Константин Дмитриевич Бальмонт _ _ _ _ _ ⓘ ; 15 июня [OS3 июня] 1867 — 23 декабря 1942) — русскийсимволисти переводчик, ставший одной из крупнейших фигур Серебряноговека русской поэзии.
Раннее образование Бальмонт получил от матери, знавшей несколько иностранных языков, увлекавшейся литературой и театром и оказавшей сильное влияние на сына. Затем он посещал две гимназии , из первой был исключен за политическую деятельность, окончил вторую. Он начал изучать право в Императорском Московском университете в 1886 году, но был быстро отчислен (1887) за участие в студенческих волнениях. Он снова попробовал поступить в Демидовское юридическое училище с 1889 года, но бросил учебу в 1890 году.
В феврале 1889 года он женился на Ларисе Михайловне Гарелиной; несчастный в браке, 13 марта 1890 года Бальмонт предпринял попытку самоубийства, выпрыгнув из окна третьего этажа - он хромал и на всю оставшуюся жизнь имел травмированную пишущую руку. Он вступил в два других гражданских брака и во второй раз предпринял попытку самоубийства в 1909 году.
Бальмонт много писал стихи и прозу и публиковал свои произведения для широкой публики в императорской России. После большевистской революции 1917 года он эмигрировал (1920), и в ссылке у него было меньше последователей. Он переводил произведения писателей на несколько других языков, в том числе произведения Эдгара Аллана По . О нем думали [ кем? ] как поэт-новатор и поддерживал дружеские отношения со многими своими коллегами-поэтами-эмигрантами. Он умер от пневмонии во Франции в 1942 году.
Константин Бальмонт родился в родовом имении Гумнищи, Шуя (тогда Владимирская губерния, ныне Ивановская область ), третий из семи сыновей русского дворянина , юриста и высшего государственного чиновника Дмитрия Константиновича Бальмонта и Веры Николаевны (урожденной Лебедевой). выходец из семьи военного. [1] Последняя знала несколько иностранных языков, увлекалась литературой и театром и оказала сильное влияние на сына. [2] [3] Бальмонт научился читать в возрасте пяти лет и цитировал Александра Пушкина , Николая Некрасова , Алексея Кольцова и Ивана Никитина как своих первых источников влияния. [4] Позже он с большой любовью вспоминал первые десять лет своей жизни, проведенные в Гумнищах, и называл это место «маленьким королевством молчаливого комфорта». [5]
В 1876 году семья переехала в Шую, где Вере Николаевне принадлежал двухэтажный дом. [1] В десять лет Константин поступил в местную гимназию , учреждение, которое он позже описал как «дом упадка и капитализма , годный только для загрязнения воздуха и воды». [6] : 9 Именно там он заинтересовался французской и немецкой поэзией и начал писать сам. Его первые два стихотворения подверглись такой критике со стороны матери, что в течение следующих шести лет он больше не пытался писать стихи. [7] В гимназии Бальмонт вступил в тайный кружок (сформированный из учеников и некоторых преподавателей), который печатал и распространял прокламации «Народной воли» . [7] «Я был счастлив и хотел, чтобы все были счастливы. Тот факт, что только меньшинство, включая меня, имело право на такое счастье, казалось мне возмутительным», - писал он позже. [8] 30 июня 1886 года он был исключен из Шуйской гимназии за политическую деятельность.
