Дневники Гитлера ( Hitler-Tagebücher ) представляли собой серию из шестидесяти томов журналов, предположительно написанных Адольфом Гитлером , но подделанных Конрадом Куяу между 1981 и 1983 годами. Дневники были куплены в 1983 году за 9,3 миллиона немецких марок (2,3 миллиона фунтов стерлингов или 3,7 миллиона долларов США) западногерманским новостным журналом Stern , который продал права на публикацию нескольким новостным организациям. Одним из вовлеченных изданий была The Sunday Times , которая попросила своего независимого директора, историка Хью Тревора-Ропера , подтвердить подлинность дневников; он так и сделал, объявив их подлинными. На пресс-конференции, посвященной объявлению о публикации, Тревор-Ропер объявил, что, подумав, он изменил свое мнение, и другие историки также подняли вопросы относительно их достоверности. Строгий судебно-медицинский анализ, который ранее не проводился, быстро подтвердил, что дневники были подделками.
Куяу, родившийся и выросший в Восточной Германии , имел историю мелких преступлений и обмана. В середине 1970-х годов он начал продавать нацистские памятные вещи , которые он контрабандой вывез с Востока, но обнаружил, что может поднять цены, подделывая дополнительные аутентификационные данные, чтобы связать обычные сувениры с нацистскими лидерами. Он начал подделывать картины Гитлера и все большее количество заметок, стихотворений и писем, пока не выпустил свой первый дневник в середине-конце 1970-х годов. Западногерманским журналистом со Штерном, который «обнаружил» дневники и был вовлечен в их покупку, был Герд Хайдеманн , который был одержим нацистами. Когда Штерн начал покупать дневники, Хайдеманн украл значительную часть денег.
Куяу и Хайдеманн провели некоторое время в тюрьме за свое участие в мошенничестве, а несколько редакторов газет потеряли работу. История скандала легла в основу фильмов Selling Hitler (1991) для британского канала ITV , немецкого фильма Schtonk! (1992) и телесериала Faking Hitler (2021).
20 апреля 1945 года — в 56-й день рождения Адольфа Гитлера — советские войска были на грани взятия Берлина, а западные союзники уже захватили несколько немецких городов. Личный секретарь Гитлера Мартин Борман инициировал операцию «Сераль», план эвакуации ключевых и любимых членов окружения Гитлера из берлинского бункера, где они базировались, фюрербункера , в альпийский командный центр около Берхтесгадена — убежища Гитлера на юге Германии. Десять самолетов вылетели с аэродрома Гатов под общим командованием генерала Ганса Баура , личного пилота Гитлера. [1] [2] Последним рейсом был транспортный самолет Junkers Ju 352 , пилотируемый майором Фридрихом Гундльфингером — на борту находились десять тяжелых сундуков под наблюдением личного камердинера Гитлера, сержанта Вильгельма Арндта. Самолет упал в лес Гейденхольц, недалеко от границы с Чехословакией . [3]
Некоторые из наиболее полезных частей самолета Гундльфингера были присвоены местными жителями до того, как полиция и СС оцепили место крушения. [4] Когда Баур рассказал Гитлеру о случившемся, немецкий лидер выразил горечь утраты Арндта, одного из своих самых любимых слуг, и добавил: «Я доверил ему чрезвычайно ценные документы, которые покажут потомкам правду моих действий!» [5] Помимо этого процитированного предложения, нет никаких указаний на то, что было в коробках. Последний из двух выживших в катастрофе умер в апреле 1980 года, [6] а Борман умер после того, как покинул берлинский бункер после самоубийства Гитлера 30 апреля 1945 года. [7] В последующие за войной десятилетия возможность тайного тайника личных документов, принадлежащих Гитлеру, стала, по словам журналиста Роберта Харриса , «мучительным положением дел, [которое] должно было обеспечить идеальный сценарий для подделки». [8]
Конрад Куяу родился в 1938 году в Лёбау , недалеко от Дрездена , в будущей Восточной Германии . Его родители, сапожник и его жена, оба вступили в нацистскую партию в 1933 году. Мальчик рос, веря в нацистские идеалы и боготворя Гитлера; поражение Германии и самоубийство Гитлера в 1945 году не умерили его энтузиазм по отношению к делу нацизма. Он выполнял ряд черных работ до 1957 года, когда был выдан ордер на его арест в связи с кражей микрофона из молодежного клуба Лёбау. Он бежал в Штутгарт , Западная Германия , и вскоре перешел на временную работу и мелкие преступления. [9] [10] [a] После управления танцевальным баром в начале 1960-х годов со своей девушкой Эдит Либланг, на которой он позже женился, Куяу начал создавать для себя вымышленную историю. Он сказал людям, что его настоящее имя Петер Фишер, изменил дату рождения на два года и изменил историю своего пребывания в Восточной Германии. [12] К 1963 году бар начал испытывать финансовые трудности, и Куяу начал свою карьеру фальшивомонетчика, подделывая обеденные талоны на сумму 27 немецких марок (DM) ; [b] его поймали и приговорили к пяти дням тюрьмы. После освобождения он и его жена основали компанию Lieblang Cleaning Company, хотя она приносила им небольшой доход. В марте 1968 года во время плановой проверки в квартире Куяу полиция установила, что он жил под чужим именем, и его отправили в тюрьму Штаммхайм в Штутгарте . [14] [15]
В 1970 году Куяу посетил свою семью в Восточной Германии и обнаружил, что многие местные жители хранили нацистские памятные вещи, вопреки законам коммунистического правительства. Он увидел возможность дешево купить материал на черном рынке и получить прибыль на Западе, где растущий спрос среди коллекционеров из Штутгарта поднимал цены на памятные вещи в десять раз больше, чем он мог заплатить. Торговля была незаконной в Восточной Германии, и экспорт того, что считалось предметами культурного наследия, был запрещен. [16] Среди предметов, вывезенных контрабандой из Восточной Германии, было оружие. [17] [c]
В 1974 году Куяу арендовал магазин, в котором он разместил свои нацистские памятные вещи; магазин также стал местом ночных посиделок с друзьями и коллегами-коллекционерами, включая Вольфганга Шульце, который жил в США и стал там агентом Куяу. [20] Куяу завышал стоимость предметов в своем магазине, подделывая дополнительные аутентификационные данные — например, подлинный шлем времен Первой мировой войны , стоивший несколько марок, стал значительно более ценным после того, как Куяу подделал записку, в которой указывалось, что Гитлер носил его в Ипре в конце октября 1914 года. В дополнение к запискам Гитлера он представил документы, предположительно написанные от руки Борманом, Рудольфом Гессом , Генрихом Гиммлером , Германом Герингом и Йозефом Геббельсом . Он подделывал сносные имитации подлинного почерка своих подданных, но остальная часть работы была грубой: Куяу использовал современные канцелярские принадлежности, такие как Letraset, для создания бланков, и он пытался заставить свои изделия выглядеть подобающе старыми, поливая их чаем. [21] [22] Ошибки в орфографии или грамматике были относительно обычным явлением, особенно когда он подделывал на английском языке; предполагаемая копия Мюнхенского соглашения 1938 года между Гитлером и Невиллом Чемберленом гласила, в частности:
Мы рассматриваем подписание вчерашнего соглашения о мире и англо-германское военно-морское соглашение как символ стремления наших двух народов никогда больше не воевать друг с другом. [22]
В середине-конце 1970-х годов Куяу, талантливый художник-любитель, обратился к созданию картин, которые, как он утверждал, принадлежат Гитлеру, который в молодости был художником-любителем . [d] Найдя рынок для своих поддельных работ, Куяу создал картины Гитлера, изображающие темы, к которым проявляли интерес его покупатели, такие как карикатуры, обнаженные фигуры и люди в действии — все темы, которые Гитлер никогда не рисовал и не хотел бы рисовать, по словам Чарльза Гамильтона , эксперта по почерку и автора книг о подделках. Эти картины часто сопровождались небольшими записками, якобы от Гитлера. Картины были прибыльны для Куяу. Чтобы объяснить свой доступ к памятным вещам, он придумал несколько источников в Восточной Германии, включая бывшего нацистского генерала, продажного директора музея и собственного брата, которого он переизобрел как генерала восточногерманской армии. [24]
Добившись успеха в выдаче своих поддельных заметок за записки Гитлера, Куяу стал более амбициозным и вручную скопировал текст из обоих томов « Майн Кампф» , хотя оригиналы были напечатаны на пишущей машинке. Куяу также написал введение к третьему тому работы. Он продал эти рукописи одному из своих постоянных клиентов, Фрицу Штифелю, коллекционеру нацистских памятных вещей, который принял их и многие другие продукты Куяу как подлинные. [25] [e] Куяу также начал подделывать серию военных стихотворений Гитлера, которые были настолько непрофессиональными, что Куяу позже признал, что «четырнадцатилетний коллекционер узнал бы в них подделку». [26]
Герд Хайдеманн родился в Гамбурге в 1931 году. Во время возвышения Гитлера его родители оставались аполитичными, но Хайдеманн, как и многие другие молодые парни, вступил в Гитлерюгенд . После войны он выучился на электрика и увлекся фотографией. Он начал работать в фотолаборатории и стал внештатным фотографом для новостных агентств Deutsche Presse-Agentur и Keystone, а также некоторых местных гамбургских газет. Его первая работа была опубликована в Stern в 1951 году, а четыре года спустя он присоединился к газете в качестве штатного сотрудника. [27] [28] С 1961 года он освещал войны и военные действия по всей Африке и на Ближнем Востоке; [f] он стал одержим этими конфликтами и другими историями, над которыми он работал, такими как поиск личности немецкого писателя Б. Травена . Хотя он был превосходным исследователем — коллеги называли его der Spürhund , Ищейка, — он не знал, когда следует прекратить расследование, из-за чего другим писателям приходилось заканчивать истории, перебирая большие объемы заметок. [30]
В январе 1973 года по поручению Stern Хайдеманн сфотографировал Carin II , яхту, которая раньше принадлежала Герингу. [g] Лодка находилась в плохом состоянии и была дорогой в обслуживании, но Хайдеманн взял ипотеку на свою квартиру в Гамбурге и купил ее. [31] Исследуя историю яхты, Хайдеманн взял интервью у дочери Геринга, Эдды , после чего у пары завязался роман. Благодаря этим отношениям и владению лодкой он познакомился с кругом бывших нацистов. Он начал устраивать вечеринки на Carin II , почетными гостями которых были бывшие генералы СС Карл Вольф и Вильгельм Монке . Вольф и Монке были свидетелями на свадьбе Хайдеманна с его третьей женой в 1979 году; пара отправилась в свадебное путешествие в Южную Америку в сопровождении Вольфа, где они встретили еще больше бывших нацистов, включая Вальтера Рауффа и Клауса Барбье , которые оба разыскивались на Западе за военные преступления . [32]
Покупка яхты вызвала у Хайдеманна финансовые проблемы, и в 1976 году он договорился с Gruner + Jahr , материнской компанией Stern , о выпуске книги, основанной на разговорах, которые он вел с бывшими солдатами и эсэсовцами. [33] Когда книга осталась ненаписанной — материал, предоставленный бывшими офицерами СС, не был достаточно интересным или проверяемым для публикации — Хайдеманн занял у своих работодателей все большие суммы, чтобы оплатить содержание лодки. В июне 1978 года он выставил лодку на продажу, запросив 1,1 миллиона немецких марок; предложений не получил. [34] Монке порекомендовал Хайдеманну поговорить с Якобом Тифенталером, коллекционером нацистских памятных вещей и бывшим членом СС. Тифенталер не имел возможности купить яхту, но был рад выступить в качестве агента; его усилия не привели к продаже. Понимая финансовые обстоятельства Хайдеманна, Тифенталер предоставил ему имена других коллекционеров в районе Штутгарта. Журналист совершил поездку на юг Германии и встретился со Штифелем, который приобрел некоторые вещи Геринга. [35]
Stern (по-немецки «Звезда»), немецкий еженедельный новостной журнал, издаваемый в Гамбурге, был основан журналистом и бизнесменом Анри Нанненом в 1948 году для публикации скандалов, сплетен иисторий , представляющих человеческий интерес . [36] По словам немецких медиа-экспертов Франка Эссера и Уве Хартунга, он был известен своими журналистскими расследованиями и был политически левым. [37] В 1981 году Наннен ушел с должности редактора журнала и перешел на роль «издателя». Вместо него у Stern было три редактора: Петер Кох, Рольф Гиллхаузен и Феликс Шмидт, которым помогали другие, включая руководителя отдела современной истории журнала Томаса Вальде. Манфред Фишер был генеральным директором Gruner + Jahr до 1981 года, когда он был повышен до совета директоров Bertelsmann , их материнской компании; его заменил Герд Шульте-Хиллен. Вильфрид Зорге был одним из менеджеров Gruner + Jahr, ответственных за международные продажи. [38] [39]
