Джомо Кениата [a] CGH ( ок. 1897 – 22 августа 1978) был кенийским антиколониальным активистом и политиком, который управлял Кенией в качестве премьер-министра с 1963 по 1964 год, а затем в качестве первого президента с 1964 года до своей смерти в 1978 году. Он сыграл значительную роль в превращении Кении из колонии Британской империи в независимую республику. Идеологически африканский националист и консерватор , он возглавлял партию Кенийский африканский национальный союз (KANU) с 1961 года до своей смерти.
Кениата родился в семье фермеров племени кикую в Киамбу , Британская Восточная Африка . Получив образование в миссионерской школе , он работал на разных должностях, прежде чем заняться политикой через Центральную ассоциацию кикую . В 1929 году он отправился в Лондон , чтобы лоббировать земельные дела племени кикую. В 1930-х годах он учился в Коммунистическом университете трудящихся Востока в Москве , Университетском колледже Лондона и Лондонской школе экономики . В 1938 году он опубликовал антропологическое исследование жизни племени кикую, прежде чем работать на ферме в Сассексе во время Второй мировой войны . Под влиянием своего друга Джорджа Падмора он принял антиколониальные и панафриканские идеи, став одним из организаторов Панафриканского конгресса 1945 года в Манчестере . Он вернулся в Кению в 1946 году и стал директором школы. В 1947 году он был избран президентом Кенийского африканского союза , через который он лоббировал независимость от британского колониального правления, привлекая широкую поддержку коренных народов, но враждебность со стороны белых поселенцев . В 1952 году он был среди шестерых Капенгуриа, арестованных и обвиненных в организации антиколониального восстания Мау-Мау . Хотя он заявлял о своей невиновности — точку зрения, разделяемую более поздними историками — он был осужден. Он оставался заключенным в Локитаунге до 1959 года, а затем был сослан в Лодвар до 1961 года.
После освобождения Кениата стал президентом KANU и привел партию к победе на всеобщих выборах 1963 года . Будучи премьер-министром, он руководил переходом колонии Кения в независимую республику, президентом которой он стал в 1964 году. Желая однопартийного государства , он передал региональные полномочия своему центральному правительству, подавил политическое инакомыслие и запретил единственному сопернику KANU — левому Кенийскому народному союзу Огинги Одинги — участвовать в выборах. Он содействовал примирению между коренными этническими группами страны и ее европейским меньшинством, хотя его отношения с кенийскими индейцами были напряженными, а армия Кении столкнулась с сомалийскими сепаратистами в Северо-Восточной провинции во время войны Шифта . Его правительство проводило капиталистическую экономическую политику и «африканизацию» экономики, запрещая негражданам контролировать ключевые отрасли промышленности. Образование и здравоохранение были расширены, в то время как финансируемое Великобританией перераспределение земель благоприятствовало сторонникам KANU и усугубляло этническую напряженность. При Кениате Кения присоединилась к Организации африканского единства и Содружеству наций , поддерживая прозападную и антикоммунистическую внешнюю политику в условиях холодной войны . Кениата умер на своем посту, и его сменил Даниэль арап Мои . Сын Кениаты Ухуру позже также стал президентом.
Кениата был противоречивой фигурой. До обретения Кенией независимости многие из ее белых поселенцев считали его агитатором и недовольным, хотя по всей Африке он снискал широкое уважение как антиколониалист. Во время своего президентства он получил почетный титул Мзее и восхвалялся как Отец нации , заручившись поддержкой как черного большинства, так и белого меньшинства своим посланием о примирении. С другой стороны, его правление критиковали как диктаторское, авторитарное и неоколониальное , благоприятствующее кикуйю по сравнению с другими этническими группами и способствующее росту широко распространенной коррупции .
Представитель народа кикую , Кениата родился под именем Камау в небольшой сельской деревне Нгенда. [2] В то время записи о рождении среди кикую не велись, и дата рождения Кениаты неизвестна. [3] Один биограф, Жюль Арчер, предположил, что он, вероятно, родился в 1890 или 1891 году, [4] хотя более полный анализ Джереми Мюррея-Брауна предполагал рождение около 1897 или 1898 года . [5] Отца Кениаты звали Муигай, а его мать — Вамбуи. [2] Они жили в усадьбе недалеко от реки Тиририка, где выращивали урожай и разводили овец и коз. [2] Муигай был достаточно богат, чтобы позволить себе содержать несколько жен, каждая из которых жила в отдельной нюмбе (женской хижине). [6]
Кениата воспитывалась в соответствии с традиционными обычаями и верованиями племени кикуйю и обучалась навыкам, необходимым для выпаса семейного стада. [7] Когда ему было 10 лет, ему прокололи мочки ушей, чтобы отметить его переход из детства. [8] Впоследствии Вамбуи родила еще одного сына, Конго, [9] незадолго до смерти Муигаи. [10] В соответствии с традицией кикуйю, Вамбуи вышла замуж за младшего брата своего покойного мужа, Нгенги. [10] Затем Кениата взяла имя Камау ва Нгенги («Камау, сын Нгенги»). [11] Вамбуи родила своему новому мужу сына, которого они также назвали Муигаи. [10] Нгенги была суровой и обиженной по отношению к трем мальчикам, и Вамбуи решила забрать своего младшего сына, чтобы жить с семьей ее родителей дальше на севере. [10] Именно там она умерла, и Кениата, который очень любил младшего Муигаи, отправился за своим сводным братом-младенцем. [10] Затем Кениата переехал к своему деду, Конго ва Магана, и помогал последнему в его роли традиционного целителя . [12]
«Миссионеры проделали много хорошей работы, потому что именно благодаря миссионерам многие из племени кикую получили свое первое образование... и смогли научиться читать и писать... Также, с медицинской стороны: миссионеры справились очень хорошо. В то же время я думаю, что миссионеры... не понимали ценности африканских обычаев, и многие из них пытались искоренить некоторые обычаи, не зная, какую роль они играют в жизни племени кикую... Они нарушили жизнь народа».
—Кеньятта, в интервью BBC, 1963 г. [13]
В ноябре 1909 года Кениата покинул дом и поступил учеником в Миссию Церкви Шотландии (CSM) в Тогото. [14] Миссионеры были ревностными христианами, которые верили, что распространение христианства среди коренных народов Восточной Африки было частью цивилизаторской миссии Британии. [15] Находясь там, Кениата жил в небольшой школе-интернате , где он изучал истории из Библии , [16] и учился читать и писать на английском языке . [17] Он также выполнял работу по дому для миссии, включая мытье посуды и прополку садов. [18] Вскоре в общежитии миссии к нему присоединился его брат Конго. [19] Чем дольше оставались ученики, тем больше они начинали возмущаться покровительственным отношением многих британских миссионеров к ним. [20]
Академические успехи Кениаты были ничем не примечательны, и в июле 1912 года он стал учеником плотника миссии. [21] В том же году он заявил о своей преданности христианству и начал проходить катехизис . [21] В 1913 году он прошел обряд обрезания кикуйю ; миссионеры в целом не одобряли этот обычай, но это был важный аспект традиции кикуйю, позволяющий Кениате быть признанным взрослым. [22] Когда его попросили взять христианское имя для предстоящего крещения, он сначала выбрал и Иоанн, и Петр в честь апостолов Иисуса . Миссионеры заставили его выбрать только одно, он выбрал Джонстон, -стоун , выбранный как ссылка на Петра. [23] Соответственно, он был крещен как Джонстон Камау в августе 1914 года. [24] После своего крещения Кениата переехал из общежития миссии и жил с друзьями. [25] Завершив свое ученичество плотника, Кениата попросил миссию разрешить ему стать учеником каменщика, но они отказали. [25] Затем он попросил миссию рекомендовать его для трудоустройства, но главный миссионер отказал из-за обвинений в незначительной нечестности. [26]
Кениата переехал в Тику , где работал в инженерной фирме, которой управлял британец Джон Кук. На этой должности ему было поручено получать зарплату компании из банка в Найроби, в 25 милях (40 км) от него. [27] Кениата оставил работу, когда серьезно заболел; он выздоравливал в доме друга в пресвитерианской миссии Тумутуму. [28] В то время Британская империя была вовлечена в Первую мировую войну , и британская армия завербовала многих кикуйю. Одним из тех, кто присоединился, был Конго, который исчез во время конфликта; его семья так и не узнала о его судьбе. [29] Кениата не вступил в вооруженные силы, и, как и другие кикуйю, переехал жить к масаи , которые отказались сражаться за британцев. [30] Кениата жил с семьей тети, которая вышла замуж за вождя масаи, [31] переняв обычаи масаи и нося украшения масаи, включая бисерный пояс, известный как кинъята на языке кикую . В какой-то момент он стал называть себя «Кинъята» или «Кеньятта» в честь этого предмета одежды. [32]
В 1917 году Кениата переехал в Нарок , где занимался перевозкой скота в Найроби, [31] прежде чем переехать в Найроби, чтобы работать в магазине, торгующем сельскохозяйственным и инженерным оборудованием. [31] По вечерам он посещал занятия в школе церковной миссии. [31] Несколько месяцев спустя он вернулся в Тику, прежде чем получить работу по строительству домов для миссии Тхогота. [33] Он также жил некоторое время в Дагоретти , где стал вассалом местного заместителя вождя Киои; в 1919 году он помог Киои представить дело последнего в земельном споре в суде Найроби. [34] Желая жениться, [35] Кениата вступил в отношения с Грейс Ваху , которая посещала школу CMS в Кабете ; сначала она переехала в семейную усадьбу Кениаты, [35] хотя она присоединилась к Кениате в Дагоретти, когда Нгенги выгнал ее. [35] 20 ноября 1920 года она родила Кениате сына Питера Муигуи. [36] В октябре 1920 года Кениата был вызван на сессию Тогота Кирк и отстранён от принятия Святого Причастия ; отстранение было вызвано из-за его пьянства и его внебрачных отношений с Ваху. [37] Церковь настаивала на том, что традиционная свадьба Кикую будет неадекватной, и что он должен пройти христианский брак; [38] это произошло 8 ноября 1922 года. [39] Кениата изначально отказывался прекратить пить, [38] но в июле 1923 года официально отказался от алкоголя и ему было разрешено вернуться к Святому Причастию. [40]
В апреле 1922 года Кениата начал работать продавцом в магазине и считывателем показаний счетчиков у Кука, который был назначен суперинтендантом водоснабжения муниципального совета Найроби. [41] Он зарабатывал 250/= ( £12/10/– , что эквивалентно £862 в 2023 году) в месяц, что было особенно высокой зарплатой для коренного африканца, что принесло ему финансовую независимость и растущее чувство уверенности в себе. [42] Кениата жил в районе Килимани в Найроби, [43] хотя он финансировал строительство второго дома в Дагоретти; он называл эту последнюю хижину «Складами Киньята», поскольку использовал ее для хранения общих запасов для района. [44] У него было достаточно средств, чтобы давать деньги в долг европейским клеркам в офисах, [45] и наслаждаться образом жизни, предлагаемым Найроби, который включал кинотеатры, футбольные матчи и импортную британскую моду. [45]
Антиимпериалистические настроения росли как среди коренных, так и среди индийских общин в Кении после Ирландской войны за независимость и Октябрьской революции в России . [46] Многие коренные африканцы возмущались необходимостью постоянно носить удостоверения личности кипанде , запретом выращивать кофе и уплатой налогов без политического представительства. [47] Политические потрясения произошли в Кикуюленде — районе, населенном в основном кикую — после Первой мировой войны, среди них кампании Гарри Туку и Восточноафриканской ассоциации, которые привели к правительственной резне 21 местного протестующего в марте 1922 года. [48] Кениата не принимал участия в этих событиях, [49] возможно, чтобы не нарушить свои прибыльные перспективы трудоустройства. [43]
Интерес Кениаты к политике возник из его дружбы с Джеймсом Боттахом , высокопоставленным лицом в Центральной ассоциации Кикую (KCA). Боттах взял Кениату на политическую встречу в Пумвани , хотя это не привело к прочному участию в то время. [50] В 1925 или в начале 1926 года Боттах переехал в Уганду, но оставался в контакте с Кениатой. [46] Когда KCA написала Боттаху и попросила его поехать в Лондон в качестве их представителя, он отказался, но порекомендовал Кениате, который хорошо владел английским языком, поехать вместо него. [51] Кениата согласился, вероятно, при условии, что Ассоциация будет выплачивать ему такую же зарплату, как и раньше. [52] Таким образом, он стал секретарем группы. [53]
Вероятно, что KCA приобрела мотоцикл для Кениаты, [52] на котором он путешествовал по Кикуюленду и соседним районам, населенным меру и эмбу , помогая создавать новые отделения KCA. [54] В феврале 1928 года он был частью группы KCA, которая посетила Дом правительства в Найроби, чтобы дать показания перед Комиссией Хилтона Янга , которая тогда рассматривала федерацию между Кенией, Угандой и Танганьикой . [55] В июне он был частью группы KCA, которая предстала перед избранным комитетом Законодательного совета Кении, чтобы выразить обеспокоенность по поводу недавнего введения Земельных советов. Представленные британским губернатором Кении Эдвардом Григгом , эти Земельные советы будут держать все земли в местных резервациях в доверительном управлении для каждой племенной группы. И KCA, и Ассоциация Кикую выступили против этих Земельных советов, которые рассматривали земли Кикую как коллективную собственность, а не признавали индивидуальную собственность на землю Кикую. [56] Также в феврале у него родилась дочь Вамбуи Маргарет. [57] К этому моменту он все чаще использовал имя «Кеньятта», которое имело более африканскую внешность, чем «Джонстон». [58]
В мае 1928 года KCA запустила журнал на языке кикуйю Mũigwithania (что примерно переводится как «Примиритель» или «Объединитель»), в котором публиковались новости, статьи и проповеди. [59] Его целью было помочь объединить кикуйю и собрать средства для KCA. [60] Кениата был указан как редактор издания, [58] хотя Мюррей-Браун предположил, что он не был руководящей рукой, стоящей за ним, и что его обязанности в основном ограничивались переводом на язык кикуйю. [60] Зная, что Туку был изгнан за свою активность, Кениата проявил осторожный подход к агитации, и в Mũigwithania он выразил поддержку церквям, окружным комиссарам и вождям. [61] Он также восхвалял Британскую империю, заявляя, что: «Первое [в Империи] то, что все люди управляются справедливо, большие или малые — одинаково. Второе — что никто не рассматривается как раб, каждый волен делать то, что ему или ей нравится, без каких-либо препятствий». [60] Это не помешало Григгу написать властям в Лондоне с просьбой разрешить закрыть журнал. [57]