Вера Николаевна перевела сына во владимирскую гимназию, но здесь мальчику пришлось поместиться к учителю греческого языка , взявшему на себя обязанности надзирателя. В конце 1885 года состоялся издательский дебют Бальмонта: три его стихотворения появились в популярном петербургском журнале «Живописное обозрение» . Это событие (по словам биографа Виктора Банникова) «никто не заметил, кроме его [тор]наставницы» (его матери), которая запретила юноше что-либо публиковать дальше. [7] [9]
В 1886 году Бальмонт окончил ненавистную гимназию («Она совершенно погубила мою нервную систему», — вспоминал он в 1923 году). [10] и поступил в МГУ на факультет права. [11] Там он связался с группой левых активистов и был арестован за участие в студенческих волнениях. [10] Он провел три дня в тюрьме, был исключен из университета и вернулся домой в Шую. [12] В 1889 году Бальмонт вернулся в университет, но вскоре снова ушел из него после нервного срыва. Он поступил в Демидовское юридическое училище в Ярославле , но бросил учебу в сентябре 1890 года, решив, что у него достаточно формального образования. [3] «Я просто не мог заставить себя изучать право, живя так интенсивно страстями моего сердца», - писал он в 1911 году. [10] [13] В феврале 1889 года он женился на Ларисе Михайловне Гарелиной; несчастный в браке, 13 марта 1890 года Бальмонт предпринял попытку самоубийства, выпрыгнув из окна третьего этажа, в результате чего он остался хромым и с травмированной пишущей рукой на всю оставшуюся жизнь. [14] Год, в течение которого он восстанавливался после попытки самоубийства, стал поворотным моментом для Бальмонта, который, по его словам, испытывал «чрезвычайное душевное возбуждение» и предвидел свою «поэтическую миссию». [9] [15]
В 1890 году Бальмонт выпустил на самофинансируемую книгу под названием «Сборник стихотворений » (16) , в которую вошли некоторые произведения, опубликованные в 1885 году . [17] Важную роль в публикации сыграл Владимир Короленко , к тому времени уже известный писатель, который получил рукописную тетрадь (присланную ему одноклассниками Константина) и прислал обратно подробный и положительный критический анализ. Он хвалил школьника за внимательность в деталях, предостерег от случайного упадка концентрации и советовал «доверяться той бессознательной части человеческой души, которая накапливает сиюминутные впечатления». [18] «Если вы научитесь концентрироваться и методично работать, в свое время мы услышим, что вы превратились в нечто совершенно необыкновенное», — были последние слова этого замечательного письма. [7] Бальмонт был очень впечатлен великодушием знаменитого писателя и позже называл Короленко своим «литературным крестным отцом». [6] : 10 Однако книга оказалась провальной. [19] Раздосадованный этим, Бальмонт купил и сжег все оставшиеся экземпляры. [2] «Моя первая книга, конечно, оказалась полным провалом. Дорогие мне люди своим негативизмом сделали это фиаско еще менее терпимым», — писал он в 1903 году, [20] : 376, имея в виду, очевидно, Ларису, но и свой университет. друзья, которые считали книгу «реакционной» и презирали ее автора за «предательство идеалов социальной борьбы». Короленко снова пришел на помощь Бальмонту: «Бедняга очень застенчив; больше редакторского внимания к его работе имело бы большое значение», — писал он Михаилу Альбову , одному из редакторов « Северного вестника» , в сентябре 1891 года. [21]
В 1888–1891 годах Бальмонт опубликовал несколько стихотворений, переведенных им с немецкого и французского языков. [4] Некоторое время ни один из литературных журналов не проявлял интереса к творчеству Бальмонта.
Решающую практическую помощь оказал профессор Московского университета Николай Стороженко . «Если бы не он, я бы умер от голода», — вспоминал позже Бальмонт. [12] Профессор принял его эссе о Перси Биши Шелли и в октябре 1892 года познакомил его с авторами « Северного вестника» , в том числе с Николаем Минским , Дмитрием Мережковским и Зинаидой Гиппиус , а также с издателем Козьмой Солдатёнковым , который поручил ему перевести два фундаментальные труды по истории европейской литературы. Эти книги, изданные в 1894–1895 годах, «кормили меня в течение трех лет, давая возможность реализовать все мои поэтические амбиции», — писал Бальмонт в 1922 году. [22] Все это время он продолжал переводить Шелли и Эдгара Аллана По . Юрист и меценат, князь Александр Урусов , знаток западноевропейской литературы, профинансировал издание двух книг По в переводе Бальмонта. [19] Современные российские литературоведы до сих пор считают эти переводы образцовыми. [6] : 11 В 1894 году Бальмонт познакомился с Валерием Брюсовым , который, впечатленный «личностью молодого поэта и его фанатичной страстью к поэзии», вскоре стал его лучшим другом. [23]
