Падение фашистского режима в Италии , также известное в Италии как 25 июля ( итал . Venticinque Luglio , произносится [ˌventiˈtʃiŋkwe ˈluʎʎo] ; букв. '25 июля ' ), произошло в результате параллельных заговоров, возглавляемых соответственно графом Дино Гранди и королём Виктором Эммануилом III весной и летом 1943 года, завершившихся успешным вотумом недоверия премьер-министру Бенито Муссолини на заседании Большого совета фашизма 24–25 июля 1943 года. В результате было создано новое правительство , положившее конец 21 году фашистского правления в Королевстве Италия , а Муссолини был помещен под арест. [1] [2] [3] [4]
В начале 1943 года Италия столкнулась с поражением. Крах африканского фронта 4 ноября 1942 года и высадка союзников в Северной Африке 8–12 ноября подвергли Италию вторжению союзных войск. [5] Поражение итальянских экспедиционных сил ( ARMIR ) в России, интенсивные бомбардировки городов, нехватка продовольствия и топлива деморализовали население, большинство которого хотели закончить войну и расторгнуть союз с Германией . [6] Италии нужна была немецкая помощь, чтобы сохранить контроль над Тунисом , последним оплотом держав Оси в Африке. Дуче Италии Бенито Муссолини был убежден, что исход войны может быть решен на Средиземноморском театре военных действий . 29 апреля 1943 года на встрече в Клессхайме Гитлер отклонил предложение Муссолини о заключении сепаратного мира с Россией и перемещении основной части немецкой армии на юг. [7] Просьба о подкреплении для защиты плацдарма в Тунисе была отклонена Вермахтом , который больше не доверял итальянской воле к сопротивлению. [8] Здоровье Муссолини было еще одним главным фактором неопределенности. Он был подавлен и болен после того, как ему поставили диагноз гастрит и дуоденит нервного происхождения. [9] Из-за своей болезни дуче часто был вынужден оставаться дома, лишая Италию эффективного правительства.
В этой ситуации несколько групп, принадлежащих к четырем различным кругам (Королевский двор, антифашистские партии, фашисты и Генеральный штаб), начали искать выход. Аристократы, такие как кронпринцесса Мари-Жозе , члены высшего класса и политики, принадлежащие к дофашистской элите, независимо друг от друга начали заговоры с целью установления контакта с союзниками. После декларации Касабланки союзники приняли только безоговорочную капитуляцию . Несмотря на участие кронпринцессы, англо-американцы ожидали действий от высокопоставленных личностей, таких как король, и игнорировали контакты с этими группами. [10]
Антифашистские партии, ослабленные 20 годами диктатуры, все еще находились в зачаточном состоянии. [11] Все, кроме коммунистов и республиканцев из Partito d'Azione, ждали сигнала от короля Виктора Эммануила III , чье бездействие было вызвано его характером, его страхами и конституционными сомнениями, а также тем фактом, что монархия, скорее всего, будет обречена независимо от того, как обернется война. [12] [13] [14] Король испытывал значительное презрение к дофашистским политикам, которых он иронически называл « revenants » (т. е. «призраками» или «зомби»). [15] Он также не доверял тем, кто утверждал, что англо-американцы не будут мстить Италии. [16]
Виктор Эммануил III сохранил доверие к Муссолини и надеялся, что дуче сможет спасти ситуацию. [17] Король держал свой собственный совет и изолировал себя от любого, кто пытался узнать его намерения. [18] Генерал Витторио Амброзио , который был предан королю и враждебно настроен к немцам, стал новым начальником Генерального штаба . Амброзио был убежден, что война для Италии проиграна, но он никогда не предпринимал личной инициативы, чтобы изменить ситуацию, не посоветовавшись сначала с королем. [19] Амброзио, с помощью Джузеппе Кастеллано и Джакомо Карбони (оба из которых сыграли важную роль в событиях, приведших к перемирию 8 сентября 1943 года), медленно занял несколько ключевых должностей в вооруженных силах с чиновниками, преданными королю. Он также пытался вернуть из-за границы как можно больше итальянских войск, но было трудно сделать это, не вызвав подозрений в Германии. [20]
6 февраля 1943 года Муссолини провел самую масштабную перестановку в правительстве за 21 год фашистской власти. [21] Почти все министры были заменены, включая зятя дуче Галеаццо Чиано , а также Дино Гранди , Джузеппе Боттаи , Гвидо Буффарини Гвиди и Алессандро Паволини . Ситуация была скомпрометирована, и главная цель операции по умиротворению общественного мнения о фашистской партии провалилась. Среди новых назначений новый заместитель министра иностранных дел (дуче сам взял на себя управление ведомством) Джузеппе Бастианини , осознававший серьезность ситуации. [22] Стратегия Бастианини была двоякой: как и Муссолини, он пытался выступать в пользу мира между Германией и СССР. [23] Он также стремился создать блок балканских стран (младшие партнеры по Оси Венгрия, Румыния и Болгария) во главе с Италией, который мог бы действовать как противовес чрезмерной власти Германского Рейха в Европе. 14 апреля дуче заменил начальника полиции Кармине Сенизе (человека короля) на Лоренцо Кьеричи . Пять дней спустя он заменил молодого и неопытного секретаря партии Альдо Видуссони на Карло Скорцу . Муссолини хотел оживить партию назначением Скорцы. [24]
Падение Туниса 13 мая 1943 года радикально изменило стратегическую ситуацию. Для Германии было важно контролировать Италию, которая превратилась во внешний оплот Рейха, поскольку они были уязвимы для вторжения. Немцы разработали планы операций «Аларих» и «Константин» , посвященных соответственно оккупации Италии и балканских территорий, занятых итальянской армией, чтобы взять под контроль Италию и разоружить итальянские войска после ожидаемого ими перемирия с союзниками. [25] В ходе подготовки немцы хотели увеличить сухопутные силы в Италии. Амброзио и Муссолини отказались и попросили только больше самолетов, потому что они хотели сохранить независимость Италии. [26] 11 июня 1943 года союзники захватили остров Пантеллерия , первую часть Италии, которая была потеряна. Пантеллерия была превращена Муссолини в цитадель, но она сдалась союзникам без особого сопротивления после недельной интенсивной бомбардировки. [26] Теперь стало очевидно, что следующим шагом союзников станет вторжение на Сицилию, Сардинию, Корсику [27] или в Грецию.
