Анна Луиза Жермен де Сталь-Гольштейн ( французский: [an lwiz ʒɛʁmɛn də stal ɔlstajn] ; урожденная Неккер ; 22 апреля 1766 - 14 июля 1817), широко известная как мадам де Сталь ( французский: [madam də stal] ), была выдающейся философ , писательница и политический теоретик как в парижских, так и в женевских интеллектуальных кругах. Она была дочерью банкира и министра финансов Франции Жака Неккера и Сюзанны Куршо , уважаемой хозяйки салона . На протяжении всей своей жизни она придерживалась умеренной позиции в бурные периоды Французской революции и наполеоновской эпохи , сохраняясь до времен Французской Реставрации . [3]
Ее присутствие на важнейших событиях, таких как Генеральные штаты 1789 года и Декларация прав человека и гражданина 1789 года , подчеркивало ее участие в политическом дискурсе своего времени. [4] Однако мадам де Сталь подвергалась изгнанию в течение длительного периода времени: сначала во время правления террора , а затем из-за личного преследования со стороны Наполеона . Она утверждала, что раньше многих других разглядела тираническую природу и амбиции его правления. [5] [6] [ нужен неосновной источник ]
Во время своего изгнания она поддерживала группу Coppet , сеть, охватывающую всю Европу, позиционируя себя в ее центре. Ее литературные произведения, подчеркивающие индивидуальность и страстность, оставили неизгладимый отпечаток в европейской интеллектуальной мысли. Неоднократное отстаивание де Сталем романтизма в значительной степени способствовало его широкому признанию. [6]
Хотя ее литературное наследие со временем несколько потускнело, ее критический и исторический вклад имеет неоспоримое значение. Хотя ее романы и пьесы сейчас, возможно, меньше помнят, ценность ее аналитических и исторических сочинений остается неизменной. [7] В своей работе де Сталь не только выступает за необходимость публичного выражения мнений, но и предостерегает о его потенциальных опасностях. [8]
Жермен (или Минетт ) была единственным ребенком швейцарской гувернантки Сюзанны Куршо , имевшей склонность к математике и естественным наукам, и выдающегося швейцарско-немецкого банкира и государственного деятеля Жака Неккера . Жак был сыном профессора, доктора юридических наук. Карл Фридрих Неккер из Бранденбурга ( Священная Римская империя ). Он стал генеральным директором финансов при короле Франции Людовике XVI , а она открыла на улице Шоссе-д'Антен один из самых популярных салонов Парижа. [9] Госпожа Неккер хотела, чтобы ее дочь получила образование в соответствии с принципами швейцарского философа Жан-Жака Руссо и наделила ее интеллектуальным образованием и кальвинистской дисциплиной, привитыми ей ее отцом. [10] По пятницам она регулярно приводила Жермен в детстве, чтобы она посидела у ее ног в своем салоне, где гости с удовольствием стимулировали блестящего ребенка. Частыми гостями были такие знаменитости, как граф де Бюффон , Жан-Франсуа Мармонтель , Мельхиор Гримм , Эдвард Гиббон , аббат Рейналь , Жан-Франсуа де ла Арп , Жак-Анри Бернарден де Сен-Пьер , Дени Дидро и Жан д'Аламбер. . [11] В 13 лет она читала Монтескье, Шекспира, Руссо и Данте. [12] Социальная жизнь ее родителей привела к тому, что Жермен стала несколько заброшенной и дикой, не желавшей подчиняться требованиям матери.
Ее отца «сегодня помнят за то, что в 1781 году он предпринял беспрецедентный шаг, обнародовав бюджет страны , что было новшеством в условиях абсолютной монархии , где состояние национальных финансов всегда держалось в секрете, что привело к его увольнению королем в мае того же года. год." [13] Семья в конце концов поселилась в 1784 году в Шато Коппе , поместье на Женевском озере . Семья вернулась в Париж в 1785 году .
