Гражданское общество можно понимать как «третий сектор» общества , отличный от правительства и бизнеса и включающий семью и частную сферу . [1] У других авторов гражданское общество используется в смысле 1) совокупности неправительственных организаций и институтов, продвигающих интересы и волю граждан, или 2) отдельных лиц и организаций в обществе, независимых от власти. [2]
Иногда термин «гражданское общество» используется в более общем смысле «таких элементов, как свобода слова, независимая судебная система и т. д., составляющих демократическое общество» ( Словарь английского языка Коллинза ). [3] Особенно в дискуссиях среди мыслителей Восточной и Центральной Европы гражданское общество рассматривается также как нормативная концепция гражданских ценностей.
Термин «гражданское общество» восходит к фразе Аристотеля koinōnía politikḗ ( κοινωνία πολιτική ), встречающейся в его « Политике» , где он относится к «политическому сообществу», соизмеримому с греческим городом-государством ( полисом ), описывающим группу, созданную людьми. ради их коллективного выживания. [4] Целью или целью гражданского общества, определенного таким образом, была эвдемония ( τὸ εὖ ζῆν , tò eu zēn ) (часто переводимая как человеческое процветание или общее благополучие), поскольку человек определялся как «политическое (социальное)» животное» ( ζῷον πολιτικόν zōon politikón ). [5] [6] [7] [8] Эта концепция использовалась римскими писателями, такими как Цицерон , где она относилась к древнему понятию республики ( res publica ). Оно вновь вошло в западный политический дискурс после одного из позднесредневековых переводов « Политики» Аристотеля на латынь, выполненного Леонардо Бруни , который первым перевел koinōnía politikḗ на societas Civilis . С появлением различия между монархической автономией и публичным правом этот термин получил распространение для обозначения корпоративных владений ( Ständestaat ) феодальной элиты землевладельцев в отличие от полномочий, осуществляемых принцем. [9] Оно имеет долгую историю в теории государства и с особой силой возродилось в последнее время в Восточной Европе, где диссиденты, такие как Вацлав Гавел , еще в 1990-х годах использовали его для обозначения сферы гражданских объединений, которым угрожает навязчивые целостные государственные режимы коммунистической Восточной Европы. [10] Первое постмодернистское использование слова «гражданское общество» как обозначения политической оппозиции восходит к трудам Александра Смоляра в 1978–79 годах. [11] Однако этот термин не использовался профсоюзом «Солидарность» в 1980–1981 годах. [11]
Литература об отношениях между гражданским обществом и демократическим политическим обществом берет свое начало в философии шотландского Просвещения , в том числе в «Очерке истории гражданского общества» Адама Фергюсона , а также в работах Г.В.Ф. Гегеля , концепции которого были адаптированы Алексисом Фергюсоном . де Токвиль , [12] Карл Маркс , [13] и Фердинанд Тоннис . Они были в значительной степени развиты исследователями 20-го века Габриэлем Алмондом и Сиднеем Вербой , которые определили роль политической культуры в демократическом порядке как жизненно важную. [14]
Они утверждали, что политический элемент политических организаций способствует повышению осведомленности и повышению информированности граждан, которые делают лучший выбор при голосовании, участвуют в политике и в результате требуют от правительства большей подотчетности. [14] Гражданское общество выступает в качестве форума для людей с общими целями и интересами для дальнейшего развития демократических идеалов, что, в свою очередь, может привести к более демократическому государству. [15] Членство в такого рода ассоциациях служит источником информации, снижающим барьеры для коллективных действий. [16] Эти группы затем влияют на политику, оказывая давление на правительства. [17] Это означает, что гражданское общество служит для балансирования власти государства. [18] Уставы этих политических организаций считаются микроконституциями, поскольку они приучают участников к формальностям демократического принятия решений.
