Майкл Рэй Дибдин Хезелтайн, барон Хезелтайн , CH , PC ( / ˈ hɛ z ə l t aɪ n / ; родился 21 марта 1933 года) [3] — британский политик. Начав карьеру в качестве застройщика, он стал одним из основателей издательства Haymarket . Хезелтайн был членом парламента от Консервативной партии с 1966 по 2001 год. Он был видной фигурой в правительствах Маргарет Тэтчер и Джона Мейджора , а также занимал пост заместителя премьер-министра и первого государственного секретаря при Мейджоре.
Хезелтайн вошел в Кабинет в 1979 году в качестве государственного секретаря по вопросам окружающей среды , где он продвигал кампанию « Право на покупку », которая позволяла людям приобретать свои муниципальные дома . Его считали искусным медиа-исполнителем и харизматичным министром, хотя он часто расходился с Тэтчер по экономическим вопросам. Он был одним из самых заметных «мокрых» , чьи взгляды «Единой нации» были воплощены в его поддержке возрождения Ливерпуля в начале 1980-х годов, когда он столкнулся с экономическим крахом; это позже принесло ему награду Почетного гражданина города Ливерпуль в 2012 году. Будучи государственным секретарем по вопросам обороны с 1983 по 1986 год, он сыграл важную роль в политической борьбе против Кампании за ядерное разоружение . Он ушел из Кабинета в 1986 году из-за дела Уэстленда и вернулся на задние скамьи , став ярым критиком Тэтчер, в основном из-за ее евроскептических взглядов и конфронтационного подхода в парламенте. После речи Джеффри Хоу об отставке в ноябре 1990 года Хезелтайн бросил вызов Тэтчер за лидерство в партии, набрав достаточно высокие баллы, чтобы лишить ее прямой победы в первом туре голосования. После последующей отставки Тэтчер Хезелтайн проиграл Джону Мейджору во втором туре голосования, но вернулся в кабинет на свою прежнюю должность министра по охране окружающей среды, когда Мейджор стал премьер-министром.
Будучи ключевым союзником Мейджора, Хезелтайн был назначен президентом Совета по торговле и государственным секретарем по торговле и промышленности после всеобщих выборов 1992 года . Он поддержал Мейджора, когда его лидерство было оспорено в 1995 году , и был повышен до заместителя премьер-министра и первого государственного секретаря в обмен на его поддержку. Он отказался добиваться руководства партией после поражения Мейджора на выборах 1997 года и служил в теневом кабинете Мейджора в качестве заместителя лидера оппозиции , теневого канцлера герцогства Ланкастер и теневого государственного секретаря по торговле и промышленности, пока проходили выборы руководства, чтобы сменить его .
Хезелтайн был назначен пожизненным пэром в 2001 году и оставался активным сторонником модернизации в партии. Он продолжал проводить политические интервенции, критикуя Brexit и Бориса Джонсона после результатов референдума по Brexit 2016 года . В 2019 году Хезелтайну приостановили полномочия кнута после того, как он заявил, что будет голосовать за либеральных демократов , а не за консерваторов, на выборах в Европейский парламент 2019 года . Хезелтайн восстановил полномочия кнута в июле 2024 года.
Майкл Хезелтайн родился в Суонси в Уэльсе, сын полковника территориальной армии Руперта Дибдина Хезелтайна (1902–1957), TD , [4] Королевских инженеров во время Второй мировой войны , владельца фабрики и местного директора Южного Уэльса Dawnays Ltd, инженеров-мостостроителей, [5] [6] и Эйлин Рэй ( урожденная Придмор). Семья Хезелтайнов занималась торговлей чаем: прадед Майкла Хезелтайна, Уильям Хезелтайн, был клерком, который дослужился до должности управляющего Tetley , позже участвовал в создании сети бакалейных лавок; он покончил с собой, потеряв свое состояние из-за долгов и неудачных инвестиций. [7] Дедушка Майкла Хезелтина, Джон Уильям Дибдин Хезелтин (чья мать была правнучкой композитора и автора песен Чарльза Дибдина ), [8] стал продавцом чая и переехал из Хантингдоншира в Суонси, [9] доки были основным пунктом прибытия для поставок чая. Предыдущие поколения были сельскохозяйственными рабочими в Пембри .
Мать Хезелтайна родом из Западного Уэльса , дочь Джеймса Придмора, докерного рабочего, который разгружал уголь с кораблей, позже нанимая других для этой работы и основав West Glamorgan Collieries Ltd, недолго просуществовавшую компанию, которая недолгое время разрабатывала две небольшие шахты на окраине Суонси (1919–1921); [10] его отец, также Джеймс, работал в доках Суонси. [10] Благодаря этому происхождению Хезелтайн позже стал почетным членом Клуба докеров Суонси.
Хезелтайн воспитывался в относительной роскоши в № 1, Eaton Crescent, Суонси (теперь № 5). Он рассказал интервьюеру Tatler Шарлотте Эдвардс в 2016 году: «В подготовительной школе я основал клуб наблюдения за птицами под названием Tit Club. Каждый член был назван в честь члена семейства синиц: болотная синица, лазоревка. Я был большой синицей». Однажды он боялся, что эта история может попасть в прессу: «Я просто знаю, что если бы это вышло наружу, когда я был активным политиком, я бы никогда не оправился». [11] Хезелтайн любил рыбачить в парке Бринмилл и выиграл соревнование среди юниоров. [12] Он получил образование в Broughton Hall в Экклсхолле , Стаффордшир, когда он был ненадолго объединен с подготовительной школой Брокхерст , школой Бромсгроув , Вустершир, и школой Шрусбери , Шропшир. [13] [14]
Хезелтайн недолгое время участвовал в качестве добровольца в октябрьских всеобщих выборах 1951 года, прежде чем отправиться в Пембрук-колледж в Оксфорде . Там, в отчаянии от невозможности быть избранным в комитет Ассоциации консерваторов Оксфордского университета , он основал отколовшийся клуб Blue Ribbon Club. Вместе со студентами Гаем Арнольдом , Джулианом Кричли и Мартином Мортоном он агитировал рабочих у ворот верфи Vickers в Барроу-ин-Фернесс. [15] Джулиан Кричли рассказал историю из своих студенческих лет о том, как он начертил свое будущее на обратной стороне конверта, будущее, которое достигло кульминации в качестве премьер-министра в 1990-х годах. В более подробной апокрифической версии он пишет: «миллионер 25 лет, член кабинета министров 35 лет, лидер партии 45 лет, премьер-министр 55 лет», [16] хотя сам Хезелтайн оспаривает это и вместо этого вспоминает об отсутствии веры в себя. [17] Он стал миллионером и с 41 года был членом теневого кабинета министров , но не сумел стать лидером партии или премьер-министром.
Его биографы Майкл Крик и Джулиан Кричли (который был современником Хезелтина в подготовительной школе Брокхерста) рассказывают, как, несмотря на отсутствие врожденного дара публичных выступлений, он стал сильным оратором благодаря большим усилиям, в том числе репетициям своих речей перед зеркалом, прослушиванию записей речей телевизионного администратора Чарльза Хилла и занятиям по вокалу у жены викария. (В 1970-х и 1980-х годах речь Хезелтина на конференции часто становилась кульминацией конференции Консервативной партии, несмотря на то, что его взгляды были намного левее взглядов тогдашнего лидера Маргарет Тэтчер .) В конечном итоге он был избран в библиотечный комитет Оксфордского союза на весенний семестр 1953 года. [18] В протоколе Оксфордского союза после дебатов 12 февраля 1953 года записано, что «г-н Хезелтин должен остерегаться искусственных манер голоса и рассчитанных выкрутасов застенчивой театральности; это стоит сказать только потому, что у него есть задатки первоклассного оратора». [19]
Затем Хезелтайн был избран в Постоянный комитет Оксфордского союза на Тринити (летний) семестр 1953 года. [20] 30 апреля 1953 года он выступил против создания Западноевропейского союза (европейского оборонного договора), не в последнюю очередь потому, что это могло вызвать недовольство СССР после предполагаемого «недавнего изменения советских взглядов» (т. е. после смерти Сталина ). 4 июня 1953 года он призвал к развитию Британского содружества как третьей по величине державы в мире (после США и СССР). [21] В конце того летнего семестра он безуспешно баллотировался на пост президента, но вместо этого был избран на первое место в комитете. [20] На третьем году своей работы (1953–54) он занимал первое место в комитете, затем был секретарем и, наконец, казначеем. [22] [23] [20] Будучи казначеем, он пытался решить финансовые проблемы Союза не путем сокращения расходов, а в конечном счете успешной политикой «Более яркого Союза» по привлечению большего количества студентов для еды и питья, а также путем превращения подвалов Союза в место проведения мероприятий. Старший член Союза (университетский преподаватель, который должен был быть в каждом обществе) ушел в отставку в знак протеста против того, что он считал расточительством Хезелтайна, и был заменен молодым Морисом Шоком . [24]
В конце Троицкого (летнего) семестра 1954 года Хезелтайн был избран президентом Оксфордского союза на Михайлов семестр 1954 года, в основном благодаря силе его делового управления и при содействии современников по союзу Джереми Айзекса и Энтони Говарда , тогдашнего председателя и избранного председателя Оксфордского университета Labour Club ; Хезелтайн даже в течение короткого периода в том семестре присоединился к группе протеста против испытаний консервативным правительством водородной бомбы . [25] [e] Он мало учился в университете и сдал свои выпускные экзамены с помощью наставничества друзей в последнюю минуту. После окончания университета со степенью второго класса по философии, политике и экономике , которую его наставник Невилл Уорд-Перкинс описал как «великий и незаслуженный триумф», ему разрешили остаться на дополнительный срок, чтобы служить президентом союза. [22] [23] [20]
Подвалы Союза были открыты 30 октября 1954 года, и Хезелтайн убедил приехавших сэра Бернарда и леди Докер внести свой вклад в значительные расходы. [26] Дебаты, на которых он председательствовал, включали цензуру искусств (голосование не проводилось), приветствие упадка британского империализма (проиграно 281–381) и призыв к «изменению принципов и практики британских профсоюзов» (принято 358–200). [27] Среди приглашенных ораторов того семестра были Раджани Пальме Датт , леди Вайолет Бонэм Картер , его старый директор Джон Вулфенден и Джейкоб Броновски , в то время как Анейрин Беван выступил на переполненном собрании Университетского трудового клуба под председательством Энтони Говарда в Палате Союза. [28]
Хезелтайн начал писать статьи в Peat Marwick & Mitchell в январе 1955 года. [29] Во время обучения на бухгалтера он также создал бизнес в сфере недвижимости во время лондонского бума на рынке недвижимости в конце 1950-х годов. Он и его сосед по комнате в Оксфорде Ян Джозефс унаследовали около 1000 фунтов стерлингов каждый (около 23 000 фунтов стерлингов по ценам 2016 года). [30] [31] Они создали компанию по недвижимости под названием «Michian» (по их именам) и с помощью ипотеки купили 13-летнюю аренду на так называемый отель Thurston Court по адресу 39 Clanricarde Gardens (недалеко от Notting Hill ) за 3750 фунтов стерлингов. Они выселили существующих арендаторов, чтобы отец Джозефса мог отремонтировать недвижимость и сдать комнаты за общую арендную плату около 30 фунтов стерлингов в неделю. Год спустя им удалось продать недвижимость с прибылью, удвоив свой капитал до 4000 фунтов стерлингов. [30]
С помощью ипотеки в 23 000 фунтов стерлингов Хезелтайн и Джозефс теперь купили группу из пяти соседних домов за 27 000 фунтов стерлингов в Инвернесс-Террас, Бэйсуотер . Они договорились с несколькими студентами-медиками, чтобы они украсили и переделали собственность в пансион с 45 спальнями, который они назвали «Новый суд-отель». Хезелтайн иногда сам готовил завтрак, хотя он отвергает рассказы о том, что он вставал рано, чтобы смешать маргарин с маслом. Многие из арендаторов были американскими военнослужащими, которые, как он позже записал, были по большей части почтительны, но иногда шумны по выходным. [32]
Эдвард Хит , тогдашний правительственный организатор, с которым он познакомился в Оксфордском союзе, был его рефери, когда он подал заявку на участие в списке кандидатов в парламент от Консервативной партии в октябре 1956 года. [33] Хезелтайн купил свой первый Jaguar , подержанный и дешевый из-за роста цен на бензин из-за Суэцкого кризиса , за 1750 фунтов стерлингов в декабре 1956 года, в последующие годы переходя на более новые и дорогие модели. [34]
New Court Hotel был продан в 1957 году. [35] В этот момент Хезелтайн начал бизнес с другим другом из Оксфорда, Клайвом Лабовичем, который выпустил в том же году книгу Opportunities for Graduates . Хезелтайн организовал бесплатное распространение книги, расширенной с 40 страниц до 169 страниц в твердом переплете, среди студентов последнего курса всех британских университетов, оплаченное рекламой. [36] Хезелтайн прекратил свое партнерство с Josephs и с помощью инвестиций в размере 4500 фунтов стерлингов от матери Хезелтайна (после смерти его отца в 1957 году) он и Лабович смогли купить группу домов по адресу 29–31 Tregunter Road (к югу от Earl's Court ), добавив еще два на соседней Cathcart Road. [37]
Хезелтайн передал свои статьи партнеру в небольшой бухгалтерской фирме, расположенной недалеко от Хеймаркета , чувствуя, что это даст ему больше шансов на практическое участие в делах фирм, книги которых он проверял, а не быть винтиком в более крупной машине. Ему потребовалось три попытки и специальное обучение, чтобы сдать промежуточные экзамены, и у него было мало шансов на немедленную сдачу экзаменов по бухгалтерскому учету. Он также подсчитал, что зарабатывает больше на своем имущественном бизнесе, чем партнер, к которому он был приписан. [35] С истечением срока действия его статей в январе 1958 года он больше не мог избежать призыва на национальную службу . [38]
Хезелтайн позже писал, что восхищался военным делом, так как его отец был подполковником в Королевских инженерах во время Второй мировой войны и впоследствии служил в Территориальной армии , но он чувствовал, что его деловая карьера слишком важна, чтобы ее прерывать. Он и его отец приняли меры предосторожности, организовав собеседования, чтобы увеличить его шансы на получение офицерского звания в случае, если ему придется служить. [38] Ему повезло, что его не призвали на Корейскую войну в начале 1950-х или на Суэцкий кризис в 1956 году; и в последние годы Национальной службы, которая уже должна была быть отменена к 1960 году, были предприняты усилия, чтобы призвать мужчин, которым до сих пор удавалось откладывать службу. Несмотря на то, что он почти достиг максимального призывного возраста, недавно сниженного с тридцати до двадцати шести лет, Хезелтайн был призван в Уэльскую гвардию в январе 1959 года. [39]
Хезелтайн провел девять недель в рядах гвардейца [ж] , прежде чем его отправили на три месяца на офицерскую подготовку в кадетскую школу офицеров Монс , Олдершот, вместе с мужчинами из других полков. Он был способным кадетом, достиг звания младшего младшего офицера и окончил ее с оценкой «А», но его не наградили Мечом Почета и не повысили до звания старшего младшего офицера, поскольку считалось, что его возраст давал ему несправедливое преимущество перед более молодыми кадетами. [40] Во время обучения его беспокоило старое растяжение связок лодыжки, но он отклонил предложение об увольнении по состоянию здоровья. [41] Он был произведен в чин второго лейтенанта 11 июня 1959 года. [40]
Хезелтайну было предоставлено разрешение участвовать во всеобщих выборах в октябре того же года; по словам Яна Джозефса, это было его планом с самого начала. [39] После этого он подал заявление на освобождение от возвращения в армию по деловым соображениям, отчасти из-за трудностей, вызванных хищением сотрудником, [37] а отчасти из-за необходимости уладить дела своего покойного отца , и был освобожден от оставшихся шестнадцати месяцев службы. [42] В 1980-х годах его привычка носить гвардейский полковой галстук , иногда неправильно завязанный с красной полосой на шее, была предметом множества язвительных комментариев со стороны военных деятелей и пожилых депутатов с выдающимися военными заслугами. Крик подсчитал, что он, должно быть, носил галстук больше дней, чем фактически служил в гвардии. [43]
К этому времени бум на рынке недвижимости был в полном разгаре. Хезелтайн и Лабович основали сначала одну, а затем и группу компаний под названием «Bastion Properties». [44] Позже Хезелтайн записал, что он и Лабович купили по крайней мере три объекта недвижимости в W1 и W2, которые они смогли продать с прибылью до того, как завершили [g] первоначальные покупки. Они также построили восемь небольших домов в Queensborough Mews, Bayswater. [36] Они купили 58-летнюю аренду на блок из семи объектов недвижимости в Stafford Terrace, недалеко от Kensington High Street, которые они переоборудовали в квартиры [45] и построили дома для городского совета Степни. [46] Бастион также планировал построить поместье из 126 домов [h] в Тентердене , Кент, которое не удалось продать. Чтобы привлечь других покупателей в пустующее поместье, Хезелтайну пришлось принять предложение в размере 4000 фунтов стерлингов за первый дом, который был оценен в 7250 фунтов стерлингов. [46] Поместье было охвачено проблемами с ремонтом до тех пор, пока Хезелтайн не был избран в парламент. [47]
Хезелтайн и Лабович также основали компанию по изданию журналов Cornmarket и выпустили Directory of Opportunities for School Leavers и Directory of Opportunities for Qualified Men , которые приносили стабильный доход от рекламы. Канадская, французская и немецкая версии также были запущены, хотя они были менее прибыльными. [36] В конце 1959 года, используя 10 000 фунтов стерлингов из 30 000 фунтов стерлингов прибыли от продажи участка земли в Риджентс-парке, они приобрели известный (но убыточный) журнал Man About Town, название которого было сокращено до About Town , а затем просто Town . [48] В 1962 году они заплатили 10 000 фунтов стерлингов за Topic , еженедельную газету, которая была запущена годом ранее группой предпринимателей, включая сына премьер-министра Мориса Макмиллана , и которая теперь принадлежала Норману Масколлу ( мошеннику -пирамиде того времени). К тому времени экономический климат был слишком сложным, и, как и многие издатели, они обнаружили, что в Великобритании ограниченный спрос на еженедельные газеты. Topic прекратил публикацию в конце 1962 года, но его журналисты позже стали The Sunday Times Insight Team. [49]
Хезелтайн стал управляющим директором Bow Group Publications в 1960 году, в основном занимаясь рекламой и распространением журнала Crossbow (сам он, кажется, не писал никаких статей или брошюр). Он подумывал подать в суд на The Observer за лимерик, высмеивающий его чувство стиля (написание «Bow» как «Beau»), намекая на его гомосексуализм, но его отговорили. Он оставался директором до 1965 года. [50]
Bastion Properties оказалась в затруднительном положении из-за расходов на строительство и неудовлетворительного управляющего зданием. [46] После быстрого расширения бизнес Хезелтина сильно пострадал от финансового кризиса Селвина Ллойда в 1961 году [i], и, хотя ему еще не было тридцати лет, он в конечном итоге оказался должен 250 000 фунтов стерлингов (около 4,5 миллионов фунтов стерлингов по ценам 2016 года). [31] Он утверждает, что в декабре 1962 года ему одолжил крайне необходимые 85 000 фунтов стерлингов банковский менеджер, который вышел на пенсию в тот же день. Он избежал банкротства с помощью такой тактики, как оплата счетов только под угрозой судебного иска, хотя в конечном итоге он погасил все свои долги. Именно в этот напряженный период своей жизни он занялся садоводством как серьезным хобби. [51] Позже, в 1990-х годах, Хезелтин допустил небольшую оплошность, когда пошутил в своей речи о том, как он обманывал кредиторов. [52]
В период с 1960 по 1964 год Хезелтайн также работал внештатным интервьюером на ITV , что, по мнению Крика, скорее всего, было необходимо для поддержания его общественного имиджа как начинающего политика. [53]
Несмотря на более позднее настойчивое требование Хезелтина к контролю за управлением в правительственных департаментах, которыми он руководил, Cornmarket была крайне неорганизованной компанией, с небольшим количеством бухгалтерских или бизнес-планов, а чеки и счета-фактуры часто терялись. Одно из ее самых прибыльных предприятий, Graduates Appointments Register (альбомы анонимных резюме выпускников ; компании должны были платить за имена и адреса тех, кого они хотели проинтервьюировать), было запущено после того, как сотрудник просто проигнорировал указания Хезелтина отказаться от проекта. Хезелтин и Лабович привнесли много энергии и открытости новым идеям (например, внутренний журнал для отелей Hilton или пакеты новых владельцев для людей, которые купили автомобили Ford ), выявляя таланты способных молодых людей и предоставляя им возможность разобраться с деталями. [54]
