В философии моральная ответственность — это статус морально заслуженной похвалы , порицания , вознаграждения или наказания за действие или бездействие в соответствии с моральными обязательствами . [1] [2] Решение о том , что (если вообще что-либо) считается «морально обязательным», является основной заботой этики .
Философы называют людей, которые несут моральную ответственность за действие, « моральными агентами ». Агенты обладают способностью размышлять о своей ситуации, формировать намерения о том, как они будут действовать, а затем выполнять это действие. Понятие свободы воли стало важным вопросом в дебатах о том, несут ли люди моральную ответственность за свои действия, и если да, то в каком смысле. Инкомпатибилисты считают, что детерминизм противоречит свободной воле, тогда как компатибилисты считают, что они могут сосуществовать.
Моральная ответственность не обязательно равна юридической ответственности . Человек несет юридическую ответственность за событие, когда правовая система обязана наказать этого человека за это событие. Хотя часто может быть так, что когда человек несет моральную ответственность за действие, он также несет за него юридическую ответственность, эти два состояния не всегда совпадают. [3]
Предпочтительными сторонниками концепции личной ответственности (или некоторой ее популяризации) могут быть (например) родители, [4] менеджеры, [5] политики, [6] технократы , [7] тренинги по повышению осведомленности больших групп (LGAT) [8] и религиозные группы. [9]
Некоторые считают индивидуальную ответственность важным компонентом неолиберализма . [10]
В зависимости от того, как философ понимает свободу воли , у него будут разные взгляды на моральную ответственность. [11]
Метафизические либертарианцы считают, что действия не всегда обусловлены причинно, что допускает возможность свободной воли и, следовательно, моральной ответственности. Все либертарианцы также являются инкомпатибилистами; поскольку они считают, что если бы причинно-следственный детерминизм был верен для человеческих действий, люди не имели бы свободной воли. Соответственно, некоторые либертарианцы придерживаются принципа альтернативных возможностей, который утверждает, что моральная ответственность требует, чтобы люди могли действовать по-другому. [12]
Феноменологические соображения иногда используются инкомпатибилистами для защиты либертарианской позиции. В повседневной жизни мы чувствуем, что выбор иного является жизнеспособным вариантом. Хотя это чувство не устанавливает твердо существование свободной воли, некоторые инкомпатибилисты утверждают, что феноменологическое чувство альтернативных возможностей является предпосылкой для свободной воли. [13]
Жан-Поль Сартр предположил, что люди иногда избегают обвинений и ответственности, прячась за детерминизмом: «Мы всегда готовы укрыться в вере в детерминизм, если эта свобода тяготит нас или если нам нужно оправдание» [14] .
Похожая точка зрения заключается в том, что индивидуальная моральная виновность заключается в индивидуальном характере. То есть, человек с характером убийцы не имеет иного выбора, кроме как убивать, но все равно может быть наказан, потому что правильно наказывать тех, у кого плохой характер. То, как был определен характер человека, не имеет значения с этой точки зрения. Роберт Камминс, например, утверждает, что людей следует судить не за их индивидуальные действия, а скорее за то, как эти действия «отражаются на их характере». Если характер (как бы он ни определялся) является доминирующим причинным фактором в определении выбора человека, и его выбор является морально неправильным, то человек должен нести ответственность за этот выбор, независимо от генов и других подобных факторов. [15] [16]
В законе есть известное исключение из предположения, что моральная виновность заключается либо в индивидуальном характере, либо в свободном волевом действии. Защита невменяемостью — или ее следствие, уменьшенная ответственность (своего рода апелляция к заблуждению единственной причины ) — может использоваться для утверждения, что виновное деяние не было продуктом виновного разума. [17] В таких случаях правовые системы большинства западных обществ предполагают, что человек в некотором роде не виноват, потому что его действия были следствием ненормальной функции мозга (подразумевая, что функция мозга является детерминированным причинным агентом разума и мотива).
