Михаил Юрьевич Лермонтов ( / ˈ l ɛər m ə n t ɔː f , - t ɒ f / ; [ 1] русский : Михаи́л Ю́рьевич Ле́рмонтов ; 15 октября [ OS 3 октября] 1814 – 27 июля [ OS 15 июля] 1841) был Русский писатель -романтик , поэт и художник, которого иногда называют «поэтом Кавказа», самый важный русский поэт после смерти Александра Пушкина в 1837 году и величайшая фигура русского романтизма . Его влияние на более позднюю русскую литературу ощущается и в новое время не только через его поэзию, но и через его прозу, положившую начало традиции русского психологического романа .
Михаил Юрьевич Лермонтов родился в Москве в семье Лермонтовых , вырос в селе Тарханы (ныне Лермонтово Пензенской области ). [2] Его отцовская семья происходила из шотландской семьи Лермонтов , и ее можно проследить до Юрия (Джорджа) Лермонта , шотландского офицера польско-литовской службы, поселившегося в России в середине 17 века. [3] [4] [5] Он был взят в плен русскими войсками в Польше в начале 17 века, во время правления (1613–1645) Михаила Федоровича Романова . [2] Семейная легенда утверждала, что Джордж Лермонт произошел от знаменитого шотландского поэта 13-го века Томаса Рифмера (также известного как Томас Лермонт). [2] Отец Лермонтова, Юрий Петрович Лермонтов, как и его отец до него, сделал военную карьеру. Дослужившись до капитана, он женился на шестнадцатилетней Марии Михайловне Арсеньевой, богатой молодой наследнице известного аристократического рода Столыпиных. Бабушка Лермонтова по материнской линии, Елизавета Арсеньева (урожденная Столыпина), считала их брак несовместимым и глубоко не любила зятя. [6] 15 октября 1814 года в Москве, куда временно переехала семья, Мария родила сына Михаила. [7]
Брак оказался неудачным, и вскоре пара рассталась. "Нет убедительных доказательств того, что спровоцировало их ссоры. Есть основания полагать, что Юрий устал от нервозности и слабого здоровья жены, а также от деспотического поведения тещи", - считает историк литературы и Лермонтовед Александр Скабичевский . Более ранний биограф Павел Висковатов предположил, что разлад мог быть вызван романом Юрия с молодой женщиной по имени Юлия, квартиранткой, работавшей в доме. [8] Очевидно, именно агрессивное, беспорядочное поведение ее мужа и вызванный этим стресс стали причиной ранней кончины Марии Михайловны. Ее здоровье быстро ухудшилось, она заболела туберкулезом и умерла 27 февраля 1817 года в возрасте всего 21 года. [7] [2]
Через девять дней после смерти Марии в Тарханах разразился последний скандал, и Юрий рванул в свое имение Кропотово Тульской губернии , где проживали пять его сестер. Елизавета Арсеньева развернула грозную борьбу за любимого внука, пообещав лишить его наследства, если отец заберет мальчика. В конце концов стороны согласились, что мальчик должен оставаться с бабушкой до 16 лет. Отец и сын расстались, и в трехлетнем возрасте Лермонтов начал избалованную и роскошную жизнь со своей любящей бабушкой и многочисленными родственниками. Эта ожесточенная семейная вражда легла в основу ранней драмы Лермонтова « Менши и Лейденшафтен» (1830), главный герой которой Юрий очень похож на молодого Михаила. [4] [6] [9]
В июне 1817 года Елизавета Алексеевна перевезла внука в Пензу . В 1821 году они вернулись в Тарханы и провели там следующие шесть лет. [7] Любящая бабушка не жалела средств, чтобы обеспечить юному Лермонтову лучшее образование и образ жизни, которые можно было купить за деньги. Он получил обширное домашнее образование, свободно говорил по-французски и по-немецки, научился играть на нескольких музыкальных инструментах и оказался одаренным художником. [5] Живя с бабушкой, Михаил почти не встречался с отцом.
Но здоровье мальчика было хрупким, он страдал золотухой и рахитом (последний и объяснял его кривоногость ) и находился под пристальным наблюдением французского врача Ансельма Левиса. Полковник Капет, военнопленный армии Наполеона , поселившийся в России после 1812 года, был первым и самым любимым губернатором мальчика. [10] Немецкий педагог Леви, сменивший Капета, познакомил Михаила с Гете и Шиллером . Он пробыл там недолго, и вскоре его заменил другой француз, Жандро, к которому вскоре присоединился г-н Виндсон, уважаемый учитель английского языка, рекомендованный семьей Уваровых . Позже приехал Александр Зиновьев, учитель русской литературы. Интеллектуальная атмосфера, в которой вырос Лермонтов, напоминала ту, которую пережил Александр Пушкин , хотя доминирование французского языка начало уступать предпочтение английскому, и Ламартин разделил популярность с Байроном . [5] [11]
В поисках лучшего климата и лечения на минеральных источниках для мальчика Арсеньева дважды, в 1819 и 1820 годах, вывозила его на Кавказ, где они останавливались у своей сестры Е. А. Хасатовой. Летом 1825 года, когда здоровье девятилетнего мальчика начало ухудшаться, большая семья в третий раз отправилась на юг. [7] Кавказ произвел на мальчика сильное впечатление, пробудив страсть к своим горам и волнующей красоте. «Кавказские горы для меня священны», — писал он позже. Именно там Лермонтов испытал свою первую романтическую страсть, влюбившись в девятилетнюю девочку. [5] [12]
Опасаясь, что отец Лермонтова в конечном итоге потребует своего права на воспитание сына, Арсеньева строго ограничила контакты между ними, что причинило юному Лермонтову много боли и угрызений совести. Несмотря на все оказанное ему баловство и раздираемый семейной враждой, он рос одиноким и замкнутым. В другом раннем автобиографическом произведении «Повести» Лермонтов описывал себя (под личиной Саши Арбенина) впечатлительным мальчиком, страстно любящим все героическое, но в остальном эмоционально холодным и подчас садистским. Развив пугливый и надменный нрав, он вымещал его на бабушкином огороде, а также на насекомых и мелких животных («с великим восторгом давил он несчастную муху и ощетинивался от радости, когда брошенный им камень пнул курица с ног»). [13] Положительное влияние оказала на Лермонтова немецкая гувернантка Кристина Ремер, религиозная женщина, которая познакомила мальчика с представлением о каждом мужчине, даже если этот мужчина был крепостным , заслуживающим уважения. На самом деле, слабое здоровье Лермонтова послужило в некотором смысле спасительным моментом, утверждал Скабичевский, поскольку оно не позволило мальчику дальше исследовать темные стороны своего характера и, что более важно, «научило его думать о вещах... искать удовольствий, которые он не мог найти во внешнем мире, глубоко внутри себя». [14]
Вернувшись из третьей поездки на Кавказ в августе 1825 года, Лермонтов начал регулярные занятия с репетиторами по французскому и греческому языкам, начав читать оригинальные тексты немецких, французских и английских авторов. [5] Летом 1827 года 12-летний мальчик впервые поехал в имение отца в Тульской губернии . Осенью того же года он и Елизавета Арсеньева переехали в Москву. [4] [15]
