Исповедующая церковь ( нем. Bekennende Kirche , произносится [bəˈkɛ.nən.də ˈkɪʁ.çə] ) было движением внемецком протестантизмевнацистской Германии, которое возникло впротивовесспонсируемым правительством усилиям по объединению всех протестантских церквей в единую пронацистскуюНемецкую евангелическую церковь.[1][2]
Следующие статистические данные (по состоянию на январь 1933 года, если не указано иное) помогут понять контекст политических и теологических событий, обсуждаемых в этой статье. [3]
После Аугсбургского мира 1555 года принцип, согласно которому религия правителя диктовала религию управляемых ( cuius regio, eius religio ), соблюдался на всей территории Священной Римской империи . Раздел 24 Аугсбургского мира ( ius emigrandi ) гарантировал членам конфессий, отличных от конфессии правителя, свободу эмиграции со всем их имуществом. Политические тупики среди членов правительства различных конфессий в ряде республиканских свободных имперских городов, таких как Аугсбург , Вольный город Франкфурт и Регенсбург , сделали их территории фактически биконфессиональными, но эти две конфессии обычно не имели равного правового статуса.
Аугсбургский мир защищал католицизм и лютеранство , но не кальвинизм . Таким образом, в 1613 году, когда Иоганн Сигизмунд, курфюрст Бранденбургский, перешёл из лютеранства в кальвинизм, он не мог осуществлять принцип Cuius regio, eius religio '("чьё королевство, их религия"). Такая ситуация проложила путь для двух- или многоконфессиональных монархий, в которых правитель, придерживающийся вероисповедания, отличного от вероисповедания большинства его подданных, разрешал обращение в свою меньшую конфессию и иммиграцию своих единоверцев. В 1648 году Вестфальский мир распространил принцип cuius regio, eius religio на кальвинизм.
Однако этот принцип стал невыполнимым в XVII и XVIII веках, которые пережили постоянные территориальные изменения, вызванные аннексиями и наследованиями, а также религиозным обращением правителей. Например, саксонец Август II Сильный перешел из лютеранства в католичество в 1697 году, но не воспользовался своей привилегией cuius regio, eius religio . Завоеватель или наследник престола, придерживавшийся иного вероисповедания, чем его новые подданные, обычно не усложнял свой захват, навязывая обращения. Эти расширенные королевства порождали диаспорные общины, поскольку иммигранты селились в районах, где преобладающие вероисповедания отличались от их собственных. Это сопоставление верований, в свою очередь, приводило к более частым личным изменениям вероисповедания, часто в форме супружеских обращений .
Тем не менее, региональная мобильность была низкой, особенно в сельской местности, которая, как правило, не привлекала новичков, но испытывала исход из сельской местности, так что сегодняшний конфессиональный состав в Германии и Швейцарии по-прежнему довольно хорошо отражает прежние границы между территориями, управлявшимися кальвинистскими, католическими или лютеранскими правителями в 16 веке. В качестве важного отступления законодательный орган Северогерманского союза установил право нерелигиозности в 1869 году, разрешив декларацию об отделении от всех религиозных организаций.
