Коммуникация в целях развития относится к использованию коммуникации для содействия социальному развитию . [1] Коммуникация в целях развития вовлекает заинтересованные стороны и лиц, формирующих политику, создает благоприятную среду, оценивает риски и возможности и способствует обмену информацией для создания позитивных социальных изменений посредством устойчивого развития . [2] Методы коммуникации в целях развития включают распространение информации и образование, изменение поведения, социальный маркетинг, социальную мобилизацию, пропаганду в СМИ, коммуникацию для социальных изменений и участие в сообществе .
Коммуникация развития была названа «Пятой теорией прессы», с «социальной трансформацией и развитием» и «удовлетворением основных потребностей» в качестве ее основных целей. [3] Джамиас сформулировал философию коммуникации развития, которая основана на трех основных идеях. Их три основные идеи: целенаправленность, ценностная нагрузка и прагматичность. [4] Нора К. Кебрал расширила определение, назвав ее «искусством и наукой человеческой коммуникации, применяемой для быстрой трансформации страны и массы ее населения от нищеты к динамическому состоянию экономического роста , которое делает возможным большее социальное равенство и большую реализацию человеческого потенциала». [5] Мелкот и Стивс рассматривали ее как «коммуникацию эмансипации», направленную на борьбу с несправедливостью и угнетением. [6] Согласно Мелкоту (1991) в Вайсборде (2001), конечной целью коммуникации развития является повышение качества жизни людей, в том числе: для увеличения доходов и благосостояния, искоренения социальной несправедливости, продвижения земельных реформ и свободы слова [7]
Доктор Анирбан Босу Рой Чоудхури в своей лекции, прочитанной ею для почетного доктора в Лондонской школе экономики Лондонского университета в декабре 2011 года, четко указала, что Коммуникация по вопросам развития была впервые сформулирована 10 декабря 1971 года в Филиппинском университете в Лос-Баньосе ( UPLB ). В то время Сельскохозяйственный колледж UPLB провел симпозиум (в честь доктора Диоскоро Л. Умали, национального ученого в области селекции растений) под названием «В поисках прорывов в развитии сельского хозяйства». [8]
Недавнее и более всеобъемлющее определение коммуникации в целях развития гласит, что это: Ян Карло Сабиле и команда
...искусство и наука человеческого общения, связанные с запланированным переходом общества от состояния нищеты к динамичному социально-экономическому росту, обеспечивающему большее равенство и более широкое раскрытие индивидуального потенциала. [9]
Эрскин Чайлдерс определил это так:
Коммуникации в поддержку развития — это дисциплина в планировании и реализации развития, в которой более адекватно учитываются факторы человеческого поведения при разработке проектов развития и их целей. [10]
По данным Всемирного банка, коммуникация в целях развития представляет собой «интеграцию стратегической коммуникации в проекты развития», основанную на четком понимании реалий коренных народов. [11]
Кроме того, ЮНИСЕФ [12] рассматривает это как:
«...двусторонний процесс обмена идеями и знаниями с использованием ряда коммуникационных инструментов и подходов, которые дают возможность отдельным лицам и сообществам предпринимать действия для улучшения своей жизни». Правительственный центр Тусонг описал его как «предоставление сообществам информации, которую они могут использовать для улучшения своей жизни, что направлено на то, чтобы сделать государственные программы и политику реальными, значимыми и устойчивыми». [13]
Бессетт (2006) определил коммуникацию в целях развития как «плановое и систематическое применение коммуникационных ресурсов, каналов, подходов и стратегий для поддержки целей социально-экономического, политического и культурного развития». [14] : 42 Коммуникация в целях развития по сути является совместной, поскольку, по мнению Аскрофта и Масилелы (1994), «участие означает, что люди принимают активное участие в программах и процессах развития; они вносят идеи, проявляют инициативу и формулируют свои потребности и проблемы, при этом утверждая свою автономию». [14]
Кто такие коммуникаторы развития? Какими качествами они обладают? Нора К. Кебрал [15] дала краткую характеристику:
Концепции
Согласно Фельштехаузену (1973), общепринятые теоретические предположения берутся из исследований коммуникаций в целях развития и подвергаются сомнению на том основании, что как теоретические концепции они не являются адекватными руководствами по выбору данных и решению проблем развития. Первая концептуальная ошибка возникает из-за обычной практики выбора операциональных примеров и аналогий из опыта развитых, а не слаборазвитых стран. Это особенно очевидно с точки зрения предвзятости в пользу технологий (особенно технологий США) как коррелята явлений коммуникации и решения проблем развития. Вторая ошибка возникает из-за использования неподходящих и часто непроверенных теоретических моделей в исследованиях коммуникации, что приводит к искаженному представлению о роли коммуникации по отношению к социальным и поведенческим системам. Первая проблема обосновывается путем представления обзора эмпирических исследований, которые показывают, что процессы коммуникации и принятие новых технологий не происходят отдельно от факторов, определяющих поведение социальной, экономической и политической системы. Корреляционный анализ не имеет большой ценности для объяснения процессов коммуникации или установления их роли по отношению к развитию. Вторая проблема решается путем предложения рассматривать коммуникацию как часть теории социального взаимодействия, в которой коммуникация рассматривается как процесс, который раскрывает и преобразует реальность в обмене информацией между людьми. Коммуникацию можно определить как процесс накопления и интеграции интеллекта. Эта переформулировка смещает фокус исследования с вопросов о том, как коммуникация функционирует для изменения людей (отправителей или получателей), на то, как она функционирует для изменения и преобразования идей. Концепции, идеи, интересы и позиции затем могут использоваться в качестве основных единиц анализа. [16]
Практика развития коммуникации началась в 1940-х годах, но широкое применение началось после Второй мировой войны . Появление коммуникационных наук в 1950-х годах включало признание этой области как академической дисциплины во главе с Дэниелом Лернером , Уилбуром Шраммом и Эвереттом Роджерсом . И Чайлдерс, и Квебрал подчеркивали, что ДК включает в себя все средства коммуникации, начиная от средств массовой информации и заканчивая людьми.
По мнению Кебрала (1975), наиболее важной особенностью филиппинских коммуникаций в области развития является то, что правительство является «главным разработчиком и администратором генерального плана (развития), в котором коммуникации в области развития в этой системе являются целенаправленными, убедительными, направленными на достижение цели, ориентированными на аудиторию и интервенционистскими по своей природе». [11]
Различные школы коммуникации развития возникли в ответ на вызовы и возможности в отдельных странах. Маниозо (2006) разделил поле на шесть школ. Школа «Бреттон-Вудс» изначально доминировала в международной литературе. Другими были латиноамериканская, индийская, африканская, лос-баньосская и партиципаторная школы. [11]
Хотя сама по себе Церковь не является академической школой, она уже много десятилетий проводит «коммуникацию развития». Социальные учения и моральные нормы Католической церкви параллельны нормам социального развития. Например, энциклика Rerum novarum (О новых вещах), написанная в 1891 году папой Львом XIII, критиковала социальные недуги и пропагандировала «католическую доктрину о труде, праве на собственность , принципе сотрудничества вместо классовой борьбы как основополагающем средстве социальных изменений, правах слабых, достоинстве бедных и обязанностях богатых, совершенствовании справедливости через благотворительность, о праве создавать профессиональные ассоциации» [17] В 1961 году папа Иоанн XXIII , работая на тему «Христианство и социальный прогресс», выпустил энциклику под названием Mater et magistra (Мать и Учитель), в которой учил, что «Церковь призвана в истине, справедливости и любви сотрудничать в построении со всеми мужчинами и женщинами подлинного общения. Таким образом, экономический рост не будет ограничиваться удовлетворением потребностей людей, но он также будет способствовать их достоинству». [18] Затем в 1967 году папа Павел VI опубликовал Populorum Progressio (Прогрессивное развитие). В нем Папа подчеркнул важность справедливости, мира и развития, заявив, что «развитие — это новое имя мира». Обращаясь к работникам сферы развития, он сказал: «Истинный прогресс заключается не в богатстве, которое ищут ради личного комфорта или ради него самого; скорее, он заключается в экономическом порядке, направленном на благо человека, где хлеб насущный, который получает каждый человек, отражает сияние братской любви и руку помощи Бога». [19]
Папа Павел VI писал, что сама природа Церкви — миссионерская ( Lumen gentium — Свет народов), а ее глубочайшая идентичность ( Evangelii nuntiandi — Разделение Евангелия) [20] охватывает всю жизнь Церкви ( Redemptoris missio — Миссия Искупителя). [21] Содержание, передаваемое через миссию, является преобразующим и освобождающим — оно проявляется в послании бедным, освобождении пленных, даровании зрения слепым (Лука 4:18), защите интересов простых рабочих и ценности труда ( Laborem exercens — Через Труд), [22] содействии благосостоянию вдов и сирот и защите прав детей и младенцев ( Pacem in terris — Мир на Земле). [23]
Важность вовлеченности для социальной трансформации и развития также утверждается в Катехизисе Католической Церкви, в котором говорится, что «граждане должны принимать активное участие в общественной жизни, насколько это возможно; способ этого участия может варьироваться от страны к стране или культуре... как и в случае с любым этическим обязательством, участие всех в реализации общего блага требует постоянного обновления обращения социальных партнеров» (стр. 1915–1916). Более того, в Gaudium et spes (Радость и Надежда), обычно называемом Великой хартией вольностей учения Католической Церкви о человеческом достоинстве, говорится, что «для удовлетворения требований справедливости и равенства необходимо приложить напряженные усилия, не игнорируя при этом права людей или природные качества каждой страны, чтобы как можно быстрее устранить огромное экономическое неравенство, которое существует сейчас и во многих случаях растет и которое связано с индивидуальной и социальной дискриминацией». [24]
Участие многих организаций и отдельных членов Католической церкви в освещении тяжелого положения нуждающихся и оказании помощи обездоленным посредством работы в сфере образования, здравоохранения, проектов по обеспечению средств к существованию и т. д. служит конкретным примером того, как Церковь передает преобразующее и меняющее жизнь послание. [25]
Церковь выступает за «установление новых отношений в человеческом обществе под руководством истины, справедливости, милосердия и свободы — отношений между отдельными гражданами, между гражданами и их соответствующими государствами, между государствами и, наконец, между отдельными лицами, семьями, промежуточными ассоциациями и государствами, с одной стороны, и мировым сообществом, с другой». [23] Папа Иоанн Павел II, частично касаясь мысли Кебрала (2007) о «развитии коммуникации в мире без границ», [26] поручил христианским коммуникаторам «интерпретировать современные культурные потребности, взяв на себя обязательство подходить к веку коммуникаций не как ко времени отчуждения и путаницы, а как к ценному времени для поиска истины и развития общения между людьми и народами». [27]
Бреттон-Вудская школа коммуникации в целях развития соответствовала экономическим стратегиям, изложенным в Плане Маршалла , Бреттон-Вудской системе , а также Всемирном банке и Международном валютном фонде в 1944 году. [11] [28] Малоиспользуемое название служило для того, чтобы отличать исходную парадигму от других школ, которые развились позже. [29] Ведущими теоретиками были Дэниел Лернер, Уилбур Шрамм и Эверетт Роджерс. Благодаря своему новаторскому влиянию Роджерс был назван «одним из отцов-основателей коммуникации в целях развития». [30]
Этот подход к коммуникации в целях развития подвергся критике со стороны латиноамериканских исследователей, таких как Луис Рамиро Бельтан и Альфонсо Гумусио Дагрон, поскольку он подчеркивал проблемы в развивающейся стране, а не ее неравные отношения с развитыми странами. Они утверждали, что он предлагал промышленный капитализм как универсальное решение и что многие проекты не смогли устранить препятствия, такие как отсутствие доступа к земле, сельскохозяйственным кредитам и справедливым рыночным ценам. [ необходима цитата ]
Неудачные проекты в 1960-х годах привели к пересмотру. [ необходимо разъяснение ] Маниозо обнаружил, что школа была наиболее динамичной в тестировании и принятии новых подходов и методологий. [11]
Учреждения, связанные с Бреттон-Вудской школой развития коммуникации, включают: Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных Наций (ФАО) Фонд Рокфеллера Департамент международного развития Соединенного Королевства Фонд Форда
Латиноамериканская школа развития коммуникации предшествовала школе Бреттон-Вудса, возникнув в 1940-х годах усилиями колумбийского Radio Sutatenza и боливийского Radios Mineras. Они были пионерами в области интерактивных и образовательных подходов к расширению прав и возможностей маргинализированных слоев населения. По сути, они послужили первыми моделями для интерактивных вещательных усилий по всему миру. [ необходима цитата ]
В 1960-х годах теории критической педагогики Паоло Фрейре и метод «ввода-образования» Мигеля Сабидо стали важными элементами латиноамериканской школы развития коммуникации. [31] [32]
Среди других влиятельных теоретиков — Хуан Диас Борденаве, Луис Рамиро Бельтран и Альфонсо Гумусио Дагрон (Manyozo 2006, Manyozo, 2005). [11] [29]
В 1990-х годах технический прогресс способствовал социальным изменениям и развитию: появились новые средства массовой информации, кабельное телевидение охватило больше регионов, а рост местных коммуникационных компаний шел параллельно с ростом крупных медиакорпораций. [33]
Организованная коммуникация развития в Индии началась с сельских радиопередач в 1940-х годах. Вещание перешло на местные языки, чтобы охватить более широкую аудиторию. [ необходима цитата ]
Организованные усилия в Индии начались с проектов развития общин в 1950-х годах. Правительство, руководствуясь социалистическими идеалами и политиками, начало множество программ развития. Реклама на местах использовалась для общения между людьми. Радио играло важную роль в достижении масс, поскольку уровень грамотности был низким. Образовательные учреждения, особенно сельскохозяйственные университеты, через свои сети расширения, и международные организации под эгидой Организации Объединенных Наций экспериментировали с коммуникацией в целях развития. [ необходима цитата ]
Неправительственные организации (НПО) полагались на тесные межличностные отношения между коммуникаторами. [ необходима цитата ]
Коммуникации правительства были более общими и однонаправленными. Так называемые кампании общественной информации представляли собой спонсируемые правительством публичные ярмарки в отдаленных районах, которые представляли развлечения вместе с информацией о социальных и развивающих программах. Жители деревень участвовали в конкурсах, чтобы привлечь посетителей. Государственные и частные организации спонсировали стенды в главной выставочной зоне. Агентства по развитию и поставщики услуг/товаров также присутствовали. Некоторые правительства штатов использовали эту модель. [ необходима цитата ]
Общественное радио использовалось в сельской Индии. НПО и образовательные учреждения создали местные станции для трансляции информации, рекомендаций и сообщений о развитии. Местное участие поощрялось. Общественное радио предоставило площадку для сельских жителей для освещения местных проблем, предлагая потенциал для привлечения к действиям местных чиновников. [ необходима цитата ]
Широкое распространение мобильной телефонии в Индии создало новые каналы для охвата масс. [34]
Африканская школа развития коммуникации возникла из постколониальных и коммунистических движений континента в конце 1960-х и начале 1970-х годов. Англоязычная Африка использовала радио и театр для образования сообщества, обучения грамоте взрослых, здравоохранения и сельскохозяйственного образования (Kamlongera, 1983, Mlama, 1971). [11] [29]
В 1994 году проект ФАО «Коммуникация для развития в Южной Африке» стал пионером в поддержке и улучшении проектов и программ развития посредством использования интерактивной коммуникации. Проект ФАО, находящийся под эгидой SADC, разработал инновационную методологию, известную как интерактивная оценка сельской коммуникации (PRCA), которая объединила интерактивные инструменты и методы с сильным акцентом на коммуникации, необходимым для улучшения результатов и устойчивости проектов. ФАО и SADC опубликовали руководство по PRCA, которое использовалось в проектах по всему миру. [ необходима цитата ]
Радио сохраняло сильное присутствие в исследованиях и практике в 21 веке. Радио было особенно важно в сельской местности, как показала работа неправительственной организации Farm Radio International и ее членов в странах Африки к югу от Сахары. Обмен знаниями между партнерами по развитию, такими как ученые-аграрии и фермеры, осуществлялся посредством сельского радио (Hambly Odame, 2003).
Систематическое изучение и практика начались в Филиппинском университете Лос-Баньос в 1970-х годах с созданием Департамента развития коммуникаций в Колледже сельского хозяйства , [35] который предлагал степени бакалавра и магистра. [36]
Кебраль придумала термин «коммуникация развития», когда работала в Университетском офисе расширения и публикаций, ныне Колледже коммуникации развития (CDC). [35] [36] По словам Феликса Либреро, этот термин впервые был использован Кебраль в ее статье 1971 года «Коммуникация развития в сельскохозяйственном контексте», представленной на симпозиуме в Филиппинском университете в Лос-Баньосе. В своей статье Кебраль утверждала, что коммуникация развития стала наукой, требующей, чтобы задачи, связанные с коммуникацией вопросов, ориентированных на развитие, основывались на научных исследованиях. В то время эта область была ограничена сельскохозяйственным и сельским развитием. [37]
В то время термин «коммуникация поддержки развития» использовался в программах ПРООН под руководством Эрскина Чайлдерса с соавтором и женой Маликой Ваджратрон. [ требуется ссылка ] Эта область исследований была сосредоточена на функциях коммуникации в продвижении сельскохозяйственных и программ развития ООН. Коммуникация развития в Лос-Баньосе стала академической областью, а не программой методов. [38] Квебрал процитировал определение развития Сирса, аргументируя необходимость этого термина, в отличие от «коммуникации поддержки развития» Чайлдера, которая впервые была использована публично и в научной литературе. Librero рассказал, что коллеги по сельскохозяйственным коммуникациям в Лос-Баньосе согласились с Квебралом, но коллеги из области массовых коммуникаций в Филиппинском университете Дилиман и из стран Северной Америки изначально не согласились, хотя в конечном итоге они смягчились. [ требуется ссылка ]
В 1993 году в серии научных работ Института развития коммуникации Александр Флор предложил расширить определение развития коммуникации, включив в него аспекты кибернетики и общей теории систем :
Если информация противостоит энтропии , а общественный распад является типом энтропии, то должен быть определенный тип информации, который противостоит общественной энтропии. Обмен такой информацией – будь то на индивидуальном, групповом или общественном уровне – называется коммуникацией развития. [39]
В Таиланде коммуникация в целях развития в настоящее время курируется Университетом Касетсарт через его Международный центр коммуникации в целях развития (ICDC). [40]
Эволюция школы коммуникации развития участия включала сотрудничество между организациями коммуникации развития первого и третьего мира . Она была сосредоточена на вовлечении сообщества в усилия по развитию и находилась под влиянием критической педагогики Фрейра и школы Лос-Баньос (Besette, 2004). [11] [29]
Всемирный банк активно продвигает эту область через свое подразделение по вопросам коммуникации в целях развития и опубликовал в 2008 году « Справочник по вопросам коммуникации в целях развития» — ресурс, посвященный истории, концепциям и практическому применению этой дисциплины. [41]
Развитие коммуникации или коммуникация для развития
Всемирный банк склонен поддерживать и продвигать название «Коммуникация развития», в то время как ЮНИСЕФ использует «Коммуникация для развития». Разница, похоже, заключается в семантике, а не в идеологии, поскольку конечные цели этих глобальных организаций практически идентичны друг другу.
ЮНИСЕФ поясняет:
Коммуникация для развития (C4D) выходит за рамки предоставления информации. Она включает в себя понимание людей, их убеждений и ценностей, социальных и культурных норм, которые формируют их жизнь. Она включает в себя вовлечение сообществ и слушание взрослых и детей, когда они выявляют проблемы, предлагают решения и действуют в соответствии с ними. Коммуникация для развития рассматривается как двусторонний процесс обмена идеями и знаниями с использованием ряда коммуникационных инструментов и подходов, которые дают возможность отдельным лицам и сообществам предпринимать действия для улучшения своей жизни. [42]
Всемирный банк определяет коммуникацию в целях развития «как междисциплинарную область, основанную на эмпирических исследованиях, которая помогает достичь консенсуса, одновременно способствуя обмену знаниями для достижения позитивных изменений в инициативе развития. Речь идет не только об эффективном распространении информации, но и об использовании эмпирических исследований и двусторонней коммуникации между заинтересованными сторонами». (Подразделение коммуникации в целях развития, Всемирный банк). [41]
Одним из первых примеров развития коммуникации были форумы фермерского радио в Канаде . С 1941 по 1965 год фермеры встречались еженедельно, чтобы послушать радиопрограммы, дополненные печатными материалами и подготовленными вопросами для поощрения обсуждения. Сначала это было ответом на Великую депрессию и необходимость увеличения производства продовольствия во время Второй мировой войны. Позже форумы рассматривали социальные и экономические вопросы. Эта модель образования взрослых или дистанционного обучения была позже принята в Индии и Гане. [ необходима цитата ] Радио DZLB было общественной вещательной станцией колледжа развития коммуникации UPLB. Оно было предшественником концепции школы в эфире (SOA), которая обеспечивала неформальное образование для фермеров. DZLB проводил SOA по вопросам питания, борьбы с вредителями и кооперативов. [43] [ необходима страница ] DZLB транслировал образовательные программы для фермеров и кооперативов. Основанный в 2009 году журнал Global South Development Magazine стал недавним примером развития коммуникации на практике. В 1970-х годах в Сальвадоре использовалось обучающее телевидение для улучшения начального образования. Одной из проблем была нехватка подготовленных учителей. Учебные материалы были улучшены, чтобы сделать их более актуальными. Больше детей посещали школу, и процент выпускников увеличился. [ требуется цитата ] В 1970-х годах в Корее Федерация планирования семьи преуспела в снижении рождаемости и улучшении жизни в таких деревнях, как Орю Ли. В основном она использовала межличностное общение в женских клубах. Успех Орю Ли не повторился во всех деревнях. Первоначальные усилия имели преимущество в виде выдающегося местного лидера и визитов губернатора провинции. [ требуется цитата ] Проект социального маркетинга в Боливии в 1980-х годах пытался заставить женщин в долине Кочабамба использовать соевые бобы в своей кулинарии. Это была попытка справиться с хроническим недоеданием среди детей. Проект использовал кулинарные демонстрации, плакаты и трансляции на местных коммерческих радиостанциях. Некоторые люди пробовали соевые бобы, но результат проекта был неясен. [ необходимая цитата ] В 1999 году US и DC Comics планировали распространить 600 000 комиксов среди детей, пострадавших от войны в Косово . Книги были на албанском языке и включали Супермена иЧудо-женщина . Целью было научить детей, что делать, если они находят неразорвавшуюся мину, оставшуюся со времен гражданской войны в Косово. В комиксах детям советуют не трогать и не двигаться, а вместо этого позвать на помощь взрослого. [ требуется цитата ] С 2002 года канадская неправительственная организация Journalists for Human Rights осуществляет проекты в Гане , Сьерра-Леоне , Либерии и Демократической Республике Конго . JHR работает напрямую с журналистами, проводя ежемесячные семинары, студенческие сессии, обучение на рабочем месте и дополнительные программы в каждой стране. [ требуется цитата ] Кубинские СМИ и образование — в 1961 году, в год образования, была начата известная кампания по борьбе с неграмотностью. Телевидение и радио сыграли дополнительную роль в распространении программ обучения грамоте. Прямая трансляция работников и студентов по борьбе с неграмотностью использовалась для драматизации, и это подкреплялось на радио и в газетах. [44]
Политика развития коммуникаций охватывает формальные и неформальные процессы, в которых интересы определяются, выражаются и согласовываются субъектами с различными уровнями власти и с целью влияния на политические решения. [45]
Александр Г. Флор, доктор философии, известный коммуникатор развития и профессор Филиппинского университета Лос-Баньос (UPLB) и Филиппинского открытого университета (UPOU), утверждает, что коммуникация развития и политические науки неразрывно связаны, хотя и являются отдельными и взаимоисключающими дисциплинами. «Политические науки», как он вкратце утверждает, — это научное изучение политики и ее принятия, в то время как «политика» — это набор решений с определенными целями и целевой аудиторией. [46]
Коммуникация развития предназначена для создания консенсуса и содействия обмену знаниями для достижения позитивных изменений в инициативах развития. Она распространяет информацию и использует эмпирические исследования, двустороннюю коммуникацию и диалог между заинтересованными сторонами. Это инструмент управления, помогающий оценить социально-политические риски и возможности. Используя коммуникацию для преодоления разногласий и принятия мер по изменению, коммуникация развития может привести к успешным и устойчивым результатам. [47]
Развитие коммуникации является ответом на исторические, социальные и экономические факторы, которые ограничивают доступ к информации и участие граждан. К ним относятся бедность и безработица, ограниченный доступ к основным услугам, удаленные схемы расселения, отсутствие доступа к технологиям, отсутствие информации, неадекватные медицинские услуги, отсутствие образования и навыков, а также отсутствие инфраструктуры. [48]
ФАО утверждает, что коммуникация может играть решающую роль в содействии развитию человека. Демократия, децентрализация и рыночная экономика дают возможность отдельным людям и сообществам контролировать свою собственную судьбу. Стимулирование осведомленности, участия и возможностей имеет жизненно важное значение. Политика должна поощрять эффективное планирование и реализацию программ коммуникации. [49]
Ли утверждал, что политика и практика коммуникации требуют совместных действий лидеров в социальных, экономических, научных, образовательных и иностранных делах, и что для успеха необходимы постоянные контакты и консультации с коммуникаторами и гражданами. [50]
ЮНЕСКО провела исследования по коммуникационной политике в рамках резолюций, принятых Генеральной конференцией ЮНЕСКО на ее 16-й сессии в 1970 году. [51] Ее целью было повышение осведомленности о коммуникационной политике на правительственном, институциональном и профессиональном уровнях отдельных государств-членов. [52] Выбранными странами были Ирландия, [53] Швеция, [54] Венгрия, [55] Югославия, [56] Западная Германия, [57] и Бразилия. [58] Два года спустя встреча экспертов ЮНЕСКО по коммуникационной политике и планированию определила коммуникационную политику как набор норм, установленных для руководства поведением средств массовой информации. [59] По мнению этих экспертов, сфера коммуникационной политики включает в себя: [60] Ценности, которые определяют структуру коммуникационных систем и направляют их работу Системы коммуникации, их структуры и работа Выход этих систем и их воздействие и социальные функции
Азиатский центр информации и коммуникаций в области СМИ (AMIC [61] ) был уполномочен ЮНЕСКО провести исследование осуществимости проекта «Обучение планированию коммуникаций в Азии» в 1974 году. [62] Он организовал первую региональную конференцию AMIC по политике и планированию развития коммуникаций в Маниле , Филиппины , в мае 1977 года. В ней приняли участие делегаты из десяти стран, и она разработала основные рекомендации, включая организацию национальных советов по развитию коммуникаций правительственными, образовательными и медийными группами каждой страны. [63]
По мнению Хабермана и Де Фонтгалланда, трудности в принятии жизнеспособной политики коммуникации развития должны быть одновременно проанализированы горизонтально и вертикально. По горизонтали правительственные агентства, полуправительственные офисы (например, служба распространения знаний в сельской местности), независимые организации развития и частные СМИ должны координировать политику. По вертикали информация должна течь в обоих направлениях между населением и органами, принимающими решения. Это касается местных и надместных администраций, которые активно раздают директивы и отчитываются перед правительством. Обычно политика по умолчанию не поощряет/не требует от таких учреждений передавать информацию от населения лицам, принимающим решения, за исключением правительственных бюро распространения знаний. [64]
В 1986 году Квебрал подчеркнула важность равного признания систематической практики наряду с формальными исследованиями в качестве законной основы для принятия решений. По ее мнению, исследования должны предшествовать политике и стать ее основой. [65]
Разработка и реализация политик становятся все более сложными, а количество и тип субъектов, вовлеченных в реализацию политики, все более разнообразными; [66] следовательно, политический процесс развивается в сторону многосубъектных и многоцелевых ситуаций. [67] « Заинтересованная сторона » по-разному определяется в зависимости от цели анализа, аналитического подхода или области политики. Когда в политический процесс вовлечены несколько групп заинтересованных сторон, анализ заинтересованных сторон может предоставить полезный ресурс.
