Решение ( Die Maßnahme ), часто переводимое как Принятые меры , является учебным и агитпроповским кантатой немецкого драматурга двадцатого века Бертольта Брехта . Созданная в сотрудничестве с композитором Ханнсом Эйслером и режиссером Слатаном Дудовом , она состоит из восьми разделов в прозе и нерифмованном свободном стихе с шестью основными песнями. Примечание к тексту всех трех соавторов описывает ее как «попытку использовать дидактическую пьесу, чтобы сделать привычным отношение позитивного вмешательства». [1]
Четыре агитатора из Москвы возвращаются из успешной миссии в Китае и получают поздравления за свои усилия от центрального комитета (называемого The Control Chorus). Однако четыре агитатора сообщают комитету, что во время своей миссии они были вынуждены убить молодого товарища, чтобы их миссия была успешной. Они просят комитет вынести суждение об их действиях. Комитет воздерживается от вынесения вердикта до тех пор, пока четыре агитатора не воспроизведут события, которые привели к смерти молодого товарища.
Четыре агитатора рассказывают о том, как их послали на миссию по обучению и организации рабочих в Китае. В партийном доме (последнем перед тем, как они достигнут границ Китая) они встречают молодого воодушевленного товарища, который предлагает присоединиться к ним в качестве проводника. Агитаторы должны скрывать свои личности, потому что обучение и организация рабочих в Китае незаконны. Директор партийного дома (последнего перед границей) помогает четырем агитаторам и молодому товарищу стереть их истинные личности. Все они надевают маски, чтобы казаться китайцами. Им говорят скрывать, что они коммунисты . Их миссия должна оставаться в тайне. Если их раскроют, власти нападут на организацию и все движение; не только жизни четырех агитаторов и молодого товарища будут поставлены под угрозу. Агитаторы и молодой товарищ все соглашаются на эти условия.
Однако, оказавшись в Китае, вид несправедливости и угнетения приводит молодого товарища в ярость, и он не может сдержать свою страсть, немедленно приступая к исправлению несправедливости, которую видит вокруг себя. Он не проявляет благоразумия, обучая угнетенных тому, как помочь себе самим, и не проявляет такта, когда имеет дело с мелкими угнетателями, чтобы помочь большему благу революции. В результате он в конечном итоге разоблачает себя и четырех агитаторов, срывая с себя маску и провозглашая учение партии. Когда он делает это, он подвергает опасности всю миссию и движение. Его опознают, снимают маску, как раз когда вспыхивают беспорядки и начинается революционное восстание среди рабочих. Теперь власти преследуют молодого товарища и его друзей. Все еще кричащего против партии, молодого товарища ударяет по голове один из агитаторов, и они уносят его как можно дальше, к близлежащим известковым карьерам. Там агитаторы спорят о том, что с ним делать.
Если они помогут ему сбежать, они не смогут помочь восстанию, а сбежать из их нынешнего положения в любом случае практически невозможно. Если его оставят и поймают, его личность невольно выдаст движение. Четверо агитаторов понимают, что «он должен исчезнуть, и исчезнуть полностью/ Ибо мы не можем ни взять его с собой, ни оставить его». [2] Чтобы спасти движение, они приходят к выводу, что их единственное решение — чтобы молодой товарищ умер и был брошен в известковые ямы, где он будет сожжен и станет неузнаваемым. Они просят его согласия на это. Молодой товарищ соглашается на свою судьбу в интересах революции мира и в интересах коммунизма. Он просит четверых агитаторов помочь ему с его смертью. Они стреляют в него и бросают его тело в известковую яму.
Центральный комитет (The Control Chorus), которому четыре агитатора рассказали свою историю, соглашается с их действиями и заверяет их, что они приняли правильное решение. «Вы помогли распространить / Учение марксизма и / Азбуку коммунизма », — заверяют они четырех агитаторов. Они также отмечают жертвы и издержки, которые повлек за собой более широкий успех: «В то же время ваш отчет показывает, как много / Необходимо, чтобы наш мир изменился».
Примечание: «Азбука коммунизма» — отсылка к популярной книге Николая Бухарина .
