Натанаэль Шмидт (22 мая 1862 г. — 29 июня 1939 г.) [1] из Итаки, штат Нью-Йорк , был шведско-американским баптистским священником , христианским гебраистом , востоковедом , профессором , теологом и прогрессивным демократом .
Шмидт родился в коммуне Худиксвалль , в исторической провинции Хельсингланд , округ Евлеборг , Швеция . Его родителями были Ларс Петер Андерсон и Фредерика Вильгельмина Шмидт. Взяв фамилию матери, когда он стал взрослым, Шмидт женился на мисс Эллен Альфвен из Стокгольма, Швеция, 26 сентября 1887 года. Она была дочерью Андерса Альфвена и Шарлотты Кристины Аксельсон Пуке. Их дочь, Дагмар А. Шмидт, выпускница Корнелла 1918 года (миссис Оливер С. Райт, р. 1896), жила в Роквилл-Сентре, Нью-Йорк, на момент смерти Шмидта (1939). Он был заядлым гребцом, пловцом и любителем походов. Он жил на ручье Сикс-Майл-Крик в Итаке.
Он получил начальное и среднее образование в гимназии Худиксвалля , которую окончил в 1882 году. Он изучал научные и лингвистические исследования в Стокгольмском университете с 1882 по 1884 год. Летом 1884 года он эмигрировал в Соединенные Штаты и поступил в Гамильтонскую теологическую семинарию ( университет Колгейт ), где в 1887 году получил степень магистра искусств. В 1887 году Шмидт получил степень магистра искусств в Колгейтском университете, в том же году он получил степень в Гамильтонской теологической семинарии. В 1896 году Шмидт изучал эфиопскую и арабскую литературу , историю и теологию в Берлинском университете , [2] обучаясь у таких ученых, как Август Дильманн , Эберхард Шрадер , Фридрих Дитеричи , Отто Пфляйдерер и Адольф фон Гарнак . В 1931 году Еврейский институт религии присвоил ему докторскую степень по еврейской литературе. На церемонии вручения дипломов выступил Бенджамин Н. Кардозо . [3]
За несколько лет до своей смерти, размышляя о деле своей жизни, Шмидт использовал речь перед Обществом этической культуры , чтобы отметить, что теология, как область изучения, может выжить и сохранить свое влияние как наука, имеющая дело с религиозными явлениями, только если она повысит уровень своего изучения и найдет новые способы практического применения. [4] Шмидт приберег некоторые из своих наиболее едких критических замечаний для христианских конфессий, придерживающихся практик, которые больше не служили целям после принятия. [5] Теология Шмидта была буквальной и нетрадиционной. Он не нашел в Писании никаких доказательств чудесного рождения Христа, и традиционные любовные песни Давида не пророчествовали о пришествии Мессии. [6]
В 1930 году Альберт Эйнштейн спровоцировал теологическую дискуссию через New York Times Magazine. Восемь известных теологов ответили на взгляды физика на религию. Преподобный Джон Хейнс Холмс из Community Church одобрил точку зрения Эйнштейна и отметил, что она отвечает на половину из двух основных вопросов человеческого существования. Первый вопрос: что такое этот мир? Ответ на этот вопрос дает «Наука». Второй вопрос: что можно сделать с миром? Ответ на этот вопрос дает «Религия». Излагая этот анализ, преподобный Холмс отметил: «[т]оно, несомненно, то, что профессор Натанаэль Шмидт имел в виду, когда в своей недавней книге «Грядущая религия» он сказал, что религия — это «осознание человеком некоторой силы в природе, определяющей судьбу человека и упорядочение его жизни в гармонии с ее требованиями». [7] Затем комментатор продолжил, отметив, что работа Шмидта в «Грядущей религии» заложила теологическую основу для теологии, половины двухвопросной дихотомии Эйнштейна. В работах Шмидта конца 1920-х и начала 1930-х годов есть ощущение, что Первая мировая война изменила природу религиозных верований людей. В частности, он заметил, что традиционные проявления религиозного выражения пришли в упадок, но что границы религиозного выражения расширялись, и «сущность религии приобретала ясность, чистоту и глубину». [8] Что касается изучения еврейских корней западной культуры, окончательная позиция Шмидта заключалась в том, что расширение Исторические знания, расширение кругозора историков уменьшили важность еврейского наследия. [9]
В течение двух лет (1887–1888) Шмидт был пастором Первой шведской баптистской церкви в Нью-Йорке . Осенью 1887 года он ушел в отставку, чтобы занять должность профессора семитских языков и литературы в Университете Колгейта (1888–1896). Шмидт также был полным профессором семитских языков и литературы в Теологической семинарии Гамильтона. Позже Шмидт занимал ту же должность в Корнеллском университете (1896–1932) в течение тридцати шести лет. Он был основателем программы ассириологии в Университете Колгейта. Через год после получения степени магистра в Колгейте он был назначен профессором семитских языков и литературы. Хотя преподавание иврита было его основной задачей в Колгейте, он разработал двухчасовой курс по истории Вавилонии и Ассирии. После его отъезда в Корнелл работу Шмидта продолжил Джордж Рикер Берри из Колгейта (1865–1945). [10]
