Бертран Барер де Вьезак ( французское произношение: [bɛʁtʁɑ̃ baʁɛʁ də vjøzak] , 10 сентября 1755 — 13 января 1841) — французский политик, масон , [1] журналист и один из самых видных членов Национального собрания , представляющий Равнину. (умеренная политическая фракция ) во время Французской революции . На Равнине доминировали радикальные монтаньяры и Барер, поскольку один из их лидеров поддержал создание Комитета общественной безопасности в апреле и армии санкюлотов в сентябре 1793 года. По словам Франсуа Бюзо , Барер был ответственен за господство террора. , как Робеспьер и Луи де Сен-Жюст . [a] [2] Весной 1794 года, после Фестиваля Высшего Существа , он стал противником Максимилиана Робеспьера и присоединился к перевороту, что привело к его падению.
Бетран Барер родился в Тарбе , коммуне, входящей в состав региона Гасконь . Имя Барер де Вьезак , которым он продолжал называть себя еще долгое время после отмены феодализма во Франции , произошло от небольшого феодального владения , принадлежавшего его отцу, Жану Бареру, который был адвокатом в Вьезаке (ныне Аржелес-Газост ). [3] [4] Мать Барера, Жанна-Катрин Марраст, принадлежала к старому дворянству. [5] Барер посещал приходскую школу, когда был ребенком, и к тому времени, когда он достиг совершеннолетия, его брат Жан-Пьер стал священником. [3] Позже Жан-Пьер получил место в Совете пятисот вместе с теми самыми людьми, которые отказались от любой мысли о принятии Бертрана Барера в качестве члена. [6]
После окончания приходской школы Барер поступил в колледж, прежде чем заняться своей карьерой в революционной политике. В 1770 году он начал адвокатскую практику в парламенте Тулузы , одном из самых знаменитых парламентов королевства. Барер добился значительных успехов в адвокатской деятельности и написал несколько небольших произведений, которые разослал в основные литературные общества юга Франции. Его слава как эссеиста привела к его избранию членом Академии цветочных игр Тулузы в 1788 году. Эта организация проводила ежегодное собрание, вызвавшее большой интерес для всего города, на котором за оды вручались золотые и серебряные цветы. , идиллии и красноречие. Хотя Барер так и не получил ни одной из этих наград, одно из его выступлений было отмечено с почетом. В Академии Цветочных игр Монтобана он был удостоен множества премий, в том числе одной за панегирик королю Людовику XII и другой за панегирик Франку де Помпиньяну . Вскоре после этого Барер написал диссертацию на старом камне, на котором были выгравированы три латинских слова. Это принесло ему место в Тулузской академии наук, надписей и вежливой литературы. [4]
В 1785 году Барер женился на девушке со значительным состоянием. В одной из своих работ под названием « Меланхолические страницы» Барер заявляет, что его брак «был одним из самых несчастливых из браков». [4] В 1789 году он был избран депутатом от поместья Бигор в Генеральных штатах – свой первый визит в Париж он совершил в предыдущем году. Барер де Вьезак сначала принадлежал к конституционной партии, но был известен не столько как спикер Национального учредительного собрания, сколько как журналист. По словам Франсуа Виктора Альфонса Олара , газета Барера « Point du Jour » обязана своей репутацией не столько собственным качествам, сколько изображению Барера в эскизе «Клятвы на теннисном корте» . Художник Жак-Луи Давид изобразил Барера, стоящего на коленях в углу и пишущего отчет о происходящем для потомков. [7]
Барер был избран депутатом Генеральных штатов в 1789 году и избран судьей Учредительного собрания в 1791 году .
Вскоре после бегства короля в Варенн (июнь 1791) Барер примкнул к республиканской партии и фельянам . Однако он продолжал поддерживать связь с герцогом Орлеанским , чью родную дочь Памелу он обучал . После того , как Учредительное собрание завершило свою сессию, он был назначен одним из судей вновь созданного кассационного суда с октября 1791 по сентябрь 1792 года.