Протестантская церковь в Германии была и остается разделенной на географические регионы и по конфессиональной принадлежности (кальвинистская, лютеранская и объединенная церкви). В течение 18-го и 19-го веков существовавшие тогда монархии и республики создали региональные церкви ( Landeskirchen ), включающие соответствующие конгрегации в пределах существовавших тогда государственных границ. В случае протестантских правящих династий каждая региональная церковь была связана с королевскими домами , а корона оказывала финансовую и институциональную поддержку своей церкви. Церковь и государство , таким образом, в значительной степени были объединены на региональной основе. [6]
После Первой мировой войны с ее политическими и социальными потрясениями региональные церкви потеряли своих светских правителей. С революционным пылом в воздухе консервативным церковным лидерам пришлось бороться с социалистами ( социал-демократами (СДПГ) и независимыми социал-демократами (НСДПГ)), которые в основном придерживались дезинституционализма . [7] Когда Адольф Хоффман , ярый секулярист, [8] был назначен прусским министром образования и общественного культа в ноябре 1918 года НСДПГ, он попытался реализовать ряд планов, [9] которые включали:
После бурных протестов как со стороны протестантов, так и католиков Хоффман был вынужден уйти в отставку, и политическими средствами церкви смогли предотвратить полное размежевание. Был достигнут компромисс, который благоприятствовал протестантскому церковному учреждению. Государственных церквей больше не будет, но церкви останутся государственными корпорациями и сохранят свои субсидии от правительств штатов за услуги, которые они оказывали от имени правительства (управление больницами, детскими садами и т. д.). В свою очередь, от имени церквей правительства штатов собирали церковные взносы с налогоплательщиков, зачисленных в прихожане, и распределяли эти средства по церквям. Эти взносы использовались и по-прежнему используются для финансирования церковной деятельности и администрации. Теологические факультеты в университетах продолжали существовать, как и религиозное обучение в школах, однако родители могли отказаться от него ради своих детей. Права, ранее принадлежавшие монархам в Германской империи, просто перешли к церковным советам, а высокопоставленные церковные администраторы, которые были государственными служащими в империи, просто стали церковными чиновниками. Структура управления церквями фактически изменилась с введением института председателей, избираемых церковными синодами вместо назначения государством.
Соответственно, в этот начальный период Веймарской республики , в 1922 году, протестантская церковь в Германии образовала Германскую евангелическую церковную конфедерацию из 28 региональных (или провинциальных) церквей (нем. Landeskirchen ), с их региональными границами, более или менее очерченными границами федеральных земель. [10] [11] Эта федеральная система допускала значительную региональную автономию в управлении немецким протестантизмом, поскольку она допускала национальный церковный парламент, который служил форумом для дискуссий и пытался разрешать теологические и организационные конфликты.
Многие протестанты голосовали за нацистов на выборах летом и осенью 1932 года и в марте 1933 года . Это заметно отличалось от территорий, населенных католиками, где результаты голосов, отданных в пользу нацистов, были ниже среднего по стране, [12] даже после Machtergreifung («захвата власти») Гитлера.
[Протестантские] церкви не отвергали национал-социализм в принципе. Идея сильной власти и тесной связи между престолом и алтарем, которая существовала в империи между 1871 и 1918 годами, соответствовала протестантской традиции. Многие... [протестанты] имели сомнения относительно демократической Веймарской республики и симпатизировали политическим силам, таким как Немецкая национальная народная партия [13] , которые идеализировали прошлое. [14]
Ограниченное число протестантов, таких как Карл Барт , Дитрих Бонхёффер и Вильгельм Буш , [15] [16] возражали нацистам по моральным и теологическим принципам; они не могли примирить притязания нацистского государства на полный контроль над личностью с абсолютным суверенитетом , который, согласно христианской ортодоксальности, должен принадлежать только Богу. [17]
Немецкое христианское движение в протестантской церкви развивалось в поздний Веймарский период. [18] Они были, по большей части, «группой фанатичных нацистских протестантов» [19] , которые были организованы в 1931 году, чтобы помочь выиграть выборы пресвитеров и синодалов старой прусской церкви (последние свободные выборы 13 ноября 1932 года). В целом, политические и религиозные мотивы группы развивались в ответ на социальную и политическую напряженность, возникшую к концу Первой мировой войны, и сопутствующую замену республиканского режима авторитарного режима Вильгельма II — во многом такие же, как условия, приведшие к приходу Гитлера к власти .
Немецкое христианское движение поддерживалось и поощрялось такими факторами, как:
«Для немецких христиан раса была основополагающим принципом человеческой жизни, и они интерпретировали и осуществляли это понятие в религиозных терминах. Немецкое христианство подчеркивало различие между видимой и невидимой церковью. Для немецких христиан церковь на земле была не общением святого духа, описанным в Новом Завете, а противоположностью ему, средством выражения расы и этнической принадлежности». [22]
Немецкие христиане симпатизировали цели нацистского режима по «координации» отдельных протестантских церквей в единую и единую церковь Рейха , соответствующую народным идеалам и принципу фюрера .