Линдси Мастерс, которая присоединилась к издательскому бизнесу Хезелтайн-Лабович в качестве менеджера по рекламе весной 1958 года, и Саймон Тиндалл, который присоединился к нему в начале двадцати лет в качестве продавца рекламы, пока Хезелтайн проходил национальную службу, играли все более важную роль в управлении компанией. [55] Мастерс жестко контролировал продажу рекламного пространства, запрещая пьяные обеды и устанавливая цели по обзвону клиентов, за которыми следовали последующие звонки, одновременно ведя публичную таблицу рейтингов успешности продавцов; это были относительно новаторские методы в то время. [56]
К 1964 году Cornmarket задолжала большую сумму денег своим типографиям Hazell Watson & Viney, которые тогда сливались с British Printing Corporation (BPC). Хезелтайн был вызван в BPC, чтобы сказать ему разобраться с долгами его фирмы, но вместо этого убедил их принять, вместо оплаты, долю в акционерном капитале не менее 40% [j] в новом, объединенном бизнесе. Название-гибрид " Haymarket " было предложено сэром Джеффри Кроутером , председателем BPC. [57] [58]
С осени 1964 года Haymarket начала агрессивно приобретать журналы, обращаясь к ним из списка в справочнике BRAD. Они приобрели небольшие, скромно прибыльные журналы для энтузиастов магнитофонов и камер, кемпингов и караванов, и, используя кредит от BPC, купили серию публикаций о досуге и медицине за 250 000 фунтов стерлингов у канадского издателя, конкурирующего с Thomson Group . [59]
В 1965 году оборот бизнеса Хезелтайна составлял около £700,000 в год, и в нем работало около 50 сотрудников. Хотя серия «Возможности для выпускников» продолжала приносить прибыль, журнал Town продолжал терпеть убытки, сдерживаемые стоимостью печати (гораздо более дорогой в то время, чем сейчас) и нежеланием Хезелтайна по политическим причинам включать в издание фотографии обнаженных девушек или карикатуры, неуважительные к королевской семье. [60]
Haymarket начал торговаться за журнал The Manager Британского института менеджмента , снова конкурируя с Thomson Group, в конце 1965 года. Предполагалось, что Haymarket получит 25% акций, как и Financial Times и The Economist , председателем которых также был Кроутер. На выходных Хезелтайн, вдохновленный тем, как Дональд Стоукс однажды выиграл скандинавский контракт на автобусы для British Leyland , построив модель автобуса, поручил команде во главе с Лабовичем подготовить 96-страничную копию того, что они задумали, в основном используя текст, вырезанный из The Economist . Роберт Хеллер был приглашен в качестве первого редактора того, что стало Management Today — Хезелтайн поначалу раздражал его, приглашая на обед в Carlton Club и рассказывая о своих политических устремлениях, но Хеллер вскоре понял, что Лабович был подставным лицом, чья работа заключалась в том, чтобы впечатлять тех, кого нужно было впечатлить, а Хезелтайн был «динамичным и настоящим предпринимательским мозгом». Первое издание вышло в апреле 1966 года, сразу после выборов Хезелтайна в парламент. Хеймаркет продолжил публиковать подобные журналы для Marketing, Personnel Management и Computing Institutes. [61]
Лабович покинул Haymarket в конце 1965 года. Хезелтайн заявил, что потратил три дня, пытаясь убедить его остаться. Лабович хотел зарекомендовать себя как успешного издателя образовательных и карьерных статей, и, возможно, его подтолкнула его тогдашняя жена, социалистическая журналистка Пенни Перрик, которая не любила Хезелтайна как лично (будучи шафером на их свадьбе, он, по ее словам, приветствовал в своей речи различных деловых деятелей, как будто он был на заседании совета директоров), так и политически, и которого он отказался включить в совет директоров Haymarket. Лабович был генератором идей, но ему не хватало деловых навыков Хезелтайна. Хотя он забрал с собой свои прибыльные справочники , ему пришлось продать их обратно Haymarket, когда его бизнес обанкротился в 1973 году, что заставило его попытаться покончить с собой. Хезелтайн предложил ему должность консультанта в Haymarket. [62] Двое бывших партнеров оставались в дружеских отношениях до смерти Лабовича в 1994 году. [63] [64]
Очень немногие сотрудники ушли с Labovitch. Линдси Мастерс остался, вполне вероятно, зная, что вскоре он может управлять компанией, поскольку политическая карьера Хезелтина пошла в гору. [63] Однако Хезелтин продолжал работать управляющим директором Haymarket даже после того, как был избран в парламент в марте 1966 года, и обосновался в офисах компании недалеко от Oxford Circus, а не в Палате общин. [65] Оксфордский друг Хезелтина Джулиан Кричли был редактором Town около года с 1966 года, пока его не уволил Мастерс, положив конец его дружбе с Хезелтином, который сжался, чтобы не нанести удар самому. [60]
В апреле 1967 года Хезелтайн убедил BPC вложить еще 150 000 фунтов стерлингов в Haymarket, увеличив свою долю собственности до 60%, в то время как Хезелтайн и другие директора сохранили меньшие пакеты акций. Haymarket удвоил свой портфель журналов, взяв на себя управление двадцатью журналами BPC (многие из которых были приобретены BPC вместо безнадежных долгов других издателей), включая Autosport . Однако теперь они фактически были дочерней компанией BPC; Хезелтайн, Мастерс и Тиндалл потенциально могли быть перебиты голосами или даже уволены четырьмя директорами BPC в совете директоров. BPC назначила нового финансового контролера, который впервые установил управление затратами и денежными потоками, и настояла на окончательном закрытии журнала Town в конце 1967 года. [66] Town никогда не получал прибыли, но Хезелтайн пишет, что его качество сыграло решающую роль в создании репутации Haymarket как издательского дома. [48] Примерно в то же время Management Today стал первым крупным успехом Haymarket. [67] Менеджер BPC записал, что Хезелтайн сохранял инициативу на заседаниях совета директоров, «придираясь с каменным лицом» к качеству и срокам печати BPC, вместо того, чтобы использовать то, что стало считаться его обычной риторикой «Я изменю мир». [68] [69]
В 1968 году ходили слухи, что BPC планирует уволить Хезелтина. [70] Еще одним из приобретенных у BPC названий был World's Press News , в основном сборник мировых пресс-релизов, который был перезапущен Мастерсом и Робертом Хеллером как Campaign в сентябре 1968 года (Хезелтин изначально выступал против названия, считая, что оно звучит слишком политизированным). Он быстро стал стандартным чтением в мире рекламы и связей с общественностью, благодаря своим сплетням, часто полученным путем торговли информацией, о том, кто приобретает или теряет клиентов, продвигается или увольняется. В течение года он обогнал Advertisers Weekly по объему рубричных объявлений. Хезелтин был вынужден, перед лицом забастовки, признать Национальный союз журналистов среди своих сотрудников. Жозефина Харт (позже писательница и жена Мориса Саатчи , который в то время был помощником Хезелтина) еще больше улучшила операции по продажам рекламы, набрав команду, состоящую в основном из женщин-продавцов. [71]
В рамках своей продолжающейся кампании по покупке изданий у других издателей Хезелтайн заметил журнал под названием The Accountant , который легко оплачивался огромными объемами рекламы. Роберт Хеллер выпустил фиктивный выпуск версии Haymarket, смоделированный по образцу Daily Telegraph , который стал Accountancy Age . После международного телефонного разговора между Хеллером, который был в отпуске в Португалии , и Хезелтайном, который был в политической поездке в Сингапуре , дата запуска была перенесена на три месяца вперед, поскольку стало известно, что будет запущено конкурирующее издание. Accountancy Age был запущен в декабре 1969 года, в основном менеджером по развитию бизнеса Haymarket Морисом Саатчи , и был прибыльным с самого начала. [72]
Воодушевленная успехом Management Today , Campaign и Accountancy Age , Haymarket получила прибыль до уплаты налогов в размере 3000 фунтов стерлингов в 1968 году, 136 000 фунтов стерлингов в 1969 году и 265 000 фунтов стерлингов в 1970 году. [73] Хезелтайн ушел с поста управляющего директора Haymarket, получив повышение до должности главного представителя оппозиции по транспорту в 1969 году, хотя он продолжал оставаться председателем совета директоров, пока не стал министром в 1970 году, после чего он вообще вышел из совета директоров, оставаясь при этом основным акционером. [65]
В 1970 году Хезелтайн отказался от возможности инвестировать 25 000 фунтов стерлингов в рекламное агентство Saatchi & Saatchi, когда оно было создано (его бывший сотрудник Морис Саатчи сказал, что он многому научился из агрессивных методов Хезелтайна по приобретению журнальных названий и из рекламы в журнале Campaign ), ошибочно полагая, что для министров было нарушением кодекса делать такие инвестиции. Линдси Мастерс действительно инвестировал, но в конечном итоге был выкуплен братьями Саатчи; Хезелтайн позже считал, что он и Мастерс вместе могли бы заработать еще одно состояние, если бы они усилили друг друга крупными пакетами акций в Saatchi и Saatchi. [74]
С Хезелтайном, министром правительства с июня 1970 года, Haymarket управляли Мастерс и Тиндалл, которые обеспечили себе еще один переворот, опубликовав Computing для British Computing Society. BPC испытывала финансовые трудности в 1971 году, и Хезелтайн, Мастерс и Тиндалл собрали консорциум из County Bank , Charterhouse Development, ICFC и Wren Investments, чтобы помочь выкупить 60% акций BPC за 1 млн фунтов стерлингов, что было очень низкой ценой, учитывая, что Haymarket заработала более 250 000 фунтов стерлингов в предыдущем году. Консорциум приобрел 40% акций Haymarket и одолжил компании 820 000 фунтов стерлингов, в то время как Хезелтайн взял большой личный кредит в это время, чтобы купить еще 20% акций Haymarket (остальная часть акций BPC, в результате чего собственный пакет акций Хезелтайна составил чуть менее 50%). На встрече по закрытию сделки один из банкиров записал: «Майкл снова подумал, что он президент Оксфордского союза, и начал пламенную речь, которая всем наскучила». [75] В 1971 году Хезелтайн поместил свои акции в траст, контролируемый его министерским боссом Питером Уокером и его адвокатом Чарльзом Корманом. Доналоговая прибыль Haymarket составила 453 000 фунтов стерлингов в 1971 году и 704 000 фунтов стерлингов в 1972 году. [76] Haymarket должна была выйти на биржу как публичная компания осенью 1973 года, хотя это было отменено из-за роста цен на нефть, что снизило прибыльность издательской отрасли. Таким образом, они избежали последовавшего краха фондового рынка. Компания остается частной и по сей день. [77] [76]
Хезелтайн был консультантом Haymarket в период своего отсутствия на государственной службе с 1974 по 1979 год. [78] Его роль заключалась в том, чтобы привносить новые идеи в издательское дело. Он считал, что он повысил производительность, хотя Роберт Хеллер позже записал, что он сделал очень мало, так как был слишком занят как член Теневого кабинета. Он работал в офисе в Haymarket, недалеко от Риджент-стрит , а не в Палате общин. [79] Под управлением Мастерса и Тиндолла Haymarket продолжал расти. К 1976 году его годовая прибыль составляла около 1,75 млн фунтов стерлингов. [80] В 1976–1977 годах Хезелтайн, Мастерс, Тиндолл и финансовый директор Дэвид Фрейзер выкупили 40% акций консорциума, используя деньги, взятые у них в долг, что дало Хезелтайну и его семье более 50% контроля над Haymarket. [81] [80] Хезелтайн взял крупные личные займы как для увеличения своей доли в компании, так и для покупки своего загородного особняка Thenford House. Мастерс также сделал то же самое, чтобы купить себе недвижимость. [82] Несколько названий, включая Accountancy Age и Computing, были проданы конкурирующей компании VNU в 1980 году. Сделка привлекла 17 миллионов фунтов стерлингов, половина из которых досталась Хезелтайну, но, по мнению Крика, это был плохой ход для Хеймаркета. [83] Во время второго периода отсутствия Хезелтайна на посту (1986–1990) Мастерс пригрозил уйти в отставку, если Хезелтайн вернется в Хеймаркет, но он снова стал консультантом с годовым доходом 100 000 фунтов стерлингов. [84]
К 1997 году, когда его карьера в качестве министра кабинета министров закончилась, Haymarket получала годовую прибыль более 10 млн фунтов стерлингов и нанимала около 1000 человек. Хезелтайн возобновил управление компанией после ухода Мастерса на пенсию в 1999 году. [85] Haymarket столкнулась с сокращением прибыльности в Великобритании с 1999 года, но расширилась дальше на зарубежные рынки (например, в Индию). Она также работала под тяжелыми займами в размере более 100 млн фунтов стерлингов, чтобы выкупить крупные миноритарные пакеты акций Мастерса и Тиндалла, которые были в некоторой степени сокращены из-за продажи недвижимости. Хезелтайн теперь ушел из повседневного управления, передав управление своему сыну Руперту. [86]
Владение Хезелтайном Haymarket принесло ему большое личное состояние. По состоянию на 2013 год он занимал 311-е место в списке богатых людей The Sunday Times с предполагаемым состоянием, включая пакеты акций, принадлежащие членам его семьи, в размере £264 млн. [87]
Хезелтайн оспаривал безопасное место лейбористов в Гауэре на всеобщих выборах в октябре 1959 года . [88] Он был единственным претендентом на пост консерватора (технически, консерватора и национал-либерала ) [k] . Иногда он посещал лейбористские собрания и пытался перебивать ораторов, [34] включая Анейрина Бевана и кандидата от лейбористов Айфора Дэвиса , которого он постоянно пытался вызвать на дебаты. Он получил много рекламы в местной газете и добился перевеса в пользу консерваторов немного выше среднего по стране. [89]
В 1961 году Хезелтайн был одним из 29 претендентов — из которых половина была опрошена — на пост кандидата от Консервативной партии в маргинальном избирательном округе Ковентри-Норт . Он добился успеха, приведя на встречу свою невесту Энн Уильямс. Он хорошо ладил с действующим членом Лейбористской партии Морисом Эдельманом (чья дочь была подругой Энн Хезелтайн, каковой она стала в 1962 году), и они иногда встречались за ужином во время кампании. [90] Многие из его оксфордских современников уже вошли в парламент, но, к его разочарованию, на всеобщих выборах 1964 года он потерпел поражение с перевесом в 3530 голосов. [91] Перевес в пользу Лейбористской партии был немного меньше, чем в среднем по стране. [90]
В марте 1965 года Хезелтайн подал заявку на выдвижение своей кандидатуры на безопасное место консерваторов в Тавистоке в Девоне, где действующий депутат объявил о своей отставке двумя месяцами ранее. [92] Из 51 претендента были рассмотрены 14, шесть из которых имели местные связи. Хезелтайн попал в финальный шорт-лист из трех человек, остальные были молочным фермером, занимавшим руководящую должность в Совете по маркетингу молока (считавшимся фаворитом), и юристом местного органа власти, который позже вспоминал, что в поезде из Лондона Хезелтайн выскакивал на каждой остановке, чтобы проверить, выставлены ли его журналы в газетных киосках на станции. Хезелтайн уже провел несколько дней, разъезжая по округе, общаясь с местными жителями, и заказал годовые копии двух еженедельных газет Тавистока. Такие усилия в настоящее время являются обычным явлением при выборах в парламент, но в то время были необычными. Он был выбран явным большинством голосов Комитета по финансам и общим целям Тавистокской консервативной ассоциации (в состав которого входило от 100 до 120 человек). [93]
Хезелтайн был выбран отчасти как молодой, динамичный кандидат, который мог бы противостоять вызову возрождающейся Либеральной партии в Западной стране , где Джереми Торп , Питер Бесселл и Марк Бонэм Картер недавно выиграли места. [92] Либералы вдвое сократили консервативное большинство в Тавистоке в 1964 году. [94]
Затем возникли проблемы с его принятием на общем собрании Ассоциации консерваторов, что должно было быть формальностью. Возникла критика, что должен был быть выбран человек со связями в фермерском хозяйстве, из-за девушек в бикини на обложке журнала Town , которые в то время считались рискованными, и из-за шуток в журнале в ущерб королевской семье. Он был выбран после волнующей речи перед примерно 540 собравшимися членами местной Ассоциации консерваторов в пятницу 26 марта 1965 года. [93] [92] Крик считает, что это редкий пример в политике, когда одна речь определяет карьеру. Только 27 членов поддержали поправку, чтобы вернуть вопрос в отборочный комитет, а 14 выступили против принятия Хезелтайна вообще. После этого его имя перестало появляться в качестве «издателя» в его журналах. Ему пришлось узнать о фермерстве, важном вопросе в округе, о котором он почти ничего не знал. [93]
На всеобщих выборах в марте 1966 года в Тавистоке выступили и лидер консерваторов Эдвард Хит , и лидер либералов Джо Гримонд . Хезелтайн подчеркнул свое согласие с либеральными принципами и боролся крайне упорно, добившись небольшого перевеса в пользу консерваторов, что пошло вразрез с общенациональной тенденцией. [94] Он был избран членом парламента (МП) от Тавистока. [92]
Либеральная позиция Хезелтайна по расовым вопросам и его неприятие повешения (он считал это варварством и неэффективным сдерживающим фактором, хотя позже он выразил открытость идее повешения террористов) были непопулярны среди многих его избирателей, как и его постоянное беспокойство по поводу сельскохозяйственных проблем, и его манера одеваться как городской бизнесмен в бледно-серые костюмы, галстуки цвета копченой рыбы и водить Jaguar. Несмотря на огромную занятость в качестве депутата и руководителя Haymarket Press, а также удаленность места от Лондона, он оставался относительно активным в работе с избирательными округами по выходным и во время летних каникул, разъезжая по сельским районам в фургоне и используя небольшой магнитофон (относительно новая технология в то время), чтобы диктовать ответы на вопросы избирателей перед ними. [95]
Как только в марте 1966 года был избран Хезелтайн, Комиссия по границам рекомендовала упразднить место Тавистока , разделив его между новыми местами в Западном Девоне (фактически это было сельское место, где Хезелтайну пришлось бы конкурировать за кандидатуру с действующим депутатом Питером Миллсом , имевшим сильную местную поддержку) и Плимут-Саттоном (где был сильный элемент Пауэллита / Понедельничного клуба — в конечном итоге они выбрали правого Алана Кларка ). [96] Несколько его активистов пытались убедить его подать заявку на место в Плимут-Саттоне, но он не был заинтересован, желая место поближе к Лондону. [97]
В этом случае реализация обзора границ была отложена по партийным причинам до следующих всеобщих выборов министром внутренних дел Джеймсом Каллаганом (под предлогом ожидания доклада Редклиффа-Мод о реорганизации местного самоуправления). Поэтому Хезелтайн защищал Тависток на всеобщих выборах 1970 года , добившись большего, чем в среднем, перевеса в пользу консерваторов. [96]
Хезелтайн, к тому времени уже младший министр в правительстве Хита, теперь был вынужден подать заявку на новую кандидатуру, часто конкурируя с другими действующими депутатами-консерваторами, чьи места также подлежали отмене. Он подал заявку на Мид-Сассекс в конкуренции с Яном Гилмором , но они проиграли Тиму Рентону . Он также подал заявку на Мид-Оксфордшир , но проиграл Дугласу Хёрду . [97]
В 1972 году Эдвард Хит попытался убедить Хезелтина, своего ярого сторонника, бросить вызов депутату Пауэллиту Рональду Беллу за выдвижение от Консервативной партии на новое место в Биконсфилде . [98] Хезелтин писал, что его «искушало» внести свой вклад в список в Биконсфилде, но он этого не сделал. [99] Крик пишет, что он попал в финальный шорт-лист из четырех человек против Белла, прежде чем его «очевидно убедили» снять свою кандидатуру. [97] Кампания Белла в рядах местных консерваторов была организована Хью Симмондсом, председателем Молодых консерваторов , и он с небольшим перевесом одержал победу. [98]
Хезелтайн был одним из 180 претендентов на безопасное место консерваторов в Хенли (избирательное объединение которого было известно как Северный Оксфордшир), депутат которого Джон Хей уходил в отставку. Он попал в финальный шорт-лист из трех человек вместе с двумя другими действующими депутатами, Уильямом Шелтоном и Норманом Фаулером , и в сентябре 1972 года был выбран в качестве кандидата с явным большинством голосов в первом туре голосования. Частично причина заключалась в том, что Ассоциация хотела богатого депутата, которого не отвлекала бы необходимость зарабатывать деньги в бизнесе, как это было с Хеем. Он содержал дом в избирательном округе в Крокер-Энде, недалеко от Неттлбеда , и по-прежнему содержал лондонский дом в Уилтон-Кресент . [97] Округ находится примерно в 40 милях к западу от центрального Лондона и имеет отличное транспортное сообщение, что делает его первоклассным жилым районом для лондонских профессионалов.