В середине мая король начал рассматривать выход из войны после того, как его убедил герцог Пьетро д'Акуароне , министр королевского дома, который был обеспокоен будущим монархии. [28] [29] Итальянское общественное мнение начало поворачиваться против монархии после бездействия короля. [30] В конце мая два высокопоставленных политика дофашистской эпохи, Иваноэ Бономи и Марчелло Солери , были приняты д'Акуароне и адъютантом короля , генералом Пунтони . 2 и 8 июня они были приняты на аудиенции у короля, где они настаивали на аресте Муссолини и назначении военного правительства, но они были разочарованы бездействием монархии. [31] [32] [33] 30 июня Бономи встретился с наследным принцем Умберто и предложил трех генералов (Амброзио, маршала Пьетро Бадольо и Энрико Кавилья ) в качестве потенциальных преемников Муссолини. [34] 4 июля Бадольо был принят Умберто, который дал понять, что корона больше не против смены правительства. [35] На следующий день Амброзио предложил королю назначить Бадольо или Кавилью главой любого правительства, которое заменит Муссолини. [36] [37] Кавилья, высокопоставленный масон , считался слишком старым для такой сложной задачи, несмотря на его антифашистскую позицию. [38] Бадольо, который ушел с поста начальника Генерального штаба после поражения в Греции в 1941 году, стал заклятым врагом Муссолини и хотел отомстить. Он был личным другом герцога д'Акуароне, который был его адъютантом , и оба они, как и Кавилья, были масонами. [33] Сотрудничество между двумя маршалами было немыслимо, поскольку Кавилья ненавидел Бадольо.
4 июня король принял Дино Гранди, который все еще был президентом Палаты фашистов и корпораций , несмотря на то, что был исключен из кабинета министров. Гранди был одним из главных лидеров фашистской партии, gerarchi . Несмотря на то, что он был близким коллегой Муссолини на протяжении более 20 лет, он был скорее правым консерватором, чем фашистом. Он рассматривал фашизм как эфемерное явление, ограниченное сроком жизни Муссолини. Гранди часто считался наиболее вероятным преемником дуче из-за его дипломатического опыта в качестве бывшего министра иностранных дел и посла в Великобритании и его положения как ярого врага Германии с большим кругом друзей в британском истеблишменте. [39] [40] Независимо от его личной преданности Муссолини, Гранди считал, что наиболее эффективный способ служить ему — это время от времени противодействовать его приказам и отдавать ему честь за любой успех. 25 марта 1943 года Виктор Эммануил наградил его высшей королевской наградой, ожерельем Аннунциата , которое давало ему неограниченный доступ в королевский дом. Во время своей последней встречи с королем перед 25 июля Гранди описал свой смелый план устранения Муссолини и нападения на немцев. [ 41] Гранди сравнил Виктора Эммануила с герцогом Савойским 18-го века Виктором Амадеем II , который перешел от французского к имперскому союзу, спасая династию. [42] Все, что было нужно королю, это еще один Пьетро Микка (савойский солдат, который стал национальным героем за свою жертву при обороне Турина в 1706 году от французов), и Гранди предложил себя на эту роль. [43] Виктор Эммануил возразил, что он конституционный монарх, поэтому он может действовать только после голосования парламента или Большого совета фашизма . [44] Король был против того, чтобы делать внезапный шаг, который можно было бы считать предательством. Король попросил Гранди смягчить свои действия, активизировав парламент и Большой совет и сохранив доверие к нему. [45] Гранди вернулся в свой родной город Болонью, чтобы дождаться нового развития событий, зная, что король наконец-то осознал ситуацию, и одновременно предвидя его возможное бездействие. [46]
19 июня 1943 года состоялось последнее заседание кабинета министров фашистской эпохи. [47] Министр связи, сенатор Витторио Чини , влиятельный итальянский промышленник, выступил против Муссолини по поводу поиска времени и способа выхода из войны. [48] Чини ушел в отставку после встречи, которая ознаменовала собой потерю харизмы Муссолини даже среди его собственного окружения. Преданные ему люди, включая агентов OVRA и немцев, постоянно говорили ему, что готовится несколько заговоров. Дуче никак не отреагировал, сказав каждому, что они читают слишком много детективных романов или охвачены манией преследования . [ 49] 24 июня Муссолини произнес свою последнюю важную речь в качестве премьер-министра, известную как «речь о верхушке сапога» ( итал . bagnasciuga ). Дуче пообещал, что единственная часть Италии, которую смогут занять англо-американцы, — это береговая линия. Он оговорился, пытаясь сказать, что они оккупируют Италию только как трупы, и использовал неправильную лексику. [50] Для многих итальянцев его сбивчивая и бессвязная речь стала окончательным доказательством того, что с Муссолини что-то не так. [35]
