Пьер Гюстав Тутан-Борегар (28 мая 1818 - 20 февраля 1893), луизианский креол по происхождению, был генералом Конфедерации , который начал Гражданскую войну в США в битве при форте Самтер 12 апреля 1861 года. Сегодня его обычно называют как П.Г.Т. Борегар , но во взрослом возрасте он редко использовал свое имя. Он подписывал переписку как Г. Т. Борегар .
Получив образование в области военного и гражданского строительства в Военной академии США в Вест-Пойнте , Борегар с отличием служил офицером- инженером во время американо-мексиканской войны . После непродолжительного назначения на должность суперинтенданта Военной академии США в 1861 году и после отделения Луизианы он ушел из армии Соединенных Штатов и стал первым бригадным генералом в армии Конфедеративных Штатов . Он командовал обороной Чарльстона, Южная Каролина , в начале гражданской войны в форте Самтер 12 апреля 1861 года. Три месяца спустя он помог выиграть Первую битву при Булл-Ране недалеко от Манассаса, Вирджиния .
Борегар занимал несколько ключевых команд в Западном театре военных действий , включая контроль над армиями в битве при Шайло в Теннесси и осаде Коринфа на севере Миссисипи в 1862 году. Он вернулся в Чарльстон и защитил его в 1863 году от неоднократных морских и сухопутных атак. силами Союза. Он наиболее известен своей защитой промышленного города Петербурга, штат Вирджиния , от войск Союза в июне 1864 года, что задержало возможное падение столицы Конфедерации Ричмонда, штат Вирджиния, в апреле 1865 года.
Его влияние на стратегию Конфедерации было уменьшено из-за его плохих профессиональных отношений с президентом Джефферсоном Дэвисом и другими старшими генералами и чиновниками. В апреле 1865 года Борегар и его командующий генерал Джозеф Э. Джонстон убедили Дэвиса и остальных членов кабинета министров, что войне необходимо положить конец. Джонстон сдал большую часть оставшихся армий Конфедерации, включая Борегарда и его людей, генерал-майору Уильяму Текумсе Шерману .
После военной карьеры Борегар вернулся в Луизиану, где он защищал гражданские права чернокожих, включая избирательное право, работал руководителем железной дороги и разбогател, продвигая лотерею Луизианы .
Борегар родился на плантации сахарного тростника «Контрерас» в приходе Сен-Бернар, штат Луизиана , примерно в 20 милях (32 км) от Нового Орлеана , в луизианской креольской семье. Борегар был третьим ребенком Элен Жюдит де Реджо, смешанного французского и итальянского происхождения и потомка Франческо М. де Реджо , члена итальянской дворянской семьи , чья семья мигрировала сначала во Францию , а затем в Луизиану , и ее мужа Жака Тутана. - Борегар французского и валлийского происхождения. [2] У него было три брата и три сестры. Как это было типично для креолов Луизианы , его семья говорила по-французски и исповедовала католицизм . [3]
У Борегарда было несколько цветных двоюродных братьев и сестер-креолов; Цветная креольская сторона семьи Борегар произошла от брака между Маргаритой Панталон (дочерью известной цветной креолской семьи Нового Орлеана) и одним из дядей Борегарда, Мартином Бартелеми Тутантом Борегаром. [4] [5]
В детстве Борегар дружил и играл с мальчиками-рабами своего возраста, а медсестра из Св. Доминиканской Республики отучила его от груди, Мами Франсуаза Симильен; Симилен и Борегар были очень близкими отношениями, их часто видели обнимающими и целующими друг друга, и она называла его своим сыном. [5] [6] [7] Он вырос в большом одноэтажном доме, не похожем на «более поздние плантационные дворцы, но являющимся особняком аристократии по меркам своего времени». [8] Борегар охотился и ездил верхом в лесах и полях вокруг плантации своей семьи, а также катался на лодке по водным путям. [9]
Борегар посещал частные школы Нового Орлеана, а затем пошел во «французскую школу» в Нью-Йорке . За четыре года в Нью-Йорке, начиная с 12 лет, он научился говорить по-английски, поскольку французский был его первым и единственным языком в Луизиане. [10]
Борегар учился в Военной академии США в Вест-Пойнте, штат Нью-Йорк . Одним из его инструкторов был Роберт Андерсон , позднее командующий фортом Самтер ; он сдался Борегару в начале гражданской войны. Поступив в Вест-Пойнт, Борегар убрал дефис из своей фамилии и стал использовать Тутанта как второе имя, чтобы соответствовать своим одноклассникам. С этого момента он редко использовал свое имя, предпочитая «GT Beauregard». [11] Он окончил второе место в своем классе в 1838 году и преуспел как артиллерист и военный инженер . Армейские друзья дали ему множество прозвищ: «Маленький креол», «Бори», «Маленький француз », «Феликс» и «Маленький Наполеон ». [12]
В феврале 1845 года Борегар вернулся в Луизиану, где переехал во Французский квартал Нового Орлеана, живя в известном цветном креольском районе на Сент-Луис-стрит. Борегар содержал офис на Бурбон-стрит , где он продолжал свою работу в Инженерном корпусе армии США . Тем временем он работал над усовершенствованной печью для варки сахара. [5]
Во время американо-мексиканской войны Борегар служил инженером под началом генерала Уинфилда Скотта . Он был назначен бревет- капитаном в боях при Контрерасе [13] и Чурубуско и майором при Чапультепеке , где был ранен в плечо и бедро. Он был известен своим красноречивым выступлением на встрече со Скоттом, на которой он убедил собравшихся генералов изменить свой план нападения на крепость Чапультепек. Он был одним из первых офицеров, вошедших в Мехико . Борегар считал свой вклад в опасные разведывательные миссии и разработку стратегии для своего начальства более значительным, чем вклад его коллеги-инженера, капитана Роберта Э. Ли , поэтому он был разочарован, когда Ли и другие офицеры получили больше бреветов, чем он. [14]
Борегар вернулся из Мексики в 1848 году. В течение следующих 12 лет он отвечал за то, что Инженерный департамент назвал «защитой Миссисипи и озера в Луизиане». Большая часть его инженерных работ была выполнена в других местах: ремонтировал старые форты и строил новые на побережье Флориды и в Мобиле, штат Алабама . Он также улучшил оборону фортов Сент-Филип и Джексон на реке Миссисипи ниже Нового Орлеана. Он работал в совете инженеров армии и флота над улучшением навигации по судоходным каналам в устье Миссисипи. Он создал и запатентовал изобретение, которое он назвал «самодействующий стержневой экскаватор», который будет использоваться кораблями для преодоления песчаных и глиняных полос . Во время службы в армии он активно выступал за избрание Франклина Пирса , кандидата в президенты от Демократической партии в 1852 году и бывшего генерала Мексиканской войны, на которого произвело впечатление выступление Борегарда в Мехико. Пирс назначил Борегара главным инженером американской таможни в Новом Орлеане, огромного гранитного здания, построенного в 1848 году. Поскольку оно неравномерно погружалось во влажную почву Луизианы, Борегару пришлось разработать программу реконструкции. Он служил на этой должности с 1853 по 1860 год и успешно стабилизировал структуру. [15]
