Therese of Lisieux OCD ( фр . Thérèse de Lisieux [teʁɛz də lizjø] ; урождённая Мари Франсуаза-Тереза Мартен ; 2 января 1873 — 30 сентября 1897), в религии Тереза Младенца Иисуса и Святого Лика ( Thérèse de l'Enfant Jésus et de la Sainte Face ), была французской босой кармелитой , широко почитаемой в наше время. Она широко известна на английском языке как Маленький Цветок Иисуса или просто Маленький Цветок , а на французском языке как la petite Thérèse («маленькая Тереза»). [2] [3]
Тереза была весьма влиятельным образцом святости для католиков и для других из-за простоты и практичности ее подхода к духовной жизни. Она является одной из самых популярных святых в истории церкви, [4] [5] хотя она была малоизвестна при жизни. [6] Папа Пий X назвал ее «величайшей святой современности». [7] [8]
Тереза рано почувствовала призвание к религиозной жизни и, преодолев различные препятствия, в 1888 году, в возрасте 15 лет, [9] она стала монахиней и присоединилась к двум своим старшим сестрам в уединенной общине кармелитов Лизьё , Нормандия (еще одна сестра, Селин, также позже присоединилась к ордену). После девяти лет в качестве монахини-кармелитки, выполняя различные обязанности, такие как ризничий и помощница послушницы , в свои последние восемнадцать месяцев в Кармеле она впала в ночь веры , в которую, как говорят, она чувствовала отсутствие Иисуса и терзалась сомнениями в существовании Бога. Тереза умерла в возрасте 24 лет от туберкулеза .
После своей смерти Тереза стала всемирно известной благодаря своим духовным мемуарам « История одной души », в которых объясняется ее теология «Малого пути». В результате ее огромной популярности и репутации святости она была быстро беатифицирована и канонизирована Папой Пием XI , который завершил процесс всего через 28 лет после ее смерти. В 1997 году Папа Иоанн Павел II объявил ее Учителем Церкви . Ее праздник в Общем римском календаре был 3 октября с 1927 года, пока в 1969 году он не был перенесен на 1 октября. [10] Она хорошо известна во всем мире, а базилика Лизьё является вторым по популярности местом паломничества во Франции после Лурда .
Тереза родилась на улице Сен-Блез в Алансоне , Франция, 2 января 1873 года и была дочерью Мари-Азелии Герен (обычно называемой Зели) и Луи Мартена , ювелира и часовщика. [11] Оба ее родителя были набожными католиками, которые в конечном итоге стали первой (и на сегодняшний день единственной) супружеской парой, канонизированной вместе Римско-католической церковью (папой Франциском в 2015 году).
Луи пытался стать каноником , желая поступить в хоспис Большого Сен-Бернара , но ему отказали, потому что он не знал латыни . Зели, обладавшая сильным, активным темпераментом, хотела служить больным и также подумывала о том, чтобы посвятить себя монашеской жизни , но настоятельница канонисс в Отель-Дьё в Алансоне наотрез отговорила ее. [12] Разочарованная, Зели вместо этого научилась кружевоплетению . Она преуспела в этом и открыла свой собственный бизнес на улице Сен-Блез в возрасте 22 лет. [13]
Луи и Зели встретились в начале 1858 года и поженились 13 июля того же года в базилике Нотр-Дам д'Алансон . Сначала они решили жить как брат и сестра в вечном воздержании , но когда духовник отговорил их от этого, они изменили свой образ жизни и родили девять детей. С 1867 по 1870 год они потеряли 3 младенцев и пятилетнюю Элен. Все пять их выживших дочерей стали монахинями. Помимо Терезы, они были:
«Мечтатель и задумчивый человек, идеалист и романтик, [отец] давал трогательные и наивные ласкательные имена [своим дочерям]: Мари была его «бриллиантом», Полина — его «благородной жемчужиной», Селин — «смелой». Но Тереза была его «маленькой королевой», которой принадлежали все сокровища». [14]
Вскоре после ее рождения в январе 1873 года перспективы выживания Терезы Мартин стали неопределенными. Из-за ее слабого состояния ее доверили кормилице , Розе Тайе, которая уже выкормила двоих детей Мартенов. [15] У Розы были свои дети, и она не могла жить с Мартенами, поэтому Терезу отправили жить к ней в леса бокаж в Семалле .
2 апреля 1874 года, когда ей было 15 месяцев, она вернулась в Алансон, где ее семья окружила ее любовью. «Я слышу, как ребенок зовет меня «мама!» , спускаясь по лестнице. На каждой ступеньке она зовет «мама! », и если я не отвечаю каждый раз, она остается там, не двигаясь ни вперед, ни назад». (Мадам Мартен Полине, 21 ноября 1875 года) Она получила образование в очень католической среде, включая посещение мессы в 5:30 утра, строгое соблюдение постов и молитву в ритме литургического года. Мартины также занимались благотворительностью, навещая больных и пожилых людей и приветствуя случайных бродяг за своим столом. Даже если она не была образцовой маленькой девочкой, которую позже изображали ее сестры, Тереза была очень восприимчива к этому образованию. Она играла в монахиню. Описанная как в целом счастливый ребенок, она также проявляла другие эмоции и часто плакала: «Селин играет с малышкой какими-то кирпичами […] Мне приходится поправлять бедную девочку, которая впадает в ужасные истерики, когда не может поступить по-своему. [16] Она катается по полу в отчаянии, думая, что все потеряно. Иногда она так подавлена, что почти задыхается. Она нервный ребенок, но она очень хорошая, очень умная и все помнит». [15] В 22 года Тереза, тогда кармелитка, призналась: «Я была далека от идеальной маленькой девочки». [17]
С 1865 года Зели жаловалась на боли в груди, а в декабре 1876 года врач сообщил ей о серьезности опухоли. В июне 1877 года она уехала в Лурд, надеясь на излечение, но чуда не произошло. 28 августа 1877 года Зели умерла в возрасте 45 лет. Ее похороны прошли в базилике Нотр-Дам д'Алансон. Терезе едва исполнилось четыре с половиной года. Она написала: «Каждая деталь болезни моей матери все еще со мной, особенно ее последние недели на земле». Она вспомнила сцену в спальне, где ее умирающая мать принимала последние причастия, в то время как Тереза стояла на коленях, а ее отец плакал. Она писала: «Когда умерла мама, мое счастливое расположение духа изменилось. Я была такой живой и открытой; теперь я стала застенчивой и сверхчувствительной, плакала, если кто-то смотрел на меня. Я была счастлива только тогда, когда никто не обращал на меня внимания... Только в непосредственной близости от моей собственной семьи, где все были удивительно добры, я могла быть более собой». [18] [19]
Через три месяца после смерти Зели Луи Мартен покинул Алансон, где он провел свою юность и брак, и переехал в Лизьё в департаменте Кальвадос в Нормандии , где брат Зели, фармацевт Изидор Герен, жил со своей женой и двумя дочерьми, Жанной и Мари. В последние месяцы жизни Зели отказалась от кружевного бизнеса. После ее смерти Луи продал его. Луи арендовал красивый, просторный загородный дом Les Buissonnets , расположенный в большом саду на склоне холма с видом на город. Оглядываясь назад, Тереза будет рассматривать переезд в Les Buissonnets как начало «второго периода моей жизни, самого мучительного из трех: он длится с четырех с половиной до четырнадцати лет, времени, когда я заново открыла свой детский характер и вступила в серьезную сторону жизни». [20] [ нужна страница ] В Лизьё Полин взяла на себя роль «мамы» Терезы. Она отнеслась к этой роли серьезно, и Тереза особенно сблизилась с ней и с Селин, сестрой, которая была ближе всего к ней по возрасту. [15]
Тереза обучалась дома до восьми с половиной лет, а затем поступила в школу, которую содержали монахини-бенедиктинки аббатства Нотр-Дам-дю-Пре в Лизьё. Тереза, которую хорошо и тщательно обучали Мари и Полин, оказалась лучшей в классе, за исключением письма и арифметики. Однако из-за ее юного возраста и высоких оценок ее запугивали. Больше всех ее запугивала четырнадцатилетняя девочка, которая плохо училась в школе. Тереза очень страдала из-за своей чувствительности и молча плакала. Кроме того, шумные игры на рекреации были ей не по вкусу. Она предпочитала рассказывать истории или присматривать за малышами в классе для младенцев. «Пять лет, которые я провела в школе, были самыми печальными в моей жизни, и если бы моя дорогая Селин не была со мной, я бы не смогла продержаться там и месяца, не заболев». Селин сообщает нам: «У нее появилась привычка прятаться, [21] она не хотела, чтобы за ней наблюдали, поскольку искренне считала себя неполноценной». [22]
В свободные дни она все больше привязывалась к Мари Герен, младшей из двух своих кузин в Лизьё. Две девочки играли в отшельниц , как когда-то играла великая Тереза со своим братом. И каждый вечер она погружалась в семейный круг. Однако напряжение двойной жизни и ежедневное самопокорение давили на Терезу. Ходить в школу становилось все труднее.
