Готфрид Фрайгер ван Свитен (29 октября 1733 – 29 марта 1803) [1] был австрийским дипломатом, библиотекарем и государственным чиновником голландского происхождения, служившим Священной Римской империи в 18 веке. Он был увлеченным музыкантом-любителем, и сегодня его лучше всего помнят как покровителя нескольких великих композиторов классической эпохи , в том числе Йозефа Гайдна , Вольфганга Амадея Моцарта и Людвига ван Бетховена .
Ван Свитен родился Годефридус Бернардус « Годфрид » ван Свитен в Лейдене и вырос в Голландской Республике до 11 лет. [2] Его отец, Герард ван Свитен , был врачом, добившимся высокой репутации благодаря повышению стандартов научных исследований. и обучение в области медицины. В 1745 году Ван Свитен-старший согласился стать личным врачом императрицы Священной Римской империи Марии Терезии и переехал с семьей в Вену , где также стал директором придворной библиотеки и занимал другие правительственные должности. [3] Молодой Ван Свитен получил образование для национальной службы в элитной иезуитской школе Терезианум . [4]
По словам музыковеда Дэниела Харца , молодой Ван Свитен «преуспел в учебе» и свободно говорил на многих языках. [5] Таким образом, было естественно, что он продолжит (после непродолжительного пребывания на государственной службе) карьеру дипломата. Его первая должность была в Брюсселе (1755–1757), затем в Париже (1760–1763), Варшаве (1763–1764) и, наконец ( в качестве посла) при дворе Фридриха Великого Прусского в Берлине (1770–77). [4]
Последняя должность подразумевала серьезную ответственность. Фридрих ранее разгромил Австрию в Войне за австрийское наследство (1740–1748), отвоевав у нее территорию Силезии ; и успешно защитил свое завоевание в Семилетней войне (1756–1763). Ван Свитен был послом во время Первого раздела Польши (1772 г.), когда большая часть территории этой страны была аннексирована более могущественными соседними империями Австрии, России и Пруссии. Австрия довольно нереалистично хотела вернуть Силезию (и другие территории) в рамках условий раздела. По словам Альберта , вести переговоры на такой основе было «неблагодарной задачей» Ван Свитена; 60-летний Фредерик ответил ему: «Такое предположение можно было бы сделать, если бы у меня была подагра в мозгу, но у меня она только в ногах». Ван Свитен перевел переговоры на запасной план [6] , и раздел продолжился, при этом Силезия осталась прусской. [7]
В этот период своей карьеры Ван Свитен усердно развивал свои музыкальные интересы. Его руководитель в Брюсселе граф Кобенцль сообщил в 1756 году, что «музыка занимает большую часть его времени». [8] В Берлине Ван Свитен учился у Иоганна Филиппа Кирнбергера , бывшего ученика И.С. Баха, и входил в музыкальный кружок принцессы Анны Амалии , где играли музыку Баха и Генделя , которой восхищались. [3]
По возвращении в Вену в 1777 году Ван Свитен был назначен префектом Императорской библиотеки , и эта должность оставалась вакантной в течение пяти лет после смерти его отца. [3] Ван Свитен оставался императорским библиотекарем до конца своей жизни. [9]
Как библиотекарь Ван Свитен представил первый в мире карточный каталог (1780 г.). Раньше в библиотеках были каталоги в виде переплетенных томов. Нововведение Ван Свитена в использовании карточек позволило свободно добавлять новые записи в удобном для поиска порядке. Карточные каталоги вскоре были приняты повсюду, особенно в революционной Франции . [10]
Ван Свитен также расширил коллекцию библиотеки, особенно за счет книг по науке, а также старых книг из библиотек монастырей, распущенных по указу императора Иосифа II . [11]
В 1780 году, когда на престол взошел Иосиф II, карьера Ван Свитена достигла пика успеха. Он был назначен государственным советником и директором Государственной комиссии по образованию в 1781 году, а затем также директором новой цензурной комиссии в 1782 году. [12] Ван Свитен решительно симпатизировал программе реформ , которую Джозеф стремился навязать своей империи. , и его положение в правительстве было критическим, которое Фолькмар Браунберенс (1990) считал эквивалентом должности министра культуры.