В 11 лет Жермен предложила матери выйти замуж за Эдварда Гиббона , посетителя ее салона, которого она находила наиболее привлекательным. Тогда, рассудила она, он всегда будет рядом с ней. [14] В 1783 году, когда ей было семнадцать, за ней ухаживали Уильям Питт Младший и граф де Гвиберт , чей разговор, по ее мнению, был самым обширным, энергичным и плодотворным, который она когда-либо знала. [15] Когда она не приняла их предложения, родители Жермен потеряли терпение. С помощью Мари-Шарлотты Ипполит де Буффлер был устроен брак с бароном Эриком Магнусом Сталем фон Гольштейном , протестантом и атташе шведской миссии во Франции . Свадьба состоялась 14 января 1786 года в шведском посольстве на улице Рю дю Бак , 97 ; Жермен было 19, а ее мужу 37. [16] В целом брак, похоже, был удачным для обеих сторон, хотя ни одна из них, похоже, не испытывала особой привязанности к другой. Мадам де Сталь продолжала писать разные произведения, в том числе трехактную романтическую драму «Софи » (1786) и пятиактную трагедию « Жанна Грей» (1787). Барон, тоже игрок, получил от этого матча большую выгоду: он получил 80 000 фунтов и был утвержден пожизненным послом в Париже. [17]
В 1788 году де Сталь опубликовал «Письма о творчестве и характере Ж. Ж. Руссо» . [18] Де Сталь в это время был в восторге от смеси идей Руссо о любви и идей Монтескье о политике. [19]
В декабре 1788 года ее отец убедил Людовика XVI удвоить число депутатов в Третьем сословии , чтобы получить достаточную поддержку для повышения налогов для оплаты чрезмерных расходов на поддержку революционеров в Америке. Такой подход имел серьезные последствия для репутации Неккера; он, похоже, рассматривал Генеральные штаты как учреждение, предназначенное для помощи администрации, а не для реформирования правительства. [20] В споре с королем, на речи которого 23 июня он не присутствовал, Неккер был уволен и сослан 11 июля. Ее родители покинули Францию в тот же день, потеряв популярность и позор. В воскресенье, 12 июля, эта новость стала достоянием общественности, и разгневанный Камиль Демулен предложил штурмовать Бастилию . [21] 16 июля он был назначен повторно; Неккер с триумфом вошел в Версаль. Его усилия по наведению порядка в государственных финансах не увенчались успехом, а его идея создания Национального банка провалилась. Неккер подвергся нападкам со стороны Жан-Поля Марата и графа Мирабо в «Конституанте» , когда тот не согласился с использованием ассигнаций в качестве законного платежного средства . [22] Он ушел в отставку 4 сентября 1790 года. В сопровождении своего зятя ее родители уехали в Швейцарию, не имея двух миллионов ливров , половины его состояния, взятых в долг в качестве инвестиции в государственную казну в 1778 году. [23] [24] [25]
Нарастающие волнения, вызванные революцией, сделали ее привилегии супруги посла важной защитой. Жермен держала салон в шведском посольстве, где давала «коалиционные обеды», которые часто посещали умеренные, такие как Талейран и Де Нарбонн , монархисты ( Фейян ), такие как Антуан Барнав , Шарль Ламет и его братья Александр и Теодор, граф де Клермон-Тоннер , Пьер Виктор, барон Малуэ , поэт аббат Делиль , Томас Джефферсон , одноногий полномочный министр Франции губернатор Моррис , Поль Баррас (с Равнины ) и жирондисты Кондорсе . [ нужна цитата ]
В это время своих политических мыслей де Сталь была сосредоточена на проблеме лидерства или на предполагаемом его отсутствии. В своих более поздних работах она часто возвращалась к мысли, что «Французская революция характеризовалась удивительным отсутствием выдающихся личностей». [26] Она восприняла смерть Мирабо, обвиненного в роялизме, как признак большой политической дезориентации и неуверенности. [ нужна цитата ]
После выборов в законодательные органы Франции 1791 года и после того, как в Национальном собрании была объявлена французская конституция 1791 года , она отказалась от политической карьеры и решила не баллотироваться на переизбрание. «Изобразительное искусство и литература займут мой досуг». [27] Однако она сыграла важную роль в преемственности графа де Монморена на посту министра иностранных дел , а также в назначении Нарбонны военным министром и продолжала оставаться в центре внимания за кулисами. [28] Мария-Антуанетта писала Гансу Акселю Ферсену : «Граф Луи де Нарбонн со вчерашнего дня наконец стал военным министром; какая слава для г-жи де Сталь и какая радость для нее иметь всю армию, полностью принадлежащую ей». [29] В 1792 году во французском Законодательном собрании произошла беспрецедентная смена министров: шесть министров внутренних дел , семь министров иностранных дел и девять военных министров . [30] 10 августа 1792 года Клермон-Тоннер был выброшен из окна Лувра и затоптан насмерть. Де Сталь предложил барону Малуэ план побега королевской семьи в Дьепп . [31] 20 августа Де Нарбонн прибыл в Англию по немецкому паспорту. Поскольку правительства не было, воинствующие члены Повстанческой коммуны получили от временного исполнительного совета обширные полицейские полномочия «задерживать, допрашивать и заключать в тюрьму подозреваемых без чего-либо, напоминающего надлежащую правовую процедуру». [32] Она помогла Де Нарбонну, уволенному за заговор, спрятаться под алтарем в часовне шведского посольства, и читала лекции санкюлотам из секции в зале. [33] [34] [35] [12]