Ночью 10 июля союзники высадились на Сицилии . [51] Несмотря на ожидание вторжения, итальянские войска были подавлены после первоначального сопротивления, и, как и Аугуста (самая укрепленная крепость острова), они пали без боя. [52] Через несколько дней стало очевидно, что Сицилия будет потеряна. 16 июля Бастианини отправился в Палаццо Венеция (резиденция дуче), чтобы показать Муссолини телеграмму для отправки Гитлеру, в которой он упрекал немцев за то, что они не прислали подкрепления. [53] После одобрения дуче заместитель министра попросил разрешения на установление контактов с союзниками. Муссолини согласился при условии, что не будет напрямую вовлечен. [54] [55] Секретным эмиссаром был ватиканский банкир Джованни Фумми, который должен был добраться до Лондона через Мадрид или Лиссабон. [56] В тот же вечер Бастианини пересек Тибр, чтобы встретиться с кардиналом Мальоне , государственным секретарем Ватикана , который получил документ, разъясняющий позицию Италии о возможном одностороннем выходе из войны. [57]
После падения Туниса и Пантеллерии большинство Италии считало, что война проиграна. [58] Высадка на Сицилии ускорила кризис, а отсутствие сопротивления шокировало фашистов, которые задавались вопросом, почему дуче не реагирует. Те, кто смотрел на короля или Муссолини, были в тупике, и для Италии настало время найти институт, который был бы подходящим для принятия политических мер. [59]
Из четырех существующих государственных институтов, партии, палаты фашистов и корпораций , сената и большого совета, только два последних были пригодны для действий: сенат, потому что в нем все еще было довольно много антифашистских или предфашистских членов, а большой совет, потому что несколько членов были против дуче. Предложение 61 сенатора от 22 июля с просьбой о созыве сената было заблокировано Муссолини, и только Муссолини имел право созвать большой совет и определить его повестку дня. [60] Единственным гераркой (за исключением Роберто Фариначчи , который исходил из противоположных предпосылок) с четким планом выхода из тупика был Дино Гранди. Его идея состояла в том, чтобы свергнуть Муссолини, позволить королю создать правительство без фашистов и в то же время атаковать немецкую армию в Италии. Это могло дать шанс, что декларация Касабланки может быть смягчена в случае с Италией. [61] Новый секретарь партии Карло Скорца также разработал свой собственный план. Как и Фариначчи, он считал, что единственным решением было политическое «бальзамирование» Муссолини и стремление к тотальной войне . Фариначчи действовал в тесном сотрудничестве с немцами, но Скорца считал, что власть должна взять на себя непосредственно Партия, которая была в значительной степени дискредитирована в предыдущие несколько лет. [62] 13 и 16 июля несколько фашистов во главе с Фариначчи встретились в главном здании Партии на Пьяцца Колонна и решили пойти к Муссолини в Палаццо Венеция, чтобы просить о созыве Большого совета. [63] В конце встречи Муссолини согласился созвать верховное собрание фашизма. [64]
Группа разделилась: Фариначчи и Скорца были за тоталитарное решение вместе с Германией, остальные выступали за возвращение королю чрезвычайных военных полномочий. [65] Фариначчи был изолирован, и ни один из умеренных герарчи не имел достаточного политического влияния, чтобы взять на себя руководство в такой ситуации. 15 июля король встретился с Бадольо, который заявил друзьям, что организует путч с королем или без него, и сообщил ему, что он станет новым главой правительства. [38] [66] Виктор Эммануил сказал, что он против политического правительства, и Бадольо не должен искать перемирия на первом этапе. [67]
Падение Сицилии произошло через пять недель, и вооруженные силы оказались неспособными противостоять вторжению на материковую часть Италии без массивной немецкой помощи. Муссолини написал Гитлеру, чтобы попросить о встрече для обсуждения ситуации в Италии, но письмо так и не было отправлено, поскольку фюрер, который получал ежедневные отчеты об Италии от своего посла в Ватикане и агента Гиммлера , Ойгена Долльмана , и был обеспокоен апатией дуче и продолжающейся итальянской военной катастрофой, попросил его встретиться как можно скорее. [68]
Встреча состоялась 19 июля на вилле сенатора Акилле Гаджиа в Фельтре . Муссолини, Бастианини и Амброзио встретились с Гитлером и генералами ОКВ , чтобы обсудить ситуацию и возможные контрмеры. В состав немецкой делегации входило несколько генералов, но ни Геринг , ни Риббентроп не присутствовали, поскольку немцы были сосредоточены на военных аспектах ситуации. Амброзио тщательно подготовился к встрече, сказав Муссолини, что его долг — выйти из войны в течение следующих 15 дней. [69] Немцы потеряли веру в итальянцев и были заинтересованы только в оккупации северной и центральной Италии, предоставив итальянской армии в одиночку защищать страну от союзников. Они также предложили, чтобы верховное командование Оси на полуострове было передано немецкому генералу, такому как Эрвин Роммель . Гитлер начал встречу, обвинив итальянцев в их слабой военной деятельности и попросив драконовских мер. [70] Встреча была прервана итальянским помощником, который сообщил Муссолини, что союзники в настоящее время впервые интенсивно бомбят Рим . [71] Амброзио и Бастианини надавили на дуче, чтобы он сказал Гитлеру, что политическое решение войны необходимо для Италии, но Муссолини сказал, что его месяцами мучает дилемма выхода из альянса или продолжения войны. Муссолини изо всех сил пытался преодолеть чувство неполноценности, которое он испытывал в присутствии Гитлера, и поговорить откровенно со своим немецким коллегой. [72] [73] В конце концов, дуче прервал встречу, которая должна была продлиться 3 дня, к огорчению Гитлера. Делегации вернулись в Беллуно на поезде, и после того, как Муссолини поприветствовал Гитлера днем, он вернулся в Рим на своем личном самолете, откуда он мог видеть, что восточные кварталы города все еще горели. [74]