The Sunday Times — британская общенациональная газета , дочерняягазета The Times . В 1968 году, находясь во владении лорда Томсона , The Sunday Times была вовлечена в сделку по покупке дневников Муссолини по согласованной окончательной цене покупки в 250 000 фунтов стерлингов, хотя они заплатили только первоначальную сумму в 60 000 фунтов стерлингов. [h] Они оказались подделками, предпринятыми итальянской матерью и дочерью, Амалией и Розой Панвини. [41] В 1981 году Руперт Мердок , которому принадлежало несколько других газет в Австралии, Новой Зеландии и Великобритании, купил Times Newspapers Ltd, которая владела как The Times , так и ее родственной газетой Sunday. [42] Мердок назначил Фрэнка Джайлза редактором The Sunday Times . [43] Историк Хью Тревор-Ропер стал независимым национальным директором The Times в 1974 году. Тревор-Ропер, получивший титул барона Дакра из Глэнтона в 1979 году, был специалистом по нацистской Германии, работавшим на британские разведывательные службы во время и после Второй мировой войны. В конце войны он провел официальное расследование смерти Гитлера, опросив очевидцевпоследних перемещений фюрера . [44] В дополнение к официальному отчету, который он подал, Тревор-Ропер также опубликовал книгу «Последние дни Гитлера» (1947) на эту тему. Впоследствии он писал о нацистах в «Военных директивах Гитлера» (1964) и «Месте Гитлера в истории» (1965). [44]
Newsweek , американский еженедельный новостной журнал, был основан в 1933 году. В 1982 году журналист Уильям Бройлс был назначен главным редактором, а редактором стал Мейнард Паркер; в том году тираж компании составлял три миллиона читателей. [45] [46]
Неясно, когда Куджау создал свой первый дневник Гитлера. Штифель говорит, что Куджау дал ему дневник во временное пользование в 1975 году. Шульце указывает дату 1976 год, в то время как Куджау говорит, что начал в 1978 году, после месяца практики письма старым немецким готическим шрифтом, который использовал Гитлер. Куджау использовал один из стопки блокнотов, которые он купил по дешевке в Восточном Берлине, и попытался написать буквы «AH» золотом на обложке — купив пластиковые, гонконгские буквы в универмаге, он нечаянно использовал «FH» вместо «AH». Он взял черную ленту с настоящего документа СС и прикрепил ее к обложке с помощью немецкой армейской восковой печати. В качестве чернил он купил две бутылки чернил Pelikan — одну черную, одну синюю — и смешал их с водой, чтобы они легче вытекали из дешевой современной ручки, которой он пользовался. Наконец, он побрызгал страницы чаем и постучал дневниками по столу, чтобы придать им состаренный вид. Куяу показал первый том Штифелю, который был впечатлен и посчитал его подлинным дневником Гитлера; Штифель хотел купить его, но когда фальсификатор отказался, пара согласилась, что коллекционер может взять его во временное пользование. [47] [48]
В июне 1979 года Штифель попросил бывшего архивариуса нацистской партии Августа Призака проверить подлинность дневника, что тот впоследствии и сделал. [i] Призак показал дневник Эберхарду Якелю из Штутгартского университета , который также считал дневник подлинным и хотел отредактировать его для публикации. Новости о существовании дневника вскоре начали просачиваться к коллекционерам памятных вещей Гитлера. [50] В конце 1979 года Тифенталер связался с Хайдеманом, чтобы сказать, что Штифель показал ему свою коллекцию, в которую входил дневник Гитлера — единственный, который Куяу подделал на тот момент. [35] По словам Гамильтона, «открытие почти до безумия разозлило Хайдемана», и он настойчиво настаивал на том, чтобы журналисты сделали сенсацию. [51]
Штифель показал Хайдеманну дневник в Штутгарте в январе 1980 года, сказав ему, что это было с авиакатастрофы в Восточной Германии, хотя он отказался назвать журналисту имя своего источника. Коллекционер поговорил с Куяу, чтобы узнать, встретится ли он с Хайдеманн, но фальсификатор неоднократно отказывал Хайдеманну в просьбах в течение почти года. [52] Хайдеманн вернулся в офис Stern и поговорил со своим редактором, но и Кох, и Наннен отказались обсуждать с ним потенциальную историю, посоветовав ему работать над другими статьями. Единственным человеком, который был заинтересован, был Вальде, который работал с Хайдеманн, чтобы найти источник дневников. Их поиски Куяу оказались безрезультатными, поэтому они занялись крушением. Хайдеманн, который читал автобиографию Баура, знал о полете Гундльфингера и установил связь между операцией «Сераль» и дневником; в ноябре 1980 года два журналиста отправились в Дрезден и обнаружили могилы экипажа самолета. [53]
В январе 1981 года Тифенталер дал номер телефона Куяу Хайдеманну, попросив журналиста спросить «господина Фишера», один из псевдонимов Куяу. Во время последующего телефонного разговора Куяу сказал Хайдеманну, что там было 27 томов дневников Гитлера, оригинальная рукопись неопубликованного третьего тома « Майн Кампф» , опера молодого Гитлера под названием «Виланд дер Шмид» ( Вейланд-кузнец ), [j] многочисленные письма и неопубликованные документы, а также несколько картин Гитлера, большинство из которых все еще находились в Восточной Германии. Хайдеманн предложил два миллиона немецких марок за всю коллекцию и гарантировал секретность, пока все не будет перевезено через границу. Хотя пара не согласилась на сделку, они согласились на «основы сделки», по словам Харриса; условием Куяу было то, что он будет иметь дело только напрямую с Хайдеманн, что устраивало журналиста как способ держать других членов « Штерна» подальше от истории. [55] [56]
Хайдеман и Вальде подготовили проспект для внутреннего обсуждения, в котором описывалось, что можно купить и каковы будут расходы. Документ, подписанный Хайдеманом, заканчивался завуалированной угрозой: «Если наша компания считает, что риск слишком велик, я предлагаю поискать издательскую компанию в Соединенных Штатах, которая могла бы вложить деньги и гарантировать, что мы получим права на немецкую публикацию». Пара не показала проспект никому в Stern , а вместо этого представила его заместителю управляющего директора Gruner + Jahr Яну Хенсманну и Манфреду Фишеру; они также запросили у издателя депозит в размере 200 000 марок для обеспечения прав Куяу. После встречи, которая длилась чуть более двух часов, и без обращения к эксперту или историку, депозит был одобрен. [57] [58] Как только встреча закончилась, около 7 часов вечера, Хайдеман отправился в Штутгарт с депозитными деньгами, чтобы встретиться с Куяу. [59]
На той первой встрече 28 января 1981 года, которая длилась более семи часов, Хайдеманн предложил Куяу задаток всего в 100 000 немецких марок для согласования сделки, которую Куяу не принял. На второй встрече на следующий день репортер раскрыл дополнительную приманку, которую он принес с собой: форму, которая, по его словам, принадлежала Герингу. Куяу предварительно согласился предоставить дневники и сказал Хайдеманну, что позвонит ему, как только сможет договориться об их получении из Восточной Германии. В знак доброй воли Хайдеманн одолжил форму фальсификатору, чтобы показать ее вместе со своей коллекцией другой формы высших нацистов; со своей стороны, Куяу подарил журналисту картину, якобы написанную Гитлером. И картина, и форма были подделками. [60] [61]