В воскресенье 2 сентября, в день начала выборов в Национальное собрание и сентябрьской резни , она сбежала в одежде посла. Ее карету остановили, и толпа загнала ее в парижскую ратушу , где председательствовал Робеспьер . [36] В тот же вечер ее доставили домой в сопровождении прокурора Луи Пьера Мануэля . На следующий день прибыл комиссар Парижской коммуны Жан-Ламбер Тальен с новым паспортом и проводил ее до края баррикады . [37] [38]
После бегства из Парижа де Сталь переехала в Ролль в Швейцарии, где родился Альберт. Ее поддержали де Монморанси и маркиз де Жокур , которым она ранее снабдила шведскими паспортами. [39] В январе 1793 года она совершила четырехмесячный визит в Англию, чтобы быть со своим тогдашним любовником, графом де Нарбонном , в Джунипер-холле . (С 1 февраля Франция и Великобритания находились в состоянии войны.) Через несколько недель она забеременела; очевидно, это было одной из причин скандала, который она устроила в Англии. По словам Фанни Берни , в результате ее отец убеждал Фанни избегать общества де Сталя и ее круга французских эмигрантов в Суррее . [4] Де Сталь познакомился с Горацием Уолполом , Джеймсом Макинтошом , лордом Шеффилдом , другом Эдварда Гиббона, и лордом Лафборо , новым лордом-канцлером . [4] Ее не впечатлило положение женщин в английском обществе, поскольку она обнаружила, что им не предоставлено право голоса и уважение, которых они заслуживают. [40] [4] Сталь рассматривал свободу как двойную: политическую свободу от институтов и индивидуальную свободу от социальных норм. [41] [42]
Летом 1793 года де Сталь вернулась в Швейцарию, вероятно, потому, что Де Нарбонн охладел к ней. Она опубликовала защиту характера Марии-Антуанетты под названием « Réflexions sur le procès de la Reine» , 1793 («Размышления о суде над королевой»). По мнению де Сталя, Франция должна была перейти от абсолютной монархии к конституционной , как это произошло в Англии. [43] Жительницу Жермен, жившую в Жукстен-Мезери , дальше от французской границы, чем Коппе, посетил Адольф Риббинг . [12] [39] Граф Риббинг жил в изгнании после осуждения за участие в заговоре с целью убийства шведского короля Густава III . В сентябре 1794 года ее посетил недавно разведенный Бенджамин Констан , желая встретиться с ней, прежде чем он покончит жизнь самоубийством.
В мае 1795 года де Сталь переехала в Париж, теперь вместе с Константом в качестве ее протеже и любовника. [44] Де Сталь отверг идею права на сопротивление , которая была введена в так и не реализованную французскую конституцию 1793 года и была удалена из конституции 1795 года . [45] В 1796 году она опубликовала Sur l'influence des Passes , в которой восхваляла самоубийство и обсуждала, как страсти влияют на счастье отдельных людей и общества, книгу, которая привлекла внимание немецких писателей Шиллера и Гете . [46] [47]
«Страстная любовь естественна для человека, и подчинение любви не приведет к отказу от добродетели». [48]
Все еще поглощенная французской политикой, де Сталь вновь открыла свой салон. [49] Именно в эти годы мадам де Сталь, возможно, оказала наибольшее политическое влияние. Какое-то время ее все еще можно было увидеть в разнообразном и эксцентричном обществе середины 1790-х годов. Однако 13 Вандемьера Комитет общественного спасения приказал ей покинуть Париж после обвинений в политиканстве и поместил Константа под стражу на одну ночь. [50] Де Сталь провел ту осень на курорте Форж-ле-О . Ее считали угрозой политической стабильности, и обе стороны политического конфликта не доверяли ей. [51] Она переписывалась с Франсисо де Мирандой , которого хотела увидеть снова. [52] Пара переехала в Ормессон-сюр-Марн , где остановилась у Матье Монморанси. Летом 1796 года Констан при поддержке де Сталя основал «Конституционный круг» в Люзарше . [53] В мае 1797 года она вернулась в Париж и была на восьмом месяце беременности. Она организовала Club du Salm в Hôtel de Salm . [54] Де Сталю удалось исключить Талейрана из списка эмигрантов , а по его возвращению из Соединенных Штатов в июле назначить его министром иностранных дел. [55] После переворота 18 Фруктидора было объявлено, что любой, кто выступает за восстановление монархии или французской конституции 1793 года, будет расстрелян без суда. [56] Жермен переехала в Сент-Уан , в поместье своего отца, и стала близкой подругой красивой и богатой Жюльетты Рекамье , которой она продала дом своих родителей на улице Шоссе-д'Антен .
