Хью Тодд Нейлор Гейтскелл, CBE (9 апреля 1906 - 18 января 1963) был британским политиком, который занимал посты лидера Лейбористской партии и лидера оппозиции с 1955 года до своей смерти в 1963 году. Преподаватель экономики и государственный служащий военного времени , он был избран в парламент в 1945 году и занимал должность в правительстве Клемента Эттли , особенно в качестве министра топлива и энергетики после суровой зимы 1946–47 годов , и в конечном итоге присоединился к кабинету министров в качестве канцлера казначейства . Столкнувшись с необходимостью увеличения военных расходов в 1951 году, он ввел Национальную службу здравоохранения взимать плату за зубные протезы и очки, что побудило ведущего левого крыла Анёрина Бевана уйти из кабинета министров.
Воспринимаемое сходство его мировоззрения с мировоззрением его коллеги из Консервативной партии Раба Батлера было названо «бутскеллизмом», первоначально сатирическим термином, объединяющим их имена, и было одним из аспектов послевоенного консенсуса , посредством которого основные партии в основном пришли к согласию по основным вопросам. внутренней и внешней политики до 1970-х годов. [1] [2] Поскольку Лейбористская партия находилась в оппозиции с 1951 года , Гайтскелл выиграл ожесточенные битвы за лидерство с Беваном и его сторонниками и стал лидером Лейбористской партии и лидером оппозиции в 1955 году . В 1956 году он выступил против использования правительством Идена военной силы в Суэце . На фоне бурно развивающейся экономики он привел Лейбористскую партию к третьему подряд поражению на всеобщих выборах 1959 года .
В конце 1950-х годов, несмотря на оппозицию со стороны крупных профсоюзов , он тщетно пытался отменить статью IV Конституции Лейбористской партии, которая обязывала Лейбористскую партию национализировать все средства производства. Он не отвергал общественную собственность полностью, но также подчеркивал этические цели свободы, социального благосостояния и, прежде всего, равенства, и утверждал, что они могут быть достигнуты с помощью финансовой и социальной политики в условиях смешанной экономики . Его ревизионистские взгляды на правом крыле Лейбористской партии иногда называли гайтскеллизмом .
Несмотря на эту неудачу, Гейтскелл отклонил попытку принять одностороннее ядерное разоружение в качестве политики Лейбористской партии и выступил против попытки премьер-министра Гарольда Макмиллана привести Великобританию в Европейский общий рынок . Его любили и ненавидели за конфронтационное лидерство и жестокую откровенность. Он внезапно умер в 1963 году, когда, казалось, был на грани того, чтобы привести Лейбористскую партию обратно к власти и стать следующим премьер-министром.
Хью Гейтскелл родился в Кенсингтоне , Лондон, в семье Артура Гейтскелла (1869–1915), служащего государственной службы Индии , и Аделаиды Мэри, урожденной Джеймисон (умерла в 1956 году), чей отец, Джордж Джеймисон, был генеральным консулом. в Шанхае, а до этого был судьей Верховного суда Великобритании по Китаю и Японии . [3] В детстве он был известен как «Сэм». [3] У Гайтскеллов была давняя семейная связь с индийской армией, и он провел свое детство в Бирме . После смерти отца его мать вскоре снова вышла замуж и вернулась в Бирму, оставив его в школе-интернате. [4]
Гайтскелл получил образование в Школе Дракона с 1912 по 1919 год, где он был другом будущего поэта Джона Бетджемана . [5] Затем он учился в Винчестерском колледже с 1919 по 1924 год. [3]
Он учился в Новом колледже в Оксфорде с 1924 по 1927 год. Учась у Г.Д.Х. Коула , Гейтскелл стал социалистом и написал длинное эссе о чартизме , утверждая, что рабочему классу необходимо руководство среднего класса. Первое политическое участие Гайтскелла произошло в результате всеобщей забастовки 1926 года . [3] Большинство студентов поддерживали правительство, и многие добровольно участвовали в гражданской обороне или помогали в работе основных служб. Гайтскелл, что необычно, поддерживал забастовщиков и выступал в качестве водителя для таких людей, как его современник из Оксфорда Эван Дурбин и жена Коула Маргарет , которые выступали с речами и представляли профсоюзную газету British Worker . После провала всеобщей забастовки Гайтскелл потратил еще шесть месяцев на сбор средств для шахтеров, чей спор (технически это локаут, а не забастовка) не закончился до ноября. [6] В 1927 году он получил высшее образование в области философии, политики и экономики. [3]
В 1927–28 Гейтскелл читал лекции по экономике в Образовательной ассоциации рабочих горнякам Ноттингемшира . Его эссе о чартизме было опубликовано в виде буклета WEA в 1928 году. [3] Это был его первый опыт взаимодействия с рабочим классом. [7] В конце концов Гайтскелл стал выступать против социализма Гильдии Коула и синдикализма и почувствовал, что всеобщая забастовка была последним неудачным спазмом стратегии – попытки захватить власть посредством прямых действий профсоюзов – которая уже была опробована в неудавшейся Тройной кампании . Забастовка Альянса 1921 года . Неясно, симпатизировал ли Гайтскелл когда-либо Освальду Мосли , которого тогда считали будущим лидером Лейбористской партии. Жена Гайтскелла позже утверждала, что он никогда им не был, но Маргарет Коул, жена Эвана Дурбина и Ноэль Холл считали, что он был, хотя, как противник фракционного раскола, он не испытывал искушения присоединиться к Новой партии Мосли в 1931 году .
Гайтскелл помогал руководить Новым Фабианским исследовательским бюро, созданным Г.Д.Х. Коулом в марте 1931 года. [3] Осенью 1932 года он был выбран кандидатом от лейбористской партии от Чатема . [3] Гайтскелл переехал в Университетский колледж Лондона в начале 1930-х годов по приглашению. Ноэля Холла. [9] В 1934 году он присоединился к XYZ Club, клубу лейбористских финансовых экспертов (например, Хью Далтона , протеже которого он стал, Дугласа Джея и Эвана Дурбина ) и городских жителей, таких как экономист Николас Дэвенпорт. [3] В течение следующих пятнадцати лет Далтона и Гейтскелла часто называли «Большим Хью и Маленьким Хью». [10]
В 1934 году Гейтскелл находился в Вене по стипендии Рокфеллера. [3] Он был прикреплен к Венскому университету на 1933–34 учебный год и стал непосредственным свидетелем политического подавления социал- демократического рабочего движения консервативным правительством Энгельберта Дольфуса в феврале 1934 года. [9] Это событие сделало неизгладимое впечатление, сделавшее его глубоко враждебным к консерватизму, но также заставившее его отвергнуть как бесполезные марксистские взгляды многих европейских социал-демократов. Это поместило его в социалистический ревизионистский лагерь.
На всеобщих выборах 1935 года он безуспешно баллотировался в качестве кандидата от Лейбористской партии от Чатема . Гайтскелл помог разработать «Немедленную программу лейбористов» в 1937 году. В ней особое внимание уделялось планированию, хотя и не в такой степени, как хотелось бы его наставнику Далтону, без каких-либо планов национализации банков или сталелитейной промышленности. Он также подготовил документы, которые должны были быть использованы на выборах 1939–1940 годов. [3] Далтон помог ему быть избранным кандидатом от Южного Лидса в 1937 году, и если бы не война, он, скорее всего, стал бы депутатом к 1940 году. [7]
Гейтскелл стал главой факультета политической экономии в UCL, когда Холл был назначен директором Национального института экономических и социальных исследований в 1938 году [11] совместно с Полом Розенштейном-Роданом . [12] Он также стал университетским читателем. [3] Он выступал против умиротворения нацистской Германии [3] и поддерживал перевооружение. [7]
По словам Майкла Блоха , Гайтскелл имел ряд однополых отношений во время учебы в Оксфорде, в том числе с Джоном Бетджеманом , а также в 1930-х годах в Вене с Джоном Гюнтером . [13]
Будучи преподавателем WEA в конце 1920-х годов, Гейтскелл какое-то время жил с местной женщиной в Ноттингемшире. Считается, что это были его первые взрослые отношения. [3] До начала 1930-х годов он отвергал брак как «буржуазную условность». [14]
К середине 1930-х годов у Гейтскелла сложились близкие отношения с замужней женщиной, г-жой Дорой Фрост (урожденной Кредитор), которая приехала, чтобы присоединиться к нему в Вене на последнюю часть его пребывания там. Прелюбодеяние все еще носило такое клеймо, что она сочла, что лучше не помогать ему во время его парламентской кампании в Чатеме в 1935 году. После ее развода, который было трудно получить до принятия Закона о супружеских отношениях 1937 года , они в конце концов поженились 9 апреля 1937 года. Тридцать первый день рождения Гайтскелла с Эваном Дурбином в роли шафера. [15] У Доры был сын Раймонд Фрост (р. 1925) от первого брака. [16] У Гейтскеллов было две дочери: Джулия, 1939 года рождения, и Крессида, 1942 года рождения. Дора Гейтскелл стала пожизненным пэром Лейбористской партии через год после смерти мужа и умерла в 1989 году. [17]
В 1950-х годах у Гайтскелла был длительный роман со светской львицей Энн Флеминг , женой писателя Яна Флеминга . [18] Она написала Ивлин Во о званом ужине в 1958 году, на котором Гейтскелл и друзья со времен Оксфорда «держались за руки и декламировали стихи, потому что в молодости они любили друг друга в одной компании», до прибытия ее мужа». заставил замолчать выдающихся гомосексуалистов, которые «выглядели не слишком довольными». [19] Вудро Вятт писал, что «в привязанности [Гейтскелла] к Тони [Кросленду] была нотка платонического гомосексуализма » [20]
Наедине он был юморным и веселым человеком, любил бальные танцы. Это контрастировало с его суровым публичным имиджем. Он был членом управляющего комитета Бильдербергской группы . [21]
Во время Второй мировой войны , с момента формирования коалиционного правительства Черчилля в мае 1940 года, Гейтскелл работал с Ноэлем Холлом и Хью Далтоном в качестве старшего государственного служащего Министерства экономической войны , что дало ему опыт государственного управления. [9] Как личный секретарь Далтона, Гейтскелл был скорее главой кабинета министров и доверенным советником. Наблюдатели наблюдали, как Гайтскелл расцветает и получает удовольствие от применения власти. Далтон любил кричать на своих подчиненных; Гейтскелл иногда кричал в ответ. [22] Вместе с Далтоном Гайтскелл был переведен в Совет по торговле в феврале 1942 года, где впервые вступил в контакт с лидерами профсоюзов горняков, которые позже поддержали его в его борьбе против Аневрина Бевана в 1950-е годы. [23] За свою службу он был назначен кавалером Ордена Британской Империи в 1945 году.