Во время службы в Новом Орлеане Борегар разочаровался в качестве офицера мирного времени. В конце 1856 года он сообщил инженерному департаменту армии США, что собирается присоединиться к флибустьеру вместе с Уильямом Уокером , захватившим контроль над Никарагуа ; он предложил Борегару звание заместителя командующего своей армией. Старшие офицеры, в том числе главнокомандующий Уинфилд Скотт, убедили Борегарда остаться в Соединенных Штатах. [16]
Борегар ненадолго вошел в политику в качестве кандидата от реформы на пост мэра Нового Орлеана в 1858 году, где его выдвинули как партия вигов , так и демократическая партия, чтобы бросить вызов кандидату от партии «Ничего не знающий ». Борегар потерпел незначительное поражение. [16]
Используя политическое влияние своего зятя Джона Слайделла , Борегар 23 января 1861 года получил назначение на пост суперинтенданта Военной академии США. Однако, когда Луизиана вышла из Союза , федеральное правительство немедленно отозвало его приказы, и он впоследствии оставил свой пост всего через пять дней. Он выразил протест военному министерству США, что они «неправильно отразились на [его] репутации или положении в Инженерном корпусе», выгнав его с поста южного офицера до начала каких-либо боевых действий. [17]
При первой встрече большинство людей были поражены «иностранной» внешностью [Борегара]. Кожа у него была гладкая и оливкового цвета. Его полуприкрытые глаза были темными, в них читалась нотка галльской меланхолии. Его волосы были черными (хотя к 1860 году он сохранил этот оттенок краской). Он был поразительно красив и пользовался вниманием женщин, но, вероятно, не чрезмерно или незаконно. У него были темные усы и бородка, и он скорее напоминал Наполеона III , тогдашнего правителя Франции, хотя часто видел себя в образе более знаменитого Наполеона Бонапарта .
Дэвид Детцер, «Верность» . [18]
Борегар путешествовал на пароходе из Нью-Йорка в Новый Орлеан и сразу же начал давать военные советы местным властям в своем родном штате Луизиана , которые включали дальнейшее укрепление фортов Сент-Филип и Джексон, охранявших подходы Миссисипи к Новому Орлеану. Он надеялся быть назначенным командующим армией штата Луизиана, но был разочарован тем, что законодательный орган штата назначил Брэкстона Брэгга . Понимая, что Борегар может обидеться на него, Брэгг предложил ему звание полковника. Вместо этого Борегар поступил рядовым в « Орлеанскую гвардию », батальон французских креольских аристократов. В то же время он общался со Слайделлом и недавно избранным президентом Дэвисом, стремясь занять руководящую должность в новой армии Конфедеративных Штатов. Слухи о том, что Борегар будет командовать всей армией, привели Брэгга в ярость. Обеспокоенный политической ситуацией, связанной с федеральным присутствием в форте Самтер в гавани Чарльстона, Дэвис выбрал Борегарда, чтобы он возглавил оборону Чарльстона. Борегар казался идеальным сочетанием военного инженера и харизматичного лидера Юга, необходимого в то время и в этом месте. [19]
Борегар стал одним из наиболее часто описываемых генералов в хрониках Конфедерации, и почти каждый наблюдатель отмечал его иностранное французское лицо. [20] Его поведение было «вежливым, серьезным, иногда сдержанным и суровым, иногда резким с людьми, которые ему не нравились». Коллеги видели, как он месяцами не улыбался. [21] «Многие, кто его видел, думали, что он похож на французского маршала или Наполеона в серой форме — именно это он и хотел, чтобы они думали». [22]
«Поскольку он был французом и казался другим, он стал жертвой всевозможных слухов, большинство из которых были безосновательны. Обвинение в аморальности было, конечно, неизбежным. с ящиками шампанского. Даже в Луизиане некреолы говорили, что он был неверен своей жене, причем неверность якобы была характерной чертой креолов». [23]
«Военная свита [Борегара] сама по себе была прекрасной коллекцией, вызывающей слухи. Его штат блестел бывшими губернаторами и сенаторами, выступавшими в качестве добровольных помощников». [24] Борегар также держал компанию Фредерика Маджинниса, очень важного доверенного лица; [20] он арендовал его у женщины из Южной Каролины. [25] «Другим выдающимся лагерным последователем был молодой испанец, который служил парикмахером и камердинером Борегарда». [25]
Борегар стал первым генералом Конфедерации , назначенным бригадным генералом Временной армии Конфедеративных Штатов 1 марта 1861 года. [12] (21 июля он был произведен в генералы армии Конфедерации, один из семи назначенных до этого звания; его дата звания сделала его пятым по старшинству генералом после Сэмюэля Купера , Альберта Сидни Джонстона , Роберта Э. Ли и Джозефа Э. Джонстона .) [26]
Прибыв в Чарльстон 3 марта 1861 года, Борегар встретился с губернатором Фрэнсисом Уилкинсоном Пикенсом и осмотрел оборону гавани, которая, как он обнаружил, находилась в беспорядке. Говорят, что он проявил «большое рвение и энергию… но мало профессиональных знаний и опыта». [27] Майор Роберт Андерсон из форта Самтер написал в Вашингтон, округ Колумбия, что Борегар, который был его учеником в Вест-Пойнте в 1837 году, [28] будет гарантировать, что действия Южной Каролины будут осуществляться с «умением и здравым смыслом». Борегар написал правительству Конфедерации, что Андерсон был «самым доблестным офицером». Он отправил Андерсону и его офицерам в Самтер несколько ящиков прекрасного бренди и виски, а также коробки сигар, но Андерсон приказал вернуть подарки. [29]
К началу апреля политическая напряженность нарастала, и Борегар потребовал, чтобы Самтер сдался до прибытия запланированной экспедиции Союза для пополнения запасов форта. Рано утром 12 апреля переговоры с Андерсоном провалились. Борегар приказал сделать первые выстрелы Гражданской войны в США из близлежащего форта Джонсон. Бомбардировка форта Самтер продолжалась 34 часа. После мощной бомбардировки гавани Андерсон сдал форт Самтер 14 апреля. Биограф Т. Гарри Уильямс описал экстравагантную похвалу со всей Конфедерации, которую «Герой форта Самтер» получил за свою победу: «Он был первым на Юге паладин ». [30]
.jpg/1280px-First_Battle_of_Bull_Run_Kurz_&_Allison_(cropped).jpg)
_July_21_1000.png/1280px-First_Bull_Run_(Manassas)_July_21_1000.png)
