The Übermensch ( немецкое произношение: [ˈʔyːbɐmɛnʃ] ;перевод.«Сверхчеловек», «Сверхчеловек») —концепциявфилософии Фридриха Ницше. В своей книге 1883 года«Так говорил Заратустра(‹См. Tfd›на немецком языке:Also sprach Zarathustra)Ницшезаставляет своего персонажа Заратустру постулировать Сверхчеловекакакцель, которую человечество должно поставить перед собой.Сверхчеловекпредставляет собой отход от потусторонниххристианских ценностейи проявляет приземленный человеческий идеал.Сверхчеловек— это тот, кто «перешел» мост, от удобного «дома на озере» (удобного, легкого, бездумного принятия того, чему человека учили, и во что верят все остальные) к горам беспокойства и одиночества.[1][2]
В 1896 году Александр Тилле сделал первый английский перевод « Так говорил Заратустра » , переведя Übermensch как «За пределами человека». В 1909 году Томас Коммон перевел его как «Сверхчеловек», следуя терминологии пьесы Джорджа Бернарда Шоу 1903 года «Человек и Сверхчеловек » . Вальтер Кауфманн раскритиковал этот перевод в 1950-х годах по двум причинам: во-первых, неспособность английского префикса «super» уловить нюанс немецкого über (хотя на латыни его значение «выше» или «за пределами» ближе к немецкому); и, во-вторых, за содействие неправильному отождествлению концепции Ницше с персонажем комиксов Суперменом . Кауфманн и другие предпочитали переводить Übermensch как «сверхчеловек». Такой перевод, как «высшие люди», мог бы лучше соответствовать концепции Ницше, когда он разворачивает свое повествование. Ученые продолжают использовать оба термина, некоторые просто предпочитают воспроизводить немецкое слово. [3] [4]
Немецкий префикс über может иметь коннотации превосходства, трансцендентности, чрезмерности или интенсивности, в зависимости от слов, к которым он присоединен. [5] Mensch относится к человеку, а не конкретно к мужчине, как это иногда ошибочно полагают. Прилагательное übermenschlich означает сверхчеловеческий: за пределами человеческих сил или несоразмерный человечности. [6]
Ницше вводит понятие Сверхчеловека в противовес своему пониманию потустороннего мира христианства : Заратустра провозглашает волю Сверхчеловека придать смысл жизни на земле и призывает свою аудиторию игнорировать тех, кто обещает потустороннее исполнение, чтобы увести их от земли. [7] [8]
Заратустра заявляет, что христианский побег из этого мира также требовал изобретения бессмертной души, отдельной от земного тела. Это привело к отречению и умерщвлению тела, или аскетизму . Заратустра далее связывает Сверхчеловека с телом и к интерпретации души как просто аспекта тела. [9]
Заратустра связывает Сверхчеловека со смертью Бога . Хотя концепция Бога была высшим выражением потусторонних ценностей и их глубинных инстинктов, вера в Бога, тем не менее, на какое-то время придавала жизни смысл. «Бог мертв» означает, что идея Бога больше не может обеспечивать ценности. Ницше называет этот решающий сдвиг парадигмы переоценкой ценностей. [10]
Чтобы избежать рецидива платоновского идеализма или аскетизма, создание этих новых ценностей не может быть мотивировано теми же инстинктами, которые породили эти таблицы ценностей. Вместо этого они должны быть мотивированы любовью к этому миру и жизни. В то время как Ницше диагностировал христианскую систему ценностей как реакцию против жизни и, следовательно, разрушительную в некотором смысле, новые ценности, за которые будет отвечать Сверхчеловек , будут жизнеутверждающими и творческими (см. Ницшеанское утверждение ). Благодаря реализации этого нового набора ценностей Сверхчеловек становится совершенным, потому что он преодолел все человеческие препятствия. [10]
Заратустра впервые объявляет Сверхчеловека как цель, которую человечество может поставить перед собой. Вся человеческая жизнь будет иметь смысл в зависимости от того, как она продвигает новое поколение людей. Например, стремлением женщины будет рождение Сверхчеловека ; ее отношения с мужчинами будут оцениваться по этому стандарту. [11]
Заратустра противопоставляет Сверхчеловека выродившемуся « последнему человеку » эгалитарной современности, альтернативной цели, которую человечество может поставить перед собой. «Последний человек» появляется только в «Так говорил Заратустра » и представлен как подавление стремления, противоположного духу Сверхчеловека .