Совсем недавно Роберт Д. Патнэм утверждал, что даже неполитические организации гражданского общества жизненно важны для демократии, поскольку они создают социальный капитал, доверие и общие ценности в обществе. [19] Социальный капитал, определяемый как социальные сети и связанные с ними нормы взаимности, может помочь обществам решить дилеммы коллективных действий; люди с плотными социальными сетями с большей вероятностью будут доверять другим членам общества и использовать свой социальный капитал для создания общественных благ. [19] В свою очередь, страны с сильным гражданским обществом имеют больше шансов на успех в качестве демократических государств. Некоторые ученые опирались на утверждение Патнэма и утверждали, что участие определенного типа организаций гражданского общества – неполитических организаций, укорененных в повседневных отношениях – в процессе демократического перехода является тем, что способствует успешным демократическим переходам. [20] Джанфранко Поджи также утверждает это, говоря, что межличностное доверие необходимо, если мы хотим сохранить республиканское общество. [21]
Другие, однако, ставят под сомнение связь между гражданским обществом и прочной демократией. Как отмечает Томас Карозерс , гражданские общества не обязательно формируются по достойным причинам и не обязательно продвигают демократические ценности. [22] Например, Шери Берман утверждала, что организации гражданского общества на самом деле могут использоваться для мобилизации людей против демократии. [23] Это стало очевидным при падении Веймарской республики в Германии. Неспособность Веймарской республики справиться с разрушительными последствиями экономической депрессии и внутренней борьбы привела к созданию множества немецких гражданских обществ. [23] Определяющим и фатальным недостатком этих групп было то, что они усиливали социальные конфликты и различия между немцами. [24] Такое разделение немецкого общества на отдельные социальные группы означало, что они были невероятно уязвимы для националистических идеалов. [24] Нацисты проникли в эти группы недовольства, где они в конечном итоге стали опорой и основой партии и ее пропаганды. [23] В результате нацистская партия превратилась из места, не имеющего политического значения, в крупнейшую партию в немецком рейхстаге после выборов 1932 года . [25] Вопреки аргументам Патнэма, в данном случае плотная сеть гражданского общества нанесла ущерб демократии. Нацистская партия эксплуатировала общественную организацию Германии, что в конечном итоге привело к падению первой в истории страны республики.
Даже в устоявшихся демократиях распространение групп с особыми интересами, что свидетельствует о сильном гражданском обществе, потенциально может препятствовать функционированию представительных институтов и искажать результаты политики в пользу богатых, имеющих хорошие связи или хорошо организованных. [26] Более того, согласно данным опроса, собранного Кеннетом Ньютоном, существует мало свидетельств того, что социальное и политическое доверие пересекаются, что делает взаимосвязь между силой гражданского общества и демократией устаревшей. [27] Действительно, как утверждает Ларри Даймонд, чтобы понять множество способов, которыми гражданское общество может служить демократии, необходимо также понять напряженность и противоречия, которые гражданское общество порождает для демократии. [28]
В Соединенных Штатах Токвиль утверждает, что тенденция к формированию ассоциаций, которые впоследствии превратились бы в гражданские общества, способствовала их успеху в качестве демократического правительства. [29] Патнэм утверждает, что сила гражданского общества в США исторически приносила гражданам больше социального доверия и социального капитала. [30] Другие утверждают, что зависимость от гражданского общества может заставить граждан усомниться в эффективности правительства США и может создать нестабильность, разделив общество. [31]
В современной Америке Юваль Левин пишет, что гражданские общества считаются воротами между правительством США и гражданами . усилия государства, помогая ему поддерживать социальные инициативы и одновременно сдерживая недемократическую консолидацию власти. [32] Другие, такие как Дэвид Рифф, отмечают, что правительство США более финансово оснащено для работы над социальными проблемами, чем гражданские общества, такие как НПО, которые оказываются неадекватными из-за отсутствия относительной силы. [33] Исследование профессора Гарварда Теды Скочпол показывает, что, хотя гражданские общества принесли в Америку больше демократии, переход от крупных профсоюзов и организаций к более мелким движениям, нацеленным на конкретные политические вопросы, с меньшей вероятностью откажется от широкомасштабного участия в демократии. [34] Галстон и Левин заявляют, что эти новые гражданские общества оказались менее склонны к участию в политическом процессе и с большей вероятностью принесут социальную активность. [35]