Когда ей было девять лет, в октябре 1882 года, ее сестра Полина поступила в монастырь кармелитов в Лизьё. Тереза была опустошена. Она понимала, что Полина заточена и что она никогда не вернется. «Я сказала в глубине своего сердца: Полина потеряна для меня!» [23] Она также хотела присоединиться к кармелитам, но ей сказали, что она слишком молода. Тем не менее, Тереза так впечатлила мать Мари Гонзаг, настоятельницу , что она написала Терезе, чтобы утешить ее, на рубеже 1882/83 годов, называя ее «моя маленькая дочь Тереза Младенца Иисуса». [24]
В это время Тереза часто болела. Она начала страдать от нервного тремора. Тремор начался однажды ночью после того, как ее дядя взял ее на прогулку и начал говорить о Зели. Предположив, что ей холодно, семья накрыла Терезу одеялами, но тремор продолжался. Она стиснула зубы и не могла говорить. Семья позвала доктора Нотту, который не смог поставить диагноз. [25] В 1882 году доктор Гейрал диагностировал, что Тереза «реагирует на эмоциональное расстройство невротическим приступом». [26]
Встревоженная, но уединившаяся, Полина начала писать письма Терезе и пыталась использовать различные стратегии, чтобы вмешаться. В конце концов Тереза пришла в себя после того, как повернулась, чтобы посмотреть на статую Девы Марии , установленную в комнате Марии, куда перенесли Терезу. [27] 13 мая 1883 года она сообщила, что видела, как Дева Мария улыбалась ей. [28] Она написала: «Наша Пресвятая Дева пришла ко мне, она улыбнулась мне. Как я счастлива». [29] Однако, когда Тереза рассказала монахиням-кармелиткам об этом видении по просьбе своей старшей сестры Марии, она обнаружила, что ее одолевают их вопросы, и она потеряла уверенность. Неуверенность в себе заставила ее начать сомневаться в том, что произошло. «Я думала, что солгала — я не могла смотреть на себя без чувства глубокого ужаса ». [30] «Долгое время после моего излечения я думала, что моя болезнь была преднамеренной, и это было настоящим мученичеством для моей души». [31] Ее беспокойство по этому поводу продолжалось до ноября 1887 года.
В октябре 1886 года ее старшая сестра Мари поступила в тот же монастырь кармелиток, что еще больше огорчило Терезу. Тереза была в гневе и проливала «горькие слезы», поскольку Мари не дождалась ее. [23]
Тереза также страдала от угрызений совести , состояния, которое испытывали и другие святые, такие как Альфонс Лигуори , также Учителя Церкви , и Игнатий Лойола , основатель иезуитов . Она писала: «Чтобы хорошо понять это мученичество, нужно было бы пройти через него, а для меня невозможно выразить то, что я пережила за полтора года». [32]
Сочельник 1886 года стал поворотным моментом в жизни Терезы; она назвала его своим «полным обращением». Годы спустя она заявила, что в ту ночь она преодолела давление, с которым столкнулась после смерти матери, и сказала, что «Бог сотворил маленькое чудо, чтобы я выросла в одно мгновение [...] В ту благословенную ночь [...] Иисус, который счел нужным сделать Себя ребенком из любви ко мне, счел нужным заставить меня выйти из пеленок и несовершенств детства». [33]
В ту ночь Луи Мартен и его дочери Леони, Селин и Тереза посетили полуночную мессу в соборе в Лизьё – «но в них осталось очень мало сердца. 1 декабря Леони, покрытая экземой и прячущая волосы под короткой мантильей , вернулась в Ле-Бюиссонне всего через семь недель режима кларисок в Алансоне», и ее сестры помогали ей преодолеть чувство неудачи и унижения. Вернувшись в Ле-Бюиссонне , как и каждый год, Тереза, «как это было принято у французских детей, оставила свои туфли на очаге, пустые, в ожидании подарков, не от Деда Мороза, а от Младенца Иисуса, который, как представлялось, путешествовал по воздуху, разнося игрушки и пирожные». [34] Глядя на туфли Терезы на камине, она услышала, как ее отец сказал: «Ну, к счастью, это будет последний год!» [35] Тереза начала плакать, и Селин посоветовала ей не спускаться вниз немедленно. Затем Тереза внезапно взяла себя в руки и вытерла слезы. Она сбежала вниз по лестнице, опустилась на колени у камина и развернула свои сюрпризы так же радостно, как и всегда. В ее рассказе, девять лет спустя, в 1895 году: «Работа, которую я не могла сделать за десять лет, была сделана Иисусом в одно мгновение, довольствуясь моей доброй волей, в которой никогда не было недостатка». [35] Она открыла для себя радость в самозабвении и добавила: «Я почувствовала, как в мою душу вошло милосердие и потребность забыть себя и угодить другим; с тех пор я счастлива!» [35] «С той ночи я ни разу не была побеждена ни в одном бою, а скорее шла от победы к победе, начав, так сказать, «бежать как великан»!» [a] [35]
По словам Иды Геррес, «Тереза мгновенно поняла, что с ней произошло, когда она одержала эту банальную маленькую победу над своей чувствительностью, которую она терпела так долго; [...] свобода обретается в решительном отвлечении взгляда от себя [...] и тот факт, что человек может отбросить себя от себя, снова показывает, что, будучи хорошим, победа — это чистая благодать, внезапный дар [...] Ее нельзя принудить, и все же ее может получить только терпеливо подготовленное сердце». [36] Биограф Кэтрин Харрисон : «В конце концов, в прошлом она пыталась контролировать себя, пыталась всем своим существом и терпела неудачу. Благодать, алхимия, мазохизм : через какую бы призму мы ни рассматривали ее порыв, ночь озарения Терезы представляла как свою силу, так и свою опасность. Она направит ее шаги между смертным и божественным, между жизнью и смертью, разрушением и апофеозом. Она приведет ее именно туда, куда она намеревалась пойти». [37]
Характер Терезы и ранние переживания, которые ее сформировали, стали предметом анализа, особенно в последние годы. [ по состоянию на? ] Католический автор Ида Геррес , чьи формальные исследования были сосредоточены на истории церкви и агиографии , написала психологический анализ характера Терезы. Некоторые авторы предполагают, что у Терезы был ярко выраженный невротический аспект личности на протяжении большей части ее жизни. [38] [39] [40] [41] Харрисон пришел к выводу, что «ее темперамент не был сформирован для компромисса или умеренности [...] жизнь, проведенная не в укрощении, а в направлении ее аппетита и ее воли, жизнь, возможно, сокращенная силой ее желания и амбиций». [34]
До того, как ей исполнилось четырнадцать, когда она начала переживать период спокойствия, Тереза начала читать «Подражание Христу» . Она читала « Подражание» сосредоточенно, как будто автор прослеживал каждое предложение для нее: «Царство Божие внутри вас… Обратись всем сердцем к Господу; и оставь этот несчастный мир: и душа твоя найдет покой». [42] Она постоянно носила книгу с собой и писала позже, что эта книга и части другой книги совсем другого характера, лекции аббата Шарля Арминжона о конце этого мира и тайнах грядущего мира , питали ее в этот критический период. [43] После этого она начала читать другие книги, в основном по истории и науке. [44]
В мае 1887 года Тереза подошла к своему 63-летнему отцу Луи, который восстанавливался после небольшого инсульта, когда он сидел в саду одним воскресным днем, и сказала ему, что она хочет отпраздновать годовщину «своего обращения», поступив в Кармель до Рождества. Луи и Тереза оба расплакались, но Луи встал, осторожно сорвал белый цветок и отдал ей, объяснив, с какой заботой Бог создал его и сохранил до того дня. Позже Тереза писала: «Слушая, я верила, что слышу свою собственную историю, настолько велико было сходство между тем, что Иисус сделал для маленького цветка, и маленькой Терезой». [35] Для Терезы цветок казался символом ее самой, «казалось, что ему суждено жить на другой почве, более плодородной, чем нежный мох, где он провел свои первые дни». [35] Тереза возобновила свои попытки присоединиться к Кармелу, но настоятель Кармеля не позволил этого из-за ее молодости.