После того, как KCA собрала достаточно средств, в феврале 1929 года Кениата отплыл из Момбасы в Великобританию. [62] Администрация Григга не могла остановить поездку Кениаты, но попросила Лондонское колониальное управление не встречаться с ним. [63] Сначала он остановился в помещениях Союза студентов Западной Африки в Западном Лондоне , где встретился с Ладипо Соланке . [64] Затем он поселился у проститутки; и это, и расточительные траты Кениаты вызвали беспокойство у Общества церковной миссии. [65] Впоследствии его домовладелец конфисковал его вещи из-за неоплаченного долга. [66] В городе Кениата встретился с У. Макгрегором Россом в Королевском имперском обществе , и Росс проинструктировал его, как иметь дело с Колониальным управлением. [67] Кениата подружился с семьей Росса и сопровождал их на общественные мероприятия в Хэмпстеде . [68] Он также связался с антиимпериалистами, действующими в Британии, включая Лигу против империализма , Феннера Броквея и Кингсли Мартина . [69] Григг был в Лондоне в то же время и, несмотря на свое несогласие с визитом Кениаты, согласился встретиться с ним в штаб-квартире Rhodes Trust в апреле. На встрече Кениата поднял вопрос о земле и изгнании Туку, атмосфера между ними была дружественной. [70] Несмотря на это, после встречи Григг убедил Специальный отдел следить за Кениатой. [71]
Кениата установил контакты с радикалами слева от Лейбористской партии , включая нескольких коммунистов . [72] Летом 1929 года он покинул Лондон и отправился через Берлин в Москву, прежде чем вернуться в Лондон в октябре. [73] Кениата находился под сильным влиянием своего времени в Советском Союзе . [74] Вернувшись в Англию, он написал три статьи о ситуации в Кении для газет Коммунистической партии Великобритании , Daily Worker и Sunday Worker . В них его критика британского империализма была гораздо сильнее, чем в Мугвитании . [75] Эти коммунистические связи беспокоили многих либеральных покровителей Кениаты . [72] В январе Кениата встретился с Драммондом Шилсом , заместителем министра по делам колоний , в Палате общин . Кениата сказал Шилсу, что он не связан с коммунистическими кругами и не знает о характере газеты, в которой публиковались его статьи. [76] Шилс посоветовал Кениате вернуться домой, чтобы способствовать участию кикуйю в конституционном процессе и препятствовать насилию и экстремизму. [77] После восемнадцати месяцев в Европе у Кениаты закончились деньги. Общество по борьбе с рабством выделило ему средства, чтобы он мог выплатить долги и вернуться в Кению. [78] Хотя Кениата наслаждался жизнью в Лондоне и боялся ареста, если вернется домой, [79] он отплыл обратно в Момбасу в сентябре 1930 года. [80] По возвращении его престиж среди кикуйю был высок из-за времени, проведенного им в Европе. [81]
В его отсутствие женское обрезание (FGM) стало темой острых дебатов в обществе Кикую. Протестантские церкви, поддерживаемые европейскими медиками и колониальными властями, поддержали отмену этой традиционной практики , но KCA выступила в ее защиту, заявив, что ее отмена нанесет ущерб структуре общества Кикую. [82] Гнев между двумя сторонами усилился, несколько церквей исключили членов KCA из своих общин, и широко распространено мнение, что убийство американской миссионерки Хульды Штумпф в январе 1930 года было связано с этой проблемой. [83] Будучи секретарем KCA, Кениата встретился с представителями церкви. Он выразил мнение, что, хотя лично он выступает против FGM, он считает его юридическую отмену контрпродуктивной, и утверждал, что церкви должны сосредоточиться на искоренении этой практики путем просвещения людей о ее пагубном влиянии на здоровье женщин. [84] Встреча закончилась без компромисса, и Джон Артур — глава Церкви Шотландии в Кении — позже исключил Кениату из церкви, сославшись на то, что он считал нечестным во время дебатов. [85] В 1931 году Кениата забрал своего сына из церковной школы в Тоготе и записал его в одобренную KCA независимую школу. [86]
«При поддержке всех революционных рабочих и крестьян мы должны удвоить наши усилия, чтобы разорвать узы, которые связывают нас. Мы должны отказаться оказывать какую-либо поддержку британским империалистам, будь то путем уплаты налогов или соблюдения любых их рабских законов! Мы можем бороться в единстве с рабочими и тружениками всего мира и за Свободную Африку».
—Кеньятта в Labour Monthly , ноябрь 1933 г. [87]
В мае 1931 года Кениата и Парменас Гитенду Мокери отплыли в Великобританию, намереваясь представлять ККА в Объединенном парламентском комитете по будущему Восточной Африки. [88] Кениата не возвращался в Кению в течение пятнадцати лет. [89] В Великобритании он провел лето, посещая летнюю школу Независимой лейбористской партии и собрания Фабианского общества . [90] В июне он посетил Женеву , Швейцария, чтобы принять участие в конференции Save the Children, посвященной африканским детям. [91] В ноябре он встретился с лидером движения за независимость Индии Мохандасом Ганди , находясь в Лондоне. [92] В том же месяце он поступил в колледж квакеров Вудбрук в Бирмингеме , где оставался до весны 1932 года, получив сертификат по письму на английском языке. [93]
В Великобритании Кениата подружился с афро-карибским марксистом Джорджем Падмором , который работал на управляемый Советским Союзом Коминтерн . [94] Со временем он стал протеже Падмора. [95] В конце 1932 года он присоединился к Падмору в Германии. [96] До конца года дуэт переехал в Москву, где Кениата учился в Коммунистическом университете трудящихся Востока . [97] Там его обучали арифметике, географии, естествознанию и политической экономии, а также марксистско-ленинской доктрине и истории марксистско-ленинского движения. [98] Многих африканцев и членов африканской диаспоры привлекло это учреждение, потому что оно предлагало бесплатное образование и возможность учиться в среде, где к ним относились с достоинством, свободной от институционализированного расизма, присутствовавшего в США и Британской империи. [99] Кениата жаловался на еду, размещение и плохое качество преподавания английского языка. [72] Нет никаких доказательств того, что он вступил в Коммунистическую партию Советского Союза , [100] а один из его сокурсников позже охарактеризовал его как «самого большого реакционера, которого я когда-либо встречал». [101] Кениата также посетил Сибирь , вероятно, в рамках официальной экскурсии. [102]
Появление нацистского правительства в Германии изменило политические пристрастия в Европе; Советский Союз заключил формальные союзы с Францией и Чехословакией, [103] и, таким образом, уменьшил свою поддержку движения против британского и французского колониального правления в Африке. [104] В результате Коминтерн распустил Международный профсоюзный комитет негритянских рабочих , с которым были связаны и Падмор, и Кениата. Падмор вышел из советской коммунистической партии в знак протеста и впоследствии был подвергнут порицанию в советской прессе. [105] И Падмор, и Кениата покинули Советский Союз, последний вернулся в Лондон в августе 1933 года. [106] Британские власти с большим подозрением относились к пребыванию Кениаты в Советском Союзе, подозревая, что он был марксистом-ленинцем, и после его возвращения разведывательная служба МИ5 перехватила и прочитала всю его почту. [107]
Кениата продолжал писать статьи, отражая влияние Падмора. [108] Между 1931 и 1937 годами он написал несколько статей для Negro Worker и присоединился к редакционной коллегии газеты в 1933 году. [109] Он также подготовил статью для выпуска Labour Monthly за ноябрь 1933 года , [110] а в мае 1934 года опубликовал письмо в The Manchester Guardian . [111] Он также написал статью о Kenya for Negro , антологии, отредактированной Нэнси Кунард и опубликованной в 1934 году. [112] В них он занял более радикальную позицию, чем в прошлом, призвав к полному самоуправлению в Кении. [113] При этом он был фактически одинок среди политических кенийцев; такие фигуры, как Туку и Джесси Кариуки, были гораздо более умеренными в своих требованиях. [114] Настроения в пользу независимости, которые он мог выражать в Великобритании, не были бы разрешены в самой Кении. [87]
В период с 1935 по 1937 год Кениата работал лингвистическим информатором на кафедре фонетики в Университетском колледже Лондона (UCL); его записи голоса кикуйю помогли Лилиас Армстронг в создании книги «Фонетическая и тональная структура языка кикуйю» . [115] Книга была опубликована под именем Армстронга, хотя Кениата утверждал, что он должен был быть указан в качестве соавтора. [116] Он поступил в UCL в качестве студента, изучая курс английского языка с января по июль 1935 года, а затем курс фонетики с октября 1935 года по июнь 1936 года. [117] Благодаря гранту от Международного африканского института [ 118] он также прошел курс социальной антропологии у Бронислава Малиновского в Лондонской школе экономики (LSE). Кениата не обладал квалификацией, обычно требуемой для поступления на курс, но Малиновский стремился поддержать участие коренных народов в антропологических исследованиях. [119] Для Кениаты получение ученой степени укрепило бы его статус среди кенийцев и продемонстрировало бы его интеллектуальное равенство с белыми европейцами в Кении. [120] В ходе учебы Кениата и Малиновский стали близкими друзьями. [121] Среди его однокурсников были антропологи Одри Ричардс , Люси Мэйр и Элспет Хаксли . [122] Еще одним из его однокурсников по LSE был принц Петер Греческий и Датский , который пригласил Кениату погостить у него и его матери, принцессы Марии Бонапарт , в Париже весной 1936 года. [123]
Кениата вернулся в свое прежнее жилище на Кембридж-стрит, 95 [124], но не платил своей домовладелице больше года, задолжав более 100 фунтов стерлингов за аренду. [125] Это разозлило Росса и способствовало распаду их дружбы. [126] Затем он снял квартиру в Кэмден-тауне со своей подругой Диной Сток, с которой познакомился на антиимпериалистическом митинге на Трафальгарской площади . [127] Кениата общался в Доме студенческого движения на Рассел-сквер , к которому он присоединился весной 1934 года, [128] и подружился с африканцами в городе. [129] Чтобы заработать денег, он работал одним из 250 чернокожих статистов в фильме «Сандерс с реки» , снятом на студии Shepperton Studios осенью 1934 года. [129] Несколько других африканцев в Лондоне критиковали его за это, утверждая, что фильм унижает чернокожих людей. [130] Появление в фильме также позволило ему познакомиться и подружиться с его звездой, афроамериканцем Полем Робсоном . [131]
В 1935 году Италия вторглась в Эфиопию (Абиссинию) , что вызвало гнев Кениаты и других африканцев в Лондоне; он стал почетным секретарем Международной организации африканских друзей Абиссинии , группы, созданной Падмором и К. Л. Р. Джеймсом . [132] Когда монарх Эфиопии Хайле Селассие бежал в Лондон в изгнании, Кениата лично приветствовал его на вокзале Ватерлоо . [133] Эта группа превратилась в более широкую панафриканистскую организацию, Международное бюро африканской службы (IASB), одним из заместителей председателя которой стал Кениата. [134] Кениата начал читать антиколониальные лекции по всей Британии для таких групп, как IASB, Ассоциация образования рабочих , Индийский национальный конгресс Великобритании и Лига цветных народов . [135] В октябре 1938 года он выступил с докладом в Манчестерском фабианском обществе, в котором описал британскую колониальную политику как фашизм и сравнил обращение с коренными народами в Восточной Африке с обращением с евреями в нацистской Германии . [136] В ответ на эти действия британское колониальное управление вновь открыло на него дело, хотя и не смогло найти никаких доказательств того, что он был вовлечен в что-то достаточно подстрекательское, чтобы оправдать судебное преследование. [137]
Кениата собрал эссе об обществе кикуйю, написанные для класса Малиновского, и опубликовал их под названием « Facing Mountain Kenya» в 1938 году. [138] В книге , содержащей введение, написанное Малиновским, [139] отражено желание Кениаты использовать антропологию как оружие против колониализма. [122] В ней Кениата бросил вызов европоцентристскому взгляду на историю, представив образ золотого африканского прошлого, подчеркнув воспринимаемый порядок, добродетель и самодостаточность общества кикуйю. [140] Используя функционалистскую структуру, [141] он продвигал идею о том, что традиционное общество кикуйю обладало сплоченностью и целостностью, которые были лучше всего, что предлагал европейский колониализм. [142] В этой книге Кениата ясно дал понять, что его убеждение в том, что права личности должны быть понижены в пользу интересов группы. [143] Книга также отразила его меняющиеся взгляды на женское обрезание; Если раньше он выступал против этого, то теперь он однозначно поддерживал эту практику, преуменьшая ее медицинскую опасность для женщин. [144]
На обложке книги было изображение Кениаты в традиционной одежде, в кожаном плаще через плечо и с копьем в руках. [145] Книга была опубликована под названием «Джомо Кениата», впервые; термин « Джомо» был близок к слову из языка кикуйю, описывающему извлечение меча из ножен. [146] «Facing Mount Kenya» оказался коммерческим провалом, было продано всего 517 экземпляров, но в целом был хорошо принят; [147] исключением стали белые кенийцы, чьи предположения о том, что кикуйю являются примитивными дикарями, нуждающимися в европейской цивилизации, он бросил вызов. [148] Мюррей-Браун позже описал его как «пропагандистский тур де форс . Ни один другой африканец не занимал такой бескомпромиссной позиции за целостность племени». [149] Бодил Фолке Фредериксен, ученый, изучающий развитие , назвал его «вероятно, самой известной и влиятельной африканской научной работой своего времени», [150] в то время как для его коллеги-ученого Саймона Гиканди это был «один из главных текстов в том, что стало известно как изобретение традиции в колониальной Африке». [151]
«В последней войне 300 000 моих соотечественников сражались в британской армии, чтобы изгнать немцев из Восточной Африки, и 60 000 из них погибли. В этой войне большое количество моих соотечественников сражалось, чтобы сокрушить фашистскую власть в Африке, и выдержало некоторые из самых тяжелых боев против итальянцев. Конечно, если нас считают достаточно здоровыми, чтобы взять винтовки и сражаться бок о бок с белыми людьми, мы имеем право на прямое участие в управлении нашей страной и на образование».