Вызванный в новую столицу Конфедерации Ричмонд, штат Вирджиния, Борегар был встречен как герой на железнодорожных станциях вдоль маршрута. Ему было поручено командовать «Александрийской линией» [31] обороны от надвигающегося федерального наступления, которое организовывал Бриг. Генерал Ирвин Макдауэлл (один из одноклассников Борегарда в Вест-Пойнте) против железнодорожного узла Конфедерации в Манассасе. Борегар разработал стратегию концентрации сил (полного) генерала Джозефа Э. Джонстона из долины Шенандоа со своими собственными силами, стремясь не только защитить свою позицию, но и начать наступление против Макдауэлла и Вашингтона. Несмотря на свое старшинство в звании, Джонстон не был знаком с местностью и уступил тактическое планирование предстоящей битвы Борегару из профессиональной вежливости. Президент Дэвис считал многие планы Борегарда непрактичными для столь неопытной армии, которую могли выставить конфедераты в 1861 году; На протяжении всей войны Дэвис и Борегар спорили о склонности Борегара разрабатывать великие стратегии, основанные на формальных военных принципах. Дэвис считал, что ему не хватает прагматичного понимания логистики, разведки, относительной военной мощи и политики. [32]
Первая битва при Булл-Ране (Первая Манассас) началась рано утром 21 июля 1861 года с элементом неожиданности для обеих армий - и Макдауэлл, и Борегар планировали окружить своего противника атакой с правого фланга. [33] Макдауэлл нанес удар первым, пересек Булл-Ран и угрожая левому флангу Борегарда. Некоторое время Борегар упорствовал в переброске своих войск для атаки на свой правый фланг (левый Макдауэлла, в сторону Сентервилля ), но Джонстон убеждал его отправиться с ним на угрожаемый фланг у Генри-Хаус-Хилл , который был слабо защищен. Видя силу атаки Союза в этот момент, Борегар настоял на том, чтобы Джонстон покинул зону непосредственных действий и координировал общий бой с позиции в 1,5 мили (2,4 км) в тылу. Борегар сплачивал войска, разъезжая среди солдат, размахивая полковыми знаменами и произнося вдохновляющие речи. Линия Конфедерации удержалась. [34]
Когда последние войска Джонстона прибыли из долины Шенандоа, конфедераты начали контратаку, которая разгромила армию Союза, отправив ее в беспорядке обратно в Вашингтон. Уильям К. Дэвис приписывает Джонстону большую часть тактических решений, которые привели к победе, считая, что «Борегар действовал главным образом как дешевый генерал-новатор, возглавляя атаку отдельного полка, разъезжая по линии, чтобы подбадривать войска, принимая Ближе всего к важному тактическому решению он подошел к своему мимолетному намерению отойти с линии Генри Хилла, когда он на короткое время принял наступление подкреплений Джонстона за прибытие свежих войск Союза». [35] Тем не менее, Борегар получил большую часть одобрения прессы и широкой публики. 23 июля Джонстон рекомендовал президенту Дэвису повысить Борегарда до генерала. Дэвис одобрил, и дата присвоения Борегару звания была установлена как дата его победы, 21 июля. [36]
.png/1280px-Confederate_Battle_Flag_(draft_design).png)
После Bull Run Борегар выступал за использование стандартного боевого флага, отличного от национального флага Конфедерации «Звезды и полосы», чтобы избежать визуальной путаницы с флагом США . [37] Он работал с Джонстоном и Уильямом Порчером Майлзом над созданием боевого флага Конфедерации. Женщины, посетившие армию Борегарда, предоставили шелковый материал из своих платьев для создания первых трех флагов: Борегарда, Джонстона и графа Ван Дорна ; таким образом, первые флаги содержали больше женственного розового цвета, чем воинственного красного. [38] Однако официальный боевой флаг имел красный фон с белыми звездами. [39] На протяжении всей своей карьеры Борегар работал над принятием флага и помог сделать его самым популярным символом Конфедерации. [40]
Когда армия отправилась на зимние квартиры, Борегар вызвал серьезные разногласия с высшим командованием Конфедерации. Он решительно выступал за вторжение в Мэриленд , чтобы поставить под угрозу фланг и тыл Вашингтона. Поскольку его план был отвергнут как непрактичный, он потребовал перевода в Новый Орлеан, который, как он предполагал, в ближайшем будущем подвергнется нападению Союза, но его просьба была отклонена. Он поссорился с генеральным комиссаром Люциусом Б. Нортропом (личным другом Дэвиса) из-за недостаточного снабжения его армии. Он выступил с публичными заявлениями, в которых оспаривал способность военного министра Конфедерации отдавать приказы генералу. И он разгневал президента Дэвиса, когда в газете был напечатан его репортаж о Булл-Ране, в котором говорилось, что вмешательство Дэвиса в планы Борегарда помешало преследованию и полному уничтожению армии Макдауэлла и захвату Вашингтона. [41]
Став политическим обузой в Вирджинии, Борегар был переведен в Теннесси , чтобы с 14 марта 1862 года стать заместителем генерала Альберта Сиднея Джонстона (не имеющего отношения к Джозефу Э. Джонстону) в его армии Миссисипи. концентрация сил Конфедерации, чтобы противостоять наступлению генерал-майора Улисса С. Гранта, прежде чем он сможет объединить свою армию с армией генерал-майора Дона Карлоса Бьюэлла для наступления вверх по реке Теннесси в сторону Коринфа, штат Миссисипи . Марш из Коринфа был затруднен из-за плохой погоды, которая задержала прибытие армии на несколько дней, и за это время было установлено несколько контактов с разведчиками Союза. Из-за этого Борегар почувствовал, что элемент внезапности утерян, и рекомендовал отменить атаку, но Джонстон решил продолжить реализацию плана. В битве при Шайло , которая началась 6 апреля 1862 года, конфедераты предприняли внезапную атаку на армию Гранта в Теннесси , которая, несмотря на несколько дней предшествующих сообщений о передвижениях войск Конфедерации, совершенно не подозревала, что вся армия Миссисипи приближается. их. И снова более высокопоставленный генерал по имени Джонстон поручил младшему Борегару планирование атаки. Массированная лобовая атака была омрачена неправильной организацией сил Борегаром - последовательными атаками корпусов линиями длиной 3 мили (4,8 км) вместо того, чтобы выделить каждому корпусу отдельную часть линии для параллельной атаки. Такое расположение вызвало смешение частей и путаницу в командовании; ему не удалось сконцентрировать массу в соответствующем месте на линии, чтобы повлиять на общие цели атаки. В полдень Джонстон, находившийся на переднем крае боя, был смертельно ранен. Борегар, находившийся в тылу армии для отправки подкреплений вперед, принял на себя командование армией и всем Западным отделом Джонстона (официально обозначенным как «Отдел номер два»). С наступлением темноты он решил отменить атаку на последнюю оборонительную линию Гранта, которая сжалась в узкий полукруг, примыкающий к реке Теннесси у Питтсбургской пристани. [42]
