. Тревор-Ропер, которому в 1979 году был присвоен титул барона Дакра из Глэнтона, был специалистом по нацистской Германии, который работал на британские разведывательные службы во время и после Второй мировой войны. В конце войны он предпринял официальное расследование смерти Гитлера, опросив очевидцев последних действий фюрера . [44] В дополнение к официальному отчету, который он подал, Тревор-Ропер также опубликовал «Последние дни Гитлера» (1947) по этой теме. Впоследствии он написал о нацистах в « Военных директивах Гитлера» (1964 г.) и «Место Гитлера в истории » (1965 г.). [44]
Newsweek — американский еженедельный новостной журнал, основанный в 1933 году. В 1982 году главным редактором был назначенжурналист Уильям Бройлс , редактором — Мейнард Паркер; в том году тираж компании составил три миллиона читателей. [45] [46]
Неясно, когда Куджау опубликовал свой первый дневник Гитлера. Штифель говорит, что Куджау дал ему взаймы дневник в 1975 году. Шульце называет дату 1976 годом, а Куджау говорит, что начал в 1978 году, после месячной практики письма старым немецким готическим шрифтом, который использовал Гитлер. Куджау использовал один из стопки блокнотов, которые он купил по дешевке в Восточном Берлине, и попытался написать буквы «AH» золотыми буквами на лицевой стороне - купив пластиковые буквы гонконгского производства в универмаге, он случайно использовал «FH». вместо «АХ». Он взял черную ленту из настоящего документа СС и прикрепил ее к обложке сургучной печатью немецкой армии. Что касается чернил, он купил две бутылки чернил Pelikan — одну черную, другую синюю — и смешал их с водой, чтобы они легче вытекали из дешевой современной ручки, которую он использовал. Наконец он полил страницы чаем и ударил дневники о стол, чтобы придать им состарившийся вид. Куджау показал первый том Штифелю, который был впечатлен и решил, что это настоящий дневник Гитлера; Штифель хотел купить ее, но когда фальсификатор отказался, пара согласилась, что коллекционер может взять ее взаймы. [47] [48]
В июне 1979 года Штифель попросил бывшего архивариуса нацистской партии Августа Присака проверить подлинность дневника, что он впоследствии и сделал. [i] Присак показал дневник Эберхарду Йеккелю из Штутгартского университета , который также считал дневник подлинным и хотел отредактировать его для публикации. Новости о существовании дневника вскоре начали доходить до коллекционеров памятных вещей Гитлера. [50] В конце 1979 года Тифентаэлер связался с Хайдеманом и сообщил, что Штифель показал ему свою коллекцию, в которую входил дневник Гитлера — единственный, который на тот момент подделал Куджау. [35] По словам Гамильтона, «это открытие разожгло Хайдемана почти до безумия», и он настойчиво настаивал на том, что было бы журналистской сенсацией. [51]
Штифель показал Хайдеманну дневник в Штутгарте в январе 1980 года, сказав ему, что он был сделан после авиакатастрофы в Восточной Германии, хотя он отказался назвать журналисту имя своего источника. Коллекционер поговорил с Куджау, чтобы узнать, встретится ли он с Хайдеманом, но фальсификатор неоднократно отклонял запросы Хайдеманна в течение почти года. [52] Хайдеманн вернулся в офис Штерна и поговорил со своим редактором, но Кох и Наннен отказались обсуждать с ним потенциальную историю, посоветовав ему поработать над другими статьями. Единственным человеком, который интересовался этим, был Вальде, который работал с Хайдеманом над поиском источника дневников. Их поиски Куджау оказались безрезультатными, поэтому они занялись расследованием крушения. Хайдеманн, читавший автобиографию Баура, знал о полете Гундльфингера и установил связь между операцией «Серальо» и дневником; В ноябре 1980 года два журналиста отправились в Дрезден и обнаружили могилы экипажа самолета. [53]
В январе 1981 года Тифентаэлер дал Хайдеману номер телефона Куджау, попросив журналиста спросить «мистер Фишер», один из псевдонимов Куджау. Во время последующего телефонного звонка Куджау сообщил Хайдеману, что имеется 27 томов дневников Гитлера, оригинал рукописи неопубликованного третьего тома « Майн кампф» , оперы молодого Гитлера под названием «Виланд дер Шмид» ( «Виланд-Кузнец »), [j] многочисленные письма. и неопубликованные документы, а также несколько картин Гитлера, большинство из которых все еще находились в Восточной Германии. Хайдеманн предложил два миллиона немецких марок за всю коллекцию и гарантировал секретность, пока все не будет перевезено через границу. По словам Харриса, хотя пара не согласилась на сделку, они согласились с «основами сделки»; Условием Куджау было то, что он будет иметь дело только напрямую с Хайдеманом, что устраивало журналиста как способ уберечь других членов Штерна от этой истории. [55] [56]
Хайдеманн и Вальде подготовили для внутреннего обсуждения проспект, в котором описали, что можно приобрести, и стоимость. Документ, подписанный Хайдеманом, заканчивался завуалированной угрозой: «Если наша компания считает, что риск слишком велик, я предлагаю найти издательскую компанию в Соединенных Штатах, которая могла бы вложить деньги и гарантировать, что мы получим немецкие права на публикацию». Пара не показала проспект никому в Stern , а вместо этого представила его заместителю управляющего директора Gruner + Jahr Яну Хенсманну и Манфреду Фишеру; они также запросили у издателя залог в размере 200 000 марок для обеспечения прав Куджау. После встречи, которая длилась немногим более двух часов и без обращения к эксперту или историку, депозит был санкционирован. [57] [58] Как только встреча закончилась, около 19:00, Хайдеманн отправился в Штутгарт с деньгами на депозит, чтобы встретиться с Куджау. [59]