Де Сталь завершила начальную часть своего первого наиболее существенного вклада в политическую и конституционную теорию «О нынешних обстоятельствах, которые могут положить конец революции, и о принципах, которые должны основать Французскую республику». [13]
6 декабря 1797 года де Сталь впервые встретился с Наполеоном Бонапартом в кабинете Талейрана и снова встретился с ним 3 января 1798 года во время бала. Она дала ему понять, что не согласна с его запланированным вторжением в Швейцарию . Он игнорировал ее мнение и не читал ее писем. [57] В январе 1800 года Наполеон назначил Бенджамина Констана членом Трибуната ; вскоре после этого Констант стал его врагом. Два года спустя Наполеон вынудил его покинуть страну из-за его речей, которые, по его мнению, на самом деле были написаны г-жой де Сталь. [48] В августе 1802 года Наполеон был избран первым пожизненным консулом. Это поставило де Сталя в оппозицию ему как по личным, так и по политическим причинам. По ее мнению, Наполеон стал напоминать принцев Макиавелли из « Государь» (фактически тиранов); в то время как для Наполеона Вольтер , Ж. Ж. Руссо и их последователи были причиной Французской революции. [58] Эта точка зрения укрепилась, когда Жак Неккер опубликовал свои «Последние взгляды на политику и финансы» и его дочь, ее «De la литература, рассматриваемая в этих отношениях с социальными институтами». Это была ее первая философская трактовка вопроса Европы: она касалась таких факторов, как национальность, история и социальные институты. [59] Наполеон начал кампанию против ее последней публикации. Ему не нравился ее культурный детерминизм и обобщения , в которых она заявляла, что «художник должен быть человеком своего времени». [48] [60] По его мнению, женщина должна заниматься вязанием. [61] Он сказал о ней, согласно «Мемуарам г-жи де Ремюза» , что она «учит думать людей, которые никогда раньше не думали или которые разучились думать». [62] Стало ясно, что первый человек Франции и де Сталь вряд ли когда-либо будут ладить вместе. [63]
«Мне кажется, что жизненные обстоятельства, будучи эфемерными , меньше учат нас прочным истинам, чем вымыслы, основанные на этих истинах; и что лучшие уроки деликатности и самоуважения можно найти в романах, где чувства так естественно изображены. что вам кажется, что вы наблюдаете за реальной жизнью, читая». [64]
Де Сталь опубликовал провокационный антикатолический роман «Дельфина» , в котором femme incomprise (неправильно понятая женщина), жившая в Париже между 1789 и 1792 годами, сталкивается с консервативными идеями о разводе после Конкордата 1801 года . В этом трагическом романе, написанном под влиянием «Страданий юного Вертера» Гете и «Жюли, или новая Элоиза» Руссо , она размышляет о юридических и практических аспектах развода, арестов и сентябрьских расправ , а также о судьбах эмигрантов . (Зимой 1794 года, похоже, Де Сталь размышлял о разводе и о том, жениться ли на Риббинге.) Главные герои имеют черты нестабильного Бенджамина Константа, а Талейран изображен старухой, а сама — героиней с либеральными взглядами на мир. итальянский аристократ и политический деятель Мельци д'Эриль . [65]
Когда Констан переехал в Маффье в сентябре 1803 года, де Сталь пошла навестить его и сообщила Наполеону, что она будет мудрой и осторожной. После этого ее дом сразу же снова стал популярен среди ее друзей, но Наполеон, о котором сообщила мадам де Жанлис , заподозрил заговор. «Ее обширная сеть связей, в которую входили иностранные дипломаты и известные политические оппоненты, а также члены правительства и собственная семья Бонапарта, сама по себе была источником подозрений и тревог для правительства». [66] Ее защита Жана Габриэля Пельтье, который замышлял смерть Наполеона, повлияла на его решение 13 октября 1803 года выслать ее без суда. [67]
В течение десяти лет де Сталю не разрешалось приближаться ближе чем на 40 лиг (почти 200 км) от Парижа. Она обвинила Наполеона в «преследовании женщины и ее детей». [68] 23 октября она уехала в Германию «из гордости», в надежде получить поддержку и иметь возможность вернуться домой как можно скорее. [69] [70]
Вместе со своими детьми и Константом де Сталь остановилась в Меце и встретилась с французским переводчиком Канта Шарлем де Виллером . В середине декабря они прибыли в Веймар , где она пробыла два с половиной месяца при дворе великого герцога Саксен-Веймар-Эйзенахского и его матери Анны Амалии . Заболевший Гете не решался увидеться с ней. После встречи с ней Гете в своей частной переписке называл ее «необыкновенной женщиной». [71] Шиллер похвалил ее ум и красноречие, но ее частые визиты отвлекали его от завершения Вильгельма Телля . [72] [73] Де Сталь постоянно был в движении, разговаривал и задавал вопросы. [74] [48] Констант решил бросить ее в Лейпциге и вернуться в Швейцарию. Де Сталь поехала в Берлин, где познакомилась с Августом Шлегелем , который читал там лекции по литературе. Она назначила его на огромную зарплату наставником ее детей. 18 апреля они все покинули Берлин, когда до нее дошло известие о смерти отца.