.jpg/1280px-Pranzini_photo_anthropom%C3%A9trique_(cropped).jpg)
Летом французские газеты были заполнены историей Анри Пранзини , осужденного за жестокое убийство двух женщин и ребенка. Для возмущенной публики Пранзини олицетворял все, что угрожало достойному образу жизни во Франции. В июле и августе 1887 года Тереза усердно молилась об обращении Пранзини, чтобы его душа могла быть спасена, однако Пранзини не проявил никаких угрызений совести. В конце августа газеты сообщили, что как раз в тот момент, когда шею Пранзини поместили на гильотину, он схватил распятие и поцеловал его три раза. Тереза была в экстазе и верила, что ее молитвы спасли его. Она продолжала молиться за Пранзини после его смерти. [45]
В ноябре 1887 года Луи взял Селин и Терезу в епархиальное паломничество в Рим на священнический юбилей Папы Льва XIII . 20 ноября 1887 года во время общей аудиенции у Льва XIII Тереза, в свою очередь, подошла к Папе, преклонила колени и попросила его разрешить ей войти в Кармель. Папа сказал: «Ну, дитя мое, делай, что решат настоятели… Ты войдешь, если на то будет Воля Божья», и благословил ее. Она отказалась покинуть его ноги, и Дворянской гвардии пришлось вынести ее из комнаты. [47]
Поездка продолжилась: они посетили Помпеи , Неаполь , Ассизи , прежде чем вернуться через Пизу и Геную . Паломничество, длившееся почти месяц, было своевременным. Во время него она «узнала больше, чем за многие годы учебы». В первый и последний раз в жизни она покинула родную Нормандию. Примечательно, что она «знала священников только в исполнении их служения, была в их обществе, слышала их разговоры, не всегда назидательные, — и сама видела их недостатки». [48]
Она понимала, что должна молиться и отдать свою жизнь за таких грешников, как Пранзини. Но Кармель особенно молилась за священников, и это ее удивило, так как их души казались ей «чистыми, как кристалл». Месяц, проведенный со многими священниками, научил ее, что они «слабые и немощные люди». Позже она писала: «В тот месяц я встретила много святых священников, но я также обнаружила, что, несмотря на то, что они были выше ангелов своим высшим достоинством, они были тем не менее людьми и все еще подвержены человеческой слабости. Если за святых священников, «соль земли», как называет их Иисус в Евангелии, нужно молиться, что же говорить о тепловатых? Опять же, как говорит Иисус: «Если соль потеряет силу, чем сделаешь ее соленою?» Я поняла свое призвание в Италии». Впервые она также общалась с молодыми людьми. «В ее существовании без брата мужественность была представлена только ее отцом, ее дядей Гереном и различными священниками. Теперь у нее был ее первый и единственный опыт. Селин заявила на церемонии беатификации, что один из молодых людей в паломнической группе «возникла нежная привязанность к ней». Тереза призналась своей сестре: «Иисусу давно пора избавить меня от ядовитого дыхания мира […] Я чувствую, что мое сердце легко захватывается нежностью, и там, где падают другие, падаю и я. Мы не сильнее других». [49] Вскоре после этого епископ Байе разрешил настоятельнице принять Терезу. 9 апреля 1888 года она стала послушницей в Кармеле Лизьё.
Монастырь, в который вошла Тереза, был старым домом с давними традициями. В 1838 году две монахини из Кармеля в Пуатье были отправлены, чтобы основать монастырь Лизьё. Одна из них, мать Женевьева из Святой Терезы, была еще жива. Когда Тереза вошла во второе крыло, в котором находились кельи и комнаты для больных, в которых ей предстояло жить и умереть, и которое существовало всего десять лет, «то, что она обнаружила, было сообществом очень пожилых монахинь, некоторые из которых были странными и капризными, некоторые больными и обеспокоенными, некоторые равнодушными и самодовольными. Почти все сестры были выходцами из мелкой буржуазии и ремесленного класса. Настоятельница и послушница были из старого нормандского дворянства. Вероятно, только сестры Мартин представляли новый класс восходящей буржуазии». [50]
Орден кармелитов был реформирован в шестнадцатом веке Терезой Авильской , в основном посвященной личной и коллективной молитве. Монахини Лизьё следовали строгим уставам, которые допускали только один прием пищи в день в течение семи месяцев в году и мало свободного времени. Отапливалась только одна комната в здании. Времен тишины и уединения было много, но основательница также запланировала время для совместной работы и отдыха — строгость жизни не должна была мешать сестринским и радостным отношениям. Основанный в 1838 году, Кармель Лизьё в 1888 году насчитывала 26 монахинь из самых разных сословий и слоев общества. Большую часть жизни Терезы настоятельницей была мать Мари де Гонзаг, урожденная Мари-Адель-Розали Дэви де Вирвиль. Когда Тереза поступила в монастырь, Марии де Гонзаг было 54 года, она была женщиной с переменчивым настроением, ревнивой к своей власти, которую иногда использовали капризным образом; это имело эффект, определенную небрежность в соблюдении установленных правил. «В шестидесятые и семидесятые годы [девятнадцатого] века аристократка во плоти значила в мелкобуржуазном монастыре гораздо больше, чем мы можем себе представить в наши дни... настоятельницы назначали Мари де Гонзаг на самые высокие должности, как только заканчивалось ее послушничество ... в 1874 году началась длинная череда сроков в качестве настоятельницы». [51]
Время Терезы как послушницы началось с ее приема в Кармель в понедельник, 9 апреля 1888 года. [52] Она почувствовала покой после того, как в тот день причастилась, и позже написала: «Наконец-то мои желания осуществились, и я не могу описать глубокий сладкий покой, который наполнил мою душу. Этот покой оставался со мной в течение восьми с половиной лет моей жизни здесь и никогда не покидал меня даже среди самых больших испытаний». [53]
С самого детства Тереза мечтала о пустыне, в которую Бог когда-нибудь приведет ее. [23] Теперь она вошла в эту пустыню. Хотя теперь она воссоединилась с Мари и Полиной, с первого дня она начала бороться за победу и держаться на расстоянии от своих сестер. С самого начала Мари де Гонзаг, настоятельница, передала послушницу Терезу своей старшей сестре Мари, которая должна была научить ее следовать Литургии Часов . Позже она назначила Терезу помощницей Полины в трапезной. Когда ее кузина Мари Герен также вошла, она наняла ее и Терезу в качестве ризничих . [54]
Тереза строго придерживалась правила, запрещавшего все лишние разговоры во время работы. Она видела своих сестер вместе только в часы общего отдыха после еды. В такие моменты она садилась рядом с тем, кто оказывался рядом, или рядом с монахиней, которую она замечала подавленной, не обращая внимания на молчаливую, а иногда и выраженную чувствительность и даже ревность своих биологических сестер. «Мы должны извиниться перед остальными за то, что мы четверо под одной крышей», [55] — обычно замечала она. «Когда я умру, вы должны быть очень осторожны, чтобы не вести семейную жизнь друг с другом... Я приехала в Кармель не для того, чтобы быть со своими сестрами; напротив, я ясно видела, что их присутствие обойдется мне дорого, поскольку я была полна решимости не уступать природе». [55]
Хотя послушница-наставница, Мария Ангелов, нашла Терезу медлительной, молодая послушница хорошо приспособилась к новой среде. Она писала: «Иллюзии, Бог дал мне благодать не иметь ни одной, когда я вступала в Кармель. Я обнаружила, что религиозная жизнь была именно такой, какой я ее себе представляла, никакая жертва не удивила меня, и все же... мои первые шаги встретили больше шипов, чем роз!» [56]
Она выбрала духовного наставника, Альмира Пишона SJ . На их первой встрече 28 мая 1888 года она сделала общую исповедь, вспомнив все свои прошлые грехи. Она вышла из нее с глубоким облегчением. Священник, который сам страдал от угрызений совести , понял ее и успокоил. [57] Несколько месяцев спустя он уехал в Канаду, и Тереза могла просить его совета только в письме, и его ответы были редки. (4 июля 1897 года она призналась Полине: «Отец Пишон обращался со мной слишком как с ребенком; однако он также сделал мне добро, сказав, что я не совершила смертного греха». [58] Во время своего пребывания в качестве послушницы Терезе пришлось вытерпеть издевательства со стороны других сестер из-за отсутствия у нее способностей к рукоделию и ручному труду. Сестра Сент-Винсент де Поль, лучшая вышивальщица в общине, заставляла ее чувствовать себя неловко и даже называла ее «большой козой». Тереза была на самом деле самой высокой в семье — ее рост составлял 1,62 м (5 футов 4 дюйма).
Как и все монахини, Тереза столкнулась со взлетами и падениями, связанными с различиями в темпераменте, характере, проблемами чувствительности или немощами. Но самые большие страдания пришли извне Кармеля. 23 июня 1888 года Луи Мартен исчез из дома и был найден несколько дней спустя в почтовом отделении в Гавре . Этот инцидент ознаменовал начало упадка ее отца. Он умер 29 июля 1894 года.