Наиболее распространенный перевод названия Die Maßnahme на английский язык — The Measures Taken. Единственный перевод под названием The Decision принадлежит Джону Уиллетту .
Первый известный опубликованный перевод Die Maßnahme на английский язык — это неточная и клеветническая версия кантаты под названием The Rule [or Doctrine] . Эта версия текста была сделана специально для Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности Палаты представителей для использования при допросе Бертольта Брехта и Ханнса Эйслера. Текст взят из партитуры Эйслера, опубликованной Universal Edition, и был сделан Элизабет Хануниан 18 сентября 1947 года. Полный перевод доступен в книге Thunder's Mouth Press/Nation Books: Thirty Years of Treason (Нью-Йорк, 2002) под редакцией Эрика Бентли. [Примечание: Впервые опубликовано The Viking Press, Inc. в 1971 году.]
Эрик Бентли сам сделал два опубликованных перевода Die Maßnahme , оба как The Measures Taken . Два разных перевода соответствовали двум разным немецким версиям текста. Первый появился в изданном Бентли сборнике пьес The Modern Theatre, том 6 (Нью-Йорк, 1960). Второй был опубликован в сборнике пьес Брехта The Jewish Wife and Other Short Plays издательства Grove Press (Нью-Йорк, 1967). Бентли также сделал стихотворные переводы для исполнения для избранных пьес из Die Maßnahme в виде нот, чтобы напрямую соответствовать партитуре Эйслера в The Brecht-Eisler Songbook , опубликованном Oak Publications (Нью-Йорк, 1967).
Карл Р. Мюллер перевел Die Maßnahme как «Меры, принятые» в сборнике Брехта «Меры, принятые и другие учебные пособия» под редакцией Джона Уиллетта и Ральфа Манхейма, впервые опубликованном издательством Methuen (Лондон, 1977), а затем издательством Arcade Publishing (Нью-Йорк, 2001).
Джон Уиллетт перевел Die Maßnahme как The Decision специально для соответствия партитуре Эйслера. Этот перевод был опубликован Methuen Drama в Brecht's Collected Plays: Three (Лондон, 1998).
Партитура Ганса Эйслера для Die Maßnahme включает тенора- солиста, трех ораторов/актеров, смешанный хор ( SATB ) и небольшой оркестр. Партитура включает хоровые произведения, говорящий хор, речитативы и песни. [3]
Кантата « Die Maßnahme » должна была быть исполнена на фестивале Neue Musik в Берлине летом 1930 года. [4] [5] [6] Дирекция фестиваля (состоящая из Пауля Хиндемита , Генриха Буркарда и Герхарда Шунеманна) попросила Брехта предоставить текст для проверки, обеспокоенная его радикально политической тематикой. [5] [6] Брехт отказался и предложил Хиндемиту уйти в отставку, протестуя против последствий цензуры. [5] [6] Произведение было отклонено директорами фестиваля, сославшимися на «художественную посредственность текста». [5]
Брехт и Эйслер написали открытое письмо директорам фестиваля. В нем они предлагают альтернативное место для своей новой работы. «Мы делаем эти важные мероприятия полностью независимыми и позволяем ими управлять тем, для кого они предназначены и кто один может ими воспользоваться: рабочими хорами, любительскими театральными группами, школьными хорами и школьными оркестрами — короче говоря, людьми, которые не хотят платить за искусство, которые не хотят, чтобы им платили за искусство, но которые хотят создавать искусство». [7]
Таким образом, «Масснахме» впервые была представлена на сцене Большого драматического театра в Берлине 10 декабря 1930 года . [1] [5] В качестве «Четырех агитаторов» на премьере выступили: А. М. Топиц (солист-тенор), Эрнст Буш , Александр Гранах и Хелена Вайгель (исполнившая роль Молодого товарища). [5] [8] [9] [10] Дирижировал Карл Ранкль, а хор рабочих Большого Берлина (рабочий хор Большого Берлина) выступал в качестве «Контрольного хора». [9] [8] [11] Спектакль поставил болгарский кинорежиссер Слатан Дудов. [5] [11]
Пьеса также была поставлена в Москве около 1934 года. [12]