Анализ заинтересованных сторон может помочь проанализировать поведение, намерения, взаимосвязи, повестки дня, интересы и ресурсы заинтересованных сторон в политических процессах. [66] Кросби описал анализ заинтересованных сторон как предложение методов и подходов для анализа интересов и ролей ключевых игроков. Ханнан и Фримен включают группы или отдельных лиц, которые могут повлиять или быть затронуты достижением целей организации, в то время как другие исключают тех, кто не может повлиять на результат. Например, Бруга и Варвасовски определили заинтересованных лиц как «отдельных лиц, группы и организации, которые имеют интерес (долю) и потенциал влиять на действия и цели организации, проекта или направления политики». [66] По словам Флор, [68] анализ заинтересованных сторон коммуникационной политики раскроет взаимодействие следующих секторов: Правительство — принимает все коммуникационные политики, что делает его наиболее влиятельным заинтересованным лицом. Сектор образования — проводит исследования, которые лежат в основе последующих политик. Коммуникационная отрасль — влияет на коммуникационную политику. Может принять саморегулирование, чтобы избежать/задержать государственное регулирование. Например, Kapisanan ng mga Brodkaster sa Pilipinas и Philippine Press Institute вводят этические кодексы . Частный сектор — избегает политики, ограничивающей контент, и защищает себя от оппонентов. Религиозный сектор — традиционно выступает против политики, допускающей распространение непристойности, насилия и сквернословия. Иностранные интересы — например, международные кредитные организации могут требовать прекращения монополий, включая государственные СМИ, в качестве условия для получения финансовой помощи. Потребители — традиционно не консультируются, но в последнее время заявляют о защите общественных интересов.
Организация Объединенных Наций признала важность «необходимости поддержки систем двусторонней коммуникации, которые обеспечивают диалог и позволяют сообществам выражать свои стремления и проблемы и участвовать в принятии решений...» [69] Такое двустороннее взаимодействие может помочь раскрыть местную реальность. [70] Кёне и Синха утверждают, что участие сообществ в политике коммуникации в целях развития важно, поскольку они являются «конечными и, возможно, самыми важными бенефициарами политики и планирования коммуникации в целях развития». [71]
Кюленбург и МакКуэйл (2003) выделяют три основных этапа разработки политики в области коммуникаций: [72]
Политика развития индустрии коммуникаций (до Второй мировой войны) — в эту эпоху политика коммуникаций в основном поддерживала государственные и корпоративные выгоды. Политика охватывала телеграф, телефонию и беспроводную связь, а позднее и кино. Политики были специальными мерами, разработанными для содействия серии технических инноваций. [72]
Политика в области государственных СМИ (1945–1980) — После Второй мировой войны политика определялась скорее социально-политическими, чем экономическими и национальными стратегическими интересами. Этот этап начался после Второй мировой войны. Политика расширилась от решения технических вопросов до содержания коммуникаций и охвата традиционной прессы. [72] Новая парадигма политики в области коммуникаций (с 1980 года по настоящее время) — Технологические, экономические и социальные тенденции фундаментально изменили политику в области СМИ с 1980 года. Технологическая конвергенция стала пунктом повестки дня, когда Управление по оценке технологий США опубликовало свое новаторское исследование «Критические связи» (OTA, 1990), а затем и Европейский союз (CEC, 1997). «Конвергенция» означала, что границы между информационными технологиями размылись: компьютеры и телекоммуникации сошлись в телематику ; персональные компьютеры и телевидение стали более похожими; и ранее разделенные сети стали взаимосвязанными. Регулирование средств массовой информации стало все больше связываться с регулированием телекоммуникаций. Глобализация и проницаемость национальных границ для многонациональных СМИ ограничили влияние политики в большинстве стран. [72]
Политика развития коммуникаций как область переживала постоянный конфликт. [73] Дебаты велись в рамках дискурса каждого периода: автономные против зависимых в 1950-х годах; [ необходимо разъяснение ] неравные потоки коммуникаций Север-Юг в 60-х и 70-х годах; транснациональные корпорации и неправительственные субъекты в 80-х годах; конвергентное глобальное информационное общество и рыночная структура СМИ в 90-х годах; и онлайн-СМИ и цифровой разрыв в 2000-х годах. [ необходимо цитирование ]
Хамелинк и Норденстренг призвали к многостороннему участию в управлении информационными и коммуникационными технологиями (ИКТ), а также к формальным и неформальным механизмам разработки политики, которые позволят государственным и негосударственным субъектам формировать индустрию СМИ и коммуникаций. [74]
Маниозо выступал за переосмысление политики коммуникации для развития, осознавая неспособность разработчиков политики коммуникации определить финансовые институты, которые поощряют культурный империализм и неравные властные отношения между западными и местными организациями. Он приписывал это отсутствию в дебатах о политике коммуникации дискурса политической экономии. [75] Рассматривая различные подходы к политике коммуникации для развития — СМИ, участие и диалог с сообществом — Маниозо критикует группы, которые подчеркивают один из них над другими. [75]
Развитие коммуникации и политические науки обеспечивают особую роль развития коммуникации, которая отличается от традиционной массовой коммуникации, ее целенаправленной природы (Flor, 1991). С этим, стратегии коммуникации, рассматриваемые в устойчивом развитии, представлены здесь (Servaes & Malikhao (2007): a) коммуникация изменения поведения (BCC, межличностная коммуникация) b) массовая коммуникация (MC, смесь общественных СМИ, массовых СМИ и ИКТ) c) пропагандистская коммуникация (AC, смесь межличностной и/или массовой коммуникации) d) интерактивная коммуникация (PC, межличностная коммуникация и общественные СМИ)
Флор (1991) утверждает важность применения знаний в социальных науках, откуда почерпнуты большинство политических принципов. При проведении мероприятий по развитию роль коммуникации имеет решающее значение, поскольку она влияет на участие отдельных лиц, учитывая, что соответствующая информация широко распространена. Например, средства коммуникации имеют решающее значение для создания осведомленности, формирования общественного интереса и спроса, а также для включения вопроса в общественную повестку дня и формирования социальной поддержки (Серваес, 2008).
[76]
Наука о политике коммуникации в области развития берет из теории развития то, что она говорит, что политические рекомендации становятся двигателем процесса социальных изменений [77] (Servaes, 1986). Концепция науки о политике коммуникации в области развития ссылается на следующее: a) Модель диффузии, которая провозглашает, что «роль коммуникации заключается в (1) передаче технологических инноваций от агентств по развитию их клиентам и (2) создании аппетита к изменениям посредством повышения «климата для модернизации» среди членов общественности». [78] b) Модель участия, которая включает концепцию развития множественности посредством демократизации и участия на всех уровнях – международном, национальном, местном и индивидуальном, но ценит культурную идентичность местных сообществ. [79]
Типология участия в инициативах по развитию иллюстрирует лестницу участия (Mefalopulos, 2018), начиная с самой низкой формы, которая является просто формой символического участия, до самой высокой формы, где местные заинтересованные стороны разделяют равный вес в принятии решений с внешними заинтересованными сторонами. Лестница участия состоит из следующего: (a) Пассивное участие. Заинтересованные стороны участвуют, будучи информированными о том, что произойдет или уже произошло. Обратная связь от людей минимальна или отсутствует, а индивидуальное участие оценивается в основном посредством подсчета голосов и иногда посредством их участия в обсуждении. (b) Участие путем консультаций Заинтересованные стороны участвуют, предоставляя обратную связь на вопросы, заданные внешними исследователями или экспертами. Поскольку их вклад не ограничивается встречами, он может быть предоставлен в разные моменты времени. Однако в конечном счете этот консультативный процесс сохраняет всю власть принятия решений в руках внешних специалистов, которые не обязаны учитывать вклад заинтересованных сторон. (c) Функциональное участие. Заинтересованные стороны принимают участие в обсуждениях и анализе заранее определенных целей, поставленных проектом. Этот вид участия, хотя он обычно не приводит к кардинальным изменениям в том, «какие» цели должны быть достигнуты, действительно дает ценные данные о том, «как» их достичь. Функциональное участие подразумевает использование горизонтальной коммуникации между заинтересованными сторонами. (d) Уполномоченное участие. Заинтересованные стороны желают и могут быть частью процесса и участвовать в совместном анализе, что приводит к совместному принятию решений о том, что должно быть достигнуто и как. В то время как роль аутсайдеров заключается в том, чтобы быть равными партнерами в инициативе, местные заинтересованные стороны являются равными партнерами с решающим голосом в решениях, касающихся их жизни. [80] Флор признает родство коммуникации в области развития и политической науки; отсюда и придумал «политическую науку коммуникации в области развития». В его работах эта концепция может быть выведена как создание руководящих принципов, которые «вытекают из необходимости активного применения знаний и принципов социальных наук при решении масштабных общественных проблем в условиях социальных изменений» и в которых коммуникация является критической переменной в процессе. [81]
ЮНЕСКО утверждает, что для того, чтобы добиться позитивных изменений в развитии, необходимо сформировать людей и процессы, которые способствуют созданию знаний. Для того, чтобы развитие произошло, может быть принята двусторонняя горизонтальная модель, которая допускает прямое участие тех, кто больше всего затронут проблемами развития. В этой модели участие заинтересованных сторон осуществляется в форме определения и внедрения решений и определения направлений развития. Участие в диалоге с заинтересованными сторонами с целью понимания их восприятия, перспектив, ценностей, отношения и практики является важным вкладом в разработку и реализацию инициатив в области развития. [82]
Наука о политике в области коммуникации в целях развития является процветающей и современной областью социальных наук. [83] Это применение политических наук для улучшения разработки, реализации и оценки политики в контексте коммуникации в целях развития. По словам Флора (1991), коммуникация в целях развития и политические науки рассматриваются как отдельные и взаимоисключающие области изучения, но они неразрывно связаны. Он добавил, что коммуникация в целях развития и политические науки, хотя и различаются по сфере применения, исходят из одного и того же обоснования: необходимости активного применения знаний из принципов [83] социальных наук при решении масштабных социальных проблем в условиях социальных изменений. [81] По отдельности коммуникация в целях развития является целенаправленным, прагматичным и ценностно-нагруженным вмешательством в развитие, в то время как политические науки являются научным изучением политики и разработки политики для общественного блага. [81] Обе поддерживают нормативную или предписывающую роль социальных наук, работают над смягчением социальных проблем и признают важную функцию коммуникации (Ongkiko & Flor, 2006). Как академическая дисциплина, наука о политике в области коммуникации развития изучает использование искусства и науки политики в контексте коммуникации развития. Конечная цель коммуникации развития — катализировать локальные мероприятия по развитию, планирование и реализацию местного развития, а также локальную коммуникацию для сглаживания пути к развитию. Это наука, которая использует коммуникацию для обучения, изменения и мотивации отношения и ценностей людей, ведущих к целям развития [84] Политика — это термин, который обрамляет действие, а не просто описывает его (Colebatch, 2002). [85] Таким образом, она маркирует то, что мы видим, чтобы мы могли осмыслить это определенным образом. Понимание политики означает понимание того, как практики используют ее для формирования действия. Это заставляет нас задаться вопросом, кто в какой обстановке участвует, как обрамляется действие и какое значение в этом процессе имеет идея разрешенной цели, а не просто результат. Действительно, «подход науки о политике является дальновидным и опережающим».
Таким образом, коммуникация развития включает в себя использование стратегической коммуникации для решения насущных вопросов и проблем в обществе. Это область исследований, где роль СМИ в оказании помощи в социальной трансформации считается важнейшей. [86] Согласно Мелкотеа и Стивсу (2015), [87] в то время как коммуникация упоминается как общее значение, развитие рассматривается как расширение прав и возможностей в коммуникации развития, где она стремится понять социальные проблемы на всех уровнях.
Эти две области, несомненно, различны. Однако Флор [81] точно заявил, что «оба вытекают из одного и того же обоснования: необходимости активного применения знаний и принципов социальных наук при решении масштабных общественных проблем в условиях социальных изменений». Связь между двумя областями станет очевидной, как только будет дан ответ на вопрос «для чего нужна политика?». Поскольку политика — это стремление к целям и их влиянию на действие; а коммуникация в целях развития направлена на содействие социальным изменениям, эти два процесса представлены как последовательность стадий в развитии, начиная с мысли и намерения (политики), проходя через действие, вызванное коммуникацией, и заканчивая решением (действием). Повторим, если политическое решение не может сформировать действие, не было бы смысла его принимать.
Когда политические науки и коммуникация в области развития прочно укоренились в организации или сообществе, инструменты анализа политики обеспечат «беспрецедентную универсальность и эффективность» (Лассвелл, 1969). [88] В частности, практика и применение стратегий социального маркетинга для влияния на заинтересованных лиц при принятии решений, направленных на создание не только индивидуальных, но и социальных изменений.
Важно знать и понимать, что заинтересованные стороны — это не только лица, принимающие решения. Флор (1991) выделил семь секторов в качестве заинтересованных сторон: правительство, сектор образования, связь, промышленность, частный сектор, церковь, иностранные корпоративные интересы и потребители. Флор обсудил различные проблемы каждого сектора, такие как сектор образования в отношении его участия в аспекте коммуникации; церковь в выполнении своей деятельности по связям с общественностью; и частный сектор относительно того, как политика повлияет на то, как они ведут бизнес. Но среди перечисленных секторов правительство по-прежнему является самым мощным сектором, поскольку оно напрямую участвует в реализации политики. Хотя правительство является самым мощным, самым важным заинтересованным лицом, но, по-видимому, наименее вовлеченным в разработку политики, на самом деле является потребитель или обычные граждане. Хотя правительство может навязывать политику или регулирование, успех зависит от принятия и сотрудничества потребителей. [89]
Развитие коммуникации — это современная область социальных наук. [90] Она использует научные методы для обогащения своей собственной области посредством исследований, в которых теории и принципы могут быть выведены и применены к проблемам развития. [90] Она определяется как взаимодействие двух социальных процессов — развития и коммуникации — в любой заданной среде, а в 1971 году определение было изменено на искусство и науку человеческой коммуникации, применяемые к быстрому преобразованию страны и массы ее населения из нищеты в динамичное состояние экономического роста, которое делает возможным большее социальное равенство и большую реализацию человеческого потенциала. [91] Ее область лучше всего описывается фразой «коммуникация и развитие». Это говорит о том, что как опосредованные, так и неопосредованные формы коммуникации имеют отношение к проблеме развития. Этот компромисс особенно полезен с учетом растущей важности развития новых информационно-коммуникационных технологий. [92] Основная сфера и функции развития коммуникации заключаются не только в передаче информации и сообщений, но также вовлекают заинтересованные стороны и оценку ситуации. Коммуникация — это не только «продажа идей». Такая концепция могла быть уместной в прошлом, в настоящее время сфера коммуникации в целях развития расширилась, включив в себя аналитический аспект, а также диалогический аспект, предназначенный для открытия общественных пространств, где восприятия, мнения и знания соответствующих заинтересованных сторон могут быть озвучены и оценены. Она применяется для привлечения заинтересованных сторон, оценки ситуации и разработки эффективных стратегий, ведущих к лучшим и более устойчивым инициативам в области развития. Это больше, чем передача информации. Речь идет об использовании коммуникации для генерации новых знаний и консенсуса в целях содействия изменениям. [93] Между двумя социальными процессами коммуникация является средством, которое продвигает развитие вперед. [91] Квебрал (2012) упомянул в определении коммуникации в целях развития искусство и науку человеческого общения. [91] Наука коммуникации является научно-исследовательским консультативным процессом, включающим планирование, проектирование и реализацию стратегических вмешательств. Она предоставляет соответствующую информацию и адекватную мотивацию для воздействия на отношения и поведение отдельных лиц или групп людей. Художественная сторона коммуникации включает в себя разработку креативных сообщений и продуктов, а также выявление эффективных межличностных, групповых и масс-медийных каналов на основе глубоких знаний участников, которых мы стремимся охватить. [94]Коммуникация для развития — это социальный процесс, основанный на диалоге с использованием широкого спектра инструментов и методов. Это также поиск изменений на разных уровнях, включая слушание, построение доверия, обмен знаниями и навыками, разработку политики, дебаты и обучение для устойчивых и значимых изменений. [95]
Развитие коммуникации и политические науки неразрывно связаны. [96] Политические науки выросли из многопрофильных усилий в социальных науках, изначально основанных в Чикагском университете, а затем в Исследовательском совете по социальным наукам (SSRC), для разработки теорий и методов интеграции идей из нескольких дисциплин в интересах предоставления четкой интегративной основы для понимания и решения сложных социальных проблем. Разработки Чикагского университета и SSRC сами по себе были результатом более ранних усилий, которые датируются по крайней мере серединой 19 века. [97] ). Это новый набор парадигм, который ориентирован на потребности применения структурированной рациональности, систематических знаний и организованного творчества к направленному развитию человечества. [98] Основная забота политических наук заключается в понимании и совершенствовании систем макроконтроля, то есть систем принятия политических решений. Принятие политических решений касается не их содержательного содержания, а скорее улучшенных методов, знаний и систем для лучшего принятия политических решений. [98] В 1971 году Лассуэлл выделил два отдельных подхода к политическим наукам: один, делающий акцент на знании политического процесса, и другой, делающий акцент на знании для использования в политическом процессе. Выбранная Лассуэллом фраза была «политические науки демократии». Подчеркивание «наук» привело к видению рационального анализа, в то время как подчеркивание «демократии» привело к видению политизирует правительственные процессы. Различие важно для привлечения внимания к анализу политики как академической деятельности, связанной в первую очередь с продвижением понимания; и анализу политики как прикладной деятельности, связанной в основном с содействием решению социальных проблем. Однако это видение научного метода и демократического гуманизма оказалось операционально сложным, поскольку политические науки перешли к осознанию статуса и признания в 1960-х и 1970-х годах. Эти два подхода — процесс и содержание — укрепили свои соответствующие идентичности, каждый из которых претендовал на некое концептуальное превосходство. С точки зрения эксплуатации существуют два подхода: АНАЛИЗ ПОЛИТИКИ касается знаний в политическом процессе и для него, в то время как ПРОЦЕСС ПОЛИТИКИ касается знаний о формировании и реализации государственной политики. [99] Анализ политики и политический процесс фокусируются на реальных проблемах и требуют применения как нормативных, так и поведенческих наук. Базовыми дисциплинами политических наук являются науки управления (исследование операций, анализ экономической эффективности, системный анализ, экономика и т. д.) и поведенческие науки (политология, социология, социальная психология, теория организации, поведенческая теория фирмы, психология суждения и т. д.). Науки управления можно рассматривать как науки нормативного знания — что следует делать с применением их методологий, включающих оптимизацию некоторой целевой функции. [100]
Политические науки уже давно находятся на переднем крае проблем развития. [101] в то время как главная цель коммуникации в области развития касается социальных преобразований и развития, удовлетворения основных потребностей. [90] Обе области, коммуникация в области развития и политические науки, связаны с научными методами, а также выбором и оценкой актуальности имеющихся знаний для решения конкретных проблем, которые обогатят человечество. По сути, коммуникация в области развития - это обмен знаниями, направленный на достижение консенсуса для действий, которые учитывают интересы, потребности и возможности всех заинтересованных сторон. Таким образом, это социальный процесс. [92] В то время как политические науки возлагают надежды на улучшение самых отсталых из всех человеческих институтов и привычек, а именно разработки политики и принятия решений. Это представляет собой крупную попытку утвердить и достичь центральной роли рациональности и интеллектуализма в человеческих делах и скачками увеличить способность человечества направлять свое будущее. [98]
Политические науки обеспечивают комплексный подход к решению различных проблем на местном, национальном, региональном и международном уровнях. Созданные Гарольдом Д. Лассуэллом, политические науки черпают знания из различных дисциплин, где формулируются рекомендации, отсюда и их комплексный подход. В силу своей интегративной природы политические науки следуют системному подходу, при котором элементы взаимосвязаны и образуют «принцип общности».
Следуя своей междисциплинарной природе, следует идея, что политические науки поощряют разнообразие точек зрения из разных дисциплин. Это побуждает консультативное общение разных людей в принципе общего интереса.
В погоне за знаниями ученые-политологи должны быть осторожны в расшифровке релевантности конкретных знаний, учитывая влияние различных источников знаний, которые пытаются повлиять на политические решения. В этом отношении обоснованные решения берутся из критики, тщательного анализа и рекомендаций, которые будут полезны многим, а не нескольким людям. [102]
Лассуэлл (1970: 3) [103] определяет политические науки как знание политического процесса, а также знание в этом процессе . Торгерсон (1985) [104] утверждает, что Лассуэлл предложил развивать политические науки — или политические науки — как междисциплинарную область, охватывающую все социальные науки и производящую знания, применимые к общественным проблемам. Термин «политические науки» в его множественной форме, таким образом, подчеркивает его междисциплинарный характер (Флор, 1991). По словам Хейла (2011), [105] главная цель политических наук — решать проблемы [во имя человеческого достоинства] и разнообразные человеческие, исторические и контекстуальные элементы в формировании государственной политики. Это повторение максимы Лассуэлла о государственной политике в следующих ключевых элементах: «контекстуальный»; «ориентированный на проблему»; «многометодное исследование» или разнообразные эмпирические методы, «политические», «нормативные, ориентированные на благосостояние» в случае целей социальной политики; и постановка «междисциплинарности» или перемещение между гуманитарными и социальными науками. Действительно, изначальной целью Лассуэлла для политических наук было предоставление «информации, относящейся к интеграции ценностей, реализуемых и воплощаемых межличностными отношениями [такими как] человеческое достоинство и реализация человеческих возможностей» (Лассуэлл и Каплан, 1950: стр. xii). [106] Таким образом, «политические науки» принимают подход к пониманию и решению проблем, который опирается на все области знаний и вносит в них вклад (Квебрал, 2006) [107] и излагают процедуры в интегрированной и всеобъемлющей форме, чтобы помочь прояснить и обеспечить общие интересы.