В марте 1945 года Гейтскелл перенес коронарный тромбоз , вызванный переутомлением. Получив совет отдохнуть, он подумывал о снятии своей кандидатуры в парламент в Лидсе , но он пользовался популярностью среди работников своего избирательного округа, и они предложили провести за него кампанию, даже если он не смог этого сделать. [24] Ему также предлагали вернуться в UCL в качестве профессора после войны, но ему не нравилось постоянное изменение академической экономики и растущее внимание к математике, предмету, о котором у него было мало знаний. К настоящему времени его больше тянуло к общественной жизни. [25]
Гайтскелл был избран членом парламента от лейбористской партии от Южного Лидса в результате убедительной победы лейбористов в 1945 году . [23] Несмотря на его болезнь, как протеже Далтона он серьезно рассматривался для немедленного назначения младшим министром, парламентским заместителем министра в Совете по торговле (при Стаффорде Криппсе ). [26] Это было бы редкой честью, поскольку 263 из 393 депутатов от лейбористской партии в 1945 году были вновь избраны, но не состоялись. [27]
В качестве члена парламента он выступал в дебатах в поддержку национализации Далтоном Банка Англии , которая в конечном итоге получила королевскую санкцию 14 февраля 1946 года. Далтон пытался набрать партийные очки, утверждая, что он восстанавливает политический контроль над лондонским Сити . это надуманное утверждение, поскольку Банк уже находился под политическим контролем. Хотя некоторые депутаты-консерваторы высказались против этой меры, против нее не выступил Черчилль, тогдашний лидер оппозиции, который имел двойственное мнение о Банке со времен своего пребывания на посту канцлера в 1920-х годах. [28]
Гайтскелл получил свое первое министерское назначение в мае 1946 года в качестве парламентского заместителя министра топлива и энергетики под началом Эммануэля «Мэнни» Шинвелла . Изначально эта должность предназначалась для Гарольда Уилсона , а Гайтскелл был назначен преемником Уилсона на посту парламентского заместителя министра труда . Гейтскелл считал, что Шинвелл, который с подозрением относился к интеллектуальным социалистам из среднего класса, возможно, предпочел его Вильсону, потому что последний уже был экспертом в горнодобывающей промышленности. [29]
Гейтскелл сыграл важную роль в прохождении законопроекта о национализации угля через Палату общин, приняв на себя основную тяжесть стадии комитета и завершив финальные дебаты. Во время топливного кризиса февраля 1947 года Шинвеллу, который проигнорировал предупреждения Гайтскелла, пришлось обратиться к кабинету министров за разрешением закрыть электростанции; Был назначен Гайтскелл, который возглавил ключевой комитет, который решал, куда следует отправлять уголь. В 1947 году он снова сыграл важную роль в проведении национализации электроэнергии через Палату общин, завершив дебаты во втором чтении . [23]
7 октября 1947 года Гейтскелл был назначен министром топлива и энергетики вместо Шинвелла. Его не сделали членом кабинета министров, [23] хотя он часто посещал заседания кабинета министров, когда требовался его вклад. [30] Он допустил оплошность во время муниципальной избирательной кампании в Гастингсе в начале того же года, когда рекомендовал людям экономить топливо и принимать меньше ванн, добавив, что сам он никогда не принимал столько ванн; В конце октября в Палате общин Черчилль пошутил, что неудивительно, что правительство «не в дурном запахе», и спросил спикера, можно ли ему позволить назвать министров труда «паршивыми», что обычно является непарламентским выражением, поскольку это было бы быть простой констатацией факта. [31] Гейтскелл стал очень непопулярным, отменив базовый рацион бензина для частных автомобилистов, но поощрял строительство нефтеперерабатывающих заводов - шаг, малозаметный в то время, который имел важные последствия для будущего. [23]
В начале июля 1949 года Гейтскелл разделил опасения министра финансов Стаффорда Криппса по поводу того, что чиновники казначейства были слишком «либеральными» и слишком неохотно осуществляли социалистические меры. [32] Подобно Криппсу и Далтону, Гейтскелл был приверженцем дешевых денег. Более высокие процентные ставки считались не только связанными с золотым стандартом и дефляционной политикой 1920-х годов, но и в 1940-х годах предпочтение отдавалось количественному контролю (например, валютному контролю в финансах или нормированию физических товаров), а не ценовому механизму. . Процентные ставки, которые были снижены до низкого уровня в 1930-х годах, не стали снова использоваться в качестве инструмента политики до тех пор, пока консерваторы не вернулись к власти в 1952 году. [33]
Криппс серьезно заболел, и 18 июля ему пришлось поехать в Швейцарию для выздоровления; Эттли объявил, что берет на себя обязанности Криппса, а три молодых, финансово состоятельных министра будут давать ему советы. [32] Вскоре Гайтскелл стал лидером группы, другими были Гарольд Вильсон , президент Совета по торговле , и Дуглас Джей, экономический министр финансов . Все трое были государственными служащими военного времени. [23]
Молодые министры теперь выступили за девальвацию фунта стерлингов , который в настоящее время составляет 4,03 доллара. Джей обедал с Гейтскеллом 20 июля 1949 года, и они согласились, что это поможет обратить вспять утечку капитала из Великобритании, что США вряд ли помогут дальнейшими кредитами или подарками в долларах, что страны Содружества необходимо поощрять к этому. покупать британские товары, а не товары, оцененные в долларах, что существует потенциал для увеличения экспорта в долларовые зоны и что, если ничего не будет сделано, существует риск истощения резервов и краха фунта стерлингов, что поставит Великобританию на милость США. 21 июля Гейтскелл, Джей и Уилсон встретились с премьер-министром, чтобы сообщить ему, что девальвация неизбежна, поскольку резервы все еще сокращаются. 29 июля Кабинет министров в принципе согласился провести девальвацию, получив тот же совет в другой записке от высокопоставленных государственных служащих, сэра Эдварда Бриджеса ( постоянного министра финансов ) и двух вторых секретарей казначейства ( Роберта Холла и сэра Эдвина Плаудена). ). [32]
Криппс вернулся в Лондон 18 августа и получил два меморандума от Гайтскелла. Один из них представлял собой короткую статью, в которой предлагалось провести всеобщие выборы осенью после девальвации. Криппс действительно дал эту рекомендацию Эттли, но она была отклонена. Второй документ содержал десять страниц о девальвации, и, по мнению Эдмунда Делла, он вряд ли действительно его читал. Гейтскелл утверждал, что при высоком уровне занятости, хорошем состоянии платежного баланса и сдерживаемой инфляции, единственной проблемой является нехватка долларов, а мнение США очень неохотно помогает Великобритании. Он рекомендовал сократить расходы, чтобы держать инфляцию под контролем, но не сказал, насколько именно. Он также рекомендовал, чтобы фунт стерлингов первоначально плавал в диапазоне $2,80–2,60. Это предложение обсуждалось с Холлом и Плауденом. Он рекомендовал провести девальвацию к 4 сентября, но отверг идею о том, что валюты станут полностью конвертируемыми – как это предлагал Джон Мейнард Кейнс на Бреттон-Вудской конференции – поскольку это может помешать правительствам защищать полную занятость. Делл утверждает, что записка Гейтскелла была полна нетерпения молодого человека по отношению к своим старшим, цепляющимся за свой пост, но, с другой стороны, он сам не спешил осознавать необходимость девальвации. [34] Гайтскелл и Уилсон встретились с Эттли, Эрнестом Бевином и Криппсом в Чекерс 19 августа, и Бевин и Криппс согласились с некоторым нежеланием девальвации. Решение было окончательно подтверждено кабинетом министров 9 августа, хотя Криппс отверг план Гайтскелла о плавучей группе. [35] О девальвации (с $4,03 до $2,80) было объявлено в воскресенье 18 сентября после секретного заседания кабинета министров накануне. Многие другие страны последовали этому примеру, поэтому пострадала в основном торговля Великобритании со странами, использующими доллар. [36]
Гейтскелл изначально с подозрением относился к девальвации, поскольку это был ценовой механизм, но этим кризисом заслужил восхищение Роберта Холла. [37] Он признал необходимость сокращения расходов, чтобы помочь девальвации работать и продолжать радовать американцев, и считал бывшего канцлера Далтона «довольно нечестным» за то, что он утверждал в Комитете по экономической политике, что в сокращениях нет необходимости. Криппс, который в своей передаче о девальвации намекнул, что девальвация является альтернативой сокращениям, пригрозил уйти в отставку, если не будет согласовано сокращение на 300 миллионов фунтов стерлингов; Анейрин Беван (министр здравоохранения), в свою очередь, пригрозил уйти в отставку, как и А.В. Александр ( министр обороны ). В действительности большая часть сокращений коснулась будущих планов расходов, за исключением жилищного бюджета Бевана. [38]
В январе 1950 года Гейтскелл представил в Комитет по экономической политике доклад под названием «Контроль и либерализация», на который его иногда приглашали присутствовать. Он написал, что «в «либерализации» мы зашли достаточно далеко. Но мы сделали это по политическим причинам – США и Европы». Он был против конвертируемости валют и недискриминации между торговыми партнерами - обе политики, которые поддерживали США. Великобритания по-прежнему предпочитала поощрять торговлю в фунтах стерлингов внутри Содружества, а Гейтскелл хотел сохранить способность Британии избегать спадов, подобных спаду в США в 1948–1949 годах, которого Британия в значительной степени избежала из-за девальвации. [39]
На всеобщих выборах в феврале 1950 года правительство было переизбрано незначительным большинством голосов. В результате последовавших перестановок Гейтскелл был назначен министром экономики , фактически заместителем канцлера, но все еще не входящим в состав кабинета министров. [23] Он стал полноправным членом Комитета по экономической политике. [40] Вскоре после своего повышения он записал, что ему часто приходилось напрягать Криппса, который был не таким жестким, как можно было предположить по его публичному имиджу, чтобы убедиться, что он не пошел на слишком много уступок в переговорах с коллегами. [41]
