Симона Адольфина Вейль ( / ˈv eɪ / VAY , [11] французский: [simɔn adɔlfin vɛj] ; 3 февраля 1909 — 24 августа 1943) — французский философ , мистик и политический деятель . С 1995 года о ней было опубликовано более 2500 научных работ, включая подробный анализ и прочтение ее работ. [12]
После окончания формального образования Вейль стала учителем. Она преподавала с перерывами на протяжении 1930-х годов, делая несколько перерывов из-за плохого здоровья и для того, чтобы посвятить себя политической активности . Такая работа заключалась в том, что она помогала профсоюзному движению, принимала сторону анархистов , известных как Колонна Дуррути , во время гражданской войны в Испании , и провела больше года, работая чернорабочей, в основном на автомобильных заводах, чтобы лучше понять рабочий класс .
По мере развития своей жизни Вейль становилась все более религиозной и склонной к мистицизму . [13] Она писала на протяжении всей своей жизни, хотя большинство ее произведений не привлекали особого внимания до самой ее смерти. В 1950-х и 1960-х годах ее работы стали известны в континентальной Европе и во всем англоязычном мире . Ее мысли по-прежнему остаются предметом обширных исследований в самых разных областях. [14]
Ее братом был математик Андре Вейль . [15] [16]
Вейль родилась в квартире своих родителей в Париже 3 февраля 1909 года в семье Бернара Вейля (1872–1955), врача агностика эльзасского еврейского происхождения , который переехал в Париж после немецкой аннексии Эльзаса-Лотарингии . Саломея «Сельма» Рейнхерц (1879–1965), родившаяся в еврейской семье в Ростове-на-Дону и выросшая в Бельгии . [17] По словам Осмо Пеконена , «фамилия Вейль возникла, когда многие Леви в наполеоновскую эпоху изменили свои имена таким образом, посредством анаграммы». [18] Первые шесть месяцев Вейль была здоровым ребенком, но затем у нее случился тяжелый приступ аппендицита ; после этого она всю жизнь боролась с плохим здоровьем. Она была младшей из двоих детей своих родителей. Ее братом был математик Андре Вейль (1906–1998), с которым у нее всегда были близкие отношения. [19] Их родители были довольно обеспеченными и воспитывали своих детей в атмосфере внимания и поддержки. [20]
Вейль была расстроена тем, что ее отцу пришлось покинуть дом на несколько лет после того, как его призвали на Первую мировую войну . Ева Фогельман , Роберт Коулз и несколько других ученых полагают, что этот опыт, возможно, способствовал исключительно сильному альтруизму , который Вейль проявляла на протяжении всей своей жизни. [21] [22] [23] Еще в доме своего детства Вейль приобрела одержимость чистотой; в более поздней жизни она иногда говорила о своей «отвратительности» и думала, что другие будут видеть ее такой, хотя в юности ее считали очень привлекательной. [24] Вейль в целом была очень ласковой, но почти всегда избегала любых форм физического контакта, даже с подругами. [25]
По словам ее подруги и биографа Симоны Петреман, Вейль еще в раннем возрасте решила, что ей придется перенять мужские качества и пожертвовать возможностями ради любовных связей, чтобы полностью реализовать свое призвание по улучшению социальных условий для обездоленных. С позднего подросткового возраста Вейль обычно маскировала свою «хрупкую красоту», принимая мужественный внешний вид, почти никогда не пользуясь макияжем и часто нося мужскую одежду. [26] [27]
Вейль была не по годам развитой ученицей и к 12 годам хорошо владела древнегреческим языком. Позже она выучила санскрит , чтобы читать Бхагавад-гиту в оригинале. [13] Как и мыслитель эпохи Возрождения Пико делла Мирандола , ее интересы к другим религиям были универсальными, и она пыталась понять каждую религиозную традицию как выражение трансцендентной мудрости.
