В христианстве раскаяние или раскаяние (от лат. contritus « растертый на куски», т.е. раздавленный виной ) [1] — это покаяние в совершенных грехах . Говорят, что раскаивающийся человек раскаивается .
Центральная концепция большей части христианства , раскаяние рассматривается как первый шаг через Христа к примирению с Богом . Оно состоит из покаяния во всех своих грехах, стремления к Богу над грехом и веры в искупление Христа на кресте и его достаточность для спасения (см. возрождение и ordo salutis ). Оно широко упоминается в Библии , например, Иезекииль 33:11, Псалмы 6:7 и далее, Псалом 51:1–12, Луки 13:5, Луки 18:9–13, а также известная притча о блудном сыне ( Луки 15:11–32).
Тридентский собор определил раскаяние как «печаль души и ненависть к совершенному греху с твердой целью не грешить в будущем». Оно также известно как Animi Cruciatus (душевное страдание) и Compunctio Cordis (Покаяние сердца).
Слово «раскаяние» подразумевает сокрушение чего-то затвердевшего. Фома Аквинский в своих «Комментариях к Мастеру предложений» так объясняет его особое использование: «Поскольку для прощения грехов необходимо, чтобы человек полностью отбросил склонность к греху, которая предполагает своего рода непрерывность и твердость в его уме, Поступок, приводящий к прощению, называется оборотным выражением «раскаяние». [2] Эта душевная скорбь — не просто умозрительная скорбь о совершенном зле, угрызения совести или решение исправиться; это настоящая боль и горечь души вместе с ненавистью и ужасом за совершенный грех; и эта ненависть к греху приводит к решению больше не грешить. Раннехристианские писатели, говоря о природе раскаяния, иногда настаивают на чувстве печали, иногда на отвращении к совершенному злу. Августин включает в себя и то, и другое, когда пишет: «Compunctus corde non solet dici nisi citus peccatorum in dolore pœnitendi». [ необходимо разъяснение ] [2] (перевод: «Не принято говорить, что сердце сокрушается, кроме как в качестве стимула к покаянию в грехах с болью».)
Почти все средневековые богословы считают, что раскаяние основано главным образом на отвращении ко греху. Это отвращение предполагает знание гнусности греха, и это знание порождает скорбь и боль души. «Грех совершается по согласию, поэтому он изглаживается несогласием разумной воли; следовательно, раскаяние есть по существу печаль. Но печаль имеет двоякое значение — несогласие воли и вытекающее из этого чувство; первое имеет сущность раскаяния, последнее является его следствием». [2]
Официальное учение церкви, провозглашенное на Тридентском соборе , заявляет, что раскаяние всегда было необходимо для получения прощения грехов. Раскаяние является первым и непременным условием помилования. Хотя можно получить прощение там, где исповедь невозможна, грех не может быть прощен без раскаяния. [3]
Согласно « Католической энциклопедии» , католические писатели всегда настаивали на том, что такая необходимость возникает (а) из самой природы покаяния, а также (б) из положительного повеления Бога. По самой природе покаяния они указывают, что приговор Христа в Луки 13:5 является окончательным: «Если не покаетесь » и т. д., а из Отцов Церкви они цитируют такие отрывки, как следующие из Киприана , Де Лапсиса. , нет. 32: «Покайтесь полностью, дайте доказательство печали, исходящей от скорбящей и скорбящей души. ... Те, кто покончил с покаянием в грехе, закрывают дверь к удовлетворению». Врачи-схоласты заложили принцип удовлетворения: «Никто не может начать новую жизнь, кто не раскается в старой» ( Бонавентура , In Lib. Sent. IV, dist. xvi, Pt. II, ст. 1, Q. ii) , также ex professo, там же, Пт. I, ст. I, Вопрос iii), а на вопрос о причине указывают на абсолютную нелепость обращения к Богу и цепляния за грех, враждебный Закону Божиему. Тридентский собор, помня вековую традицию, определил (Sess. XlV. ch. iv de Contritione ), что «раскаяние всегда было необходимо для получения прощения грехов». Положительное повеление Бога также ясно изложено в этих предпосылках. Иоанн Креститель озвучил ноту подготовки к пришествию Мессии : «Исправьте стези Его»; и, как следствие, «они вышли к нему и крестились, исповедуя свои грехи». Первая проповедь Иисуса описана в словах: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное»; и Апостолы в своих первых проповедях к народу предостерегают их «покаяться и креститься для прощения грехов своих» ( Деяния 2:38). Отцы последовали аналогичным увещеваниям ( Климент в PG, I, 341; Ермас III PG, II, 894; Тертуллиан в PL, II). [4]