Уровень расходов на новую Национальную систему здравоохранения уже намного превысил прогнозы. [42] В ноябре 1949 года, когда высокий уровень государственных расходов уже был проблемой и под давлением Криппса, Беван протолкнул через парламент закон, предоставляющий правительству право вводить плату за рецепты, хотя они еще не были введены (Криппс хотел 1 шиллинг за рецепт, но Беван на это не согласился). В 1949–50 финансовом году Криппс разрешил дополнительные расходы на здравоохранение («дополнительные услуги») в размере 90 миллионов фунтов стерлингов. В начале 1950 года Криппс отказался от плана выдвинуть дополнительные обвинения, на этот раз по вставным зубам и очкам, после того, как Беван пригрозил уйти в отставку, но Гайтскелл был включен в комитет для наблюдения за согласием Бевана на ограничение расходов Национальной службы здравоохранения. Казначейство хотело ограничить расходы на здравоохранение на уровне 350 миллионов фунтов стерлингов в год, хотя оно было готово принять 392 миллиона фунтов стерлингов на 1950–1950 годы. [43]
Между Гайтскеллом и Беваном уже возникли трения. На одной из встреч, вероятно, 28 июня 1950 года, Беван собирался выйти из комнаты, пока Эттли не перезвонил ему. Беван перестал посещать ужины Криппса по четвергам для министров экономики. [44] После одного из этих обедов старый союзник Бевана Джон Стрейчи , ныне министр продовольствия, упрекнул его в нападках на Гэйтскелла, которого он считал «одним из действительно значительных людей в правительстве», предложение, на которое Беван ответил насмешкой, назвав ему «ничего, ничего, ничего». [45]
Ко второй половине 1950 года западные державы были вовлечены в масштабную кампанию перевооружения. Начало Корейской войны в июне 1950 года сначала грозило потерей США Южной Кореи (которая считалась жизненно важной для защиты Японии), а к осени грозило перерасти в всеобщую войну между США и коммунистическим Китаем. Были также вполне реальные опасения, что Советы могут вторгнуться в Западную Европу (которая была безоружна и имела сильное коммунистическое влияние во многих странах) и что США не помогут Британии, если она не поможет себе. Крушение демократии в Чехословакии произошло совсем недавно, в 1948 году. В августе 1950 года британский оборонный бюджет был увеличен с 2,3 миллиарда фунтов до 3,6 миллиарда фунтов стерлингов (всего за трехлетний период); на этом этапе казалось, что США будут готовы помочь оплатить счета. [46]
В сентябре 1950 года инфляционное давление усилилось, когда TUC проголосовал за отмену существующего двухлетнего замораживания заработной платы, хотя взрыва заработной платы еще не произошло. Казначейству было трудно принять жесткие меры, учитывая незначительное большинство в правительстве и вероятность скорого проведения новых выборов. [42]
Гейтскелл считал, что проблемы платежного баланса следует решать не путем реструктуризации валют, а путем обращения к странам с профицитом, таким как США и Бельгия , раздуть свою экономику (чтобы они импортировали больше). За это на него напали министр финансов США Джон Уэсли Снайдер и Камилла Гутт (бывший министр финансов Бельгии, а ныне управляющий директор МВФ ) . Делл утверждает, что Гейтскелл не осознавал, что у других стран есть свои внутренние проблемы. [47] В сентябре 1950 года, когда платежный баланс Великобритании теперь был в профиците, Гейтскелл договорился о членстве Великобритании в Европейском платежном союзе , а это означало, что вместо двустороннего клиринга европейские валюты должны были быть конвертируемыми друг против друга, даже если не против доллара США. Раньше доллары были необходимы для торговли внутри Европы. До этого Гейтскелл разделял опасения, что некоторые страны могут оставаться в постоянном дефиците и, таким образом, эффективно использовать своих соседей для бесплатных займов, или, наоборот, что профицит Бельгии позволит ей выкачивать золото и доллары из Британии. EPU просуществовал до тех пор, пока фунт стерлингов не стал конвертируемым в 1958 году .
Хотя Гейтскелл до недавнего времени считал Бевана неизбежным будущим лидером Лейбористской партии, к партийной конференции 1950 года (2 октября) политический корреспондент Daily Telegraph правильно предположил, что он и Гейтскелл уже вели битву за будущее лидерство . [45]
Криппс, здоровье которого все еще ухудшалось, уведомил Эттли о своем намерении уйти с поста министра финансов 26 апреля 1950 года. Он попытался уйти в отставку летом, но Гайтскелл и Плауден отговорили его из-за начала Корейской войны. Вместо этого он отправился в длительный отпуск, оставив главным Гайтскелла. [50]
Теперь становилось ясно, что Конгресс США не желает помогать Великобритании покрыть расходы на перевооружение. Гейтскелл посетил Вашингтон в октябре 1950 года, это был его первый визит туда, незадолго до того, как он стал канцлером. Он предупредил, что условия торговли меняются не в пользу Британии, а также о затратах на перевооружение. [51]
В октябре 1950 года Криппс наконец ушел с поста министра финансов. Далтон предложил на вакансию Гайтскелла. Сэр Эдвард Бриджес хотел Герберта Моррисона , политического тяжеловеса; Моррисон был одним из первых сторонников девальвации, но не считал себя компетентным. [52] Гайтскелл был назначен в молодом возрасте 44 лет, что особенно необычно, поскольку большинству членов кабинета Эттли было за шестьдесят или больше. Он стал канцлером, пройдя самый короткий стаж работы в парламенте со времен Питта Младшего в 1782 году. [53] В качестве канцлера казначейства он сохранил тот же контроль над экономическим планированием, который имел Криппс. И Криппс, и Гайтскелл настаивали на том, чтобы Гайтскелл был указан после Эттли, Бевина и Моррисона в официальной иерархии кабинета министров. [40]
Беван был в ярости из-за того, что Гайтскелла повысили по службе вместо него, хотя, как Гайтскелл правильно предположил в своем дневнике, он, вероятно, сам не хотел эту работу. [54] Гейтскелл записал, что Беван часто утверждал, что Криппс обещал ему казначейство. [12]
Начальники штабов США хотели еще большего увеличения британского бюджета на вооружения до 6 миллиардов фунтов стерлингов в течение трех лет. Этот план был поддержан британскими начальниками штабов и настоял на премьер-министре Эттли во время его визита в США в декабре 1950 года. По его возвращению из Вашингтона Эттли сообщил Палате общин 29 января 1951 года, что оборонный бюджет должен быть увеличен до 4,7 миллиардов фунтов стерлингов в течение следующего трехлетнего периода, включая четырехкратное увеличение производства боеприпасов. Оборонный бюджет должен был увеличиться с 8% до 14% ВНП, и эту долю среди членов НАТО превышали только США. На пике оборонных работ будут заняты 2,5 миллиона человек, или 11% рабочей силы. [46]
При своем назначении Гейтскелл сообщил Уильяму Армстронгу , своему главному личному секретарю, что основной задачей в ближайшие несколько лет будет перераспределение богатства . [55]
Рэб Батлер и Сэмюэл Бриттан , оба писавшие в начале 1970-х годов, отметили, что Гайтскелл до этого момента был наиболее технически квалифицированным канцлером 20-го века. [37] Однако Делл отмечает, что он часто вдавался в чрезмерные детали, в том числе лично контролировал экономические прогнозы, и проводил чрезмерно длинные встречи. Возможно, это произошло из-за любви к микроменеджменту или потому, что, будучи сторонником контроля и планирования, он с подозрением относился к чиновникам казначейства, которые, по его мнению, были чрезмерно склонны к механизмам свободного рынка. [56]
В декабре 1950 года Гейтскелл отверг совет Кима Кобболда ( управляющего Банка Англии ) и Холла о повышении процентных ставок, назвав такую политику «полностью устаревшей». [47]
Помощь Маршалла , общая сумма которой за предыдущие три года составила 3,1 миллиарда долларов, официально завершилась 1 января 1951 года, хотя на практике она закончилась на шесть недель раньше. Считалось, что платежный баланс теперь достаточно силен, и в нем больше нет необходимости. [51] Гарольд Вильсон ( президент Совета по торговле ) и Джордж Штраус ( министр снабжения ) предупредили Гейтскелла, что бремя перевооружения слишком велико из-за нехватки сырья и производственных мощностей, но Гейтскелл проигнорировал их, поскольку они были друзьями Беван. 27 января 1951 года Бевана перевели в Министерство труда и здравоохранения, которое теперь возглавляет Хилари Маркванд , а его должность была понижена до должности вне кабинета министров. [57] Гейтскелл приветствовал эти изменения как уменьшение препятствий для экономии расходов на здравоохранение. [58]
Гейтскелл по-прежнему выступал за дискриминацию в пользу торговли фунтами стерлингов и был против конвертируемости фунтов стерлингов, но теперь стал гораздо более проамериканским после своего визита в Вашингтон в октябре 1950 года. К февралю 1951 года он резко критиковал антиамериканизм в кабинете министров. [59]
В своей речи Беван в палате общин 15 февраля 1951 года защищал дополнительные 4,7 миллиарда фунтов стерлингов на вооружение, хотя большая часть его речи была предупреждением не перевооружаться слишком быстро и что коммунизм будет побежден посредством демократического социализма, а не с помощью оружия. На следующий день Гейтскелл записал свое сожаление по поводу того, что, несмотря на все ораторские способности Бевана, он должен быть «трудным командным работником, а некоторые скажут даже хуже - совершенно ненадежным и нелояльным коллегой». [60]