Эдвард Оллесон описывает политическую ситуацию: «Планируемые реформы системы образования … были самыми фундаментальными из всех. Цель Джозефа по созданию среднего класса , несущего политическую ответственность перед государством, зависела от больших успехов в области начального образования и от либеральные взгляды Ван Свитена подходили ему для реализации планов императора». [13] Оллесон добавляет, что, поскольку реформы Джозефа увеличили свободу прессы, был опубликован «поток брошюр» с критикой имперского правительства, что увеличило ответственность Ван Свитена по надзору за цензурным аппаратом правительства. [13] В его письмах того времени сообщается о чрезвычайно большой рабочей нагрузке. [14]
В 1784 году Ван Свитен предложил ввести в Священной Римской империи закон об авторском праве ; такой закон уже действовал в Англии с 1709 года ( см.: История авторского права ). Предложение Ван Свитена было отклонено императором. Историк Николас Тилль предполагает, что если бы закон Ван Свитена был реализован, карьера его протеже Моцарта как независимого музыканта могла бы сложиться гораздо успешнее. [15] Приход Ван Свитена к власти в конечном итоге встретил препятствия и проблемы. В 1787 году император начал «катастрофическую, бесполезную и дорогостоящую» [16] войну против турок , которая привела австрийское общество в смятение и подорвала его прежние усилия по проведению реформ. Тилль пишет:
Джозеф попытался переложить вину за события на... Ван Свитена. Будучи президентом Комиссии по цензуре, [он] был более либеральным, чем Джозеф был готов принять. ... Как министр образования [он] стремился лишить образование любого религиозного характера; его больше беспокоили опасности религиозной ортодоксальности , чем ереси , и он считал, что студентов следует обучать системе светских ценностей, основанной на « философии ». Но его реформы, которые свидетельствовали о гораздо более радикальном отказе от религиозного образования , чем был готов принять Джозеф, потерпели неудачу. В 1790 году Йозеф писал канцлеру Коловрату, выражая свое недовольство: «поскольку к существенному аспекту воспитания молодежи, а именно к религии и нравственности, относятся слишком легкомысленно, поскольку... не развивается чувство своего истинного долга, то государство лишено существенных преимуществ воспитания здравомыслящих и хорошо себя ведущих граждан». [16]
Император был уже неизлечимо болен, когда написал цитируемое письмо, и умер позже в том же году . Его заменил его более консервативный брат Леопольд , что еще больше подорвало позиции Ван Свитена. Произошла «ожесточенная» (Оллесон) борьба за власть, которую Ван Свитен в конечном итоге проиграл. Он был освобожден от своего комиссионного поста 5 декабря 1791 года, по совпадению, в день смерти его протеже Моцарта. [17] [18]
Сильный интерес Ван Свитена к музыке распространился и на создание его композиций. В Париже он поставил комическую оперу собственного сочинения. [2] Он также сочинил другие оперы и симфонии. Эти произведения не считаются высококачественными и сегодня исполняются редко, если вообще когда-либо. Словарь Гроува полагает, что «главными характеристиками [его] консервативных трехчастных симфоний являются тавтология и скудность изобретательности… Как композитор Ван Свитен незначителен».
Известные произведения включают три комические оперы: « Таланты в моде» , «Кола», «Toujours Colas » и потерянная «La chercheuse d'esprit» . Он также написал десять симфоний, семь из которых сохранились. [4]
Ван Свитен был обеспечен в финансовом отношении, хотя и не так богат, как великие принцы Империи. Он унаследовал деньги от своего отца, а также ему хорошо платили за его государственные посты. Браунберенс оценивает свой доход примерно в десять раз больше, чем у Моцарта, что составляет (очень грубо) 20 000 флоринов в год. [9]
Ван Свитен никогда не был женат. [5] В отличие от своего отца, который остался протестантом после приезда в Австрию, Готфрид принял католицизм, государственную религию империи. [5] [ противоречиво ]
Как и многие другие видные венцы мужского пола (например, по состоянию на 1784 год Моцарт ), Ван Свитен был масоном . [19]
Ван Свитен владел искусством живописи Вермеера , которое он унаследовал от отца. В то время не было известно, что картина написана Вермеером. [20]
Ван Свитен умер в 1803 году в Вене.