По словам Гарольда Лассуэлла (1971), политические науки занимаются знанием и в процессах принятия решений общественного и гражданского порядка. [108] Знание процессов принятия решений указывает на эмпирическое и научное понимание того, как разрабатывается и исполняется политика. В какой-то момент аналитик рассматривает свой предмет как объективное явление, но эта фаза чередуется с другой, в которой аналитик начинает рассматривать себя как активно вовлеченного в явление, которое он исследует. Исследование демонстрирует как напряжение, так и взаимодействие между этими моментами; они различны, но переплетены, дополняют друг друга в постоянном развитии и уточнении контекстуальной ориентации (Togerson, 1985). Эмпирическое знание относится к тем, которые генерируются посредством научного исследования и наблюдения применительно к процессам принятия решений. Таким образом, понятие политических наук трактуется в различных оттенках с тех пор, как оно было введено в 1940-х годах, и на протяжении многих лет Лассуэлл и его коллеги совершенствовали эту концепцию посредством практики и экспертной оценки как интеллектуальные инструменты, необходимые для поддержки проблемно-ориентированного, контекстуального и многометодного исследования на службе человеческого достоинства для всех. [109] Политические науки представляют собой перспективную совокупность знаний, причем форма множественного числа подчеркивает ее междисциплинарный и целостный характер. [110] Она признает множественность факторов, влияющих на определенные проблемы, и многомерность определенных явлений, которые подлежат процессам принятия решений. [81] Согласно Лассуэллу (1971, стр. 39), [111] адекватная стратегия решения проблем в политических науках охватывает пять интеллектуальных задач, выполняемых на разных уровнях проницательности и понимания, а именно: прояснение цели; описание тенденции; анализ условий; прогнозирование развития событий; а также изобретение, оценка и выбор альтернатив. Таким образом, акцент политических наук делается на применении научных или эмпирических доказательств в понимании проблем, чтобы определить и реализовать более реалистичные, отзывчивые и эффективные вмешательства. Поскольку проблема многомерна, для формирования всестороннего анализа определенного явления необходимы различные научные дисциплины. Тенденция к точке зрения политических наук — это отход от фрагментации и фрагментированного «взгляда червяка» на политические вопросы. [108]
Согласно Йехезкелю Дрору в его статье под названием «Подходы к политическим наукам», две основные особенности политических наук можно резюмировать следующим образом: 1) Политические науки, как и все прикладные научные знания, в принципе являются инструментально-нормативными в том смысле, что они занимаются средствами и промежуточными целями, а не абсолютными ценностями. Но политические науки чувствительны к трудностям достижения «наук, свободных от ценностей», и пытаются внести свой вклад в выбор ценностей, исследуя ценностные последствия, ценностные последовательности, ценностные издержки и поведенческие основы ценностных обязательств. 2) Политические науки подчеркивают метаполитику (то есть политику в отношении политики), включая режимы разработки политики, анализ политики, системы разработки политики и политические стратегии. В то время как основным тестом политических наук является лучшее достижение рассматриваемых целей посредством более эффективной и действенной политики, политические науки как таковые не имеют дела с дискретными политическими проблемами, но предоставляют улучшенные методы и знания для этого. Кроме того, он упомянул, что основные фокусы внимания политических наук включают, например, (i) анализ политики, который предоставляет эвристические методы для определения предпочтительных политических альтернатив; (ii) политические стратегии, которые предоставляют руководящие принципы для позиций, предположений и основных руководящих принципов, которым следует следовать при разработке конкретных политик (например, в отношении инкрементализма против инноваций, отношения к риску и времени, комплексной против шоковой политики и политики, ориентированной на цель против ориентированной на потенциал); (iii) оценка и обратная связь, включая, например, социальные индикаторы, социальное экспериментирование и организационное обучение; и (iv) улучшение системы разработки политики путем перепроектирования и иногда nova design (проектирования заново), включая изменения во входных данных, персонале, структуре, оборудовании, внешних требованиях и т. д. [112]
Как определил Ласвелл (1970), [113] политические науки могут быть поняты как знание политического процесса и релевантности знания в этом процессе. Его подход является опережающим, который направлен на улучшение разработки политики, чтобы обеспечить столько времени, сколько необходимо для решения общественных проблем. [114] Однако следует учитывать, что поскольку это наука, знания, которые могут быть получены в процессе, должны основываться на концепции научных доказательств. Поэтому один из вопросов, который может возникнуть на этом пути, заключается в том, как рассматривать общественные проблемы и вопросы с научной точки зрения. Однако, согласно Ласвеллу и Макдугалу (1992), [115] хотя проблемы решаются с научной точки зрения, также необходимо учитывать контекстуальный и нормативный подход к решению проблем. Причина в том, что производимые знания не только универсализируемы, но и этичны и эмпирико-аналитичны. Благодаря этому политическая наука считается не только проблемно-ориентированной, но и междисциплинарной и контекстуальной. [116]
В целом, связь между коммуникацией в области развития и политическими науками можно описать как неразрывную [114], хотя обе области изучения имеют различную концентрацию, сферу применения и ограничения. Более того, как коммуникация в области развития, так и политические науки разделяют одну и ту же практику: необходимость активного применения знаний и принципов социальных наук для решения масштабных общественных проблем в условиях социальных изменений. [114] В сегодняшнем обществе, которое описывается как проблемное и неспокойное, нет лучшего способа противостоять общественным проблемам, чем иметь прочные знания и лучшее понимание коммуникационной политики.
Политические науки обеспечивают комплексный и всесторонний подход к решению вопросов и проблем на всех уровнях способами, которые помогают прояснить и обеспечить общие интересы. Политические науки занимаются тем, что помогают людям принимать лучшие решения в отношении укрепления человеческого достоинства для всех. Поскольку мы живем в среде «турбулентного поля», политическая наука необходима для решения проблем до того, как они станут больше. Подход политических наук, [81] как цитирует Флор в своей статье, является перспективным или опережающим. Политические науки говорят нам, что нам нужно делать и готовиться до того, как возникнут определенные вопросы или проблемы. Используя аллегорическое определение, Дрор (1971), цитируемый Онгкико и Флором (2006), объясняет, что « не следует оставлять проблему пересечения реки до тех пор, пока река не будет достигнута; вместо этого следует заранее обследовать территорию, определить реки, протекающие через нее, решить, необходимо ли вообще пересекать реку, и если да, то где и как это сделать, а затем заранее подготовить материалы для пересечения реки и спроектировать логистическую сеть так, чтобы материалы были готовы, когда река будет достигнута » . [117] Кроме того, учитывая ее междисциплинарную и целостную природу, политические науки учитывают несколько переменных (образование, коммуникация, деньги, культура) при принятии решения. Эти переменные являются важными факторами при разработке обоснованной и релевантной политики.
В контексте разработки коммуникационной политики политические науки необходимы для разработки более целенаправленной, отзывчивой и эффективной коммуникационной политики. Находясь под сильным влиянием Фрейда и Маркса, Лассуэлл подчеркивал важность контекстуальной ориентации политических аналитиков, как индивидуально, так и коллективно (Lasswell, 1965). Когда он впервые сформулировал этот принцип контекстуальности, Лассуэлл действительно прямо ссылался на «изложение диалектического метода» (1965) [118] в работе Лукача «История и классовое сознание» , добавив, что прозрения психоанализа дополняют марксистскую диалектику, что поможет понять «символические аспекты исторического развития» (Laswell, 1965, стр. 19). Здесь Лассуэлл предложил способ контекстуально-конфигуративного анализа, посредством которого посредством «акта творческой ориентации» (Laasswell, 1965, стр. 13) исследователь мог бы найти себя во «всеохватывающей целостности» (Lasswell, 1965, стр. 12). В этой связи Лассуэлл считал такую контекстуальную ориентацию незаменимой для проведения рационального исследования и настоятельно рекомендовал использовать контекстуально-конфигуративного анализа в развитии профессии политической науки. Хейл (2011, стр. 221) [119] утверждает, что Лассуэлл видел, что надежные политические решения могут быть получены только путем настаивания на приверженности контекстуальности, проблемной ориентации и методологическому разнообразию. Все по веским причинам: во-первых, ни одно решение не может быть адекватно понято отдельно от более крупного социального процесса, в котором оно само является частью. Таким образом, контекстуальность является ключевым элементом в политических науках. Поскольку опора на идеологию, принцип и великие исторические проекты не может, учитывая сложность и контекстуальность политических проблем, служить надежным решением, дисциплина, направленная на решение проблем, должна четко ориентироваться на эти проблемы и должна быть целенаправленной. Таким образом, ориентация на проблемы является вторым ключевым элементом в политических науках. Наконец, из-за многомерности и сложности многих из этих проблем само собой разумеется, что ученый-политик должен опираться на разнообразие методологий. Таким образом, методологическое разнообразие является третьим ключевым элементом в политических науках. Лассуэлл искренне верит, что понимание процесса формирования политики и принятия решений в конечном итоге также будет полезным при создании государственной политики (Hale, 2011).
Hepp, A., Roitsch, C., & Berg, M. (2016) вводят подход контекстуализированного анализа коммуникационных сетей как качественную процедуру исследования коммуникативных отношений, реализуемых через медиа. Он объединяет качественные интервью по присвоению медиа, эгоцентрические сетевые карты и медиадневники. Благодаря триангуляции этих методов сбора данных можно получить дифференцированное представление о конкретных значениях, структурах и процессах коммуникационных сетей в различных медиа. Подход проиллюстрирован с использованием недавнего исследования, посвященного медиатизации построения сообщества среди молодежи. В этом контексте качественный анализ коммуникационных сетей был применен для различения «локалистов» от «центристов», «мультилокалистов» и «плюралистов». Эти различные «горизонты медиатизированной коммунитизации» связаны с различными коммуникационными сетями. Поскольку сегодня это включает в себя множество различных медиа, контекстуальный анализ коммуникационных сетей обязательно должен подразумевать кросс-медийную перспективу.
Оанча, А., Флорес Петур, Т. и Аткинсон, Дж. (2017) отметили особое преимущество подхода с использованием инструментов качественного сетевого анализа в его пригодности для изучения культурных ценностей и влияния в различных дисциплинарных и институциональных условиях.
Науки являются политическими науками, когда они проясняют процесс принятия политических решений в обществе или предоставляют данные для принятия рациональных суждений по политическим вопросам» Лассуэлл (1975). «Искусство» политических наук, таким образом, стремится улучшить принятие решений путем укрепления и поддержки человеческого достоинства, чтобы устранить шоры инструментального разума путем обращения к многообразию человеческого опыта (Хейл, 2001). Личности, которые играют важную роль в этой области, — это политические ученые и аналитики, которые участвуют в научном проектировании, формулировании, анализе и оценке политических решений в частности и занимаются изучением процесса принятия политических решений в целом (Флор, 1991). Лассуэлл и Макдугал [120] призвали «политических ученых помогать лицам, принимающим решения, в прояснении целей, выявлении тенденций относительно целей, анализе факторов, вызывающих или способствующих определенным тенденциям, прогнозировании будущего и изобретении и оценке политических предложений — альтернативных действий, которые могут быть предприняты в связи с желаемыми результатами». Чтобы гарантировать, что политические ученые будут адекватно оснащены Для этих интеллектуальных задач Лассуэлл и Макдугал предложили образовательные программы обучения, посвященные знаниям и навыкам, необходимым для лучшего принятия политических решений: контекстное мышление, ориентация на проблемы и овладение разнообразными методами. [120]
Чтобы направлять разработчиков политики в области коммуникаций при решении проблем, Пикард и Пикард (2017) [121] предложили принципы политики, которые направлены на руководство разработкой современной политики в области СМИ и коммуникаций в демократических странах, чтобы вклад этих операций и систем в общество мог быть улучшен. Они утверждают, что «Политика в области СМИ и коммуникаций играет центральную роль во многих социальных и политических проблемах, с которыми сталкиваются общества сегодня». Однако существующая политика часто неспособна реагировать на быстрые технологические, экономические, политические и социальные изменения, поскольку она решает только конкретные проблемы в области СМИ и коммуникаций в определенное время. С другой стороны, фундаментальные принципы постоянны, тем самым предоставляя руководство о том, как реагировать на новые проблемы и вызовы и разрабатывать соответствующую политику.
Пикард и Пикард (2017) [122] отмечают, что «принципы политики — это последовательные заявления, основанные на базовых нормах и ценностях, которые помогают политикам и организациям реагировать на проблемы и принимать участие в законодательной и регулирующей деятельности». На практике принципы формулируются, а затем используются для установления политических целей и определения средств их достижения. Последние два этапа, по мнению Пикарда и Пикарда (2017), подвергаются политическим процессам, которые определяют конечный результат политики.
Поэтому Пикард и Пикард (2017) [122] составили следующий список потенциальных принципов, которые, по их мнению, имеют решающее значение для разработки в значительной степени рефлексивной коммуникационной политики:
Авторы (Пикард и Пикард, 2017) разбили эти ключевые принципы следующим образом:
Принципы, следовательно, не являются нейтральными, поскольку они нормативны, отражая конкретные ценности, которые могут быть оспорены. Выбирая принципы политики, Пикард и Пикард (2017) [122] утверждают, что политики должны оптимально заботиться о влиянии политики на всех заинтересованных лиц , отдавая приоритет фундаментальным коммуникационным потребностям общества и стремясь сбалансировать социальную и экономическую выгоду.
«Коммуникация и культура, конфликт и сплоченность» — книга под редакцией Александра Г. Флора (2002), эксперта по управлению знаниями в целях развития, в которой обсуждается необходимость конвергенции в обществе посредством межкультурной коммуникации, используя тематические исследования в Малайзии, Индонезии и на Филиппинах. В ней также рассматриваются экологические конфликты, коренные народы и официальная помощь в целях развития на Филиппинах. В книге Флор отметил, что коммуникация и культура «неразрывно связаны». Социальный конфликт в эту эпоху информатизации является «функцией культуры, вызванной дисфункцией социальной коммуникации». Качество и степень социальной коммуникации — средства массовой информации и образование — определяют способы, которыми культуры подвергаются воздействию других. Чем выше качество и степень межкультурной коммуникации, тем ниже склонность к конфликту, и наоборот. Он заметил, что многие из современных войн в мире — в Руанде, Стране Басков, Боснии, Косово, Чечне, Афганистане, Ачехе, Восточном Тиморе — ведутся не национальной политической борьбой, «а культурами». Например, католические епископы и исламские улемы сходятся во мнении, что конфликт на острове Минданао на Филиппинах вызван «противоположными системами ценностей (в отношении использования природных ресурсов), противостоящими социальными структурами (феодальными и олигархическими) и противостоящими мировоззрениями (материалистическими и идеалистическими)» — все это, как отметил Флор, является компонентами культуры. Одним из первых шагов по исправлению ситуации для ученых, занимающихся коммуникационной политикой, является «начало с толерантности как краткосрочного решения и понимания как долгосрочного решения». Толерантность и понимание требуют «хорошей коммуникации» с обоих концов спектра, которые стремятся достичь «взаимопонимания» — цели Кинкейда (1979) для коммуникации в его Модели конвергенции. Концепция конвергенции рассматривает процесс коммуникации как циклический между источником и получателем и интерактивный между их сообщением и обратной связью. «С конвергенцией приходит сплоченность». Взаимопонимание, достигаемое посредством коммуникации, помогает предотвращать конфликты и способствует сплоченности мировых культур.
[123] [124]
НОВЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ
Политические науки со времен Лассуэлла (1971 в Cairney & Weible, 2017 [125] ), по сути, все еще предлагают некоторое вдохновение, но они не поспевают за новыми моделями человеческого выбора и теориями политического процесса. Эта проблема возникла отчасти из-за непреднамеренного последствия различия Лассуэлла между «знанием» и «знанием в» политическом процессе. Другими словами, существует большой разрыв между способами разработки и использования теорий политического процесса и инструментов анализа политики. Следовательно, исследования политического анализа часто проводятся с недостаточным пониманием фундаментальной науки, а исследования политического процесса часто являются эзотерическими и оторванными от практики (Cairney & Weible, 2017). Новые политические науки обновляют язык старых, чтобы больше сосредоточиться на выборе и контекстах и охватывать прикладную и фундаментальную науку при проведении политического анализа и исследования политического процесса. Новые политические науки подчеркивают 1.) знание своей аудитории политиков и контекста, в котором они действуют. Например, внимание политиков мимолетно, и они эмоционально взаимодействуют с информацией, что ограничивает влияние длительного анализа, основанного на фактических данных, и возлагает на политических аналитиков бремя рассказывать простую убедительную историю. Кроме того, учитывая меняющийся ландшафт и множество вариантов выбора, с которыми сталкиваются люди, вовлеченные в политический процесс, одноразовые решения не сработают. Поэтому лучшая стратегия для политических ученых — предлагать людям способы мыслить критически, чтобы помочь им учиться и адаптироваться, делая выбор и управляя политическим процессом, принимая во внимание его конечную цель «достичь большей реализации человеческого достоинства и политического равенства (Cairney & Weible, 2017)».
Лучший способ структурировать политические науки — направить фундаментальную и прикладную науку к реалистичным изображениям выбора в сложных контекстах. Нельзя сделать людей более рациональными, но можно установить выбор из смеси рациональности и иррациональности, чтобы помочь людям адаптироваться соответствующим образом. Нельзя сделать контекст проще, но можно предложить несколько теоретических описаний его сложности и объяснений его ключевой динамики (Cairney & Weible, 2017).
Самый большой вклад новых политических наук заключается в поощрении критического мышления. Ученые могут помочь участникам политического процесса задавать лучшие вопросы, определять предположения, когнитивные фильтры и предубеждения, видеть мир с разных точек зрения, распознавать сильные и слабые стороны поиска информации и сетей и лучше определять источник успехов и неудач (Cairney & Weible, 2017).
Прежде всего, откажитесь от идеи сравнения реального политического процесса с мифом о всеобъемлюще рациональном действии, посоветуйте людям не отказываться от своего ограниченного и иррационального ума, а искать возможности для обучения и адаптации своих стратегий для лучшего достижения своих целей. Чтобы это произошло, нужно признать совокупную ценность фундаментальной и прикладной науки (Cairney & Weible, 2017).
У новых политических наук есть один простой девиз: «знай свою аудиторию и ее контекст». На уровне индивидуума, зная, что движет людьми, чтобы определить их способы эмоционального взаимодействия с информацией и сочетать факты и эмоции для принятия решений. На уровне контекста, хотя все аудитории встроены в места принятия решений, подсистемы политики и политические системы, политические теории используются для понимания сложности и того, что каждая теория охватывает только одну часть головоломки. Таким образом, новая повестка дня выделяется, но также признается, когда недостаточно знаний для обеспечения полного успеха (Cairney & Weible, 2017). В конечном итоге, «новые политические науки могут помочь политикам, ученым-политологам, сторонникам политики и практикам коммуникаций в области развития, которые занимаются разработкой политики, используя: (1) психологию и когнитивную науку для описания искусства выбора, в котором люди используют надежные кратчайшие пути для сбора информации, чтобы принимать достаточно хорошие решения, и (2) множественные теории политических процессов для описания постоянно меняющейся сложности политического контекста. Лучший способ сделать это — (3) объединить прикладную и фундаментальную науку в этой области (Cairney & Weible, 2017).
НОВЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ ДЛЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ НАУК И КОММУНИКАЦИЙ ПО ВОПРОСАМ РАЗВИТИЯ
В меняющемся мире коммуникация о проблемах развития и пропаганда изменений становятся все более сложными. Управление этими проблемами путем предоставления идей и предложений, а также новых инструментов, таких как быстрый рост использования новых и социальных медиа, в сравнении с возможностями и рисками, которые они представляют для коммуникации в области развития, полезно для различных заинтересованных сторон, таких как политики.
Различные литературные источники предлагают новые методы для политических наук и коммуникации в области развития. Статья Судипа Упрети (2016 [126] ) под названием «Привлечение политической аудитории — динамика коммуникаций в области развития» говорит о видимости в нынешнюю цифровую эпоху. Организации по развитию теперь должны иметь камеры наряду с другими необходимыми вещами. Проектные группы, наряду с исследователями, инженерами, медиками и логистическим персоналом, теперь также имеют людей, носящих камеру, ручку и бумагу. Другими словами, коммуникация стала неотъемлемым компонентом в мире развития.
Кроме того, креативность имеет важное значение в коммуникациях по развитию. Организациям по развитию необходимо придумать уникальные способы привлечения аудитории. Охват нужной аудитории — поиск сообщества вовлечения (и сообществ), которым ваша информация будет полезна, имеет решающее значение. Признавая ограничения разнообразной и иногда труднодоступной аудитории, организации по развитию часто вовлекают коммуникации и предоставляют им творческую и художественную свободу, позволяя им придумывать контент, который вызывает интерес у различных аудиторий — за пределами круга тех, кто работает в сфере развития. Организации стремятся привлечь более широкую аудиторию сильными сообщениями — связывая местные голоса со всем миром. Сегодня специалисты по коммуникациям применяют древнее искусство рассказывания историй, делая свои сообщения более визуально интересными и захватывающими для прослушивания (Uprety, 2016).
Более того, социальные медиа и онлайн-коммуникационные инструменты, такие как инфографика и видео в формате Graphics Interchange Format (GIF), предоставили отличную платформу для охвата и взаимодействия с самой разной аудиторией. Это полезно для специалистов по коммуникациям в области развития, чтобы понимать степень вовлеченности аудитории в свой контент — будь то блог, отчет, видео или инфографика — и формировать свой контент и стиль представления соответствующим образом (Uprety, 2016).
Кроме того, организации по развитию теперь фокусируются на науке о получении доказательств и управлении знаниями, чтобы синтезировать результаты проекта в удобные для пользователя форматы, чтобы их с интересом читали различные заинтересованные стороны. Проще говоря, требуется донести правильное сообщение до целевой аудитории правильным образом. Эти удобные для пользователя сводки и краткие изложения доказательств имеют особое значение для политиков, поскольку дают им «трейлер» (используя аналогию с фильмом) того, о чем идет речь в исследовании/проекте (Uprety, 2016).
С изменением динамики интернета и коммуникаций мир развития развивается, поэтому доставка ключевых сообщений также постоянно развивается и адаптируется. В этой непрерывной эволюции ядром любой успешной стратегии коммуникации по-прежнему являются резонанс и актуальность самого сообщения и, по сути, его способность трогать сердца и жизни.
Taeihagh (2017 [127] ) рассматривал краудсорсинг как быстро развивающийся и применяемый в ситуациях, когда используются идеи, труд, мнение или опыт больших групп людей. Краудсорсинг в настоящее время используется в различных инициативах по разработке политики, таких как открытые платформы сотрудничества и определенные этапы политического процесса (установление повестки дня и оценка политики). Краудсорсинг считается новым инструментом для разработки политики, и изучаются нюансы технологии, ее использование и последствия для различных этапов политического процесса. В исследовании подчеркивается роль краудсорсинга, его влияние как политического инструмента или как технологического инструмента, а также текущие тенденции и будущие направления краудсорсинга.
Кершберг (2012 [128] ) также говорит о силе краудсорсинга в развивающихся регионах. Есть оптимизм в зарождающемся сдвиге парадигмы реалий бедного сообщества. Поток данных имеет силу вызывать изменения не только в политической и социальной сфере, но и на более фундаментальных уровнях, таких как уровень жизни и простое выживание. Большинство пользуются преимуществами цифровых технологий для обмена и сбора данных. В течение многих лет тенденции гриппа Google позволяют людям готовиться к вспышкам гриппа, как дома, так и в отделении неотложной помощи. Когда эти услуги размещаются в тех областях, которые больше всего в них нуждаются, потенциал оказывается ошеломляющим. Предоставляя кому-то в развивающемся регионе физические средства для доступа к данным, вы не только автоматически включаете их в цикл общения, но и вводите их в совершенно новую бизнес-инфраструктуру, работающую на основе методологий краудсорсинга.
С появлением всей этой новой литературы по политическим наукам сейчас самое время заняться более активным политическим взаимодействием в области коммуникации в целях развития и достижения целей развития.
Атмосфера участия, созданная недавними администрациями, привела к более значимой роли специалиста по коммуникациям в области развития/ученого-политика. Его участие в разработке коммуникационной политики облегчается так называемой институционализацией власти народа. Его экспертные знания могут быть напрямую использованы самой важной заинтересованной стороной, потребителем СМИ. Участие пользователей информации и потребителей СМИ в разработке политики может быть реализовано путем формирования общенациональной организации потребителей СМИ или федерации местных организаций такого рода, в которой аналитики политики играют значительную роль. Эта предлагаемая организация могла бы инициировать медиаобразование в формальном и неформальном режимах. Медиаобразование на формальном уровне может быть облегчено лоббированием включения такового в существующие учебные программы средних и высших учебных заведений. Неформальное образование может осуществляться посредством спонсируемых потребителями СМИ кампаний по повышению осведомленности. Эта организация также могла бы проводить собственные исследования, связанные с аудиторией, и политические исследования. Она могла бы создать общенациональную сеть, включающую церковь, академические сообщества, низовые организации и группы, ориентированные на конкретные цели. Ученые-политики в области коммуникации также могут входить в состав наших законодателей в Конгрессе и Сенате. В своих частных возможностях они могут формировать исследовательские и опытно-конструкторские подразделения или «мозговые центры», услугами которых могут воспользоваться государственные учреждения. Действительно, сейчас удачное время для участия в политике в области коммуникации по вопросам развития. [81]
Культура, политика, экономика и технологии оказывают влияние на политические решения. Чтобы исследовать факторы, влияющие на политику в области коммуникаций, необходимо выйти за рамки традиционных взглядов на медиа и коммуникации и объединить их с исследованиями политики.
По мнению экспертов, наука политики коммуникации была бы понята, если бы общественность просто имела доступ к правильной научной информации. Койл в своей статье «Теория развития коммуникации» формулирует, что у людей есть возможность изменить свой образ жизни посредством коммуникации. Люди улучшают свою жизнь и образ мышления посредством коммуникации, делясь своими точками зрения и понимая, что происходит в их окружении. Как подчеркивает Флор, развитие коммуникации имеет некоторое отношение к политической науке, поскольку они закреплены для улучшения разработки политики.
