Вималакирти Нирдеша (Деванагари: विमलकीर्तिनिर्देश) (иногда называемый Вималакирти Сутра или Вималакирти Нирдеша Сутра ) — это буддийский текст, в центре которого достиг очень высокой степени просветления, которую некоторые считали второй после Будды. Он имел огромное влияние в Восточной Азии, но, скорее всего, имел значительно меньшее значение в индийских и тибетских субтрадициях буддизма Махаяны [ по мнению кого? ] . Слово нирдеша в названии означает «наставление, совет», а Вималакирти — имя главного героя текста и означает «Незапятнанная слава».
Сутра учит, среди прочего, значению недвойственности , доктрине истинного тела Будды, характерному для Махаяны утверждению, что проявления мира являются всего лишь иллюзиями, и превосходству Махаяны над другими путями. Он вкладывает в уста упасака ( практикующего мирянина) Вималакирти учение, адресованное как архатам , так и бодхисаттвам , касающееся учения шуньяты . В большинстве версий дискурс текста завершается бессловесным учением о молчании. [1] Переводчик Бертон Уотсон утверждает, что «Вималакирти Нирдеша», вероятно, была составлена примерно в 100 году нашей эры. [2]
Хотя на протяжении веков оно считалось утерянным, версия на санскрите была обнаружена в 1999 году среди рукописей дворца Потала в Лхасе. [3] Санскрит был опубликован параллельно с тибетской и тремя китайскими версиями Исследовательской группой по буддийской санскритской литературе Института комплексных исследований буддизма Университета Тайсё в 2004 году, [4] а в 2006 году та же группа опубликовала критическое издание, ставшее стандартной версией санскрита для научных целей. [5] В 2007 году Институт точных методов Нагарджуны опубликовал латинизированную санскритскую версию под названием «Арьявималакиртинирдешо Нама Махаянасутрам» . [6]
Чтобы получить недавнее и подробное изложение нынешнего научного понимания текста, читатели должны обратиться к Фельбуру. [7]
Распространяются различные переводы, и еще большее их количество известно или утверждается, что существовало в прошлом.
Традиция гласит, что текст переводился на классический китайский язык семь раз. В некоторых классических библиографических источниках говорится о предполагаемом первом переводе (вероятно, легендарном), начиная с заведомо ненадежного Лидай санбао цзи歷代三寶紀 T2034 в 598 году нашей эры, который был выполнен Яном Фотяо嚴佛調. Сохранились три канонические китайские версии: более ранняя версия, приписываемая Чжи Цяню支謙, под названием Weimojie jing維摩詰經 T474; [8] один, созданный Кумарадживой鳩摩羅什 в 406 году нашей эры под названием Weimojie suoshuo jing維摩詰所說經 T475; [9] и один, переведенный Сюаньцзаном в 650 玄奘 и озаглавленный Шуо Вогоучэн цзин說無垢稱經 T476. [10] Из них версия Кумарадживы является самой известной.
Основная тибетская версия найдена в «Канджуре » Чоснида Тшул Кхримса (Дхарматашила) « Dri ma med par grags pas bstan pa D176/Q843». [11] Дополнительная версия была найдена в Дуньхуане в начале 20 века.
На современном английском языке существует шесть основных переводов: три с китайского Кумарадживы, два с тибетского и один из недавно заново открытого санскритского текста . Типично эрудированный французский перевод Этьена Ламота был сделан с тибетского языка. [12] Французский язык Ламота был переведён на английский Сарой Бойн-Уэбб, в результате чего общее количество английских версий достигло пяти. [13] Английский перевод:
Ян Наттье подробно обсудил и сравнил большинство этих переводов как интересный случай в повестке дня и вытекающих из него недостатках различных подходов к современным буддийским исследованиям. [17]
Существуют также или существовали различные переводы (некоторые из них второстепенные) на японский, корейский, хотанский, монгольский, согдийский и маньчжурский языки.