Гейтскелл принял спорное решение ввести плату за рецептурные очки и зубные протезы в Национальную службу здравоохранения в своем бюджете весной 1951 года. [61] В феврале 1951 года Кабинет министров в принципе согласился на обвинения в отношении зубов и очков. [23] В 1951–1952 годах Беван требовал 422 миллиона фунтов стерлингов на здравоохранение, тогда как Гайтскелл был готов выделить 400 миллионов фунтов стерлингов. [55] Гейтскелл хотел передать половину стоимости вставных зубов и очков, чтобы заработать 13 миллионов фунтов в 1951–1952 годах и 23 миллиона фунтов за полный год. Дети, бедные и больные должны были быть освобождены от налога. [62] 9 марта Эрнест Бевин был переведен из министерства иностранных дел и умер месяц спустя. Бевану, который надеялся стать его преемником, во второй раз за шесть месяцев отказали в повышении на важную должность. К этому моменту другие министры почувствовали, что Беван ищет проблему, по которой можно уйти в отставку, и что бессмысленно идти на слишком большие уступки, поскольку нужно заставить его показаться неправым. [63]
Кроме того, налог на покупку был увеличен с 33% до 66% на некоторые предметы роскоши, такие как автомобили, телевизоры и бытовая техника, а налог на развлечения был увеличен на билеты в кино. [64] Однако в то же время было повышено налогообложение прибыли и увеличены пенсии, чтобы компенсировать пенсионерам рост стоимости жизни, [65] а пособия на детей-иждивенцев, выплачиваемые вдовам, безработным и больным, вместе взятым были также увеличены пособия по браку и детям. [66] Кроме того, ряд мелких предметов был исключен из налога на покупку, [64] а сумма заработка, разрешенная без ущерба для пенсии, была увеличена с 20 шиллингов (1 фунт стерлингов) до 40 шиллингов (2 фунта стерлингов) в неделю. [67] Помимо налогообложения более обеспеченных слоев населения и защиты пенсий, Гайтскелл фактически увеличил расходы Национальной службы здравоохранения. [68] Бюджет увеличил расходы на оборону на 500 миллионов фунтов стерлингов до 1,5 миллиардов фунтов стерлингов в 1951–1952 годах, чему способствовал профицит, унаследованный от Криппса, и оптимистические прогнозы роста. Планы по введению налога на прирост капитала были отложены до 1952 года. [69]
Первоначальная реакция премьер-министра Эттли на проект бюджета заключалась в том, что в нем вряд ли будет много голосов - Гейтскелл ответил, что он не может ожидать голосов в год перевооружения. [23] Эрнесту Бевину не понравилась идея взимания платы за здравоохранение, и он тщетно пытался договориться о компромиссе. Министр образования Джордж Томлинсон предложил повторить прошлогоднюю формулу - потолок расходов в 400 миллионов фунтов стерлингов. Гайтскелл был готов предложить отсрочку предъявления обвинений, но отверг формулу Томлинсона, несмотря на призывы Эттли, поскольку без предъявления обвинений невозможно было достичь потолка. 21 марта Эттли попал в больницу для лечения язвы двенадцатиперстной кишки. Лежа на больничной койке, он написал то, что Кеннет О. Морган назвал «на удивление пустым письмом», в котором «не затрагивалось ни одного существенного спорного вопроса». [70] На заседании кабинета министров 22 марта Гайтскелла отговорили от его первоначального намерения настаивать на взимании платы за рецепты, поскольку она могла бы тяжелым бременем ложиться на действительно больных. [71]
Гейтскелл и Эттли предупредили о рисках того, что программа перевооружения может быть не полностью реализована. Гейтскелл предупредил Комитет по экономической политике (3 апреля 1951 г.) о нехватке станков и заявил, что некоторые из них можно импортировать из США, но это ослабит платежный баланс. [72]
Очень разгневанный Беван расценил обвинения как удар по принципу бесплатного медицинского обслуживания, сказав хеклеру во время выступления в Бермондси (3 апреля 1951 г.), что он скорее уйдет в отставку, чем примет обвинения в здравоохранении. Гейтскелл, помимо очевидной необходимости, чтобы новый канцлер утвердил свою власть, увидел в этом преднамеренную попытку публично бросить вызов кабинету министров, заявив Далтону, что «влияние Бевана было очень сильно преувеличено» и что он может расколоть Лейбористскую партию, как это сделал Ллойд Джордж. либералы. [71]
На двух длительных заседаниях кабинета министров 9 апреля Бевана поддерживал только Гарольд Вильсон. [73] Герберт Моррисон , который возглавлял кабинет министров, пока Эттли находился на лечении в больнице, снова предложил компромисс, заключающийся в установлении согласованного потолка государственных расходов, но без сборов Национальной службы здравоохранения. [74] Гейтскелл был полон решимости, что не будет неограниченных обязательств по расходам на социальное обеспечение за счет экономических инвестиций или перевооружения, и отклонил предложение Моррисона. [74] На втором заседании Гейтскелл пригрозил уйти в отставку, но тихо и без публичного шума, если он не получит поддержки Кабинета министров; отставка канцлера накануне бюджета вызвала бы политический кризис. Дуглас Джей и другие тщетно пытались убедить Гайтскелла пойти на компромисс, но он отказался, заявив, что двум членам кабинета нельзя позволять диктовать восемнадцатилетнему возрасту, хотя он согласился пока не указывать дату, когда обвинения будут предъявлены. эффект. [73] Последняя попытка Эттли договориться о компромиссе, лежа на больничной койке (10 апреля), ни к чему не привела. [70] Этот роман приблизил Гайтскелла к физическому и эмоциональному коллапсу. [74]
Гайтскелл завоевал восхищение чиновников Казначейства своей позицией: утром в день составления бюджета сэр Эдвард Бриджес пришел к нему, чтобы рассказать об уважении, которое он заслужил в министерстве, и о том, что это был «лучший день, который мы провели в Казначействе за последние десять лет». ". Гайтскелл записал, что Бриджес, Плауден, Лесли (руководитель отдела информации) и Армстронг убеждали его стоять твердо и что он был «переполнен эмоциями» от слов Армстронга. [75]
Бюджет Гайтскелла в то время получил высокую оценку. Его предшественник Стаффорд Криппс написал ему, хваля его за то, что он не поддался «политической целесообразности», в то время как его публично поддержали два более молодых члена парламента, которые позже стали верными союзниками, Рой Дженкинс и Энтони Кросланд . [76] После принятия бюджета Тони Бенн , который в то время находился на правом фланге Лейбористской партии, охарактеризовал атмосферу на партийном собрании (т.е. встрече депутатов от лейбористской партии) 11 апреля как «чистое облегчение» от того, что он не был принят. худший; Парламентская Лейбористская партия (ПЛП) решительно поддержала бюджет. Однако вскоре Беван отклонил предложенный Гайтскеллом компромисс, согласно которому было объявлено, что расходы на здравоохранение не будут постоянными как «бромид». Союзник Бевана Майкл Фут написал редакционную статью в Tribune , сравнив Гайтскелла с Филипом Сноуденом (канцлером, чьи сокращения в 1931 году привели к свержению Второго лейбористского правительства , после чего он и другие ведущие члены кабинета вошли в Национальное правительство , в котором доминируют тори ). Беван подал в отставку 21 апреля, как и Гарольд Уилсон и Джон Фриман . [77]
Гайтскелл защищал свой бюджет на партийном собрании 24 апреля. По его словам, еще слишком рано говорить о том, осуществима ли программа перевооружения. [72] После встречи Бенн прокомментировал, как величие Гайтскелла возникло благодаря сочетанию его «интеллектуальных способностей и политической силы». Затем Беван произнес гневную речь, которая не впечатлила многих членов ПЛП. [78]
Эдмунд Делл утверждает, что ни Беван, ни Гайтскелл не получили особой заслуги в этом деле. «Гайтскелл был одержим Беваном и необходимостью установить над ним свою власть». Обвинения в вставных зубах и очках были «несущественными» в контексте большего бюджета и «в финансовом отношении не были ни здесь, ни там» ... но Беван был «нетерпелив, высокомерен, шумен и, очевидно, намеревался истощить толерантность своих коллег по кабинету министров». . Гайтскелл согласился ограничить расходы на здравоохранение тремя годами (при условии, что парламент проголосует за их продление), пошел на уступки по пенсиям Профсоюзной группе депутатов, а запись в дневнике свидетельствует о том, что он был недоволен ограничениями на дивиденды – но он не был готов к этому. пойти на существенные уступки Бевану. Тем не менее, Делл утверждает, что всем канцлерам приходится иметь свои каменные точки, иначе им придется уступить всем. Гейтскелл считал себя защитником страны и хотел доказать, что Лейбористская партия является «ответственной партией правительства», но общественность еще не знала о надвигающейся проблеме инфляции. Гейтскелл сказал Джорджу Брауну в 1960 году: «Между нами была битва за власть - он это знал, и я тоже». [79]
Джон Кэмпбелл согласен с тем, что Беван, возможно, был отчасти прав в том, что Гейтскелл при подстрекательстве Моррисона намеренно пытался изгнать его из кабинета министров. Гейтскелл считал, что лейбористскую партию следует рассматривать как правящую, несущую финансовую ответственность, и 4 мая 1951 года он сказал Далтону, что он и Беван участвуют в битве за душу Лейбористской партии, и что, если Беван победит, лейбористская партия будет отсутствовать на многие годы ( хотя, по иронии судьбы, Гайтскелл победил, но они все равно были вне власти на протяжении многих лет). Если бы Эттли не был болен, он, возможно, смог бы найти компромисс. [80]
Историк Брайан Бривати считает, что важность обвинений «не имеет отношения» к огромным затратам на перевооружение, которое повредило восстановлению Великобритании в последующие годы, поглощая доходы от экспорта. [81]
Профицит платежного баланса Великобритании в 300 миллионов фунтов стерлингов в 1950 году превратился в дефицит в 400 миллионов фунтов стерлингов в 1951 году, что стало самым внезапным разворотом за всю историю до того времени. Частично это было вызвано тем, что предприятия переключились на перевооружение, а не на экспорт. Другой причиной было ухудшение условий торговли : рост цен на нефть после иранского нефтяного кризиса вызвал отток долларов, в то время как цены на шерсть, олово и каучук упали, поэтому остальная часть стерлинговой зоны не получала столько долларов от экспорта. . Ко второй половине 1951 года заморская зона фунта стерлингов импортировала из Северной Америки вдвое больше, чем в 1950 году. К 1951 году инфляция начала расти, профицит государственного бюджета исчез, а еще одним признаком перегрева экономики стала безработица, которая снизилась до уровня 1945 года. Ко второй половине 1951 года Гейтскелл был обеспокоен политическими последствиями более высокой стоимости жизни, но Financial Times и The Economist обвинили его в использовании более высоких цен для подавления потребления и высвобождения ресурсов для перевооружения вместо производства потребительских товаров. [82]