Хезелтайн был депутатом парламента от Хенли с февраля 1974 года до своей отставки из Палаты общин в 2001 году . [100]
В 1967 году Питер Уокер пригласил Хезелтина стать представителем оппозиции по транспорту (не на уровне теневого кабинета, а с подчинением Уокеру) после того, как он организовал для него успешный тур по Западной стране. В обязанности Хезелтина входило противодействие законопроекту о транспорте Барбары Касл 1967 года (который в конечном итоге стал Законом о транспорте 1968 года ). [101] Хезелтин возглавил оппозицию тем частям законопроекта, которые национализировали небольшие автобусные компании в Национальную автобусную компанию (Великобритания) и учредили руководителей пассажирских перевозок (PTE) в крупных городских районах. Он критиковал Касла за то, что тот хотел дать PTE право производить или производить все необходимое для их работы, что, как она указала, было почти слово в слово идентично пункту в Законе о транспорте консерваторов 1962 года . В 1968 году Маргарет Тэтчер стала начальницей Хезелтина на год; он нашел ее «смущающе грубой». [102] Что было необычно для того времени, он нанял штатного исследователя Эйлин Стратнавер. [65]
Хит предоставил своим теневым министрам больше свободы действий, чем это было бы обычно в наши дни. Хезелтайн был одним из группы из 15 консервативных депутатов, проголосовавших против законопроекта об иммиграции в Содружество 1968 года во втором чтении (консервативные организаторы рекомендовали своим депутатам поддержать его, но это было свободное голосование). Он также голосовал против законопроекта на трех последующих голосованиях, утверждая, что он основан на «явном расизме» и что Великобритания должна выполнить обещания, ранее данные кенийским азиатам . После речи Эноха Пауэлла « Реки крови » Хезелтайн публично призвал Хита жестко разобраться с ним — к ужасу многих в его местной партии в Тавистоке, где Пауэлл пользовался сильной поддержкой. Три дня спустя Хезелтайн был одним из примерно двух десятков консервативных депутатов, которые бросили вызов организатору и воздержались, а не голосовали против второго чтения законопроекта о расовых отношениях 1968 года (который запрещал расовую дискриминацию). Он утверждал, что консерваторам следует выдвинуть свою собственную альтернативную политику, а не просто выступать против. [103]
Хезелтайн был повышен до главного представителя оппозиции по транспорту в ноябре 1969 года, хотя в отличие от своих предшественников Тэтчер и Уокера он не был членом Теневого кабинета. Он отправился в шестинедельную поездку по Индии, Гонконгу, Сингапуру, Австралии и США, чтобы изучить, как работают их доки, в рамках подготовки к запланированному лейбористами законопроекту о доках 1970 года (который в итоге был отменен из-за всеобщих выборов того года). [65]
После победы консерваторов на всеобщих выборах 1970 года новый премьер-министр Эдвард Хит назначил Хезелтина младшим министром в Департаменте транспорта . Транспорт был понижен в должности с должности в кабинете министров в 1969 году, когда Барбару Касл сменил Фред Малли . К его разочарованию Хезелтин, который был главным представителем оппозиции, был назначен парламентским заместителем министра, самой низкой ступенью на министерской лестнице, Джоном Пейтоном (который сам был всего лишь государственным министром, а не министром кабинета министров). Чиновники считали его дерзким, высокомерным и властным, с очень ограниченной продолжительностью внимания к бумажной работе, хотя он быстро жаловался, если ему не говорили о чем-то (хитрость, как они обнаружили, заключалась в том, чтобы представлять двухстраничные резюме по каждой теме, которые он требовал, но с обширными справочными документами). Он пожаловался лорду Джеллико , министру государственной службы, на то, что ему давали работать в его офисе неопытных государственных служащих, только что окончивших университет. «Pussy – вот как они нас называли. Отбросы общества, терпимые государственными служащими», – сказал он Sunday Times (1 мая 1983 г.). Одной из его первых обязанностей было открытие Westway A40 (M) , а также он открыл участок M4 к западу от Мейденхеда, на котором вскоре был оштрафован на 20 фунтов за превышение скорости. Он настоял на том, чтобы ему показали карты, где живут протестующие, чтобы он мог увидеть причины общественного беспокойства по поводу новых дорог и автомагистралей. [104]
Через четыре месяца Транспорт был поглощен новым «министерством монстра» Департамента по охране окружающей среды под руководством союзника Хезелтина Питера Уокера . Хезелтин по-прежнему отвечал за транспорт, но также и за реформу местного самоуправления, предусмотренную Законом о местном самоуправлении 1972 года . Предложения Редклиффа-Мода об унитарных советах (т. е. объединение двух уровней советов графства и района/района) были отклонены. Многие исторические округа были упразднены. Крупные столичные округа были созданы вокруг крупных городов, но многие города поменьше потеряли свой статус округа-города. Одним из таких был Плимут, восточные пригороды которого находились в резиденции Хезелтина Тавистоке. Мнение Плимута было особенно возмущено тем, что образование теперь должно было управляться Советом графства Девон в Эксетере, в 40 милях отсюда. Хезелтайн отказался поддержать кампанию депутата Плимута Джоан Викерс по созданию столичного округа Тамарсайд и получил выговор от сэра Генри Стадхолма , своего предшественника на посту депутата от Тавистока, за отказ поддержать (на том основании, что как министру ему, возможно, придется разрешать любой спор) попытку совета Плимута купить больше земли около Спарквелла для развития легкой промышленности под его контролем. [105]
В апреле 1972 года Хезелтайн был повышен до министра по аэрокосмической отрасли, государственного министра, а не министра кабинета министров, но фактически управлявшего собственным департаментом в Департаменте торговли и промышленности, еще одном из новых мегаминистерств Хита. Департамент получил новые важные полномочия Законом о промышленности 1972 года. Позже в том же году Питер Уокер был назначен государственным секретарем по торговле и промышленности, что снова сделало его начальником Хезелтайна. Хезелтайн назначил Сесила Паркинсона , с которым он познакомился на курсах бухгалтерского учета в середине 1950-х годов, своим личным парламентским секретарем, якобы на том основании, что тот знал об аэрокосмической отрасли еще меньше, чем он сам. Паркинсон был впечатлен энергией Хезелтайна и его настойчивостью в том, что государственные служащие быстро добиваются для него результатов, позже написав в своих мемуарах (1992): «своей конструктивной и преднамеренной неразумностью он во многом напоминает мне миссис Тэтчер». Хезелтайн, вероятно, не сделал политику в области аэрокосмической промышленности более интервенционистской, чем она уже была. [106]
Одной из главных задач Хезелтайна была продажа Concorde , что было сложно из-за его стоимости и ограниченной дальности (он мог летать из Нью-Йорка в Лондон или Париж, но не на короткое дополнительное расстояние до Рима или Франкфурта) и вместимости (вчетверо меньше, чем у Boeing 747). Он был инициирован Макмилланом в 1962 году как англо-французский проект, чтобы попытаться включить Великобританию в ЕЭС, хотя к началу 1970-х годов Хит уже обсуждал отмену с президентом Помпиду. BOAC пригрозила отменить свой заказ, и Хезелтайн несколько раз вызывал совет директоров, который угрожал уйти в отставку en masse , в свой кабинет, впечатлив Паркинсона своим умением убеждать. Государственные служащие были рады, что его любовь к созданию заголовков помогла делу продаж Concorde. Королева, принцесса Маргарет и принцесса Анна были замечены сопровождающими Хезелтайна на борту Concorde, чтобы привлечь внимание общественности. Летом 1972 года он отправил Concorde 002 в турне по Ирану, Индии, Сингапуру, Японии и Австралии. Хезелтайн и его жена Энн сопровождали самолет до Сингапура (пресса шутила, что Ли Куан Ю может не пустить его с такими длинными волосами), и он встретил его в Тулузе на обратном пути, но ни один самолет не был продан. К этому моменту были варианты продать 74 Concorde 17 авиакомпаниям по всему миру (первоначально планировалось продать 30), но это не удалось из-за роста цен на нефть в 1973 и 1979 годах; в итоге было продано только 10 самолетов, по пять British Airways (как BOAC стала в 1974 году) и Air France . Хезелтайн заслужил похвалу за свои усилия в области продаж, но некоторые государственные служащие считали, что он был более предан самолету, чем Тони Бенн , и что он должен был действовать решительно и сократить маркетинговые усилия раньше, чем он это сделал. Он вообще не упоминал Конкорд в своих книгах «Там, где есть воля» или «Вызов Европы» . [107]
Хезелтайн был ключевым инициатором создания Европейского космического агентства (ЕКА) в 1973 году. Он отменил британский геостационарный технологический спутник и вернул грант Казначейству. Он был менее успешен в убеждении коллег централизовать британские космические расходы, которые были разделены между DTI, обороной, почтовым отделением и Советом по научным исследованиям — его попытка заставить Маргарет Тэтчер , государственного секретаря по образованию и науке, отказаться от контроля над последним, испортила их отношения. Он также выступал за общеевропейское сотрудничество в области гражданской авиации. [108]
Хезелтайн почти ежедневно имел дело с промышленником Арнольдом Вайнштоком , главой GEC , поскольку министр транспорта Хезелтайн однажды вызвал его в министерство, чтобы спросить, почему электронные знаки на автомагистрали, построенные GEC, не работают должным образом. К маю 1973 года Сесил Кинг считал, что Вайншток был очень низкого мнения о Хезелтайне, но позже это улучшилось, и они стали друзьями. Хезелтайн начинал практически с нуля, но Haymarket добился успеха только тогда, когда его выкупил крупный конгломерат BPC. Это может объяснить его корпоративизм, по мнению Крика, хотя в отличие от Джима Прайора или Хита, Хезелтайн никогда не проявлял особого интереса к привлечению профсоюзов. [109]
В этот период оппонент Хезелтина Стэнли Клинтон-Дэвис придумал себе прозвище Тарзан из-за его сходства с Джонни Вайсмюллером , актером, который играл Тарзана в ряде фильмов в 1930-х и 1940-х годах. [110] Средства массовой информации быстро последовали примеру Клинтона-Дэвиса. Он был изображен в карикатурном виде, в набедренной повязке, в серии «Если» , нарисованной сатирическим политическим карикатуристом Стивом Беллом . Хезелтин утверждал, что его никогда не беспокоило, как люди его называли, хотя прозвище забавляло его жену: «Было довольно весело быть женатым на Джонни Вайсмюллере». [11]
В начале 1973 года начали циркулировать слухи о том, что гусеничный ховеркрафт (известный как «ховертрейн»), запланированный плавучий поезд со скоростью 300 миль в час, работа над которым началась в 1967 году, будет отменен. 12 февраля 1973 года Хезелтайн дал письменный ответ от имени Питера Уокера на письменный вопрос депутата от лейбористской партии Дэвида Стоддарта , что дальнейшее вливание государственных денег все еще «рассматривается». Однако два дня спустя Хезелтайн предстал перед Избранным комитетом и сообщил, что правительство уже решило закрыть ховертрейн 29 января. Эйри Нив считал, что Хезелтайн лгал, и настоятельно рекомендовал Стоддарту заняться этим вопросом. Инцидент с ховертрейн стал считаться худшим примером лжи Палате общин со времен дела Профьюмо десятилетием ранее, и Хезелтайн выжил, потому что все подробности появились только во время летних парламентских каникул. [111]
В докладе комитета в сентябре Хезелтайн обвинялся в том, что 12 февраля он дал «неправдивый» ответ. Хезелтайн немедленно дал пресс-конференцию (7 сентября 1973 года), на которой отрицал, что лгал. По приказу главного организатора Фрэнсиса Пима он извинился перед Палатой общин 16 октября 1973 года за то, что сделал заявление, которое допускало «более чем одно толкование». Хезелтайн сказал, что его заявление о том, что дальнейшие инвестиции «рассматриваются», было не просто обычным эвфемизмом для решения, которое еще не было объявлено, но и фактически технически было правдой, поскольку в то время он все еще вел переговоры с Hawker Siddeley и British Rail о покупке части бизнеса Hovertrain. Ссора отвлекла внимание от гнева комитета на решение об отмене. По мнению Сесила Паркинсона, члена парламентской партии Хезелтайна, настоящей целью Нива был Хит, которого Нив ненавидел и которому позже помог свергнуть лидера партии в 1975 году. Однако он и сэр Гарри Легг-Бурк , оба имевшие выдающиеся военные заслуги, также осуждали сокращение Хезелтайном его национальной службы, его наглость и новые деньги. [111]
Хит, похоже, не был слишком обеспокоен отменой Hovertrain, но его беспокоил обсуждаемый третий лондонский аэропорт в Maplin Sands на побережье Эссекса, который рассматривался как крупный престижный проект наряду с туннелем под Ла-Маншем, который был начат в то время. Законопроекту угрожал бунт тори-заднескамеечников, чьи места были затронуты, и Хит устроил Хезелтайну выволочку за отсутствие энергии в его продвижении. [112]
В то время Хезелтайн не пользовался популярностью среди своих коллег-министров. Рассказывали историю о том, как министры добровольно вызвались стать «заложником террористов» в ходе учебных учений. Тем не менее, Хезелтайн вышел из правительства Хита с улучшенной репутацией. Он избежал худших кризисов этого правительства: двух забастовок шахтеров, политики доходов, политики промышленных отношений и Северной Ирландии, а также любого прямого участия в вступлении Великобритании в ЕЭС. [113] Карьера Хезелтайна в министерстве Хита была связана с реорганизацией местного самоуправления, престижными проектами, Европой и государственной помощью отраслям промышленности, темами, которые будут повторяться на протяжении всей его карьеры. Он достиг более высокого общественного признания, чем многие министры кабинета, и к 1974 году его серьезно прочат в качестве будущего премьер-министра. [114]
Хезелтайн был назначен в Теневой кабинет в июне 1974 года в качестве представителя промышленности. Если бы консерваторы выиграли любые всеобщие выборы в 1974 году (в феврале или октябре), он бы почти наверняка вошел в Кабинет. Он следовал за Тони Бенном , который планировал значительное расширение государственной собственности через Национальный совет по предпринимательству . Летом 1974 года Хезелтайн собрал команду из более чем 20 консервативных депутатов, каждый из которых был специалистом в определенной отрасли, для проведения кампании против планов Бенна. [115]
Хезелтайн потерял веру в Хита из-за второй забастовки шахтеров и из-за личной резкости Хита (Хит, по-видимому, однажды сказал ему в лицо, что он был слишком открыто амбициозен); его покровитель Питер Уокер также имел подобные сомнения относительно Хита. За десять дней до выборов в октябре 1974 года , на которых Хезелтайн воспротивился общенациональному колебанию, увеличив свое большинство в Хенли, он призвал Хита пересмотреть свою позицию к концу года. [116]
Неясно, как Хезелтайн голосовал в первом туре выборов лидера Консервативной партии 1975 года , в которых претендентка Маргарет Тэтчер победила Хита. Норман Теббит заявил, что он и Джон Нотт убедили его проголосовать за Тэтчер, чтобы открыть путь для его предпочтительного кандидата Вилли Уайтлоу баллотироваться во втором туре. Другой (анонимный) близкий друг позже сказал Майклу Крику , что Хезелтайн голосовал за Тэтчер. Команда Тэтчер считала его воздержавшимся, в то время как он отказался в то время раскрыть, как он голосовал. [116] В своих мемуарах Хезелтайн писал, что он воздержался в первом туре, но что он проголосовал бы за Уайтлоу в первом туре, если бы он выступал против Хита. [117] Уайтлоу восхищался его напористостью и энергией, но смотрел на него свысока, как на «новых денег», и, как говорят, прокомментировал, что Хезелтайн был «тем человеком, который расчесывает волосы на публике». [118]
Хезелтайн поиграл с тем, чтобы выставить свою кандидатуру на второй тур (по мнению Крика, его голос, скорее всего, был бы смехотворным), но проголосовал за Уайтлоу. Тэтчер, которую Хезелтайн, как и многие другие, изначально считал чем-то вроде шуточного кандидата, победила Уайтлоу и стала лидером партии. [116]
Хезелтайну было нелегко работать с женщинами в качестве старших коллег, о чем свидетельствуют трудности, с которыми столкнулась Элинор Гудман при получении повышения с должности секретаря до журналистки в Campaign , и его нежелание позволить Жозефине Харт заседать в совете Haymarket. [119] Хезелтайн полностью ожидал, что его уволит из Теневого кабинета новый лидер (как в то время Питер Уокер ), но его оставили, отчасти потому, что Тэтчер была впечатлена его яростным противодействием законопроекту Бенна о промышленности, а отчасти потому, что высокопоставленная фигура, возможно, Джеффри Хоу , выступала за его сохранение. [120]
Хезелтайн впервые появился как оратор-платформа в Консервативном национальном совете в марте 1975 года, а затем на осенних конференциях в 1975 и 1976 годах (где он сравнил лейбористов с одноногой армией, марширующей «Влево, влево, влево»). Он заранее диктовал идеи своих речей своим сценаристам, которым приходилось отбрасывать много непонятного материала. Его репутация была получена не из какого-либо фактического содержания или аргумента, а из силы и живости его выступления — о нем говорили, что он мог «найти клитор партии ». Ходили разговоры о его назначении председателем партии (ответственным за партийную организацию и агитацию по всей стране) вместо Питера Торникрофта . [121]
Летом 1975 года Хезелтайн убедил теневой кабинет не выступать против спасения British Leyland лейбористским правительством из-за риска для маргинальных мест (включая некоторых рабочих Коули в северных округах его собственного места Хенли). Министр промышленности Тони Бенн считал Хезелтайна интеллектуально поверхностным (называя одну из его речей «ужасным старым провалом», а другую — «очередной атакой на хлыст»), но восхищался его способностью попадать в заголовки газет в оппозиции. [122]