Первое послевоенное исполнение оперы состоялось в исполнении камерного оркестра — Phoenix Ensemble и Pro Musica Chorus под управлением Роберта Циглера в Union Chapel, Islington , London, в ночь выборов 1987 года. На представлении присутствовало 39 критиков, которые написали о нем отзывы, а BBC потребовала записать всю оперу и затем транслировать ее на Radio 3. [ требуется ссылка ]
Хайнер Мюллер , постмодернистский драматург из бывшей Восточной Германии, недолгое время руководивший труппой «Берлинер ансамбль» Брехта, использовал стиль Lehrstück и повествование « Решения» в качестве модели при написании своих пьес «Маузер» (1970) и «Миссия: Память о революции» (1979). [ необходима цитата ]
«Решение / Принятые меры» оказали влияние на южноафриканского драматурга Маише Мапонья , когда он написал в 1978 году пьесу «Голодная земля » о труде и апартеиде. [13]
Брехт написал пьесу в 1930 году. С тех пор некоторые критики рассматривали пьесу как апологетику тоталитаризма и массовых убийств , в то время как другие указывали, что это пьеса о тактике и методах подпольной агитации. [14]
Брехта привлекало не рабочее движение, с которым он никогда не был знаком, а глубокая потребность в тотальной власти, в тотальном подчинении тотальной власти, незыблемой, иерархической Церкви нового византийского государства, основанной на непогрешимости ее главного
— Герберт Люти , Дю Повр Бертольд Брехт. 1953 год
Они также указали, что тематически она похожа на его поэму 1926 года «Verwisch die Spuren» («Заметай следы»), которую его друг Вальтер Беньямин считал «инструкцией для нелегального агента». [15] Элизабет Гауптманн сказала противоречивому биографу Брехта Джону Фуэги, что «она написала значительную ее часть», но забыла указать себя в качестве соавтора. [16] Рут Фишер , сестра Ганса Эйслера , осудила Брехта, назвав его «менестрелем ГПУ » . Она также считала пьесу предзнаменованием сталинских чисток и была среди ее самых суровых критиков. [17] Катерина Кларк писала, что пьеса «является претендентом на то, чтобы быть более сталинистской в этом отношении, чем сама сталинская литература, где писатели ловко избегали явного упоминания жестокости чистки». [18]
Однако в своих дневниках Брехт рассказывает, как он открыто отверг эту интерпретацию, отсылая обвинителей к более внимательному изучению самого текста; «[Я] отвергаю интерпретацию, согласно которой предметом является дисциплинарное убийство, указывая, что это вопрос самоуничтожения», — пишет он, продолжая: «Я признаю, что основа моих пьес — марксистская , и заявляю, что пьесы, особенно с историческим содержанием, не могут быть написаны разумно ни в какой другой структуре». [19]
Пьеса была оценена как вдохновляющая Ульрикой Майнхоф , одним из лидеров немецкой левой террористической организации Фракция Красной Армии . Она часто цитировала один из отрывков, который, по ее мнению, служил оправданием актов насилия: [20]
Убийство — ужасное дело.
Но не только других мы убили бы,
но и себя, если бы это было необходимо,
Ведь только силой можно изменить этот
Смертоносный мир, как
знает каждое живое существо.
Брехт и его семья запретили публичную постановку пьесы, но, по сути, советскому правительству пьеса не понравилась, и другие правительства также запретили ее. [21] Постановки возобновились в 1997 году с исторически строгой постановкой Клауса Эммериха в Берлинском ансамбле. [22]
ФБР перевело пьесу в 1940-х годах и назвало ее «Дисциплинарная мера ». В отчете она описывалась как пропагандирующая «коммунистическую мировую революцию насильственными методами». [23]
Брехт предстал перед Комитетом 30 октября 1947 года. Присутствовали только три члена Комитета и Роберт Э. Стриплинг , главный следователь Комитета. Брехт не хотел адвоката и, в отличие от предыдущих десяти свидетелей , был обаятельным, дружелюбным и, по-видимому, сотрудничающим.