Аргумент от удачи является критикой либертарианской концепции моральной ответственности. Он предполагает, что любое данное действие и даже характер человека являются результатом различных сил, находящихся вне контроля человека. Тогда может быть неуместно возлагать на этого человека исключительную моральную ответственность. [18] Томас Нагель предполагает, что четыре различных типа удачи (включая генетическое влияние и другие внешние факторы) в конечном итоге влияют на то, как действия человека оцениваются морально. Например, человек, управляющий автомобилем в состоянии алкогольного опьянения, может добраться домой без происшествий, и все же это действие вождения в состоянии алкогольного опьянения может показаться более морально предосудительным, если кто-то случайно перейдет дорогу в неположенном месте (попадет под машину). [19]
Этот аргумент можно проследить до Дэвида Юма . Если физический индетерминизм верен, то те события, которые не определены, научно описываются как вероятностные или случайные. Поэтому утверждается, что сомнительно, что кто-то может хвалить или винить кого-то за выполнение действия, сгенерированного случайным образом его нервной системой (без какого-либо нефизического агента, ответственного за наблюдаемый вероятностный результат). [20]
Сторонники жесткого детерминизма (не путать с фаталистами ) часто используют свободу в практических моральных соображениях, а не в качестве понятия свободной воли. Действительно, столкнувшись с возможностью того, что детерминизм требует совершенно иной моральной системы, некоторые сторонники говорят: «Тем хуже для свободной воли!». [21] Кларенс Дарроу , известный адвокат, отстаивал невиновность своих клиентов, Леопольда и Леба , ссылаясь на такое понятие жесткого детерминизма. [22] Во время своего заключения он заявил:
При чем тут этот мальчик? Он не был своим отцом; он не был своей матерью; он не был своими бабушкой и дедушкой. Все это было ему дано. Он не окружал себя гувернантками и богатством. Он не создал себя сам. И все же его заставляют платить. [22]
Апостол Павел в своем Послании к Римлянам рассматривает вопрос моральной ответственности следующим образом: «Не властен ли горшечник над глиною, из той же смеси, сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого?» [23] Согласно этой точке зрения, люди все равно могут быть бесчестны за свои поступки, даже если эти поступки были в конечном счете полностью предопределены Богом.
Джошуа Грин и Джонатан Коэн, исследователи в новой области нейроэтики , утверждают на основе таких случаев, что наше нынешнее представление о моральной ответственности основано на либертарианской (и дуалистической ) интуиции. [24] Они утверждают, что когнитивные нейробиологические исследования (например, нейробиология свободной воли ) подрывают эти интуиции, показывая, что мозг несет ответственность за наши действия не только в случаях ярко выраженного психоза , но и в менее очевидных ситуациях. Например, повреждение лобной доли снижает способность взвешивать неопределенные риски и принимать благоразумные решения, и, следовательно, приводит к повышенной вероятности того, что кто-то совершит насильственное преступление. [25] Это верно не только для пациентов с повреждением лобной доли из-за несчастного случая или инсульта, но и для подростков, у которых наблюдается сниженная активность лобной доли по сравнению со взрослыми, [26] и даже для детей, которые хронически игнорируются или подвергаются жестокому обращению. [27] В каждом случае виновная сторона, как они утверждают, может нести меньшую ответственность за свои действия. [24] Грин и Коэн предсказывают, что по мере того, как такие примеры станут более распространенными и известными, интерпретации присяжными свободы воли и моральной ответственности будут отходить от интуитивного либертарианского понятия, которое в настоящее время лежит в их основе. Они также утверждают, что правовая система не требует этого либертарианского толкования. Скорее, они предполагают, что только карательные представления о справедливости , в которых цель правовой системы состоит в том, чтобы наказать людей за проступки, требуют либертарианской интуиции. Многие формы этически реалистичных и консеквенциалистских подходов к справедливости, которые направлены на содействие будущему благосостоянию, а не на возмездие, могут выжить даже при жесткой детерминистской интерпретации свободы воли. Соответственно, правовая система и представления о справедливости могут, таким образом, сохраняться даже перед лицом появляющихся нейробиологических доказательств, подрывающих либертарианские интуиции о свободной воле.