Работа Натанаэля Шмидта в Корнелле была частью более масштабных ранних усилий университета по сосредоточению исследований на Ближнем Востоке. В марте 1868 года избранный президент Корнелла Эндрю Диксон Уайт отправился в Европу, чтобы осмотреть ведущие учреждения сельскохозяйственного и промышленного образования, набрать преподавателей, закупить лабораторные приборы, оборудование и книги. Назначенные преподаватели Корнелла предоставили Уайту списки книг, а Совет попечителей Корнелла выделил 11 000 долларов в феврале 1868 года на то, что стало «крупными покупками книг в Париже, Штутгарте, Франкфурте, Гейдельберге, Берлине и Лондоне». Во время посещения Берлинского университета Уайт приобрел первую из нескольких частных коллекций книг, которые легли в основу библиотеки Корнелла. Личная библиотека филолога Берлинского университета Франца Боппа в 2500 томов была выставлена на продажу наследниками ученого. Коллекция была богата источниками по ближневосточным исследованиям. После того, как Уайт вернулся в Итаку, Совет попечителей Корнелла одобрил покупку библиотеки Чарльза Антона в 7000 томов. Библиотека Антона пополнилась материалами по классическим языкам, литературе и древней истории.
Натанаэль Шмидт занялся преподаванием иврита в Корнелле в 1896 году, через тридцать лет после того, как университет взял на себя обязательство преподавать предметы, связанные с Ближним Востоком. Первое преподавание иврита в «Колледже языков» Корнелла состоялось в 1868–1869 учебном году. Преподавателем был преподобный Уильям Д. Уилсон. Уилсон «отвечал за философию, офис регистратора и любые другие предметы, которые были востребованы. Большинство людей согласились, что он был милым старым святым с белой бородой; но он представлял собой клерикальное дилетантство прежних времен, когда благочестие искупало всякий недостаток интеллектуальной строгости». [11] В 1870–1871 учебном году курс иврита, который вел Уилсон, был дополнен курсом персидского языка, который вел Уиллард Фиске. На курсе обучалось шесть студентов. Он собирался вечером в кабинете Фиске.
В 1874–75 учебном году Корнелл стремился расширить свои ближневосточные (тогда называвшиеся «восточными») исследования. Обучение должно было вестись на персидском, турецком, китайском, японском, санскрите, иврите и других семитских языках, поскольку могли быть классы студентов, которым они были нужны. Кафедра иврита и восточной литературы и истории использовала лекционную систему обучения. Она преподавала древнееврейскую литературу и историю. Понятие «ближневосточных исследований» было явно сосредоточено вокруг «иврита». Другие народы включались только в той мере, в какой «национальная идея этого народа не может быть изучена с пользой, в ее росте и развитии, без некоторого знания отношений, которые он имеет с теми восточными народами, которые окружены Палестиной». [12]
Цель преподавания иврита и связанных с ним предметов как страноведения была временно реализована в марте 1874 года, когда группа во главе с нью-йоркским финансистом Джозефом Селигманом выделила трехлетнее финансирование для кафедры иврита и восточной литературы и истории. Селигман настоял на том, чтобы он выбрал действующего. Он выбрал доктора Феликса Адлера (Общество этической культуры) . Адлер получил степень бакалавра в Колумбийском колледже и докторскую степень в Гейдельбергском университете. Он был «... молод, красив и популярен среди студентов. Его лекции привлекали большую аудиторию и множество посетителей, особенно среди дам Итаки». [13] Его взгляды на современные религиозные, философские и этические вопросы сделали его постоянной мишенью для тех, кто хотел напасть на университет. Хотя эти нападающие с трудом определили еретическую природу лекций Адлера, по словам исполняющего обязанности президента Рассела, «люди говорят о „тенденции, тенденции!“» [14] Исполняющий обязанности президента обнаружил, что пытается защитить право Адлера выражать свои взгляды, а не его преподавание иврита. Через два года было установлено, что систематическое обучение семитскому языку не осуществляется. В 1876 году университет исключил Адлера. Это оскорбило Селигмана и освободило председателя Совета попечителей Генри В. Сейджа . Это также побудило выпускника Корнелла Джона Франкенхаймера, дедушку одноименного голливудского продюсера, баллотироваться на свободное место в Совете попечителей Корнелла, заявив об антисемитизме. Позже Адлер основал Общество этической культуры, членом и преподавателем которого был Натаниэль Шмидт. Увольнение Адлера оставило программу востоковедения Корнелла в портфолио профессора Уилсона, который добавил обучение халдейскому и древнесирийскому языкам.