В сентябре 1792 года он был избран в Национальный конвент департамента Верхние Пиренеи . [5] Барер был председателем Национального собрания и председательствовал на судебном процессе над Людовиком XVI в декабре 1792 г. - январе 93 г. [7] Он голосовал вместе с The Mountain за казнь короля «без апелляции и без промедления» и завершил свою речь. с: «дерево свободы растет только тогда, когда оно полито кровью тиранов». [8] [9]
Он был членом конституционного комитета, который разработал проект конституции жирондистов в феврале 1793 года. 18 марта Барер предложил создать Комитет общественной безопасности. 7 апреля Барер был избран в Комитет общественной безопасности . [10] Член «Равнины», [11] который не был связан ни с «Горой» , ни с жирондистами , он был первым членом, избранным в Комитет общественной безопасности, и одним из двух членов (вместе с Робертом Линдетом ), которые служили на нем в течение всего его существования. В этой роли он использовал свое красноречие и популярность в Конвенте, чтобы стать голосом Комитета. [12] Из 923 приказов, подписанных Комитетом общественной безопасности осенью 1793 года, Барер был автором или первым подписавшим 244, второй по величине после Карно , причем большинство его приказов касались деятельности полиции. [13] Большая часть Равнины была сформирована независимыми деятелями, такими как Барер, Камбон и Карно, но над ними доминировали радикальные Горы. [14]
Несмотря на свою популярность, наиболее радикальные революционеры считали Барера колеблющимся политиком, не имеющим истинных революционных идеалов. [12] Палмер (1949) проанализировал, что «его приверженность Революции, а не какой-либо отдельной фракции, отличала его от других крупных революционных деятелей». [12] Жан-Поль Марат использовал последнее издание своей газеты Publiciste de la République Française (№ 242, 14 июля 1793 г.), чтобы напрямую атаковать Барера:
Есть человек, которого я считаю самым опасным врагом Нации: я имею в виду Барера... Я убежден, что он играет обе стороны в каждом вопросе, пока не увидит, какая из них выйдет вперед. Он парализовал все энергичные усилия; он сковывает нас, чтобы задушить. [15]
1 августа по докладу Барера Конвент постановил систематическое уничтожение Вандеи. [16] 5 сентября 1793 года Барер подстрекал Французское национальное собрание речью, прославляющей террор и создание революционных армий санкюлотами :
Аристократы внутренних дел уже много дней обдумывают движение. Ну что ж! Они будут иметь это движение, но оно будет направлено против них самих! Она будет организована, упорядочена революционной армией, которая, наконец, выполнит то великое слово, которое она дала Парижской Коммуне : сделаем террор повесткой дня! [17] [18]
Барер заявил о поддержке Комитетом общественной безопасности мер, желаемых ассамблеей. Он представил указ, который был принят немедленно, о создании оплачиваемых вооруженных сил в 6000 человек и 1200 артиллеристов, «предназначенных для подавления контрреволюционеров, для исполнения там, где возникнет необходимость, революционных законов и мер общественной безопасности, которые декретируются Национальным собранием». Конвенции и защитить положения». [16] В прокламации Барер сказал:
Настало время, чтобы равенство подняло косу над всеми головами. Пришло время ужаснуть всех заговорщиков. Итак, законодатели, поставьте террор в порядок дня! Будем в революции, потому что повсюду наши враги плетут контрреволюцию. Лезвие закона должно нависнуть над всеми виновными.
12 октября, когда Эбер обвинил Марию-Антуанетту в инцесте с ее сыном, Робеспьер ужинал с Барером, Сен-Жюстом и Иоахимом Вилатом . Обсуждая этот вопрос, Робеспьер разбил вилкой тарелку и назвал Эбера «имбецием». [19] [20] [21]
Барер проголосовал за смерть 21 жирондиста в октябре 1793 года. Его роль главного пропагандиста на протяжении всего правления террора в сочетании с его лирическим красноречием привела к его прозвищу: « Анакреон гильотины». [22] Он изменил свою позицию, когда эбертисты призвали к новой революции в марте 1794 года; добровольческая гвардия и воинствующие санкюлоты быстро потеряли влияние. Его можно рассматривать как «флюгера» после изменения своего мнения о революционных армиях. [b] Летом он был одним из ведущих людей в борьбе за власть между Горой и Равниной, участвуя в падении Робеспьера . [27] Барер, оппортунист, сотрудничавший с тиранией, затем описал его как «сам Террор».