—Кеньятта, во время Второй мировой войны [152]
После того, как Соединенное Королевство вступило во Вторую мировую войну в сентябре 1939 года, Кениата и Сток переехали в деревню Сторрингтон в Сассексе . [153] Кениата оставался там на протяжении всей войны, снимая квартиру и небольшой участок земли, чтобы выращивать овощи и разводить кур. [154] Он поселился в сельской жизни Сассекса, [155] и стал завсегдатаем деревенского паба, где получил прозвище «Джамбо». [156] В августе 1940 года он устроился на местную ферму в качестве сельскохозяйственного рабочего, что позволило ему избежать призыва на военную службу , прежде чем работать в томатных теплицах в Линдфилде . [157] Он попытался вступить в местную местную гвардию , но получил отказ. [152] 11 мая 1942 года он женился на англичанке Эдне Грейс Кларк в ЗАГСе Чанктонбери . [158] В августе 1943 года у них родился сын Питер Магана. [158]
Разведывательные службы продолжали следить за Кениатой, отмечая, что он был политически неактивен в период с 1939 по 1944 год. [159] В Сассексе он написал эссе для Объединенного общества христианской литературы « Мой народ Кикую и жизнь вождя Вангомбе» , в котором призвал к политической независимости своего племени. [160] Он также начал — хотя так и не закончил — роман, частично основанный на его жизненном опыте. [161] Он продолжал читать лекции по всей стране, в том числе для групп восточноафриканских солдат, размещенных в Великобритании. [162] Он был разочарован расстоянием между ним и Кенией, говоря Эдне, что он чувствовал себя «как генерал, отделенный 5000 миль от своих войск». [163] Пока он отсутствовал, власти Кении запретили KCA в 1940 году . [164]
Кениата и другие старшие члены IASB начали планировать пятый Панафриканский конгресс , который состоялся в Манчестере в октябре 1945 года. [165] Им помогал Кваме Нкрума , уроженец Голд-Коста (Гана), который прибыл в Великобританию в начале того же года. [166] Кениата выступил на конференции, хотя и не оказал особого влияния на ход ее работы. [167] Большая часть состоявшихся дебатов была сосредоточена на том, должны ли коренные африканцы продолжать постепенную кампанию за независимость или же им следует стремиться к военному свержению европейских империалистов. [168] Конференция завершилась заявлением, в котором говорилось, что, хотя делегаты желают мирного перехода к африканскому самоуправлению, африканцам «в крайнем случае, возможно, придется обратиться к силе в попытке достичь свободы». [167] Кениата поддержал эту резолюцию, хотя был более осторожен, чем другие делегаты, и не делал открытых заявлений о применении насилия. [169] Впоследствии он написал брошюру для IASB « Кения: земля конфликта» , в которой он смешал политические призывы к независимости с романтизированными описаниями идеализированного доколониального африканского прошлого. [170]
После победы Великобритании во Второй мировой войне Кениата получил просьбу вернуться в Кению в сентябре 1946 года и отплыл обратно в том же месяце. [171] Он решил не брать с собой Эдну, которая была беременна вторым ребенком [172] , понимая, что если они присоединятся к нему в Кении, их жизнь будет очень осложнена расовыми законами колонии. [173] По прибытии в Момбасу Кениата встретили его первая жена Грейс Ваху и их дети. [174] Он построил бунгало в Гатунду , недалеко от того места, где он родился, и начал обрабатывать свое поместье площадью 32 акра. [175] Кениата встретился с новым губернатором Кении Филиппом Эуэном Митчеллом и в марте 1947 года принял пост в Африканском совете по земельным урегулированию, занимая этот пост в течение двух лет. [176] Он также встретился с Мбию Койнанге , чтобы обсудить будущее Независимого педагогического колледжа Койнанге в Гитунги, Койнанге назначил Кениату его заместителем директора. [177] В мае 1947 года Койнанге переехал в Англию, оставив Кениату взять полный контроль над колледжем. [178] Под руководством Кениаты были собраны дополнительные средства на строительство школьных зданий, и количество посещающих мальчиков выросло с 250 до 900. [179] Также были проблемы, включая снижение стандартов и забастовки учителей из-за невыплаты заработной платы. Постепенно число зачисленных учеников сократилось. [180] Кениата подружился с отцом Койнанге, старшим вождем, который отдал Кениате одну из своих дочерей в качестве третьей жены. [177] У них родился еще один ребенок, но она умерла при родах. [181] В 1951 году он женился на своей четвертой жене, Нгине , которая была одной из немногих девушек-студенток в его колледже; затем она родила дочь. [182]
В августе 1944 года был основан Кенийский африканский союз (КАУ); в то время это был единственный активный политический выход для коренных африканцев в колонии. [184] На ежегодном общем собрании в июне 1947 года президент КАУ Джеймс Гичуру ушел в отставку, и Кениата был избран на его место. [185] Кениата начал собирать большие толпы, куда бы он ни отправлялся в Кикуюленде, [186] и пресса Кикую начала описывать его как «Спасителя», «Великого старейшину» и «Героя нашей расы». [187] Тем не менее, он понимал, что для достижения независимости КАУ необходима поддержка других коренных племен и этнических групп. [188] Это было затруднено тем фактом, что многие масаи и луо — племена, традиционно враждебные к Кикую — считали его сторонником господства Кикую. [189] Он настаивал на межплеменном представительстве в исполнительном комитете KAU и гарантировал, что партийные дела будут вестись на суахили , языке общения коренных кенийцев. [189]
Чтобы привлечь поддержку индийской общины Кении, он связался с Джавахарлалом Неру , первым премьер-министром новой индийской республики. Ответ Неру был поддерживающим, он направил послание индийскому меньшинству Кении, напомнив им, что они являются гостями коренного африканского населения. [186] Отношения с белым меньшинством оставались напряженными; для большинства белых кенийцев Кениата был их главным врагом, агитатором со связями с Советским Союзом, который имел наглость жениться на белой женщине. [190] Они также все чаще призывали к дальнейшей автономии Кении от британского правительства, но хотели продолжения правления белого меньшинства и более тесных связей с правительствами белого меньшинства Южной Африки, Северной Родезии и Южной Родезии ; они смотрели на недавно избранное лейбористское правительство Великобритании с большим подозрением. [191] Союз белых выборщиков выдвинул «План Кении», который предполагал расширение белых поселений в Кении, присоединение Танганьики к Британской империи и включение ее в свой новый Британский Восточно-Африканский доминион. [192] В апреле 1950 года Кениата присутствовал на совместном заседании КАУ и Восточно-Африканского индийского национального конгресса , на котором они оба выразили несогласие с планом Кении. [193]
К 1952 году Кениата был широко признан национальным лидером, как его сторонниками, так и его противниками. [194] Будучи лидером KAU, он изо всех сил выступал против любой незаконной деятельности, включая забастовки рабочих. [195] Он призывал своих сторонников усердно работать и отказаться от лени, воровства и преступности. [196] Он также настаивал на том, что в независимой Кении все расовые группы будут защищены. [197] Постепенный и мирный подход Кениаты контрастировал с ростом восстания Мау-Мау , когда вооруженные партизанские группы начали нападать на белое меньшинство и членов общины Кикую, которые их не поддерживали. К 1959 году Мау-Мау убили около 1880 человек. [198] Для многих молодых боевиков Мау-Мау Кениата считался героем, [199] и они включали его имя в клятвы, которые давали организации; такая клятва была обычаем Кикую, посредством которого люди присягали на верность друг другу. [200] Кениата публично дистанцировался от Мау-Мау. [201] В апреле 1952 года он начал турне с речами, в котором он осудил Мау-Мау перед собравшимися толпами, настаивая на том, что независимость должна быть достигнута мирным путем. [202] В августе он посетил широко разрекламированный массовый митинг в Киамбу, где — перед 30 000 человек — он сказал, что «Мау-Мау испортили страну. Пусть Мау-Мау сгинет навсегда. Все люди должны искать Мау-Мау и убивать его». [203] Несмотря на открытое противодействие Кениаты Мау-Мау, КАУ перешла к позиции большей воинственности. [193] На своем годовом общем собрании 1951 года более воинственные африканские националисты заняли руководящие должности, и партия официально объявила о своем призыве к независимости Кении в течение трех лет. [183] В январе 1952 года члены KAU сформировали секретный Центральный комитет, посвященный прямому действию, сформированный по ячеичной структуре . [183] Каковы бы ни были взгляды Кениаты на эти события, у него было мало возможностей контролировать их. [181] Он все больше разочаровывался и — без интеллектуального товарищества, которое он испытывал в Британии — чувствовал себя одиноким. [204]
«Мы, африканцы, составляем большинство [в Кении], и у нас должно быть самоуправление. Это не значит, что мы не должны принимать во внимание белых, при условии, что мы занимаем ключевую позицию. Мы хотим дружить с белыми. Мы не хотим, чтобы они доминировали над нами».
—Кеньятта, цитируется в Daily Express , сентябрь 1952 г. [205]
В октябре 1952 года Кениата был арестован и доставлен в Найроби, где его посадили на самолет и доставили в Локитаунг , на северо-западе Кении, одно из самых отдаленных мест в стране. [206] Оттуда он написал своей семье, чтобы сообщить им о своей ситуации. [207] Власти Кении считали, что задержание Кениаты поможет подавить гражданские беспорядки. [208] Многие белые поселенцы хотели его изгнания, но правительство опасалось, что это превратит его в мученика за антиколониальное дело. [209] Они посчитали, что лучше его осудить и посадить в тюрьму, хотя в то время им не в чем было его обвинить, и поэтому начали искать в его личных файлах доказательства преступной деятельности. [208] В конце концов они обвинили его и пятерых старших членов KAU в организации Мау-Мау, запрещенной группы. [210] Историк Джон М. Лонсдейл заявил, что Кениата был сделан «козлом отпущения», [211] в то время как историк А. Б. Ассенсо позже предположил, что власти «прекрасно знали», что Кениата не участвовал в движении «Мау-Мау», но что они, тем не менее, были полны решимости заставить замолчать его призывы к независимости. [212]
Судебный процесс проходил в Капенгуриа , отдаленном районе недалеко от границы с Угандой, который, как надеялись власти, не привлечет толпы или внимания. [213] Вместе перед судом предстали Кениата, Билдад Каггия , Фред Кубаи , Пол Нгей , Ачиенг Онеко и Кунгу Карумба — « Шестерка Капенгуриа ». [208] Обвиняемые собрали международную и многорасовую команду адвокатов защиты, включая Чамана Лалла, Х. О. Дэвиса , Ф. Р. С. Де Соузу и Дадли Томпсона , во главе с британским адвокатом и членом парламента Денисом Ноуэллом Приттом . [210] Участие Притта привлекло большое внимание средств массовой информации; [210] во время судебного разбирательства он столкнулся с преследованиями со стороны правительства и получал угрозы убийством. [214] Выбранный судья, Рэнсли Такер , недавно вышел на пенсию из Верховного суда Кении ; [210] Правительство знало, что он будет сочувствовать их делу, и дало ему 20 000 фунтов стерлингов для надзора за ним. [215] Судебный процесс длился пять месяцев: Роусон Махария , главный свидетель обвинения, оказался лжесвидетельствующим; судья только недавно получил необычайно большую пенсию и поддерживал тайную связь с тогдашним колониальным губернатором Эвелин Баринг . [216] Обвинение не смогло предоставить никаких веских доказательств того, что Кениата или другие обвиняемые имели какое-либо отношение к управлению Мау-Мау. [217]
В апреле 1953 года судья Такер признал подсудимых виновными. [218] Он приговорил их к семи годам каторжных работ , за которыми последовало бессрочное ограничение, запрещающее им покидать определенную территорию без разрешения. [219] Обращаясь к суду, Кениата заявил, что он и другие не признают выводы судьи; они утверждали, что правительство использовало их в качестве козлов отпущения в качестве предлога для закрытия KAU. [220] Историк Вуньябари О. Малоба позже охарактеризовал это как «сфальсифицированный политический процесс с предопределенным результатом». [215] Правительство последовало за вердиктом более широкими репрессиями, запретив KAU в июне 1953 года, [221] и закрыв большинство независимых школ в стране, включая школу Кениаты. [221] Оно присвоило его землю в Гатунду и снесло его дом. [222]
Кениата и другие были возвращены в Локитаунг, где они находились под стражей , ожидая результатов апелляционного процесса. [223] Притт указал, что Такер был назначен мировым судьей не того округа, что формально аннулировало весь судебный процесс; Верховный суд Кении согласился, и Кениата и другие были освобождены в июле 1953 года, но затем были немедленно повторно арестованы. [223] Правительство передало дело в Апелляционный суд Восточной Африки , который отменил решение Верховного суда в августе. [223] Апелляционный процесс возобновился в октябре 1953 года, и в январе 1954 года Верховный суд подтвердил обвинительные приговоры против всех, кроме Онеко. [224] Притт наконец передал дело в Тайный совет в Лондоне, но они отклонили его ходатайство, не предоставив объяснений. Позже он отметил, что это произошло несмотря на то, что его дело было одним из самых сильных, которые он когда-либо представлял за свою карьеру. [225] По словам Мюррея-Брауна, вполне вероятно, что на решение отклонить дело повлияли политические, а не юридические соображения. [224]
Во время апелляционного процесса в Локитаунге была построена тюрьма, куда затем были помещены Кениата и четверо других. [226] Остальных заставили разбивать камни на жарком солнце, но Кениата, из-за своего возраста, был назначен их поваром, готовя ежедневный рацион из бобов и пошо . [227] В 1955 году окружным офицером стал П. де Робек, после чего с Кениаттой и другими заключенными обращались более снисходительно. [228] В апреле 1954 года к ним присоединился пленный командир мау-мау, Варухиу Итоте ; Кениата подружился с ним и давал ему уроки английского языка. [229] К 1957 году заключенные разделились на две враждующие группировки: Кениата и Итоте с одной стороны, а другие члены КАУ, теперь называвшие себя «Национальной демократической партией», с другой. [230] В одном из инцидентов один из его соперников предпринял неудачную попытку ударить Кениату ножом за завтраком. [231] Здоровье Кениаты ухудшилось в тюрьме; наручники вызвали проблемы с его ногами, а по всему телу у него появилась экзема . [232]
Тюремное заключение Кениаты превратило его в политического мученика для многих кенийцев, что еще больше повысило его статус. [194] Антиколониальный активист луо Джарамоги Огинга Одинга был первым, кто публично призвал к освобождению Кениаты, и эта тема получила растущую поддержку среди антиколониалистов Кении. [233] В 1955 году британский писатель Монтегю Слейтер — социалист, симпатизировавший тяжелому положению Кениаты — выпустил книгу «Суд над Джомо Кениатой» , которая подняла значимость этого дела. [234] В 1958 году Роусон Махария, ключевой свидетель в государственном преследовании Кениаты, подписал заявление под присягой, в котором поклялся, что его показания против Кениаты были ложными; это было широко опубликовано. [235] К концу 1950-х годов заключенный Кениата стал символом африканского национализма на всем континенте. [236]
Отбыв наказание, в апреле 1959 года Кениата был освобожден из Локитаунга. [237] Затем администрация наложила на Кениату ограничительный приказ, заставив его проживать в отдаленном районе Лодвара , где он должен был дважды в день отмечаться у окружного комиссара. [238] Там к нему присоединилась его жена Нгина. [239] В октябре 1961 года у них родился еще один сын, Ухуру , а позже еще одна дочь, Ньокаби, и еще один сын, Мухохо. [240] Кениата провел в Лодваре два года. [241] Губернатор Кении Патрик Мьюир Ренисон настаивал на необходимости этого; в своей речи в марте 1961 года он описал Кениату как «африканского лидера тьмы и смерти» и заявил, что если его освободят, вспыхнет насилие. [242]
Это бессрочное задержание было широко интерпретировано на международном уровне как отражение жестокости британского империализма. [243] Призывы к его освобождению исходили от китайского правительства, [244] индийского президента Неру, [245] и премьер-министра Танганьики Джулиуса Ньерере . [246] Кваме Нкрума, которого Кениата знал с 1940-х годов и который теперь был президентом новой независимой Ганы, лично поднял этот вопрос перед премьер-министром Великобритании Гарольдом Макмилланом и другими официальными лицами Великобритании, [247] а правительство Ганы предложило Кениате убежище в случае его освобождения. [248] Резолюции, призывающие к его освобождению, были приняты на Всеафриканских народных конференциях, состоявшихся в Тунисе в 1960 году и Каире в 1961 году. [236] Внутренние призывы к его освобождению исходили от кенийских азиатских активистов в Кенийском индийском конгрессе , [249] в то время как опрос, заказанный колониальным правительством, показал, что большинство коренных африканцев Кении хотели такого исхода. [250]
К этому моменту было широко признано, что независимость Кении неизбежна, поскольку Британская империя была демонтирована во многих частях Азии, а Макмиллан произнес свою речь « Ветер перемен ». [251] В январе 1960 года британское правительство сделало свое намерение освободить Кению очевидным. [252] Оно пригласило представителей антиколониального движения Кении обсудить переход в лондонском Ланкастер-хаусе . Было достигнуто соглашение о том, что будут созваны выборы в новый Законодательный совет из 65 мест, из которых 33 места будут зарезервированы для чернокожих африканцев, 20 — для других этнических групп и 12 — в качестве «национальных членов», избираемых панрасовым электоратом. [212] Всем заинтересованным лицам было ясно, что Кениата станет ключом к будущему кенийской политики. [253]
После переговоров в Ланкастер-хаусе антиколониальное движение раскололось на две партии: Кенийский африканский национальный союз (KANU), в котором доминировали кикуйю и луо, и Кенийский африканский демократический союз (KADU), который в основном возглавляли представители более мелких этнических групп, таких как календжины и масаи. [254] В мае 1960 года KANU выдвинула кандидатуру Кениаты на пост президента, хотя правительство наложило вето, настаивая на том, что он был зачинщиком движения «мау-мау». [255] Затем KANU заявила, что откажется принимать участие в любом правительстве, если Кениата не будет освобожден. [256] KANU провела кампанию по вопросу задержания Кениаты на выборах в феврале 1961 года , где она получила большинство голосов. [257] Тем не менее KANU отказалась сформировать правительство, которое вместо этого было создано коалицией более мелких партий под руководством KADU. [258] Кениата был в курсе этих событий, хотя он отказался поддержать ни KANU, ни KADU, [259] вместо этого настаивая на единстве между двумя партиями. [260]
Ренисон решил освободить Кениату до того, как Кения получит независимость. Он считал, что публичное разоблачение Кениаты перед выборами уменьшит вероятность того, что население проголосует за человека, которого Ренисон считал воинствующим экстремистом. [261] В апреле 1961 года правительство отправило Кениату в Маралал , где он заявил о своей невиновности в предъявленных обвинениях, но сообщил журналистам, что не держит обид. [262] Он повторил, что никогда не поддерживал насилие или незаконную систему присяги, используемую Мау-Мау, [263] и отрицал, что когда-либо был марксистом, заявив: «Я всегда буду оставаться африканским националистом до конца». [264] В августе его перевели в Гатунду в Кикуюленде, где его приветствовала толпа из 10 000 человек. [265] Там колониальное правительство построило ему новый дом взамен того, который они снесли. [266] Теперь, будучи свободным человеком, он отправился в такие города, как Найроби и Момбаса, чтобы сделать публичные выступления. [267] После своего освобождения Кениата начал пытаться гарантировать, что он был единственным реальным вариантом в качестве будущего лидера Кении. [268] В августе он встретился с Ренисоном в Киамбу, [269] и дал интервью программе BBC Face to Face . [267] В октябре 1961 года Кениата официально присоединился к KANU и принял пост президента. [270] В январе 1962 года он был избран без сопротивления представителем KANU в избирательном округе Форт-Холл в законодательном совете после того, как его действующий член Кариуки Нджири ушел в отставку. [271]
Кениата путешествовал по Африке, посетив Танганьику в октябре 1961 года и Эфиопию в ноябре по приглашению их правительств. [272] Ключевой проблемой, с которой столкнулась Кения, был пограничный спор в Северо-Восточной провинции , рядом с Сомали. Этнические сомалийцы населяли этот регион и утверждали, что он должен быть частью Сомали, а не Кении. [273] Кениата не согласился, настаивая на том, что земля остается кенийской, [274] и заявил, что сомалийцы в Кении должны «упаковать [своих] верблюдов и отправиться в Сомали». [275] В июне 1962 года Кениата отправился в Могадишо , чтобы обсудить этот вопрос с сомалийскими властями, но обе стороны не смогли достичь соглашения. [276]
Кениата стремился завоевать доверие сообщества белых поселенцев. В 1962 году белое меньшинство производило 80% экспорта страны и было важной частью ее экономики, однако между 1962 и 1963 годами они эмигрировали со скоростью 700 человек в месяц; Кениата опасался, что этот исход белых вызовет утечку мозгов и нехватку навыков , что будет пагубно для экономики. [277] Он также знал, что доверие белого меньшинства будет иметь решающее значение для обеспечения западных инвестиций в экономику Кении. [278] Кениата ясно дал понять, что, придя к власти, он не уволит ни одного белого государственного служащего, если только не будет компетентных черных людей, способных заменить их. [279] Он добился достаточного успеха, чтобы несколько видных белых кенийцев поддержали KANU на последующих выборах. [280]
В 1962 году он вернулся в Лондон, чтобы принять участие в одной из конференций в Ланкастер-хаусе. [281] Там представители KANU и KADU встретились с британскими официальными лицами, чтобы сформулировать новую конституцию. [282] KADU желал федералистского государства, организованного по системе, которую они называли Маджимбо, с шестью в значительной степени автономными региональными органами власти, двухпалатным законодательным органом и центральным Федеральным советом министров, который выбирал бы ротирующегося председателя для выполнения функций главы правительства на один год. Администрация Ренисона и большинство белых поселенцев поддерживали эту систему, поскольку она не позволяла бы сильному центральному правительству проводить радикальные реформы. [283] KANU выступал против Маджимбо , полагая, что он служит укоренившимся интересам и лишает равных возможностей по всей Кении; они также настаивали на избрании главы правительства. [284] По настоянию Кениаты KANU уступил некоторым требованиям KADU; он знал, что может внести поправки в конституцию, находясь у власти. [285] Новая конституция разделила Кению на шесть регионов, каждый из которых имел региональную ассамблею, но также имела сильное центральное правительство и верхнюю и нижнюю палаты. [282] Было решено, что временное коалиционное правительство будет создано до обретения независимости, а несколько политиков KANU получат министерские посты. [286] Кениата принял второстепенную должность — государственного министра по конституционным вопросам и экономическому планированию. [287]
Британское правительство посчитало, что Ренисон слишком плохо себя чувствует с коренными африканцами, чтобы контролировать переход к независимости, и поэтому заменило его на Малкольма Макдональда на посту губернатора Кении в январе 1963 года. [288] Макдональд и Кениата завязали крепкую дружбу; [289] британец назвал последнего «самым мудрым и, возможно, самым сильным, а также самым популярным потенциальным премьер-министром независимой страны». [290] Макдональд ускорил планы по независимости Кении, полагая, что чем дольше ожидание, тем больше возможностей для радикализации среди африканских националистов. [291] Выборы были назначены на май, с самоуправлением в июне, за которым последовала полная независимость в декабре 1964 года. [292]
На всеобщих выборах в мае 1963 года партия KANU Кениаты выступила против KADU, Народной партии Акамбы и различных независимых кандидатов. [293] KANU одержала победу, получив 83 места из 124 в Палате представителей ; [280] правительство большинства KANU заменило существовавшую ранее коалицию. [294] 1 июня 1963 года Кениата был приведен к присяге в качестве премьер-министра автономного кенийского правительства. [295] Кения оставалась монархией, а главой государства была королева Елизавета II . [296] В ноябре 1963 года правительство Кениаты ввело закон, согласно которому неуважение к премьер-министру считалось уголовным преступлением, наказанием за это было изгнание. [297] Личность Кениаты стала центральным аспектом создания нового государства. [297] В декабре авеню Деламер в Найроби была переименована в авеню Кениата, [298] а его бронзовая статуя была воздвигнута рядом со зданием Национальной ассамблеи страны . [297] Фотографии Кениаты широко выставлялись в витринах магазинов, [297] а его лицо также было напечатано на новых банкнотах. [297] В 1964 году издательство Oxford University Press опубликовало сборник речей Кениаты под названием Harambee! [ 299]
_proposed_-_1963.png/1280px-East_African_Federation_(orthographic_projection)_proposed_-_1963.png)
В первый кабинет министров Кении входили не только кикуйю, но и члены племенных групп луо, камба, кисии и мараголи. [300] В июне 1963 года Кениата встретился с Джулиусом Ньерере и президентом Уганды Милтоном Оботе в Найроби. Трио обсудило возможность объединения своих трех стран (плюс Занзибар) в единую Восточноафриканскую федерацию , согласившись, что это будет достигнуто к концу года. [301] В частном порядке Кениата был более неохотно настроен относительно соглашения, и к 1964 году федерация так и не была создана. [302] Многие радикальные голоса в Кении призывали его продолжить проект; [303] в мае 1964 года Кениата отклонил резолюцию заднескамеечников, призывающую к более быстрой федерации. [302] Он публично заявил, что разговоры о федерации всегда были уловкой, чтобы ускорить темпы независимости Кении от Великобритании, но Ньерере отрицал, что это правда. [302]
Продолжая подчеркивать хорошие отношения с белыми поселенцами, в августе 1963 года Кениата встретился с 300 белыми фермерами в Накуру . Он заверил их, что они будут в безопасности и будут желанными гостями в независимой Кении, и в более широком плане говорил о прощении и забвении конфликтов прошлого. [304] Несмотря на его попытки добиться поддержки белых, он не сделал того же с индийским меньшинством. [305] Как и многие коренные африканцы в Кении, Кениата испытывал чувство обиды по отношению к этой общине, несмотря на роль, которую многие индийцы сыграли в обеспечении независимости страны. [306] Он также призвал оставшихся бойцов Мау-Мау покинуть леса и поселиться в обществе. [278] На протяжении всего правления Кениаты многие из этих людей оставались без работы, безработица была одной из самых постоянных проблем, с которыми сталкивалось его правительство. [306]
Празднование в честь независимости состоялось на специально построенном стадионе 12 декабря 1963 года. Во время церемонии принц Филипп, герцог Эдинбургский, представлявший британскую монархию, официально передал контроль над страной Кениате. [307] Также присутствовали ведущие деятели Мау-Мау. [308] В своей речи Кениата описал это как «величайший день в истории Кении и самый счастливый день в моей жизни». [309] Он привез Эдну и Питера на церемонию, и в Кении их приветствовали в семье Кениаты его другие жены. [310]
Споры с Сомали по поводу Северного пограничного округа (NFD) продолжались; на протяжении большей части правления Кениаты Сомали оставалась главной угрозой для его правительства. [311] Чтобы справиться со спорадическим насилием в регионе со стороны сомалийских партизан шифта , Кениата отправил солдат в регион в декабре 1963 года и предоставил им широкие полномочия по аресту и конфискации в NFD в сентябре 1964 года. [312] Британские войска были направлены для оказания помощи кенийской армии в регионе. [313] Кениата также столкнулся с внутренней оппозицией: в январе 1964 года части армии подняли мятеж в Найроби, и Кениата призвал британскую армию подавить мятеж. [314] Аналогичные вооруженные восстания произошли в том же месяце в соседних Уганде и Танганьике. [314] Кениата был возмущен и потрясен мятежом. [315] Он публично осудил мятежников, подчеркнув необходимость закона и порядка в Кении. [316] Чтобы предотвратить дальнейшие военные беспорядки, он провел пересмотр зарплат армии, полиции и тюремного персонала, что привело к повышению заработной платы. [315] Кениата также хотел сдержать парламентскую оппозицию, и по настоянию Кениаты в ноябре 1964 года KADU официально распалась, а ее представители присоединились к KANU. [317] Двое из старших членов KADU, Рональд Нгала и Даниэль арап Мои , впоследствии стали одними из самых преданных сторонников Кениаты. [318] Таким образом, Кения стала фактически однопартийным государством. [319]
В декабре 1964 года Кения была официально провозглашена республикой. [320] Кениата стал ее исполнительным президентом, [321] совмещая роли главы государства и главы правительства . [322] В течение 1965 и 1966 годов несколько поправок к конституции усилили власть президента. [323] Например, поправка от мая 1966 года дала президенту возможность отдавать приказ о задержании лиц без суда, если он считал, что безопасность государства находится под угрозой. [324] Стремясь заручиться поддержкой второй по величине этнической группы Кении, луо, Кениата назначил луо Огинга Одингу своим вице-президентом. [325] Кикуйю, составлявшие около 20 процентов населения, по-прежнему занимали большинство важных правительственных и административных должностей в стране. [326] Это способствовало формированию у многих кенийцев восприятия того, что независимость просто привела к замене господства британской элиты господством элиты кикуйю. [306]
Призывы Кениаты простить и забыть прошлое были краеугольным камнем его правительства. [327] Он сохранил некоторые элементы старого колониального порядка, особенно в отношении закона и порядка . [328] Полиция и военные структуры остались в значительной степени нетронутыми. [328] Белые кенийцы остались на руководящих должностях в судебной системе, государственной службе и парламенте, [329] причем белые кенийцы Брюс Маккензи и Хамфри Слэйд были среди высших должностных лиц Кениаты. [330] Правительство Кениаты тем не менее отвергло идею о том, что европейским и азиатским меньшинствам может быть разрешено двойное гражданство , ожидая, что эти общины проявят полную лояльность независимому кенийскому государству. [331] Его администрация оказывала давление на социальные клубы только для белых, чтобы они приняли политику многорасового приема, [332] и в 1964 году школы, ранее зарезервированные для европейских учеников, были открыты для африканцев и азиатов. [332]
Правительство Кениаты считало необходимым развивать единую кенийскую национальную культуру. [333] С этой целью оно предприняло усилия по утверждению достоинства коренных африканских культур, которые миссионеры и колониальные власти принижали как «примитивные». [334] Было создано Бюро литературы Восточной Африки для публикации работ коренных писателей. [335] Кенийский культурный центр поддерживал коренное искусство и музыку, и были сформированы сотни традиционных музыкальных и танцевальных групп; Кениата лично настоял на том, чтобы такие выступления проводились на всех национальных праздниках. [336] Была оказана поддержка сохранению исторических и культурных памятников, в то время как названия улиц, ссылающиеся на колониальных деятелей, были переименованы, а символы колониализма — такие как статуя британского поселенца Хью Чолмонделея, 3-го барона Деламера в центре города Найроби — были удалены. [335] Правительство поощряло использование суахили в качестве национального языка, хотя английский оставался основным средством для парламентских дебатов и языком обучения в школах и университетах. [334] Историк Роберт М. Максон, тем не менее, предположил, что «в эпоху Кениаты не возникло никакой национальной культуры», большинство художественных и культурных проявлений отражали определенные этнические группы, а не более широкое чувство кенийскости, в то время как западная культура оставалась сильно влиятельной среди элиты страны. [337]
Независимая Кения имела экономику, в значительной степени сформированную колониальным правлением; сельское хозяйство доминировало, в то время как промышленность была ограничена, и существовала сильная зависимость от экспорта основных товаров при импорте капитала и промышленных товаров. [338] При Кениате структура этой экономики принципиально не изменилась, оставаясь ориентированной на внешние рынки и находящейся под контролем транснациональных корпораций и иностранного капитала. [339] Экономическая политика Кениаты была капиталистической и предпринимательской , [340] без проведения серьезной социалистической политики; [341] ее внимание было сосредоточено на достижении экономического роста , а не на справедливом перераспределении. [342] Правительство приняло законы для поощрения иностранных инвестиций, признавая, что Кении нужны специалисты, обученные за рубежом, в научных и технических областях для содействия ее экономическому развитию. [343] При Кениате западные компании считали Кению безопасным и прибыльным местом для инвестиций; [344] между 1964 и 1970 годами крупные иностранные инвестиции и промышленность в Кении почти удвоились. [342]
В отличие от своей экономической политики, Кениата публично заявлял, что создаст демократическое социалистическое государство со справедливым распределением экономического и социального развития. [345] В 1965 году, когда Томас Мбойя был министром экономического планирования и развития, правительство опубликовало сессионный документ под названием «Африканский социализм и его применение к планированию в Кении», в котором оно официально заявило о своей приверженности тому, что оно назвало « африканской социалистической » экономической моделью. [346] Сессия предложила смешанную экономику с важной ролью частного капитала, [347] при этом правительство Кениаты указало, что оно будет рассматривать национализацию только в тех случаях, когда национальная безопасность находится под угрозой. [348] Левые критики подчеркнули, что образ «африканского социализма», изображенный в документе, не предусматривал серьезного отхода от колониальной экономики. [349]
В сельскохозяйственном и промышленном секторах Кении доминировали европейцы, а в торговле — азиаты; одной из самых насущных проблем Кениаты было поставить экономику под контроль коренных народов. [342] Растет недовольство чернокожих азиатским доминированием в секторе малого бизнеса, [350] при этом правительство Кениаты оказывает давление на предприятия, принадлежащие азиатам, намереваясь заменить их на предприятия, принадлежащие африканцам. [351] В документе сессии 1965 года обещана «африканизация» кенийской экономики, [352] при этом правительство все больше настаивает на «черном капитализме». [351] Правительство создало Корпорацию промышленного и коммерческого развития для предоставления кредитов предприятиям, принадлежащим чернокожим, [351] и обеспечило себе 51% акций Национальной страховой компании Кении. [353] В 1965 году правительство создало Кенийскую национальную торговую корпорацию, чтобы обеспечить контроль коренных народов над торговлей товарами первой необходимости, [354] в то время как Закон о лицензировании торговли 1967 года запрещал негражданам заниматься торговлей рисом, сахаром и кукурузой. [355] В 1970-х годах это распространилось на торговлю мылом, цементом и текстилем. [354] Эти меры затронули многих азиатов, сохранивших британское гражданство. [356] В период с конца 1967 года по начало 1968 года все большее число кенийских азиатов мигрировало в Великобританию; [357] в феврале 1968 года большое количество людей быстро мигрировало, прежде чем правовые изменения отменили их право на это . [358] Кениата не сочувствовал тем, кто уезжал: «Идентичность Кении как африканской страны не будет изменена капризами и недомоганиями групп незаинтересованных лиц». [358]