Большинство японских версий основаны на Кумарадживе, но теперь также опубликованы два перевода непосредственно из вновь открытого санскритского текста на народный японский язык: один Такахаси Хисао 高橋尚夫 и Нисино Мидори 西野翠, [18] и один Уэки Масатоши植木雅俊. [19]
Сутру Вималакирти можно резюмировать следующим образом. [7] [20] [21] [22] [23]
Глава 1
Место действия — сад Амрапали возле Вайшали . Даже в этом контексте мы можем видеть свидетельства литературной утонченности авторов и предзнаменование ключевых тем ( антиномианизм , женские персонажи как литературные образы): Амрапали была знаменитой куртизанкой, которой в повествовании приписывались различные роли в связи с обнародованием. Дхармы . Пятьсот молодых людей Личчави предлагают зонтики Будде, который чудесным образом превращает их в один гигантский зонтик, покрывающий весь космос. Молодые люди спрашивают, как можно очистить «поле Будды» ( buddhakṣetra ). Будда отвечает, что поле Будды чисто, когда ум чист (эта линия была одним из источников целой линии интерпретации мышления Чистой Земли в поздней восточноазиатской традиции). Буддхакшетра также приравнивается к различным другим возвышенным категориям в Махаяне, таким как шесть совершенств , или четыре «безграничных» или «благородных жилища» ( брахмавихара ) . Поскольку Шарипутра не может увидеть эту чистоту, Будда совершает чудо, которое на короткое время демонстрирует ему ее. Одним из следствий этой сцены является то, что наш мир Саха — буддхакшетра Шакьямуни — на самом деле так же славен, как и другие миры Будды, но наши загрязнения не позволяют нам правильно увидеть его как таковой.
Глава 2
Теперь местом действия является дом Вималакирти в Вайшали. Он богатый купец-домохозяин. Он муж и отец. Однако он также является могущественным бодхисаттвой с качествами, подобными Будде. Он входит в притоны беззакония, такие как игорные дома, бордели и прибежища философов других школ, но даже при этом он просто делает вид, что подчиняется законам этого мира, чтобы привести разумные существа к осознанию правда. Обратите внимание на отголоски знаменитой куртизанки Амрапали в подчеркнутой здесь теме двойственного, даже парадоксального отношения Вималакирти к сексуальности и целомудрию; та же тема возвращается в забавном анекдоте в главе 3, в котором Вималакирти побеждает Мару («буддийского дьявола»), принимая от него 12 000 богинь в качестве своих «служанок». Эти богини только что были отвергнуты другим продвинутым практикующим как неподходящие, но Вималакирти немедленно воспользовался случаем, чтобы обратить их к окончательному пробуждению.
Здесь теперь выясняется, что Вималакирти симулирует болезнь, чтобы использовать визиты сочувствия своих сограждан, чтобы обучать их. Он учит одну такую группу посетителей различию между кажущимся непостоянным материальным телом, склонным к таким болезням, и истинным телом Будды. Это один из самых ранних развитых примеров доктрины дхармакаи («тела Дхармы»), известных в литературе Махаяны.
Глава 3
Будда последовательно обращается к ряду своих наиболее продвинутых учеников, не принадлежащих к Махаяне ( махашравакам ), а также к трем бодхисаттвам и домохозяину с просьбой посетить Вималакирти и спросить о его здоровье. Все они отказываются, говоря, что в предыдущих случаях, когда они встречались с ним, он показывал им свое понимание различных доктрин. В этих пересказанных беседах Вималакирти обычно изображается как одержавший победу благодаря своего рода парадоксальной и противоречивой риторике, которая на первый взгляд не имеет смысла. Например, он превзошел Шарипутру в вопросе сидения в медитации, утверждая, что истинная медитация на самом деле представляет собой цепочку вещей, не имеющих явного сходства с медитацией, например, отсутствие тела в видимом мире или пребывание в состоянии полной медитативной медитации. прекращение (обычно считается, что для неподготовленного глаза это напоминает физическую смерть), и в то же время активно и в совершенстве соблюдая все тонкости монашеского поведения.
Глава 4
Бодхисаттву Манджушри (традиционно понимаемого как воплощение высшей мудрости) Будда уговаривает посетить Вималакирти, хотя и с некоторыми трудностями. Вималакирти чудесным образом превращает свою, казалось бы, узкую и скромную обитель в огромный космический дворец, создавая таким образом достаточно места для толпы, которую привел с собой Манджушри. Вималакирти объясняет свою болезнь в духовных терминах, приравнивая ее к фундаментальному экзистенциальному недугу всех живых существ. Согласно этому дискурсу, истинное лекарство от всех болезней также является духовным и включает в себя достижение состояний отсутствия себя и недвойственности.