В декабре 1893 года Бальмонт сообщал Николаю Минскому в письме: «Я только что написал серию собственных стихотворений и планирую начать публикацию в январе. Я ожидаю, что мои либеральные друзья будут возмущены, ибо в них не так много либерализма». это, хотя существует множество «развращающих влияний». [24] Под северным небом (Под северным небом) вышел в 1894 году и стал отправной точкой в его литературной карьере, некоторые критики высоко оценили оригинальность и многогранность молодого автора. [6] : 12 Во втором сборнике « В безбрежности» (В безбрежности, 1895) Бальмонт начинает экспериментировать с музыкальными и ритмическими структурами русского языка. Основная критика отреагировала прохладно, [6] : 12 , но российская культурная элита того времени приветствовала автора как одаренного новатора. [9] Примерно в это же время Бальмонт познакомился и подружился с Сергеем Поляковым, русским переводчиком Кнута Гамсуна и влиятельным литературным предпринимателем (который в 1899 году основал издательство «Скорпион» ). [25] Он также стал близким другом Брюсова, оказавшего формирующее влияние на развитие поэтического и критического голоса Бальмонта. В 1896 году Бальмонт женился на Екатерине Алексеевне Андреевой, и в том же году пара уехала за границу, чтобы путешествовать по Западной Европе. [6] : 12 Все это время Бальмонт занимался интенсивным самообразованием: он выучил несколько языков и стал знатоком различных предметов, таких как испанское искусство и китайская культура . [7] Весной 1897 года Оксфордский университет пригласил Бальмонта читать лекции по русской поэзии. [26] «Впервые мне была предоставлена возможность прожить свою жизнь полностью в соответствии со своими интеллектуальными и эстетическими интересами. Мне никогда не насытиться этим богатством искусства, поэзии и философских сокровищ», - он написал в письме критику Акиму Волынскому . [27] Эти европейские впечатления легли в основу третьего сборника Бальмонта «Молчание» (Тишина, 1898). [7]
После двух лет непрерывных путешествий Бальмонт поселился в имении Сергея Полякова Банки, чтобы сосредоточиться на своей следующей работе. В конце 1899 года он сообщал поэтессе Людмиле Вилькиной в письме:
Я пишу без перерыва. Моя любовь к жизни растет, и теперь я хочу жить вечно. Вы не поверите, сколько новых стихов я написал: больше сотни! Это безумие, это фантастика и это что-то новое. Книга, которую я собираюсь издать, будет другой. Это вызовет удивление у многих. Мое понимание положения вещей полностью изменилось. Возможно, это звучит смешно, но я вам скажу: теперь я понимаю, как устроен мир. На долгие годы [это понимание] останется со мной, надеюсь, навсегда. [6] : 15 [28]
Книга, о которой идет речь, « Горящие здания » (1900), сборник новаторских стихов, направленных на «внутреннее освобождение и самопонимание», стала считаться вершиной наследия Бальмонта. [3] В нем ницшеанский индивидуализм Бальмонта достиг почти религиозных размеров, [ нужна цитата ] типичным примером являются такие строки: «О да, я Избранный, я Мудрый, я Посвященный / Сын Солнца, я поэт, сын разума, я император». В 1901 году Бальмонт отправил экземпляр этой книги Льву Толстому , сообщив в письме: «Эта книга — продолжительный крик души, застигнутой в процессе разрыва. Можно было бы увидеть эту душу низкой или уродливой. Но я не буду откажусь ни от одной страницы, пока я сохраняю во себе эту любовь к уродству, которая так же сильна, как моя любовь к гармонии». [29] Горящие здания сделали Бальмонта самым популярным поэтом в русском символистском движении. Он ввел формальные новшества, широко имитируемые в русском стихе, в том числе мелодичность ритма, обильную рифму, тщательную организацию коротких лирических стихотворений в повествовательные стихотворения, циклы и другие единицы композиции. «В течение десяти лет он занимал видное место в русской поэзии. Другие либо покорно следовали за ним, либо мучительно боролись, чтобы освободиться от его властного влияния», - писал позже Валерий Брюсов. [30] Он также был известен своей плодовитой работой, которая со временем стала рассматриваться как недостаток. «Я штампую одну страницу за другой, наспех... Как непредсказуема душа! Еще один взгляд внутрь себя, и ты видишь новые горизонты. У меня такое чувство, будто я нащупал золотую жилу. Стоит ли продолжать в том же духе, я» Я сделаю книгу, которая никогда не умрет», — писал он Иерониму Ясинскому в 1900 году.