И преподобный Уилсон, и Адлер преподавали иврит с определенной социальной и религиозной точки зрения. Уилсон был евангельским протестантом, а Адлер был сионистом. В тот же период с ними в Корнелле работал еще один профессор, чей подход не был продиктован в первую очередь ни одной из точек зрения: Фредерик Луи Отто Рериг. Из немецких государств по рождению профессор Рериг получил обе свои степени в Университете Галле. Затем он служил на дипломатических, медицинских и языковых должностях в Турецкой империи, Греции, Франции и на пограничном американском Северо-Западе. Султан Турецкой империи наградил его за написание трактата по турецкой грамматике. Он также помогал Смитсоновскому институту, внося вклад в изучение нескольких языков коренных американцев. Прибыв в Корнелл в 1869 году в качестве доцента французского языка, он расширил предложения университета до широкого спектра восточных языков к 1879-80 учебному году: живые азиатские языки, санскрит, древнеперсидский и арабский; Начальный китайский, японская грамматика (включая практические упражнения по иероглифу хирагана и т. д.); маньчжурский, турецкий, татарские языки и туранская филология и т. д. Благодаря страсти Рерига к ближневосточной лингвистике, Корнеллский университет разработал нишевую специальность на американском рынке образования.
Спрос на эти предметы был слабым среди студентов Корнелла. В 1878–79 учебном году курс Рерига по древнеарабскому языку собрал всего шесть студентов, в то время как по современному арабскому языку — только трех; в 1879-80 учебном году записался только один арабский студент; но в 1880-81 учебном году записалось целых десять студентов. Что касается обоснования, которое эти студенты предложили для желания изучать арабский язык, некоторые студенты, изучающие арабский язык, изучали иврит и рассматривают арабский язык в основном как сравнительное изучение двух семитских языков, некоторые еврейские студенты были хорошо знакомы с ивритом и изучали арабский язык, чтобы получить более широкую основу для своих знаний. Некоторые приехали, чтобы освоить язык на практике, размышляя о путешествиях или бизнесе в Машрике и Магрибе . Когда Рериг покинул Корнелл, то же самое произошло и с большой частью ближневосточного опыта университета.
В сентябре 1896 года президент Корнелла Джейкоб Гулд Шурман убедил Совет попечителей сделать предложение Шмидту. [15] Ситуация в Школе богословия Колгейта ухудшилась. Неортодоксальная теология Шмидта вызывала дискомфорт в этом колледже. С 1886 года до его прибытия в 1896 году Библиотека Корнелла продолжала поддерживать приобретение ближневосточных материалов. Заняв пост президента Корнелла, Джейкоб Гулд Шурман решил, что Корнеллу нужна кафедра иврита. В 1896 году Шурман убедил Генри В. Сейджа профинансировать профессорскую должность семитских языков и литератур на 1896-1897 и 1897-1898 учебный год. Он знал, что университет может заполучить Шмидта по выгодной цене. Неортодоксальные теологические взгляды Шмидта сделали его пребывание в Школе богословия Колгейта невозможным. Шмидт завоевал уважение сообщества Корнелла. Известный своей личной и научной честностью, он вскоре был защищен сочувствующими администраторами. Шмидт прослужил в Корнелле тридцать шесть лет, неся большую преподавательскую нагрузку в дополнение к этому обширному исследованию. Он преподавал начальный курс иврита каждый год. Продвинутый иврит охватывал ведущих авторов Ветхого Завета и некоторые части Мишны и другой талмудической литературы за три года. Студентам, изучающим общее языкознание, рекомендовалось начинать изучение семитских языков с арабского, который также предлагался каждый год. Арамейский и египетский чередовались с ассирийским и эфиопским. Семитская семинария, которой давали один семестр в год, была посвящена эпиграфическим исследованиям.