Решение Борегарда было одним из самых спорных во время Гражданской войны. Многие ветераны и историки задавались вопросом, что могло бы произойти, если бы штурм продолжился ночью. Борегар считал, что битва по сути выиграна и его люди смогут прикончить Гранта утром. Он знал, что местность, которую нужно пересечь (крутой овраг с ручьем под названием Дилл-Бранч), чрезвычайно сложна, а линия обороны Гранта была насыщена массированной артиллерией и поддерживалась канонерскими лодками на реке. Без ведома Борегарда, армия Огайо Бьюэлла начала прибывать в тот же день, и 7 апреля он и Грант начали массированную контратаку. Побежденные, конфедераты отступили в Коринф. [43]
Грант был временно опозорен внезапной атакой и почти поражением, в результате чего его начальник, генерал-майор Генри В. Халлек , принял на себя полевое командование объединенными армиями. Халлек осторожно и медленно подошел к укреплениям Борегарда в Коринфе; его действия стали насмешливо называть «Осадой Коринфа» . Борегар отступил из Коринфа 29 мая в Тьюпело, штат Миссисипи . Ему удалось обмануть Халлека, заставив его думать, что конфедераты собираются атаковать; он гонял по городу пустые поезда туда и обратно, пока раздавались свистки и солдаты ликули, как будто прибывало огромное подкрепление. Борегар отступил из-за превосходящих сил Союза и из-за загрязненных запасов воды в Коринфе. В апреле и мае конфедераты потеряли от болезней в Коринфе почти столько же людей, сколько было убито в битве при Шайло. Тем не менее, его уход без боя с важного железнодорожного узла в Коринфе был еще одним спорным решением. Когда Борегар ушел в отпуск по болезни, не спросив заранее разрешения, президент Дэвис освободил его от командования и заменил генералом Брэкстоном Брэггом . [44]
По просьбе Борегарда его союзники в Конгрессе Конфедерации обратились к Дэвису с просьбой восстановить его командование на Западе. Дэвис по-прежнему злился на отсутствие Борегарда и сказал ему, что ему следовало остаться на своем посту, даже если его придется носить на носилках. Он писал: «Если бы весь мир попросил меня вернуть генералу Борегару командование, которое я уже передал генералу Брэггу, я бы отказался». [45] Борегар получил приказ отправиться в Чарльстон и принял командование береговой обороной в Южной Каролине, Джорджии и Флориде, [46] заменив генерал-майора Джона К. Пембертона . Последний получил звание генерал-лейтенанта и был переведен командовать обороной Виксбурга, штат Миссисипи . [47]
Борегар был недоволен своим новым назначением, полагая, что он заслуживает командовать одной из великих полевых армий Конфедерации. Однако он выступил успешно, предотвратив захват Чарльстона военно-морскими и сухопутными атаками Союза в 1863 году. 7 апреля 1863 года контр-адмирал Сэмюэл Фрэнсис Дюпон , командующий южноатлантической блокадной эскадрой , возглавил броневую атаку Союза на форт Самтер, которая был отбит высокоточным артиллерийским огнем сил Борегарда. В июле-сентябре 1863 г. сухопутные войска Союза под командованием бриг. Генерал Куинси А. Гиллмор предпринял серию атак на форт Вагнер на острове Моррис и другие укрепления в устье гавани, в то время как контр-адмирал Джон А. Дальгрен попытался разрушить форт Самтер . Поскольку последняя операция провалилась, успешный захват острова Моррис не стал эффективной угрозой Чарльстону. [48]
В этот период Борегар продвигал инновационные стратегии военно-морской обороны, такие как ранние эксперименты с подводными лодками , морскими минами (называемыми «торпедами» во время Гражданской войны) и небольшим судном, называемым торпедным тараном. Быстроходная лодка, оснащенная торпедой на шесте, выступающем из носа под водой, могла быть использована для того, чтобы застать врасплох вражеское судно и пронзить его под ватерлинией. Он также был занят разработкой стратегий для других генералов Конфедерации. Он предложил, чтобы некоторые губернаторы штатов встретились с губернаторами западных штатов Союза (которые сегодня называются штатами Среднего Запада ) для мирной конференции. Администрация Дэвиса отвергла эту идею, но она вызвала значительные политические маневры со стороны врагов Дэвиса в Конгрессе. Борегар также предложил грандиозную стратегию – представленную анонимно через своих политических союзников, чтобы она не была запятнана его репутацией – по усилению западных армий за счет армии Роберта Э. Ли в Вирджинии, уничтожению федеральной армии в Теннесси, что побудило бы Улисс С. Грант ослабил давление на Виксбург и перевел свою армию в место, где она могла быть уничтожена. Армия Конфедерации продолжит путь в Огайо и побудит западные штаты вступить в союз с Конфедерацией. Между тем, флот торпедоносцев, построенный в Англии, можно было использовать для отвоевания Нового Орлеана, положив конец войне. Нет никаких сведений о том, что его план когда-либо был официально представлен правительству. [49]
Во время посещения своих войск во Флориде, которые только что отразили наступление Союза в Джексонвилле , Борегар получил телеграмму о том, что его жена умерла 2 марта 1864 года. Живя в оккупированном Союзом Новом Орлеане, она серьезно болела в течение двух лет. Местная газета северного толка напечатала мнение, что действия ее мужа усугубили ее состояние. Это настолько раздуло негативное общественное мнение, что на ее похороны пришло 6000 человек. Генерал-майор Союза Натаниэль П. Бэнкс предоставил пароход, чтобы перевезти ее тело вверх по реке для захоронения в ее родном приходе. Борегар писал, что хотел бы спасти «ее священную могилу» во главе армии. [50]
В апреле 1864 года Борегар не видел особых возможностей для военной славы, поскольку предвидел, что серьезных атак на Чарльстон больше не будет, а перспективы крупного полевого командования были маловероятны. Он попросил отпуск, чтобы оправиться от усталости и хронической болезни горла, но вместо этого получил приказ явиться в Уэлдон, Северная Каролина , недалеко от границы с Вирджинией, чтобы сыграть ключевую роль в защите Вирджинии. Его новое назначение — департамент Северной Каролины и мыса Страх — включало также Вирджинию к югу от реки Джеймс . Приняв командование 18 апреля, он по собственной инициативе переименовал его в Департамент Северной Каролины и Южной Вирджинии. Конфедераты готовились к весеннему наступлению генерал-лейтенанта Союза Улисса С. Гранта и были обеспокоены тем, что атаки к югу от Ричмонда могут прервать критически важные линии снабжения Ричмонда и армии Роберта Э. Ли. [51]
Ничто не иллюстрирует лучше фундаментальную слабость командной системы Конфедерации, чем утомительная серия телеграмм, которыми обменялись в мае и начале июня между Дэвисом, Брэггом, Борегаром и Ли. Борегар уклонился от ответственности за определение того, какую помощь он может оказать Ли; Дэвис и Брэгг уклонились от ответственности за принятие решения, когда он отказался. Самой странной особенностью всей этой истории было то, что, несмотря на неоднократные просьбы Ли, никто из высшего командования не подумал приказать Борегару присоединиться к Ли.