19 мая де Сталь прибыла в Коппе, ставшую его богатой и независимой хозяйкой. Она провела лето в замке, разбирая его сочинения и опубликовала очерк о его личной жизни. В апреле 1804 года Фридрих Шлегель женился на Доротее Фейт в шведском посольстве. В июле Констан писал о де Сталь: «Она оказывает на все вокруг некую необъяснимую, но реальную власть. Если бы она только могла управлять собой, она могла бы управлять миром». [75] В декабре 1804 года она отправилась в Италию в сопровождении своих детей, Августа Вильгельма Шлегеля и историка Сисмонди . Там она познакомилась с поэтом Монти и художницей Анжеликой Кауфман . «Ее визит в Италию помог ей разработать теорию различия между северным и южным обществом...» [4]
Де Сталь вернулась в Коппе в июне 1805 года, переехала в Мелан (замок д'Акоста) и провела почти год за написанием своей следующей книги о культуре и истории Италии. В «Коринне или Италии» (1807), ее собственных впечатлениях от сентиментального и интеллектуального путешествия, героиня, кажется, была вдохновлена итальянским поэтом Диодатой Салуццо Роэро . [76] [77] В книге рассказывается история двух влюбленных: Коринны, итальянской поэтессы, и лорда Нельвиля, английского дворянина, путешествующих по Италии в путешествии, частично отражающем путешествия Стаэля. (Похоже, Сталь отождествляла себя со своим персонажем, и есть несколько портретов Стаэля, представленного в образе Коринны.) [78] Она сочетала романтику с рассказами о путешествиях, показала все произведения искусства Италии, которые все еще находятся на месте, а не были разграблены Наполеоном и увезены в Франция. [79] Публикация книги послужила напоминанием о ее существовании, и Наполеон отправил ее обратно в Коппет. Ее дом стал, по словам Стендаля , «главным штабом европейской мысли» и представлял собой враждебный Наполеону дискуссионный клуб, «превративший покоренную Европу в пародию на феодальную империю, с собственными родственниками в роли вассальных государств ». [80] Мадам Рекамье, также запрещенная Наполеоном, принц Август Прусский , Шарль Виктор де Бонштеттен и Шатобриан принадлежали к « группе Коппе ». [81] [82] Каждый день на стол накрывали около тридцати гостей. Разговоры, казалось, были основным занятием каждого.
Некоторое время де Сталь жил с Константом в Осере (1806 г.), Руане (1807 г.), Обергенвиле (1807 г.). Затем она познакомилась с Фридрихом Шлегелем , чья жена Доротея перевела Коринну на немецкий язык. [83] Использование слова «романтизм» было изобретено Шлегелем, но более широко распространилось по Франции благодаря его постоянному использованию де Сталем. [84] В конце 1807 года она отправилась в Вену и посетила Мориса О'Доннелла . [85] Ее сопровождали ее дети и Август Шлегель, который читал там свои знаменитые лекции. В 1808 году Бенджамин Констан боялся признаться ей, что тем временем женился на Шарлотте фон Гарденберг. «Если бы мужчины обладали качествами женщин, — писал де Сталь, — любовь просто перестала бы быть проблемой». [86] Де Сталь приступила к работе над своей книгой о Германии, в которой она представила идею государства под названием «Германия» как модель этики и эстетики и похвалила немецкую литературу и философию. [87] Обмен идеями, а также литературные и философские беседы с Гете, Шиллером и Виландом вдохновили де Сталя на написание одной из самых влиятельных книг девятнадцатого века о Германии. [88]
Притворившись, что она хочет эмигрировать в Соединенные Штаты, де Сталь получила разрешение вернуться во Францию. Сначала она переехала в Шато де Шомон (1810 г.), затем переехала в Фоссе и Вандом . Она была полна решимости опубликовать во Франции De l'Allemagne , многотомную книгу о немецкой культуре и, в частности, о растущем движении немецкого романтизма . Наполеон счел книгу «опасной», поскольку в ней благоприятно представлены «новые и иностранные идеи», бросающие вызов существующим французским политическим структурам. [89] Сдерживаемая цензурой, она написала императору жалобное письмо. [90] Министр полиции Савари категорически запретил ей публиковать ее «нефранцузскую» книгу. [88] В 1810 году, после того как де Сталь успешно опубликовала свою книгу во Франции, Наполеон приказал уничтожить все 10 000 экземпляров. [91] В октябре того же года она была снова сослана и была вынуждена покинуть Францию в течение трех дней. Августу Шлегелю также было приказано покинуть Швейцарскую Конфедерацию как врагу французской литературы. Де Сталь нашла утешение в раненом офицере-ветеране по имени Альберт де Рокка , который был на двадцать три года моложе ее, с которым она обручилась в частном порядке в 1811 году , но вышла замуж публично только в 1816 году.