Шмидт широко использовал формат лекций. Его лекции по семитской литературе были посвящены рассуждениям об авторстве, датировке, литературной композиции и исторической ценности. Лекции также фокусировались на переводе и разъяснении семитских текстов. Ветхий Завет был центральным в его программе, позволяя ознакомиться с научным изучением Библии. Также в программу были включены еврейские апокрифы и псевдоэпиграфы, Мишна, Талмуд, Коран, арабские поэты, вавилонский эпос Гильгамеш и Книга мертвых. Он также читал лекции по семитской истории, разделенные на трактовки Вавилонии, Ассирии, Персии, Индии, Армении, Сирии, Аравии, Эфиопии, Египта и Испанского халифата.
Языковые способности Шмидта были потрясающими. Курсы иврита (включая сочинение, а также упор на Бытие, Руфь и Эсфирь); арабского языка (включая отрывки из прозаиков, поэтов и Корана); продвинутого арабского языка (включая ранние суры Корана и Пролегомены (аль-Мукаддима) Ибн Халдуна); эфиопского языка (сосредоточение на Liber Baruch в Chrestomathia Aethiopica Диллмана, Книге Еноха и изучении эфиопских рукописей); ассирийского языка (с использованием отрывков из Chrestomathie Мейснера, Leestuecke Делича и Cuneiform Inscriptions of Western Asia Роулинсона); Арамейский (с упором на Евангелие от Матфея на синайском сирийском языке, Куретонские фрагменты, Пешитту и Evangeliarium Hierosolymitanum, надписи в Corpus Inscriptionum Semiticarum и Элефантинские папирусе); Египетский (чтение иероглифических текстов и выжимок из коллекции Эйзенлора); Коптский (с использованием отрывков из Евангелий и из Pistis Sophia); Семитская литература (общее введение в Библию, включая апокрифы и псевдоэпиграфы; курс представлял собой краткий обзор результатов научных исследований, касающихся происхождения, даты, состава и характера иудейских и христианских Писаний); Семитская семинария (изучение сирийских од Соломона и еврейского текста, исходящего от Чиовенантеров Дамаска); Сравнительная семитская филология (изучение морфологических и синтаксических особенностей арамейских диалектов, включая интерпретацию в целях сравнения текстов на мандейском, вавилонском талмудическом, древнем и современном сирийском, галилейском, самаритянском и иудейском арамейском, пальмирском и набатейском языках); Восточная история (введение Шмидта в историю Азии, призванное познакомить студента с цивилизациями Востока; источниками, методами изучения и современными проблемами; эпохами, ведущими деятелями и основными институтами. История Малой Азии, Сирии, Аравии, Ирака, Ирана, Индии, Китая, Японии, Средней Азии и Азиатской России была представлена в общих чертах); История Востока II (Этот курс представляет собой введение в историю Африки, включая историю Древнего Египта, Ливии и Киренаики, Карфагена, Мавритании, Нубии, Эфиопии, а также различных египетских и магрибских халифатов, которые будут представлены в общих чертах; также был прослежен рост европейского влияния в современной Африке).
Усилия Шмидта достигли широкой аудитории в студенческом сообществе Корнелла. Последующие достижения его студентов Корнелла обеспечили университету признание как ориенталистического центра. В 1900 году Шмидт включил Корнеллский университет в число двадцати одного члена-учредителя Американской школы восточных исследований в Иерусалиме. Год Шмидта (AY1904–05) в Иерусалиме застал его занимающимся пионерскими археологическими исследованиями, картографированием и археологическими экспедициями в пустыне Негев и регионах Мертвого моря. Его академические знания региона, его топографии и языков позволили экспедиции получить доступ к отдаленным районам. В какой-то момент отряд подвергся нападению со стороны бедуинского военного отряда и был взят в плен.