Как указано в теории Уолта Ростоу в статье Боадо, общества проходят определенные стадии развития на пути к современности. Политики и ученые могут напрямую общаться с общественностью через социальные сети и блоги. Используя такие социальные сети, как Twitter и Facebook, политики и ученые могут выступать в качестве важных посредников в распространении научной информации, делясь достижениями напрямую с обществом.
Ссылаясь на статью «Измерения политики информации и коммуникации»: «чтобы национальная политика была эффективной, она должна стремиться быть всеобъемлющей, охватывая вопросы, которые считаются актуальными для данного конкретного общества». Поскольку она включает в себя коммуникацию, считается важным использование многих форм, таких как традиционные и коренные культурные формы, печатные СМИ, электронные/вещательные СМИ, кино, кинематограф и т. д. Такая коммуникационная политика должна быть сосредоточена на развитии, на преобразовании жизни маргинализированных людей. Развитие охватывает экономические выгоды, улучшение здоровья, образование и другие преобразующие факторы. Процесс включает в себя расширение прав и возможностей людей в определении целей, потребностей и решений различных проблем. Таким образом, коммуникационная политика, которая является национальной по своему охвату, имеет широкие объективные измерения, а также конкретные области, в которых учитываются потребности сообщества. Вмешательство коммуникационных стратегий, таких как распространение информации как опосредованной, так и личной, где последняя представляет собой интерактивную коммуникацию, считается важным.
Джон А. Р. Ли, автор книги « На пути к реалистичной коммуникационной политике: последние тенденции и идеи, собранные и проанализированные », опубликованной издательством The Unesco Press, разделяет мнение, что каждое государство или нация имеет коммуникационную политику. [129] Эта политика заявлена/внедрена в «законодательство, условия, кодексы поведения, правила и процедуры» или подразумевается/предлагается «в общепринятой практике». Он добавляет, что она присутствует «на национальном, институциональном и профессиональном уровнях».
Ссылаясь на доклад ЮНЕСКО, составленный экспертами по коммуникации и планированию, Ли определяет коммуникационную политику как «набор принципов и норм, установленных для руководства [130] поведением коммуникационных систем».
Он добавляет, что измерения коммуникационной политики, а также коммуникационного планирования охватывают коммуникационную систему, ее компоненты и структуры; функции системы; «клиентов» или аудиторию, использующую систему; типы информации, переносимой системой и ее компонентами; ценности и качества информационного контента; и различные соображения о системе, ее функциях, аудитории, типах информации и качествах. Члены аудитории классифицируются на основе таких характеристик, как возраст, пол, род занятий, социально-экономические слои, город-село (местоположение) и убеждения. Типы информации относятся к разговору, культурным формам, данным, образованию, развлечениям, общей информации, музыке, новостям и мнению. Между тем, правда, объективность, актуальность, образовательная эффективность, насилие, юмор, секс, клевета являются примерами ценностей и качеств информационного контента.
По словам Ли, при формулировании коммуникационной политики необходимо «рассмотреть, идентифицировать и определить» сферу действия конкретных коммуникационных систем, а также общественных принципов и норм.
В своей статье Ли также обсуждает участие в формировании коммуникационной политики, задавая вопрос «Кто участвует?» и определяя заинтересованные стороны. Это исполнительные органы правительства, законодательные органы, органы, отвечающие за социальное и экономическое планирование, отдельные министерства и их плановые советы, коммуникационные предприятия, профессиональные организации, граждане, социологи и экономисты.
Э. Ллойд Соммерланд, региональный советник ЮНЕСКО по вопросам коммуникации в Азии, [131] указывает на разницу между коммуникационной политикой и коммуникационным планированием, отмечая, что первая обеспечивает «принципы, правила и рекомендации, на которых строится коммуникационная система», тогда как последнее занимается реализацией политики.
Он делится тем, что каждая страна занимается планированием развития, которое затрагивает различные секторы общества, такие как «сельское хозяйство, производство, торговля, образование, здравоохранение, транспорт и связь, социальные и общественные услуги». В основе этих планов развития лежит коммуникация. «Коммуникация является неотъемлемой частью всего этого процесса развития и нуждается в собственной инфраструктуре», — сказал Саммерленд. Слово «коммуникация» в этом конкретном контексте включает телекоммуникации, средства массовой информации (печатные и вещательные), личное общение и традиционные каналы, и это ресурсы, которые использует общество, «чтобы обеспечить поток информации внутри него», добавляет он.
Автор подчеркивает роль коммуникации в национальном развитии.
Зоммерланд также подчеркивает, что коммуникационная политика не является целью, а обеспечивает рамки для действий. Он ссылается на то, что группа экспертов ЮНЕСКО заявила, что за этой политикой стоит стратегическое планирование.
«(Оно) определяет альтернативные пути достижения долгосрочных целей и устанавливает рамки для краткосрочного оперативного планирования. Стратегическое планирование преобразуется в количественные цели и систематические подходы, общие цели коммуникационной политики», — говорит он.
Соммерленд также поддерживает некоторые утверждения Ли о том, что коммуникационная политика либо встроена, либо подразумевается в существующей политике страны.
«Для страны попытка сформулировать последовательную национальную политику в области коммуникаций, конечно, не означает, что в этой области еще не существует никакой политики», — говорит первый. «... Поскольку коммуникация является междисциплинарной и поскольку она является нитью, которая связывает нацию воедино, коммуникационная политика, даже если она неполная и неявная, может быть обнаружена во многих различных частях политической и социальной системы.
Развитие коммуникации и политические науки демонстрируют взаимность как катализаторы изменений в этой изменчивой среде. Обе направлены на осуществление изменений в обществе. Будут ли эти две науки надежно полезны, если они будут объединены в одну структуру развития? Аллен (цитируется по Flor, 1991) постулирует, что политика - это наука принятия решений на основе эмпирических данных, собранных в ходе наблюдения. [68] Одной из важных характеристик политики является то, что она создается для содействия гражданскому порядку, агента процесса развития. Как она связана с развитием коммуникации? Хотя это относительно молодая наука, развитие коммуникации в настоящее время признано и принято различными агентствами: правительством и частным сектором как средство для внедрения эффективных изменений с использованием подхода «снизу вверх». В том же духе политические науки выросли из этой потребности активно переориентировать социальные науки на решение политических вопросов. [68] Признавая, что каждый человек является формирователем ценностей и участником социального процесса, взаимодействие как целое рассматривалось системно обеими науками. Политическая наука основана на своей функции разведки , за которой следуют мобилизация и бюрократические реформы, где мобилизация является ключевым компонентом коммуникации в области развития. Практики коммуникации в области развития хорошо оснащены, когда дело доходит до понимания социальных явлений, которые могут помочь в функции разведки ученых-политологов. Повестка дня в области развития обеих наук основана на контекстуальности, то есть обе признают социальные ценности и институты человека при разработке вмешательств, планов и политик для достижения просвещенного общества .
Эти политики являются продуктами инициатив по развитию коммуникации, которые могут влиять на лиц, принимающих решения, или на правительство при принятии соответствующих законов на благо общественности. Процесс развития коммуникации сродни политической науке, поскольку оба признают контекст или среду, в которой люди социально взаимодействуют. Оба используют процедуры социальной науки для решения масштабных проблем [68] и далее признают коммуникацию как неотъемлемую часть процесса. Следовательно, можно предположить, что принятие политических решений зависит от коммуникации.
В эпоху быстрого развития не следует рассматривать каждую область как диалектически превосходящую другую, скорее, как коммуникация развития, так и политические науки должны совместно работать над продвижением социальных изменений. Направления и цели коммуникации развития могут быть устойчивыми, если они подкреплены определенной политикой.
Следуя определению Кебрала «коммуникация в целях развития — это искусство и наука человеческого общения, применяемые для быстрого преобразования страны и массы ее населения из нищеты в динамичное состояние экономического роста , которое делает возможным большее социальное равенство и большую реализацию человеческого потенциала », Флор и Онгкико объяснили каждый аспект этого определения для лучшего понимания того, почему коммуникация в целях развития была определена именно таким образом. [132]
ИСКУССТВО
При передаче сообщения необходимо творчество, чтобы привлечь внимание аудитории. Оно не сосредоточено только на украшении сообщения или изображения, но и на искусстве общения с людьми, которое помогло бы им понять и адаптироваться к изменениям, которые произойдут с ними.
НАУКА
Как подчеркивают Флор и Онгкико, коммуникация в целях развития — это социальная наука. В то же время это и теория, и практика. Теория подкрепляется наукой для понимания ситуации, а затем применение или реализация планов по развитию — это практика. Для решения ситуации применяется систематический подход, который в основном основан на методах науки. Наиболее часто используемый метод — это выявление проблемы, сбор данных о проблеме и разработка процессов коммуникации, которые будут полезны для решения ситуации и помогут сообществу в развитии.
ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ОБЩЕНИЕ
Это важный аспект для коммуникации в целях развития, поскольку он ориентирован на людей. Людям необходимо общаться друг с другом для собственного развития. Люди, стоящие за развитием, обращаются к людям, которым необходимо развитие. Это и есть человеческая коммуникация.
БЫСТРАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ
Это представляет собой социальное изменение, которое произойдет с сообществом. Все исследования, проведенные в целях выявления проблемы, должны быть реализованы для преобразования жизни людей в сообществе.
БЕДНОСТЬ
Самая большая проблема в коммуникации по вопросам развития — это бедность. Даже в Целях развития тысячелетия Организации Объединенных Наций бедность находится в верхней части списка, который необходимо решать с надеждой на ее искоренение в будущем. Из-за бедности многие люди страдают от недоедания, безработицы и неграмотности, что усугубляет бремя людей.
ДИНАМИЧНОЕ СОСТОЯНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА, БОЛЬШЕЕ СОЦИАЛЬНОЕ РАВЕНСТВО, БОЛЬШАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА
Поскольку цель — развитие, это непрерывный процесс. Цель — помочь людям с их экономическими, социальными и экологическими целями.
Примечательно, что все, что было упомянуто в объяснении определения коммуникации развития, имеет отношение к целям, прогрессу, теории, исследованиям, выявлению проблем и практикам. Томас Л. Макфэйл также описывает коммуникацию развития как процесс изменений с использованием образования или СМИ, пока это направлено на позитивные социальные изменения.
Это совпадает с видением Гарольда Лассуэлла о том, что политические науки объединяют социальные науки и практическую политику для решения общественных проблем, формализуя связь между ними. [133]
Как уже упоминалось, коммуникация развития подкреплена наукой через теории, определяя проблемы, которые необходимо решать. Лассуэлл определил политическую науку как решение проблем, с идеей, что при решении проблем она должна фокусироваться на человеческом достоинстве или реализации человеческого потенциала, как сказала Кебраль в своем определении коммуникации развития.
НАЦИОНАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ
По словам Хайме Б. Рамиреса (2011), представители средств массовой информации о развитии рассматривают экономическое и социальное развитие как один из важных и жизненно важных признаков национального развития. По общему признанию, сказал он, коммуникация о развитии всегда может наводить мосты между традиционным и современным изменяющимся обществом, поскольку она может поднять все стремления людей в новом обществе в общей стратегии изменений. Соответственно, коммуникация о развитии может обеспечить соблюдение социальных норм. С точки зрения политических наук, добавляет Рамирес, коммуникация о развитии может расширить политический диалог, обеспечивая двусторонний поток информации и мнений, необходимых для развития как нации. Таким образом, она играет мощную и важную роль в экономическом и социальном развитии, а также в политической власти. Не жертвуя своей свободой, средства массовой информации о развитии могут способствовать росту демократических институтов и политической стабильности, необходимых для национального развития. [134]
В целях решения и решения множества социальных проблем в различных контекстах политические науки важны для того, чтобы иметь возможность иметь более структурированный операционный и стратегический план. В связи с этим роль социального маркетинга и социальной мобилизации считается необходимой для достижения цели политических наук путем целенаправленной разработки и внедрения целевых планов и программ для позитивных общественных изменений.
Социальный маркетинг (soc mar) и социальная мобилизация (soc mob) используются для содействия развитию (Velasco, Cadiz и Lumanta, 1999). [135] Развитие, как его определяет Гонсалес (nd), это «стремление к улучшению качества жизни для всех». Более того, Гонсалес (nd) описывает развитие как многомерное (обладает политическими, экономическими, социальными, культурными, институциональными и экологическими измерениями), многодисциплинарное (использует различные дисциплины), междисциплинарное (выводит комплексные, стратегические и оперативные планы для реализации из отношений между дисциплинами) и интегративное (объединяет различные ориентации, чтобы обеспечить взаимопроникновение между дисциплинами). [136] Таким образом, мобилизация людей и ресурсов имеет важное значение в стремлении к развитию. «Истинное развитие ориентировано на людей и предполагает их участие, расширяя их возможности. Оно использует технологии в гармонии с окружающей средой. Оно стремится быть актуальным, отзывчивым, эффективным, действенным, экономичным, справедливым и устойчивым» (Гонзалес в Веласко, Кадис и Луманта, 1999). [135]
Социальный маркетинг использует различные стратегии для маркетинга социальных идей и ценностей, которые направлены на изменение поведения. В то время как социальная мобилизация имеет гораздо более широкую сферу применения и охватывает социальный маркетинг и коммуникацию. Социальная мобилизация направлена на объединение отдельных лиц и групп для распространения информации об определенной причине с использованием стратегий социального маркетинга. Социальный маркетинг применяется, когда необходимо создать пропаганду/дело/сообщение таким образом, чтобы оно эффективно достигало определенных групп людей или целевых рынков.
Котлер и Залтман (в McKee, 1992) определяют социальный маркетинг как «разработку, реализацию и контроль программы, рассчитанной на влияние на приемлемость социальных идей, включая соображения о продукте, ценообразовании, коммуникациях и маркетинговых исследованиях». С другой стороны, Макки (1992) описал социальную мобилизацию как «процесс объединения всех возможных и практических межсекторальных и социальных союзников для повышения осведомленности людей о спросе на определенную программу развития, для содействия в предоставлении ресурсов и услуг и для усиления участия сообщества в целях устойчивости и самостоятельности». [137]
Социальный маркетинг и социальная мобилизация в сочетании создают более мощное движение, поскольку оба элемента усиливают друг друга. Социальная мобилизация побуждает использовать стратегии социального маркетинга для достижения основных целей программы. Аналогично, социальный маркетинг усиливает социальную мобилизацию, поскольку он поддерживает ориентированный на людей подход при объединении мероприятий посредством использования различных медиа для достижения цели развития. В качестве иллюстрации взаимодействие социального маркетинга и социальной мобилизации проявляется в программах корпоративной социальной ответственности (КСО) различных организаций. [135]
«Коммуникация является ключевым фактором для начала и поддержания надлежащей стратегии устойчивого развития» (Bucur and Petra, 2011). [138] Коммуникация развития может быть определена как «процесс, основанный на диалоге, влекущий за собой стратегическое применение коммуникационных подходов, методов и/или технологий для социальных изменений». Это определение выделяет три важные особенности коммуникации развития – процесс, аналитическую деятельность, основанную на диалоге, и направленность на достижение изменений. [139] Стратегическая коммуникация имеет важное значение для поощрения участия общественности и достижения эффективного принятия политических решений. Она влияет на постановку целей, принятие решений, разработку и реализацию, а также оценку воздействия. Однако коммуникация как стратегический инструмент остается недостаточным в программах развития, что создает необходимость в создании Группы интересов по стратегической коммуникации для устойчивого развития. Стратегическая коммуникация «направлена на инновационное и устойчивое изменение практик, поведения и образа жизни, направляет коммуникационные процессы и медиа-вмешательства внутри и между социальными группами». Эффективная стратегия устойчивого развития объединяет видение и план действий правительства, гражданского общества и частного сектора. [140] Всемирный банк рассматривает коммуникацию в целях развития как «интеграцию стратегической коммуникации в проекты развития», основанную на четком понимании коренных реалий. [11] Шведское агентство международного развития и сотрудничества в настоящее время признает ценность внедрения стратегической коммуникации для поддержки инициатив в области развития. Это соответствует давней традиции инициатив стратегической коммуникации, используемых в проектах развития, связанных с правами человека, демократией, сокращением бедности и здравоохранением, направленных на повышение осведомленности, содействие поведенческим изменениям, обеспечение мобилизации и создание партнерств для достижения общих целей. [141]
Усилия по развитию коммуникации, наряду с другими стратегиями развития, не смогли улучшить положение женщин в глобальном масштабе, и по сравнению с мужчинами женщины непропорционально больше подвержены бедности, неграмотности, домашнему насилию, дискриминации и барьерам на пути к руководящим профессиональным должностям, даже в организациях развития (Harbour & Twist, 1996). Как группа, которая маргинализирована от глобальных, национальных и общественных структур власти, Уилкинс (1999) [142] утверждает, что женщины, как правило, чаще становятся целью, чем участником в производстве коммуникации развития. Мур (1995) [143] подсчитал, что «гендер» сделал свое «первое дискурсивное появление» в институтах развития в 1960-х годах (стр. 43). Однако только в 1975 году вклад женщин в процесс развития был официально признан Организацией Объединенных Наций (ООН). Середина 1970-х годов ознаменовалась изменением внимания к женщинам в процессе развития, наряду с другими критическими переходами в области коммуникации в области развития (Rogers, 1976; [144] Schramm & Lerner, 1976 [145] ). Стратегия WID выступала за включение женщин в качестве явного фокуса для достижения целей развития (Dagenais & Piché, 1994). [146] В 1975 году WID был включен в глобальную повестку дня, когда ООН спонсировала конференцию в Мехико, чтобы начать Год женщин. Это способствовало назначению Десятилетия по улучшению положения женщин (1976-1985). Как дискурс, WID служил для организации принципов производства знаний о женщинах государствами, учреждениями и сообществами (Escobar, 1995, стр. 210). [147] WID рассматривала женщин как активных участников общества посредством своего экономического производства и воспроизводства людей (Staudt, 1985). [148] WID также указывала на необходимость улучшения доступа женщин к образованию, занятости и политическому участию (Valdivia, 1996), [149]условия, рассматриваемые в более ранних моделях модернизации, которые имели тенденцию отдавать предпочтение мужчинам. Однако на протяжении Десятилетия улучшения положения женщин несколько ученых признали ограничения в использовании СМИ для продвижения социальных изменений, такие как проблемные стереотипы о женщинах в медиатекстах, недостаточная занятость женщин на руководящих должностях в медиаиндустрии и плохой доступ к опосредованным технологиям как источнику информации, особенно среди сельских женщин. После Десятилетия женщин внимание к ЖИР постепенно сместилось в сторону озабоченности гендером и развитием (ГПР). Этот сдвиг от «женщин» к «гендеру» резонирует с пониманием гендера как социально сконструированной категории, а не с эссенциализацией пола как биологического состояния (Dagenais & Piché, 1994). ГПР попыталось позиционировать женщин как активных агентов социальных изменений, находящихся в социальных и структурных системах патриархата и власти (Dagenais & Piché, 1994). Стивс (1993) [150] обратил внимание на критические исследования политической экономии коммуникации и подходов к развитию с участием (Фрейре, 1983) [151] , чтобы предложить создать глобальное воображаемое феминистское сообщество, которое бросает вызов властным отношениям. «Глобальный феминистский» подход к развитию подверг бы критике то, что, по-видимому, определяет гендер в соответствии с репродуктивной способностью таким образом, что продвигает материнство как универсальную роль для женщин, а не празднует разнообразие в намерениях, опыте, происхождении и возможностях женщин.
Худа и Сингх (2012) отмечают, что наиболее значительным и продолжительным социальным движением является движение за эмансипацию женщин. Однако основная цель расширения прав и возможностей женщин заключается в улучшении качества жизни женщин, но также имеет глубокие последствия в социальном, экономическом и политическом сценарии государственного устройства. Именно такие утверждения, подчеркивающие необходимость признания измерений власти в домашнем, профессиональном и социальном контекстах женщин, сторонники GAD будут выступать за вмешательства, направленные на изменение структур или норм.
Деятельность по развитию коммуникации воплощает модели социальных изменений, которые реализуются через политические и культурные границы, где вопросы гендера, коммуникации и развития основаны на глобальных структурах и процессах власти, которые обусловливают доступ к экономическим и социальным ресурсам и их приобретение. Уоткинс (1999) отмечает, что в той мере, в какой критически настроенные ученые описывали глобальное доминирование систем СМИ западными и корпоративными агентствами, гендер также учитывается в этом уравнении, поскольку обширная документация тенденции медиаиндустрии к тривиализации женских ролей и проблем была исторически продемонстрирована (ван Зоонен, 1994). Ранние исследователи развития коммуникации не рассматривали явно роль гендера в своих обсуждениях медиа и современности (Уоткинс, 1999, стр. 48). Однако изучение их работы иллюстрирует неявные предположения, сделанные о ролях мужчин и женщин в процессе развития. Таким образом, необходимо понять динамику, способствующую институциональному построению гендера в стратегиях развития коммуникации, призванных смягчить социальные проблемы. Уоткинс (1999) цитирует Стивса (1993), чье резюме феминистской науки пришло к выводу, что, среди прочих областей, необходимо исследование «женских ролей и представлений в коммуникационной деятельности по развитию стран третьего мира, включая проекты агентств по финансированию» (стр. 120). Наряду с интеграцией региональных, национальных и/или организационных перспектив, одним из конкретных инструментов для политиков является обеспечение включения гендерной перспективы в политику. Независимо от того, играет ли гендер центральную роль в коммуникационной политике по развитию, процесс разработки политики должен быть преднамеренным, чтобы учитывать интересы как женщин, так и мужчин. Когда взгляды различных групп женщин и мужчин на формирование и реализацию политики принимаются соответствующим образом, можно избежать неправильной оценки различных эффектов для каждой группы, а также систем и организаций, которые их поддерживают. [152]
В стремлении к тому, чтобы общая правовая и политическая структура способствовала гендерному равенству, можно сделать больше, чем просто принять законы, которые явно предусматривают гендерное равенство. Таким образом, важно, чтобы все законы и политика отражали соображения гендерного равенства посредством процесса, называемого гендерным мейнстримингом . Гендерный мейнстриминг — это механизм, обеспечивающий гендерно-чувствительный подход к разработке политики. [153]
Гендерный мейнстриминг , по мнению Организации Объединенных Наций , является глобально принятой стратегией по содействию гендерному равенству. Мейнстриминг — это не самоцель, а стратегия, подход, средство достижения цели гендерного равенства. Мейнстриминг подразумевает обеспечение того, чтобы гендерные перспективы и внимание к цели гендерного равенства были центральными во всех видах деятельности — разработке политики, исследованиях, пропаганде/диалоге, законодательстве, распределении ресурсов и планировании, реализации и мониторинге программ и проектов. Твердая, постоянная приверженность гендерному мейнстримингу является одним из наиболее эффективных средств для Организации Объединенных Наций поддерживать продвижение гендерного равенства на всех уровнях — в исследованиях, законодательстве, разработке политики и в деятельности на местах, а также для обеспечения того, чтобы женщины, как и мужчины, могли влиять, участвовать и получать выгоду от усилий по развитию. [154]
Детский фонд ООН или ЮНИСЕФ также продвигает гендерную чувствительность в своей политике. Гендерный обзор ЮНИСЕФ гарантирует, что гендерные вопросы включены во все проекты и программы ЮНИСЕФ , а также в его работу с партнерами. ЮНИСЕФ также гарантирует, что инструменты мониторинга и оценки являются гендерно-чувствительными и что каждый сотрудник знает Кодекс поведения ООН. ЮНИСЕФ также использует Гармонизированные руководящие принципы по гендеру и развитию (HGAD) в качестве инструмента для продвижения гендерного равенства и расширения прав и возможностей женщин при разработке и реализации проектов. [155]
Коммуникационный подход, встроенный в модели расширения прав и возможностей, сочетает использование соответствующих медиа. Это означает использование различных каналов, начиная от местных медиа, местных и международных медиасистем. (Einsiedel 1996).
Определенная как статистическое исследование населения, демография рассматривается скорее как общая наука, которая может анализировать население, которое показывает изменения в течение определенного периода времени. Однако, в сочетании с более конкретным аспектом коммуникации, который имеет отношение к социальным наукам, демография может быть существенным фактором и, следовательно, влиятельным лицом при разработке политики коммуникации развития. Изменения в населении вызываются рождением, миграцией и смертностью. Эти демографические процессы влияют на использование ресурсов, построение нации и формирование общества, а также культурное развитие, требуя политики коммуникации развития. [156]
Исследователь из Института демографических исследований Макса Планка Себастьян Клюзенер «исследовал, как обмен идеями и информацией между людьми может повлиять на развитие пространственных, временных и социальных различий в демографических изменениях. Результаты подчеркивают, что коммуникация играет гораздо большую роль в формировании демографических процессов...» [157] В своем обсуждении взаимоотношений между коммуникаторами и их аудиторией Натали Т. Дж. Тиндалл, доцент кафедры коммуникации в Университете штата Джорджия, США, делится: «Демографические категории по-прежнему могут многое рассказать нам о нашей социальной структуре и продолжают быть полезными для макроуровневого понимания людей и обществ». [158] Именно с таким пониманием можно разрабатывать политику, более подходящую для тех, для кого она предназначена. Более того, критерий, по которому выполняется демография, является значимым фактором, который может выступать в качестве дорожной карты, которая может направлять разработку политики коммуникации в целях развития. Это включает в себя, но не ограничивается возрастом, уровнем образования, профилем гендерного распределения, индивидуальным и семейным доходом и т. д. С учетом упреждающей цели политических наук в отношении кризиса или решения проблем, чем лучше политики понимают, как население демографически — а не только социально — тем более чувствительным и проактивным может быть процесс принятия политических решений. Когда принимаются во внимание перспективы точной поперечной выборки населения, группы или культуры, последующие политики лучше ориентированы на заранее поставленные цели. Скалоне, Дрибе и Клузенер далее обнаружили, что «Коммуникация может значительно увеличить влияние политик, имеющих отношение к населению, и других процессов социальных изменений...» [157], что подкрепляет идею о том, что как наука сама по себе, разработка политики коммуникации в целях развития становится более точной и целенаправленной, когда правильная информация и переменные целостно интегрированы.