Гранди решил действовать в результате бездействия. [75] В тот же вечер (19 июля) он покинул Болонью с первым проектом своего Приказа дня ( Ordine del Giorno , OdG), который должен был быть представлен Большому совету. [46] [76] Он смог добраться до Рима всего на один день позже, и утром 21-го числа он встретился со Скорцей, который сказал ему, что Муссолини решил созвать Большой совет. Это был, наконец, « gioco grosso », большая игра, которую ждал Гранди. [77] [78]
После провала встречи в Фельтре и первой бомбардировки Рима кризис ускорился. [79] На следующий день после Фельтре, 20 июля, Муссолини дважды встречался с Амброзио. Во время второй встречи дуче сказал ему, что решил написать Гитлеру, признавшись в необходимости отказа Италии от союза. Амброзио все еще злился из-за упущенной возможности сделать это в Фельтре и предложил дуче свою отставку, которую тот отклонил. [80] Муссолини теперь был бесполезен для Амброзио. Поэтому Амброзио решил привести путч в движение. [81]
В то же время Гранди и Луиджи Федерцони , его близкий союзник и лидер итальянских националистов, пытались оценить, сколько из 27 членов Большого совета проголосуют за его документ. Они пришли к выводу, что из 27 членов 4 были за, 7 против и 16 не определились. [82] [83] Гранди не мог раскрыть своим коллегам реальные последствия одобрения его OdG: отставка Муссолини, конец фашистской партии и война против Германии. [82] Только у пары gerarchi был необходимый политический интеллект, чтобы понять это. Остальные все еще надеялись, что дуче, который принимал их решения в течение последних 21 года, сможет снова сотворить чудо. Поэтому Гранди решил написать свой OdG в расплывчатой форме и оставить его открытым для толкования. [84] OdG был разделен на три части. Он начинался с длинного риторического обращения к нации и вооруженным силам, восхваляя их за сопротивление захватчикам. Во второй части документ просил восстановить дофашистские институты и законы. Конец документа был обращением к королю; он должен был взять на себя верховную гражданскую и военную власть в соответствии со статьей 5 конституции королевства . Гранди считал, что одобрение OdG будет сигналом, которого ждал король. 21 июля Муссолини приказал Скорце созвать Большой совет, и он отправил приглашение на следующий день. [84] Гранди отправился к Скорце и объяснил свой OdG в тот же день, который согласился поддержать его. [85] Скорца попросил у Гранди копию своего документа, и он встретился с Муссолини и показал ему OdG на следующий день. Дуче назвал его «неприемлемым и трусливым» документом. [86] После этого Скорца тайно подготовил еще одну OdG, похожую на предвыборную кампанию Гранди, но в которой требовалась концентрация власти в руках фашистской партии.
22 июля король встретился с Муссолини, который хотел сообщить о результатах Фельтре. [66] По словам Бадольо, Муссолини обещал королю, что он выведет Италию из войны к 15 сентября. [87] Двухмесячная задержка может быть объяснена тем фактом, что Бастианини начал контакт с союзниками, для продолжения которого требовалось время, а Муссолини нужно было время, чтобы оправдать себя и Италию перед миром за свое предательство. По словам Бадольо, король согласился с Муссолини, поэтому дуче не беспокоился об исходе заседания Большого совета. [88] Государственный переворот был обречен на провал без помощи короля. В конце встречи Муссолини был убежден, что король будет на его стороне, и Виктор Эммануил был разочарован, тщетно сказав ему, что он должен уйти в отставку. [89] Теперь король был вынужден серьезно отнестись к путчу , поскольку знал, что Бастианини пытался связаться с союзниками, в то время как Фариначчи, фашист-консерватор, организовывал путч , чтобы свергнуть его и Муссолини и поставить Италию под прямой контроль Германии. [90] Настоящее решение было принято после того, как стало известно, что Большой совет одобрил OdG Гранди. [91]
В 17:30 того же дня Гранди отправился в Палаццо Венеция под официальным предлогом представления Муссолини новой книги об итальянском участии в комитете по невмешательству в Испании. [92] [93] Встреча должна была длиться 15 минут, но была продлена до 18:45. Начальник полиции и немецкий фельдмаршал Кессельринг ждали приема у дуче. [84] Позже Муссолини отрицал, что говорил с Гранди об OdG, но очевидно, что Гранди, который любил дуче, объяснил ему последствия своего OdG и дал ему шанс сохранить лицо и уйти в отставку до голосования. [94] [95] В этом случае заседание Большого совета было бы излишним. [96] Муссолини слушал, как Гранди объяснял необходимость отставки, чтобы избежать катастрофы, но в конце упрекнул его, сказав, что его выводы были неверными, поскольку Германия собиралась создать решающее секретное оружие . [97] После этого Муссолини встретился с Кессельрингом и начальником полиции Кьеричи, которому он доверился, что было бы легко вернуть Гранди, Боттаи и Чиано в свои ряды, поскольку они жаждали, чтобы он их убедил. [98] 23 июля Муссолини принял отставку Чини, что должно было стать сигналом для его оппонентов. [99] В то же время Гранди, Федерцони, де