Факты свидетельствуют о том, что отношения Ван Свитена с великими композиторами своего времени были в первую очередь покровительственными . Это значит, что композиторы не работали у Ван Свитена на зарплату или комиссионные, а время от времени получали от него выплаты в виде чаевых . Так, Йозеф Гайдн заметил своему биографу Гризингеру , что «иногда он покровительствовал мне несколькими дукатами». [21] Это был обычный способ оплаты музыкантов в эпоху аристократии; Гайдн получал аналогичные выплаты от своего работодателя Николауса Эстерхази , хотя он также получал зарплату. [22] Система патронажа также финансировала ранние путешествия семьи Моцарта. [а]
Отношения между меценатом и художником не были отношениями социального равенства. В письме 1801 года Гайдна Ван Свитену, к тому времени его давнему соратнику, не использовались местоимения второго лица, вместо этого к барону обращались как «Ваше Превосходительство»; [23] предположительно это отражало их повседневную практику.
Ван Свитен впервые встретил Вольфганга Амадея Моцарта в 1768 году, когда ему было 35 лет, а Моцарт был 11-летним мальчиком. Семья Моцартов посетила Вену, надеясь добиться дальнейшей славы и доходов после более раннего завершения своего Гранд-тура по Европе. По словам отца Моцарта Леопольда , Ван Свитен участвовал в раннем планировании злополучной оперы Вольфганга La finta semplece (позже опера была заблокирована интригами, и ее можно было исполнять только в Зальцбурге). [24]
В 1781 году, вскоре после переезда Моцарта в Вену, Ван Свитен снова встретил его: в салоне графини Тун Моцарт сыграл отрывки из своей недавней оперы «Идоменей» в присутствии Ван Свитена и других важных чиновников; это событие помогло Моцарту заказать оперу Die Entführung aus dem Serail , что стало его первым большим успехом как композитора. [5]
К 1782 году Ван Свитен регулярно приглашал Моцарта к себе в гости, чтобы осматривать и воспроизводить его рукописи произведений И.С. Баха и Генделя , которые он собрал во время своей дипломатической службы в Берлине. [b] Как писал Моцарт своему отцу Леопольду (10 апреля 1782 г.):
Каждое воскресенье в двенадцать часов я хожу в «Барон ван Свитен», где не играют ничего, кроме Генделя и Баха. Я сейчас собираю фуги Баха — не только Себастьяна , но также Эмануэля и Фридемана . [25]
На этих собраниях присутствовали и другие, и Ван Свитен поручил Моцарту расшифровать ряд фуг для инструментальных ансамблей, чтобы их можно было исполнить перед собравшейся труппой. Моцарт также сидел за клавишными и исполнял оркестровые партитуры ораторий Генделя в спонтанной клавишной обработке (при этом, по словам Йозефа Вейгля , также пел одну из хоровых партий и исправлял ошибки других певцов). [26] [с]
Похоже, знакомство с творчеством двух великих мастеров барокко оказало на Моцарта очень сильное влияние. Оллесон предполагает, что этот процесс проходил в два этапа. Моцарт ответил сначала довольно прямыми подражаниями, написав фуги и сюиты в стиле своих моделей. Эти работы «носят характер исследований контрапунктической техники». [27] Многие остались незавершенными, и даже завершенные сегодня не часто исполняются; Оллесон предполагает, что в них есть «сухость, которой нет в большей части музыки [Моцарта]». [27] Позже Моцарт более полно ассимилировал музыку Баха и Генделя в свой стиль, где она сыграла роль в создании некоторых из его наиболее широко почитаемых произведений. Из них Оллесон упоминает мессу до минор (1784 г.) и хоральную прелюдию , исполненную двумя мужчинами в доспехах в «Волшебной флейте» (1791 г.). [28]
Индивидуальное исполнение ораторий Генделя под аккомпанемент клавишных в комнатах Ван Свитена пробудило интерес Ван Свитена и его коллег к полномасштабным исполнениям этих произведений. [19] С этой целью в 1786 году [29] Ван Свитен организовал Gesellschaft der Associierten («Общество связанных кавалеров» [18] или «Общество дворян» [30] ), организацию любящих музыку дворян. При финансовой поддержке этого коллектива он смог поставить полноценные исполнения крупных произведений. Как правило, эти концерты сначала давались в одном из дворцов членов или в большом зале Императорской библиотеки, затем в виде публичного выступления в Бургтеатре или Яновом зале . [31]
Моцарт взял на себя задачу провести эти концерты в 1788 году. [31] Раньше он был слишком занят другими задачами, но из-за ухудшения его карьерных перспектив в других местах он был готов занять этот пост. [31] Помимо дирижирования, Общество поручило Моцарту подготовить четыре произведения Генделя для исполнения в соответствии с современным вкусом:
Ван Свитен отвечал за переводы либретто этих произведений с английского на немецкий язык - задачу, которую он позже выполнил для Гайдна (см. Ниже). [31]
Концерты Gesellschaft были важным источником дохода для Моцарта в то время, когда он испытывал серьезные финансовые проблемы. [32] На преданность Ван Свитена Моцарту в это время также указывает одно из писем Моцарта 1789 года, в котором он сообщил, что добивался подписки на запланированную серию концертов (как он делал это с большим успехом ранее в середине 1780-х годов). ) и обнаружил, что спустя две недели Барон все еще был единственным подписчиком. [17]
Когда Моцарт умер (1:00 5 декабря 1791 года), Ван Свитен посетил его дом и организовал похороны. [33] Возможно, он временно помогал поддерживать выживших Моцартов, поскольку в переписке Констанции в нескольких местах упоминается его «щедрость». [3] 2 января 1793 года он спонсировал исполнение Реквиема Моцарта в качестве благотворительного концерта для Констанции; это принесло прибыль в 300 дукатов, значительную сумму. [3] Сообщается также, что он помог организовать образование сына Моцарта Карла в Праге . [3]
.jpg/1280px-Haydn_portrait_by_Thomas_Hardy_(small).jpg)
В 1776 году, во время своего визита домой в Вену после своей работы в Берлине, Ван Свитен поддержал 43-летнего Йозефа Гайдна , который в то время был раздражен враждебным приемом, который его работа была встречена некоторыми берлинскими критиками. Ван Свитен сказал ему, что его работы, тем не менее, пользуются большим спросом в Берлине. Гайдн с благодарностью упомянул об этом в своем автобиографическом очерке 1776 года .