Подростком Вейль училась в лицее Анри IV под опекой своего любимого учителя Эмиля Шартье , более известного как «Ален». [28] Ее первая попытка сдать вступительный экзамен в Высшую нормальную школу в июне 1927 года закончилась неудачей из-за ее низких оценок по истории. В 1928 году ей удалось поступить. Она финишировала первой на экзамене на сертификат «Общая философия и логика»; Симона де Бовуар финишировала второй. [29] В эти годы Вейль привлекла большое внимание своими радикальными взглядами. Восхищенный наставник называл ее «Красной девственницей» [29] и даже «Марсианиной». [30]
В École Normale Supérieure она изучала философию и в 1931 году получила степень DES ( диплом d'études superieures , примерно эквивалентный степени магистра ) в 1931 году, защитив диссертацию под названием «Наука и восприятие в Декарте» («Наука и восприятие в Декарте»). Декарт»). [31] В том же году она получила агрегацию . [32] Вейль преподавала философию в средней школе для девочек в Ле-Пюи , и преподавание было ее основным занятием в течение ее короткой жизни.
Она часто участвовала в политических действиях из симпатий к рабочему классу . В 1915 году, когда ей было всего шесть лет, она отказалась от сахара в знак солидарности с войсками, окопавшимися вдоль Западного фронта . В 1919 году, в 10 лет, она объявила себя большевиком . В подростковом возрасте она стала участвовать в рабочем движении. Она писала политические брошюры, участвовала в демонстрациях и защищала права рабочих. В это время она была марксисткой , пацифисткой и профсоюзной активисткой . Преподавая в Ле-Пюи, она стала участвовать в местной политической деятельности, поддерживая безработных и бастующих рабочих, несмотря на критику. Вейль никогда официально не вступала во Французскую коммунистическую партию , а в свои двадцать лет она стала все более критически относиться к марксизму. По словам Петреман, она была одной из первых, кто выявил новую форму угнетения, не предвиденную Марксом, когда элитные бюрократы могли сделать жизнь простых людей столь же несчастной, как это делали самые эксплуататорские капиталисты. [34]
В 1932 году Вейль посетил Германию, чтобы помочь марксистским активистам, которые в то время считались самыми сильными и наиболее организованными коммунистами в Западной Европе, но Вейль считал их несопоставимыми с подающими надежды фашистами. Когда она вернулась во Францию, ее политические друзья отвергли ее опасения, полагая, что Германия будет продолжать контролироваться центристами или левыми. После того, как Гитлер пришел к власти в 1933 году, Вейль большую часть своего времени проводила, пытаясь помочь немецким коммунистам, бежавшим от его режима. [34] Вейль иногда публиковал статьи по социальным и экономическим вопросам, в том числе «Угнетение и свобода», а также многочисленные короткие статьи для профсоюзных журналов. Эта работа подвергла критике популярную марксистскую мысль и дала пессимистический взгляд на пределы как капитализма , так и социализма . Сам Лев Троцкий лично ответил на несколько ее статей, критикуя как ее идеи, так и ее как личность. Однако, по словам Петрмана, на него повлияли некоторые мысли Вейля. [35]
Вейль участвовал во всеобщей забастовке во Франции 1933 года, призванной протестовать против безработицы и сокращения заработной платы . В следующем году она взяла 12-месячный отпуск на своей преподавательской должности, чтобы работать инкогнито разнорабочей на двух заводах, один из которых принадлежал Renault , полагая, что этот опыт позволит ей связаться с рабочим классом. В 1935 году она возобновила преподавание и пожертвовала большую часть своего дохода на политические цели и благотворительность.