Марсико (один из лучших юристов в Италии), Боттаи и Чиано изменили OdG, удалив толковательное введение, в котором объяснялись функции Большого совета. Это продемонстрировало, что собрание имело конституционные полномочия отстранить Муссолини. [100] По мнению конституционалистов, Leggi Fascistissime декабря 1925 года согнули Конституцию, но не нарушили ее. Благодаря этим законам дуче правил страной от имени короля, который всегда оставался источником исполнительной власти. Если бы Большой совет, который был чертой союза между фашизмом и государством, вынес вотум недоверия диктатору, король имел бы право сместить его и назначить своего преемника. [101] Чиано был знаком с OdG через Боттаи, и Гранди не хотел его принимать, поскольку он был зятем Муссолини и был известен своим поверхностным и непостоянным характером. Однако Чиано настоял, не подозревая, что это решение спровоцирует его смерть через шесть месяцев в Вероне . После этого Гранди заставил Фариначчи посетить его офис в парламентепоказать ему свой OdG. Фариначчи сказал Гранди, что он принимает первую часть документа, но что он не согласен с остальным: военные полномочия должны быть переданы немцам, а Италия должна начать войну, избавившись от Муссолини и генералов. [100] Фариначчи попросил у него копию своего OdG, и, как и Скорца, он использовал ее, чтобы создать еще один свой OdG. [102] За время, оставшееся до встречи, Гранди связался с другими участниками, попросив их присоединиться к его действиям. [103]
Большой совет фашизма,
собравшись в эти часы величайших испытаний, обращает все свои мысли к героическим бойцам в каждом корпусе, которые бок о бок с народом Сицилии, в котором сияет неизменная вера итальянского народа, возобновляя благородные традиции напряженной доблести и неукротимого духа жертвенности наших славных Вооруженных сил, рассмотрев внутреннюю и международную обстановку, а также политическое и военное руководство войной,
провозглашаетсвященный долг всех итальянцев защищать любой ценой единство, независимость и свободу родины, плоды жертв и усилий четырех поколений от Рисорджименто до настоящего времени, жизнь и будущее итальянского народа;
утверждаетнеобходимость морального и материального единства всех итальянцев в этот серьезный и решающий для судьбы нации час;
заявляетчто для этого необходимо немедленное восстановление всех государственных функций, возложив на Корону, Большой совет, правительство, парламент и корпоративные группы обязанности и ответственность, установленные нашими статутными и конституционными законами;
приглашаетправительство просит Его Величество короля, к которому обращено преданное и доверчивое сердце всей нации, принять на себя эффективное командование сухопутными, морскими и воздушными вооруженными силами ради чести и спасения родины в соответствии со статьей 5 Конституции, высшей инициативой, которую наши институты возлагают на него и которая на протяжении всей истории нашей страны всегда была славным наследием нашего августейшего дома Савойи.
Дино Гранди , [104]
В 17:00 24 июля 1943 года 28 членов Большого совета собрались в комнате попугаев (прихожая салона «Глобус», кабинет Муссолини) в Палаццо Венеция . Впервые в истории Большого совета ни телохранители Муссолини, известные как Moschettieri del Duce , ни отряд батальонов «М» не присутствовали во дворце эпохи Возрождения. [105] Полностью вооруженные чернорубашечники заняли двор, эскаладу и вестибюль. [106] Муссолини не хотел стенографистку, поэтому протокол заседания не велся. [107]
Гранди привез с собой две спрятанные ручные гранаты Breda , а также пересмотрел свое завещание и исповедовался перед встречей, поскольку был под впечатлением, что не покинет дворец живым. [108] Муссолини начал встречу с краткого изложения истории верховного командования, пытаясь доказать, что приписывание ему было спонсировано Бадольо. [109] Он подвел итог военным событиям за предыдущие месяцы, заявив, что он готов переместить правительство в долину реки По . [110] В заключение он попросил участников высказать свое личное мнение о том, что он назвал « il dilemma »: выборе между войной и миром. Дуче знал, что, за исключением трех или четырех человек, которые замышляли против него заговор, «болото» не определилось. Он надеялся, что сможет убедить их проголосовать за OdG Scorza, который вернул королю только военные полномочия. После представления дуче выступил Де Боно (один из двух оставшихся в живых квадрумвиров ), за которым выступили Фариначчи и Де Векки (другой квадрумвир). [111]