Организации гражданского общества предоставляют гражданам знания, имеющие решающее значение для политического участия, такие как обязанности и права граждан в отношении государственных процессов, различные типы политических вопросов и политических программ, способы сотрудничества граждан для решения социальных проблем и подходы к созданию значимые изменения в сообществах. [36] Доктор Кэрью Э. Боулдинг и доктор Джами Нельсон-Нуньес утверждают, что организации гражданского общества выгодны тем, что граждане более склонны к участию в политической жизни, когда они могут действовать коллективно и развивать ассоциативную солидарность с другими вокруг общих политических предпочтений. [16] Другие ученые, однако, отмечают, что у организаций гражданского общества есть некоторые недостатки в том, что касается политического участия и политических процессов. [37] Доктор Томас Карозерс объясняет, что, поскольку организации гражданского общества играют такую влиятельную роль в политическом участии, распространение этих организаций все больше затрудняет правительствам удовлетворение как расширяющегося спектра политических предпочтений, так и быстро меняющихся социальных потребностей. [37] Ученый Дэвид Рифф обсуждает еще одну проблему, связанную с гражданским обществом и политическим участием: активизм, посвященный одной проблеме. [38] Поскольку большинство организаций гражданского общества фокусируются на одном секторе или социальной проблеме, это иногда заставляет избирателей отвлекать свое внимание от многогранных широких проблем, стоящих перед обществом, таких как проблемы глобализации, и вместо этого фокус выборов сосредотачивается на несколько конкретных острых тем, таких как аборты. [38]
Существует значительное количество данных, подтверждающих мнение о том, что организации гражданского общества значительно повышают политическое участие. [39] Доктор Роберт Патнэм провел исследование гражданского общества в Италии в середине 1900-х годов и заметил, что те, кто работал с организациями гражданского общества, демонстрировали большую «политическую искушенность, социальное доверие, политическое участие и «субъективную гражданскую компетентность». чем те, кто не участвует в этих организациях. [40] Точно так же доктор Шери Берман обнаружила, что организация гражданского общества НСДАП (Нацистская партия) использовала сильные сети гражданского общества среди среднего класса вместе с целью мобилизации для политического участия в Германии. [41] О мощном влиянии этих усилий свидетельствует то, что НСДАП стала самой мощной политической силой в стране в середине 1900-х годов. [41] Эти тематические исследования свидетельствуют о решающей роли социальных сетей в содействии политическому участию и гражданской активности. [42]
Сильное гражданское общество часто считается важным для экономического роста, мотивируя это тем, что оно может внести важный вклад в принятие экономических решений, способствовать развитию частного предпринимательства и предпринимательства и не допускать удушения экономики государством. [43] Например, профсоюзные лидеры могут гарантировать, что экономический рост приносит пользу трудящимся, религиозные лидеры могут выступать за более широкое участие в экономических делах, НПО могут отмечать и документировать вредную деловую практику и т. д. [44]
По сути, гражданское общество создает социальный капитал, который Всемирный банк определяет как «институты, отношения и нормы, которые определяют качество и количество социальных взаимодействий общества». [45] Чем выше социальный капитал, тем больше социальная взаимозависимость, что увеличивает производительность и экономический рост. [45] Например, одно исследование показало, что показатели отсева из средней школы в районах США с лучшими социальными сетями были ниже, чем в районах с более слабыми социальными сетями. [46]
Некоторые, например Томас Каротерс, несколько оспаривают эту версию. [43] Он утверждает, что, хотя гражданское общество полезно для экономического роста, в этом нет необходимости , что он иллюстрирует на примере того, как большой экономический успех Южной Кореи был построен без сильного гражданского общества, которое появилось только после того, как экономический рост стал более чем стремительным. а также то, как Бангладеш с невероятно богатым гражданским обществом в значительной степени не смогла развить свою экономику, оставаясь одной из беднейших стран в мире. [43] Идя еще дальше, Карозерс также указывает на то, что слишком большое количество гражданского общества, по крайней мере, в определенных секторах, может привести к пагубным экономическим последствиям, ссылаясь на то, что некоторые экономисты считают, что профсоюзы в Латинской Америке ограничивают экономический рост. [43]
Конституционная экономика - это область экономики и конституционализма , которая описывает и анализирует конкретные взаимосвязи между конституционными вопросами и функционированием экономики, включая бюджетный процесс . Термин «конституционная экономика» был использован американским экономистом Джеймсом М. Бьюкененом в качестве названия для нового бюджетного планирования, и прозрачность последнего для гражданского общества имеет первостепенное определяющее значение для реализации верховенства закона . Кроме того, наличие эффективной судебной системы, которая будет использоваться гражданским обществом в ситуациях несправедливых государственных расходов и конфискации исполнительной властью любых ранее санкционированных ассигнований, становится ключевым элементом успеха любого влиятельного гражданского общества. [47]
Критики и активисты в настоящее время часто применяют термин « гражданское общество» к той сфере общественной жизни, которая нуждается в защите от глобализации , а также к источникам сопротивления ей, поскольку считается, что оно действует за пределами границ и на разных территориях. [48] Однако, поскольку согласно многим определениям гражданское общество может включать, финансироваться и направляться теми предприятиями и учреждениями (особенно донорами, связанными с европейскими и северными государствами), которые поддерживают глобализацию , такое использование является спорным. [49] Быстрое развитие гражданского общества в глобальном масштабе после падения коммунистической системы было частью неолиберальной стратегии, связанной с Вашингтонским консенсусом . [50] Также были опубликованы некоторые исследования, посвященные нерешенным вопросам использования этого термина в связи с влиянием и концептуальной силой международной системы помощи (см., например, Tvedt 1998).