Во время летних каникул 1902 года Шмидт узнал, что египтологическая и ассириологическая коллекция Августа Эйзенлора Гейдельбергского университета продается через книготорговца из Лейпцига Густава Фока. Шмидт опросил руководство университета и добился достаточного консенсуса, чтобы они выделили весь остаток в размере 617 долларов из бюджета на книги 1901-02 годов на эту цель. Оставшиеся 2000 долларов должны были поступить из бюджета AY1902-03. Таким образом, Корнелл приобрел самую важную египтологическую коллекцию, продававшуюся со времени смерти Карла Рихарда Лепсиуса . Коллекция Эйзенлора содержала около 900 томов по Египту и Ассирии.
Коллекция египетских папирусов Корнелла была начата в марте 1889 года с подарка бывшего президента Эндрю Диксона Уайта . Подаренный за год до основания Корнеллского общества Sphinx Head Society, великолепный свиток содержит виньетку из Книги мертвых и был написан комбинацией иератических и иероглифических шрифтов. Долгое время считавшийся заклинанием из Книги мертвых, текст на самом деле является погребальным свитком Птолемея, датируемым примерно 330-30 гг. до н. э. [16] Длинный рулон, смонтированный и заключенный в рамку, висел в течение многих лет над главным входом в библиотеку Юриса. Уайт купил его за эквивалент около 125 долларов у каирского торговца мебелью и предметами старины Л. Филиппа во время поездки в Египет, которую Уайт совершил зимой 1888-89 гг. в компании с Уиллардом Фиске. Уайт тщательно собрал документацию о папирусе, включая информацию о времени его обнаружения, а также фотографию гробницы и мумии, вместе с которой был найден свиток папируса.
Перед покупкой Уайт отнес экспонат египтологу Эмилю Бругш-Бею из Египетского музея для экспертизы и аутентификации. На основании этого отчета Уайт смог описать свою покупку в письме от 15 марта 188 года президенту университета Чарльзу Кендаллу Адамсу:
Наиболее выдающейся среди иллюстраций является та, что в 125-й главе, представляющая мертвеца, стоящего перед Осирисом, в то время как бог Аруб взвешивает его сердце на одной чаше весов великих весов против изображения Богини Истины на другой. Выше сидят 42 мстящих божества или присяжных, а ниже четыре похоронных гения и т. д. и т. п. ... Это действительно прекрасный образец — завершенный сам по себе — и единственный такой подарок на рынке — тот, что в Луксоре, был куплен, как предполагается, Круппом из Эссена.
Корнелл добавил еще много документов к этой коллекции в течение следующих семидесяти пяти лет. Но после спада в финансах университета из-за перерасхода средств в 1960-х годах коллекция была передана в дар учреждению с необходимыми средствами для сохранения коллекции. В январе 1972 года Корнелл раздал все, кроме Белого папируса Эндрю Диксона, погребального текста Птолемея.
Шмидт тесно сотрудничал с Дж. Р. С. Стерреттом, избранным главой кафедры греческого языка Корнелла в 1901 году. Стерретт был археологом, особенно активно работавшим в Малой Азии. Он обнаружил и перевел древние надписи, зафиксировавшие топографию городов, рек и государств. Стерретт был «человеком очень консервативных взглядов, чрезвычайно строгого, даже стоического идеала долга». [14] Он спланировал и организовал Корнеллскую экспедицию 1907-08 годов в Малую Азию и на Ассиро-Вавилонский Восток. Ему помогал один из самых многообещающих учеников Натанаэля Шмидта, Альберт Т. Олмстед. Олмстед «вел аскетичную небольшую группу через широкие просторы Турецкой империи — почти буквально пешком». Стерретт объявил об открытии ими нового корпуса хеттских надписей. [13] Шмидт взял академический отпуск в 1904–1905 учебном году, чтобы работать директором Американской школы археологии в Иерусалиме. Во время своего пребывания в Иерусалиме Шмидт провел археологические исследования в Кудейрате и определил, что это не Кадеш из Ветхого Завета. Он считал, что руины Петры больше соответствуют описаниям Кадеша. Во время поездки Шмидт рассматривал Вейбе, Кадес и Кудейру. Он отверг их все и пришел к выводу, что Кадеш был в Петре: «Мне кажется еще более вероятным, что Петра была изначальной сценой этих историй». [17]
Археологические интересы Шмидта продолжились в Итаке. В течение 1928–29 и 1929–30 академических лет он получил для вавилонской коллекции Корнелла клинописные таблички от Генри Паттена из Чикаго, а во второй год — набор из примерно двадцати шести артефактов, датируемых 4000 г. до н. э., от Джона Рэндольфа из Род-Айленда. [18] Клинописные таблички мало использовались в течение многих лет и теперь разрушаются. В 1974–75 академических годах профессор Д. И. Оуэн вновь ввел аккадский язык в программу, и это вызвало новый интерес к коллекции. В противном случае они могут присоединиться к папирусам Корнелла, которые сейчас находятся в Мичиганском университете .
Во время летних каникул Шмидт преподавал и читал лекции по всей стране. В июне 1899 года он читал лекции для Братства Королевства на их седьмой ежегодной конференции в Мальборо, штат Нью-Йорк. Университет Висконсина пригласил его преподавать Восточную историю и эллинистическую философию в июне 1909 года в качестве одного из преподавателей летней школы. С 1925 по 1935 год он преподавал в летней школе Колумбийского университета.
Начиная с 1910 года Шмидт был председателем кафедры восточных языков и литературы Корнелльского университета, а в следующем году (1911) он присоединился к усилиям по спасению египетских древностей от запланированного затопления при завершении строительства Асуанской плотины. [19] В 1914 году он был президентом Общества библейской литературы и экзегезы . [20] Он провел значительные периоды, работая за рубежом, в частности, в качестве директора Американской школы археологии в Иерусалиме (1904–05) и директора Института археологии Иерусалима (1923). Шмидт также был редактором Ecclesiasticus; президентом Американского восточного общества и попечителем Американских школ восточных исследований в Иерусалиме и Багдаде.
Выйдя на пенсию, Шмидт и его жена проводили зимы во Флориде. Шмидт продолжал писать и работал приглашенным лектором в Принстонском университете летом 1938 года. [21] В течение многих лет он также был доцентом Общества этической культуры. [22] Когда Шмидт приближался к пенсионному возрасту в конце 1920-х годов, Роберт М. Огден, декан Колледжа искусств и наук, выразил обеспокоенность будущим кафедры семитики. Это были годы упадка Колледжа искусств и наук Корнелла. Когда Шмидт вышел на пенсию в 1932 году, [23] не существовало плана по сохранению этой университетской научной традиции. Даже после окончания Второй мировой войны прошло еще десятилетие без восстановления курсов по семитологии. В середине 1950-х годов профессор Милтон Р. Конвиц возродил изучение семитики через поддержку Фонда Данфорта профессорской должности библейских и еврейских исследований. Исаак Рабинович, авторитет в области библейской литературы и, в частности, свитков Мертвого моря, был назначен профессором в 1957 году. [24] [25] В 1965 году был создан факультет семитских языков и литературы. Рабинович был его первым председателем. Был назначен ряд арабистов, начиная с профессора А. Л. Удовича. Это развитие совпало с возвращением в эту область. В 1958 году Корнелл и Гарвард объединились, чтобы сформировать Корнеллско-Гарвардскую экспедицию в Сарды под эгидой Американских школ восточных исследований. Проект продолжается полвека спустя, с участием ряда преподавателей Корнелла. Участие Корнелла стало результатом интереса профессора А. Генри Детвейлера из Колледжа искусств и архитектуры и заместителя директора экспедиции с 1958 по 1970 год. До прихода на факультет Корнелла в 1939 году Детвейлер провел предыдущее десятилетие, работая в Герасе, Самарии, Дуре, Селевкии, Исфахане и других древних местах в Палестине, Ираке, Сирии, Иране и т. д.