Затем Гранди зачитал и объяснил значение своего документа, завершив свою речь цитатой Муссолини: «Пусть погибнут все фракции, чтобы нация могла жить». [112] Затем Фариначчи объяснил, что его критика была противоположна критике Гранди. В то время как Гранди утверждал, что Муссолини предал конституцию, настоящей жертвой предательства был фашизм. [113] Фариначчи сказал, что для того, чтобы выиграть войну, необходимо было уничтожить демократов и либералов, которые все еще были в гнезде в партии, а также генералов. Он хотел вернуть верховное командование вооруженными силами королю и объединить итальянское направление войны с немецким, все это укрепило бы партию. [114] [115] В конце своей речи он зачитал свой предложенный OdG, который суммировал все эти пункты. После нескольких незначительных вмешательств Боттаи, фашистский интеллектуал, произнес чисто политическую речь в защиту OdG. [111] За этим последовало краткое изложение Чиано истории союза с немцами и его заявление о том, что итальянцы не были предателями, а были людьми, которых предали. [116] В 23:30 дуче объявил, что из-за продолжительности встречи некоторые товарищи попросили отложить ее на следующий день. [117] В этот момент Гранди призвал к голосованию по своей OdG, заявив, что стыдно ложиться спать, когда итальянские солдаты умирают за свою родину. [118] Никогда ранее за 20-летнюю историю ассамблеи никто не просил о голосовании. Поскольку фашизм был решительно антипарламентским, на всех предыдущих встречах проводились только обсуждения, подведенные дуче. Муссолини неохотно согласился, и в полночь встреча была прервана на 10 минут. [119] Тем временем Гранди собрал подписи под своей OdG. [120]
После других выступлений за и против OdG Муссолини сказал участникам подумать над своим решением, поскольку одобрение OdG Гранди означало бы конец фашизма. Он также предостерег от иллюзий, что англо-американцы будут удовлетворены этим, потому что на самом деле они хотели конца Италии, которая стала слишком сильной под его правлением. Он сказал, что это не о нем, потому что он был уверен, что войну можно выиграть. У него был «ключ» для достижения этого, но он не мог его раскрыть, и он не хотел, чтобы король перерезал ему горло. [121] [122] Если бы король снова подтвердил свое доверие к нему, последствия для сторонников OdG Гранди были бы ужасными. [122] [123] В конце его речи многие из герарки были явно потрясены. [124] Гранди сказал, что дуче шантажирует их всех, и если выбирать между преданностью ему и преданностью родине, выбор ясен. [122] [125] В этот момент Скорца застал всех врасплох, представив свою собственную OdG. [126] [127] Это предлагало назначение трех военных и внутренних министров, все под руководством Муссолини, и концентрацию власти в руках фашистской партии. [127]
Его речь повредила надеждам дуче победить Гранди, поскольку партия была дискредитирована среди почти всех высокопоставленных фашистов. В конце выступления Скорцы Суардо объявил, что отзывает свою подпись под OdG Grandi и предложил объединить три документа. [128] Чиано попросил Фариначчи отозвать свой OdG и попросить Гранди объединить их два документа, но Фариначчи отказался. [129] Боттаи сказал, что голосование за Гранди стало делом чести. [130] После других выступлений и девяти часов обсуждения Муссолини объявил собрание закрытым в два часа ночи и приказал Скорце продолжить голосование. Сначала они проголосовали за OdG Grandi, поскольку у него было больше всего сторонников. [131] Скорца проголосовал первым, сказав «нет». После него маршал де Боно сказал «да» и потянул за собой колеблющихся. В конце концов, OdG Grandi получил 19 голосов «за» при 8 «против». [132] Муссолини объявил документ одобренным и спросил, кто должен доставить результат королю. Гранди ответил: «Вы». Дуче заключил: «Вы спровоцировали кризис режима ». [1] После этого Скорца попытался крикнуть saluto al duce, но Муссолини остановил его. [1]
В то время как все остальные gerarchi покинули дворец, Муссолини остался со Скорца, чтобы обсудить юридическую ценность OdG. Они пришли к выводу, что это была всего лишь «рекомендация» королю. [133] Скорца предложил Муссолини принять OdG Grandi, но тот отказался, так как в таком случае он оказался бы против своих союзников в Большом совете. [134] После этого, прежде чем добраться до своей жены на вилле Торлония , Муссолини позвонил своей любовнице Кларетте Петаччи . Во время разговора, который прослушивался, он сказал ей в отчаянии: «Мы прибыли к эпилогу, величайшему водоразделу в истории»; «Звезда померкла»; «Теперь все кончено». [135] После этого Скорца сопровождал дуче на виллу Торлония в 03:00 в воскресенье 25 июля 1943 года.
.JPG/1280px-Villa_Ada_(Roma).JPG)
Гранди встречался с Пьетро д'Акуароне до 06:00 после заседания Большого совета, чтобы передать ему одну из двух копий OdG. [136] В 07:00 д'Акуароне сообщил об этом королю. [137] Король позвонил Бадольо и сказал ему, что он станет преемником Муссолини. [138] Операция должна была начаться 29 июля. Муссолини пошел на работу и нашел на своем столе письмо от Туллио Чианетти , в котором он отзывал свой голос за OdG Гранди. Он приказал разыскать Гранди в своем офисе в Монтечиторио, но тот ответил, что его нет в Риме, возможно, в попытке дать ему задание связаться с союзниками для подготовки перемирия. [139] [140] Муссолини связался с королевским двором, чтобы попросить аудиенции у короля, чтобы сообщить о встрече прошлой ночью. Этот звонок расстроил короля, который решил арестовать дуче в тот же день. [4] Арест произошел в 17:00 на вилле Савойя .
Генерал Кастеллано связался с командующим карабинеров , генералом Анджело Черика , который организовал арест. Подполковник Джованни Фриньяни руководил арестом Муссолини по приказу короля. Капитану карабинеров Паоло Виньери было поручено провести арест. Его вместе со своим коллегой капитаном Раффаэле Аверсой вызвал по телефону около 14:00 25 июля подполковник Фриньяни, который исследовал их метод выполнения приказа об аресте, выданного дуче. Виньери было приказано доставить Муссолини и выполнить миссию любой ценой.