Конец времени Терезы как послушницы наступил 10 января 1889 года, когда она приняла монашество. С этого времени она носила «грубый домотканый и коричневый скапуляр , белый плат и вуаль, кожаный пояс с четками , шерстяные «чулки», веревочные сандалии». [59] Здоровье ее отца временно стабилизировалось, и он смог присутствовать, хотя через двенадцать дней после ее церемонии ее отец перенес инсульт и был доставлен в частный санаторий, Bon Sauveur в Кане , где он оставался в течение трех лет, прежде чем вернуться в Лизьё в 1892 году. В этот период Тереза углубила чувство своего призвания: вести скрытую жизнь, молиться и отдавать свои страдания священникам, забывать себя, увеличивать сдержанные акты милосердия. Она писала: «Я особенно старалась практиковать малые добродетели, не имея возможности совершать большие добродетели […] В своих письмах этого периода послушничества Тереза снова и снова возвращалась к теме малости, называя себя песчинкой, образ, который она заимствовала у Полины… «Всегда меньше, легче, чтобы легче подниматься ветром любви». [60] Оставшаяся часть ее жизни будет определяться отступлением и вычитанием». [61]
Она впитала труды Иоанна Креста , духовное чтение, необычное в то время, особенно для такой молодой монахини. «О! какие прозрения я получила из трудов нашего святого отца, святого Иоанна Креста! Когда мне было семнадцать и восемнадцать лет, у меня не было другой духовной пищи…» Она чувствовала родство с этим классиком ордена кармелитов (хотя, кажется, ничто не привлекало ее к творчеству Терезы Авильской ), и с энтузиазмом читала его труды, «Восхождение на гору Кармель» , « Путь очищения » , «Духовную песнь» , « Живое пламя любви» . Отрывки из этих произведений вплетены во все, что она сама говорила и писала. [62] Страх Божий, который она находила у некоторых сестер, парализовал ее. «Моя природа такова, что страх заставляет меня отшатнуться, с ЛЮБОВЬЮ я не только иду вперед, я летаю». [63]
С новым именем, которое кармелитка получает при вступлении в орден, всегда есть эпитет — например, Тереза Иисуса, Елизавета Троицы , Анна Ангелов. Эпитет выделяет Тайну, которую она должна созерцать с особой преданностью. «Имена Терезы в религии — у нее их было два — должны быть взяты вместе, чтобы определить их религиозное значение». [64] Первое имя было обещано ей в девять лет матерью Марией де Гонзаг, именем Младенца Иисуса , и было дано ей при вступлении в монастырь. Само по себе почитание детства Иисуса было наследием кармелитов семнадцатого века — оно концентрировалось на ошеломляющем унижении божественного величия, принимая форму крайней слабости и беспомощности. Французская Оратория Иисуса и Пьер де Берюлль возобновили эту старую религиозную практику. Однако, когда она приняла вуаль, Тереза взяла второе имя Святого Лика . [65]
В течение ее послушничества созерцание Святого Лика, как говорят, питало ее внутреннюю жизнь. Это изображение, представляющее обезображенное лицо Иисуса во время Страстей. Она размышляла над некоторыми отрывками из пророка Исайи (глава 53). За шесть недель до своей смерти она заметила Полине: «Слова у Исайи: «нет здесь величия, нет величия, нет красоты, […] один презираемый, оставленный без всякого человеческого счета; как мы можем принимать во внимание его, человека столь презираемого ( Ис. 53:2–3) [66] — эти слова были основой всего моего поклонения Святому Лику. Я тоже хотела быть без миловидности и красоты, неизвестной всем созданиям». [67] Накануне своего пострижения она написала сестре Мари: «Завтра я буду невестой Иисуса, «чье лицо было сокрыто и которого никто не знал» — какой союз и какое будущее!». [68] Медитация также помогла ей понять унизительное положение ее отца.
Обычно послушничество, предшествующее обету, длилось год. Сестра Тереза надеялась принять окончательное решение 11 января 1890 года или позже, но, поскольку ее посчитали еще слишком молодой для окончательного решения, ее обет отложили. Она провела на восемь месяцев больше стандартного года в качестве необрученной послушницы. К концу 1889 года ее старый дом в миру, Les Buissonnets , был разобран, мебель разделена между Геренами и Кармелем. Только 8 сентября 1890 года, в возрасте 17 с половиной лет, она приняла обет. Отступление в ожидании ее «неотменяемых обещаний» характеризовалось «абсолютной сухостью», и накануне обета она поддалась панике. Она беспокоилась, что «то, чего она хочет, находится за пределами ее возможностей. Ее призвание было обманом». [69]
Успокоенная наставницей и матерью Марией де Гонзаг, на следующий день ее монашеское исповедание состоялось, «излияние мира затопило мою душу, «того мира, который превосходит всякое понимание» ( Фил. 4:7)». [70] У сердца она носила свою исповедь, написанную во время ее уединения. «Пусть создания будут ничем для меня, и пусть я буду ничем для них, но да будешь Ты, Иисус, всем! Пусть никто не будет занят мной, пусть на меня будут смотреть как на того, кого будут попирать ногами […] да будет во мне совершенна воля Твоя… Иисус, позволь мне спасти очень много душ; пусть ни одна душа не будет потеряна сегодня; пусть все души в чистилище будут спасены…» 24 сентября последовала публичная церемония, наполненная «печалью и горечью». «Тереза обнаружила себя достаточно молодой, достаточно одинокой, чтобы плакать об отсутствии епископа Угонена, отца Пишона, в Канаде; и ее собственного отца, все еще заключенного в приюте». [71] Но мать Мария де Гонзаг писала настоятельнице Тура: «Ангелообразному ребенку семнадцать с половиной лет, и у нее суждение тридцатилетней, религиозное совершенство старой, совершенной послушницы и самообладание; она — совершенная монахиня». [37]
Последующие годы были периодом созревания. Тереза молилась без сильных чувственных эмоций, она увеличила мелкие акты благотворительности и заботы о других, совершая небольшие услуги. Она молча принимала критику, даже несправедливую, и улыбалась сестрам, которые были ей неприятны. Она всегда молилась за священников, и в особенности за Гиацинта Луазона , священника, который был сульпицианцем и доминиканским послушником, затем кармелитом в течение десяти лет, но отошел от католической церкви в 1870 году. Два года спустя он женился на протестантской вдове, которую он привел в католичество много лет назад. После своего отлучения он продолжал путешествовать по Франции, читая лекции. В то время как церковные газеты называли Луазона «ренегатом», а Леон Блуа высмеивал его, Тереза молилась на протяжении всей своей религиозной жизни об обращении этого бывшего кармелита, которого она называла «нашим братом, сыном Пресвятой Девы». Она принесла свое последнее причастие 19 августа 1897 года за Луазона. [72]
Капеллан Кармелитов, отец Юф, много настаивал на страхе ада. Проповедники во время духовных ретритов в то время подчеркивали грех, страдания чистилища и адские страдания. Это не помогло. Тереза, которая в 1891 году пережила «великие внутренние испытания всех видов, даже иногда задаваясь вопросом, существуют ли небеса». Одна фраза, услышанная во время проповеди, заставила ее плакать: «Никто не знает, достойны ли они любви или ненависти». Однако на ретрите в октябре 1891 года проповедовал отец Алексис Пру, францисканец из Сен-Назера . «Он специализировался на больших толпах (он проповедовал на фабриках) и, казалось, не был тем человеком, который мог бы помочь кармелитам. Только одна из них нашла утешение в его словах, сестра Тереза Младенца Иисуса […] [его] проповедь об оставлении и милосердии расширила ее сердце». [73]
Это подтвердило ее собственные интуиции. Она писала: «Моя душа была как книга, которую священник читал лучше, чем я. Он пустил меня на всех парусах по волнам доверия и любви, которые так привлекали меня, но на которые я не осмеливался ступить. Он сказал мне, что мои недостатки не оскорбляют Бога». Ее духовная жизнь все больше и больше черпала из Евангелий, которые она всегда носила с собой. Набожность ее времени больше подпитывалась комментариями, но Тереза попросила Селин связать Евангелия и Послания Святого Павла в один небольшой том, который она могла бы носить в своем сердце. Она сказала: «Но именно Евангелия поддерживают меня во время моих часов молитвы, потому что в них я нахожу то, что необходимо для моей бедной маленькой души. Я постоянно открываю в них новый свет, скрытые и таинственные значения». [74] [75]
Со временем Тереза поняла, что ее не привлекают возвышенные высоты «великих душ». Она искала непосредственно слова Иисуса, которое проливал свет на ее молитвы и на ее повседневную жизнь. Отступление Терезы в октябре 1892 года указывало на «нисходящий» путь для нее. Если ее спрашивали, где она живет, она останавливалась и цитировала: «У лисиц есть норы, у птиц небесных — гнезда, а мне негде преклонить голову» ( Матфея 8:20). Она написала Селин (письмо от 19 октября 1892 года): «Иисус вознес нас над всеми хрупкими вещами этого мира, образ которых преходит. Подобно Закхею , мы взобрались на дерево, чтобы увидеть Иисуса, а теперь послушаем, что он нам говорит. Поспеши спуститься, сегодня я должна остановиться в твоем доме. Ну что, Иисус велит нам спуститься?» «Вопрос здесь внутренний», — уточняет она в своем письме, чтобы Селин не подумала, что она имеет в виду отказ от пищи или крова. «Тереза знала, что ее добродетели, даже ее любовь, были испорчены, испорчены собой, зеркало слишком затуманенное, чтобы отражать божественное». Она продолжала искать средства, «более эффективно лишать себя себя». [76] «Без сомнения, [наши сердца] уже пусты от тварей, но, увы, я чувствую, что мое не совсем пусто от меня, и именно по этой причине Иисус велит мне спуститься». [77]
20 февраля 1893 года Полина была избрана настоятельницей Кармеля и стала «матерью Агнес». Она назначила бывшую настоятельницу наставницей послушниц и сделала Терезу своей помощницей. Работа по руководству послушницами легла в первую очередь на Терезу.