Пройдя год частного репетиторства, четырнадцатилетний Лермонтов в феврале 1829 года сдал экзамены и поступил в 5-й класс пансиона для дворянских детей Московского университета . [16] Здесь его личным наставником был поэт Алексей Мерзляков , наряду с Зиновьевым, который преподавал русский и латынь. [7] Под их влиянием мальчик начал много читать, активно используя свою обширную домашнюю библиотеку, в которую входили книги Михаила Ломоносова , Гаврилы Державина , Ивана Дмитриева , Владислава Озерова , Константина Батюшкова , Ивана Крылова , Ивана Козлова , Василия Жуковского. и Александр Пушкин. [14] Вскоре он начал редактировать любительский студенческий журнал. Одна из его подруг, двоюродная сестра Екатерина Сушкова (в замужестве Хвостова) охарактеризовала молодого человека как «женатого на увесистом томе Байрона». Екатерина одно время была объектом привязанности Лермонтова, и ей он посвятил некоторые из своих стихотворений конца 1820-х годов, в том числе «Нищи». [17] К 1829 году Лермонтов написал несколько своих известных ранних стихотворений. В то время как «Кавказский пленник», выдавая сильное влияние Пушкина и заимствуя у последнего, «Корсар», «Преступник», «Олег», «Два брата», а также Первоначальная версия «Демона» представляла собой впечатляющее упражнение в романтизме . Лорд Байрон оставался основным источником вдохновения для Лермонтова, несмотря на попытки его наставников по литературе, в том числе Семена Раича , заведующего школьным литературным классом, отвлечь его от этого особого влияния. Небольшое стихотворение «Весна» («Весна»), опубликованное в 1830 году любительским журналом «Атенеум », стало его неофициальным издательским дебютом. [5] [15]
Наряду с поэтическими способностями у Лермонтова развилась склонность к ядовитому остроумию и жестокому, язвительному юмору. Его способность рисовать карикатуры могла сравниться только с его способностью пригвоздить кого-то меткой эпиграммой . В интернате Лермонтов показал себя исключительным учеником. Он преуспел на экзаменах 1828 года; он прочитал стихотворение Жуковского , исполнил скрипичный этюд и получил первую премию за литературное эссе. [5] В апреле 1830 года университетский пансион был преобразован в обычную гимназию , и Лермонтов, как и многие его однокурсники, тут же уволился. [7] [14]
В августе 1830 года Лермонтов поступил на филологический факультет Московского университета . [7] «Мелкая самонадеянность» (по выражению Скабичевского) помешала ему присоединиться к любому из трех радикальных студенческих кружков (руководимых соответственно Виссарионом Белинским , Николаем Станкевичем и Александром Герценом ). Вместо этого он скатился к аристократической клике, но даже эти сливки московской "золотой молодежи" ненавидели молодого человека за слишком отчужденность, но при этом отдавали ему должное за харизму. «Все видели, что Лермонтов несносен, груб и дерзок, и все же было что-то заманчивое в его твердой угрюмости», — признавался однокурсник Вистенгоф. [18]
Добросовестно посещая лекции, Лермонтов часто читал книгу в углу аудитории и никогда не принимал участия в студенческой жизни, делая исключения лишь для случаев, связанных с масштабными хулиганствами. Он принимал активное участие в печально известном Маловском скандале 1831 года (когда глумливая толпа выгнала непопулярного профессора из аудитории), но официального выговора не получил (в отличие от Герцена, оказавшегося в заключении). [5] [7] Через год его учебы в университете разыгрался последний трагический акт семейного разлада. Глубоко потрясенный отчуждением сына, Юрий Лермонтов навсегда покинул дом Арсеньевой, но вскоре умер от чахотки. [19] Смерть отца при таких обстоятельствах стала страшной потерей для Михаила и нашла отражение в его стихах «Прости меня, встретимся ли мы снова?» и «Ужасная судьба отца и сына». Некоторое время он серьезно подумывал о самоубийстве; что характерно, каждая из его ранних драм «Мужчины и лейденшафты» (1830) и «Странный человек » (1831) заканчивается тем, что главный герой убивает себя. [20] Все это время, судя по дневникам, Лермонтов сохранял живой интерес к европейской политике. Некоторые из его университетских стихотворений, такие как «Предсказание» (Пророчество), были сильно политизированы; Темой неоконченного «Повести без названия» (Романа без названия) стало начало народного восстания в России. Несколько других стихов, написанных в то время - «Парус» (Парус), «Ангел смерти» (Ангел смерти) и «Исмаил-бей» - позже стали считаться одними из лучших его стихов. [5]
На первом курсе Лермонтова экзамены не проводились: университет закрылся на несколько месяцев из-за вспышки холеры в Москве. На втором курсе у Лермонтова начались серьезные ссоры с несколькими профессорами. Мало задумываясь о своих шансах сдать экзамены, он решил уйти и 18 июня 1832 года получил аттестат двухлетнего обучения. [5] [7]
В середине 1832 года Лермонтов в сопровождении бабушки поехал в Петербург с целью поступить на второй курс Петербургского университета . Это оказалось невозможным, и, не желая повторять первый курс, он поступил в престижное училище кавалерийских юнкеров и прапорщиков гвардии под давлением своих родственников-мужчин, но к большому огорчению Арсеньевой. Сдав экзамены, 14 ноября 1832 года Лермонтов поступил на службу в лейб-гвардии Гусарский полк младшим офицером. [19] [21] Один из его сокурсников, Николай Мартынов , тот самый, чей смертельный выстрел убил поэта несколько лет спустя, в своих биографических «Записках» десятилетия спустя описывал его как «молодого человека, который был до сих пор впереди всех, как вне всякого сравнения», «настоящий взрослый человек, который читал, думал и многое понимал о человеческой природе». [15]
Блестящая армейская карьера, соблазнявшая молодых дворян того времени, оказалась для Лермонтова испытанием. Книги там были редкостью, а чтение не одобрялось. Лермонтову приходилось заниматься в основном физическими соревнованиями, одно из которых закончилось несчастным случаем во время верховой езды, в результате которого он сломал колено и стал хромать. [19] Научившись получать удовольствие от пьянящей смеси упражнений и дисциплины, распутства и пьянок, Лермонтов продолжал оттачивать ядовитое остроумие и жестокий юмор, которые часто приносили ему врагов. [21] «Время моих мечтаний прошло, время верить давно прошло; теперь я хочу материальных удовольствий, счастья, которого я могу коснуться, счастья, которое можно купить за золото, которое можно носить в кармане как табакерка; счастье, которое только мои чувства одурманивает, а душу мою оставляет в тишине и покое», — писал он в письме Марии Лопухиной от 4 августа 1833 года .