ЮНЕСКО или Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры является одной из многосторонних организаций, которая использует планирование коммуникаций для разработки политики. В одной из своих публикаций 1980 года «Подходы к планированию коммуникаций», где представлены некоторые из наиболее распространенных подходов, которые используют ученые, планировщики и специалисты. Ниже приведены общие подходы к планированию коммуникаций. [159]
Процессный подход имеет дело непосредственно с процессом планирования коммуникации, который имеет дело с теориями в рамках процесса планирования, утверждающими, что планирование является применением теории о том, как и почему они используются. (ЮНЕСКО, 1980) Во-вторых, он имеет дело с самим процессом планирования, который предоставляет альтернативные способы организации функции и процесса планирования с учетом различных целей и контекстов планирования. (ЮНЕСКО, 1980) Суть аргумента заключается в том, что существуют альтернативы широко известному рациональному/комплексному подходу к планированию (ЮНЕСКО, 1980). [159]
Разработчики политики коммуникации не действуют в изоляции; они получили полную поддержку ученых и теоретиков. Коммуникация для развития направлена на поддержку изменений в отношении и поведении людей, чтобы увеличить их участие в процессе развития. Теория распространения инноваций Роджерса, возможно, является самой влиятельной теорией в парадигме модернизации. Модель диффузии получила широкое распространение в большинстве развивающихся стран и до сих пор играет важную роль в повестке дня поддержки «развития» путем «информирования населения о проектах развития, иллюстрации их преимуществ и рекомендации их поддержки» (Servaes, 1996). Коммуникация в рамках подхода модернизации является синонимом информации и игнорирует важность обратной связи в процессе коммуникации. Мелкоте и Стивс (2001) [160] внесли три ключевых качества в теорию и практику модернизации: обвинение жертвы, социальный дарвинизм и поддержание классовой структуры неравенства. (1) Обвинение жертвы — это идеологический процесс, почти безболезненный обходной путь среди разработчиков политики и интеллектуалов во всем мире. Это процесс оправдания неравенства в обществе путем поиска недостатков у жертв неравенства. Политики просто винят унылую жизнь, которую ведут бедные в странах третьего мира, и это приписывается отсутствию мотивации и доступа к информации, касающейся различных социальных и экономических аспектов, которые им нужны для искупления вины. (2) Социальные дарвинисты считали, что вмешательство правительства в интересах бедных будет иметь катастрофические результаты, поскольку оно будет мешать законам естественного отбора. Теоретик считал, что внешнее вмешательство для решения вопросов, касающихся бедных, будет иметь ужасные результаты, поскольку оно будет мешать естественному ходу событий и индивидуальному выбору и правам. (3) Поддержание классовой структуры неравенства — это капиталистический интерес, и его довольно трудно преодолеть. Эффект сосредоточения на культурных недостатках на индивидуальном уровне заключался в поддержании статус-кво внутри и между неравными обществами и, таким образом, задержке изменений.
Системный подход в планировании коммуникаций касается того, как создавать новые системы в организациях (ЮНЕСКО, 1980). Этот подход ценен для планировщиков, сталкивающихся с задачей создания организационных систем для выполнения коммуникационных функций (ЮНЕСКО, 1980). Этот подход также может быть наилучшим образом применен к проблемам в окружающей среде, предоставляя планировщикам аналитическую перспективу анализа проблем и ряд методов для использования при реализации этой перспективы (ЮНЕСКО, 1980). [159]
Сетевой подход (Падовани и Паван, 2014) представляет собой эвристическую структуру для теоретизирования и эмпирического исследования сред или сетей глобального управления коммуникациями (GCG) в наднациональных условиях, характеризующихся множественностью и множественностью агентов, субъектов и заинтересованных сторон, множественностью и разнообразием культур, сложностью взаимодействий, множественностью политических систем и множественностью политических процессов. GCG — это термин, введенный Падовани и Паваном (2014) для «обозначения множественности сетей взаимозависимых, но оперативно автономных субъектов, которые вовлечены с разной степенью автономии и власти в процессы формального или неформального характера, посредством которых они преследуют разные цели, производят соответствующие знания и культурные практики и участвуют в политических переговорах, пытаясь повлиять на результат принятия решений в области медиа и коммуникации в транснациональном контексте» (стр. 544). Сетевой подход специально фокусируется на транснациональной динамике, которая управляет системами коммуникации. [161]
Правительственные чиновники и политики как в развитых, так и в развивающихся странах часто сталкиваются с проблемами, для которых у них нет готовых решений. [162] Каждая проблема, страна и культура требуют особого подхода и, по-видимому, проходят через жизненный цикл политики. Винсемиус предложил четыре фазы политического цикла; Фаза 1: Признание проблемы; группы в обществе, такие как правительственные чиновники, лоббисты и лидеры стран, признают проблему, например, терроризм, бедность, глобальное потепление и другие. Проблема становится известна всем заинтересованным сторонам, на этом этапе члены осознают, что проблема должна решаться с помощью политики. Фаза 2: Получение контроля над проблемой; на этом этапе правительство начинает продвигать свои механизмы посредством формулирования политики. Политически ориентированные исследования часто назначаются научным учреждениям, проводятся пилотные опросы общественного мнения и учитываются варианты улучшения и решения проблемы. Фаза 3: Решение проблемы; на этом этапе реализуются политики, программы и проекты. В большинстве случаев правительство будет управлять всеми деталями программы самостоятельно, но наилучшим сценарием является случай, когда в инициативах участвуют НПО и другие вовлеченные группы. Фаза 4: Мониторинг проблемы: На этом этапе основное внимание уделяется тому, чтобы проблема была под контролем и оставалась под контролем. Это также время для размышлений о будущей политике и развития государственно-частного партнерства в реализации политики.
Политический анализ традиционно следовал линейной модели – выявление проблем, формулирование политики, законодательство, реализация, оценка и итерация. Однако при решении сложных социально-экономических проблем более междисциплинарный подход к общественным проблемам может быть более эффективным, особенно для исследовательских тем междисциплинарного характера (например, женские исследования, окружающая среда) или тех, которые имеют отношение к политике или стратегическим вопросам – опираясь на различные дисциплины для улучшения понимания конкретных вопросов или для разработки концепции. Основной интерес междисциплинарных исследований для политики и практики – это описание, прогнозирование и, в конечном счете, социальное действие. [163] В междисциплинарных исследованиях различные дисциплины взаимодействуют и работают вместе на каждом этапе исследовательского процесса – от концептуализации, исследовательского дизайна и методологии, анализа и интерпретации данных до разработки политики. [164]
Онгкико и Флор (2006) [43] утверждают, что специалист по коммуникациям в области развития (DCS) в то или иное время также берет на себя роль аналитика коммуникационной политики в анализе коммуникационной политики «из-за его проактивной позиции и его озабоченности целью» (Flor, 1991). Помните, что политические науки предвосхищают и смотрят вперед, таким образом, обосновывая проактивную природу DCS. Чтобы полностью сыграть эту роль, необходимо элементарное знание методов анализа политики, особенно тех, которые связаны с коммуникациями в области развития. [81] Среди этих методов рассматриваются ниже:
Коммуникация играет жизненно важную роль в координации проекта, управлении, сборе знаний и передаче их между различными акционерами проекта (Malone & Crowston, 1994; Espinosa & Carmel, 2003, цитируется по Gill, Bunker, & Seltsikas, 2012 [165] ). CTA — это качественный метод, который стремится определить более высокие и более низкие воздействия конкретных форм коммуникационных технологий на человека и общество (Flor, 1991) до принятия новой технологии (Ongkiko & Flor, 2006 [43] ). Решение о принятии или не принятии зависит от результатов оценки. CTA ориентирован на будущее и принимает определенные ценностные предпосылки относительно того, что является социально полезным или вредным для общества. [81] Будучи опережающим по своей природе, CTA прогнозирует, по крайней мере на вероятностной основе, полный спектр возможных последствий технологического прогресса, оставляя политическому процессу фактический выбор среди альтернативных политик в свете наилучших имеющихся знаний об их вероятных последствиях (Brooks, 1976, цитируется Ely, Zwanenberg, & Stirling, 2010). [166] В этом случае он должен предоставлять беспристрастный анализ и информацию, касающуюся физических, биологических, экономических, социальных и политических эффектов [коммуникационных] технологий. [166]
Анализ затрат и выгод, предложенный французским инженером и экономистом Жюлем Дюпюи в 1840-х годах, представляет собой методологию, используемую в анализе политики как способ взвешивания затрат и выгод проекта с целью определения целесообразности его реализации.
Бейеа (1999), [167] определяет типы анализа затрат, используемых в разработке политики для содействия процессу принятия решений. Это: анализ затрат и выгод, эффективность затрат, использование затрат и полезность затрат.
Pathak (nd) [168] объясняет, что анализ социальных затрат и выгод (SCBA) также называется экономическим анализом (EA). SCBA или EA — это исследование осуществимости проекта с точки зрения общества для оценки того, добавит ли предлагаемый проект выгоду или издержки обществу (Ibid.). Ongkiko и Flor (2006 [43] ) далее поясняют, что SCBA — это количественный метод, который присваивает денежные значения социальным условиям, создаваемым определенной коммуникационной политикой. Flor (1991) объясняет, что денежная стоимость социальных издержек вычитается из социальных выгод конкретной программы или политики. Для того, чтобы программа или политика была признана социально полезной, требуется положительная разница. [81] Цель SCBA — помочь общественному принятию решений не с точки зрения создания идеального проекта, а просто путем предложения оптимального решения для сообщества из спектра возможностей (Dupuis, 1985). [169] Следовательно, цель состоит в том, чтобы определить оптимальные количества в качестве вклада в принятие решений или оценить эффективность уже принятых решений. [169]
Процедура проблемного анализа представляет собой натуралистический подход [170] , который стремится обнаружить влияющие факторы [81] и описать структуру проблем, которые существуют в системах связи (Librero, 1993; Flor, 1991). Основная цель этого подхода, согласно Librero (1993), заключается в выявлении проблемы, а не решения. Таким образом, в процессе оценщик, использующий проблемный анализ, выявляет факторы, которые влияют на систему, показывает иерархические связи этих факторов и прослеживает первопричины проблем системы. [170] Flor (1991) классифицировал эти влияющие факторы как подчиненные или вышестоящие , причем первые являются лишь симптомами последних. Выявление вышестоящих влияющих факторов или первопричин, таким образом, предотвращает повторение проблемной ситуации. [81]
Ситуация «Problematique» возникает, когда определенные повторяющиеся проблемы возникают из-за того, что лечатся симптомы, а не первопричина таких проблем. Когда «главные факторы влияния», первопричины проблем, определяются и им уделяется внимание, появляются реальные решения. Это делается с помощью «проблемной карты» (Librero, 1998), которая воспринимается как базовый инструмент для анализа проблем, который в основном определяет первопричины, которые могут быть основой для формирования решений. [171]
Как инструмент анализа политики, построение сценария (SC) описывает возможный набор будущих условий (Moniz, 2006 [172] ) или гипотетических событий, которые могут произойти в будущем конкретной системы (Allen, 1978, цитируется по Flor, 1991). Его также определяют как описание условий и событий, при которых, как предполагается, функционирует некоторая изучаемая система (Kraemer, 1973, цитируется по Flor, 1991). Сценарии предоставляют обоснованное описание одного из многих возможных будущих вариантов системы, обычно представленных в наиболее оптимистичном или «лучшем» состоянии и наиболее пессимистичном или «худшем» состоянии. [81] Согласно Moniz (2006), наиболее полезными сценариями являются те, которые отображают условия важных переменных с течением времени. В этом подходе количественное обоснование обогащает повествовательную эволюцию условий или эволюцию переменных; нарративы описывают важные события и разработки, которые формируют переменные. С точки зрения инновационных методов анализа политики, методы прогнозирования и построения сценариев могут быть интересным источником для социальных наук (Moniz, 2006 [172] ). Ссылаясь на Аллена (1978), Флор (1991) перечисляет шесть шагов в построении сценария, а именно: (1) определение системы; (2) установление периода времени для функционирования системы; (3) определение внешних ограничений на среду системы; (4) определение элементов или событий внутри системы, которые, вероятно, увеличат или уменьшат шансы системы на достижение своих целей и задач; (5) указание в вероятностных терминах вероятности возникновения элементов или событий; и (6) проведение чувствительного анализа результатов.
По мнению Флора (1991), метод Дельфи по политике является разновидностью метода Дельфи. Это инструмент для анализа политических вопросов, требующий вовлечения и участия анонимных респондентов (обычно представителей различных заинтересованных сторон политики). При этом желательность и осуществимость определенных политик оцениваются с точки зрения различных заинтересованных сторон. [81] Между тем, по мнению Туроффа (1975), метод Дельфи по политике направлен на создание наилучших возможных контрастных идей для решения крупной политической проблемы. При этом лицо, принимающее решения, заинтересовано в том, чтобы иметь группу, которая предоставит ему варианты и подтверждающие доказательства, из которых он может выбирать для принятия решения, а не в том, чтобы иметь группу, которая примет решение за него. «Таким образом, метод Дельфи по политике является инструментом для анализа политических вопросов, а не механизмом для принятия решения» (Турофф, 1975). [173] Турофф (1975) отмечает сложную природу политики Delphi как средства анализа политики, «как для команды разработчиков, так и для респондентов» (Турофф, 1975). Как процесс, политика Delphi проходит следующие шесть фаз: (1) Формулирование проблемы; (2) Цитирование вариантов; (3) Определение предварительной позиции по проблеме; (4) Поиск и получение причин для споров; (5) Оценка основных причин; (6) Переоценка вариантов. [173]
В качестве методологии Delphi используется для структурирования процесса групповой коммуникации, чтобы процесс был эффективным, позволяя группе людей, как единому целому, решать сложную проблему. [173] Как уже упоминалось, одним из преимуществ этого метода является вовлечение заинтересованных сторон в анализ, что крайне важно для достижения консенсуса среди людей, которые будут затронуты политикой/проектом. На Филиппинах это также было хорошо применено в исследовании, проведенном доктором Александром Флором и доктором Феликсом Либреро в рамках оценки потребностей Юго-Восточной Азии для Глобального открытого университета сельского хозяйства и продовольствия. [3] Недавно Хейнс, Палермо и Рейдлингер (2016) приняли модифицированный метод Delphi (подход Альянса Джеймса Линда) в своем исследовании по изучению профилактики ожирения [174] в Австралии.
Flor (1991) [81] подчеркивает включение различных заинтересованных сторон в разработку коммуникационной политики. То, что государство не является единственным субъектом в создании государственной политики, как отметили различные заинтересованные стороны, определенные Flor (1991), свидетельствуя о том, что действия государства не происходят в пустом месте. Таким образом, вовлечение потребителей в разработку политики может иметь первостепенное значение для содействия созданию соответствующей политики по сравнению с постулатом Gatung (1979) [175] о политике, способствующей « горизонтализации , где обмены происходят между центрами и периферией «на более равных условиях». В этой связи использование соответствующих методов в исследовании политики было бы необходимо в «свете разнообразия вовлеченных заинтересованных сторон, есть возможность расширить сферу «экспертизы» для обмена мнениями между различными точками зрения, включая местные сообщества» (Haynes, et al., 2016). Использование метода Modified Policy-Delphi для разработки всеобъемлющей коммуникационной политики включает следующее обоснование:
Методология, изложенная в статье Хейнса и др. (2016) [176] , согласуется с Серваесом (1986) [177] в отношении применения партиципаторной коммуникации (исследования) с точки зрения Фрейра, утверждая, что для диалектического и освободительного процесса действия и размышления, который представляет собой «процесс осознания, где повестка дня вместо определенной академической элитой и программ, принятых бюрократической элитой в интересах экономической или политической элиты, партиципаторное исследование включает в себя людей, получающих понимание своей ситуации, уверенность и способность изменить эту ситуацию» (Серваес, 1986). [177] Таким образом, понятие партиципаторной коммуникации подчеркивает важность культурной идентичности местных сообществ, а также демократизации и участия на всех уровнях — международном, национальном, местном и индивидуальном. Оно указывает на стратегию, не просто включающую, но и в значительной степени исходящую от традиционных «получателей». Однако не следует романтизировать использование таких методов «справедливости». Сарвеас (1986) [177] изложил следующее предостережение:
Симуляции и моделирование в последнее время стали полезным инструментом анализа политики, включающим компьютеры и программное обеспечение для создания виртуального представления сценария. Поскольку это предлагает системный взгляд на ситуацию, аналитик или исследователь может отслеживать, как игроки или переменные взаимодействуют в моделируемой среде. Цели симуляций могут варьироваться, включая образование, исследование, улучшение дизайна и/или изучение вероятного эффекта различных политических решений.
Guyonne Kalbe (2004) выделяет и различает два типа имитационных моделей: макроуровни и микроуровни. По мнению Kalbe, макроуровень применяется в основном для крупных секторов промышленности. Такое макромоделирование обычно применяется развитыми странами для оценки и понимания изменений политики. С другой стороны, микроуровень используется для конкретной компании, использующей выборку населения, когда его целью является потребность в более точной и целенаправленной информации. В отличие от крупных отраслей, которые используют подход макроуровня, микроуровень индивидуализирован. [178]
Поскольку проблемы в политических решениях не являются линейными по своей природе, компьютерное моделирование обеспечивает конкретное представление ситуации и того, как изменяются переменные темпы. Эти изменения в поведении являются неотъемлемой частью разработки политики. Стивен Бэнкс (1992) объясняет использование компьютерного моделирования в политических решениях, где модели, используемые в политическом анализе, предоставляют аргументы для освещения вариантов политических решений на основе результата компьютерного моделирования анализа. [179]
Методология успешно использовалась в проектах развития. Thorngate & Tavakoli (2009) упоминают области, где компьютерное моделирование помогло лицам, принимающим решения, оценить контекст и решения конкретных проблем. Среди них: изменение климата, последствия фискальных изменений в экономической политике, правила дорожного движения, распределение ресурсов здравоохранения, правила воздушного движения и управление кризисами, чтобы назвать несколько. [180]
Отмечено, что симуляции и моделирование могут быть основаны на процессе искусственной генерации данных (DGP) или реальных живых данных из окружающей среды для анализа. Реальные данные, полученные из окружающей среды, часто называют «большими данными» из-за значительно большего размера. Это особенно важно в обсуждении развития коммуникации, когда в странах с низким и средним уровнем дохода широко используются цифровые коммуникационные технологии (Taylor & Schroeder, 2015). Технологии в этих странах включают мобильные телефоны и ноутбуки. Эти технологии выдают данные в качестве побочного продукта и имеют большой потенциал для заполнения некоторых проблемных пробелов, с которыми сталкиваются политики стран и международные организации развития. Существуют исследования, указывающие на то, что использование больших данных представляет собой важное дополнение к статистике на уровне страны (Taylor & Schroeder, 2015)., [181] лучшее моделирование качества воды (Korfmacher, 1998) [182] и улучшение развития сельского хозяйства (WESTERVELT, 2001). [183]
Использование больших данных может обеспечить более точное измерение макроэкономических данных, таких как ценовой трек. Проект Billion Prices Project (BPP), инициированный Школой менеджмента Слоуна Массачусетского технологического института, бросает вызов правительству Аргентины в отношении вводящего в заблуждение отчета об индексе инфляции. Он сообщил об очень высоком уровне инфляции в государственном статистическом институте, что привело к увольнению всех государственных чиновников в департаменте несколько лет спустя. Фактический уровень инфляции после увольнения в конечном итоге стабилизируется. Группа в Массачусетском технологическом институте решила расследовать происходящее, запрограммировав веб-скрапер для поиска цен на повседневные товары, размещенных в Интернете супермаркетами страны. Он собирает множество данных в Интернете и является финансово доступным экспериментом. Результат результата привел к усилению подозрений в том, что статистическое агентство Аргентины находилось под давлением, чтобы выровнять уровень инфляции со стороны вышестоящего органа. BPP оказался влиятельным, поскольку он создал индекс инфляции, который более интуитивно отражал восприятие и реальное общество, чем правительство. Он также предоставляет альтернативный набор точек зрения на экономические тенденции, которые политики могут использовать для принятия разумных решений по финансовой политике. Правительствам крупнейших стран мира все чаще приходится переосмысливать способы сбора статистических данных о развитии, чтобы разрабатывать более эффективную и продуманную государственную политику.
Имитационный подход в политической науке полезен для согласованности политики в отношении целей устойчивого развития, обычно называемых ЦУР. ЦУР, разработанные Организацией Объединенных Наций, имеют интегративный характер, который подходит для методов интегративного моделирования (Collste et al., 2017). [184] Коллсте и исследователи показали в эксперименте в Танзании, что модельный подход к ЦУР может вывести взаимосвязи на передний план и способствовать переходу к обсуждению развития, основанного на системном мышлении. Он приносит множество возможных циклов обратной связи, которые формируют развитие страны, особенно в развивающихся странах. Модельный подход в ЦУР отображает взаимосвязи и обеспечивает анализ результирующего поведения различных политических решений. Он также обеспечивает новые случайные пути для инвестиций в государственные проекты.
Политические науки весьма актуальны в оценке воздействия на окружающую среду (ОВОС) и моделировании крупномасштабных изменений окружающей среды. Одним из примеров является использование создания сценариев в исследовании Гарба, Пулвера и ВанДевеера (2008). Используя моделирование, основанное на сюжетной линии, они стремились понять воздействие человеческой деятельности на природные системы. Указанное исследование отходит от все более технического подхода к анализу сценариев . Вместо этого они черпали концепции и методологии из исследований науки и технологий, социологии и политологии. Разработка политики является многометодной, и в данном случае междисциплинарной. В рамках этого исследования утверждается, что сценарий способен «совместно производить знания и социальный порядок, способствуя сотрудничеству между научными и техническими экспертами различных типов, а также политиками и другими неучеными, поскольку вместе они «понимают» аспекты природного мира и аспекты социального взаимодействия (своего собственного и обществ в целом)». Взаимосвязь между коммуникацией в области развития и политическими науками подтверждается, поскольку исследование рекомендует включать больше представителей специалистов в области социальных наук в глобальные команды по разработке экологических сценариев, а также создавать форумы с их активным участием. [185]
В последние годы международные финансовые организации, такие как Всемирный банк и Азиатский банк развития, признали потенциал ОВОС как возможность для диалога между заинтересованными сторонами проекта (Флор, 2004). [186]
Флор утверждает, что хотя ОВОС обычно рассматривается как регулярный и управленческий инструмент, ее также следует рассматривать как процесс коммуникации, направленный на достижение взаимопонимания — общей цели коммуникации развития и, если на то пошло, программ экологической коммуникации. Это взаимопонимание будет транслироваться в общественное экологическое сознание. Коммуникация развития как дисциплина возникла в ответ на некоторые из наиболее острых проблем неразвитости, включая деградацию окружающей среды и ресурсов. Программы экологической коммуникации логически относятся к коммуникации развития.
Приведя пять примеров использования коммуникации и социальной мобилизации в программах по защите окружающей среды и управлению природными ресурсами, Флор изложил следующие уроки, извлеченные из пяти программ:
Трансформационный коммуникационный подход в хаотической среде
Политики развития коммуникации в области окружающей среды принимают подходы, которые, как ожидается, создадут хорошие экологические практики. Конкретный подход, направленный на преобразование сердца и разума, — это Трансформационная коммуникация. Эта модель коммуникации является ответом на провальные программы по охране окружающей среды, особенно на стратегию «сверху вниз» и те, которые нацелены только на изменение поведения (Флор и Смит, 1997). [187]
Муни (2017) [188] считает, что трансформационная коммуникация превосходит другие типы коммуникации, которые просто передают информацию (транзакционную) и цель (трансформационную) на рациональном уровне. Он определяет трансформационную как передачу смыслов для достижения эмоциональной связи. Международная ассоциация экологической коммуникации объясняет, что смыслы и ценности влияют на то, как люди относятся к природе и окружающей среде. Она также утверждает, что устойчивая экология влечет за собой изменения в человеческой культуре. Таким образом, этическая и эффективная коммуникация помогает внести необходимые культурные коррективы для решения экологического кризиса (Мейснер, 2015). [189]
Для Flor & Smith (1997) этот ценностно-нагруженный или нормативный подход парадигмы трансформационной коммуникации делает ее более эффективной, чем другие режимы, в решении крайне нестабильных или хаотичных биогеофизических компонентов системы окружающей среды. Например, эффект бабочки показывает, что даже небольшой стимул (хлопанье крыльев бабочки) может внезапно сделать хорошую погоду турбулентной. В области коммуникации это хаотическое поле заполнено многочисленными дружественными и недружественными формами поведения по отношению к окружающей среде. Вмешательства для каждого поведения могут быть неосуществимыми, а решения только для нескольких из них также могут быть фрагментарными. Flor & Smith (1997) советуют, что сосредоточение на нормах, которые направляют дружественное к окружающей среде поведение, является ключевым вмешательством в сложную экологию.