В марте 1901 года Бальмонт принял участие в студенческой демонстрации на площади перед Казанским собором , которая была жестоко разогнана полицией и казачьими частями. [6] : 14 Несколько дней спустя, на литературном мероприятии в Государственной Думе России , он прочитал свое новое стихотворение «Маленький султан» (Маленький султан), диатрибу против царя Николая II , которое затем широко распространилось в рукописных копиях. . [7] В результате Бальмонта выслали из столицы и запретили на два года жить в университетских городах. 14 марта 1902 года Бальмонт уехал из России в Великобританию и Францию, где читал лекции в Русском колледже общественных наук в Париже. Там он познакомился с Еленой Константиновной Цветковской, дочерью видного генерала, которая в 1905 году стала его третьей (гражданской) женой. В 1903 году Бальмонт вернулся в Россию, и его административные ограничения были сняты министром внутренних дел фон Плеве . Вернувшись в Москву, он вместе с Брюсовым и Поляковым основал журнал « Весы », издаваемый издательством «Скорпион» . [9]
В 1903 году «Будем подобны Солнцу». Книга символов (Будем как Солнце. Книга Символов) имела большой успех. [31] Александр Блок назвал его «уникальным в своем непостижимом богатстве». [6] : 15 В 1903 году Бальмонт переехал на берег Балтийского моря для работы над своей следующей книгой « Только любовь » (1903), которая не превзошла успех двух предыдущих книг, но все же добавила культа Бальмонта. [32] «Россия была страстно влюблена в него. Молодые люди шептали его стихи своим близким, школьницы записывали их, чтобы заполнить свои тетради», - вспоминала Тэффи . [33] Известные поэты, такие как Мирра Лохвицкая , Валерий Брюсов, Андрей Белый , Вячеслав Иванов , Максимилиан Волошин и Сергей Городецкий , относились к нему (по словам биографа Дарьи Макогоненко) как к «гению... которому суждено подняться высоко над миром путем полностью погружаясь в глубины своей души». [6] : 5 В 1904 году Бальмонт опубликовал собрание сочинений в прозе под названием « Горные вершины».
В 1904–1905 годах «Скорпион» опубликовал двухтомное собрание сочинений Бальмонта, а в 1905 году — сборник «Литургия красоты». «Гимны стихий» (Литургия красоты. Стихийные гимны) и «Сказки феи» (Фейные сказки, обе 1905 г.). Первая работа посвящена в основном впечатлениям от Русско-японской войны , [10] а вторая представляет собой детскую книгу, написанную для его дочери Нины Бальмонт. Ни одна коллекция не была принята так тепло, как их предшественники; Оглядываясь назад, многие современники признали это началом долгого упадка Бальмонта как поэта. Вернувшись из поездки в Мексику и Калифорнию , Бальмонт оказался вовлеченным в уличные волнения 1905 года, декламируя стихи на баррикадах и (по словам Екатерины Андреевой) «куда бы он ни шел, нося с собой пистолет в кармане». Теперь он дружит с Максимом Горьким и сотрудничает как с радикальными газетами « Новая жизнь» («Новая жизнь») и парижским «Красное знамя» («Красное знамя»). [26] 31 декабря 1905 года он бежал в Париж, чтобы избежать ареста. [7] В то время в России высмеивали представление Бальмонта как политического иммигранта, но годы спустя исследователи нашли доказательства того, что российская тайная полиция считала поэта «опасным политическим активистом» и пыталась шпионить за ним за границей. В Россию Бальмонт вернулся только в 1913 году после объявления амнистии по случаю 300-летия династии Романовых. [3]