Скрывая от друзей (в том числе от родственников Алексея Столыпина и Николая Юрьева) свои литературные стремления, Лермонтов стал мастером создания скабрезных стихов («Праздник в Петергофе», «Уланша», «Больница»), которые печатались в школьном любительском издании. журнал «Школьная заря» («Заря школьных лет») под прозвищами «Граф Диарбекир» и «Степанов». Эти произведения принесли ему большую известность и, оглядываясь назад, причинили вред, поскольку, когда в июле 1835 года впервые было опубликовано его стихотворение «Хаджи-Абрек» (в « Библиотеке для чтения» , без согласия автора: Николай Юрьев взял экземпляр Осипу Сеньковскому и тот способствовал ее печати), многие отказывались воспринимать молодого автора всерьез. [5] [21]
По его окончании в ноябре 1834 года Лермонтов поступил на службу в лейб-гвардии Гусарский полк, стоявший под Петербургом в Царском Селе , где его соседом по квартире был его друг Святослав Раевский. Щедрая финансовая поддержка бабушки (у него были свои личные повара и кучеры) позволила Лермонтову окунуться в пьянящую великосветскую смесь салонных сплетен и бального блеска. [ нужна цитата ] «Яркий, язвительный и умный, блестяще умный, богатый и независимый, он стал душой высшего света и ведущим духом в увеселительных поездках и загулах», — вспоминала Евдокия Ростопчина . [22] «Необычайно, сколько юношеской энергии и драгоценного времени сумел потратить Лермонтов на развратные оргии и низменные занятия любовью, не повредив при этом серьезно своих физических и моральных сил», — удивлялся биограф Скабичевский. [22]
К этому времени Лермонтов научился вести двойную жизнь. По-прежнему скрывая свои увлечения, он проявлял живой интерес к русской истории и средневековому эпосу, что нашло отражение в « Песне о купце Калашникове» и «Бородино» , а также в серии популярных баллад . За то, что он позже назвал «четырьмя потерянными годами», он закончил «Демона», написал « Боярин Оршу » , «Жену тамбовского казначея» и «Маскарад », свою самую известную драму. Через Раевского он познакомился с Андреем Краевским , тогда редактором литературного приложения «Русского инвалида» , через пару лет ставшим редактором влиятельного журнала « Отечественные записки» . [5]
Смерть Пушкина, который, как все подозревали, стал жертвой интриги, всколыхнула русское высшее общество. Лермонтов, сам никогда не принадлежавший к пушкинскому кругу (есть противоречивые сведения о том, встречался ли он вообще со знаменитым поэтом), особенно возмущался симпатией петербургских дам к Дантесу , преступнику, которого он даже считал вызовом. на дуэль. [5]
Возмущенный и взволнованный молодой человек оказался на грани нервного срыва. Арсеньева послала за Арендт, и знаменитый врач, проведший с Пушкиным его последние часы, рассказал Лермонтову точные обстоятельства произошедшего. Стихотворение «Смерть поэта» , его заключительная часть, написанная экспромтом , в течение нескольких минут была разнесена Раевским и вызвала бурю негодования. Последние 16 строк его, прямо адресованные придворному придворному окружению, чуть ли не обвиняют могущественные «столпы» российского высшего общества в соучастии в смерти Пушкина. В стихотворении это общество изображалось как клика корыстных ядовитых негодяев, «сбившихся вокруг трона жадной толпой», «палачей, убивающих свободу, гений и славу», готовых понести апокалиптический суд Божий. [23]
Стихотворение принесло Лермонтову небывалую известность. Жуковский приветствовал «новый мощный талант»; народное мнение приветствовало его как «наследника Пушкина». Дантес, все еще находившийся под арестом, был настолько задет, что теперь сам был готов вызвать выскочку на дуэль. Александр фон Бенкендорф , дальний родственник Арсеньевой и руководитель-основатель царских жандармов и его тайной полиции, [19] был готов помочь ее внуку, но у него все еще не было другого выбора, кроме как сообщить об инциденте Николаю I , который, как оказалось, уже получил копию стихотворения (с подзаголовком «Призыв к революции» от анонимного отправителя). Власти арестовали Лермонтова, 21 января он оказался в Петропавловской крепости , а 25 февраля был сослан корнетом в Нижегородский драгунский полк на Кавказ. [7] [24] В ходе следствия Лермонтов в поступке, который он считал трусостью, обвинил своего друга Святослава Раевского, в результате чего последний понес более суровое наказание, чем Лермонтов: был сослан в Олонецкую губернию на два года в служить на скромной должности клерка. [5] [19] [23]
На Кавказе Лермонтов чувствовал себя вполне как дома. Суровые и суровые добродетели горных соплеменников, с которыми ему приходилось сражаться, а также пейзажи скал и самих гор были близки его сердцу. Местом его ссылки стала также земля, которую он любил в детстве. Привлеченный природой Кавказа и вдохновленный его фольклором, он изучал местные языки (например, кумыкский ), написал некоторые из своих самых великолепных стихов и много рисовал. [ нужна цитата ] «Людей хороших здесь много. В Тифлисе особенно люди очень честные... Горный воздух действует на меня как бальзам, вся хандра пошла к черту, сердце забилось, грудь вздымается», Лермонтов написал Раевскому. К концу года он прошёл всю Кавказскую линию от Кизлярского залива до Таманского полуострова и посетил центральную Грузию. [5]
Первая кавказская ссылка Лермонтова была недолгой: благодаря заступничеству генерала Бенкендорфа. Поэта перевели в Гродненский кавалерийский полк, базировавшийся в Нижнем Новгороде . Обратный путь его был долгим, и он старался оставаться там, где ему рады. В Шелкозаводской Лермонтов познакомился с А. А. Хастатовым (сыном сестры его бабушки), человеком, известным своей храбростью, рассказы которого впоследствии вошли в « Герой нашего времени» . В Пятигорске он имел беседы с поэтом и переводчиком Николаем Сатиным (членом кружка Герцена и Огарева ) и с некоторыми декабристами , в частности с поэтом Александром Одоевским (с которым, судя по «Памяти», 1839, он довольно сблизился ); в Ставрополе подружился с доктором Майером, послужившим прототипом доктора Вернера (человека, которого Печорин встречает в «городке С.»). В Тифлисе он сблизился с группой грузинских интеллектуалов во главе с Александром Чавчавадзе , отцом Нины Грибоедовой . [5]