При Кениате коррупция широко распространилась по всему правительству, государственной службе и деловому сообществу. [359] Кениата и его семья были связаны с этой коррупцией, поскольку они обогатились за счет массовой покупки собственности после 1963 года. [360] Их приобретения в Центральной, Рифтовой и Прибрежной провинциях вызвали большой гнев среди безземельных кенийцев. [361] Его семья использовала его президентское положение, чтобы обойти юридические или административные препятствия для приобретения собственности. [362] Семья Кениата также вложила значительные средства в прибрежный гостиничный бизнес, Кениата лично владел отелем Leonard Beach. [363] Другие виды бизнеса, в которых они были задействованы, включали добычу рубинов в национальном парке Цаво , игорный бизнес, торговлю древесным углем, которая приводила к значительной вырубке лесов, и торговлю слоновой костью. [364] Кенийская пресса, которая была в значительной степени лояльна Кениате, не углублялась в этот вопрос; [365] только после его смерти появились публикации, раскрывающие масштабы его личного обогащения. [366] Кенийская коррупция и роль в ней Кениаты были более известны в Британии, хотя многие из его британских друзей, включая Макдональда и Броквея, предпочитали верить, что Кениата не был лично вовлечен. [367]
Несмотря на недостатки экономической политики Кениаты, по сравнению с экономическими показателями подавляющего большинства стран независимой Африки, экономический успех Кении во время правления Кениаты был выдающимся. В годы, последовавшие за обретением независимости в декабре 1963 года, Кения достигла таких высоких темпов экономического роста, что ее стали широко считать чем-то вроде экономического «чуда». Согласно данным Всемирного банка, экономика Кении достигла среднего темпа роста в 6,4 процента в год с 1965 по 1980 год. [368] Среди 40 или более независимых стран Африки к югу от Сахары только 3 превысили этот темп роста: Нигерия, Кот-д'Ивуар и Ботсвана. Успех Кениаты можно объяснить его сосредоточенностью на сельскохозяйственном секторе, особенно на товарных культурах, таких как чай и кофе. [368]
Вопрос о собственности на землю имел глубокий эмоциональный резонанс в Кении, будучи основным предметом недовольства британских колонизаторов. [369] В рамках переговоров в Ланкастер-хаусе правительство Великобритании согласилось предоставить Кении 27 миллионов фунтов стерлингов для выкупа белых фермеров и перераспределения их земель среди коренного населения. [370] Чтобы облегчить этот переход, Кениата назначил Брюса Маккензи , белого фермера, министром сельского хозяйства и земель. [370] Правительство Кениаты поощряло создание частных компаний по покупке земли, которые часто возглавлялись видными политиками. [371] Правительство продавало или сдавало в аренду земли в бывших Белых нагорьях этим компаниям, которые, в свою очередь, разделяли их между индивидуальными акционерами. [371] Таким образом, программы перераспределения земли благоприятствовали главному избирательному округу правящей партии. [372] Сам Кениата расширил землю, которой он владел, вокруг Гатунду. [306] Кенийцы, претендовавшие на землю на основе родового права собственности, часто обнаруживали, что земля отдана другим людям, включая кенийцев из разных частей страны. [372] Начали раздаваться голоса, осуждающие перераспределение; в 1969 году депутат Жан-Мари Серони осудил продажу земель в Рифте, которые исторически принадлежали нанди , не-нанди, назвав схемы заселения «колонизацией разлома Кениатой». [373]
Отчасти из-за высокой безработицы в сельской местности Кения стала свидетелем растущей миграции из сельской местности в города при правительстве Кениаты. [374] Это усугубило безработицу в городах и нехватку жилья, с ростом поселений сквоттеров и трущоб, а также ростом уровня городской преступности. [375] Кениата был обеспокоен этим и выступал за обращение вспять этой миграции из сельской местности в города, но это не увенчалось успехом. [376] Правительство Кениаты стремилось контролировать профсоюзы страны, опасаясь их способности подорвать экономику. [353] С этой целью оно делало упор на схемы социального обеспечения, а не на традиционные промышленные институты, [353] и в 1965 году преобразовало Кенийскую федерацию труда в Центральную организацию торговли (COT), орган, который находился под сильным влиянием правительства. [377] В Кении нельзя было законно проводить забастовки без разрешения COT. [378] Также были приняты меры по африканизации государственной службы, которая к середине 1967 года стала на 91% состоять из африканцев. [379] В 1960-х и 1970-х годах государственный сектор рос быстрее, чем частный. [380] Рост государственного сектора способствовал значительному расширению коренного среднего класса в Кении Кениаты. [381]
Правительство курировало масштабное расширение образовательных учреждений. [382] В июне 1963 года Кениата приказал Комиссии Оминды определить рамки для удовлетворения образовательных потребностей Кении. [383] В их докладе была изложена долгосрочная цель всеобщего бесплатного начального образования в Кении, но утверждалось, что правительство должно уделять особое внимание среднему и высшему образованию, чтобы облегчить подготовку коренных африканских кадров для работы на государственной службе и других должностях, требующих такого образования. [384] В период с 1964 по 1966 год количество начальных школ выросло на 11,6%, а количество средних школ — на 80%. [384] К моменту смерти Кениаты были основаны первые университеты Кении — Университет Найроби и Университет Кениаты . [385] Хотя Кениата умер, так и не достигнув цели бесплатного всеобщего начального образования в Кении, страна добилась значительных успехов в этом направлении: 85% кенийских детей получили начальное образование, и в течение десятилетия независимости было подготовлено достаточное количество коренных африканцев, чтобы занять государственную службу. [386]
Другим приоритетом для правительства Кениаты было улучшение доступа к услугам здравоохранения. [387] Оно заявило, что его долгосрочной целью является создание системы бесплатной, всеобщей медицинской помощи. [388] В краткосрочной перспективе его акцент был сделан на увеличении общего числа врачей и дипломированных медсестер при одновременном сокращении числа экспатриантов на этих должностях. [387] В 1965 году правительство ввело бесплатные медицинские услуги для амбулаторных пациентов и детей. [388] К моменту смерти Кениаты большинство кенийцев имели доступ к значительно лучшему здравоохранению, чем в колониальный период. [388] До обретения независимости средняя продолжительность жизни в Кении составляла 45 лет, но к концу 1970-х годов она составила 55 лет, что стало вторым по величине показателем в странах Африки к югу от Сахары. [389] Это улучшение медицинской помощи привело к снижению уровня смертности, в то время как уровень рождаемости оставался высоким, что привело к быстрому росту населения; С 1962 по 1979 год население Кении росло чуть менее чем на 4% в год, что было самым высоким показателем в мире на тот момент. [390] Это создало серьезную нагрузку на социальные службы; правительство Кениаты продвигало проекты по планированию семьи , чтобы остановить рождаемость, но они не имели большого успеха. [391]
Отчасти из-за своих преклонных лет Кениата редко выезжал за пределы Восточной Африки. [392] При Кениате Кения в значительной степени не была вовлечена в дела других государств, включая государства Восточноафриканского сообщества . [240] Несмотря на свои сомнения относительно какой-либо непосредственной Восточноафриканской федерации, в июне 1967 года Кениата подписал Договор о восточноафриканском сотрудничестве. [393] В декабре он посетил встречу с представителями Танзании и Уганды, чтобы сформировать Восточноафриканское экономическое сообщество, что отразило осторожный подход Кениаты к региональной интеграции. [393] Он также взял на себя посредническую роль во время кризиса в Конго , возглавив Комиссию по примирению Организации африканского единства по Конго. [394]
Столкнувшись с давлением холодной войны , [395] Кениата официально проводил политику «позитивного неприсоединения». [396] На самом деле его внешняя политика была прозападной и, в частности, пробританской. [397] Кения стала членом Содружества Наций , [398] используя это как средство давления на режимы апартеида белого меньшинства в Южной Африке и Родезии. [399] Великобритания оставалась одним из главных источников внешней торговли Кении; британская помощь Кении была одной из самых высоких в Африке. [396] В 1964 году Кения и Великобритания подписали Меморандум о взаимопонимании, один из двух военных союзов, заключенных правительством Кениаты; [396] британская Специальная воздушная служба подготовила собственных телохранителей Кениаты. [400] Комментаторы утверждали, что отношения Великобритании с Кенией Кениаты были неоколониальными , поскольку британцы обменяли свою позицию политической власти на позицию влияния. [401] Историк Поппи Каллен, тем не менее, отметила, что в Кении Кениаты не было «диктаторского неоколониального контроля». [396]
Хотя многие белые кенийцы приняли правление Кениаты, ему по-прежнему противостояли белые крайне правые активисты; во время Лондонской конференции Содружества в июле 1964 года он подвергся нападению со стороны Мартина Уэбстера , британского неонациста , в отеле London Hilton . [402] Отношения Кениаты с Соединенными Штатами также были теплыми; Агентство США по международному развитию сыграло ключевую роль в оказании помощи в реагировании на нехватку кукурузы в Камбаленде в 1965 году. [403] Кениата также поддерживал теплые отношения с Израилем, в том числе, когда другие восточноафриканские страны одобрили враждебность арабов к государству; [404] он, например, разрешил израильским самолетам дозаправляться в Кении по пути обратно после рейда в Энтеббе . [405] В свою очередь, в 1976 году израильтяне предупредили о заговоре Палестинской армии с целью его убийства, и он воспринял эту угрозу серьезно. [406]
Кениата и его правительство были антикоммунистами, [407] и в июне 1965 года он предупредил, что «наивно думать, что нет опасности империализма с Востока. В мировой политике власти Восток имеет столько же планов против нас, сколько и Запад, и хотел бы служить своим собственным интересам. Вот почему мы отвергаем коммунизм». [408] Его правление часто критиковалось коммунистами и другими левыми, некоторые из которых обвиняли его в том, что он фашист. [344] Когда китайский коммунистический чиновник Чжоу Эньлай посетил Дар-эс-Салам, его заявление о том, что «Африка созрела для революции», было явно направлено в основном против Кении. [344] В 1964 году Кениата конфисковал секретную партию китайского оружия, которая проходила через территорию Кении по пути в Уганду. Оботе лично посетил Кениату, чтобы извиниться. [409] В июне 1967 года Кениата объявил китайского поверенного в делах персоной нон грата в Кении и отозвал кенийского посла из Пекина . [344] Отношения с Советским Союзом также были напряженными; Кениата закрыл Институт Лумумбы — образовательную организацию, названную в честь лидера движения за независимость Конго Патриса Лумумбы — на том основании, что он был прикрытием для советского влияния в Кении. [410]
Кениата ясно дал понять, что он хочет, чтобы Кения стала однопартийным государством, считая это лучшим выражением национального единства, чем многопартийная система. [411] В первые пять лет независимости он консолидировал контроль над центральным правительством, [412] устранив автономию провинций Кении, чтобы предотвратить укрепление этнических властных основ. [413] Он утверждал, что централизованный контроль над правительством необходим для того, чтобы справиться с ростом спроса на местные услуги и способствовать более быстрому экономическому развитию. [413] В 1966 году была создана комиссия по изучению реформ в деятельности местных органов власти, [413] а в 1969 году был принят Закон о передаче функций, который прекратил предоставление грантов местным органам власти и передал основные услуги из-под контроля провинций под центральный контроль. [414]
Основным направлением деятельности Кениаты в течение первых трех с половиной лет независимости Кении были разногласия внутри самой партии KANU. [415] Оппозиция правительству Кениаты росла, особенно после убийства Пио Пинто в феврале 1965 года . [306] Кениата осудил убийство видного левого политика, хотя британские спецслужбы считали, что убийство организовал его собственный телохранитель. [416] Отношения между Кениаттой и Одингой были напряженными, и на партийной конференции в марте 1966 года пост Одинги — вице-президента партии — был разделен между восемью разными политиками, что значительно ограничило его власть и положило конец его положению автоматического преемника Кениаты. [417] В период с 1964 по 1966 год Кениата и другие консерваторы KANU намеренно пытались подтолкнуть Одингу к выходу из партии. [418] Под растущим давлением в 1966 году Одинга ушел с поста вице-президента штата, заявив, что Кения не смогла добиться экономической независимости и должна принять социалистическую политику. При поддержке нескольких других высокопоставленных деятелей KANU и профсоюзных деятелей он стал главой нового Союза народов Кении (KPU). [419] В своем манифесте KPU заявил, что будет проводить «истинно социалистическую политику», такую как национализация коммунальных услуг; он утверждал, что правительство Кениаты «хотело построить капиталистическую систему по образу западного капитализма, но слишком смущено или нечестно называть это так». [420] KPU были юридически признаны официальной оппозицией , [421] таким образом восстановив двухпартийную систему страны . [422]