В католической терминологии раскаяние, возникающее от любви к Богу, которого, как полагают, сильно обидели, называют совершенным раскаянием . Раскаяние, возникающее по любому другому мотиву, например, из-за потери рая, страха перед адом или гнусности вины, называется несовершенным раскаянием или истощением. [5] [6]
Совершенное раскаяние (также называемое милосердным раскаянием) — это покаяние в грехе , мотивированное верой и любовью к Богу. [7] : 1452 Оно контрастирует с несовершенным раскаянием, которое возникает из менее чистых мотивов, таких как обычная порядочность или страх перед Адом . [7] : 1453 Два типа раскаяния различаются мотивом покаяния человека, а не интенсивностью его чувств или эмоций. Католицизм учит, что совершенное и несовершенное раскаяние возможно испытывать одновременно.
Чтобы считаться совершенным раскаянием, мотив должен быть основан на благости Бога, а не просто на Его благости к грешнику или человечеству. Католицизм считает, что невозможно узнать с абсолютной уверенностью, совершил ли человек акт совершенного раскаяния, но все, что требуется, — это стандарт всех человеческих действий, моральная уверенность. Если кто-то совершает акт раскаяния правдиво, намереваясь сделать это, то, скорее всего, у него будет моральная уверенность. [8]
Католицизм учит, что совершенное раскаяние снимает вину и вечное наказание за смертный грех еще до получения грешником отпущения грехов в таинстве покаяния , при условии, что человек имеет твердое решение прибегнуть к сакраментальной исповеди как можно скорее. [9] [10] Пример этой богословской заповеди продемонстрирован в Кодексе канонического права в каноне 916, который гласит: «Человек, осознающий тяжкий грех, не должен служить мессу или принимать тело Господне без предварительного таинственное исповедание, если нет серьезной причины и нет возможности исповедоваться; в этом случае лицо должно помнить об обязанности совершить акт совершенного раскаяния, включающий в себя решение исповедоваться как можно скорее». [11]
В случае неминуемой смерти, при которой таинственная исповедь может быть невозможна, совершается акт совершенного раскаяния для снятия вины и вечного наказания за смертный грех . [10]
В отличие от совершенного раскаяния, несовершенное раскаяние (также известное как истощение ) определяется как желание не грешить по причине, отличной от любви к Богу . [7] : 1492 Католическое учение утверждает, что несовершенное раскаяние не приводит к оправданию , но располагает душу к принятию благодати в таинстве покаяния. [7] : 1453 Католические богословы обычно считают, что человек, который принимает причастие, не подозревая о смертном грехе, получает оправдание, если у него есть несовершенное раскаяние. [5]
Тридентский собор ( 1545–1563) постановил, что, хотя несовершенное раскаяние мотивировано такими причинами, как «соображение гнусности греха или страх перед адом и наказанием», оно также является даром от Бога. «Если кто-нибудь будет утверждать, что истощение... не есть истинная и полезная печаль, что оно не приготовляет душу к благодати, но делает человека лицемером, да, даже большим грешником, да будет анафема . " [5]
Священные Писания, цитируемые в поддержку несовершенного раскаяния, включают:
В своей «Апологии Аугсбургского исповедания» 1537 года Филипп Меланхтон выступал против концепции несовершенного раскаяния на том основании, что она оставляет кающегося человека в неуверенности: [12]
Когда же, однако, испуганная совесть, особенно в тех серьезных, истинных и великих ужасах, которые описаны в псалмах и пророках и которые непременно испытывают истинно обращенные, сможет решить, боится ли она Бога за Его ради, или бежит от вечных наказаний?