Действия французской имперской полиции в деле де Сталя довольно неясны. Поначалу ее не беспокоили, но постепенно сам замок стал источником подозрений, а ее посетители подверглись жестоким преследованиям. Франсуа-Эммануэль Гиньяр , де Монморанси и мадам Рекамье были сосланы за посещение ее. Зиму 1811 года она оставалась дома, планируя бежать с рукописью в Англию или Швецию. 23 мая 1812 года она покинула Коппе под предлогом короткой прогулки, но проехала через Берн , Инсбрук и Зальцбург в Вену, где встретила Меттерниха . Там после некоторых трепетов и хлопот она получила необходимые паспорта для поездки в Россию. [92]
Во время вторжения Наполеона в Россию де Сталь, двое ее детей и Шлегель путешествовали через Галицию в империи Габсбургов из Брно в Ланьцут , где ее ждал де Рокка, дезертировавший из французской армии и разыскиваемый французской жандармерией . Путешествие продолжилось в Лемберг . 14 июля 1812 года они прибыли на Волынь . Тем временем Наполеон, выбравший более северный маршрут, переправился со своей армией через реку Неман . В Киеве она познакомилась с Милорадовичем , губернатором города. Де Сталь не решался поехать в Одессу и Константинополь и вместо этого решил отправиться на север. Возможно, ей сообщили о вспышке чумы в Османской империи . В Москву ее пригласил губернатор Федор Ростопчин . По словам де Сталя, именно Ростопчин приказал поджечь свой особняк в итальянском стиле близ Винково. [93] Она уехала всего за несколько недель до прибытия туда Наполеона. До 7 сентября ее партия оставалась в Санкт-Петербурге . По словам Джона Куинси Адамса , американского посла в России, ее чувства были результатом как личного негодования против Бонапарта, так и ее общих взглядов на общественные дела. Она жаловалась, что он нигде не дает ей спокойно жить только потому, что она не похвалила его в своих произведениях. Она дважды встречалась с российским царем Александром I , который «рассказал мне также об уроках а-ля Макиавелли , которые Наполеон счел уместным дать ему». [94]
«Видите ли, — сказал он, — я стараюсь, чтобы среди моих министров и генералов были разногласия, чтобы каждый мог показать мне недостатки другого; я поддерживаю постоянную зависть тем, как обращаюсь с теми, кто заботьтесь обо мне: сегодня один считает себя фаворитом, завтра — другой, так что никто никогда не может быть уверен в моем благосклонности». [95]
Для де Сталя это была вульгарная и порочная теория. Генерал Кутузов прислал ей письма из Тарутинского сражения ; до конца того же года ему удалось, благодаря экстремальным погодным условиям, выгнать Великую Армию из России. [96]
После четырех месяцев путешествия де Сталь прибыл в Швецию. В 1811 году она начала писать «Десятилетнее изгнание», подробно описывая свои путешествия и встречи. В следующем году она поехала в Стокгольм и продолжила там работу. [97] Она не закончила рукопись и через восемь месяцев отправилась в Англию без Августа Шлегеля, который тем временем был назначен секретарем наследного принца Карла Юхана, бывшего французского маршала Жана Батиста Бернадота (она поддерживала Бернадота как нового правитель Франции, так как надеялась, что он введет конституционную монархию ). [98] В Лондоне ее встретили очень хорошо. Она познакомилась с лордом Байроном , Уильямом Уилберфорсом , аболиционистом, и сэром Хамфри Дэви , химиком и изобретателем. По словам Байрона, «она проповедовала английскую политику первому из наших английских политиков -вигов … на следующий день проповедовала политику не меньше нашим политикам- консерваторам ». [99] В марте 1814 года она пригласила Уилберфорса на ужин и посвятила оставшиеся годы своей жизни борьбе за отмену работорговли. [100] Ее пребывание было серьезно омрачено смертью ее сына Альберта, который, будучи членом шведской армии, пал на дуэли с казачьим офицером в Доберане в результате игрового спора. В октябре Джон Мюррей опубликовал «Дело Аллеманя» на французском и английском языках, в котором она размышляла о национализме и предлагала переосмыслить культурные, а не естественные границы. [101] В мае 1814 года, после коронации Людовика XVIII ( Реставрация Бурбонов ), она вернулась в Париж. Она написала свои « Соображения о французской революции» , основанные на первой части «Десятилетнего изгнания». И снова ее салон стал главной достопримечательностью как парижан, так и иностранцев.
Когда в начале марта 1815 года пришло известие о высадке Наполеона на Лазурном берегу, между Каннами и Антибами , де Сталь снова бежал в Коппе и так и не простил Констану одобрения возвращения Наполеона. [102] Хотя она не питала привязанности к Бурбонам, ей удалось добиться возмещения огромного займа, который Неккер предоставил французскому государству в 1778 году до революции (см. выше). [103] В октябре, после битвы при Ватерлоо , она отправилась в Италию не только ради собственного здоровья, но и ради здоровья своего второго мужа де Рокка, который страдал от туберкулеза . В мае ее 19-летняя дочь Альбертина вышла замуж за Виктора, 3-го герцога де Бройля в Ливорно .