Печально известный инцидент с булавой произошел 27 мая 1976 года во время законопроекта об авиационной и судостроительной промышленности , принятие которого длилось уже год и было отмечено 58 сессиями комитета. Спикер постановил, что законопроект является гибридным , поскольку он исключал одну судостроительную компанию (хотя возник спор относительно того, была ли рассматриваемая компания на самом деле судостроителем). Поэтому все заинтересованные стороны имели право представить свое дело в специальный комитет. Предыдущее голосование в пользу постановления спикера было ничейным и провалилось после того, как спикер был обязан по соглашению использовать свой решающий голос против своего собственного постановления. Лейбористское правительство теперь приняло решение приостановить обычный парламентский регламент, чтобы позволить законопроекту проходить в обычном режиме. На этот раз консерваторы ожидали, что спикер использует свой решающий голос против предложения правительства о приостановке действия регламента. Вместо этого предложение лейбористов было принято после того, как лейбористский кнут сломал его пару . Среди буйных сцен лейбористских левых, распевающих Красный флаг , Хезелтайн поднял Булаву , символ парламентской власти, пока Джим Прайор не выхватил ее у него. Отчеты о том, что именно произошло, различаются, но кажется вероятным, что он насмешливо предлагал ее лейбористским скамьям, а не, как утверждали некоторые, «размахивал» ею — иллюзия, вызванная тем, что Прайор опустил другую руку. Тэтчер была в ярости. Спикер Томас приостановил заседание и заставил Хезелтайна подождать до следующего дня, чтобы извиниться, чтобы страсти могли остыть. Хезелтайн столкнулся с призывами к его отставке из Теневого кабинета; он думал, что это хорошо сыграет на руку общественности, но, по мнению Крика, это помогло закрепить репутацию импульсивного и недальновидного человека. [123]
Осенью 1976 года Хезелтайн был переведён, против своей воли, на должность теневого министра по охране окружающей среды. Он был особенно зол на то, что ему пришлось уступить должность теневого министра по охране окружающей среды Джону Биффену . Он согласился при условии, что ему не придётся занимать должность министра по охране окружающей среды, когда консерваторы вернутся к власти. Поскольку Бенн уступил место Эрику Варли, больше не было необходимости в агрессивной агитации по вопросам промышленности, а Тэтчер, которая сама была теневым министром по охране окружающей среды в 1974 году, хотела вести агитацию по вопросам продажи муниципальных домов (Хезелтайн предлагал до 50% скидок для арендаторов, которые покупали их дома) и реформы тарифов, и считала своего предшественника Тимоти Рэйсона неэффективным. [124] [125]
Тэтчер была впечатлена агитацией Хезелтайна и его любовью к заголовкам во время выборов в мае 1979 года , в отличие от большинства членов Теневого кабинета. После победы консерваторов и помня о своем предыдущем обещании, что ему не нужно брать на себя работу по охране окружающей среды в правительстве, она предложила ему Министерство энергетики (важная работа после энергетического кризиса 1979 года, вызванного Иранской революцией ). В конце концов, он предпочел стать государственным секретарем по охране окружающей среды, впервые войдя в Кабинет. [126]
Во время макроэкономических споров начала 1980-х годов Хезелтайн иногда ассоциировался с «мокрыми» кабинета министров ( Питер Уокер , Джим Прайор , Ян Гилмор , лорд Каррингтон и Норман Сент-Джон Стевас ), но не рассматривался как один из них, и его не приглашали на их частные встречи. И Найджел Лоусон , и Сесил Паркинсон согласились в своих мемуарах (1992), что он в принципе принимал необходимость контролировать государственные расходы. Он выступал против отмены валютного контроля в 1979 году и выступал против жесткого бюджета Джеффри Хоу в 1981 году, предлагая вместо этого заморозить зарплаты в государственном секторе. [127]
Хезелтайн выступал за приватизацию государственных предприятий, что было новой идеей в 1979 году, поскольку консерваторы изначально предлагали только денационализировать предприятия, национализированные лейбористами в 1970-х годах. [128]
Несмотря на свое первоначальное нежелание браться за эту работу, Хезелтайн позже описал ее как «четыре самых счастливых года в моей жизни». Он принял Закон о дикой природе и сельской местности 1981 года , меру по охране природы. Он также наложил вето на «Зеленый гигант», небоскреб на Южном берегу , инициировал планы расширения Национальной галереи (победивший проект был, как известно, описан принцем Чарльзом как «чудовищный карбункул» и так и не был построен) и одобрил строительство Центра королевы Елизаветы II на месте бомбы недалеко от Вестминстера; когда он не смог обеспечить частное финансирование, как планировалось, Казначейство было вынуждено заплатить за здание. Некоторые из обязанностей DoE были переданы в English Heritage , новый орган. [129]
Постоянный заместитель министра охраны окружающей среды сэр Джон Гарлик описал прибытие Хезелтина как изменение «очень консервативного лейбористского государственного секретаря [Питера Шора] на очень радикального консервативного государственного секретаря». В первый день Хезелтин пригласил его на обед в Connaught и составил список того, чего он хотел бы достичь на своем посту (список появляется в книге Хезелтина Where There's A Will и был возвращен ему по окончании его работы в Environment). Только четверть повестки дня Хезелтина состояла из обязательств манифеста и других политических целей; остальная часть состояла из административных и организационных изменений. Питер Хеннесси заметил, что Хезелтин был больше заинтересован в деталях реформы Уайтхолла, чем любой министр со времен Дэвида Ллойд Джорджа . Хезелтайн был довольно безжалостен в перемещении госслужащих, которыми он был недоволен, но тем не менее сотрудники считали, что он несколько смягчился с начала 1970-х годов и стал более расслабленным и с ним было весело работать. Его постоянные секретари сэр Джон Гарлик и сэр Джордж Мозели были о нем высокого мнения. Он предпочитал принимать решения путем неформального обсуждения, а не продираться через бумажную волокиту. Он установил традицию Питера Уокера утренних «молитвенных» собраний (министры и государственные служащие без присутствия госслужащих), теперь распространенную в Уайтхолле, но в то время новшество. [130]
Бюджет департамента составлял 14 миллиардов фунтов стерлингов в год, и в нем работало 52 000 человек. Консерваторы обязались сократить 100 000 из 730 000 человек, состоящих на государственной службе. По совету своего младшего министра лорда Беллвина , бывшего лидера городского совета Лидса, Хезелтайн приказал, чтобы никто не был нанят без его личного одобрения. [131]
Хезелтайн ввел систему внутреннего аудита под названием «MINIS» («система управленческой информации для министров»), по иронии судьбы, по мнению Крика, поскольку собственная компания Хезелтайна Haymarket часто была хаотично организована. Питер Хеннесси сравнил ее с « Книгой Страшного суда ». Хезелтайн лично допрашивал руководителей департаментов (многие из которых считали, что он вмешивается во внутренние дела государственной службы). Длинные отчеты, показывающие организационные схемы каждого из 66 директоратов, расходы, расходы на персонал и перспективные планы, были обнародованы. Численность персонала была сокращена сильнее, чем в любом другом департаменте Уайтхолла; один из двенадцати ушел в течение года, и почти 30%, 15 000, к 1983 году; финансы местного самоуправления под руководством Терри Хейзера были единственным департаментом, получившим дополнительные ресурсы. Тэтчер была впечатлена MINIS, и в феврале 1983 года Хезелтайна пригласили сделать презентацию о них для других старших министров и государственных служащих, в надежде, что они могут быть приняты другими департаментами. Интерес был невелик, но похожие концепции были позже приняты Инициативой по финансовому менеджменту Дерека Рейнера по всему Уайтхоллу. [132]
Хезелтайн был сторонником продажи муниципальных домов , политики, впервые предложенной некоторыми консервативными местными властями, например, Бирмингемом. Он также поддерживал политику раздачи домов, политику, впервые предложенную Питером Уокером в середине 1970-х годов, не в последнюю очередь потому, что некоторые местные власти тратили больше на содержание, чем возмещали арендной платой. Тэтчер, обеспокоенная реакцией тех, кто пожертвовал деньгами, чтобы купить свои дома, изначально была настроена скептически. После вступления в должность Хезелтайн издал циркуляр, позволяющий советам, если они того пожелают, продавать дома со скидкой 30% и предлагать ипотечные кредиты под 100%. Закон о жилье 1980 года, вводящий право на покупку, был отложен поправкой лордов и не попал в свод законов до конца 1980 года. Некоторые советы медленно обрабатывали заявления (один даже угрожал поселить «проблемные» семьи по соседству с теми, кто купил), и Хезелтайн показал пример Нориджу, открыв там офис продаж DOE; совет Нориджа подал на него в суд и проиграл. В то время Хезелтайн разрешил советам использовать до 75% выручки от продаж на реконструкцию жилого фонда и был зол в последующие годы, когда казначейство сократило эту сумму. Хезелтайн также настаивал на удвоении арендной платы, чтобы поощрить покупки. [128]
В 1980-х годах было продано более миллиона муниципальных домов, около 20% акций, и к 1987 году лейбористы отказались от своего сопротивления праву на покупку . Это было колоссальное социальное изменение, во многом способствовавшее увеличению поддержки консерваторов среди новых домовладельцев, и которое Хезелтайн часто называет одним из своих главных достижений. [133] Хезелтайн отметил, что «ни один законодательный акт не позволил перевести столько капитального богатства от государства к народу». Он сказал, что политика «права на покупку» имела две основные цели: дать людям то, что они хотели, и обратить вспять тенденцию все возрастающего доминирования государства над жизнью отдельного человека. Он сказал: «В этой стране глубоко укоренилось желание владеть домом. Правительство считает, что этот дух следует развивать. Он отражает желания людей, обеспечивает широкое распространение богатства в обществе, поощряет личное желание улучшить и модернизировать собственный дом, позволяет родителям накапливать богатство для своих детей и стимулирует отношение к независимости и самостоятельности, которые являются основой свободного общества». [134] Многие из проданных домов были «уличной недвижимостью», а не квартирами, что, возможно, помогло изолировать оставшихся арендаторов муниципального жилья в захудалых городских поместьях. На самом деле, по мнению Крика, он заслуживает лишь ограниченного признания; это было консервативным обязательством с 1974 года, и большая часть детальной работы была проделана его младшими коллегами Хью Росси (в оппозиции) и Джоном Стэнли (в правительстве). [133]
В 1979 году консерваторы были сильно представлены в местном самоуправлении в результате непопулярности уходящего лейбористского правительства. Четыре из пяти ассоциаций советов контролировались консерваторами. Хезелтайн смог убедить их сократить свои расходы на 1% каждый год. В то время как ранее перерасходующие советы получали дополнительные гранты на поддержку ставок от Уайтхолла, через шесть месяцев Хезелтайн объявил список из четырнадцати перерасходующих советов, которым предстояло сократить свои гранты , большинство из них были внутренними лондонскими советами, и только один из них, Хаммерсмит и Фулхэм, контролировался консерваторами. Этот шаг казался откровенно политическим, поскольку многие из других 114 перерасходовавших средств советов были консервативными. Лидеры советов, которые приходили апеллировать к Хезелтайну, часто подвергались унижениям, когда их допрашивали об их бюджете, чтобы продемонстрировать отсутствие у них подробных знаний, прежде чем казначею совета разрешалось говорить. [135]
С 1980 по 1981 год отношения с местными органами власти становились все более конфронтационными, поскольку лейбористы добились больших успехов на местных выборах, а новое поколение руководителей советов, таких как Кен Ливингстон в Лондоне и Дэвид Бланкетт в Шеффилде, стремилось создавать рабочие места через свои советы. Расходы советов теперь снова начали расти, в основном в результате увеличений советами GLC, Мерсисайда и Западного Мидленда; в то время как голоса лейбористов, как правило, были беднее и имели право на скидки по ставкам, бремя более высоких расходов, как правило, ложилось на бизнес и домовладельцев среднего класса. Хотя советы уже пострадали от серьезных сокращений при лейбористах в 1970-х годах, Хезелтайн находился под давлением Тэтчер и консервативных депутатов и газет, требуя сократить еще больше. Первоначальное предложение Хезелтайна о том, что советы, желающие повысить ставки, должны быть вынуждены переизбираться, было отклонено Кабинетом министров в пользу предложения о том, чтобы такие повышения были вынесены на референдум (в Ковентри избиратели недавно проголосовали более чем 7:1 за сокращение расходов, а не за повышение дополнительной ставки). Это предложение, в свою очередь, подверглось критике со стороны консервативных заднескамеечников, как за нарушение свободы совета, так и за рискованный прецедент для национального налогообложения, как в Комитете по охране окружающей среды, так и в дебатах по законопроекту, который Хезелтайн внес и был отозван. Затем Хезелтайн запретил дополнительные ставки и ввел более жесткие санкции в отношении советов, перерасходующих средства. [136]
Обещание Тэтчер от 1974 года отменить ставки и заменить их новой формой финансирования местных органов власти все еще оставалось в силе. Однако манифест 1979 года ясно дал понять, что снижение подоходного налога имеет приоритет над реформой ставок. Тэтчер также заблокировала переоценку рейтинговых значений недвижимости в 1982 году. Обзор реформы ставок был начат в 1981 году, в ходе которого его младший министр Том Кинг лично поговорил с каждым депутатом-консерватором, чтобы собрать мнения о различных вариантах. В декабре 1981 года была выпущена Зеленая книга, в которой рекомендовалось, чтобы ни одна альтернатива ставкам не предлагалась сама собой. Тэтчер написала «Я не потерплю неудач в этой области» на полях отчета, и летом 1982 года был создан новый комитет под руководством Вилли Уайтлоу, который пришел к тому же выводу (окончательное решение, «подушный налог», было отклонено как Зеленой книгой, так и комитетом Уайтлоу). [137]
Хезелтайн сопротивлялся требованиям Леона Бриттана , главного секретаря казначейства , с которым у него уже были несколько антагонистические отношения, о том, что центральное правительство имеет право ограничивать расходы местных органов власти. Он утверждал, что худшими нарушителями были крупные столичные округа (которые, по иронии судьбы, он помог создать десятилетием ранее) и что самым простым решением было бы просто отменить их. В этом случае манифест 1983 года, после того как Хезелтайн перешел на свою следующую работу, обязал консерваторов как отменить столичные округа, так и ограничить ставки. Когда Хезелтайн возразил после выборов, Тэтчер дала ему «один из самых жестоких упреков, которые я когда-либо видел в Кабинете», по словам Джима Прайора , который считал, что этот вопрос способствовал разжиганию враждебности между Хезелтайном, Тэтчер и Бриттаном, которая позже проявится как дело Вестленда. [138]
В оппозиции, в конце 1970-х годов, Хезелтайн был привержен сокращению контроля центрального правительства над местным самоуправлением. В 1980-х годах произошло обратное, и не менее 50 актов парламента сократили полномочия местного самоуправления. По мнению Крика, хотя он выступал и против ограничения ставок, и против подушного налога, общая тенденция к централизации была слишком сильна, чтобы он мог ее сопротивляться. Во время своей работы в Environment Хезелтайн также ввел обязательные конкурсные торги на услуги совета и помог создать Ревизионную комиссию , первоначальная роль которой заключалась в том, чтобы действовать как независимый надзор за окружными аудиторами деятельности совета. [139]
Хезелтайн стал специалистом по устранению проблем, чтобы справиться со всплеском насилия в центральных городах Британии после беспорядков в Брикстоне и Токстете в 1981 году. Уровень безработицы в Ливерпуле в целом достиг 20%, но среди молодых чернокожих жителей Токстета он составил 60%. Пришлось применить слезоточивый газ , и Кабинет министров задумался о развертывании армии. За несколько недель до беспорядков аналитический центр Кабинета министров предложил оставить этот район в состоянии «управляемого упадка». Тэтчер посетила Мерсисайд, и было решено, что министр должен отправиться с более длительным визитом. Хезелтайн уже был председателем Merseyside Partnership, созданного его предшественником Питером Шором для направления государственных денег в Ливерпуль (существовало еще шесть партнерств). [140]
Хезелтайн посетил Ливерпуль в сопровождении примерно дюжины чиновников из разных министерств. Тимоти Рэйсон , младший министр внутренних дел, отправился якобы для проверки расовых вопросов, но на самом деле для того, чтобы убедиться, что Хезелтайн не вмешивается в дела полиции. Хезелтайн посещал муниципальные жилые массивы, часто в сопровождении банд ухмыляющихся детей, пытающихся попасть на телевидение, и его яркость как человека, добившегося всего сам, была на удивление хорошо принята в городе, известном тем, что выпускал ярких деятелей в индустрии развлечений. Он поговорил с лидерами чернокожих общин, которые жаловались на предвзятость и жестокость полиции , а позже у него была неловкая частная встреча с главным констеблем Кеннетом Оксфордом по этому вопросу. Он организовал для руководителей ведущих банков и строительных обществ экскурсию по району на автобусе (они не хотели этого делать, пока Тим Сейнсбери , PPS Хезелтайна, не убедил Робина Ли-Пембертона из NatWest приехать), и попросил их прислать каждому второму яркому молодому менеджеру в DOE на год. [141]
Хезелтайн по возвращении распространил 21-страничную записку в Кабинете министров под названием « Потребовалось восстание» . Он предложил создать региональное отделение и пересмотреть статус столичных округов, а также усилить акцент правительства на Мерсисайде в будущем. Он подготовил почву небольшим ужином для мандаринов Уайтхолла, включая Роберта Армстронга ( секретаря кабинета министров ) и Яна Бэнкрофта (главу государственной службы). Однако Тэтчер не была впечатлена, хотя и согласилась на его назначение министром Мерсисайда на двенадцать месяцев. Также не были впечатлены Кит Джозеф (министр промышленности) и Хоу (канцлер казначейства), которые выступали за зоны предпринимательства, где предприятиям предоставлялся бы благоприятный налоговый режим. [142]
Вскоре после своего назначения министром Мерсисайда Хезелтайн выступил с речью на ежегодной партийной конференции, в которой осудил разговоры о репатриации и призвал к увеличению государственных расходов на внутренние города. Хотя он чувствовал, что пошел на риск — речь резко контрастировала с речью Нормана Теббита «On Your Bike» несколькими часами позже — он получил свои обычные овации стоя и позже записал, что это была одна из его речей, которой он больше всего гордился. [143]