В 1936 году, несмотря на исповедуемый ею пацифизм , она отправилась на гражданскую войну в Испании , чтобы присоединиться к республиканской фракции . Она назвалась анархисткой [ 36 ] и разыскала антифашистского командира Хулиана Горкина с просьбой отправить ее на миссию в качестве тайного агента по спасению заключенного Хоакина Маурина . Горкин отказался, заявив, что Вейль пожертвует собой просто так, поскольку маловероятно, что она сможет сойти за испанку. Вейль ответила, что она имеет «полное право» [37] пожертвовать собой, если захочет, но после более чем часового спора ей не удалось убедить Горкина дать ей задание. Вместо этого она присоединилась к анархистской колонке Дуррути франкоязычной газеты Sébastien Faure Century , которая специализировалась на рискованных боевых действиях в стиле «коммандос». [38] Поскольку она была чрезвычайно близорукой, Вейль была очень плохим стрелком, и ее товарищи старались не брать ее на миссии, хотя иногда она настаивала. Ее единственным непосредственным участием в бою была стрельба из винтовки по бомбардировщику во время воздушного налета; во втором рейде она попыталась воспользоваться крупнокалиберным пулеметом группы , но ее товарищи помешали ей, так как считали, что будет лучше, если это оружие будет использовать кто-то менее неуклюжий и близорукий. Пробыв с группой несколько недель, она обожглась на огне, на котором готовилась еда. Она была вынуждена покинуть часть, и ее встретили родители, которые последовали за ней в Испанию. Они помогли ей покинуть страну, чтобы выздороветь в Ассизи . Примерно через месяц после ее ухода подразделение Вейля было почти уничтожено в бою в Пердигере в октябре 1936 года, при этом все женщины в группе были убиты. [39]
Вейль был огорчен убийствами республиканцев на востоке Испании, особенно когда пятнадцатилетний фалангист был казнен после того, как попал в плен, и Дуррути потратил час, пытаясь убедить его изменить свою политическую позицию, прежде чем дать ему время до следующего дня. принимать решение. [40]
Во время пребывания на Арагонском фронте Вейль отправила некоторые хроники во французское издание Le Libertaire , а по возвращении в Париж продолжила писать очерки о труде , об управлении , войне и мире . [41]
Вейль родился в светской семье и вырос в «полном агностицизме». [43] [44] Будучи подростком, она задумалась о существовании Бога и решила, что в любом случае ничего неизвестно. Однако в своей «Духовной автобиографии» Вейль отмечает, что она всегда придерживалась христианского мировоззрения, с самого раннего детства принимая близко к сердцу идею любви к ближнему. Вейль начала интересоваться христианской верой в 1935 году, когда она пережила первый из трех важнейших религиозных переживаний: будучи тронутой красотой сельских жителей, поющих гимны в процессии, на которую она наткнулась во время отпуска в Португалии (в Повуа-де-Варзин ). [45] [46] Затем, находясь в Ассизи весной 1937 года, Вейль испытал религиозный экстаз в базилике Санта-Мария-дельи-Анджели — той же церкви, в которой молился святой Франциск Ассизский . Впервые в жизни ее побудили помолиться, как рассказывает Лоуренс С. Каннингем:
Ниже города находится красивая церковь и монастырь Сан-Дамиано, где когда-то жила Святая Клер. Рядом с этим местом находится место, где святой Франциск написал большую часть своей «Песни брата Солнца». Ниже города в долине находится самая уродливая церковь во всех окрестностях: массивная барочная базилика Святой Марии Ангелов, законченная в семнадцатом веке и перестроенная в девятнадцатом веке, в которой хранится редкое сокровище: крошечная романская часовня, стоявшая во времена святого Франциска — «Маленькая часть», где он собирал своих братьев. Именно в этой крошечной часовне великий мистик Симона Вейль впервые почувствовала необходимость преклонить колени и помолиться. [47]
Третье, более мощное откровение , Вейль получила годом позже, когда читала стихотворение Джорджа Герберта « Любовь III» , после которого «Сам Христос сошел и овладел мной» [48] , а с 1938 года ее сочинения стали более мистическими. и духовный , сохраняя при этом свое внимание к социальным и политическим вопросам. Ее привлекало католицизм , но в то время она отказалась креститься , предпочитая оставаться вне христианства из-за «любви к тому, что находится вне христианства». [49] [50] [51] Во время Второй мировой войны она какое-то время жила в Марселе , получая духовное руководство от Жозефа-Мари Перрена, [52] доминиканского монаха . Примерно в это же время она познакомилась с французским католическим писателем Гюставом Тибоном , который позже отредактировал некоторые из ее работ.
Вейль не ограничивала свое любопытство христианством. Ее интересовали другие религиозные традиции, особенно греческие и египетские мистерии ; Индуизм (особенно Упанишады и Бхагавад-гита ); и буддизм Махаяны . Она считала, что все эти и другие традиции содержат элементы подлинного откровения, [53] написав:
Греция, Египет, древняя Индия, красота мира, чистое и подлинное отражение этой красоты в искусстве и науке... эти вещи сделали столько же, сколько явно христианские, чтобы передать меня в руки Христа как Его пленника. Думаю, я мог бы даже сказать больше. [54]
Тем не менее, Вейль был против религиозного синкретизма , утверждая, что он стирает особенности отдельных традиций:
Каждая религия истинна сама по себе, то есть в тот момент, когда мы о ней думаем, мы должны уделить ей столько внимания, как если бы не было ничего другого... «Синтез» религии предполагает более низкое качество внимание. [55]
В 1942 году Вейль отправилась в Соединенные Штаты со своей семьей. Она не хотела покидать Францию, но согласилась сделать это, поскольку хотела увидеть своих родителей в безопасности и знала, что они не уедут без нее. Ее также воодушевил тот факт, что ей будет относительно легко добраться до Великобритании из Соединенных Штатов, где она могла бы присоединиться к французскому Сопротивлению . Она надеялась, что ее отправят обратно во Францию в качестве тайного агента. [56]
Более старые биографии предполагают, что Вейль не добилась дальнейшего прогресса в реализации своего желания вернуться во Францию в качестве агента - она ограничивалась офисной работой в Лондоне, хотя это дало ей время для написания одной из ее крупнейших и самых известных работ: « Потребность в корнях». . [57] Однако теперь есть доказательства того, что Вейль была завербована Управлением специальных операций с целью отправить ее обратно во Францию в качестве тайной радистки. В мае 1943 года шла подготовка к отправке ее в Тейм-Парк в Оксфордшире для обучения, но вскоре этот план был отменен, поскольку стало известно о ее слабом здоровье. [58] [59]
Строгий рабочий распорядок, который она взяла на себя, вскоре привел к тяжелым последствиям. В 1943 году Вейлю поставили диагноз туберкулез и посоветовали хорошо отдыхать и питаться. Однако она отказалась от особого обращения из-за своего давнего политического идеализма и отстраненности от материальных вещей. Вместо этого она ограничила свое питание тем, что, по ее мнению, ели жители оккупированной немцами Франции . Скорее всего, она ела еще меньше, так как в большинстве случаев отказывалась от еды. Вероятно, именно в этот период она крестилась. [60] Ее состояние быстро ухудшилось, и ее перевели в санаторий в Гросвенор-Холле в Эшфорде, Кент . [23]
Проведя всю жизнь в борьбе с болезнью и слабостью, Вейль умерла в августе 1943 года от сердечной недостаточности в возрасте 34 лет. В отчете коронера говорилось, что «покойная действительно покончила с собой, отказавшись от еды, в то время как равновесие ее разума было нарушено». [61]
Точная причина ее смерти остается предметом споров. Некоторые утверждают, что ее отказ от еды был вызван желанием выразить некоторую форму солидарности с жертвами войны. Другие думают, что Вейль голодала после изучения Артура Шопенгауэра . [62] В своих главах о христианском святом аскетизме и спасении Шопенгауэр описал голодание как предпочтительный метод самоотречения. Однако Симона Петреман, [63] одна из первых и наиболее значительных биографов Вейля, считает отчет коронера просто ошибочным. Основываясь на письмах персонала санатория, в котором лечилась Симона Вейль, Петреман утверждает, что Вейль неоднократно просила еды, пока находилась в больнице, и даже немного поела за несколько дней до смерти; по ее словам, на самом деле именно плохое состояние здоровья Вейль в конечном итоге лишило ее возможности есть. [64]
Первый английский биограф Вейля, Ричард Рис , предлагает несколько возможных объяснений ее смерти, ссылаясь на ее сострадание к страданиям своих соотечественников в оккупированной Франции, а также на ее любовь к Христу и близкое подражание Христу. Рис подводит итог, говоря: «Что касается ее смерти, какое бы объяснение этому ни можно было дать, в конечном итоге все равно, что сказать, что она умерла от любви». [65]
Отсутствие — ключевой образ ее метафизики , космологии , космогонии и теодицеи . Она верила, что Бог творил посредством акта самоопределения. Другими словами, она утверждала, что, поскольку Бог мыслится как абсолютная полнота, совершенное существо, ни одно творение не может существовать, кроме того, где Бога нет. Таким образом, творение произошло только тогда, когда Бог частично удалился. Эта идея отражает цимцум , центральное понятие в повествовании о сотворении еврейской каббалы .
Для Вейля это первоначальный кенозис («пустота»), предшествующий исправительному кенозису воплощения Христа . Таким образом, по ее мнению, люди рождаются в проклятом положении не из-за первородного греха , а потому, что для того, чтобы вообще быть сотворенными, они должны быть тем, чем не является Бог; другими словами, они должны быть в некотором смысле «нечестивыми» по своей сути. Эта идея в более широком смысле вписывается в апофатическое богословие .
Это понятие творения является краеугольным камнем ее теодицеи , поскольку, если творение понимается таким образом – как обязательно влекущее за собой зло – тогда не существует проблемы проникновения зла в совершенный мир. По мнению Вейля, присутствие зла также не является ограничением всемогущества Бога ; по ее мнению, зло присутствует не потому, что Бог не смог создать совершенный мир, а потому, что акт «творения» по самой своей сути предполагает невозможность совершенства.
Однако это объяснение сущности зла не подразумевает, что люди просто изначально и постоянно обречены; напротив, Вейль утверждает, что «зло — это форма, которую принимает милость Божия в этом мире». [66] Вейль считал, что зло и связанные с ним недуги служат движущей силой людей к Богу, и писал: «Сильнейшие страдания, постигающие людей, не создают человеческих страданий, они просто обнажают их». [67]
Концепция Вейля «страдания» ( фр . Malheur ) выходит за рамки простого страдания , хотя, безусловно, включает его. По ее словам, лишь некоторые души способны пережить всю глубину скорби — те самые души, которые наиболее способны и испытать духовную радость. Понятие страдания Вейля — это своего рода страдание «плюс», выходящее за пределы тела и разума, физическое и душевное страдание, бичующее саму душу. [68]
Война и угнетение были самыми тяжелыми страданиями, доступными ей; чтобы испытать это, она обратилась к жизни фабричного рабочего , а чтобы понять это, обратилась к « Илиаде » Гомера . (Ее эссе « Илиада, или Поэма силы », впервые переведенное Мэри Маккарти , представляет собой образец гомеровской литературной критики). само существование и, таким образом, навязывалось страдающему со всей силой неизбежного, но оно также было подвержено случайности, поскольку случай тоже является неизбежной частью природы существования. Элемент случайности был важен для несправедливого характера страданий; Другими словами, согласно традиционной христианской теодицее, страдания человека обычно (не говоря уже о том, что всегда) не должны быть следствием его греха, а должны обрушиваться на человека без особой причины.
Чем лучше мы сможем постичь полноту радости, тем чище и интенсивнее будут наши страдания в скорбях и наше сострадание к другим. ...
Страдание и наслаждение как источники познания. Змей предложил знания Адаму и Еве. Сирены подарили Улиссу знания. Эти истории учат, что душа теряется, если ищет знания ради удовольствия. Почему? Удовольствие, возможно, невинно при условии, что мы не ищем в нем познания. Дозволено искать это только в страдании.
- Симона Вейль, Гравитация и благодать (глава 16 «Страдание»)
Метаксу , концепция, которую Вейль заимствовал у Платона , представляет собой то, что одновременно разделяет и соединяет (например, как стена разделяет двух заключенных, но может использоваться для прослушивания сообщений). Эта идея соединяющего расстояния имела первостепенное значение для понимания Вейлем созданного мира. Мир в целом, вместе с любой его составной частью, в том числе и физическим телом , следует рассматривать как выполняющий для человека ту же функцию по отношению к Богу, какую выполняет для него палка слепого по отношению к окружающему его миру. Они не дают прямого прозрения, но могут быть использованы экспериментально, чтобы привести разум в практический контакт с реальностью. Эта метафора позволяет интерпретировать любое отсутствие как присутствие и является еще одним компонентом теодицеи Вейля.
По Вейлю, «прекрасное — это эмпирическое доказательство того, что воплощение возможно». Красота, присущая форме мира (эта неотъемлемость доказана для нее в геометрии и выражена во всяком хорошем искусстве ), есть доказательство того, что мир указывает на что-то за пределами себя самого; оно устанавливает по существу телесный характер всего сущего. В концепции Вейля красота распространяется по всей Вселенной:
«[Мы] должны верить, что Вселенная прекрасна на всех уровнях... и что она обладает полнотой красоты по отношению к телесной и психической структуре каждого из мыслящих существ, которые действительно существуют, и всех тех, кто "Именно это согласие бесконечности совершенных красот и придает трансцендентный характер красоте мира... Он (Христос) действительно присутствует во всеобщей красоте. Любовь к этой красоте исходит от Бога, обитающего в наши души и выходит к Богу, присутствующему во вселенной». [69]
Она также написала, что «красота этого мира — это нежная улыбка Христа, приходящая к нам через материю». [69]
Красота выполняла для Вейля и сотериологическую функцию: «Красота пленяет плоть, чтобы получить разрешение перейти прямо в душу». Таким образом, это еще один способ, которым божественная реальность, стоящая за миром, вторгается в жизнь людей: там, где несчастье побеждает грубой силой, красота прокрадывается и свергает империю «я» изнутри.
Как объясняет Вейль в своей книге « В ожидании Бога» , внимание состоит в приостановке или опустошении мысли, так что человек готов принять — быть проникнутым — объектом, на который он обращает свой взгляд, будь то этот объект, который является его соседом, или, в конечном счете, Бог. [70] Как объясняет Вейль, можно любить Бога, молясь Богу, а внимание — это сама «субстанция молитвы»: когда человек молится, он опустошает себя, устремляет весь свой взгляд на Бога и становится готовым принять Бога. [71] Точно так же, по Вейлю, люди могут любить своих ближних, опустошая себя, готовясь принять ближнего во всей его обнаженной правде, спрашивая ближнего: «Что ты переживаешь?» [72]
В «В ожидании Бога» Вейль объясняет, что тремя формами скрытой любви к Богу являются (1) любовь к ближнему, (2) любовь к красоте мира и (3) любовь к религиозным церемониям. [73] Как пишет Вейль, любя эти три объекта (ближнего, красоту мира и религиозные обряды), человек косвенно любит Бога до того, как «Бог придет лично, чтобы взять руку своей будущей невесты», поскольку до прибытия Бога душа человека еще не может напрямую любить Бога как объект. [74] Любовь к ближнему возникает (i) когда сильные относятся к слабым как к равным, [75] (ii) когда люди уделяют личное внимание тем, кто в противном случае кажется невидимым, анонимным или несуществующим, [76] и (iii) ), когда люди смотрят и слушают страждущих такими, какие они есть , не думая явно о Боге, т. е., пишет Вейль, когда «Бог в нас» любит страждущих, а не люди, любящие их в Боге. [77] Во-вторых, объясняет Вейль, любовь к красоте мира возникает, когда люди подражают любви Бога к космосу: точно так же, как Бог творчески отказался от своей власти над миром, позволив ему управляться человеческой автономией и «слепой необходимостью» материи, люди отдают усилили свою воображаемую власть над миром, видя мир больше не так, как если бы они были его центром. [78] Наконец, объясняет Вейль, любовь к религиозным церемониям возникает как имплицитная любовь к Богу, когда религиозные практики чисты. [79] Вейль пишет, что чистота в религии проявляется тогда, когда «вера и любовь не перестают», и особенно в Евхаристии . [80]
По словам Лиссы Маккалоу, Вейл, вероятно, была бы «крайне недовольна» вниманием, уделяемым ее жизни, а не ее работам. Она считала, что именно ее произведения воплощают в себе все лучшее, что в ней есть, а не ее действия и определенно не ее личность. Вейль придерживался аналогичных взглядов на других, говоря, что если смотреть на жизнь великих деятелей в отрыве от их произведений, то «обязательно в конечном итоге обнаруживается прежде всего их мелочность», поскольку именно в свои произведения они вложили лучшее из себя. [81]
Наиболее известные произведения Вейля были опубликованы посмертно .
За десятилетия, прошедшие после ее смерти, ее произведения собирались, аннотировались, критиковались, обсуждались, оспаривались и хвалились. Наряду с примерно двадцатью томами ее работ издатели выпустили более тридцати биографий, в том числе « Симона Вейль: современное паломничество» Роберта Коулза, профессора Гарвардского университета , лауреата Пулитцеровской премии , который называет Вейль «гигантом размышлений». [82]
Вейль написал « Илиаду», или «Поэму силы » ( фр . L'Iliade ou le poème de la Force ), 24-страничное эссе, в 1939 году . единственный значительный литературный журнал, доступный во французской свободной зоне . [84] По состоянию на 2007 год он все еще широко использовался в университетских курсах по классической литературе . [85]
Эссе фокусируется на теме, которую Вейль называет «Силой» в « Илиаде» , которую она определяет как «тот x , который превращает любого, кто подвергается его воздействию, в вещь ». [86] В первых предложениях эссе она излагает свой взгляд на роль Силы в стихотворении:
Настоящий герой, истинный субъект, центр «Илиады » — это сила. Сила, используемая человеком, сила, которая порабощает человека, сила, перед которой человеческая плоть сжимается. В этой работе во все времена человеческий дух показан измененным своими отношениями с силой, сметенным, ослепленным той самой силой, с которой, как он думал, он может справиться, деформированным под тяжестью силы, которой он подчиняется. [86] : 5
«Нью-Йоркское книжное обозрение» назвало это эссе одним из самых знаменитых произведений Вейля, [84] а также одним из «самых любимых, мучительных и глубоких ответов двадцатого века на величайшее и самое тревожное стихотворение в мире». " [87]
Симона Петремент, подруга Вейля, написала, что в эссе «Илиада » изображена как точное и сострадательное описание того, как применение силы причиняет вред как победителям, так и жертвам. [88]
Эссе содержит несколько отрывков из эпоса, который Вейль перевела сама с греческого оригинала; Петремент записывает, как Вейль тратил на каждую строку более получаса. [88]
Книга Вейль «Потребность в корнях» была написана в начале 1943 года, непосредственно перед ее смертью в том же году. Она находилась в Лондоне, работая на французское Сопротивление и пытаясь убедить его лидера Шарля де Голля сформировать контингент медсестер, которые будут служить на передовой.
У Need for Roots амбициозный план. Целью книги является обращение к прошлому и предложение дорожной карты будущего Франции после Второй мировой войны. Она тщательно анализирует духовную и этическую среду , которая привела к поражению Франции от немецкой армии, а затем обращается к этим проблемам с перспективой возможной победы Франции.
Хотя «Гравитация и грация» ( фр . La Pesanteur et la Grâce ) — одна из книг, наиболее связанных с Симоной Вейль, эта работа вообще не задумывалась как книга. Скорее, произведение состоит из различных отрывков, выбранных из записных книжек Вейль и тематически упорядоченных ее другом Гюставом Тибоном. Вейль передала Тибон некоторые из своих записных книжек, написанных до мая 1942 года, но не с намерением их публиковать. Таким образом, на окончательный отбор, организацию и редактирование « Гравитации и благодати» большое влияние оказал Тибон, набожный католик (более подробную информацию см. во введении Тибона к « Гравитации и благодати» ( Routledge & Kegan Paul, 1952).
При жизни Вейль была известна лишь в относительно узких кругах, и даже во Франции ее эссе в основном читали только те, кто интересовался радикальной политикой. В течение первого десятилетия после ее смерти Вейль быстро прославилась, привлекая внимание всего Запада. Это произошло благодаря публикации ее работ:
Примерно в 1935 году, и особенно после ее первого мистического опыта в 1937 году, ее произведения приняли, как многие считали, новое, религиозное направление. Эти сочинения, очерки, записные книжки и письма она доверила мирскому католическому богослову Гюставу Тибону в 1942 году, когда вместе с родителями бежала из Франции. При редакционной помощи духовного консультанта (и спарринг-партнера) Вейля о. Перрен, избранные из этих сочинений впервые сделали Вейля широко известным в англо-американском мире» .
В третьей четверти 20-го века она считалась самым влиятельным человеком в мире, занимавшимся новыми работами по религиозным и духовным вопросам. [90] Ее философская, [91] социальная и политическая мысль также стала популярной, хотя и не в такой степени, как ее религиозная деятельность. [92]
Помимо влияния на различные области обучения, Вейль глубоко повлиял на личную жизнь многих людей. Папа Павел VI сказал, что Вейль оказал на него наибольшее влияние. [93]
Популярность Вейля начала снижаться в конце 1960-х и 1970-х годах. [ нужна цитата ] [94] Однако по мере того, как постепенно публиковалось все больше ее работ, появились многие тысячи новых вторичных работ ученых Вейля. Некоторые из них были направлены на достижение более глубокого понимания ее религиозной, философской и политической деятельности. Другие расширили сферу стипендии Вейля, чтобы исследовать ее применимость в таких областях, как классические исследования , культурология , образование и даже в технических областях, таких как эргономика . [46]
Мета-исследование Университета Калгари показало, что в период с 1995 по 2012 год о ней было опубликовано более 2500 новых научных работ. [12]
Многие комментаторы дали весьма положительные оценки Вейлю как личности, в том числе Т. С. Элиот , Дуайт Макдональд , Лесли Фидлер и Роберт Коулз . Некоторые называют ее святой или даже величайшей святой двадцатого века. [95]
После того, как они встретились в 18 лет, Симона де Бовуар написала: «Я завидовала ее сердцу, которое могло биться через весь мир». [96]
Биограф Вейля Габриэлла Фиори пишет, что Вейль был «моральным гением в сфере этики, гением огромного революционного размаха». [97]
Морис Шуман сказал, что после ее смерти «не было дня, когда мысль о ее жизни не влияла положительно на его собственную и не служила моральным руководством». [96] В 1951 году Альбер Камю писал, что она была «единственным великим духом нашего времени». [26] Хотя временами она могла казаться глупой — роняя чемодан, полный документов французского сопротивления, по всему тротуару и пытаясь собрать их, — ее глубокое увлечение как теорией, так и практикой каритас , во всех ее бесчисленных формах, выполняет функции как объединяющую силу ее жизни и мысли.
Гюстав Тибон , французский философ и близкий друг Вейль, вспоминает их последнюю встречу, незадолго до ее смерти: «Скажу лишь, что у меня сложилось впечатление присутствия абсолютно прозрачной души, готовой вновь погрузиться в первоначальный мир. свет." [98]
Однако Вейль подвергалась критике даже со стороны тех, кто в остальном глубоко ею восхищался, таких как Т. С. Элиот, за чрезмерную склонность делить мир на добро и зло, а также за ее иногда несдержанные суждения.
Вейль был резким критиком влияния иудаизма на западную цивилизацию. [53] Однако ее племянница Сильви Вейль и биограф Томас Р. Невин утверждают, что Вейль не отвергала иудаизм и находилась под сильным влиянием его заповедей. [99]
Вейль была еще более резкой критикой Римской империи , в которой она отказывалась видеть какую-либо ценность. [100] [ нужна ссылка ]
С другой стороны, по словам Элиота, она считала катаров образцом доброты, несмотря на то, что, по его мнению, было мало конкретных доказательств, на которых можно было бы основывать такую оценку. [53]
По словам Петремана, она боготворила Лоуренса Аравийского , считая его святым. [ соответствующий? ] [101]
Некоторые критики высказались в целом отрицательно. Несколько еврейских писателей, в том числе Сьюзан Зонтаг , обвинили ее в антисемитизме , хотя эта точка зрения далеко не универсальна. [102] [ нужна ссылка ]
Небольшое меньшинство комментаторов сочло ее психологически неуравновешенной или сексуально одержимой. [26] Генерал Шарль де Голль , ее главный начальник, когда она работала во французском Сопротивлении , считал ее «сумасшедшей», [103] хотя даже он находился под ее влиянием и повторял некоторые из ее высказываний в течение многих лет после ее смерти. [26] [46]
«Приближение к Симоне» — пьеса, созданная Меган Терри . Драматизируя жизнь, философию и смерть Симоны Вейль, пьеса Терри получила премию Оби 1969/1970 года за лучшую внебродвейскую пьесу.
Вейль был героем документального фильма Джулии Хаслетт 2010 года « Встреча с Симоной Вейль» . Хаслетт отметила, что Вейль стала «малоизвестной фигурой, практически забытой в ее родной Франции и редко преподававшейся в университетах или средних школах». [104]
Вейль также был героем произведения финского композитора Кайи Саариахо « Страсти по Симоне » (2008), написанного совместно с либреттистом Амином Маалуфом . Об этом произведении музыкальный критик Оливия Джоветти написала:
«Представляя ее солистку-сопрано воображаемой сестрой Симоны (буквально? Метафорически? Имеет ли это значение?), сюжетная линия становится борьбой за понимание дихотомии Симоны. Обернутые этой драматической тайной, музыкальные текстуры Саариахо, преследующие и умирающие, создают медитативную атмосферу. Возвращаясь к «Страстям по Матфею» Баха, если это произведение, написанное для его времени, служит укреплению (тогда революционной) системы протестантской церкви, то «Страсти по Симоне», написанные для нашего времени, ставят под сомнение тайна веры, чтобы укрепить необъяснимый опыт человеческого бытия». [105]
{{cite book}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link)———————