Flor & Smith (1997) предлагает три основные области нормативного подхода: Экологическая грамотность, Экологическая этика и Экологическая пропаганда, направленные на масштабную социальную трансформацию. Согласно Flor & Smith (1997), эти три области в Трансформационной коммуникации работают как институциональный или сетевой уровень, процессно-ориентированное социальное обучение, которое инициирует формирование ценностей, и стратегический, работая с конкретными лидерами и политиками, что является ключом к мобилизации критической массы в экологической революции.
Согласно теории внутренних связей с общественностью Кеннана и Хейзлтона (2006), эффективная коммуникация основана на социальном капитале. Социальный капитал — это способность организации достигать желаемых организационных целей, которые могут быть достигнуты посредством удовлетворенности сотрудников, приверженности, производительности и удовлетворенности клиентов. Шокли-Залабак и др. (2000) утверждали, что доверие — это социальный капитал. Сокли-Залабак обнаружили, что доверие связано с меньшим количеством судебных разбирательств и законодательных актов. Оно также напрямую влияет на способность организации справляться с изменениями и кризисами. Они также обнаружили, что доверие влияет на удовлетворенность работой, производительность и формирование команды.
Корпоративная политика коммуникации имеет важное значение для поддержания организации. Она может создать или разрушить ваш бизнес, поэтому ее необходимо четко озвучивать, особенно при решении сложных вопросов и быстрых изменений на нестабильном рынке.
Источник: «Коммуникации сотрудников/организаций» Брюса Бергера (2008). Коммуникации сотрудников/организаций
Политическая наука является основой развития экологического и социального движения для решения огромной проблемы и затруднительного положения, связанного с истощением окружающей среды и общественным развитием. Однако при рассмотрении проблемы и обсуждении развития необходимо учитывать три компонента (экономика, окружающая среда и общество). Наиболее распространенное явление должно стать все более императивным в ходе продолжающегося двойного процесса экономико-экологической глобализации, в котором процесс построения политики устойчивого развития является существенным. Концепция «политической науки» играет центральную роль в развитии; поэтому включение и синхронизация коммуникации и политической науки в решении возникающих проблем является ценным. Коммуникаторы вносят решающий вклад в общественное развитие и экологическую устойчивость, где основа может быть использована в качестве фреймворка для анализа политики и построения политики. На этих интерфейсах науки и политики политики, коммуникаторы и другие ключевые заинтересованные стороны должны взаимодействовать на постоянной основе. [190]
Развитие с акцентом на инструменте экологической коммуникации , направляемой политической наукой, является трендовой темой. Действительно, рассмотрение экологической коммуникации при разработке политики для решения длительных проблем выступает в качестве катализатора для политиков, чтобы распутать выдающуюся озабоченность. Многочисленные страны, которые развивались или развиваются, когда всплывают на поверхность по поводу окружающей среды, по существу, имеют решающее значение, поскольку развитие, которое неверно направляется политической наукой, приведет к множеству экологических кризисов . Таким образом, создание политики в содействии экологической коммуникации имеет жизненно важное значение, поскольку оно внесло значительный вклад в общий рост экономики и служит платформой для постановки ключевых вопросов, которые положительно полезны при принятии решений . Экологическая коммуникация определяется как «... средство, которое мы используем при конструировании экологических проблем и согласовании с сообществами различных ответов на них». [191] Разработка инструментов экологической политики на национальном уровне оказывает положительное влияние на управление окружающей средой на других уровнях и во всех секторах. [192] Однако необходимость в разработке «инструмента экологической коммуникации» имеет важное значение для заложения основы для понимания науки политики экологической коммуникации в стимулировании развития сверху вниз с национального уровня. Коммуникация в экологическом секторе, которая в первую очередь формально регулируется правовыми актами о доступе к информации и участии, имеет большой потенциал, если огромное разнообразие хорошо разработанных и постоянно появляющихся новых форм экологической коммуникации, представленных различными секторами и целевыми группами, используются для общей цели устойчивого развития. [192] Однако они станут успешными, когда коммуникаторы, политики и основные заинтересованные стороны смогут эффективно передавать свои сообщения друг другу и строить взаимное доверие на основе набора совместно сконструированных знаний. [193] Установление политики для содействия экологической коммуникации в целях развития имеет важное значение. Однако не следует пренебрегать пониманием инструментов экологической коммуникации, особенно широкого спектра технического содержания и социальных соображений для смягчения последствий.
В исследовании Хильберта, Майлза и Отмера (2009) было проведено пятираундовое упражнение Дельфи, чтобы показать, как «международные упражнения по прогнозированию с помощью онлайн- и офлайн-инструментов могут сделать процесс принятия политических решений в развивающихся странах более открытым, способствуя прозрачности и подотчетности принятия государственных решений». Политическая наука использовалась для определения будущих приоритетов в отношении Плана действий стран Латинской Америки и Карибского бассейна по информационному обществу на 2005–2007 годы ( eLAC2007 ). В документе были представлены конкретные политические рекомендации и объяснено, как методы Policy [null Delphi] могут применяться для повышения прозрачности и подотчетности принятия государственных решений, особенно в развивающихся странах. Практические выводы включают: 1) «признание правительствами ценности коллективного интеллекта гражданского общества, академических кругов и участников частного сектора Дельфийского процесса и последующее признание участия в разработке политики» и 2) «роль, которую может играть Организация Объединенных Наций (и потенциально другие межправительственные агентства) в международном участии в разработке политики в цифровую эпоху, особенно если они модернизируют способы оказания помощи странам-членам в разработке программ государственной политики». [194]
Проблемы и задачи развития коммуникации и политической науки
Хотя область коммуникации в целях развития существовала еще в 1950-х годах, Вайсборд (2005) [195] упомянул, что она сталкивается с двумя наборами проблем. Первый набор проблем связан с критическими аспектами проектов развития: масштабом и устойчивостью. Первый вызов касается того, как маломасштабный проект и его эффекты в местном сообществе могут быть воспроизведены на национальном уровне. С другой стороны, устойчивость относится к общественным проектам, которые имеют долгосрочное воздействие. Он задает вопросы о том, как долго будет ощущаться воздействие проекта? Второй набор проблем фокусируется на конкретных вопросах коммуникации. Он сосредоточен на преодолении разрыва между «малыми» и «большими» СМИ и рассмотрении их вклада в коммуникацию в целях развития.
Серваес и Ли (2014) [196] также обозначили основные проблемы в области коммуникации в целях развития:
В книге «За пределами доступа и равенства: модели дистанционного обучения в Азии» Флор (2002) подробно описывает случай SMP Terbuka, неполной средней школы в Индонезии, которая реализуется в режиме дистанционного обучения. Это соответствует стремлению страны к универсализации базового образования. При оценке социально-культурной среды SMP Terbuka и определении политической среды для дистанционного обучения было проведено сканирование среды. В исследовании также использовался проблемный метод для анализа структурно-организационных проблем в системе дистанционного обучения, а также их причин. В целом, был использован подход системного анализа, в котором были проанализированы среда, заинтересованные стороны, организация и сеть, а также структура проблемы. Флор продолжает работу над предлагаемым планом коммуникации и адвокации для SMP Terbuka, направленным на получение общественной поддержки этого альтернативного режима образования. При разработке плана социального маркетинга и адвокации использовался ситуационный анализ. Он использовал четыре метода, а именно: «сканирование среды, оценка ресурсов коммуникации; обзор существующих стратегий коммуникации; и стратегический анализ воздействия, направленный на заинтересованные стороны сектора». [197]
Уолт и Гилсон (1994) подчеркнули центральную роль анализа политики в реформах здравоохранения в развивающихся странах. В своем исследовании они утверждают, что политика здравоохранения узко фокусируется на содержании реформы и игнорирует другие важные соображения, такие как контекст, который требует такой реформы, вовлеченные процессы и социальные субъекты или заинтересованные стороны, связанные с реформой. [198] Бернардо (2017) считал, что политика ухода не одинакова во всем мире. Было рекомендовано создать четыре дополнительных офиса для стандартизации того, что правильно или неправильно для всех пациентов, а также для содействия установлению ключевых стратегий и приоритетов национальной политики. Сюда входят управленческий офис в области доказательной медицины, офисы по формированию доказательств, офисы по внедрению доказательств и офисы по разрешению конфликтов. [199]
Здоровье общества
Базовые принципы коммуникации в целях развития оказали значительное влияние на различные уровни планирования политики. Например, в отчете Голуэя, заказанном ЮНИСЕФ [200] , упоминается, что в Бангладеш была проведена крупная коммуникационная инициатива, где была запущена национальная информационная кампания для повышения осведомленности сельских жителей о мышьяке в питьевой воде. В его отчете «модели образования в области здравоохранения сверху вниз заменяются более интерактивными подходами»; подход, который коммуникация в целях развития представляет собой более эффективную методологию, чем линейные модели коммуникации. Шиаво также отметил, что интерактивные процессы предоставляют платформу для сообщений и вмешательств в области здравоохранения, которые напрямую доносятся до местных сообществ. [201]
Фред Федлер (1989), [202] упомянутый в книге «Дилеммы в изучении информации: исследование границ информационной науки», описывает влияние информационного века, ссылаясь на «уязвимость СМИ к мистификациям». Федлер утверждает, что «журналисты уязвимы для информации и всегда будут уязвимы. Журналисты не могут определить истинность историй, которые они публикуют, и не могут проверить все детали. Они получают слишком много историй, а одна история может содержать сотни деталей». В том же духе это то, что большинство специалистов позиционируют как информационный взрыв.
Сейчас, как никогда ранее, объем информации превысил миллионы гигабайт. Технологии привели к тому, что люди по всему миру столкнулись с таким количеством информации, что ее использование стало проблемой. Доктор Пол Марсден [203] из Digital Intelligence Today определяет информационную перегрузку как «когда объем потенциально полезной и релевантной доступной информации превышает возможности обработки и становится помехой, а не помощью» (Марсден, 2013).
Доктор Александр Флор в своей статье о коэффициенте потерь информации [204] утверждает, что, хотя информация может быть потреблена в любое время и редко имеет срок годности;
«Исследовательская информация создается для определенной цели, для конкретного пользователя и определенной проблемы. Если такая информация недоступна нужному человеку, в нужное время и в нужном месте, то мы приходим к выводу, что усилия, приложенные для создания этого объема информации, были потрачены впустую».
Один из подходов, который Флор постулировал для установления недоиспользования, — это его коэффициент потерь информации. Коэффициент учитывает концепции генерации информации (IG) и использования информации (IU), выраженные как «коэффициент потерь, который эквивалентен единице минус объем использованной информации, деленный на объем сгенерированной информации», таким образом:
Формула Флора учитывает дефицит информации, особенно в странах третьего мира, где использование информации ограничено такими факторами, как «низкая грамотность, ограниченный доступ к средствам массовой информации и их доступность, низкая компьютерная грамотность, низкий уровень образования и необоснованная политика в области коммуникаций». Представленную Флором структуру лучше всего описать как «революция в области коммуникаций способствует увеличению количества генерируемой информации, таким образом, происходит информационный взрыв». Поскольку связь между этими двумя явлениями является взаимной, «количество информации, качество информации и информационная перегрузка определяют потери информации в информационном обществе». Результат этого коэффициента потерь обеспечивает поддержку инициированию политики в области коммуникаций для обеспечения полного использования информации в различных областях.
Достижение эффективности политики развития, особенно в сельских районах, является сложной задачей. Она включает в себя ряд заинтересованных сторон, которым необходимо продемонстрировать скоординированные действия. Сунитийосо и др. (2012) утверждают, что для решения проблем государственной политики необходимо целостное мышление, которое требует совместных усилий на разных организационных границах. [205] Правительство через свою администрацию должно продемонстрировать энергию и целостность для реализации этих программ. Разработчики политики развития должны рассмотреть возможность предоставления образования и постоянного обучения для того, чтобы материализовать программы, предоставляемые бенефициарам. [206] Постоянное обучение не только опирается на ИКТ, оно также требует эмоционального фактора, чтобы мотивировать бенефициаров к участию и развитию чувства собственности. Президент Джулиус К. Ньерере однажды заявил, что люди должны участвовать в рассмотрении, планировании и реализации своего развития (в Африканском национальном союзе Танганьики, 1971). [207] Следовательно, развитие может быть достигнуто только тогда, когда люди развивают себя. Это было осознано не только социалистическими и коммунистическими странами, но и капиталистическими странами, такими как Сингапур и Южная Корея. Саморазвитие обычно сопровождается социальной мобилизацией со стороны политических партий, неправительственных организаций и работников академической сферы.
Ученые предложили категории для анализа изменений, присутствующих в секторах исследований и политики. Отсутствие согласия между эффективностью политики коммуникации в области развития возникает из-за неосознанной связи между важностью исследований и разработок для разработки политики. [208] По сравнению с Европой, Соединенными Штатами и Латинской Америкой, проблемы передачи знаний и технологий были решены на переднем крае внимания в экономической, социальной и промышленной политике. [209]
Практика или союз исследований и практики, по мнению Флор (1991) [81] , необходимы для решения насущных социальных проблем, которые терзают общество. Однако существуют факторы, которые задерживают ее реализацию. По данным Виртуального института ЮНКТАД (2006), между исследователями и политиками по-прежнему существует огромный разрыв в коммуникации. Со стороны политиков информация о текущих исследователях едва доходит до них. Исследователи, с другой стороны, не осведомлены и не знают о самой важной политике, которая могла бы внести такой большой вклад в исследование. Вот некоторые общие причины большого разрыва между ними: [210] Политики обращаются в первую очередь к международным организациям, международным исследовательским институтам или к своим собственным техническим экспертам или дипломатическим миссиям за информацией и анализом в качестве политических вкладов. Местные университеты и исследовательские институты могут иметь потенциал, но часто не могут сотрудничать с политиками. Политики считают авторитет исследователей и результаты исследований ключевым требованием для сотрудничества. У правительств нет систематических процедур относительно того, к каким исследовательским институтам обращаться, а также когда и как устанавливать контакт с исследователями. Данные, необходимые для информированного исследования, могут отсутствовать или быть недоступными. Поэтому совместный семинар ЮНКТАД-ВТО-МТЦ по анализу торговой политики направил эти рекомендации как для исследовательских институтов, так и для органов, принимающих решения: [210]
Как исследователь: Постарайтесь распространить информацию о текущих исследовательских проектах как можно шире: Приглашайте заинтересованных государственных служащих на конференции или презентации исследований или организуйте специальные мероприятия, объединяющие политиков и исследователей. Отправляйте заметки и рефераты в соответствующие министерства. Распространяйте исследования среди государственных учреждений, а также среди НПО, которые также могут быть среди его пользователей. Будьте готовы обсудить текущую работу с политиками после установления первоначальных контактов. Постарайтесь установить прямой контакт, например, с переговорщиками, предоставив им краткие заметки/рефераты соответствующих результатов исследований. Установите контакт и постройте долгосрочное сотрудничество с соответствующими министерствами. Начало может быть облегчено, если в министерстве будет «чемпион». Однако исследователю/исследовательскому учреждению, возможно, придется избегать слишком тесной идентификации с «чемпионом» и, следовательно, слишком большой зависимости от эволюции статуса «чемпиона». Доступ к высокопоставленным должностным лицам в министерствах может быть облегчен путем привлечения представителей высшего уровня в университетах (деканов, проректоров...) к установлению и поддержанию контактов. Однако более децентрализованное сотрудничество также может быть продуктивным, если процедуры в университете, как правило, очень иерархичны и бюрократичны. Как политик: привлекайте политиков к исследованиям. Политики, с которыми консультируются на начальных этапах исследовательского проекта, как правило, более открыты, поскольку они могут активно участвовать и, следовательно, быть заинтересованными в формировании вопросов исследования, и, таким образом, также брать на себя «владение» исследованием. Регулярное взаимодействие в ходе исследовательского проекта может помочь скорректировать исследуемые вопросы и используемые инструменты в соответствии с потребностями политиков. Убедитесь, что ваши исследования затрагивают вопросы, имеющие политическое значение для вашей страны, обратившись в постоянные представительства в Женеве, которые могут выступать в качестве посредников, предоставляя информацию о текущих вопросах исследования, имеющих политическое значение.
Произошел сдвиг в разработке политики от академических источников к развитию отношений между правительством, академическими кругами и промышленностью, и ученые часто называют это «моделью тройной спирали». Генри Ицковиц определяет ее как «спиральную модель инноваций, которая охватывает множественные взаимные отношения на разных этапах процесса капитализации знаний». [205] Ицковиц и Мело (2004) заявили, что, признавая, что университет является источником новых знаний, промышленность является практической площадкой для технологий и развития, а также поддерживающей ролью правительства как разработчиков политики. Важность сотрудничества является успешной моделью в любом управлении проектами. Тем более, когда применяется целостный подход к разработке политики, это может быть решением для решения сложности реализации политики, поскольку все заинтересованные стороны должны участвовать, начиная с концептуализации, планирования, формулирования политики и ее реализации. [205]
Нора Кебрал (1971) определяет коммуникацию в целях развития как «искусство и науку человеческого общения, применяемые для быстрого преобразования страны и массы ее населения из нищеты в динамичное состояние экономического роста, которое делает возможным большее социальное равенство и большую реализацию человеческого потенциала». [211]
Основная характеристика, которая отличает коммуникацию развития от традиционных взглядов на массовую коммуникацию, — это ее целевая природа. По мнению Флора, политика, будучи руководящими принципами, подразумевает, что определенные направления уже приняты. Коммуникация развития и науки о политике исходят из одного и того же обоснования, которое заключается в необходимости активного применения формы знаний и принципов социальных наук для решения масштабных общественных проблем в условиях социальных изменений. [81]
Мелафопулос (2008) представил два режима или подхода к коммуникации в целях развития: монологический режим и диалогический режим. Монологический режим связан с точкой зрения «диффузии» в соответствии с односторонней моделью коммуникации. Цель этого режима — распространять информацию и сообщения, чтобы убедить получателей в предполагаемых изменениях. Короче говоря, коммуникация позиционируется как (1) информирование и (2) убеждение. В этой модели обратная связь усиливается и консервируется, позволяя отправителю уточнить свое убедительное сообщение. С другой стороны, диалогический режим связан с парадигмой участия, которая следует модели двусторонней коммуникации. Он стремится создать благоприятную среду, в которой заинтересованные стороны участвуют на всех этапах проекта от определений до внедрения решений. Эта модель стремится использовать коммуникацию (1) для оценки и (2) для расширения прав и возможностей. Использование диалогического общения прокладывает путь к построению доверия и понимания, что является ключом к участию и, в конечном итоге, к расширению прав и возможностей людей на низовом уровне. [2]
Достижение развития в сообществе — это сотрудничество между различными заинтересованными сторонами. Коммуникация развития полагает, что для того, чтобы иметь подлинное развитие, это желание улучшить и поднять свою жизнь должно исходить с низового уровня; оно должно исходить от людей. Коммуникация развития дает людям возможность поверить в себя, что они могут что-то сделать, чтобы облегчить свой уровень жизни. В своей книге «Введение в коммуникацию развития» Онгкико и Флор (2006) утверждали, что коммуникация развития подразумевает мотивацию отдельных лиц и групп людей, таких как фермеры, рыбаки, рабочие, домохозяйки и молодежь, к изменению своих привычек, своего образа жизни, своего образа мышления и своего способа ведения дел. Это еще раз доказывает, что коммуникация развития — это не просто предоставление фактов и информации, а ее цель — убедить людей стать активными участниками достижения своих целей.
Политические науки относятся к научному изучению политики и ее разработки. Политика относится к кластеру решений с определенной целью и аудиторией в виду. Слово «наука» используется, чтобы предложить использование эмпирических данных, собранных в результате систематического наблюдения. Множественная форма (науки) используется, чтобы подчеркнуть междисциплинарный характер этой области (Аллен, 1978). Политическая наука была задумана для того, чтобы справиться с быстро меняющимся ландшафтом нашего общества. Из-за этих изменений, которые они назвали «турбулентным полем», традиционная методология социальных наук уже считалась неадекватной для решения сегодняшних общественных проблем (Аллен, 1978). Цель политических наук заключается в разработке и предоставлении конкретных решений растущих проблем, вызванных технологическим прогрессом. [212]
Политические науки занимаются знанием процессов принятия решений в общественном и гражданском порядке. Знание процесса принятия решений подразумевает систематические, эмпирические исследования того, как разрабатываются и реализуются политические решения. Когда знание систематическое, оно выходит за рамки афористических замечаний, разбросанных по литературе «мудрости» прошлого. [212]
Развитие коммуникации и политических наук является двумя важнейшими элементами в решении повторяющихся дилемм, особенно в странах третьего мира.
В книге Флора « Развивающиеся общества в информационную эпоху: критическая перспектива » он упомянул саммит стран G7/G8 на Окинаве 2000 года, на котором информационно-коммуникационные технологии или ИКТ были названы «одной из самых мощных сил в формировании XXI века... быстро становящейся жизненно важным двигателем роста мировой экономики». На саммите также осудили существование цифрового разрыва между богатыми и бедными странами и то, что главная задача, стоящая сегодня, — преодолеть эту расширяющуюся пропасть. Информационная эпоха, так называемая третья эра человеческой цивилизации, является всепроникающим социальным явлением, глобальной средой. В информационную эпоху капитал становится менее важным, чем информация. Фактически, информация становится «основным ресурсом». Наблюдается глобальный сдвиг в ресурсах власти от земли, труда и капитала к информации. Изменение больше касается природы ресурсов, которые контролируются. [213]
Как заявил Флор, «информатизация приходит с информационным веком. Все аспекты общества – политика, культура, бизнес и экономика – становятся все более информационно-ориентированными. Информация порождает экономики и общества, в которых информация, естественно, становится доминирующим товаром или ресурсом. Сопутствующей информатизации является глобализация экономики. Коммуникационная или информационная революция, как правило, сокращает размеры мира, образно говоря. Мгновенная связь между двумя людьми, находящимися на противоположных концах земного шара, является обычным явлением. Расстояние больше не является второстепенным фактором в общении».
Информационное общество следует отличать от информационного века . Информационное общество относится к социальной системе, в то время как информационный век относится к эпохе человеческой цивилизации, всемирному явлению. Люди могут жить в информационный век, но не в информационном обществе. Наблюдения также указывают на то, что тенденция к информационным обществам может быть обнаружена в странах третьего мира. Например, в Азии определенные тенденции, которые безразличны к политическим событиям, показывают, что Азия движется в этом направлении. Эти тенденции включают: растущий спрос на мобильные устройства и программное обеспечение, широкополосный доступ, Wi-Fi, услуги Wi-Max и даже онлайн-образовательные программы. [213]
«Контроль достигается посредством коммуникации. Норберт Винер, отец кибернетики , приравнял коммуникацию к контролю и заметил, что она отрицательно связана с энтропией, тенденцией всех систем к разрушению. Эта функция или связь усиливается в информационную эпоху». Таким образом, в информационную эпоху, по-видимому, существует положительная корреляция между информацией и властью, между коммуникацией и властью. Логическим следствием этого является тяготение групп с особыми интересами к индустрии коммуникации/информации и безумная борьба за коммуникационные ресурсы. Те, кто получит доступ к большему количеству ресурсов, по понятным причинам будут обладать большей политической и экономической властью . Они могут, в свою очередь, увековечить это состояние, определяя благоприятные общественные структуры. По словам Флора, информация, традиционно определяемая, — это то, что способствует снижению неопределенности. Хотя это определение технически точно, оно игнорирует социальное измерение информации. «Именно социальная функция добавляет ценность информации и дает тем, кто ею владеет, преимущество перед теми, кто ею не владеет. Таким образом, информацию следует рассматривать прежде всего как ресурс. Как и в случае с другими ресурсами, существует тенденция к тому, что другие эксплуататорские группы накапливают информацию и используют ее для продвижения своих интересов. В настоящее время информация ассоциируется с влиянием и властью. Теперь она рассматривается как доминирующий товар под контролем и манипуляцией элиты». Он также отметил, что «информационные ресурсы должны вносить больший вклад в равенство, чем в эксплуатацию, в гармонию, чем в конфликт, в взаимодополняемость, чем в доминирование, в интеграцию, чем в сегрегацию, в участие, чем в элитизм , в развитие коренных народов, чем в зависимость, и в конвергенцию, чем в дивергенцию». [213]
Доступность информации может быть функцией доступности средств массовой информации, новых средств массовой информации и других каналов информации. Доступность средств коммуникации, очевидно, является предпосылкой доступа. Для сообществ, в которых средства массовой информации относительно недоступны, доступ к средствам коммуникации в значительной степени затруднен.