После января 1793 года Барер начал публично говорить о своей вновь обретенной вере в «религию отечества». [28] Он хотел, чтобы все верили в отечество, и призывал жителей Республики быть добродетельными гражданами. Барер в основном сосредоточился на четырех аспектах «религии отечества»: вера в то, что гражданин будет посвящен отечеству при рождении, затем гражданин должен полюбить отечество, республика будет учить людей добродетелям и отечеству. был бы учителем для всех. [9] Далее Барер заявил, что «Республика оставляет руководство вашими первыми годами вашим родителям, но как только ваш интеллект разовьется, она с гордостью заявляет о правах, которые она имеет над вами. Вы рождены для Республики и не из-за гордыни или деспотизма семей». [9] Он также утверждал, что, поскольку граждане рождены для Республики, они должны любить ее больше всего на свете. Барере рассудил, что со временем любовь к отечеству станет страстью каждого, и именно так народ Республики объединится. [10]
Барер также призвал к дальнейшему решению проблем национализма и патриотизма. Он сказал: «Я был революционером. Я конституционный гражданин». [28] Он выступал за свободу печати, слова и мысли. Барер считал, что национализм основан на безмерных эмоциях, которые можно пробудить только путем участия в национальных мероприятиях, таких как общественные мероприятия, фестивали и образование. [29] Он верил в единство через «разнообразие и компромисс». [29]
В 1793 и 1794 годах Барер сосредоточился на разговоре о своей доктрине, которая включала преподавание национального патриотизма через организованную систему всеобщего образования, широкое распространение патриотической преданности в стране и концепцию, согласно которой человек обязан своей нации своими заслугами. [12] Барер также заявил, что можно служить нации, отдавая свой труд, богатство, советы, силу и/или кровь. Поэтому служить отечеству могли люди всех полов и возрастов. [30] Он изложил свою новую веру в отечество, которая заменила национальную государственную религию, католицизм. [9] Барер пытался сделать национализм религией. Помимо заботы о отечестве, Барер верил во всеобщее начальное образование. Его влияние на образование сегодня заметно в американских школах, где они приносят клятву верности и учат алфавиту и таблице умножения. [9] Барер считал, что отечество может дать образование всем. 27 марта по предложению Барера революционная армия , в течение семи месяцев действовавшая в Париже и его окрестностях, была расформирована, за исключением артиллерии. [23] [24] [25] [26] Во время Фестиваля Высшего Существа Робеспьер подвергался критике не только со стороны Барера, но и со стороны Вадье, Куртуа и Фуше, других членов Комитета общей безопасности .
По мере развития 1794 года напряженность внутри Комитета общественного спасения, а также с другими комитетами и представителями Конвента в командировках росла.
Некоторые члены Комитета общественной безопасности, такие как Жан-Мари Колло д'Эрбуа и Бийо-Варенн , проводили агрессивные кампании террора. Другая клика в Комитете, состоявшая из Робеспьера, Кутона и Сен-Жюста, верила в свое собственное видение направления революции.
В своих мемуарах, написанных много лет спустя примерно в это же время, Барер описал Комитет общественной безопасности как имеющий по крайней мере три фракции:
В то же время Комитет общей безопасности , номинально полицейский комитет Национального собрания, увидел, что его место было заменено Законом 22 прериаля , в результате чего его члены, такие как Марк-Гийом Алексис Вадье и Жан-Пьер-Андре Амар, были обеспокоены своим положением. положение дел. [31] Именно эти законы привели к упорядочению Революционного трибунала и Большому террору, в ходе которого за последние семь недель перед 9 термидором Парижским трибуналом было казнено больше, чем за предыдущие четырнадцать месяцев. [32]
Наконец, агрессивные представители в командировке, в том числе Жозеф Фуше , были отозваны в Париж, чтобы предстать перед пристальным вниманием за свои действия в сельской местности, и все опасались за свою безопасность. [33]
В этой атмосфере Барер попытался найти компромисс между этими расколовшимися фракциями. 4 термидора Барер предложил помочь обеспечить соблюдение Вентозских указов в обмен на согласие не проводить чистку Национального собрания. Эти указы, программа конфискации собственности, которая не получила особой поддержки в предыдущие четыре месяца, были встречены Кутоном и Сен-Жюстом с осторожным оптимизмом.
Однако на следующий день на совместном заседании комитетов Робеспьер еще раз заявил о своей приверженности очищению комитетов от потенциальных, хотя и неназванных врагов. [34] Сен-Жюст заявил на переговорах с Барером, что он готов пойти на уступки по подчиненному положению Комитета общей безопасности. [35] [36]
Робеспьер продолжал идти по этому пути до 8 термидора, когда он произнес знаменитую речь, намекающую на многочисленные угрозы внутри Национального собрания. Последовали ожесточенные дебаты, пока Барер не положил им конец. [37] [27] Однако, к его удивлению, члены Комитета общей безопасности потребовали от Робеспьера дополнительных доказательств. Это привело к ожесточенным дебатам и отсутствию поддержки со стороны депутатов Равнины, к чему Робеспьер не привык. [38]
После того, как той ночью их исключили из якобинского клуба, Колло и Бийо-Варенн вернулись в Комитет общественной безопасности и обнаружили Сен-Жюста за работой над речью на следующий день. Хотя Барер подталкивал Сен-Жюста произнести речь о новом единстве комитетов, и Колло, и Бийо-Варенн предполагали, что он работает над их окончательным разоблачением. [38] Это привело к окончательному расколу Комитета общественного спасения, и последовал жаркий спор, в котором Барер якобы оскорбил Кутона, Сен-Жюста и Робеспьера, сказав:
Той ночью последние кусочки сюжета встали на свои места. Лоран Лекуантр был зачинщиком переворота, [40] которому помогали Барер, Фрерон , Баррас , Тальен , Тюрио , Куртуа , Ровер , Гарнье де л'Об и Жюффруа . (Фуше больше не участвовал и спрятался. [41] ) Каждый из них готовился к атаке. 9 термидора, когда Сен-Жюст встал, чтобы произнести запланированную речь, его прервали Тальен и Бийо-Варенн. После некоторых обвинений в адрес Робеспьера раздался призыв к Бареру выступить.