По словам Рюдигера Сафрански , некоторые комментаторы связывают Сверхчеловека с программой евгеники . [12]
Для Рюдигера Сафрански Übermensch представляет собой высший биологический тип, достигнутый путем искусственного отбора , и в то же время является идеалом для любого, кто достаточно креативен и силен, чтобы овладеть всем спектром человеческого потенциала, доброго и «злого», чтобы стать «художником-тираном». В Ecce Homo Ницше яростно отрицал любую идеалистическую , демократическую или гуманитарную интерпретацию Übermensch : «Слово Übermensch [обозначает] тип высшего достижения, в отличие от «современных» людей, «хороших» людей, христиан и других нигилистов [...] Когда я шептал на ухо некоторым людям, что им лучше искать Чезаре Борджиа, чем Парсифаля , они не верили своим ушам». [13] Сафрански утверждает, что сочетание безжалостной воинской гордости и художественного блеска, которое определило Итальянское Возрождение, воплощало для Ницше чувство Сверхчеловека . По словам Сафрански, Ницше намеревался, чтобы ультрааристократическая фигура Сверхчеловека служила макиавеллианским пугалом современного западного среднего класса и его псевдохристианской эгалитарной системы ценностей. [14]
Сверхчеловек занимает в «Так говорил Заратустра» центральное место вместе с другой ключевой концепцией Ницше: вечным повторением одного и того же .
Лоренс Ламперт предполагает, что вечное возвращение заменяет Сверхчеловека как объект серьезных устремлений. [15]
Термин « сверхчеловек» часто использовался Гитлером и нацистским режимом для описания их идеи биологически превосходящей арийской или германской расы господ; [16] расовая версия ницшевского «сверхчеловека » стала философской основой нацистских идей. [17] [18] Нацистское представление о высшей расе также породило идею «низших людей» ( Untermenschen ), над которыми следует господствовать и которые должны быть порабощены; этот термин не принадлежит Ницше, который критиковал как антисемитизм , так и немецкий национализм .
В последние годы жизни Ницше начал верить, что он на самом деле поляк , а не немец, и цитировали его слова: «Я чистокровный польский дворянин, без единой капли дурной крови, уж точно не немецкой крови». [19] Вопреки националистическим доктринам он утверждал, что он и Германия были велики только благодаря «польской крови в их жилах», [20] и что он «[приказал бы] расстрелять всех антисемитов». Ницше умер задолго до правления Гитлера, и отчасти сестра Ницше Элизабет Фёрстер-Ницше манипулировала словами своего брата, чтобы приспособить их к мировоззрению себя и своего мужа Бернхарда Фёрстера , известного немецкого националиста и антисемита. [21] Фёрстер основал Deutscher Volksverein (Немецкий народный союз) в 1881 году вместе с Максом Либерманом фон Зонненбергом . [22]
Мысли Ницше оказали важное влияние на авторов-анархистов . Спенсер Саншайн пишет:
Анархистов привлекало в Ницше многое: его ненависть к государству; его отвращение к бессмысленному социальному поведению «стада»; его антихристианство; его недоверие к влиянию как рынка, так и государства на культурное производство; его стремление к «сверхчеловеку» — то есть к новому человеку, который не должен был быть ни хозяином, ни рабом; его восхваление экстатического и творческого «я», прототипом которого был художник, способный сказать «Да» самостоятельному созданию нового мира на основе ничего; и его продвижение «переоценки ценностей» как источника изменений, в противовес марксистской концепции классовой борьбы и диалектике линейной истории. [23]
Влиятельная американская анархистка Эмма Голдман в предисловии к своему знаменитому сборнику «Анархизм и другие эссе» защищает как Ницше, так и Макса Штирнера от нападок внутри анархизма, когда она говорит:
Самая удручающая тенденция, распространенная среди читателей, — вырывать одно предложение из произведения в качестве критерия идей или личности писателя. Фридрих Ницше, например, порицается как ненавистник слабых, потому что он верил в Сверхчеловека . Неглубоким интерпретаторам этого гигантского ума не приходит в голову, что это видение Сверхчеловека также призывало к такому состоянию общества, которое не породит расу слабаков и рабов . [24]
Саншайн говорит, что «испанские анархисты также смешали свою классовую политику с ницшеанским вдохновением». Мюррей Букчин в «Испанских анархистах » описывает видного каталонского члена CNT Сальвадора Сеги как «поклонника ницшеанского индивидуализма, сверхдома, которому «все позволено » . Букчин в своем введении 1973 года к книге Сэма Долгоффа «Анархистские коллективы » даже описывает реконструкцию общества рабочими как ницшеанский проект. Букчин говорит, что
Работники должны видеть себя людьми, а не классовыми существами; творческими личностями, а не «пролетариями», самоутверждающимися личностями, а не «массами»... Экономическая составляющая должна быть гуманизирована именно посредством привнесения «сродства дружбы» в рабочий процесс, посредством уменьшения роли обременительного труда в жизни производителей, фактически посредством полной «переоценки ценностей» (используя выражение Ницше) в применении к производству и потреблению, а также к общественной и личной жизни. [23]
Примечания
Когда Заратустре было тридцать лет, он покинул свой дом и озеро своего дома и отправился в горы. -- Разве ты не лежишь в небесно-голубом озере счастья? -- Вы, шутники, отвечал Заратустра и улыбнулся, как хорошо вы подобрали сравнение! -- Великое в человеке то, что он мост, а не цель. Любимое в человеке то, что он ПЕРЕХОД и СПУСК. -
Библиография