Неделю спустя Куяу встретился с Якелем и Алексом Куном в связи со стихами, которые он подделал и продал Штифелю. Они были опубликованы Якелем и Куном в 1980 году, но один историк указал, что одно из стихотворений не могло быть написано Гитлером, поскольку было написано поэтом Гербертом Менцелем . [62] Якель был обеспокоен тем, что рассматриваемое стихотворение сопровождалось письмом на бланке нацистской партии, гарантирующим его как подлинное произведение Гитлера. Многие другие произведения в коллекции Штифеля были проверены аналогичным образом, поэтому сомнения начали всплывать и по ним. Куяу заявил о своем неведении, заявив, что он был всего лишь посредником, но сказал им, что Хайдеманн, известный журналист, видел место крушения, с которого были взяты бумаги; Якель посоветовал Штифелю провести судебно-медицинскую экспертизу своей коллекции, [63] и передал 26 подозрительных стихотворений окружному прокурору Гамбурга для расследования. [k] Gruner + Jahr также знали о проблемах со стихами и о том, что источником был Куяу, но он заверил их, что этот источник находился в другом месте в Восточной Германии, не связанном с дневниками, и они продолжили свою сделку. [65]
Через десять дней после встречи с Якелем и Куном Куяу подготовил еще три дневника. Содержание было скопировано из ряда книг, газет и журналов, освещающих жизнь Гитлера. Главной среди них была двухтомная работа историка Макса Домаруса « Гитлер: Речи и прокламации, 1932–45» ( Гитлер: Речи и прокламации, 1932–45 ), в которой представлена повседневная деятельность Гитлера. Многие записи дневника представляли собой списки повышений в должности нацистской партии и официальных мероприятий. Хотя Куяу создал некоторую личную информацию о Гитлере в дневниках, это было, по мнению и Харриса, и Гамильтона, мелочью. [66] [67] Он начал работать по графику выпускать три дневника в месяц. Позже он заявил, что ему удалось выпустить один том за три часа; в отдельном случае он написал три дневника за три дня. [68]
17 февраля 1981 года Куяу вылетел в Штутгарт и передал Хайдеманну три недавно подготовленных дневника, [l] за которые Хайдеманн дал ему 35 000 немецких марок. Это было намного меньше 120 000 немецких марок — 40 000 немецких марок за дневник, — обещанных Куяу на первой встрече, с которых Хайдеманн также требовал комиссионные в размере 10%; сокращение средств объяснялось необходимостью получить «экспертное мнение» о подлинности дневников, а остаток был выплачен позже. [69] На следующий день репортер доставил дневники в Gruner + Jahr. На последующей встрече с Вальде, Хенсманном, Зорге и Фишером Хайдеманн и Вальде снова настояли на секретности проекта, чтобы гарантировать получение ими всех дневников — было решено, что даже редакторам Stern не следует сообщать об открытии. Что еще важнее, по словам Харриса, было решено, что они не должны отдавать материалы на экспертизу судебному эксперту или историку, пока не будут получены все дневники. Фишер обязал компанию осуществлять будущие покупки, немедленно выделив один миллион немецких марок на проект. [70] Компания также создала специальное подразделение для работы с дневниками в пристройке к главному офису Gruner + Jahr. Его возглавил Вальде, и он состоял из помощника, двух секретарей и Хайдеманна. После получения дневников они были скопированы и переписаны с готического шрифта на современный немецкий язык. [71] Хайдеманн также заключил частный контракт с Gruner + Jahr, который держался в секрете от юридических и кадровых отделов компании. В нем содержалось соглашение о публикации книг через компанию по щедрой ставке роялти и соглашение о том, что через десять лет после публикации оригинальные дневники будут переданы Хайдеманну для исследовательских целей, а после его смерти будут переданы правительству Западной Германии. Ему также полагалась премия в размере 300 000 немецких марок за возвращение первых восьми дневников. [72]
Катастрофа взрыва в Рейнсдорфе — это все, что мне нужно. Лучом надежды сегодня стала церемония открытия Дома немецкого искусства в Мюнхене.
Но в любом случае я могу немного расслабиться с архитекторами. У Э. [Евы Браун] теперь два маленьких щенка, так что времени у нее не так уж много.
Нужно поговорить с Э. и о Геринге. Его отношение к ней просто неправильное.
Дневниковая запись от 30 июня 1935 года, созданная Куяу. [73]
Доставка дневников продолжалась, хотя между Хайдеманом и Куяу существовали трения, отчасти из-за «властной личности и двуличности» журналиста. [74] Из-за характера транзакций Хайдеман не предоставил Gruner + Jahr никаких квитанций, и бизнес велся компанией на основе доверия. К концу февраля 1981 года за дневники было заплачено 680 000 немецких марок, только около половины из которых получила Куяу. Хайдеман присвоил себе остальное, обманув и своего работодателя, и фальсификатора в процессе. [75]
Несмотря на самоналоженные ограничения секретности, наложенные на узкий круг внутри Gruner + Jahr, Хайдеманн не смог устоять и показал один из томов Монке, поскольку запись касалась СС Лейбштандарт Адольф Гитлер , бывшего полка Монке. Хайдеманн зачитал три записи из дневников — от 15, 17 и 18 марта — которые касались визитов Гитлера в полк, находясь в казармах Лихтерфельде и Фризенштрассе. Монке сообщил ему, что записи были неточными, сказав, что казармы Лихтерфельде не были заняты войсками в тот день, что название полка, использованное в дневнике, было введено гораздо позже, и что, насколько ему известно, Гитлер никогда не посещал казармы Фризенштрассе. Хайдеманн был равнодушен к откровениям своего друга и предположил, что Гитлер, вероятно, написал то, что он планировал сделать, а не то, что он сделал. Харрис предполагает, что это свидетельствует о том, что журналист «давно перестал мыслить рационально в отношении дневников» [76] .
Круг тех в Gruner + Jahr, кто знал о дневниках, расширился в мае 1981 года, когда Фишер решил разобраться в сложных обстоятельствах авторских прав, связанных с собственностью Гитлера. [m] Он обсудил этот вопрос с юридическим консультантом компании Андреасом Руппертом, который посоветовал поговорить с Вернером Мазером , историком, выступавшим в качестве доверенного лица по таким вопросам для семьи Гитлера . [78] Хайдеманн посетил Мазера в июне 1981 года и заключил сделку, которая позволила журналисту и Штерну за плату в размере 20 000 немецких марок сохранить «права на все обнаруженные или приобретенные документы или заметки, написанные рукой Адольфа Гитлера... которые до сих пор не были опубликованы». [79]
- «Англичане сводят меня с ума — позволить им сбежать [из Дюнкерка] или нет? Как отреагирует этот Черчилль?»