Однако поведение молодого офицера не всех очаровало, и по крайней мере двое декабристов, Николай Лорер и Михаил Назимов, позже отзывались о нем весьма пренебрежительно. Назимов написал годы спустя:
Лермонтов часто бывал у нас и говорил о всяких вещах, личных, общественных и политических. Надо сказать, мы почти не понимали друг друга... Нас неприятно удивил хаотичность его взглядов, довольно расплывчатых. Он производил впечатление низкопробного реалиста, не желавшего давать волю своему воображению, что было странно, учитывая, как высоко парила на могучих крыльях его поэзия. Он высмеивал некоторые реформы правительства – те, о которых мы даже не могли мечтать в нашу бедную молодость. Некоторые эссе, пропагандирующие наиболее прогрессивные европейские идеи, которыми мы так восхищались, – ибо кто мог подумать, что такие вещи могут быть опубликованы в России? – оставил его холодным. Когда к нему обращались с прямым вопросом, он либо молчал, либо пытался отделаться каким-нибудь саркастическим замечанием. Чем больше мы его знали, тем труднее нам было воспринимать его всерьез. В нем теплилась искра оригинальной мысли, но он был еще очень молод. [25]
Дорога Лермонтова в Нижний заняла четыре месяца. Он посетил Елизаветград , затем остался в Москве и Санкт-Петербурге, чтобы развлечься на танцевальных вечеринках и насладиться своей огромной популярностью. «Высылка Лермонтова на Кавказ наделала много шума и превратила его в жертву, чем во многом подхлестнула его славу как поэта. Его кавказские стихи потреблялись жадно... По возвращении он был встречен с огромной теплотой в столицу и провозглашали наследником Пушкина», — писал поэт Андрей Муравьев . [5]
.jpg/1280px-%D0%94%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BA_%D0%9C.%D0%AE._%D0%9B%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%BE%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%B0_(%D0%B3.%D0%9F%D1%8F%D1%82%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%81%D0%BA).jpg)
Тепло принятый в домах Карамзина, Александры Смирновой , Одоевского и Ростопчиной, Лермонтов вступил в самый плодотворный период своей недолгой литературной карьеры. В 1837–1838 годах «Современник» опубликовал юмористические лирические стихи и два больших стихотворения: «Бородино» и «Тамбовская казначейша» («Казначейша из Тамбова»), последнее сильно вырезано цензурой. Письмо Василия Жуковского министру Сергею Уварову сделало возможным публикацию «Песни купца Калашникова» (Песни о купце Калашникове), исторической поэмы, которую автор первоначально отправил Краевскому в 1837 году с Кавказа, но ей помешали цензуры. Его наблюдения за аристократической средой, где светские дамы приветствовали его как знаменитость, послужили поводом для написания пьесы «Маскарад» (1835, впервые опубликовано в 1842 году). Его обреченная любовь к Варваре Лопухиной (род. Варвара Александровна Лопухина) зафиксирована в романе «Княжна Лиговская» (1836), оставшемся незаконченным. [7] В это время Лермонтов также принимал участие в сборе и сортировке документов Пушкина и неопубликованных стихотворений. [5]
В феврале 1838 года Лермонтов прибыл в Новгород , чтобы присоединиться к своему новому полку. [7] Однако менее чем через два месяца Арсеньева добилась его перевода в петербургский гусарский гвардейский полк. В этот момент в Петербурге Лермонтов приступил к работе над романом «Герой нашего времени» , который впоследствии принес ему признание как одного из отцов-основателей русской прозы. [5]
В январе 1839 года Андрей Краевский , возглавлявший теперь «Отечественные записки» , пригласил Лермонтова стать постоянным автором. Журнал опубликовал две части романа, «Бела» и «Фаталист», в номерах 2 и 4 соответственно, остальная часть вышла в печати в 1840 году и снискала автору широкую известность. [7] Частично автобиографическая история, пророчески описывающая дуэль, подобную той, в которой он в конечном итоге погибнет, состояла из пяти тесно связанных историй, вращающихся вокруг одного персонажа, разочарованного, скучающего и обреченного молодого дворянина. Позже его стали считать новаторской классикой русского психологического реализма. [5] [26]
.jpg/1280px-E.Musina-Pushkina_by_V.Gau_(1840,_GRM).jpg)
Мелкие удовольствия, предлагаемые высшим светом Санкт-Петербурга, начали утомлять Лермонтова, его плохой характер стал еще хуже. «Какой он экстравагантный человек. Похоже, он идет к неминуемой катастрофе. Наглый до крайности. Умирающий от скуки, досадующий от собственного легкомыслия, но не имеющий воли вырваться из этой обстановки. Странный человек». - написала Александра Смирнова , фрейлина и хозяйка модного петербургского салона . [15]
Популярность Лермонтова в салонах княгини Софьи Щербатовой и графини Эмилии Мусиной-Пушкиной вызывала немало неприязни среди мужчин, соперничавших за внимание этих двух самых популярных петербургских светских девушек того времени. [7] В начале 1840 года Лермонтов в присутствии Щербатовой оскорбил одного из этих людей, Эрнеста де Баранта, сына французского посла . Де Баранте бросил вызов. Дуэль произошла почти на том самом месте, где Пушкин получил смертельное ранение Черной речкой . Лермонтов получил легкие ранения, затем был арестован и заключен в тюрьму. Среди его посетителей в тюрьме был Виссарион Белинский , страстный поклонник поэзии Лермонтова, который, как и многие, продолжал испытывать проблемы с пониманием своей двойственной личности и нелепого, сложного характера. [5]
Благодаря покровительству командующего гвардией великого князя Михаила Павловича Лермонтов удостоился лишь мягкого наказания; Великий князь предпочел интерпретировать инцидент с де Барантом как подвиг «русского офицера, вышедшего защищать честь русской армии». После того как первоначальное требование царя о трехмесячном заключении было отменено, Лермонтов вернулся в ссылку на Кавказ, в Тенгинский пехотный полк. В доме Карамзина, где собирались прощаться его друзья, он штамповал импровизацию « Тучи небесные, вечные странники». Оно вошло в качестве последней записи в первый сборник стихов Лермонтова, изданный издательством «Илья Глазунов и компания» в октябре 1840 года, и стало одним из его самых любимых коротких стихотворений. [27]