Когда нацисты пришли к власти, Немецкая протестантская церковь состояла из федерации независимых региональных церквей, включавшей лютеранскую, реформатскую и объединенную традиции. [23] В конце апреля 1933 года руководство протестантской федерации согласилось написать новую конституцию для новой «национальной» церкви, Немецкой евангелической церкви (нем. Deutsche Evangelische Kirche или DEK). Это было одной из целей многих немецких христиан в течение некоторого времени, поскольку централизация усилила бы координацию Церкви и государства, как часть общего нацистского процесса Gleichschaltung («координация», приводящая к кооптации). Эти немецкие христиане агитировали за то, чтобы советник Гитлера по религиозным вопросам Людвиг Мюллер был избран епископом новой церкви (нем. Reichsbischof ).
У Мюллера были плохие политические навыки, слабая политическая поддержка внутри Церкви и не было никакой реальной квалификации для этой работы, кроме его приверженности нацизму и желания осуществлять власть. Когда совет федерации собрался в мае 1933 года, чтобы одобрить новую конституцию, он избрал Фридриха фон Бодельшвинга Младшего рейхсбишофом новой протестантской рейхской церкви с большим отрывом, в основном по совету и поддержке руководства 28 церковных органов. [24]
Гитлер был взбешён отклонением его кандидата, и после серии политических манёвров Бодельшвинг подал в отставку, а Мюллер был избран новым рейхсбишофом 27 сентября 1933 года, после того как правительство уже навязало его 28 июня 1933 года. [25] Грозный пропагандистский аппарат нацистского государства был развёрнут, чтобы помочь немецким христианам победить на выборах пресвитеров и синодов, чтобы доминировать на предстоящем синоде и, наконец, поставить Мюллера на эту должность. [26] [27] Гитлер по своему усмотрению издал указ о неконституционных досрочных перевыборах всех пресвитеров и синодов на 23 июля; накануне выборов Гитлер обратился к протестантам с личным обращением по радио.
Немецкие христиане легко победили (70–80% всех мест в пресвитериях и синодах), за исключением четырех региональных церквей и одного провинциального органа объединенной старопрусской церкви: Евангелическо-лютеранская церковь в Баварии справа от реки Рейн («справа» означает «к востоку от»), Евангелическо-лютеранская государственная церковь Ганновера , Евангелическо-реформатская государственная церковь провинции Ганновер , Лютеранская евангелическая государственная церковь в Вюртемберге и в старопрусской церковной провинции Вестфалия , где немецкие христиане не получили большинства. Среди приверженцев Исповедующей церкви эти церковные органы назывались неповрежденными церквями ( нем . Intakte Kirchen ), в отличие от немецких христианских органов, которые они называли «уничтоженными церквями» (нем. zerstörte Kirchen ). [28] Эта победа на выборах позволила немецким христианам получить достаточное количество делегатов для победы на так называемом национальном синоде , который провел «пересмотренные» сентябрьские выборы рейхсбиха . [29] Дальнейшие пронацистские события последовали за возвышением Мюллера до епископства: в конце лета старая прусская церковь (возглавляемая Мюллером с момента его назначения правительством 6 июля 1933 года) приняла « Арийский параграф» , фактически лишив сана духовенство еврейского происхождения и даже духовенство, состоящее в браке с неарийцами. [30]
Арийский параграф вызвал фурор среди части духовенства. Под руководством Мартина Нимёллера была сформирована Чрезвычайная лига пасторов ( Pfarrernotbund ) , предположительно с целью оказания помощи духовенству еврейского происхождения, но вскоре лига превратилась в очаг несогласия против вмешательства нацистов в церковные дела. Количество ее членов росло [31] , в то время как возражения и риторика немецких христиан усиливались.
Лига обязалась противостоять попыткам государства посягать на свободу вероисповедания церквей, то есть на их способность определять собственную доктрину. Она открыто выступала против принятия Арийского параграфа, который изменял значение крещения. Она проводила различие между евреями и христианами еврейского происхождения и настаивала, в соответствии с требованиями ортодоксального христианства, что обращенные евреи и их потомки были такими же христианами, как и все остальные, и были полноправными членами Церкви во всех смыслах. [32]
На этом этапе возражения протестантских лидеров были в первую очередь мотивированы стремлением к церковной автономии и разграничению церкви и государства, а не противодействием преследованиям нехристианских евреев, которые только начинались. [31] В конечном итоге Лига превратилась в Исповедующую церковь.