Комитет пытался обмануть его, прочитав некоторые из его наиболее революционных пьес и стихотворений, но он смог отмахнуться от этих вопросов, заявив, что это были плохие переводы. [24] Некоторые из его ответов были искусно уклончивыми, например, когда его спросили об агенте Коминтерна Григории Хейфице . В какой-то момент он заявил, что никогда не вступал в Коммунистическую партию . Несмотря на широкую поддержку Брехтом коммунизма, большинство авторов сходятся во мнении, что на самом деле он официально не вступал в партию. [25] [26] [27] [28] [29]
Брехту задали конкретные вопросы о «Решении» . Он сказал, что это адаптация старой японской религиозной пьесы. Когда его спросили, была ли пьеса об убийстве члена Коммунистической партии его товарищами «потому что это было в интересах Коммунистической партии», он сказал, что это «не совсем» верно, указав, что смерть члена была добровольной, так что это, по сути, было ассистируемым самоубийством, а не убийством. Он сравнил это с традицией харакири в японской пьесе.
Следователи предположили, что название пьесы (нем. Die Maßnahme ) можно перевести как «Дисциплинарная мера». [30] Во время своих показаний Брехт возражал против этого названия и утверждал, что более правильным переводом названия было бы «Шаги, которые необходимо предпринять». [30]
Комитет отнесся к нему легкомысленно, несмотря на то, что часто прерывал его ответы. В конце председатель комитета Дж. Парнелл Томас сказал: «Большое спасибо. Вы хороший пример...» [31] На следующий день Брехт навсегда покинул Соединенные Штаты и вернулся в Европу, в конечном итоге поселившись в Восточной Германии .
Брехт был смущен комплиментом Парнелла, но сказал, что комитет не так плох, как нацисты . Комитет позволил ему курить. Нацисты никогда бы не позволили ему сделать это. Брехт курил сигару во время слушаний. Он сказал Эрику Бентли , что это позволяет ему «создавать паузы» между их вопросами и его ответами. [30]
Примеры показаний Брехта о «Решении» включают в себя:
Брехт: Эта пьеса является адаптацией старой религиозной японской пьесы и называется «Пьеса Но» и довольно близко следует этой старой истории, которая показывает преданность идеалу до самой смерти.
Стриплинг: Что это был за идеал, господин Брехт?
Брехт: Идея в старой пьесе была религиозной идеей. Эти молодые люди —
Стриплинг: Это было связано с Коммунистической партией?
Брехт: Да.
Стриплинг: И дисциплина внутри Коммунистической партии?
Брехт: Да, да, это новая пьеса, адаптация.
— «Из показаний Бертольта Брехта» [32]
Следователи прямо спрашивают о смерти молодого товарища:
Стриплинг: Теперь, г-н Брехт, расскажете ли вы комитету, был ли один из персонажей этой пьесы убит своим товарищем, потому что это было в интересах партии, Коммунистической партии; это правда?
Брехт: Нет, это не совсем соответствует истории.
Стриплинг: Потому что он не подчинялся дисциплине, его убили товарищи, не так ли?
Брехт: Нет, это не совсем так. Вы обнаружите, если внимательно прочтете ее, как в старой японской пьесе, где на карту были поставлены другие идеи, этот молодой человек, который умер, был убежден, что он нанес ущерб миссии, в которую он верил, и он согласился на это, и он был готов умереть, чтобы не нанести большего ущерба. Итак, он просит своих товарищей помочь ему, и все они вместе помогают ему умереть. Он прыгает в пропасть, и они бережно ведут его к этой пропасти, и это история.
Председатель: Я понимаю из ваших замечаний, из вашего ответа, что его просто убили, его не убили?
Брехт: Он хотел умереть.
Председатель: Так они его убили?
Брехт: Нет, они его не убили — не в этой истории. Он покончил с собой. Они его поддерживали, но, конечно, они говорили ему, что будет лучше, если он исчезнет, для него, для них и для дела, в которое он тоже верил.
— «Из показаний Бертольта Брехта» [33]
Революция в Китае вскоре стала темой, которую подхватили и другие современные писатели, в том числе: