Эрнест Миллер Хемингуэй ( / ˈ h ɛ m ɪ ŋ w eɪ / HEM -ing-way ; 21 июля 1899 — 2 июля 1961) — американский писатель, новеллист и журналист. Известный своим экономным и сдержанным стилем, который оказал влияние на писателей более позднего 20-го века, его романтизировали за его авантюрный образ жизни и откровенный, резкий общественный имидж. Некоторые из его семи романов, шести сборников рассказов и двух научно-популярных произведений стали классикой американской литературы , а в 1954 году он был удостоен Нобелевской премии по литературе .
Хемингуэй вырос в Оук-Парке, штат Иллинойс , в районе Чикаго . После окончания школы он проработал шесть месяцев в качестве репортера в газете « The Kansas City Star», а затем поступил на службу в Красный Крест . Он служил водителем машины скорой помощи на Итальянском фронте во время Первой мировой войны и был серьезно ранен в 1918 году. Его военный опыт лег в основу его романа 1929 года «Прощай, оружие» .
В 1921 году Хемингуэй женился на Хэдли Ричардсон , первой из четырёх жен. Они переехали в Париж, где он работал иностранным корреспондентом газеты Toronto Star и попал под влияние писателей -модернистов и художников из эмигрантского сообщества « потерянного поколения » 1920-х годов . Его дебютный роман « И восходит солнце» был опубликован в 1926 году.
Он развелся с Ричардсоном в 1927 году и женился на Полине Пфайффер . Они развелись после того, как он вернулся с гражданской войны в Испании , где он работал журналистом и которая легла в основу его романа 1940 года « По ком звонит колокол» . Марта Геллхорн стала его третьей женой в 1940 году. Он и Геллхорн расстались после того, как он встретил Мэри Уэлш в Лондоне во время Второй мировой войны . Хемингуэй присутствовал вместе с войсками союзников в качестве журналиста при высадке в Нормандии и освобождении Парижа . Он имел постоянное место жительства в Ки-Уэсте, Флорида , в 1930-х годах и на Кубе в 1940-х и 1950-х годах. Во время поездки в Африку в 1954 году он несколько дней подряд был серьезно ранен в авиакатастрофах, в результате чего большую часть оставшейся жизни он страдал от боли и ухудшения здоровья. В 1959 году он купил дом в Кетчуме, штат Айдахо , где прожил до своей смерти в результате самоубийства два года спустя.
Эрнест Миллер Хемингуэй родился 21 июля 1899 года в Оук-Парке, штат Иллинойс , богатом пригороде к западу от Чикаго, [1] в семье врача Кларенса Эдмондса Хемингуэя и музыканта Грейс Холл Хемингуэй . Его родители были хорошо образованы и пользовались большим уважением в Оук-Парке, [2] консервативном сообществе, о котором житель Фрэнк Ллойд Райт сказал: «Так много церквей, куда может пойти столько хороших людей». [3] Когда Кларенс и Грейс Хемингуэй поженились в 1896 году, они жили с отцом Грейс , Эрнестом Миллером Холлом, [4] в честь которого они назвали своего первого сына, второго из шести детей. [2] Его сестра Марселина предшествовала ему в 1898 году, а среди его младших братьев и сестер были Урсула в 1902 году, Мадлен в 1904 году, Кэрол в 1911 году и Лестер в 1915 году. [2] Грейс следовала викторианскому соглашению не различать детскую одежду по полу. Эрнест и Марселина были очень похожи друг на друга. Их разделял всего лишь год. Грейс хотела, чтобы они выглядели близнецами, поэтому в первые три года жизни Эрнеста она держала ему длинные волосы и одевала обоих детей в одинаково вычурную женскую одежду. [5]
Грейс Хемингуэй была известным местным музыкантом [6] и научила своего сопротивляющегося сына игре на виолончели. Позже он сказал, что уроки музыки способствовали развитию его стиля письма, о чем свидетельствует « контрапунктическая структура» « По ком звонит колокол» . [7] Став взрослым, Хемингуэй признался, что ненавидел свою мать, хотя они разделяли схожую энергию энтузиазма. [6] Его отец научил его ремеслу по дереву во время летнего пребывания семьи в Уиндемире на озере Валлония , недалеко от Петоски, штат Мичиган , где Эрнест научился охотиться, ловить рыбу и разбивать лагеря в лесах и озерах Северного Мичигана . Этот ранний опыт привил ему страсть к приключениям на свежем воздухе и жизни в отдаленных или изолированных районах на всю жизнь. [8]
В период с 1913 по 1917 год Хемингуэй посещал среднюю школу Оук-Парк и Ривер-Форест в Оук-Парке, где он соревновался в боксе, легкой атлетике, водном поло и футболе. Он два года выступал в школьном оркестре вместе со своей сестрой Марселин и получал хорошие оценки на уроках английского языка. [6] В течение последних двух лет обучения в средней школе он редактировал школьную газету и ежегодник (« Трапеция и Табула »); он подражал языку популярных спортивных обозревателей и писал статьи под псевдонимом Ринг Ларднер-младший - дань уважения Рингу Ларднеру из Chicago Tribune , чья подпись была «Line O'Type». [9] После окончания средней школы он пошел работать в газету The Kansas City Star в качестве начинающего репортера. [9] Хотя он пробыл там всего шесть месяцев, руководство по стилю Star , в котором говорилось: «Используйте короткие предложения. Используйте короткие первые абзацы. Используйте энергичный английский. Будьте позитивны, а не негативны», стало основой его прозы. [10]
Хемингуэй хотел пойти на войну и пытался записаться в армию США, но его не приняли из-за плохого зрения. [11] Вместо этого он вызвался добровольцем в вербовку Красного Креста в декабре 1917 года и записался на работу водителем машины скорой помощи в Американский автомобильный корпус Красного Креста в Италии. [12] В мае 1918 года он отплыл из Нью-Йорка и прибыл в Париж, поскольку город находился под обстрелом немецкой артиллерии. [13] В июне того же года он прибыл на Итальянский фронт . В свой первый день в Милане его отправили на место взрыва на военном заводе , чтобы он присоединился к спасателям, извлекающим измельченные останки работниц. Он описал этот инцидент в своей научно-популярной книге « Смерть после полудня » 1932 года : «Я помню, что после того, как мы тщательно обыскали всех мертвецов, мы собрали фрагменты». [14] Несколько дней спустя он был размещен в Фоссалта-ди-Пьяве . [14]
8 июля, сразу после того, как они принесли из столовой шоколад и сигареты бойцам на передовой, группа попала под минометный обстрел. Хемингуэй был тяжело ранен. [14] Несмотря на ранения, он помог итальянским солдатам спастись, за что был награжден итальянским крестом за военные заслуги Croce al Merito di Guerra . [примечание 1] [15] В то время ему было всего 18 лет. Позже Хемингуэй сказал об этом инциденте: «Когда мальчиком ты идешь на войну, у тебя возникает великая иллюзия бессмертия. Убивают других людей, а не тебя... Затем, когда ты впервые тяжело ранен, ты теряешь эту иллюзию, и ты знаешь это может случиться с тобой». [16] Он получил тяжелые осколочные ранения обеих ног, был немедленно прооперирован в распределительном центре и провел пять дней в полевом госпитале, прежде чем его перевели для выздоровления в госпиталь Красного Креста в Милане. [17] Он провел шесть месяцев в больнице, где встретил «Чинка» Дормана-Смита . У них сложилась крепкая дружба, которая длилась десятилетия. [18]
Выздоравливая, Хемингуэй влюбился в Агнес фон Куровски , медсестру Красного Креста, которая была на семь лет старше его. Когда Хемингуэй вернулся в Соединенные Штаты в январе 1919 года, он верил, что Агнес присоединится к нему через несколько месяцев, и они поженятся. Вместо этого в марте он получил от нее письмо с известием о том, что она помолвлена с итальянским офицером. Биограф Джеффри Мейерс пишет, что отказ Агнес опустошил и травмировал молодого человека; в будущих отношениях Хемингуэй следовал образцу: бросал жену до того, как она бросила его. [19] Его возвращение домой в 1919 году было трудным временем адаптации. Еще до 20 лет в результате войны он приобрел зрелость, которая противоречила жизни дома без работы и необходимости восстановления сил. [20] Как объясняет биограф Майкл С. Рейнольдс : «Хемингуэй не мог сказать своим родителям, что он подумал, когда увидел свое окровавленное колено». Он не смог рассказать им, как ему было страшно «в другой стране, где хирурги не могли сказать ему по-английски, отрывается ли у него нога или нет». [21]
В сентябре того же года он отправился на рыбалку и в поход со школьными друзьями в отдаленные районы Верхнего полуострова Мичигана . [16] Поездка стала источником вдохновения для его рассказа « Большая двусердная река », в котором полуавтобиографический персонаж Ник Адамс отправляется в деревню, чтобы найти уединение после возвращения домой с войны. [22] Друг семьи предложил Хемингуэю работу в Торонто , и от нечего делать он согласился. В конце того же года он начал работать фрилансером и штатным корреспондентом Toronto Star Weekly . Он вернулся в Мичиган в июне следующего года [20] , а затем в сентябре 1920 года переехал в Чикаго, чтобы жить с друзьями, продолжая писать статьи для Toronto Star . [23] В Чикаго он работал заместителем редактора ежемесячного журнала Cooperative Commonwealth , где познакомился с писателем Шервудом Андерсоном . [23]
Он познакомился с Хэдли Ричардсоном через сестру своего соседа по комнате. Позже он заявил: «Я знал, что это та девушка, на которой я собирался жениться». [24] Рыжеволосая, с «инстинктом заботы», Хэдли была на восемь лет старше Хемингуэя. [24] Несмотря на разницу в возрасте, она казалась менее зрелой, чем обычно для женщины ее возраста, вероятно, из-за ее чрезмерной опеки матери. [25] Бернис Керт, автор книги «Женщины Хемингуэя» , утверждает, что Хэдли «напоминала» Агнес, но Агнес не хватало ребячливости Хэдли. После обмена письмами в течение нескольких месяцев Хемингуэй и Хэдли решили пожениться и поехать в Европу. [24] Они хотели посетить Рим, но Шервуд Андерсон убедил их вместо этого поехать в Париж, написав рекомендательные письма для молодой пары. [26] Они поженились 3 сентября 1921 года; два месяца спустя Хемингуэй стал иностранным корреспондентом газеты Toronto Star , и пара уехала в Париж. О браке Хемингуэя с Хэдли Мейерс утверждает: «С Хэдли Хемингуэй достиг всего, на что он надеялся с Агнес: любовь красивой женщины, комфортный доход, жизнь в Европе». [27]
Андерсон предложил Париж, потому что это недорого и именно здесь проживают «самые интересные люди в мире». Там Хемингуэй встречался с такими писателями, как Гертруда Стайн , Джеймс Джойс и Эзра Паунд, которые «могли помочь молодому писателю подняться по ступенькам карьеры». [26] Хемингуэй был «высоким, красивым, мускулистым, широкоплечим, кареглазым, розовощеким, квадратной челюстью и тихим голосом молодого человека». [28] Он жил с Хэдли в небольшом доме без лифта на улице Кардинал Лемуан, 74 в Латинском квартале и снимал комнату неподалеку для работы. [26] Штейн, которая была оплотом модернизма в Париже, [29] стала наставником Хемингуэя и крестной матерью его сына Джека; [30] она познакомила его с художниками и писателями-эмигрантами из квартала Монпарнас , которых она называла « потерянным поколением » — термин, который Хемингуэй популяризировал с публикацией книги « И восходит солнце» . [31] Постоянный посетитель салона Стайна , Хемингуэй познакомился с такими влиятельными художниками, как Пабло Пикассо , Жоан Миро и Хуан Грис . [32] В конце концов он вышел из-под влияния Штейна, и их отношения переросли в литературную ссору, которая длилась десятилетия. [33]
Паунд был старше Хемингуэя на 14 лет, когда они случайно встретились в 1922 году в книжном магазине Сильвии Бич «Шекспир и компания» . Они посетили Италию в 1923 году и жили на одной улице в 1924 году. [28] У них сложилась крепкая дружба; в Хемингуэе Паунд признали и воспитали молодой талант. [32] Паунд, который только что закончил редактирование книги Т.С. Элиота « Бесплодная земля» , познакомил Хемингуэя с ирландским писателем Джеймсом Джойсом, [28] с которым Хемингуэй часто устраивал «алкогольные загулы». [34]
За первые 20 месяцев своего пребывания в Париже Хемингуэй написал 88 рассказов для газеты Toronto Star . [35] Он освещал греко-турецкую войну , где он стал свидетелем сожжения Смирны , и написал путевые заметки, такие как «Ловля тунца в Испании» и «Ловля форели по всей Европе: Испания имеет лучшее, затем Германия». [36] Почти все его художественные произведения и рассказы были утеряны, когда в декабре 1922 года, когда она ехала к нему в Женеву , Хэдли потеряла чемодан, наполненный его рукописями, на вокзале Гар де Лион . Он был опустошен и разъярен. [37] Девять месяцев спустя пара вернулась в Торонто, где 10 октября 1923 года у них родился сын Джон Хэдли Никанор. Во время их отсутствия в Париже была опубликована первая книга Хемингуэя « Три истории и десять стихотворений ». После потери чемодана остались только две истории, содержавшиеся в томе; третий рассказ он написал в начале 1923 года, находясь в Италии. Через несколько месяцев в наше время (без капителей) был произведен в Париже. Небольшой том включал 18 виньеток , дюжину из которых он написал прошлым летом во время своего первого визита в Испанию, где он открыл для себя острые ощущения корриды . Он считал Торонто скучным, скучал по Парижу и хотел вернуться к жизни писателя, а не жить жизнью журналиста. [38]
Хемингуэй, Хэдли и их сын (по прозвищу Бамби) вернулись в Париж в январе 1924 года и переехали в квартиру на улице Нотр-Дам-де-Шан. [38] Хемингуэй помогал Форду Мэдоксу Форду редактировать «Трансатлантическое обозрение» , в котором были опубликованы работы Паунда, Джона Дос Пассоса , баронессы Эльзы фон Фрейтаг-Лорингховен и Штейна, а также некоторые из ранних рассказов Хемингуэя, таких как « Индейский лагерь ». [39] Когда в 1925 году был опубликован первый сборник рассказов Хемингуэя « В наше время », на суперобложке были комментарии Форда. [40] [41] «Индийский лагерь» получил значительную похвалу; Форд считал это важным ранним рассказом молодого писателя, [42] а критики в Соединенных Штатах хвалили Хемингуэя за оживление жанра рассказов своим четким стилем и использованием повествовательных предложений. [43] Шестью месяцами ранее Хемингуэй встретил Ф. Скотта Фицджеральда , и у пары сложилась дружба, основанная на «восхищении и враждебности». [44] В том же году Фицджеральд опубликовал «Великого Гэтсби» : Хемингуэй прочитал его, ему понравилось, и он решил, что его следующим произведением должен стать роман. [45]
За год до этого Хемингуэй впервые посетил фестиваль Сан-Фермин в Памплоне , Испания, где увлекся корридой . [46] Хемингуэи снова вернулись в Памплону в 1924 году и в третий раз в июне 1925 года; в том же году они привезли с собой группу американских и британских эмигрантов: друга детства Хемингуэя из Мичигана Билла Смита, Дональда Огдена Стюарта , леди Дафф Твисден (недавно разведенной), ее возлюбленного Пэта Гатри и Гарольда Леба . [47]
Через несколько дней после окончания фиесты, в свой день рождения (21 июля), он начал писать черновик того, что впоследствии стало « И восходит солнце» , и закончил восемь недель спустя. [48] Несколько месяцев спустя, в декабре 1925 года, Хемингуэи уехали перезимовать в Шрунс , Австрия, где Хемингуэй начал тщательно перерабатывать рукопись. В январе к ним присоединилась Полин Пфайффер, дочь богатой католической семьи из Арканзаса , приехавшая в Париж работать в журнале Vogue . Вопреки совету Хэдли, Пфайффер убедил Хемингуэя подписать контракт со Scribner's . Он покинул Австрию и совершил короткую поездку в Нью-Йорк, чтобы встретиться с издателями, а по возвращении завязал роман с Пфайфером во время остановки в Париже, а затем вернулся в Шрунс, чтобы завершить редактирование в марте. [49] Рукопись прибыла в Нью-Йорк в апреле; он исправил окончательную корректуру в Париже в августе 1926 года, а Скрибнер опубликовал роман в октябре. [48] [50] [51]
Книга «И восходит солнце» олицетворяла послевоенное поколение эмигрантов, [52] получила хорошие отзывы и «признана величайшим произведением Хемингуэя». [53] Сам Хемингуэй позже написал своему редактору Максу Перкинсу , что «суть книги» заключалась не столько в потерянном поколении, сколько в том, что «земля пребудет вечно»; он полагал, что персонажи « И восходит солнце», возможно, были «побиты», но не потеряны. [54]
Брак Хемингуэя с Хэдли распался, когда он работал над «И восходит солнце» . [51] В начале 1926 года Хэдли стало известно о его романе с Пфайфером, который приехал с ними в Памплону в июле того же года. [55] [56] По возвращении в Париж Хэдли попросил о разводе; в ноябре она официально потребовала развода. Они разделили свое имущество, в то время как Хэдли принял предложение Хемингуэя о доходах от «И восходит солнце» . [57] Они развелись в январе 1927 года, и в мае Хемингуэй женился на Пфайффер. [58]
До женитьбы на Пфайффер Хемингуэй принял католицизм. [59] Они провели медовый месяц в Ле-Гро-дю-Руа , где он заразился сибирской язвой , и он планировал свой следующий сборник рассказов, [60] «Мужчины без женщин» , который был опубликован в октябре 1927 года, [61] и включал его рассказ о боксе. « Пятьдесят тысяч ». Главный редактор журнала Cosmopolitan Рэй Лонг похвалил «Пятьдесят тысяч», назвав его «одним из лучших рассказов, которые когда-либо попадали мне в руки… лучший рассказ о боях за приз, который я когда-либо читал… замечательный отрывок реализм." [62]
К концу года Полина была беременна и хотела вернуться в Америку. Дос Пассос порекомендовал Ки-Уэст , и они покинули Париж в марте 1928 года. Хемингуэй получил тяжелую травму головы в их парижской ванной, когда опустил на голову световой люк , думая, что тянет за унитазную цепь. В результате у него остался заметный шрам на лбу, который он носил до конца своей жизни. Когда Хемингуэя спросили о шраме, он отказался ответить. [63] После отъезда из Парижа Хемингуэй «никогда больше не жил в большом городе». [64]
Хемингуэй и Полина отправились в Канзас-Сити, штат Миссури , где 28 июня 1928 года у них родился сын Патрик. У Полины были тяжелые роды; Хемингуэй написал художественную версию этого события в «Прощай, оружие» . После рождения Патрика они отправились в Вайоминг, Массачусетс и Нью-Йорк. [65] 6 декабря Хемингуэй был в Нью-Йорке в гостях у Бамби, собираясь сесть на поезд до Флориды, когда он получил известие о том, что его отец Кларенс покончил с собой. [примечание 2] [66] Хемингуэй был опустошен, поскольку ранее написал своему отцу, в котором просил его не беспокоиться о финансовых трудностях; письмо пришло через несколько минут после самоубийства. Он понял, что, должно быть, чувствовала Хэдли после самоубийства своего отца в 1903 году, и сказал: «Я, вероятно, пойду тем же путем». [67]
По возвращении в Ки-Уэст в декабре Хемингуэй работал над проектом « Прощай, оружие», а в январе отбыл во Францию. Он закончил его в августе прошлого года, но отложил пересмотр. Публикация в журнале Scribner's Magazine должна была появиться в мае. В апреле он все еще работал над финалом, который, возможно, переписывал целых семнадцать раз. Завершенный роман был опубликован 27 сентября 1929 года. [68] Биограф Джеймс Меллоу считает, что «Прощай, оружие» утвердило статус Хемингуэя как крупного американского писателя и продемонстрировало уровень сложности, которого не было в «И восходит солнце» . [69] В Испании в середине 1929 года Хемингуэй исследовал свою следующую работу « Смерть после полудня» . Он хотел написать всеобъемлющий трактат о корриде, объясняющий тореро и корриды, дополненный глоссариями и приложениями, потому что он считал, что коррида «представляет большой трагический интерес, поскольку буквально представляет собой жизнь и смерть». [70]
В начале 1930-х годов Хемингуэй проводил зиму в Ки-Уэсте, а лето в Вайоминге, где он нашел «самую красивую страну, которую он видел на американском Западе», и охотился на оленей, лосей и медведей гризли. [71] Там к нему присоединился Дос Пассос. В ноябре 1930 года, доставив Дос Пассоса на вокзал в Биллингсе, штат Монтана , Хемингуэй сломал руку в автокатастрофе. Он был госпитализирован на семь недель под присмотром Полин. Нервы в его пишущей руке заживали целый год, и все это время он страдал от сильной боли. [72]
Его третий ребенок, Глория Хемингуэй , родился годом позже, 12 ноября 1931 года, в Канзас-Сити как «Грегори Хэнкок Хемингуэй». [примечание 3] [73] Дядя Полины купил паре дом в Ки-Уэсте с каретным сараем, второй этаж которого был преобразован в писательскую студию. [74] Он пригласил друзей, в том числе Уолдо Пирса , Дос Пассоса и Макса Перкинса [75] — присоединиться к нему на рыбалке и в мужской экспедиции на Драй-Тортугас . Он продолжал путешествовать по Европе и на Кубу, и - хотя в 1933 году он писал о Ки-Уэсте: «У нас здесь прекрасный дом, и с детьми все в порядке», - Меллоу считает, что он «был явно беспокойным». [76]
В 1933 году Хемингуэй и Полина отправились на сафари в Кению. 10-недельная поездка предоставила материал для «Зеленых холмов Африки» , а также для рассказов « Снега Килиманджаро » и « Короткая счастливая жизнь Фрэнсиса Макомбера ». [77] Пара посетила Момбасу , Найроби и Мачакос в Кении; затем двинулись на территорию Танганьики , где они охотились в Серенгети , вокруг озера Маньяра , а также к западу и юго-востоку от современного национального парка Тарангире . Их гидом был известный «белый охотник» Филип Персиваль , который сопровождал Теодора Рузвельта во время его сафари 1909 года. Во время этих путешествий Хемингуэй заразился амебной дизентерией , вызвавшей выпадение кишечника, и его эвакуировали самолетом в Найроби, что отражено в «Снегах Килиманджаро». По возвращении Хемингуэя в Ки-Уэст в начале 1934 года он начал работу над «Зелеными холмами Африки» , которую опубликовал в 1935 году и получил неоднозначные отзывы. [78]
В 1934 году он купил лодку, назвав ее « Пилар» , и начал плавать по Карибскому морю . [79] Он прибыл в Бимини в 1935 году, где провел значительное количество времени. [77] В этот период он работал над романом «Иметь и не иметь» , опубликованным в 1937 году, когда он был в Испании, который стал единственным романом, который он написал в 1930-е годы. [80]
Хемингуэй следил за развитием событий в Испании с самого начала своей карьеры [81] , и с 1931 года стало ясно, что будет еще одна европейская война. Хемингуэй предсказал, что война произойдет в конце 1930-х годов. Бейкер пишет, что Хемингуэй не ожидал, что Испания «станет своего рода международным испытательным полигоном для Германии, Италии и России до того, как закончится гражданская война в Испании». [82] Несмотря на сопротивление Полины, он подписал контракт с Североамериканским газетным альянсом для освещения гражданской войны в Испании , [83] и отплыл из Нью-Йорка 27 февраля 1937 года. [84] Журналист и писатель Марта Геллхорн сопровождала Хемингуэя. Он встретил ее в Ки-Уэсте годом ранее. Как и Хэдли, Марта была уроженкой Сент-Луиса и, как и Полин, работала в парижском журнале Vogue . По словам Керта, Марта «никогда не угождала ему так, как другие женщины». [85]
Он прибыл в Испанию в марте вместе с голландским режиссером Йорисом Ивенсом . [86] Ивенс, снимавший «Испанскую Землю» , намеревался заменить Джона Дос Пассоса Хемингуэем в качестве сценариста. Дос Пассос покинул проект, когда его друг и испанский переводчик Хосе Роблес был арестован и позже казнен. [87] Инцидент изменил мнение Дос Пассоса о левых республиканцах и вызвал раскол в отношениях с Хемингуэем. [88] Вернувшись тем летом в США, Хемингуэй подготовил саундтрек к фильму. Его показали в Белом доме в июле. [89]
В конце августа он вернулся во Францию и вылетел из Парижа в Барселону , а затем в Валенсию . [90] В сентябре он посетил фронт в Бельчите , а затем в Теруэле . [91] По возвращении в Мадрид Хемингуэй написал свою единственную пьесу « Пятая колонна» , когда город подвергался бомбардировке франкистской армии . [92] В январе 1938 года он вернулся в Ки-Уэст на несколько месяцев. Это было неприятное время: ему было трудно писать, его беспокоили плохие рецензии на книгу « Иметь и не иметь» , ссориться с Полиной, следить за новостями из Испании. жадно и планировал следующую поездку. [93] В 1938 году он совершил две поездки в Испанию. В ноябре он вместе с другими британскими и американскими журналистами посетил место битвы при Эбро , последнего оплота республиканцев. [94] Они прибыли и обнаружили, что последний мост разрушен, и им пришлось отступить через бурную Эбро на весельной лодке, Хемингуэй на веслах, «тянув изо всех сил». [95] [96]
В начале 1939 года Хемингуэй на своей лодке переправился на Кубу и поселился в отеле Ambos Mundos в Гаване. Это была фаза медленного и болезненного разрыва с Полиной, который начался, когда Хемингуэй встретил Марту Геллхорн. [97] Марта вскоре присоединилась к нему на Кубе, и они арендовали Finca Vigía («Смотровая ферма»), участок площадью 15 акров (61 000 м 2 ) в 15 милях (24 км) от Гаваны. Тем летом, гостия у Полины и детей в Вайоминге, она забрала детей и оставила его. Когда его развод с Полиной был завершен, он и Марта поженились 20 ноября 1940 года в Шайенне, штат Вайоминг . [98]
Хемингуэй последовал образцу, установившемуся после его развода с Хэдли, и снова переехал. Он делил свое время между Кубой и недавно созданным курортом Солнечная долина . [99] Он работал над книгой «По ком звонит колокол» , которую начал в марте 1939 года и закончил в июле 1940 года. [99] Его привычкой было передвигаться во время работы над рукописью, и он написал « По ком звонит колокол» в Куба, Вайоминг и Сан-Вэлли. [97] Опубликованная в октябре того же года, [99] она стала книгой месяца, за несколько месяцев было продано полмиллиона экземпляров, была номинирована на Пулитцеровскую премию и, как описывает Мейерс, «триумфально восстановила литературную репутацию Хемингуэя». ". [100] В январе 1941 года Марту отправили в Китай по заданию журнала Collier's . [101] Хемингуэй пошел с ней, отправляя сообщения для газеты «PM» . Мейерс пишет, что Хемингуэй не испытывал большого энтузиазма ни по поводу поездки, ни по поводу Китая; [101] хотя , по словам Рейнольдса, его доклады для премьер-министра предоставили проницательную информацию о китайско-японской войне , а также анализ японских вторжений на Филиппины , спровоцировавших «американскую войну в Тихом океане». [102] Хемингуэй вернулся в Финка Вигия в августе и уехал в Сан-Вэлли месяц спустя. [103]
Соединенные Штаты вступили в войну после нападения на Перл-Харбор в декабре 1941 года. Вернувшись на Кубу, Хемингуэй переоборудовал «Пилар» в Q-лодку и отправился патрулировать немецкие подводные лодки . [примечание 4] [16] Он также создал подразделение контрразведки со штаб-квартирой в своем гостевом доме для наблюдения за фалангистами , [105] и сторонниками нацизма. [106] Марта и его друзья думали, что его деятельность «не более чем отвлекающий рэкет», но ФБР начало следить за ним и составило 124-страничное дело. [примечание 5] [107] Марта хотела, чтобы Хемингуэй приехал в Европу в качестве журналиста, и не понимала его нежелания принимать участие в еще одной европейской войне. Они часто и ожесточенно ссорились, и он слишком много пил, [108] пока она не уехала в Европу, чтобы отчитаться в Collier's в сентябре 1943 года. [109] Во время визита на Кубу в марте 1944 года Хемингуэй издевался и оскорблял Марту. Рейнольдс пишет, что «оглядываясь назад, в 1960–61 годы, [любой] мог бы сказать, что его поведение было проявлением депрессии, которая в конечном итоге его уничтожила». [109] Несколько недель спустя он связался с Collier's, который сделал его своим передовым корреспондентом . [110] Он находился в Европе с мая 1944 по март 1945 года. [111]
Приехав в Лондон, он встретил корреспондентку журнала Time Мэри Уэлш , которой влюбился. Марте пришлось пересечь Атлантику на корабле, наполненном взрывчаткой, потому что Хемингуэй отказался помочь ей получить пропуск для прессы на самолет, и она прибыла в Лондон и обнаружила его госпитализированным с сотрясением мозга в результате автомобильной аварии. Она не сочувствовала его тяжелому положению; она обвинила его в хулиганстве и сказала, что с ней «все покончено». [112] Последний раз Хемингуэй видел Марту в марте 1945 года, когда он собирался вернуться на Кубу; [113] их развод был завершен позже в том же году. [112] Тем временем он попросил Мэри Уэлш выйти за него замуж при их третьей встрече. [112]
Хемингуэй получил тяжелую рану головы, на которую пришлось наложить 57 швов. [114] Все еще страдая от симптомов сотрясения мозга, [115] он сопровождал войска в высадку в Нормандии с большой повязкой на голове. Военные отнеслись к нему как к «драгоценному грузу», и его не пустили на берег. [116] Десантный корабль, на котором он находился, приблизился к пляжу Омаха, а затем попал под огонь противника, когда повернул назад. Позже Хемингуэй писал в Collier's, что он видел, как «первая, вторая, третья, четвертая и пятая волны [десантных войск] лежали там, где они упали, и выглядели как множество тяжело нагруженных тюков на плоском галечном участке между морем и первым укрытием. ". [117] Меллоу объясняет, что в тот первый день никому из корреспондентов не разрешили приземлиться, и Хемингуэй был возвращен в «Доротею Дикс» . [118] В конце июля он присоединился к « 22-му пехотному полку под командованием полковника Чарльза «Бака» Лэнхема , направлявшемуся в сторону Парижа», и Хемингуэй стал фактическим лидером небольшого отряда деревенских ополченцев в Рамбуйе за пределами Парижа. Париж. [111] Пол Фассел отмечает: «Хемингуэй столкнулся с серьезными проблемами, играя капитана пехоты в группе людей Сопротивления, которую он собрал, потому что корреспондент не должен руководить войсками, даже если он делает это хорошо». [16] Фактически это противоречило Женевской конвенции , и Хемингуэю было предъявлено официальное обвинение; он сказал, что «побил рэп», заявив, что всего лишь давал советы. [119]
Он присутствовал при освобождении Парижа 25 августа; однако, вопреки легенде, он не был первым в городе и не освобождал Ритц . [120] Находясь там, он посетил Сильвию Бич, встретил Пикассо с Мэри Уэлш и в духе счастья простил Гертруду Стайн. [121] Позже в том же году он наблюдал тяжелые бои в битве при Хюртгенском лесу . [120] 17 декабря 1944 года он отправился в Люксембург, несмотря на болезнь, чтобы сделать репортаж о битве при Арденнах . Однако как только он прибыл, Лэнхэм направил его к врачам, которые госпитализировали его с пневмонией; через неделю он выздоровел, но большая часть боев уже закончилась. [119] В 1947 году он был награжден Бронзовой звездой за храбрость в знак признания того, что «находился под обстрелом в районах боевых действий, чтобы получить точную картину обстановки». [16]
Хемингуэй сказал, что он «был не у дел как писатель» с 1942 по 1945 год. [122] В 1946 году он женился на Мэри, у которой пять месяцев спустя случилась внематочная беременность . В годы после войны семья Хемингуэя пережила ряд несчастных случаев и проблем со здоровьем: в автокатастрофе 1945 года он повредил колено и получил еще одну рану головы. Несколько лет спустя Мэри сломала сначала правую лодыжку, а затем левую в результате нескольких несчастных случаев на лыжах. В результате автомобильной аварии 1947 года Патрик получил ранение головы, он был тяжело болен и находился в бреду. Врач на Кубе поставил диагноз шизофрения и отправил его на 18 сеансов электросудорожной терапии . [123]
Хемингуэй впал в депрессию, когда начали умирать его друзья-литераторы: в 1939 году Уильям Батлер Йейтс и Форд Мэдокс Форд ; в 1940 году Ф. Скотт Фицджеральд ; в 1941 году Шервуд Андерсон и Джеймс Джойс ; в 1946 году Гертруда Стайн ; а в следующем, 1947 году, Макс Перкинс, давний редактор и друг Хемингуэя «Скрибнер». [124] В этот период он страдал от сильных головных болей, высокого кровяного давления, проблем с весом и, в конечном итоге, диабета, большая часть которых была результатом предыдущих несчастных случаев и многих лет пьянства. [125] Тем не менее, в январе 1946 года он начал работу над «Райским садом» , закончив к июню 800 страниц. [примечание 6] [126] В послевоенные годы он также начал работу над трилогией под предварительным названием «Земля», «Море» и «Воздух», которую он хотел объединить в один роман под названием « Морская книга». . Оба проекта застопорились. Меллоу пишет, что неспособность Хемингуэя писать была «симптомом его проблем» в эти годы. [примечание 7] [127]
В 1948 году Хемингуэй и Мэри отправились в Европу, пробыв в Венеции несколько месяцев. Там Хемингуэй влюбился в тогда еще 19-летнюю Адриану Иванчич . Платонический роман вдохновил роман « Через реку и деревья» , написанный на Кубе во время раздора с Мэри и опубликованный в 1950 году и получивший отрицательные отзывы. [128] В следующем году, разгневанный критической реакцией «Через реку» и «В деревья» , Хемингуэй написал черновик « Старик и море» за восемь недель, заявив, что это «лучшее, что я когда-либо мог написать за всю историю». моя жизнь". [125] Опубликованная в сентябре 1953 года книга «Старик и море» стала книгой месяца, сделала Хемингуэя международной знаменитостью и получила Пулитцеровскую премию в мае 1953 года. Месяц спустя он уехал с Кубы в его вторая поездка в Африку. [130] [131]
Находясь в Африке, Хемингуэй был почти смертельно ранен в последовательных авиакатастрофах в январе 1954 года. Он заказал обзорный полет над Бельгийским Конго в качестве рождественского подарка Мэри. На пути к фотографированию водопада Мерчисон с воздуха самолет врезался в заброшенный опорный столб и был вынужден совершить аварийную посадку. Хемингуэй получил травмы спины и плеча; Мэри сломала ребра и впала в шок. После ночи в зарослях они наняли лодку на реке и прибыли в Бутиабу , где их встретил лоцман, разыскивавший их. Он заверил их, что сможет вылететь, но взлетно-посадочная полоса оказалась слишком неровной, и самолет загорелся. Мэри и пилот сбежали через разбитое окно. Хемингуэю пришлось вырваться наружу, выбив дверь головой. [132] Хемингуэй получил ожоги и еще одну серьезную травму головы, в результате которой из раны вытекла мозговая жидкость . [133] В конце концов они прибыли в Энтеббе, чтобы найти репортеров, освещающих историю смерти Хемингуэя. Он проинформировал журналистов и провел следующие несколько недель, восстанавливая силы, в Найроби . [134] Несмотря на травмы, Хемингуэй сопровождал Патрика и его жену в запланированной рыбалке в феврале, но из-за боли он стал вспыльчивым, и с ним было трудно ладить. [135] Когда вспыхнул лесной пожар , он снова получил ранения: ожоги второй степени ног, передней части туловища, губ, левой руки и правого предплечья. [136] Несколько месяцев спустя в Венеции Мэри сообщила друзьям о полной степени травм Хемингуэя: двух трещинах межпозвоночных дисков , разрыве почки и печени, вывихе плеча и сломанном черепе. [135] Аварии могли спровоцировать последующий физический износ. После авиакатастрофы Хемингуэй, который «большую часть своей жизни был слабоконтролируемым алкоголиком, пил больше, чем обычно, чтобы справиться с болью от травм». [137]
В октябре 1954 года Хемингуэй получил Нобелевскую премию по литературе . Он скромно сообщил прессе, что Карл Сэндберг , Исак Динесен и Бернард Беренсон заслужили премию, [138] но с радостью принял призовые деньги. [139] Меллоу говорит, что Хемингуэй «жаждал Нобелевской премии», но когда он получил ее, спустя несколько месяцев после авиакатастрофы и их освещения в прессе по всему миру, «в сознании Хемингуэя, должно быть, сохранялось подозрение, что его некрологи сыграли свою роль». по решению академии». [140] Он все еще выздоравливал и решил не ехать в Стокгольм . [141] Вместо этого он послал для чтения речь, в которой описал жизнь писателя:
Писательство в лучшем случае — это одинокая жизнь. Организации писателей смягчают одиночество писателя, но я сомневаюсь, что они улучшат его творчество. Его общественный авторитет растет по мере того, как он избавляется от одиночества, и часто его работа ухудшается. Потому что он делает свою работу в одиночку, и если он достаточно хороший писатель, ему придется каждый день сталкиваться с вечностью или ее отсутствием. [142] [143]
После возвращения из Африки Хемингуэй медленно писал свой «Африканский журнал». [примечание 8] [144] В конце года и начале 1956 года он был прикован к постели из-за различных болезней. [144] Ему было приказано бросить пить, чтобы смягчить повреждение печени. Сначала он последовал этому совету, но в конечном итоге проигнорировал. [145] В октябре 1956 года он вернулся в Европу и посетил больного баскского писателя Пио Бароха , который умер несколько недель спустя. Во время поездки Хемингуэй снова заболел и лечился от множества недугов, включая болезнь печени и высокое кровяное давление. [146]
В ноябре 1956 года, во время пребывания в Париже, ему вспомнились чемоданы, которые он хранил в отеле «Ритц» в 1928 году и так и не нашел. Вернув и открыв сундуки, Хемингуэй обнаружил, что они заполнены блокнотами и записями, написанными им в Париже. Воодушевленный открытием, когда он вернулся на Кубу в начале 1957 года, он начал формировать найденную работу в своих мемуарах «Передвижной пир» . [147] К 1959 году у него закончился период интенсивной деятельности: он закончил «Подвижный праздник» (выпуск которого запланирован на следующий год); довел объем True at First Light до 200 000 слов; добавлены главы в «Райский сад» ; и работал над «Островами в ручье» . Последние три хранились в сейфе в Гаване, пока он сосредоточился на последних штрихах к «Передвижному празднику» . Рейнольдс утверждает, что именно в этот период Хемингуэй впал в депрессию, от которой не смог выйти. [148]
Финка Вигия стала переполнена гостями и туристами, поскольку Хемингуэй подумывал о постоянном переезде в Айдахо. В 1959 году он купил дом с видом на реку Биг-Вуд , недалеко от Кетчума, и покинул Кубу, хотя, очевидно, оставался в хороших отношениях с правительством Кастро , заявив The New York Times, что он «в восторге» от свержения Кастро Батисты . [149] [150] Он был на Кубе в ноябре 1959 года, между возвращением из Памплоны и поездкой на запад, в Айдахо, и в следующем году на свой 61-й день рождения; однако в том же году он и Мэри решили уйти, услышав новость о том, что Кастро хочет национализировать собственность, принадлежащую американцам и другим иностранным гражданам. [151] 25 июля 1960 года Хемингуэи в последний раз покинули Кубу, оставив произведения искусства и рукописи в банковском хранилище в Гаване. После вторжения в залив Свиней в 1961 году Финка Вигия была экспроприирована кубинским правительством вместе с коллекцией Хемингуэя, насчитывающей около 5000 книг. [152]
Хемингуэй продолжал перерабатывать материал, опубликованный под названием «Подвижный праздник», на протяжении 1950-х годов. [147] В середине 1959 года он посетил Испанию, чтобы изучить серию статей о корриде по заказу журнала Life . [153] Жизни требовалось всего 10 000 слов, но рукопись вышла из-под контроля. [154] Впервые в жизни он не смог организовать свою писательскую деятельность и попросил А. Е. Хотчнера поехать на Кубу, чтобы помочь ему. Хотчнер помог сократить объем статьи «Жизнь» до 40 000 слов, а Скрибнер согласился на полноценную книжную версию ( «Опасное лето» ) объемом почти 130 000 слов. [155] Хотчнер обнаружил, что Хемингуэй был «необычайно нерешительным, дезорганизованным и растерянным» [156] и сильно страдал от плохого зрения. [157] В последний раз он покинул Кубу 25 июля 1960 года. Мэри поехала с ним в Нью-Йорк, где он открыл небольшой офис и безуспешно пытался работать. Вскоре после этого он покинул Нью-Йорк и отправился без Мэри в Испанию, чтобы сфотографироваться для обложки журнала Life . Несколько дней спустя в новостях сообщили, что он серьезно болен и находится на грани смерти, что вызвало панику у Мэри, пока она не получила от него телеграмму, в которой говорилось: «Сообщения ложные. По дороге в Мадрид. С любовью, папа». [158] На самом деле он был серьезно болен и считал себя на грани нервного срыва. [155] Чувствуя себя одиноким, он несколько дней лежал в постели, погружаясь в молчание, несмотря на то, что первые части « Опасного лета» были опубликованы в журнале «Life» в сентябре и получили хорошие отзывы. [159] В октябре он вернулся в Нью-Йорк, где отказался покинуть квартиру Мэри, полагая, что за ним наблюдают. Она быстро отвезла его в Айдахо, где на вокзале в Кетчуме их встретил местный врач Джордж Савиерс. [155]
Он был обеспокоен финансами, скучал по Кубе, своим книгам и своей жизни там, и беспокоился, что никогда не вернется за рукописями, которые он оставил в банковском хранилище. [160] Он считал, что рукописи, которые будут опубликованы как «Острова в потоке» и «Правда с первым светом», были утеряны. [161] Он стал параноиком, полагая, что ФБР активно следит за его передвижениями в Кетчуме. [примечание 9] [157] Мэри не могла заботиться о своем муже, и для человека поколения Хемингуэя было анафемой признать, что он страдает психическим заболеванием. В конце ноября Савиерс доставил его в клинику Мэйо в Миннесоте под предлогом того, что он должен лечиться от гипертонии . [160] В целях сохранения анонимности его зарегистрировали под именем Савиерса. [159]
Мейерс пишет, что «аура секретности окружает лечение Хемингуэя в Мейо», но подтверждает, что в декабре 1960 года его лечили электросудорожной терапией (ЭСТ) целых 15 раз. [162] Рейнольдс получил доступ к записям Хемингуэя в Мейо, которые задокументировать 10 сеансов ЭСТ. Врачи в Рочестере сказали Хемингуэю, что депрессивное состояние, от которого он лечился, могло быть вызвано длительным приемом им резерпина и риталина . [163] О терапии ЭСТ Хемингуэй сказал Хотчнеру: «Какой смысл разрушать мою голову и стирать мою память, которая является моим капиталом, и выводить меня из бизнеса? Это было блестящее лекарство, но мы потеряли пациента. " [164] В конце января 1961 года его отправили домой, как пишет Мейерс, «в руинах». Когда в феврале его попросили почтить память президента Джона Ф. Кеннеди, он смог произнести лишь несколько предложений после недельных усилий.
Несколько месяцев спустя, 21 апреля, Мэри нашла Хемингуэя с дробовиком на кухне. Она позвонила Сэвирсу, и тот поместил Хемингуэя в больницу Сан-Вэлли под наркозом. Как только погода прояснилась, Савиерс снова полетел в Рочестер со своим пациентом. [165] Во время этого визита Хемингуэй трижды подвергался электрошоковой терапии. [166] Он был освобожден в конце июня и 30 июня был дома в Кетчуме.
Двумя днями позже Хемингуэй «совершенно сознательно» застрелился из своего любимого дробовика ранним утром 2 июля 1961 года . "засунул два патрона в дробовик "Босс" двенадцатого калибра ... сунул конец ствола ему в рот, нажал на спусковой крючок и вышиб ему мозги". [168] Однако в 2010 году утверждалось, что у Хемингуэя никогда не было Босса и что пистолет смертника на самом деле был изготовлен компанией W. & C. Scott & Son, его любимый пистолет, который использовался на соревнованиях по стрельбе на Кубе, охоте на уток в Италия или на сафари в Восточной Африке. [169]
Когда прибыли власти, Мэри ввели успокоительное и отвезли в больницу. Вернувшись в дом на следующий день, она убрала дом, позаботилась о похоронах и организации поездки. Бернис Керт пишет, что ей «не показалось ей сознательной ложью», когда она сообщила прессе, что его смерть была случайной. [170] В интервью прессе пять лет спустя Мэри подтвердила, что он застрелился. [171] Семья и друзья прилетели в Кетчум на похороны, которые провел местный католический священник, который считал, что смерть произошла случайно. [170] Прислужник потерял сознание у изголовья гроба во время похорон, а брат Хемингуэя Лестер написал: «Мне казалось, что Эрнест все это одобрил бы». [172]
Поведение Хемингуэя в последние годы его жизни было похоже на поведение его отца до того, как он покончил с собой; [173] у его отца мог быть наследственный гемохроматоз , при котором чрезмерное накопление железа в тканях приводит к умственному и физическому ухудшению состояния. [174] Медицинские записи, доступные в 1991 году, подтвердили, что Хемингуэю был поставлен диагноз гемохроматоз в начале 1961 года. [175] Его сестра Урсула и его брат Лестер также покончили с собой. [176]
Здоровье Хемингуэя еще больше осложнялось пьянством на протяжении большей части его жизни, что усугубляло его беспорядочное поведение, а травмы головы усиливали воздействие алкоголя. [125] [177] Книга нейропсихиатра Эндрю Фара « Мозг Хемингуэя » 2017 года предлагает судебно-медицинскую экспертизу психического заболевания Хемингуэя. В своей рецензии на книгу Фары Бигел пишет, что Фара предполагает, что Хемингуэй страдал от комбинации депрессии и побочных эффектов девяти серьезных сотрясений мозга, а затем она пишет: «Добавьте алкоголя и перемешайте». [178] Фара пишет, что сотрясение мозга Хемингуэя привело к хронической травматической энцефалопатии , которая в конечном итоге привела к форме слабоумия, [179] скорее всего к слабоумию с тельцами Леви . Он основывает свою гипотезу на симптомах Хемингуэя, соответствующих ДЛБ, таких как различные сопутствующие заболевания и, в частности, бред, который появился еще в конце 1940-х годов и был почти непреодолимым в последние годы правления Кетчума. [180] Бигель пишет, что исследование Фары убедительно и «должно положить конец будущим спекуляциям». [178]
Следуя традиции, заложенной Марком Твеном , Стивеном Крейном , Теодором Драйзером и Синклером Льюисом , Хемингуэй был журналистом, прежде чем стать писателем. [9] В 1926 году газета «Нью-Йорк Таймс» написала о первом романе Хемингуэя: «Никакой анализ не сможет передать качество « И восходит солнце» . литературный английский до стыда». [181] «И восходит солнце» написана скупой, сжатой прозой, которая прославила Хемингуэя и, по словам Джеймса Нагеля, «изменила природу американского письма». [182] В 1954 году, когда Хемингуэй был удостоен Нобелевской премии по литературе, это было за «его мастерство в искусстве повествования, последний раз продемонстрированное в « Старик и море» , а также за влияние, которое он оказал на современный стиль». ." [183] Генри Луис Гейтс считает, что стиль Хемингуэя в основе своей сформировался «как реакция на [его] опыт мировой войны». После Первой мировой войны он и другие модернисты «потеряли веру в центральные институты западной цивилизации», выступив против сложного стиля писателей XIX века и создав стиль, «в котором смысл устанавливается посредством диалога, действия и молчания». — вымысел, в котором ничего существенного — или, по крайней мере, очень мало — не говорится явно». [16]
Если прозаик знает достаточно того, о чем пишет, он может опустить вещи, которые он знает, и читатель, если писатель пишет достаточно правдиво, будет чувствовать эти вещи так сильно, как если бы писатель их изложил. Достоинство движения айсберга обусловлено тем, что лишь одна восьмая его часть находится над водой. Писатель, опускающий некоторые вещи, потому что он их не знает, лишь оставляет пустые места в своих произведениях.
— Эрнест Хемингуэй в «Смерти после полудня» [184]
Поскольку он начинал как писатель рассказов, Бейкер считает, что Хемингуэй научился «получать максимум из минимума, как сокращать язык, как увеличивать интенсивность и как говорить только правду так, чтобы можно было сказать больше, чем то, что есть на самом деле». правда." [185] Хемингуэй называл свой стиль теорией айсберга : факты плавают над водой; поддерживающая структура и символика действуют вне поля зрения. [185] Концепцию теории айсберга иногда называют «теорией бездействия». Хемингуэй считал, что писатель может описать одно (например, рыбалку Ника Адамса в «Большой двусердной реке»), хотя под водой происходит совершенно другое (Ник Адамс концентрируется на рыбалке до такой степени, что ему не нужно ни о чем думать). еще). [186] Пол Смит пишет, что первые рассказы Хемингуэя, собранные под названием « В наше время» , показали, что он все еще экспериментировал со своим стилем письма, [187] и когда он писал об Испании или других странах, он включал в текст иностранные слова, что иногда появляется непосредственно на другом языке (курсивом, как в «Старик и море ») или на английском языке в виде дословного перевода. [188] В целом он избегал сложного синтаксиса. Около 70 процентов предложений представляют собой простые предложения без подчинения — простую детскую грамматическую структуру. [189]
Джексон Бенсон считает, что Хемингуэй использовал автобиографические детали как средство описания жизни в целом, а не только своей жизни. Например, Бенсон постулирует, что Хемингуэй использовал свой опыт и изобразил его с помощью сценариев «а что, если»: «что, если бы меня ранили так, что я не мог спать по ночам? Что, если бы я был ранен и сошел с ума, что бы произошло?» а если бы меня отправили обратно на фронт?» [190] В «Искусстве короткого рассказа» Хемингуэй объясняет: «Некоторые вещи я нашел правдой. Если вы опустите важные вещи или события, о которых вы знаете, история усилится. пропустите что-то, потому что вы этого не знаете, история будет бесполезна. Проверка любой истории заключается в том, насколько хорош тот материал, который вы, а не ваши редакторы, опускаете». [191]
В конце лета того года мы жили в доме в деревне, выходившей через реку и равнину на горы. В русле реки были галька и валуны, сухие и белые на солнце, а вода в руслах была прозрачной, быстротекущей и синей. Войска прошли мимо дома и по дороге, и пыль, которую они подняли, припорошила деревья.
- Вступительный отрывок из «Прощай, оружие», показывающий использование этого слова Хемингуэем и [192]
Простота прозы обманчива. Зои Тродд считает, что Хемингуэй составил скелетные предложения в ответ на замечание Генри Джеймса о том, что Первая мировая война «израсходовала слова». Хемингуэй предлагает «многофокусную» фотографическую реальность. Его айсберговая теория бездействия является фундаментом, на котором он строит. Синтаксис, в котором отсутствуют подчинительные союзы , создает статические предложения. Фотографический стиль « снимок » создает коллаж из изображений. Многие виды внутренней пунктуации (двоеточия, точки с запятой, тире, круглые скобки) опускаются в пользу коротких повествовательных предложений. Предложения строятся друг на друге, как события строятся, чтобы создать ощущение целого. В одной истории существует несколько нитей; «встроенный текст» переходит под другой угол. Он также использует другие кинематографические приемы быстрого «перехода» от одной сцены к другой; или «сращивания» одной сцены в другую. Намеренные пропуски позволяют читателю восполнить пробел, как бы отвечая на указания автора, и создать объемную прозу. [193] Такие союзы, как «и», обычно используются вместо запятых; использование полисиндетона , передающего непосредственность. В полисиндетоническом предложении Хемингуэя – или в более поздних работах, в которых он использовал придаточные предложения – используются союзы для сопоставления поразительных видений и образов. Бенсон сравнивает их с хайку . [194] [195]
Многие из последователей Хемингуэя неверно истолковали его стиль и не одобряли выражение эмоций; Сол Беллоу высмеивал этот стиль: «У вас есть эмоции? Задушите их». [196] Целью Хемингуэя было не устранить эмоции, а изобразить их реалистично. Как он объясняет в «Смерти во второй половине дня» : «В статье для газеты вы рассказали, что произошло... но реальная вещь, последовательность движений и фактов, которые вызвали эмоцию и которые будут столь же действительны через год или через десять лет. или, если повезет, и если вы изложили это достаточно чисто, всегда было выше моего понимания». Он пытался добиться передачи эмоций с помощью коллажей изображений. [197] Такое использование образа в качестве объективного коррелята характерно для Эзры Паунда, Т.С. Элиота, Джеймса Джойса и Марселя Пруста . [198] Письма Хемингуэя ссылаются на « Воспоминания о прошлом» Пруста несколько раз на протяжении многих лет и указывают на то, что он прочитал книгу как минимум дважды. [199]
Произведения Хемингуэя включают темы любви, войны, путешествий, изгнания, дикой природы и потерь. [200] Критик Лесли Фидлер считает, что тема, которую он определяет как «Священная земля» — американский Запад — расширилась в работах Хемингуэя, включив в него горы Испании, Швейцарии и Африки, а также реки Мичигана. Американский Запад получил символическое признание в виде названия «Отель Монтана» в фильмах « И восходит солнце» и «По ком звонит колокол» . [201] В книге «Эмигрантский национализм» Хемингуэя Джеффри Херлихи описывает «Транснациональный архетип Хемингуэя» как архетип, который включает в себя персонажей, которые «многоязычны и бикультурны и интегрировали новые культурные нормы принимающего сообщества в свою повседневную жизнь к моменту начала сюжета». [202] Таким образом, «иностранные сценарии, а не просто экзотические декорации или космополитическая среда, являются мотивирующими факторами в действиях персонажей». [203]
В произведениях Хемингуэя природа — это место возрождения и отдыха; именно здесь охотник или рыбак могут пережить момент трансцендентности в тот момент, когда убивают свою жертву. [204] Природа – это место, где мужчины существуют без женщин: мужчины ловят рыбу; мужчины охотятся; мужчины находят искупление в природе. [201] Хотя Хемингуэй пишет о таких видах спорта, как рыбалка, Карлос Бейкер отмечает, что упор делается больше на спортсменов, чем на спорт. [205] По своей сути, большую часть работ Хемингуэя можно рассматривать в свете американского натурализма , что проявляется в подробных описаниях, таких как те, что в «Большой реке двух сердец». [8]
Фидлер отмечает, что зло «Темная женщина» противопоставляется доброй «Светлой женщине». Темная женщина — Бретт Эшли из «И восходит солнце» — богиня; легкая женщина — Марго Макомбер из « Короткой счастливой жизни Фрэнсиса Макомбера » — убийца. [201] Роберт Скоулз говорит, что ранние рассказы Хемингуэя, такие как « Очень короткий рассказ », представляют «мужской персонаж благоприятно, а женский - неблагоприятно». [206] По словам Рены Сандерсон, ранние критики Хемингуэя превозносили его ориентированный на мужчин мир мужских занятий, а художественная литература делила женщин на «кастраторов или любовных рабынь». Критики-феминистки нападали на Хемингуэя как на «врага общества номер один», хотя более поздняя переоценка его работ «дала новую видимость женским персонажам Хемингуэя (и их сильным сторонам) и выявила его собственную чувствительность к гендерным проблемам, тем самым поставив под сомнение старое предположение, что его произведения были односторонне мужскими». [207] Нина Бэйм считает, что Бретт Эшли и Марго Макомбер «являются двумя выдающимися примерами хемингуэйских «стервных женщин »» . [208]
Мир ломает всех, и после этого многие сильны в сломанных местах. Но те, кто не сломает его, убивают. Он беспристрастно убивает очень хороших, очень нежных и очень храбрых. Если вы ни один из них, можете быть уверены, он убьет и вас, но особой спешки не будет.
— Эрнест Хемингуэй в «Прощай, оружие» [209]
Смерть пронизывает большую часть творчества Хемингуэя. Янг считает, что смерть в «Индейском лагере» произошла не столько от отца, который покончил с собой, сколько от Ника Адамса, который стал свидетелем этих событий и стал «сильно израненным и нервным молодым человеком». Янг считает, что архетип в «Индейском лагере» содержит «главный ключ» к тому, «чем занимался его автор на протяжении примерно тридцати пяти лет своей писательской карьеры». [210] Штольцфус считает, что работа Хемингуэя более сложна с представлением истины, присущей экзистенциализму : если принимается «ничто», то искупление достигается в момент смерти. Те, кто встречает смерть с достоинством и мужеством, живут настоящей жизнью. Фрэнсис Макомбер умирает счастливым, потому что последние часы его жизни подлинны; тореадор в корриде представляет собой вершину аутентичности жизни. [204] В своей статье «Использование аутентичности: Хемингуэй и литературное поле » Тимо Мюллер пишет, что художественная литература Хемингуэя успешна, потому что персонажи живут «подлинной жизнью», а «солдаты, рыбаки, боксеры и жители глубинки входят в число архетипов аутентичность в современной литературе». [211]
Кастрация преобладает в творчестве Хемингуэя, особенно в «Упокой вас, с праздником, джентльмены» и «И восходит солнце» . Кастрация, по мнению Фидлера, является результатом поколения раненых солдат; и о поколении, в котором такие женщины, как Бретт, получили эмансипацию . Это также относится и к второстепенному персонажу, Фрэнсис Клайн, девушке Кона в начале « И восходит солнце» . Ее персонаж поддерживает эту тему не только потому, что идея была представлена в начале романа, но и потому, что она оказала влияние на Кона в начале книги, хотя появлялась лишь небольшое количество раз. [201] В «Упокой вас Бог, с удовольствием, джентльмены » кастрация является буквальной и связана с религиозной виной. Бейкер считает, что в работах Хемингуэя упор делается на «естественное», а не на «неестественное». В « Альпийской идиллии » «неестественность» катания на лыжах по высокогорному снегу поздней весны противопоставляется «неестественности» крестьянина, который позволил трупу своей жены слишком долго задерживаться зимой в сарае. Лыжники и крестьяне уходят в долину к «естественному» источнику за искуплением. [205]
В последние десятилетия критики охарактеризовали творчество Хемингуэя как женоненавистническое и гомофобное . Сьюзен Бигел проанализировала четыре десятилетия критики Хемингуэя и обнаружила, что «критики, интересующиеся мультикультурализмом», просто игнорировали Хемингуэя. Типичен такой анализ « И восходит солнце» : «Хемингуэй никогда не позволяет читателю забыть, что Кон — еврей, не непривлекательный персонаж, который оказывается евреем, а персонаж, который непривлекательный потому, что он еврей». В том же десятилетии, по словам Бигеля, была опубликована критика, в которой исследовались «ужасы гомосексуализма» и расизма в произведениях Хемингуэя. [212] Давая общую оценку творчеству Хемингуэя, Бигель писал: «На протяжении всей своей замечательной художественной литературы он говорит правду о человеческом страхе, вине, предательстве, насилии, жестокости, пьянстве, голоде, жадности, апатии, экстазе, нежности, любовь и страсть». [213]
Наследием Хемингуэя для американской литературы является его стиль: писатели, пришедшие после него, либо подражали ему, либо избегали его. [214] После того, как его репутация была установлена после публикации книги « И восходит солнце» , он стал представителем поколения после Первой мировой войны, установив стиль, которому он должен следовать. [182] Его книги были сожжены в Берлине в 1933 году, «как памятник современного декаданса», и родители отреклись от них как от «грязи». [215] Рейнольдс утверждает, что наследие заключается в том, что «[Хемингуэй] оставил рассказы и романы настолько трогательными, что некоторые из них стали частью нашего культурного наследия». [216] Бенсон считает, что подробности жизни Хемингуэя стали «основным средством эксплуатации», в результате чего возникла индустрия Хемингуэя. [217] Ученый Хемингуэя Халленгрен считает, что «крутой стиль» и мужественность должны быть отделены от самого автора. [215] Бенсон соглашается, описывая его как замкнутого и замкнутого человека, как Дж. Д. Сэлинджера , хотя Хемингуэй маскировал свою натуру хвастовством. [218] Во время Второй мировой войны Сэлинджер встречался и переписывался с Хемингуэем, оказавшим на него влияние. В письме Хемингуэю Сэлинджер утверждал, что их переговоры «принесли ему единственные обнадеживающие минуты за всю войну», и в шутку «назвал себя национальным председателем фан-клубов Хемингуэя». [219]
Мэри Хемингуэй основала Фонд Хемингуэя в 1965 году, а в 1970-х годах она пожертвовала документы своего мужа Библиотеке Джона Ф. Кеннеди . В 1980 году группа ученых Хемингуэя собралась, чтобы оценить подаренные документы, впоследствии сформировав Общество Хемингуэя, «стремящееся поддерживать и поощрять стипендию Хемингуэя», опубликовав The Hemingway Review . [220] Его внучка Марго Хемингуэй была супермоделью и актрисой и снялась вместе со своей младшей сестрой Мариэль в фильме 1976 года «Губная помада» . [221] [222] Позже ее смерть была признана самоубийством. [223]
Это список работ, которые Эрнест Хемингуэй опубликовал при жизни. Хотя большая часть его более поздних произведений была опубликована посмертно, они были закончены без его надзора, в отличие от работ, перечисленных ниже.
Ниже приведены выдержки из книги стилей The Kansas City Star, которую Эрнест Хемингуэй однажды назвал «лучшими правилами писательского бизнеса, которые я когда-либо изучал».
Карл Эби, профессор Английского Аппалачского государственного университета, президент (2020–2022 гг.); Колледж Гейл Синклер Роллинз, вице-президент и казначей общества (2020–2022 гг.); Верна Кале, Государственный университет Пенсильвании, казначей Фонда Эрнеста Хемингуэя (2018–2020);
