Альфред Тайер Махан ( / m ə ˈ h æ n / ; 27 сентября 1840 — 1 декабря 1914) был военно-морским офицером и историком США , которого Джон Киган назвал «самым важным американским стратегом девятнадцатого века». [1] Его книга «Влияние морской мощи на историю, 1660–1783 (1890)» получила немедленное признание, особенно в Европе, и ее преемница « Влияние морской мощи на Французскую революцию и империю, 1793–1812» (1892). , принес ему мировую известность. [2]
Мэхэн родился 27 сентября 1840 года в Вест-Пойнте, штат Нью-Йорк , в семье Денниса Харта Мэхэна , [3] профессора Военной академии США и ведущего американского эксперта по фортификациям, и Мэри Хелены Окилл Мэхэн (1815–1893). , дочь Джона Окилла и Мэри Джей, дочь сэра Джеймса Джея . Второе имя Махана дано в честь «отца Вест-Пойнта» Сильвануса Тайера . Мэхэн посещал школу Сент-Джеймс , подготовительную академию епископального колледжа в западном Мэриленде. Затем он два года учился в Колумбийском университете , где был членом дискуссионного клуба Филолексического общества . [4] Вопреки здравому смыслу своего отца, Махан затем поступил в Военно-морскую академию США , которую окончил вторым в своем классе в 1859 году. [5]
После окончания учебы он был направлен на фрегат Конгресс с 9 июня 1859 по 1861 год. Затем он присоединился к паровому корвету « Покахонтас» Южно-Атлантической блокадной эскадры и участвовал в битве при Порт-Рояле в Южной Каролине в начале Гражданской войны в США . [6] Получив звание лейтенанта в 1861 году, Махан служил офицером на военном корабле «Вустер» и «Джеймс Адджер» , а также инструктором в Военно-морской академии. В 1865 году он был произведён в поручики , а затем в командиры (1872), и капитаны (1885). В качестве командира военного корабля США «Вачусетт» он находился в Кальяо , Перу , защищая интересы США на заключительных этапах войны на Тихом океане . [7] [8]
Хотя он фактически командовал кораблем, его навыки не были образцовыми; и ряд судов под его командованием столкнулись как с движущимися, так и с неподвижными объектами. Он предпочитал старые суда с квадратным вооружением дымным и шумным пароходам своего времени; и он старался избежать активной морской службы. [9]
В 1885 году он был назначен преподавателем военно-морской истории и тактики в Военно-морском училище . Прежде чем приступить к своим обязанностям, президент колледжа контр-адмирал Стивен Б. Люс указал Махану направление написания его будущих исследований влияния морской мощи. В течение первого года работы на факультете он оставался у себя дома в Нью-Йорке, занимаясь исследованиями и написанием лекций. Хотя он был готов стать профессором в 1886 году, Люси получил командование Североатлантической эскадрой , а Махан по умолчанию стал президентом Военно-морского колледжа (22 июня 1886 г. - 12 января 1889 г., 22 июля 1892 г. - 10 мая). , 1893). [10] Там, в 1888 году, он встретил и подружился с будущим президентом Теодором Рузвельтом , который тогда был приглашенным лектором. [11]
Лекции Махана, основанные на вторичных источниках и военных теориях Антуана-Анри Жомини , стали его исследованиями морской мощи: Влияние морской мощи на историю, 1660–1783 (1890); Влияние морской мощи на Французскую революцию и империю, 1793–1812 гг. (2 тома, 1892 г.); Морская мощь в связи с войной 1812 года (2 тома, 1905 г.) и « Жизнь Нельсона: воплощение морской мощи Великобритании» (2 тома, 1897 г.). Махан подчеркнул важность личности в формировании истории и превознес традиционные ценности лояльности, мужества и служения государству. Махан стремился возродить Горацио Нельсона как национального героя Великобритании и использовал его биографию как платформу для выражения своих взглядов на военно-морскую стратегию и тактику. Мэхэна критиковали за столь резкое осуждение любовной связи Нельсона с леди Эммой Гамильтон , но она оставалась стандартной биографией до появления « Нельсона » Каролы Оман 50 лет спустя. [12]
Мэхэн завязал дружбу с новаторским британским военно-морским историком сэром Джоном Ноксом Лотоном , пара поддерживала отношения посредством переписки и визитов, когда Мэхэн был в Лондоне. Позже Махана описывали как «ученика» Лотона, но они изо всех сил старались провести различие между направлениями работы друг друга. Лотон видел в Мэхане теоретика, а Махан называл Лотона «историком». [13] Мэхэн тесно сотрудничал с Уильямом Маккарти Литтлом , еще одной важной фигурой в ранней истории Военно-морского колледжа. Главный разработчик варгейминга в ВМС США, Мэхэн выразил благодарность Литтлу за помощь в подготовке карт и диаграмм для его лекций и первой книги. [ нужна цитата ]
Взгляды Мэхэна были сформированы конфликтами 17-го века между Голландской Республикой , Королевством Англии , Королевством Франции и Габсбургской Испанией , а также военно-морскими конфликтами между Францией и Испанией во время Французской революционной и Наполеоновской войн . Британское военно-морское превосходство в конечном итоге победило Францию, последовательно предотвращая вторжение и эффективную блокаду. Махан подчеркивал, что победу в военно-морских операциях можно добиться главным образом путем решительных сражений и блокад . [14] В 19 веке Соединенные Штаты стремились к усилению контроля над своей морской торговлей, чтобы защитить свои экономические интересы, которые в значительной степени зависели от экспорта, направлявшегося в основном в Европу.
Согласно книге Питера Парета « Создатели современной стратегии от Макиавелли до ядерного века» , Мэхэн делал акцент на морской мощи как на наиболее важной причине подъема Британии к мировой власти, игнорируя дипломатию и сухопутное оружие. Более того, теории морской мощи не объясняют возникновение сухопутных империй, таких как Германская империя Отто фон Бисмарка или Российская империя . [15]
Махан считал, что национальное величие неразрывно связано с морем, с его коммерческим использованием в мирное время и контролем над ним во время войны; и он использовал историю как набор примеров для иллюстрации своих теорий, утверждая, что образование военно-морских офицеров должно быть основано на тщательном изучении истории. Структура Махана заимствована у Джомини и подчеркивает стратегические местоположения (такие как узкие места , каналы и угольные станции), а также измеримые уровни боевой мощи флота. Мэхэн также считал, что в мирное время государства должны увеличивать производственные и транспортные мощности и приобретать зарубежные владения, хотя и подчеркивал, что количество угольных заправочных станций и стратегических баз должно быть ограничено, чтобы избежать истощения слишком большого количества ресурсов из метрополии. [16]
Основная задача военно-морского флота заключалась в обеспечении господства на море, что позволяло бы поддерживать морские коммуникации для собственных кораблей, не допуская при этом их использования противником, и, при необходимости, внимательно контролировать нейтральную торговлю. Контроль над морем мог быть достигнут не путем уничтожения торговли, а только путем уничтожения или нейтрализации вражеского флота. Такая стратегия требовала концентрации военно-морских сил, состоящих из крупных кораблей, не слишком больших, но многочисленных, хорошо укомплектованных, с тщательно подготовленными экипажами и действующих в соответствии с принципом, согласно которому лучшая защита — это агрессивное нападение. [17]
Махан утверждал, что при господстве на море , пусть даже локальном и временном, военно-морские операции в поддержку сухопутных войск могут иметь решающее значение. Он также считал, что превосходство на море может осуществляться транснациональным консорциумом, действующим в защиту многонациональной системы свободной торговли . Его теории, изложенные до того, как подводные лодки стали серьезным фактором в войне, задержали введение конвоев в качестве защиты от кампании подводных лодок Императорского флота Германии во время Первой мировой войны. подводные лодки совершают набеги на японское судоходство; но во время Второй мировой войны Императорские вооруженные силы Японии , все еще связанные с Маханом, проектировали свои подводные лодки как вспомогательные силы флота и не смогли атаковать американские линии снабжения в Тихом океане. Анализ испано-американской войны, проведенный Маханом, подсказал ему, что большие расстояния в Тихом океане требуют, чтобы американский боевой флот был спроектирован с ударной мощью на большие расстояния. [18]
Во-первых, Махан считал, что хорошее политическое и военно-морское руководство не менее важно, чем географическое положение, когда дело касается развития морской мощи. Во-вторых, единицей политического анализа Махана в том, что касается морской мощи, был транснациональный консорциум, а не единое национальное государство. В-третьих, его экономическим идеалом была свободная торговля, а не автаркия . В-четвертых, его признание влияния географии на стратегию было смягчено сильным пониманием силы непредвиденных обстоятельств, влияющих на результаты. [19]
В 1890 году Мэхэн подготовил секретный план действий на случай войны между Британской империей и Соединенными Штатами. Мэхэн считал, что если Королевский флот блокирует восточное побережье Соединенных Штатов , ВМС США следует сосредоточить в одном из своих портов, предпочтительно в гавани Нью-Йорка с двумя широко разнесенными выходами, и использовать торпедные катера для защиты других гаваней. Такая концентрация американского флота вынудит британцев задействовать такую большую часть своего флота для наблюдения за выходами из Нью-Йорка, что другие американские порты будут в относительной безопасности. Отдельные американские крейсеры должны вести «постоянные наступательные действия» против открытых позиций противника; и если бы британцы ослабили свои силы по блокаде Нью-Йорка, чтобы атаковать другой американский порт, сконцентрированный флот США мог бы захватить британские угольные порты в Новой Шотландии , тем самым серьезно ослабив способность Великобритании участвовать в военно-морских операциях у американского побережья. Этот план действий на случай непредвиденных обстоятельств был ярким примером применения Маханом своих принципов морской войны с явной опорой на принцип Джомини о контроле стратегических точек. [20]
Своевременность внесла немалую роль в широкое признание теорий Махана. Хотя его история была относительно небольшой и основывалась на вторичных источниках , его энергичный стиль и четкая теория завоевали широкое признание мореплавателей и сторонников нового империализма в Африке и Азии.
Учитывая быстрые технологические изменения, происходящие в двигательной технике (от угля к нефти и от поршневых двигателей к турбинам), артиллерийском вооружении (с улучшенными наводками огня и новыми взрывчатыми веществами), бронетехнике, а также появлении новых кораблей, таких как эсминцы и подводные лодки , акцент Махана на капитальном корабле и командование морем пришло в подходящий момент. [17]
Имя Махана стало нарицательным в Императорском флоте Германии после того, как кайзер Вильгельм II приказал своим офицерам читать Махана, а адмирал Альфред фон Тирпиц (1849–1930) использовал репутацию Махана для финансирования мощного флота открытого моря . [21] Тирпиц, страстный мореплаватель, горячо веривший в изречение Махана о том, что какая бы сила ни управляла морем, она управляла и миром, в 1898 году он перевел на немецкий язык книгу «Влияние морской мощи на историю» и бесплатно распространил 8000 экземпляров в качестве способа оказания давления. Рейхстаг проголосовал за первый законопроект о военно-морском флоте . [22]
Тирпиц использовал Махана не только как способ завоевать немецкое общественное мнение, но и как руководство к стратегическому мышлению. [23] До 1914 года Тирпиц полностью отвергал торговые набеги как стратегию и вместо этого принял идеал Махана о решающей битве на уничтожение между двумя флотами как способ завоевать господство на море. [22] Тирпиц всегда планировал, что немецкий флот открытого моря выиграет Entscheidungsschlacht ( решающую битву) против Великого британского флота где-то в «водах между Гельголандом и Темзой ». Эту стратегию он основывал на своем прочтении книги « Влияние морской мощи». По истории . [22]
Однако военно-морская война Первой мировой войны оказалась совершенно иной, чем ожидали немецкие планировщики под влиянием Махана, поскольку Королевский флот избегал открытого боя и сосредоточился на блокаде Германии . В результате после сражений при Гельголандской бухте и Доггер-банке адмирал Гуго фон Поль сохранил большую часть надводного флота Германии на своих базах в Северном море . В 1916 году его преемник Рейнхард Шеер попытался вовлечь Великий флот в решающее Маханианское сражение в Ютландской битве , но сражение закончилось стратегическим поражением. [24] Наконец, когда немецкая армия была близка к поражению в Стодневном наступлении , правительство Германии попыталось мобилизовать флот для решающего сражения с Королевским флотом. Затем моряки восстали во время Кильского мятежа , спровоцировавшего немецкую революцию 1918–1919 годов , которая свергла монархию Гогенцоллернов и вынудила новое правительство просить мира. [25]
Махан и Первый морской лорд Великобритании Джон Фишер (1841–1920) оба решали проблему того, как доминировать в домашних водах и далеких морях, когда военно-морские силы не могут сделать и то, и другое. Махан выступал за универсальный принцип концентрации мощных кораблей в своих водах и минимальной численности в дальних морях. Вместо этого Фишер решил использовать подводные лодки для защиты своих вод и мобильные линейные крейсеры для защиты британских интересов. [26]
Хотя в 1914 году во французской военно-морской доктрине доминировала теория морской мощи Махана, ход Первой мировой войны изменил представления о месте военно-морского флота. Отказ германского флота вступить в решающий бой, Дарданелльская экспедиция 1915 , развитие подводной войны , организация конвоев — все это показало новую роль французского ВМФ в совместных действиях с французской армией . Роль военно-морского флота в обеспечении победы не была полностью понята французским общественным мнением в 1918 году, но синтез старых и новых идей возник из уроков войны, особенно адмирала Рауля Кастекса (1878–1968), который синтезировал их в своих пяти- том Théories Strétégiques классической и материалистической школ военно-морской теории. Он опроверг теорию Махана о том, что командование на море предшествует морским коммуникациям, и предвидел возросшую роль самолетов и подводных лодок в морской войне. [27]
Книга «Влияние морской мощи на историю, 1660–1783 гг.» была переведена на японский язык [28] и использовалась в качестве учебника в Императорском флоте Японии (IJN). Такое использование сильно повлияло на план IJN по прекращению российской военно-морской экспансии на Дальнем Востоке, кульминацией которой стала русско-японская война 1904–05 годов. [29] Утверждалось, что стремление IJN к «решающей битве» ( Кантай Кессен ) способствовало поражению Императорской Японии во Второй мировой войне , [30] [31] потому что развитие подводной лодки и авианосца , в сочетании с развитием технологий во многом сделали устаревшей доктрину решающей битвы между флотами. [32] Тем не менее, IJN не придерживался строго доктрины Махана, поскольку его силы часто были тактически разделены, особенно во время нападения на Перл-Харбор и битвы за Мидуэй .
Мэхэн считал, что если США построят Истмийский канал , они станут тихоокеанской державой, и поэтому им следует завладеть Гавайями , чтобы защитить Западное побережье . [33] Тем не менее, его поддержка американского империализма была более двойственной, чем часто утверждается, и он оставался равнодушным к американской аннексии Филиппин . [34] Махан оказал большое влияние на семью Рузвельта . Помимо Теодора, он переписывался с помощником министра военно-морского флота Франклином Д. Рузвельтом до своей смерти в 1914 году. Во время Второй мировой войны Рузвельт игнорировал предыдущий совет покойного Мэхана о том, что Содружество Филиппин нельзя защитить от Вторжение императорской Японии , приведшее к тщетной защите островов от японской кампании на Филиппинах . [35]
В период с 1889 по 1892 год Мэхэн служил на специальной службе в Бюро навигации , а в 1893 году его назначили командовать новым мощным защищенным крейсером «Чикаго» во время визита в Европу, где его чествовали. Он вернулся читать лекции в Военном колледже, а затем, в 1896 году, ушел с действительной службы и ненадолго вернулся на службу в 1898 году, чтобы консультировать по военно-морской стратегии во время испано -американской войны .
Мэхэн продолжал писать и получил почетные степени Оксфорда , Кембриджа , Гарварда , Йельского университета , Колумбии , Дартмута и Макгилла . В 1902 году Махан популяризировал термин « Ближний Восток », который он использовал в статье «Персидский залив и международные отношения», опубликованной в сентябре в журнале National Review . [36]
Будучи делегатом Гаагской конвенции 1899 года , Махан выступал против запрета использования удушающих газов в войне на том основании, что такое оружие приведет к таким ужасным жертвам, что воюющие стороны будут вынуждены прекратить войны быстрее, обеспечивая тем самым чистое преимущество для мира во всем мире. . [37]
В 1902 году Мэхэн был избран президентом Американской исторической ассоциации , и его обращение «Субординация в исторической трактовке» является его наиболее явным объяснением его философии истории. [38]
В 1906 году Мэхэн стал контр-адмиралом согласно Акту Конгресса , который повышал в должности всех отставных капитанов, участвовавших в Гражданской войне в США . С началом Первой мировой войны он опубликовал заявления, благоприятные для дела союзников , но, пытаясь обеспечить американский нейтралитет, президент Вудро Вильсон приказал, чтобы все действующие и отставные офицеры воздерживались от публичных комментариев по поводу войны. [39]
Махан вырос как член епископальной церкви и стал набожным церковником, симпатизирующим Высшей церкви . Например, в конце жизни он решительно выступал против пересмотра Книги общих молитв . [40] Тем не менее, Махан, похоже, также пережил опыт обращения примерно в 1871 году, когда он понял, что может испытать благосклонность Бога не через свои собственные заслуги, а только через «доверие к завершенному делу Христа на кресте». [41] Гейсслер назвал одно из своих религиозных обращений почти «евангелистским, хотя и с достоинством и жесткой верхней губой». [42] И Махан ни разу не упомянул об опыте обращения в своей автобиографии.
В более позднем возрасте Махан часто выступал перед епископальными приходами. В 1899 году в церкви Святой Троицы в Бруклине Махан подчеркнул свой собственный религиозный опыт и заявил, что человеку необходимы личные отношения с Богом, данные через работу Святого Духа . [43] В 1909 году Мэхэн опубликовал книгу «Внутренняя жатва: мысли о жизни христианина» , которая была «частично личным свидетельством, частично библейским анализом, частично разъяснительной проповедью». [44]
Мэхэн умер в Вашингтоне, округ Колумбия , от сердечной недостаточности 1 декабря 1914 года, через несколько месяцев после начала Первой мировой войны.
Альфред Тайер Махан женился на Эллен Лайл Эванс в июне 1872 года; у них было две дочери и один сын.
В альтернативной истории Роберта Конроя 1901 года главным героем является молодой офицер армии США по имени Патрик Махан, вымышленный племянник адмирала Махана, который сам также ненадолго появляется в истории.
В « Южной победе » Гарри Горлицы , еще одной альтернативной истории, Махан часто упоминается, но никогда не появляется. О нем говорят как о президенте Соединенных Штатов с 1889 по 1897 год, а спальня Махана — знаменитая комната в Пауэл-хаусе в Филадельфии , аналогичная настоящей спальне Линкольна в Белом доме . Будучи президентом, Махан воспрепятствовал строительству судоходного канала Конфедерации в Никарагуа и высказал мнение, что главная проблема республик заключается в том, что «со временем избиратели могут устать платить за то, что нужно их стране для самозащиты».
Главный герой романа Дж. К. Эдмондсона «Корабль, который плыл по потоку времени» часто упоминает Махана и/или его призрак в качестве восклицания.
В «Загадке песков » Эрскин Чайлдерс показывает своего персонажа Дэвиса, «бесцельно перебирающего том Махана».
Примечания
{{cite journal}}: Требуется цитировать журнал |journal=( помощь )Основные источники