В начале мая 1840 года Лермонтов покинул Петербург, но прибыл в Ставрополь лишь 10 июня, проведя целый месяц в Москве, посетив (среди других людей) Николая Гоголя , которому он прочитал свою тогда новую поэму «Мцыри» . По прибытии Лермонтов вновь вступил в армию в составе боевой части генерала Галафеева на левом фланге Кавказского фронта. Перед левым флангом стояла задача разоружения чеченских боевиков под предводительством имама Шамиля и защиты вновь образованного русского казачьего поселения между реками Кубань и Лаба . В начале июля полк вошел в Чечню и вступил в бой. Лермонтову (по официальному сообщению) «было поручено командовать войсковым казачьим отрядом, которому предстояло первым направиться на врага». Он стал чрезвычайно популярен среди своих людей, которых офицеры регулярной армии называли «международной бандой безрассудных головорезов». [7]
Среди офицеров у Лермонтова были свои поклонники и недоброжелатели. Генералы Павел Граббе и Аполлон Галафеев похвалили молодого человека за безрассудную храбрость. Однако, по словам барона Россилиона, «Лермонтов был неприятным и презрительным человеком, всегда стремившимся показаться особенным. Он хвастался своей храбростью – тем, чем нельзя было так гордиться на Кавказе, где храбрость была обычным делом. Он возглавлял банду грязных головорезов, которые, никогда не применяя огнестрельного оружия, атаковали чеченские аулы , вели партизанские войны и называли себя «армией Лермонтова». [7]
В июле 1840 года русская армия ввязалась в ожесточенный бой у Гехского леса. Там Лермонтов отличился в рукопашном бою в битве на реке Валерике (11 июля 1840 г.), легшей в основу его стихотворения «Валерик» . «Обязанность Лермонтова заключалась в том, чтобы возглавить наши передовые штурмовики и сообщить в штаб о наступлении, что само по себе было опасно, так как враг был повсюду вокруг, в лесу и в кустах. Но этот офицер, пренебрегая опасностью, прекрасно справился со своей задачей; он проявлял большое мужество и всегда был среди тех, кто первым прорывался в ряды врага», — сообщал генерал Галафеев генералу Граббе 8 октября 1840 года. [7] [27]
В начале 1841 года Арсеньева получила от министра обороны графа Клейнмихеля разрешение на посещение Лермонтовым Петербурга. «Три-четыре месяца, которые он провел в столице, были, я думаю, самым счастливым временем в его жизни. Принятый в полном восторге высшим светом, он каждое утро сочинял какой-нибудь красивый стих и спешил прочитать его нам вечером. эта теплая атмосфера, хорошее настроение снова пробудились в нем, он все время придумывал новые шутки и шалости, заставляя нас всех смеяться часами", - вспоминала Евдокия Ростопчина. [7]
К моменту выхода в свет « Героя нашего времени» и «Стихотворений М. Ю. Лермонтова» Лермонтов, по словам Скабичевского, начал серьезно относиться к своей поэтической миссии. В поисках досрочного выхода на пенсию, который позволил бы ему начать литературную карьеру, он строил планы создания собственного литературного журнала, который не следовал бы европейским тенденциям, в отличие от (по мнению Лермонтова) « Отечественных записок» . «Я многому научился у жителей Востока и горю желанием глубже погрузиться в глубину восточного мировоззрения, которая остается загадкой не только для нас, но и для самого восточного человека. Восток — это бездонный колодец откровений», — Лермонтов. — рассказывал Краевскому. [28]
Вскоре стало ясно, что на досрочный выход на пенсию надежды нет. Кроме того, несмотря на настойчивые требования генерала Граббе, имя Лермонтова было исключено из списка офицеров, имеющих право на награды. В феврале 1841 года инцидент на балу, устроенном графиней Александрой Воронцовой-Дашковой (когда Лермонтов невольно пренебрег двумя царскими дочерьми), вызвал беспокойство среди императорской семьи и в высших военных чинах. Выяснилось, что по приезде в феврале Лермонтов не явился к командиру, как требовалось, и отправился вместо этого на бал - тяжкое нарушение для человека, служащего под условием наказания. [19] В апреле граф Клейнмихель отдал ему приказ покинуть город в течение 24 часов и присоединиться к своему полку на Кавказе. Лермонтов подошел к провидице (той самой цыганке, которая предсказала смерть Пушкина «от руки белого человека») и спросил, наступит ли когда-нибудь время, когда ему позволят уйти в отставку. «Вы получите пенсию, но такую, после которой больше не будете просить», — ответила она, чем рассмешила Лермонтова от всей души. [7] [28]
После посещения Москвы (где он написал не менее восьми стихотворных обличений в адрес Бенкендорфа) 9 мая 1841 года Лермонтов прибыл в Ставрополь , представился генералу Граббе и попросил разрешения остаться в городе. Затем по прихоти он изменил курс, оказался в Пятигорске и отправил своим старшим письмо с извещением о своей болезни. Особая комиссия полка рекомендовала ему лечение в Минеральных Водах. Вместо этого он предпринял несколько недель веселья. «По утрам он писал, но чем больше он работал, тем больше он чувствовал потребность расслабиться по вечерам», — писал Скабичевский. «Я чувствую, что мне осталось очень мало от жизни», — признавался поэт своему другу А. Меринскому 8 июля, за неделю до смерти. [7]
В Пятигорске Лермонтов развлекался, питаясь своей репутацией социального неудачника, славой поэта, уступающей только Пушкину, и успехом « Героя нашего времени ». Между тем в тех же салонах его школьный друг-кадет Николай Мартынов , одетый как коренной черкес , носил длинную шашку, изображал манеры романтического героя, мало чем отличающегося от лермонтовского Грушницкого персонажа. Лермонтов беспощадно дразнил Мартынова до тех пор, пока последний не выдержал. 25 июля 1841 года Мартынов вызвал обидчика на дуэль. [19] Бой произошел через два дня у подножия горы Машук . Лермонтов якобы дал понять, что собирается выстрелить в воздух. Мартынов выстрелил первым и прицелился прямо в сердце, убив противника наповал. [7] 30 июля Лермонтова похоронили без воинских почестей, на церемонии присутствовали тысячи людей.