В 1790 году, после смерти Николауса Эстерхази , Гайдн стал полунезависимым от своих давних работодателей, семьи Эстерхази . Он переехал в Вену и, таким образом, стал более свободен принять покровительство Ван Свитена. Оллесон предполагает, что Гайдн участвовал в концертах Генделя Gesellschaft der Associierten , [34] и отмечает, что уже в 1793 году Ван Свитен пытался заставить его написать ораторию (на текст Иоганна Баптиста фон Альксингера ). [34] В 1794 году, когда Гайдн отправился в Лондон во второе путешествие, он ехал в карете, предоставленной ему Ван Свитеном. [34]
По возвращении в следующем году Гайдн и Ван Свитен установили тесные рабочие отношения, причем Ван Свитен был его либреттистом и художественным консультантом. Сотрудничество началось в 1795/1796 году с небольшой ораторической версии « Семи последних слов Христа» . Это произведение было написано Гайдном как оркестровое произведение в 1785 году. Во время своего второго путешествия по Лондону, [d] в Пассау , он услышал исправленную версию, дополненную включением хора, подготовленную капельмейстером Пассау Йозефом Фрибертом . Понравилась эта идея, Гайдну затем подготовил свою собственную хоровую версию, а Ван Свитен переработал текст, использованный Фрибертом. [35]
Затем Гайдн и Ван Свитен перешли к более крупным проектам: полномасштабным ораториям «Сотворение мира» (1798 г.) и «Времена года» (1801 г.). Ван Свитен перевел (с английского на немецкий) и адаптировал исходный материал, взятый из стихотворения Джона Мильтона « Потерянный рай» и стихотворения Джеймса Томсона «Времена года » соответственно. Он также перевел в обратном направлении, вернув немецкий язык на английский так, чтобы он соответствовал ритму музыки Гайдна. Этот обратный перевод, хотя зачастую и неуклюжий, позволил первым опубликованным изданиям этих ораторий понравиться как немецкоязычной, так и англоязычной аудитории.
На полях своего либретто Ван Свитен сделал Гайдну множество конкретных художественных предложений о том, как следует музыкально оформить различные отрывки, предложения, которые в целом Гайдн «внимательно соблюдал» (Оллесон). [36] Одним из примеров является трогательный эпизод из «Сотворения мира» , в котором Бог велит вновь созданным зверям плодиться и размножаться. Перефраз книги Бытия , предложенный Ван Свитеном, гласит:
Seid fruchtbar alle,
Mehret euch!
Bewohner der Luft, vermehret euch и songt auf jedem Aste!
Mehret euch, ihr Flutenbewohner
Und füllet jede Tiefe!
Seid fruchtbar, wachset и многое другое!
Erfreuet euch in eurem Gott!
Плодитесь все
И размножайтесь.
Жители воздуха, размножайтесь и пойте на каждой ветке.
Размножайтесь, обитатели приливов,
И наполняйте каждую бездну.
Плодитесь, растите, размножайтесь,
И радуйтесь Богу вашему!
Музыкальная установка Гайдна основана на предложении Ван Свитена о том, что слова должен петь бас- солист поверх неприукрашенной басовой партии . Однако он лишь отчасти последовал этому предложению и, поразмыслив, добавил к своей басовой партии богатый слой четырехчастной гармонии для разделенных виолончелей и альтов , имеющий решающее значение для конечного результата. [э]
Премьеры трех ораторий «Семь последних слов» , «Сотворение мира » и «Времена года» состоялись под эгидой Gesellschaft der Associierten , которое также предоставило финансовые гарантии, необходимые Гайдну для реализации долгосрочных проектов. [34]
Ван Свитен был покровителем и сторонником Людвига ван Бетховена в первые годы его пребывания в Вене. Опыт Бетховена с Ван Свитеном был в некотором смысле аналогичен опыту Моцарта примерно 12 лет назад. Он посетил барона в его доме, где до сих пор регулярно проводились собрания, посвященные музыке Баха и Генделя. Ранний биограф Бетховена Антон Шиндлер писал:
Вечерние посиделки в доме Свитена оказали заметное влияние на Бетховена, поскольку именно здесь он впервые познакомился с музыкой Генделя и Баха. Обычно ему приходилось оставаться надолго после ухода остальных гостей, поскольку его пожилой хозяин был ненасытен в музыке и не отпускал молодого пианиста, пока тот не «благословил вечер» несколькими фугами Баха. [37]
Современные музыковеды в целом не доверяют показаниям Шиндлера. [f] Действительно, вечера Свитена не были первой встречей Бетховена с фугами Баха. Учитель Бетховена, Кристиан Готтлоб Неефе, в письме, пропагандирующем способности Бетховена, писал: «Одинадцатилетний мальчик... играет главным образом «Хорошо темперированный клавир » Себастьяна Баха, который господин Нефе вручил ему в руки. Кто знает это собрание прелюдий и фуг? во всех тональностях, которые можно было бы назвать нон плюс ультра нашего искусства, мы поймем, что это значит». [38] Однако в случае приглашения Свитена сохранились конкретные доказательства в виде письма Свитена Бетховену. Письмо датировано 1794 годом, когда Бетховену было 23 года:
Понедельник, 15 декабря.