Т. Гарри Уильямс, Наполеон в сером [52]
Когда Грант двинулся на юг против Ли в Сухопутной кампании , генерал-майор Союза Бенджамин Батлер начал неожиданную кампанию Бермудской сотни с высадкой вверх по реке Джеймс. Борегар успешно лоббировал у военного советника Джефферсона Дэвиса Брэкстона Брэгга, чтобы предотвратить переброску значительных подразделений его небольшого отряда к северу от Ричмонда на помощь Ли. Его своевременные действия в сочетании с военной некомпетентностью Батлера закупорили армию Союза, сведя на нет ее угрозу Петербургу и линиям снабжения Ли. Теперь, когда этот сектор стал стабильным, стало возрастать давление с требованием перебросить войска с фронта Борегарда на фронт Ли. Борегар действительно послал дивизию (генерала-майора Роберта Хока ) Ли для битвы при Колд-Харборе , но Ли срочно захотел большего и предпринял шаг, предложив Борегару командование правым крылом армии Северной Вирджинии за его сотрудничество. . Борегар ответил в пассивно-агрессивной манере: «Я готов сделать все для нашего успеха, но не могу покинуть свое ведомство без приказа военного министерства». [53]
После Колд-Харбора Ли и высшее командование Конфедерации не смогли предвидеть следующий шаг Гранта, но стратегическое чутье Борегарда позволило ему сделать пророческое предсказание: Грант пересек реку Джеймс и попытался захватить Петербург, который был слабо защищен, но содержал важные железнодорожные пути. перекрестки, поддерживающие Ричмонд и Ли. Несмотря на настойчивые призывы укрепить этот сектор, Борегар не смог убедить своих коллег в опасности. 15 июня его слабый отряд численностью 5400 человек, включая мальчиков, стариков и пациентов из военных госпиталей, отразил нападение 16 000 федералов, известное как Вторая битва за Петербург . Он сделал ставку, отведя оборону Бермудской сотни, чтобы укрепить город, правильно предположив, что Батлер не воспользуется преимуществом открытия. Его авантюра увенчалась успехом, и он удерживал Петербург достаточно долго, чтобы прибыла армия Ли. Возможно, это было его лучшее боевое выступление за всю войну. [54]
Борегар продолжал командовать обороной Петербурга в первые дни осады , но после потери Уэлдонской железной дороги в битве при таверне «Глоуб » (18–21 августа) его критиковали за то, что он не атаковал более решительно, и он стал недоволен командование под руководством Ли. Он надеялся на независимое командование, но его желания были сорваны в двух случаях: Ли выбрал генерал-лейтенанта Джубала Эрли , чтобы возглавить экспедицию на север через долину Шенандоа и угрожать Вашингтону, а Дэвис выбрал генерал-лейтенанта Джона Белла Худа , чтобы заменить провал Джозефа Э. Джонстона в предвыборной кампании в Атланте . [55]
После падения Атланты в сентябре 1864 года президент Дэвис рассматривал возможность замены Джона Белла Худа командующим армией Теннесси и попросил Роберта Э. Ли узнать, будет ли Борегар заинтересован. Борегар действительно был заинтересован, но неясно, серьезно ли Дэвис рассматривал это назначение и в конце концов решил оставить Худа. Дэвис встретился с Борегаром в Огасте, штат Джорджия , 2 октября и предложил ему командовать недавно созданным Департаментом Запада, ответственным за пять южных штатов от Джорджии до реки Миссисипи, с армиями Худа и Ричарда Тейлора под его мнимым командованием. . Однако это была неблагодарная работа, которая ограничивалась логистическими и консультативными обязанностями, без настоящего оперативного контроля над армиями, если только ему не приходилось лично присоединяться к ним во время чрезвычайной ситуации. Тем не менее, желая вернуться на поле боя, он принял это задание. [56]
Главной полевой операцией осени была кампания Худа Франклина-Нэшвилла , вторжение в Теннесси, которое он предпринял по приказу Борегарда и Дэвиса. Борегар всегда поддерживал связь с Худом, несмотря на все препятствия, стоящие на пути последнего генерала. Позже между ними сложилась дружба, которая продлилась до смерти Худа в 1879 году, после чего Борегар стал председателем Комитета помощи Худу; он организовал публикацию мемуаров Худа « Вперед и отступление» , чтобы заботиться об осиротевших детях Худа. [57]
Пока Худ путешествовал через Алабаму и Теннесси, генерал-майор Союза Уильям Текумсе Шерман начал свой марш к морю из Атланты в Саванну , что снова сосредоточило внимание Борегарда на Джорджии. Ему не удалось остановить или даже задержать наступление Шермана. У него было недостаточно местных сил, и он не хотел снимать оборону с других мест, чтобы сосредоточить ее против Шермана. Более того, Шерман отлично справился с задачей обмануть конфедератов относительно промежуточных и конечных целей своего марша. Саванна пала 21 декабря, а в январе армия Шермана начала марш на север, в Южную Каролину. Также в конце декабря Борегар узнал, что армия Худа была сильно ослаблена после поражения в битве при Нэшвилле ; было очень мало людей в боевой форме, которые могли бы противостоять наступлению Шермана. [58]
Борегар попытался сконцентрировать свои небольшие силы до того, как Шерман сможет достичь Колумбии, Южная Каролина, столицы штата. К его срочным донесениям в Ричмонд отнеслись с недоверием: Дэвис и Роберт Э. Ли (теперь главнокомандующий всех армий Конфедерации) не могли поверить, что Шерман наступал без линии снабжения так быстро, как Борегар наблюдал за ним. Также обеспокоенный тем, что он считал «слабым здоровьем» Борегарда, Ли рекомендовал Дэвису заменить его Джозефом Э. Джонстоном. Смена командования произошла 22 февраля, и Борегар, хотя внешне и сотрудничал и был вежлив с Джонстоном, был горько разочарован его заменой. До конца войны Борегар был подчиненным Джонстона, которому поручали рутинные дела без боевых обязанностей. Джонстон и Борегар встретились с президентом Дэвисом 13 апреля, и их оценка ситуации в Конфедерации помогла Дэвису убедить Джонстона в том, что Джонстону следует встретиться с Шерманом, чтобы договориться о капитуляции его армии. Эти двое сдались Шерману недалеко от Дарема, Северная Каролина , 26 апреля 1865 года и были условно-досрочно освобождены в Гринсборо 2 мая. Борегар отправился в Мобил, а затем на военно-морском транспорте США отправился в свой родной город Новый Орлеан. [59] В августе того же года дом Борегарда был окружен войсками, которые подозревали, что он укрывает Эдмунда Кирби Смита . Всех жителей на ночь заперли в хлопчатобумажном прессе. Борегар пожаловался генералу Филиппу Шеридану , который выразил недовольство обращением со своим бывшим врагом. [60]
После войны Борегар не хотел просить амнистии как бывший офицер Конфедерации, публично принеся присягу на верность, но и Ли, и Джонстон советовали ему сделать это, что он и сделал перед мэром Нового Орлеана 16 сентября 1865 года. Он был одним из многих офицеров Конфедерации, получивших массовое помилование от президента Эндрю Джонсона 4 июля 1868 года. Его последняя привилегия как американского гражданина, право баллотироваться на государственные должности, была восстановлена, когда он обратился в Конгресс с просьбой об оказании помощи и законопроекте о его поручение было подписано президентом Грантом 24 июля 1876 года .