- «Этот человек, Борман, стал для меня незаменимым. Если бы у меня было пять Борманов, я бы сейчас здесь [в берлинском бункере] не сидел».
- «[Гиммлер] живет в другом мире — в древнегерманском мире фантазий. Я начинаю думать, что он сошел с ума».
- «Как, черт возьми, Сталину это удается? Он всегда думал, что у него не осталось офицеров, но он поступил правильно [проведя чистку офицерского корпуса]. Новая структура командования в вермахте — это то, что нам тоже нужно».
Дневниковые записи, созданные Куджау и активно используемые Newsweek [80]
После того, как двенадцать дневников были доставлены в Gruner + Jahr, Хайдеманн сообщил своим работодателям, что цена выросла с 85 000 до 100 000 немецких марок за дневник; причиной, названной Хайдеманн, было то, что восточногерманскому генералу, контрабандой перевозившему дневники, теперь приходилось подкупать больше людей. Дополнительные деньги были оставлены Хайдеманн и не переданы Куяу. Журналист начал вести расточительный образ жизни на свои незаконные доходы, включая две новые машины (кабриолет BMW и Porsche, в общей сложности 58 000 немецких марок), аренду двух новых квартир на эксклюзивном гамбургском шоссе Эльбхаусзее и драгоценности. Он также потратил значительные суммы на приобретение новых нацистских памятных вещей. Некоторые из них были подлинными, например, почетный кортик СС Вольфа; другие были куплены у Куяу, включая 300 поддельных картин маслом, рисунков и набросков, которые, по утверждению Куяу, принадлежат Гитлеру. Другие предметы, имеющие пометки Куяу, подтверждающие их подлинность, включали пистолет, описанный как тот, который Гитлер использовал для совершения самоубийства, и флаг, идентифицированный как Blutfahne ( «Кровавый флаг»), который Гитлер нёс во время неудавшегося пивного путча в Мюнхене в 1923 году и который был запятнан кровью нацистов, застреленных полицией. [81]
Закупки дневников продолжались с середины до конца 1981 года: Gruner + Jahr передал Хайдеманну 345 000 немецких марок 29 июля и еще 220 000 немецких марок неделю спустя, что довело общую сумму до 1,81 миллиона немецких марок с начала года. На эту сумму компания приобрела 18 дневников. Шульте-Хиллен, новый управляющий директор, подписал разрешение на еще один миллион немецких марок для будущих покупок. [82] Чуть более двух недель спустя он подписал еще одно разрешение на 600 000 немецких марок после того, как Хайдеманн сообщил ему, что стоимость дневников теперь выросла до 200 000 немецких марок за каждый; Хайдеманн также передал новость о том, что дневников было больше 27. [61]
В середине декабря 1982 года автор и будущий отрицатель Холокоста Дэвид Ирвинг также был вовлечен в отслеживание существования дневников, написанных Гитлером. [n] Ранее Призак рассказал Ирвингу о существовании одного из дневников у коллекционера в Штутгарте. Во время визита к Призаку для оценки его коллекции нацистских документов Ирвинг узнал номер телефона Штифеля, по которому он вычислил адрес; он также получил фотокопии некоторых страниц дневника от Призака. Ирвинг посетил Штифеля без предупреждения и попытался выяснить имя источника, но коллекционер ввел его в заблуждение относительно происхождения. Ирвинг изучил фотокопии Призака и увидел ряд проблем, включая орфографические ошибки и изменение стиля письма между некоторыми словами. [86] [o]
В апреле 1982 года Вальде и Хайдеманн связались с Йозефом Хенке и Клаусом Ольденхаге из Bundesarchiv (Немецкого федерального архива) и Максом Фрай-Зульцером, бывшим главой судебно-медицинского отдела полиции Цюриха, для помощи в аутентификации дневников. Они не упоминали конкретно дневники, но в целом ссылались на новый материал. Они также не дали судебно-медицинским экспертам весь дневник, а изъяли только одну страницу. Для сравнения они также предоставили экспертам другие образцы почерка Гитлера, рукописный черновик телеграммы: он был из собственной коллекции Хайдеманна и также был подделан Куяу. Через несколько дней Вальде предоставил дополнительные документы для сравнения — все подделки Куяу. [88] Затем Вальде вылетел в США и нанял Ордвея Хилтона, другого судебно-медицинского эксперта. [p] Никто из вовлеченных в это не был экспертом в изучении нацистских документов, а Хилтон не мог читать по-немецки. Руководство Стерна было слишком связано секретным подходом, чтобы открыто говорить об источнике или предоставить экспертам полный дневник, что привело бы к более тщательному изучению более обширного материала. [90] Из предоставленных образцов эксперты пришли к выводу, что почерк был подлинным. Хилтон впоследствии сообщил, что «просто не было никаких сомнений» в том, что оба документа, которые у него были, были написаны одним и тем же человеком, которым, как он предполагал, был Гитлер. [91]
Покупка дневников продолжалась, и к июню 1982 года Gruner + Jahr обладала 35 томами. [92] В начале 1983 года компания приняла решение работать над датой публикации дневников. Чтобы обеспечить широкую читательскую аудиторию и максимизировать свои доходы, Stern выпустил проспект для потенциально заинтересованных сторон, Newsweek , Time , Paris Match и синдиката газет, принадлежащих Мердоку. [93] Stern арендовал большое хранилище в швейцарском банке. Они заполнили пространство нацистскими памятными вещами и выставили различные письма и рукописи. [94]
Первым историком, изучившим дневники, был Хью Тревор-Ропер, который был осторожен, но впечатлен объемом документации, лежавшей перед ним. [95] Когда ему объяснили предысторию приобретения, его сомнения стали менее сильными; ему лживо сообщили, что бумага прошла химический анализ и, как было показано, была довоенной, и ему сказали, что Штерн знает личность офицера вермахта , который спас документы с самолета и хранил их с тех пор. [96] К концу встречи он убедился, что дневники были подлинными, и позже сказал: «Кто, спросил я себя, подделал бы шестьдесят томов, когда для его цели хватило бы шести?» [97] В статье в The Times от 23 апреля 1983 года он написал:
Теперь я убежден, что документы подлинны; что история их странствий с 1945 года правдива; и что стандартные описания писательских привычек Гитлера, его личности и даже, возможно, некоторых публичных событий, возможно, вследствие этого придется пересмотреть. [98]
На следующий день после того, как Тревор-Ропер дал свое заключение о подлинности, Руперт Мердок и его переговорная группа прибыли в Цюрих. Была предварительно согласована сделка на 2,5 миллиона долларов за права на сериализацию в США с дополнительными 750 000 долларов за права Великобритании и Содружества. Пока шли переговоры между Мердоком и Зорге, дневники были изучены Бройлом и его командой Newsweek . После длительных переговоров Бройлу сообщили, что минимальная цена, которую рассмотрит Стерн , составляет 3 миллиона долларов; американцы вернулись домой, сообщив Хенсманну, что свяжутся с ним по телефону через два дня. [99] Когда Бройл связался с немцами, он предложил сумму при условии подтверждения подлинности выбранным ими экспертом Герхардом Вайнбергом . В 1952 году Вайнберг, осторожный и внимательный историк, написал « Руководство по захваченным немецким документам» для использования американскими военными; работа описана Гамильтоном как окончательная в своем объеме предмета. [100] Вайнберг отправился в Цюрих и, как и Тревор-Ропер, был впечатлен и успокоен разнообразием экспонатов; его также частично убедило одобрение Тревором-Ропером подлинности дневников. [101] Вайнберг прокомментировал, что «идея о том, что кто-то подделал сотни, даже тысячи страниц рукописей, была трудно достижима». [100] У него были некоторые сомнения по поводу материала, и он сказал, что «чувствовал бы себя более комфортно, если бы для изучения материала был привлечен немецкий эксперт по Третьему рейху, который уже создал себе репутацию». [102] Он также заявил, что «все еще есть место — хотя и маловероятно — для подозрений, что все это — мистификация. Очевидным мотивом были бы деньги. Другим — попытка реабилитировать Гитлера». [102]
Newsweek устно принял предложение Хенсмана, и тот, в свою очередь, проинформировал Мердока, предоставив ему возможность повысить свою ставку. Мердок был в ярости, посчитав соглашение о рукопожатии в Цюрихе окончательным. [103] 15 апреля 1983 года Мердок вместе с Марком Эдмистоном, президентом Newsweek , встретился с Шульте-Хилленом, который неожиданно и без объяснений отказался от всех предыдущих устных — и, следовательно, по его мнению, необязательных — соглашений и сообщил им, что теперь цена составляет 4,25 миллиона долларов. Мердок и Эдмистон отказались принять новую цену и оба ушли. Менеджеры Stern , не имея партнеров-издателей, отказались от своих заявлений и заключили вторую сделку с Мердоком, который снизил цену, заплатив 800 000 долларов за права в США и 400 000 долларов за права в Великобритании и Австралии. Дальнейшие сделки были заключены во Франции с Paris Match на 400 000 долларов; в Испании с Grupo Zeta за $150 000; в Нидерландах за $125 000; в Норвегии за $50 000; и в Италии с Panorama за $50 000. Newsweek не вступил в сделку и вместо этого основывал свои последующие истории на копиях дневников, которые они видели в период переговоров. [104]
.jpg/1280px-Hugh_Trevor-Roper_(1975).jpg)
22 апреля 1983 года в пресс-релизе Stern было объявлено о существовании дневников и их предстоящей публикации; пресс-конференция была объявлена на 25 апреля. [105] Услышав новости от Stern , Jäckel заявил, что он «крайне скептически» относится к дневникам, в то время как его коллега-историк, Карл Дитрих Брахер из Боннского университета , также считал их легитимность маловероятной. Ирвинг получал звонки от международных новостных компаний — BBC, The Observer , Newsweek , Bild Zeitung — и сообщал им всем, что дневники были подделками. [106] Бывший канцлер Германии Гельмут Шмидт также сказал, что не может поверить, что дневники были подлинными. [107] На следующий день The Times опубликовала новость о том, что их воскресная родственная газета имеет права на сериализацию в Великобритании; издание также опубликовало обширную статью Тревора-Ропера с его мнением о подлинности и важности открытия. На этом этапе у историка появились растущие сомнения относительно дневников, которые он передал редактору The Times Чарльзу Дугласу-Хоуму . Редактор Times предположил, что Тревор-Ропер также свяжется с Джайлзом в The Sunday Times , в то время как Тревор-Ропер думал, что Дуглас-Хоум сделает это; никто из них этого не сделал. Таким образом, воскресная газета осталась в неведении относительно растущих опасений, что дневники могут быть не подлинными. [108]
Вечером 23 апреля печатные станки начали работать над выпуском The Sunday Times на следующий день . После вечернего заседания редакции Джайлз позвонил Тревору-Роперу, чтобы попросить его написать статью, опровергающую критику дневников. Он обнаружил, что историк сделал «поворот на 180 градусов» относительно подлинности дневников и теперь был далек от уверенности в их подлинности. Заместитель редактора газеты Брайан Макартур позвонил Мердоку, чтобы узнать, следует ли остановить тираж и переписать затронутые страницы. Ответ Мердока был «К черту Дакра. Опубликуйте». [109] [110]
Днем 24 апреля в Гамбурге на пресс-конференции на следующий день Тревор-Ропер спросил Хайдеманна о названии его источника: журналист отказался и дал другую историю о том, как были приобретены дневники. Тревор-Ропер был подозрителен и подробно допрашивал репортера более часа. [111] Хайдеманн обвинил историка в том, что он действовал «точно как офицер британской армии» в 1945 году. [110] На последующем ужине историк уклонился от ответа, когда руководители Stern спросили его, что он собирается сказать на объявлении на следующий день. [112]
На пресс-конференции и Тревор-Ропер, и Вайнберг выразили свои сомнения в подлинности и заявили, что немецким экспертам необходимо изучить дневники, чтобы подтвердить, являются ли работы подлинными. Тревор-Ропер продолжил, сказав, что его сомнения возникли из-за отсутствия доказательств того, что эти книги были теми же, что были на разбившемся самолете в 1945 году. Он закончил свое заявление словами: «Я сожалею, что обычный метод исторической проверки был принесен в жертву, возможно, необходимым требованиям журналистской сенсации». [113] Передовая статья в The Guardian описала его публичный отказ как проявление «морального мужества». [114] Ирвинг, которого во вступительном заявлении Кох описал как историка, «которому нечего терять в репутации», встал у микрофона для вопросов и спросил, как Гитлер мог писать свой дневник в дни после заговора 20 июля , когда у него была повреждена рука. Он осудил дневники как подделки и поднял вверх фотокопии страниц, которые ему передал Призак. Он спросил, были ли проверены чернила в дневниках, но менеджеры Stern не ответили . Фотографы и съемочные группы толкались, чтобы лучше сфотографировать Ирвинга, и журналисты нанесли несколько ударов, в то время как охранники вошли и силой вывели Ирвинга из комнаты, в то время как он кричал «Чернила! Чернила!» [115] [116] [117]
С серьезными сомнениями в подлинности дневников, высказанными теперь, Stern столкнулся с возможностью судебного иска за распространение нацистской пропаганды. Чтобы обеспечить окончательное решение по дневникам, Хаген, один из юристов компании, передал три полных дневника Хенке в Bundesarchiv для более полной судебной экспертизы. [118] Пока продолжались дебаты о подлинности дневников, Stern опубликовал свой специальный выпуск 28 апреля, в котором были представлены предполагаемые взгляды Гитлера на полет Гесса в Шотландию, Хрустальную ночь и Холокост . [105] На следующий день Хайдеманн снова встретился с Куяу и купил у него последние четыре дневника. [119]
В следующее воскресенье, 1 мая 1983 года, The Sunday Times опубликовала дополнительные истории, предоставляющие предысторию дневников, более тесно связывая их с авиакатастрофой 1945 года и предоставляя профиль Хайдеманна. В тот день, когда The Daily Express позвонили Ирвингу для дальнейшего комментария по поводу дневников, он сообщил им, что теперь он верит в подлинность дневников; The Times опубликовала историю о развороте Ирвинга на следующий день. Ирвинг объяснил, что Стерн показал ему дневник от апреля 1945 года, в котором запись шла под уклон слева направо, а почерк становился все мельче по линии. [120] На последующей пресс-конференции Ирвинг объяснил, что он изучал дневники доктора Теодора Морелла , личного врача Гитлера, в которых Морелл диагностировал у фюрера болезнь Паркинсона , симптомом которой было написание в том виде, в котором текст появлялся в дневниках. [121] Харрис полагает, что могли сыграть свою роль и другие мотивы: отсутствие упоминаний Холокоста в дневниках могло быть воспринято Ирвингом как подтверждающее доказательство его тезиса, выдвинутого в его книге « Война Гитлера» , о том, что Холокост имел место без ведома Гитлера. [122]
В тот же день Хаген посетил Bundesarchiv и узнал об их выводах: ультрафиолетовый свет выявил флуоресцентный элемент на бумаге, который не должен был присутствовать в старом документе, и что переплеты одного из дневников включали полиэстер, который не был изготовлен до 1953 года. Исследования в архивах также выявили ряд ошибок. [123] Выводы были лишь частичными и неокончательными; для помощи в анализе были предоставлены дополнительные тома. [124]
Когда Хаген отчитался перед руководством Stern , было созвано экстренное совещание, и Шульте-Хиллен потребовал раскрыть личность источника Хайдеманна. Журналист смягчился и предоставил происхождение дневников, как его передал ему Куяу. Харрис описывает, как на руководство Stern опустился бункерный менталитет , поскольку вместо того, чтобы принять истинность выводов Bundesarchiv , они искали альтернативные объяснения того, как послевоенные отбеливающие вещества могли использоваться в военной газете. Затем газета опубликовала заявление, защищающее их позицию, которое Харрис считает «звучащим с пустой бравадой». [126]
Пока Кох гастролировал по США, давая интервью большинству основных новостных каналов, он встретился с Кеннетом В. Ренделлом , экспертом по почерку в студиях CBS , и показал ему один из томов. Первым впечатлением Ренделла было то, что дневники были поддельными. Позже он сообщил, что «все выглядело неправильно», включая новые чернила, плохое качество бумаги и подписи, которые были «ужасным воспроизведением» подписей Гитлера. [127] Ренделл приходит к выводу, что дневники были не особенно хорошими подделками, называя их «плохими подделками, но великим обманом». Он утверждает, что «за исключением подражания привычке Гитлера наклонять свой почерк по диагонали, когда он писал поперек страницы, фальсификатор не смог заметить или подделать самые основные характеристики его почерка». [128]
4 мая пятнадцать томов дневников были изъяты из хранилища швейцарского банка и переданы различным экспертам-криминалистам: четыре были отправлены в Bundesarchiv , а одиннадцать — швейцарским специалистам в Санкт-Галлене. Первые результаты были готовы 6 мая, и они подтвердили то, что эксперты-криминалисты говорили руководству Stern на прошлой неделе: дневники были плохими подделками, с современными компонентами и чернилами, которые не были широко распространены в Германии во время войны. Были проведены измерения испарения хлорида в чернилах, которые показали, что дневники были написаны в течение предыдущих двух лет. Были также фактические ошибки, в том числе некоторые из книги Домаруса Hitler: Reden und Proklamationen, 1932–45 , которую скопировал Куяу. Перед тем, как передать эту новость Stern, Bundesarchiv уже проинформировал правительство, заявив, что это «министерское дело». Менеджеры Stern попытались опубликовать первое пресс-заявление, в котором признавались выводы судебно-медицинской экспертизы и утверждалось, что дневники были поддельными, но официальное заявление правительства было опубликовано за пять минут до заявления Stern . [129]
Как только правительственное заявление появилось на телевидении, Куяу взял свою жену и любовницу в Австрию; он представил последнюю Эдит как свою уборщицу. После того, как он увидел новостной репортаж несколько дней спустя, назвав его фальшивомонетчиком, а также услышав, что Штерн заплатил девять миллионов немецких марок, он сначала позвонил своему адвокату, а затем прокурору Гамбурга, прежде чем согласиться сдаться на границе между Австрией и Западной Германией на следующий день. Когда полиция провела обыск в его доме, они обнаружили несколько блокнотов, идентичных тем, которые использовались при мошенничестве. Куяу продолжал использовать вариацию истории, которую он рассказал Хайдеманну — о получении дневников с Востока — но он был огорчен тем, что журналист все еще был на свободе и утаил от него так много денег Штерна . Спустя тринадцать дней, 26 мая, он написал полное признание, заявив, что Хайдеманн все это время знал, что дневники были подделками. [130] Хайдеманн был арестован тем же вечером. [131]