Новая партия была прямым вызовом правлению Кениаты, [422] и он считал ее заговором, вдохновленным коммунистами, с целью его смещения. [423] Вскоре после создания KPU парламент Кении внес поправки в конституцию, чтобы гарантировать, что перебежчики, которые изначально были избраны по списку KANU, не могли автоматически сохранить свои места и должны были баллотироваться на переизбрание. [424] Это привело к выборам в июне 1966 года . [425] Луо все больше сплачивались вокруг KPU, [426] которая столкнулась с локальным насилием, которое помешало ей проводить кампанию, хотя правительство Кениаты официально дезавуировало это насилие. [427] KANU сохранила поддержку всех национальных газет и государственных радио- и телевизионных станций. [428] Из 29 перебежчиков только девять были переизбраны по списку KPU; [429] Одинга был среди них, сохранив свое место в Центральной Ньянзе с высоким перевесом голосов. [430] Одингу на посту вице-президента сменил Джозеф Мурумби , [431] которого, в свою очередь, сменил Мои. [432]
В июле 1969 года Мбойя — известный и популярный политик из племени луо КАНУ — был убит кикуйю. [433] Сообщалось, что Кениата был обеспокоен тем, что Мбойя при поддержке США может отстранить его от должности президента, [434] и по всей Кении высказывались подозрения, что правительство Кениаты несет ответственность за смерть Мбойи. [431] Убийство вызвало напряженность между кикуйю и другими этническими группами по всей стране, [435] и в Найроби вспыхнули беспорядки. [426] В октябре 1969 года Кениата посетил Кисуму , расположенный на территории луо, чтобы открыть больницу. Когда его встретила толпа, выкрикивавшая лозунги КПУ, он вышел из себя. Когда члены толпы начали бросать камни, телохранители Кениаты открыли по ним огонь, убив и ранив нескольких человек. [436] В ответ на подъем КПУ Кениата ввел присягу, культурную традицию кикуйю, в соответствии с которой люди приходили в Гатунду, чтобы поклясться в своей верности ему. [437] Журналистов отговаривали от освещения системы присяги, и несколько человек были депортированы, когда они пытались это сделать. [438] Многие кенийцы подвергались давлению или были вынуждены приносить клятвы, что осуждалось христианским истеблишментом страны. [439] В ответ на растущее осуждение присяга была прекращена в сентябре 1969 года, [440] и Кениата пригласил лидеров других этнических групп на встречу в Гатунду. [441]
Правительство Кениаты прибегло к недемократическим мерам для ограничения оппозиции. [442] Оно использовало законы о задержании и депортации, чтобы увековечить свое политическое влияние. [443] В 1966 году оно приняло Положения об общественной безопасности (задержанные и ограниченные в передвижениях лица), позволяющие властям арестовывать и задерживать любого «для сохранения общественной безопасности» без суда . [444] В октябре 1969 года правительство запретило КПУ, [445] и арестовало Одингу, прежде чем поместить его под бессрочное заключение. [446] После ликвидации организованной оппозиции с 1969 года Кения снова стала фактически однопартийным государством. [447] Всеобщие выборы в декабре 1969 года , на которых все кандидаты были от правящей партии KANU, привели к тому, что правительство Кениаты осталось у власти, но многие члены его правительства уступили свои парламентские места соперникам внутри партии. [448] В последующие годы многие другие политические и интеллектуальные деятели, считавшиеся враждебными правлению Кениаты, были задержаны или заключены в тюрьму, включая Серони, Фломену Челагат, Джорджа Аньону , Мартина Шикуку и Нгуги ва Тионго . [449] Другие политические деятели, критиковавшие администрацию Кениаты, включая Рональда Нгалу и Джозайю Мванги Кариуки , были убиты в инцидентах, которые многие считали правительственными убийствами. [450]
В течение многих лет Кениата страдал от проблем со здоровьем. В 1966 году у него случился легкий инсульт [451] , а в мае 1968 года — второй. [452] Он страдал от подагры и проблем с сердцем, все из которых он пытался скрыть от общественности. [453] К 1970 году он становился все более слабым и дряхлым, [454] а к 1975 году Кениата, по словам Малобы, «фактически перестал активно управлять». [455] Четыре политика из племени кикуйю — Койнанге, Джеймс Гичуру , Нджороге Мунгай и Чарльз Нджонджо — сформировали его ближайший круг соратников, и его редко видели на публике без одного из них. [456] Эта клика столкнулась с оппозицией со стороны рядовых членов KANU во главе с Джозайей Мванги Кариуки . В марте 1975 года Кариуки был похищен, подвергнут пыткам и убит, а его тело было сброшено в горах Нгонг . [457] После убийства Кариуки, отметил Малоба, наблюдалось «заметное ослабление» поддержки Кениаты и его правительства. [458] С тех пор, когда президент выступал перед толпой, люди больше не аплодировали его заявлениям. [459]
В 1977 году у Кениаты было еще несколько инсультов или сердечных приступов. [453] 22 августа 1978 года он умер от сердечного приступа в Государственной резиденции в Момбасе. [460] Правительство Кении готовилось к смерти Кениаты по крайней мере с момента его инсульта 1968 года; оно запросило британскую помощь в организации его государственных похорон в связи с многолетним опытом Великобритании в этой области. [461] Маккензи был нанят в качестве посредника, [452] и структура похорон была организована так, чтобы намеренно имитировать похороны покойного премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля . [462] При этом высокопоставленные кенийцы стремились создать образ своей страны как современного национального государства, а не государства, придерживающегося традиций. [452] Похороны состоялись в пресвитерианской церкви Святого Андрея через шесть дней после смерти Кениаты. [463] Наследник престола Великобритании Чарльз, принц Уэльский , посетил мероприятие, что стало символом ценности, которую британское правительство придавало своим отношениям с Кенией. [464] Также присутствовали главы африканских государств, включая Ньерере, Иди Амина , Кеннета Каунду и Гастингса Банду , а также индийский президент Морарджи Десаи и пакистанский президент Мухаммад Зия-уль-Хак . [465] Его тело было похоронено в мавзолее на территории здания парламента в Найроби . [466]
Преемственность Кениаты была предметом дебатов с момента обретения независимости, [467] и Кениата не выдвинул преемника безоговорочно. [452] Клика кикуйю, окружавшая его, пыталась внести поправки в конституцию, чтобы помешать вице-президенту Мои, который был из народа календжин, а не кикуйю, автоматически стать исполняющим обязанности президента, но их попытки потерпели неудачу из-за устойчивой народной и парламентской оппозиции. [468] После смерти Кениаты переход власти оказался гладким, [467] что удивило многих международных комментаторов. [469] Будучи вице-президентом, Мои был приведен к присяге в качестве исполняющего обязанности президента на 90-дневный временный период. [470] В октябре он был единогласно избран президентом KANU и впоследствии объявлен президентом самой Кении. [471] Мои подчеркивал свою преданность Кениате — «Я следовал за ним и был верен ему до последнего дня, даже когда его самые близкие друзья покинули его», — и многие ожидали, что он продолжит политику, начатую Кениатой. [472] Тем не менее, он критиковал коррупцию, захват земель и капиталистический этос, которые были характерны для периода Кениаты, и выражал популистские тенденции, подчеркивая более тесную связь с бедными. [473] В 1982 году он внес поправки в конституцию Кении, чтобы создать de jure однопартийное государство. [474]
«Кеньятта обладал общностью и выдающимися лидерскими качествами. По сути, он был умеренным, пытающимся осуществить радикальную революцию националистической победы в колониальном обществе, и его двойственность по многим вопросам лучше всего объясняется его потребностью сдерживать или использовать своих боевиков — а их у него было много. Они были нетерпеливы и хотели видеть эффективные действия. Кениата, безусловно, знал, как апеллировать к чувствам африканцев».
— Биограф Кеньятты Гай Арнольд [475]
Кениата был африканским националистом [476] и был приверженцем убеждения, что европейское колониальное правление в Африке должно закончиться. [477] Как и другие антиколониалисты, он считал, что при колониализме человеческие и природные ресурсы Африки использовались не на благо населения Африки, а для обогащения колонизаторов и их европейских родин. [477] Для Кениаты независимость означала не просто самоуправление, но и прекращение цветного барьера , покровительственного отношения и расистского сленга белого меньшинства Кении. [478] По словам Мюррея-Брауна, «основной философией» Кениаты на протяжении всей его жизни было то, что «все люди заслуживают права мирно развиваться в соответствии со своими собственными желаниями». [479] Кениата выразил это в своем заявлении, что «я всегда стоял за цели человеческого достоинства в свободе и за ценности терпимости и мира». [480] Этот подход был схож с идеологией «африканского гуманизма» президента Замбии Кеннета Каунды. [479]
Мюррей-Браун отметил, что «Кеньятта всегда был свободен от идеологических обязательств» [328], в то время как историк Уильям Р. Очиенг заметил, что «Кеньятта не формулировал никакой особой социальной философии» [481] . Аналогичным образом, Ассенсох отметил, что Кениата «не интересовался социальными философиями и лозунгами» [482] . Несколько комментаторов и биографов описали его как политически консервативного человека [483] , идеологическая точка зрения которого, вероятно, была подкреплена его обучением в области функционалистской антропологии. [484]. По словам Малобы, он придерживался «консерватизма, который сотрудничал с имперскими державами и был явно враждебен радикальной политике» [485] .
Биограф Кениаты Гай Арнольд описал кенийского лидера как «прагматика и умеренного», отметив, что его единственный «радикализм» проявился в форме его «националистической атаки» на империализм. [486] Арнольд также отметил, что Кениата «впитал в себя большую часть британского подхода к политике: прагматизм, решение проблем только тогда, когда они становятся кризисами, [и] терпимость до тех пор, пока другая сторона только говорит». [487] Дональд Сэвидж отметил, что Кениата верил в «важность власти и традиций», и что он демонстрировал «удивительно последовательный взгляд на развитие через самопомощь и упорный труд». [488] Кениата также был элитистом и поощрял появление элитного класса в Кении. [489] Он боролся с противоречием между своим консервативным желанием возрождения традиционных обычаев и своими реформистскими побуждениями принять западную современность. [490] Он также столкнулся с противоречием между своими внутренними дебатами об этике кикуйю и верой в племенную идентичность с его потребностью создать нетрайбализованный кенийский национализм. [490]
Находясь в Британии, Кениата заключил политические союзы с людьми, приверженными марксизму и радикальному панафриканизму, идее о том, что африканские страны должны политически объединиться; [491] некоторые комментаторы посмертно охарактеризовали Кениату как панафриканиста. [492] Малоба заметил, что в колониальный период Кениата принял «радикальный панафриканский активизм», который резко отличался от «преднамеренных консервативных позиций, особенно по вопросу освобождения Африки», которые он поддерживал, будучи лидером Кении. [493] Будучи лидером Кении, Кениата опубликовал два сборника своих речей: Harambee и Suffering Without Bitterness . [494] Материалы, включенные в эти публикации, были тщательно отобраны, чтобы избежать упоминания радикализма, который он демонстрировал, находясь в Великобритании в 1930-х годах. [495]
Кениата был подвержен марксистско-ленинским идеям благодаря своей дружбе с Падмором и времени, проведенному в Советском Союзе, [496] но также был подвержен западным формам либерального демократического правления за многие годы, проведенные в Великобритании. [328] Похоже, что он больше не был связан с коммунистическим движением после 1934 года . [497] Будучи лидером Кении, Кениата отверг идею о том, что марксизм предлагает полезную основу для анализа социально-экономической ситуации в его стране. [498] Ученые Брюс Дж. Берман и Джон М. Лонсдейл утверждали, что марксистские основы анализа общества повлияли на некоторые из его убеждений, например, на его мнение о том, что британский колониализм должен быть уничтожен, а не просто реформирован. [499] Кениата, тем не менее, не соглашался с марксистской позицией, что трайбализм является отсталым и ретроградным; [500] Его позитивное отношение к племенному обществу разочаровало некоторых друзей Кениаты из числа марксистов и панафриканистов в Британии, среди которых были Падмор, Джеймс и Т. Рас Маконнен , которые считали его ограниченным и непрогрессивным. [501]
Ассенсо предположил, что Кениата изначально имел социалистические наклонности, но «стал жертвой капиталистических обстоятельств»; [502] напротив, Сэвидж заявил, что «направление Кениаты едва ли было направлено на создание радикально нового социалистического общества», [503] а Очиенг назвал его «африканским капиталистом». [481] Находясь у власти, Кениата проявлял озабоченность индивидуальными и земельными правами мбари , что противоречило любой социалистически ориентированной коллективизации. [503] По словам Малобы, правительство Кениаты «стремилось представить капитализм как африканскую идеологию, а коммунизм (или социализм) как чуждый и опасный». [504]
«[Кеньятта] всегда был шоуменом, и в один момент он мог появиться в яркой рубашке, украшенной петухом KANU, а в другой — в элегантном костюме от Savile Row, редко без розы в петлице; его можно было сфотографировать в леопардовой шляпе и плаще, размахивающим серебряной метелкой для отпугивания мух, или в старых брюках на своей ферме, ухаживающим за кустами; он был одинаково уместен в академической мантии на университетском мероприятии и в сандалиях и шортах на пляже в Момбасе. Африканская пышность и любовь к показухе нашли идеальное выражение в манере Кениаты наряду с достоинством и уважением, присущими «Его Превосходительству, Президенту, Мзи Джомо Кениате».