Герр Бетховен,
Альстергассе [г] № 15,
с/о князь Лихновский
Если вам не помешают в ближайшую среду, я желаю видеть вас у себя дома в 8:30 вечера с ночным колпаком в сумке. . Дайте мне немедленный ответ.
Свитен [39]
Альбрехт объясняет «ночной колпак» следующим образом: «Этот аспект приглашения Свитена был настолько же практичным и внимательным, насколько и гостеприимным: если бы Бетховен вернулся домой после общегородского комендантского часа в 9 часов вечера, ему пришлось бы заплатить надзирателю Лихновскому гонорар, чтобы позволить ему в запертых дверях дома». [39]
Знакомство с музыкой Баха и Генделя, похоже, было важно для Бетховена так же, как и для Моцарта. Фердинанд Рис позже писал: «Из всех композиторов Бетховен больше всего ценил Моцарта и Генделя, затем [И.] С. Баха. наверняка это композиция одного из этих кумиров». [40]
В 1801 году Бетховен посвятил Ван Свитену свою Первую симфонию . [41]
Ранее в своей карьере, находясь в Берлине, Ван Свитен также поддерживал карьеру Карла Филиппа Эммануэля Баха . Бах написал шесть симфоний для струнного оркестра (1773; Х. 657–662) по заказу Ван Свитена; [42] По словам Гудвина и Кларка, комиссия уточнила, что «творческое воображение композитора может иметь полную свободу действий, не скованное никакими соображениями о технических трудностях». [43] Третий набор Сонатен Баха для Кеннера и Либхабера (1781) посвящен Ван Свитену. [5]
Иоганн Николаус Форкель , первый биограф Баха, посвятил свою книгу Ван Свитену.
Считается, что Ван Свитен сыграл роль в изменении социальных обычаев музыки. Как отмечает Уильям Вебер, во времена Ван Свитена для исполнителей все еще было обычной практикой исполнять в основном недавно сочиненную музыку; часто музыка, написанная самими исполнителями. [44] Практика культивирования музыки предыдущих десятилетий и столетий лишь постепенно увеличивалась. Примерно к 1870 году на сцене стали доминировать старые работы. [44]
Этот сдвиг начался в столетие Ван Свитена. На некоторые из первых случаев, когда исполнители играли старую музыку, указывает Вебер: «Во Франции лирические трагедии Жана-Батиста Люлли и его преемников регулярно исполнялись вплоть до 1770-х годов. В Англии музыка шестнадцатого века была возрождена в Академии . старинной музыки , и многие произведения Георга Фридриха Генделя продолжали исполняться после его смерти в 1759 году». [44] Как отмечает Вебер, Ван Свитен был одним из пионеров этого направления, [44] особенно в его работе по возрождению музыки Баха и Генделя, а также в его поощрении современных композиторов учиться у старых мастеров и создавать новые произведения. это было бы вдохновлено ими.