В январе 1842 года царь издал указ, разрешивший перевезти гроб в Тарханы, где Лермонтов был похоронен на родовом кладбище. После получения этой новости у его бабушки Елизаветы Арсеньевой случился небольшой инсульт. Она умерла в 1845 году. Многие стихи Лермонтова были обнаружены посмертно в его записных книжках. [29]
Михаил Лермонтов был романтиком, казалось, непрерывно борющимся с сильными страстями. О его личной жизни известно немного, хотя в стихах, посвященных близким, его душевная борьба, похоже, была преувеличена, а слухи о его реальных приключениях были недостоверны и порой ошибочны. [5]
Лермонтов впервые влюбился в 1825 году, находясь на Кавказе, объектом его желаний была девятилетняя девочка. Пять лет спустя он писал об этом с большой серьезностью, видя в этом раннем пробуждении романтических чувств признак своей исключительности. «Так рано, в десять лет! О, эта тайна, этот потерянный рай, он будет мучить мою душу до самой могилы. Иногда мне становится от этого смешно, и я готов смеяться над этой моей первой любовью, но чаще Я лучше заплачу», — написала 15-летняя девушка в дневнике. «Некоторые люди, как Байрон, думают, что ранняя любовь сродни душе, склонной к изящным искусствам, но я полагаю, что это признак души, в которой много музыки», — добавил молодой человек, для которого английский поэт был кумиром. [30]
В шестнадцать лет Лермонтов влюбился в Екатерину Сушкову (1812–1868), подругу своей двоюродной сестры Саши Верещагиной, к которой часто приезжал в село Средниково. Екатерина не восприняла всерьез своего жениха и в своих «Записках» описала его так:
У Сашеньки [Верещагиной] я часто встречал ее двоюродного брата, неуклюжего кривоногого мальчика лет 16-17, с покрасневшими, но умными и выразительными глазами, с курносым носом и едкой усмешкой... Все были называя его просто Мишелем, и я тоже, никогда не заботясь о его втором имени. Назначенный моим «мальчиком на побегушках», он носил мою шляпу, зонтик и перчатки, время от времени оставляя их... И Сашенька, и я, отдавая ему должное за ум, все же относились к нему как к младенцу, который его водил. безумный. Стараясь прослыть серьезным юношей, он декламировал Пушкина и Ламартина и никогда не расставался с огромным томом Байрона» .
Сушковой было посвящено несколько стихотворений Лермонтова 1830–1831 годов, в том числе «Нищий» и «Благодарю!, Зови надежду сновидением» (Спасибо! Назвать надежду мечтой...).
_Natalia_Fedorovna.jpg/1280px-Ivanova_(Obreskova)_Natalia_Fedorovna.jpg)
В 1830 году Лермонтов познакомился с Натальей Ивановой (1813–1875), дочерью московского драматурга Федора Иванова, и завязал с ней роман, но о нем мало что известно и почему он закончился. Судя по примерно тридцати стихотворениям, адресованным «НФИ», она выбрала человека постарше и побогаче, к большому огорчению молодого Лермонтова, воспринявшего это как «предательство». [7]
Еще во время учебы в университете 16-летний Лермонтов страстно влюбился в другую свою кузину, Варвару Лопухину (тоже шестнадцатилетнюю в то время). Говорили, что страсть была взаимной, но под давлением семьи Варвара вышла замуж. Николай Бахметьев, богатый 37-летний аристократ, Лермонтов был «поражен и убит горем» [5] .
Окончив петербургское юнкерское училище, Лермонтов предпринял разгульную жизнь бесшабашного молодого гусара, какой он себе и представлял. «Михаил, оказавшись самой душой высшего света, любил развлекаться тем, что доводил до ума молодых женщин, притворяясь в любви в течение нескольких дней, только для того, чтобы расстроить матчи», — писал его друг и сосед по квартире Алексей Столыпин. [15]
В декабре 1834 года Лермонтов встретил на балу в Петербурге свою давнюю возлюбленную Екатерину Сушкову и решил отомстить: сначала соблазнил, а через некоторое время бросил ее, предав истории огласке. Рассказывая об этом инциденте в письме двоюродной сестре Саше Верещагиной, он откровенно хвастался вновь обретенной репутацией « Дон Жуана », к которой он, видимо, так стремился. «Мне довелось слышать, как несколько жертв Лермонтова жаловались на его вероломство, и не удержалась от открытого смеха над комическими финалами, которые он придумывал для своих гнусных подвигов Казановы», — вспоминала явно сочувствующая Евдокия Ростопчина.
К 1840 году Лермонтову надоела собственная репутация бабника и жестокого сердцееда, охотящегося за жертвами на балах и вечеринках и оставляющего их опустошенными. Некоторые из историй были мифами, как, например, история французской писательницы Адель Оммэр де Хелл; широко разрекламированный в то время (и довольно подробно описанный Скабичевским), позже было доказано, что этого никогда не было.
Любовь Лермонтова к Лопухиной (Бахметьевой) оказалась единственным глубоким и стойким чувством в его жизни. Им вдохновлена его неоконченная драма «Княжна Лиговская», а также два персонажа « Героя нашего времени» — княжна Марья и Вера. [7] В своей биографии 1982 года Джон Гаррард писал: «Символическая связь между любовью и страданием — это, конечно, излюбленный романтический парадокс, но для Лермонтова это было гораздо больше, чем просто литературный прием. Ему не везло в любви, и он верил, что всегда будет таким». : судьба распорядилась так». [19]
При жизни Михаил Лермонтов опубликовал лишь один небольшой сборник стихов (1840). Три тома, сильно искалеченные цензурой, были опубликованы через год после его смерти в 1841 году. Однако его наследие — более 30 больших стихотворений и 600 второстепенных, роман и пять драм — было огромным для автора, чья литературная карьера длилась всего шесть лет. годы. [15]
Вдохновленный лордом Байроном, Лермонтов начал писать стихи в возрасте 13 лет. Его стихи конца 1820-х годов, такие как «Корсар», «Олег», «Два брата», а также «Наполеон» (1830), в некоторой степени заимствованы у Пушкина. но неизменно изображал байронического героя, изгоя и мстителя, твердо стоящего в стороне от мира. [5]
В начале 1830-х годов поэзия Лермонтова стала более интроспективной и интимной, даже дневниковой, с датами, часто служившими названиями. Но даже его любовную лирику, обращенную к Екатерине Сушковой или Наталье Ивановой, нельзя было считать автобиографической; движимый фантазиями, он имел дело с сильно гипертрофированными страстями, с главными героями, позирующими в центре Вселенной, непонятыми или игнорируемыми. [5] [15]
В 1831 году поэзия Лермонтова («Тростник», «Русалка», «Желание») стала становиться менее исповедальной, более балладной. Молодой автор, обнаружив вкус к сюжетам и структурам, сознательно пытался обуздать свои эмоциональные порывы и овладеть искусством повествования. Критик и историк литературы Д. С. Мирский считает «Ангела» (1831) первым из поистине великих стихотворений Лермонтова, называя его «пожалуй, лучшим романтическим стихом, когда-либо написанным на русском языке». По крайней мере, два других стихотворения того периода - «Парус» и «Гусар» - позже были признаны одними из его лучших. [4] [5]