На этой первой встрече 28 января 1981 года, которая длилась более семи часов, Хайдеманн предложил Куджау залог в размере всего 100 000 немецких марок для согласования сделки, который Куджау не принял. На второй встрече на следующий день репортер раскрыл еще одну приманку, которую он принес с собой: униформу, которая, по его словам, принадлежала Герингу. Куджау предварительно согласился предоставить дневники и сказал Хайдеману, что позвонит ему, как только сможет организовать их получение из Восточной Германии. В знак доброй воли Хайдеман одолжил униформу фальсификатору, чтобы он показал ее вместе со своей коллекцией другой униформы высших нацистов; Со своей стороны Куджау подарил журналисту картину, предположительно написанную Гитлером. И картина, и униформа оказались подделками. [60] [61]
Неделю спустя Куджау встретился с Якелем и Алексом Куном по поводу стихов, которые он подделал и продал Штифелю. Они были опубликованы Якелем и Куном в 1980 году, но один историк отметил, что одно из стихотворений не могло быть написано Гитлером, поскольку оно было написано поэтом Герибертом Менцелем . [62] Йеккель был обеспокоен тем, что рассматриваемое стихотворение сопровождалось письмом на канцелярских принадлежностях нацистской партии, гарантирующим, что оно является подлинным произведением Гитлера. Многие другие предметы в коллекции Штифеля были проверены аналогичным образом, поэтому и в отношении них начали возникать сомнения. Куджау заявил, что ничего не знает, заявив, что он был всего лишь посредником, но сказал им, что Хайдеманн, известный журналист, видел место крушения, откуда были взяты документы; Йекель посоветовал Штифелю провести судебно-медицинскую экспертизу его коллекции [63] и передал 26 подозрительных стихотворений окружному прокурору Гамбурга для расследования. [k] Грюнер + Яр также знал о проблемах со стихами и о том, что источником был Куджау, но он заверил их, что этот источник находился в другом месте в Восточной Германии, не связанном с дневниками, и они продолжили свою сделку. [65]
Через десять дней после встречи с Якелем и Куном Куджау подготовил еще три дневника. Содержание было скопировано из ряда книг, газет и журналов, освещающих жизнь Гитлера. Главным среди них был двухтомный труд историка Макса Домаруса « Гитлер: Reden und Proklamationen, 1932–45» (« Гитлер: речи и прокламации», 1932–45 ), в котором представлена повседневная деятельность Гитлера. Многие записи в дневнике представляли собой списки рекламных акций и официальных мероприятий нацистской партии. Хотя Куджау и оставил в дневниках некоторую личную информацию о Гитлере, это, по мнению и Харриса, и Гамильтона, было пустяком. [66] [67] Он начал работать по графику выпуска трех дневников в месяц. Позже он заявил, что ему удалось выпустить один из томов за три часа; в другом случае он написал три дневника за три дня. [68]
17 февраля 1981 года Куджау прилетел в Штутгарт и передал Хайдеману три недавно подготовленных дневника, [l] за которые Хайдеманн дал ему 35 000 немецких марок. Это было намного меньше, чем 120 000 немецких марок (40 000 немецких марок за дневник), обещанных Куджау на первой встрече, с которой Хайдеманн также требовал 10% комиссионных; Сокращение средств объяснялось необходимостью получить «экспертное заключение» о подлинности дневников, а остаток был выплачен позже. [69] На следующий день репортер передал дневники Gruner + Jahr. На последующей встрече с Вальде, Хенсманном, Зорге и Фишером Хайдеманн и Вальде снова настояли на сохранении секретности проекта, чтобы гарантировать приобретение всех дневников - было решено, что даже редакторам «Штерна» не следует сообщать об открытии. Что еще более важно, по словам Харриса, было решено не передавать материал судмедэксперту или историку до тех пор, пока не будут получены все дневники. Фишер обязал компанию совершать будущие покупки, немедленно выделив на проект один миллион немецких марок. [70] Компания также создала специальное подразделение для работы с дневниками в пристройке к главному офису Gruner + Jahr. Его возглавлял Вальде, и в его состав входили помощник, два секретаря и Хайдеман. При получении дневников их фотокопировали и переписывали с готического письма на современный немецкий язык. [71] Heidemann также заключила частный контракт с Gruner + Jahr, который держался в секрете от юридического и кадрового отделов компании. В нем содержалась сделка по публикации книг через компанию с щедрыми гонорарами, а также договоренность о том, что через десять лет после публикации оригинальные дневники будут переданы Хайдеману для исследовательских целей, а после его смерти они будут переданы правительству Западной Германии. Ему также должны были дать премию в размере 300 000 немецких марок за возвращение первых восьми дневников. [72]
Катастрофический взрыв в Райнсдорфе — это все, что мне нужно. Лучом надежды сегодня стала церемония открытия Дома немецкого искусства в Мюнхене.