С другой стороны, другие рассматривают глобализацию как социальное явление, расширяющее сферу классических либеральных ценностей, что неизбежно привело к усилению роли гражданского общества за счет политически обусловленных государственных институтов.
Интегрированная система организаций гражданского общества (iCSO), [51] разработанная Департаментом по экономическим и социальным вопросам (DESA), облегчает взаимодействие между организациями гражданского общества и DESA. [52]
Гражданские общества также стали участвовать в процессе разработки экологической политики. Эти группы влияют на экологическую политику, устанавливая программу действий по устранению вреда, нанесенного окружающей среде. Они также информируют общественность об экологических проблемах, что увеличивает общественный спрос на изменение окружающей среды. [53]
С исторической точки зрения фактическое значение концепции гражданского общества дважды менялось по сравнению с ее первоначальной классической формой. Первое изменение произошло после Французской революции, второе – во время падения коммунизма в Европе.
Концепция гражданского общества в его досовременном классическом республиканском понимании обычно связана с раннесовременной мыслью эпохи Просвещения 18 века. Однако в сфере политической мысли оно имеет гораздо более старую историю. В целом гражданское общество называют политическим объединением, регулирующим социальные конфликты посредством установления правил, которые удерживают граждан от причинения вреда друг другу. [54] В классический период это понятие использовалось как синоним хорошего общества и рассматривалось как неотличимое от государства. Например, Сократ учил, что конфликты внутри общества следует разрешать посредством публичной дискуссии, используя « диалектику », форму рационального диалога для раскрытия истины. По мнению Сократа, публичный спор посредством «диалектики» был необходим для обеспечения «цивилизованности» в полисе и «хорошей жизни» людей. [55] Для Платона идеальным государством было справедливое общество, в котором люди посвящают себя общему благу, практикуют гражданские добродетели мудрости, мужества, умеренности и справедливости и выполняют ту профессиональную роль, для которой они лучше всего подходят. Обязанностью « короля-философа » было вежливо заботиться о людях. Аристотель считал, что полис — это «ассоциация ассоциаций», которая позволяет гражданам участвовать в добродетельной задаче управлять и быть управляемыми. [54] Его koinonia politike как политическая общность .
Понятие societas Civilis является римским и было введено Цицероном . Политический дискурс классического периода придавал большое значение идее «хорошего общества» в обеспечении мира и порядка среди людей. Философы классического периода не делали никакого различия между государством и обществом. Скорее они считали, что государство представляет гражданскую форму общества, а «цивилизованность» представляет собой требование хорошей гражданственности. [54] Более того, они считали, что люди по своей природе рациональны, поэтому они могут коллективно формировать природу общества, к которому они принадлежат. Кроме того, люди обладают способностью добровольно объединяться для общего дела и поддерживать мир в обществе. Придерживаясь этой точки зрения, мы можем сказать, что классические политические мыслители поддерживали генезис гражданского общества в его первоначальном смысле.
В средние века произошли серьезные изменения в темах, обсуждаемых политическими философами. Из-за уникального политического устройства феодализма концепция классического гражданского общества практически исчезла из основных дискуссий. Вместо этого в разговорах доминировали проблемы справедливой войны , и эта озабоченность продлилась до конца эпохи Возрождения .