В следующих двух книгах Бальмонта собраны стихи, написанные во время и после Первой русской революции . Вдохновленный Уолтом Уитменом , которого он в то время переводил, Бальмонт собрал свои гражданские стихи в сборник « Стихотворения », 1906, который был немедленно конфискован полицией. «Песни мстителя» (1907), содержащие прямые призывы к убийству царя, были запрещены в России и изданы в Париже. «Злые чары» (Злые чары, 1906) были запрещены якобы за антирелигиозную направленность. В 1907–1912 годах Бальмонт постоянно путешествовал. «Змеиные цветы» («Змеиные цветы», 1910) и «Земля Осириса» («Край Озириса», 1914) собрали его путевые зарисовки. Затем появилась русская фольклорная Жар-птица. «Славянская Свирель» (Жар-птица. Свирель славянина, 1907), « Птицы в воздухе» , 1908), « Зеленый Вертоград». «Слова, подобные поцелуям» («Зелёный вертоград. Слова поцелуйные», 1909) и « Сияние зори» («Зарево зорь», 1912). В «Древних призывах» («Зовы древности», 1909) Бальмонт адаптировал стихи и надписи из самых разных древних источников. И критики, и коллеги-поэты (среди них и Брюсов) видели в этих книгах после 1905 года проявление глубокого творческого кризиса, [10] о котором сам поэт, по-видимому, не подозревал. [2] Владимир Марков позже утверждал, что Зеленый Вертоград ознаменовал начало нового восхождения в лирической поэзии Бальмонта, основанного на переработке фольклорного материала (в основном, но не исключительно русского происхождения). [34] Несколько лучший прием ждали сборники его очерков о русских и зарубежных авторах « Белая молния» (Белые зарницы, 1908) и « Светящееся море » (Морское свечение, 1910). [3]
Начало Первой мировой войны застало Бальмонта во Франции, и ему пришлось совершить долгое путешествие через Соединенное Королевство, Норвегию и Швецию, чтобы вернуться домой в мае 1915 года. В 1916 году он путешествовал по всей Империи, давая чтения большой аудитории и добрался до Японии, где его также тепло приняли. [6] : 18 Во время войны Бальмонт опубликовал «Ясень». «Видение дерева» (Ясень. Видение древа, 1916) и 255 сонетов под названием « Сонеты Солнца, меда и луны» («Сонеты Солнца, мёда и Луны», 1917). Обе книги были тепло приняты публикой, хотя большинство критиков сочли их однообразными и банальными. [26] Бальмонт также сочинил более длинные стихотворения, в том числе шесть гирлянд сонетов. [7] Он завел новых друзей, в том числе композиторов Александра Скрябина [35] и Сергея Прокофьева , сотрудничая с последним над музыкальными произведениями. В его книге 1915 года «Поэзия как магия» содержится наиболее последовательное и влиятельное изложение его теоретических позиций в отношении поэзии. «Белый архитектор» (1914) подтвердил возвращение Бальмонта как лирика; Марков подчеркивает его более классические качества: «энергию, мужественность, основательность и законченность». [34] В 1914 году началась публикация Полного собрания сочинений Бальмонта в десяти томах. [26]
Бальмонт приветствовал Февральскую революцию и даже принял участие в конкурсе на создание нового российского государственного гимна , но провал Временного правительства и Октябрьская революция оставили его горько разочарованным. Он присоединился к Конституционно-демократической партии и в одной из своих статей восхвалял Лавра Корнилова . [6] : 18 Он осудил доктрину диктатуры пролетариата как разрушительную и подавляющую. [3] [4] Тем не менее, в своем эссе «Я революционер или нет?» он утверждал, что поэт должен держаться подальше от политических партий и сохранять «свою индивидуальную траекторию, которая больше похожа на траекторию кометы, чем планеты». [19]
1918–1920 годы были годами больших лишений для Бальмонта, которому, живя в Петрограде (с Еленой Цветковской и их дочерью Миррой) [36] , приходилось также содержать Андрееву и их дочь Нину в Москве. [12] Он завязал дружбу с Мариной Цветаевой , еще одной поэтессой, находившейся на грани физического краха. [6] : 18 Не желая сотрудничать с большевиками (у которых «руки были в крови», как он открыто заявлял на одном из литературных собраний), его иногда приходилось принуждать. В 1920 году Анатолий Луначарский (по настоянию Юргиса Балтрушайтиса , тогдашнего главы литовской дипломатической миссии в Москве) предоставил Бальмонту разрешение покинуть страну. Позже Борис Зайцев высказал мнение, что Балтрушайтис на самом деле спас жизнь Бальмонту. По словам Сергея Литовцева (российского критика, жившего в эмиграции), на одном из секретных заседаний ЧК обсуждалась судьба Бальмонта, «...просто те, кто требовал его расстрела, оказались в то время в меньшинстве». [37] 25 мая 1920 года Бальмонт и его семья навсегда покинули Россию. [6] : 19 Как только Бальмонт добрался до Ревеля , стали ходить слухи о том, что он начал делать антисоветские публичные заявления, что привело к отмене поездок других писателей из Советской России. Бальмонт опроверг эти слухи, и нет никаких доказательств, подтверждающих их, но к 1921 году Бальмонт регулярно публиковал в эмигрантской прессе подстрекательские статьи против советской власти. [38]
В Париже Бальмонт оказался непопулярен. Радикальные русские эмигранты восприняли его благополучный и легкий отъезд как признак того, что он сочувствует коммунистам. Луначарский своей апологетической статьей, удостоверяющей общественность в том, что позиция Бальмонта ни в коей мере не является антибольшевистской, подыгрывал этим подозрениям. С другой стороны, большевистская пресса обвиняла его в «предательстве» за то, что «был отправлен на Запад с миссией по сбору народной революционной поэзии и злоупотребил доверием советского правительства». Осуждая репрессии в России, Бальмонт критически относился и к своему новому окружению, говоря о многом, что ужасало его на Западе. [37] Но больше всего его беспокоило тоска по России. «Ни один другой русский поэт в изгнании не страдал так болезненно от отрыва от своих корней», — утверждал позднее мемуарист Юрий Терапиано . [39] Для Бальмонта его европейский опыт был «жизнью среди чужих». «Пустота, пустота повсюду. Ни следа духовности здесь, в Европе», — жаловался он в письме Андреевой в декабре 1921 года. [26]
В 1921 году Бальмонт переехал из Парижа в провинцию, где он и его семья арендовали дома в Бретани , Вандее , Бордо и Жиронде . [4] В конце 1920-х годов его критика как Советской России, так и того, что он считал безразличием левой западной литературной элиты к тяжелому положению русского народа, стала более явной. Признание Великобританией легитимности (по словам Бальмонта) «международной банды бандитов, захватившей власть в Москве и Санкт-Петербурге», нанесло «смертельный удар по последним остаткам честности в послевоенной Европе». [40] Тем не менее, в отличие от своего друга-консерватора Ивана Шмелева , Бальмонт был либералом: он ненавидел фашизм и правые националистические идеи. Все это время он сторонился русских социалистов (таких как Александр Керенский и Илья Фондаминский ) и выражал ужас по поводу того, что он считал общим «очарованием» Франции социализмом. Взгляды его во многом были сходны со взглядами Ивана Бунина ; эти двое лично не любили друг друга, но во многих случаях говорили в один голос. [41]
В эмиграции Бальмонт опубликовал несколько сборников стихов, в том числе «Дар Земли », « Светлый час», оба 1921), « Дымка» (Марево, 1922), « От меня к ней». Стихи о России (Моё — ей. Стихи о России, 1923), За пределами растянутых горизонтов (В раздвинутой дали, 1929), Северное сияние (1933), Голубая подкова (Голубая подкова) и Служение свету (Светослужение, оба 1937). ). Он выпустил автобиографии и мемуары: « Под новым серпом », «Воздушный путь » (оба 1923 г.) и «Где мой дом?» (Где мой дом?, Прага, 1924). Поэзия Бальмонта в эмиграции подверглась критике со стороны Владимира Набокова , назвавшего его стихи «резкими», а «его новые мелодии — фальшивыми». [42] Нина Берберова утверждала, что Бальмонт утомил свою музу в России и что ни одно из его более поздних произведений не заслуживает внимания. Современные российские критики более благосклонно оценивают последние книги Бальмонта, считая их более доступными и проницательными, хотя и менее яркими, чем его самые известные произведения. Поэт и биограф Николай Банников назвал стихотворения «Дюнные сосны» и «Русский язык» «маленькими шедеврами». С середины 1920-х годов Бальмонт обратил свой взор на Восточную Европу, путешествуя по центрам русской эмиграции в Литве , Польше, Чехословакии и Болгарии , переводя поэзию с их языков и адаптируя их фольклор в своем оригинальном произведении. [7]
В начале 1930-х годов, когда финансовая поддержка со стороны правительств Чехии и Югославии прекратилась, Бальмонт, которому приходилось содержать трех женщин, впал в бедность. Иван Шмелев оказал моральную поддержку, а профессор Владимир Зеелер — финансовую помощь. [43] В апреле 1936 года группа русских писателей и музыкантов за границей отметила 50-летие литературной деятельности Бальмонта, устроив благотворительную акцию; среди организаторов и участников были Шмелев, Бунин, Зайцев, Сергей Рахманинов и Марк Алданов . [41]
Бальмонт умер 23 декабря 1942 года в приюте для русских эмигрантов «Русский дом» от осложнений, вызванных пневмонией . Он похоронен на католическом кладбище Нуази-ле-Гран , на его серой могиле выгравированы четыре слова: «Константен Бальмонт, русский поэт». Среди нескольких человек, пришедших на похороны, были Зайцев, дочь Бальмонта Мирра и вдова Юргиса Балтрушайтиса. [25] [44]
Константина Бальмонта характеризуют по-разному: он театральный, претенциозный, эксцентричный и эгоистичный. [7] Борис Зайцев, добродушно высмеивая тщеславные чудачества своего лучшего друга, вспоминал эпизоды, когда Бальмонт «мог быть совсем другим человеком: очень грустным и очень простым». [25] Андрей Белый говорил о Бальмонте как об одиноком и уязвимом человеке, совершенно оторванном от реального мира. Непоследовательность омрачила и его творчество: "Он не сумел соединить и гармонизировать те богатства, которые были ему даны от природы, бесцельно тратя свои духовные сокровища", - утверждал Белый. [45]
«Бальмонт был позером, и причины этого были очевидны. Всегда окруженный молящимися, он старался вести себя так, как ему казалось подобающим великому поэту... Именно смех выдал его... Совсем как ребенка, его всегда двигал сиюминутный порыв», — писала Тэффи . [33] «Он проживает свою повседневную жизнь как поэт, стремясь раскрыть все богатство каждого мгновения. Поэтому не следует судить о нем по общепринятым критериям», - утверждал Валерий Брюсов. [46]
Петр Перцов , знавший Бальмонта с юношеских лет, характеризовал его как «очень милого, дружелюбного и внимательного молодого человека». Марина Цветаева настаивала, что он был «из тех людей, которые отдадут нуждающемуся последний кусок хлеба, последнее полено». Марк Талов, советский переводчик, оказавшийся в 1920-е годы в Париже без гроша, вспоминал, как часто, выйдя из дома Бальмонта, он находил в кармане деньги; поэт (который сам был очень беден) предпочитал этот анонимный способ помощи, чтобы не смущать гостя. [7]
Несмотря на богемные привычки, Бальмонт был трудолюбивым, умелым и плодовитым. Эксцентричный для многих, некоторым он казался рациональным и логичным. Издатель Сергей Сабашников запомнил Бальмонта как «аккуратного, пунктуального, педантичного и никогда неряшливого... Такая аккуратность сделала Бальмонта очень желанным клиентом», добавил он. [15]
В своей короткой автобиографии 1903 года Бальмонт писал:
По нашей семейной легенде, мои предки были моряками то ли шотландцами, то ли скандинавами, пришедшими в Россию и поселившимися там. Отец моего отца был офицером флота и героем турецкой войны , прославленным царем Николаем Первым за храбрость. Предки моей матери были татарами , первым по линии был князь Золотой Орды Белый Лебедь (Белый Лебедь) . Отсюда и произошли два ее отличительных качества — неуправляемость и вспыльчивость, которые я унаследовал. [20] : 375
Согласно « Воспоминаниям Екатерины Андреевой» , [47] прадед Бальмонта по отцовской линии Иван Андреевич Баламут (Баламут, украинская фамилия, переводится буквально как «возмутитель спокойствия») был помещиком в Херсоне , Южная Украина , служил кавалерийским сержантом при Екатерине полк Великой Императорской Гвардии (Андреева настаивала, что видела подтверждение этому в оригинальном пергаментном документе, хранящемся в семейном архиве). [26] [48]
Дмитрий Константинович, Вера Николаевна и все их родственники произносили фамилию Бальмонт . Поэт изменил произношение на Бальмонт , сославшись на «прихоть одной женщины». [12]