Осенью 1981 года он снова посетил Ливерпуль, на этот раз с рабочей группой из тридцати человек, состоящей из представителей местных работодателей и государственных служащих (что необычно для того времени, набранной из разных департаментов — DOE, DTI и Employment, но на этот раз не из Home Office — Хезелтайн настаивал на более тесном сотрудничестве между департаментами с момента создания Европейского космического агентства в 1973 году). В течение следующих пятнадцати месяцев он посещал Ливерпуль на один день почти каждую неделю, отказываясь от защиты полиции и часто садясь за руль сам, убеждая бизнес и местные органы власти работать вместе. Колетт Боу , должностное лицо DTI, которая была заместителем директора рабочей группы, записала, что Хезелтайн был самым эффективным министром, которого она когда-либо видела, заставляя официальную машину выполнять его приказы с помощью смеси обаяния и жестких вопросов. [144]
Хезелтайн изначально столкнулся с подозрениями со стороны лейбористского совета Мерсисайда, но хорошо поладил с сэром Тревором Джонсом , лидером либералов городского совета Ливерпуля . Джонс, также самостоятельно заработавший себе состояние, хорошо поладил с Хезелтайном, и Джонс утверждал, что Хезелтайн признался ему однажды поздно ночью, что в душе он либерал, но не может вынести мысли о том, что у него нет реальных шансов на победу во власти. [145]
Вдохновленный Bundesgartenschauen , который помог возродить немецкие города после войны, Хезелтайн организовал первый из пяти двухгодичных национальных садовых фестивалей, которые должны были состояться в Ливерпуле в 1984 году (Джонс организовал делегирование городским советом заявки Merseyside Development Corporation , директором которой он был). В конечном итоге его посетило более 3 миллионов человек. [145] [146]
Хезелтайн организовал для Ливерпуля получение неиспользованных правительственных грантов для других городов (из Городской программы), хотя денег было меньше, чем было выцарапано из Ливерпуля через сокращение расходов совета. Он также сыграл важную роль в реконструкции Альберт-дока , развитии технологического парка Wavertree (земля, купленная за 10 миллионов фунтов стерлингов государственных денег) и развитии поместья Cantril Farm в Stockbridge Village, организовав для Barratt Developments строительство множества новых домов для владельцев-арендаторов. [147]
Хезелтайн также сыграл важную роль в развитии корпораций городского развития , напрямую назначаемых министром и отменяющих контроль местных органов власти за планированием расходования государственных денег на инфраструктуру. Это была спорная мера в оплотах лейбористов, таких как Восточный Лондон, Мерсисайд и Северо-Восточная Англия. [146] [148] Он получил грант от казначейства в размере 77 миллионов фунтов стерлингов на строительство Доклендского легкого метро , хотя транспортное сообщение с Доклендсом оставалось неудовлетворительным. [148] Он открыл первую в Великобритании зону предпринимательства в Корби в Нортгемптоншире. [146]
Его время в Ливерпуле критиковалось за то, что он потратил много денег, но мало что создал в плане новых рабочих мест («Я бы не стала его за это винить: Ливерпуль победил лучших людей, чем Майкл Хезелтайн», — язвительно прокомментировала леди Тэтчер в своих мемуарах в 1993 году). Местные лейбористские политики были склонны считать, что он мало чего добился, хотя и признавали его добрые намерения. Однако более позитивную оценку дал Майкл Паркинсон, профессор городских дел в Университете Джона Мурса : хотя он был настроен скептически в 1980-х годах, к 1997 году он стал поддерживать политику, отстаиваемую Хезелтайном: назначение министров в регионы, развитие жилищных ассоциаций и кооперативов и направление государственных денег через агентства, управляемые бизнесом, а не через местное самоуправление. [149]
В октябре 1982 года министр обороны Джон Нотт объявил, что уходит из парламента на следующих выборах. Поскольку ожидалось, что оборона станет главным вопросом на выборах, имело смысл назначить его преемника как можно скорее, и имя Хезелтайна широко рекламировалось. Зимой 1982–1983 годов часто ходили слухи о том, что высшее военное руководство лоббирует против его назначения, что решительно опровергали в прессе Уилли Уайтлоу (министр внутренних дел и фактический заместитель премьер-министра) и начальник штаба обороны Эдвин Брамолл . Хезелтайн был назначен в январе 1983 года при поддержке Нотта и председателя партии Сесила Паркинсона . [150]
Брэмолл надеялся на период консолидации после реорганизаций начала 1980-х и Фолклендской войны . Тэтчер чувствовала, что Хезелтайн был «беспокойным» в министерстве охраны окружающей среды, и что он принесет реформы эффективности в оборону, в то время как она также хотела держать его подальше от экономических и социальных вопросов. Она назначила своего главного личного секретаря Клайва Уитмора постоянным заместителем министра обороны (главный государственный служащий министерства – должность по совпадению оказалась вакантной). [151]
Одной из основных задач Хезелтайна была агитация против Кампании за ядерное разоружение (CND), которая выросла в размере с 3000 до 10 000 за три года на фоне общественного беспокойства по поводу развертывания ракет Trident и крылатых ракет , а также воинственной риторики, часто используемой Тэтчер и президентом США Рональдом Рейганом . Нотт был мало заинтересован в агитации и оставил это дело государственному министру Питеру Блейкеру , современнику Хезелтайна по Оксфорду. Хезелтайн собрал небольшую группу из семи государственных служащих под названием Defence Section 19 (DS19), чтобы информировать депутатов и других лиц, формирующих общественное мнение, и отстаивать необходимость наличия у Великобритании ядерного оружия. Некоторые, как на государственной службе, так и вне ее, испытывали сомнения по поводу использования государственных служащих для того, что можно было бы считать политической агитационной ролью. Опросы общественного мнения показали, что общественность выступает против ракет «Трайдент» и крылатых ракет, но также выступает против одностороннего («одностороннего», как Хезелтайн настаивал на его названии) разоружения, поэтому Хезелтайн перевел дебаты от первого к второму. [152]
По совету Джона Ледли Хезелтайн посетил американскую авиабазу RAF Greenham Common , и после долгого предварительного обсуждения Хезелтайн настоял на том, чтобы носить боевую куртку (а не бронежилет , как часто ошибочно утверждалось ; Ледли не принимает более позднее утверждение Хезелтайна о том, что ему просто вручил ее военный деятель, чтобы защитить его пальто от дождя). Куртка была подарком карикатуристам, и он носил ее во время нескольких последующих визитов на военные базы. В феврале 1983 года он упал в схватке (в то время он сказал, что его толкнули), когда протестующие CND окружили собрание консерваторов Ньюбери, пропагандистский подарок, а в Страстную пятницу 1983 года его сняли в Западном Берлине, смотрящим через стену на коммунистический восток, отвлекая внимание от сцепки рук CND вокруг Greenham Common в тот день. [153]
С приближением всеобщих выборов Хезелтайн стремился связать лейбористов с CND, а CND с коммунистами и Советским Союзом (игнорируя более ранние комментарии председателя партии Сесила Паркинсона о том, что это «явная чушь» — СМИ этого не заметили). Он сделал такое заявление в своей речи в Эксетере в апреле 1983 года и распространил среди кандидатов-тори информацию о прошлом ведущих членов CND. Она была собрана депутатом Рэем Уитни , но некоторые из них, как подозревали, поступили из разведывательных источников. Агент МИ5 Кэти Масситер позже написала в 1985 году в The Observer , что с 1981 года и особенно с 1983 года ее просили передавать в DS19 (подразделение пропаганды в Министерстве обороны) информацию, полученную с помощью прослушки и «крота» МИ5 в CID. Руководители МИ5 отказались передавать секретные материалы по вопросам безопасности, но согласились передать информацию о политических связях членов CND. Даже это было нарушением Директивы 1952 года министра внутренних дел Дэвида Максвелла-Файфа о том, что службы безопасности не предоставляют информацию для политических целей партии. Хезелтайн разрешил своему заместителю Питеру Блейкеру провести дебаты с CND, но отказался сделать это сам, полагая, что он будет в невыгодном положении по сравнению с привлекательной Джоан Раддок . Блейкер выполнил большую часть работы, в то время как Хезелтайн получил рекламу. DS19 была ликвидирована через три месяца после выборов 1983 года , на которых Хезелтайну широко приписывали помощь консерваторам в достижении убедительной победы. [154]
Хотя у Министерства обороны уже была своя собственная система «управленческого аудита», Хезелтайн настоял на внедрении своей собственной версии системы MINIS, которую он внедрил в Экологическом департаменте. Бюджет Министерства обороны составлял 17 миллионов фунтов стерлингов в год, в нем работало 246 000 гражданских лиц и 300 000 человек в форме. В то время как в Департаменте охраны окружающей среды было 66 управлений, в Министерстве обороны их было 156, каждое из которых возглавлял двухзвездный офицер или государственный служащий эквивалентного ранга. Разработка организационной структуры заняла месяцы и заняла четыре больших листа бумаги. На случай, если Хезелтайн будет слишком занят политическими вопросами, чтобы уделять много внимания отчетам MINI, которые готовились так долго. Хезелтайн не любил иметь дело с бумажной работой и настаивал на том, чтобы у него было достаточно времени для принятия решений, и чтобы все отчеты, отправленные ему, сначала проходили через одного из его советников для комментариев. За время работы Хезелтина в Министерстве обороны численность персонала сократилась на 20 000 человек (один из двенадцати), а многие службы были приватизированы, включая Королевские артиллерийские заводы , в то время как верфи Королевского флота в Девонпорте и Росайте были переданы под частное управление. [155]
Три отдельных министерства (Адмиралтейство, Военное и Воздушное) были объединены в единое Министерство обороны в 1981 году. Хезелтайн составил планы во время обратного полета из Кувейта, чтобы объединить службы еще больше, так что три начальника штаба подчинялись непосредственно начальнику штаба обороны вместо того, чтобы рассматриваться как коллеги, в то время как некоторые службы снабжения должны были быть объединены. Планы были переданы начальнику штаба обороны фельдмаршалу «Двину» Брамаллу в течение выходных перед публикацией в понедельник, поэтому у старших офицеров было минимальное время, чтобы вызвать оппозицию в парламенте и прессе. Протесты в прессе длились около трех месяцев, в том числе со стороны предшественника Брамалла адмирала флота сэра Генри Лича . Брамалл добился уступки, что отдельным начальникам служб будет разрешено сохранять собственные небольшие штаты и иметь право апелляции к премьер-министру. Изменения вступили в силу в начале 1985 года. [156]
Брэмолл восхищался «великим напором» Хезелтина и его «стилем, энергией и видением Европы», но был недоволен грубостью Хезелтина. Хезелтин нередко вызывал его на встречу в начале дня, а затем держал Брэмолла «на удержании» весь день, постоянно откладывая встречу, и в конечном итоге заслужил упрек за то, что не проявил уважения, с которым каждый офицер в вооруженных силах обучен относиться к своим подчиненным. Ряд старших офицеров отзывались о Хезелтине в уничижительных выражениях, например, о его эгоцентризме, в разговоре с Майклом Криком , когда тот исследовал его биографию. [157] Крик замечает, что за исключением некоторых начальников обороны, многие люди, работавшие с Хезелтином, стали «восхищаться им и уважать его», хотя те, кто видит его издалека, более подозрительны. [158]
Хезелтайн занял жесткую позицию по вопросам гражданских свобод. Он поддержал попытку Тэтчер запретить профсоюзам доступ к GCHQ . Он поддержал преследование Сары Тисдолл за утечку его планов по связям с общественностью о прибытии крылатых ракет в 1983 году. [159]
До прибытия Хезелтина в Министерство обороны Тэм Далиелл выявил несоответствия в министерских отчетах о затоплении аргентинского военного корабля ARA General Belgrano во время Фолклендской войны 1982 года и утверждал, что корабль был потоплен, чтобы саботировать попытки Министерства иностранных дел договориться о мире через Вашингтон и Перу. Хезелтин, очевидно, обеспокоенный тем, что может возникнуть скандал, сопоставимый с Уотергейтом , попросил Клайва Понтинга , государственного служащего, сыгравшего важную роль в реформах эффективности Дерека Рейнера, составить подробный отчет о затоплении Belgrano . В конце марта 1984 года Понтинг посетил ряд встреч с Хезелтином. Он и постоянный заместитель министра Клайв Уитмор хотели раскрыть дополнительную информацию, чтобы показать, что Belgrano был замечен на день раньше, чем было признано ранее. Джон Стэнли , которого считали глазами и ушами Тэтчер в Министерстве обороны, изначально выступал против этого, но Тэтчер убедили отправить письмо представителю оппозиции по вопросам обороны Дензилу Дэвису . Однако и Хезелтайн, и Тэтчер отклонили проект Понтинга, который впервые признал бы, что «Бельграно» был замечен днем ранее, и заявил, что он уходил от британской оперативной группы, когда затонул. [l] Позже Понтинг заявил, что Стэнли просил Тэтчер отменить решение Хезелтайна по этому вопросу; он скрыл информацию не только от Далиелла, но и от Комитета по иностранным делам Палаты общин, который проводил собственное расследование, ссылаясь на соображения национальной безопасности. [159]
Через шесть дней после письма Хезелтина Дензилу Дэвису Понтинг отправил Дэвису анонимную записку, в которой говорилось, что письмо было написано в соответствии с советом Джона Стэнли , но вопреки совету государственных служащих, и предлагались другие потенциальные направления расследования. Три месяца спустя он отправил два документа, разоблачающих предполагаемое сокрытие. Хезелтин решительно поддерживал и, по некоторым сведениям, настаивал на судебном преследовании Понтинга (полиция Министерства обороны выступала против, но генеральный солиситор сэр Патрик Мэйхью настаивал на этом). Хезелтин позже сказал, что Тэтчер не принимала участия в решении о судебном преследовании. Ни Хезелтин, ни Стэнли не были вызваны в качестве свидетелей на суде над Понтингом в январе 1985 года ( Ричард Моттрам , личный секретарь Хезелтина, дал показания от имени Министерства обороны). К всеобщему удивлению Понтинг был оправдан. Неделю спустя Хезелтайн начал язвительную семидесятиминутную атаку на Понтинга в Палате общин, а год спустя он вышел из студии новостей Channel 4, когда ему сказали, что будет показано также записанное интервью с Понтингом. Стэнли был представлен как злодей в этой статье, тогда как Хезелтайн просто отказался исправить ложные заявления, сделанные другими. [160]
Министр иностранных дел Джеффри Хоу высоко оценил вклад Хезелтина в конференции НАТО и ЗЕС . Хезелтин был так же зол, как и Тэтчер, на вторжение США в Гренаду , страну Содружества. Он хотел более теплых отношений с Советами и скептически относился к Стратегической оборонной инициативе США («Звездные войны»), появившись на короткое время и неохотно на конференции Каспара Вайнбергера в Дитчли-парке по этой теме в 1985 году. [161]
Хезелтайн был близок к тому, чтобы ввести в заблуждение Палату общин относительно встречи министров обороны НАТО в Монтебелло, Квебек, в октябре 1983 года. Он заявил, что не было сделано никаких «конкретных» предложений по обновлению ядерного оружия НАТО малой дальности и тактического ядерного оружия. Фактически, было принято принципиальное решение сделать это. Крик описывает ответы Хезелтайна как «крайне неискренние и лживые». В то время НАТО заявляло о сокращении такого оружия, и движение за мир все еще было сильным в Германии, где такое оружие могло быть использовано. [162]
Бюджет обороны был защищен обязательством НАТО увеличивать расходы на оборону на 3% в год до 1986 года, но все еще подвергался сокращениям в предлагаемом бюджете во время пребывания Хезелтина на посту. Некоторые высокопоставленные военные деятели считали, что Хезелтин был одержим мелочами управления департаментом, а не стратегически мыслил об оборонных приоритетах и закупках. Дуин Брэмолл вспоминал, что Хезелтин никогда не проявлял интереса к стратегическим документам, которые он ему отправлял. Тэтчер очень критиковала его за то, что он не принял решения о разработке самолета раннего предупреждения «Нимрод» , на который было потрачено 660 миллионов фунтов стерлингов в течение десятилетнего периода, только для того, чтобы проект был отменен его преемником. Были выдвинуты некоторые обвинения (Специальный комитет по обороне Палаты общин посчитал его «расплывчатым и уклончивым» по этому вопросу в 1985 году), что счета подтасовывались, чтобы перенести расходы на период после 1986 года, когда сокращения станут неизбежными. Журналист Хьюго Янг позже вспоминал, как Хезелтайн конфиденциально давал журналистам понять, что расходы и финансирование могут быть согласованы до 1986 года, к тому времени он ожидал, что «уйдет». [163]
В кабинете министров Хезелтайн возмущался тем, что его не допускают к экономическим дебатам, и подозревал, что его могут перевести на должность государственного секретаря Северной Ирландии, как Джима Прайора . Он пытался проводить единоличную промышленную политику, поскольку оборона тратила 17 миллиардов фунтов стерлингов в год, 5% ВВП Великобритании, половину из которых — на закупки, и 90% — в Великобритании, от которых зависело 700 000 британских рабочих мест. Хезелтайн был недоволен тем, что оборонные контракты часто присуждались на основе «затраты плюс» (т. е. соглашаясь платить поставщику определенную сумму сверх его затрат, не оставляя стимулов для минимизации затрат). В 1985 году он повысил своего специального советника Питера Левена до должности начальника оборонных закупок; Необходимо было принять особые меры, чтобы гарантировать, что Левин не примет решений, влияющих на его собственную оборонную компанию United Scientific Holdings , председателем которой теперь был бывший постоянный секретарь сэр Фрэнк Купер , и ему платили 95 000 фунтов стерлингов в год плюс 12 000 фунтов стерлингов пенсионных взносов, больше, чем премьер-министру или старшим государственным служащим. Тэтчер согласилась на назначение Левин вопреки возражениям государственной службы. Он отменил ценообразование по контрактам с учетом издержек и заявил, что к 1989 году сократил бюджет на оборонное оборудование на 10 % за счет более конкурентных торгов; достаточно, как выразился Хезелтайн, чтобы оплатить программу ядерных ракет Trident. [164]