Тридцатилетняя война и последующий Вестфальский договор ознаменовали рождение системы суверенных государств . Договор одобрил государства как территориально основанные политические единицы, обладающие суверенитетом. В результате монархи смогли осуществлять внутренний контроль, обходя феодалов путем создания собственных вооруженных войск. [56] Отныне монархи могли формировать национальные армии и использовать профессиональную бюрократию и финансовые департаменты, что позволяло им сохранять прямой контроль и власть над своими подданными. Чтобы покрыть административные расходы, монархи усилили контроль над экономикой. Это породило абсолютизм . [57] До середины восемнадцатого века абсолютизм был визитной карточкой Европы. [57]
Абсолютистская концепция государства оспаривалась в эпоху Просвещения . [58] Как естественное следствие Возрождения, гуманизма и научной революции, мыслители Просвещения подняли фундаментальные вопросы, такие как «Какую легитимность придает наследственность?», «Почему создаются правительства?», «Почему у некоторых людей больше основные права, чем у других?» и так далее. Эти вопросы заставили их сделать определенные предположения о природе человеческого разума, источниках политического и морального авторитета , причинах абсолютизма и о том, как выйти за рамки абсолютизма. Мыслители эпохи Просвещения верили в способность человеческого разума рассуждать. Они выступали против союза между государством и церковью как врага человеческого прогресса и благосостояния, поскольку аппарат принуждения государства ограничивал свободу личности, а церковь узаконивала монархов, постулируя теорию божественного происхождения. Таким образом, оба были признаны противоречащими воле народа.
Под сильным влиянием зверств Тридцатилетней войны политические философы того времени считали, что общественные отношения должны упорядочиваться иначе, чем в условиях естественного права . Некоторые из их попыток привели к появлению теории общественного договора , которая оспаривала социальные отношения, существующие в соответствии с человеческой природой. Они считали, что человеческую природу можно понять, анализируя объективные реальности и условия естественного права. Таким образом, они утверждали, что природа человека должна быть охвачена контурами государства и установленными позитивными законами . Томас Гоббс подчеркнул необходимость сильного государства для поддержания цивилизованности в обществе. По мнению Гоббса, людьми движут корыстные интересы (Graham 1997:23). Более того, эти корыстные интересы часто носят противоречивый характер. Поэтому в естественном состоянии существовало состояние войны всех против всех. В такой ситуации жизнь была «одинокой, бедной, скверной, жестокой и короткой» (Там же: 25). Осознав опасность анархии, люди осознали необходимость механизма их защиты. С точки зрения Гоббса, рациональность и корысть убеждали людей объединиться в согласии, передать суверенитет общей власти (Кавирадж 2001:289). [ нужна полная цитата ] Гоббс назвал эту общую власть, государство, Левиафаном .
У Джона Локка была схожая с Гоббсом концепция политического положения в Англии. Это был период Славной революции, отмеченный борьбой между божественным правом Короны и политическими правами Парламента. Это побудило Локка создать теорию общественного договора об ограниченном государстве и могущественном обществе. По мнению Локка, люди также вели неспокойную жизнь в естественном состоянии. Однако его можно поддерживать на неоптимальном уровне при отсутствии достаточной системы (Brown 2001:73). Из-за этой серьезной проблемы люди собрались вместе, чтобы подписать контракт, и образовали общий государственный орган. Тем не менее, Локк считал, что консолидация политической власти может превратиться в автократию, если она не будет поставлена под надежные ограничения (Кавирадж 2001: 291). Поэтому Локк сформулировал два договора о правительстве с взаимными обязательствами. В первом договоре люди подчиняются общей публичной власти. Этот орган имеет право принимать и поддерживать законы. Второй договор содержит ограничения власти, т.е. государство не имеет права угрожать основным правам человека. По мнению Локка, основными правами человека являются сохранение жизни, свободы и собственности. Более того, он считал, что государство должно действовать в рамках гражданских и естественных законов.
