Ульрих Фридрих-Вильгельм Иоахим фон Риббентроп [1] ( немецкий: [joˈʔaxɪm fɔn ˈʁɪbəntʁɔp] ; 30 апреля 1893 - 16 октября 1946) был немецким политиком и дипломатом, который занимал пост министра иностранных дел нацистской Германии с 1938 по 1945 год.
Риббентроп впервые привлек внимание Адольфа Гитлера как много путешествовавший бизнесмен, обладающий большими знаниями о внешнем мире, чем большинство высокопоставленных нацистов, и как признанный авторитет в иностранных делах. Он предложил свой дом Schloss Fuschl для секретных встреч в январе 1933 года, в результате которых Гитлер был назначен канцлером Германии . Он стал близким доверенным лицом Гитлера, к неудовольствию некоторых членов партии, которые считали его поверхностным и бездарным. Он был назначен послом при дворе Сент-Джеймс , королевском дворе Соединенного Королевства , в 1936 году, а затем министром иностранных дел Германии в феврале 1938 года.
Перед Второй мировой войной он сыграл ключевую роль в заключении « Стального пакта» (союза с фашистской Италией ) и пакта Молотова-Риббентропа (нацистско-советского пакта о ненападении). Он выступал за сохранение хороших отношений с Советским Союзом и выступал против вторжения в Советский Союз . В конце 1941 года из-за американской помощи Великобритании и участившихся «инцидентов» в Северной Атлантике между подводными лодками и американскими военными кораблями, охранявшими конвои в Великобританию, Риббентроп добивался провала японо-американских переговоров в Вашингтоне и того, чтобы Япония напасть на Соединенные Штаты . [2] Он сделал все возможное, чтобы поддержать объявление войны Соединенным Штатам после нападения на Перл-Харбор . [3] С 1941 года влияние Риббентропа снизилось.
Арестованный в июне 1945 года, Риббентроп был признан виновным и приговорен к смертной казни на Нюрнбергском процессе за участие в развязывании Второй мировой войны в Европе и содействии Холокосту . 16 октября 1946 года он стал первым из подсудимых Нюрнберга, казненным через повешение .
Иоахим фон Риббентроп родился в Везеле , Рейнская Пруссия , в семье Рихарда Ульриха Фридриха Иоахима Риббентропа, кадрового армейского офицера, и его жены Йоханны Софи Гертвиг. [4] С 1904 по 1908 год Риббентроп посещал курсы французского языка в лицее Фабера в Меце , [5] самой мощной крепости Германской империи . [6] Бывший учитель позже вспоминал, что Риббентроп «был самым глупым в своем классе, полным тщеславия и очень настойчивым». [7] Его отец был уволен из прусской армии в 1908 году за неоднократное унижение кайзера Вильгельма II за его предполагаемую гомосексуальность, а семье Риббентропов часто не хватало денег. [8]
В течение следующих 18 месяцев семья переехала в Арозу , Швейцария , где детей продолжали обучать частные репетиторы по французскому и английскому языкам, а Риббентроп проводил свободное время, катаясь на лыжах и занимаясь альпинизмом. [9] После пребывания в Арозе Риббентроп был отправлен на год в Великобританию для улучшения своих знаний английского языка. Свободно владея французским и английским языками , молодой Риббентроп жил в разное время в Гренобле , Франции и Лондоне , прежде чем отправиться в Канаду в 1910 году .
Он работал в банке Molsons Bank на Стэнли-стрит в Монреале , а затем в инжиниринговой фирме MP and JT Davis над реконструкцией Квебекского моста . Он также работал на Национальной трансконтинентальной железной дороге , которая построила линию от Монктона до Виннипега . Он работал журналистом в Нью-Йорке и Бостоне , но вернулся в Германию, чтобы вылечиться от туберкулеза . [11] Он вернулся в Канаду и открыл в Оттаве малый бизнес по импорту немецкого вина и шампанского. [12] В 1914 году он выступал за знаменитую команду Минто по фигурному катанию в Оттаве и участвовал в турнире Ellis Memorial Trophy в Бостоне в феврале. [12] [13]
Когда позже, в 1914 году, началась Первая мировая война , Риббентроп покинул Канаду, которая, как часть Британской империи , находилась в состоянии войны с Германией, и нашел временное убежище в нейтральных Соединенных Штатах . [14] 15 августа 1914 года он отплыл из Хобокена, штат Нью-Джерси, на голландско-американском корабле «Потсдам» , направляясь в Роттердам , [14] и по возвращении в Германию был зачислен в 12-й прусский гусарский полк. [15]
Риббентроп служил сначала на Восточном фронте , а затем был переведен на Западный фронт . [14] Он получил комиссию и был награжден Железным крестом . В 1918 году 1-й лейтенант Риббентроп находился в Стамбуле в качестве штабного офицера. [16] Во время своего пребывания в Турции он подружился с другим штабным офицером, Францем фон Папеном . [17]
В 1919 году Риббентроп встретил Анну Элизабет Хенкель («Аннелис» для ее друзей), [18] дочь богатого винодела из Висбадена. Они поженились 5 июля 1920 года, и Риббентроп начал путешествовать по Европе в качестве продавца вина. У него и Аннелис было пятеро детей. [19] В 1925 году его тетя, Гертруда фон Риббентроп, удочерила его, что позволило ему добавить к своему имени дворянскую частицу фон . [20]
В 1928 году Риббентроп был представлен Адольфу Гитлеру как бизнесмен со связями за рубежом, который «получает за немецкое шампанское такую же цену, как другие получают за французское шампанское». [21] Вольф-Генрих граф фон Хельдорф , с которым Риббентроп служил в 12-м гусарском полку Торгау во время Первой мировой войны, организовал представление. [22] Риббентроп и его жена вступили в нацистскую партию 1 мая 1932 года. [23] Риббентроп начал свою политическую карьеру, предложив стать тайным эмиссаром между канцлером Германии Францем фон Папеном , его старым другом военного времени, и Гитлером. [24] Его предложение первоначально было отклонено. Однако шесть месяцев спустя Гитлер и Папен приняли его помощь. [24]
Изменение их взглядов произошло после того, как генерал Курт фон Шлейхер сверг Папена в декабре 1932 года. Это привело к сложной серии интриг, в которых Папен и различные друзья президента Пауля фон Гинденбурга вели переговоры с Гитлером, чтобы свергнуть Шлейхера. 22 января 1933 года государственный секретарь Отто Мейснер и сын Гинденбурга Оскар встретились с Гитлером, Германом Герингом и Вильгельмом Фриком в доме Риббентропа в престижном берлинском районе Далем . [24] За ужином Папен сделал роковую уступку: если правительство Шлейхера падет, он откажется от своего требования о назначении канцлера и вместо этого будет использовать свое влияние на президента Гинденбурга, чтобы гарантировать, что Гитлер получит канцлерство. [25]
Риббентроп не пользовался популярностью среди Альте Кемпфер (Старые бойцы) нацистской партии ; почти все они его не любили. [26] Британский историк Лоуренс Рис описал Риббентропа как «нациста, которого ненавидели почти все остальные ведущие нацисты». [27] Йозеф Геббельс выразил общее мнение, когда он признался в своем дневнике , что «фон Риббентроп купил свое имя, женился на своих деньгах и обманом проник в офис». [28] Риббентроп был одним из немногих, кто мог встретиться с Гитлером в любое время без предварительной записи, однако, в отличие от Геббельса или Геринга. [29] [ сомнительно ]
На протяжении большей части эпохи Веймарской республики Риббентроп был аполитичным и не проявлял антисемитских предрассудков. [30] Посетитель вечеринки, устроенной Риббентропом в 1928 году, записал, что у Риббентропа не было никаких политических взглядов, кроме смутного восхищения Густавом Штреземанном , страха перед коммунизмом и желания восстановить монархию. [30] Несколько берлинских еврейских бизнесменов, которые вели дела с Риббентропом в 1920-х годах и хорошо знали его позже, выразили удивление по поводу злобного антисемитизма, который он позже проявил в эпоху нацизма , заявив, что они не видели никаких признаков того, что он придерживался таких взглядов. [30] Будучи партнером в фирме по производству шампанского своего тестя, Риббентроп вел дела с еврейскими банкирами и организовал импортную компанию «Импегрома» («Import und Export großer Marken») с еврейским финансированием. [21]
Риббентроп стал любимым советником Гитлера по внешней политике, отчасти благодаря своему знанию мира за пределами Германии, но также благодаря лести и подхалимству. [31] [32] Позже один немецкий дипломат вспоминал: «Риббентроп ничего не понимал во внешней политике. Его единственным желанием было угодить Гитлеру». [32] В частности, Риббентроп приобрел привычку внимательно слушать то, что говорил Гитлер, запоминать свои любимые идеи, а затем позже представлять идеи Гитлера как свои собственные, практика, которая произвела на Гитлера большое впечатление, поскольку доказывала, что Риббентроп был идеальным нацистским дипломатом. [33] Риббентроп быстро понял, что Гитлер всегда выступал за наиболее радикальное решение любой проблемы, и, соответственно, давал свои советы в этом направлении, как вспоминал помощник Риббентропа:
Когда Гитлер сказал «Серый», Риббентроп сказал: «Черный, черный, черный». Он всегда повторял это три раза больше и всегда был более радикальным. Я слушал, что сказал Гитлер однажды, когда Риббентропа не было: «С Риббентропом так легко, он всегда такой радикальный. Между тем, все остальные люди, которые у меня есть, приходят сюда, у них проблемы, они боятся, они думают, что мы должны быть осторожны, а потом мне придется их взорвать, чтобы стать сильнее. А Риббентроп взрывался весь день, и мне не пришлось ничего делать. Мне пришлось сломаться – гораздо лучше!» [34]
Еще одним фактором, который способствовал возвышению Риббентропа, было недоверие и презрение Гитлера к профессиональным дипломатам Германии. Он подозревал, что они не полностью поддержали его революцию. [35] Однако дипломаты Министерства иностранных дел лояльно служили правительству и редко давали Гитлеру поводы для критики. [36] Дипломаты Министерства иностранных дел были ультранационалистами, авторитарными и антисемитскими. В результате между обеими группами произошло достаточное совпадение ценностей, что позволило большинству из них комфортно работать на нацистов. [37] Тем не менее, Гитлер никогда не доверял министерству иностранных дел и искал кого-то, кто мог бы реализовать его внешнеполитические цели. [36]
У нацистов и профессиональных дипломатов Германии была общая цель — разрушить Версальский договор и восстановить Германию как великую державу. [37] В октябре 1933 года министр иностранных дел Германии барон Константин фон Нейрат представил на Всемирной конференции по разоружению ноту, в которой заявил, что несправедливо, что Германия должна оставаться разоруженной согласно Части V Версальского договора, и потребовал, чтобы другие державы разоружились до уровня Германии. или отменить Часть V и разрешить Германии Gleichberechtigung («равенство вооружений»). Когда Франция отвергла ноту Нейрата, Германия вылетела из Лиги Наций и Всемирной конференции по разоружению. Фактически оно объявило о своем намерении в одностороннем порядке нарушить Часть V. В результате во Франции прозвучало несколько призывов к началу превентивной войны , чтобы положить конец нацистскому режиму, пока Германия еще была более или менее разоружена. [38]
Однако в ноябре Риббентроп устроил встречу Гитлера с французским журналистом Фернаном де Бриноном , писавшим для газеты Le Matin . Во время встречи Гитлер подчеркнул то, что, по его словам, было его любовью к миру и дружбой с Францией. [38] Встреча Гитлера с Бриноном оказала огромное влияние на французское общественное мнение и помогла положить конец призывам к превентивной войне. Это убедило многих во Франции, что Гитлер был человеком мира, который хотел покончить только с частью V Версальского договора. [38]
В 1934 году Гитлер назначил Риббентропа специальным комиссаром по разоружению . [39] В первые годы своей жизни целью Гитлера во внешней политике было убедить мир в том, что он желает сократить оборонный бюджет , делая идеалистические, но очень расплывчатые предложения по разоружению (в 1930-х годах под разоружением подразумевались соглашения об ограничении вооружений ). [40] В то же время немцы всегда сопротивлялись выдвижению конкретных предложений по ограничению вооружений и продолжали увеличивать военные расходы на том основании, что другие державы не примут предложения Германии по ограничению вооружений. [40] Риббентропу было поручено обеспечить, чтобы мир оставался убежденным в том, что Германия искренне желает заключения договора об ограничении вооружений, но он позаботился о том, чтобы такой договор никогда не был разработан. [40]
17 апреля 1934 года министр иностранных дел Франции Луи Барту издал так называемую «ноту Барту», которая вызвала опасения со стороны Гитлера, что французы потребуют санкций против Германии за нарушение Части V Версальского договора. [41] Риббентроп вызвался остановить слухи о санкциях и посетил Лондон и Рим. [42] Во время своих визитов Риббентроп встретился с министром иностранных дел Великобритании сэром Джоном Саймоном и итальянским диктатором Бенито Муссолини и попросил их отложить следующее заседание Бюро по разоружению, в обмен на что Риббентроп не предложил ничего взамен, кроме обещания улучшить отношения с Берлином. . [42] Заседание Бюро по разоружению состоялось, как и было запланировано, но, поскольку никаких санкций против Германии не было, Риббентроп мог заявить об успехе. [42]
В августе 1934 года Риббентроп основал связанную с нацистской партией организацию под названием « Бюро Риббентропа» (позже переименованную в « Dienststelle Ribbentrop» ). Оно функционировало как альтернативное министерство иностранных дел. [43] «Динстштелле Риббентроп» , офисы которой располагались прямо напротив здания министерства иностранных дел на Вильгельмштрассе в Берлине, имела в своем составе группу выпускников «Гитлерюгенда» , недовольных бизнесменов, бывших репортеров и амбициозных членов нацистской партии , которые все пытались проводить внешнюю политику независимо и часто вопреки официальному министерству иностранных дел. [42] Dienststelle служила неформальным инструментом реализации внешней политики Гитлера, сознательно обходя традиционные внешнеполитические институты и дипломатические каналы министерства иностранных дел Германии. Однако Dienststelle также конкурировала с другими подразделениями нацистской партии, действующими в области внешней политики, такими как иностранная организация нацистов ( НСДАП/АО ) во главе с Эрнстом Боле и Управление иностранных дел нацистской партии (АПА) во главе с Альфредом Розенбергом. . [44] С назначением Риббентропа министром иностранных дел в феврале 1938 года, Diensststelle сама потеряла свое значение, и около трети сотрудников офиса последовали за Риббентропом в министерство иностранных дел.
Риббентроп самостоятельно занимался дипломатией, например, когда он посетил Францию и встретился с министром иностранных дел Луи Барту . [45] Во время их встречи Риббентроп предложил Барту немедленно встретиться с Гитлером, чтобы подписать франко-германский пакт о ненападении. [45] Риббентроп хотел выиграть время для завершения перевооружения Германии, отказавшись от превентивной войны как варианта французской политики. Встреча Барту-Риббентроп привела в ярость Константина фон Нейрата , поскольку министерство иностранных дел не было проинформировано. [46]
Хотя Dienststelle Ribbentrop была обеспокоена отношениями Германии во всех частях мира, она делала упор на англо-германских отношениях , поскольку Риббентроп знал, что Гитлер выступает за союз с Великобританией. [42] Таким образом, Риббентроп в начале своей дипломатической карьеры много работал, чтобы реализовать мечту Гитлера об антисоветском англо-германском союзе. Риббентроп часто ездил в Великобританию и по возвращении всегда докладывал Гитлеру, что большинство британцев стремятся к союзу с Германией. [42] В ноябре 1934 года Риббентроп встретился с Джорджем Бернардом Шоу , сэром Остином Чемберленом , лордом Сесилом и лордом Лотианом . [47] На основании похвалы лорда Лотиана за естественную дружбу между Германией и Великобританией, Риббентроп сообщил Гитлеру, что все элементы британского общества желают более тесных связей с Германией. Его доклад обрадовал Гитлера, заставив его отметить, что Риббентроп был единственным человеком, который рассказал ему «правду о мире за рубежом». [48] Поскольку дипломаты министерства иностранных дел не были столь оптимистичны в своих оценках перспектив союза, влияние Риббентропа на Гитлера возросло. [48] Личность Риббентропа, с его презрением к дипломатическим тонкостям, сочеталась с тем, что, по мнению Гитлера, должно было быть неослабевающим динамизмом революционного режима. [48]
Гитлер наградил Риббентропа, назначив его рейхсминистром и полномочным представителем по особым поручениям. В этом качестве Риббентроп заключил англо-германское военно-морское соглашение (AGNA) в 1935 году и Антикоминтерновский пакт в 1936 году.
Нейрат не считал возможным достижение англо-германского военно-морского соглашения. Чтобы дискредитировать своего соперника, он назначил Риббентропа главой делегации, отправленной в Лондон для переговоров. [49] Как только переговоры начались, Риббентроп предъявил ультиматум сэру Джону Саймону , [50] сообщив ему, что, если условия Германии не будут приняты в полном объеме, немецкая делегация отправится домой. [51] Саймон был рассержен этим требованием и отказался от переговоров. [52] Однако, ко всеобщему удивлению, на следующий день британцы приняли требования Риббентропа, и AGNA было подписано в Лондоне 18 июня 1935 года Риббентропом и сэром Сэмюэлем Хоаром , новым министром иностранных дел Великобритании. [53] Дипломатический успех во многом повысил престиж Риббентропа перед Гитлером, который назвал день подписания СОГЛАШЕНИЯ «самым счастливым днем в моей жизни». Он считал, что это положило начало англо-германскому союзу, и приказал отметить это событие по всей Германии. [54]
Сразу после подписания AGNA Риббентроп предпринял следующий шаг, направленный на создание англо-германского союза, Gleichschaltung ( координации) всех обществ, требующих восстановления бывших колоний Германии в Африке . 3 июля 1935 года было объявлено, что Риббентроп возглавит усилия по возвращению бывших африканских колоний Германии. [55] Гитлер и Риббентроп полагали, что требование восстановления колоний заставит британцев заключить союз с Рейхом на немецких условиях. [56] Однако между Риббентропом и Гитлером была разница: Риббентроп искренне желал вернуть бывшие немецкие колонии, но для Гитлера колониальные требования были всего лишь тактикой переговоров. Германия откажется от своих требований в обмен на британский союз. [57]
Антикоминтерновский пакт в ноябре 1936 года ознаменовал важное изменение во внешней политике Германии. [58] Министерство иностранных дел традиционно выступало за политику дружбы с Китайской Республикой , и к концу 1920-х годов возник неформальный китайско-германский союз . [59] [60] Нейрат очень верил в поддержание хороших отношений Германии с Китаем и не доверял Японской империи . [59] [60] Риббентроп был против прокитайской ориентации Министерства иностранных дел и вместо этого выступал за союз с Японией. [59] С этой целью Риббентроп часто тесно сотрудничал с генералом Хироси Осимой , который служил сначала японским военным атташе, а затем послом в Берлине, чтобы укрепить немецко-японские связи, несмотря на яростное сопротивление со стороны Вермахта и Министерства иностранных дел, которое предпочитали более тесные китайско-германские связи. [59]
Истоки Антикоминтерновского пакта уходят в середину 1935 года, когда, пытаясь найти баланс между стремлением к сближению с Японией и традиционным союзом Германии с Китаем, Риббентроп и Осима разработали идею антикоммунистического союза как способа связать вместе Китай, Японию и Германию. [61] Однако, когда китайцы ясно дали понять, что они не заинтересованы в таком союзе (особенно с учетом того, что японцы рассматривали присоединение Китая к предложенному пакту как способ подчинить Китай Японии), и Нейрат, и военный министр фельдмаршал Вернер фон Бломберг убедил Гитлера отложить предлагаемый договор, чтобы не нанести ущерб хорошим отношениям Германии с Китаем. [61] Риббентроп, который ценил японскую дружбу гораздо больше, чем китайскую, утверждал, что Германия и Япония должны подписать пакт без участия Китая. [61] К ноябрю 1936 года возрождение интереса к германо-японскому пакту как в Токио, так и в Берлине привело к подписанию Антикоминтерновского пакта в Берлине. [62] Когда Пакт был подписан, приглашения присоединиться к нему были отправлены Италии, Китаю, Великобритании и Польше. Однако из приглашенных держав в конечном итоге подпишут только итальянцы. [62] Антикоминтерновский пакт ознаменовал начало перехода Германии от союзника Китая к союзнику Японии. [63]
В 1935 году Риббентроп организовал серию широко разрекламированных визитов ветеранов Первой мировой войны в Великобританию, Францию и Германию. [64] Риббентроп убедил Королевский британский легион и многие группы французских ветеранов отправить делегации в Германию для встречи с немецкими ветеранами как лучший способ содействия миру. [64] В то же время Риббентроп организовал для членов Frontkämpferbund , официальной немецкой группы ветеранов Первой мировой войны, поездку в Великобританию и Францию, чтобы встретиться там с ветеранами. [64] Визиты ветеранов и сопутствующие обещания «никогда больше» во многом улучшили имидж «Новой Германии» в Великобритании и Франции. В июле 1935 года бригадный генерал сэр Фрэнсис Фезерстоун-Годли возглавил делегацию Британского легиона в Германию. Принц Уэльский , покровитель Легиона, произнес широко разрекламированную речь на ежегодной конференции Легиона в июне 1935 года, в которой заявил, что не может придумать лучшей группы людей, чем члены Легиона, чтобы посетить Германию и донести послание мира до Германии. и что он надеется, что Великобритания и Германия никогда больше не будут воевать. [65] Что касается противоречия между перевооружением Германии и его посланием о мире, Риббентроп доказывал всем, кто слушал, что немецкий народ был «унижен» Версальским договором, Германия хотела мира превыше всего, а нарушения Германией Версальского договора были частью усилия по восстановлению «самоуважения» Германии. К 1930-м годам большая часть британского общественного мнения была убеждена, что договор был чудовищно несправедливым и несправедливым по отношению к Германии, поэтому в результате многие в Британии, такие как Томас Джонс , заместитель секретаря кабинета министров, были очень открыты к посланию Риббентропа о том, что европейцы мир был бы восстановлен, если бы только можно было покончить с Версальским договором. [66]
В августе 1936 года Гитлер назначил Риббентропа послом в Соединенном Королевстве с приказом вести переговоры об англо-германском союзе. [67] [68] Риббентроп прибыл, чтобы занять свою должность в октябре 1936 года, официально вручив свои верительные грамоты королю Эдуарду VIII 30 октября. [69] Время пребывания Риббентропа в Лондоне было отмечено бесконечной серией социальных оплошностей и промахов, которые ухудшили его и без того плохие отношения с британским министерством иностранных дел .
Приглашенный остаться в качестве гостя 7-го маркиза Лондондерри в Виньярд-холле в графстве Дарем , в ноябре 1936 года его отвезли на службу в Даремский собор , и был объявлен гимн « Славные дела о тебе говорят» . Когда орган играл первые такты, идентичные государственному гимну Германии , Риббентроп отдал нацистское приветствие , и хозяину пришлось его сдерживать. [70]
По предложению жены Риббентроп нанял берлинского декоратора интерьеров Мартина Лютера , чтобы тот помог ему с переездом в Лондон и помог реализовать проект нового немецкого посольства, которое Риббентроп построил там (он чувствовал, что существующее посольство было недостаточно грандиозным). Лютер оказался искусным интриганом и стал любимым топором Риббентропа. [71]
Риббентроп не понимал ограниченной роли в правительстве, которую играли британские монархи 20-го века. Он считал, что король Индии Эдуард VIII может диктовать британскую внешнюю политику, если захочет. [71] Он убедил Гитлера, что пользуется поддержкой Эдварда, но это было таким же заблуждением, как и его вера в то, что он произвел впечатление на британское общество. На самом деле Риббентроп часто демонстрировал фундаментальное непонимание британской политики и общества. Во время кризиса отречения в декабре 1936 года Риббентроп сообщил в Берлин, что его спровоцировал антигерманский еврейско-масонско-реакционный заговор с целью свергнуть Эдуарда, которого Риббентроп представлял как верного друга Германии, и что вскоре разразится гражданская война. в Британии между сторонниками Эдварда и премьер-министра Стэнли Болдуина . Предсказания Риббентропа о гражданской войне были встречены британцами с недоверием. [72] Герцог Карл Александр Вюртембергский сообщил Федеральному бюро расследований, что Уоллис Симпсон , любовница Эдварда и подозреваемая в симпатиях к нацистам, спала с Риббентропом в Лондоне в 1936 году; оставался с ним в постоянном контакте; и продолжал разглашать секреты. [73]
Риббентроп имел привычку вызывать портных из лучших британских фирм, заставлять их ждать часами, а затем отсылать их, не видя его, но с указанием вернуться на следующий день только для того, чтобы повторить процесс. Это нанесло огромный ущерб его репутации в британском высшем обществе, поскольку лондонские портные в ответ заявили всем своим состоятельным клиентам, что с Риббентропом невозможно иметь дело. [32] В интервью его секретарь Рейнхард Спитци заявил: «Он [Риббентроп] вел себя очень глупо и очень напыщенно, а британцы не любят напыщенных людей». [32] В том же интервью Спитци назвал Риббентропа «напыщенным, тщеславным и не слишком умным» и заявил, что работать на него совершенно невыносимо. [32]
Вдобавок Риббентроп предпочел проводить в Лондоне как можно меньше времени, чтобы оставаться рядом с Гитлером, что очень раздражало британское министерство иностранных дел, поскольку частые отсутствия Риббентропа мешали решению многих рутинных дипломатических вопросов. [74] ( Панч называл его «странствующим арийцем» за его частые поездки домой.) [75] Поскольку Риббентроп отталкивал все больше и больше людей в Великобритании, рейхсмаршал Герман Геринг предупредил Гитлера, что Риббентроп был «тупой задницей». [32] Гитлер отверг опасения Геринга: «Но ведь он знает довольно много важных людей в Англии». Это замечание побудило Геринга ответить: « Мой фюрер , возможно, это и правильно, но плохо то, что они его знают ». [32]
В феврале 1937 года Риббентроп совершил заметную социальную оплошность, неожиданно поприветствовав Георга VI «немецким приветствием», нацистским приветствием с жесткими руками: [76] этот жест чуть не сбил с ног короля, который шел вперед, чтобы пожать руку Риббентропу в время. [75] Риббентроп еще больше усугубил ущерб своему имиджу и вызвал небольшой кризис в англо-германских отношениях, настаивая на том, что отныне все немецкие дипломаты должны были приветствовать глав государств, отдавая и принимая фашистское приветствие с жесткими руками. [75] Кризис разрешился, когда Нейрат указал Гитлеру, что при правлении Риббентропа, если советский посол отдаст коммунистическому приветствию сжатый кулак, Гитлер будет обязан ответить на него. [77] По совету Нейрата Гитлер отклонил требование Риббентропа о том, чтобы король Георг получил и передал «немецкое приветствие». [78]
Большую часть времени Риббентроп потратил на требования, чтобы Великобритания либо подписала Антикоминтерновский пакт, либо вернула бывшие немецкие колонии в Африке. [79] Однако он также посвятил значительное время ухаживанию за тем, что он называл «влиятельными людьми», как лучший способ достичь англо-германского союза. [80] Он считал, что британская аристократия представляет собой своего рода тайное общество, которое правит из-за кулис, и что, если он сможет подружиться с достаточным количеством членов британского «тайного правительства», он сможет создать альянс. [81] Почти все первоначально благоприятные отчеты, которые Риббентроп предоставил Берлину о перспективах альянса, были основаны на дружеских замечаниях о «Новой Германии», исходивших от британских аристократов, таких как лорд Лондондерри и лорд Лотиан . Довольно прохладный прием, который Риббентроп получил от министров и высокопоставленных чиновников британского кабинета, поначалу не произвел на него особого впечатления. [82] Эта точка зрения британского правительства, обобщенная Робертом, виконтом Крэнборном , парламентским заместителем государственного секретаря по иностранным делам , заключалась в том, что Риббентроп всегда был второсортным человеком. [83]
В 1935 году сэр Эрик Фиппс , британский посол в Германии , пожаловался в Лондон на британских соратников Риббентропа в Англо-германском сообществе . Он чувствовал, что они породили «ложные надежды немцев в отношении британской дружбы и вызвали реакцию против нее в Англии, где общественное мнение вполне естественно враждебно настроено к нацистскому режиму и его методам». [84] В сентябре 1937 года британский консул в Мюнхене , описывая группу, которую Риббентроп привел на Нюрнбергский митинг, сообщил, что среди них было несколько «серьезных авторитетных людей», но что такое же количество британского контингента Риббентропа было « эксцентрики, и лишь немногие, если таковые имеются, могли быть названы представителями серьезной английской мысли, как политической, так и социальной, в то время как они наверняка не имели какого-либо политического или социального влияния в Англии». [82] В июне 1937 года, когда лорд Маунт Темпл , председатель Англо-германского общества, попросил о встрече с премьер-министром Невиллом Чемберленом после встречи с Гитлером в ходе визита, организованного Риббентропом, Роберт Ванситтарт , постоянный заместитель министра иностранных дел Великобритании, Штат написал записку, в которой говорилось, что:
Премьер-министру [премьер-министру] определенно не следует встречаться с Лордом Маунт Темпл, равно как и министру [секретарю] штата [штата]. Мы действительно должны положить конец этому вечному вмешательству любителей – и Лорд Маунт Темпл является особенно глупым. Эта деятельность, которая практически ограничивается Германией, делает невыполнимой задачу дипломатии. [85]
После меморандума Ванситтарта члены Англо-германского сообщества перестали видеться с министрами кабинета министров после того, как они отправились в организованные Риббентропом поездки в Германию.
В феврале 1937 года, перед встречей с лордом - хранителем печати лордом Галифаксом , Риббентроп предложил Гитлеру, чтобы Германия, Италия и Япония начали всемирную пропагандистскую кампанию с целью заставить Великобританию вернуть бывшие немецкие колонии в Африке. [86] Гитлер отклонил эту идею, но, тем не менее, во время встречи с лордом Галифаксом Риббентроп провел большую часть встречи, требуя, чтобы Великобритания подписала союз с Германией и вернула бывшие немецкие колонии. [86] Немецкий историк Клаус Хильдебранд отметил, что уже на встрече Риббентропа и Галифакса начали проявляться различные внешнеполитические взгляды Гитлера и Риббентропа, причем Риббентроп больше был заинтересован в восстановлении Германской империи в Африке, существовавшей до 1914 года, чем в завоевании Восточная Европа. [86] Следуя примеру Андреаса Хиллгрубера , который утверждал, что у Гитлера был Штуфенплан (поэтапный план) завоевания мира, Хильдебранд утверждал, что Риббентроп, возможно, не до конца понимал, что такое Штуфенплан Гитлера или что, так сильно настаивая на восстановлении колонии, он пытался добиться личного успеха, который мог бы улучшить его положение среди Гитлера. [87] В марте 1937 года Риббентроп вызвал много негативных комментариев в британской прессе, когда он произнес речь на Лейпцигской торговой ярмарке в Лейпциге, в которой заявил, что экономическое процветание Германии будет обеспечено «за счет восстановления бывших немецких колониальных владений». или посредством собственных сил немецкого народа». [88] Подразумеваемая угроза того, что, если восстановление колоний не произойдет, немцы вернут свои бывшие колонии силой, вызвала множество враждебных комментариев по поводу неуместности посла, угрожающего своей принимающей стране таким образом. [88]
Стиль ведения переговоров Риббентропа, смесь запугивающего бахвальства и ледяной холодности в сочетании с длинными монологами, восхваляющими Гитлера, оттолкнул многих. [89] Американский историк Гордон А. Крейг однажды заметил, что из всей объемистой мемуарной литературы о дипломатической сцене Европы 1930-х годов есть только два положительных упоминания о Риббентропе. [90] Из двух упоминаний генерал Лео Гейр фон Швеппенбург , немецкий военный атташе в Лондоне, прокомментировал, что Риббентроп был храбрым солдатом в Первой мировой войне, а жена итальянского посла в Германии Элизабетта Черрути называла Риббентропа « один из самых забавных нацистов». [90] В обоих случаях похвала была ограниченной: Черрути продолжал писать, что только в нацистской Германии мог такой поверхностный человек, как Риббентроп, стать министром иностранных дел, а Гейр фон Швеппенбург назвал Риббентропа абсолютным катастрофа в качестве посла в Лондоне. [91] Британский историк и телепродюсер Лоуренс Рис в своем сериале 1997 года «Нацисты: предупреждение из истории» отметил , что каждый человек, дававший интервью для сериала и знавший Риббентропа, выражал к нему страстную ненависть. Один немецкий дипломат, Герберт Рихтер, назвал Риббентропа «ленивым и никчемным», а другой, Манфред фон Шредер, назвал Риббентропа «тщеславным и амбициозным». Рис заключил: «Ни один другой нацист не был так ненавидим его коллегами». [32]
В ноябре 1937 года Риббентроп оказался в крайне затруднительной ситуации, поскольку его решительная поддержка возвращения бывших немецких колоний побудила министра иностранных дел Великобритании Энтони Идена и министра иностранных дел Франции Ивона Дельбо предложить начать переговоры о возвращении бывших немецких колоний взамен. для чего немцы взяли бы на себя обязательные обязательства уважать свои границы в Центральной и Восточной Европе. [92] Поскольку Гитлер не был заинтересован в приобретении бывших колоний, особенно если цена была тормозом экспансии в Восточную Европу, Риббентроп был вынужден отклонить англо-французское предложение, которое во многом было его инициативой. [93] Сразу же после отклонения англо-французского предложения о восстановлении колоний Риббентроп из чистейшего злого умысла приказал Рейхсколониальному союзу усилить агитацию за бывшие немецкие колонии, шаг, который вызвал раздражение как Министерства иностранных дел, так и Министерства иностранных дел Франции. Иностранные дела . [93]
Как отметил в своем дневнике в конце 1937 года министр иностранных дел Италии граф Галеаццо Чиано , Риббентроп возненавидел Британию со всей «яростью презираемой женщины». [94] Риббентроп и Гитлер, если уж на то пошло, никогда не понимали, что британская внешняя политика направлена на умиротворение Германии , а не на союз с ней. [95]
Когда Риббентроп отправился в Рим в ноябре 1937 года, чтобы наблюдать за присоединением Италии к Антикоминтерновскому пакту, он ясно дал понять принимающим сторонам, что этот пакт на самом деле был направлен против Британии. Как отметил Чиано в своем дневнике, Антикоминтерновский пакт был «антикоммунистическим в теории, но на самом деле явно антибританским». [96] Считая, что он находится в состоянии опозорения перед Гитлером из-за своей неспособности достичь британского союза, Риббентроп провел декабрь 1937 года в состоянии депрессии и вместе со своей женой написал для Гитлера два пространных документа, осуждающих Великобританию. [93] В первом докладе Гитлеру, который был представлен 2 января 1938 года, Риббентроп заявил, что «Англия — наш самый опасный враг». [97] В том же отчете Риббентроп посоветовал Гитлеру отказаться от идеи британского союза и вместо этого принять идею союза Германии, Японии и Италии для уничтожения Британской империи . [98]
Риббентроп писал в своем «Меморандуме фюреру » , что «изменение статус-кво на Востоке в пользу Германии может быть осуществлено только силой» и что лучший способ добиться этого — построить глобальную систему антибританского альянса. [99] Помимо преобразования Антикоминтерновского пакта в антибританский военный союз, Риббентроп утверждал, что внешняя политика Германии должна быть направлена на «завоевание всех государств, чьи интересы прямо или косвенно совпадают с нашими». [99] В последнем заявлении Риббентроп явно подразумевал, что Советский Союз должен быть включен в предложенную им систему антибританского альянса. [99]
В начале 1938 года Гитлер утвердил свой контроль над военно-внешнеполитическим аппаратом, отчасти уволив Нейрата. [100] 4 февраля 1938 года Риббентроп сменил Нейрата на посту министра иностранных дел. Назначение Риббентропа обычно рассматривалось как признак того, что внешняя политика Германии движется в более радикальном направлении. В отличие от осторожного и менее воинственного характера Нейрата, Риббентроп однозначно поддерживал войну в 1938 и 1939 годах. [101]
Время пребывания Риббентропа на посту министра иностранных дел можно разделить на три периода. В первом, с 1938 по 1939 год, он пытался убедить другие государства присоединиться к Германии в предстоящей войне. Во втором, с 1939 по 1943 год, Риббентроп пытался убедить другие государства вступить в войну на стороне Германии или, по крайней мере, сохранить прогерманский нейтралитет. Он также участвовал в операции «Вилли» — попытке убедить бывшего короля Эдуарда VIII лоббировать своего брата, ныне короля, от имени Германии. Многие историки предполагают, что Гитлер был готов восстановить герцога Виндзорского на посту короля в надежде создать фашистскую Британию. [102] Если Эдвард согласится открыто работать с нацистской Германией, ему будет предоставлена финансовая помощь, и он, будем надеяться, станет «послушным» королем. Сообщается, что на эти цели было выделено 50 миллионов швейцарских франков. [103] План так и не был реализован. [104] [105] [103]
На заключительном этапе, с 1943 по 1945 год, перед ним стояла задача постараться не дать союзникам Германии уйти с ее стороны. В течение всех трех периодов Риббентроп часто встречался с лидерами и дипломатами Италии , Японии , Румынии , Испании , Болгарии и Венгрии . Все это время Риббентроп враждовал с различными другими нацистскими лидерами. [106] Со временем Риббентроп начал вытеснять старых дипломатов Министерства иностранных дел с их руководящих должностей и заменять их людьми из Dienststelle . Еще в 1938 году 32% должностей в Министерстве иностранных дел занимали мужчины, ранее служившие в Dienststelle . [107]
Одним из первых действий Риббентропа на посту министра иностранных дел было полное изменение политики Германии на Дальнем Востоке. Риббентроп сыграл важную роль в феврале 1938 года, убедив Гитлера признать японское марионеточное государство Маньчжоу -Го и отказаться от претензий Германии на его бывшие колонии в Тихом океане, которые теперь принадлежали Японии. [108] К апрелю 1938 года Риббентроп прекратил все поставки немецкого оружия в Китай и приказал отозвать всех офицеров немецкой армии , служивших в гоминьдановском правительстве Чан Кайши , с угрозой, что семьи офицеров в Китае будут отправлены в Китай. в концентрационные лагеря, если офицеры не вернутся немедленно в Германию. [109] В ответ немцы не получили особой благодарности от японцев, которые отказались разрешить создание каких-либо новых немецких предприятий в той части Китая, которую они оккупировали, и продолжили свою политику попыток исключить все существующие немецкие и все другие предприятия. Западный бизнес из оккупированного Японией Китая. [109] В то же время распад неформального китайско-германского союза привел Чанга к прекращению всех концессий и контрактов, заключенных немецкими компаниями в гоминьдановском Китае. [110]
Эрнст фон Вайцзекер , государственный секретарь с 1938 по 1943 год, выступал против общей тенденции немецкой внешней политики к нападению на Первую Чехословацкую Республику и опасался, что это может вызвать всеобщую войну, которую Германия проиграет. Вайцзеккер не имел моральных возражений против идеи уничтожения Чехословакии, а возражал только против выбора времени нападения. Он поддерживал идею «химического» разрушения Чехословакии, при котором Германия, Венгрия и Польша закроют свои границы, чтобы дестабилизировать экономику Чехословакии. Ему категорически не нравилась идея Риббентропа о «механическом» разрушении Чехословакии посредством войны, которую он считал слишком рискованной. Однако, несмотря на все их сомнения и опасения по поводу Риббентропа, который, по их мнению, безрассудно стремился ввергнуть Германию во всеобщую войну до того, как Рейх был к этому готов, ни Вайцзеккер, ни кто-либо из других профессиональных дипломатов не были готовы противостоять своему шефу. [111]
Перед англо-германским саммитом в Берхтесгадене 15 сентября 1938 года британский посол сэр Невил Хендерсон и Вайцзеккер разработали частную договоренность о встрече Гитлера и Чемберлена без присутствия советников, чтобы исключить участие ультраястребов Риббентропа в переговорах. . [112] Переводчик Гитлера Пауль Шмидт позже вспоминал, что «было ощущение, что наш министр иностранных дел окажется тревожным элементом» на саммите в Берхтесгадене. [112] В момент досады по поводу его исключения из встречи Чемберлена и Гитлера Риббентроп отказался передать записи Шмидта о саммите Чемберлену, что вызвало большое раздражение у британской стороны. [113] Риббентроп провел последние недели сентября 1938 года с нетерпением ожидая немецко-чехословацкой войны, которая, как он ожидал, разразится 1 октября 1938 года. [101] Риббентроп рассматривал Мюнхенское соглашение как дипломатическое поражение Германии, поскольку оно лишило Германию Германия о возможности вести войну с целью уничтожения Чехословакии, которую хотел видеть Риббентроп. Судетский вопрос, который был якобы предметом германо-чехословацкого спора, стал предлогом для германской агрессии. [114] Во время Мюнхенской конференции Риббентроп проводил большую часть своего времени, несчастно размышляя по углам. [115] Риббентроп заявил руководителю пресс-службы Гитлера Фрицу Гессе, что Мюнхенское соглашение было «первоклассной глупостью... Все это означает, что нам придется воевать с англичанами через год, когда они будут лучше вооружены». .... Было бы гораздо лучше, если бы война началась сейчас». [115] Как и Гитлер, Риббентроп был полон решимости, что в следующем кризисе Германия не получит удовлетворения своих заявленных требований на другом саммите мюнхенского типа и что следующий кризис, который будет вызван Германией, приведет к войне, которую Чемберлен «обманул» немцы выходят из Мюнхена. [116]
После Мюнхенской битвы у Гитлера были яростные антибританские настроения, вызванные отчасти его яростью по поводу того, что его «обманом» лишили участия в войне с целью «уничтожить» Чехословакию, которую он очень хотел получить в 1938 году, а отчасти его осознанием того, что что Великобритания не станет ни союзником, ни оставаться в стороне в отношении амбиций Германии доминировать в Европе. [117] [118] Как следствие, Великобритания после Мюнхена считалась главным врагом Рейха , и в результате вместе с Гитлером соответственно возросло влияние ярого англофоба Риббентропа. [117] [118] [119] [120]
Частично по экономическим причинам, а частично из-за ярости из-за того, что его «обманывали» из войны в 1938 году, Гитлер решил уничтожить остатки Чехословакии , как Чехословакия была переименована в октябре 1938 года, в начале 1939 года. [121] [ 122] Риббентроп сыграл важную роль в запуске кризиса, который должен был привести к концу Чехословакии, приказав немецким дипломатам в Братиславе связаться с отцом Йозефом Тисо , премьер-министром словацкого регионального правительства, и оказать на него давление, чтобы он провозгласил независимость. из Праги . Когда Тисо отказался сделать это на том основании, что автономия, существовавшая с октября 1938 года, была для него достаточной и что полный разрыв связей с чехами оставил бы Словакию открытой для аннексии Венгрией, Риббентроп связался с посольством Германии в Будапеште . регент адмирал Миклош Хорти . Хорти сообщили, что немцы могут быть готовы к возвращению большей части Венгрии к ее прежним границам и что венграм лучше сразу начать концентрировать войска на своей северной границе, если они серьезно настроены изменить свои границы. Услышав о венгерской мобилизации, Тисо был поставлен выбор: либо провозгласить независимость при понимании того, что новое государство будет находиться в сфере влияния Германии, либо увидеть, как вся Словакия будет поглощена Венгрией. В результате Тисо заставил словацкое региональное правительство принять декларацию независимости 14 марта 1939 года; Последовавший за этим кризис в чешско-словацких отношениях был использован как предлог для вызова в Берлин чехословацкого президента Эмиля Гахи из-за его «неспособности» поддерживать порядок в своей стране. В ночь с 14 на 15 марта 1939 года Риббентроп сыграл ключевую роль в аннексии Германией чешской части Чехословакии, запугав Гаху, заставив его превратить свою страну в немецкий протекторат на встрече в рейхсканцелярии в Берлине. 15 марта 1939 года немецкие войска оккупировали чешские территории Чехословакии, которые затем стали имперским протекторатом Богемии и Моравии .
20 марта 1939 года Риббентроп вызвал министра иностранных дел Литвы Юозаса Урбшиса в Берлин и сообщил ему, что, если литовский полномочный представитель не прибудет сразу для переговоров о передаче Мемелланда Германии , Люфтваффе сравняет Каунас с землей. [123] В результате ультиматума Риббентропа от 23 марта литовцы согласились вернуть Мемель (современная Клайпеда, Литва) Германии. [124]
В марте 1939 года Риббентроп передал в состав Венгрии преимущественно украинский Подкарпатско-Малороссийский регион Чехословакии, который только что провозгласил свою независимость как Республика Карпатская Украина , которая затем приступила к его аннексии после непродолжительной войны. [125] Это было важно, поскольку в 1930-е годы в Советском Союзе существовало много опасений, что немцы будут использовать украинский национализм как инструмент для распада Советского Союза. [125] Создание автономной украинской области в Чехословакии в октябре 1938 года спровоцировало крупную кампанию в советских СМИ против ее существования на том основании, что это было частью западного заговора по поддержке сепаратизма в Советской Украине . [126] Позволив венграм уничтожить единственное в Европе украинское государство, Риббентроп показал, что Германия не заинтересована, по крайней мере на данный момент, в поддержке украинского национализма. [125] Это, в свою очередь, помогло улучшить германо-советские отношения, продемонстрировав, что внешняя политика Германии теперь была в первую очередь антизападной, а не антисоветской. [125]
В декабре 1938 года, во время визита Риббентропа в Париж для подписания по большей части бессмысленного франко-германского пакта о ненападении, он имел разговоры с министром иностранных дел Франции Жоржем Бонне , которые, как позже утверждал Риббентроп, включали обещание, что Франция признает всю Восточную Европу как территорию Германии. исключительная сфера влияния .
Первоначально Германия надеялась превратить Польшу в государство-сателлит, а Риббентроп и японский военный атташе Хироси Осима пытались убедить Польшу присоединиться к Антикоминтерновскому пакту. [127] К марту 1939 года требования Германии были трижды отвергнуты поляками, что привело Гитлера к решению, при активной поддержке Риббентропа, об уничтожении Польши в качестве главной цели внешней политики Германии в 1939 году. [128 ] 21 В марте 1939 года Гитлер впервые публично заявил о своем требовании о присоединении Данцига к Рейху и о « экстерриториальных » дорогах через Польский коридор . Это ознаменовало значительную эскалацию давления Германии на Польшу, которое ограничивалось частными встречами немецких и польских дипломатов. В тот же день, 21 марта 1939 года, Риббентроп представил польскому послу Юзефу Липскому ряд требований о том, чтобы Польша позволила Вольному городу Данциг вернуться в Германию, в таких жестоких и крайних выражениях, что это заставило поляков опасаться, что их страна будет на грани немедленного немецкого нападения. [129] Риббентроп использовал такие крайние выражения, особенно его замечание о том, что, если бы Германия проводила другую политику в отношении Советского Союза, тогда Польша прекратила бы свое существование, что это привело к тому, что поляки приказали провести частичную мобилизацию и перевести свои вооруженные силы на высший уровень готовности. тревога 23 марта 1939 года. [129] В ноте протеста против поведения Риббентропа министр иностранных дел Польши Юзеф Бек напомнил ему, что Польша является независимой страной, а не каким-то немецким протекторатом, над которым Риббентроп может запугивать по своему желанию. [130] Риббентроп, в свою очередь, разослал инструкции послу Германии в Варшаве графу Гансу-Адольфу фон Мольтке , что, если Польша согласится на немецкие требования, Германия обеспечит, чтобы Польша могла разделить Словакию с Венгрией и быть уверенной в немецкой поддержке. за аннексию Украины. [131] Если поляки отклонят его предложение, Польша будет считаться врагом Рейха . [131] 26 марта на крайне бурной встрече с польским послом Юзефом Липским Риббентроп обвинил поляков в попытке запугать Германию посредством частичной мобилизации и яростно напал на них за то, что они предложили учитывать только требования Германии об «экстра- Территориальные» дороги. [132] Встреча закончилась криком Риббентропа, что, если Польша вторгнется в Вольный город Данциг, Германия вступит в войну, чтобы уничтожить Польшу. [132]Когда новость о высказываниях Риббентропа просочилась в польскую прессу, несмотря на приказ Бека цензорам от 27 марта, это вызвало антинемецкие беспорядки в Польше, когда местная штаб-квартира нацистской партии в смешанном городе Лининко была разрушена толпой. [133] 28 марта Бек заявил Мольтке, что любая попытка изменить статус Данцига в одностороннем порядке будет расценена Польшей как повод для войны . [134] Хотя немцы не планировали нападение на Польшу в марте 1939 года, запугивание Риббентропа по отношению к полякам уничтожило любой слабый шанс, что Польша позволит Данцигу вернуться в Германию. [135]
Немецкая оккупация чешских территорий Чехословакии 15 марта, полностью противоречащая Мюнхенскому соглашению, подписанному менее шести месяцев назад, привела в ярость британское и французское общественное мнение и лишила Германию всякой симпатии. [136] Состояние общественного недовольства было настолько велико, что в течение нескольких дней после этого казалось возможным, что правительство Чемберлена может пасть из-за восстания на заднем дворе. [137] Даже стандартная линия Риббентропа о том, что Германия лишь реагирует на несправедливый Версальский договор и хочет мира со всеми, которая так хорошо работала в прошлом, не имела веса. Отражая изменившееся настроение, депутат-консерватор Дафф Купер написал в письме в The Times :
Некоторые из нас уже устали от ханжеского отношения, которое стремится взвалить на наши плечи вину за каждое преступление, совершенное в Европе. Если бы Германия осталась сильнее в 1919 году, она скорее была бы в состоянии делать то, что делает сегодня. [138]
Более того, британское правительство искренне верило в утверждение Германии о том, что ее касаются только Судеты и что Германия не стремится к доминированию в Европе. Оккупировав чешские части Чехословакии, Германия потеряла всякое доверие к своим заявлениям о том, что она лишь исправляет предполагаемые ошибки Версаля.
Вскоре после этого ложные сообщения, распространенные в середине марта 1939 года румынским министром в Лондоне Вирджилом Тилеа о том, что его страна находится на грани немедленного нападения Германии, привели к резкому развороту британской политики сопротивления обязательствам в Восточной Европе. Европа. [139] Риббентроп правдиво отрицал, что Германия собиралась вторгнуться в Румынию . Но его опровержения были выражены почти так же, как и опровержения, сделанные им в начале марта, когда он отрицал, что что-либо планировалось против чехов; таким образом, они фактически усилили «румынскую военную панику» в марте 1939 года. [140] С британской точки зрения считалось весьма желательным не допустить попадания Румынии и ее нефти в руки Германии. Поскольку у самой Германии практически не было источников нефти, способность Королевского флота установить блокаду представляла собой козырную карту Великобритании для сдерживания и, при необходимости, победы в войне. [141] [142] Если бы Германия оккупировала богатую нефтью Румынию, это подорвало бы все британские стратегические предположения о необходимости Германии импортировать нефть из Америки. Поскольку Польша считалась восточноевропейским государством с самой мощной армией, Польшу необходимо было связать с Великобританией как лучший способ обеспечить польскую поддержку Румынии; очевидным условием было то, что Британии придется что-то сделать для безопасности Польши, если поляки будут вынуждены сделать что-то для безопасности Румынии. [143]
31 марта 1939 года Чемберлен объявил перед Палатой общин о британской «гарантии» Польши, которая обязала Великобританию начать войну для защиты независимости Польши, хотя подчеркнуто «гарантия» исключала польские границы. [144] В результате «гарантий» Польши Гитлер стал все чаще говорить о британской политике «окружения», которую он использовал в качестве предлога для осуждения в речи перед рейхстагом 28 апреля 1939 г. Англо-германское военно-морское соглашение и Пакт о ненападении с Польшей. [145]
В конце марта Риббентроп поручил немецкому поверенному в делах в Турции Хансу Кроллу начать оказывать давление на Турцию с целью заставить ее заключить союз с Германией. [146] Турки заверили Кролля, что они не возражают против того, чтобы Германия сделала Балканы своей экономической сферой влияния, но будут рассматривать любые шаги по превращению Балкан в сферу политического влияния Германии как крайне нежелательные. [146]
В апреле 1939 года, когда Риббентроп объявил на секретном совещании высшего руководства министерства иностранных дел, что Германия прекращает переговоры с Польшей и вместо этого собирается уничтожить ее в ходе операции в конце того же года, присутствующие радостно приветствовали эту новость. [147] В агентстве уже давно процветали антипольские настроения, и поэтому, в отличие от их хладнокровного отношения к нападению на Чехословакию в 1938 году, дипломаты, такие как Вайцзеккер, с большим энтузиазмом относились к перспективе войны с Польшей в 1939 году . [147] Профессиональные дипломаты, такие как Вайцзеккер, которые никогда не признавали легитимность Польши, которую они считали «мерзостью», созданной Версальским договором, искренне поддерживали войну с целью стереть Польшу с лица земли. [147] Степень единства внутри немецкого правительства, когда как дипломаты, так и военные объединились в своей поддержке антипольской политики Гитлера, которая контрастировала с их взглядами предыдущего года на уничтожение Чехословакии, очень воодушевила Гитлера и Риббентропа выбранный им образ действий. [147]
В апреле 1939 года Риббентроп получил информацию о том, что Великобритания и Турция ведут переговоры о союзе, призванном не допустить попадания Германии на Балканы. [148] 23 апреля 1939 года министр иностранных дел Турции Шюкрю Сараджоглу сообщил британскому послу об опасениях Турции по поводу притязаний Италии на Средиземное море как Mare Nostrum и немецкого контроля над Балканами, и предложил англо-советско-турецкий союз как лучший способ противодействия Оси. [149] Поскольку немцы нарушили турецкие дипломатические кодексы, Риббентроп был хорошо осведомлен, поскольку в циркуляре немецким посольствам он предупредил, что англо-турецкие переговоры зашли гораздо дальше, «чем то, что турки хотели бы нам сказать». [150] Риббентроп назначил Франца фон Папена послом Германии в Турции с указанием склонить ее к союзу с Германией. [151] Риббентроп пытался назначить Папена послом в Турции с апреля 1938 года. [152] Его первая попытка закончилась неудачей, когда президент Турции Мустафа Кемаль Ататюрк , который хорошо помнил Папена со значительным отвращением по Первой мировой войне, отказался принять Папена. его в качестве посла и в частном порядке жаловался, что назначение Папена, должно быть, было задумано как какая-то дурная немецкая шутка. [152] Посольство Германии в Анкаре было вакантным с момента выхода в отставку предыдущего посла Фридриха фон Келлера в ноябре 1938 года, и Риббентроп смог добиться от турок принятия Папена в качестве посла только тогда, когда Сараджоглу пожаловался Кроллу в апреле 1939 года на то, когда немцы когда-нибудь собирались послать нового посла. [152] Попытка Папена развеять опасения Турции по поводу итальянского экспансионизма, заставив Риббентропа заставить графа Галеаццо Чиано пообещать туркам, что им нечего бояться со стороны Италии, имела неприятные последствия, когда турки сочли итало-германские усилия покровительственными и оскорбительными. [153]
Вместо того, чтобы сосредоточиться на переговорах с турками, Риббентроп и Папен ввязались в вражду из-за требования Папена обойти Риббентропа и отправить его депеши прямо Гитлеру. [151] Как бывшему канцлеру Папену была предоставлена привилегия обойти министра иностранных дел, пока он был послом в Австрии. Дружба Риббентропа с Папеном, продолжавшаяся еще в 1918 году, оборвалась из-за этого вопроса. [151] В то же время Риббентроп начал кричать на турецкого посла в Берлине Мехмета Хамди Арпага, стремясь привлечь Турцию в качестве союзника Германии. Риббентроп считал, что турки настолько глупы, что на них нужно кричать, чтобы они поняли. [151] Одним из последствий жесткого поведения Риббентропа стало подписание 12 мая 1939 года англо-турецкого союза. [151]
С начала 1939 года Риббентроп стал ведущим сторонником в правительстве Германии достижения взаимопонимания с Советским Союзом как лучшего способа достижения как краткосрочных антипольских, так и долгосрочных антибританских внешнеполитических целей. [154] Риббентроп, похоже, впервые задумался над идеей пакта с Советским Союзом после неудачного визита в Варшаву в январе 1939 года, когда поляки снова отказались от требований Риббентропа относительно Данцига, «экстерриториальных» дорог через Польский коридор и Антикоминтерновский пакт. [155] Во время переговоров по пакту Молотова-Риббентропа Риббентроп был в восторге от отчета своего посла в Москве графа Фридриха Вернера фон дер Шуленбурга о речи советского лидера Иосифа Сталина перед 18-м съездом партии в марте 1939 года, которая была резко анти- -Вестерн, о котором сообщил Шуленбург, означало, что Советский Союз, возможно, стремился к соглашению с Германией. [156] Риббентроп последовал докладу Шуленбурга, отправив доктора Юлиуса Шнурре из торгового отдела министерства иностранных дел для переговоров по германо-советскому экономическому соглашению. [156] В то же время усилия Риббентропа по преобразованию Антикоминтерновского пакта в антибританский альянс встретили значительную враждебность со стороны японцев в конце 1938 и начале 1939 годов, но с итальянцами Риббентроп добился некоторого очевидного успеха. Из-за сопротивления Японии участию в антибританском союзе Риббентроп решил согласиться на двусторонний германо-итальянский антибританский договор. Усилия Риббентропа увенчались успехом с подписанием Стального пакта в мае 1939 года, но это было достигнуто только благодаря ложным заверениям Муссолини, что в ближайшие три года войны не будет. [157]
Риббентроп сыграл ключевую роль в заключении советско-германского пакта о ненападении , пакта Молотова-Риббентропа , в 1939 году, а также в дипломатических действиях, связанных с нападением на Польшу. Публично Риббентроп выразил большую ярость по поводу отказа Польши разрешить возвращение Данцига Рейху или дать Польше разрешение на строительство «экстерриториальных» автомагистралей, но поскольку эти вопросы были задуманы после марта 1939 года как всего лишь предлог для немецкой агрессии. Риббентроп всегда в частном порядке отказывался разрешить какие-либо переговоры между немецкими и польскими дипломатами по этим вопросам. [158] Риббентроп опасался, что в случае проведения германо-польских переговоров существует опасность того, что поляки могут отступить и согласиться на требования Германии, как это сделали чехословаки в 1938 году под англо-французским давлением, лишив немцев их оправдания. за агрессию. [158] Чтобы заблокировать дальнейшие немецко-польские дипломатические переговоры, Риббентроп приказал отозвать посла Германии в Польше графа Ганса-Адольфа фон Мольтке и отказался встретиться с польским послом Юзефом Липским . [158] 25 мая 1939 года Риббентроп отправил секретное послание в Москву, чтобы сообщить советскому комиссару иностранных дел Вячеславу Молотову , что в случае нападения Германии на Польшу «особые интересы России будут приняты во внимание». [159]
На протяжении 1939 года Гитлер всегда в частных беседах называл Великобританию своим главным противником, но изображал грядущее разрушение Польши как необходимую прелюдию к любой войне с Великобританией. [160] Риббентроп сообщил Гитлеру, что любая война с Польшей продлится всего 24 часа и что британцы будут настолько ошеломлены такой демонстрацией немецкой мощи, что не будут соблюдать свои обязательства. [161] В том же духе Риббентроп сказал Чиано 5 мая 1939 года: «Совершенно очевидно, что в течение нескольких месяцев ни один француз или ни один англичанин не пойдет на войну за Польшу». [162]
Риббентроп поддержал свой анализ ситуации, показав Гитлеру только дипломатические депеши, подтверждающие его мнение о том, что ни Великобритания, ни Франция не будут выполнять свои обязательства перед Польшей. В этом Риббентропа особенно поддержал посол Германии в Лондоне Герберт фон Дирксен , который сообщил, что Чемберлен знал, что «социальная структура Британии, даже концепция Британской империи , не выдержит хаоса даже победоносной войны» и так же отступит из-за Польши. [163] Более того, Риббентроп поручил посольству Германии в Лондоне предоставить переводы газет, выступающих за умиротворение, таких как Daily Mail и Daily Express , в пользу Гитлера, что создало впечатление, что британское общественное мнение было более решительно против перехода к война для Польши, чем она была на самом деле. [164] [165] Британский историк Виктор Ротвелл писал, что газеты, которые Риббентроп использовал для предоставления своих обзоров прессы для Гитлера, были оторваны не только от британского общественного мнения, но и от политики британского правительства в отношении Польши. [165] Сводки для прессы, предоставленные Риббентропом, были особенно важны, поскольку Риббентропу удалось убедить Гитлера в том, что британское правительство тайно контролирует британскую прессу, и, как и в Германии, в британской прессе не появлялось ничего такого, что британское правительство не хотело бы публиковать. . Более того, немцы взломали британские дипломатические коды и читали сообщения между министерством иностранных дел в Лондоне и посольством в Варшаве. [162] Расшифровки показали, что в англо-польских отношениях существовала большая напряженность: британцы оказывали давление на поляков, чтобы они позволили Данцигу воссоединиться с Рейхом, а поляки стойко сопротивлялись всем попыткам заставить их пойти на уступки Германии. [162] На основании таких расшифровок Гитлер и Риббентроп полагали, что британцы блефовали, предупреждая, что они пойдут на войну, чтобы защитить независимость Польши. [162] В середине 1939 года Риббентроп саботировал все усилия по мирному разрешению спора в Данциге, что побудило американского историка Герхарда Вайнберга прокомментировать, что «возможно, изможденный вид Чемберлена сделал ему больше чести, чем сияющая улыбка Риббентропа», поскольку обратный отсчет до война, которая убьет десятки миллионов людей, неумолимо набирала обороты. [166]
Европейская политика Невилла Чемберлена в 1939 году была основана на создании «мирного фронта» союзов, связывающих государства Западной и Восточной Европы, которые служили «растяжкой», предназначенной для сдерживания любого акта немецкой агрессии. [167] Новая стратегия «сдерживания», принятая в марте 1939 года, заключалась в том, чтобы дать четкие предупреждения Берлину, ускорить темпы британского перевооружения и попытаться сформировать взаимосвязанную сеть альянсов, которая блокировала бы немецкую агрессию в любой точке Европы, создав такое грозное сдерживание агрессии, что Гитлер не мог рационально выбрать этот вариант. [168] В основу «сдерживания» Германии легли так называемые «документы Х», предоставленные Карлом Фридрихом Герделером в 1938–1939 годах. Они предположили, что немецкая экономика под давлением огромных военных расходов находится на грани краха, и привели британских политиков к выводу, что если Гитлера можно будет удержать от войны и что если его режим будет «сдерживаться» достаточно долго, немецкая экономика рухнет, а вместе с ней, предположительно, и нацистский режим. [169] В то же время британские политики опасались, что, если Гитлера «сдержат» и он столкнется с коллапсом экономики, он совершит отчаянный «акт бешеной собаки» агрессии как способ наброситься. [170] Таким образом, акцент был сделан на оказании давления на поляков, чтобы они позволили вернуть Данциг Германии как способ мирного разрешения кризиса, позволив Гитлеру отступить, не потеряв при этом своего лица. [171] В рамках двойной стратегии по предотвращению войны посредством сдерживания и умиротворения Германии британские лидеры предупредили, что они вступят в войну, если Германия нападет на Польшу, но в то же время они пытались избежать войны, проводя неофициальные переговоры с Германией. - быть миротворцами, такими как владелец британской газеты лорд Кемсли , шведский бизнесмен Аксель Веннер-Грен и еще один шведский бизнесмен Биргер Далерус , которые пытались разработать основу для мирного возвращения Данцига. [172]
В мае 1939 года, пытаясь заставить Турцию присоединиться к Оси, Риббентроп организовал отмену поставки 60 тяжелых гаубиц с завода « Шкода» , за которые турки заплатили заранее. [173] Отказ Германии ни поставить артиллерийские орудия, ни возместить 125 миллионов рейхсмарок , которые турки заплатили за них, должен был стать серьезным препятствием для германо-турецких отношений в 1939 году и привел к тому, что политически мощная армия Турции стала сопротивляться. Просьбы Риббентропа присоединиться к Оси. [173] В рамках ожесточенной дипломатической конкуренции в Анкаре в первой половине 1939 года между фон Папеном и французским послом Рене Массигли с британским послом сэром Хью Нэтчбулл-Хюгессеном за верность Турции либо странам Оси, либо союзникам, Риббентроп произошел серьезный поворот в июле 1939 года, когда Массильи смог организовать крупные поставки французского оружия в Турцию в кредит для замены оружия, которое немцы отказались поставить туркам. [174]
В июне 1939 года франко-германские отношения обострились, когда глава французского отделения Dienststelle Ribbentrop Отто Абец был выслан из Франции после обвинений в том, что он подкупил двух редакторов французских газет для печати прогерманских статей. [175] Риббентроп был в ярости из-за изгнания Абеца и напал на графа Йоханнеса фон Вельчека, посла Германии в Париже, за то, что он не смог добиться его повторного приема французами. [176] В июле 1939 года заявления Риббентропа о предполагаемом заявлении министра иностранных дел Франции Жоржа Бонне от декабря 1938 года должны были привести к длительной словесной войне через серию писем во французские газеты между Риббентропом и Бонне по поводу того, что именно сказал Бонне. — сказал Риббентропу. [177]
11 августа 1939 года Риббентроп встретился в Зальцбурге с министром иностранных дел Италии графом Галеаццо Чиано и послом Италии в Германии графом Бернардо Аттолико . Во время этой встречи и Чиано, и Аттолико были в ужасе, узнав от Риббентропа, что Германия планировала напасть на Польшу и что проблема Данцига была всего лишь предлогом для агрессии. [178] Когда Чиано спросил, может ли Италия что-нибудь сделать, чтобы стать посредником в польско-немецком урегулировании, которое предотвратило бы войну, Риббентроп ответил ему: «Мы хотим войны!» [179] Риббентроп выразил свою твердую уверенность в том, что ни Великобритания, ни Франция не вступят в войну за Польшу, но если это произойдет, он полностью ожидает, что итальянцы будут соблюдать условия Стального пакта , который был одновременно наступательным и оборонительным договором. и при необходимости объявить войну не только Польше, но и западным державам. [178] Риббентроп заявил своим итальянским гостям, что «локализация конфликта определена» и «вероятность победы бесконечна». [178] Риббентроп отмахнулся от опасений Чиано перед всеобщей войной. Он заявил: «Франция и Англия не могут вмешаться, потому что они недостаточно подготовлены в военном отношении и потому что у них нет средств нанести ущерб Германии». [162] Чиано яростно жаловался, что Риббентроп нарушил свое обещание, данное ранее в том же году, когда Италия подписала Стальной пакт, о том, что в ближайшие три года войны не будет. Чиано сказал, что абсурдно полагать, что Рейх может напасть на Польшу, не развязывая более широкую войну, и что теперь итальянцы остались перед выбором: вступить в войну, когда им нужно еще три года для перевооружения, или быть вынуждены пойти на унижение необходимости нарушить условия Стального пакта, объявив нейтралитет, что выставит итальянцев трусливыми. [178] Чиано жаловался в своем дневнике, что его аргументы «не оказали никакого влияния» на Риббентропа, который просто отказывался верить любой информации, которая не соответствовала его предвзятым представлениям. [178] Несмотря на попытки Чиано убедить Риббентропа отложить нападение на Польшу до 1942 года, чтобы дать итальянцам время подготовиться к войне, Риббентроп был непреклонен в том, что Германия не заинтересована в дипломатическом решении вопроса о Данциге, но хочет войны, чтобы стереть Польшу с карты. [178] Встреча в Зальцбурге ознаменовала собой момент, когда неприязнь Чиано к Риббентропу превратилась в откровенную ненависть и начало его разочарования в прогерманской внешней политике, которую он отстаивал. [180]
21 августа 1939 года Гитлер получил сообщение от Сталина: «Советское правительство поручило мне сказать, что оно согласно приезду господина фон Риббентропа 23 августа». [159] В тот же день Гитлер приказал мобилизовать немцев. [162] Степень влияния на Гитлера советов Риббентропа можно увидеть в приказах Гитлера об ограниченной мобилизации только против Польши. [162] Вайцзеккер записал в своем дневнике на протяжении первой половины 1939 года неоднократные заявления Гитлера о том, что любая германо-польская война будет локальным конфликтом и что не существует опасности всеобщей войны, если Советский Союз удастся убедить оставаться нейтральным. [181] Гитлер считал, что британская политика была основана на обеспечении советской поддержки Польши, что побудило его совершить дипломатический разворот и поддержать политику Риббентропа по сближению с Советским Союзом как лучший способ обеспечения локальной войны. [181] Это было особенно актуально, поскольку расшифровки показали, что британский военный атташе в Польше утверждал, что Великобритания не сможет спасти Польшу в случае нападения Германии и что только советская поддержка дает возможность Польше выстоять.
Подписание Пакта о ненападении в Москве 23 августа 1939 года стало венцом карьеры Риббентропа. Он прилетел в Москву, где в ходе тринадцатичасового визита Риббентроп подписал как Пакт о ненападении, так и секретные протоколы, которые разделили большую часть Восточной Европы между Советским Союзом и Германией. [182] Риббентроп ожидал увидеть только советского комиссара иностранных дел Вячеслава Молотова и был очень удивлен, что вел переговоры с самим Иосифом Сталиным . [183] Во время его поездки в Москву переговоры Риббентропа со Сталиным и Молотовым проходили очень сердечно и эффективно, за исключением вопроса о Латвии , который Гитлер поручил Риббентропу попытаться предъявить Германии. [184] Риббентропу было поручено объявить Даугаву будущей границей между Великим германским рейхом и Советским Союзом, но ему также было приказано предоставить Сталину обширные уступки. [185] Когда Сталин объявил Латвию Советским Союзом, Риббентроп был вынужден позвонить в Берлин и попросить у Гитлера разрешения передать Латвию Советам. [186] Закончив переговоры со Сталиным и Молотовым, Риббентроп на обеде с советскими руководителями разразился пространной обличительной речью против Британской империи, с частыми одобрительными замечаниями со стороны Сталина, и обменялся тостами со Сталиным в честь немецко-германских правителей. Советская дружба. [187] На короткий момент в августе 1939 года Риббентроп убедил Гитлера, что Пакт о ненападении с Советским Союзом приведет к падению правительства Чемберлена и приведет к созданию нового британского правительства, которое бросит поляков на произвол судьбы. [188] Риббентроп утверждал, что благодаря советской экономической поддержке, особенно в виде нефти, Германия теперь стала невосприимчива к последствиям британской военно-морской блокады, и поэтому британцы никогда не вступят в бой с Германией. 23 августа 1939 года на секретном совещании высшего военного руководства рейха в Бергхофе Гитлер заявил, что ни Великобритания, ни Франция не начнут войну за Польшу без Советского Союза, и назначил «День Икс», дату вторжение в Польшу 26 августа. [189] Гитлер добавил: «Я боюсь только того, что в последний момент какой-нибудь швайнехунд сделает предложение о посредничестве». [190] В отличие от Гитлера, который рассматривал Пакт о ненападении лишь как прагматическое средство, навязанное ему обстоятельствами, отказом Великобритании или Польши играть роли, отведенные им Гитлером, Риббентроп рассматривал Пакт о ненападении как неотъемлемую часть его антианглийской политике. [191]
Подписание пакта Молотова-Риббентропа 23 августа 1939 года не только обеспечило Германии неформальный союз с Советским Союзом, но и нейтрализовало англо-французские попытки привлечь Турцию на «мирный фронт». Турки всегда считали, что важно иметь Советский Союз в качестве союзника для противодействия Германии, и подписание пакта полностью подорвало предположения, лежащие в основе турецкой политики безопасности. [192] Англо-французские усилия по включению Балкан в «фронт мира» всегда основывались на предположении, что краеугольным камнем «фронта мира» на Балканах должна была стать Турция, региональная сверхдержава. [193] Поскольку Балканы были богаты сырьем, таким как железо, цинк и нефть [ нужна цитата ] , которое могло помочь Германии пережить британскую блокаду, союзники считали очень важным сохранить влияние Германии на Балканах до минимального уровня. минимум. Это была основная мотивация попыток связать британские обещания поддержать Турцию в случае нападения Италии с турецкими обещаниями помочь защитить Румынию от нападения Германии. [194] Британские и французские лидеры полагали, что сдерживающая ценность «мирного фронта» могла бы быть увеличена, если бы Турция была его членом, а турецкие проливы были открыты для кораблей союзников. [193] Это позволило бы союзникам отправлять войска и припасы в Румынию через Черное море и через Румынию в Польшу. [193]
25 августа 1939 года влияние Риббентропа на Гитлера на мгновение пошатнулось, когда в Берлин дошли новости о ратификации англо-польского военного союза и личное послание Муссолини, в котором говорилось, что Италия опозорит Стальной пакт, если Германия нападет на Польшу. [195] Это было особенно вредно для Риббентропа, поскольку он всегда уверял Гитлера: «Позиция Италии определяется осью Рим-Берлин». [195] В результате послания из Рима и ратификации англо-польского договора Гитлер отменил запланированное на 26 августа вторжение в Польшу, но приказал отложить его до 1 сентября, чтобы дать Германии время для разрыва неблагоприятной международной обстановки. выравнивание. [195] Хотя Риббентроп продолжал утверждать, что Великобритания и Франция блефуют, и он, и Гитлер были готовы, в крайнем случае, рискнуть начать всеобщую войну, вторгнувшись в Польшу. [196] Из-за твёрдых взглядов Риббентропа на то, что Великобритания является самым опасным врагом Германии и что англо-германская война неизбежна, для него это почти не имело значения, когда наступила столь желанная война с Великобританией. [196] Греческий историк Аристотель Кайлис писал, что именно влияние Риббентропа на Гитлера и его настойчивость в том, что западные державы не вступят в войну за Польшу, были самой важной причиной того, что Гитлер не отменил Fall Weiß , немецкое вторжение в Польшу. , вместо того, чтобы просто отложить «День Икс» на шесть дней. [196] Риббентроп сообщил Гитлеру, что его источники показали, что Великобритания не будет готова в военном отношении вступить в бой с Германией самое раннее до 1940 года или, что более вероятно, до 1941 года, а это означало, что британцы блефуют. [197] Даже если британцы были серьезны в своих предупреждениях о войне, Риббентроп считал, что, поскольку война с Великобританией неизбежна, риск войны с Великобританией является приемлемым, и поэтому он утверждал, что Германия не должна уклоняться от таких вызовов. . [197]
27 августа 1939 года Чемберлен направил Гитлеру письмо, призванное опровергнуть сообщения, которые Чемберлен услышал от источников разведки в Берлине о том, что Риббентроп убедил Гитлера в том, что пакт Молотова-Риббентропа гарантирует, что Великобритания откажется от Польши. В своем письме Чемберлен писал:
Какой бы ни была природа советско-германского соглашения, оно не может изменить обязательств Великобритании перед Польшей, о которых правительство Его Величества неоднократно и прямо заявляло публично и которые они полны решимости выполнить.
Утверждалось, что, если бы правительство Его Величества более четко изложило свою позицию в 1914 году, великой катастрофы можно было бы избежать. Независимо от того, имеет ли это обвинение какую-либо силу, правительство Его Величества твердо намерено не допустить в данном случае такого трагического недоразумения.
В случае возникновения такой ситуации они полны решимости и готовы без промедления задействовать все силы, находящиеся под их командованием, и невозможно предвидеть окончание военных действий после их начала. Было бы опасной иллюзией думать, что, если война однажды начнется, она быстро закончится, даже если бы успех на любом из нескольких фронтов, на которых она будет вестись, должен был быть обеспечен [198].
Риббентроп сказал Гитлеру, что письмо Чемберлена было всего лишь блефом, и призвал своего хозяина раскрыть его. [197]
В ночь с 30 на 31 августа 1939 года у Риббентропа произошла крайне острая перепалка с британским послом сэром Невилом Хендерсоном , который возражал против требования Риббентропа, данного около полуночи, о том, что, если польский полномочный представитель не прибудет в Берлин той ночью для обсуждения немецких «окончательное предложение», ответственность за начало войны не будет лежать на Рейхе . [199] Хендерсон заявил, что условия немецкого «окончательного предложения» были очень разумными, но утверждал, что срок, установленный Риббентропом для принятия Польшей «окончательного предложения», был совершенно неразумным, а также потребовал объяснить, почему Риббентроп настоял на том, чтобы увидеть специальное предложение. Польский полномочный представитель не смог представить «окончательное предложение» послу Юзефу Липскому или предоставить письменную копию «окончательного предложения». [200] Встреча Хендерсона и Риббентропа стала настолько напряженной, что двое мужчин чуть не дошли до драки. [201] Американский историк Герхард Вайнберг так описал встречу Хендерсона и Риббентропа:
Когда Иоахим фон Риббентроп отказался передать копию требований Германии британскому послу [Хендерсону] в полночь 30–31 августа 1939 года, они чуть не подрались. Посол Хендерсон, который долгое время выступал за уступки Германии, признал, что это было намеренно задуманное алиби, которое немецкое правительство подготовило для войны, которую оно намеревалось начать. Неудивительно, что Хендерсон разозлился; С другой стороны, фон Риббентроп предвидел войну впереди и отправился домой сияющий. [202]
По замыслу Риббентропа, узкий срок для принятия «окончательного предложения» не позволил британскому правительству вовремя связаться с польским правительством по поводу предложения Германии, не говоря уже о том, чтобы поляки организовали прибытие польского полномочного посланника. в ту ночь в Берлине, что позволило Риббентропу заявить, что поляки отклонили немецкое «окончательное предложение». [203] Как бы то ни было, специальное заседание британского кабинета министров было созвано для рассмотрения «окончательного предложения» и отказалось передать послание Варшаве на том основании, что это не было серьезным предложением со стороны Берлина. [195] «Отказ» от немецкого предложения был одним из предлогов, использованных для немецкой агрессии против Польши 1 сентября 1939 года. Британский историк Д.С. Уотт писал: «Два часа спустя Берлинское радио передало шестнадцать пунктов, добавив, что Польша отвергли их. Благодаря Риббентропу они их даже никогда не видели». [204] 31 августа Риббентроп встретился с послом Аттолико, чтобы сообщить ему, что «отказ» Польши от «щедрого» немецкого мирного плана из 16 пунктов означает, что Германия не заинтересована в предложении Муссолини созвать конференцию по вопросу статуса Данцига. [205] Помимо польского «отклонения» немецкого «окончательного предложения», агрессия против Польши была оправдана инцидентом в Глейвице и другими инцидентами, организованными СС на немецко-польской границе. [206]
Как только утром 1 сентября 1939 года стало известно о вторжении Германии в Польшу, Муссолини запустил еще один отчаянный план мирного посредничества, призванный не дать германо-польской войне превратиться в мировую войну. Мотивы Муссолини никоим образом не были альтруистическими. Вместо этого он был полностью мотивирован желанием избежать добровольной ловушки Стального пакта, который вынудил Италию начать войну, пока страна была совершенно не готова. Если бы он перенес унижение из-за необходимости объявить нейтралитет, это выставило бы его трусом. Министр иностранных дел Франции Жорж Бонне , действуя по собственной инициативе, сообщил послу Италии во Франции барону Рафаэле Гуарилья , что Франция приняла мирный план Муссолини. [207] Бонне поручил Гавасу выступить с заявлением в полночь 1 сентября: «Французское правительство сегодня, как и несколько других правительств, получило итальянское предложение, направленное на разрешение проблем Европы. После должного рассмотрения французское правительство предоставило 'положительный ответ'". [208] Хотя французы и итальянцы серьезно относились к мирному плану Муссолини, который призывал к немедленному прекращению огня и созыву конференции четырех держав по образцу Мюнхенской конференции 1938 года для рассмотрения границ Польши, министр иностранных дел Великобритании лорд Галифакс заявил, что, если немцы немедленно покинули Польшу, Великобритания не будет присутствовать на предложенной конференции. [209] Риббентроп, наконец, сорвал мирный план Муссолини, заявив, что Германия не заинтересована в прекращении огня, выводе войск из Польши или участии в предложенной мирной конференции. [210]
Утром 3 сентября 1939 года Чемберлен осуществил свою угрозу объявления войны Великобританией, если Германия нападет на Польшу, явно шокированный Гитлер задал Риббентропу: «Что теперь?», Вопрос, на который у Риббентропа не было ответа, кроме как заявить, что «Подобное послание» должно было прийти от французского посла Робера Кулондра , который прибыл позже в тот же день, чтобы представить французское объявление войны . [211] Позже Вайцзеккер вспоминал: «3 сентября, когда британцы и французы объявили войну, Гитлер, в конце концов, был удивлен и поначалу находился в растерянности». [162] Британский историк Ричард Овери писал, что то, что, по мнению Гитлера, он начал в сентябре 1939 года, было всего лишь локальной войной между Германией и Польшей, и что его решение сделать это было во многом основано на огромной недооценке рисков всеобщей войны. [212] Фактически, влияние Риббентропа заставило Гитлера в 1939 году начать войну со страной, которую он хотел сделать своим союзником, Соединенным Королевством, как своего врага, и страной, которую он хотел сделать своим врагом, Советским Союзом, как своего союзника. [213]
После начала Второй мировой войны Риббентроп провел большую часть польской кампании , путешествуя вместе с Гитлером. [214] 27 сентября 1939 г. Риббентроп совершил второй визит в Москву. Там, на встречах с советским комиссаром иностранных дел Вячеславом Молотовым и Иосифом Сталиным , он был вынужден согласиться на пересмотр секретных протоколов Пакта о ненападении в пользу Советского Союза, в первую очередь согласившись на требование Сталина о переходе Литвы в Советский Союз. Союз. [215] Введение британской блокады сделало Рейх очень зависимым от советской экономической поддержки, что поставило Сталина в сильную позицию на переговорах с Риббентропом. 1 марта 1940 года Риббентроп принял Самнера Уэллса , американского заместителя госсекретаря, который находился с миротворческой миссией президента США Франклина Рузвельта , и приложил все усилия, чтобы оскорбить своего американского гостя. [216] Уэллс спросил Риббентропа, на каких условиях Германия могла бы согласиться на переговоры о компромиссном мире, прежде чем « Странная война» превратится в настоящую войну. Риббентроп сказал Уэллсу, что только полная победа Германии «может дать нам мир, которого мы хотим». Уэллс сообщил Рузвельту, что Риббентроп обладал «совершенно закрытым и очень глупым умом». [217] 10 марта 1940 года Риббентроп посетил Рим, чтобы встретиться с Муссолини, который пообещал ему, что Италия вскоре вступит в войну. [218] В однодневной поездке по Италии Риббентропа сопровождала команда из тридцати пяти человек, включая тренера по гимнастике, массажиста, врача, двух парикмахеров и различных экспертов по правовым и экономическим вопросам из министерства иностранных дел. [219] После итало-германского саммита на перевале Бреннер 18 марта 1940 года, на котором присутствовали Гитлер и Муссолини, граф Чиано записал в своем дневнике: «Все в Риме не любят Риббентропа». [220] 7 мая 1940 года Риббентроп основал новый отдел Министерства иностранных дел, Abteilung Deutschland (Департамент внутренних дел Германии), под руководством Мартина Лютера , на который была возложена ответственность за все антисемитские дела. [221] 10 мая 1940 года Риббентроп вызвал послов Нидерландов, Бельгии и Люксембурга, чтобы вручить им ноты, оправдывающие вторжение Германии в их страны, через несколько часов после того, как немцы вторглись в эти страны. [222]К ярости Риббентропа, кто-то передал планы немецкого вторжения посольству Нидерландов в Берлине, что побудило Риббентропа посвятить следующие несколько месяцев расследованию, направленному на выявление лица, сообщившего информацию. Расследование раскололо агентство, поскольку коллег поощряли доносить друг на друга, и в конечном итоге не увенчалось успехом. [222]
В начале июня 1940 года, когда Муссолини сообщил Гитлеру, что он, наконец, вступит в войну 10 июня 1940 года, Гитлер отнесся к этому весьма пренебрежительно, в частном порядке назвав Муссолини трусливым оппортунистом, который нарушил условия Стального пакта в сентябре 1939 года, когда дела выглядели тяжелыми. и вступила в войну в июне 1940 года только после того, как стало ясно, что Франция побеждена, и казалось, что Британия скоро заключит мир. [223] Риббентроп разделял оценку итальянцев Гитлером, но приветствовал вступление Италии в войну. Частично это, казалось, подтверждало важность Стального пакта, о котором заключил Риббентроп, и, кроме того, поскольку Италия теперь стала союзником, Министерству иностранных дел предстояло сделать больше. [223] В июне 1940 года Риббентроп отстаивал так называемый Мадагаскарский план по депортации всех европейских евреев на Мадагаскар после предполагаемого неминуемого поражения Британии. [224]
Риббентроп, франкофил , утверждал, что Германия должна предоставить вишистской Франции ограниченную степень независимости в рамках обязательного франко-германского партнерства. [225] С этой целью Риббентроп назначил коллегу из Diensststelle Отто Абеца послом во Франции с поручением способствовать политической карьере Пьера Лаваля , которого Риббентроп решил быть французским политиком, наиболее благосклонным к Германии. [226] Влияние министерства иностранных дел во Франции было различным, поскольку там было много других агентств, конкурирующих за власть. Но в целом с конца 1943 до середины 1944 года министерство иностранных дел по силе во Франции уступало только СС. [227]
Со второй половины 1937 года Риббентроп отстаивал идею союза между Германией, Италией и Японией, который разделил бы Британскую империю между ними. [98] После подписания советско-германского пакта о ненападении Риббентроп расширил эту идею альянса Оси, включив в него Советский Союз, чтобы сформировать евразийский блок, который уничтожит морские государства, такие как Великобритания. [228] Немецкий историк Клаус Хильдебранд утверждал, что помимо внешнеполитической программы Гитлера в нацистской партии существовали еще три фракции, имевшие альтернативные внешнеполитические программы, которых Хильдебранд назвал аграриями , революционными социалистами и вильгельминскими империалистами. [229] Другой немецкий историк-дипломат, Вольфганг Михалка, утверждал, что существует четвертая альтернатива нацистской внешнеполитической программе, и это концепция Риббентропа о евразийском блоке , включающем четыре тоталитарных государства Германии, Советский Союз, Италию и Японию. В отличие от других фракций, внешнеполитическая программа Риббентропа была единственной, которую Гитлер позволил реализовать в 1939–41 годах, хотя это было больше связано с временным банкротством собственной внешнеполитической программы Гитлера, которую он изложил в «Майн кампф» и «Майн кампф » . Цвайтес Бух следует за неудачей в достижении союза с Великобританией, а не за подлинной переменой взглядов. Концепции внешней политики Риббентропа отличались от концепций Гитлера тем, что концепция международных отношений Риббентропа была обязана больше традиционной политике Вильгельмина Махтполитика , чем расистскому и социал-дарвинистскому видению Гитлера различных «рас», вовлеченных в беспощадную и бесконечную борьбу за жизненное пространство . [191] Различные концепции внешней политики, которых придерживались Гитлер и Риббентроп, были проиллюстрированы их реакцией на падение Сингапура в 1942 году: Риббентроп хотел, чтобы это великое поражение Великобритании стало днем празднования в Германии, тогда как Гитлер запретил любые празднования на том основании, что что Сингапур представляет собой печальный день для принципов превосходства белой расы . Еще одной областью разногласий была навязчивая ненависть Риббентропа к Британии, которую он считал главным врагом, и взгляд на Советский Союз как на важного союзника в антибританской борьбе. Гитлер рассматривал союз с Советским Союзом только как тактический и нигде не был столь антибританским, как его министр иностранных дел. [191]
В августе 1940 года Риббентроп курировал Вторую Венскую премию , в результате которой около 40% региона Трансильвания в Румынии было возвращено Венгрии. [230] Решение передать такую большую часть Румынии венграм было принято Гитлером, поскольку сам Риббентроп провел большую часть Венской конференции, громко критикуя венгерскую делегацию за ее хладнокровие по отношению к нападению на Чехословакию в 1938 году, а затем требуя больше, чем их справедливая доля добычи. . [230] Когда Риббентроп наконец дошел до объявления о своем решении, венгерская делегация, которая ожидала, что Риббентроп вынесет решение в пользу Румынии, разразилась аплодисментами, а румынский министр иностранных дел Михаил Маноилеску потерял сознание. [230]
В конце 1940 года Риббентроп предпринял настойчивую, но безуспешную попытку заставить франкистскую Испанию вступить в войну на стороне Оси. Во время переговоров с министром иностранных дел Испании Рамоном Серрано Суньером Риббентроп оскорбил Суньера своим бестактным поведением, особенно его предложением Испании уступить Канарские острова Германии. [231] Разгневанный Суньер ответил, что он предпочел бы увидеть, как Канарские острова погружаются в Атлантику, чем уступить дюйм испанской территории. Область, в которой Риббентроп добился большего успеха, возникла в сентябре 1940 года, когда он поручил дальневосточному агенту Dienststelle Ribbentrop Генриху Георгу Штаммеру начать переговоры с министром иностранных дел Японии Ёсуке Мацуока об антиамериканском союзе. Результатом этих переговоров стало подписание в Берлине 27 сентября 1940 года Тройственного пакта Риббентропом, графом Чиано и послом Японии Сабуро Курусу . [232]
В октябре 1940 года гауляйтеры Йозеф Бюркель и Роберт Вагнер руководили почти полным изгнанием евреев в незанятую зону Виши , Франция ; они депортировали их не только из частей Эльзаса-Лотарингии, которые были присоединены к Рейху , но также и из их Гауэ . [233] Риббентроп «самым медлительным образом» отнесся к последующим жалобам французского правительства Виши по поводу высылки. [233]
В ноябре 1940 года во время визита советского комиссара иностранных дел Вячеслава Молотова в Берлин Риббентроп всеми силами старался добиться подписания Советским Союзом Тройственного пакта . [234] Риббентроп утверждал, что у Советов и Германии был общий враг в лице Британской империи, и поэтому в интересах Кремля было вступить в войну на стороне Оси. [234] Он предлагал после поражения Англии разделить территорию следующим образом: Советскому Союзу достались бы Индия и Ближний Восток, Италии – Средиземноморская зона, Японии – британские владения на Дальнем Востоке (при условии конечно, Япония вступит в войну), а Германия захватит Центральную Африку и Британию. [234] Молотов был открыт для идеи вступления Советского Союза в войну на стороне Оси, но в качестве цены вступления в войну потребовал, чтобы Германия признала Финляндию, Болгарию, Румынию, Турцию, Венгрию и Югославию в качестве исключительных советских территорий. сфера влияния. [234] Попытки Риббентропа убедить Молотова отказаться от своих требований в отношении Европы как цены советского союза с Германией оказались совершенно безуспешными. После того как Молотов покинул Берлин, Советский Союз заявил, что желает подписать Тройственный пакт и вступить в войну на стороне Оси. Хотя Риббентроп был полностью за принятие предложения Сталина, Гитлер к этому моменту решил, что хочет напасть на Советский Союз. Переговоры между Германией и СССР ни к чему не привели.
По мере продолжения Второй мировой войны некогда дружеские отношения Риббентропа с СС становились все более натянутыми. В январе 1941 года отношения между СС и министерством иностранных дел достигли низшей точки, когда « Железная гвардия» предприняла попытку государственного переворота в Румынии . Риббентроп поддерживал правительство маршала Иона Антонеску , а Генрих Гиммлер поддерживал Железную гвардию. [235] После неудавшегося переворота в Бухаресте министерство иностранных дел собрало доказательства того, что СД поддержала переворот, что побудило Риббентропа резко ограничить полномочия полицейских атташе СД. С октября 1939 года они действовали в основном независимо от посольств Германии, в которых они находились. [236] В начале 1941 года Риббентроп назначил группу бойцов СА в посольства Германии в Восточной Европе: Манфреда фрайгера фон Киллингера отправили в Румынию , Зигфрида Каше в Хорватию , Адольфа-Хайнца Беккерле в Болгарию , Дитриха фон Ягова в Венгрию и Ганса Лудин в Словакию . [237] Главной квалификацией всех этих людей, ни один из которых ранее не занимал дипломатических должностей, было то, что они были близкими друзьями Лютера и способствовали расколу в СС ( традиционное соперничество между СС и СА все еще продолжалось). бежать сильно). [237]
В марте 1941 года министр иностранных дел Японии Ёсуке Мацуока , германофил, посетил Берлин. 29 марта 1941 года во время разговора с Мацуокой Риббентроп по указанию Гитлера ничего не сообщил японцам о предстоящей операции «Барбаросса» , поскольку Гитлер считал, что сможет победить Советский Союз в одиночку, и предпочитал, чтобы вместо этого японцы напали на Великобританию. [238] Гитлер не хотел, чтобы какая-либо информация, которая могла бы побудить японцев к нападению на Советский Союз, достигла их ушей. Риббентроп пытался убедить Мацуоку убедить правительство в Токио атаковать великую британскую военно-морскую базу в Сингапуре, утверждая, что Королевский флот слишком слаб, чтобы нанести ответный удар из-за его участия в битве за Атлантику . Мацуока ответил, что подготовка к оккупации Сингапура идет полным ходом. [239]
В конце 1940 и начале 1941 года Риббентроп оказал сильное давление на Королевство Югославию , чтобы оно подписало Тройственный пакт, несмотря на совет немецкой миссии в Белграде о том, что такое действие, вероятно, приведет к свержению наследного принца Павла , югославского регента. [240] Намерением Риббентропа было получить права на транзит через страну, что позволило бы немцам вторгнуться в Грецию. 25 марта 1941 года Югославия неохотно подписала Тройственный пакт ; На следующий день югославские военные свергли принца Павла в результате бескровного переворота . [240] Когда Гитлер приказал вторгнуться в Югославию , Риббентроп был против, поскольку считал, что министерство иностранных дел, скорее всего, будет исключено из управления оккупированной Югославией. [241] Поскольку Гитлер был недоволен Риббентропом из-за его сопротивления вторжению, министр слег в постель на следующие пару дней. [241] Когда Риббентроп выздоровел, он искал шанс усилить влияние своего ведомства, предоставив Хорватии независимость. [241] Риббентроп выбрал усташей управлять Хорватией. Он заставил Эдмунда Весенмайера успешно завершить переговоры в апреле 1941 года с генералом Славко Кватерником из усташей о том, чтобы его партия управляла Хорватией после немецкого вторжения. [241] Отражая свое недовольство немецкой миссией в Белграде, которая советовала не подталкивать Югославию к подписанию Тройственного пакта, Риббентроп отказался отозвать немецкую миссию заранее до того, как Германия бомбила Белград 6 апреля 1941 года. Персоналу пришлось выжить. бомбардировки, как только мог. [242]
Риббентроп любил и восхищался Иосифом Сталиным и был против нападения на Советский Союз в 1941 году. [243] Он передал слово советскому дипломату: «Пожалуйста, скажите Сталину, что я был против этой войны и что я знаю, что она принесет большие несчастья. в Германию." Когда пришло время Риббентропу представить объявление войны Германией 22 июня 1941 года советскому послу генералу Владимиру Деканозову , переводчик Пауль Шмидт описал сцену:
Сейчас около четырех часов утра в воскресенье, 22 июня 1941 года, в кабинете министра иностранных дел. Он ожидает советского посла Деканозова, который звонил министру с утра субботы. Деканозову было срочное сообщение из Москвы. Он звонил каждые два часа, но ему сказали, что министра нет в городе. В два часа ночи воскресенья фон Риббентроп наконец ответил на звонки. Деканозову сообщили, что фон Риббентроп желает немедленно с ним встретиться. Встреча была назначена на 4 часа утра.
Фон Риббентроп нервничает, ходит взад и вперед из одного конца своего большого кабинета в другой, как животное в клетке, повторяя снова и снова: «Фюрер абсолютно прав . Мы должны напасть на Россию. иначе они обязательно нападут на нас!» Он успокаивает себя? Оправдывает ли он разрушение своего главного дипломатического достижения? Теперь он должен уничтожить его, «потому что таково желание фюрера ». [244]
Когда наконец появился Деканозов, Риббентроп зачитал короткое заявление, в котором говорилось, что Рейх был вынужден принять «военные контрмеры» из-за предполагаемого советского плана нападения на Германию в июле 1941 года. Риббентроп не представил генералу Деканозову объявления войны. , ограничившись чтением заявления о том, что Германия вынуждена принять «военные контрмеры». [244]
Несмотря на свое несогласие с операцией «Барбаросса» и предпочтение сконцентрироваться против Британии, Риббентроп 28 июня 1941 года, не посоветовавшись с Гитлером, начал настойчивые усилия, направленные на то, чтобы Япония напала на Советский Союз. [245] Однако мотивы Риббентропа, стремившегося вовлечь Японию в войну, были скорее антибританскими, чем антисоветскими. [245] 10 июля 1941 года Риббентроп приказал генералу Ойгену Отту , послу Германии в Японии:
Продолжайте свои усилия по обеспечению скорейшего участия Японии в войне против России... Естественной целью должно быть, как и прежде, добиться встречи Германии и Японии на Транссибирской магистрали до наступления зимы. После краха России положение Трехсторонних держав в мире будет настолько гигантским, что вопрос о крахе Англии, т. е. о полном уничтожении Британских островов, будет лишь вопросом времени. Тогда Америка, полностью изолированная от остального мира, столкнулась бы с захватом оставшихся позиций Британской империи, важных для трехсторонних держав. [245]
В рамках своих усилий по привлечению Японии к Барбароссе 1 июля 1941 года Риббентроп заставил Германию разорвать дипломатические отношения с Чан Кайши и признал японское марионеточное правительство Ван Цзинвея законными правителями Китая. [246] Риббентроп надеялся, что признание Ванга будет рассматриваться как переворот, который может повысить престиж прогерманского министра иностранных дел Японии Ёсуке Мацуока , который был против открытия американо-японских переговоров. [246] Несмотря на все усилия Риббентропа, Мацуока был уволен с поста министра иностранных дел позднее в июле 1941 года, и начались японо-американские переговоры. [246]
После войны Риббентроп был признан виновным в Холокосте на основании его попыток убедить лидеров нацистских марионеточных государств и других держав Оси депортировать евреев в нацистские лагеря смерти . [247] В августе 1941 года, когда встал вопрос о том, следует ли депортировать иностранных евреев, проживающих в Германии, Риббентроп выступил против депортации как способа максимизировать влияние Министерства иностранных дел. [248] Чтобы депортировать иностранных евреев, живших в Рейхе, Риббентроп поручил Лютеру заключить соглашения с правительствами Румынии , Словакии и Хорватии , разрешающие депортацию евреев, имеющих гражданство этих государств. [248] В сентябре 1941 года имперский полномочный представитель в оккупированной нацистами Сербии Феликс Бенцлер сообщил Риббентропу, что СС арестовали 8000 сербских евреев , которых они планировали массово казнить. Он попросил разрешения попытаться остановить резню. [248] Риббентроп поручил этот вопрос Лютеру, который приказал Бенцлеру полностью сотрудничать в резне. [248]
В конце 1941 года Риббентроп добивался провала японо-американских переговоров в Вашингтоне и нападения Японии на Соединенные Штаты. [2] В октябре 1941 года Риббентроп приказал Ойгену Отту , послу Германии в Японии, начать оказывать давление на японцев, чтобы они как можно скорее напали на американцев. [2] Риббентроп доказывал Гитлеру, что война между Соединенными Штатами и Германией неизбежна, учитывая масштабы американской помощи Великобритании и все более частые «инциденты» в Северной Атлантике между подводными лодками и американскими военными кораблями, охраняющими конвои в Великобританию. Он сказал, что начало такой войны с нападения Японии на Соединенные Штаты было бы лучшим способом ее начать. [2] Риббентроп сказал Гитлеру, что, проведя четыре года в Канаде и Соединенных Штатах до 1914 года, он стал экспертом во всем, что касается Америки; он думал, что Соединенные Штаты не являются серьезной военной державой. [2] 4 декабря 1941 года японский посол генерал Хироси Осима сообщил Риббентропу, что Япония находится на грани войны с Соединенными Штатами. В свою очередь Риббентроп пообещал, что Германия присоединится к войне против американцев. [249] 7 декабря 1941 года Риббентроп ликовал известием о нападении Японии на Перл-Харбор и делал все возможное, чтобы поддержать объявление войны Соединенным Штатам. Он передал официальную декларацию американскому поверенному в делах Леланду Б. Моррису 11 декабря 1941 года. [3] В начале 1942 года, после вступления Америки в войну, Соединенные Штаты успешно оказали давление на все государства Латинской Америки , за исключением Аргентины и Чили объявила войну Германии. [250] Риббентроп считал глубоко унизительным принятие объявления войны со стороны небольших государств, таких как Коста-Рика и Эквадор, и отказывался видеться с кем-либо из латиноамериканских послов. Вместо этого он заставил Вайцзеккера принять их объявление войны. [250]
В апреле 1942 года в рамках дипломатического аналога военной операции « Дейс Блю» на юге России Риббентроп собрал группу антисоветских эмигрантов с Кавказа в отеле «Адлон» в Берлине с намерением объявить их лидерами правительств. в изгнании. [251] С точки зрения Риббентропа, это имело двойную выгоду: обеспечение народной поддержки немецкой армии по мере ее продвижения на Кавказ и обеспечение того, чтобы именно министерство иностранных дел управляло Кавказом после того, как немцы оккупировали этот регион. [251] Альфред Розенберг , немецкий министр Востока, увидел в этом вторжение в сферу своей власти и сказал Гитлеру, что эмигранты в отеле «Адлон» были «гнездом агентов союзников». [252] К разочарованию Риббентропа, Гитлер встал на сторону Розенберга. [252]
Несмотря на часто ожесточенное соперничество с СС, Министерство иностранных дел сыграло ключевую роль в организации депортаций евреев в лагеря смерти из Франции (1942–44) , Венгрии (1944–45) , Словакии , Италии (после 1943) и Балканы . _ Риббентроп поручил всю работу, связанную с Холокостом , Мартину Лютеру , старому приятелю из «Динстстелле» , который представлял министерство иностранных дел на Ванзейской конференции . [253] В 1942 году посол Отто Абец добился депортации 25 000 французских евреев, а посол Ханс Людин добился депортации 50 000 словацких евреев в лагеря смерти. [254] Лишь однажды, в августе 1942 года, Риббентроп попытался ограничить депортации, но только из-за юрисдикционных споров с СС. [254] Риббентроп остановил депортации из Румынии и Хорватии ; в случае с первым он был оскорблен тем, что СС вели переговоры напрямую с румынами, а в случае со вторым он узнал, что СС и Лютер оказывали давление на итальянцев в их зоне оккупации, чтобы те депортировали своих евреев без предварительного уведомления. сообщить Риббентропу. Он требовал, чтобы его держали в курсе всех событий в итало-германских отношениях. [254] В сентябре 1942 года, после встречи с Гитлером, который был недоволен действиями своего министра иностранных дел, Риббентроп изменил курс и приказал немедленно возобновить депортации. [255]
В ноябре 1942 года, после операции «Факел» (англо-американского вторжения в Северную Африку), Риббентроп встретился в Мюнхене с главой французского правительства Пьером Лавалем . Он предъявил Лавалю ультиматум об оккупации Германией неоккупированной зоны Франции и Туниса. [256] Риббентроп безуспешно пытался добиться формального перехода Французской армии перемирия Виши в Северной Африке под немецкое командование. [256] В декабре 1942 года он встретился с министром иностранных дел Италии графом Галеаццо Чиано , который передал просьбу Муссолини, призывающую немцев перейти к обороне в Советском Союзе, чтобы сосредоточиться на нападении на Северную Африку. Риббентроп присоединился к Гитлеру в принижении военных усилий Италии. [256] Во время той же встречи в Восточной Пруссии с графом Чиано прибыл Пьер Лаваль . Он быстро согласился на требования Гитлера и Риббентропа передать французскую полицию под командование более радикальных антисемитов и перевезти сотни тысяч французских рабочих для работы в военной промышленности Германии. [257]
Еще один кризис в отношениях Риббентропа с СС произошел в феврале 1943 года, когда СД поддержала возглавляемый Лютером внутренний путч с целью свергнуть Риббентропа с поста министра иностранных дел. [258] Лютер отдалился от Риббентропа, потому что жена последнего относилась к первому как к домашней прислуге. Она подтолкнула своего мужа заказать расследование обвинений Лютера в коррупции. [259] Путч Лютера провалился во многом потому, что Гиммлер решил, что министерство иностранных дел, возглавляемое Лютером, будет более опасным противником, чем нынешнее министерство под руководством Риббентропа. В последнюю минуту он отказался от поддержки Лютера. [260] После путча Лютер был отправлен в концентрационный лагерь Заксенхаузен . [260]
В апреле 1943 года во время встречи на высшем уровне с регентом Венгрии Миклошем Хорти Риббентроп настоятельно требовал от венгров депортировать свое еврейское население в лагеря смерти, но безуспешно. Во время встречи Риббентроп заявил, что «евреи должны быть либо уничтожены, либо отправлены в концентрационные лагеря. Другой возможности нет». [261]
По мере того как война продолжалась, влияние Риббентропа ослабевало. Поскольку большая часть мира находилась в состоянии войны с Германией, важность Министерства иностранных дел уменьшилась, поскольку ценность дипломатии стала ограниченной. К январю 1944 года Германия имела дипломатические отношения только с Аргентиной, Ирландией, Вишистской Францией, Итальянской Социальной Республикой в Италии, оккупированной Данией , Швецией, Финляндией, Словакией, Венгрией, Румынией, Хорватией, Болгарией, Швейцарией, Святым Престолом, Испанией, Португалией. , Турция, Таиланд, Япония и японские марионеточные государства Маньчжоу -Го и режим Ван Цзинвэя в Китае. Позже в том же году Аргентина и Турция разорвали связи с Германией; Румыния и Болгария присоединились к союзникам, а Финляндия заключила сепаратный мир с Советским Союзом и объявила войну Германии.
Гитлер нашел Риббентропа все более утомительным и начал избегать его. [262] Просьбы министра иностранных дел о разрешении искать мира, по крайней мере, с некоторыми врагами Германии, в частности с Советским Союзом, сыграли свою роль в их отчуждении. [263] Поскольку его влияние снизилось, Риббентроп проводил время, враждуя с другими нацистскими лидерами из-за контроля над антисемитской политикой, чтобы заслужить благосклонность Гитлера. [264]
Риббентропу был нанесен серьезный удар, когда многие старые дипломаты Министерства иностранных дел участвовали в путче 20 июля 1944 года и покушении на Гитлера. [265] Риббентроп не знал о заговоре, но участие столь многих нынешних и бывших сотрудников Министерства иностранных дел плохо на нем отразилось. [266] Гитлер чувствовал, что «раздутая администрация» Риббентропа не позволяла ему должным образом следить за деятельностью своих дипломатов. [267] Риббентроп тесно сотрудничал с СС , с которыми он примирился, чтобы очистить Министерство иностранных дел от тех, кто участвовал в путче . [268] В первые часы после покушения на Гитлера Риббентроп, Геринг, Дёниц и Муссолини пили чай с Гитлером в Растенберге, когда Дёниц начал критиковать неудачи Люфтваффе. Геринг немедленно перевел разговор на Риббентропа и банкротство внешней политики Германии. «Ты грязный продавец шампанского! Закрой свой рот!» - крикнул Геринг, угрожая ударить Риббентропа маршальской дубинкой. Но Риббентроп отказался хранить молчание в связи с этим неуважением. «Я по-прежнему министр иностранных дел, — кричал он, — и меня зовут фон Риббентроп!» [269]
20 апреля 1945 года Риббентроп присутствовал на вечеринке по случаю 56-летия Гитлера в Берлине. [270] Три дня спустя Риббентроп попытался встретиться с Гитлером, но получил отказ, объяснив, что у фюрера есть более важные дела. [271]
После самоубийства Гитлера Риббентроп попытался найти себе место под руководством нового президента Карла Дёница , но получил отказ. Он скрывался под вымышленным именем (герр Райзер) в портовом городе Гамбурге . 14 июня, после капитуляции Германии, Риббентроп был арестован сержантом Жаком Гоффине, [272] гражданином Франции, который вступил в 5-ю специальную воздушную службу бельгийской SAS и работал с британской армией под Гамбургом. [273] Он был найден с бессвязным письмом, адресованным премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю, в котором критиковалась британская внешняя политика за антигерманские настроения и обвинялся в неспособности Великобритании вступить в союз с Германией перед войной за советскую оккупацию восточной Германии и продвижение Большевизм в Центральной Европе. [274]
Риббентроп был обвиняемым на Нюрнбергском процессе . Международный военный трибунал союзников признал его виновным по четырем пунктам обвинения: преступления против мира, умышленное планирование агрессивной войны, совершение военных преступлений и преступления против человечности . [275] Согласно приговору, Риббентроп активно участвовал в планировании аншлюса , а также вторжений в Чехословакию и Польшу. Он также был глубоко вовлечен в « окончательное решение »; еще в 1942 году он приказал немецким дипломатам в странах Оси ускорить процесс отправки евреев в лагеря смерти на востоке. Он поддержал линчевание летчиков союзников, сбитых над Германией, и помог скрыть убийство в 1945 году генерал-майора Гюстава Месни , французского офицера, находившегося в плену. На него возлагали прямую ответственность за зверства, произошедшие в Дании и Виши, Франция , поскольку перед ним отчитывались высшие должностные лица этих двух оккупированных стран. Риббентроп утверждал, что Гитлер сам принимал все важные решения и что он был обманут неоднократными заявлениями Гитлера о том, что он хочет только мира. Трибунал отверг этот аргумент, заявив, что, учитывая, насколько тесно Риббентроп был вовлечен в ведение войны, «он не мог оставаться в неведении об агрессивном характере действий Гитлера». [276] Даже в тюрьме Риббентроп по-прежнему оставался верным Гитлеру: «Даже несмотря на все, что я знаю, если бы в этой камере Гитлер пришел ко мне и сказал: «Сделай это!», я бы все равно сделал это». [277]
Гюставу Гилберту , психологу американской армии, разрешили осмотреть нацистских лидеров, представших перед судом. Среди других тестов он провел немецкую версию теста IQ Векслера-Бельвью . Риббентроп набрал 129 баллов, это 10-е место среди протестированных нацистских лидеров. В какой-то момент во время суда переводчик армии США спросил Эрнста фрейгера фон Вайцзеккера , как Гитлер мог продвинуть Риббентропа на высокий пост. Фон Вайцзекер ответил: «Гитлер никогда не замечал болтовни Риббентропа, потому что Гитлер всегда говорил все». [278]
16 октября 1946 года Риббентроп стал первым из приговоренных к смертной казни в Нюрнберге, который был повешен после того, как Геринг покончил жизнь самоубийством незадолго до запланированной казни. [275] Палачом был старший сержант США Джон К. Вудс . Риббентропа провели по 13 ступеням виселицы и спросили, есть ли у него какие-нибудь последние слова. Он сказал: «Боже, защити Германию. Боже, помилуй мою душу. Мое последнее желание состоит в том, чтобы Германия восстановила свое единство и чтобы ради мира наступило понимание между Востоком и Западом. Я желаю мира всему миру». " [279] Комендант Нюрнбергской тюрьмы Бертон К. Андрус позже вспоминал, что Риббентроп обратился к тюремному лютеранскому капеллану Генри Ф. Гереке непосредственно перед тем, как ему на голову надели капюшон, а затем прошептал: «Увидимся снова». [280] Его тело, как и тела других девяти казненных мужчин и самоубийцы Германа Геринга, было кремировано в Остфридхофе (Мюнхен) , а его прах развеян в реке Изар . [281] [282] [283]
В романе Тимоти Финдли «Знаменитые последние слова» Риббентроп вступает в сговор с герцогом Виндзорским , чтобы убить Гитлера, захватить власть над нацистской партией и Европой. Роман Роберта Харриса « Отечество» (1992) исследует альтернативную историю, где нацисты выиграли войну, а Риббентроп по-прежнему является министром иностранных дел в 1964 году. В альтернативной истории Филипа Рота «Заговор против Америки» Чарльз Линдберг побеждает на президентских выборах 1940 года и Союзники Соединенных Штатов с нацистской Германией, Риббентроп посещает Белый дом в рамках новой дружбы двух стран. В фильме Гая Уолтерса « Лидер» (2003) Освальд Мосли становится премьер-министром в 1937 году, объединяя Соединенное Королевство с державами оси , Риббентроп разговаривает с Дианой Митфорд в Лондоне после создания нового альянса. В книге Гарри Горлицы « Мировая война: достижение баланса» (1996), изображающей вторжение инопланетян на Землю во время Второй мировой войны , Риббентроп представляет нацистскую Германию в переговорах о перемирии между союзными державами и державами Оси.
Риббентропа изображали следующие актеры в кино, телевидении и театральных постановках:
За свою жизнь Риббентроп получил множество орденов, наград и медалей. Его роль главного дипломата Рейха означала, что он был естественным получателем дипломатических почестей, оказываемых различными странами. Предполагается, что многие из наград, удостоенных Риббентропа, на самом деле предназначались Гитлеру. Однако известно, что фюрер когда-либо носил не более чем свой Железный крест 1-го класса времен Первой мировой войны, значок за ранение и значок партии НСДАП . Гитлер отказался принимать какие-либо иностранные награды, поэтому считается, что многие из наград, врученных Риббентропу, предназначались Гитлеру. [284]
Полная коллекция наград Риббентропа была обнаружена и распродана после войны. Сам Риббентроп очень заботился о том, чтобы его награды и другие ценные предметы были в безопасности и легко доступны для его возможного побега после разгрома нацистской Германии. Незадолго до окончания войны Риббентроп спрятал свои награды и другие ценности на втором этаже отеля «Кроне» в Умхаузене , Тироль , Австрия . Риббентроп намеревался вернуть их и другие ценности перед своим побегом в Швейцарию . 5 мая 1945 года 44-я пехотная дивизия вошла в Умхаузен. Вскоре после этого стал капитаном дивизии; Говард Голдсмит вошел в отель «Кроне», намереваясь остаться на ночь, чего он и его люди с нетерпением ждали после нескольких месяцев сурового сна зимой в альпийском регионе. Однако владелец отеля не разрешил мужчинам войти и дал понять, что ни при каких обстоятельствах мужчинам не разрешается заходить на второй этаж. Мужчины протиснулись мимо владельца отеля и с любопытством поднялись на второй этаж, где обнаружили сундуки, наполненные одеждой и личными вещами, конфиденциальными правительственными документами и украденными произведениями искусства со всей оккупированной Европы . Также в комнате находился сундук, который, как обнаружил капитан Голдсмит, был наполнен личными орденами и наградами Риббентропа. Правила, относящиеся к открытиям такого рода, были ясны. Официальные и конфиденциальные документы должны были быть переданы соответствующим властям, а украденные произведения искусства должны были быть переданы специалистам по памятникам для реституции. Однако личные вещи считались законными военными сувенирами, и после запроса разрешения Голдсмиту разрешили оставить эти предметы себе. Он приказал отправить награды Риббентропа обратно к себе домой в Колледж-Стейшн, штат Техас . Вернувшись домой, он провел оценку вещей и обнаружил, что их стоимость на тот момент составляла около 40 000 долларов (долларов США 1945 года). В течение многих лет они выставлялись по Соединенным Штатам, а несколько лет спустя коллекция была разбита и продана. [285]