После арабо-израильских конфликтов 1968–1973 годов форма семитских исследований Корнелла начала эволюционировать в региональные исследования с областями, определенными по-новому. Это были захватывающие годы. [ по мнению кого? ] В 1971 году Бенцион Нетаньяху и братья Йонатан и Иддо переехали в Итаку, чтобы стать новым профессором иудаики и председателем возрожденного факультета семитских языков и литератур. Факультет создал новую специальность иудаики в годы, последовавшие за сокращением дискриминации евреев университетом между увольнением Феликса Адлера и серединой 1960-х годов. [26] Нетаньяху предлагал курсы по еврейской истории и современной еврейской литературе. В 1972 году на факультет присоединились два новых профессора, один из которых специализировался на иврите, а другой — на современной еврейской литературе. Нетаньяху преподавал годовой обзор еврейской истории с 614 года до нашей эры. до Шестидневной войны 1968 года. Как и Шмидт, Нетаньяху считал, что знание истории народа необходимо для понимания его литературы. Курсы снова преподавались на классическом и современном иврите, арамейском языке, Библии, еврейской религиозной и философской мысли и еврейской литературе с постбиблейского периода до наших дней. Как и Шмидт, Нетаньяху считал, что иудейская цивилизация, не менее греческой и римской, заслуживает всестороннего и тщательного рассмотрения. В Корнелле наблюдался рост семитских исследований в начале 1970-х годов, число зачисленных студентов выросло со 127 до 313. Нетаньяху преподавал на кафедре во время войны Судного дня, даже когда его три сына вернулись, чтобы взять в руки оружие и защищать Государство Израиль. Семья приобрела много друзей за эти короткие четыре года, Корнеллианцы убиты горем из-за старшего брата, Йонатана, который погиб, освобождая заложников, похищенных террористами в 1976 году. Мемориальный фонд полковника Йонатана Нетаньяху по иудаистским исследованиям до сих пор поддерживает обогащение Программы иудаистских исследований Корнелла. Полковнику Нетаньяху, сыну Бенциона и брату Биньямина и Иддо, было тридцать лет, когда он погиб, командуя рейдом на Энтеббе 3 июля 1976 года. Команда коммандос Нетаньяху освободила 103 заложника. [27]
Натаниэль Шмидт был прогрессивным демократом , [22] известным своими антиимпериалистическими и пацифистскими публичными позициями. После этой смерти его больше всего запомнили за его позицию о необходимости демократизации Лиги Наций и необходимости списания военных долгов, накопленных европейскими державами во время Первой мировой войны . [9] В президентской кампании 1924 года Шмидт порвал с Демократической партией и присоединился к будущим деятелям Нового курса Рексфорду Тагвеллу и Феликсу Франкфуртеру в политической поддержке попытки сенатора Висконсина Роберта М. Лафоллета создать национальную третью партию . Поддержка была направлена на продвижение «забытых потребностей фермеров и городских рабочих, работающих руками и умом, и других, зависящих от их заработков». [28] Что касается внешней политики — области, которая представляла большой интерес для Шмидта — платформа Лафоллета-Уиллера стремилась «уменьшить опасность войны, решительно борясь с экономическими причинами, ведущими к войне, сокращая вооружения, работая над объявлением войны вне закона международным соглашением и возлагая ответственность за ведение войны непосредственно на совесть народа». [13]
В 1900 году он выступил с речью перед Государственной конференцией по вопросам религии в церкви All Soul's в Манхэттене. По вопросу войны и империализма Шмидт отметил: «[независимо от того, стремится ли государство расширяться путем завоеваний, сохранять свою независимость в единоборстве со своими соперниками или защищать свои интересы посредством наступательных и оборонительных союзов, должна быть война и подготовка к войне. Но война — это такое неуклюжее выражение племенной справедливости и такой плодотворный источник коррупции, что, несмотря на ее очевидную необходимость, выраженный индивидуализм и глубокое моральное чувство пророков Израиля не могли позволить ей занять постоянное место в их политическом идеале». [29] Его философия тяготела к христианскому социализму , как описано в его выступлении 1903 года в Cooper Union под названием «Республика человека». Идеи «Республики человека» были в обращении еще в ноябре 1899 года. Шмидт прочитал лекцию на тему «Политические идеи Библии, Ветхого Завета» на Конференции по вопросам религии штата Нью-Йорк. Конференция стала продолжением Национального конгресса религий и Парламента религий, состоявшихся на Колумбийской выставке 1893 года. Целью было преодоление различий между еврейскими и христианскими верованиями. [30] В лекции 1903 года профессор Шмидт отметил, что человек как вид начинался в состоянии каннибализма, превратился в поработителя, затем рассуждал о том, что рабство — это зло, и вскоре таким же образом увидит эскалацию вооружений. В глобальной инициативе, которая тогда происходила в Гааге, он видел — как и Альфред Хейс-младший — возникновение «Парламента человечества». Этот парламент должен был решить раз и навсегда вопрос о войне. Шмидт также видел новый мировой институт как средство перераспределения богатства и компенсации или компенсации наклонностей свободного рынка. [31] Этой позиции он придерживался в течение следующих трех десятилетий. Еще в 1928 году он поддерживал Институт мирового единства и его ежегодную летнюю школу в Элиоте, штат Мэн. [32]