Гайтскелл снова отверг совет Казначейства поднять процентные ставки для охлаждения экономики в июне, июле и августе 1951 года. Он утверждал, что более высокие процентные ставки будут восприниматься как приносящие прибыль банкам, что не понравится профсоюзам, и он всего лишь готовы рассмотреть вопрос о требовании к банкам ограничить кредитование. [47] Гайтскелл (дневник от 10 августа 1951 г.) заявил, что он и Моррисон считали, что Эттли был слишком слаб в общении с Беваном. [83] К августу-сентябрю 1951 года Казначейство было застигнуто врасплох полномасштабным кризисом фунта стерлингов, который они передали новому консервативному правительству. Стерлинг неофициально торговался на уровне $2,40, что ниже официального курса в $2,80. [84]
Осенью 1951 года Гейтскелл посетил Вашингтон, где, по его мнению, министр финансов США Джон Уэсли Снайдер был «довольно недалеким маленьким городком, полуизоляционистом». Был сформирован комитет, в состав которого вошли Плауден и Аверелл Гарриман , для расследования того, каким образом перевооружение США поглощало и повышало цены на мировое сырье. [72] Гайтскелл был в ужасе от объявления Эттли выборов (19 сентября 1951 г.), когда он и Моррисон были в Северной Америке. Если бы Эттли продержался еще шесть или девять месяцев, лейбористы могли бы победить. [85] Лейбористы проиграли всеобщие выборы в октябре 1951 года , несмотря на то, что получили больше голосов, чем консерваторы. В то время как беванцы обвинили в поражении политику «консолидации» Моррисона, правые обвинили Бевана в расколе. Никто не предполагал, что лейбористы останутся без власти более чем на несколько лет, и Эттли рассчитывал снова стать премьер-министром к 1953 году. [23] [86]
Когда консерваторы вернутся к власти, новый канцлер Раб Батлер вернет платежный баланс в профицит в 1952 году, сократив зарубежные расходы - мера, которую, как предполагает Делл, Гайтскелл не хотел раздражать американцев, принимая эту меру. В своих мемуарах ( «Искусство возможного» , стр. 163) Батлер позже назвал его «политической мышью, которая, столкнувшись с гигантским ухудшением платежного баланса, ответила сокращением сырного рациона». [87] После того, как в 1952 году консерваторы сократили планы вооружений, Кросланд заявил людям, что Гайтскелл выставил его «полным идиотом» за публичную поддержку бюджета. Однако даже к концу 1951 года вероятность превращения Корейской войны во всеобщую войну была меньше (линия фронта стабилизировалась, а администрация США ясно дала понять, что не желает эскалации военных действий против Китая), поэтому любое правительство могло сократили расходы на оборону в 1952 году. [88]
В противовес этому дом Гайтскелла во Фрогнал Гарденс в Хэмпстеде стал центром политических интриг. Поначалу казалось, что Герберт Моррисон сменит Эттли на посту лидера. Этот период характеризовался фракционной борьбой между левыми « беванистами » Лейбористской партии во главе с Анёрином Беваном , сила которых заключалась в основном в Лейбористских партиях избирательного округа («CLP»), и правыми « гайтскеллитами », имевшими верх в Лейбористской партии. Парламентская партия (депутаты от Лейбористской партии, известные под общим названием «ПЛП»). [74]
В феврале 1952 года Беван возглавил восстание 56 других членов парламента от лейбористской партии, чтобы проголосовать против планов консерваторов по расходам на оборону (официальная позиция лейбористов заключалась в том, чтобы воздержаться). Далтон записал (11 марта), что Гайтскелл за кулисами стремился к схватке с Беваном. На партийном собрании Беван отказался согласиться следовать линии партии, но вопрос был снят примирительным предложением центристской группы «Сохранять спокойствие», принятым вопреки желанию платформы. [89] Беван в это время думал, что Гайтскелла следует сократить до «младшего клерка» в следующем лейбористском правительстве. 1 августа 1952 года, когда Гайтскеллу удалось поставить Черчилля (тогдашнего премьер-министра) на канаты во время дебатов в Палате общин, Беван вмешался, чтобы напасть на Гайтскелла, событие, которое Тори встретило с облегчением и, по словам Кроссмана, « ледяным молчанием» на Трудовые скамейки. [90]
Далтон (30 сентября 1952 г.) считал партийную конференцию Моркама «худшей ... по плохому настроению и общей ненависти с 1926 г.», в то время как Майкл Фут считал ее «буйной, судорожной, вульгарной, раздражительной». Был принят ряд левых предложений. Беваниты возглавили избирательную секцию Национального исполнительного комитета Лейбористской партии («НИК»): Беван, Барбара Кастл , Том Дриберг , Ян Микардо и Гарольд Уилсон заняли первые пять мест, а Кроссман - седьмое. Ветераны правого крыла, такие как Герберт Моррисон и Хью Далтон, были исключены из голосования, а Джим Гриффитс занял шестое место и стал единственным выжившим членом Старой гвардии; Шинвелл, который в качестве министра обороны считался ответственным за программу перевооружения, был исключен в прошлом году. [91]
В своей речи в Сталибридже (5 октября 1952 г.) Гейтскелл заявил, что «около одной шестой» делегатов от избирательного округа «похоже, были коммунистами или вдохновлены коммунистами», и атаковал «поток крайне вводящей в заблуждение пропаганды ядовитыми намеками и злонамеренными нападками на Эттли». , Моррисон и остальные из нас», опубликованной в Tribune . Он утверждал, что Лейбористской партии угрожало «правление мафии», созданное «разочарованными журналистами» (некоторые беванцы, в том числе Майкл Фут и Том Дриберг , были журналистами). [74] [91] Он получил сильную поддержку со стороны TGWU , чье блоковое голосование имело огромное значение на Конференции труда и которое смогло оказать давление на своих спонсируемых депутатов, чтобы они следовали линии партии. [74]
Затем Эттли выступил с речью в недавно построенном Королевском фестивальном зале , требуя положить конец группам внутри партии. После того, как ПЛП проголосовала 188–51 за запрет таких групп, Беван, вопреки желанию Фута и Кроссмана, настоял на роспуске группы беванитов. На выборах в теневой кабинет (избранный депутатами от лейбористской партии, когда партия находилась в оппозиции) возглавили Джим Гриффитс и Чутер Эде . Гайтскелл оказался на третьем месте с 179 голосами. Беван, который только что безуспешно боролся с Моррисоном за пост заместителя лидера, занял двенадцатое и последнее место со 108 голосами. [91]
Тони Бенн писал о Гайтскелле (24 сентября 1953 г.): «Он интеллектуально высокомерен, упрям и покровителен. Я уважаю его, но не могу полностью восхищаться им». [92]
Отношения между Беваном и Гейтскеллом продолжали оставаться острыми. Однажды в 1953 году, когда Гайтскелл призвал к единству на заседании Теневого кабинета, Беван бросил на него «взгляд концентрированной ненависти» и заявил: «Вы слишком молоды в движении, чтобы понимать, о чем говорите». ". [93] Беван ушел из Теневого кабинета в апреле 1954 года из-за поддержки Лейбористской партии создания СЕАТО . [92]
Беван выступил против Гайтскелла на посту партийного казначея , зная, что он, скорее всего, проиграет, но надеялся дискредитировать профсоюзных боссов Артура Дикина и Тома Уильямсона в глазах рядовых членов профсоюза. В этом случае даже Сэм Уотсон , лидер профсоюза горняков Бевана, поддержал Гайтскелла. Гайтскелл победил с перевесом в 4,3 миллиона голосов против 2 миллионов. Беван выступил перед партией Tribune на конференции, заявив, что лидер лейбористов должен быть «высохшей вычислительной машиной». Многие и, вероятно, ошибочно полагали, что он имел в виду Гайтскелла, к которому приклеился этот ярлык. На самом деле, вполне возможно, что оно было нацелено на Эттли, который накануне предостерегал от «эмоционализма», в то время как в частном порядке Беван думал, что Гайтскелл был очень эмоционален и, как он показал в 1951 году, «не умел считать». [94] Выборы на должность казначея считались особенно важными, поскольку они определяли преемника Эттли, выход на пенсию которого явно был неизбежен. [95]
В марте 1955 года Беван, который не подал ни малейшего намека на несогласие с политикой партии на партийном собрании несколькими днями ранее, теперь бросил вызов Эттли в дебатах в Палате общин, требуя условий использования новой водородной бомбы в обмен на поддержку Лейбористской партии оружие. Он и еще 62 человека воздержались при голосовании, что привело к требованию лоялистов отозвать у него партийный кнут в качестве предварительного условия к его официальному исключению из Лейбористской партии НИК. [96]
В письме, написанном несколько дней спустя, Гейтскелл утверждал, что чувствовал, что «рано или поздно [Бевану] придется уйти, но я не был уверен, что это подходящий момент» (19 марта). Однако Гейтскелл сказал аудитории в Донкастере , что Беван бросил «прямой вызов избранному лидеру нашей партии», и обвинил его в том, что он не является командным игроком. На партийном собрании несколько дней спустя (16 марта) Беван обвинил Гайтскелла в прямой лжи против него и заявил, что именно «эти люди с топорами, сидящие на платформе», подрывают руководство. После вялого подведения итогов Эттли ПЛП проголосовала 114–112 за то, чтобы отозвать кнут у Бевана. [97]
Гайтскелл чувствовал, что он должен последовать примеру профсоюзов, и настаивал на исключении Бевана, сообщив Кроссману (24 марта), что Ян Микардо руководил беванитской организацией в партиях округа, чтобы сделать Бевана лидером. Когда Кроссман заметил, что Беван «лишь наполовину хотел» стать лидером, не составлял никакого заговора против Эттли и был в основном озабочен выражением протестов против Моррисона и Гейтскелла, последний ответил, что «существуют необычайные параллели между Наем и Адольфом Гитлером. это демагоги совершенно одного и того же сорта... Есть небольшие различия, но что поразительно, так это сходство». Вызванный предстать перед подкомитетом NEC, Беван отказался быть «загнанным в угол Гайтскеллом». В случае, если Гайтскелл вмешался на встречу только один раз, попросив Бевана дать клятву, что он не будет атаковать лидера - Беван отказался, поскольку это была «ловушка». Извинения Бевана за бунт по поводу водородной бомбы были приняты. Гейтскелл охарактеризовал результат (2 апреля) как «патовую ситуацию... моя собственная позиция, несомненно, слабее». [97] Гейтскелл считал необходимость выступить против Бевана «грязной работой» (апрель 1955 г.). [74]