Борегар преследовал должность в бразильской армии в 1865 году, но отклонил предложение бразильцев. Он заявил, что на его решение повлияло положительное отношение президента Джонсона к Югу. «Я предпочитаю жить здесь, бедный и забытый, чем быть наделенным почетом и богатством в чужой стране». Он также отклонил предложения принять на себя командование армиями Румынии и Египта . [62]
Борегар работал над прекращением суровых наказаний, наложенных на Луизиану радикальными республиканцами во время Реконструкции . Его возмущение по поводу предполагаемых эксцессов Реконструкции, таких как высокие налоги на недвижимость, было основным источником его нерешительности относительно пребывания в Соединенных Штатах и его флирта с иностранными армиями, который продолжался до 1875 года. Он был активным членом Партии реформ, ассоциации консервативных бизнесменов Нового Орлеана, которые выступали за гражданские права чернокожих и голосование, а также пытались сформировать альянсы между черными и белыми луизианцами, чтобы проголосовать за радикальных республиканцев, контролирующих законодательный орган штата. [63]
Первое место работы Борегар после войны состоялось в октябре 1865 года в качестве главного инженера и генерального суперинтенданта железных дорог Нового Орлеана, Джексона и Великой Северной железной дороги. В 1866 году он был назначен президентом и занимал эту должность до 1870 года, когда был свергнут в результате враждебного переворота. Эта работа совпадала с работой президента железной дороги Нового Орлеана и Кэрроллтон-стрит (1866–1876), где он изобрел систему трамвайных вагонов с кабельным приводом. И снова Борегар добился финансового успеха компании, но был уволен акционерами, которые хотели взять на себя прямое управление компанией. [64]
В 1869 году он продемонстрировал канатную дорогу [65] [66] [67] и получил патент США 97,343 .
После потери этих двух руководящих должностей на железной дороге Борегар некоторое время работал в различных компаниях и занимался гражданским строительством, но его личное богатство стало гарантированным, когда в 1877 году он был принят на работу руководителем Лотерейной компании штата Луизиана. Он и бывший член Конфедерации Генерал Джубал Эрли руководил розыгрышами лотереи и неоднократно появлялся на публике, что придавало этой акции некоторую респектабельность. В течение 15 лет оба генерала служили на этих должностях, но общественность стала выступать против азартных игр, спонсируемых государством, и законодательный орган закрыл лотерею. [68]
Военные сочинения Борегарда включают «Принципы и максимы военного искусства» (1863 г.), «Отчет об обороне Чарльстона » и «Комментарий к кампании и битве при Манассасе» (1891 г.). Он был незарегистрированным соавтором книги своего друга Альфреда Романа « Военные действия генерала Борегарда в войне между штатами» (1884). В ноябре 1884 года он опубликовал статью «Битва при Булл-Ране» в ежемесячном журнале Century Illustrated . В эти годы Борегар и Дэвис опубликовали серию горьких обвинений и встречных обвинений, ретроспективно обвиняя друг друга в поражении Конфедерации. [69]
Борегар служил генерал-адъютантом милиции штата Луизиана в 1879–1888 годах. В конце девятнадцатого века « Рыцари труда» , организация по защите трудовых прав и воинственности, организовали забастовки рабочих сахарной промышленности. Демократические газеты начали распространять ложные сообщения о насилии между черными и белыми со стороны Рыцарей Труда, а несколько штатов вызвали ополченцев, чтобы остановить забастовки. В 1887 году губернатор-демократ Джон МакЭнери призвал на помощь десять пехотных рот и артиллерийскую роту ополчения штата. [70] : 190 Они должны были защищать черных штрейкбрехеров и подавлять наемных забастовщиков. Часть ополчения прибыла, чтобы подавить забастовщиков в округе Сент-Мэри , что привело к резне в Тибодо ; Рейнджеры Аттакапаса во главе с капитаном К.Т. Кейдом присоединились к отряду шерифа, сражающемуся с группой забастовщиков. Когда один из забастовщиков полез в карман, члены отряда открыли огонь по толпе: «около двадцати человек» были убиты или ранены 5 ноября в черной деревне Паттерсонвилл. [70] : 191 [71] [70]
В конечном итоге ополчение защитило около 800 штрейкбрехеров в приходе Терребоне, а также схватило и арестовало 50 наемных забастовщиков, в основном за профсоюзную деятельность. Забастовка «Рыцарей труда» там провалилась, и сахарщики вернулись на плантации. [70] : 191 [71] [72]
В 1888 году он был избран комиссаром общественных работ в Новом Орлеане. Когда Джон Белл Худ и его жена умерли в 1879 году, оставив десять обездоленных сирот, Борегар использовал свое влияние, чтобы опубликовать мемуары Худа, при этом все доходы пошли детям. Губернатор Вирджинии назначил его главным маршалом торжеств, связанных с закладкой краеугольного камня статуи Роберта Э. Ли в Ричмонде. Но когда в 1889 году умер Джефферсон Дэвис , Борегар отказался от чести возглавить похоронную процессию, заявив: «Мы всегда были врагами. Я не могу притворяться, что сожалею о его уходе. Я не лицемер». [73]
Борегар умер во сне в Новом Орлеане. Причиной смерти была названа «заболевание сердца, аортальная недостаточность и, вероятно, миокардит ». [74] Эдмунд Кирби Смит , последний выживший полный генерал Конфедерации, служил «главным скорбящим», когда Борегар был похоронен в хранилище армии Теннесси на историческом кладбище Метаири . [75]
В 1841 году Борегар женился на Марии-Антуанетте Лоре Вильере (1823–1850), дочери плантатора сахарного тростника из Луизианы. У них было трое детей - Рене (1843–1910), Анри (1845–1915) и Лора (1850–1884). Мари умерла, родив единственную дочь. В 1860 году Борегар женился на Кэролайн Деслонд (1831–1864), которая умерла в Новом Орлеане после продолжительной болезни.