В течение следующих нескольких лет она проявила талант к разъяснению доктрины тем, кто не получил такого образования, как она. Калейдоскоп, три зеркала которого превращают клочки цветной бумаги в прекрасные узоры, стал вдохновенной иллюстрацией Святой Троицы . «Пока наши действия, даже самые незначительные, не отпадают от фокуса Божественной Любви, Святая Троица, символизируемая тремя зеркалами, позволяет им отражать прекрасную красоту. Иисус, который смотрит на нас через маленькую линзу, то есть через Себя, всегда видит красоту во всем, что мы делаем. Но если бы мы покинули фокус невыразимой любви, что бы Он увидел? Куски соломы […] грязные, бесполезные действия». [78] «Другим заветным образом был недавно изобретенный лифт, средство передвижения, которое Тереза использовала много раз, чтобы описать Божью благодать, силу, которая поднимает нас на высоты, которых мы не можем достичь самостоятельно». [79] [80] Марта Иисуса, послушница, которая провела свое детство в ряде приютов для сирот и которую все описывали как эмоционально неуравновешенную, с буйным нравом, дала свидетельские показания во время процесса беатификации о «необычной преданности и присутствии» ее молодой учительницы. «Тереза намеренно «искала компанию тех монахинь, чьи темпераменты ей было труднее всего переносить». Какая заслуга была в том, чтобы проявлять милосердие к людям, которых любишь от природы? Тереза старалась изо всех сил проводить время с людьми, которых она находила отталкивающими, и, следовательно, любить их. Это было эффективным средством достижения внутренней нищеты, способом убрать место, где можно было бы преклонить голову». [79]
В сентябре 1893 года Тереза, временно принявшая постриг в течение стандартных трех лет, попросила не повышать ее в должности, а продолжать быть послушницей на неопределенный срок. Как послушница, она всегда должна была спрашивать разрешения у других сестер с вечными обетами. Она никогда не будет избрана на какую-либо важную должность. Оставаясь в тесном контакте с другими послушницами, она могла продолжать заботиться о своих духовных подопечных. В 1841 году Жюль Мишле посвятил большую часть пятого тома своей «Истории Франции» благоприятному представлению эпоса о Жанне д'Арк . Феликс Дюпанлу неустанно трудился над прославлением Жанны, которая 8 мая 1429 года освободила Орлеан , город, епископом которого он стал в 1849 году. Тереза написала, среди прочего, две пьесы в честь своей детской героини: первую об ответе Жанны на небесные голоса, призывающие ее на битву, вторую — о ее последовавшем мученичестве . [81]
1894 год принес общенациональное празднование Жанны д'Арк. 27 января Лев XIII санкционировал введение ее дела о беатификации, объявив Жанну, пастушку из Лотарингии, почтенной . Тереза использовала историю Жанны д'Арк Анри-Александра Валлона — книгу, которую ее дядя Исидор подарил Кармелю, — чтобы помочь ей написать две пьесы, «благочестивые развлечения», «небольшие театральные пьесы, исполняемые несколькими монахинями для остальной части общины по случаю определенных праздничных дней». Первая из них, «Миссия Жанны д'Арк» , была представлена в Кармеле 21 января 1894 года, а вторая, « Жанна д'Арк выполняет свою миссию» , ровно через год, 21 января 1895 года. По оценке одного из ее биографов, Иды Геррес, они «едва ли являются завуалированными автопортретами». [82] 29 июля 1894 года Луи Мартен умер.
Тереза поступила в Кармель в Лизьё с решимостью стать святой. Однако к концу 1894 года шесть лет в качестве кармелитки заставили её осознать, насколько маленькой и незначительной она себя чувствовала. Она увидела ограниченность всех своих усилий. Она оставалась маленькой и очень далекой от неизменной любви, которую она хотела бы практиковать. Говорят, что тогда она поняла, что именно из незначительности ей нужно научиться просить Бога о помощи. Вместе со своей камерой Селин привезла с собой записные книжки, отрывки из Ветхого Завета , которых у Терезы не было в Кармеле. (Лувенская Библия, перевод, одобренный для французских католиков, не включала Ветхий Завет.) В записных книжках Тереза нашла отрывок из Притчей , который поразил её с особой силой: «Кто мал, пусть приходит ко Мне» (Притчи 9:4). [83]
Ее поразил другой отрывок из Книги пророка Исайи : «тебя будут носить на груди, и на коленях ласкать тебя. Как ласкает мать, так утешу Я тебя». (Исайя 66:12–13) [84] Она пришла к выводу, что Иисус вознесет ее на вершину святости. Малость Терезы, ее ограничения стали, таким образом, основанием для радости, а не для уныния. Только в Рукописи С ее автобиографии она дала этому открытию название «маленький путь», « petite voie ». [85]
Я буду искать способ попасть на Небеса небольшим путем – очень коротким и очень прямым путем, который будет совершенно новым. Мы живем в век изобретений; в наши дни богатым не нужно беспокоиться о том, чтобы подниматься по лестнице, вместо этого у них есть лифты . Ну, я имею в виду попытаться найти лифт, с помощью которого я смогу подняться к Богу, ибо я слишком мал, чтобы подняться по крутой лестнице совершенства... Твои Руки, о Иисус, являются лифтом, который должен поднять меня даже на Небеса. Чтобы попасть туда, мне не нужно расти. Напротив, я должен оставаться маленьким, я должен стать еще меньше [86]
В своем стремлении к святости и для того, чтобы достичь святости и выразить свою любовь к Богу, она считала, что не обязательно совершать героические поступки или великие дела. [87] Она писала: «Любовь доказывает себя делами, так как же мне проявить свою любовь? Великие дела мне запрещены. Единственный способ доказать свою любовь — это разбрасывать цветы, и эти цветы — каждая маленькая жертва, каждый взгляд и слово, и совершение малейших действий ради любви». [88]
«Малый путь» Терезы является основой ее духовности. [89] В Католической церкви путь Терезы был известен некоторое время как «малый путь духовного детства», [9] [87] [90] [91] [92] но Тереза на самом деле написала «малый путь» только три раза, [85] и она никогда не писала фразу «духовное детство». Это ее сестра Полина после смерти Терезы приняла фразу «малый путь духовного детства» для интерпретации пути Терезы. [93] В мае 1897 года Тереза написала отцу Адольфу Руллану: «... мой путь — это полностью путь доверия и любви...» [94] и:
Иногда, когда я читаю некоторые духовные трактаты, в которых совершенство показано через тысячу препятствий, окруженное множеством иллюзий, мой бедный ум очень быстро устает, я закрываю ученую книгу, которая ломает мне голову и иссушает мое сердце, и беру Священное Писание. Так что все кажется мне светлым, одно слово открывает моей душе бесконечные горизонты, совершенство кажется мне легким, я вижу, что достаточно признать свое ничтожество и отдаться, как ребенок, в объятия Доброго Господа. Оставляя великим душам, великим умам прекрасные книги, которые я не могу понять, не говоря уже о том, чтобы применить на практике, я радуюсь тому, что я маленький, поскольку только дети и те, кто выглядит как они, будут допущены на небесный пир. [94]
В конце второй пьесы, которую Тереза написала о Жанне д'Арк , ее костюм едва не загорелся. Спиртовые печи, которые использовались для изображения костра в Руане, подожгли экран, за которым стояла Тереза. Тереза не дрогнула, но этот инцидент оставил на ней след. Тема огня приобретет все большее значение в ее произведениях. [95] 9 июня 1895 года во время мессы в честь праздника Святой Троицы Терезу внезапно осенило, что она должна принести себя в жертву милосердной любви. В это время некоторые монахини принесли себя в жертву Божьему правосудию. В своей келье она составила «Акт приношения» за себя и за Селин, а 11 июня они вдвоем преклонили колени перед чудотворной Девой, и Тереза прочитала документ, который она написала и подписала. «Вечером этой жизни я предстану перед Тобой с пустыми руками, ибо я не прошу Тебя, Господь, считать мои дела». [96]
По словам биографа Иды Геррес, документ отражал счастье, которое она чувствовала, когда отец Алексис Пру, францисканский проповедник, заверил ее, что ее недостатки не причиняют Богу печали. В Жертвоприношении она написала: «Если из-за слабости я случайно упаду, пусть взгляд Твоих Очей тотчас очистит мою душу и поглотит все мои несовершенства – как огонь преобразует все вещи в себя». [97]
В августе 1895 года к четырем сестрам Мартин присоединилась в монастыре их кузина Мари Герен, которая стала сестрой Марией Евхаристии. Леони, после нескольких попыток, стала сестрой Франсуазой-Терезой, монахиней в Ордене Посещения Святой Марии в Кане, где она умерла в 1941 году. [74]
В 14 лет Тереза поняла, что ее призвание — молиться за священников, быть «апостолом апостолов». В сентябре 1890 года на каноническом экзамене перед принятием монашеских обетов ее спросили, почему она пришла в Кармель. Она ответила: «Я пришла спасать души, и особенно молиться за священников». Всю свою жизнь она горячо молилась за священников, переписывалась и молилась за молодого священника Адольфа Руллана и молодого семинариста Мориса Бельера. Она написала своей сестре: «Наша миссия как кармелитов — формировать евангельских работников, которые спасут тысячи душ, матерями которых мы будем». [52]
В октябре 1895 года молодой семинарист и иподиакон Белых Отцов Морис Бельер попросил у Кармель Лизьё монахиню, которая поддерживала бы — молитвами и жертвами — его миссионерскую работу и души, которые в будущем должны были быть ему доверены. [98] Мать Агнес назначила Терезу. Она никогда не встречалась с Бельером, но они обменялись десятью письмами.