Возможно, апокрифическая история гласит, что, когда Барер поднялся, чтобы выступить, он держал в кармане две речи: одну за Робеспьера и одну против него. Здесь Барер сыграл свою роль в 9-м термидоре, представив законопроект, который ограничил бы возможность использования Парижской Коммуны в качестве военной силы. [42] По словам Барера, комитеты задавались вопросом, почему в Париже до сих пор существует военный режим; зачем все эти постоянные командиры со штабами и огромными вооруженными силами? Комитеты сочли целесообразным восстановить демократическую организацию Национальной гвардии. [43] На следующий день после смерти Робеспьера Барер описал его как «тирана» и «сам Террор».
Тем не менее, Барера все же допросили на том основании, что он террорист. Прежде чем Барера приговорили к тюремному заключению, « Карно защищал его на том основании, что [Барер] был немногим хуже, чем он сам». [44] Однако защита оказалась неэффективной. 2-го числа III года (22 марта 1795 г.) лидеры Термидора издали указ об аресте Барера и его коллег по периоду террора, Жана Мари Колло д'Эрбуа и Жака Николя Бийо-Варенна .
Судебные слушания продолжались, пока не были прерваны восстанием 12 Жерминаля III года (1 апреля 1795 г.). После того, как восстание было подавлено, Ассамблея без дальнейших церемоний проголосовала за депортацию Колло, Бийо и Барере в Гвиану. В день депортации в Париже произошли серьезные волнения.
Барер был приговорен за предательство Людовика XVI (проголосовав за его казнь), за предательство Франции и за террористическую деятельность.
Трое заключенных были переведены на остров Олерон для подготовки к отправке во Французскую Гвиану . Растущая депрессия Барера во время пребывания в тюрьме побудила его написать собственную эпитафию. В то время как двое других заключенных были отправлены в Гвиану, Барер все еще оставался в Олероне.
Тем временем политические события в Париже привели к решению снова предать его суду. [45] Его перевели в Сент, Приморская Шаранта , где он провел четыре месяца в ожидании суда. В конце концов, Конвент решил без суда подтвердить старый приговор о депортации.
Когда Барер узнал об этом, его двоюродный брат Эктор Барер и еще двое человек помогли ему сбежать из тюрьмы. Хотя Барер не хотел бежать, его друзья считали, что он должен уйти при первой же возможности.
Согласно его более поздним воспоминаниям, первоначальный план состоял в том, чтобы сбежать через садовые стены или из общежития с помощью длинной веревочной лестницы. [46] Этот план вскоре оказался невозможным, поскольку было обнаружено, что сад был вне досягаемости Барера и что общежитие было закрыто.
План побега вскоре был изменен, поскольку было решено, что Барер сбежит через монастырь и сад монастыря. Барер сбежал 4 брюмера IV (26 октября 1795 г.), также с помощью местного жителя по имени Эутроп Вандерканд. Он уехал в Бордо , где скрывался несколько лет. [6]
В начале 1798 года (еще скрываясь) он был избран в Совет пятисот Директории от родных Верхних Пиренеев , но ему не разрешили занять его место.
В апреле 1799 года Директория издала приказ о его аресте, поэтому он покинул Бордо и скрылся в Сен-Уан-сюр-Сен недалеко от Парижа.
24 декабря 1799 года Наполеон объявил амнистию некоторым политикам как правого, так и левого толка, включая Барера. Во времена Первой империи занимался литературной деятельностью. Ходили слухи, что он служил конфиденциальным информатором Наполеона. [47] Начиная с 1803 года, он издавал антибританский журнал Le Mémorial antibritannique , субсидируемый правительством. Эта публикация продолжалась до 1807 года.
В феврале 1814 года он вернулся в свой родной регион Франции.
Он стал членом Палаты депутатов во время Сто дней 1815 года.
Когда 8 июля 1815 года произошла окончательная реставрация династии Бурбонов , он был пожизненно изгнан из Франции «как цареубийца ». Затем Барер уехал в Брюссель, где жил до 1830 года .
Он вернулся во Францию и служил Луи-Филиппу при Июльской монархии до своей смерти 13 января 1841 года. Будучи последним выжившим членом революционного Комитета общественного спасения , его мемуары были опубликованы посмертно в четырёх томах Ипполитом Карно в 1842 году [49] и рецензированы. для английских читателей в исчерпывающем объеме (80 страниц) Томаса Бабингтона Маколея . [50]
Английский перевод был опубликован в 1896 году:
Атрибуция:
