Проект «Венона» представлял собой контрразведывательную программу США , инициированную во время Второй мировой войны Службой радиоразведки армии США , а затем поглощенную Агентством национальной безопасности (АНБ) и действовавшую с 1 февраля 1943 года по 1 октября 1980 года. [1 ] Он был предназначен для расшифровки сообщений, передаваемых спецслужбами Советского Союза ( например , НКВД , КГБ и ГРУ ). [2] Программа, начатая, когда Советский Союз был союзником США, продолжалась во время Холодной войны , когда Советский Союз считался врагом.
За 37 лет реализации проекта Венона Служба разведки сигналов расшифровала и перевела около 3000 сообщений. [3] Результаты радиоразведки включали раскрытие шпионской сети «Кембриджская пятерка» в Великобритании [4] и советский шпионаж в рамках « Манхэттенского проекта» в США [5] (известного как «Проект Огромный»). Часть шпионажа была предпринята для поддержки советского проекта создания атомной бомбы . Проект Венона оставался секретным более 15 лет после завершения. Некоторые из расшифрованных советских посланий не были рассекречены и опубликованы Соединенными Штатами до 1995 года .
Во время Второй мировой войны и в первые годы холодной войны проект Венона был источником информации о советском сборе разведывательной информации, направленной против западных военных держав. Хотя эти программы были неизвестны общественности и даже президентам Франклину Д. Рузвельту и Гарри С. Трумэну , они сыграли важную роль в отношении важнейших событий начала холодной войны. К ним относятся дело о шпионаже Джулиуса и Этель Розенберг (которое было основано на событиях во время Второй мировой войны) и дезертирство Дональда Маклина и Гая Берджесса в Советский Союз .
Большинство поддающихся расшифровке сообщений было передано и перехвачено в период с 1942 по 1945 год, во время Второй мировой войны, когда Советский Союз был союзником США. Где-то в 1945 году о существовании программы Венона Советскому Союзу сообщил криптоаналитик Билл Вейсбанд , агент НКВД в разведке армии США . [6] Эти сообщения медленно и постепенно расшифровывались , начиная с 1946 года. Эти усилия продолжались (много раз с низким уровнем усилий в последние годы) до 1980 года, когда программа Венона была прекращена. Возложенные на него аналитические усилия были перенесены на более важные проекты.
В какой степени различные лица, упомянутые в сообщениях, были связаны с советской разведкой , является предметом небольших исторических споров. Большинство ученых и историков установили, что большинство лиц, упомянутых в расшифровках Веноны, вероятно, были либо тайными активами, либо связями с агентами советской разведки, [7] [8] , и очень немногие утверждают, что многие из этих людей, вероятно, не имели злых намерений. и не совершил никаких преступлений. [9] [10] [11]
Проект VENONA [13] [14] был инициирован 1 февраля 1943 года Джином Грабилом , [15] американским математиком и криптоаналитиком , по приказу полковника Картера В. Кларка , начальника специального отдела Службы военной разведки в то время . время. [16] Кларк не доверял Иосифу Сталину и опасался, что Советский Союз подпишет сепаратный мир с нацистской Германией , что позволит Германии сосредоточить свои вооруженные силы против Соединенного Королевства и Соединенных Штатов. [17] Криптоаналитики Службы радиоразведки армии США в Арлингтон-холле проанализировали зашифрованные сообщения советской дипломатической разведки высокого уровня, перехваченные в больших объемах во время и сразу после Второй мировой войны американскими, британскими и австралийскими постами прослушивания. [18]
Этот трафик сообщений, зашифрованный с помощью системы одноразового блокнота , хранился и анализировался в относительной секретности сотнями криптоаналитиков в течение 40 лет, начиная с начала 1940-х годов. При правильном использовании система шифрования одноразового блокнота, которая использовалась для всех самых секретных военных и дипломатических сообщений с 1930-х годов, не поддается взлому. Однако из-за серьезной ошибки со стороны Советов часть этого трафика оказалась уязвимой для криптоанализа. Советская компания, производившая одноразовые блокноты, произвела около 35 000 страниц дубликатов ключевых номеров в результате давления, вызванного наступлением Германии на Москву во время Второй мировой войны. Дублирование, которое подрывает безопасность одноразовой системы, было обнаружено, и были предприняты попытки уменьшить его влияние путем отправки дубликатов широко удаленным пользователям. [19] Несмотря на это, повторное использование было обнаружено криптоаналитиками в США.
Советские системы обычно использовали код для преобразования слов и букв в числа, к которому добавлялись аддитивные ключи (от одноразовых блокнотов), шифровавшие содержимое. При правильном использовании, когда длина открытого текста равна или меньше длины случайного ключа, шифрование одноразовым блокнотом невозможно взломать. [21] Однако криптоанализ, проведенный американскими взломщиками кодов, показал, что некоторые материалы одноразовых блокнотов были неправильно повторно использованы Советским Союзом (в частности, целые страницы, но не полные книги), что позволило расшифровать (иногда только частичную) небольшая часть трафика.
Создание одноразовых блокнотов было медленным и трудоемким процессом, а начало войны с Германией в июне 1941 года вызвало внезапный рост потребности в закодированных сообщениях. Вероятно, советские генераторы кода начали дублировать шифрованные страницы, чтобы удовлетворить спрос.
Лейтенант Арлингтон-холла Ричард Хэллок , работавший над советским «торговым» трафиком (названным так потому, что эти сообщения касались вопросов советской торговли), первым обнаружил, что Советы повторно использовали страницы. Халлок и его коллеги, среди которых были Женевьева Файнштейн , Сесил Филлипс, Фрэнк Льюис , Фрэнк Ванат и Люсиль Кэмпбелл, взломали значительный объем торгового трафика, восстановив в процессе множество таблиц дополнительных ключей одноразового блокнота.
Затем молодая Мередит Гарднер использовала этот материал, чтобы проникнуть в трафик НКВД (а позже и ГРУ ), реконструировав код, используемый для преобразования текста в числа. Гарднер благодарит Мари Мейер , лингвиста из Службы разведки сигналов , за некоторые первоначальные открытия кодовой книги Веноны. [22] Сэмюэл Чу и Сесил Филлипс также внесли ценный вклад. 20 декабря 1946 года Гарднер совершил первый взлом кода, раскрыв существование советского шпионажа в Манхэттенском проекте . [23] В сообщениях Веноны также указывалось, что советские шпионы работали в Вашингтоне, в Государственном департаменте , Казначействе , Управлении стратегических служб (УСС) и даже в Белом доме . Очень медленно, используя различные методы, от анализа трафика до информации о перебежчиках , большая часть сообщений была расшифрована.
Утверждалось, что информация от физического восстановления кодовых книг (частично сгоревшая книга была получена финнами) до прослушивания комнат посольства, в которых текст вводился в шифровальные устройства (анализ нажатий клавиш путем прослушивания их набора), способствовала восстановление большей части открытого текста. Эти последние утверждения менее чем полностью поддерживаются в открытой литературе.
Одной существенной помощью (упомянутой АНБ) на ранних этапах могла быть работа, проделанная в сотрудничестве между японскими и финскими организациями криптоанализа; когда американцы взломали японские коды во время Второй мировой войны, они получили доступ к этой информации. [24] Есть также сообщения о том, что копии сигналов, украденные Федеральным бюро расследований (ФБР) из советских офисов, помогли в криптоанализе. Финская радиоразведка продала УСС большую часть своих материалов, касающихся советских кодов, в 1944 году во время операции «Стелла Полярис» , включая частично сгоревшую кодовую книгу. [25]
В АНБ сообщили, что (судя по серийным номерам кабелей Venona) были отправлены тысячи кабелей, но криптоаналитикам была доступна лишь часть. Было расшифровано и переведено около 2200 сообщений; около половины сообщений ГРУ-Морского флота Вашингтона в Москву за 1943 год не были взломаны, но ни одного за любой другой год, хотя в период с 1941 по 1945 год было отправлено несколько тысяч. Скорость расшифровки телеграмм НКВД была следующей:
Утверждается, что из нескольких сотен тысяч перехваченных зашифрованных текстов около 3000 были частично или полностью расшифрованы. Все дубликаты страниц одноразового блокнота были изготовлены в 1942 году, и почти все они были использованы к концу 1945 года, а некоторые использовались даже в 1948 году. После этого советский трафик сообщений снова стал совершенно нечитаемым. [26]
О существовании расшифровки Веноны стало известно Советам через несколько лет после первых прорывов. [27] Неясно, знали ли Советы, какая часть трафика сообщений или какие сообщения были успешно расшифрованы. По крайней мере, одному советскому агенту проникновения, представителю Британской секретной разведывательной службы в США Киму Филби , рассказали об этом проекте в 1949 году в рамках его работы по связям между британской и американской разведкой. [27] Поскольку к этому времени все дубликаты страниц одноразового блокнота были использованы, Советы, очевидно, не внесли никаких изменений в свои криптографические процедуры после того, как узнали о Веноне. Однако эта информация позволила им предупредить тех из своих агентов, которые могли подвергнуться риску разоблачения из-за расшифровки.
Расшифрованные сообщения дали важную информацию о советском поведении в тот период, когда использовались дубликаты одноразовых блокнотов. При первом взломе кода Венона раскрыл существование советского шпионажа [28] в Национальных лабораториях Лос-Аламоса . [29] Вскоре стали известны личности американских, канадских, австралийских и британских шпионов, служивших советскому правительству, в том числе Клауса Фукса , Алана Нанна Мэя и Дональда Маклина. Другие работали в Вашингтоне в Госдепартаменте , Казначействе, УСС [30] и даже в Белом доме.
Сообщения показывают, что США и другие страны стали мишенью крупных шпионских кампаний Советского Союза еще в 1942 году. Среди идентифицированных - Юлиус и Этель Розенберги , Алджер Хисс , Гарри Декстер Уайт (второй по величине чиновник в Министерстве финансов). , Локлин Карри [31] (личный помощник Франклина Рузвельта) и Морис Гальперин [32] (руководитель отдела в Управлении стратегических служб).
Идентификация лиц, упомянутых в стенограммах Веноны, иногда проблематична, поскольку люди, имеющие «тайную связь» с советской разведкой, обозначаются криптонимами . [33] Еще больше усложняет ситуацию тот факт, что у одного и того же человека иногда были разные криптонимы в разное время, и один и тот же криптоним иногда повторно использовался для разных людей. В некоторых случаях, особенно в Хиссе, оспаривается соответствие криптонима Веноны физическому лицу. Во многих других случаях криптоним Веноны еще не связан ни с каким человеком. По словам авторов Джона Эрла Хейнса и Харви Клера , в стенограммах Веноны идентифицировано около 349 американцев, которые, по их утверждениям, имели тайные отношения с советской разведкой, хотя менее половины из них были сопоставлены с настоящими именами. [34] Однако не каждый агент мог напрямую общаться с советской разведкой. На каждого из этих 349 человек могло быть много других, которые работали на них и подчинялись только им.
УСС, предшественник Центрального разведывательного управления (ЦРУ), в то или иное время содержало от пятнадцати до двадцати советских шпионов. [35] Дункан Ли , Дональд Уилер , Джейн Фостер Златовски и Морис Гальперин передали информацию в Москву. Совет военного производства , Совет экономической войны , Управление координатора межамериканских дел и Управление военной информации включали в свой состав по меньшей мере полдюжины советских источников.
Венона добавил информацию – как однозначную, так и двусмысленную – к нескольким делам о шпионаже. Некоторые известные шпионы, в том числе Теодор Холл , не были привлечены к ответственности и публично не обвинены, поскольку доказательства Веноны против них были скрыты.
Личность советского источника с зашифрованным именем «19» остается неясной. По словам британского писателя Найджела Уэста, «19» был Эдвард Бенеш , президент чехословацкого правительства в изгнании . [36] Военный историк Эдуард Марк [37] и американские авторы Герберт Ромерштейн и Эрик Брейндел пришли к выводу, что это был помощник Рузвельта Гарри Хопкинс . [38] По мнению американских авторов Джона Эрла Хейнса и Харви Клера, «19» мог быть кем-то из британской делегации на Вашингтонской конференции в мае 1943 года. [39] Более того, они утверждают, что никаких доказательств того, что Хопкинс был агентом, обнаружено не было. другие архивы, а в частичном сообщении, касающемся «19», не указано, был ли этот источник шпионом. [40] [41]
Однако Василий Митрохин был архивариусом КГБ, который сбежал в Великобританию в 1992 году с копиями большого количества файлов КГБ. Он утверждал, что Гарри Хопкинс был секретным российским агентом. [42] Более того, Олег Гордиевский , высокопоставленный офицер КГБ, который также дезертировал из Советского Союза, сообщил, что Исхак Ахмеров , офицер КГБ, который контролировал тайных советских агентов в США во время войны, сказал, что Хопкинс был «самым важный из всех советских агентов военного времени в Соединенных Штатах». [43]
В заметках Александра Васильева источник под кодовым названием «19» указан как Лоуренс Дагган . [44]
Венона добавил важную информацию к делу Юлиуса и Этель Розенберг, дав понять, что Юлиус виновен в шпионаже, а также показать, что Этель, хотя и не действовала в качестве доверителя, все же выступала в качестве соучастницы, которая принимала участие в шпионской деятельности Юлиуса и играла роль роль в вербовке ее брата для атомного шпионажа. [45]
Венона и другая недавняя информация показали, что, хотя содержание атомного шпионажа Юлиуса не было столь важным для Советов, как предполагалось во время его шпионской деятельности, в других областях оно было обширным. Информация, которую Розенберг передал Советам, касалась неконтактного взрывателя , информации о конструкции и производстве реактивного истребителя Lockheed P-80 , а также тысяч секретных сообщений от Emerson Radio .
Доказательства Веноны указывают на неопознанные источники под кодовыми именами «Квантум» и «Перс», которые способствовали передаче технологий ядерного оружия Советскому Союзу с позиций в рамках Манхэттенского проекта. Согласно записям Александра Васильева из архива КГБ, «Квантом» был Борис Подольский , а «Персом» — Рассел В. МакНатт, инженер завода по переработке урана в Ок-Ридже . [46] [47]
Расшифровки Веноны также сыграли важную роль в разоблачении атомного шпиона Клауса Фукса. Некоторые из самых ранних расшифрованных сообщений касались информации от ученого Манхэттенского проекта, которого называли кодовыми именами ЧАРЛЬЗ и РЕСТ. [48] В одном из таких сообщений из Москвы в Нью-Йорк, датированном 10 апреля 1945 года, информация, предоставленная ЧАРЛЬЗОМ, называлась «очень ценной». Отмечая, что информация включает в себя «данные об атомной массе ядерного взрывчатого вещества» и «подробности о взрывном способе приведения в действие» атомной бомбы, в сообщении ЧАРЛЬЗУ запрашивалась дополнительная техническая информация. [49] Расследования, основанные на расшифровках Веноны, в конечном итоге идентифицировали ЧАРЛЬЗА и РЕСТА как Фукса в 1949 году. [48]
Расшифровки Веноны также идентифицировали советского шпиона Гарри Голда как агента КГБ, который похищал чертежи, промышленные формулы и методы от их имени с 1935 года до окончательного признания в этих действиях в 1950 году . [50] За годы своей работы в КГБ, Gold действовала под кодовыми названиями GOOSE и ARNOLD. Голд очень хотел предоставить свои услуги после того, как Томас Блэк первоначально завербовал его от имени Амторга . [51]
В 1935 году Голд с помощью Блэка устроился на работу в Pennsylvania Sugar Company, одном из крупнейших производителей сахара в мире в то время. Во время своего пребывания в должности Голд работал под руководством Семена Семенова и Клауса Фукса . Со временем Голд начал работать с Авраамом Бротманом, коллегой-шпионом, который, согласно признаниям Голда, был назван в краже промышленных процессов от имени Советского Союза и позже был осужден за ложь под присягой перед большим жюри. [52] [53]
Признания Голда оказались большим успехом для ФБР, поскольку он раскрыл шпионскую сеть, укоренившуюся в успехе шпионских усилий КГБ. Вместе с Бротманом [54] (приговорен к 15 годам заключения), Дэвидом Гринглассом и Юлиусом Розенбургом были арестованы после допросов Голда. Что касается Лос-Аламоса , то Фукс, Грингласс и Голд сыграли свою роль в содействии советской кампании атомного шпионажа.
По данным Комиссии Мойнихана по государственной тайне , соучастие Алджера Хисса и Гарри Декстера Уайта убедительно доказано Веноной, [55] [56] заявив: «Соучастие Алджера Хисса из Государственного департамента кажется решенным. Как и соучастие Гарри Декстер Уайт из Министерства финансов». [57] В своей книге 1998 года сенатор США Дэниел Патрик Мойнихан выразил уверенность в том, что Венона идентифицировала Хисса как советского шпиона, написав: «Хисс действительно был советским агентом и, похоже, Москва считала его самым важным». [58]
Ким Филби имел доступ к файлам ЦРУ и ФБР и, что еще более опасно, доступ к брифингам проекта Венона. Когда Филби узнал о Веноне в 1949 году, он заранее получил предупреждение о том, что его товарищу по советскому шпиону Дональду Маклину грозит опасность разоблачения. ФБР рассказало Филби об агенте под псевдонимом «Гомер», чье послание в Москву в 1945 году было расшифровано. Поскольку письмо было отправлено из Нью-Йорка и исходило из посольства Великобритании в Вашингтоне, Филби, который не знал криптонима Маклина, установил личность отправителя. К началу 1951 года Филби знал, что американская разведка вскоре также придет к выводу, что отправителем был Маклин, и посоветовал Москве вызволить Маклина. Это привело к бегству Маклина и Гая Берджесса в мае 1951 года в Москву, где они прожили остаток своей жизни. [59]
Помимо британских и американских оперативников, австралийцы собирали перехваты «Веноны» на удаленной базе в австралийской глубинке . Советы не знали об этой базе вплоть до 1950 года. [60]
Основание Австралийской организации безопасности и разведки (ASIO) премьер-министром Лейбористской партии Беном Чифли в 1949 году было сочтено весьма спорным в собственной партии Чифли. [ нужна цитата ] До этого левая Австралийская Лейбористская партия была враждебно настроена по отношению к внутренним спецслужбам на основании гражданских свобод , и создание лейбористского правительства казалось неожиданным разворотом. [ нужна цитата ] Но презентация Чифли материалов Веноны, раскрывающих доказательства советских агентов, действующих в Австралии, привела к этому. Помимо подозреваемых австралийских дипломатов за границей, Венона раскрыл Уолтера Седдона Клейтона (криптоним «КЛОД»), ведущего чиновника Коммунистической партии Австралии (КПА), как главного организатора сбора советской разведки в Австралии. [61] Расследование показало, что Клейтон сформировал подпольную сеть внутри CPA, чтобы партия могла продолжать свою деятельность в случае ее запрета. [ нужна цитата ] В 1950 году Джордж Рональд Ричардс был назначен заместителем директора ASIO по операциям в компании Venona, базирующейся в Сиднее, и ему было поручено расследование разведывательных данных, которые обнаружили одиннадцать австралийцев, идентифицированных в декодированных телеграммах. Он продолжал работу, связанную с Веноной, в Лондоне в МИ5 с ноября 1952 года, а затем возглавил операцию «Каюта 12» — громкий побег в Австралию в 1953–1954 годах советского шпиона Владимира Петрова . [62]
На протяжении большей части своей истории знание Веноны было ограничено даже на самых высоких уровнях правительства. Старшие армейские офицеры, посоветовавшись с ФБР и ЦРУ, приняли решение ограничить знание Веноны внутри правительства (даже ЦРУ не было активным партнером до 1952 года). Начальник штаба армии Омар Брэдли , обеспокоенный историей утечки конфиденциальной информации Белым домом, решил отрицать, что президент Трумэн был напрямую осведомлен о проекте. Президент получил суть материала только через отчеты ФБР, Министерства юстиции и ЦРУ по вопросам контрразведки и разведки. Ему не сказали, что материал получен из расшифрованных советских шифров. В некоторой степени эта секретность была контрпродуктивной; Трумэн не доверял главе ФБР Дж. Эдгару Гуверу и подозревал, что сообщения были преувеличены в политических целях.
Первые подробные сведения о том, что советские кодовые сообщения времен Второй мировой войны были взломаны, появились с выходом в 1984 году книги Чепмена Пинчера « Слишком секретно, слишком долго» . Книга Роберта Лэмфера « Война ФБР и КГБ» была опубликована в 1984 году. освобожден в 1986 году. Лэмфер был связующим звеном ФБР с деятельностью по взлому кодов и имел значительные знания о Веноне и о контрразведывательной работе, которая в результате этого произошла. Однако первый подробный отчет о проекте Венона, определяющий его по названию и разъясняющий его долгосрочные последствия для послевоенного шпионажа, содержался в мемуарах помощника директора МИ5 Питера Райта 1987 года «Ловец шпионов» .