13 ноября 1933 года в Берлинском Спортпаласте состоялся митинг немецких христиан , где — перед переполненным залом — транспаранты провозглашали единство национал-социализма и христианства, перемежаемое вездесущими свастиками. Один из ораторов, Рейнхольд Краузе, был школьным учителем и окружным лидером немецких христиан Берлина. Он выступал за отказ от Ветхого Завета с его рассказами о «торговцах скотом и сутенерах» перед двадцатью 20 000 человек. Были также предложены резолюции, которые требовали бы от всех пасторов принести личную клятву Гитлеру , требовали бы от всех церквей принять и внедрить Арийский параграф и исключали бы обращенных евреев и их потомков из церкви. Речь Краузе была настолько вульгарной и предосудительной, что даже Мюллер отрекся от него и в целях пиара отстранил его от группы в качестве «наказания», чтобы подчеркнуть отречение. [33] Некоторые темы, обсуждавшиеся со сцены Спортпаласта, включают:
Эта довольно шокирующая попытка сплотить пронацистские элементы среди немецких христиан имела обратный эффект, поскольку теперь многим протестантам стало казаться, что государство пытается вмешаться в самые центральные теологические вопросы церкви, а не только в вопросы церковной организации и политики .
В то время как Гитлер, непревзойденный политик, был чувствителен к последствиям таких событий, [35] Людвиг Мюллер, по-видимому, не был: он уволил и перевел пасторов, приверженных Чрезвычайной лиге, и в апреле 1934 года фактически сместил глав Вюртембергской церкви (епископа Теофила Вурма ) и Баварской церкви (епископа Ганса Мейзера). [ необходима цитата ] Они и синодалы их церковных органов постоянно отказывались объявить об объединении своих церковных органов в Германскую евангелическую церковь (DEK). Продолжающаяся агрессивность DEK и Мюллера подтолкнула раскольнических протестантских лидеров к дальнейшим действиям.
В мае 1934 года оппозиция собралась на церковный синод в Бармене . Мятежные пасторы осудили Мюллера и его руководство и заявили, что они и их общины составляют истинную Евангелическую церковь Германии. Барменская декларация , в первую очередь написанная Карлом Бартом , с консультациями и советами других протестующих пасторов, таких как Мартин Нимёллер и отдельных общин, вновь подтвердила, что Немецкая церковь не является «органом государства» и что концепция государственного контроля над церковью является доктринально ложной. Декларация предусматривала, по сути, что любое государство — даже тоталитарное — обязательно сталкивается с ограничением, когда сталкивается с заповедями Бога. Барменская декларация стала фактически основой Исповедующей церкви, исповедующей, потому что она основана на исповедании веры. [36]
После Барменской декларации в Немецкой протестантской церкви фактически существовало два противоборствующих движения:
Тем не менее, следует подчеркнуть, что восстание Исповедующей церкви было направлено против церковной политики режима и немецкого христианского движения, а не против его общих политических и социальных целей. [38]
Конфессиональная церковь в целом не оказывала сопротивления в политическом смысле, с намерением свергнуть национал-социалистический режим. Она боролась сначала за сохранение своих организационных структур в целости, а затем за сохранение независимости церковной доктрины, согласно которой христианские заповеди не должны были подчиняться нацистской идеологии... [тем не менее] приверженцы церкви все больше оказывались в состоянии принципиальной оппозиции как государству, так и немецким христианам... они выступали против веры, которая была смешана с антисемитизмом и неоязыческими ересями... [такими как] «героический Иисус» и вера, основанная на расе, Volkstum и нации. [39]
Ситуация осложнилась после Бармена. [40] Некомпетентность Мюллера в политических вопросах не расположила к нему фюрера . [41] Более того, речь в Спортпаласте оказалась катастрофой для связей с общественностью; нацисты, обещавшие «свободу вероисповедания» в пункте 24 своей программы из 25 пунктов , теперь, по-видимому, диктовали религиозную доктрину.