Ван Свитен выразил некоторые свои взгляды на ценность ранней музыки на страницах первого тома Allgemeine musikalische Zeitung :
Что касается музыки, я принадлежу к поколению, которое считало необходимым тщательно и систематически изучать тот или иной вид искусства, прежде чем пытаться его практиковать. В таком убеждении я нахожу пищу для духа и для сердца и возвращаюсь к нему за силой каждый раз, когда меня угнетают новые свидетельства упадка в искусстве. Моими главными утешителями в такие времена являются Гендель, Бахи и те немногие великие люди наших дней, которые, считая их своими учителями, решительно следуют тем же самым поискам величия и истины. [45]
ДеНора описывает преданность более ранним мастерам как «маргинальную» точку зрения в 1780-х годах, [46] но со временем другие последовали примеру Свитена, особенно после успеха « Сотворения мира» и «Времен года» . [47] Музыкальный издатель Иоганн Фердинанд фон Шенфельд писал в 1796 году:
[Ван Свитен] как бы считается патриархом музыки . У него есть вкус только к великому и возвышенному. ...Когда он приходит на концерт, наши полузнатоки не спускают с него глаз, стремясь прочитать в его чертах, не всегда всем понятных, какое должно быть их мнение о музыке. [час]
Следствием «вкуса к великому и возвышенному» является идея о том, что зрители на концертах должны сохранять тишину, чтобы каждая нота могла быть услышана всеми. Это не было общепринятым мнением в 18 веке, [i] но явно было мнением Ван Свитена. В своей биографии Моцарта 1856 года Отто Ян сообщил следующий анекдот из Сигизмунда Нойкомма :
[Он] приложил все свое влияние к делу музыки, даже для столь второстепенных целей, как обеспечение тишины и внимания во время музыкальных представлений. Всякий раз, когда в зале возникал шепот, его превосходительство поднимался со своего места в первом ряду, вытягивался во весь свой величественный рост, оценивал обидчиков долгим и серьезным взглядом и затем очень медленно возвращался на свое место. Судебное разбирательство никогда не теряло своего эффекта. [48]
Ван Свитен не очень хорошо оценивает свое личное поведение. В часто переиздаваемом замечании Гайдн заметил Георгу Августу Гризингеру , что симфонии Ван Свитена «такие же жесткие, как и сам этот человек». [49] Он поддерживал прочную социальную дистанцию между собой и композиторами, которым он покровительствовал, дистанцию, коренящуюся в системе аристократии , все еще действовавшей в Австрии в его время. Сигизмунд Нойкомм писал, что он был «не столько другом, сколько очень самоуверенным покровителем Гайдна и Моцарта». [50] Оллесон предполагает, что «в свое время Ван Свитен не пользовался особой любовью» (добавляя: «но почти всеобщее уважение»). [47] Он также не был близок со своими собратьями-аристократами; хотя его публичная роль в музыке и правительстве была заметна, он избегал салонного общества и после 1795 года выразил удовлетворение тем, что живет «полностью на пенсии». [51]
Что касается вклада Ван Свитена в музыку, посмертное суждение кажется наиболее критическим по отношению к его роли либреттиста. Оллесон отмечает, что в трех последовательных либретто оратории, которые Ван Свитен подготовил для Гайдна, его собственное участие в написании каждого из них было больше, чем в предыдущем. По словам Оллесона, «многие критики сказали бы, что эта прогрессивная оригинальность была катастрофической». [52]
Даже музыкальный вкус Ван Свитена подвергся резкой критике, [j] , но здесь консенсус, пожалуй, более позитивный. Ван Свитен, кажется, выделил в свою пользу — среди многих композиторов, чья репутация сейчас неизвестна — композиторов, которых потомки оценили очень высоко. Как отмечает Оллесон: «Едва ли можно было бы спорить с выбранными им композиторами прошлого — Себастьяном Бахом и Генделем; а также с композиторами его времени — Глюком , Эмануэлем Бахом, Гайдном, Моцартом и Бетховеном». [47]
В отличие от своих протеже Моцарта и Бетховена, Ван Свитен редко изображается в произведениях современной массовой культуры. Он действительно появляется в качестве второстепенного персонажа в пьесе Питера Шаффера 1979 года «Амадей» [53] и в основанном на ней фильме Милоша Формана 1984 года . В пьесе он показан помогающим Моцарту стать масонством, но несколько обеспокоен, когда кажется, что некоторые работы Моцарта отсылают к практике их организации, а также к тому факту, что он начинает просить у своих членов масонства деньги. В фильме он один из немногих присутствующих на похоронах Моцарта.
СМИ, связанные с Готфридом ван Свитеном, на Викискладе?