Но в любом случае я могу немного расслабиться с архитекторами. У Э [Евы Браун] теперь есть два маленьких щенка, поэтому время не слишком отягощает ее руки.
Надо поговорить с Э. и о Геринге. Его отношение к ней просто неправильное.
Дневниковая запись Куджау от 30 июня 1935 года. [73]
Доставка дневников продолжалась, хотя между Хайдеманом и Куджау существовала напряженность, отчасти из-за «властной личности и двуличности» журналиста. [74] Из-за характера сделок компания Heidemann не предоставила Gruner + Jahr квитанций, и бизнес велся компанией на основе доверия. К концу февраля 1981 года за дневники было заплачено 680 000 немецких марок, из которых Куджау получил лишь около половины. Остальное Хайдеманн присвоил себе, обманув при этом и своего работодателя, и фальсификатора. [75]
Несмотря на добровольные ограничения секретности, наложенные на узкий круг внутри «Грюнер + Яр», Хайдеманн не удержался и показал один из томов Монке, поскольку в записи упоминался СС « Лейбштандарт Адольф Гитлер» , бывший полк Монке. Хайдеман зачитал три записи из дневников — от 15, 17 и 18 марта, — которые касались посещений Гитлером полка во время пребывания в казармах Лихтерфельде и Фризенштрассе. Монке сообщил ему, что записи были неточными, сказав, что казармы Лихтерфельде не были заняты войсками в тот день, что название полка, использованное в дневнике, было введено намного позже и что, насколько ему известно, Гитлер никогда не посещал казармы на Фризенштрассе. . Хайдемана не тронули откровения своего друга, и он утверждал, что Гитлер, вероятно, написал то, что планировал сделать, а не то, что он сделал. Харрис предполагает, что это показало, что журналист «давно перестал рассуждать о дневниках на рациональной волне». [76]
Круг тех, кто знал о дневниках в Gruner + Jahr, расширился в мае 1981 года, когда Фишер решил разобраться в сложных обстоятельствах, связанных с авторским правом, связанных с собственностью Гитлера. [m] Он обсудил этот вопрос с юрисконсультом компании Андреасом Руппертом, который посоветовал поговорить с Вернером Мазером , историком, который выступал в качестве доверенного лица по таким вопросам перед семьей Гитлера . [78] Хайдеман посетил Мазера в июне 1981 года и заключил сделку, которая позволила журналисту и Штерну за оплату 20 000 немецких марок сохранить «права на все обнаруженные или купленные документы или записи, находящиеся под рукой Адольфа Гитлера… .. которые до сих пор еще не опубликованы». [79]
- «Англичане сводят меня с ума — стоит ли мне позволить им сбежать [из Дюнкерка] или нет? Как на это реагирует этот Черчилль?»
- «Этот человек Борман стал для меня незаменимым. Если бы у меня было пять Борманов, я бы не сидел сейчас здесь [в берлинском бункере]».
- «[Гиммлер] живет в другом мире — древнегерманском фантастическом мире. Я начинаю думать, что он сошел с ума».
- «Как, черт возьми, Сталину это удается? Всегда считал, что у него не осталось офицеров, но он поступил правильно (чистка офицерского корпуса). Новая командная структура в Вермахте – это то, что нам тоже нужно».