В своих «Статьях Смалькальда» 1537 года Мартин Лютер выступал против католической доктрины несовершенного раскаяния, утверждая, что «такое раскаяние, безусловно, было простым лицемерием и не умерщвляло жажду грехов; ибо им приходилось горевать, хотя они предпочли бы продолжать грешить». если бы это было для них бесплатно». Вместо этого он утверждал, что «покаяние не бывает частичным» и «точно так же и исповедь не может быть ложной, неопределенной или частичной». [13]
В соответствии с католической традицией раскаяние, совершенное или несовершенное, должно быть внутренним, сверхъестественным, универсальным и суверенным. [5]
Раскаяние должно быть настоящей и искренней скорбью сердца. [2]
В соответствии с католическим учением раскаяние должно быть вызвано благодатью Божией и вызвано мотивами, проистекающими из веры, а не просто естественными мотивами, такими как потеря чести , состояния и тому подобное (Chemnitz, Exam. Concil. Trid., Ч. II, Де Поэнит.). В Ветхом Завете именно Бог дает «новое сердце» и вкладывает «новый дух» в детей Израиля (Иез. 36:25–29); и о чистом сердце молится псалмопевец в Мизерере (Пс. 51, 11 кв.). Петр говорил тем, кому он проповедовал в первые дни после Пятидесятницы , что Бог Отец воскресил Христа, «чтобы дать покаяние Израилю» (Деян., ст., 30 кв.). Павел , давая советы Тимофею , настаивает на том, чтобы обращаться с теми, кто противится истине, мягко и доброжелательно, «если, быть может, Бог даст им полное покаяние» ( 2 Тимофею , 2:24–25). Во времена пелагианской ереси Августин настаивал на сверхъестественности раскаяния, когда он пишет: «То, что мы отворачиваемся от Бога, — это наши действия, и это злая воля; но вернуться к Богу мы не можем, если Он не пробудится и не помогите нам, и это добрая воля». Некоторые из схоластических врачей, особенно Скот , Каэтан , а за ними Суарес (De Poenit., Disp. III, раздел VI), спекулятивно задавались вопросом, может ли человек, предоставленный самому себе, вызвать истинный акт раскаяния, но ни один богослов никогда не учил что то, что способствует прощению грехов в нынешнем домостроительстве Божьем, может быть вдохновлено просто естественными мотивами. Напротив, все врачи настаивали на абсолютной необходимости благодати для раскаяния, располагающего к прощению (Бонавентура, In Lib. Sent. IV, dist. xiv, Part I, art. II, Q. iii; также dist. xvii). , Часть I, ст. I, Q. iii ср. Фома, в Lib. В соответствии с этим учением Священного Писания и врачей Тридентский собор определил; «Если кто скажет, что без вдохновения Святого Духа и без Его помощи человек может покаяться так, как необходимо для обретения благодати оправдания, да будет анафема ».
Истинное раскаяние должно распространяться, по крайней мере, на все совершенные смертные грехи, а не только на несколько избранных, удобных. [3] Это учение тесно связано с католическим учением о благодати и покаянии. Нет прощения без скорби души, и прощение всегда сопровождается благодатью Божией; благодать не может сосуществовать с грехом; и, как следствие, один грех не может быть прощен, пока остается другой, в котором нет покаяния.
Пророк Иоиль призывал людей обратиться к Богу всем своим сердцем (Иоиль 2:12–19). и Христос говорит учителю закона, что мы должны любить Бога всем своим разумением, всей своей силой (Лк. 10:27). Иезекииль настаивает на том, что человек должен «отвратиться от своих злых путей», если он хочет жить (Иезекииль 33:11).
Схоластики исследовали этот вопрос, когда спрашивали, должен ли быть особый акт раскаяния за каждый тяжкий грех и нужно ли, чтобы получить прощение, вспомнить в данный момент все тяжкие проступки. На оба вопроса они ответили отрицательно, посчитав достаточным акт скорби , включающий в себя все грехи.
Согласно Евангелию от Марка 8:35–37, Иисус увещевал своих учеников: «Ибо те, кто хочет сберечь свою жизнь, потеряют ее, а те, кто потеряют свою жизнь ради Меня и ради Евангелия, сберегут ее. Ибо какая польза им приобрести весь мир и пожертвовать жизнью своей? Действительно, что они могут дать взамен жизни своей?» Раскаяние за грех должно иметь приоритет над мирскими заботами. Когда послы императрицы Евдоксии угрожали Иоанну Златоусту , тот ответил: «Пойди, скажи царевне, что Златоуст боится только одного, а именно греха». [3]
Раскаяние — это не только моральная добродетель, но Тридентский собор определил, что оно является «частью» и даже более того, квазиматерией Таинства Покаяния. «(Квази)предмет этого таинства состоит из действий самого кающегося, а именно, раскаяния, исповедания и удовлетворения. Они, поскольку они по Божьему установлению требуются от кающегося для целостности причастия и для полного совершения таинства. и совершенное прощение грехов по этой причине называются частями покаяния». Вследствие этого указа Тридента богословы учат, что скорбь о грехе должна быть в некотором смысле сакраментальной. Лакруа зашел так далеко, что сказал, что для того, чтобы пойти на исповедь, необходимо возбудить печаль, но это, кажется, требует слишком многого; большинство богословов думают вместе с Шилером-Хойзером («Теория и практика исповеди», стр. 113), что достаточно, если скорбь каким-либо образом сосуществует с исповедью и относится к ней. Отсюда правило римского ритуала : «После того, как исповедник выслушает исповедь, он должен попытаться искренним увещеванием побудить кающегося к раскаянию» (Шилер-Хойзер, указ. соч., стр. 111 кв.). Покаяние необходимо для эффективности этого таинства, как объясняет Катехизис Католической Церкви :
Призыв Иисуса к обращению и покаянию... направлен в первую очередь не на внешние дела... но на обращение сердца, внутреннее обращение (1430). Внутреннее покаяние – это коренная переориентация всей нашей жизни, возвращение, обращение к Богу всем сердцем, прекращение греха, отвращение от зла,... желание и решимость изменить свою жизнь, с надеждой на Божию милосердие и упование на помощь его благодати (1431).
У католиков там, где есть смертный грех, должно последовать применение Таинства Примирения. [14]
Отцы ранней церкви, в том числе Климент Римский , Ерма и Златоуст , считали, что скорбь эффективна для отпущения грехов. [15] Точно так же схоласты , такие как Петр Ломбард , Фома Аквинский и Бонавентура, учили, что совершенное раскаяние с желанием принять Таинство Покаяния сразу же возвращает грешнику благодать. [16] Позже богословы стали подчеркивать желание таинства покаяния, а не самой скорби, а Тридентский собор заявил, что «хотя раскаяние иногда может быть доведено до совершенства посредством милосердия и может примирить людей с Богом до фактического принятия этого таинства ». Однако примирение не следует приписывать раскаянию, если не считать желания причастия, которое оно включает».
В католическом богословии совершенное раскаяние считается средством прощения грехов из-за его связи с любовью. Беда пишет: «Что такое любовь, как не огонь; что такое грех, как не ржавчина? Поэтому говорится, что многие грехи прощаются ей, потому что она любила много, как бы говоря: она полностью сожгла ржавчину греха, потому что она воспылал огнём любви». [17] Соответственно, Григорий XIII осудил предложение 32 Бая , в котором утверждалось, что «милосердие, которое есть полнота закона, не всегда соединяется с прощением грехов».
Католические богословы утверждают, что в Ветхом Завете можно было восстановить благодать после согрешения , цитируя Иезехию. 33:11 («Живу Я, говорит Господь Бог, не хочу смерти нечестивых, но чтобы нечестивые обратились от пути своего и остались живы»). Они рассуждают, что пришествие Христа и установление Таинство покаяния не могло увеличить трудность получения прощения. Поэтому, приравнивая это обращение к Богу к совершенному раскаянию, они заключают, что тот же метод должен еще быть действенным.
Ряд католических теологов обсуждали, какие формы любви достаточны для оправдания. По общему мнению, чистая, или бескорыстная любовь ( (amor benevolentiæ, amor amicitiæ ) эффективна, а чисто эгоистичная любовь ( amor concupiscentia ) — нет. Не существует общего согласия относительно того, какие мотивы могут составлять совершенную любовь. Некоторые богословы считают, что совершенная любовь требует любви к Богу только за Его великую доброту; другие утверждают, что достаточно любви благодарности ( amor gratitudinis ) [18] .
По самой природе вещей грешник должен покаяться, прежде чем примириться с Богом (Сесс. XIV, гл. IV, de Contritione, Fuit quovis tempore и т. д.). Поэтому впадающий в тяжкий грех должен либо совершить акт совершенного раскаяния, либо дополнить несовершенное раскаяние принятием Таинства Покаяния; иначе примирение с Богом невозможно. Это обязательство побуждает под страхом греха, когда существует опасность смерти. Поэтому, находясь под угрозой смерти, если рядом нет священника, который мог бы прислужить причастие, грешник должен приложить усилия, чтобы вызвать акт совершенного раскаяния. Обязанность совершенного покаяния актуальна и тогда, когда приходится совершить какой-либо поступок, для которого необходимо состояние благодати, а Таинство Покаяния недоступно. У богословов возникают вопросы, как долго человек может оставаться в состоянии греха, не прилагая усилий, чтобы вызвать акт совершенного раскаяния. Кажется, они согласны с тем, что такое пренебрежение должно было продолжаться в течение значительного времени, но что представляет собой значительный период времени, им трудно определить (Schieler-Hauser, op. cit., pp. 83 sqq.). Вероятно, решению поможет правило св. Альфонса Лигуори : «Обязанность совершить акт раскаяния неотложна, когда человек вынужден совершить акт любви» (Сабетти, Theologia Moralis: de necess. contritionis , № 731; Балерина , Opus Morale: de contritione ).
Аугсбургское исповедание , основное исповедание веры Лютеранской церкви, делит покаяние на две части: «Одна — раскаяние, то есть ужасы, поражающие совесть через познание греха ; другая — вера, рожденная от Евангелия, или отпущения грехов , и верит, что ради Христа прощаются грехи, утешает совесть и избавляет ее от ужасов». [19]
Пуританский проповедник Томас Хукер определял раскаяние как «ничто иное, а именно, когда грешник, видя грех и его гнусность, а также наказание за них, осознает грех, возненавидел его и обретает свою власть». сердце отделено от него». [20]
Англо-католический настоятель церкви Св. Марка в Филадельфии Альфред Гарнетт Мортимер отметил, что «чувства» не являются адекватным показателем раскаяния. Признаками истинного раскаяния являются готовность исповедоваться, готовность исправить свою жизнь и избежать искушений, готовность прощать других. [21]
Раскаяние, необходимость.
{{cite book}}: CS1 maint: местоположение ( ссылка ) В эту статью включен текст из публикации, которая сейчас находится в свободном доступе : Herbermann, Charles, ed. (1913). «Раскаяние». Католическая энциклопедия . Нью-Йорк: Компания Роберта Эпплтона.