Было согласовано потратить £280 млн на два фрегата типа 22. Норман Теббит (министр торговли и промышленности) при поддержке кабинета министров хотел, чтобы они были построены в Суон - Хантере на северо-востоке, но Хезелтайн пригрозил отставкой в январе 1985 года, если хотя бы один не будет построен в Кэммелл-Лэрд на Мерсисайде, за дополнительные £7 млн, где раньше строились фрегаты типа 22. Тэтчер позволила ему сделать то, что он хотел, после того как он убедил ее, что это будет вознаграждением рабочим верфи, которые пересекли линию пикета во время недавней забастовки, но втайне была в ярости и стремилась снизить расходы на оборону в будущем, покупая американское оборудование. [165]
Хезелтайн также выступал за европейское сотрудничество в оборонных закупках, чувствуя, что это позволяет Европе конкурировать с американскими фирмами, которые получают огромные заказы от Пентагона . Крик утверждает, что его опыт с «Конкордом» в начале 1970-х годов должен был предупредить его, что такие многонациональные предприятия проблематичны и, из-за вложенного политического капитала, их трудно отменить, если что-то пойдет не так. Хезелтайн сыграл важную роль в убеждении министра обороны Западной Германии Манфреда Вернера поддержать совместный англо-германо-испано-итальянский «Еврофайтер» , и вопреки желаниям Тэтчер (и предыдущего министра обороны Джона Нотта), которые предпочитали американский или британский истребитель. Кабинет министров отказался разрешить ослабление спецификаций, чтобы позволить французской компании Dassault принять участие в консорциуме. Соглашение было достигнуто в Турине в августе 1985 года. [166]
Хезелтайн также продал 132 Tornados за £4 млрд Саудовской Аравии позже в 1985 году, приняв нефть вместо наличных (к неудовольствию Питера Уокера, министра энергетики), чтобы они купили британские, а не американские самолеты. Это позже стало частью спорной оружейной сделки Al-Yamamah , основная часть которой была подписана в 1988 году. [167]
Весной 1985 года Хезелтайн проявил мало интереса к вертолетам Westland, когда к нему обратился Теббит (тогдашний министр торговли и промышленности ) во время заявки Алана Бристоу на компанию, поскольку было достаточно американских вертолетов для удовлетворения оборонных потребностей Великобритании. Он посетил два совещания о будущем компании в июне 1985 года, которые проводила Тэтчер. Хезелтайн, у которого было плохое мнение о руководстве Westland, был готов вложить 30 миллионов фунтов стерлингов при условии, что Казначейство внесет половину. Идея не была одобрена. [168]
Хезелтайн выступил против плана нового председателя сэра Джона Какни о слиянии Westland с United Technologies Corporation , дочерней компанией которой была американская компания Sikorsky , поняв, что Westland, вероятно, станет ответственной за сборку вертолета Sikorsky UH-60 Black Hawk , который затем будет выкуплен Министерством обороны, в то время как он предпочел бы, чтобы Westland перешла в режим банкротства, чтобы GEC и British Aerospace могли выкупить жизнеспособные части бизнеса. [169]
В середине октября Хезелтайн предложил создать европейский консорциум (в который войдут французская Aérospatiale , немецкая MBB и итальянская Agusta ). Новый министр торговли и промышленности Леон Бриттан сначала настоятельно рекомендовал Тэтчер рассмотреть европейский вариант (позже Хезелтайн сказал, что Бриттан предпочитает этот вариант, хотя Бриттан это отрицал). Правительство официально придерживалось нейтралитета (т. е. утверждало, что это вопрос директоров и акционеров Westland), но к ноябрю Хезелтайн активно продвигал европейский вариант. В конце ноября Питер Левин, начальник отдела закупок, провел в Министерстве обороны встречу со своими французскими, немецкими и итальянскими коллегами (директорами по национальным вооружениям) и представителями консорциума и согласился «купить европейское» для определенных классов вертолетов, хотя Хезелтайн на самом деле не присутствовал. Позднее встреча была высоко оценена Комитетом по обороне Палаты общин. Тэтчер, узнавшая о встрече только от Какни, была недовольна, как и Бриттан и Казначейство, которые считали, что вариант с США может оказаться дешевле. [170]
В начале декабря Тэтчер провела две специальные встречи с Хезелтайном, Бриттаном, Теббитом, Уильямом Уайтлоу (заместителем премьер-министра), Джеффри Хау (министром иностранных дел) и Найджелом Лоусоном (канцлером казначейства). Хау и Теббит не были недовольны предложенным Хезелтайном консорциумом, и решение было передано в Комитет по экономическим вопросам кабинета министров (E(A)) в понедельник 9 декабря 1985 года. После этой встречи Тэтчер, которая жаловалась, что три часа были потрачены на обсуждение компании с рыночной капитализацией всего в 30 миллионов фунтов стерлингов (крошечная сумма по меркам правительства), разрешила Хезелтайну до 16:00 пятницы 13 декабря представить жизнеспособное предложение по европейской сделке. Он это сделал (с British Aerospace и GEC, которые теперь были частью его консорциума), но директора Westland отклонили его. Хезелтайн ожидал, что будет вторая встреча E(A) для обсуждения его консорциума, но такая встреча не была созвана; Тэтчер позже заявила, что на встрече в понедельник было решено оставить решение за Уэстлендом, но позже выяснилось, что Ридли и лорд Янг записали такую встречу в свои ежедневники и Номер Десять сообщил им, что она отменена. Хезелтайн впервые пригрозил отставкой. [171]
Хезелтайн выразил свою обеспокоенность Теббиту, Уайтлоу и Джону Уэйкхэму (главному организатору парламентских выборов). В четверг 12 декабря на заседании Кабинета министров у него состоялся гневный обмен мнениями с Тэтчер по поводу отмененной встречи, но Уэстленд не был в повестке дня заседания, и Тэтчер отказалась разрешить обсуждение этого вопроса, утверждая, что Кабинет министров не может сделать этого без необходимых документов. Хезелтайн попросил занести его несогласие в протокол, и этого не было сделано, хотя секретарь Кабинета министров Роберт Армстронг заявил, что это была ошибка, и сам добавил ее. В понедельник 16 декабря Хезелтайн сидел на первой скамье с явным неодобрением, когда Бриттан сказал Палате, что решение должно быть за Уэстлендом; в среду 18 декабря он получил поддержку Комитета по обороне Палаты общин в пользу Европейского консорциума. В четверг 19 декабря этот вопрос обсуждался в Кабинете министров в течение десяти минут: Кабинет министров одобрил передачу решения Уэстленду, а Хезелтайну было приказано прекратить агитацию за европейский вариант. Хезелтайну не удалось заручиться достаточной поддержкой среди возможных союзников, таких как Теббит, Хоу, Уокер, Норман Фаулер и Том Кинг. Коллега-министр в то время описал его как «абсолютно сумасшедшего, полностью одержимого этим» и имеющего «манию преследования». [172]
К этому времени политический скандал обсуждался в СМИ, отчасти из-за отсутствия других новостей в декабре. Какни написал Тэтчер по ее просьбе, прося заверений в том, что сделка с Сикорским не повредит деловым перспективам Westland в Европе. Хезелтайн не был удовлетворен черновиком ответа Тэтчер, когда он его увидел, и проконсультировался с сэром Патриком Мэйхью ( генеральным солиситором и исполняющим обязанности генерального прокурора, поскольку сэр Майкл Хейверс был болен) на том основании, что правительство может нести юридическую ответственность за любые неверные советы. Хезелтайн предоставил дополнительные материалы о риске потери европейского бизнеса, которые Тэтчер не включила в свой ответ Какни. Затем Хезелтайн написал Дэвиду Хорну из Lloyds Merchant Bank , который консультировал европейский консорциум (в ответ на подброшенные вопросы Хорна, которые ему продиктовал по телефону один из сотрудников Хезелтайна), дав ему совет, который Тэтчер отказалась включить в свое письмо Какни (о том, что сделка с Сикорским будет «несовместима с участием» в европейских вертолетных проектах). Письмо Хезелтайна также просочилось в прессу. Это был явный вызов авторитету Тэтчер, поскольку Хезелтайн не консультировался с Даунинг-стрит, Министерством торговли и промышленности или Мэйхью, прежде чем написать Хорну. [173]
Тэтчер обсуждала увольнение Хезелтина с близкими коллегами на Рождество; но, как она позже призналась в своих мемуарах, воздержалась от этого, поскольку он был слишком популярен и важен как политическая фигура. [174] Она также решила не отправлять ему письмо с угрозами увольнения, которое было подготовлено. Вместо этого она попросила Мэйхью написать Хезелтину, жалуясь на то, что он считал «существенными неточностями» в своем письме Хорну, и попросить Хезелтина снова написать Хорну, исправив их. [175] Письмо Мэйхью с упреком Хезелтину — с пометкой «Конфиденциально» — было получено Хезелтином в обеденное время в понедельник 6 января и было немедленно передано в прессу Колетт Боу , информационным сотрудником Министерства торговли и промышленности, по просьбе Бриттан (несколько лет спустя он признал, что действовал по «прямым» указаниям Чарльза Пауэлла и Бернарда Ингема , двух старших советников Тэтчер). Хезелтайну удалось предоставить дополнительные документы, которые Мэйхью принял в качестве подтверждения своего письма Хорну, но не раньше, чем The Sun на первой странице назвала Хезелтайна «Ты лжец!» (позже газету обязали сделать пожертвование на благотворительность в качестве возмещения ущерба за клевету). [176]
Кабинет министров собрался утром в четверг 9 января, и Тэтчер уже согласовала свою позицию с близкими коллегами в Чекерсе в те выходные и договорилась, что шотландский министр Джордж Янгер займет пост министра обороны, если Хезелтайн уйдет в отставку. Первым в повестке дня стоял вопрос Уэстленда, и Хезелтайну и Бриттану разрешили изложить свои доводы. Хезелтайн добился морального превосходства над сагой об утечке, но Лоусон записал, что он казался навязчивым в Кабинете министров и не вызывал особой симпатии. Затем Тэтчер повторила свою позицию, которая уже была одобрена Кабинетом министров, что будущее Уэстленда — это вопрос, который должен решить Уэстленд, и объявила, что на основании коллективной ответственности все ответы на вопросы о Уэстленде должны быть согласованы через Кабинет министров. В ответ на вопрос Николаса Ридли (друга Хезелтайна) она подтвердила, что это также относится к заявлениям, которые уже были сделаны. После дополнительных вопросов Хезелтайна и еще одного подведения итогов Тэтчер, Хезелтайн возразил, что не было никакой коллективной ответственности, собрал свои бумаги и покинул Кабинет министров. Очевидцы расходятся во мнениях относительно его точных слов или даже того, ушел ли он в отставку открыто. [177] По одному из сообщений он заявил: «Я больше не могу быть членом этого Кабинета министров». [178] Предположительно совершив быстрый визит в туалет, чтобы поправить волосы и галстук гвардейца, Хезелтайн объявил о своей отставке ожидающей прессе у номера десять, став первым министром Кабинета министров, ушедшим в отставку с заседания Кабинета министров после Джозефа Чемберлена в 1886 году. Некоторые министры (например, Питер Уокер ) и государственные служащие считали, что Хезелтайна можно было бы убедить вернуться, если бы не публичное объявление. [177]
В 4 часа дня того дня Хезелтайн выступил с заявлением об отставке на 3000 слов, продолжительностью 22 минуты, в Министерстве обороны (вместо того, чтобы ждать, чтобы сделать заявление в Палате общин, когда она возобновится через четыре дня). Он вполне мог подготовить это раньше, хотя его личный секретарь Ричард Моттрам утверждает, что нет. К ярости Тэтчер, должностные лица Министерства обороны помогали ему на протяжении всего кризиса и в подготовке этого документа. [179] В своем заявлении он осудил управленческий стиль Тэтчер и предположил, что она была лгуньей, которой не хватало честности. [178] Позже Тэтчер сказала во время телевизионного интервью, что она не увольняла его и не призывала к порядку до инцидента, потому что, «Если бы я это сделала, я точно знаю, что сказала бы пресса: вот вы где, старые начальники снова взялись за свое». [180] [181]
В отличие от Питера Торникрофта (канцлера казначейства) в 1958 году или лорда Каррингтона (министра иностранных дел) в 1982 году, младшие министры Хезелтина Норман Ламонт и Джон Ли не ушли в отставку вместе с ним. Хезелтина изобразил Spitting Image как сумасшедшего с выпученными глазами, держащего игрушечный вертолет. [182]
Бриттану пришлось уйти в отставку, отчасти из-за последствий утечки письма Мэйхью, а отчасти из-за его неспособности дать полностью правдивый ответ Палате общин на обвинение Хезелтайна в том, что он оказал давление на British Aerospace, чтобы они вышли из Европейского консорциума. Тэтчер пережила дебаты по Westland 27 января, чему способствовала слабая и многословная речь лидера оппозиции Нила Киннока . Сикорский купил Westland. [183]
До Уэстленда Тэтчер одобряла большую часть того, что делал Хезелтайн, хотя их политические взгляды были довольно разными. Хезелтайн и Тэтчер открыто ссорились из-за вопроса отношений между Великобританией и Европейским сообществом (как оно тогда называлось). [184] Помимо столкновения личностей и перерастания мелких проблем в более крупные, предполагалось, что Хезелтайн, обеспокоенный предстоящими сокращениями расходов на оборону в 1986 году и обеспокоенный тем, что Тэтчер вряд ли будет продвигать его дальше, искал повод для отставки, что дало бы ему хорошие шансы на избрание лидером партии после того, как, как казалось вероятным в то время, консерваторы проиграют следующие выборы, назначенные на лето 1988 года. [185]
Хезелтайн не был тем, кто дружил и сплетничал с коллегами или рядовыми членами парламента. Он не считал это непреодолимой проблемой, поскольку ни Хит, ни Тэтчер не были особенно «клубными». Примерно с середины 1970-х годов он начал кампанию по обращению к местным ассоциациям, иногда используя вертолет, чтобы поговорить с несколькими за один день. [118] Хезелтайн часто имел репутацию очень холодного и отчужденного человека с рядовыми членами парламента и партийными активистами ( Стивен Норрис сказал, что после визита в его избирательный округ в 1983 году местные активисты использовали плакат Хезелтайна в качестве мишени для дротиков). Однако в 1986–1990 годах он был частым гостем на обедах местных избирателей, хотя обычно он критиковал лейбористов, а не консервативное правительство, и он использовал свое богатство, чтобы позволить себе шофера и вертолет. [186]
Хезелтайн вел кампанию в 100 округах на выборах 1987 года , привлекая больше внимания, чем многие министры кабинета, хотя он редко упоминал Тэтчер по имени. [187]
В этот период Хезелтайн поддерживал прекрасные отношения со средствами массовой информации: среди телевизионных журналистов он поддерживал регулярные контакты с Элинор Гудман из Channel 4 News (которая сама была бывшей сотрудницей Haymarket), Джеймсом Мейтсом из ITN (сыном его заместителя Майкла Мейтса ) и Джоном Коулом , в то время как среди печатных журналистов он был близок со своим старым другом Энтони Ховардом (заместителем редактора Observer), Питером Дженкинсом и особенно близок с Энтони Бевинсом из The Independent и молодым Аластером Кэмпбеллом из Daily Mirror . [188]
Книга Хезелтайна « Там, где есть воля» была написана командой писателей-призраков под руководством Кейта Хэмпсона и Джулиана Хэвиленда (бывшего политического редактора ITN и The Times ). Внесли свой вклад ученые, бизнесмены и экономисты, и он часто заставлял их обдумывать идеи перед ним. «Он приобретает посредством социального общения знания, которые другие люди приобретают посредством чтения», — прокомментировал один советник. Собранные черновики затем были переписаны Хэвилендом, чтобы «дать им один голос». Хьюго Янг назвал ее «самой впечатляющей [книгой такого рода], которую я читал у современных консерваторов». [189]
Вторая книга Хезелтайна, «Вызов Европы: может ли Британия победить?» , появилась в 1989 году. Хезелтайн был в тесном контакте с президентом Европейской комиссии Жаком Делором , который нанес 3-часовой визит в его офис в Виктории, дипломатами Николасом Хендерсоном и Энтони Акландом и экономистом Кристофером Джонсоном, который, как полагают, убедил его в достоинствах Европейского валютного союза. Книга выиграла премию Адольфа Бентинке в размере 10 000 фунтов стерлингов за продвижение европейского единства. Хезелтайн был квалифицированным сторонником социальной хартии (более сильного предшественника Социальной главы , от которой Джон Мейджор позже отказался в Маастрихтском договоре ). Его считали преданным Европе как вопросу того, что он воспринимал как личные интересы Британии, а не на эмоциональном уровне, как Эдвард Хит , Рой Дженкинс или Кеннет Кларк . [190]
Вне офиса Хезелтайн призвал тратить деньги, включая выручку от продажи муниципальных домов, на инвестиции в инфраструктуру вместо снижения налогов. Он также призвал к сокращению налоговых льгот на выплаты процентов по ипотеке и пенсионные взносы в надежде поощрить инвестиции в промышленность, а не в недвижимость и финансы, вторя взглядам, продвигаемым Уиллом Хаттоном в то время. [191]
Хезелтайн также интересовался сокращением долгосрочной безработицы, выступая за Workfare в шведском стиле . Брошюра Ричарда Лейарда на эту тему была бы опубликована под именем Хезелтайна, если бы не его возвращение в правительство в конце 1990 года. Несколько советников Хезелтайна в то время были сторонниками СДП , а в некоторых случаях позже перешли в Лейбористскую партию; Крик прокомментировал (в 1997 году), что взгляды Хезелтайна в то время были очень похожи на те, которые позже отстаивали Новые лейбористы Тони Блэра . [ 192]
Отставка Хезелтайна в январе 1986 года была как раз перед единственным случаем, когда налог на голосование обсуждался в Кабинете министров. Он выступил против налога, когда он был принят в качестве закона в 1987–1988 годах, но воздержался, а не голосовал против, как Эдвард Хит , хотя он голосовал за поправку Майкла Мейтса , которая пыталась ввести элемент разделения на группы в соответствии с платежеспособностью. Хезелтайн оставался в стороне от фракционных заговоров в Палате общин и голосовал вместе с левой фракцией лоллардов на выборах в комитеты заднего ряда. [193] Хезелтайн позже сказал, что сожалел об уходе из Кабинета министров в 1986 году, поскольку впоследствии он часто задавался вопросом, смогли бы они с Найджелом Лоусоном убедить Тэтчер отменить налог. [194]
В это время Хезелтайн резко схлестнулся со своим бывшим другом Николасом Ридли . Ридли был евроскептиком, сторонником свободного рынка, сторонником подушного налога и ключевым союзником Тэтчер. Хезелтайн утверждал, что было слишком много строительства зеленого пояса (хотя на самом деле лишь немного больше, чем он сам разрешил как министр по охране окружающей среды), и заявил, что как застройщик он никогда не строил на «зеленом» участке, забыв, что он сделал это в Тентердене в начале 1960-х годов. [195]