Год спустя Адольф Руллан (1870–1934) из Парижского общества иностранных миссий попросил о той же службе Кармель из Лизьё, прежде чем отправиться на миссионерское поле в Сычуани , Западный Китай. [99] Терезе снова были поручены обязанности «духовной сестры». «Совершенно ясно, что Тереза, несмотря на все ее почтение к священническому служению, в обоих случаях чувствовала себя учителем и дарителем. Именно она утешает и предостерегает, поощряет и хвалит, отвечает на вопросы, предлагает подтверждение и наставляет священников в значении ее маленького пути». [100]
Последние годы Терезы были отмечены неуклонным упадком, который она переносила решительно и без жалоб. Туберкулез был ключевым элементом последних страданий Терезы, но она видела в этом часть своего духовного пути. После соблюдения строгого поста в 1896 году она легла спать накануне Страстной пятницы и испытала радостное ощущение. Она писала: «О! как же сладостны эти воспоминания! […] Я едва успела положить голову на подушку, как почувствовала, как что-то вроде журчащего потока поднимается к моим губам. Я не знала, что это было». На следующее утро ее носовой платок пропитался кровью, и она поняла свою судьбу. Кашель с кровью означал туберкулез, а туберкулез означал смерть. Она писала: «Я сразу же подумала о радостной вещи, которую мне предстояло узнать, поэтому я подошла к окну. Я смогла увидеть, что не ошиблась. Ах! моя душа была наполнена великим утешением; я была внутренне убеждена, что Иисус в годовщину Своей смерти хотел, чтобы я услышала Его первый призыв!» [101]
Тереза переписывалась с миссией кармелитов в тогдашнем Французском Индокитае и была приглашена присоединиться к ним, но из-за своей болезни не могла путешествовать. Туберкулез медленно пожирал ее плоть. Когда она была близка к смерти, «ее физические страдания продолжали усиливаться, так что даже сам врач был вынужден воскликнуть: «Ах! Если бы вы только знали, как страдает эта молодая монахиня!» [102] В последние часы жизни Тереза сказала: «Я никогда бы не поверила, что можно так сильно страдать, никогда, никогда!» [103] В июле 1897 года она совершила последний переезд в монастырский лазарет. 19 августа 1897 года она приняла свое последнее причастие. Она умерла 30 сентября 1897 года в возрасте 24 лет. Сообщается, что на смертном одре она сказала: «Я достигла точки, когда больше не могу страдать, потому что все страдания сладки для меня». Ее последними словами были: «Боже мой, я люблю тебя!» [104]
Тереза была похоронена 4 октября 1897 года на участке кармелитов на муниципальном кладбище в Лизьё, где были похоронены её родители. Её тело было эксгумировано в сентябре 1910 года, а останки помещены в свинцовый гроб и перенесены в другую гробницу. [105] Однако в марте 1923 года, прежде чем она была причислена к лику блаженных, её тело было возвращено в Кармель в Лизьё, где оно и остаётся. Фигура Терезы в стеклянном гробу — это не её настоящее тело, а статуя- гизан , созданная по рисункам и фотографиям Селин после смерти Терезы. Она содержит её грудную клетку и другие останки её тела.
Тереза из Лизьё — одна из самых популярных святых Римско-католической церкви со времен апостолов. Она доступна, отчасти из-за своей исторической близости. Барбара Стюарт, пишущая для The New York Times , однажды назвала Терезу «Эмили Дикинсон римско-католической святости». [106]
Как Учитель Церкви , она является предметом множества теологических комментариев и исследований, и как молодая женщина, чье послание коснулось жизней миллионов, она остается в центре внимания многих людей. [107] Она была весьма влиятельным образцом святости для католиков в первой половине двадцатого века из-за простоты и практичности ее подхода к духовной жизни. [108]
Тереза была предана евхаристическому поклонению и 26 февраля 1895 года, незадолго до своей смерти, написала по памяти и без черновика свой поэтический шедевр « Жить любовью» , который она сочинила во время евхаристического поклонения. При жизни поэма была отправлена в различные религиозные общины и была включена в тетрадь ее стихов. [109] [110]
Тереза вела скрытую жизнь и «хотела быть неизвестной», однако стала популярной после своей смерти благодаря своей духовной автобиографии. Она также оставила письма, поэмы, религиозные пьесы, молитвы, а ее последние разговоры были записаны ее сестрами. Картины и фотографии — в основном работы ее сестры Селин — еще больше способствовали ее известности.
Тереза сказала на смертном одре: «Я люблю только простоту. Я испытываю ужас перед притворством», и она выступила против некоторых утверждений, сделанных относительно житий святых, написанных в ее время: «Мы не должны говорить невероятных вещей или вещей, которых мы не знаем. Мы должны видеть их реальные, а не воображаемые жизни». [111] Глубина ее духовности, о которой она сказала: «мой путь — это вся уверенность и любовь», вдохновляет многих верующих и по сей день. Перед лицом своей ничтожности она доверила Богу свою святость. Она хотела попасть на небеса совершенно новым маленьким путем. «Я хотела найти лифт, который поднимет меня к Иисусу». Лифт, писала она, будет руками Иисуса, поднимающими ее во всей ее ничтожности. [112]
Сегодня Тереза наиболее известна своими духовными мемуарами Histoire d'une âme ( История одной души ). Это сборник из трех отдельных рукописей. Первая, написанная в 1895 году, представляет собой мемуары о ее детстве, написанные под послушанием настоятельницы, матери Агнессы Иисуса, ее старшей сестры Полины. Мать Агнесса отдала приказ, будучи подсказана своей старшей сестрой, сестрой Марией Святого Сердца. [113]
Второе письмо представляет собой трехстраничное письмо, написанное в сентябре 1896 года по просьбе ее старшей сестры Мари, которая, зная о серьезности болезни Терезы, попросила ее изложить свое «маленькое учение». [74] В июне 1897 года мать Агнес попросила мать Марию де Гонзаг, которая сменила ее на посту настоятельницы, разрешить Терезе написать еще одни мемуары с более подробными подробностями ее религиозной жизни (якобы в качестве помощи в последующем составлении ожидаемого некролога). [114]
Находясь на смертном одре, Тереза сделала ряд ссылок на будущую привлекательность книги и пользу для душ. Она уполномочила Полин вносить любые изменения, которые она сочтет необходимыми. Она была сильно отредактирована Полин (матерью Агнес), которая внесла более семи тысяч правок в рукопись Терезы и представила ее как биографию своей сестры. Помимо соображений стиля, мать Мария де Гонзаг приказала Полин изменить первые два раздела рукописи, чтобы они выглядели так, как будто они также были адресованы матери Мари. [74] Книга была разослана как обычный «циркуляр», сообщающий другим кармелянкам о смерти монахини и просящий их молитв. Однако она получила гораздо более широкое распространение, поскольку копии выдавались и передавались.
С 1973 года два столетних издания оригинальных нередактированных рукописей Терезы, включая «Историю души» , ее письма, поэмы, [115] молитвы и пьесы, которые она написала для монастырских рекреаций, были опубликованы на французском языке. ICS Publications выпустила полное критическое издание ее произведений: «История души» , «Последние разговоры» , а два тома ее писем были переведены Джоном Кларком, OCD; «Поэзия святой Терезы» Дональдом Кинни, OCD; «Молитвы святой Терезы» Алетией Кейн, OCD; и «Религиозные пьесы святой Терезы из Лизьё» Дэвидом Дуайером и Сьюзан Конрой.
Почитание Святого Лика Иисуса было распространено другой монахиней-кармелиткой, сестрой Марией из ордена Святого Петра в Туре , Франция, в 1844 году. Затем Лео Дюпон , также известный как Апостол Святого Лика , который основал Архибратство Святого Лика в Туре в 1851 году. [116] [117] Тереза присоединилась к этому братству 26 апреля 1885 года. [118] Ее родители, Луи и Зели Мартин , также молились в часовне Святого Лика , первоначально основанной Дюпоном в Туре. [119] Это почитание Святого Лика Иисуса было основано на изображениях Плата Вероники , как пропагандировал Дюпон, а не Туринской плащаницы , изображение которой впервые появилось на фотонегативе в 1898 году.