В 1889 году, игнорируя предостережения матери, Бальмонт женился на Ларисе Михайловне Гарелиной, дочери шуйского фабриканта, которого описывали как неврастеника, «подавшего [поэту] любовь истинно демонической природы». [6] : 10 Это привело сначала к разрыву связей Бальмонта с его семьей, [12] [49] затем к его попытке самоубийства 13 марта 1890 года. [7] Первый сын пары умер в младенчестве; второй, Николай, страдал психическим заболеванием. [12] Позже некоторые критики предостерегали от демонизации Ларисы Гарелиной, указывая на то, что спустя годы она вышла замуж за известного российского журналиста и историка литературы Николая Энгельгардта и вела с ним нормальную семейную жизнь. Их дочь Анна Энгельгардт стала второй женой поэта Николая Гумилева . [12]
27 сентября 1896 года Бальмонт женился на Екатерине Алексеевне Андреевой (1867–1952), образованной женщине, выходце из богатой купеческой семьи, родственницы известных московских издателей Сабашниковых. [12] У Андреевой и Бальмонта было много общего; они образовали тандем переводчиков и вместе работали над произведениями Герхарта Гауптмана и Оскара Уайльда . [7] Андреева, сильная духом женщина, была ведущей силой в семье, и в ее «сильных, здоровых и любящих руках» (по словам хорошо знавшего их Бориса Зайцева) Бальмонт вел «дисциплинированную, трудовую мужскую жизнь». ." [25] В 1901 году у них родилась дочь Нина Бальмонт (в замужестве Бруни, умерла в Москве в 1989 году). [6] : 284
В начале 1900-х годов, находясь в Париже, Бальмонт познакомился с Еленой Константиновной Цветковской (1880–1943), дочерью генерала К. Г. Цветковского, студенткой математического факультета Парижского университета и ярой поклонницей поэта. Бальмонт, как следует из некоторых его писем, не был в нее влюблен, но вскоре оказался во многом зависимым от девушки, которая оказалась верным и преданным другом. Семейная жизнь Бальмонта серьезно осложнилась в 1907 году, когда Цветковская родила дочь Мирру, названную так ее отцом в память о поэтессе Мирре Лохвицкой , умершей в 1905 году и с которой у него были страстные платонические отношения. [6] : 19 Разрываясь между двумя семьями, в 1909 году Бальмонт во второй раз предпринял попытку самоубийства (выпрыгнув из окна) и снова выжил. До 1917 года он жил в Петербурге с Цветковской и Миррой, время от времени навещая Екатерину и Нину в Москве. [6] : 19 Находясь во Франции, Бальмонт продолжал переписываться с Андреевой вплоть до 1934 года. [48]
Бальмонт и Цветковская, по словам Тэффи , общались в причудливой претенциозной манере. «Она всегда называла его «поэтом», никогда – «мой муж». Простая фраза вроде «Мой муж просит выпить» на их особом жаргоне превращалась во что-то вроде: «Поэт желает утолить свою жажду». ." [33] В отличие от Андреевой, Елена Цветковская была беспомощна в семейной жизни и не имела никакого влияния на Бальмонта. [33]
С 1919 года Бальмонт был романтически связан с Дагмарой Шаховской (урожденной фон Лилиенфельд, 1893–1967), которая последовала за Бальмонтом во Францию в 1921 году. Они жили отдельно, за исключением коротких периодов времени, хотя Дагмар родила Бальмонту двоих детей: Жоржа (1922–1943) и Светлану. (1925–2018). [50] Бальмонт почти ежедневно присылал ей письма и открытки; Всего их сохранилось 858, в основном 1920-1924 гг. [51] Однако именно Елена Цветковская оставалась с Бальмонтом до его смерти. Она умерла в 1943 году, на год пережив мужа. Мирра Бальмонт (в первом браке Бойченко, во втором Аютина) была печатной поэтессой, использовавшей псевдоним Аглая Гамаюн. Она умерла в Париже в 1970 году. [41]
Среди русских композиторов , положивших на музыку стихи Бальмонта, — Михаил Гнесин , Николай Мясковский , Николай Обухов , Сергей Прокофьев , Сергей Рахманинов , Максимилиан Штейнберг , Игорь Стравинский , Сергей Танеев . Его вольный русский перевод « Колокола » Эдгара Аллана По лег в основу одноименной хоровой симфонии Рахманинова , соч. 35. Он, несомненно, повлиял на Александра Скрябина своей «Поэмой экстаза».
{{cite web}}: CS1 maint: несколько имен: список авторов ( ссылка ){{cite web}}: CS1 maint: несколько имен: список авторов ( ссылка )
СМИ из Commons
Тексты из Wikisource
Данные из Викиданных