Кампания Kokoda Track или кампания Kokoda Trail была частью Тихоокеанской войны Второй мировой войны . Кампания состояла из серии сражений, которые велись с июля по ноябрь 1942 года на тогдашней австралийской территории Папуа . Это было в основном сухопутное сражение между японским отрядом Южных морей под командованием генерал-майора Томитаро Хории и австралийскими и папуасскими сухопутными войсками под командованием New Guinea Force . Целью японцев было захватить Порт-Морсби путем сухопутного наступления с северного побережья, следуя по Kokoda Track через горы хребта Оуэна Стэнли , как часть стратегии по изоляции Австралии от Соединенных Штатов.
Японские войска высадились и установили плацдармы около Гоны и Буны 21 июля 1942 года. Противостоя силам Марубра , тогда состоявшим из четырех взводов 39-го батальона и элементов Папуасского пехотного батальона , они быстро продвинулись и захватили Кокоду и ее стратегически важный аэродром 29 июля. Несмотря на подкрепление, австралийские войска постоянно отступали. Ветераны Второй австралийской имперской силы (AIF) 21-й бригады едва избежали плена в битве при хребте Мишн-Ридж — Бригадный холм с 6 по 8 сентября. В битве при Иорибаива с 13 по 16 сентября 25-я бригада под командованием бригадного генерала Кеннета Эзера остановила японцев, но уступила поле японцам, отступив к хребту Имита.
Японцы приблизились к Порт-Морсби, но отступили 26 сентября. Они вышли за пределы своей линии снабжения и получили приказ отступить из-за неудач, понесенных на Гуадалканале . Австралийское преследование столкнулось с сильным сопротивлением с хорошо подготовленных позиций вокруг переправы Темплтона и деревни Эора с 11 по 28 октября. После беспрепятственного взятия Кокоды, крупное сражение произошло у Оиви и Горари с 4 по 11 ноября, завершившееся победой австралийцев. К 16 ноября две бригады австралийской 7-й дивизии пересекли реку Кумуси у Вайропи и двинулись на японские плацдармы в ходе совместной австралийско-американской операции. Японские войска в Буна-Гоне продержались до 22 января 1943 года.
Австралийское подкрепление было затруднено логистическими проблемами поддержки сил в изолированной, гористой, джунглевой местности. Было мало самолетов, доступных для воздушного снабжения, и методы для этого все еще были примитивными. Австралийское командование посчитало, что пулемет Vickers и средние минометы были слишком тяжелыми для переноски и будут неэффективными в джунглях. Без артиллерии, минометов или средних пулеметов австралийцы столкнулись с противником, оснащенным горными орудиями и легкими гаубицами, которые были доставлены в горы и оказались решающим преимуществом. Австралийские войска были не готовы провести кампанию в джунглях Новой Гвинеи. Уроки, извлеченные в ходе этой кампании и последовавшей битвы при Буна-Гоне, привели к широкомасштабным изменениям в доктрине, обучении, оснащении и структуре, с наследием, которое сохраняется и по сей день.
В результате быстрого японского продвижения и предполагаемой неспособности быстро контратаковать, возник «кризис командования», в ходе которого маневрирование генерала Дугласа Макартура , верховного главнокомандующего союзными войсками в юго-западной части Тихого океана , и генерала сэра Томаса Блейми , командующего союзными сухопутными войсками, привело к увольнению трех высокопоставленных австралийских офицеров. Генеральство Макартура и Блейми подверглось критике за необоснованное и нереалистичное восприятие местности и условий, в которых велась кампания, — в ущерб войскам, вовлеченным в боевые действия. Кампания на Кокодском пути была мифологизирована как австралийские Фермопилы и включена в легенду АНЗАК, хотя предпосылка о значительно превосходящем по численности противнике с тех пор оказалась неверной.
После падения Сингапура австралийское правительство и многие австралийцы опасались, что Япония вторгнется на материковую часть Австралии. Австралия была плохо подготовлена к отражению такого нападения. Вся 8-я дивизия , развернутая в Малайе, Амбоне , Тиморе и Рабауле , была потеряна или стала неэффективной, поскольку японцы быстро продвигались. [9] Королевские австралийские военно-воздушные силы (RAAF) не имели современных самолетов, а Королевский австралийский флот (RAN) был слишком мал, чтобы противостоять Императорскому японскому флоту . RAAF и RAN были значительно расширены, хотя потребовались годы, чтобы эти службы достигли своей пиковой мощи. [10] Ополчение было мобилизовано, но, хотя и было большой силой, оно было неопытным и не имело современного оборудования. [11] В ответ на угрозу правительство обратилось за помощью к Соединенным Штатам, и 6-я и 7-я дивизии Вторых австралийских императорских сил (2-й AIF) были возвращены с Ближнего Востока. Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль попытался перенаправить их в Бирму, но премьер-министр Австралии Джон Кертин отказался санкционировать это движение. В качестве компромисса две бригады 6-й дивизии высадились на Цейлоне , где они составляли часть гарнизона, пока не вернулись в Австралию в августе 1942 года. [12]
Генеральный штаб японской империи рассматривал возможность вторжения в Австралию в начале 1942 года, но в феврале того же года решил этого не делать, [13] поскольку это было сочтено выходящим за рамки возможностей Японии, и не было предпринято никакого планирования или подготовки. [14] Вместо этого в марте 1942 года японские военные приняли стратегию изоляции Австралии от Соединенных Штатов и предотвращения наступательных операций союзников путем захвата Порт-Морсби , [15] Соломоновых островов , Фиджи , Самоа и Новой Каледонии . [16] [17] Попытка захватить Порт-Морсби с помощью десантного десанта , операция «Мо» , была сорвана битвой в Коралловом море в мае 1942 года. Месяц спустя большая часть японского авианосного флота была уничтожена в битве за Мидуэй , что еще больше снизило возможность проведения крупных десантных операций в южной части Тихого океана. После этого японцы начали рассматривать возможность наступления на Порт-Морсби по суше. [18] [19]
.jpg/1280px-Curtin_MacArthur_Blamey_(042766).jpg)
Тем временем Верховный главнокомандующий союзников в юго-западной части Тихого океана генерал Дуглас Макартур приступил к созданию аэродромов для обороны Порт-Морсби и нанесения удара по японцам. Первая из них, операция «Бостон», была санкционирована 20 мая и первоначально планировалась для района гавани Абау-Муллинс. Впоследствии залив Милн был признан предпочтительным, и 22 июня из Порт-Морсби на корабле были отправлены гарнизонные силы. Еще одна полоса в Мерауке , на южном побережье Голландской Новой Гвинеи, была санкционирована 22 июня для защиты западного фланга. [20] 9 июня Макартур задал вопрос генералу сэру Томасу Блейми , командующему сухопутными войсками союзников, о мерах, принятых для защиты сухопутного подхода из Буны . Это положило начало развертыванию сил в Кокоде. [21] [22] Макартур начал рассматривать вопрос о создании аэродрома в районе Буны. Первоначальная разведка, высаженная с летающей лодки, была проведена 10 и 11 июля. Приказы на строительство аэродрома, операция Providence, были получены New Guinea Force (NGF) 17 июля, но были отложены на семь дней 18 июля и отменены после японской высадки, которая вскоре последовала. [23] [24] [25] [26]
В 1942 году Папуа была территорией Австралии. [27] Там было мало развития, и она была в значительной степени лишена инфраструктуры за пределами Порт-Морсби. [28] Довоенная экономика основывалась в основном на копре и каучуке — с плантациями, созданными время от времени в прибрежных районах — и добыче полезных ископаемых. [27] Административный центр Порт-Морсби имел основные аэродромы и портовые сооружения. За пределами окрестностей Порт-Морсби не было дорог, и, по современным стандартам, это были не более чем рельсы. В результате, путешествия к северу от Порт-Морсби в основном осуществлялись по воздуху или по морю. [29] Было несколько посадочных площадок вокруг Порт-Морсби, а также другие на северной стороне хребта Оуэн-Стэнли на правительственных станциях Буна и Кокода. [30] [примечания 3]
Деревня Кокода расположена на плато в северных предгорьях хребта Оуэна Стэнли. С севера открывается вид на долину Йодда (образованную рекой Мамбаре). Мамбаре течет примерно с юго-востока на северо-запад. Кокода находится примерно в 100 километрах (62 мили) по прямой от прибрежной деревни Буна, которая была частью японских плацдармов, занятых при высадке. Однако сухопутный маршрут составлял примерно 160 километров (100 миль). [32] Дорога к побережью пересекает реку Кумуси в Вайропи, примерно в 25 километрах (16 миль) к востоку от Кокоды. Там через реку был перекинут мост из проволочного каната (Вайропи на пиджине означает проволочный канат). [33] Оттуда к побережью вела широкая дорога, которую японцы впоследствии начали развивать как дорогу для движения транспортных средств. [34] [примечания 4]
В 1942 году деревня была местом расположения правительственной станции, каучуковой плантации и стратегически важной взлетно-посадочной полосы. Путь Кокода — это пешеходная тропа, которая идет примерно на юго-запад от Кокоды в 96 километрах (60 миль) по суше (60 километров (37 миль) по прямой) через хребет Оуэн-Стэнли в направлении Порт-Морсби. Он был известен до войны и использовался как наземный почтовый маршрут. Хотя есть «главный путь», который связан с боевыми действиями во время кампании, есть много параллельных, переплетающихся путей, которые следуют примерно по тому же общему курсу. Южный конец пути теперь считается начинающимся в Оуэрс-Корнер, в 61 километре (38 миль) от Порт-Морсби. [36] Автомобильная дорога из Порт-Морсби первоначально заканчивалась в Макдональдсе [Корнер], где она обслуживала усадьбу Макдональда. В период с июня по конец сентября 1942 года было завершено около 11 километров (7 миль) дороги, продлив ее до Оуэрс-Корнера. [37]
Дорога Кокода проходила через то, что в первые годы войны называлось «(Кокодским) ущельем». [38] Для японцев, которые узнали о ущелье из туманных отчетов исследователей, [39] оно потенциально предлагало коридор из Буны через хребты Оуэна Стэнли, по которому они могли бы начать быстрое наступление на Порт-Морсби. Напротив, союзники считали, что это узкий и в значительной степени непроходимый путь, который можно было бы заблокировать и удержать, имея лишь ограниченные ресурсы. [40] На самом деле ущелье представляет собой впадину в хребте Оуэна Стэнли шириной около 11 километров (7 миль), удобную для самолетов, пересекающих хребет. [41]
Трасса достигает высоты 2190 метров (7185 футов), проходя вокруг вершины горы Беллами . [42] Рельеф местности регулярно поднимается и опускается, до 5000 метров (16000 футов) вверх и вниз по всей длине трассы. [примечания 5] Это заметно увеличивает расстояние, которое нужно преодолеть, хотя есть несколько ровных участков, особенно вокруг Миолы . Растительность в основном представлена густыми джунглями. Климат в основном жаркий и влажный с большим количеством осадков, хотя более высокие части холодные, особенно ночью. Более высокие возвышенности часто находятся выше уровня облаков, что приводит к туману. [43]
Myola находится близко к водоразделу. Ручей, текущий из Myola, является частью верховьев ручья Eora Creek на северном водоразделе. [45] В северной части пути его течение до Деники определяется ручьем Eora Creek. Он следует вдоль склона крутой долины, образованной ручьем. Он пересекает ручей с одной стороны на другую в нескольких точках по его течению. От Деники путь спускается к плато Кокода. [46]
Операции в Новой Гвинее были затронуты тропическими болезнями, такими как малярия , лихорадка денге , сыпной тиф , тропические язвы , дизентерия , вызванная различными причинами, и грибковые инфекции . Уокер отмечает, что трасса Кокода «начинается и заканчивается малярией». Переносчики малярии в значительной степени отсутствовали в более прохладных, высоких районах вдоль трассы. Большинство случаев, наблюдавшихся в этих районах, были рецидивами, а не первичными инфекциями. Непосредственная близость Порт-Морсби относительно сухая. Хотя это, как правило, снижает риск малярии, значительные показатели заболевания наблюдались среди войск, в основном ополченцев, отправленных в Новую Гвинею для защиты порта, в преддверии кампании. Риск малярии был особенно высок для войск, действовавших в прибрежной зоне вокруг южного конца трассы, и когда австралийские войска были вынуждены вернуться к хребту Имита. Подразделения Австралийских индейских сил, возвращавшиеся с Ближнего Востока, были более осведомлены об угрозе, которую представляла эта болезнь, и прибыли с запасами хинина . По этим причинам болезнь не имела той же степени значимости или влияния на операции, как в заливе Милн или во время последующих операций в Буна-Гоне. [47]
Андерсон рассказывает о распространенности дизентерии среди австралийских войск, [48] в то время как Джеймс сообщает, что «все больше и больше [японцев] поддавались» болезням, включая дизентерию, по мере того, как они отступали вдоль пути. [49] Уокер приписывает кишечные инфекции плохой полевой гигиене, загрязненной и неочищенной воде и неспособности обеспечить адекватные санитарные условия вдоль пути в начале кампании. Он также определяет, что часть диарейных расстройств была связана с плохим питанием (особенно с высоким содержанием жира в консервированной говядине), а не с инфекцией. [50]
Японская 17-я армия под командованием генерал-лейтенанта Харукити Хякутакэ представляла собой корпусное командование, базировавшееся в Рабауле, участвовавшее в кампаниях на Новой Гвинее, Гуадалканале и Соломоновых островах. [51] После Кораллового моря 17-я армия рассматривала сухопутное наступление на Порт-Морсби. Это основывалось на довоенных разведданных о существовании дороги, соединяющей ее с Кокодой. Первоначальная воздушная разведка оказалась безрезультатной, но были составлены планы разведки боем и использования возможности наступления по такому маршруту. Для выполнения этих задач были назначены 15-й отдельный инженерный полк (без одной роты) и отряд Южных морей под командованием генерал-майора Томитаро Хории . В то время Хории не был в восторге от возможности успеха, учитывая логистические трудности, с которыми придется столкнуться, но он не настаивал на своих возражениях. [18]
Передовая группа под командованием полковника Ёкоямы Ёсукэ из 15-го отдельного инженерного полка должна была состоять из основных сил полка, 1-го батальона 144-го пехотного полка и 1-й роты 1-го батальона 55-го горно-артиллерийского полка. Она также включала 500 корейских и тайваньских рабочих и 2000 местных рабочих из Рабаула. [52] Военно-морские силы, основанные на 5-й йокосукской морской десантной группе, должны были высадиться одновременно с передовой группой и начать строительство аэродрома в Буне. [53] Японское планирование исходило из предпосылки, что произойдет наземное нападение. [54]
Первоначальная высадка состоялась вечером 21 июля 1942 года. [53] Пехотная рота была немедленно отправлена в сторону Кокоды. [35] Вторая часть десантной группы Йокоямы прибыла 29 июля. Высадка была усилена последовательными конвоями в течение следующих недель. [55] Основные силы 144-го пехотного полка высадились 18 августа. 41-й пехотный полк (без 1-го батальона) высадился 21 августа, а 1-й батальон высадился 27 августа. [56]
Хории соединился с передовой группой в Кокоде и начал собирать свои силы для наступления по суше. К 26 августа они состояли из 144-го пехотного полка (три батальона), 41-го пехотного полка (2-й и 3-й батальоны, 1-й батальон еще не прибыл — присоединился к основным силам 14 сентября) [57] и 1-го батальона 55-го горно-артиллерийского полка. [58] 3-му батальону было поручено защищать линию связи сил. [59] 41-й пехотный полк выставил всего 1900 солдат, так как и 1-й, и 3-й батальоны имели примерно по 400 человек, выделенных от каждого для строительства дорог и задач по снабжению. [60] Силы были оценены в 6000 человек. [61] Хории начал свое наступление, имея при себе пайки на шестнадцать дней. [62] Войска обоих полков были опытными ветеранами. [63] 41-й пехотный полк воевал против австралийцев в Малайе. [64]
Австралийские территории Папуа и Новая Гвинея сформировали 8-й военный округ Австралии (впоследствии названный New Guinea Force) под командованием бригадного генерала Бэзила Морриса . По мере приближения войны на Тихом океане существовало два местных отряда ополчения: Папуасский пехотный батальон (PIB) и Новогвинейские добровольческие стрелки . С ростом напряженности 49-й батальон был отправлен в Порт-Морсби в марте 1941 года. 3 января 1942 года к 49-му батальону присоединились 39-й и 53-й батальоны под командованием 30-й бригады . [65] [66]
В конце мая силы, защищающие Порт-Морсби, были увеличены 14-й бригадой , состоящей из 3-го , 36-го и 55-го батальонов. [67] Подразделения ополчения считались плохо обученными, хотя были предприняты некоторые усилия, чтобы влить в них опытных младших офицеров, [68] [примечания 6] большую часть времени в Новой Гвинее они тратили на работу, а не на обучение. Моральный дух в 53-м батальоне был особенно низким. Проект, насчитывающий около ста человек, был набран из других подразделений ополчения в короткие сроки. С посадкой в конце декабря им было отказано в рождественском отпуске. Направляясь в Северный Квинсленд, они были перенаправлены в Новую Гвинею по пути. Недовольство подорвало моральный дух и было названо существенным фактором в отношении последующих действий батальона. [65] [69]
Помимо защиты Порт-Морсби, силы Новой Гвинеи командовали операциями против японской высадки около Вау , которая произошла 8 марта 1942 года, и начали создание авиабазы в заливе Милн. [70] [71] 7-я дивизия 2-го Австралийского флота была готова к развертыванию в Новой Гвинее — ее 21-я и 25-я бригады были назначены на оборону Порт-Морсби, в то время как ее 18-я бригада была отправлена в залив Милн. [72] [73]
12 июня 1942 года Моррис приказал PIB патрулировать обширную территорию северного побережья вокруг: Иомы, расположенной примерно в 60 километрах (35 миль) к северо-северо-востоку от Кокоды; Авалы, между Кокодой и Гоной; и Туфи , на мысе Нельсон — со штаб-квартирой в Кокоде. Батальон под командованием майора Уильяма Уотсона состоял из трех рот общей численностью 310 человек, включая 30 европейцев — в основном офицеров и старших унтер-офицеров. Его роль заключалась в разведке. [74] [75] [примечания 7] Были признаки того, что японцы планируют высадиться в районе Буны. 22 июня Моррис получил приказ от LHQ развернуть «австралийскую пехоту» в Кокоде для передовой обороны Порт-Морсби. [77] [примечания 8]
Примерно в середине июля GHQ планировал операцию Providence по созданию взлетно-посадочной полосы в районе Буны. [79] Когда 17 июля Моррису были отданы приказы об операции Providence, он намеревался использовать 39-й батальон в качестве силы, требуемой по плану для гарнизона в районе Буны. [25] Первоначальное развертывание 39-го батальона имело совершенно иную цель. Автор, Юстас Кио , поясняет это:
15 июля генерал Макартур отдал приказ о первом наступлении в этом районе [имея в виду Буна-Гона]. В этих приказах говорилось, что небольшой отряд австралийской пехоты и американских инженеров должен был пройти по тропе Кокода в Буна, где к ним присоединится другая группа, двигающаяся по морю. Целью было строительство аэродрома в Дободуре. На самом деле, сухопутная часть этого движения уже началась, хотя у нее была совершенно другая цель. 20 июня генерал Блэми... приказал Моррису предпринять шаги для обеспечения безопасности района Кокода и его взлетно-посадочной полосы... Предшествуемая PIB, передовая рота 39-го должна была покинуть Иллоло 26 июня. На самом деле рота покинула эту точку только 7 июля. [21]
23 июня был отдан первоначальный приказ о развертывании роты 39-го батальона в Кокоде с возможностью присоединения к ней остальной части батальона. 24 июня он был изменен для развертывания батальона (за вычетом одной роты). [80] Инструментом для этого стала оперативная инструкция NGF 18. Она передала PIB под командование 39-го батальона. Она также назначила отряды обслуживающих подразделений для поддержки. Прикрепления были переданы под командование подполковника Уильяма Оуэна , командира 39-го батальона. «Марубра» было назначено в качестве кодового слова. [81] Передовой отряд, рота B батальона, собрался в Иллоло. Отправившись в Убери 8 июля, [примечания 9] она прибыла в Кокоду 14 июля. [83] [84] [примечания 10]
В качестве кодового слова «Maroubra» продолжали использовать на протяжении всей кампании для обозначения операций вдоль трассы и австралийских сил, развернутых вперед, хотя ссылки на «Maroubra Force» в источниках несколько загадочны. [примечания 11]
Японские высадки вокруг Буны и Гоны привели к тому, что рота B 39-го батальона заняла позицию в Кокоде, а рота C продвигалась по тропе, отступая из Иллоло 23 июля. Остальная часть батальона была готова к выдвижению, и большая часть батальона прибыла в Деники к 4 августа. [88] [89]
Ранним вечером 21 июля 1942 года японские войска высадились недалеко от Гоны . [35] Японская передовая группа быстро двинулась к Кокоде, достигнув Кумуси в Вайропи днем 23 июля. [90] PIB и австралийцы атаковали наступающих японцев из засад. Рота B 39-го батальона собрала силы (включая то, что осталось от PIB), чтобы занять позицию около Оиви 26 июля. Один взвод остался в Кокоде. Под угрозой окружения силы в Оиви отступили на юг в Деники. Потеряв контакт, взвод в Кокоде также отступил в Деники 27 июля. Собравшись снова, они снова заняли деревню без сопротивления 28 июля. Первое сражение в Кокоде произошло 28–29 июля. Повторные решительные атаки заставили австралийцев отступить в Деники. Оуэн, командир 39-го батальона, был смертельно ранен в бою. [91]
В японском наступлении наступила пауза. Оставшиеся роты 39-го батальона прибыли по суше, и майор Аллан Кэмерон, бригадный майор 30-й бригады, был назначен командовать силами. Он запланировал атаку на 8 августа в направлении Кокоды, при этом три роты наступали по разным направлениям. Две из рот были задержаны и вынуждены отступить. Одна рота смогла занять Кокоду, но, изолированная и подвергшаяся атаке, она отступила ночью 9 августа. Роты 39-го батальона отошли в Деники к 12 августа и подверглись атаке на следующее утро. Из-за угрозы окружения батальон начал отход в направлении Исуравы утром 14 августа. [92]
Тем временем 53-й батальон и штаб 30-й бригады под командованием бригадира Селвина Портера были отправлены в качестве подкрепления. За ними следовали два батальона 21-й бригады 2-й Австралийской армии под командованием бригадира Арнольда Поттса . Портер занял оборонительную позицию в Исураве, а 30-ю бригаду должны были сменить силы 21-й бригады. Когда приблизился передовой батальон Поттса, он принял командование объединенными силами для оказания помощи. Однако японское наступление опередило события, и с 26 по 31 августа произошло сражение, в котором участвовали четыре японских батальона. 53-й батальон не смог обеспечить восточный фланг, и, поскольку японцы заняли командную позицию на австралийском фронте, в конечном итоге вынудил австралийцев отступить. Затем 21-я бригада провела ряд боев между 31 августа и 5 сентября, отступая из деревни Эора к переправе Темплтона. [93]
.jpg/1280px-Australian_30th_Brigade_officers_at_Port_Moresby_(AWM_025958).jpg)
Японцы высадились в заливе Милн 25 августа, но, поскольку австралийские позиции там укрепились, третий батальон 21-й бригады Поттса был отпущен, чтобы присоединиться к бою вдоль дороги. С этим подкреплением он решил занять позицию на хребте Мишн, продвигаясь вперед от Бригадного холма. В боях с 6 по 9 сентября два батальона бригады отступили, едва избежав окружения, в то время как 2/27-й батальон, как опасались, был потерян, пока его остатки не появились из джунглей три недели спустя. [94]
После битвы Поттс был отозван в Порт-Морсби, а Портер был назначен командующим. Истощенная 21-я бригада была отведена к хребту Иорибаива. Она была усилена 3-м батальоном и ожидала помощи от 25-й бригады под командованием Эзера. Эзер принял командование объединенными силами, но японцы атаковали как раз в тот момент, когда его батальоны занимали позиции — бои длились с 14 по 16 сентября. Он получил разрешение отступить и закрепиться на хребте Имита — последней оборонительной позиции вдоль Тропы. Тем временем американские войска высадились на Гуадалканале 7 августа. Не имея возможности поддержать обе операции, Хории было приказано отступить. Когда Эзер атаковал японские позиции 28 сентября, он обнаружил их заброшенными. Австралийские войска осторожно преследовали отступающих японцев. 16-я бригада была направлена в наступление, и прямое командование перешло к 7-й дивизии под командованием генерал-майора Артура «Табби» Аллена . [95]
25-я бригада заняла авангард . 10 октября Миола была занята без сопротивления, и был установлен контакт с японской обороной. 25-я бригада удерживалась на переправе Темплтона с 16 октября до тех пор, пока 16-я бригада не прорвалась 20 октября и не двинулась к деревне Эора. Здесь наступление было остановлено до тех пор, пока японские войска не отступили 28 октября. Под давлением Макартура, который хотел ускорить наступление, Аллан был заменен генерал-майором Джорджем Васи 28 октября. 7-я дивизия двинулась к Кокоде и, когда патруль сообщил, что она не занята, она была отбита 2 ноября. [96]
Дальнейшее сражение произошло вокруг Оиви и Горари с 4 по 11 ноября. Васи смог обойти фланг и разгромить японцев. 15 ноября 7-я дивизия пересекла реку Кумуси и начала наступление к плацдармам в Буна-Гоне. [97]
В то время как проходила кампания Kokoda Track, японские силы вторжения, состоящие из подразделений японских специальных военно-морских десантных сил, попытались захватить стратегически важный район залива Милн на восточной оконечности Новой Гвинеи в августе 1942 года. Битва в заливе Милн , которая велась с 25 августа по 7 сентября 1942 года, [98] привела к поражению японцев. Это было первое заметное поражение японцев на суше и подняло боевой дух союзников на всем Тихоокеанском театре военных действий. [99]
Союзные войска обнаружили строящийся японский аэродром на Гуадалканале, и 19 000 американских морских пехотинцев были отправлены на его захват. [100] 7 августа была произведена высадка десанта. [101] Битва продолжалась до 9 февраля 1943 года [102] и была ожесточенной на суше, на море и в воздухе. [103] Первоначальный бросок Хякутакэ 14 сентября с целью вернуть себе аэродром Хендерсон-Филд был отбит. В неравном бою войска генерал-майора Киётакэ Кавагути потеряли около 850 убитыми, в то время как американские морские пехотинцы потеряли 104. [104] Когда новости достигли Генерального штаба Империи в Японии, они на чрезвычайном заседании решили, что не могут поддерживать фронты как в Новой Гвинее, так и на Гуадалканале. Хякутакэ решил, что у него достаточно войск и материалов только для того, чтобы разгромить силы Союзников на Гуадалканале. Он приготовился отправить больше войск на Гуадалканал в очередной попытке вернуть аэродром. С согласия японского командования он приказал Хории отвести свои войска с Кокодского пути, пока не будет решен вопрос на Гуадалканале. Японские войска, после нескольких недель изнурительных боев и больших потерь, находились в Иорибаиве, в 32 километрах (20 милях) от Порт-Морсби. [105] Также были опасения, что союзные войска могут высадиться в Буне в любое время. [106]
Буллард во введении к своему переводу замечает:
... многочисленные приказы и инструкции были отданы командующему Хории из 17-й армии и Генерального штаба армии в Токио с конца августа, чтобы остановить продвижение Сил Южных морей на юг. Однако эти приказы игнорировались до конца сентября, когда фактически начался отход. Кроме того, было поднято несколько факторов в пользу решения об отходе — угроза высадки союзников в Буне, ситуация со снабжением и неспособность отряда Кавагути вернуть Гуадалканал. [107]
Эти инструкции по остановке наступления, по-видимому, датируются 16 августа: «Старшие японские офицеры, опрошенные после войны, считали, что фактором, больше всего повлиявшим на отсрочку, был не Гуадалканал, а скорее «более сильное, чем предполагалось, сопротивление австралийцев в Кокоде»» [108] .
Буллард сообщает о приказах Хории от 28 августа: «[наступать] на южные склоны хребта Оуэн-Стэнли... но сосредоточить основные силы на северной стороне хребта в рамках подготовки к будущим операциям». [60] Буллард отмечает некоторую двусмысленность в определении «южных склонов». [64] 8 сентября 17-я армия приказала Хории собрать 41-й полк в районе Кокода. [57] Хории отвел основные силы, но продолжил наступление. [109] Когда 19 сентября Хякутакэ узнал, что Иорибаива была занята 16 сентября, он «отдал строгий приказ войскам передовой немедленно занять позицию к северу от Маваи». [110] [примечания 12] Приказ от 23 сентября заключался в том, чтобы закрепить район Исурава–Кокода в качестве «базы для будущих операций». [111] [примечания 13] Хории вышел за пределы своей линии снабжения, и поэтому его силы столкнулись с экстремальным нормированием и не смогли продвинуться дальше. [113] 24 сентября 2-й/144-й батальон отступил из Иорибаивы. [114] 3-й/144-й батальон сформировал арьергард и отступил ночью 26 сентября. [115]
Эта кампания и последовавшее за ней сражение на японских плацдармах вокруг Буны и Гоны были определены для обеих сторон ограничениями, налагаемыми рельефом местности и возможностями снабжения и содержания своих войск в условиях, с которыми они столкнулись. Моррис сказал генерал-лейтенанту Сиднею Роуэллу при передаче командования NGF: «Горы победят японцев, и мы должны быть осторожны, чтобы они не победили нас». [116]
Практически лишенный инфраструктуры, Моррис приступил к реализации постоянной программы по расширению, улучшению и развитию портовых и аэродромных сооружений в Порт-Морсби. В начале октября на острове Татана был построен Т-образный причал. Он более чем удвоил пропускную способность порта. [117] По приказу ставки в заливе Милн были построены аэродром и последующие портовые сооружения. Это позволило союзным войскам удачно разместиться для противодействия японской высадке, которая там произошла. Дороги практически отсутствовали. В соответствии с приказом о развертывании сил Марубра в Кокоде лейтенанту Берту Кинцле было приказано построить наземную дорогу для их пополнения. Историк Питер Брюн описывает это как «один из самых нелепых» приказов, когда-либо отдававшихся. [118] К концу сентября 1942 года было завершено строительство чуть более 11 километров (6,8 миль) дороги от Макдональдса до Оверс-Корнер. [37] [119]
Киенцле провел роту B Темплтона из 39-го батальона через дорогу к Кокоде. Пока они шли, Киенцле определил пункты сосредоточения вдоль дороги и принял меры для их снабжения. Когда они прибыли в Кокоду, продовольствие было на исходе. Киенцле нанес короткий визит в свою усадьбу в долине Йодда и вернулся с припасами. [84] Поход считался слишком трудным для солдат, чтобы нести какое-либо тяжелое снаряжение. Были приняты меры для каботажного судна для перевозки припасов и другого оборудования в Буну. Его разгрузили за день до того, как японцы начали высадку в Басабуа, к северу вдоль побережья, недалеко от Гоны. [120] [примечания 14] Пока удерживалась Кокода, можно было пополнить запасы с помощью десанта по воздуху. Оуэн вылетел в Кокоду, чтобы принять командование 24 июля. 26 июля был высажен взвод роты D. Из-за отсутствия исправных самолетов это было сделано в два захода одним самолетом. [примечание 15]
Вернувшись по суше, Киенцле составил отчет о ситуации со снабжением. Носильщик мог нести груз, эквивалентный 13-дневному рациону. Если бы он нес пайки для солдата, они бы израсходовали груз за 6,5 дней. Это не учитывало боеприпасы, другое необходимое снаряжение или возвращение носильщика. Путь до Кокоды составил 8 дней. Он пришел к выводу, что операции не могут быть продолжены без крупномасштабных воздушных сбросов. [122] Воздушное снабжение началось с мест сброса в Каги и Эфоги, но ни одно из мест не было особенно подходящим. Значительные количества выпали за пределами зоны сброса и не могли быть восстановлены. Ненадежные карты или плохая видимость в зоне сброса привели к тому, что припасы часто сбрасывались неправильно. Понимая, что нужна лучшая зона сброса, Киенцле отправился 1 августа, чтобы найти большую открытую местность, которую он вспомнил, увидев с воздуха. 3 августа он идентифицировал меньшее из двух высохших озерных лож вблизи гребня хребта, которое он назвал Миола. [123] Кинцле немедленно потребовал начать высадку в Миоле. Доступ к этой большой территории уменьшил долю потерянных в джунглях припасов. Это также сделало задачу носильщиков выполнимой. Он приступил к созданию там лагеря снабжения и проложил новую дорогу к ручью Эора. Она соединилась с существующей дорогой у переправы Темплтона, которую он также назвал. [124] [45]
Хотя открытие Миолы облегчило одну из проблем, связанных с пополнением запасов, оно не решило их все. Воздушные сбросы, запрошенные во время второго сражения при Кокоде, были отложены из-за погоды, которая часто мешала воздушным операциям на полигоне. [125] [126] В начале кампании эффективные методы воздушного сброса не были разработаны. Запоздалые сбросы в Кокоду производились истребителями из-за нехватки транспорта. Подфюзеляжные баки были заполнены припасами, но это не могло широко использоваться. [127] Первоначально парашютов не было, и после того, как некоторое количество было доставлено в середине сентября, они оставались в дефиците и были зарезервированы для необходимого оборудования. [примечания 16] [128] Большинство припасов были «свободно сброшены». Упаковка была примитивной по современным стандартам. Припасы были завернуты в одеяла [129] или завязаны в мешки. Однако был сознательный выбор использовать упаковку, такую как одеяла, которые требовались войскам и в противном случае могли бы быть поставлены отдельно. [130] [примечания 17] Уровень поломок и потерь был высоким — в среднем 50 процентов и до 90 процентов. [131] [примечания 18] Лейтенант Файл, адъютант Аллена, прокомментировал, что: «Весь факт в том, и NGF, казалось, не мог понять на протяжении всей кампании, заключался в том, что восстановление никогда не составляло 100 процентов от сброшенных запасов, а потери порой были ужасающими». [133]
Нехватка транспортных самолетов была еще одним ограничением. 5 августа единственные два самолета, доступные для снабжения, вернулись в Австралию. [134] 17 августа японский авианалет на Порт-Морсби уничтожил пять самолетов и серьезно повредил одиннадцать других, когда самолеты были припаркованы близко друг к другу. Из них семь транспортов (позже названных «бисквитными бомбардировщиками») [135] [примечания 19] были уничтожены или выведены из строя, остался только один в строю. [137] Этот отчет Джиллисона является показательным, поскольку существуют значительные расхождения в источниках относительно количества и типа поврежденных и уничтоженных самолетов. [138] [139] [примечания 20] Ясно, что это было катастрофическое событие, которое значительно сократило возможности союзников по снабжению войск, сражающихся вдоль трассы. Моремон говорит, что ни один самолет не был доступен для сброса до 23 августа, в то время как МакКэти утверждает, что это было 22 августа. Учитывая шаткую ситуацию со снабжением, это был значительный перерыв. [140] [141] Гражданские самолеты и пилоты были вынуждены работать в попытке удовлетворить спрос. Они в основном использовались в полетах между Австралией и Новой Гвинеей или в тыловых районах, чтобы освободить военные самолеты и персонал для службы в передовых районах, но это не решило непосредственную проблему. [142]
Два батальона Поттса начали наступление по тропе, исходя из того, что 40 000 пайков, а также боеприпасы и другие припасы были складированы в Миоле, а дополнительные припасы имелись в пунктах сбора вдоль маршрута. Поттс прибыл в Миолу 21 августа, чтобы обнаружить только 8 000 пайков (пятидневный резерв) и еще двухдневный резерв впереди. Поттс был вынужден держать свои силы в Миоле, пока не будет накоплен достаточный резерв, что повлияло на его поведение в битве при Исураве (начавшейся 26 августа). [143]
«Пропавшие» пайки стали предметом расследования — как в то время, так и впоследствии. Дадли Маккарти, австралийский официальный историк, пришел к выводу, что причина, скорее всего, кроется в «неправильной работе [персонала] неопытным персоналом». [140] Расследование Роуэлла, проведенное в то время, установило, что пайки были отправлены. [144] Второе и гораздо большее, высохшее дно озера, Миола 2, было обнаружено патрулем 21 августа. В то время карты показывали, и экипаж самолета ожидал только одно. Джон Моремон предполагает, что сбросы, вероятно, были сделаны не в том месте. [145] [примечания 21] Роуэлл отметил в своих мемуарах, что «на протяжении всей кампании в Новой Гвинее сброс грузов оставался печально известным ненадежным». [146]
.jpg/1280px-Aerial_supply_drop_at_Myola_in_1942_(AWM_image_P02424.071).jpg)
Вследствие этого дефицита и более ранней потери транспортов в Порт-Морсби Роуэлл направил срочные запросы по цепочке командования. Транспортные самолеты на театре в то время в основном эксплуатировались Пятой воздушной армией , а генерал-майор Джордж Кенни командовал ВВС союзников. Макартур выпустил шесть пикирующих бомбардировщиков Douglas Dauntless , один B-17 Flying Fortress и два транспортных самолета. Он отметил, что в то время в Австралии было всего тридцать транспортных самолетов, и из них только 50 процентов были доступны в любой момент времени. [147] В его ответе говорилось, что предоставляемых ресурсов должно быть достаточно для 9000 килограммов (20 000 фунтов) поставок, необходимых для снабжения войск в Вау и вдоль пути (по оценкам Роуэлла) каждый день. Цифра, предоставленная Роуэллом, явно не позволяла создать какой-либо резерв. [148] Макартур заключил, сказав:
Поставки по воздуху должны обязательно рассматриваться как чрезвычайная ситуация, а не как обычное средство снабжения. Следовательно, GOC, NGF должны приложить все усилия для разработки других средств снабжения. [149]
Когда Поттс попросил дополнительно 800 рабочих, чтобы помочь облегчить ситуацию со снабжением, Роуэлл ответил, что может быть предоставлено только 300. Просто не было рабочей силы, доступной для создания резерва. [150] [140] По мере продвижения Аллена он подсчитал, что ему потребуется 3000 носителей для поддержки его операций перед Миолой, но в конце октября перед Миолой было всего 1250 носителей, а в тылу — ни одного. [151] Во время австралийского наступления Миола 2 была разработана как основной пункт снабжения. [152] Там была разработана полоса, поскольку это была большая территория, но ее посчитали слишком рискованной для общего использования. [153]
.jpg/1280px-Kokoda_C47_(AWM_027019).jpg)
Когда Поттс отступил из Исуравы, Миола была потеряна — его силы уничтожили все пригодное к использованию, когда уходили. Последовательные отступления к началу пути облегчили бремя снабжения. По мере продвижения Аллена, следуя за отступающими японскими войсками, он остро осознавал логистические проблемы, с которыми сталкивались его силы. Он столкнулся с давлением со стороны Блэми и Макартура, требующих от него продвигать свои войска, не имея возможности обеспечить их снабжение. Его нежелание делать это стало существенным фактором, приведшим к его замене. [154] Маккарти замечает: «Генерал Васи мало что мог немедленно добавить к плану генерала Аллена». [155]
Первоначальная японская разведка указала на проезжую дорогу в Кокоду. Буллард сообщает об ошибке в этом. [62] В то время как дорога была улучшена для транспортировки на транспорте в Сонобо, примерно на полпути от Гоны до Вайропи, рекруты из Рабаула и вьючные лошади должны были нести припасы на оставшееся расстояние до Кокоды и далее. Тем временем союзная авиация вмешалась в японскую линию связи, особенно на реке Кумуси, сделав ее непереходимой днем. Солдаты продвигались из Кокоды, неся 16-дневные пайки. Наступление, с конца июля до Иорибаивы в середине сентября, должно было длиться более сорока пяти дней. Их груз включал боеприпасы для артиллерии и пулеметов, а также 18 килограммов (40 фунтов) риса на человека. [156]
Конвой с четырьмя независимыми ротами снабжения, который должен был прибыть в Буну 20 сентября, был задержан: «Механизм поддержания снабжения Сил Южных морей был сломан». [157] К тому времени, как японцы продвинулись к Иорибаиве, там было крайнее нормирование, и ежедневный рацион риса был сокращен до 180 миллилитров (6,3 унции им. жидк.; 6,1 унции США) в день без перспективы захваченных припасов, облегчающих трудности. Силы Хории не смогли продвинуться дальше. [113] Когда японцы отступали, солдаты союзников обнаружили, что многие японцы умерли от недоедания, и были доказательства того, что некоторые японцы были вынуждены есть древесину, траву, корни и другие несъедобные материалы. [158] Австралийские солдаты также столкнулись с доказательствами каннибализма. Мертвые и раненые австралийские и японские солдаты, которые остались позади при отступлении австралийцев из перевала Темплтона, были лишены плоти. [159] В 1987 году японский документальный фильм «Юки Юките Сингун» содержал интервью с японскими солдатами, которые признались в каннибализме в Новой Гвинее. [160] Доказательства каннибализма разожгли и разозлили чувства австралийцев по отношению к своим противникам. [161]
Японцы мало использовали воздушное снабжение; исключением является сброс припасов в Кокоде 23 сентября. [111] Когда австралийские войска снова заняли Кокоду, они обнаружили, что полоса там заросла и не использовалась. [162]
Довоенная плантационная экономика австралийских территорий Папуа и Новая Гвинея основывалась на системе кабального труда. 15 июня 1942 года Моррис издал Указ о занятости туземцев в соответствии с Правилами национальной безопасности (чрезвычайный контроль). Он предусматривал привлечение папуасских рабочих для поддержки австралийских военных усилий. [163] В то время как снабжение австралийских войск на трассе было бы прекращено без воздушных сбросов, местные транспортные силы оставались важнейшим компонентом, перемещая припасы вперед из зон сброса в тяжелых условиях. Капитан Джеффри «Док» Вернон писал о пережитых условиях: «Состояние наших транспортеров в Эора-Крик вызывало у меня больше беспокойства, чем состояние раненых... Переутомление, перегрузка... переохлаждение, холод и недоедание были обычным делом. Каждый вечер приходили десятки транспортеров, сбрасывали свои грузы и лежали на земле в изнеможении». [164]
По возвращении они несли раненых с заботой: за что их мифологизировали как « Пушистых Вуззи Ангелов ». [165] Существует множество свидетельств похвалы за оказанную помощь. [166] Относительно носильщиков капитан (позже майор) Генри Стюард писал после войны, что «люди на носилках... [были] ... ухожены с преданностью матери и заботой медсестры», в то время как Фрэнк Кингсли Норрис рассказывал, что «если ночь застанет носилки все еще на рельсах, они найдут ровное место и построят укрытие над пациентом. Они сделают его максимально удобным, принесут ему воды и накормят его, если будет доступна еда — независимо от их собственных потребностей. Они спят по четыре человека с каждой стороны носилок, и если пациент пошевелится или потребует какого-либо внимания в течение ночи, его немедленно предоставят». [167]
Численность авианосных сил под командованием Кинцле, поддерживающих австралийское наступление, по сообщениям, составляет более 1600 человек. Общее число, работавшее на трассе, было значительно больше, с убылью из-за дезертирства и болезней. Автор Пол Хэм оценивает общее число до 3000 человек и утверждает, что уровень дезертирства составляет 30 процентов. [168] Постоянно растущая потребность в рабочей силе повлияла на общины, из которых они были мобилизованы, сократив возможности производства продовольствия. [169]
Японцы также полагались на местную рабочую силу для транспортировки грузов для своих войск на Кокодском пути. Около 2000 наемных рабочих были перевезены на материк из Рабаула, и еще 300 жителей северного побережья Папуа были набраны. С этими рабочими обращались плохо, и они страдали от переутомления. Многие носильщики, которые заболели или получили ранения, были убиты японскими войсками. Это жестокое обращение привело к высокому уровню дезертирства среди папуасских носильщиков. Поскольку японцы испытывали трудности с получением запасных носильщиков, потери и дезертирство привели к дефициту количества поставок, которые достигали боевых частей. [170]
Когда 21-я бригада вступила в бой в начале кампании, медицинский план предусматривал эвакуацию вперед в Кокоду, а оттуда по воздуху, исходя из предпосылки, что она вскоре будет отбита. От этого отказались, поскольку быстро стало очевидно, что этого не произойдет, и все серьезные потери были перемещены обратно в Миолу. Поттс запросил воздушную эвакуацию, но в ней было отказано из-за отсутствия подходящих самолетов. [171]
Поскольку Миоле угрожало японское наступление, собравшиеся там раненые должны были быть эвакуированы в начало пути. В отчете тогдашнего полковника Норриса, старшего медицинского офицера 7-й дивизии, отмечалась сложность обеспечения достаточным количеством средств для перемещения носилок. Каждые требовали восемь носильщиков, что означало, что с ранеными, которые могли шататься, обращались с «абсолютной беспощадностью» и не предоставляли носилок. В одном случае раненый с тяжелым переломом надколенника (коленной чашечки) шел шесть дней, а некоторые с более серьезными травмами добровольно пошли пешком, чтобы освободить носилки для более тяжело раненых. [172]
Когда австралийцы отступили назад по пути к Кокоде, Миола снова стала главным пунктом эвакуации. Из Австралии были отправлены самолеты, и около 40 пациентов были эвакуированы по воздуху, прежде чем Ford Trimotor и одномоторный Stinson неуказанной модели оба потерпели крушение, и дальнейшая воздушная эвакуация из Миолы была приостановлена. [173]
С возвращением Кокоды, воздушные десанты и эвакуация могли осуществляться с ее взлетно-посадочной полосы, и она стала основным пунктом эвакуации. Наряду с приземлением C–47 с припасами, в Кокоду прилетели легкие самолеты наблюдения Stinson L-1 Vigilant, переоборудованные для использования в качестве воздушных санитарных машин. [примечания 22] В начале ноября отряд в Миоле ухаживал за 438 больными и ранеными. Многие пошли обратно по тропе, поскольку они достаточно поправились, чтобы совершить поход. Некоторым пришлось ждать до двух с половиной месяцев, прежде чем появились носильщики, чтобы отнести носилки в Кокоду для эвакуации по воздуху. Последние прибыли в Порт-Морсби всего за пару дней до Рождества. [примечания 23] Позже Норрис писал и задавался вопросом: «почему после трех лет войны не было подходящих самолетов скорой помощи»? [174]
Буллард сообщает, что, хотя боеприпасы 144-го полка были ограничены тем, что они могли нести, они включали восемнадцать [средних] пулеметов ( Type 92 Juki ), [примечания 24] три батальонных (пехотных) орудия, два скорострельных орудия и два полковых артиллерийских орудия. Батальон горной артиллерии был развернут с тремя ротами, обслуживающими по одному орудию, оставив одно орудие в резерве в Буне. 44-й полк был развернут с тринадцатью средними пулеметами, тремя батальонными орудиями, одним полковым орудием и одним скорострельным орудием. [60] Андерсон указывает, что орудия полка и батальона горной артиллерии были 75-мм Type 41 , в то время как пехотные орудия были 70-мм Type 92. Поскольку 37-мм орудия были описаны как «скорострельные», это, скорее всего, были двухцелевые противотанковые орудия Type 94 , которые были скорострельными орудиями, в отличие от более раннего 37-мм пехотного орудия Type 11 . [175] [примечания 25] Он использовал автоматический выброс гильз и был способен стрелять со скоростью до 30 выстрелов в минуту. В первую очередь это было оружие прямой наводки с оптическим прицелом, оно имело эффективную дальность стрельбы 2870 метров (3140 ярдов) и могло быть разделено на четыре заряда по 100 килограммов (220 фунтов). Батальонная пушка Тип 92 представляла собой 70-мм легкую гаубицу, способную вести огонь прямой и непрямой наводкой. Она имела эффективную дальность стрельбы 2800 метров (3060 ярдов), стреляя осколочно-фугасным снарядом весом 3,795 килограмма (8,37 фунта). [примечания 26] Тип 41 был горным орудием, способным стрелять осколочно-фугасным снарядом весом 5,8 килограмма (13 фунтов) на максимальную дальность 7000 метров (7700 ярдов). Его можно было разбить на одиннадцать единиц весом не более 95 килограммов (210 фунтов). [176]
Структура австралийской бригады включала полк артиллерии, состоящий из двух батарей, каждая из которых была оснащена двенадцатью 25-фунтовыми орудиями Ordnance QF. Они имели дальность стрельбы 12 300 метров (13 400 ярдов), но весили 1 800 килограммов (4 000 фунтов) и не предназначались для разбивки на вьючные грузы. Поскольку японское наступление угрожало хребту Имита, 14-й полевой полк (без одной батареи) развернулся у начала пути, чтобы защититься от прорыва японцев на более открытую местность. Два орудия были доставлены в Оверс-Корнер гусеничным трактором. 20 сентября они обстреляли японские позиции в Иорибаива с расстояния 10 000 метров (11 000 ярдов). Третье орудие было разобрано и перенесено вперед вручную, и 50 человек потратили пять дней, чтобы переместить его всего на три километра (2 мили) по горной местности джунглей. Однако к тому времени, как они заняли позицию и были готовы открыть огонь, японцы уже были вне досягаемости. [177]
В ответ на ситуацию 1-я Горная батарея была поднята и оснащена 3,7-дюймовыми вьючными гаубицами, спешно полученными из Королевского флота Новой Зеландии . Первоначально предполагалось, что орудия будут перемещаться на вьючных лошадях; однако после прибытия подразделения в Порт-Морсби в начале октября вскоре стало ясно, что лошади не подходят для влажных условий Новой Гвинеи, и орудия пришлось перемещать на джипах и местных носильщиках. [178] Для перемещения одного орудия без боеприпасов потребовалось около 90 носильщиков. [179] Батарея не принимала участия в боях вдоль пути, но 15 ноября отряд с одним орудием был переброшен в Кокоду для поддержки 7-й австралийской дивизии. [180]
Австралийский пехотный батальон имел минометный взвод с четырьмя 3-дюймовыми минометами Ordnance ML , способными бросать 4,5-килограммовые (9,9 фунтов) снаряды на 1500 метров (1600 ярдов). [181] [примечания 27] Батальоны также имели доступ к среднему пулемету Vickers . [примечания 28] Vickers, хотя и охлаждался водой, имел такой же вес и возможности, как Juki, используемый японцами. Когда австралийские войска выдвигались вперед, ни одно из этих орудий не использовалось. Считалось, что они слишком тяжелы для переноски и что их нельзя эффективно использовать в джунглях. [183]
В отчете о боевых действиях 2/14-го батальона было указано, что было ошибкой не использовать это оружие. [184] К моменту битвы за Бригадный холм – хребет Мишн (примерно с 6 сентября) 21-я бригада использовала секцию из трех 3-дюймовых минометов, которые были сброшены на парашютах в Миолу. [185] [примечания 29] Когда австралийцы начали наступление с хребта Имита, большинство батальонов, двигавшихся вперед, несли 3-дюймовый миномет с двадцатью четырьмя бомбами и один пулемет Vickers с 3000 патронами. [186]
Несмотря на возросшую огневую мощь, японцы все еще имели значительное преимущество по количеству и дальности. Маккарти приводит примеры, когда австралийские минометы и пулеметы Vickers, введенные в эксплуатацию, быстро становились мишенью и выводились из строя японской артиллерией. [187] Также наблюдался высокий уровень осечек при использовании минометных боеприпасов, сбрасываемых с воздуха, и после того, как такой снаряд взрывался в стволе и убивал расчет, использование сбрасываемых с воздуха минометных боеприпасов было приостановлено 16-й бригадой. [188] [189]
Японцы перевезли в горы тринадцать артиллерийских орудий и использовали пятнадцать в битве при Оиви-Горари в конце кампании. [190] [191] Хотя Андерсон сообщает, что около 940 человек были ответственны за переноску орудий, боеприпасов и других принадлежностей через Оуэн-Стэнли, он приходит к выводу, что, несмотря на это бремя: «На протяжении всей кампании в Кокоде японцы имели одно явное преимущество перед австралийцами: артиллерию. Использование японцами артиллерийских орудий в каждом сражении в Кокоде было фактором увеличения силы, и австралийцы никогда не могли сравниться с японским дальнобойным оружием». Он приписывает около 35 процентов австралийских потерь японской артиллерии, но отмечает, что влияние на моральный дух было, возможно, столь же значительным: «Беспомощность, которую чувствовали люди, подвергавшиеся беспощадным бомбардировкам без средств для ответа, подорвала как их численность, так и их дух». [190] Уильямс утверждает, что: «Японская артиллерия сыграла важную, возможно, решающую роль на полях сражений на трассе Кокода». [192]
Австралийские солдаты изначально вступили в бой в форме цвета хаки, которая контрастировала с более темными зелеными цветами джунглей. Более того, лямки 21-й бригады были выбелены добела после службы в Сирии. Напротив, японцы носили зеленую форму, более подходящую для условий джунглей, и были мастерами камуфляжа. К тому времени, когда 25-я бригада была отправлена в бой, она была одета в форму цвета джунглей, хотя это была форма цвета хаки, которую быстро перекрасили. Эта краска растекалась и вызывала кожные заболевания у носителей. [193]
Большая часть австралийского оборудования была стандартизирована в британской армии и Содружестве. Это имперское наследие означало структуру сил, предназначенную для ведения боевых действий на открытой местности и сильно зависящую от автомобильного транспорта. [194] Следовательно, вес не был таким уж важным фактором, когда оборудование не предназначалось для перевозки людьми. Радиостанция 109 и сопутствующее оборудование требовали девятнадцати носителей для транспортировки, были капризными из-за «чрезмерного обращения» и были восприимчивы к влаге и сырости. Напротив, японцы использовали компактные радиостанции и легкий алюминиевый сигнальный провод. [195] [196]
Захваченные запасы бомб Миллса (модель 36М) ценились японцами. Рычаг и ударный механизм бомбы Миллса считались лучше, чем их собственная служебная граната Тип 99 , которую нужно было ударить по твердому предмету, чтобы поджечь взрыватель непосредственно перед броском. [197]
Помимо значительного логистического вклада в поддержку австралийских сил, воздушные операции включали бомбардировки Рабаула, японской базы, поддерживающей высадку в Папуа, и попытки пополнить запасы и укрепить плацдармы вокруг Буны и Гоны. Бомбардировщики базировались в Австралии, проходя через Порт-Морсби, что приводило к значительной усталости экипажей. [198] [199]
Бомбардировочные вылеты также были нацелены на плацдармы, в частности на строящийся аэродром в Буне и японскую линию связи. Регулярные вылеты против Буны эффективно нейтрализовали аэродром, повреждая его почти так же быстро, как он мог быть восстановлен, тем самым делая его неэффективным. Переправа через Кумуси в Вайропи регулярно подвергалась атакам, а мостовые сооружения неоднократно разрушались. [200] [201] Австралийские силы на трассе несколько раз запрашивали бомбардировки и обстрелы в поддержку операций, но такие запросы не всегда выполнялись. Погодные условия по всему диапазону постоянно мешали операциям. [202]
Макартур, получив приказ покинуть Филиппины, прибыл в Австралию 17 марта 1942 года и был назначен Верховным главнокомандующим союзными войсками в юго-западной части Тихого океана (SWPA). [203] Макартуру пришлось конкурировать с планом адмирала Честера Нимица наступать на Японию через центральную часть Тихого океана. Амбициозный, он беспокоился, что его командование не будет отодвинуто на второй план. [204] [205] Блэми был отозван с Ближнего Востока, прибыв в Австралию 23 марта 1942 года. Вскоре после этого он был назначен главнокомандующим австралийской армией и впоследствии на отдельную должность, которую он одновременно занимал, командующего союзными сухопутными войсками SWPA. [206]
Папуа и Новая Гвинея были австралийским 8-м военным округом под командованием Морриса. 9 апреля 1942 года они были сформированы в New Guinea Force, а Моррис был произведен в генерал-майоры. [207] По мере обострения событий и увеличения задействованных сил, Роуэлл прибыл из Австралии со штабом I корпуса , приняв командование силами 12 августа 1942 года. Моррис был переведен командовать Australian New Guinea Administrative Unit (ANGAU). Примерно в это же время 7-я дивизия была развернута в Новой Гвинее, и ответственность за непосредственную оборону Порт-Морсби, включая Maroubra Force и операцию Kokoda Track, была передана дивизионному штабу под руководством Аллана. [208] [примечания 30]
Как штаб-квартира союзников (LHQ) Блэми, так и генеральный штаб Макартура (GHQ) были все больше встревожены ситуацией на трассе, поскольку австралийские войска терпели ряд неудач, а также высадкой японцев в заливе Милн (это сражение длилось с 25 августа по 7 сентября 1942 года). Васи, тогдашний заместитель начальника генерального штаба Блэми, написал Роуэллу в частном порядке 1 сентября, что «GHQ — это как кровавый барометр в циклоне — вверх и вниз каждые две минуты». [210] Макартур также был плохого мнения об австралийских войсках и не имел реальной оценки условий, в которых велись бои в Новой Гвинее. 6 сентября Макартур написал генералу Джорджу Маршаллу , что «австралийцы доказали свою неспособность сравниться с противником в боях в джунглях. Отсутствует агрессивное руководство». [211] Джонс замечает: «В штабе Макартура преобладало мнение, что австралийцы — плохие бойцы». [212]
Правительство Австралии также было обеспокоено. 9 сентября министр армии Фрэнк Форд направил Блэми в Порт-Морсби, что он и сделал с 12 по 14 сентября. По возвращении он смог заверить правительство в своей уверенности в Роуэлле и в том, что ситуация находится под контролем. [213] Тем не менее, Макартур убедил премьер-министра Австралии Джона Кертина отправить Блэми в Новую Гвинею, чтобы тот принял там командование и «активизировал ситуацию». [214] Этим маневром Макартур гарантировал, что Блэми станет козлом отпущения, если Порт-Морсби падет. [215]
Макартур ненадолго посетил Порт-Морсби 2 октября. 3 октября он продвинулся до Оверс-Корнера, где провел около часа. Он присутствовал, когда 16-я бригада под командованием бригадного генерала Джона Ллойда начала наступление по пути. [216] Впоследствии он разместил свой передовой штаб в Порт-Морсби 6 ноября 1942 года (сразу после повторной оккупации Кокоды) до января 1943 года. [217]
«Кризис командования» упоминается Маккарти (среди прочих) в австралийской официальной истории как часть названия главы: «Иориабиава: и командование в кризисе». [218] [219] Первая книга ученого и историка Дэвида Хорнера называется « Кризис командования: австралийское генералитет и японская угроза, 1941–1943» , в которой он изучает генералитет на ранних этапах войны с Японией. [220] Андерсон отмечает, что, хотя «кризис командования» конкретно относится к увольнению Блэми Роуэлла, эта фраза может быть применена и к увольнениям Аллена и Поттса. [221]
Выполняя директиву Кертина, хотя и неохотно, Блейми прибыл в Порт-Морсби 23 сентября 1942 года только с небольшим личным составом. Это была ситуация, которую Блейми считал вполне разумной, но в которой Роуэлл видел значительные трудности. Возражения Роуэлла заключались в том, что обстоятельства присутствия Блейми в его штабе в конечном итоге подорвут хорошее проведение его операции, заставив его служить двум хозяевам. [222] Отчет Маккарти о первоначальной ситуации предполагает, что Блейми, сохраняя свою позицию, был примирительным и сочувствующим к беспокойствам Роуэлла. [223] Аллен вспоминает, что возражения Роуэлла были не столько против того, чтобы Блейми использовал его штаб, сколько против того, что он (Роуэлл) должен был стать начальником штаба Блейми. [224] Хорнер замечает, что именно так впоследствии штаб действовал при Херринге. [225] В основе последующих событий лежала неприязнь между ними, возникшая из-за поведения Блэми на Ближнем Востоке и в Греции. [226] [227] Возможно, что еще важнее, было чувство разочарования в отсутствии поддержки Блэми в виде решимости противостоять решению отправить Блэми в Новую Гвинею. В письме генерал-майору Сирилу Клоузу в заливе Милн Роуэлл сказал по этому поводу: «Или я готов командовать шоу, или нет». [228]
Ситуация продолжала накаляться, пока не достигла критической точки после того, как 25 сентября Блэми посетил залив Милн по предложению Макартура и приказал Клоузу отправить силы по воздуху в Ванигелу . [229] Генерал-майор Джордж Кенни отметил, что с Роуэллом «даже больше не консультировались». [230] Роуэлл столкнулся с Блэми по этому вопросу и был отстранен от командования 28 сентября. В сообщении Кертину Блэми назвал Роуэлла непокорным и обструкционистом. [231] [232] Роуэлла заменил генерал-лейтенант Эдмунд Херринг . [233]
9 сентября 1942 года командные обязанности Аллена были сужены до прямого преследования кампании на Кокодском пути и защиты флангов. [примечания 31] Важно для последующих событий, что NGF сохранил контроль над воздушным снабжением. [235] Австралийское наступление началось с атаки 28 сентября на (оставленные) японские позиции на хребте Иорибаива. 16-я бригада начала наступление вперед 3 октября. [236]
Аллен выдвинул свой штаб в Менари к 11 октября. 25-я бригада продвигалась по двум путям от Эфоги к перевалу Темплтона. Он помнил о необходимости поддерживать свои войска достаточно свежими для ведения боя и о проблемах со снабжением, вызванных операциями на пути. Уже были трудности с воздушными сбросами, удовлетворяющими потребности дивизии. Эти опасения были высказаны Херрингу 7 октября, включая необходимость создания резерва сверх ежедневных потребностей. В результате программа снабжения усилилась. [237] [238]
5 октября Блэми написал Макартуру в «жестких выражениях» о логистических трудностях, с которыми столкнулись NGF и, в частности, Аллен. [239] Несмотря на это, Блэми и Макартур оказывали давление на Аллена, чтобы тот увеличил темпы своего продвижения, и Блэми форсировал этот вопрос, организовав только сброс припасов в Миоле — фактически заставив Аллена наступать, чтобы встретить свою точку снабжения. [240] [241] Андерсон обсуждает это и определяет это как «крайне рискованную» стратегию. Блэми (и Херринг) хотели, чтобы Аллен поддерживал давление на отступающих японцев и использовал преимущество. Сброс припасов вперед поддерживает импульс продвижения, но он быстро рушится, если продвижение застопорится и резервы будут ограниченными. Позиция Блэми основывалась на предположении, что японцы были врагом, отступающим. Фактически, они совершили полный прорыв из Иориабиавы и установили оборону, которая блокировала продвижение Аллена на обоих маршрутах к переправе Темплтона. После сброса припасов в Миоле Аллен не мог легко поддерживать наступление, осуществлявшееся по дороге Маунт-Беллами, и до тех пор, пока не была обеспечена позиция перед перевалом Темплтон, существовал риск того, что Миола будет скомпрометирована. [242]
17 октября Аллен, теперь уже находящийся в Майоле, получил от Блэми следующее сообщение:
Генерал Макартур считает, что цитата «чрезвычайно легкие потери» свидетельствует об отсутствии серьезных усилий по вытеснению противника. Вы будете атаковать противника с энергией и всей возможной скоростью в каждой точке сопротивления. Необходимо, чтобы аэродром Кокода был взят как можно скорее. Очевидный противник выигрывает время, задерживая вас слабыми силами. [243]
Ответ Аллена был сдержанным. Он попросил отложить любое решение о его продвижении до тех пор, пока не будет сделан доклад офицером связи или более старшим офицером. [примечания 32] [244] Макартур и Блейми продолжали давить на Аллена во время задержек, возникших на переправе Темплтона и в деревне Эора. К его чести, Аллен поддерживал своих подчиненных. Как раз когда 16-я бригада продвигалась к деревне Эора, сигнал от Макартура через Блейми 21 октября еще больше надавил на Аллена: «Оперативные отчеты показывают, что продвижение по тропе НЕ повторяется НЕ удовлетворительно. Тактическое управление нашими войсками, по моему мнению, является ошибочным». Аллен ответил, в частности: «Я полностью уверен в своих командирах бригад и войсках и чувствую, что они не могли бы действовать лучше». [245] Однако доверие Аллена могло быть неуместным, поскольку Андерсон описывает Ллойда как «испортившего» тактическое управление в первые два дня сражения в деревне Эора, которые только тогда разворачивались. Он также отмечает, что давление вниз, оказываемое с целью спешки, вероятно, оказало сильное влияние на решение Ллойда начать лобовую атаку. Давление с целью большей спешки, таким образом, способствовало увеличению задержек. [246] 28 октября Блэми приказал отозвать Аллена и заменить его Васи. [247] Аллен поручился за суждение и профессионализм своих командиров бригад (в данном случае, конкретно Ллойда), и в этом он был в конечном счете ответственен; однако Андерсон полагает, что замена Аллена могла быть неизбежной, независимо от оправдания. [248]
Поттс был отправлен вперед в Исураву с приказом атаковать и отбить Кокоду. Вместо этого его силы не смогли противостоять японским атакам, и он был вынужден провести отход с боями, потерпев катастрофическое поражение у Бригадного холма. Все больше беспокоясь, Макартур оказал давление на цепочку командования. [249] Поттс был отозван в Порт-Морсби Роуэллом 10 сентября, а Портер стал его заменой. [210] Хорнер сообщает, что мотивом Роуэлла было недовольство «плохим обращением» Поттса со своей бригадой и необходимость получить отчет из первых рук об условиях. [250] Андерсон сообщает, что Аллен согласился с решением, посчитав, что Поттс «либо устал, либо потерял контроль над ситуацией». [251] По прибытии в Порт-Морсби Поттс был допрошен Роуэллом и Алленом, после чего, удовлетворенный своей работой, он был возвращен командовать своей бригадой.
Однако в частном интервью (подслушанном штабным капитаном Поттса Кеном Мердоком) 22 октября, в день выступления «бегущего кролика», Блэми сказал Поттсу, что тот больше не нужен в Новой Гвинее: «Неудачи, подобные Kokoda Trail... не могли быть терпимы — люди показали, что чего-то не хватает... [и он] обвинил лидеров». [252] [примечания 33] Поттса перевели командовать 23-й бригадой, переформировывающейся в Дарвине, обменявшись должностями с бригадиром Иваном Догерти . Херринг утверждал, что решение было его — он чувствовал, что Поттсу нужно отдохнуть, и хотел, чтобы Догерти занял эту должность. [253] Мердока завалили заявлениями об отставке от офицеров, оскорбленных обращением с Поттсом. Поттс поручил Мердоку отклонять все заявления об отставке. [254]
22 октября, после смены 21-й бригады 25-й бригадой, Блэми посетил Коитаки , недалеко от Порт-Морсби, где располагалась 21-я бригада. Вскоре после смены Поттса Блэми обратился к солдатам 21-й бригады на плацу . Солдаты отряда Марубра ожидали поздравлений за их усилия по сдерживанию японцев. Вместо того чтобы похвалить их, Блэми сказал бригаде, что они были «побиты» низшими силами, и что «ни один солдат не должен бояться умереть». «Помните», — как сообщалось, сказал Блэми, — «это кролик, который убегает, которого подстреливают, а не человек, держащий оружие». [255] Среди солдат поднялась волна ропота и беспокойства. Офицерам и старшим унтер-офицерам (NCO) удалось успокоить солдат, и многие позже говорили, что Блэми повезло, что он остался жив. Во время шествия многие не подчинились приказу «глаза направо». [255] В более позднем письме к жене разгневанный бригадный генерал Поттс поклялся «поджарить его [Блейми] душу в загробной жизни» из-за этого инцидента. По словам очевидцев, когда Блейми впоследствии навещал раненых австралийцев в лагерном госпитале, заключенные грызли салат, морща носы и шепча « беги, кролик, беги » (припев популярной песни времен войны). [255]
Историк Питер Дин признает общую интерпретацию, что действия Макартура и Блэми были направлены на «спасение собственных позиций за счет войск» [256], но сообщает, что сам Макартур находился под давлением, ссылаясь на телеграмму от Объединенного комитета начальников штабов США Макартуру от 16 октября, «напоминающую ему, что они рассматривают ситуацию в Папуа как «критическую » ». [257] Дин также отмечает, что это совпало с освобождением вице-адмирала Роберта Гормли , главнокомандующего силами США в южной части Тихого океана, который осуществлял оперативный контроль над силами, задействованными в Гуадалканале. [257] Давление, оказываемое Макартуром, происходило в условиях «сложных оперативных и стратегических контекстов», заявляя, что «понимание этих контекстов было плохо сделано в большинстве отчетов о боевых действиях [в Папуа]». [256] Это изложено в переписке бригадного генерала Стивена Дж. Чемберлина (начальника операций Макартура) с начальником штаба Макартура Ричардом К. Сазерлендом от 30 октября 1942 года: «ключ к нашему плану действий лежит в успехе или неудаче южной части Тихого океана в удержании Гуадалканала...» (то есть положение на Гуадалканале было шатким). [258]
Однако, ссылаясь конкретно на Аллена, Хорнер находит, что «Макартур продемонстрировал ужасное отсутствие доверия к своему подчиненному [Блейми и его мнению, что Аллен делал все, что мог], и неоправданное вмешательство в тактическое управление войсками примерно в 1500 милях от его штаб-квартиры». [259] В то время как правительство Кертина было в значительной степени непреклонно в отзыве 2-го Австралийского имперского корпуса с Ближнего Востока в Австралию, несмотря на значительное сопротивление Черчилля, [260] [примечания 34] Хорнер отмечает полную зависимость правительства от Макартура, что поставило под угрозу отношения Блейми с ним. [261] Его анализ также отмечает, что эти события были подкреплены логистическими проблемами, с которыми столкнулся NGF на трассе и в других местах. [262]
Критика Хорнера Блэми в увольнении Аллена заключается в том, что он был не в состоянии точно оценить работу Аллена, отметив, что если бы Васи мог прилететь в Майолу, чтобы сменить Аллена, то оценку можно было бы организовать с помощью тех же средств. Блэми действовал, чтобы умиротворить Макартура, потому что он (Блэми) не хотел рисковать своей собственной работой. Блэми продемонстрировал «замечательное отсутствие лояльности» по отношению к своему подчиненному. В некоторой степени Херринг разделяет эту критику. [263] Уильямс, однако, замечает, что продвижение Аллена было тем не менее медленнее, чем можно было бы разумно ожидать, и что критика, направленная на него и приведшая к его увольнению, была разумно оправдана. [264]
Хорнер замечает о Роуэлле, что его единственная неудача заключалась в неспособности работать с Блэми и что Блэми был более виновен в этом, он не хотел рисковать своим собственным положением. Он должен был проявить больше доверия и лояльности к своему подчиненному; свел на нет маневры Макартура и избежал ситуации. [265]
Независимо от оправданий, увольнения создали атмосферу подозрительности, враждебности, личного соперничества и «токсичной атмосферы», которая пронизывала старшие чины и пагубно влияла на военные усилия. [221] Хорнер замечает, что Блэми балансировал на грани между «сохранением своей собственной позиции и защитой австралийских командиров, между риском собственной замены и риском недоверия своих подчиненных». [266] Хорнер отмечает, что «споры между генералами и политиками могут показаться незначительными. Но на самом деле все наоборот. Именно ошибки таких людей, как Макартур и Блэми, привели к почти катастрофе в Новой Гвинее. Как обычно, именно люди на передовой заплатили самую высокую цену». [267]
Японская высадка в Гоне началась около 5:30 вечера 21 июля 1942 года. Им противостояли воздушные атаки союзников до наступления темноты и снова утром, в результате чего было потеряно одно транспортное судно. [268] Японская высадка наблюдалась патрулями PIB и офицерами ANGAU. Темплтон выдвинул два своих взвода. Его оставшийся взвод должен был защищать Кокоду. Первый контакт был установлен около 4:00 вечера 23 июля. Патруль PIB во главе с лейтенантом Чоком устроил засаду наступающим японцам около Авалы. [269] [270] Мост через реку Кумуси в Вайропи был разрушен отступающими австралийцами, и японцы подверглись преследованиям, когда они переправлялись. [271] [120]
Оуэн вылетел в Кокоду 24 июля и отправился вперед с Темплтоном, чтобы оценить ситуацию. Затем Оуэн вернулся в Кокоду и вызвал подкрепление. Засада была расположена примерно в 700 метрах (800 ярдах) к востоку от Горари и выскочила около полудня 25 июля. Затем отряд из двух взводов и оставшийся PIB отступили в Оиви, заняв позицию тем же вечером. 16-й взвод роты D прибыл по воздуху в Кокоду двумя рейсами 26 июля. Первый рейс прибыл в 10:00 утра. Их немедленно отправили вперед, и они присоединились к отряду в Оиви до японской атаки в 3:00 дня. Отряд смог сдержать японцев некоторое время, прежде чем был вынужден отступить на второстепенную позицию. Поскольку японцы пытались окружить эту позицию, Темплтон был обеспокоен тем, что второй рейс еще не прибыл, и отправился предупредить его. Вскоре после его отъезда раздался выстрел. Темплтона больше никто не видел. [272] [примечания 35]
Уотсон принял командование. Поскольку силам все больше угрожало окружение, они прорвались к Деники. В Кокоде Оуэн потерял связь со своими передовыми взводами и также отступил в Деники, выступив в 11:00 утра 27 июля. На следующее утро прибыла небольшая группа отставших. Проведя предыдущую ночь в Кокоде, они сообщили, что деревня не занята. Оставив две секции в Деники, Оуэн быстро двинулся обратно в деревню. [274] [275]
К 11:30 утра Оуэн вновь занял Кокоду силами, состоящими из роты B, оставшихся PIB и членов ANGAU, которые присоединились к Maroubra Force, численностью от 80 до 148 человек. [276] [277] [примечания 36] Оуэн вызвал подкрепление, и вскоре после этого над ним появились два самолета, но они не приземлились, поскольку защитники медленно разбирали баррикады, которые были установлены поперек взлетно-посадочной полосы, а пилоты считали ситуацию слишком рискованной для приземления. [144] В различных отчетах об этом событии есть несоответствия — наиболее существенные из них: произошло ли это 28 июля или днем ранее, когда Оуэн собирался покинуть Кокоду. [примечания 37]
Плато Кокода имеет форму языка с крутыми склонами. Правительственная станция расположена на его северной оконечности. Дорога от Оиви подходит к оконечности с востока. Дорога к Деники идет по ее центру на юг. Оуэн расположил свои силы вокруг станции на ее оконечности. В 1:30 дня были замечены передовые части японских сил, общая численность которых должна была составить около 200 человек [289] . Когда японский командующий, капитан Огава, собирал свои силы, австралийские защитники подвергались преследованиям всю ночь, включая огонь из легких минометов и батальонного орудия Тип 92 , что было особенно показательно, поскольку у австралийцев не было средств ответить на него. Основная атака началась в 2:30 утра 29 июля. Оуэн находился на передовых позициях, чтобы воодушевить свои войска, и получил смертельное огнестрельное ранение над правым глазом. Уотсон принял командование и, поскольку силы были захвачены, отступил в Деники. [290] [277]
После первого сражения в Кокоде наступила короткая пауза в боях, во время которой и японцы, и австралийцы сосредоточили свои силы для следующего этапа. Для японцев это был 1-й батальон 144-го пехотного полка, 1-я рота которого столкнулась с ротой B в Кокоде. Батальоном командовал подполковник Цукамото Хацуо. Рота C и рота A 39-го батальона прибыли в Деники 30 и 31 июля соответственно. [291] Майор Аллан Кэмерон, бригадный майор 30-й бригады, был отправлен вперед, чтобы принять командование отрядом Марубра, прибыв 4 августа. [292] Кэмерон составил невысокое мнение о роте B после того, как столкнулся с войсками, двигавшимися на юг по пути, когда он двигался вперед. [293] Прибытие Кэмерона совпало с установлением телефонной линии от начала пути до Деники. Это значительно улучшило связь с Порт-Морсби. [89] Рота D прибыла 6 августа. [164] С этими силами Кэмерон решил контратаковать и отбить Кокоду. Его план состоял в том, чтобы продвигаться по трем маршрутам, назначенным каждой из его свежих рот, с ротой B, обеспечивающей Деники. Рота C должна была продвигаться по главному пути к Кокоде. Рота A под командованием капитана Ноэля Симингтона должна была продвигаться по параллельному пути на восток, который был неизвестен японцам. Рота D должна была продвигаться по пути от Деники до Пириви. Пириви находился к югу от пути Оиви–Кокода и примерно в 5 километрах (3 милях) к востоку от Кокоды. Там она должна была занять блокирующую позицию. [294] [295]
Окончательные приказы были отданы Кэмероном во второй половине дня 7 августа, для продвижения на следующее утро к пунктам формирования и атаки в полдень. Силы Кэмерона насчитывали 550 человек, а три атакующие роты насчитывали 430 человек. Им противостояли 522 человека из 1/144 батальона и общая сила в 660 человек, включая артиллерийский взвод и саперов. [108] Цукамото также решил атаковать в направлении Деники в тот же день по главному пути, и рота С столкнулась с сопротивлением, продвинувшись всего на 200 метров (200 ярдов). [296]
Атака на Кокоду предварялась бомбардировкой и обстрелом шестнадцатью P-39. Симингтон смог продвинуться в Кокоду и, встретив минимальное сопротивление, занять ее. Вместе с капралом Санопой было отправлено сообщение Кэмерону с требованием пополнения запасов по воздуху и подкреплений для удержания деревни. Рота C, продвигавшаяся по главному пути, встретила растущее сопротивление, когда натолкнулась на основные силы Цукамото. Не имея возможности продвигаться дальше, она отступила в Деники, а японцы следовали за ней по пятам. Она прибыла туда в 5:50 вечера. Когда рота D под командованием капитана Макса Бидструпа заняла позицию на перекрестке пути Оиви–Кокода, она подверглась сильной атаке саперов с обоих направлений. Посчитав, что атака на Кокоду оказалась безуспешной, он в 16:30 отступил обратно в Деники со своими основными силами, прибыв туда около 13:30 9 августа (с 17-м взводом, который оказался изолированным в ходе боя, прибывшим на следующий день). [297] [298]
Санопа прибыл с сообщением Симингтона утром 9 августа. Кэмерон запросил как сброс припасов с воздуха, так и воздушную разведку, чтобы выяснить ситуацию в Кокоде. Ему сообщили, что пополнение запасов не может быть осуществлено до следующего дня. Цукамото отправил роту обратно в Кокоду, прибыв туда в 11:30 утра 9 августа. Без пополнения запасов и столкнувшись с решительными атаками, силы Симингтона продержались до 7:00 вечера 10 августа. Затем они отступили на запад кружным путем обратно в Исураву, прибыв 13 августа. [299] [300] Разведывательный полет состоялся утром 10 августа, но обещанное пополнение запасов было отложено из-за погоды до 12 августа, когда оно было сброшено в руки японцев. [301] [302] [303]
Пулеметная рота 39-го батальона [примечания 38] развернулась вдоль пути (за исключением своих средних пулеметов) и удерживала позицию в Исураве около недели. Кэмерон вызвал ее вперед, прибыв в Деники в 5:00 вечера 12 августа, она поменялась ролями с ротой B. Патрули из Деники сообщили о японцах, наступающих массами из Кокоды. Их атака началась в 5:30 утра 13 августа и продолжалась в течение всего дня. Спорадическая стрельба продолжалась большую часть ночи, и атака возобновилась на следующее утро. Поскольку японцы угрожали его флангам и тылу, Кэмерон приказал отступать в Исураву в 9:50 утра. [305] [306]
Цукамото не стал продолжать наступление, а подождал, пока Хории сосредоточит свои основные силы, оценив, что австралийские силы, удерживающие Кокоду, насчитывали около 1000, [307] до 1200 человек. [277] [308] Силы, доступные Хории, основывались на пяти пехотных батальонах с вспомогательными вооружениями и службами, по разным данным, численностью от 3000 до 5000 человек. [309] [310] Хории планировал атаковать четырьмя пехотными батальонами, оставив один из них в непосредственном резерве, чтобы развить результат. Силы, которые вступили в бой с австралийцами в Исураве, насчитывали 2130 человек, включая артиллерию. [311]
16 августа подполковник Ральф Хоннер прибыл в Исураву, чтобы принять командование 39-м батальоном. Он также принял командование отрядом Марубра, который к тому времени включал первую роту 53-го батальона, прибывшую в Алолу, примерно в 2 километрах (2200 ярдах) к югу от Исуравы. Командование перешло к Портеру, когда он прибыл со штабом 30-й бригады 19 августа. [312] Поттс с двумя батальонами 21-й бригады также двигался вперед, но их продвижение было задержано в «критический момент» из-за недостаточного снабжения в Миоле. [313] Поттс принял командование объединенными силами 23 августа, получив приказ атаковать в направлении Кокоды и намерение освободить 39-й батальон, чтобы облегчить его трудности со снабжением. [314] [315] Австралийские силы, которыми он командовал, составляли 2290 человек. [310] [316]
.jpg/1280px-Kokoda_casualties_(AWM_013286).jpg)
Позиция в Исураве, занимаемая 39-м батальоном, была ограничена спереди и сзади небольшими ручьями, которые впадали в ущелье Эора-Крик на западе; с крутым отрогом, поднимающимся на запад. Главные хребты, ограничивающие Эора-Крик, шли с севера на юг. Позиция Исуравы и главная дорога находились на «хребте Исурава» или западной стороне Эора-Крик. Параллельная дорога проходила вдоль стороны «хребта Абуари» или западной стороны Эора-Крик. Хоннер позже рассказывал, что это была: «настолько хорошая задерживающая позиция, насколько это было возможно на главной дороге». [317] Однако эта позиция была просматриваемой отрогом на севере (упоминаемым в источниках как хребет), что давало японцам позицию, с которой они могли обстреливать австралийские позиции. [318] Основные силы 53-го батальона располагались в Алоле, но им было поручено обеспечивать безопасность дороги Абуари на западном фланге. [319] [320]
Передовые позиции и патрули на обоих путях были обнаружены 26 августа. Позиции 39-го батальона попали под артиллерийский огонь, когда 2/14-й батальон двигался, чтобы занять их. Затем 39-й батальон занял позицию в их непосредственном тылу. [321] [322] 53-й батальон отвечал за защиту восточного фланга и подхода вдоль хребта Абуари. В течение 26 и 27 августа положение там становилось все более неопределенным. Передовые роты 53-го батальона не смогли действовать решительно, командная группа батальона, двигавшаяся вперед, чтобы принять прямое командование, попала в засаду, в результате чего подполковник Кеннет Уорд погиб. [319] 2/16-й батальон был вызван из-под Миолы [323] для укрепления позиции на восточном фланге. [324]
С 27 августа японские атаки усилились по обоим направлениям. [325] На трассе Абуари подкрепление двумя ротами 2/16-го батальона смогло остановить продвижение 2/144-го батальона на этом направлении. Японские источники позже отметили, что оборона 53-го и 2/16-го справа дала им «мало возможностей для быстрого развития», [326] хотя японский командующий подвергся критике за то, что не использовал свое преимущество там, [325] очевидно, полагая, что оно было более прочно удержано. [327]
На подходе к Исураве 2/14-й и 39-й батальоны подверглись растущему давлению со стороны японских атак, кульминацией которых стал рукопашный бой, в котором рядовой Брюс Кингсбери был посмертно награжден Крестом Виктории. Очевидцы говорили, что действия Кингсбери оказали глубокое воздействие на японцев, временно остановив их натиск. [328] Его цитата, в частности, гласила:
Рядовой Кингсбери, который был одним из немногих выживших из взвода , который был захвачен ... немедленно добровольно присоединился к другому взводу, которому было приказано контратаковать. Он бросился вперед, стреляя из пулемета Bren с бедра сквозь ужасающий пулеметный огонь, и преуспел в расчистке пути через врага. Продолжая обстреливать вражеские позиции своим огнем и нанося им чрезвычайно большое количество потерь, рядовой Кингсбери затем упал на землю, застреленный пулей снайпера, скрывавшегося в лесу. [329]
В это время японцы смогли открыть огонь по позиции Исурава. Большинство отчетов сообщают, что огонь велся из пулеметов, [средних или тяжелых] минометов и артиллерийских орудий. [330] [325] Отчет Уильямса предполагает, что минометы были неправильно идентифицированы, приписывая это только артиллерии. Уильямс сообщает о восьми артиллерийских орудиях: шесть артиллерийских орудий и пулеметный огонь падали на дом отдыха (позже). Два других были рассредоточены для поддержки 2/144-го к востоку от ущелья и 1/144-го в непосредственной поддержке. [331] Австралийцы смогли ответить только одним 3-дюймовым средним минометом 39-го батальона, который прибыл 27 августа, будучи доставленным 2/14-м после того, как был сброшен с воздуха в Миоле. [332] [333]
С угрозой западному флангу австралийские силы в Исураве отошли на позицию у дома отдыха Исурава (между Исуравой и Алолой) в поздние часы 29 августа. [334] 30 августа 3/144-й атаковал с западного фланга и перерезал путь назад к Алоле. Атаке предшествовал интенсивный огонь японской горной артиллерии. [335] В 15:00 Поттс отдал приказ об отходе в деревню Эора. [336] Многие члены отряда Марубра были отделены, включая подполковника Артура Ки, который впоследствии был схвачен и убит. [337] В своем отчете после операции Поттс отметил: «Никогда 2/14-й и 2/16-й австралийские пехотные батальоны не были целы и готовы к согласованной операции, целиком и исключительно из-за задержек, вызванных поставками». [338]
.jpg/1280px-Kokoda_retreat_(AWM_013288).jpg)
Выйдя из боя у Исуравы, Поттс был вынужден преследовать японцев и провести отход с боем. Когда ситуация в заливе Милн стабилизировалась, Аллен отпустил 2/27-й батальон, чтобы присоединиться к остальной части 21-й бригады. Отправившись по тропе 30 августа, потребовалось бы несколько дней, чтобы достичь фронта, и это не оказало бы никакого влияния на этот этап кампании. [339] Во время битвы Хории решил задействовать 2/41-й под командованием майора Мицуо Коиваи [340] с целью провести широкую дугу на запад и выйти на тропу к югу от Алолы. Они заблудились и фактически не восстановили контакт с основными японскими силами до окончания битвы, не сделав ни одного выстрела. [310] Теперь Хории назначил батальон в авангард, чтобы преследовать отступающие силы Марубра. [341]
В первоначальном отступлении 2/16-й батальон играл роль заслона, отступая поэтапно из тыла Алолы в сторону деревни Эора, в то время как сама деревня удерживалась остатками 39-го батальона. Поскольку большая часть сил Марубра отступила через свои позиции, 2/16-й батальон затем отступил в деревню Эора, прибыв туда около полудня 1 сентября. Затем он занял оборонительную позицию на лысом отроге на южной стороне ручья, который возвышался над переправой и деревней. 2/14-й батальон находился примерно в 1 километре (1100 ярдов) к югу по дороге. [342] 39-му батальону, к тому времени насчитывавшему менее 150 человек, было приказано направиться в Каги и удерживаться там. Он оставался впереди, пока не был отведен 5 сентября. [343] [344] Утром 31 августа 53-й батальон был выведен из боя и получил приказ вернуться в Мьолу, где осталась часть батальона, обеспечивающая рабочие партии. [345]
Начиная с деревни Эора, 2/16-й батальон занимал сдерживающие позиции вдоль пути: отход из деревни Эора в 6:00 утра 2 сентября; на позицию перед переправой Темплтона до наступления сумерек 2 сентября; и позицию с видом на свалку 1 (на ручье Эора примерно в 2,5 километрах (1,6 мили) к югу от переправы Темплтона) до ночи 4 сентября. На каждом этапе 2/14-й батальон прикрывал отход 2/16-го батальона. [346]
Поттс, с этим последним боем, смог полностью оторваться от японского наступления, но только с потерей Миолы — местность давала японцам слишком большое преимущество, и ее можно было обойти, используя изначальный путь на запад. Поттс оставил Миолу, уничтожив то, что нельзя было вывезти с припасами. [347] Это было засчитано как успешный арьергардный бой для австралийцев. [348] [примечания 39]
Под растущим давлением со стороны Аллена и Роуэлла, требующих занять позицию, Поттс решил сделать это у Мишн-Ридж, который тянулся на север от Бригадного холма к деревне Эфоги. Подполковник Джеффри Купер, командующий 2/27-м батальоном, достиг Каги с передовыми ротами 4 сентября. Затем Купер сосредоточил свой батальон на позиции к югу от Эфоги, где он мог прикрывать бригаду, прежде чем его отозвали обратно на позицию основных сил во второй половине дня 6 сентября. 2/27-й занимал передовую позицию по обе стороны дороги. 2/14-й батальон находился непосредственно за ним и немного восточнее. Штаб бригады находился примерно в 1800 метрах (2000 ярдов) сзади. [примечания 40] Основные силы 2/16-го батальона находились между штабом бригады и передовыми батальонами, в то время как его рота D располагалась со штабом бригады в качестве защиты с тыла. [349] [350]
Хории был недоволен темпами продвижения 41-го полка в авангарде и заменил его 144-м полком с 5 сентября. [351] Полковник Кусоносе Масао использовал свои 2-й и 3-й батальоны в атаке. Когда японцы выдвигались на позиции в течение ночи 6 сентября, австралийцы наблюдали огни, которые Андерсон описывает как «парад фонарей». На следующее утро был назначен авиаудар с восемью B-26 Marauder и четырьмя P-40 в качестве эскорта, бомбя и обстреливая. Андерсон сообщает, что это оказало большее влияние на моральный дух; положительное и отрицательное для австралийцев и японцев соответственно, чем нанесло потери. [352] [353]
7 сентября 3/144-й батальон прощупывал позиции 2/27-го батальона, при этом японская артиллерия и пулеметы вели огонь по передовым австралийским батальонам. 21-я бригада могла направлять огонь только из секции из трех минометов под командованием бригады. В 5:00 вечера боевой дневник бригады сообщает, что 2/27-й батальон «был обстрелян минометами, пушкой QF и HMG». [354] [355]
Ночью 2/144-й батальон провел незамеченный обходной маневр на западе и атаковал хребет как раз перед рассветом, чтобы присоединиться к дороге между штабом бригады и передовыми батальонами. В то же время 3/144-й батальон начал интенсивную атаку против 2/27-го батальона. В ходе развернувшихся боев 2/27-й батальон отступил на позиции 2/14-го батальона, в то время как 2/16-й и 2/14-й батальоны контратаковали на юг. Штаб бригады (и рота D 2/16-го батальона) также атаковал на север, пытаясь выбить японский 2/144-й батальон, но безуспешно. [356] [357]
Непосредственно перед тем, как связь оборвалась, Поттс передал командование бригадной группой Каро. По мере ухудшения ситуации штабная группа отступила в Науро. 2/14-й и 2/16-й батальоны вышли на восток и смогли присоединиться к бригаде. Однако 2/27-й батальон не смог последовать за ними и считался фактически потерянным, пока не появился из джунглей три недели спустя. Битва у Бригадного холма – Мишн-Ридж была описана как «ошеломляющая победа» для японцев и «катастрофа» для австралийцев. [358] [350] [359]
.jpg/1280px-Ioribaiwa_shells_(AWM_026832).jpg)
Еще до окончания битвы у Мишн-Ридж Роуэлл отдал приказ отозвать Поттса в Порт-Морсби. Оставшиеся части 2/14-го и 2/16-го батальонов присоединились к 21-й бригаде и отступили на юг к Иорибаиве, препятствуя наступлению японцев. Портер, получив приказ стабилизировать положение, принял командование отрядом Марубра 10 сентября. К этому времени 2/14-й и 2/16-й батальоны были настолько сокращены в численности, что были сформированы в объединенные силы, выставив по роте от каждого. Они были усилены 3-м батальоном и 2/1-м саперным батальоном , хотя последний не двинулся вперед. 25-я бригада под командованием Эзера была отправлена вперед, чтобы облегчить ситуацию. Когда он приготовился к атаке, Эзер принял командование отрядом Марубра. [360] [361] [примечания 41]
Портер разместил сводный батальон по обе стороны дороги на хребте Иорибаива, идущем от главного хребта на северо-запад. Дорога следовала за ответвлением, спускающимся на север к ручью Офи. 3-й батальон был расположен на хребте справа от него на восточной стороне дороги. Это была главная линия хребта перед хребтом Имита и начало дороги. Эзер планировал атаковать, продвигаясь мимо флангов Портера двумя своими батальонами — 2/31-м батальоном на западном фланге и 2/33-м батальоном на восточном фланге. 2/25-й батальон был его резервом. Он занял позицию на дороге позади сил Портера. В ночь с 13 на 14 сентября 25-я бригада разбила лагерь в тылу сил Портера, готовых к наступлению. Пока батальоны Эзера развертывались, японцы атаковали. Эзер немедленно отменил атаку и занял оборонительную позицию. Это имело эффект размещения его наступающих батальонов на обоих флангах и значительного увеличения его фронта. [362] [361]
С Бригадного холма Кусоносе продолжал преследовать австралийцев с 2-м/144-м и 3-м/144-м батальонами. Хории остановил свои основные силы, ожидая разрешения продолжить наступление. Первоначальная атака Кусоноса была произведена половиной 3-го/144-го батальона, наступавшего вдоль оси пути, в то время как 2-й/144-й батальон должен был провести фланговую атаку с запада. Кусоносе смог открыть огонь по австралийским позициям из восьми орудий. Бои продолжались весь день, но обе атаки были отбиты. Атака 15 сентября была произведена его резервом, второй половиной 3-го/144-го батальона, против того, что он считал восточным флангом австралийских сил. Не зная, что силы Марубра получили подкрепление, они застряли в промежутке между австралийским 3-м батальоном и 2/33-м батальоном. Контратаки двух рот 2/25-го и двух рот 2/33-го батальонов в тот день не смогли выбить японцев с этого плацдарма. [примечания 42] [363] [361]
Бои 16 сентября продолжались так же, как и в предыдущий день, хотя японцы расположились между 3-м батальоном, а 2/33-й батальон занял возвышенность — Санкаку Яма (Треугольная гора). Оттуда они нарушили связь Эзера с 2/33-м батальоном. Чувствуя, что его позиция уязвима, он запросил и получил разрешение от Аллена отступить обратно к хребту Имита, причем Аллен подчеркнул, что дальнейшего отступления быть не может. Эзер начал отступление с 11:00 утра, которое Андерсон описывает как «хорошо организованное и упорядоченное». [361] [364]
Эзера критиковали, особенно автор Уильямс, за то, что он слишком рано вышел из боя и уступил победу Кусонозе, когда тот был в тупике и расстроен. Задействовав свой резерв, Кусонозе все равно не смог сломать австралийскую оборону. [365] [361]
17 сентября Эзеру удалось укрепить свои позиции на хребте Имита. 2/33-му батальону было поручено задержать дальнейшее продвижение японцев. Было устроено несколько засад с неоднозначными результатами. [366] Австралийская позиция около начала пути существенно решила проблему снабжения, и силы вскоре должны были быть усилены прибытием 16-й бригады. [367] Два 25-фунтовых орудия 14-го полевого полка наконец-то смогли оказать артиллерийскую поддержку силам Марубра. [368] [369]
Когда японцы продвинулись с Бригадного холма, была начата программа патрулирования для обеспечения фланговых подходов к Порт-Морсби. Она широко использовала 2/6-ю независимую роту для патрулирования от Лалоки вдоль реки Голди к Иорибаиве и для других задач. [370] Jawforce был сформирован из тыловых частей 21-й бригады для патрулирования восточного фланга и подхода от Науро до Джаварере. Honner Force был сформирован с приказом атаковать японские линии снабжения между Науро и Менари. Хотя задуманный план не удался из-за трудностей со снабжением, он патрулировал западный фланг до предела своего снабжения без столкновений. [371] [примечания 43]
Достигнув Иорибаивы, передовые японские подразделения начали праздновать — со своей наблюдательной точки на холмах вокруг Иорибаивы японские солдаты могли видеть огни Порт-Морсби и Коралловое море за ним. [373] Они не предприняли никаких согласованных попыток наступить на позиции Эзера на хребте Имита. [366] [374]
В этой интермедии Эзер патрулировал в направлении Иорибаивы, как для того, чтобы беспокоить японцев, так и для сбора разведданных об их расположении. К 27 сентября он отдал приказ своим командирам батальонов о «полном» штурме на следующий день. [375] Атака обнаружила, что Иорибаива была оставлена, а артиллерийский огонь австралийцев не дал никакого эффекта. Патрули немедленно последовали за ним, и один из 2/25-го батальона обнаружил, что к 30 сентября Науро был незанят. [376] Получив приказ отступить, позиция в Иорибаиве была оставлена последними японскими войсками в ночь на 26 сентября. [115]
25-я бригада, к которой был придан 3-й батальон, начала наступление против японцев, а 16-я бригада последовала за ней, чтобы занять позиции на хребте Имита. Аллен осознавал трудности со снабжением, с которыми ему придется столкнуться, и соответственно смягчил свое наступление, но Блэми и Макартур заставили его преследовать то, что они считали убегающим противником. Однако на самом деле силы Хории совершили чистый прорыв и отступили на ряд из четырех оборонительных позиций, подготовленных заранее. За них отвечал отряд Стэнли, который базировался на 2/144-м батальоне. Первые две позиции находились впереди, около северных концов двух путей к северу от Каги — главного пути Миола и первоначального пути, также известного как путь горы Беллами. Третья позиция выходила на перекресток Темплтона, где два пути соединялись. Четвертая позиция находилась в деревне Эора. [377] [378]
10 октября Миола была вновь занята австралийцами. К 12 октября 2/33-й батальон продвигался к переправе Темплтона по тропе Миола, а 2/25-й батальон — по тропе Маунт-Беллами. 16-я бригада продвигалась на Менари, чтобы занять позицию в Миоле с намерением занять авангард, пока бригада будет продвигаться через переправу Темплтона. [379] [380]
На трассе Myola отряд Стэнли развернул свои основные силы в линию вдоль трассы на значительной глубине и на хорошо подготовленных позициях. Передовой патруль 2/33-го батальона вошел в контакт с наиболее слабо удерживаемой передовой позицией 10 октября. Позиции выдержали ряд фронтальных и фланговых маневров. В течение 14 октября 3-й батальон двигался по западному флангу, чтобы скоординироваться с 2/33-м батальоном в атаке 15 октября. Однако атака обнаружила, что японцы уже отступили. [381] [382]
На трассе Маунт-Беллами 2/25-й батальон 13 октября встретился с меньшими японскими силами и, доложив 15 октября о том, что японские позиции очищены, на следующий день отправился на патрулирование к переправе Темплтона. [383] Эти два боя впоследствии были идентифицированы как начальная фаза второго сражения у переправы Темплтона – ручья Эора. [384]
Батальоны 25-й бригады (за исключением 2/31-го батальона, находившегося дальше) достигли северного слияния путей у переправы Темплтона 16 октября. По мере продвижения 3-го батальона японская позиция была обнаружена ближе к вечеру. Она располагалась по обе стороны пути на возвышенности к востоку от ручья Эора и в 450 метрах (500 ярдах) к северу от переправы. Отряд Стэнли занял два параллельных отрога, идущих к ручью от главной линии хребта. Кэмерон, теперь командующий 3-м батальоном, сосредоточил свои силы для атаки на следующее утро. Атаки 17 и 18 октября направлялись с возвышенности на японский восточный фланг 3-м батальоном и ротами A и D 2/25-го батальона, но не достигли решающего результата. [385] [386]
Утром 19 октября 2/2-й батальон под командованием подполковника Седрика Эдгара двинулся вперед, чтобы оказать помощь 3-му батальону, в то время как оставшиеся два батальона 16-й бригады под командованием бригадного генерала Джона Ллойда сменили 2/25-й и 2/33-й батальоны. 20 октября 2/2-й батальон предпринял атаку, задействовав четыре роты с возвышенности на востоке. Эта атака должна была возобновиться на следующий день, 21 октября, но отряд Стэнли отступил ночью. Основные силы Хории были отведены в Кокода-Оиви. Когда отряд Стэнли был вынужден отступить с переправы Темплтона, он отправил все имеющееся подкрепление на последнюю позицию в деревне Эора. [387] [388]
Затем началось австралийское наступление в направлении деревни Эора. Когда патруль вошел в деревню Эора около 10:30 утра, он был обстрелян. [389] От деревни тропа пересекала бревенчатые мосты через ручей Эора и приток, прежде чем следовать вдоль западной стороны ручья Эора, направляясь на север. С севера над деревней возвышался отрог, поднимающийся на запад. Именно здесь японцы подготовили две оборонительные позиции — одну на нижних склонах отрога и другую гораздо выше. Андерсон сообщает, что японцы потратили почти два месяца на укрепление позиции. Из них они могли вести огонь из средних пулеметов и пяти артиллерийских орудий. [390] [примечания 44]
Днем 22 октября, вопреки заявлениям командиров батальонов, [примечания 45] Ллойд приказал провести фронтальную атаку на японские [нижние] позиции. Это началось вскоре после этого. Андерсон описывает то, что последовало, как крайне запутанное, но на рассвете 24 октября атакующие силы батальона были в значительной степени прижаты перед японскими позициями, потеряв 34 убитых и еще больше раненых, без каких-либо перспектив успеха. Затем Ллойд приказал 2/3-му батальону под командованием подполковника Джона Стивенсона атаковать японские позиции с вершины хребта Эора (на западе), но потребовалось два дня, чтобы развернуться до точки построения. [392] [393]
Атака 2/3-го батальона началась утром 27 октября. Хории приказал отступить с позиции ночью 28 октября. 2/3-й батальон возобновил атаку 28 октября, скоординировав свои действия с остальной частью бригады. Теперь позиция была лишь слегка удержана 3/144-м, готовящимся отступить, и ситуация превратилась в бегство. [394] [395]
.jpg/1280px-Kokoda_flag_raising_November_1942_(AWM_image_013572).jpg)
28 октября Васей прибыл в Миолу, чтобы сменить Аллена. [396] Австралийское наступление возобновилось 29 октября. С потерей позиций, которые господствовали над Провалом и подходом к Порт-Морсби, Хории обратил свое внимание на защиту плацдармов в Буна-Гоне. Он сосредоточил свои силы вокруг Оиви и Горари. Пока арьергард прикрывал его приготовления, он был успешно отведен без установления контакта. [397] [398]
В Аолу вступили 30 октября, а сбросы с воздуха на следующий день облегчили проблемы со снабжением, поскольку австралийская линия связи протянулась от Миолы. 2 ноября патруль 2/31-го батальона вошел в Кокоду и обнаружил, что она была заброшена. [примечания 46] В 3:30 вечера следующего дня Васи провел церемонию поднятия флага с сотнями присутствующих. Теперь 7-я дивизия могла выгружать припасы в Кокоду. 6 ноября Васи провел еще одну церемонию, на которой он вручил медали и вручил подарки в виде товаров папуасам, которые поддерживали австралийцев. [400]
Из Кокоды путь в Вайропи, а затем в Буна-Гона, был в основном восточным, тогда как наступление из деревни Эора велось в основном на север. На главном пути из Кокоды в Варопи (на пересечении реки Кумуси) Хории построил сильные оборонительные позиции, подготовленные за несколько недель до этого. Они были сосредоточены на высотах, возвышающихся над Оиви, с позицией в глубине в Горари, которая также прикрывала подход с южной параллельной дороги. 41-й полк с батальоном 144-го полка и семью артиллерийскими орудиями столкнулся с наступлением с запада. Два батальона 144-го полка удерживали позицию в Горари и дорогу, приближающуюся с юга. Штаб сил находился непосредственно в тылу. [398]
16-я бригада (включая 3-й батальон) патрулировала в направлении Оиви, войдя в контакт 4 ноября. В боях, которые продолжались до 6 ноября, она безуспешно пыталась прорвать позицию. Затем Васей бросил 25-ю бригаду с приданным ей 2/1-м батальоном на атаку с юга в направлении Горари. Бригада должна была продвигаться по южной параллельной дороге до Ваджу. 2/1-й батальон, идущий впереди, первоначально промахнулся и был вынужден вернуться по своим следам, но был готов наступать на север 7 ноября. Хории узнал о движении австралийцев и отправил два своих батальона в Горари на юг вдоль соединительной дороги. Они организовали круговую оборону на позиции около Барибе, примерно на полпути между двумя параллельными дорогами. Хории также отозвал 1/144-й из Оиви, чтобы занять позицию, оставшуюся вакантной в Гоари. [398]
8 ноября Эзер связался с позицией в Барибе, окружив ее 2/25-м и 2/31-м батальонами. 9 ноября 2/33-й и 2/1-й батальоны обошли японскую позицию на соединительной дороге и двинулись на Горари, где они атаковали 1/144-й батальон и штаб Хории. Бомбардировки и обстрелы с бреющего полета также велись по японским позициям около Оиви. К 10 ноября Хории приказал отступать, но ситуация для японцев превратилась в бегство. Бои в основном прекратились к полудню 11 ноября. Японцы потеряли около 430 убитыми, около 400 ранеными и бросили пятнадцать артиллерийских орудий среди прочего имущества. [398] [401]
Большая часть японских сил отошла к реке Кумуси, и, по оценкам, 1200 человек переправились через разлившуюся реку. [402] Хории был смыт течением и позже утонул. Другие последовали за рекой вниз по течению к побережью. Милнер сообщает, что там собралось 900 человек под командованием полковника Ядзавы. [8] 25-я бригада связалась с японским арьергардом около Вайропи 12 ноября, но они отступили ночью. Пока большая часть сил Васи отдыхала, патрули продолжали искать выживших японцев, а инженеры занимались проблемой создания плацдарма. Переправа двух бригад была завершена утром 16 ноября, и они начали наступление на японские плацдармы. 25-я бригада взяла путь к Гоне, в то время как 16-я бригада продвигалась по пути к Санананде. Подразделения 32-й дивизии США наступали на Буну по прибрежному маршруту с юго-востока. [403] [404]
32-я дивизия США прибыла в Австралию в мае. [405] Поскольку у США было мало сил на выбор, генерал Дуглас Макартур приказал дивизионному штабу и двум полковым боевым группам из 126-го и 128-го пехотных полков развернуться в Порт-Морсби. Они прибыли между 15 и 28 сентября 1942 года. 11 сентября Макартур добавил план для 126-го пехотного полка провести широкий фланговый маневр на восток с целью задействовать японский тыл около Вайропи. 2-му батальону 126-го полка с приданными вспомогательными элементами было поручено пересечь путь от Капа-Капы до Жоре. От Жоре, у истоков реки Кумуси, силы должны были продвигаться к Вайропи. Малоиспользуемая дорога от Капа-Капы до Жоре составляла 137 километров (85 миль) в длину. [406]
32-й занял позицию в Каликодобу, которую солдаты прозвали «Каламазу» , на небольшом расстоянии вдоль пути. Отсюда основная часть 2-го батальона отправилась 14 октября 1942 года. Батальон собрался в Жоре к 28 октября. Американцы были совершенно не готовы к чрезвычайно суровым условиям, с которыми они столкнулись, что значительно задержало их продвижение. [407]
Планируемое окружение японских войск так и не состоялось из-за медленного темпа американского наступления и неожиданного, быстрого отступления японских войск. Пока 2/126-й полз по тропе Капа-Капа, остаток 32-й дивизии был переброшен на недавно созданные передовые аэродромы на северной стороне острова. 128-й полк был переброшен на самый передовой из них, расположенный в Ванигелле. Оттуда войска двигались по суше к Буне или переправлялись часть пути на прибрежных судах, чтобы встретиться с австралийскими войсками, наступавшими на японские плацдармы. [408] Первые подразделения 2/126-го прибыли в Сопуту 20 ноября 1942 года. [409]
Аналогичное предложение об атаке японского тыла около Вайропи было сделано бригадным генералом Поттсом после отступления 21-й бригады после Иорибайвы. Чафорс , сформированный из батальонов 21-й бригады (каждый выделил роту), должен был получить задачу проникнуть из Миолы в долину реки Кумуси. Первоначально было одобрено продвижение к Миоле, но операция была впоследствии отменена вскоре после 18 октября 1942 года. [410]
Японцы в Буна-Гоне были подкреплены свежими частями из Рабаула. Совместная операция австралийско- американской армии столкнулась с грозной обороной, которая была подготовлена задолго до их прибытия, и битва продолжалась до 22 января 1943 года. 39-й батальон участвовал в боях на плацдармах и после своего вывода смог выставить только около 30 человек — его ряды были сильно истощены ранениями и болезнями. В марте 1943 года он был отозван обратно в Австралию, где был расформирован в июле 1943 года. [411]
Хотя эта кампания, залив Милн и морские сражения в Коралловом море и на острове Мидуэй положили конец угрозе Австралии, австралийское правительство продолжало предупреждать граждан до середины 1943 года о возможности вторжения. [14] Операции союзников против японских войск в Новой Гвинее, включая операцию «Картвил» и кампанию Саламауа-Лаэ , продолжались до 1945 года. [412]
В общей сложности 13 500 японцев в конечном итоге высадились в Папуа для участия в боевых действиях во время кампании. [2] Из них около 6000 или два полка были непосредственно задействованы в «передовых районах» вдоль Пути. [413] [414] Против этого союзники собрали около 30 000 солдат в Новой Гвинее, [примечания 47] хотя в любой момент времени не более одной пехотной бригады или около 3500 солдат были вовлечены в боевые действия на протяжении большей части кампании. [61] Что касается общего числа войск, задействованных в ходе кампании, автор Питер Уильямс оценивает, что «на Пути Кокода сражалось более чем в два раза больше австралийцев, чем японцев». [415]
Потери среди австралийцев в период с 22 июля по 16 ноября 1942 года составили 39 офицеров и 586 рядовых убитыми и еще 64 офицера и 991 рядовой ранеными, в общей сложности 625 убитыми и 1055 ранеными. Примечательно, что три командира батальона были убиты или взяты в плен в первый месяц боев. [примечания 49] Не боевые потери или потери от болезней точно не зафиксированы, но утверждается, что они были примерно в два-три раза больше боевых потерь. [416] [5] Точное число японских потерь неизвестно, хотя Уильямс оценивает боевые потери в 2050 человек между начальными боями вокруг Авалы и финальным сражением при Оиви-Горари. [4] Однако небоевые потери увеличивают эту цифру, и, по оценкам, из 6000 военнослужащих, или пяти пехотных батальонов, которые были задействованы в боях, до 75% стали жертвами, будучи убитыми, ранеными или заболевшими. [5]
Во время Токийского суда по военным преступлениям после войны не было достаточно доказательств, чтобы обвинить японских солдат в актах каннибализма. Некоторые японские солдаты были осуждены и осуждены австралийскими военными судами, проходившими в Новой Гвинее. [417] [418] Японцы также несли ответственность за пытки и казни как боевого, так и небоевого персонала, включая двух женщин-миссионеров, Мэй Хейман и Мэйвис Паркинсон, во время кампании. Хотя Маккарти не ограничивается ранними этапами кампании, он рассказывает о событиях на начальном этапе кампании Кокода. Все австралийские военнослужащие, захваченные в ходе кампании, были казнены. [419]
Австралийские солдаты также обращались со своими противниками жестко. Большинство из них придерживались позиции « никакой пощады » и убивали японских солдат, а не пытались взять их в плен в редких случаях, когда японские войска пытались сдаться. Несмотря на официальные инструкции против этого, австралийские солдаты часто забирали личные вещи убитых японцев, и было несколько случаев, когда золотые зубы были сняты с трупов. Эти отношения были обусловлены мнением о том, что японцы были лживыми, желанием отомстить за зверства, совершенные против персонала союзников (включая убийство военнопленных), и скрытым расизмом. [420]
Существуют некоторые споры о том, является ли правильным названием маршрута через хребет «Трек Кокода» или «Тропа Кокода». Боевая награда, присужденная за кампанию, как определено Комитетом по номенклатуре полей сражений, — «Тропа Кокода». Австралийский военный мемориал принял название «Тропа», во многом по этой причине. [36]
Несмотря на историческое использование «Trail», «Track» стал доминировать в 1990-х годах, и австралийский словарь Macquarie Dictionary заявил, что, хотя обе версии были в употреблении, Kokoda Track «кажется более популярным из двух». [421] [примечания 50]
Для соответствующих австралийских подразделений была вручена боевая награда «Тропа Кокода». Также были вручены семь дополнительных наград. Награда «Кокода–Деники» была вручена 39-му батальону и полку Тихоокеанских островов , который стал преемником PIB. Награда «Эфоги–Менари» была вручена за сражения между 6 и 9 сентября, включая битву у Бригадного холма и хребта Мишн. Другие награды: «Исурава», «Эора-Крик–Темплтонс-Кроссинг I», «Иорибайва», «Эора-Крик–Темплтонс-Кроссинг II» и «Оиви–Горари». 53-й батальон не получил никакой боевой награды за бои во время кампании на тропе Кокода. [384] [423]
В то время как Галлиполийская кампания Первой мировой войны была первым военным испытанием Австралии как новой нации, бои во время кампании в Кокоде представляют собой первый случай в истории страны , когда ее безопасность оказалась под прямой угрозой. Документальный кинохроника 1942 года Kokoda Front Line! задокументировала австралийские бои во время кампании и вернула войну домой для многих австралийцев. Снятый Дэмиеном Парером , фильм получил « Оскар» в категории документальных фильмов — первый раз, когда австралийский фильм/документальный фильм был удостоен «Оскара». [примечания 51] Куратор Поппи Де Соуза замечает: «Эта культовая кинохроника содержит некоторые из самых узнаваемых изображений австралийских войск во Второй мировой войне, изображения, которые внесли свой вклад в коллективную визуальную память о событиях в Кокоде. ... [цитата Парера] война, которая до этого момента казалась «в миллионе миль отсюда»». [424] [425] Хотя с тех пор стало общепринятым, что вторжение в Австралию было невозможным или даже не планировалось японцами, в то время в Австралии существовала вполне реальная вера в то, что это было возможно, и поэтому кампания в Кокоде стала рассматриваться некоторыми как битва, которая «спасла Австралию». [426] В результате в коллективном австралийском сознании кампания и, в частности, роль 39-го батальона стали ключевой частью современных представлений о легенде АНЗАК. [427] Действительно, битва при Исураве была описана как «Австралийские Фермопилы», [428] хотя ключевая предпосылка этого сравнения — идея о том, что австралийцы были в меньшинстве — с тех пор оказалась неточной. [429]
Тем не менее, кампания союзников была затруднена из-за плохой разведывательной информации, которая включала устаревшие карты, незнание местности и ограниченную аэрофотосъемку. Старшие военные командиры, включая Макартура и Блейми, не знали о чрезвычайно сложной местности и экстремальных условиях, в которых будут вестись сражения, а приказы, отдаваемые командирам, иногда были нереалистичными, учитывая условия на местах. [430] Однако в конечном итоге стратегия, использованная против японцев в Папуа — широко критиковавшаяся в то время — привела к возможной, хотя и дорогостоящей, победе. [416] Американский официальный историк Сэмюэл Милнер рассудил, что «единственным результатом, стратегически говоря» кампании на трассе Кокода и последующих боев в Папуа «было то, что после шести месяцев ожесточенных боев и около 8500 потерь, включая 3000 убитых, Юго-Западная Тихоокеанская область оказалась именно там, где она была бы в июле прошлого года, если бы удалось захватить плацдарм до того, как туда пришли японцы». [431] Совсем недавно австралийский историк Николас Андерсон пришел к выводу, что, хотя Кокодская тропа была значительной победой союзников, она была менее важна для исхода войны на Тихом океане, чем поражение основных японских сил в то время во время кампании за Гуадалканал. [432]
Кампания также послужила для того, чтобы подчеркнуть сильные и слабые стороны отдельных солдат и командиров низшего звена. [416] После этого и последовавших за этим боев в Буна-Гоне американские и австралийские армии предприняли шаги по улучшению индивидуальной и групповой подготовки, а также значительно улучшили медицинскую и логистическую инфраструктуру, с повышенным вниманием к воздушному транспорту для решения проблемы снабжения. [416] [433] В австралийской армии была проведена крупная реструктуризация с формированием дивизий «Джунгли» , которые решали проблемы с рабочей силой и были больше приспособлены для операций в условиях джунглей. Было значительно сокращено количество автотранспорта, и вместо грузовиков использовались джипы, обладающие большей проходимостью по пересеченной местности. На уровне батальона изменения включали увеличение количества минометов до восьми, добавление пулеметного взвода с четырьмя пулеметами «Виккерс» для усиления органической огневой поддержки и удаление транспортерного взвода . [434] Центр сухопутных боевых действий , как он теперь известен, был создан в Канунгре, Квинсленд , с упором на подготовку к войне в джунглях. [432] Адриан Трелфолл в своей диссертации и последующей книге исследует возникшие проблемы и то, как они сформировали австралийскую армию как силу для войны в джунглях. [435] [436]
{{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite book}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite book}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite book}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite web}}: CS1 maint: numeric names: authors list (link){{cite book}}: |first=имеет общее название ( помощь ){{cite book}}: CS1 maint: bot: original URL status unknown (link)
8°52′39.95″S 147°44′14.99″E / 8.8777639°S 147.7374972°E / -8.8777639; 147.7374972