В 1832 году Лермонтов впервые попробовал свои силы в прозе. Неоконченный роман «Вадим» , повествующий об истории крестьянского восстания 1773–1775 годов под руководством Емельяна Пугачева , был стилистически ошибочен и лишен идей. Тем не менее, лишенный романтического пафоса и показывающий хорошо проработанных персонажей и сцены из крестьянской жизни, он ознаменовал важный поворот для автора, которого теперь явно больше интересовали история и фольклор, чем его собственные мечты. [15]
Две ветви поэзии Лермонтова начала 1830-х годов — одна посвящена истории русского Средневековья, другая — Кавказу — не могли сильно различаться. Первые были суровыми и резкими, в них фигурировал мрачный, сдержанный герой («Последний сын свободы»), а сюжетная линия развивалась быстро. Последний, богатый этнографическими аспектами и богатый красочными образами, отличался яркими персонажами («Исмаил-бей», 1832). [4]
Даже будучи студентом-интернатом Московского университета, Лермонтов был социально сознательным молодым человеком. Его «Плач турка» (1829) выражал резкие антиправительственные настроения («Это место, где человек страдает от рабства и цепей; друг мой, это мое отечество»), стихотворение «15 июля 1830 года» приветствовало июльскую Революция , а «Последний сын свободы» был гимном (очевидно, идеализированным) Новгородской республике . Но Лермонтов, пламенный трибун, так и не стал политическим поэтом. Полные внутреннего смятения и гнева, его главные герои были буйными, но никогда не были рациональными и не продвигали какую-либо конкретную идеологию. [31]
Кадетское училище, казалось, заблокировало в Лермонтове все интересы, кроме одного — распутного разврата. Его порнографические (а иногда и садистские) кавалерийские стихи, циркулировавшие в рукописях, настолько испортили его последующую репутацию, что признание в знакомстве с поэзией Лермонтова было недопустимо ни для одной молодой женщины из высшего сословия на протяжении большей части XIX века. «Лермонтов штамповал для своих приятелей целые стихи в импровизационной манере, касаясь вещей, которые, видимо, были частью их барачной и лагерной жизни. Те стихи, которые я никогда не читал, ибо они не были предназначены для женщин, несут всю отметку блестящего, пламенного темперамента автора, о чем свидетельствуют люди, читавшие их", - призналась Евдокия Ростопчина. [32] Эти стихи были опубликованы лишь один раз, в 1936 году, в составе научного издания полного собрания сочинений Лермонтова под редакцией Ираклия Андроникова .
Этот скудный период принес несколько плодов: «Хаджи-Абрек» (1835), его первое опубликованное стихотворение, и « Сашка » 1836 года («любимый сын Дон Жуана», по словам Мирского), блестящая смесь романтизма, реализма и того, что можно назвать кадетским стихом. Последняя осталась незавершенной, как и светская повесть «Княжна Лиговская» (1836), на которую, по крайней мере в некоторой степени, повлияли « Петербургские рассказы» Гоголя , а персонажи и дилеммы были не так далеки от тех, которые легли в основу « Нашего героя». Время . [15] [19]
Арестованный, заключенный в тюрьму и отправленный на Кавказ в 1837 году, Лермонтов бросил «Княжну Лиговскую» и больше к ней не вернулся. Гораздо важнее для него был «Маскарад» ; написанная в 1835 году, она несколько раз перерабатывалась – автор отчаянно пытался ее опубликовать. Близкий к французской мелодраме и находящийся под влиянием Виктора Гюго и Александра Дюма (но также во многом обязанный Шекспиру , Грибоедову и Пушкину), «Маскарад» показал еще одного героя, желанием которого было «бросить перчатку» несимпатичному обществу, а затем устать от собственного. противоречивый характер, но был интересен главным образом реалистическими зарисовками великосветской жизни, к которой Лермонтов относился все более критично. [15]
Увлечение Лермонтова Байроном никогда не ослабевало. «Сделав английский пессимизм своей собственной маркой, он оказал ему мощную национальную услугу, создав тот особенный русский сплин, который всегда был в русской душе... Лишенная холодного скептицизма и ледяной иронии, поэзия Лермонтова полное, а не типично русское презрение к жизни и материальным ценностям. Эту смесь глубокой меланхолии, с одной стороны, и дикого стремления к свободе, с другой, можно было найти только в русских народных песнях", - писал биограф Скабичевский. [31]
В 1836–1838 годах у Лермонтова вновь пробудился интерес к истории и фольклору. Эклектика «Боярин Орша» (1836), изображающая пару противоречивых героев, движимых одним слепыми страстями, другим обязанностями и законами чести, соединила байроновскую традицию с элементами исторической драмы и народного эпоса. Амбициозная народная эпопея « Песня о купце Калашникове» (первоначально запрещенная, но опубликованная в 1837 году стараниями Василия Жуковского) отличалась неожиданной достоверностью. Лермонтов, не имеющий ни одного академического источника, на который можно было бы опереться, «вошел в область фольклора как настоящий мастер и всецело слился с его духом», по словам Белинского. [5] « Казачья колыбельная » Лермонтова «прошла весь круг: от первоначального фольклорного источника к литературе, от литературы к живому фольклору. ... На протяжении полутора веков люди исполняли эти литературные колыбельные в реальных убаюкивающих ситуациях [в России] ", - рассказал Валентин Головин. [33]
« Смерть поэта » (1837 г.), возможно, самая сильная политическая декларация своего времени (две последние строки: «и всей вашей черной крови не будет достаточно, чтобы искупить чистую кровь поэта», истолкованная некоторыми как прямое призыв к насилию), сделал Лермонтова не просто знаменитым, но почти почитаемым, как «истинного наследника Пушкина». Более интроспективной, но не менее революционной была его «Мысль» (1838), ответ на «Гражданина» Кондратия Рылеева (1824), проклинающую потерянное поколение «холопских рабов». [5]
В остальном короткие стихотворения Лермонтова варьируются от негодующе-патриотических пьес вроде «Отечества» до пантеистического прославления живой природы (например, «Один я выступил в дорогу...»). владение языком обычно больше нравится подросткам, чем взрослым. Более поздние стихотворения, такие как «Поэт» (1838), «Не верь себе» (1839) и «Так скучно, так грустно...» (1840), выражали скептицизм относительно смысла поэзии и самой жизни. С другой стороны, для Лермонтова конец 1830-х годов был переходным периодом; тяготевший больше к русским лесам и полям, чем к кавказским хребтам, он достиг моментов заоблачной торжественности и ясного видения неба и земли, слившихся воедино, в таких стихотворениях, как «Ветвь Палестины», «Молитва» и «Когда взъерошиваются желтоватые поля». ..» [5]