Многие внутри АНБ утверждали, что пришло время публично обнародовать детали проекта Венона, но только в 1995 году двухпартийная комиссия по государственной тайне под председательством сенатора Мойнихана опубликовала материалы проекта Венона. Мойнихан писал:
[] Система секретности систематически лишает американских историков доступа к записям американской истории. В последнее время мы полагаемся на архивы бывшего Советского Союза в Москве для решения вопросов о том, что происходило в Вашингтоне в середине века. ... перехваты данных Веноны содержали неопровержимые доказательства деятельности советских шпионских сетей в Америке, дополненные именами, датами, местами и действиями. [63]
Одним из соображений при публикации переводов Venona были интересы конфиденциальности лиц, упомянутых, упомянутых или идентифицированных в переводах. Некоторые имена не были разглашены, поскольку это означало бы вторжение в частную жизнь. [64] Однако по крайней мере в одном случае независимые исследователи выявили одного из субъектов, имя которого было скрыто АНБ.
Недостаток достоверной информации, доступной общественности – или даже президенту и Конгрессу – возможно, помог поляризовать дебаты 1950-х годов о масштабах и опасности советского шпионажа в Соединенных Штатах. Антикоммунисты подозревали, что многие шпионы остаются на свободе, возможно, в том числе некоторые из них известны правительству. Те, кто критиковал усилия правительства и неправительственных организаций по искоренению и разоблачению коммунистов в Соединенных Штатах, считали эти усилия чрезмерной реакцией (в дополнение к другим оговоркам в отношении маккартизма ). Публичный доступ – или более широкий правительственный доступ – к доказательствам Веноны, безусловно, повлиял бы на эти дебаты, поскольку он влияет на ретроспективные дебаты среди историков и других людей сейчас. Как написала Комиссия Мойнихана в своем заключительном отчете:
Сейчас начинает проявляться сбалансированная история этого периода; Сообщения Веноны наверняка предоставят массу фактов, которые помогут хоть как-то закрыть дело. Но в то время американское правительство, а тем более американское общество, столкнулось с возможностями и обвинениями, одновременно сбивающими с толку и устрашающими.
Национальный криптологический музей представляет выставку, посвященную проекту Венона, в своей галерее «Холодная война/информационный век».
В 2009 году разногласия возникли по поводу пересмотра Советом образования штата Техас учебных программ по истории в средней школе, в котором предполагается, что Венона показывает, что сенатор Джозеф Маккарти был оправдан в своем рвении в разоблачении тех, кого он считал советскими шпионами или сторонниками коммунистов. [65] Критики, такие как профессор истории Университета Эмори Харви Клер, утверждают, что большинство людей и организаций, указанных Маккарти, например, те, которые были выдвинуты на слушаниях Арми-Маккарти , или конкурирующие политики в Демократической партии, не были упомянуты в содержании Веноны и что его обвинения остаются в основном неподкрепленными доказательствами. [66]
Большинство историков убеждены в исторической ценности материала Веноны. Историк разведки Найджел Уэст считает, что «Венона остается неопровержимым ресурсом, гораздо более надежным, чем непостоянные воспоминания перебежчиков из КГБ и сомнительные выводы, сделанные параноидальными аналитиками, загипнотизированными макиавеллистскими заговорами». [67] Однако ряд писателей и учёных критически отнеслись к переводам. Они ставят под сомнение точность переводов и идентификацию криптонимов, которые дают переводы АНБ. Писатели Уолтер и Мириам Шнайр в длинном обзоре одного из первых полноформатных исследований посланий в 1999 году возражают против того, что они считают чрезмерной уверенностью книги в точности перевода, отмечая, что незашифрованные пробелы в текстах могут затруднить интерпретацию. сложно, и подчеркивая проблему идентификации лиц, упомянутых под криптонимами. [68] В поддержку своей критики они цитируют рассекреченный меморандум, написанный в 1956 году А. Х. Бельмонтом, который в то время был помощником директора ФБР Дж. Эдгара Гувера. [69]