Глава 5
Вималакирти совершает еще одно чудо, вызывая из другого далекого поля Будды 32 000 огромных «львиных тронов» ( симхасана ) для Манджушри и его компании, не расширяя при этом свою узкую комнату. Каждое из этих сидений настолько огромно, что продвинутым бодхисаттвам приходится трансформировать свои тела до размеров 42 000 йоджан (лиг), чтобы сидеть на них. Шарипутра и другие махашраваки , неспособные на этот подвиг, не могут подняться на свои места. Это захватывающее пространство и умопомрачительное чудо рассматривается как шанс научить, что для продвинутых приверженцев Махаяны возможно огромное количество «немыслимых» вещей (например, вдыхание всех ветров всех миров одновременно или показ всех подношений). когда-либо дарованных всем Буддам в одной поре кожи их тел).
Глава 6
Вималакирти излагает ряд аналогий, призванных объяснить тот факт, что бодхисаттва считает чувствующие существа в различных смыслах иллюзорными или даже логически невозможными. Затем появляется богиня, которая живет в комнате Вималакирти двенадцать лет. Она создает дождь из небесных лепестков. Эти лепестки прилипают к телам адептов не-махаяны ( махашраваков ), но соскальзывают с тел бодхисаттв и падают на землю. Шарипутра, обеспокоенный (помимо прочего, вероятным нарушением монашеского кодекса, запрещающего личные украшения), даже пытается использовать свои сверхъестественные силы, чтобы сбросить это нежелательное украшение, но тщетно. Завязывается битва ума и мудрости, в которой Шарипутра терпит поражение и унижается богиней. Она объясняет, что он не может стряхнуть цветы, потому что он «привязан» (например, к формальному и поверхностному пониманию Дхармы и Винайи). Шарипутра спрашивает богиню, возможно, несколько раздраженно, почему у нее до сих пор (неполноценное) тело женщины, если она достигла такого высокого уровня прозрения. В ответ она использует свои сверхъестественные силы, чтобы поменяться телами с Шарипутрой, который еще больше встревожен, обнаружив себя в облике женщины, но обнаруживает, что ничто из того, что он делает, не позволяет ему вернуться в свою «истинную» форму. В конце концов, богиня проявляет милость и отпускает свою хватку, но общий эффект обмена состоит в том, чтобы показать огромное превосходство доктрины и практики Махаяны над другими, более традиционными формами буддизма, образцом которых является Шарипутра. Драма, представленная в этой главе, стала важной отправной точкой для традиционных и особенно современных попыток найти взгляды Махаяны на природу пола, а также для буддийских феминистских попыток найти канонические источники позиции, приписывающей женщинам равный духовный статус или потенциал.
Глава 7
Завязывается диалог между Манджушри и Вималакирти. Повторяя драматическое избиение Шарипутры — знаменитого знатока доктрины — простым небуддийским божеством и женщиной, этот диалог в конечном итоге видит Манджушри, образец мудрости Махаяны, отодвинутый на второй план кем-то, кто, очевидно, является «простым» домохозяином, и (как мы видели в главе 2), по-видимому, не являющийся образцом добродетели — спутник игроков и проституток.
Глава 8
Вималакирти ведет диалог с рядом бодхисаттв из окружения Манджушри на тему недвойственности ( адвая ). И снова Вималакирти в конечном итоге выходит из этого состязания победителем. Его «заявление» по теме – это его знаменитое молчание, которое венчает всю серию диалогов и имплицитно оформляется как «последнее слово». Эта часть текста была важна для более поздней традиции, включая различные тексты и школы Чань / Дзен , как источник представления о том, что истина находится за пределами языка, и специально оформленные акты молчания являются ее наиболее адекватным выражением.
Глава 9
Вималакирти использует свои силы, чтобы вызвать в воображении магически эманированного бодхисаттву, которого он отправляет в отдаленный мир Будды за чудесно ароматной пищей, которую там едят. Эманантный бодхисаттва приносит эту еду обратно в дом Вималакирти и использует одну миску, чтобы чудесным образом накормить огромное собрание присутствующих. Вималакирти пользуется случаем, чтобы произнести речь о необходимости страдания как средства обучения существ в мире Саха Шакьямуни.
Глава 10
Вималакирти берет в одну руку все собрание в своей комнате и чудесным образом переносит его в сад Амрапали (сцена, которую мы оставили в первой главе), где они посещают Будду и Ананду. Когда Ананда чувствует аромат чудесной еды, описанной в предыдущей главе, это используется как повод для учения, описывающего, как Будды осуществляют свое учение и освобождение живых существ всеми мыслимыми (и немыслимыми!). Ананда признает, что шраваки ниже бодхисаттв, а Вималакирти дает другое учение.