Хотя (или, возможно, потому, что) многие политические позиции Хезелтайна не сильно отличались от позиций Лейбористской партии, которая при Кинноке смещалась вправо, в это время он сохранял свои консервативные полномочия. В союзе с Норманом Теббитом он убедил министров упразднить Управление образования Внутреннего Лондона . Он также поддержал запланированные правительством рыночные реформы NHS и приватизацию водоснабжения в 1989 году. Он также часто высказывался по вопросам обороны, поддержал запрет правительства на Spycatcher , новый Закон о государственной тайне 1989 года и призвал к созданию независимого Банка Англии, хотя, возможно, как к трамплину для создания Европейского центрального банка . [196]
Одной из причин, по которой Тэтчер не ушла в отставку в десятую годовщину своего пребывания на посту премьер-министра (май 1989 г.), было беспокойство, что Хезелтайн победит Джеффри Хоу на любых последующих выборах лидера. Опросы общественного мнения показали, что Хезелтайн увеличит поддержку консерваторов на 13 процентных пунктов — достаточно, чтобы обогнать лейбористов. Сэр Энтони Мейер хотел видеть Хезелтайна лидером и в декабре 1989 г. бросил вызов Тэтчер только после того, как Кит Хэмпсон заверил его , что это не повредит шансам Хезелтайна; в этом случае Хезелтайн, по-видимому, ходил взад-вперед по коридору у кабины для голосования, давая понять, что он воздерживается. [197] Хотя Тэтчер выиграла выборы, получив голоса 85% депутатов-консерваторов, на следующий день газета Glasgow Herald сообщила, что сторонники Хезелтайна предсказали, что если она не изменит «свой стиль руководства», то «в следующем году она уйдет». [198]
Весной 1990 года политическое положение Тэтчер выглядело слабее, поскольку консерваторы потерпели сокрушительное поражение на дополнительных выборах в Мид-Стаффордшире , и произошли беспорядки из-за налога на голосование . Но, несмотря на потери консерваторов на местных выборах, председатель партии Кеннет Бейкер представил результат как успех, указав на консервативную власть советов Вестминстера и Уондсворта, где налог на голосование был низким. В мае 1990 года, после выборов, Хезелтайн написал статью в The Times, предлагая реформу налога на голосование — он призвал к тому, чтобы налог был ограничен в зависимости от дохода, для советов, которые тратили больше определенного уровня, чтобы пройти обязательные выборы, для выборных местных мэров и для восстановления унитарных округов (т. е. превращения небольших городов в округа с собственным правом, тем самым положив конец путанице относительно того, несет ли совет округа или район ответственность за высокие расходы), которые он сам отменил. Однако вторжение Ирака в Кувейт в августе 1990 года, сделавшее войну вероятной, повысило популярность Тэтчер. [199]
Хезелтайна тихо подталкивал к тому, чтобы бросить вызов Тэтчер за лидерство в партии Дэвид Меллор , министр искусств, но в тщательно сформулированной формуле Хезелтайн неоднократно настаивал на том, что он «не может предвидеть ... обстоятельства», при которых он это сделает. Затем последовало поражение консерваторов на дополнительных выборах в Истборне (18 октября) и отставка заместителя премьер-министра Джеффри Хоу (1 ноября). [200]
Хезелтайн написал шестистраничное публичное письмо председателю своей местной ассоциации, призывая больше внимания уделять широкому спектру мнений в партии. Затем Хезелтайн отправился на Ближний Восток, чтобы посетить короля Иордании Хусейна и премьер-министра Израиля Ицхака Шамира . Сотрудники ассоциации отправили ему ответ из 97 слов (5 ноября), в котором заявили, что поддерживают руководство Тэтчер. Региональный агент партии присутствовал на их встрече, но они настаивали, что он не вмешивался в их ответ. Примерно в то же время пресс-секретарь Тэтчер Бернард Ингхэм проинформировал журналистов, что Хезелтайн «зажег синюю бумагу, а затем ушел на пенсию», хотя он отрицал, что требовал, чтобы Хезелтайн «смирился или заткнулся»; на первой странице Daily Mail спрашивали: «Хватит ли у него смелости?», а The Times прокомментировала, что если он не бросит свою шляпу на ринг, то заслужит того, чтобы ее «засунули ему в глотку». Тэтчер перенесла ежегодные выборы руководства на две недели вперед, заставив Аластера Кэмпбелла написать в Daily Mirror , что «Тарзан, человек-обезьяна-консерватор, сделал из себя настоящую обезьяну». Неделю спустя, после встречи с Хезелтином, должностные лица избирательного округа опубликовали еще одно письмо, в котором говорилось, что они сожалеют о том, что их ответ был истолкован как критика. [200]
Затем 13 ноября Хоу выступил с речью об отставке в Палате общин, в которой он обрушился с резкой критикой на Тэтчер; [201] [202] на следующее утро Хезелтайн объявил о выдвижении своей кандидатуры на пост лидера, заявив, что более 100 депутатов попросили его баллотироваться и что он лучше, чем Тэтчер, может привести тори к четвертой победе на выборах. [201]
Во время последующих выборов лидера 20 ноября он набрал 152 голоса (40,9%) в первом туре голосования депутатов-консерваторов, что было достаточно, чтобы предотвратить полную победу Тэтчер. (Правила требовали, чтобы действующий лидер получил большинство не менее 15% в первом туре голосования; Тэтчер набрала 204 голоса, что равно 54,8%). Многие эксперты считали, что Хезелтайн был на пути к победе над ней во втором туре голосования, поскольку многие депутаты-консерваторы, по слухам, были готовы отказаться от поддержки Тэтчер, и только 27 из них должны были сделать это, чтобы дать Хезелтайну общее большинство, которое ему было необходимо во втором туре голосования. [203]
При вялой поддержке своего кабинета, большинство членов которого говорили ей, что она не сможет победить, и столкнувшись с горькой перспективой премьерства Хезелтина, Тэтчер сняла свою кандидатуру и объявила о своей отставке утром 22 ноября, хотя она продолжала исполнять обязанности премьер-министра до тех пор, пока не был выбран новый лидер партии. [204]
Хезелтайн был разочарован тем, что не получил поддержки старых союзников во втором туре голосования; среди них были государственный секретарь по обороне Том Кинг (которого он тщетно просил поддержать его кандидатуру, но который был зол на борьбу за лидерство, когда британские войска вскоре должны были отправиться на войну в Кувейт , и поддерживал Дугласа Херда ), Сесил Паркинсон и Норман Ламонт (который руководил кампанией Джона Мейджора ). [205] В течение выходных 24–25 ноября многие депутаты-консерваторы столкнулись с гневом своих местных членов партии, которые подавляющим большинством поддерживали Тэтчер, но в то время не имели права голоса на выборах лидера, и опросы общественного мнения показали, что канцлер Джон Мейджор также усилил бы поддержку консерваторов, если бы стал лидером (ранее это было уникальным преимуществом Хезелтайна). Хезелтайн никогда не делал многого для привлечения поддержки среди молодых депутатов, как это делал Мейджор, и даже его собственные сторонники считали его отчужденным. Во втором туре голосования, через неделю после первого, голоса Хезелтайна фактически упали до 131 (чуть более 35%), поскольку некоторые депутаты проголосовали за него в первом туре в знак протеста против или в попытке сместить Тэтчер, но предпочли проголосовать за других кандидатов теперь, когда у них был более широкий выбор. Джон Мейджор , набравший 185 голосов, был всего на два голоса меньше общего большинства. Хезелтайн немедленно и публично признал поражение, заявив, что проголосует за Мейджора, если состоится третий тур голосования (он не состоялся, поскольку Херд, занявший далекое третье место, также признал свое поражение). [206]
Хотя на протяжении всей своей карьеры роль Хезелтайна в падении Тэтчер вызывала у сторонников Тэтчер в Консервативной партии неприязнь, это порицание не было всеобщим. Ссылаясь на нежелание Кабинета министров поддержать Тэтчер во втором туре голосования, Эдвард Ли сказал о Хезелтайне: «По крайней мере, он ударил ее в лоб». [207]
Хезелтайн считал, что он победил бы Тэтчер, если бы она оспаривала второй тур голосования. Было высказано предположение, что он должен был уйти после того, как ослабил ее в первом туре голосования, и что он был бы восстановлен в кабинете министров независимо от того, продолжила бы она быть премьер-министром или нет; он пишет, что в то время это никогда серьезно не предполагалось. [208]
Хезелтайн разочаровал многих своих сторонников, не настаивая на том, чтобы они получили работу в новой администрации Мейджора. Ян Грист был уволен из валлийского офиса, а Майкл Мейтс в конечном итоге получил должность государственного министра после выборов 1992 года. Были предположения, что Хезелтайн может быть назначен министром внутренних дел, но Хезелтайн заявил о своей незаинтересованности в этой должности, а Мейджор настаивал, что он не предлагал ему ее. Напротив, его энтузиазм в отношении промышленной политики сделал невозможным его назначение государственным секретарем по торговле и промышленности, должность, которую он больше всего желал. [209]
После рукопожатия примирения на ступенях Даунинг-стрит, 10, Мейджор назначил Хезелтайна в Департамент по охране окружающей среды, на ту же должность, которую он занимал десятилетием ранее. Во второй раз государственные служащие нашли его более уверенным и зрелым персонажем, более склонным к примирению местных советов, но в то же время более величественным и отстраненным человеком, осознающим, что он уже заслужил место в истории и имел ауру политического тяжеловеса. [210]
В статье от мая 1990 года Хезелтайн предложил реформировать подушный налог , а не отменять его. [211] Теперь у него была возможность реформировать его, и он пригласил оппозиционные партии принять участие в его обзоре вариантов (лейбористы этого не сделали; либеральные демократы сделали и предложили местный подоходный налог). Хезелтайн настоял на том, чтобы Майкл Портильо , который был главным сторонником налога, остался на посту государственного министра по вопросам местного самоуправления. Портильо и Роберт Ки обработали детали и представили Хезелтайну список вариантов. Различные варианты просочились в прессу, чтобы проверить общественную реакцию, и в какой-то момент Хезелтайн, по-видимому, остановился на налоге, градуируемом как в зависимости от размера собственности, так и от количества взрослых, проживающих в ней. Мейджор был раздражен отсутствием прогресса и вмешался, и – по настоянию Мейджора – канцлер Норман Ламонт увеличил НДС на 2,5 процентных пункта до 17,5% в своем бюджете от апреля 1991 года, чтобы предоставить субсидию в размере 4,5 млрд фунтов стерлингов для снижения счетов за подушный налог. В конце концов, как и ожидалось, подушный налог был отменен, а новый муниципальный налог был градуирован в соответствии с размером собственности, причем единственной уступкой численности населения была скидка для одного человека. По мнению Крика, результат был в большей степени делом Сары Хогг , Портильо и Мейджора, чем Хезелтайна. [210]
Коллеги Хезелтайна разрешили ему рассмотреть вариант с выборными мэрами городов, хотя это не получило одобрения Кабинета министров; другие министры были обеспокоены вероятностью того, что города будут выбирать мэров-лейбористов или что может возникнуть тупиковая ситуация между мэрами и местными советами. Хезелтайн также исследовал вариант с унитарными органами власти (т. е. слияние районных и окружных советов), создав то, что стало известно как Комиссия Банхэма . Крик считает комиссию ошибкой, за которую Хезелтайна слишком мало ругают. Предложения обсуждались в течение нескольких лет, вызывая раздражение у многих советников-консерваторов и их сторонников в парламенте. Комиссия была воссоздана и сокращена тогдашним министром окружающей среды Джоном Гаммером в 1995 году. [212]
Летом 1991 года Хезелтайн также запустил процесс City Challenge, в рамках которого города соревновались за государственные гранты на капитальные проекты, и сыграл ключевую роль в решении Мэйджора поддержать заявку Манчестера (как оказалось, неудачную) на проведение Олимпийских игр 1996 года . Он также предложил планы по развитию коридора Восточной Темзы (окрещенного СМИ «Хеззавиллем» или «Хезелтауном»). [213]
Хезелтайн получил стоячую овацию на партийной конференции в октябре 1991 года, что было воспринято как знак его реабилитации среди партийных активистов, и был включен в команду «А» для подготовки к выборам 1992 года . Он высмеял « наступление креветочного коктейля » теневого канцлера Джона Смита , чтобы попытаться умаслить мнение Сити («Никогда еще так много ракообразных не погибало напрасно»). Он был ведущим исполнителем на выборах, и считалось, что если бы консерваторы проиграли, он вполне мог бы выиграть партийное руководство и стать лидером оппозиции, в то время как если бы они победили, он, вероятно, получил бы должность в отделе торговли и промышленности, о которой он всегда мечтал. [214]
После всеобщих выборов 1992 года он был назначен государственным секретарем по торговле и промышленности, предпочтя быть известным по титулу, бездействующему с 1974 года, «Президент Совета по торговле» . Он настаивал на том, чтобы к нему обращались «Президент» ( а не «Господин Президент») и чтобы его называли «Президент». Совет не собирался с 1850 года, но в этом не было необходимости, поскольку кворум составлял один человек. [215]
На задних скамьях Хезелтайн хвалил японское MITI и планировал книгу на эту тему. Он обещал вмешаться «до завтрака, ужина и чая», чтобы помочь британским компаниям, но у него было мало возможностей для вмешательства, поскольку бюджет DTI сократился с более чем 3 млрд фунтов стерлингов в начале 1980-х до 1 млрд фунтов стерлингов в 1992–1993 годах, что составляло пятую часть бюджета Уэльского офиса. NEDO , который был создан для координации промышленной политики в начале 1960-х годов, был упразднен канцлером Норманом Ламонтом в июне 1992 года, хотя Хезелтайн смог включить часть сотрудников в DTI, чтобы создать рабочие группы для слежки за определенными отраслями. Его младшими министрами были Нил Гамильтон и Эдвард Ли , оба тэтчеристы. Гордон Браун высмеял его (6 июля 1992 г.), заявив, что он обладает «абсолютной властью над департаментом, который стал абсолютно бессильным» и что «тигр, который когда-то был королем джунглей, теперь просто коврик у камина — декоративный и показной, но по сути предназначенный для того, чтобы по нему ходили». [216]
Считалось, что Хезелтайн больше заинтересован в крупных, чем в малых и средних компаниях, и в 1992 году его лишь с трудом убедили передать предложение Lloyds Bank о поглощении Midland Bank в Управление по добросовестной торговле . [217]
В обязанности Хезелтайна также входила энергетика, поскольку отдельное министерство энергетики было упразднено. [215]
Электроэнергетические компании теперь принимали решение о собственных контрактах, а не были обязаны правительством выбирать британский уголь. С разработкой планов приватизации British Coal 13 октября 1992 года Heseltine и British Coal по отдельности объявили, что 31 из 50 шахт British Coal будут закрыты, что приведет к потере 30 000 рабочих мест. Большая часть подробной работы была проделана государственным министром Тимом Эггаром . [218] [219] Многие шахты в Ноттингемшире, которые продолжали работать во время забастовки 1984–1985 годов, должны были закрыться. Хотя эта политика была воспринята шахтерами Ноттингемшира как предательство, организованного сопротивления программе почти не было. Правительство заявило, что, поскольку шахты терпят убытки, они могут поддерживаться только за счет неоправданных государственных субсидий. Сторонники шахт указывали на высокие показатели производительности шахт и на тот факт, что их финансовые потери были обусловлены крупными субсидиями, которые другие европейские страны предоставляли своей угольной промышленности.
Ранняя утечка информации не вызвала особой реакции, но Хезелтайн был ошеломлен общественным гневом. Более 100 шахт закрылись после забастовки 1984–1985 годов. Закрытия пришлось провести в спешке, поскольку Казначейство под давлением Мейджора согласилось выделить деньги на щедрые выплаты по увольнениям, доступные только в 1992–1993 финансовом году. Это выглядело ужасно в конце рецессии, когда у правительства было незначительное большинство, и сразу после фиаско Черной среды и скандала с отставкой Дэвида Меллора . Хезелтайн подвергся нападкам со стороны Маркуса Фокса , Джима Поуси , Николаса Уинтертона , Билла Кэша , Родса Бойсона и его бывшего сторонника Дэвида Эванса, которые открыто призывали к его увольнению. [218]
Высокий суд постановил, что Хезелтайн и British Coal действовали «незаконно и нерационально». Столкнувшись с вероятным поражением в Палате общин, Хезелтайн был вынужден согласиться на мораторий, в течение которого он пытался, в основном безуспешно, искать новые рынки для британского угля и получать государственные субсидии для шахт. [220] [218]
Группа Chumbawamba выпустила критическую песню «Mr Heseltine meets the public», в которой Хезелтайн представлен как оторванная от реальности фигура; эта же группа когда-то посвятила песню деревне Фицуильям в Западном Йоркшире , которая превратилась в деревню-призрак из-за закрытия местных угольных шахт.
В феврале 1993 года Хезелтайн объявил, что в отличие от голландского и бельгийского правительств, Великобритания не будет вносить вклад в спасение Anglo-Dutch DAF Trucks (которая в итоге обанкротилась в июне). К началу 1993 года состояние Хезелтайна было на низком уровне, и его будущее как министра оказалось под вопросом. [221]
Обзор закрытия шахт появился в марте 1993 года. К этому времени общественный гнев остыл. К началу 1997 года British Coal сократила количество шахт до 28. [218]
21 июня 1993 года Хезелтайн перенес серьезный сердечный приступ [222] в Венеции (особенно тревожно, поскольку Хезелтайну было шестьдесят, а его отец умер от сердечного приступа в возрасте пятидесяти пяти лет). Боли уже прекратились к тому времени, как он добрался до больницы. [223] Хезелтайн был показан выглядящим нездоровым и передвигающимся в инвалидной коляске — на самом деле, это было результатом подагры в ноге из-за принимаемых им лекарств. [224] Он взял четырехмесячный отпуск на работе и не выступил с речью на партийной конференции в октябре 1993 года, вместо этого развлекая публику, появляясь на трибуне и выполняя имитационные упражнения руками. [224]
Были опасения относительно его способности оставаться в правительстве. В 1994 году Крис Моррис в шутку намекнул на BBC Radio 1 , что Хезелтайн умер, и убедил депутата Джерри Хейза транслировать в эфире дань уважения . Впоследствии Моррис был отстранен.