Тем временем Муссолини встретился с японским послом Синрокуро Хидакой, который ждал три недели вежливого слушания. Хидака услышал, как Муссолини просил премьер-министра Японии генерала Хидеки Тодзё связаться с Гитлером и убедить его достичь соглашения со Сталиным . [141] В противном случае Италия была бы вынуждена отказаться от союза. [142] Днем Муссолини посетил квартал Сан-Лоренцо, чтобы осмотреть ущерб от бомбардировки. [143] Вернувшись на виллу Торлония, его жена Донна Ракеле сказала ему не идти на встречу с королём, так как Виктору Эммануилу нельзя доверять. [144] Она сказала ему: «Ты не вернёшься», но он сказал, что король — его лучший друг. [144]
В 17:00 Муссолини в сопровождении агентов президентства прибыл на виллу Савойя, где его ждал король. Он принес копию закона Большого совета, OdG Grandi, и письмо Чианетти. Дуче пытался убедить Виктора Эммануила, что OdG не имеет юридической силы и что многие из его сторонников изменили свое мнение. Король сказал ему, что страна распалась, и ситуация требует, чтобы он оставил свой пост; новым председателем Совета министров станет маршал Бадольо. Муссолини опасался за свое будущее, но король заверил его, что лично позаботится о его безопасности и безопасности его семьи. [145] Виктор Эммануил проводил его до двери, где он встретился с капитаном Виньери. Дуче пошел к своей машине, но капитан Виньери сказал ему пойти в ближайшую машину скорой помощи для его безопасности. [146] Муссолини сказал, что в этом нет необходимости, но последовал за ним к машине скорой помощи, где его ждали полицейские. Машина скорой помощи выехала из парка и мчалась через Рим, пока не достигла армейских казарм «Подгора» в Трастевере, прежде чем в конечном итоге была перемещена в казармы карабинеров «Леньяно» в Прати . [147] [148] Дуче получил любезное письмо от Бадольо той же ночью, в котором объяснялась необходимость его содержания под стражей и спрашивалось, куда его доставить. Муссолини попросил поехать в свою летнюю резиденцию, Рокка делле Каминате, в Романье , и написал Бадольо, что с радостью готов помочь ему и его правительству. Перевод в его летнюю резиденцию не был вариантом, и через два дня его сопроводили в Гаэту , откуда корвет «Персефона» доставил его на остров Понца . Его перевели на остров Ла-Маддалена , а затем в Кампо-Императоре , где он оставался до 12 сентября 1943 года, когда его освободил немецкий отряд коммандос во главе с Отто Скорцени . [149]
Тем временем все телефонные центры были заблокированы. Новый начальник полиции Сенизе, назначенный в 17:30 герцогом д'Акуароне, приказал квестору Рима арестовать всех герархи , находившихся в столице. [150] EIAR , связанный со штаб-квартирой MVSN (чернорубашечников ) , также был изолирован. Король провел свою первую встречу с Бадольо. В 18:00 секретарь партии Скорца ждал встречи с Муссолини и , увидев, что тот не пришел, отправился в штаб-квартиру карабинеров. Там его арестовал Черика, но отпустили под его слово, пообещав, что и он, и фашистская партия будут верны новому правительству. [151] Та же участь постигла и MVSN: ее начальник штаба , генерал-лейтенант Энцо Гальбиати , посоветовал Муссолини арестовать 19 gerarchi , которые голосовали за OdG Grandi, но тот отказался. Узнав об аресте Муссолини, он заметил, что штаб-квартира MVSN в Viale Romania была окружена армейскими подразделениями. Затем Гальбиати приказал своим людям не провоцировать инциденты. Хотя большинство его офицеров хотели отреагировать, он позвонил заместителю министра внутренних дел Умберто Альбини , проконсультировавшись с четырьмя генералами и заявив, что MVSN «останется верным своим принципам, то есть служить отечеству через свою пару, дуче и короля». Поскольку война против союзников продолжалась, долг каждого чернорубашечника состоял в том, чтобы продолжать борьбу. [152] Бадольо нечего было бояться чернорубашечников. Гальбиати немедленно заменил Квирино Армеллини , генерал армии, и был арестован несколько дней спустя. [152] Затем MVSN была интегрирована в Regio Esercito и расформирована.
Внимание. Внимание. Его Величество Король и Император принял отставку с должности Главы правительства, Премьер-министра и Государственного секретаря Его Превосходительства Кавалера Бенито Муссолини и назначил Главой правительства, Премьер-министром и Государственным секретарем Маршала Италии сэра Пьетро Бадольо.
— Г. Ариста, 25 июля 1943 г.
В 22:45 25 июля 1943 года Титта Ариста (прозванный « голосом литориа ») объявил, что Муссолини подал в отставку и что Бадольо стал новым премьером. [2] Коммюнике заканчивалось словами: « La guerra continua. L'Italia tiene fede alla parola data » («Война продолжается. Италия будет верна своему слову»). После окончания передачи население постепенно осознало сложившуюся политическую ситуацию. Вот как описывает произошедшее в столице писатель и журналист Паоло Монелли:
Тишина летней ночи нарушается песнями, криками, шумом. Группа, выходящая из кафе Aragno [153], поднимается по улице Via del Tritone, крича с безумным взрывом: «Граждане, просыпайтесь, они арестовали Муссолини, Муссолини насмерть, долой фашизм!» Это было похоже на крик немого, который вернул себе голос спустя двадцать лет. Окна яростно освещаются, входные двери распахиваются, дома пустеют, все выходят, обнимаются, рассказывают друг другу новости теми простыми и бурными жестами, которые свойственны людям, переполненным эмоциями. Горячие головы набрасываются на тех, кто все еще носит фашистский значок, срывают его, топчут. «Долой клопа!» Колонны людей идут приветствовать короля в Квиринале , Бадольо на улице Via XX Settembre. [154]
По всей Италии мужчины и женщины выходили на улицы, срывали фашистские эмблемы и снимали пропагандистские плакаты со зданий. В Риме правительство содержало высокопоставленных фашистов в Форте Боччеа, римской военной тюрьме того времени. [155] Примечательно отсутствие насилия; месть народа в основном ограничивалась срыванием «жучка», фашистского значка, с курток фашистов или принуждением их выпить за Бадольо.