—Биограф Кениаты Джереми Мюррей-Браун [297]
Кениата был ярким персонажем, [505] с экстравертной личностью. [31] По словам Мюррея-Брауна, он «любил быть в центре жизни», [506] и всегда был «бунтарем в душе», который наслаждался «земными удовольствиями». [507] Одна из однокурсниц Кениаты по Лондонской школе экономики, Элспет Хаксли, отзывалась о нем как о «шоумене до кончиков пальцев; веселом, хорошем компаньоне, проницательном, беглом, быстром, хитром, тонком [и] любителе плотских утех». [122] Кениата любил изысканно одеваться; большую часть своей взрослой жизни он носил кольца, а во время учебы в университете в Лондоне стал носить феску и плащ и черную трость с серебряным набалдашником. [506] Он взял себе фамилию «Кеньятта» по названию расшитого бисером пояса, который он часто носил в молодости. [508] Будучи президентом, он коллекционировал множество дорогих автомобилей. [306]
Мюррей-Браун отметил, что Кениата обладал способностью «кажуться всем людям», [186] также демонстрируя «совершенную способность держать свои истинные цели и способности при себе», например, скрывая свои связи с коммунистами и Советским Союзом как от членов Британской лейбористской партии, так и от деятелей Кикую на родине. [509] Эта хитрость иногда интерпретировалась как нечестность теми, кто встречался с ним. [510] Ссылаясь на внешность Кениаты в Кении 1920-х годов, Мюррей-Браун заявил, что лидер представлял себя европейцам как «приятного, хотя и несколько потрепанного «европеизированного» туземца», а коренным африканцам — как «искушенного светского человека, в отношении политической серьезности которого у них были определенные сомнения». [58]
Саймон Джиканди утверждал, что Кениата, как и некоторые его современники в панафриканском движении, был «афровикторианцем», человеком, чья идентичность была сформирована «культурой колониализма и колониальных институтов», особенно викторианской эпохи . [ 511] В 1920-х и 1930-х годах Кениата культивировал образ «колониального джентльмена»; [512] в Англии он демонстрировал «приятные манеры» и гибкое отношение к адаптации к городским ситуациям, отличающимся от земель, в которых он вырос. [513] А. Р. Барлоу, член миссии Церкви Шотландии в Кикуйю, встречался с Кениаттой в Великобритании, позже рассказывая, что был впечатлен тем, как Кениата мог «общаться на равных с европейцами и держаться на плаву, несмотря на свои недостатки, как в образовании, так и в обществе». [514] Южноафриканец Питер Абрахамс встретился с Кениаттой в Лондоне, отметив, что из всех чернокожих мужчин, участвовавших в панафриканском движении города, он был «самым расслабленным, утонченным и «вестернизированным» из нас». [515] Будучи президентом, Кениата часто ностальгически вспоминал свое время в Англии, несколько раз называя ее «домом». [240] Берман и Лонсдейл описали его жизнь как занятую «поисками примирения западной современности, которую он принимал, и столь же ценимой им кикуйюностью, от которой он не мог отказаться». [516] Джиканди утверждал, что «идентификация Кениаты с английскостью была гораздо более глубокой, чем его друзья и враги были готовы признать». [517]
Кениата также описывался как талантливый оратор, автор и редактор. [516] У него были диктаторские и автократические наклонности, [518] а также свирепый нрав, который иногда мог выходить в ярость. [519] Мюррей-Браун отметил, что Кениата мог быть «довольно беспринципным, даже жестоким», используя других, чтобы получить то, что он хотел, [520] но он никогда не проявлял никакой физической жестокости или нигилизма . [521] У Кениаты не было расистских импульсов в отношении белых европейцев, что можно, например, увидеть на примере его брака с белой англичанкой. [521] Он сказал своей дочери, что «англичане — прекрасные люди, с которыми можно жить в Англии». [487] Он приветствовал поддержку своего дела со стороны белых, если она была щедрой и безусловной, и говорил о Кении, в которой коренные африканцы, европейцы, арабы и индийцы могли бы считать себя кенийцами, работающими и живущими бок о бок друг с другом мирно. [522] Несмотря на это, Кениата демонстрировал общую неприязнь к индийцам, считая, что они эксплуатируют коренных африканцев в Кении. [523]
«Я не думаю, что я являюсь — и никогда не был — врагом европейцев или белых людей, потому что я провел много лет в Англии или Европе, и даже сегодня у меня много друзей в разных странах».
—Кеньятта, апрель 1961 г. [524]
Кениата был полигамистом. [525] Он рассматривал моногамию через антропологическую призму как интересное западное явление, но сам не перенял эту практику, вместо этого имея сексуальные отношения с широким кругом женщин на протяжении всей своей жизни. [521] Мюррей-Браун охарактеризовал Кениату как «любящего отца» для своих детей, но часто отсутствующего. [57] У Кениаты было двое детей от первого брака с Грейс Ваху: сын Питер Муигай Кениата (родился в 1920 году), который позже стал заместителем министра; и дочь Маргарет Кениата (родилась в 1928 году). Маргарет была мэром Найроби с 1970 по 1976 год, а затем послом Кении в Организации Объединенных Наций с 1976 по 1986 год. [526] Из этих детей именно Маргарет была ближайшим доверенным лицом Кениаты. [527]
Во время суда Кениата назвал себя христианином [528], сказав: «Я не следую какой-либо конкретной конфессии. Я верю в христианство в целом». [529] Арнольд заявил, что в Англии приверженность Кениаты христианству была «бессистемной». [530] Находясь в Лондоне, Кениата проявил интерес к атеистическим ораторам в Уголке ораторов в Гайд-парке , [531] в то время как ирландский мусульманский друг безуспешно убеждал Кениату принять ислам . [531] Во время своего заключения Кениата читал об исламе, индуизме , буддизме и конфуцианстве по книгам, которые ему предоставил Сток. [532] Израильский дипломат Ашер Наим посетил его в этот период, отметив, что, хотя Кениата был «нерелигиозным человеком, он ценил Библию». [533] Несмотря на то, что он изображал себя христианином, он находил невыносимым отношение многих европейских миссионеров, в частности, их готовность видеть во всем африканском зло. [534] В книге «Facing Mountain Kenya» он бросил вызов пренебрежительному отношению миссионеров к почитанию предков , которое он вместо этого предпочитал называть «общением предков». [535] В посвящении этой книги Кениата призвал «духов предков» как часть «Борьбы за африканскую свободу». [536]
В Кении Кениата стал считаться «отцом нации» [537] и получил неофициальный титул Мзее , что на языке суахили означает «великий старик». [538] С 1963 года и до его смерти в стране его окружал культ личности , [539] который намеренно связывал кенийский национализм с личностью самого Кениаты. [539] Это использование Кениаты в качестве популярного символа самой нации было обусловлено сходством их имен. [540] Он стал считаться отеческой фигурой не только кикуйю и кенийцами, но и африканцами в более широком смысле. [541]
После 1963 года, отметил Малоба, Кениата стал «почти самым уважаемым африканским лидером после обретения независимости» на мировой арене, тем, кого западные страны приветствовали как «любимого старшего государственного деятеля». [542] Его мнение «наиболее ценилось» как консервативными африканскими политиками, так и западными лидерами. [543] Став лидером Кении, его антикоммунистические позиции завоевали расположение на Западе, [544] и некоторые прозападные правительства наградили его; в 1965 году он, например, получил медали как от Папы Павла VI , так и от правительства Южной Кореи. [545]
В 1974 году Арнольд назвал Кениату «одним из выдающихся африканских лидеров, ныне живущих», человеком, который стал «синонимом Кении». [546] Он добавил, что Кениата был «одним из самых проницательных политиков» на континенте, [518] считавшимся «одним из величайших архитекторов достижений африканского национализма с 1945 года». [547] Кеннет О. Ньянгена охарактеризовал его как «одного из величайших людей двадцатого века», который был «маяком, точкой сплочения для страдающих кенийцев в борьбе за свои права, справедливость и свободу», чья «гениальность давала силу и стремление людям за пределами границ Кении». [548] В 2018 году Малоба описал его как «одного из легендарных пионеров современного африканского национализма». [549] В своем исследовании его трудов Берман и Лонсдейл описали его как «пионера», поскольку он был одним из первых кикуйю, кто писал и публиковался; «его репрезентативное достижение было уникальным». [550]
Максон отметил, что в области здравоохранения и образования Кения при Кениате «достигла большего за полтора десятилетия, чем колониальное государство за предыдущие шесть десятилетий». [551] К моменту смерти Кениаты Кения достигла более высоких показателей продолжительности жизни, чем большинство стран Африки к югу от Сахары. [551] Произошло расширение начального, среднего и высшего образования, и страна предприняла, как выразился Максон, «гигантские шаги» к достижению своей цели всеобщего начального образования для кенийских детей. [551] Другим значительным успехом стала мирная ликвидация системы расовой сегрегации колониальной эпохи в школах, общественных учреждениях и социальных клубах с минимальными нарушениями. [551]
.jpg/1280px-Kenyatta_Mausoleum2_(1295043508).jpg)
На протяжении большей части его жизни белые поселенцы Кении считали Кениату недовольным и агитатором; [552] для них он был фигурой ненависти и страха. [542] Как отметил Арнольд, «ни одна фигура во всей Британской Африке, за возможным исключением [Нкрумы], не вызывала среди поселенцев и колониальных властей столько выражений гнева, клеветы и ярости, как Кениата». [553] Как выразился историк Кит Кайл, для многих белых Кениата был «воплощением Сатаны». [554] Эта белая враждебность достигла своего апогея между 1950 и 1952 годами. [555] К 1964 году этот образ во многом изменился, и многие белые поселенцы называли его «добрым старым Мзи». [556] Мюррей-Браун выразил мнение, что для многих «послание Кениаты о примирении, «простить и забыть», было, возможно, его величайшим вкладом в свою страну и в историю». [480]
Для Очиенга Кениата был «олицетворением консервативных социальных сил и тенденций» в Кении. [481] К концу его президентства многие молодые кенийцы, уважая роль Кениаты в достижении независимости, считали его реакционером . [ 557] Те, кто желал радикальной трансформации кенийского общества, часто сравнивали Кению Кениаты с ее южным соседом, Танзанией Джулиуса Ньерере , в невыгодном свете. [558] Критика, которую левые, такие как Одинга, высказывали в адрес руководства Кениаты, была похожа на ту, которую интеллектуал Франц Фанон высказывал в адрес постколониальных лидеров по всей Африке. [559] Опираясь на марксистскую теорию, Джей О'Брайен, например, утверждал, что Кениата пришел к власти «как представитель потенциальной буржуазии», коалиции «относительно привилегированных мелкобуржуазных африканских элементов», которые просто хотели заменить британских колонизаторов и «азиатскую торговую буржуазию» собой. Он предположил, что британцы поддерживали Кениату в этом, видя в нем оплот против растущей рабочей и крестьянской воинственности, которая обеспечит продолжение неоколониального господства. [560]
Представляя похожую левую критику, марксистский писатель Нгуги ва Тхионго заявил, что «это был черный Моисей, которого история призвала вести свой народ в обетованную землю без эксплуатации и угнетения, но который не оказался на высоте положения». [561] Нгуги видел в Кениате «трагическую фигуру двадцатого века: он мог бы быть Лениным , Мао Цзэдуном или Хо Ши Мином ; но в итоге он стал Чан Кайши , Пак Чон Хи или Пиночетом » . [562] Нгуги был среди кенийских критиков, которые утверждали, что Кениата пренебрежительно относился к ветеранам Мау-Мау, оставив многих из них нищими и безземельными, одновременно пытаясь убрать их с центральной сцены национальной политики. [563] В других областях правительство Кениаты также подвергалось критике; Например, оно не добилось большого прогресса в продвижении прав женщин в Кении. [564]
Ассенсох утверждал, что в своей истории жизни Кениата имел много общего с Кваме Нкрума из Ганы . [565] Саймон Гиканди отметил, что Кениата, как и Нкрума, запомнился тем, что «инициировал дискурс и процесс, которые заложили основу повествования об африканской свободе», но в то же время обоих «часто вспоминали за их небрежный институт президентского правления, однопартийную диктатуру, этническую принадлежность и кумовство. Их помнят как за то, что они воплотили мечту об африканской независимости в реальность, так и за изобретение ими постколониального авторитаризма». [566] В 1991 году кенийский юрист и активист по правам человека Гибсон Камау Куриа отметил, что, отменив федеральную систему, запретив независимым кандидатам баллотироваться на выборах, создав однопалатный законодательный орган и смягчив ограничения на использование чрезвычайных полномочий, Кениата заложил «основу» для Мои для дальнейшего продвижения диктаторской власти в Кении в конце 1970-х и 1980-х годах. [567]
В своем отчете за 2013 год Комиссия по установлению истины, справедливости и примирению Кении обвинила Кениату в использовании своих полномочий президента для выделения больших участков земли себе и своей семье по всей Кении. [568] Семья Кениата является одним из крупнейших землевладельцев Кении. [569] В 1990-х годах среди племенных групп все еще было много разочарований, а именно в округах Нанди, Накуру, Уасин-Гишу и Транс-Нзоя, где при правительстве Кениаты они не вернули себе землю, захваченную европейскими поселенцами, и большая ее часть была продана тем, кого считали «иностранцами» — кенийцам из других племен. [570] Среди этих групп широко звучали призывы к реституции, и в 1991 и 1992 годах имели место жестокие нападения на многих из тех, кто получил землю благодаря покровительству Кениаты в этих районах. Насилие спорадически продолжалось до 1996 года, в результате чего, по оценкам, погибло 1500 человек, а 300 000 человек были перемещены в Рифтовую долину. [571]
{{cite news}}: CS1 maint: неподходящий URL ( ссылка )