10 января 1889 года ей дали монашеское одеяние и имя Тереза Младенца Иисуса. 8 сентября 1890 года Тереза принесла обеты. Церемония «принятия покрывала» последовала 24-го числа, когда она добавила к своему религиозному имени Святого Лика , атрибут, который должен был стать все более важным в развитии и характере ее внутренней жизни. [120] В своей «Школе Терезы из Лизье: хозяйка духовной жизни» епископ Ги Гоше подчеркивает, что Тереза считала поклонение Младенцу Иисусу и Святому Лику настолько тесно связанными, что она подписалась «Тереза младенца Иисуса Святого Лика». В своей поэме « Мое небо здесь внизу », написанной в 1895 году, Тереза выразила мысль о том, что посредством божественного союза любви душа обретает подобие Христа. Размышляя о страданиях, связанных со Святым Ликом Иисуса, она чувствовала, что может стать ближе к Христу. [121]
Тереза сочинила Посвящение Святому Лику 6 августа 1896 года [122] для себя и двух других монахинь в Кармеле: Женевьевы из Святой Терезы (ее биологической сестры Селин) и сестры Марии из Троицы. Вступление к посвящению начинается так: «Ибо немного этой чистой Любви более полезно для церкви, чем все эти другие дела, вместе взятые... Поэтому крайне важно, чтобы наши души много упражнялись в Любви , чтобы, будучи быстро поглощенными, мы не задерживались долго здесь, на земле, но вскоре достигли видения Иисуса, Лицом к Лицу ». [123] [124] Это посвящение сильно повлияло на этих трех монахинь, которые добавили «... и Святой Лик» к своим религиозным именам. Сестра Мария Агнес изменила свое имя на сестру Марию Троицы и Святого Лика [125] , а Селин несколько лет спустя (14 ноября 1916 года) получила разрешение (от матери Агнессы Иисуса (Полин)) изменить свое имя на «Сестру Женевьеву Святого Лика и Святой Терезы» [126] и теперь чаще всего известна как сестра Женевьева Святого Лика.
Тереза написала несколько молитв, выражающих ее тягу к Святому Лику Христа в его страданиях, отражающих ее желание быть подобной Иисусу и страдать ради любви. Она написала Песнь Святому Лику в августе 1895 года (за 2 года до своей смерти), говоря: «Иисус, Твой невыразимый образ — звезда, которая направляет мои шаги. Ах! Ты знаешь, Твой милый Лик — для меня Рай на земле. Моя любовь открывает прелести Твоего Лика, украшенного слезами. Я улыбаюсь сквозь свои собственные слезы, когда созерцаю Твои печали». [127]
Тереза подчеркивала милосердие Божие как в рассказах о рождении (Младенец Иисус), так и в рассказах о страданиях (Святой Лик) в Евангелии . Она писала: «Он видит его [свое лицо] обезображенным, покрытым кровью! … неузнаваемым! … И все же божественное Дитя не дрожит; это то, что Он выбирает, чтобы показать Свою любовь». [128]
Она сочинила Молитву Святого Лика за грешников : «Отец Вечный, поскольку Ты дал мне в наследство обожаемый Лик Твоего Божественного Сына, я предлагаю Тебе этот лик и умоляю Тебя, в обмен на эту монету бесконечной ценности, забыть неблагодарность душ, преданных Тебе, и простить всех бедных грешников». [129] На протяжении десятилетий ее стихи и молитвы способствовали распространению преданности Святому Лику Иисуса . [130]
Влияние «Истории одной души» , сборника ее автобиографических рукописей, напечатанного и распространенного через год после ее смерти среди изначально очень ограниченной аудитории, было значительным. Папа Пий XI сделал ее «звездой своего понтификата». [131]
Пий X подписал указ об открытии процесса канонизации 10 июня 1914 года. Папа Бенедикт XV , чтобы ускорить процесс, обошелся без обычной пятидесятилетней задержки, требуемой между смертью и беатификацией . 14 августа 1921 года он обнародовал указ о героических добродетелях Терезы, объявив ее почтенной. Она была беатифицирована 29 апреля 1923 года. [105]
Тереза была канонизирована 17 мая 1925 года Папой Пием XI , всего через 28 лет после ее смерти. [132] Она была объявлена святой через пять лет и один день после Жанны д'Арк. Однако празднование в честь Терезы в 1925 году «намного затмило» празднование в честь легендарной героини Франции. В то время Папа Пий XI возродил старый обычай покрывать собор Святого Петра факелами и сальными лампадами. Согласно одному из отчетов, «веревки, лампы и сало были вытащены из пыльных кладовых, где они хранились в течение 55 лет. Несколько старых рабочих, которые помнили, как это делалось в последний раз — в 1870 году, — в течение двух недель руководили 300 мужчинами, которые карабкались и крепили лампы к куполу собора Святого Петра». The New York Times опубликовала на первой полосе статью об этом событии под названием «Весь Рим восхищается сиянием Святого Петра для новой святой». По данным Times , более 60 000 человек, что, по оценкам, является самой большой толпой в соборе Святого Петра со времени коронации Папы Пия X 22 года назад, стали свидетелями церемонии канонизации. [133] Вечером 500 000 паломников толпились на освещенной площади. [134]
Она быстро стала одной из самых популярных святых двадцатого века. Ее праздник был добавлен в Общий римский календарь в 1927 году для празднования 3 октября. [135] В 1969 году, 42 года спустя, Папа Павел VI перенес его на 1 октября, на следующий день после ее dies natalis (рождения на небесах). [136]
Тереза из Лизьё является покровительницей авиаторов, флористов, болезней и миссий. Папа Пий XI сделал её также покровительницей русских католиков, поскольку он объявил её со-покровительницей Сант-Антонио Абате алл'Эсквилино , который приписывался русским католикам, и установил праздник Терезы, который будет отмечаться там по славянскому обряду в годовщину её канонизации 17 мая. [137] В 1927 году Папа Пий XI назвал Святую Терезу со-покровительницей миссий вместе со Святым Франциском Ксаверием . В 1944 году Папа Пий XII постановил, что она со-покровительница Франции вместе с Жанной д'Арк . [138]
Апостольским посланием Divini Amoris Scientia (Наука Божественной Любви) от 19 октября 1997 года Папа Иоанн Павел II объявил Терезу Учителем Церкви [139] , одной из четырёх женщин, названных так, наряду с Терезой Авильской , Екатериной Сиенская и Хильдегардой Бингенской .
Почитание Терезы распространилось по всему миру. [140] Согласно некоторым биографиям Эдит Пиаф , в 1922 году певица — в то время неизвестная семилетняя девочка — излечилась от слепоты после паломничества к могиле Терезы, которая в то время еще не была официально канонизирована. [141]
Зели и Луи Мартин были первыми супругами, предложенными для канонизации как пара, и первыми, канонизированными вместе. В 2004 году архиепископ Милана принял неожиданное исцеление Пьетро Скилиро, итальянского ребенка, родившегося недалеко от Милана в 2002 году с заболеванием легких, как чудо, приписываемое их заступничеству. Объявленная кардиналом Сарайвой Мартинсом 12 июля 2008 года на церемонии, посвященной 150-летию брака достопочтенной Зели и Луи Мартина , их беатификация как пары состоялась 19 октября 2008 года [142] в Лизьё.
В 2011 году письма блаженной Зели и Луи Мартина были опубликованы на английском языке под названием « Призыв к более глубокой любви: семейная переписка родителей святой Терезы Младенца Иисуса, 1863–1885» . [52] 7 января 2013 года в Валенсии , Испания, начался епархиальный процесс по расследованию «предполагаемого чуда», приписываемого их заступничеству: исцеления новорожденной девочки Кармен Перес Понс, которая родилась преждевременно через четыре дня после их беатификации и которая необъяснимым образом оправилась от сильного кровоизлияния в мозг и других осложнений. [142]
21 мая 2013 года епархиальный процесс по расследованию чуда был закрыт, и досье было отправлено в Конгрегацию по канонизации святых в Риме. Луи и Зели Мартин были канонизированы 18 октября 2015 года. [143]
Старшая сестра Терезы, Леони Мартин , единственная из пяти сестер, которая не стала кармелиткой, также является кандидатом на причисление к лику святых. Леони трижды пыталась вести религиозную жизнь, прежде чем в 1899 году она в четвертый раз и окончательно поступила в монастырь Визитации в Кане. Она приняла имя сестры Франсуазы-Терезы и была ревностной последовательницей пути Терезы. Она умерла в 1941 году в Кане , где ее могила в склепе монастыря Визитации доступна для посещения публикой. [144] 25 марта 2012 года монсеньор Жан-Клод Буланже, епископ Байё и Лизьё, дал разрешение на молитву с просьбой объявить Леони почтенной. [145] 2 июля 2015 года в часовне монастыря Посещения в Кане было открыто епархиальное расследование жизни и возможной святости Леони. Теперь ее именуют Леони Мартен, Слугой Божьей .
В 2022 году Тереза была официально добавлена в литургический календарь Епископальной церкви с праздником 1 октября. [146]
Розы являются наиболее традиционным атрибутом, связанным с иконографией Терезы из Лизьё. Она часто изображается держащей розы или окруженной розами, или бросающей розы с небес, или держащей распятие, покрытое розами.