Напротив, коммуникация в целях развития также может быть ключом к более демократическим обществам. Демократия была преобладающей философией во многих странах в последние годы. Однако до сих пор то, как демократические институты влияют на благосостояние людей, в частности на здоровье людей, все еще является предметом споров. Существующие доказательства не являются надежными или весомыми для предоставления критического понимания значения демократических институтов для достижения лучшей продолжительности жизни и снижения смертности (Besley и Kudamatsu, 2006). Ожидаемая продолжительность жизни резко возросла, а смертность значительно снизилась за эти годы. Такой прогресс в основном приписывался увеличению дохода на душу населения (Li и Zhu, 2006), улучшению медицинских технологий и вмешательств (Papageorgiou et al., 2007) и укреплению глобального сотрудничества (Elobu et al., 2014, Chu et al., 2014) и т. д. Предыдущая литература также отдавала предпочтение более демократическим правительствам в максимизации производительности систем здравоохранения; и, следовательно, улучшении результатов в области здравоохранения. С этой точки зрения, результаты в области здравоохранения достигаются лучше, поскольку правительства контролируются большинством, лидеры несут большую ответственность за благо всех, а не за мелкие группы общества, а механизмы отбора компетентных лидеров для реализации политики считаются более сильными. Несмотря на доказательства ее значимости, некоторые все еще утверждают, что демократия может быть успешной в оказании положительного воздействия только при соблюдении надлежащих условий. Например, польская система здравоохранения 1983 года перешла от коммунистической модели без врачей общей практики к модели, в которой врачи в поликлиниках предоставляли бесплатную медицинскую помощь. Первая система тогда воспринималась как лучшая, поскольку вторая создавала больше возможностей для взяточничества; отсюда и увеличение неравномерного доступа к здравоохранению (Scully, 2007). В последнее время большинство систем здравоохранения перешли к континууму частных или рыночных систем здравоохранения, подобных Соединенным Штатам, и государственных или государственных систем здравоохранения, подобных Соединенному Королевству (Chernichovsky, 1995). Такие переходы также могут быть в значительной степени обусловлены переходами в политических государствах. В рыночной/частной системе здравоохранения, похожей на систему здравоохранения США, медицинская помощь предоставляется частными врачами, а также частными и государственными больницами, и пациенты имеют свободный выбор врачей. Кроме того, большинство людей получают медицинское страхование через свое рабочее место, и медицинское страхование предоставляется несколькими сторонними страховщиками (Черничовский, 1995). С другой стороны, плановые/государственные системы здравоохранения, такие как в Соединенном Королевстве, ожидают, что здравоохранение является правом (Черничовский, 1995). Таким образом, потребности в здравоохранении обеспечиваются напрямую через бюджетирование и управление поставщиками. Страны с низким и средним уровнем дохода (СНСД) находятся между этими континуумами. В большинстве СНСД различные реформы и переходы в системе здравоохранения уже были проведены. Несмотря на такие переходы,они по-прежнему сталкиваются с более низкими показателями здоровья и состояниями здоровья, которые намного превышают целевые показатели здоровья. Следовательно, действительно ли демократия имеет значение или она просто служит посредником для общественного и политического прогресса? Некоторые утверждали, что для достижения таких достижений демократии сначала должны быть созданы надлежащие условия. Коммуникация по вопросам развития может служить инструментом для обеспечения согласованности видений страны, шагом к созданию таких надлежащих условий.
В информационную эпоху технологический рост является важнейшей движущей силой экономического прогресса, вовлечения граждан и создания рабочих мест. Информационные и коммуникационные технологии (ИКТ) формируют многие аспекты мировой экономики, правительств и обществ. Развивающиеся страны также признают важность привлечения различных заинтересованных сторон для использования преобразующей силы ИКТ для предоставления более эффективных услуг, ускорения экономического развития и укрепления социальных сетей. При правильном и эффективном осуществлении инвестиции в инфраструктуру ИКТ и реформа политики могут способствовать сокращению бедности и общему процветанию.
Стратегия сектора информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) Группы Всемирного банка [214] , принятая в 2012 году, направлена на помощь развивающимся странам в использовании потенциала ИКТ для улучшения предоставления государственных услуг, стимулирования инноваций и повышения производительности, а также повышения конкурентоспособности. В рамках стратегии Всемирный банк, Международная финансовая корпорация (МФК) и Многостороннее агентство по инвестиционным гарантиям (МИГА) сосредоточены на трех приоритетах: (1) Трансформация , делая разработки более открытыми и подотчетными и улучшая предоставление услуг; (2) Связь , расширяя доступный доступ к широкополосной связи, в том числе для женщин, инвалидов, неблагополучных сообществ и людей, живущих в отдаленных и сельских районах; и (3) Инновации , развивая конкурентоспособные отрасли на основе ИТ и способствуя инновациям в области ИКТ с упором на создание рабочих мест. [215]
Зарождающиеся технологии, такие как виртуальная реальность и искусственный интеллект, также должны изменить ландшафт развития. Организация Объединенных Наций в рамках своего проекта Virtual Reality Series Project использовала виртуальную реальность для создания платформ для пропаганды, повышения осведомленности и сбора средств. [216] Ее VR-продукция под названием Clouds over Sidra заслужила похвалы за то, что пролила свет на условия жизни около 84 000 сирийских беженцев в лагере Заатари в Иордании. HTC, разработчик системы Vive VR, также поддерживает Цели устойчивого развития ООН через свою программу «VR for Impact», которая стремится «совместно создать путь к глобальному миру и процветанию». [217] С точки зрения политических последствий, ожидается, что захватывающий опыт, создаваемый VR, «поднимет голоса тех, кто часто не имеет права голоса, напрямую вовлекая голоса людей в процесс принятия решений». [218]
Стремительная трансформация технологий произвела революцию в способе нашего общения. В результате все больше людей становятся «проводными», что означает подключение к Интернету. Взрыв информации создает взаимосвязанную глобальную деревню, где каждый может легко подключиться и вести бизнес в мгновение ока. Однако этот взрыв информации увеличил разрыв между информационно богатыми и информационно бедными, создав цифровое неравенство. Группы или сообщества, которые могут позволить себе технологии и имеют полный доступ к Интернету, являются информационно богатыми, в то время как неимущие являются информационно бедными. [213]
В своей книге «Развитие обществ в информационную эпоху » Александр Флор разъяснил, что цифровое неравенство возникает из информационно-зависимой социальной среды. Он также подчеркнул, что «разрыв еще больше усугубляется доминирующей системой между имущими и неимущими». [213] В исследовании, проведенном доктором Александром Флором с 1983 по 1986 год по расширению разрыва и его влиянию на сельскохозяйственный сектор, он обнаружил, что «информационно богатые становятся еще богаче, а информационно бедные становятся еще беднее». [219]
Хотя дискурс коммуникации в целях развития может признавать важность учета гендера в процессе социальных изменений, организационные структуры и нормы могут препятствовать успешной реализации проектов. Несмотря на значительное внимание, уделяемое женщинам в проектах в области здравоохранения, питания и народонаселения, условия жизни женщин не улучшились. Однако эту неудачу не следует приписывать как прямое следствие коммуникации в целях развития. Скорее, проблемные условия жизни женщин, а также вмешательства, направленные на их решение, должны быть помещены в более широкий контекст дискурса и практики, которые отдают предпочтение индивидуальному потреблению и структурной приватизации в стратегиях социальных изменений (Watkins, 1999, 63).
Худа и Сингх (2012) отмечают, что многие феминистские ученые признают, что ежедневное участие женщин в процессе коммуникации имеет важное значение. Участие женщин в выражении своего мнения в институтах и системах, которые управляют их жизнью, необходимо не только для признания того, что участие является основным правом человека, но и для перераспределения политической власти в пользу обездоленных групп. Участие в принятии решений в первую очередь связано с противостоянием гегемонистским структурам власти — на местном, национальном и глобальном уровнях (Шет, 1997). Это политическое действие, политическая борьба, борьба, которая ведется не только между государствами, но и между людьми. Действительно, Вонг (2012) показывает, почему дискурс гендера важен в ИКТ для развития. Вонг (2012) цитирует Resurreccion (2011) [220], который подчеркивает, что доступ к ИКТ и их использование определяются гендером, поскольку гендер влияет на то, как распределяются выгоды, затраты и риски ИКТ между женщинами и мужчинами и внутри них. Как отметил Котари (1985), [221] коммуникации не рассматриваются как информатика (отдельно), а как политика в вопросах расширения прав и возможностей.
Информация и связь, продовольственная безопасность и питание, а также гендерное равенство являются тесно связанными измерениями развития сельских районов, согласно проекту Продовольственной и сельскохозяйственной организации (ФАО)-Dimity, 2011. [222] Жизненно важный вклад женщин в сельскохозяйственную сферу в развивающихся обществах невозможно переоценить. Крайне важно предоставить сельским женщинам доступ к тем же ресурсам и возможностям, что и мужчинам, чтобы быть более продуктивными. Чтобы достичь повышенной производительности и лучшей производительности, женщинам необходимо предоставить доступ к информации, знаниям и принятию решений. Однако Худа и Сингх (2011) полагают, что в отношении воздействия технологий на женщин наблюдается тенденция со стороны правительств и агентств по развитию рассматривать технологии как нейтральные, не имеющие ценности, не принимая во внимание социальные, экологические и экономические последствия внедряемой технологии. Распространенное предположение в отношении технологий заключается в том, что само по себе существование технологии будет способствовать повышению компетентности и, таким образом, принесет женщинам расширение прав и возможностей и возмещение. Вонг (2012) [223] показывает, что ограниченный доступ к активам, гендерно-предвзятые институциональные механизмы и неблагоприятные социальные структуры снизили способность женщин использовать ИКТ для решения проблемы изменения климата. По мнению Худы и Сингха (2011), акцент на компетентности и возможностях ИКТ ставит под угрозу проблемы, связанные с равенством. В любом случае, социальное равенство требует обеспечения равных возможностей для женщин. Поэтому равенство женщин должно быть интегрировано в качестве краеугольного камня любой стратегии развития и коммуникации. При рассмотрении этих ограничений Вонг (2012) излагает четыре предложения по расширению цифровых прав и возможностей, которые могут сделать вмешательства «ИКТ в изменение климата» более гендерно-чувствительными:
(1) Контекстуализация гендерного мейнстриминга : гендерный мейнстриминг помогает интегрировать гендерный анализ в политику ИКТ. Он признает, что мужчины и женщины воспринимают и получают информацию по-разному, и что это требует различных подходов к адаптации. Однако попытка перепозиционировать женщин и девочек как «экоопекунов» проблематична, поскольку это не отражает их защитную, а также разрушительную роль по отношению к природным ресурсам. Без решения проблемы неравных властных отношений между женщинами
и девочек, методы электронной адаптации также могут помочь воспроизвести межпоколенческое равенство.
(2) Усиление управления : создание новых и реформирование старых институциональных механизмов имеет важное значение для улучшения гендерной инклюзивности. Иногда необходимы вмешательства только для женщин, чтобы дать возможность ранее исключенным женщинам участвовать в решениях, связанных с ИКТ. Однако бедные и бессильные мужчины также должны иметь право голоса в политике изменения климата.
(3) Разработать гендерно-чувствительные механизмы финансирования : обеспечение адекватного финансирования для поддержки вмешательств в области ИКТ имеет решающее значение для расширения прав и возможностей женщин. Тем не менее, ориентация на женщин посредством проектов микрокредитования сопряжена с риском возложения на них дополнительного финансового бремени, и это требует серьезного пересмотра.
(4) Признать динамику структуры агентства : женщины являются активными агентами, но они социально ограничены в участии в решениях, связанных с ИКТ. Предпочтения женщин, институциональные механизмы и политика должны быть приняты во внимание для решения проблемы цифрового исключения.
Вонг (2012) считает, что принятие изложенных четырех предложений полезно для агентств по развитию, правительств и НПО для улучшения гендерных результатов от использования ИКТ в ответ на такую проблему, как изменение климата. Таким образом, коммуникация с гендерной точки зрения важна для борьбы с бедностью и для поддержки экономического расширения прав и возможностей женщин. Женщины, которые часто являются наиболее обездоленным полом в обществе, играют центральную роль в развитии, однако у них очень мало голоса в процессе планирования развития. Агентство США по международному развитию (USAID), Гендерное равенство и расширение прав и возможностей женщин [224] сообщает, что «хотя женщины составляют более 40 процентов рабочей силы в сельском хозяйстве, только от 3 до 20 процентов являются землевладельцами. В Африке предприятия, принадлежащие женщинам, составляют всего 10 процентов всех предприятий. В Южной Азии это число составляет всего 3 процента. И, несмотря на то, что они представляют половину населения мира, женщины составляют менее 20 процентов законодателей мира».
Продвижение гендерного равенства и расширение прав и возможностей женщин является важнейшим ключом к использованию человеческих ресурсов и капитала в огромных масштабах. По данным Всемирного банка, «страны с большим гендерным равенством более процветают и конкурентоспособны». Для роста сообществ необходимо разрабатывать и внедрять политику и стратегии гендерного равенства. Женщинам необходимо предоставить доступ к информации, технологиям и образованию. Они должны иметь равные права и равные возможности как предприниматели, наемные работники и лидеры нашего общества. Продвижение гендерного равенства — это прибыльная инвестиция, которую мы можем сделать для продвижения развития женщин.
С самого начала своего существования коммуникация в целях развития широко использовалась во многих регионах мира благодаря своему стратегическому направлению на облегчение жизни бедных путем распространения знаний и информации на ряд проектов и программ, направленных на создание устойчивой жизни. Таким образом, практика коммуникации в целях развития в различных регионах мира привела к ряду политических интеграций, отражающих ее основные цели для инклюзивного развития. Верная своему определению, коммуникация в целях развития, по словам С. Т. Кваме Боафо, автора статьи «Использование стратегий коммуникации в целях развития в африканских обществах: критическая перспектива», «является применением современных и традиционных коммуникационных технологий для содействия и улучшения процесса социально-экономических, политических и культурных изменений. Это запланированное, сознательное и систематизированное использование коммуникационных стратегий и процессов для преодоления информационных и поведенческих пробелов и для создания или поддержания климата, благоприятствующего процессу изменений и развития». [225] Однако само это определение не дает представления о том, что изменения следуют немедленно. Таким образом, Боафо далее сформулировал, что приведенное выше определение «не подразумевает, что коммуникация или информация сами по себе могут влиять на развитие или изменение без интегрированной и последовательно проводимой национальной политики развития». [225] Поэтому крайне важно, чтобы коммуникация в целях развития была неотъемлемым элементом в формулировании национальной политики, чтобы использовать ее полный потенциал. [225]
Христос поручил Апостолам проповедовать Благую Весть всему миру, и эта миссия распространяется на всех христиан сегодня. Поэтому общение является частью следования за Христом. Будучи приверженной распространению Благой Вести, Католическая Церковь всегда была на переднем крае общения — от устной проповеди, катехизации, личной дружбы, собраний малых или больших групп (открыто или тайно, где христиане подвергаются преследованиям, даже в настоящее время), ручного копирования на свитках папируса или пергамента, искусства, архитектуры, устных традиций, печати, театров, трех-медиа и онлайн и т. д.
Для академического обучения в католической среде Папские университеты в Риме предлагают курсы бакалавриата, лиценциата и докторантуры по церковным коммуникациям продолжительностью от трех до шести лет.
Следующие руководящие принципы и коммуникация в целом должны, как утверждает профессор Флор, «использоваться для служения другим» (глава 3, стр. 7). [3]
Коммуникации Католической Церкви на уровне Вселенской Церкви: Римская Курия Папы Римского
Римская курия [226] или центральный административный офис Папы Римского имеет Секретариат по коммуникациям, который координирует все медиа-реалии в Ватикане: [227] Папский совет по социальным коммуникациям Пресс-служба Святого Престола Интернет-служба Ватиканского радио Ватиканское телевидение Центр L'Osservatore Romano Ватиканская типография Фотослужба Издательский дом Ватикана
Эта установка в разной степени повторяется в странах по всему миру. Коммуникационная политика оставлена на региональный, национальный или приходской уровень, вместо того, чтобы иметь единую политику для Католической церкви во всем мире.
Было опубликовано множество документов в форме размышлений или руководств по различным темам, связанным с коммуникациями. [228] На этом веб-сайте один документ датируется 1936 годом, это энциклика Папы Пия XI под названием «Vigilanti Cura», в которой излагаются его мысли о «кино», поскольку оно влияет на моральную и религиозную жизнь христиан. [229]
Пример политики Католической Церкви в области коммуникаций на региональном уровне: CELAM
Consejo Episcopal LatinoAmericano (CELAM) — это зонтичная организация 22 епископальных конференций (групп католических епископов Латинской Америки и Карибского бассейна, обычно по странам). [230] Его офис находится в Боготе, Колумбия, и имеет Департамент коммуникаций и прессы. [231]
Хотя на веб-сайте CELAM не размещена Политика в области коммуникаций (и ее невозможно найти в Интернете), есть ссылка на презентацию четырех программ Департамента. [232] Конкретные цели, содержащиеся в ней, можно рассматривать как общие директивы, указывающие на то, что должны предпринять различные низшие уровни церковной организации (далее следует мой собственный перевод с испанского): Общие коммуникационные усилия в общении и диалоге для формирования братства и выражения в общении для развития культуры встречи и провозглашения благой вести Общение для преобразования реальности для полноты жизни наших народов Межведомственное общение и диалог (внутри Церкви)
CELAM находится на очень широком уровне, охватывая часть Северной Америки (Мексика), всю Центральную и Южную Америку и Карибские острова. Для церковных документов на высоком уровне вполне типично уделять большое внимание принципам, целям и обобщенным директивам; в то время как конкретная политика коммуникаций будет оставлена на местном уровне.
Пример политики Католической церкви в области коммуникаций на национальном уровне: Руководство USCCB по социальным сетям
Конференция католических епископов Соединенных Штатов (USCCB) «является собранием иерархии Соединенных Штатов и Виргинских островов США, которые совместно выполняют определенные пастырские функции от имени христианских верующих Соединенных Штатов. [233] Как говорится во Введении, «Эти руководящие принципы предлагаются как синтез передовой практики. Они включают в себя материал, собранный из церковных организаций, коммерческих корпораций и некоммерческих организаций», представленный как помощь в разработке местной или организационной политики коммуникаций, когда речь идет о социальных сетях. [234] Она начинается с руководящих принципов, цитирующих Папу Франциска: «Коммуникация — это средство выражения миссионерского призвания всей Церкви; сегодня социальные сети являются одним из способов испытать этот призыв открыть для себя красоту веры, красоту встречи со Христом. В области коммуникаций нам также нужна Церковь, способная приносить тепло и волновать сердца». [235]
Социальные сети — мощный инструмент, меняющий способ общения людей. Папа Бенедикт XVI говорит, что Церковь должна быть вовлечена в социальные сети, чтобы продвигать свою миссию распространения Благой Вести, в то же время поощряя уважение и диалог, настоящую дружбу. [236] Кроме того, Церковь поощряет ответственное использование этих социальных сетей, среди возможностей и проблем, когда речь идет о видимости, сообществе и подотчетности. [233]
Документ USCCB пытается охватить все области социальных сетей, предлагая следующие элементы, которые следует включить в разработку руководящих принципов приходами или другими церковными организациями: определить границы, включить примеры кодексов поведения, определить инструкции, рекомендации по работе с правонарушителями, предоставить доверенные сайты и напомнить администраторам об их широкой аудитории. Руководящие принципы также предусмотрены для организационных и личных сайтов, а также для социальных сетей с несовершеннолетними.
Пример политики Католической церкви в области коммуникаций на местном уровне: Католическая церковь Святой Марии Магдалины в Симпсонвилле, Южная Каролина, США
Эти правила относятся к приходу:
Внутренняя коммуникация, например: Массовые объявления Приветствие/Информация для новичков Рассылка прихожанам Электронная почта Приходской бюллетень Приходские мероприятия для прихожан Распространяемые материалы
и Внешние коммуникации, такие как: Вывеска на приходской вывеске Интервью в СМИ Приходские мероприятия, открытые для публики Приходской веб-сайт Пресс-релизы Социальные сети Общественные призывы [237]
Будучи приходом, обслуживающим прихожан, католическая церковь Святой Марии Магдалины пытается прояснить процедуры, которые сделают процессы коммуникации максимально эффективными. Документ довольно подробный, что позволяет читателю (будь то сотрудник прихода или общественность) точно знать, как действовать в каждом конкретном случае.
Международная коммуникация , интеллектуальная область, которая занимается вопросами массовой коммуникации на глобальном уровне, иногда также называется развитием коммуникации. Эта область включает в себя историю телеграфа , подводных кабелей связи , коротковолнового или международного вещания , спутникового телевидения и глобальных потоков средств массовой информации . Сегодня она включает в себя вопросы Интернета в глобальной перспективе и использование новых технологий, таких как мобильные телефоны . [238]
Информирование о рисках возникло в Соединенных Штатах, где усилия по очистке окружающей среды были реализованы посредством законодательства. Термины «информирование о рисках» и «управление рисками» были впервые использованы Уильямом Ракелсхаусом , первым администратором Агентства по охране окружающей среды США (EPA), которое было создано в 1970-х годах. [239] Информирование о рисках включает риски управленческих решений, риски внедрения и риски, связанные с существующими экологическими, медицинскими, политическими или социальными обстоятельствами. Например, в секторе здравоохранения коммуникация о рисках касается пандемий, стихийных бедствий, биотерроризма, загрязнения ресурсов и т. д. [240] Определения «риска» включают: «Идентификация и анализ, как качественный, так и количественный, вероятности возникновения опасного события, чрезмерного воздействия и тяжести травмы или заболевания, которые могут быть вызваны этим». — Американский национальный стандарт систем управления охраной труда и техникой безопасности (ANSI/AIHA Z10 – 2005): [241] «...вероятность того, что вещество или ситуация причинит вред при определенных условиях. Риск представляет собой сочетание двух факторов: (1) вероятность того, что произойдет неблагоприятное событие, и (2) последствия неблагоприятного события». — Рамочная основа управления экологическими рисками для здоровья (Президентская/Конгрессная комиссия по оценке рисков и управлению рисками, 1997): [241] «...вероятность (или вероятность) того, что в результате действия возникнет вредное последствие». — Справочник специалистов по безопасности (Филдс, 2008): [241]
Управление рисками было описано как: Оценки и решения, которые необходимы для преодоления рисков (Лундгрен и МакМэкин, 2004) [242] Планирование на случай кризиса, которое должно включать устранение рисков и предоставление организации, обществу или системе адекватного контроля [120] (Ферн-Бэнкс, 2007) [242] и Факторы, которые борются с кризисами с целью минимизации ущерба. (Комбс, 1999) [242]
Информирование о рисках включает важную информацию для управления рисками, как от органов власти к тем, кто подвержен риску, так и наоборот. [243]
Коммуникации по вопросам развития выигрывают от коммуникаций по вопросам рисков, когда последние разъясняют риски развития (или их отсутствия).
Развитие в сообществе критически наблюдалось не только заинтересованными сторонами, но и самой общественностью. Будучи одним из получателей общественных проектов, общественность следила за правительством в реализации проектов развития, которые оно реализует. Часть анализа в организации заключается в анализе того, как работает коммуникация в организации. Эти два аспекта связаны, как обсуждается ниже:
На Филиппинах в Среднесрочном плане развития на 2004–2010 годы Национального управления экономического развития говорится, что «успешная реализация плана зависит от поддержки всех секторов общества — законодательной власти, судебной системы, местных органов власти, средств массовой информации и всех секторов общества» [244] (NEDA, 2004).
В контексте Карноя и Сэмоффа (1990) они считали, что образование имеет большое значение как часть средств достижения социальной трансформации. Они подчеркивали, что «соответствующие идеи, ценности и мировоззрения будут разработаны так, что из процесса обучения появится новый человек — не просто с навыками, но и с пониманием своей собственной роли в мире». [245]
Более чем анализ того, как будет проходить процесс внедрения, также относительно отметить, кто будет доставлять сообщение, касающееся проекта развития. Именно здесь и играет роль коммуникация. Как упоминалось NEDA, СМИ сыграли важную роль в процессе доставки проектов развития. Благодаря широкому диапазону возможностей СМИ влиять и передавать информацию, они имеют возможность охватить общественность, связавшись с правительством, и наоборот.
Коммуникация проникает во все сферы развития. Коммуникация включает в себя средства массовой информации, телекоммуникации, информационно-коммуникационные технологии (ИКТ), организованное межличностное общение и все ресурсы, используемые обществом для обеспечения потока информации внутри него. Ее цели — информировать, обучать, убеждать, развлекать, мотивировать людей и вызывать изменение поведения, которое способствует национальному развитию. [246]
According to Fraser and Restrepo-Estrada (2001): "Communication succeeds when it is an integral part, from the very beginning, of a development programme, playing a full role during the identification of the problems and priorities, as well as during the detailed planning, implementation, and evaluation... communication needs clear objectives, identification of different audience groups... careful message design... and monitoring and feedback."[247]
As mentioned, delivery of development project can be achieved should proper communication will be used. In attaining such, an organization implementing the development project should consider the system to be used. An organization is where a system is being implemented. Its structure varied depending on the goals of the company, the image it portrays, and the quality it aims to achieve. Being a member of an organization, one has to know how the organization works.
This aim in knowing the technical-know-how within the organization leads to the concept of 'Organization Theory'. Later it becomes a 'social science discipline' which refers to "a body of thinking and writing that describes, explains and influences what goes on in organization". This leads to making this discipline as basis for exploring 'management and leadership theory' that enables the scholars to understand how an 'organization theory' works in the application of a certain system.[248]
Further, organizational theory (OT), according to Barzilai (2016), is the "study of organizations for the benefit of identifying common themes for the purpose of solving problems, maximizing efficiency and productivity, and meeting the needs of stakeholders".[249]
Thus, development communication interweaves with policy science and organizational theory for one reason: Development projects require an organization as deciding body in crafting policy leading to the attainment of the project and as implementor of the projects.
To affirm the interface, I reviewed the notions of development communication and policy sciences. Development education, a related and a younger discipline is shortly discussed. I also highlight the similarities of these fields.