Глава 11
Вималакирти объясняет, как он смотрит на Будду . Это учение передается посредством ряда отрицаний. Будда открывает Шарипутре, что Вималакирти на самом деле является бодхисаттвой из мира Будды Абхирати , который создан и контролируется Буддой Акшобхьей . Чтобы показать собравшимся в саду Амрапали этот мир, Вималакирти использует свои невероятные силы, чтобы перенести весь мир в сад. Будда Шакьямуни предсказывает всем присутствующим, что они переродятся в Абхирати, а Вималакирти возвращает мир Будды туда, откуда он пришел.
Глава 12
Текст завершается шаблонными утверждениями о том, что учение, которое он несет, следует сохранять и передавать. Новая проповедь излагает ряд характеристик низших бодхисаттв, которые мешают им достичь высших достижений. Будда доверяет сутру Майтрее, чтобы разумные существа будущих эпох также могли ее услышать.
.jpg/1280px-Vimalakirti_(Kyoto_National_Museum).jpg)
По словам Фан Муйо, Вималакиртинирдеша содержит множество философских и доктринальных тем, в том числе: [24]
По мнению Этьена Ламота , Вималакиртинирдеша является одной из старейших сутр Махаяны и содержит философию пустоты мадхьямики ( шуньята ) в сыром состоянии (которая, возможно, послужила основой для школы Нагарджуны ). В своем переводе сутры ( L'Enseignement de Vimalakīrti (Vimalakīrtinirdeśa) ) Ламот излагает основные тезисы школы мадхьямаки и показывает, как Вималакиртинирдеша содержит все это. [25] Некоторые из этих основных идей включают: [24]
Бертон Уотсон также утверждает, что доктрина пустоты является центральным учением этой сутры, наряду с связанной с ней идеей о том, что, поскольку все дхармы имеют одинаковую природу, они недвойственны и обладают единственным высшим качеством. [26]
Вималакирти -нирдеша «предлагает нам два драматических и контрастирующих момента молчания. Первый из них [является] молчанием Шарипутры » , который замолкает во время разговора с богиней:
В конце концов, Шарипутра слишком быстро отказывается от речи. Ему задали вопрос в определенном контексте [...] отказ говорить в такой момент не является ни проявлением мудрости, ни средством передачи мудрости, а в лучшем случае отказом добиться прогресса [...] Неудачное молчание Шарипутры — всего лишь контрастирующая прелюдия к гораздо более членораздельному молчанию Вималакирти. [27]
Вималакирти хранит молчание, обсуждая тему пустоты с собранием бодхисаттв. Бодхисаттвы дают разнообразные ответы на вопрос, что такое недвойственность. Манджушри - последний бодхисаттва, ответивший, и говорит, что «дав объяснение, они уже впали в двойственность». Вималакирти, в свою очередь, отвечает молчанием. [28] [а]
С таким акцентом на молчании Вималакирти-нирдеша послужила предшественником подхода традиции Чань/Дзен, с ее избеганием позитивных утверждений о «высшей реальности»:
Традиция дзэн — это, по общему признанию, буддизм молчания Вималакирти — утверждение, которое явно подкрепляется практикой молчаливой медитации. [30]
Но это не означает, что язык должен быть полностью дискредитирован:
Ни в одной школе Махаяны не следует отказываться от языка с самого начала; какими бы ограничениями он ни был, он не является бесполезным или полностью вводящим в заблуждение когнитивным средством. Принимать афазию или когнитивный квиетизм с самого начала было бы бессмысленно и, как отмечает Богиня, противоречило бы практике самого Будды, который за свою карьеру произнес огромное количество слов. Но, конечно, этот эпизод приобретает свою суть именно потому, что буддийская литература изобилует риторикой молчания – эпизодами особенно значительного молчания – и действительно, как мы обнаруживаем всего двумя главами позже в этой самой сутре. [27]