Дневниковые записи, созданные Куджау и широко используемые Newsweek [80]
После того, как двенадцать дневников были доставлены Gruner + Jahr, Хайдеманн сообщил своим работодателям, что цена выросла с 85 000 немецких марок до 100 000 немецких марок за дневник; Причина, указанная Хайдеманом, заключалась в том, что восточногерманскому генералу, занимавшемуся контрабандой дневников, теперь приходилось подкупать больше людей. Дополнительные деньги остались у Heidemann и не были переданы Kujau. Журналист начал вести расточительный образ жизни на свои незаконные доходы, в том числе на две новые машины (кабриолет BMW и Porsche на общую сумму 58 000 немецких марок), аренду двух новых квартир на эксклюзивной улице Эльбхаусзе в Гамбурге и ювелирные изделия. Он также потратил значительные суммы на приобретение новых нацистских памятных вещей. Некоторые из них были подлинными, например, почетный кинжал СС Вольфа; другие были куплены у Куджау, в том числе 300 поддельных картин маслом, рисунков и эскизов, которые, по утверждениям Куджау, принадлежали Гитлеру. Другие предметы с пометками Куджау, подтверждающими их подлинность, включали пистолет, который, по описанию, использовался Гитлером для самоубийства, и флаг, известный как Blutfahne ( «Кровавый флаг»), который носил Гитлер во время неудавшегося Мюнхенского пивного путча 1923 года. и обагрены кровью расстрелянных полицией нацистов. [81]
Покупка дневников продолжалась с середины до конца 1981 года: Gruner + Jahr передала Хайдеманну 345 000 немецких марок 29 июля и еще 220 000 немецких марок неделю спустя, в результате чего с начала года общая сумма достигла 1,81 миллиона немецких марок. На эту сумму для компании было приобретено 18 ежедневников. Шульте-Хиллен, новый управляющий директор, подписал разрешение на еще один миллион немецких марок для будущих покупок. [82] Чуть более двух недель спустя он подписал дополнительное разрешение на 600 000 немецких марок после того, как Хайдеманн сказал ему, что стоимость дневников теперь выросла до 200 000 немецких марок каждый; Хайдеманн также сообщил, что существует более 27 дневников. [61]
В середине декабря 1982 года автор и будущий отрицатель Холокоста Дэвид Ирвинг также участвовал в отслеживании существования дневников Гитлера. [n] Присак ранее рассказал Ирвингу о существовании одного из дневников коллекционера из Штутгарта. Во время визита в Призак с целью оценить его коллекцию нацистских документов Ирвинг узнал номер телефона Штифеля, по которому он определил адрес; он также получил фотокопии некоторых страниц дневника от Присака. Ирвинг без предупреждения посетил Штифеля и попытался узнать название источника, но коллекционер ввел его в заблуждение относительно происхождения. Ирвинг изучил фотокопии Присака и увидел ряд проблем, включая орфографические ошибки и изменение стиля написания определенных слов. [86] [о]
В апреле 1982 года Вальде и Хайдеманн связались с Йозефом Хенке и Клаусом Ольденхаге из Бундесархива ( Федерального архива Германии) и Максом Фрай-Зульцером, бывшим главой судебно-медицинского отдела полиции Цюриха, за помощью в подтверждении подлинности дневников. Они не упоминали конкретно дневники, а в основном говорили о новом материале. Судмедэкспертам также не дали весь дневник, а удалили только одну страницу. Для сравнения они также предоставили экспертам другие образцы письма Гитлера, рукописный черновик телеграммы: он был из собственной коллекции Хайдеманна и также был подделан Куджау. Через несколько дней Вальде предоставил дополнительные документы для сравнения — все куджауские подделки. [88] Затем Уолд вылетел в США и нанял Ордвея Хилтона, еще одного судебно-медицинского эксперта. [p] Никто из участников не был экспертом в изучении нацистских документов, а Хилтон не умела читать по-немецки. Руководство Стерна было слишком занято секретностью, чтобы открыто раскрыть источник информации или предоставить экспертам полный дневник, что привело бы к более тщательному изучению более широкого материала. [90] На основании предоставленных образцов эксперты пришли к выводу, что почерк подлинный. Впоследствии Хилтон сообщил, что «не было никаких сомнений», что оба документа, которые у него были, были написаны одним и тем же человеком, которым он считал Гитлера. [91]
Покупка дневников продолжалась, и к июню 1982 года у Gruner + Jahr было уже 35 томов. [92] В начале 1983 года компания приняла решение работать над датой публикации дневников. Чтобы обеспечить широкую читательскую аудиторию и максимизировать их прибыль, Стерн выпустил проспект потенциально заинтересованным сторонам, Newsweek , Time , Paris Match и синдикату газет, принадлежащих Мердоку. [93] Стерн арендовал большое хранилище в швейцарском банке. Они заполнили пространство нацистскими памятными вещами и выставили различные письма и рукописи. [94]
Первым историком, изучившим дневники, был Хью Тревор-Ропер, который был осторожен, но впечатлен объемом документации, находившейся перед ним. [95] Когда ему объяснили предысторию приобретения, его сомнения уменьшились; ему ложно сообщили, что бумага прошла химическую проверку и оказалась довоенной, и ему сказали, что Штерн знал личность офицера Вермахта , который спас документы из самолета и с тех пор хранил их. [96] К концу встречи он убедился, что дневники были подлинными, и позже сказал: «Кто, спросил я себя, станет подделывать шестьдесят томов, когда шесть послужат его цели?» [97] В статье в «Таймс» от 23 апреля 1983 г. он написал:
Теперь я удовлетворен тем, что документы подлинны; что история их странствий с 1945 года правдива; и что стандартные описания писательских привычек Гитлера, его личности и даже, возможно, некоторых публичных событий, возможно, вследствие этого придется пересмотреть. [98]
На следующий день после того, как Тревор-Ропер высказал свое мнение о подлинности, Руперт Мердок и его переговорная группа прибыли в Цюрих. Была предварительно согласована сделка на сумму 2,5 миллиона долларов за права сериализации в США, а также дополнительные 750 000 долларов за права Великобритании и Содружества. Пока шли дискуссии между Мердоком и Зорге, дневники изучались Бройлом и его командой Newsweek . После длительных переговоров Бройлу сообщили, что минимальная цена, которую рассматривает Стерн , составляет 3 миллиона долларов; американцы вернулись домой, сообщив Хенсманну, что свяжутся с ним по телефону через два дня. [99] Когда Бройл связался с немцами, он предложил сумму при условии подтверждения выбранным ими экспертом Герхардом Вайнбергом . В 1952 году Вайнберг, осторожный и осторожный историк, написал «Путеводитель по захваченным немецким документам » для использования военными США; Гамильтон описывает эту работу как окончательную по объему темы. [100] Вайнберг отправился в Цюрих и, как и Тревор-Ропер, был впечатлен и успокоен разнообразием выставленных экспонатов; его также частично убедило подтверждение Тревором-Ропером подлинности дневников. [101] Вайнберг отметил, что «трудно поверить в то, что кто-то подделывает сотни, даже тысячи страниц рукописного текста». [100] У него были некоторые сомнения по поводу материала, и он сказал, что «чувствовал бы себя более комфортно, если бы для просмотра материала был привлечен немецкий эксперт по Третьему Рейху, который уже заработал себе репутацию». [102] Он также заявил, что «все еще есть место - хотя и маловероятное - для подозрений в том, что все это - мистификация. Очевидным мотивом могут быть деньги. Другим может быть попытка реабилитировать Гитлера». [102]
Newsweek устно принял предложение Хенсманна, а тот, в свою очередь, проинформировал Мердока, предоставив ему возможность повысить свою ставку. Мердок был в ярости, посчитав рукопожатие в Цюрихе окончательным. [103] 15 апреля 1983 года Мердок вместе с Марком Эдмистоном, президентом Newsweek , встретился с Шульте-Хилленом, который неожиданно и без объяснения причин отказался от всех предыдущих устных — и, следовательно, по его мнению, необязательных — соглашений. и сказал им, что цена теперь составляет 4,25 миллиона долларов. Мердок и Эдмистон отказались согласиться на новую цену и оба ушли. Менеджеры Stern , не имея партнеров-издателей, отказались от своих заявлений и заключили вторую сделку с Мердоком, который снизил цену, заплатив 800 000 долларов за права в США и 400 000 долларов за права в Великобритании и Австралии. Дальнейшие сделки были заключены во Франции с Paris Match на 400 000 долларов; в Испании с Grupo Zeta за 150 000 долларов; в Нидерландах за 125 000 долларов; в Норвегии за 50 000 долларов; а в Италии — «Панорама» за 50 000 долларов. Newsweek не пошел на сделку и вместо этого основывал свои последующие статьи на копиях дневников, которые они видели в период переговоров. [104]
.jpg/1280px-Hugh_Trevor-Roper_(1975).jpg)
22 апреля 1983 г. в пресс-релизе Стерна было объявлено о существовании дневников и их предстоящей публикации; пресс-конференция была объявлена на 25 апреля. [105] Услышав новости от Штерна , Йекель заявил, что он «крайне скептически» относился к дневникам, в то время как его коллега-историк Карл Дитрих Брахер из Боннского университета также считал их легитимность маловероятной. Ирвингу звонили международные новостные компании — BBC, The Observer , Newsweek , Bild Zeitung — и он сообщал им всем, что дневники — фейки. [106] Бывший канцлер Германии Гельмут Шмидт также заявил, что не может поверить в подлинность дневников. [107] На следующий день The Times опубликовала новость о том, что их воскресная дочерняя газета имеет права на сериализацию в Великобритании; в издании также была опубликована обширная статья Тревора-Ропера с его мнением о подлинности и важности открытия. К этому моменту у историка возникли растущие сомнения по поводу дневников, которые он передал редактору «Таймс » Чарльзу Дугласу-Хьюму . Редактор «Таймс» предполагал, что Тревор-Ропер также свяжется с Джайлзом в «Санди Таймс» , в то время как Тревор-Ропер думал, что это сделает Дуглас-Хоум; ни один из них не сделал этого. Таким образом, воскресная газета не обращала внимания на растущую обеспокоенность тем, что дневники могут быть не подлинными. [108]
Вечером 23 апреля в печатных машинах начал выходить выпуск « Санди таймс» , вышедший на следующий день . После вечернего собрания редакции Джайлз позвонил Тревору-Роперу и попросил его написать статью, опровергающую критику дневников. Он обнаружил, что историк совершил «поворот на 180 градусов» относительно подлинности дневников и теперь далеко не уверен, что они настоящие. Заместитель редактора газеты Брайан Макартур позвонил Мердоку, чтобы узнать, следует ли им остановить тираж и переписать затронутые страницы. Ответ Мердока был: «К черту Дакра. Опубликуй». [109] [110]
Днем 24 апреля в Гамбурге на пресс-конференции на следующий день Тревор-Ропер спросил у Хайдеманна имя своего источника: журналист отказался и рассказал другую историю о том, как были приобретены дневники. Тревор-Ропер был подозрительным и внимательно допрашивал репортера более часа. [111] Хайдеманн обвинил историка в том, что он действовал «точно как офицер британской армии» в 1945 году. [110] На последующем ужине историк уклончиво ответил на вопрос руководителей Stern , что он собирается сказать на объявлении на следующий день. . [112]
На пресс-конференции Тревор-Ропер и Вайнберг выразили сомнение в подлинности и заявили, что немецким экспертам необходимо изучить дневники, чтобы подтвердить подлинность произведений. Далее Тревор-Ропер сказал, что его сомнения возникли из-за отсутствия доказательств того, что эти книги были теми же самыми, что были в разбившемся самолете в 1945 году. Он закончил свое заявление словами: «Я сожалею, что обычный метод исторической проверки была принесена в жертву возможно необходимым требованиям журналистской сенсации». [113] В передовой статье The Guardian его публичное обращение было описано как проявление «морального мужества». [114] Ирвинг, которого во вступительном слове Кох описал как историк, «не имеющий репутации, которую можно потерять», стоял у микрофона, задавая вопросы, и спрашивал, как Гитлер мог вести свой дневник в дни, последовавшие за заговором 20 июля. , когда его рука была повреждена. Он объявил дневники подделками и поднял вверх фотокопии страниц, которые ему дал Призак. Он спросил, были ли проверены чернила в дневниках, но ответа от менеджеров « Штерна» не последовало . Фотографы и съемочные группы боролись, чтобы лучше запечатлеть Ирвинга, а журналисты нанесли несколько ударов, в то время как охранники вошли и насильно вывели Ирвинга из комнаты, пока он кричал «Чернила! Чернила!» [115] [116] [117]
Поскольку теперь возникли серьезные сомнения в подлинности дневников, Штерн столкнулся с возможностью судебного иска за распространение нацистской пропаганды. Чтобы вынести окончательное решение по дневникам, Хаген, один из юристов компании, передал Хенке в Бундесархив три полных дневника для более полной судебно-медицинской экспертизы. [118] Пока продолжались дебаты о подлинности дневников, 28 апреля Штерн опубликовал его специальное издание, в котором излагались предполагаемые взгляды Гитлера на бегство Гесса в Шотландию, Хрустальную ночь и Холокост . [105] На следующий день Хайдеман снова встретился с Куджау и купил у него последние четыре дневника. [119]
В следующее воскресенье, 1 мая 1983 года, газета «Санди Таймс» опубликовала дополнительные статьи, раскрывающие предысторию дневников, более тесно связывающие их с авиакатастрофой 1945 года и дающие характеристику Хайдеманна. В тот день, когда газета Daily Express позвонила Ирвингу, чтобы получить дополнительные комментарии по поводу дневников, он сообщил им, что теперь считает дневники подлинными; На следующий день «Таймс» опубликовала историю о развороте Ирвинга. Ирвинг объяснил, что Стерн показал ему дневник за апрель 1945 года, в котором почерк имел наклон слева направо, а почерк уменьшался по всей линии. [120] На последующей пресс-конференции Ирвинг объяснил, что он изучал дневники доктора Теодора Морелла , личного врача Гитлера, в которых Морель диагностировал у фюрера болезнь Паркинсона , симптомом которой было писать так, как появился текст. в дневниках. [121] Харрис утверждает, что свою роль могли сыграть и другие мотивы: отсутствие упоминаний о Холокосте в дневниках могло быть воспринято Ирвингом как подтверждающее доказательство его тезиса, выдвинутого в его книге « Война Гитлера» , о том, что Холокост место без ведома Гитлера. [122]
В тот же день Хаген посетил Бундесархив и ему рассказали о своих выводах: ультрафиолетовый свет показал на бумаге флуоресцентный элемент, которого не должно было присутствовать в старом документе, и что переплеты одного из дневников включали полиэстер, которого не было. были сделаны до 1953 года. Исследование архивов также выявило ряд ошибок. [123] Результаты были лишь частичными и не окончательными; для облегчения анализа было предоставлено больше томов. [124]
Когда Хаген доложил руководству Штерна , было созвано экстренное совещание, и Шульте-Хиллен потребовал назвать источник Хайдеманна. Журналист уступил и сообщил о происхождении дневников, которые ему передал Куджау. Харрис описывает, как руководство Штерна овладело бункерным менталитетом , поскольку вместо того, чтобы признать истинность выводов Бундесархива , они искали альтернативные объяснения того, как послевоенные отбеливающие вещества могли быть использованы в газетах военного времени. Затем газета опубликовала заявление в защиту своей позиции, которое, по мнению Харриса, было «полным бравадой». [126]