Всеобщие выборы в мае 1955 года были первыми с 1931 года, на которых количество голосов лейбористов не увеличилось. В «Трибьюн» от 21 июня 1955 года Гейтскелл выразил презрение к идее о том, что более левая политика (или, как он выразился, политика, более похожая на политику Коммунистической партии) могла бы принести лейбористам больше голосов. Кэмпбелл утверждает, что «история в подавляющем большинстве поддерживает» аргумент Гейтскелла о том, что выборы можно выиграть, апеллируя к центру, а не к основной базе партии, хотя последняя стратегия часто бывает соблазнительной для оппозиционных партий. [98]
Той осенью на конференции в Маргейте Гейтскелл выступил с волнующей и хорошо принятой речью, включавшей отрывок, по-видимому, не написанный по сценарию, в котором подчеркивались его собственные социалистические взгляды и утверждалось, что национализация по-прежнему является «жизненно важным средством» для достижения этой цели. Было замечено, что Беван смотрел речь «покрасневшую и разъяренную» и жаловался на «чистую демагогию» Гэйтскелла. [99] В октябре 1955 года Гейтскелл был переизбран партийным казначеем с большим отрывом от Бевана, чем в предыдущем году. [74]
Очевидное соответствие между экономической политикой Гайтскелла и политикой его консервативного преемника на посту канцлера Раба Батлера , который сохранял и продлевал обвинения Национальной службы здравоохранения, пресса иногда называла «бутскеллизмом». Эту точку зрения не разделял сам Гейтскелл, и после чрезвычайного бюджета Батлера «Кастрюли и сковородки» в октябре 1955 года, в котором он отменил снижение налогов, сделанное перед переизбранием консерваторов на всеобщих выборах ранее в том же году, он резко напал на него. за то, что якобы ввел избирателей в заблуждение. [74] Гайтскелл получил дальнейшую похвалу за свои нападки на Батлера. [99]
После ухода Эттли с поста лидера в декабре 1955 года Гайтскелл баллотировался на пост лидера партии против Бевана и стареющего Герберта Моррисона . В то время (и до 1981 года) лидер Лейбористской партии избирался исключительно депутатами. В последней попытке предотвратить неизбежную победу Гайтскелла Беван предложил ему и Гайтскеллу отказаться от участия в пользу Моррисона, но Гайтскелл отклонил это предложение. [100] Гайтскелл уверенно победил Бевана (Моррисон занял третье место) в борьбе за партийное лидерство . [74] Чутер Эде охарактеризовал выборы руководства как «политические похороны двух величайших пиарщиков, которых я когда-либо знал», добавив, что Гейтскелл никогда активно не стремился к публичности. [101]
Гайтскелл сказал другу, что «лидерство пришло ко мне так рано, потому что Беван бросил его на меня своим поведением», точку зрения, разделяемую Эттли и Гарольдом Уилсоном . Гайтскелл был очень неопытным партийным лидером по стандартам того времени. Он публично предложил Бевану оливковую ветвь на партийном собрании после подведения итогов, пообещав, что он «не отстанет в щедрости», если Беван примет голосование. Беван согласился сделать это, пожелав Гайтскеллу «высшего поста». [102]
Бривати пишет, что политическая деятельность Гайтскелла в 1951–1955 годах «... не получила должной оценки за энергию, стратегию и чистоту нервов». [74]
В 1956 году египетский правитель полковник Гамаль Абдель Насер национализировал компанию Суэцкого канала , положив начало Суэцкому кризису . Первоначально Гейтскелл сказал премьер-министру сэру Энтони Идену и канцлеру казначейства Гарольду Макмиллану на ужине с королем Ирака Фейсалом II 26 июля 1956 года, что они получат поддержку общественного мнения для использования военных действий против Насера . , но предупредил Идена, что он должен действовать быстро и держать американцев в курсе событий. [103] [104] Гейтскелл осудил действия Насера в 11 часов утра 27 июля на дебатах в Палате общин. [105]
Летом позиция Гайтскелла стала более осторожной, и он предложил передать спор с Египтом на рассмотрение Организации Объединенных Наций. Его первая речь о Суэце (2 августа 1956 г.) подвергла Насера нападкам и была встречена многими консерваторами, а также подразумевала, что он поддержит применение силы, но, по мнению Бривати, не придавала достаточного значения своему требованию, чтобы это было сделано через Организацию Объединенных Наций. . [74] Он поверил заверениям Идена о том, что у него нет намерения применять силу. [106] В двух письмах Идену, отправленных 3 и 10 августа, Гайтскелл осудил Насера, но предупредил, что не поддержит никаких действий, нарушающих Устав ООН. [103] В своем письме от 10 августа Гейтскелл писал: «Чтобы у вас не возникло никаких сомнений относительно моего личного отношения, позвольте мне сказать, что я не могу считать вооруженное нападение на Египет со стороны нас и французов оправданным чем-либо». По моему мнению, такое нападение не было бы оправдано с целью навязать систему международного контроля над каналом – хотя это и желательно. конечно, весь вопрос должен был быть передан в Организацию Объединенных Наций, и если бы Египет был осужден ими как агрессор, то, конечно, позиция была бы другой. Насер, опять же, все было бы по-другому. Пока что то, что сделал Насер, представляет собой угрозу, серьезную угрозу для нас и для других, которую, конечно, нельзя игнорировать; но это всего лишь угроза, по моему мнению, не оправдывающая возмездия войной ." [103]
Гейтскелл страстно осудил возможную англо-французскую военную интервенцию с целью обезопасить Суэцкий канал, предположительно предпринятую для обеспечения соблюдения международного права и разделения египетских и израильских комбатантов; На самом деле израильская атака была предпринята в сговоре с Великобританией и Францией, чтобы создать предлог для вторжения. [103] 31 октября он публично назвал вторжение «актом катастрофической глупости», который поставил под угрозу Атлантический альянс, Организацию Объединенных Наций и солидарность Содружества. [74] 4 ноября 1956 года Гейтскелл выступил с мощной речью, нападая на премьер-министра, теперь стало ясно, что Иден лгал ему наедине. Консерваторы обвинили Гайтскелла в попытке апеллировать к левым лейбористам и в предательстве. [74] [107]
Позиция Гайтскелла по Суэцу получила некоторую поддержку либералов. Социолог Марк Абрамс убедил его в необходимости расширить привлекательность Лейбористской партии, набрав голоса антиколониалистов, но это будет событие, имеющее долгосрочное значение для Лейбористской партии. В то время Гайтскелла подвергали резкой критике в прессе, особенно за его необдуманную и безуспешную просьбу к диссидентам-консерваторам отстранить Идена от власти. [5] Консерваторы не только нападали на Гайтскелла как на непатриота за неспособность поддержать британские войска в боевых действиях, но также пытались использовать предполагаемые различия между Гэйтскеллом и Беваном, который в начале года снова присоединился к Теневому кабинету и который теперь был повышен до Теневого кабинета. Министр иностранных дел. Кроссман отметил, что это вынудило Бевана быть лояльным к Гайтскеллу (15 декабря 1956 г.), что сделало двух мужчин своего рода союзниками. [108]
Гайтскелл был лидером по обоюдному согласию в 1955–59 годах, в отличие от его прежнего и позднего имиджа. Многие ожидали, что лейбористы выиграют следующие всеобщие выборы, и, по мнению Кэмпбелла, он, возможно, не обеспечил достаточно явного лидерства и не достаточно агрессивно атаковал консерваторов. [109]
Гейтскелл изначально считал, что национализация является морально правильной и экономически эффективной, и тщетно надеялся, что отношения между менеджером и рабочим изменятся. [23] Но в 1956 году он опубликовал фабианскую брошюру «Социализм и национализация» (фактически написанную тремя годами ранее), утверждая, что нет необходимости в большей государственной собственности и что его целями являются полная занятость, индустриальная демократия и большее распространение экономическая мощь. Гейтскелл по-прежнему поддерживал физический контроль, и его взгляды были немного левее взглядов, выраженных Энтони Крослендом в «Будущем социализма» (1956). [110]
Политическая философия Гайтскелла стала известна как Гайтскеллизм и с конца 1950-х годов привела его к усиливающемуся конфликту с профсоюзами по поводу национализации. [111] Помимо отрицания бесспорной приверженности общественной собственности на средства производства, которая теперь рассматривается как всего лишь один из многочисленных полезных инструментов, он подчеркивал цели личной свободы, социального благосостояния и, прежде всего, социального равенства. Гейтскеллизм имел тенденцию преуменьшать лояльность к Лейбористскому движению как центральную этическую цель и утверждал, что новые цели могут быть достигнуты, если правительство будет использовать соответствующие меры налогово-бюджетной и социальной политики в контексте рыночно-ориентированной смешанной экономики. [1] В число сторонников Гайтскелла входили Энтони Кросланд , Рой Дженкинс , Дуглас Джей , Патрик Гордон Уокер и Джеймс Каллаган . [112]
Фрэнк Казинс стал генеральным секретарем TGWU в 1956 году, положив начало процессу смещения профсоюзов влево. Конференция 1957 года одобрила документ «Промышленность и общество» , который призывал к большей гибкости, включая государственную покупку акций мелких частных фирм. Это было громко осуждено женой Бевана Дженни Ли и Майклом Футом , редактором Tribune , но в то время не входившим в состав парламента. [5]
Летом 1959 года Беван поддержал Гайтскелла в NEC против Фрэнка Казинса по поводу односторонности, против которой Беван выступал на конференции 1957 года, и ядерных испытаний (24 июня 1959 года). Кроссман считал, что Беван мог свергнуть Гейтскелла (17 июля 1959 г.) и что и Беван, и Гейтскелл считали Уилсона беспринципным карьеристом (13 августа 1959 г.). [113] Летом 1959 года Хью и Дора Гейтскелл в сопровождении Бевана отправились в СССР , чтобы скопировать недавнюю успешную поездку Макмиллана. [114]