Хезелтайн, которого в молодости считали новичком , теперь был чем-то вроде вельможи и пожилого государственного деятеля. В 1994 году он вновь появился как серьезный политический игрок, начав со своих показаний для отчета Скотта во время расследования по делу о поставках оружия в Ирак (чей отчет в конечном итоге появился в 1996 году). Выяснилось, что он отказался подписывать сертификаты об иммунитете от общественных интересов (пытаясь скрыть доказательства от суда в 1992 году по соображениям национальной безопасности), как того требовал генеральный прокурор сэр Николас Лайелл , который сообщил ему, что министры обязаны подписывать такой сертификат. Фактически, после полудюжины встреч в течение недели и настойчивого требования Хезелтайна зачитать решение судьи Бингема по делу Маканджуолы, Хезелтайн согласился подписать немного иную версию PII, в которой были четко обозначены его сомнения. Однако это не было учтено на суде, равно как и опасения Хезелтайна — вопреки заверениям, данным ему Лайеллом, — что некоторые документы могут быть полезны для защиты, не были переданы судье первой инстанции. [225]
Тем не менее, его показания в феврале 1994 года были восприняты как атака на Лайелла и министров ( Кеннета Кларка , его потенциального соперника за лидерство, Рифкинда и Тристана Гареля-Джонса ), которые подписали сертификаты без возражений. На обложке Private Eye было объявлено: «Легенда жива», а одна крупная газета закончила редакционную статью, заявив, что «баланс вероятности» заключается в том, что Хезелтайн станет премьер-министром до конца года — это было в то время, когда лидерство Джона Мейджора во многом утратило доверие после скандалов, последовавших за кампанией « Назад к основам » прошлой осенью. [225]
Хезелтайн также действовал, чтобы создать кристально чистый имидж в это время, объявив в июле 1994 года о расследовании обвинений в инсайдерской торговле Джеффри Арчера (не было достаточных доказательств для судебного преследования), и лично (а не в письменной форме) объявив о расследовании того, нарушала ли компания по производству оружия под названием BMARC правительственные указания по торговле с Ираком в конце 1980-х годов. [226]
В 1994 году Хезелтайн выпустил Белую книгу о конкурентоспособности. Он активно руководил британскими торговыми делегациями в Южной Африке, Южной Америке, Индии и России, но, несмотря на свой энтузиазм по поводу европейского единства, был замечен в том, что не проявлял особого интереса к тонкостям торговых переговоров с континентом. [217]
В 1994 году Хезелтайн планировал приватизировать 40% Почтового управления, шаг, от которого консерваторы ранее уклонялись. Он был воспринят как властный и нетерпимый оппонентами на задней скамье, обеспокоенными угрозой местным почтовым службам («казалось, он потерял связь», — прокомментировал один из них после встречи), и план был отклонен Кабинетом как маловероятный для принятия Палатой общин, поскольку большинство правительства Мэйджора к тому времени сократилось до 14. Однако в это время Хезелтайн набирал некоторую популярность среди правых тори, чему способствовало его противодействие снижению возраста согласия для геев с 21 до 18 лет и его нападки на Европейское сообщество как чрезмерно зарегулированное и склеротическое. (Популярность его соперника Кеннета Кларка, напротив, страдала среди депутатов-тори после его непопулярного бюджета осенью 1994 года и его открытого энтузиазма по поводу обсуждаемой единой европейской валюты). Однако осенью не должно было быть выборов руководства. [227]
Евроскептики выдвигали идею референдума о членстве в единой валюте или даже о членстве в Европейском сообществе, по крайней мере, с 1994 года. В ноябре 1994 года министр иностранных дел Дуглас Херд , с одобрения Мейджора и при поддержке Малкольма Рифкинда , выступал за референдум о присоединении к евро или о предстоящей Межправительственной конференции 1996 года, но Хезелтайн и Кларк выступили против (судя по всему, в этом участвовали только эти пять старших министров), и предложение было отложено на некоторое время. [228]
Джон Мейджор постоянно противостоял евроскептикам в своей партии (известным как Маастрихтские мятежники — небольшое меньшинство депутатов до 1997 года, но пользовавшееся гораздо большей поддержкой среди активистов партии). Хезелтайн всегда категорически заявлял, что он никогда не будет баллотироваться на пост лидера партии против Мейджора. [229] [230]
В середине 1995 года Мейджор бросил вызов своим критикам «смириться или заткнуться», повторно отправившись на выборы лидера , на которых ему безуспешно противостоял Джон Редвуд, государственный секретарь Уэльса . Ходили слухи, что сторонники Хезелтина организуют падение Мейджора в надежде, что их человек возьмет верх, но они остались верны Мейджору. Хезелтин регулярно слушал сообщения о своей потенциальной поддержке от своих помощников Кейта Хэмпсона , Ричарда Оттавэя , Майкла Мейтса и Питера Темпл-Морриса , и в случае повторного голосования надеялся получить одобрение Мейджора. Питер Тапселл отказался поддержать его из-за европейского вопроса. Хэмпсон считал, что Хезелтин мог бы победить, как и Филип Стивенс из Financial Times . Майкл Крик не согласен, указывая на то, что многие из сторонников Хезелтайна с 1990 года вышли на пенсию из Палаты общин, а набор 1992 года был более правым и евроскептическим. [231]
Хезелтайн, который показал свой бюллетень должностным лицам, проводившим выборы, чтобы доказать, что он голосовал за Мейджора, [232] заметил, что « Джон Мейджор заслуживает гораздо лучшего, чем то, что он получил от своих коллег». Мейджор был переизбран лидером. [233]
Хезелтайн провел двухчасовую встречу с Мейджором утром в день голосования за руководство. [234] Он был повышен до заместителя премьер-министра и первого государственного секретаря. Ему выдали магнитную карту, чтобы входить на Даунинг-стрит, 10, когда бы он ни захотел, и право посещать любой комитет, который он пожелает. Он возглавлял четыре комитета кабинета министров, включая комитет по окружающей среде и местному самоуправлению, и два новых комитета: комитет по конкурентоспособности (фактически, промышленная стратегия) и комитет по координации и представлению политики правительства (EDCP), которые собирались каждый будний день в 8:30 утра. [235]
Вопрос о референдуме о присоединении к евро, после многочисленных спекуляций в прессе, был снова поднят в Кабинете Дугласом Хоггом весной 1996 года, весьма вероятно (по мнению Кларка) с одобрения Мейджора; Кларк отмечает, что Хезелтайн выступал «со страстной интенсивностью» в Кабинете против референдума, полагая, что и референдумы пагубны, и что никакие уступки не будут достаточными, чтобы удовлетворить евроскептиков. Кларк, который уже угрожал отставкой по этому вопросу, также выступил против этой меры, и, хотя Кларк и Хезелтайн были в небольшом меньшинстве, Мейджор снова отложил решение. Мейджор, Хезелтайн и Кларк в конечном итоге достигли соглашения в апреле 1996 года, на том, что Кларк описывает как «напряженную встречу… скорее как сессию переговоров», что будет обязательство провести референдум до присоединения к евро, но что обещание будет действительным только для одного парламента (т. е. до всеобщих выборов после следующих), при этом долгосрочные варианты правительства останутся полностью открытыми; Кларк пригрозил уйти в отставку, если эта формула будет отклонена. [228] Хезелтайн выступал против референдума о членстве в еврозоне, когда Тэтчер предложила его в 1990 году. [236] Кларк, писавший в 2016 году после референдума о Brexit , комментирует, что он и Хезелтайн позже согласились, что они по отдельности решили уступить из-за давления, которому подвергался Мейджор, и что обещание референдума «было самой большой ошибкой» в их карьере, придав «легитимность» такому устройству. [228]
Хезелтайн совершил несколько визитов в Манчестер после бомбы ИРА 15 июня 1996 года – он получил похвалу от оппозиционных политиков за сокращение бюрократической волокиты для организации мер по исправлению положения. Однако Крик вспоминает жалобы на его отчужденность от мелких лавочников, и Крик замечает, что он, похоже, утратил здравый смысл, который он демонстрировал в Ливерпуле в начале 1980-х годов. [237]
В 1996 году Хезелтайн также был одним из наиболее воинственных министров, призывавших к отказу от сотрудничества с Европейским сообществом по вопросу запрета говядины. Однако после того, как в декабре 1996 года в прессе появились слухи о том, что он может отказаться от правительственной политики «выжидания и наблюдения» в отношении евро в надежде на получение голосов евроскептиков, он вышел в эфир — очевидно, в унисон с Кларком — чтобы настоять на том, чтобы правительство сохраняло за собой право свободного выбора относительно того, присоединяться или нет, что вызвало гнев евроскептиков. [236]
Хезелтайн сыграл важную роль в организации выставки «Миллениум» в Гринвиче и обеспечении ее проведения, даже встретившись с Тони Блэром , лидером оппозиции, в январе 1997 года, чтобы договориться о ее поддержке лейбористским правительством. [238]
3 мая, на следующий день после поражения правительства на всеобщих выборах 1997 года , Хезелтайн перенес приступ стенокардии и ему вставили трубку в артерию ; в возрасте 64 лет и на двадцать лет старше нового премьер-министра он отказался снова баллотироваться на пост лидера Консервативной партии. [239] Однако он был менее непопулярен среди евроскептиков, чем Кларк, и на третьем туре последующих выборов лидера Кларк, столкнувшись с неизбежным поражением от Уильяма Хейга , предложил отойти в сторону в пользу Хезелтайна, но тот отказался по совету врача. [240] [241] Он стал активно продвигать преимущества для Великобритании от присоединения к единой европейской валюте, появляясь на одной сцене с Тони Блэром , Гордоном Брауном и Робином Куком в рамках общепартийной кампании по продвижению членства в евро . Он также был сделан членом Ордена кавалеров Почета в списке почетных отставников 1997 года . [242] В ноябре 1999 года Хезелтайн был приглашен Хейгом в качестве кандидата от Консервативной партии на новую должность мэра Лондона (вместо Джеффри Арчера, которому пришлось уйти в отставку из-за скандала), но он отказался. [243]
В временном теневом кабинете Джона Мейджора он занимал пост заместителя лидера оппозиции , теневого канцлера герцогства Ланкастер и теневого государственного секретаря по торговле и промышленности . [244]
Хезелтайн ушел из своего избирательного округа Хенли на выборах 2001 года, его сменил редактор Spectator и будущий премьер-министр Борис Джонсон , но он продолжал открыто высказываться о британской политике. Он был создан пожизненным пэром 12 июля 2001 года , приняв титул барона Хезелтайна из Тенфорда в графстве Нортгемптоншир . [245]
В декабре 2002 года Хезелтайн противоречиво призвал заменить Иэна Дункана Смита на посту лидера консерваторов «милым билетом» Кларка на посту лидера и Майкла Портильо на посту заместителя. [246] Он предложил, чтобы по этому вопросу голосовали депутаты партии, а не члены партии, как того требуют в настоящее время партийные правила. Без замены Дункана Смита у партии «нет ни малейшего шанса победить на следующих выборах», сказал он. [246] Дункана Смита отстранили в следующем году. На выборах руководства партии в 2005 году Хезелтайн поддержал молодого модернизатора Дэвида Кэмерона . [247]
После избрания Кэмерона на пост лидера он организовал широкомасштабный обзор политики. Председателями различных политических групп были бывший канцлер Кеннет Кларк и другие бывшие министры кабинета Джон Редвуд , Джон Гаммер , Стивен Доррелл и Майкл Форсайт , а также бывший лидер Иэн Дункан Смит . Хезелтайн был назначен главой целевой группы по городам, дважды отвечая за городскую политику в качестве министра по охране окружающей среды при Тэтчер и Мейджоре.
В 2008 году Хезелтайн принял участие в программе BBC Wales Coming Home, посвященной истории его валлийской семьи. В этой программе он сказал, что считает Уэльс своим домом и сильно отождествляет себя со своими валлийскими предками. [248]
В марте 2012 года ему было поручено возглавить аудит промышленной деятельности Великобритании для канцлера казначейства Джорджа Осборна и Казначейства Ее Величества , по итогам которого — после 11 лет в качестве члена Палаты лордов — он выступил со своей первой речью в палате. [249]
Хезелтайн дал интервью в 2012 году в рамках проекта устной истории «История парламента ». [250] [251]
В 2023 году Хезелтайн появился в качестве приглашенной звезды в первом эпизоде подкаста The Rest Is Politics: Leading , ведущими которого выступили Аластер Кэмпбелл и Рори Стюарт .
После прихода коалиции к власти в 2010 году ему было поручено разработать «План H» или «Ни один камень не перевернут» для стимулирования роста в местных районах. С тех пор 81 из его 89 рекомендаций были приняты. В бюджете на 2013 год коалиция обязалась объединить миллиарды фунтов региональных расходов в единый фонд в попытке децентрализовать государственные расходы и стимулировать экономический рост за пределами Лондона. [252]
Хезелтайн критиковал политику коалиции в отношении Европы, но он поддерживал ужесточение иммиграционного законодательства. Он также поддерживал бюджетные меры Джорджа Осборна в 2013 году и реформы социального обеспечения Иэна Дункана Смита , но выразил обеспокоенность по поводу легализации однополых браков . [253] В июне 2013 года он проголосовал против разрушительной поправки лорда Дира , тем самым ратифицировав закон об однополых браках . [253] [254]
Он охарактеризовал результат референдума по Brexit 2016 года о выходе из Европейского союза как «величайший конституционный кризис современности» и осудил сторонника выхода Бориса Джонсона как труса за отказ от участия в выборах лидера Консервативной партии после победы на референдуме, сравнив его с «генералом, который повел свои войска на звуки орудий и, увидев первый бой, покинул поле». [255] [256] Лорд Хезелтайн усомнился в том, как Тереза Мэй , будучи министром внутренних дел, вела кампанию за то, чтобы остаться в ЕС, хотя «через несколько недель» после того, как она стала премьер-министром, она настаивала, что «Brexit означает Brexit». [257] Хезелтайн упомянул речь Терезы Мэй перед референдумом по ЕС, в которой она призвала Великобританию «выстоять и возглавить Европу». Хезелтайн сказал: «Я не знаю, как кто-то, кто произнес такую речь, может через несколько недель сказать, что Brexit — это Brexit, и призвать нацию объединиться вокруг этого... [в отличие от Маргарет Тэтчер ] эта леди была за то, чтобы повернуть ». [257]
В марте 2017 года он был уволен с ряда консультативных должностей в правительстве после того, как восстал против законодательства статьи 50 в Палате лордов, но заявил, что продолжит работу по предотвращению «катастрофы» Brexit. Позже он сказал, что для Германии «совершенно неприемлемо» занимать доминирующее положение в Европе, проиграв Вторую мировую войну . [258] [259] Хезелтайн считает, что 48% британских избирателей, проголосовавших «остаться», игнорируются. Он рассматривает Brexit как историческую потерю власти для Великобритании и считает, что интересы Великобритании находятся в Европе. [260]
В марте 2018 года Хезелтайн выразил обеспокоенность по поводу переговоров Терезы Мэй по Brexit , прокомментировав: «Почему за 18 месяцев после референдума мы не приблизились к решению этих вопросов? Ответ прост: потому что ни у кого нет ответа о том, как это сделать». Он также сказал, что пропасть между тем, чего хотела Мэй, и тем, что ЕС был готов дать, не сокращается и может расширяться, добавив: «Пока этот разрыв сохраняется, промышленность будет продолжать делать предположения, которые будут включать перемещение инвестиций отсюда на континент. (...) Недостатки становятся все более очевидными с течением времени. У нас была серьезная девальвация валюты. Мы превратились из самой быстрорастущей экономики в самую медленнорастущую в Европе, и мы сделали полный Horlicks ирландской границы. Я полностью разделяю точку зрения Тони Блэра и Джона Мейджора , что этот вопрос должен быть передан в парламент и, возможно, на референдум или всеобщие выборы». [261]
Хезелтайн был одним из подписавших заявление старших консерваторов, призывающих к проведению второго референдума по Brexit . В нем говорилось: «Если мы хотим остаться партией правительства, крайне важно усилить нашу поддержку среди молодых поколений. Для этого мы должны прислушиваться к их опасениям по поводу Brexit и взаимодействовать с ними. В 2016 году они подавляющим большинством проголосовали за то, чтобы остаться в Европейском союзе, и с тех пор их взгляды стали еще более твердыми. После референдума почти 2 миллиона молодых людей достигли избирательного возраста. Из тех в этой группе, кто наверняка будет голосовать, поразительные 87% поддерживают сохранение Соединенного Королевства в Европейском союзе. Если мы не услышим их голоса, кто может обвинить их в том, что они чувствуют себя исключенными и бессильными в этом важнейшем вопросе. Правда в том, что если Brexit потерпит неудачу у этого поколения, мы рискуем навсегда потерять молодежь. Будущее нашей партии на выборах будет безвозвратно испорчено». [262] Хезелтайн принимал участие в различных мероприятиях, организованных организацией «Народное голосование», включая митинг в декабре 2018 года, на котором требовалось провести голосование по соглашению о выходе из ЕС. [263] В июле 2019 года он выступил на митинге за «Народное голосование» в Бирмингеме и критически высказался в адрес правительства Бориса Джонсона , которое он обвинил в том, что оно «привержено радикальному толкованию референдума 2016 года, связано с артикуляцией, основанной на необоснованном и безрассудном оптимизме, нереалистичными утверждениями, защищенными уклончивостью и напыщенностью, слепо по отношению к миру, в котором мы живем». [264]
В мае 2019 года он отстранил от должности организатора Консервативной партии после того, как заявил, что на выборах в Европейский парламент 2019 года будет голосовать за либеральных демократов , а не за консерваторов . [265]
26 ноября 2019 года, готовясь к всеобщим выборам 2019 года , Хезелтайн заявил, что не может поддержать Бориса Джонсона, поскольку премьер-министр проводит «совершенно катастрофическую» политику, которая сделает Великобританию беднее и менее влиятельной, и призвал избирателей поддержать либеральных демократов, чтобы лишить Джонсона большинства в парламенте. [266] [267]
В июне 2023 года, после доклада Комитета по привилегиям Палаты общин , он заявил, что Джонсон солгал парламенту. Выступая на Sky News , он сказал, что Джонсон ушел в отставку до публикации доклада Partygate , потому что он «видел, как это происходит», добавив: «У нас было четыре дня этого доклада, и история не изменилась: Борис Джонсон наврал кучу лжи. Борис Джонсон вышел из-под контроля, он видел, как это происходит, он знал, что ему нечем защищаться. Поэтому он ушел в отставку до отстранения, которое, как он боялся, могло иметь значение». [268] В июле 2024 года консерваторы восстановили кнут Хезелтина. [269]
Хезелтайн женился на Энн Хардинг Уильямс в 1962 году. [250] [270] У них трое детей: [270] Аннабель (родилась в 1963 году), Александра (родилась в 1966 году) и Руперт (родился в 1967 году), а также девять внуков. [271] В период, когда Хезелтайн был депутатом парламента от Тавистока в Девоне (с 1966 по 1974 год), он стал частью местной «рыбацкой банды» с поэтом Тедом Хьюзом . Его жена была в восторге, как поклонница поэта, но сам Хезелтайн изначально не знал, кто он такой. [11]
В начале ноября 2016 года, опираясь на интервью журналу Tatler , [11] сообщалось, что Хезелтайн признался в удушении немецкой овчарки своей матери в 1964 году, после того как животное пустило кровь, что было ложно истолковано как убийство им собаки. Слух о таком инциденте циркулировал со времени статьи в The Observer 1990 года и несанкционированной биографии. Хезелтайн позже заявил, что на самом деле он усмирил животное, используя его ошейник-удавку после того, как оно напало на него. [272] [273] В интервью Press Association Хезелтайн сказал, что собаку усыпили на следующий день по настоянию ветеринара, потому что она стала опасной и представляла угрозу для его беременной жены и престарелой матери. [274]
В январе 2017 года Хезелтайн был признан виновным в неосторожном вождении и оштрафован на 5000 фунтов стерлингов после инцидента 19 июня 2016 года, когда он выехал на дорогу велосипедисту, что привело к серьезным травмам, включая перелом руки и раздробленные колени, которые потребовали установки пластин и штифтов. [275]
Семья Хезелтинов приобрела Thenford House и прилегающую к нему территорию в 1976 году. Дом был куплен в частном порядке с помощью крупного кредита, и считается, что они заплатили около £750 000 (примерно £4,5 млн по ценам 2016 года) и потратили аналогичную сумму на реконструкцию собственности. Они также владеют несколькими фермами в этом районе. [83] [31]
В течение следующих 25 лет они восстановили 40 акров (16 га) леса вместе с огороженным садом, средневековыми прудами для разведения рыбы и озером площадью 2 акра (0,81 га). Также есть сад скульптур, в котором установлен большой бронзовый бюст Ленина из Латвии . На рубеже веков они решили создать различные декоративные элементы в саду и увеличить ассортимент деревьев и кустарников в дендрарии . Дендрарий, занимающий площадь более 70 акров (28 га), насчитывает более 3000 различных видов. Их дендрарий был показан в одноразовом документальном фильме на BBC Two в декабре 2005 года. [276] [277] В октябре 2016 года Хезелтины были представлены в программе BBC Gardeners' World , где обсуждали свой сад в Thenford House, части которого были смоделированы по образцу садов в замке Вилландри . [278] Сад открыт для посещения только по предварительной записи. [279]
Я все еще член партии [Тори]
{{cite web}}: CS1 maint: multiple names: authors list (link)