Вся семья вернулась в Коппет в июне. Лорд Байрон , в то время погрязший в долгах, покинул Лондон с большими неприятностями и часто навещал де Сталя в июле и августе. Для Байрона она была величайшей из ныне живущих писательниц Европы, но «с пером за ушами и ртом, полным чернил». «Байрон особенно критически относился к склонностям де Сталя к самодраматизации». [104] [105] Байрон был сторонником Наполеона, но для де Сталя Бонапарт «был не только талантливым человеком, но и тем, кто представлял целую пагубную систему власти», систему, которую «следует рассматривать как великую политическую систему». проблема, актуальная для многих поколений». [106] «Наполеон навязал Европе стандарты однородности, то есть французский вкус в литературе, искусстве и правовой системе, и все это де Сталь считала враждебным ее космополитической точке зрения». [105] Байрон писал, что она «иногда была права, а часто ошибалась в отношении Италии и Англии, но почти всегда была верна в определении сердца, которое принадлежит лишь одной нации, ни одной страны, или, скорее, всем». [107]
Несмотря на ухудшающееся здоровье, де Сталь вернулась в Париж на зиму 1816–1817 годов, живя на улице Матюрен, 40. Констант спорил с де Сталем, который просил его выплатить ей долги. Теплая дружба зародилась между де Сталем и герцогом Веллингтоном , с которым она впервые встретилась в 1814 году, и она использовала свое влияние на него, чтобы значительно сократить размер оккупационной армии . [108]
Де Сталь оказалась прикованной к своему дому, парализованной с 21 февраля 1817 года после инсульта . Она умерла 14 июля 1817 года. Сообщалось, что ее обращение в католицизм на смертном одре после прочтения Фомы Кемписского [ нужна ссылка ] , но это предмет некоторых дискуссий. Веллингтон заметил, что, хотя он знал, что она очень боится смерти, он считал ее неспособной поверить в загробную жизнь . [108] Веллингтон не упоминает о том, что де Сталь читал Фому Кемписского, в цитате, найденной в биографии Железного герцога Элизабет Лонгфорд . Более того, он приводит слухи, которые могут объяснить, почему две современные биографии де Сталя – Герольд и Фэйрвезер – полностью игнорируют обращение. Герольд заявляет, что «ее последним поступком в жизни было подтверждение в своих «соображениях» своей веры в Просвещение, свободу и прогресс». [109] Рокка пережил ее немногим более чем на шесть месяцев.
Помимо двух дочерей, Густавы Софии Магдалены (род. июль 1787 г.) и Густавы Хедвиг (род. август 1789 г.), обе умерли в младенчестве, у де Стаэля было два сына, Людвиг Август (1790–1827), Альберт (1792–1813), и дочь Альбертина , баронесса Сталь фон Гольштейн (1797–1838). Считается, что Людовик, граф де Нарбонн-Лара, был отцом Людвига Августа и Альберта, а Бенджамин Констан — отцом рыжеволосой Альбертины. [110] От Альберта де Рокка у де Сталя, которому тогда было 46 лет, был сын, инвалид Луи-Альфонс де Рокка (1812–1842), который женился на Марии-Луизе-Антуанетте де Рамбюто, дочери Клода-Филибера Бартло де Рамбюто , [48] и внучка Де Нарбонна. [111] Даже когда она родила, в ее спальне находилось пятнадцать человек. [112]
После смерти мужа де Сталь Матье де Монморанси стал законным опекуном ее детей. Как и Август Шлегель, он был одним из ее близких людей до конца ее жизни.
Альбертина Неккер де Соссюр , замужем за двоюродным братом де Сталя, написала свою биографию в 1821 году и опубликовала ее как часть собрания сочинений. Огюст Конт включил г-жу де Сталь в свой «Календарь великих людей» 1849 года . «В одной версии календаря 24-й день месяца Данте посвящен мадам де Сталь, которая находится среди таких поэтов, как Мильтон, Сервантес и Чосер. 19-й день десятого месяца, известный как «Шекспир», среди таких, как Гете, Расин, Вольтер и мадам де Севинье». [113] Ее политическое наследие обычно идентифицируется как решительная защита «либеральных» ценностей: равенства, индивидуальной свободы и ограничения государственной власти конституционными правилами. [114] «Тем не менее, хотя она и настаивала герцогу Веллингтону, что ей нужна политика, чтобы жить, ее отношение к уместности женского политического участия было разным: временами она заявляла, что женщины должны просто быть хранительницами домашнего пространства для противоположного». секс, в то время как в других случаях отказ женщинам в доступе к общественной сфере активности и участия был нарушением прав человека. Этот парадокс частично объясняет образ «человека-женщины», который она представляла в обществе, и он оставался неразрешенным на протяжении всей ее жизни. ." [115]
Ученик Конта Фредерик Харрисон писал о де Сталь, что ее романы «предшествуют произведениям Вальтера Скотта , Байрона, Мэри Шелли и отчасти Шатобриана , их историческое значение велико в развитии современного романтизма , романтики сердца, наслаждение природой, искусством, древностями и историей Европы».