Борегар в молодые годы жил и служил в основном среди англо-американцев в армии США (редкость для луизианских креолов ). [76] В кровавые годы Гражданской войны он сражался почти исключительно с англо-американскими конфедератами; преобладающие настроения среди его англо-американских сверстников были антикатолическими и антииностранными , и многие из них отвергли его; они часто игнорировали его мнение во время Гражданской войны, например, его упор на защиту Нового Орлеана и его родной Луизианы. [77] В Конфедерации, поскольку он был французом-креолом и казался другим, он стал жертвой всевозможных слухов. [78]
Примером этих слухов Конфедерации является обращение с ним после того, как он потерпел поражение в битве при Шайло ; Ходили слухи, что во время боя он лежал в палатке и плакал от печали и депрессии. Другой слух из средств массовой информации Конфедерации гласил, что француз сошел с ума и остался в своей квартире, лаская фазана. Они распустили историю о том, что солдат нашел спрятавшегося в кустах фазана и принес его Борегару в качестве подарка, и что Борегар приказал солдату посадить его в клетку в качестве подарка одному из своих друзей. СМИ утверждали, что в день битвы вместе с креолом исчезли и надежды на победу Конфедерации, и птица. [1]
Солдаты, служившие под началом Борегарда, очень уважали его; вот цитата, в которой солдат Конфедерации рассказывает своему отцу о том, как люди Борегарда приветствовали его после поражения в битве при Шайло:
«Когда он уезжал, после крика, который Наполеон мог услышать из уст «Гвардии», раздался: «Ура Борегару, нашему шефу». Странно, папа, как мы любим этого маленького черного француза , но в армии нет человека, который бы добровольно не умер, следуя его примеру». [1]
Некреолы постоянно считали его аморальным, особенно из-за того, что он был любимцем женщин, постоянно получал письма, флаги, шарфы, столы и цветы. В его окружение во время войны входили чернокожий мужчина из Южной Каролины по имени Фредерик Маджиннис, которого Борегар сделал своим доверенным лицом и с которым он свободно говорил о своих военных планах, а также молодой испанец, который выполнял функции его парикмахера и камердинера. [78] Однако из-за постоянной необходимости соответствовать давлению англо-американского общества, Борегар всегда стремился американизировать себя. Одним из таких примеров был его отказ использовать свое имя «Пьер» и он всегда подписывался именем «GT Борегар», чтобы не показаться иностранцем своим сверстникам. [79]
Когда Гражданская война закончилась, Борегар вернулся в свою родную Луизиану, которая тем временем находилась под федеральной оккупацией и переняла многие англо-американские расовые политики и взгляды. Борегар не был дома уже много лет, и всего через неделю после его возвращения в Новый Орлеан, когда он шел по дороге в Алжире , его остановил англо-американец с антикреольскими настроениями. Мужчина закричал на него: «Я всегда верил, что ты негр. Скажи мне, негр ты или нет», - и продолжил поток оскорблений, в результате чего Борегар покинул этот район. [80]
Реконструкция была периодом больших волнений и привела к росту расовой напряженности и политической двухпартийности. Две партии, Республиканская и Демократическая , теперь контролировали политическую власть в Американском Союзе , и им также приходилось бороться с низшими классами, имеющими право голоса.
В Луизиане, например, с момента вступления Луизианы в Союз были приняты законы, которые ограничивали право голоса только элитным классом, крупными жителями . Это были аристократические плантаторы по всему штату; теперь все мужчины любого класса могли голосовать, а республиканцы и демократы искали сторонников.
Республиканцы служили в основном интересам Севера, таким как индустриализация, в то время как демократы служили главным образом интересам Юга, таким как оживление плантационной экономики. На Юге белые бедняки начали голосовать в основном за демократов, а освобожденные рабы стали голосовать в основном за республиканцев. Голосование и расовая напряженность на Юге обострились, что привело к публичным демонстрациям, дракам и беспорядкам между группами. Новый Орлеан был разделен между демократами и республиканцами.
Борегар был оскорблен и даже высмеян в своем доме в Новом Орлеане, и ему грозила угроза ареста, ссылки или казни со стороны федерального правительства за присоединение к Конфедерации. Действительно, однажды ночью федеральные войска окружили дом Борегарда, охотясь за беглецами Конфедерации. Федеральные солдаты на ночь заключили Борегарда и всю его семью в хлопковый пресс, обыскивая его дом. [60]
В 1865 году Борегар пережил очень темный период своей жизни. Когда началась Реконструкция, южные демократы начали обвинять недавно эмансипированное чернокожее население своих штатов в широко распространенной послевоенной бедности, разрушениях и голоде. Борегар написал письмо своему зятю Джону Слайделлу по поводу недавно освобожденных рабов; его слова перекликались с идеями его озлобленных коллег из Демократической Конфедерации, [81] о том, что освобожденные рабы были низшими, невежественными и ленивыми; освобожденные рабы еще не голосовали на Юге, и в то время ему не казалось, что они будут голосовать. В этот период Борегар все еще был демократом. [82]
За годы, прошедшие после начала Реконструкции, мнение Борегарда изменилось. В отличие от других бывших конфедератов, его экономическое положение улучшилось, и его родной дом в Луизиане, казалось, вскоре был выкуплен из периода Реконструкции. Борегар сыграл заметную вокальную роль в Луизиане во время Реконструкции, он начал писать много писем, давать интервью и выступать с речами почти по всем вопросам того времени. [82]
В марте 1867 года радикальные республиканцы ввели избирательное право для чернокожих, но, когда многие южане разозлились и стали сопротивляться, Борегар написал широко опубликованное письмо, в котором советовал южанам принять новую ситуацию. Он сказал, что Юг может либо подчиниться, либо сопротивляться, а здравый смысл ясно дал понять, что сопротивление бесполезно. [83]
Борегар стремился положить конец разногласиям между демократами и республиканцами; он чувствовал, что, поощряя сотрудничество рас посредством голосования, можно создать лучшее будущее для Юга. Примером его прагматичного изменения мнения стало то, что он утверждал, что эмансипированные чернокожие были коренными жителями Юга и что все, что им нужно, - это образование и собственность, чтобы проявлять активный интерес к политике Юга. [83]
В 1868 году, когда Борегар отдыхал в Уайт-Салфер-Спрингс, Западная Вирджиния , Роберт Э. Ли пригласил его на курорт вместе с другими известными конфедератами, а также Уильямом С. Роузкрансом , бывшим генералом Союза и политиком. Целью встречи было оспорить обвинение республиканцев в том, что южанам, состоящим в основном из демократов, нельзя доверять справедливое обращение с эмансипированными чернокожими. Результатом встречи стал документ, подписанный присутствовавшими сторонами, в том числе Борегаром, в котором говорилось, что Юг примет результаты войны и эмансипации и что они благосклонно относятся к эмансипированным чернокожим, хотя существует противодействие осуществлению ими политического влияния. власть. [84]
Роузкранс дал интервью по возвращении на север и назвал усилия Ли несколько слабыми, но Ли был искренним человеком. Когда его спросили, слаб ли Борегар, Роузкранс ответил: «Конечно, рядом с Ли. Однако возьмите его одного, и он покажется вам быстрым, готовым и проницательным — ну, светским человеком, хорошим деловым человеком, умный, активный француз. Но с Ли он уменьшается. Ли говорит, закрой дверь, и Борегар закрывает дверь». На вопрос интервьюера, действительно ли южные генералы позволят освобожденным рабам голосовать, Роузкранс ответил: «Ли, вероятно, не позволит, но Борегар разрешит. Он за это и так выразился мне». [85]
Борегар стал глубоким поклонником Авраама Линкольна . В 1889 году он был лично приглашен президентом Лиги Мемориала Линкольна для участия в церемониях в Спрингфилде, штат Иллинойс, в честь Авраама Линкольна. Борегар хотел поехать, но, к сожалению, не смог приехать. Он с сожалением ответил, что будет присутствовать духом, чтобы отдать дань уважения. Борегар написал об Аврааме Линкольне следующее: [86]
«Памяти великого и хорошего человека: во время его преждевременного ухода его жизнь была неоценима... Его жизнь имела чрезвычайное значение для страны, которой он так хорошо служил, с ясным умом - и любил так глубоко, с большое и бесхитростное сердце».