И Гоббс, и Локк разработали систему, в которой мирное сосуществование людей могло быть обеспечено посредством социальных пактов или контрактов. Они рассматривали гражданское общество как сообщество, поддерживающее гражданскую жизнь, сферу, в которой гражданские добродетели и права вытекают из естественных законов. Однако они не считали, что гражданское общество является отдельной сферой от государства. Скорее, они подчеркнули сосуществование государства и гражданского общества. На систематические подходы Гоббса и Локка (в их анализе социальных отношений) во многом повлиял опыт их периода. Их попытки объяснить человеческую природу, естественные законы, общественный договор и формирование правительства бросили вызов теории божественного права. В отличие от божественного права, Гоббс и Локк утверждали, что люди могут создавать свой политический порядок. Эта идея оказала большое влияние на мыслителей эпохи Просвещения.
Мыслители Просвещения утверждали, что люди разумны и могут определять свою судьбу. Следовательно, нет необходимости в абсолютной власти для их контроля. И Жан-Жак Руссо , критик гражданского общества, и Иммануил Кант утверждали, что люди любят мир и что войны являются созданием абсолютных режимов (Burchill 2001:33). С точки зрения Канта, эта система была эффективной для защиты от доминирования одного интереса и сдерживания тирании большинства (Alagappa 2004:30).
Г.В.Ф. Гегель [59] полностью изменил смысл гражданского общества, породив современное либеральное понимание его как формы аполитического общества в противовес институтам современного национального государства . [12] В то время как в классическом республиканизме гражданское общество было синонимом политического общества , Гегель различал политическое государство и гражданское общество, за чем последовало различие Токвиля между гражданскими и политическими обществами и ассоциациями, [12] повторенное Марксом и Теннисом.
В отличие от своих предшественников, Гегель рассматривал гражданское общество ( нем . bürgerliche Gesellschaft ) как отдельную сферу, «систему потребностей», то есть «[этап] различия, которое возникает между семьей и государством». [60] Гражданское общество — это сфера экономических отношений в том виде, в котором оно существует в современном индустриальном капиталистическом обществе, [61] поскольку оно возникло в определенный период капитализма и служило его интересам: правам личности и частной собственности. [62] Следовательно, он использовал немецкий термин «bürgerliche Gesellschaft» для обозначения гражданского общества как «гражданского общества» – сферы, регулируемой гражданским кодексом . Этому новому образу мышления о гражданском обществе следовали также Алексис де Токвиль и Карл Маркс . [12] Для Гегеля гражданское общество проявляло противоречивые силы. Поскольку это сфера капиталистических интересов, внутри нее возможны конфликты и неравенство (например, умственные и физические способности, таланты и финансовые обстоятельства). Он утверждал, что это неравенство влияет на выбор, который члены могут сделать в отношении типа работы, которую они будут выполнять. Разнообразные позиции в гражданском обществе делятся на три сословия: материальное сословие (сельское хозяйство), формальное сословие (торговля и промышленность) и всеобщее сословие (гражданское общество). [63] Человек может выбирать свое имущество, хотя его выбор ограничен вышеупомянутыми неравенствами. Однако Гегель утверждает, что это неравенство позволяет заполнить все сословия в гражданском обществе, что приводит к более эффективной системе в целом.
Карл Маркс следовал гегельянскому подходу к использованию концепции гражданского общества. По мнению Маркса, появление современного государства создало сферу гражданского общества, которое свело общество к частным интересам, конкурирующим друг с другом. Политическое общество было автономизировано в государство, которым, в свою очередь, управлял класс буржуазии (учтите также, что избирательное право принадлежало тогда только имущим людям). Маркс в своих ранних работах предвидел отмену разделения между государством и гражданским обществом и надеялся на воссоединение частной и публичной/политической сфер (Коллетти, 1975). Таким образом, Маркс отверг положительную роль государства, выдвинутую Гегелем. Маркс утверждал, что государство не может быть нейтральным лицом, решающим проблемы. Скорее, он изображал государство как защитника интересов буржуазии. Он считал государство исполнительной властью буржуазии, которая отомрет, как только рабочий класс возьмет демократический контроль над обществом. [64]
Вышеизложенный взгляд на гражданское общество подвергся критике со стороны Антонио Грамши (Эдвардс 2004:10). Несколько отходя от Маркса, Грамши не рассматривал гражданское общество как сферу частных и отчужденных отношений. Скорее, Грамши рассматривал гражданское общество как средство буржуазной гегемонии, хотя оно просто представляет определенный класс. Он подчеркнул решающую роль гражданского общества как источника культурного и идеологического капитала, необходимого для выживания гегемонии капитализма. [65] Вместо того, чтобы представлять это как проблему, как в более ранних марксистских концепциях, Грамши рассматривал гражданское общество как площадку для решения проблем. Недопонимая Грамши, « Новые левые » отвели гражданскому обществу ключевую роль в защите людей от государства и рынка и в утверждении демократической воли влиять на государство. [66] В то же время неолиберальные мыслители рассматривают гражданское общество как площадку для борьбы за свержение коммунистических и авторитарных режимов. [67] Таким образом, термин «гражданское общество» занимает важное место в политических дискурсах «новых левых» и неолибералов.