После полицейского расследования, которое длилось более года, 21 августа 1984 года в Гамбурге начался судебный процесс против Хайдеманна и Куджау. Оба мужчины были обвинены в мошенничестве со Stern на 9,3 миллиона немецких марок. [132] [133] [q] Несмотря на серьезность обвинений, предъявленных двум мужчинам, Гамильтон считает, что «также было ясно, что судебный процесс будет фарсом, настоящим фарсом, который приведет в ярость судью и позабавит весь мир». [137] Судебное разбирательство продолжалось до июля 1985 года, когда оба мужчины были отправлены в тюрьму: четыре года и восемь месяцев для Хайдеманна, четыре года и шесть месяцев для Куджау. В сентябре одного из поддерживающих мировых судей, наблюдавших за делом, заменили после того, как он заснул; [138] три дня спустя суд был «позабавлен», увидев фотографии трусов Иди Амина , которые Хайдеманн повесил в рамке на стене. [139] Временами дело «скатывалось до перебранки» между Куяу и Хайдеманом. [140] В своем заключении судья Ганс-Ульрих Шредер сказал, что «небрежность Штерна убедила меня смягчить приговоры двум главным сообщникам». [134] [141] Хайдеман был признан виновным в краже 1,7 миллиона немецких марок у Штерна , а Куяу был признан виновным в получении 1,5 миллиона немецких марок за свою роль в подделках. Несмотря на длительное расследование и судебный процесс, по крайней мере пять миллионов немецких марок остались неучтенными. [142]
Когда Куджау освободился из тюрьмы в 1987 году, он страдал от рака горла. Он открыл галерею в Штутгарте и продавал «подделки» Сальвадора Дали и Жоана Миро , все подписанные его собственным именем. [143] Хотя он преуспел, Куджау позже был арестован за подделку водительских прав; он был оштрафован на сумму, эквивалентную 2000 фунтов стерлингов. Он умер от рака в Штутгарте в сентябре 2000 года. [144]
Хайдеманн также был освобожден из тюрьмы в 1987 году. [145] Пять лет спустя в немецкой газете Der Spiegel сообщалось , что в 1950-х годах он был завербован Штази , тайной полицией Восточной Германии, для наблюдения за прибытием американского ядерного оружия в Западную Германию. [146] В 2008 году у него были долги, превышающие 700 000 евро, и он жил на социальное обеспечение; [147] его положение не изменилось к 2013 году, и он по-прежнему был озлоблен из-за обращения с ним. [148]
Двое из редакторов Stern , Кох и Шмидт, потеряли работу из-за скандала. Оба сильно жаловались, когда им сказали, что их отставки ожидаются, указывая на то, что они оба хотели уволить Хайдеманна в 1981 году. Каждому из них была предоставлена компенсация в размере 3,5 млн немецких марок (около 1 млн долларов США) как часть выходного пособия. [149] Сотрудники журнала были возмущены подходом, принятым их менеджерами, и устроили сидячие забастовки в знак протеста против «обхода руководством традиционных редакционных каналов и гарантий». [150] Скандал вызвал серьезный кризис для Stern , и, по словам Эссера и Хартунга, журнал «когда-то известный своими расследовательскими репортажами, стал ярким примером журналистики чековой книжки, ищущей сенсаций». [37] Доверие к Stern было серьезно подорвано, и журналу потребовалось десять лет, чтобы восстановить свой доскандаловый статус и репутацию. [37] По данным Немецкого исторического института , скандал также «способствовал дискредитации тенденции к «непредвзятой» и эвфемистической оценке Третьего рейха в западногерманской массовой культуре». [151]
В The Sunday Times Мердок перевел Джайлза на новую должность «редактора-эмерита». Когда Джайлз спросил, что означает это звание, Мердок сообщил ему, что «Это латынь, Фрэнк; e означает, что ты выбыл, а meritus означает, что ты этого заслужил». [152] Позже Мердок сказал, что «тираж вырос и остался. Мы не потеряли денег или что-то в этом роде», имея в виду 20 000 новых читателей, которых газета сохранила после того, как разразился скандал, и тот факт, что Стерн вернул все деньги, выплаченные ему Sunday Times . В апреле 2012 года во время расследования Левесона он признал свою роль в публикации дневников и взял на себя вину за принятие решения, сказав: «Это была огромная ошибка, которую я совершил, и мне придется жить с ней до конца своей жизни». [153] Тревор-Ропер умер в 2003 году. Несмотря на долгую и уважаемую карьеру историка, по словам Ричарда Дэвенпорта-Хайнса , его биографа, роль Тревора-Ропера в скандале оставила его репутацию «навсегда запятнанной». [44] [r] В январе 1984 года Бройлз ушел с поста редактора Newsweek , чтобы «заняться новыми предпринимательскими начинаниями». [155]
В 1986 году журналист Роберт Харрис опубликовал отчет о мистификации « Продажа Гитлера: история дневников Гитлера» . [156] Пять лет спустя «Продажа Гитлера» , пятисерийный драматическо-документальный сериал, основанный на книге Харриса, транслировался на британском канале ITV . В нем снимались Джонатан Прайс в роли Хайдеманна, Алексей Сэйл в роли Куджау, Том Бейкер в роли Фишера, Алан Беннетт в роли Тревора-Ропера, Роджер Ллойд-Пак в роли Ирвинга, Ричард Уилсон в роли Наннена и Барри Хамфрис в роли Мердока. [157] Позже в том же году Чарльз Гамильтон опубликовал вторую книгу, посвященную расследованию подделок: «Дневники Гитлера» . [158] В 1992 году история дневников была адаптирована для большого экрана Хельмутом Дитлем в его сатирическом немецкоязычном фильме Schtonk! Фильм, в котором Гётц Джордж сыграл главную роль в роли Хайдемана и Уве Оксенкнехт в роли Куджау, получил три награды Deutscher Filmpreis , а также номинации на « Золотой глобус» и премию «Оскар» . [160] [161]
В 2004 году один из дневников был продан на аукционе за 6400 евро неизвестному покупателю. [162] В 2013 году Stern объявили, что передадут остаток в Bundesarchiv в 2013 году [150], но передача так и не состоялась. [163] Один из журналистов Sunday Times, участвовавших в истории, Брайан Макартур , позже объяснил, почему так много опытных журналистов и бизнесменов «были столь доверчивы» относительно подлинности дневников:
... открытие дневников Гитлера предлагало столь заманчивую сенсацию, что мы все хотели верить, что они подлинные. Более того, однажды подхваченные сделкой, мы должны были продолжать верить в их подлинность, пока они не были убедительно продемонстрированы как подделки. ... Те немногие из нас, кто был посвящен в тайну, подпитывались адреналином: мы собирались написать самую ошеломляющую сенсацию в нашей карьере. [164]
В марте 2023 года все 62 тома поддельных дневников были опубликованы в печатном виде немецким издательством März Verlag и для свободного просмотра на сайте Norddeutscher Rundfunk . В апреле издательство Bertelsmann, которому принадлежат дневники, заявило, что передаст их немецкому государству для сохранения. Институту современной истории имени Лейбница было поручено расследовать прием дневников и выяснить, почему они были восприняты так серьезно. В рамках расследования он изучит Наннена, который умер в 1996 году и, как теперь известно, имел большее участие в нацизме, чем считалось ранее. Дневники будут выставлены на всеобщее обозрение в Федеральном архиве Германии . [165]
Жил-был парень по имени Дакр,
Который был Богом в своем маленьком акре,
Но в вопросах дневников
Он был совершенно ultra vires ,
И не мог распознать старого обманщика. [154]