В Ньюкасле , когда всеобщие выборы явно были неизбежны, Гейтскелл пообещал, что планы расходов Лейбористской партии не потребуют от него повышения подоходного налога, за что Тори напали на него за предполагаемую безответственность. [5]
Во время избирательной кампании 1959 года Кроссман думал, что Гейтскелл стал «телезвездой», а Беван «довольно увядшим пожилым государственным деятелем позади него» (22 сентября 1959 г.). [115] Многие ожидали, что Лейбористская партия выиграет всеобщие выборы 1959 года , но этого не произошло. [116] Консерваторы увеличили свое большинство, и этот факт частично объясняется послевоенным процветанием, которое сейчас переживала Британия. [5] Гейтскелла подорвало общественное сомнение в достоверности предложений по повышению пенсий, а также высокоэффективная консервативная кампания, проводимая Гарольдом Макмилланом под лозунгом «Жизнь лучше с консерваторами, не позволяйте лейбористам ее разрушить». [117] Это поражение на выборах привело к тому, что были заданы вопросы о том, смогут ли лейбористы когда-нибудь снова выиграть всеобщие выборы, но Гайтскелл остался лидером. [117]
После поражения на выборах ожесточенные междоусобицы возобновились. Гейтскелл обвинил левых в поражении и безуспешно пытался внести поправки в статью IV Лейбористской партии , которая, по мнению ее сторонников, обязывала партию к дальнейшей национализации промышленности, в то время как Гейтскелл и его последователи полагали, что она стала либо излишней, либо стала политической помехой. [110]
Во вторник после выборов Гейтскелл «вкусно» пообедал с Беваном в Эшеридже в Чилтернсе , чтобы обсудить свои планы партийной реформы. В то время у него не было планов пересматривать статью IV. Он сказал Кроссману (19 октября), что Беван просто хотел сменить Джима Гриффитса на посту заместителя лидера и не проявил склонности сопротивляться умеренной политике. Первоначально выразив удивление, Гейтскелл принял совет Кроссмана разрешить Бевану право вето на любые изменения в политике национализации. [118]
Конференция ноября 1959 года, отложенная из-за выборов, уже была разделена слухами о том, что Гейтскелл планировал действия по пункту IV. Игнорируя советы своих союзников и частично руководствуясь подробными опросами Марка Абрамса, которые показали, что молодые избиратели считают лейбористскую партию старомодной, Гейтскелл настаивал на реформах. Бривати пишет, что статья IV не имела никакого значения на практике, но Гайтскелл предпринял «лобовую атаку на… лейбористский эквивалент Тридцати девяти статей англиканской церкви ». [110]
Беван заранее ознакомился с выступлением Гайтскелла и на тот момент не возражал против него. Гейтскелл не исключал дальнейшей национализации, но видел в ней средство для достижения цели, высмеивая идею о том, что лейбористы должны взять на себя обязательство национализировать «всю легкую промышленность, все сельское хозяйство, все магазины, каждый маленький паб и гараж". Беван теперь заявил, что он «неправильно понял или неправильно расслышал» то, что планировал Гейтскелл, и, как сообщается, был «абсолютно в ярости» и «задавался вопросом, стоит ли взорвать все это широко». В конце он произнес примирительную речь, упомянув, что Барбара Касл (которая критиковала предложение Гейтскелла) и Гейтскелл процитировали его собственное изречение о том, что социализм - это контроль над «командными высотами» экономики. Он утверждал, что согласно принципам Евклида , если две вещи равны третьей, они обе должны быть равны друг другу, и поэтому не может быть никакой реальной разницы между Каслом и Гайтскеллом. [119]
Бенн писал (28 ноября 1959 г.): «Речь Ная сегодня днём была остроумной, яркой, позитивной, примирительной – образец того, что должен делать лидер. Он не нокаутировал Хью, но мягко оттолкнул его локтем в сторону». Карикатурист « Вики » показал, как Гайтскелл крутит педали до Блэкпула в тандеме с Беваном позади него, а затем снова крутит педали назад, но на этот раз с Беваном в переднем седле (30 ноября 1959 г.). [120]
Было много разговоров о том, что Беван может теперь захватить руководство партией, но маловероятно, что у него хватило на это смелости, не в последнюю очередь потому, что он никогда не хотел быть лидером исключительно ради этого. Гейтскелл больше не мог позволить себе ссориться со своим заместителем и пользовался большим влиянием как хранитель партийной совести, схожим с положением Джона Прескотта по отношению к Тони Блэру , но гораздо более сильным, чем сорок лет спустя, но гораздо более могущественным. Более того, к концу 1959 года Беван серьёзно заболел; он ушел из поля зрения общественности и умер в июле 1960 года .
В марте 1960 года НИК согласовала новое заявление о целях лейбористов как дополнение к статье IV, а не как замену. Летом 1960 года профсоюзные конференции, многие из сводов правил которых имели собственный эквивалент статьи IV, враждебно относились к новому предложению, и в конце концов четыре из шести крупнейших профсоюзов выступили против планов Гайтскелла. Новое предложение было понижено до уровня «ценного выражения». [110]
Одностороннее ядерное разоружение становилось все более популярным среди профсоюзных активистов и также обсуждалось на нескольких профсоюзных конференциях весной и летом 1960 года. Подавляющее большинство ПЛП поддерживало НАТО и многостороннее разоружение. [110]
Гейтскелл бросил вызов Фрэнку Казинсу и хотел показать, что Лейбористская партия является партией правительства, а не только оппозиции. На конференции в Скарборо в октябре 1960 года были приняты две резолюции в пользу одностороннего разоружения, предложенные TGWU и Союзом инженеров, в то время как официальный политический документ по обороне был отклонен. Гайтскелл разбудил своих сторонников, пообещав «сражаться, бороться и еще раз сражаться», чтобы отменить решение. Лейбористская доктрина заключалась в том, что Парламентская партия имела право по своему усмотрению определять сроки реализации политики конференции. На практике в 1940-х и 1950-х годах профсоюзы, чьи блоковые голоса доминировали на конференциях, в целом поддерживали ПЛП, но теперь ситуация начала меняться. [122] Гарольд Уилсон в ноябре 1960 года безуспешно оспаривал Гайтскелла за лидерство . [123]
На Блэкпульской конференции в октябре 1961 года узкое большинство голосов проголосовало за многостороннее разоружение. [122] Победа в голосовании за односторонность в 1961 году восстановила авторитет Гайтскелла в партии и его репутацию в стране. [124] Одностороннее ядерное разоружение оставалось спорным вопросом, и многие левые продолжали призывать к смене руководства. В ноябре 1961 года Гайтскеллу снова безуспешно бросили вызов лидерству лейбористов , на этот раз Энтони Гринвудом . [125]
Кампания за демократический социализм была основана для продвижения дела гайтскеллитов - она никогда не приобретала большого влияния в рядах профсоюзов, но добилась определенных успехов в содействии отбору дружественных кандидатов в парламент. [122] Многие из более молодых членов CDS позже войдут в число основателей отколовшейся Социал-демократической партии (СДП) в 1981 году. [126]
Ричард Гамильтон со своей женой Терри Гамильтон, оба сторонники Кампании за ядерное разоружение , вместе работали над созданием «Портрета Хью Гейтскелла как знаменитого монстра кинематографии» в 1964 году, причем Ричард завершил произведение в 1964 году после смерти Терри в 1962 году. Совет по делам искусств Англии купил произведение для национальной коллекции, вызвавшее споры. Картина была признана безвкусной атакой. Гамильтон заявил в своей посмертно опубликованной автобиографии (написанной от третьего лица):
«Когда работа была завершена, он был недоволен результатом. В картине не было той агрессии, на которую он рассчитывал, и той стилистической полярности, на которую он нацелился. Возможно, это было слишком умно, слишком умно: сарказм не был подходящим инструментом для темы, которая затрагивала все человечество». [127]
Гейтскелл оттолкнул некоторых из своих сторонников своим противодействием членству Великобритании в Европейском экономическом сообществе , чего консервативный премьер-министр Макмиллан добивался с июля 1961 года. Хотя он не был полностью против вступления Великобритании в принципе, он считал, что ЕЭС сопротивляется реформам и это членство повредит отношениям Великобритании с Содружеством. [122] [128] [129]
В своей речи на партийной конференции в октябре 1962 года Гейтскелл утверждал, что, если бы целью Британии было участие в Федеративной Европе , это означало бы «конец Британии как независимого европейского государства, конец тысячелетней истории! " Он добавил: «Вы можете сказать: хорошо! Пусть это закончится! Но, боже мой, это решение требует немного осторожности и обдумывания». [126]
В своей речи Гейтскелл вспомнил Вими-Ридж и Галлиполи , где канадские войска и войска АНЗАК сражались бок о бок с британцами, сочетая свою защиту национальной идентичности с традициями Содружества. Речь встревожила многих естественных сторонников Гайтскелла, но многие левые аплодировали ей, в результате чего его жена Дора заметила, что «все не те люди аплодируют». [122]
В середине декабря 1962 года Гейтскелл заболел гриппом , но врач заявил, что он достаточно здоров, чтобы поехать в Советский Союз , где он встретился с советским лидером Никитой Хрущёвым для переговоров. По возвращении в Великобританию его состояние ухудшилось после того, как он заразился другим вирусом. 4 января 1963 года он был госпитализирован в больницу Миддлсекс в Мэрилебоне , где, несмотря на огромные усилия врачей по спасению его жизни, он умер 18 января вместе со своей женой у его постели. Он умер от осложнений, вызванных внезапной вспышкой волчанки , аутоиммунного заболевания , поражавшего его сердце и почки. Ему было 56 лет. [130] [61] [131] Тело Гайтскелла было кремировано в крематории Голдерс-Грин 23 января 1963 года. Его прах похоронен на кладбище церкви Святого Иоанна в Хэмпстеде на севере Лондона. Его жена умерла в 1989 году и была похоронена рядом с ним.