Принято считать [ кем? ] что постмодернистский способ понимания гражданского общества был впервые разработан политической оппозицией в странах бывшего советского блока в Восточной Европе в 1980-х годах. Однако исследования показывают, что коммунистическая пропаганда оказала наиболее важное влияние на развитие и популяризацию этой идеи, пытаясь узаконить неолиберальную трансформацию в 1989 году . [11] Согласно теории реструктуризации систем социального обеспечения, новый способ использования Концепция гражданского общества стала неолиберальной идеологией , легитимизирующей развитие третьего сектора в качестве замены государства всеобщего благосостояния . Недавнее развитие третьего сектора является результатом реструктуризации системы социального обеспечения, а не демократизации. [11]
С этого времени зарождается политическая практика использования идеи гражданского общества вместо политического общества . Отныне постмодернистское использование идеи гражданского общества разделилось на два основных: как политическое общество и как третий сектор – помимо множества определений. [11] Вашингтонский консенсус 1990-х годов, который включал обусловленные кредиты Всемирного банка и МВФ обремененным долгами развивающимся государствам, также создал давление на государства в более бедных странах, чтобы они сократились. [50] Это, в свою очередь, привело к практическим изменениям в гражданском обществе, которые впоследствии повлияли на теоретические дебаты. Первоначально новые условия привели к еще большему акценту на «гражданское общество» как на панацею, заменяющую государственное предоставление услуг и социальную помощь, [50] Халм и Эдвардс предположили, что теперь это рассматривается как «волшебное средство».
К концу 1990-х годов гражданское общество уже не рассматривалось как панацея на фоне роста антиглобалистского движения и перехода многих стран к демократии; вместо этого гражданскому обществу все чаще приходилось оправдывать свою легитимность и демократические полномочия. Это привело к созданию ООН группы высокого уровня по гражданскому обществу. [68] Однако в 1990-е годы с появлением неправительственных организаций и новых социальных движений (НСД) в глобальном масштабе гражданское общество как третий сектор стало рассматриваться как ключевая территория стратегических действий по построению «альтернативной социальной и мировой порядок.' Постмодернистская теория гражданского общества в настоящее время в значительной степени вернулась к более нейтральной позиции, но с заметными различиями между изучением явлений в более богатых обществах и исследованиями гражданского общества в развивающихся странах.
Юрген Хабермас сказал, что публичная сфера способствует рациональному формированию воли; это сфера рационального и демократического социального взаимодействия. [69] Хабермас анализирует гражданское общество как сферу «товарного обмена и общественного труда», а публичную сферу как часть политической сферы. Хабермас утверждает, что, хотя общество было репрезентативным для капиталистического общества, существуют некоторые институты, которые были частью политического общества. Преобразования в экономике повлекли за собой преобразования и в общественной сфере. Хотя эти трансформации и происходят, гражданское общество превращается в политическое общество, когда оно становится неэкономическим и имеет густонаселенный аспект, а также когда государство не представлено только одной политической партией. Должен быть локус власти, и именно здесь общество может начать бросать вызов власти. Джиллиан Шведлер отмечает, что гражданское общество возникает с возрождением публичной сферы, когда отдельные лица и группы начинают бросать вызов границам допустимого поведения – например, выступая против режима или требуя реакции правительства на социальные нужды – гражданское общество начинает брать на себя форма. [70]
Организации гражданского общества, также известные как гражданские организации, включают, среди прочего:
{{cite book}}
: CS1 maint: multiple names: authors list (link){{cite book}}
: CS1 maint: multiple names: authors list (link){{cite magazine}}
: Журналу Cite требуется |magazine=
( помощь ){{cite web}}
: CS1 maint: bot: original URL status unknown (link)