Quebral (2012)[250] redefines development communication as "the science of human communication linked to the transition of communities from poverty in all its forms to a dynamic overall growth that fosters equity and the unfolding of individual potential" (p. 9).
Meanwhile, Guru (2016)[251] explains that development communication "(1) provides a conceptual and practical framework in accelerating development in all spheres of life; (2) includes the integration of planned, organized, and specific communication package into planning, programming, and implementation; (3)facilitates the flow of development education among various stakeholders; and (4) empowers marginalized individuals, groups, and organizations" (p. 101).
I thought that development education is just a function or a subset of development communication just like information, motivation, persuasion, among others. In fact, it is discipline in its own right that started in the 1990s. Bourn (2015)[252] describes it as "an education approach that (1) responds to issues of development, human rights, justice, and world citizenship; (2) presents an international development and human rights perspective within education in various parts of the world; (3) promotes voices and viewpoints of those who are excluded from an equal share in the benefits of international human development; (4) connects and compares development issues and challenges all over the world; (5) provides opportunities for people to reflect on their international roles and responsibilities with regard to issues of equality and justice in human development; and (6) narrates a new story of human development" (p. 47).
On the other hand, policy sciences or policy studies basically refer to the policy cycle, which involves "policy making, policy implementation, policy evaluation, and policy feedback" (Flynn and Asquer, 2017, p. 40).[253] Originally, it is a function of governance and, therefore the domain of government officials. However, with democracy as a form of government in many nations, it has also become the domain of the governed, hence, the term public policy. Most available literature on policy studies quote the definition developed by Hence Thomas Dye as "whatever governments choose to do or not to do."
However, Chakrabarty and Chand (2016)[254] argue that "[t]here cannot be a universal definition of policy although one can endure a near universal definition by highlighting its technical character" (p. 3). With these, they characterize Dye's definition as "functional in character" and contend that "governments are not at all free to choose because their choice is context-dependent and governed by the ideology they adhere to" (p. 4).
They raise the limitations Dye's definition: (1) does not reflect or represent the ideological goals of the government; (2) does not reflect the critical role of institutions; and (3) does not provide enough inputs to conceptualize public policy as an executive device and as a marker of ideology.
After presenting the etymology of "public" and "policy", they propose a layman's definition through an acronym: POLICY. PO stands for periodically organized, which suggests that policies are "constantly reinvented and transformed in accordance with changing social, economic, and political realities". To add, LI means legally induced, which suggests it cannot dispense "constitutions and other legal instruments in shaping policy." Lastly, CY means calculated yields, which implies that policies must be beneficial and profitable (p. 6).
With this, they propose a definition, that is, "[p]olicy being a functional design seeking to fulfill certain objectives on the basis of specific calculations of the pros and the cons, and this is naturally context-dependent" (p. 7). Hence, it has a dynamic character: (1) it considers the changing environment, and (2) it prioritizes public good.
They also enumerate the features of a policy: (1) intentional or deliberately designed to address societal issues; (2) a course of action with specific goals and objectives; (3) devised in response to a perceived need or demand or problem; (4)creates an environment in which various actors converge to develop policy designs; (5) an authoritative decision by the government (Chakbarty and Chand, 2016, p. 8).
Three broad and dynamic disciplines are presented. It is then instructive to highlight their commonalities or similarities to affirm their interface: (1) systematic (planned, organized, designed, or an approach); (2) change-oriented, preferably for the better if not the best (public good); (3) holistic and multidimensional; (4) pro-people or advocates of equity or social justice, and (5) largely participatory.
Development education, being the youngest field or discipline, has two distinct emphases: sustainable development and global citizenship (Bourn, 2015). A number of modifiers have come before the term development over time, but the most recent is sustainable, hence, the Sustainable Development Goals (SDGs). Guru (2016) defines it as "a vision of the future that provides necessary blueprint through which the developmental activities of individuals and institutions can be streamlined on the basis of ethical, humanitarian, and professional considerations" (p. 85). It has three dimensions: social, economic, and environmental (World Summit on Sustainable Development, 2002 in Guru, 2016). In fact, it is imperative for both development practitioners and policy makers to understand these dimensions.
In the context of globalization, the need for communication is increasing. Many countries has invested in developing their technology which in turns speed up the exchange of information across different countries. This has led to a more complex work context in different institutions especially in business, education, and non-profit organizations. Employees not only has to deal with a lot of things that are not present in a very homogenous environment like observing other religious holidays, communicating in different languages, and also understanding different preferences on certain things. In a multi-cultural environment, organizational culture becomes more complex.
There were countless of research that show how poor communication can lead to poor organizational performance.[citation needed] It is important for every organisation to develop an effective means to communicate internally and externally in the organization and find ways to develop a health knowledge sharing culture. Understanding the impact of globalisation is crucial for any organisation to be competitive in the global market. In this context, effective communication is expected to create a healthy organizational culture by providing necessary information that will bridge many gaps in the organization.
Flor (2007) noted that "communication and culture are inextricably linked" (p. 112). Seemingly, communication constitutes culture and vice versa in any organizational engagement internally and externally. From time immemorial, effective internal organizational communication which reduces uncertainties and increases productivity in the workplace has been the common goal of many organizations worldwide. Consequently, effective communication processes could mean effective communication policies are in place explicitly or have been legitimized in practice. Making this complicated is perceived in how decision-makers, policy experts and organizational members interact in furthering organizational communication processes. Flor (2007) describes potential complexities at work that could burden more than could help the organization's communication culture.
The really difficult part of communication work (and perhaps the most time consuming) is pleasing everybody from your superior, to the subject matter specialist and, finally, to the user whose opinions (and tastes) may altogether vary from those of the decision-maker. This potentially is the most time consuming particularly since, right or wrong, everyone believes that he is a communication expert (p.167-168).
The roots of participatory approaches in development communication according to Yoon (1996) can be found in the early years of the 1970s when many people in the development community began to question the top-down approach of development dominant in the 1950s and 60s which targeted the economic growth of countries as its main goal. Development according to Yoon (1996) was "thought to be triggered by the wide-scale diffusion and adoption of modern technologies". Such modernization Yoon (1996) further expounds, was planned in the national capitals under the guidance and direction of experts brought-in from developed countries. Often, the people in the villages who are the "objects" of these plans were the last to know when "strangers from the city turned-up, frequently unannounced, to survey land or look at project sites".[255] However, the demarcation of the First, Second and Third Worlds by the late 1960s to early 1980s has broken down and the cross-over centre-periphery can be found in every region, a need for a new concept of development which emphasizes cultural identity and multidimensionality is raised (Servaes and Malikhao, 2005). Servaes and Malikhao (2005) posit that the'global' world, in general as well as in its distinct regional and national entities, is confronted with multifaceted crises.[256] Apart from the obvious economic and financial crisis, they elaborate that one could also refer to social, ideological, moral, political, ethnic, ecological and security crises thus the previously held dependency perspective has become more difficult to support because of the growing interdependency of regions, nations and communities in the globalized world. A new viewpoint on development and social change has come to the forefront according to them which "the common starting point is the examination of the changes from 'bottom-up', from the self-development of the local community".
At first, speech, traditional and folk media, and group activities were considered the most appropriate instruments for supporting participatory communication hence, the practitioners in the mass media responded by innovating their own approach towards participatory communication (Yoon, 1996) which brought the emergence of community radios. The historical philosophy of community radio is to use this medium as the voice of the voiceless, the mouthpiece of the oppressed people and generally as a tool for development.[257] Yoon (1996) articulates that in community radios, the people "produced and voiced the programs which were focused on local issues which were the most current and important making way for participatory communication to be practiced at both the community or village level and at the broader regional or sub-regional level". Most of the successes of community broadcasting are to be found in the non-formal education sector (Beltran, 1993 in Yoon, 1996). Literacy programs have been effectively conducted via community radio and television stations. Other subjects covered by these stations include gender issues, farming, health, income-generation, workers' safety and occupational health, land tenure, and religious matters (Yoon, 1996).
Mhagama (2015) posits that participatory development projects such as community radio employ a participatory approach to decision making processes and enable marginalized people to "define their own development path through the identification and implementation of projects that are initiated by them". He stresses that "participatory communication gives the local community a right to freely share or exchange information and to reach a consensus on what they want to do or to be done and how to do it". Tamminga (1997) in Mhagama (2015) addresses that in community radio the dichotomy between the rich and the marginalized sectors like women, indigenous peoples and the poor is broken by "allowing listeners an opportunity to shape the medium to meet their own specific needs and breakdown the monopolies of knowledge and power that marginalize them politically, economically and socially". In one project of UNESCO in partnership with the Danish International Development Agency (DANIDA), and the Philippine government a participatory communication project using community radio dubbed as "Tambuli" (Tambuli is a Filipino term referring to a traditional way of calling villagers to an important meeting)(Jayaweera and Tabing, 1997) was launched in 1991.[258] According to Howley (2005) the project was able to make the community residents come to appreciate radio's potential as a forum to discuss issues of mutual concern allowing the local populations to give immediate and sustained feedback to local, regional and even national political leaders and authorities which afforded them greater opportunity to chart their own destiny.[259]
Howley (2010) as cited in Mhagama (2015) stressed that "community radio highlights people's ability to alter and rearrange existing media structures to better suit their needs".[260] This is made possible Servaes (1996) in Mhagama (2015) concludes because community radio allows non-professionals to participate in media production, management, and planning of the communication systems.
Flor (n. d., as cited in Academia, 2015) states that policy sciences and development communication have seemingly identical underlying function in society: to solve societal issues and make social change possible for the benefit of the greater majority. Development communication and policy sciences share key characteristics. First, both policy sciences and development communication are purposive. They serve specific and systematic functions to achieve a common goal which is to solve issues and problems in society in order to achieve change. Second, both policy sciences and development communication believe that, at times, power and corrupt practices in the government have the potential to undermine reasoned logic. This is evident in the commercialisation of mass media that advances profit over social responsibility. Thus, development communication and policy sciences have the role to combat such corrupt practices. The third characteristic that policy sciences and development communication share is to heed action for policies to take effect. Policies that remain in print/word without action is a futile enterprise. A policy to be effective needs to be implemented, monitored, assessed and sustained. For development communication and policy sciences to make great impact to the world, participation or engagement of stakeholders is necessary. Below is an analysis of a few studies that deal with how development communication relates with policy sciences, and how they fuse in order to effect change in the larger society. In a discussion on the policy sciences, Allen (1978, as cited in Flor, n. d.) states:
Since communication permeates every facet of a person's behaviour, the study of communication is no less than one way to study policy making. Communication is a useful concept precisely because it is one more handle whereby we can effectively study policy making. Communication is one of those few variables through which any policy decision is dependent (p.69).
Another example where development communication takes an important role is in the global health space. International organizations such as the World Health Organization, the Gavi Vaccine Alliance, ASEAN, and the United Nations have all used the principles of development communication to achieve global impacts. Specifically, on 8 August 1967, the Association of Southeast Asian Nations (ASEAN), which was then composed of Indonesia, Malaysia, the Philippines, Singapore, and Thailand was established with the signing of the ASEAN Declaration (Bangkok Declaration). In the succeeding years, other Southeast Asian countries have joined, including Brunei (1984), Viet Nam (1995), Lao PDR (1997), Myanmar (1997), and Cambodia (1999) (ASEAN 2012a: 1). It was established to accelerate the economic growth, social progress, and cultural development in the region; promote regional peace and stability; promote active collaboration and mutual assistance on matters of common interest; provide assistance to each other in the form of training and research facilities; and collaborate more effectively for the greater utilization of their agriculture and industries; among others (ASEAN 2012a: 1). Criticisms on the ASEAN have, however, noted various failures in the regionalism efforts in Southeast Asia. Previous studies have defined regionalism as "more than an institutional process of multilateral policy coordination and the negotiation of competing stakeholder interests... [It is a] collective and intersubjective identities" (Elliott 2003: 29–52). Recent regionalism efforts worldwide also worked either institutionally or through cooperation among governments (Anonymous2005: 2291–2313). Although some argues that the ASEAN's regionalism efforts were seen as more of cooperation among the governments rather than an institutional one, development communication can play a key role in bridging these countries and towards commitment to the Declaration.
The youths hold a pivotal role in making a difference in society. Being digital natives, they communicate efficiently, develop networks pervasively, and create, influence and change social norms and practices. In short, being communication natives who can create a collective voice, they have the power to influence policies and change perspectives deeply rooted in society. For instance, during disasters, the youths are viewed as passive victims with no role in communicating risks or preventing and responding to disasters. Since disaster management seems to be predominated by top-down strategies, not bottom-up, the youths are seen as weaklings who are at the receiving end of calamity relief operations. However, Mitchell, Haynes, Hall, Wei and Oven (2008) seem to have refuted this perception based on the findings of their case studies in El Salvador and New Orleans. Mitchell et al. (2008) concluded that children and youths can be potential informants within informal and formal risk communication networks. Their case studies have shown that:
children and youth can become effective conduits, vehicles and bridges as they are embedded within the household and community and can act as trusted two-way "translators" and communicators. Overall, children and youth were found to be effective communicators of risk when language barriers exist increasing the agency of young people, an outside agent has helped support the organization of youth groups, the community has strong social cohesion, and there is a level of distrust in political sources (such as police impunity) (p. 269).
In the Philippines, a study by Fernandez and Shaw (2013) found that even until today, "young people are not given an active role in (or worse, are excluded from) the action toward disaster risk reduction" (p. 135). Fernandez and Shaw's (2013) review of national policies of the Philippines related to youth council participation in disaster risk reduction (DRR) shows discrepancies between ideal scenarios and actual youth participation in DRR in practice. So much more needs to be done in engaging young people in helping build disaster resilient communities. However, although these discrepancies exist, there are many success stories of Filipino youths involved in development programs with the aim to prepare communities for disasters. The National Youth Commission (NYC, 2013) believed that children and youth are not just a vulnerable group, but can play vital roles in their communities to prepare for future disasters. For instance, the Tanay Mountaineers Youth Arm, a Ten Accomplished Youth Organization (TAYO) 2013 winner, has been responding to victims of disasters not only in Tanay, Rizal but even in Quezon Province since Typhoon Ondoy (Ketsana) hit their town in 2009 (Rappler.com, 2014). The local government of Tanay has tapped the Tanay Mountaineers as the official disaster response team of the municipality. Another TAYO 2013 winner, the Hayag Youth Organization, carried out the "Langoy para sa Kaluwasan," a Swim Camp Disaster Preparedness and Open Water Safety Training for children and youth from impoverished communities in Ormoc City, Leyte. This is in response to the fact that many youths in Ormoc still do not know how to swim apart from the fact that water safety skills are not taught to them in school (Rappler.com, 2014). Despite scepticism, there still exists a growing optimism that policy scientists and communication policy developers can help review and reaffirm existing youth policies in the Philippines in engaging youth groups themselves for DRR projects, among others. Fernandez and Shaw (2013) posited that open and engaging communication is necessary so that the youths become more involved in disaster management and risk reduction efforts in their communities.
Globalisation has been shaping this world into a small village. With this phenomenon comes urbanisation or massive urban planning that governments and private industries are advancing. With policies being created and governance being mandated, remote heartlands of countries are now slowly being transformed into urbanised places and spaces which in turn produce setbacks such as pollution, health issues and other social problems. However, one trend that is becoming popular in some countries is urban forestry which somehow demands for sound scientific information and public participation. According to Janse and Konijnendijk (2007), urban society's manifold perceptions, preferences and demands for urban forest goods and services indicate the necessity for socially inclusive policy planning processes. They said that successful policies can only be formulated by establishing close links with, for example, urban planning and municipal policies. Inherently, this means that close ties between research and policy are required. They discussed the outcomes of the NeighbourWoods research and development project in which a wide range of tools for public participation were tested in six urban woodland case-studies across Europe. Findings confirmed that a set of tools comprising a step-wise process from informing the public in an attractive way, collecting information on public opinion, towards fully participatory approaches such as direct involvement in decision-making is most likely to ensure socially inclusive planning. Communication with policy-makers requires a high degree of openness, clearly explaining every phase of the process, being open about each other's expectations, and developing relationships based on mutual trust (Janse & Konijnendijk, 2007).
Despite power issues that lurk in most organisations and governments, Development Communication and policy sciences seem to advance specific and systematic functions to achieve a common goal for the benefit of the majority. This is shown in an increasingly global India, whereby an agricultural community in Pune, Maharashtra was faced with losing farmland to urbanisation and devised an unusual solution (Sami, 2013). Pooling their land together, the farmers in this community leveraged their social and political networks to take advantage of the changing economic climate in Pune and built a mixed-use township on their 400 acres of farmland (Sami, 2013). They formed alliances with other stakeholders, both internally within the agricultural community and externally at the city and state levels. Sami (2013) concluded that "ad-hoc coalitions in the power and politics of urban processes in an Indian city have emerged as a result of a political will and leadership vacuum in Indian cities in the face of the changing focus and priorities of national and regional governments as well as a growing gap in urban service provision" (p. 151).
If highly urbanised and wealthy cities or countries are advancing urban agriculture, it cannot be denied that many of the Third World countries are also at par when it comes to improving agricultural processes and policies and in the informatisation of agriculture. In Malawi, one of the poorest regions in Africa, Agunga (2012) emphasised that the success rate of poverty-reduction programming could be greater if C4D education was provided for development decision-makers and field staff, especially agricultural extension workers. Agunga (2012) further stated that agricultural extension education can impact development by focusing on how C4D can strengthen agricultural extension performance. He implied that educating policymakers about C4D will increase donor investments in pilot C4D projects, a strengthening of agricultural extension systems, and success of poverty-reduction programs (Agunga, 2012).
In the Philippines, a book by Flor (2007) entitled Development Communication Praxis discussed a rice scandal such that in the last quarter of 1990, the Philippines groaned as the price of rice and other commodities went up. Flor (2007) said:
Rice farmers who were expected to gain from the situation were likewise disadvantaged. They were not able to sell their produce at reasonable prices. On one hand, their bumper crop entailed expensive inputs – certified high yielding varieties, irrigation, pesticides and fertilizer. On the other, middle men bought their harvest at cutthroat prices leaving them penniless and in debt... the nature of the rice industry is such that information, particularly market information, means money and power. For all practical purposes, the Philippine rice industry is controlled by a group of obscure Filipino-Chinese businessmen called the Binondo Rice Cartel... Employing a nationwide marketing network composed mainly of fellow Filipino-Chinese traders, the cartel has held a viselike grip over rice trading since the post World War II years that enable them to virtually dictate the buying price of dried paddy all over the country (pp. 114–115).
What was done when this happened? Did development communication come into the picture? Was change sought? There were a few discussions on alternatives such as proper use of funds since it was observed that international donations for the agricultural farmers were spent more on the informatisation of agriculture (increasing need for computers, logistical aids, etc.) instead of investing into more practical and realistic methods to empower the farmers and improve their farming methods. Attention was also given to the rise of white-collar jobs which was cutting down the numbers of agricultural farmers tilling the land (Flor, 2007). The youths became more attracted to the life in the city and to seek for office or desk jobs than remain in the province and till the farm. With this, Flor (2007) suggested policy rationalisation:
Rationalisation need not mean a reduction of monies awarded to the information sector. It primarily means the rearrangement of priorities and the increase of allotment to actual farming activities in the case of agriculture or to direct social services in the case of rural development. (p. 123).
However, with the seemingly hegemonic influence of the internet and the impact of globalisation, the field of agriculture needs to adapt to radical changes in society for it to become sustainable. As policy sciences and development communication suggest, the goal of communication and policies is to empower individuals or groups, and this empowerment necessitates crucial adaptation to an ever-changing world. This brought agriculture into another layer: e-agriculture. What is e-agriculture? The Food and Agriculture Organisation (FAO, 2013) defined this as: <block quote>An emerging field focusing on the enhancement of agricultural and rural development through improved information and communication processes. More specifically, e-Agriculture involves the conceptualization, design, development, evaluation and application of innovative ways to use information and communication technologies (ICT) in the rural domain, with a primary focus on agriculture (p. 1).
In a post on e-Agriculture webpage, Walter (2009), indicates that the Philippines has launched a Knowledge Working Towards Enhancing Agricultural Communities Program or K-Agrinet project with the aim to promoting the use of ICT to attain agricultural sustainability and competitiveness for the country's farmers. The project is a collaborative effort amongst the country's diverse agencies to utilize information technology (IT) as a tool to fast-track the dissemination of agriculture and natural resources information and technologies to farmers, upland dwellers, and rural entrepreneurs in the Philippines. The institutional key players in the agricultural and natural resource sectors are: (1) the e-Learning led by the Open Academy for Philippine Agriculture of the Department of Agriculture-Philippine Rice Research Institute (DA-PhilRice) which focuses on e-extension and distance learning for agriculture extension workers; (2) the e-Consortia led by the Department of Science and Technology-Philippine Council for Agriculture, Forestry and Natural Resources Research and Development (DOST-PCARRD) which intensifies technology and knowledge generation and exchange amongst existing partner R&D Institutions through improved ICT tools and applications; (3) the e-Farm also led by DOST-PCARRD that promotes e-commerce by initiating e- based farm to market opportunities through the FITS centers and their respective farmer-scientists; and lastly, (4) the e-Agrikultura led by the Department of Agrarian Reform (DAR) and Development Academy of the Philippines (DAP) tasked at mobilising and generating the participation of agrarian reform communities into the program (Walter, 2009, p. 1).
Indeed, the goal of C4D and e-agriculture is clear: to improve the lives of people especially the poor and the marginalised. This entails educating and empowering them for the impact of change to be sustainable.
Reports and studies show that women are mostly victims of many kinds of abuse. For instance, Kaunda (1990) described that a smallholder development strategy in Malawi, Africa puts emphasis on commercialization of agriculture, combined with decision making processes which are centralized in the bureaucracy, serving only to reproduce and perpetuate historical forms of social differentiation which are the basis of the women's subordination and/or subjugation.
However, it can be seen in the past few decades that women have been successful in championing a cause and in letting their voices be heard in the society. Women from all walks of life have been engaging themselves into some development projects. For Instance, in the Philippines, the World Food Programme (WFP, 2012) launched a project in the Philippine island of Mindanao to helping women kick start agriculture in the region by providing them with the training they need to become successful farmers. This shows that women can be empowered and independent – two qualities that development communication and policy sciences are championing. HumanaPeopletoPeople (2012) is also promoting gender equality in India, whereby, to release the empowerment of women, the women in their communities have formed coalitions such as women self-help groups focusing on community projects. The women are empowered to bargain, to have economic influence, to earn money for improvement of health and education of the family and to gain a stronger social standing.
Either in the First World or in the Third World nations, a huge number of women are making a difference in a lot of fields with the goal to contribute to character and nation-building. In the field of developing women's capacities to run and manage their small-medium enterprises (SMEs), Gail Romero, the founder and CEO for Collective Changes, has been providing effective technology platforms to business mentors for women's SMEs in developing nations.
Gail continues to drive support for empowering women in business and global recognition of the economic engine that women can provide to their nations. Gail is also Senior Advisor for MacKenzie-Romero Consulting, Executive Producer for Rainmakers TV and carried the title of Ambassador for Global Health for the American Cancer Society until August 2011. Gail has spent the last two decades creating and directing the development and integration of innovative economic ideas and campaigns and strategic alliances with policy makers to advance women in leadership throughout the world... She has held numerous corporate board positions for start-up companies and guided new social venture partnerships. She has served as a visiting professor and international speaker and presenter on social justice, women's issues and education. Gail is a recent TED Prize nominee for her work to leverage technology to grow women's business skills ("Advancing Women in Leadership", 2014).
Development communication and policy sciences have gone a long way to advancing the rights and freedom of people – children and youths, women, farmers, labourers, etc., with the goal that they become more informed and empowered to make decisions for themselves and their communities, to realise their full potential and to become a catalyst for change as Flor (2007) postulated.
Agenda setting is an important topic in the Development Communication and policy sciences because it sets problems and issues into policies. It sets the tone of how policies are crafted, based on the needs of the public. Equally important in this discussion is understanding the Agenda Setting Process by which problems and alternative solutions gain or lose public and elite attention (Birkland, 2011). It is in this area where individuals take collective action and vie for attention. According to Schattschneider (1960), groups that successfully describe a problem will also be the one to define the solutions to it, thereby prevailing in public debate.
Another idea offered by Schattschneider is the Theory of Group Mobilization & Participation in Agenda Setting wherein the issues are more likely to be elevated to agenda status if the scope of conflict is broadened. There are 2 ways to broaden an issue:
When powerful groups lose control of the agenda, they are said to enter into policy debates to gain attention (Baumgartner & Jones), while other groups do venue shopping and ally with those who are able to advance their issues.[261]
Levels of Agenda[261]
From the vast field of issues (Agenda Universe), groups push issues meriting public attention "within the legitimate jurisdiction of existing governmental authority" (Birkland, quoting Cobb and Elder), moving to the next level (Systemic Agenda). Ideas that gain active and serious consideration of decision/policy makers go the next level (Institutional Agenda). If acted upon, it reaches Decision Agenda—the last level in the policy making process. Within these levels there are push and pull actions that happen between and among interest groups in order to pursue or challenge such initiatives.
Process of Policy Development (also Stages of the Policy Cycle)[262]
It includes the following activities that sets off creation of policies:
{{cite journal}}: CS1 maint: multiple names: authors list (link){{cite book}}: CS1 maint: location missing publisher (link)