В своих произведениях Тереза часто использовала цветы и розы в качестве метафор, либо для обозначения себя, либо для актов любви, которые она хотела совершить. Она называла себя «маленьким цветком Иисуса» в саду Божьем. Она часто ссылалась на розы как на метафору актов любви, которые она пыталась совершить для Бога. Послушницы монастыря сообщили, что Тереза сказала: «После моей смерти я пролью дождь из роз», причем розы были символами благодати и благословений, которые она сможет послать на землю, когда будет на небесах. [147]
Поскольку Селин Мартин, одна из сестер Терезы, которая также вошла в Кармель Лизьё как сестра Женевьева, была художницей, она нарисовала несколько портретов своей сестры, чтобы помочь распространить её преданность. Портреты Терезы, созданные Селин, широко воспроизводились в религиозных изображениях и предметах, таких как молитвенные карточки. Они также использовались в качестве иллюстраций в нескольких изданиях Истории души , её автобиографии, и в книгах о Терезе, изданных Кармелью Лизьё. [148]
Работы Селин включают в себя знаменитый портрет Терезы, держащей распятие и букет роз, созданный в 1912 году и названный Thérèse aux roses («Тереза с розами»). Она нарисовала этот портрет, потому что помнила, как Тереза распускала розы на своем распятии, когда лежала в постели в лазарете. [149] Его почти считали «официальным портретом», поскольку он был распространен в очень больших масштабах, имел огромный успех среди преданных, устанавливая иконографию Терезы. [148] [150]
Когда Селин Мартен присоединилась к своей младшей сестре Терезе и их двум старшим сестрам в Кармеле Лизьё в 1894 году, она получила разрешение взять с собой свое фотооборудование и делать снимки. Между 1894 и 1897 годами она сделала 41 известную фотографию Терезы, как в одиночку, так и с другими кармелитами, и это были единственные известные фотографии ее последних лет жизни. [151] Все остальные фотографии Терезы были сделаны ранее, четыре в детстве и две в качестве послушницы. Все эти фотографии хранятся в архивах Кармела Лизьё.
Только сильно отретушированные фотографии были опубликованы до смерти Селин Мартин, поскольку Кармель из Лизьё хотела, чтобы иконография Терезы больше соответствовала традиционному представлению святых. Селин, которая также была главным художником, создававшим изображения своей сестры, считала, что ее работа была более точным изображением ее сестры, чем сделанные ею фотографии, и считала, что фотографии необходимо отредактировать, чтобы лучше отразить лицо и душу Терезы. [152] После смерти Селин в 1959 году все сделанные ею фотографии Терезы в Кармеле были опубликованы неотредактированными, наконец, показывая «настоящее лицо» Терезы. [148]
После того, как Тереза была беатифицирована в 1923 году, ее почитание было разрешено, что позволило Кармель из Лизьё продавать статуи Терезы церквям и частным лицам. Кармель заказала статую отцу Мари-Бернару, урожденному Луи Ришомму, вдохновленную портретом Терезы с розами, нарисованным Селин Мартен. По оценкам, более 300 000 копий этой статуи были распространены по всему миру. [147]
Луи Рихомму также было заказано Кармелью около десятка других скульптур Терезы, среди которых оригинальная скульптура для жезанта Терезы, Тереза и дождь из роз, расположенные в склепе базилики Лизьё, и Тереза с отцом в саду ее семейного дома в Лизьё. [153]
Селин Мартен вошла в монастырь Лизьё 14 сентября 1894 года. С разрешения матери Агнес она привезла в Кармель свою камеру и проявочные материалы. «Это потворство было не совсем обычным. Также за пределами нормы оказалась судьба тех фотографий, которые Селин делала в Кармеле, изображений, которые рассматривались и воспроизводились слишком много раз, чтобы сосчитать. Даже когда изображения были плохо воспроизведены, ее глаза приковывают нас. Описанные как голубые, описанные как серые, они выглядят темнее на фотографиях. Фотографии сестры Селин внесли свой вклад в необычный культ личности, который сформировался в годы после смерти Терезы». [154] [155]
В 1902 году польский кармелит отец Рафаэль Калиновский перевел ее автобиографию « История одной души » на польский язык. [156] Еще в 1912 году отец Томас Н. Тейлор, преподаватель семинарии епархии Глазго, написал краткую агиографию Терезы, за два года до того, как было открыто дело о ее канонизации. Тейлор впоследствии стал значимым сторонником преданности «Маленькому цветку» в Шотландии. [157] Будучи пастором церкви Святого Франциска Ксаверия в Карфине , Ланаркшир, он построил копию Грота в Лурде и включил в него небольшую святыню в честь Терезы со статуей, подаренной Легионом Марии. Карфин стал местом паломничества. [158]
Город Лизьё, где Тереза Мартен прожила большую часть своей жизни, в настоящее время является центром паломничества, который ежегодно посещают около миллиона туристов.
Базилика Святой Терезы в Лизьё была освящена 11 июля 1954 года и стала центром паломничества со всего мира. Первоначально она была освящена в 1937 году кардиналом Эудженио Пачелли, впоследствии папой Пием XII . Базилика вмещает 3000 человек. [159]
Помимо базилики Святой Терезы, несколько мест по всему городу чтят память Терезы, образуя вместе с базиликой «святилище Лизьё». Главные места святилища включают Кармель Лизьё, где хранились её мощи, семейный дом «Бюиссонне», где Тереза выросла, собор Святого Петра в Лизьё, куда Тереза ходила в детстве со своей семьёй, кладбище Лизьё, где Тереза была похоронена до эксгумации при беатификации. Кроме того, в святилище есть несколько зданий, предназначенных для приёма и размещения паломников. [160]
Мощи Святой Терезы находятся в международном паломничестве с 1994 года. [161] Тур включал не только первоклассные реликвии, но и религиозное одеяние святой, ее четки и несколько других предметов. Они были привезены в Ирландию летом 2001 года. [162] В том же году они отправились в Канаду. Хотя кардинал Бэзил Хьюм отказался одобрить предложения о туре в 1997 году, ее мощи наконец посетили Англию и Уэльс в конце сентября и начале октября 2009 года, включая остановку на ночь в англиканском Йоркском соборе в день ее праздника, 1 октября. Четверть миллиона человек поклонились им. [163]
Рон Гаран , который был на миссии шаттла Discovery с 31 мая по 14 июня 2008 года, взял с собой реликвию Святой Терезы, которую ему подарили кармелиты из Нью-Кейни, штат Техас. Кармелиты основывали это на желании Терезы «проповедовать Евангелие на всех пяти континентах одновременно и даже на самых отдаленных островах». [164]
27 июня 2010 года мощи Святой Терезы впервые посетили Южную Африку в связи с Чемпионатом мира по футболу FIFA 2010. Они оставались в стране до 5 октября 2010 года. [165]
Письменный стол, которым Тереза пользовалась в Кармеле (артефакт, а не реликвия), гастролировал по Соединенным Штатам в сентябре и октябре 2013 года при поддержке Папских миссионерских обществ в Соединенных Штатах. [166]
В ноябре 2013 года новый реликварий, содержащий мощи Святой Терезы и ее родителей, был передан в дар Филадельфийской архиепархии Фондом Магнификат. [167] Впервые он был выставлен для поклонения в День Магнификат 9 ноября 2013 года.
В Национальном храме Святой Терезы в Дариене, штат Иллинойс, находится самая большая коллекция реликвий и личных артефактов святой за пределами Лизьё. [168]
В фильмах
В музыке
_%E2%80%93_idt-003.jpg/1280px-Kostel_Nejsv%C4%9Bt%C4%9Bj%C5%A1%C3%AD_Trojice_(Fulnek)_%E2%80%93_idt-003.jpg)
На протяжении многих лет ряд выдающихся людей стали поклонниками Святой Терезы из Лизьё. Они включают (но не ограничиваются) следующие имена, перечисленные в алфавитном порядке (либо «имя в религии», либо «имя + фамилия»).
Женщины
Мужчины
Женщины
Мужчины
Современные издания и переводы на английский язык
– Селин : Ох! Когда я думаю, сколько всего мне предстоит приобрести!
– Тереза : Скорее, сколько тебе придется потерять! Сам Иисус наполнит твою душу сокровищами в той же мере, в какой ты уберешь с дороги свои несовершенства. А Селин вспомнила историю, которую Тереза рассказала об эгоизме: «28-месячная Тереза посетила Ле-Ман и получила корзину, полную конфет, наверху которой лежали два сахарных кольца»:
–О! Как замечательно! А еще есть сахарное кольцо для Селин! Но по дороге на станцию корзина перевернулась, и одно из сахарных колец исчезло.
–Ах, у меня больше нет сахарного кольца для бедной Селин!
Напомнив мне об этом инциденте, она заметила:
–Видите, как глубоко укоренилась в нас эта любовь к себе! Почему потерялось именно сахарное кольцо Селин, а не мое?.
«маленький путь доверия и любви», духовного детства.
через дель инфанцию спиритуале.