Говоря о быстром и бескровном падении долговременного режима, итальянский интеллектуал Рануччо Бьянки Бандинелли написал в своем дневнике того времени: «За фасадом ничего не было. Первый актер снял свою большую картонную голову, а его слуг-идиотов можно было отправить домой, дав подзатыльник». [156]
Немцы получили известие об аресте Муссолини около 19:30 и немедленно сообщили об этом Берлину. Фюрер был в ярости. [157] Фариначчи отправился в немецкое посольство, где Кессельринг предложил ему присоединиться к бронетанковой дивизии «М», группе преданных фашистов. Они стояли лагерем в Монтеротондо , откуда можно было бы пойти на Рим и освободить дуче. [157] Фариначчи отказался и попросил доставить его в Германию. Он покинул Италию на самолете из Фраскати и приземлился в Мюнхене. [158] Подразделения 44-й пехотной дивизии и 36-й горной бригады немецкой армии прорвались через перевалы Бреннер , Решен и Тоблах , заняв Южный Тироль . [159] Другие немецкие подразделения также проникли в Италию со стороны границ Юлии и Пьемонта . Поезда, перевозившие войска, были покрыты похвалами и изображениями Муссолини. [159] С 26 июля по 8 августа восемь немецких дивизий и одна бригада были переброшены без согласия Италии в северную и центральную Италию: те же самые войска, в которых Гитлер отказал Муссолини за две недели до этого в Фельтре. [154]
Сорок шесть дней с момента ареста Муссолини 25 июля до публичного уведомления 8 сентября о Кассибильском перемирии (подписанном 3 сентября, державшемся в тайне от итальянского народа и от нацистских немецких союзников Италии) привели к многочисленным действиям в Италии. Последнее предложение коммюнике от 25 июля («Война продолжается. Италия будет верна своему слову»), хотя и озадачило союзников, не обмануло Гитлера, который сразу понял, что смена режима, скорее всего, приведет к дезертирству итальянцев, что поставит под угрозу немецкие войска, сражающиеся в Южной Италии, и все присутствие вермахта в Южной Европе. Однако правительство Бадольо изначально не предприняло никаких попыток установить контакт с англо-американцами, одновременно делая попеременные запросы о помощи и обструкционизме в отношении входящих немецких войск и просьбы о развертывании немецких дивизий на юге, на линии фронта против союзников. Германия увеличила переброску войск в Италию, якобы для поддержки Италии против перемещений войск союзников из Южной Италии. Новый министр иностранных дел Гуарилья был послом в Турции, и время было потеряно в ожидании его возвращения из Анкары. [160] Король после своей активности 25 июля бездействовал, делегировав политические действия д'Аккуароне и Бадольо. [161]
После того, как 25 июля народу разрешили праздновать, правительство Бадольо объявило осадное положение и комендантский час 26 июля. [162] 27 июля состоялся первый совет министров под руководством Бадольо. На этом заседании было решено переместить Муссолини («государственного узника») на остров и распустить фашистскую партию, Большой совет, Палату фашистов и корпораций и Специальный трибунал по защите государства. [163] Восстановление всех политических партий также было запрещено. [163] Несмотря на этот запрет, представители политических партий встретились 26 июля в Милане и 27 июля в Риме под руководством Иваноэ Бономи. Они снова встретились в Риме 2 августа. Члены Христианской демократии , Итальянской либеральной партии , Итальянской социалистической партии , Партии действия и Итальянской коммунистической партии начали организовывать совместные действия против правительства; В то же время несколько демонстраций против Бадольо привели к гибели 83 человек и ранениям нескольких сотен человек по всей стране. [164]
Гранди передал отчет о встрече 2 августа представителю иностранной прессы в воскресенье утром, но он знал, что он был заблокирован. [165] Гранди понимал, что новое правительство хотело, чтобы вклад фашистов в падение Муссолини сошёл на нет. Он созвал послов Испании и Швейцарии, которые жаждали получить рассказ из первых рук, в свой офис в Монтечиторио с единственной просьбой опубликовать его отчет в прессе. [166] После публикации встречи в швейцарской прессе на следующий день он встретился с герцогом д'Акуароне, с которым у него случился спор. Позже Гранди встретился с королём, Бадольо и Папой , предложив тайно отправить его в Мадрид, где он мог бы встретиться со своим старым другом Сэмюэлем Хоаром , британским послом в Испании. [167] Он хотел поговорить о капитуляции Италии. Немцы были проинформированы о его визите к Пию XII, и гестапо выслеживало его. 31 июля он встретился с новым министром иностранных дел Гуарильей, но Гуарилья не торопился отправлять его в Мадрид. [167]
Противоречивые действия правительства Бадольо в течение сорока шести дней привели к национальной катастрофе 8 сентября: развалу вооруженных сил перед лицом нападения нацистской Германии (оккупировавшей всю центральную и северную Италию к 19 сентября); провалу обороны Рима 9 сентября и бегству королевской семьи и правительства; освобождению Муссолини 12 сентября; созданию Итальянской социальной республики 23 сентября ; и началу Итальянской гражданской войны . [168]