Шок от смерти Гайтскелла был сравним с шоком от внезапной смерти будущего лидера Лейбористской партии Джона Смита в мае 1994 года, когда он, казалось, тоже находился на пороге Даунинг-стрит, 10 . [124] Гайтскелл унаследовал 14 000 фунтов стерлингов (около 800 000 фунтов стерлингов в ценах 2015 года) от тети в апреле 1938 года, которые были вложены для него и умножены в несколько раз (во время относительно высокой инфляции) другом в городе. Гейтскелл, похоже, в значительной степени игнорировал эту сумму капитала, а его жена понятия не имела о его богатстве. [132] 23 апреля 1963 года его имущество было оценено по завещанию в 80 013 фунтов стерлингов-10 шиллингов-0 пенсов (около 1,7 миллиона фунтов стерлингов в ценах 2020 года). [133] [134]
Начиная со своего пребывания на посту министра при Эттли, Гейтскелл вел дневник до 1956 года. Дневник является важным первоисточником политики той эпохи. [135]
Смерть Гайтскелла оставила Гарольду Вильсону место в партийном руководстве; Уилсон с небольшим перевесом выиграл следующие всеобщие выборы лейбористов 21 месяц спустя. Внезапный и неожиданный характер смерти Гейтскелла привел к некоторым предположениям о том, что могла иметь место нечестная игра . Самая популярная теория заговора включала предполагаемый заговор советского КГБ с целью добиться того, чтобы Вильсон (который, как утверждают сторонники этих теорий, сам был агентом КГБ) стал премьер-министром. Это утверждение получило новую жизнь благодаря скандальной книге Питера Райта «Ловец шпионов» , вышедшей в 1987 году, но единственным доказательством, которое когда-либо стало известно , были показания советского перебежчика Анатолия Голицына . МИ5 неоднократно расследовала действия Уилсона в течение нескольких лет, прежде чем окончательно решила, что он не имеет никаких отношений с КГБ. [136]
Гайтскелла обожали такие последователи, как Рой Дженкинс , которые считали его маяком надежды, порядочности и честности, особенно в то время, когда правительство Вильсона все больше и больше начинало казаться государством, придерживающимся жалких компромиссов. Левые, такие как Барбара Касл, ненавидели его за непримиримость. Многие, в том числе Тони Бенн – в то время центрист от Лейбористской партии – просто считали его фигурой, вызывающей разногласия, и поначалу приветствовали Вильсона как нового человека, способного объединить партию. В действительности ближайшие союзники Вильсона на посту премьер-министра – Кроссман и Касл – были бывшими беванистами. [137]
Однако многие из гайтскелитов занимали ведущие позиции в кабинете Гарольда Вильсона в 1964–70 годах. Многие из них – например, Рой Дженкинс и Билл Роджерс , но не Энтони Кросланд или Дуглас Джей – стали сторонниками членства Великобритании в ЕЭС, вопроса, по которому Лейбористская партия разделилась в 1970-х годах и который помог ускорить раскол СДП в 1981 году. [133 ]
Джон Кэмпбелл пишет, что «отголоски соперничества Гэйтскелла и Бевана продолжали разделять партию вплоть до 1980-х годов». [138] Нил Киннок (лидер лейбористской партии в 1983–1992 годах) вырос в Южном Уэльсе и был воспитан как поклонник Бевана, но, хотя ему и не нравилось это сравнение, его борьба с крайне левой тенденцией «Милитант» в середине 1980-х годов имела отголоски Гейтскеллизм; Джон Смит (лидер лейбористов в 1992–1994 годах) в молодости, в начале 1960-х годов, был гайтскеллитом; Первым действием Тони Блэра на посту лидера в 1994 году стала, наконец, отмена пункта IV – в этом и других действиях его поддержал пожилой Рой Дженкинс , ставший к тому времени либерал-демократом. Как и Гайтскелл до него, многие из его врагов в Лейбористской партии часто воспринимали Блэра как человека из среднего класса, получившего образование в государственной школе. [137]
Тони Бенн противопоставил позицию Гейтскелла по Суэцкому кризису позиции бывшего премьер-министра Великобритании Тони Блэра по вопросу войны в Ираке . Маргарет Тэтчер сравнила Блэра с Гейтскеллом в иной манере, предупредив свою партию, когда Блэр пришел к власти, что он был самым грозным лидером лейбористов со времен Хью Гейтскелла. [139]
По мнению Кэмпбелла, социализм Гейтскелла был социалистом государственного служащего, желающего видеть мир более рационально управляемым. [7] Гейтскелл, скорее всего, мог бы стать премьер-министром, если бы он был жив; однако он не оставил никакого прочного памятника, кроме «угасающей памяти о невыполненных обещаниях». Гейтскелл, хотя и не был марксистом, был искренним социалистом, но, тем не менее, в некотором отношении был первым «модернизатором», который увидел, как лейбористам придется адаптироваться, чтобы выжить. [140]
Десять лет спустя его давний близкий друг Рой Дженкинс в статье, которую он позже процитировал в своих мемуарах, заключил:
Поскольку он так и не стал премьер-министром, а также из-за огромных способностей, которые, по мнению многих, он имел на этом посту, Хью Гейтскелла помнят в основном с уважением среди людей как внутри Лейбористской партии, так и за ее пределами. Некоторые считают Гайтскелла «лучшим премьер-министром, которого у нас никогда не было». [142]
Бривати признавал, что обладал «почти безрассудной честностью и смелостью» [133] , которые могли перерасти в упрямство. [23] «Его руководство было героической неудачей» и «определяющим моментом послевоенной истории Лейбористской партии». [133] Хотя к 1963 году Гейтскелл, казалось, был на грани возвращения лейбористов к власти, Гарольду Вильсону потребовалось то, что Бривати называет «величайшим выступлением лидера оппозиции [прошлого] века», чтобы возглавить лейбористов обратно. узкое большинство. [122]
Бривати пишет, что для Гайтскелла «социализм был не конечным состоянием… а реформой институтов и практик для более эффективной реализации предпочтительных ценностей». Книга Эвана Дурбина «Политика демократического социализма» (1940) стала плодотворным текстом. [110] Гейтскелл не был, по мнению Бривати, «прогрессивным человеком» в современном смысле слова. Он выступал за равенство и считал свободный рынок расточительным. Он хотел включить либеральное мнение в голосование лейбористов. Однако модернизационные лидеры последующих поколений Нил Киннок и Тони Блэр в определенной степени продолжали традицию Гайтскелла. [133]
Его имя время от времени появляется в массовой культуре. Например, «Дом Хью Гейтскелла» — это здание, которое герой Николаса Линдхерста Гарри Воробей ищет в « Спокойной ночи, любимая» , когда впервые попадает в Лондон времен Второй мировой войны . Многоквартирный дом с таким названием можно найти напротив железнодорожного вокзала Сток-Ньюингтон в северном Лондоне.
Начальная школа Хью Гейтскелла расположена в Бистоне , входящем в его бывший Южный избирательный округ Лидса. [143] [144] Район в настоящее время находится в Центральном избирательном округе Лидса , представленном Хилари Бенн .
В 1978 году, примерно через 15 лет после его смерти, новый жилой комплекс совета Сандвелла в районе Тивидейл в Уэст-Мидлендсе был назван Gaitskell Terrace.
Портретный бюст Хью Гейтскелла был создан британским скульптором Лесли Кубитт Бевис в 1964 году и приобретен Национальной портретной галереей в 1967 году.
Гейтскелл был похоронен в Хэмпстеде, а мемориальная доска с его именем установлена на видном месте в монастырях Нового колледжа в Оксфорде .