Вималакирти был объектом активной комментаторской деятельности в Восточной Азии. (Напротив, в Индии и Тибете комментарии неизвестны.) Фрагмент очень раннего комментария, предположительно датируемого концом четвертого века, сохранился в рукописной форме и стал объектом монографического исследования. [31] Другой важный текст, « Чжу Вэймоцзе цзин注維摩詰經» (который, как показали современные ученые, является продуктом сложной истории), передает то, что на самом деле представляет собой набор взаимосвязанных комментариев, приписываемых ученым из той самой группы переводчиков, которая создала второй китайский перевод начала пятого века, включая самого Кумарадживу. [32] [33] [34] Другие относительно ранние комментарии были написаны Цзинин Хуэйюань 淨影慧遠 (523–592): Wuimo yiji維摩義記 T1776; Чжии智顗 (538–597): Вэймо цзин сюаньшу維摩經玄疏; Цзизан吉藏 (549–623): Цзинмин сюаньлунь淨名玄論 T1780 и Вэймо цзин ишу維摩經義疏 T1781; [Киу] Цзи [窺]基 (632–682): Шуо Угоучэн цзин шу說無垢稱經疏 T1782; и Чжаньрань湛然 (711–782): Вэймо цзин люешу維摩經略疏 T1778. Еще одним важным комментарием является «Юимагё гисо維摩経義疏», или «Комментарий к Вималакирти-сутре» , приписываемый принцу Сётоку聖徳太子 (574-622), [35] ранний труд японского буддизма , который, как говорят, основан на комментарий китайского монаха Чжизана 智藏династии Лян (458–522 гг. Н. Э.). [ нужна цитата ]
Влияние Вималакирти -нирдеши можно проследить и во многих других аспектах восточноазиатской культуры. [36] Большое количество рукописных копий текста сохранилось в коллекциях Дуньхуана敦煌 и других мест. Текст оказал большое влияние на искусство, в том числе на изобразительное искусство, а также на поэзию. Например, прозвище, выбранное самим танским поэтом Ван Вэй王維 (699–759), означает не что иное, как «Вималакирти». В современном мире знаменитая пекинская опера «Небесная дева рассыпает цветы» 天女散花, созданная Мэй Ланьфаном梅蘭芳 (1894–1961), также взяла за основу драматическую встречу богини и Шарипутры в 6-й главе.
Считается также, что сутра оказала влияние на восточноазиатский буддизм из-за своего воспринимаемого юмора (хотя предполагаемый юмор текста является сложной темой, несколько спорной в современной науке) [37] и восприятия того, что она дает библейское обоснование для различных компромиссы между (обычно монашеским) аскетизмом и участием в светской жизни. Текст также оказал влияние на буддизм Махаяны из-за его воспринимаемой инклюзивности и уважения к немонашеским практикующим, и его часто интерпретируют как защиту равной роли женщин в буддизме . [38] [39] [40] [41]
Одним из контекстов, в которых этот текст был особенно популярен, была школа Чан/Дзен禪. [42] [43] Однако Макрей также отмечает, что сутра не использовалась как объект поклонения и что вокруг нее никогда не формировалась никакая школа, так что, похоже, она не пользовалась такой популярностью, как некоторые другие сутры. . [43]
Ричард Б. Мэзер прослеживает множество причин популярности текста в Китае, включая его «дерзкий» юмор, критику шраваков и Абхидхармы , а также универсальность и «гибкость» его мировоззрения. [44] Мазер утверждает, что, несмотря на пренебрежительное отношение к шравакам , сутра решительно поддерживает сангху , и текст намеревается санкционировать следование пути бодхисаттвы как монахами, так и мирянами без противодействия друг другу. [44]
Ху Ши , важная фигура в реформе китайского языка в начале 20-го века, писал, что Вималакирти-нирдеша был одним из трех наиболее влиятельных переводов Кумарадживы (два других - Алмазная сутра и Лотосовая сутра ). [45] Как литературное произведение он похвалил эту версию сутры как «наполовину роман, наполовину драму, оказавшую наибольшее влияние на литературу и изобразительное искусство». [45] Нань Хуайджин также считает этот перевод Вималакирти -нирдеши уникальным в китайской литературе и формирующим «практически отдельное литературное царство». [46]
Согласно описанию монашеской системы Чань/Дзен Наном Хуайцзином , настоятель монастыря обычно жил в небольшой комнате, построенной по образцу комнаты Вималакирти. [47] Эту комнату, как и самого настоятеля, в просторечии называли фанчжан ( гл. 方丈, японский ходзё ), или «десятифутовый квадрат», «квадратная сажень». Это относится к описанию, казалось бы, маленькой и скромной комнаты Вималакирти, которая в тексте изображается чудесным образом превращающейся в огромную космическую арену, на которой трансцендентные истины преподаются аудитории продвинутых бодхисаттв.