Гитлер попытался разрядить обстановку осенью 1934 года, сняв домашний арест с Мейзера и Вюрм, лидеров лютеранских церквей Баварии и Вюртемберга соответственно. Потеряв терпение по отношению к Мюллеру в частности и к немецким христианам в целом, он отстранил Мюллера от власти, временно приостановил Gleichschaltung и создал новое министерство Рейха — метко названное церковными делами — под руководством Ганса Керрля , одного из друзей-юристов Гитлера. Kirchenkampf («церковная борьба») теперь будет продолжаться на основе Церкви против государства, а не внутри двух фракций одной церкви. Задачей Керрля было попытаться еще раз координировать действия, как можно надеяться, с большим тактом, чем у жесткого Мюллера.
Керрль был более мягким, чем несколько вульгарный Мюллер, и также был политически проницательным; он проницательно назначил комитет примирения, который возглавил Вильгельм Цёлльнер, отставной вестфальский генеральный суперинтендант , который пользовался всеобщим уважением в церкви и не отождествлял себя ни с одной фракцией. Сам Мюллер ушел в отставку, более или менее с позором, в конце 1935 года, не сумев интегрировать протестантскую церковь и фактически создав своего рода мятеж. Группа Мартина Нимёллера в целом сотрудничала с новым комитетом Цёлльнера, но по-прежнему утверждала, что представляет истинную протестантскую церковь в Германии и что DEK, если говорить более прямо, чем Нимёллер сказал бы публично, не более чем сборище еретиков.
Исповедующая церковь под руководством Нимёллера в мае 1936 года направила Гитлеру вежливый, но твёрдый меморандум. В меморандуме выражался протест против антихристианских тенденций режима, осуждался его антисемитизм и содержалось требование к режиму прекратить вмешательство во внутренние дела протестантской церкви.
Это, по сути, было той соломинкой, которая сломала спину верблюду. Режим ответил:
В конце концов, нацистская тактика репрессий оказалась для Цёлльнера слишком тяжелой, и он ушел в отставку 12 февраля 1937 года, после того как гестапо отказало ему в праве посетить некоторых заключенных пасторов. Министр по делам церкви выступил перед церковниками на следующий день с шокирующей презентацией, которая ясно раскрыла враждебность режима к церкви: [42]
Позитивное христианство — это национал-социализм... [и] национал-социализм — это исполнение воли Божьей... Доктор Цёлльнер... пытался мне сказать, что христианство заключается в вере в Христа как Сына Божьего. Это заставляет меня смеяться... Христианство не зависит от Апостольского Символа веры... [но] представлено Партией... немецкий народ теперь призван... Фюрером к настоящему христианству... Фюрер — вестник нового откровения.
В самой Барменской декларации не упоминалось о нацистских преследованиях евреев или других тоталитарных мерах, принятых нацистами; это была декларация церковной независимости, соответствующая многовековому протестантскому учению. Это не было заявлением о восстании против режима или его политических и социальных доктрин и действий.
Мы полностью отложили нашу политическую оппозицию нацизму и попытались поставить на ноги церковную оппозицию... Мы сделали это с тактической точки зрения... Мы надеялись заставить [наших братьев] признать противоречия между христианством и нацизмом... поэтому мы отложили нашу политическую полемику против нацистского государства. [43]
Исповедующая церковь занималась только одной формой объединенного сопротивления: сопротивлением государственным манипуляциям в религиозных вопросах. Хотя многие лидеры Исповедующей церкви пытались убедить церковь занять радикальную позицию в противовес Гитлеру, она так и не приняла эту политику.
Некоторые из лидеров Исповедующей церкви, такие как Мартин Нимёллер и Генрих Грюбер , были отправлены в нацистские концентрационные лагеря . Хотя Грюбер и Нимёллер выжили, не все: Дитрих Бонхёффер был отправлен сначала в тюрьму Тегель , затем в концентрационный лагерь Бухенвальд и, наконец, в концентрационный лагерь Флоссенбюрг , где он был повешен. Это оставило христиан, которые не соглашались с нацистами, без руководства на большую часть эпохи.