Борегар продолжал голосовать за республиканцев, но радикальные республиканцы сохранили высокие налоги Юга; он искал способы изменить экономическое положение своего государства. В публичном письме он поддержал кандидата от либеральной республиканской партии 1872 года Горация Грили вместо кандидата от радикальной республиканской партии Улисса С. Гранта . Борегар «призвал к миру, примирению, забвению старых проблем и союзу консервативно настроенных людей, чтобы устранить коррупцию и расточительность в правительстве». [89]
В 1872 году Борегар возобновил интерес к политике. Он был одним из ведущих лидеров формирования Партии реформ Луизианы, южной партии, состоящей из бизнесменов Луизианы, выступающей за экономическое правительство штата и признающей гражданские и политические права чернокожих. Партия реформ потребовала, чтобы Юг признал политическую власть чернокожих. Он попытался заменить Демократическую партию и положить конец радикальному республиканскому налогообложению.
В 1873 году Партия реформ разработала подробный и конкретный план, призванный стимулировать сотрудничество между расами в политическом союзе. План предусматривал создание Движения объединения Луизианы. Одобряющие письма и интервью о движении хлынули в газеты. Большинство сообщений поступило от бизнесменов Нового Орлеана, которые заявили, что готовы работать с чернокожими и признают их политическое и гражданское равенство, если они согласятся сотрудничать, чтобы снизить высокие налоги и положить конец обострению расовой напряженности. Движение Объединения скандировало: «Равные права! Один флаг! Одна страна! Один народ!» [90] [88]
Борегар обратился к вице-губернатору Цезарю Антуану , который был креольским республиканцем, и пригласил пятьдесят ведущих белых и пятьдесят черных новоорлеанских семей присоединиться к встрече 16 июня 1873 года. Пятьдесят белых спонсоров были лидерами сообщества в сфере бизнеса, права и журналистики. дел, и на нем присутствовали президенты почти всех корпораций и банков города. Черными спонсорами были богатые, культурные цветные креолы , которые были зажиточными и были свободными до войны. Борегар был председателем комитета по резолюциям. На встрече он говорил:
«Я убежден, что естественными отношениями между белыми и цветными людьми являются отношения дружбы, я убежден, что их интересы идентичны; что их судьбы в этом государстве, где обе расы поровну разделены, связаны друг с другом, и что существует никакого процветания в Луизиане, которое не могло бы быть результатом их сотрудничества. быстро приспособиться к всеобщему удовлетворению».
Результатом встречи стал доклад, который «пропагандировал полное политическое равенство чернокожих, равное разделение государственных должностей между расами и план, согласно которому чернокожие станут землевладельцами. Он осуждал дискриминацию по признаку цвета кожи при найме рабочих или при выборе директоров». корпораций и призвал к отказу от сегрегации в общественном транспорте, общественных местах, железных дорогах, пароходах и государственных школах». Борегар утверждал, что у чернокожих «уже было равенство, и белым пришлось признать этот суровый факт». [90] [88]
Борегар прожил парадоксальную жизнь. В отличие от многих бывших конфедератов, он не оглядывался назад на «насаждающий Юг и мягкую славу древнего режима», а смотрел в будущее международного дома Луизианы, промышленного района Нового Орлеана и шумной дельты лучше завтра. [91]
Многие восхищались Борегаром из-за его работы после войны, и когда он отправился на встречу в Уокеше, штат Висконсин, в 1889 году, местный репортер присвоил ему титул «сэр Галахад из южного рыцарства». Присутствовавший на встрече северянин приветствовал Борегарда, отметив тот факт, что 25 лет назад Север «не очень-то благосклонно относился к нему; но прошлое было мертво, и теперь им восхищались». Борегар ответил: «Что касается моей прошлой жизни, я всегда старался выполнять свой долг при любых обстоятельствах, с того момента, как я вошел в Вест-Пойнт семнадцатилетним мальчиком, и до настоящего времени». Ему тогда громко аплодировали. [92]
После смерти Борегарда в 1893 году Виктор Э. Рилье , цветной креол и поэт, написавший стихи для многих известных современных борцов за гражданские права, в том числе Иды Б. Уэллс , был тронут кончиной Борегарда и написал стихотворение под названием «Dernier Tribut» (англ. : «Последняя дань» ).
Резиденция Борегарда на Шартр-стрит, 1113 в Новом Орлеане теперь называется Домом Борегар-Киз и используется как исторический дом-музей . [93] Ранее он принадлежал американской писательнице Фрэнсис Паркинсон Киз , написавшей вымышленную биографию Борегарда, в которой дом является важным местом действия. [94]
Приход Борегар в западной Луизиане назван в его честь. Как и Кэмп Борегар, бывшая база армии США и лагерь Национальной гвардии недалеко от Пайнвилля в центральной Луизиане, до 2023 года, когда он был переименован в Учебный центр Национальной гвардии Луизианы в Пайнвилле . [95] Некорпоративное сообщество Борегар , штат Алабама, также названо в его честь, как и Борегар, штат Миссисипи . [96] Четыре лагеря названы в честь Борегарда в книге « Сыны ветеранов Конфедерации» [ требуются дальнейшие объяснения ] . [97]
Его изобразил конный памятник работы Александра Дойла в Новом Орлеане. Памятник снесли 17 мая 2017 года. [98]
Борегар сыграл Дональд Сазерленд в телефильме канала TNT 1999 года «Ханли» .
Борегар-холл — учебное здание Государственного университета Николлса . В 2020 году он был переименован в Колледж наук и технологий. [99]
[100]