Недавние исследования историков, в том числе феминисток , оценивали специфически женский аспект в трудах де Сталь как активистки-теоретика, так и как писательницы о бурных событиях своего времени. [116] [117] Некоторые ученые называют ее предшественницей феминизма. [118] [119] [120] У Сталь была надежная теория женского освобождения. В то время, когда Сталь писал, в пиковые годы Французской революции, ранний французский феминизм был оживлен вопросом юридического и политического равенства полов. С приходом Французской революции в 1789 году образ традиционной женщины-домохозяйки уступил место более воинственному феминистскому подходу, который можно найти в брошюрах, распространявшихся в то время во Франции. В этом море бурных событий использование Сталь романа и более скрытых методов для передачи своих убеждений о революции и гендерном равенстве в сочетании с ее социальным статусом помогло обеспечить ей выносливость на политической и литературной сцене. [121] Обширный набор произведений Стаэль, от ее переписки с любовниками до ее философии и художественной литературы, выдает не только напряжение между интеллектуальным и романтическим удовлетворением, но также между феминистским политическим равенством и романтическим удовлетворением. Ее работы показывают, что она считает, что два ее желания - личная свобода и эмоциональная близость - диаметрально противоположны на практике, особенно в послереволюционном французском обществе. В частности, она выразила сожаление по поводу того, что мужчины взяли на себя центральную роль в философии и политике Просвещения, ни одна из которых не предусматривала прямого участия женщин. [122]
Сталь был решительным сторонником отмены рабства во французских колониях. В более поздние годы ее салон часто посещали аболиционисты, и эмансипация была постоянной темой их дискуссий. После встречи со знаменитым аболиционистом Уильямом Уилберфорсом в 1814 году Сталь опубликовала предисловие к своему эссе о работорговле, в котором призвала положить конец рабству в Европе. В этом тексте Сталь, в частности, выступал против тех, кто защищал рабство, на том основании, что экономические последствия отказа от работорговли были бы слишком серьезными:
«Когда предлагается искоренить некоторые злоупотребления властью, те, кто извлекает выгоду из этих злоупотреблений, наверняка заявляют, что все блага социального порядка связаны с этим. «Это краеугольный камень», - говорят они, хотя это всего лишь краеугольный камень их собственных преимуществ; и когда, наконец, прогресс просвещения приводит к долгожданной реформе, они удивляются улучшениям, которые происходят в результате этого, равновесие повсюду восстанавливается, и истина исцеляет; болезни человеческого рода, как и природа, без чьего-либо вмешательства». (Кадиш и Массардье-Кенни 2009, 169)
Сталь утверждает здесь, что утверждение о том, что отмена рабства будет иметь «ужасные последствия» для французской экономики, является не чем иным, как иллюзорной угрозой, используемой теми, кто извлекает выгоду из института рабства (Кадиш и Массардье-Кенни 2009, 169). Сталь считал, что прекращение работорговли улучшит ситуацию во Франции и приведет к положительным последствиям, которые «распространяют свои корни повсюду». [89]
В 1807 году Жак Ле Рэй де Шомон отправил Джефферсону копию «Коринны» , а также передал Стаэлю Джефферсону первое письмо, адресованное ей. Это положило начало серии из восьми писем между ними, последнее из которых было отправлено Стаэлем Джефферсону незадолго до ее кончины в 1817 году.
Переписка между Стаэлем и Джефферсоном проливает свет на захватывающие отношения между двумя важными фигурами, охватывающими личное (например, желание сына Стаэля Огюста посетить Соединенные Штаты, чтобы «совершить паломничество к разуму и свободе») и глобальное (Война 1812 год является актуальной темой, и есть даже интерлюдия, где Джефферсон подробно описывает состояние геополитики Южной Америки, изобилуя картой).
Известно, что в 1816 году в письме Томасу Джефферсону Сталь пишет: «Если кому-то удастся уничтожить рабство на Юге, по крайней мере одно правительство в мире будет настолько совершенным, насколько это возможно представить человеческому разуму». Хотя ученые обычно понимают это как критику рабства в южных штатах Соединенных Штатов, из-за двусмысленности перевода слова «юг» с оригинального французского языка другие ученые предположили, что де Сталь мог иметь в виду колонизацию в южных штатах Соединенных Штатов. Южная Америка. [123]
Семья Адамс (включая бывших американских президентов Джона Адамса и Джона Куинси Адамса, а также бывшую первую леди Эбигейл Адамс) была важной политической семьей в США в 18 и начале 20 века. Сталь был частой темой дискуссий среди Адамов. Джон Куинси Адамс, шестой президент США, в частности, рекомендовал и отправил множество экземпляров работ Стаэля своему отцу Джону Адамсу; мать, Эбигейл Адамс; и жена Луиза Кэтрин Адамс. В письмах, написанных между концом XVIII и началом XIX века, эти члены семьи Адамс обсуждали «Дельфину» , «Трактат о влиянии страстей», «О счастье отдельных людей и народов» и «Размышления о мире» . [91]
{{cite book}}: CS1 maint: location missing publisher (link)
Коринна на мысе Мисена. это картина барона Жерара с иллюстративными стихами Летиции Элизабет Лэндон , на которой мадам де Сталь изображена в роли Коринны. Стихотворение включает перевод части песни Корин в Неаполе.Коринна в Капитолии. Фелиции Хеманс есть две версии стихотворения.