После того, как Соединенные Штаты вступили в Первую мировую войну в 1917 году , пацифизм и антиимпериализм Шмидта были менее хорошо приняты американской общественностью. Его речь перед Лигой политического равенства в Чикаго вызвала освистывание после того, как он обратился к критике британской имперской политики призыва . Шмидт нашел политику призыва бесправных народов отвратительной, и тем более проблематичной, когда она оправдывалась вопросами расы . В своей речи в Чикаго он зашел так далеко, что отрицал существование расы. Толпа была частично восприимчива к эгалитарным аспектам сообщения. Шипение стало более выраженным во время пацифистских тем. [33]
Когда растущий авторитаризм Теодора Рузвельта побудил его посоветовать британским имперским чиновникам в Каире, Египет, ограничить свободу слова египетских националистов, Шмидт осудил действия Рузвельта как контрпродуктивные для мира во всем мире . Перед Чикагской ассоциацией Шмидт отметил, что есть способы решать «... более тактично эти многочисленные вопросы, которые способствуют установлению мира между народами, чем это сделал бывший президент Соединенных Штатов, выступавший в Каире на днях. Я думаю, что эта речь была довольно неуместной. Теперь немец сказал бы, что г-н Рузвельт был прав. Немецкая политика заключается в том, чтобы устанавливать законы и, если необходимо, наказывать. Они посчитали бы совершенно правильным, если бы он сказал египтянам, как управлять своими делами... Я думаю, правда в том, что английская политика вливания денег в страну и ее коммерческого развития, и в то же время предоставления крайней свободы слова, является лучшей в долгосрочной перспективе. [34]
Накануне Первой мировой войны и в то время, когда контроль Османской империи над провинциями Сирии ослабевал (см. также Османская Сирия и Раздел Османской империи ), Шмидт был одним из первых сторонников независимой светской Сирийской республики. Обращаясь к Восточному совету реформированных раввинов в храме Эману-Эль на Пятой авеню в Манхэттене , он призвал реформированных евреев возглавить Запад в создании такого светского государства с центром в Дамаске . Он предупредил, что значительное мусульманское и христианское сирийское население, вероятно, помешает созданию еврейского государства на основе сирийского варианта, но демократическая многоинтересная республика может добиться успеха через китайскую модель 1912 года . Решающее значение для успеха этого начинания, сказал Шмидт, имело создание светской системы образования для всех. [35]
Шмидт был сторонником новой Турецкой Республики в 1920-х годах , когда общественный скептицизм относительно турецкой практики прав человека был высок [36] (см. Геноцид армян ). В речи, спонсируемой Бруклинским обществом этической культуры , он выступал за самоуправление турок и свободную международную торговлю через Дарданеллы. Считалось, что османские/турецкие злоупотребления в отношении этнических и религиозных меньшинств можно исправить путем повышения уровня образования ее народов и элит. [ необходима ссылка ] В октябре 1935 года Шмидт выступил против итальянского вторжения в Эфиопию . Присоединившись к епископу Уильяму Т. Мэннингу в соборе Святого Иоанна Богослова , он призвал Соединенные Штаты «решить, присоединятся ли они к другим странам в полицейских действиях для сохранения мира». В последующем выступлении Шмидта в Обществе этической культуры отмечается, что «... каким бы ни был исход ситуации, последует период морального упадка. Независимо от того, будет ли Эфиопия завоевана в короткой или затяжной войне, будет ли Эфиопия сохранена милостью великих военных держав ценой своей экономической целостности или же благодаря своему мужеству и силе Эфиопия сохранит свою независимость, моральное ухудшение вовлеченных народов неизбежно». [37] Три года спустя Шмидт дал оценку японской агрессии против Китайской Республики в терминах, которые связывали способность вести несправедливую войну с разобщенностью между народом и его правительством. [38]
Deutsche Morgenländische Gesellschaft, Vorderasiatische Gesellschaft; Deutsche Palaestina Verein, American Oriental Society (президент, 1931–32); American Council of Learned Societies; American Institute of Archeology; American Institute of Sacred Literature (директор); American Philological Society; American Social Science Association; American Historical Association; International Society for the Apocrypha (советник); Society of Biblical Literature and Exegesis (президент, 1914); и член Американского географического общества. [39] Также является членом Нью-Йоркского исторического общества; Женевского клуба политического равенства; Ассоциации за избирательные права женщин штата Нью-Йорк; Во время преподавания в Корнеллском университете он вступил в братство Phi Kappa Psi и через эту организацию в Литературное общество Ирвинга . Кроме того, он был членом Town and Gown Club и Cosmopolitan Club в Итаке, штат Нью-Йорк.