В записке Бельмонт обсуждает возможность использования переводов Веноны в суде для преследования советских агентов и решительно выступает против их использования. Его причины включают юридическую неопределенность в отношении приемлемости переводов в качестве доказательства, а также трудности, с которыми столкнется обвинение при подтверждении действительности переводов. Бельмонт подчеркивает неопределенности в процессе перевода, отмечая, что криптографы указали, что «почти все, что включено в перевод одного из этих расшифрованных сообщений, может в будущем быть радикально пересмотрено». Он также отмечает сложности идентификации людей по криптонимам, описывает, как личные данные, упомянутые в криптониме «Антенна», подходят более чем одному человеку, а также процесс расследования, необходимый для окончательной связи «Антенны» с Юлиусом Розенбергом. Шнейры приходят к выводу, что «читатель, столкнувшийся с неполными, разрозненными сообщениями Веноны, может легко создать сильно искаженное впечатление». [70]
Многие критические замечания по поводу переводов Веноны основывались на конкретных случаях. Критика документов Веноны Шнейрами была основана на их десятилетиях работы над делом Этель и Юлиуса Розенбергов. Еще одна критика переводов Веноны исходила от покойного профессора права Университета Рутгерса Джона Ловенталя, который, будучи студентом юридического факультета, работал волонтером в команде защиты Алджера Хисса, а позже много писал по делу Хисса. [71] Критика Ловенталя сосредоточилась на одном сообщении (Венона, 1822 г., КГБ Вашингтон-Москва, 30 марта 1945 г.), [72] в котором в комментариях криптоним «Алес» определялся как «вероятно, Алджер Хисс». Ловенталь выдвинул ряд возражений против этой идентификации, отвергнув ее как «вывод, психологически мотивированный и политически корректный, но фактически неправильный». [73] Статья Ловенталя вызвала широкую дискуссию по поводу сообщения «Алеса», [74] и даже побудила АНБ рассекретить оригинальный русский текст. [75] В настоящее время «Венона 1822» является единственным посланием, полный расшифрованный русский текст которого опубликован.
Виктор Наваски , редактор и издатель The Nation , также написал несколько редакционных статей, резко критикующих интерпретацию Хейнсом и Клером недавних работ на тему советского шпионажа. Наваски утверждает, что материалы Веноны используются для «искажения... нашего понимания холодной войны» и что эти файлы являются потенциальными «бомбами замедленного действия дезинформации». [9] Комментируя список из 349 американцев, идентифицированных Веноной, опубликованный в приложении к книге « Венона: Расшифровка советского шпионажа в Америке» , Наваски писал: «У читателя остается вывод — несправедливый и недоказанный, — что каждое имя в списке было участвовал в шпионаже, и в результате осторожные историки и ведущие журналисты теперь регулярно ссылаются на Венону как на доказательство того, что многие сотни американцев были частью красной шпионской сети». [9] Наваски идет дальше в своей защите перечисленных лиц и утверждает, что большая часть продолжавшегося так называемого шпионажа была не чем иным, как «обменом информацией между людьми доброй воли» и что «большая часть этих обменов была невиновны и находились в рамках закона». [10]
По словам историка Эллен Шрекер , «поскольку они дают представление о мире тайной полиции по обе стороны «железного занавеса» , возникает соблазн относиться к материалам ФБР и Веноны менее критично, чем к документам из более доступных источников. Но их слишком много. пробелы в данных, чтобы использовать эти материалы с полной уверенностью». [76] Шрекер считает, что документы установили вину многих выдающихся деятелей, но по-прежнему критически относится к взглядам таких ученых, как Хейнс, утверждая, что «сложность, нюансы и готовность видеть мир не в черно-белом виде кажутся чуждыми Взгляд Хейнса на историю». [77]
Мередит Гарднер держала своего британского коллегу в курсе событий, и с 1948 года началось полное и плодотворное сотрудничество США и Великобритании по этой проблеме.
Контрольный термин «Венона» не появлялся в переведенных сообщениях до 1961 года. Вначале информацию обычно называли «материалом Гарднера», а формальный контрольный термин «Невеста» был окончательно закреплен в 1950 году. С конца 1950-х по 1961 год. контрольным термином было «Наркотик».
Сообщения Веноны ясно показывают роль Юлиуса Розенберга как лидера продуктивной группы советских шпионов... они подтверждают, что она [Этель] была участницей шпионажа своего мужа и вербовки своего брата для атомного шпионажа. Но они предполагают, что она, по сути, была соучастником деятельности своего мужа, зная о ней и помогая ему, но не действуя в качестве руководителя.
СМИ, связанные с проектом Венона, на Викискладе?