Несколько избранных членов Исповедующей церкви рисковали своими жизнями, чтобы помочь евреям, скрывавшимся нелегально в Берлине во время войны. В конце тайных собраний, на которых прихожане жертвовали удостоверения личности и сберегательные книжки, передавалась шляпа. Затем их модифицировали фальшивомонетчики и выдавали подпольным евреям, чтобы они могли выдать себя за законных граждан Берлина. [44] Несколько членов Исповедующей церкви были пойманы и осуждены за участие в изготовлении поддельных документов, включая Франца Кауфмана, который был расстрелян, и Хелен Якобс , которая была заключена в тюрьму. [44]
Многие из тех немногих членов Исповедующей церкви, которые активно пытались подорвать политику Гитлера, были чрезвычайно осторожны и относительно неэффективны. Некоторые настаивали на необходимости более радикальных и рискованных действий сопротивления. Берлинская дьякониса Марга Мойзель проявила мужество и предложила «возможно, самый страстный, самый резкий, самый подробный и самый осуждающий протест против молчания христианских церквей», потому что она пошла дальше всех, выступая от имени евреев. [45] Другим членом Исповедующей церкви, который был известен своими выступлениями против антисемитизма, был Ганс Эренберг . [46]
Мойзель и две другие ведущие женщины-члены Исповедующей церкви в Берлине, Элизабет Шмитц и Гертруда Штавен , были членами берлинского прихода, где Мартин Нимёллер служил пастором. Их попытки подтолкнуть церковь выступить в защиту евреев не увенчались успехом.
Мойзель и Бонхёффер осудили неспособность Исповедующей церкви, которая была организована специально для сопротивления вмешательству правительства в религию, выйти за рамки своей весьма ограниченной заботы о религиозных гражданских свободах и вместо этого сосредоточиться на помощи страдающим евреям. В 1935 году Мойзель выразил протест против робких действий Исповедующей церкви: [47]
Почему церковь ничего не делает? Почему она позволяет твориться невыразимой несправедливости? ... Что мы однажды ответим на вопрос: где брат твой Авель ? Единственный ответ, который останется нам, как и Исповедующей Церкви, это ответ Каина . («Разве я сторож брату моему?» Бытие 4:9)
Карл Барт также писал в 1935 году: «Для миллионов, которые несправедливо страдают, у Исповедующей Церкви пока нет сердца» [45] .
Штутгартская декларация о виновности — декларация, выпущенная 19 октября 1945 года Советом протестантской церкви в Германии (Evangelischen Kirche in Deutschland или EKD), в которой она признала свою вину за несостоятельность в противостоянии нацистам. Она была написана в основном бывшими членами Исповедующей церкви.
Нацистская политика вмешательства в протестантизм не достигла своих целей. Большинство немецких протестантов не встали ни на сторону Deutsche Christen , ни на сторону Исповедующей церкви. Обе группы также столкнулись со значительными внутренними разногласиями и разделением. Нацисты отказались от попыток кооптировать христианство и вместо этого выразили презрение к нему. Когда немецкие христиане упорствовали, некоторые члены СС с трудом верили в их искренность и даже думали, что они могут представлять угрозу. [48]
Вильгельм Буш (*1897; † 1966), ... Während der Zeit des Nationalsozialismus brachte ihn sein Glaube und der Kampf der Bekennenden Kirche mehrfach ins Gefängnis.
Поскольку он занял твердую бескомпромиссную позицию Немецкой исповедующей церкви против интриг Третьего рейха в жизни церкви и осмелился открыто провозгласить свою веру, Буш несколько раз подвергался тюремному заключению со стороны нацистов.
Каждый человек должен быть покорным высшим властям, ибо нет власти, не установленной Богом. Существующие власти от Бога установлены. Итак, восстающий против власти восстает против установленного Богом; а поступающие так сами навлекут на себя осуждение.
Однако другие толкователи, такие как Барт в своем комментарии к Посланию к Римлянам, трактуют эти стихи по-другому.