Пока Кох гастролировал по США, давая интервью большинству крупных новостных каналов, он встретил Кеннета В. Ренделла , эксперта по почерку в студии CBS , и показал ему один из томов. Первым впечатлением Ренделла было то, что дневники были подделаны. Позже он сообщил, что «все выглядело неправильно», включая новые чернила, бумагу низкого качества и подписи, которые были «ужасным воспроизведением» гитлеровских подписей. [127] Ренделл заключает, что дневники не были особенно хорошей подделкой, называя их «плохими подделками, но большой мистификацией». Он заявляет, что «за исключением подражания привычке Гитлера наклонять свой почерк по диагонали, когда он писал поперек страницы, фальсификатор не смог соблюсти или имитировать самые фундаментальные характеристики своего почерка». [128]
4 мая пятнадцать томов дневников были изъяты из хранилища швейцарского банка и переданы различным судебно-медицинским экспертам: четыре отправились в Бундесархив, а одиннадцать — швейцарским специалистам в Санкт-Галлене. Первоначальные результаты были готовы 6 мая, что подтвердило то, что судебно-медицинские эксперты говорили руководству Штерна на прошлой неделе: дневники были плохой подделкой, с современными компонентами и чернилами, которые не использовались в военной Германии. Были проведены измерения испарения хлорида в чернилах, которые показали, что дневники были написаны в течение предыдущих двух лет. Были также фактические ошибки, в том числе некоторые из книги Домаруса « Гитлер: Reden und Proklamationen, 1932–45» , которую скопировал Куджау. Прежде чем передать эту новость Штерну, Бундесархив уже проинформировал правительство, заявив, что это «министерский вопрос». Менеджеры Стерна попытались опубликовать первое заявление для прессы, в котором подтвердились выводы судебно-медицинской экспертизы и заявили, что дневники были сфальсифицированы, но официальное заявление правительства было опубликовано за пять минут до заявления Стерна . [129]
Как только правительственное заявление появилось по телевидению, Куджау увез жену и любовницу в Австрию; последнего он представил Эдит как свою уборщицу. После того, как несколько дней спустя он увидел новостной репортаж, в котором он был назван фальсификатором, а также услышал, что Штерн заплатил девять миллионов немецких марок, он сначала позвонил своему адвокату, а затем государственному прокурору Гамбурга, прежде чем согласиться сдаться на границе между Австрия и Западная Германия на следующий день. Во время обыска в его доме полиция обнаружила несколько блокнотов, идентичных тем, которые использовались при мошенничестве. Куджау продолжал использовать вариант истории, которую он рассказал Хайдеману, — историю о получении дневников с Востока, — но ему было горько, что журналист все еще находится на свободе и утаил от него так много денег Стерна . Через тринадцать дней, 26 мая, он написал полное признание, заявив, что Хайдеман с самого начала знал, что дневники были подделкой. [130] Хайдеманн был арестован в тот же вечер. [131]
После полицейского расследования, которое длилось более года, 21 августа 1984 года в Гамбурге начался судебный процесс против Хайдеманна и Куджау. Обоим мужчинам было предъявлено обвинение в хищении у Стерна 9,3 миллиона немецких марок. [132] [133] [q] Несмотря на серьезность обвинений, предъявленных двум мужчинам, Гамильтон считает, что «также казалось очевидным, что судебный процесс будет фарсом, настоящим фарсом, который разозлит судью и развлечет судью». весь мир." [137] Разбирательство длилось до июля 1985 года, когда оба мужчины были отправлены в тюрьму: четыре года и восемь месяцев для Хайдеманна, четыре года и шесть месяцев для Куджау. В сентябре одного из вспомогательных судей, курировавших это дело, заменили после того, как он заснул; [138] три дня спустя суд был «забавлен», увидев фотографии трусов Иди Амина , которые Хайдеманн поместил в рамку на своей стене. [139] Иногда дело «доходило до ссоры» между Куджау и Хайдеманом. [140] Подводя итоги, судья Ханс-Ульрих Шредер заявил, что «халатность Штерна убедила меня смягчить приговоры двум главным сообщникам». [134] [141] Хайдеманн был признан виновным в краже 1,7 миллиона немецких марок у Штерна , а Куджау был признан виновным в получении 1,5 миллиона немецких марок за участие в подделках. Несмотря на длительное расследование и суд, по меньшей мере пять миллионов немецких марок остались пропавшими без вести. [142]
Когда Куджау вышел из тюрьмы в 1987 году, он страдал от рака горла. Он открыл галерею в Штутгарте и продавал «подделки» Сальвадора Дали и Жоана Миро , подписанные его собственным именем. [143] Хотя он и преуспел, Куджау позже был арестован за подделку водительских прав; он был оштрафован на сумму, эквивалентную 2000 фунтов стерлингов. Он умер от рака в Штутгарте в сентябре 2000 года. [144]
Хайдеманн также был освобожден из тюрьмы в 1987 году. [145] Пять лет спустя в немецкой газете Der Spiegel сообщалось, что в 1950-х годах он был завербован Штази , тайной полицией Восточной Германии, для наблюдения за прибытием американского ядерного оружия. в Западную Германию. [146] В 2008 году его долги превышали 700 000 евро, и он жил на социальное обеспечение; [147] его ситуация не изменилась к 2013 году, и он по-прежнему был огорчен обращением с ним. [148]