И его патриотические, и пантеистические стихи оказали огромное влияние на позднюю русскую литературу . Борис Пастернак , например, посвятил свой выдающийся поэтический сборник 1917 года памяти лермонтовского « Демона» . В этом длинном стихотворении (начатом еще в 1829 году и законченном примерно через десять лет) рассказывается история падшего ангела, признавшего свое поражение в момент победы над Тамарой, грузинской «девицей гор». Прочитанная цензурой как прославление плотских страстей «вечного духа атеизма», она долгие годы оставалась под запретом (и была впервые опубликована в 1856 году в Берлине), став, пожалуй, самым популярным неопубликованным русским стихотворением середины XIX века. 19 век. Даже Мирский, высмеивающий Демона как «наименее убедительного Сатану в истории мировой поэзии», называл его «оперным персонажем», идеально вписывающимся в концепцию пышной оперы Антона Рубинштейна (также запрещенной цензорами, считавшими ее кощунственной). ) пришлось признать, что в стихотворении было достаточно волшебства, чтобы вдохновить Михаила Врубеля на создание серии незабываемых образов. [5]
Еще одним стихотворением 1839 года, исследующим более глубокие причины метафизического недовольства автора обществом и самим собой, было « Новичок» , или «Мцыри» (по-грузински), душераздирающая история умирающего молодого монаха, который предпочел опасную свободу защищенному рабству. Демон демонстративно продолжает жить, Мцыри смиренно умирает, но оба они олицетворяют буйную позицию человеческого духа против мира, который пленяет его. Оба стихотворения прекрасно стилизованы и написаны прекрасными, сладкозвучными стихами, которые Белинский находил «опьяняющими». [15]
К концу 1830-х годов Лермонтову настолько стало противно собственное раннее увлечение романтизмом, что он высмеял его в « Жене тамбовского казначея» (1838), близкой родственнице пушкинского графа Нулина , исполненной в топающем рифме «Евгений Онегин» . Тем не менее, это его военная историческая эпопея 1812 года «Бородино» (1837), гимн к 25-летию победоносного русского духа, в котором простым языком рассказывается об усталом ветеране войны и Валерике (определенном Мирским как недостающее звено между «Медным всадником» и «Медным всадником»). и батальные сцены «Войны и мира »), которые рассматриваются критиками как две вершины лермонтовского реализма. Эта вновь обретенная ясность видения позволила ему наиболее впечатляюще с пушкинской лаконичной точностью передать романтическую тему в « Беглеце ». [15] Характерно, что если Пушкин (сюжет стихотворения которого «Тазит» здесь использован) видел в европейском влиянии здоровую альтернативу патриархальному укладу аборигенов Кавказа, то Лермонтов был склонен идеализировать проверенные веками обычаи местных общин, их моральный кодекс и воля бороться за свободу и независимость до победного конца. [34]
Лермонтов имел своеобразный метод распространения идей, образов и даже отрывков, пробуя их снова и снова на протяжении многих лет в разных местах, пока каждый не находил себе подходящее место – как если бы он мог «видеть» в своем воображении свои будущие произведения, но был « получая» их небольшими фрагментами. Даже в «Памяти А. И. Одоевского» (1839) центральный эпизод представляет собой, по сути, несколько переработанный отрывок, заимствованный у Сашки . [4]
«Герой нашего времени» (1840), набор из пяти слабо связанных друг с другом рассказов, разворачивающих драму двух конфликтующих персонажей, Печорина и Грушницкого, которые бок о бок движутся к трагическому финалу, словно движимые самой судьбой, оказался великим произведением Лермонтова. опус. Виссарион Белинский назвал его шедевром, но Владимир Набоков (переведший роман на английский язык) не был так уверен в языке: «Английский читатель должен знать, что стиль прозы Лермонтова на русском языке неэлегантен, сух и сер; - инструмент энергичного, невероятно одаренного, горько честного, но определенно неопытного молодого человека, его русский язык порой почти так же груб, как у Стендаля по-французски, его сравнения и метафоры совершенно банальны, его избитые эпитеты лишь искупают из-за того, что иногда их неправильно используют. Повторение слов в описательных предложениях раздражает пуриста", - написал он. [19] Д.С. Мирский думал иначе. «Совершенство стиля и манеры повествования Лермонтова могут оценить лишь те, кто действительно знает русский язык, кто тонко чувствует неуловимые оттенки слов и знает, что упущено, а также что вставлено. Проза Лермонтова — лучшая русская проза "Когда-либо написанное, если судить по меркам совершенства, а не по меркам богатства. Оно прозрачно, поскольку абсолютно адекватно контексту, не перекрывает его и не перекрывается им", - утверждал он.
В России «Герой нашего времени», похоже, никогда не терял своей актуальности: само название стало символической фразой, объясняющей дилеммы, преследующие интеллигенцию этой страны . И репутация Лермонтова как «наследника Пушкина» там редко подвергается сомнению. Однако его зарубежные биографы склонны видеть более сложную и противоречивую картину. По словам Льюиса Бэгби, «он вел такую дикую, романтическую жизнь, воплотил в себе столько байронических черт (индивидуализм, изоляция от высшего общества, социальный критик и неудачник), жил и умирал так яростно, что трудно не спутать эти проявления идентичности со своим подлинным «я»... Кем стал Лермонтов или кем он становился, неясно. Лермонтов, как и многие романтические герои, если их внимательно изучить, остается столь же открытым и незавершенным, сколь его личность кажется закрытой и фиксированной». [19]
Его именем названы город Лермонтов в России (получил статус муниципального в 1956 г.), круизный лайнер МС « Михаил Лермонтов» (спущен на воду в 1970 г.) и малая планета 2222 Лермонтов (открыта в 1977 г.) [35] .
Украинский писатель -националист Дмитрий Донцов назвал Лермонтова «по психике наименее московским » русским поэтом. [36]
Экипаж корабля «Союз ТМА-21» выбрал своим позывным «Тарханы» по имени поместья, где Лермонтов провел свое детство и где хранятся его останки. [37]
3 октября 2014 года памятник Лермонтову был открыт в шотландской деревне Эрлстон , место было выбрано в связи с предполагаемой связью происхождения Лермонтова с Томасом Рифматором . [38] Еще несколько лет назад эта связь была малоизвестна в Шотландии. [39]
Лермонтов был изображен во многих фильмах и сериалах. В азербайджанском фильме 2012 года «Посол утра», рассказывающем историю другого великого поэта Аббасгулу Бакиханова , Михаила Лермонтова сыграл Олег Амирбеков. [40] В 2014 году, в память о его 200-летии, в России вышел биографический документальный фильм о нем. [41] [42]
Перекладала м.
я.
с Лермонтовой, своей, своей психикой, наименьшим московским поэтом Росии (во всех подкреселах в своей школьной походке).
Двуязычные ссылки
Русскоязычные ссылки