Двое редакторов Стерна , Кох и Шмидт, потеряли работу из-за скандала . Оба сильно жаловались, когда им сказали, что их отставки ожидаются, указав, что они оба хотели уволить Хайдеманна в 1981 году. Каждому из них была предоставлена компенсация в размере 3,5 миллиона немецких марок (около 1 миллиона долларов) как часть выходного пособия. [149] Сотрудники журнала были недовольны подходом своих менеджеров и проводили сидячие забастовки в знак протеста против «обхода руководством традиционных редакционных каналов и мер безопасности». [150] Скандал вызвал серьезный кризис для Стерна , и, по словам Эссера и Хартунга, журнал «когда-то известный своими журналистскими расследованиями, стал ярким примером ищущей сенсаций журналистики чековой книжки». [37] Доверие к Стерну было серьезно подорвано, и журналу потребовалось десять лет, чтобы восстановить свой доскандальный статус и репутацию. [37] По данным Немецкого исторического института , скандал также «способствовал дискредитации тенденции к «непредвзятой» и эвфемистической оценке Третьего рейха в западногерманской популярной культуре». [151]
В Sunday Times Мердок перевел Джайлза на новую должность «почетного редактора». Когда Джайлз спросил, что означает это звание, Мердок ответил ему: «Это латынь, Фрэнк; буква e означает, что ты выбыл, а заслуга означает, что ты это заслужил». [152] Позже Мердок сказал, что «тираж увеличился и остался на том же уровне. Мы не потеряли деньги или что-то в этом роде», имея в виду 20 000 новых читателей, которые газета сохранила после того, как разразился скандал, и тот факт, что Стерн вернул все деньги, уплаченные ему Sunday Times . В апреле 2012 года во время расследования Левесона он признал свою роль в публикации дневников и взял на себя вину за принятие решения, заявив: «Это была огромная ошибка, которую я совершил, и мне придется жить с ней всю оставшуюся жизнь». ." [153] Тревор-Ропер умер в 2003 году. Несмотря на долгую и уважаемую карьеру историка, по словам Ричарда Дэвенпорт-Хайнса , его биографа, роль Тревора-Ропера в скандале оставила его репутацию «навсегда запятнанной». [44] [r] В январе 1984 года Бройлс подал в отставку с поста редактора Newsweek , чтобы «заниматься новыми предпринимательскими начинаниями». [155]
В 1986 году журналист Роберт Харрис опубликовал отчет об этой мистификации « Продажа Гитлера: история дневников Гитлера» . [156] Пять лет спустя «Продавая Гитлера» , пятисерийный драматический документальный сериал по книге Харриса, транслировался по британскому каналу ITV . В нем снимались Джонатан Прайс в роли Хайдемана, Алексей Сэйл в роли Куджау, Том Бейкер в роли Фишера, Алан Беннетт в роли Тревора-Ропера, Роджер Ллойд-Пак в роли Ирвинга, Ричард Уилсон в роли Наннена и Барри Хамфрис в роли Мердока. [157] Позже в том же году Чарльз Гамильтон опубликовал вторую книгу по расследованию подделок: « Дневники Гитлера» . [158] В 1992 году история дневников была адаптирована для большого экрана Гельмутом Дитлем в его сатирическом немецкоязычном фильме Schtonk! Фильм, в котором Гётц Джордж сыграл главную роль в роли Хайдемана и Уве Оксенкнехт в роли Куджау, получил три награды Deutscher Filmpreis , а также номинации на «Золотой глобус» и премию «Оскар» . [160] [161]
В 2004 году один из дневников был продан на аукционе за 6400 евро неизвестному покупателю. [162] В 2013 году Штерн объявил, что они передадут оставшуюся часть Бундесархиву в 2013 году [150] , но передача так и не состоялась. [163] Один из журналистов Sunday Times , участвовавших в этой истории, Брайан Макартур , позже объяснил, почему так много опытных журналистов и бизнесменов «были так легковерны» относительно подлинности дневников:
...обнаружение дневников Гитлера стало настолько заманчивой новостью, что нам всем хотелось поверить в их подлинность. Более того, заключив сделку, нам пришлось продолжать верить в их подлинность, пока они не были убедительно продемонстрированы как подделки. ... Те немногие из нас, кто был посвящен в тайну, питались адреналином: мы собирались написать самую потрясающую сенсацию в нашей карьере. [164]
В марте 2023 года все 62 тома поддельных дневников были опубликованы в печатном виде немецким издательством März Verlag и для свободного просмотра на сайте Norddeutscher Rundfunk . В апреле издательство Bertelsmann, которому принадлежат дневники, заявило, что передаст их немецкому государству на сохранение. Институту современной истории Лейбница было поручено расследовать, как были восприняты дневники и почему к ним отнеслись так серьезно. В рамках расследования будет осмотрена Наннен, которая умерла в 1996 году и, как теперь известно, была более причастна к нацизму, чем предполагалось ранее. Дневники будут выставлены на всеобщее обозрение в Федеральном архиве Германии . [165]
Жил-был человек по имени Дакр,
Который был Богом на своем маленьком акре,
Но в том, что касается дневников,
Он был совершенно ультра-вирес И
не мог обнаружить старого обманщика. [154]