Нейробиолог Дэвид Иглман придерживается схожих идей. Иглман говорит, что система правосудия должна стать более дальновидной. Он говорит, что неправильно задавать вопросы об узкой виновности, вместо того, чтобы сосредоточиться на том, что важно: что должно измениться в поведении и мозге преступника. Иглман не говорит, что никто не несет ответственности за свои преступления, а скорее, что «фаза вынесения приговора» должна соответствовать современным нейробиологическим доказательствам. По мнению Иглмана, разрушительно поддерживать иллюзию, что человек может принять единое решение, которое каким-то образом, внезапно, становится независимым от его физиологии и истории. Он описывает то, что ученые узнали от пациентов с повреждениями мозга, и приводит случай школьного учителя, который дважды демонстрировал усиливающиеся педофилические наклонности — каждый раз в результате роста опухолей. [29] Иглман также предупреждает, что менее привлекательные люди и меньшинства, как правило, получают более длительные сроки заключения — все это он рассматривает как симптомы того, что в правовой системе необходимо больше науки. [28]
Дерк Перебум отстаивает скептическую позицию относительно свободы воли, которую он называет жестким инкомпатибилизмом . По его мнению, у нас не может быть свободы воли, если наши действия причинно обусловлены факторами, находящимися вне нашего контроля, или если наши действия являются недетерминированными событиями — если они происходят случайно. Перебум рассматривает свободу воли как контроль в действии, необходимый для моральной ответственности в том смысле, что включает в себя заслуженное осуждение и похвалу, наказание и вознаграждение. [30] Хотя он признает, что либертарианская агентская причинность, способность агентов как субстанций вызывать действия, не будучи причинно обусловленными факторами, находящимися вне их контроля, все еще возможна, он считает ее маловероятной на фоне наиболее обоснованных физических теорий. Перебум считает, что без либертарианской агентской причинности свободная воля, необходимая для моральной ответственности в смысле, связанном с пустыней, не в обозримом будущем. [31] Однако он также утверждает, что в отличие от устремленного назад, предполагающего пустыню чувства моральной ответственности, устремленные вперед чувства совместимы с причинной детерминацией. Например, причинно обусловленные агенты, которые действуют плохо, могут быть оправданно обвинены с целью формирования ошибочного характера, примирения испорченных отношений и защиты других от вреда, который они склонны причинять. [32]
Перебум предполагает, что жизнеспособная уголовная юриспруденция совместима с отрицанием заслуженной вины и наказания. Его точка зрения исключает ретрибутивистские оправдания наказания, но допускает лишение дееспособности опасных преступников по аналогии с карантином переносчиков опасных заболеваний. Изоляция переносчиков вируса Эбола может быть оправдана на основании права на защиту от угрозы, оправдание, которое не ссылается на пустыню. Перебум утверждает, что аналогия верна для лишения дееспособности опасных преступников. Он также утверждает, что чем менее серьезна угроза, тем умереннее оправданный метод лишения дееспособности; для некоторых преступлений может потребоваться только мониторинг. Кроме того, так же, как мы должны делать все возможное, в разумных пределах, чтобы вылечить переносчиков вируса Эбола, которых мы помещаем в карантин, так и мы должны стремиться к реабилитации и реинтеграции преступников, которых мы лишаем дееспособности. Перебум также предполагает, что, учитывая жесткий несовместимость, наказание, оправданное в качестве общего сдерживания, может быть законным, когда наказания не подразумевают подрыва способности агента жить осмысленной, процветающей жизнью, поскольку оправдание таких умеренных наказаний не обязательно должно ссылаться на заслуги. [33]
Компатибилисты утверждают, что даже если бы детерминизм был истинным, у нас все равно была бы возможность иметь свободную волю. Индуистский текст Бхагавад-гита предлагает один очень ранний компатибилистский рассказ. Столкнувшись с перспективой пойти в битву с родственниками, с которыми он связан, Арджуна отчаивается. Кришна пытается успокоить тревоги Арджуны. Он утверждает, что силы природы объединяются, чтобы произвести действия, и только тщеславие заставляет нас считать себя агентом, ответственным за эти действия. Однако Кришна добавляет следующее предостережение: «... [Но] Человек, который знает связь между силами природы и действиями, становится свидетелем того, как некоторые силы природы воздействуют на другие силы природы, и [не] становится их рабом...» Когда мы не знаем связи между силами природы, мы становимся пассивными жертвами номологических фактов. Наставление Кришны направлено на то, чтобы заставить Арджуну исполнить свой долг (т. е. сражаться в битве), но он также утверждает, что для того, чтобы быть успешным моральным агентом, необходимо помнить о более широких обстоятельствах, в которых человек находится. [34] Парамаханса Йогананда также сказал: «Свобода означает силу действовать под руководством души, а не под принуждением желаний и привычек. Подчинение эго ведет к рабству; подчинение душе приносит освобождение». [35]
В западной традиции Барух Спиноза повторяет точку зрения Бхагавад - гиты о деятелях и природных силах, написав: «Люди считают себя свободными, потому что они осознают свои волевые желания и свои желания, и не думают, даже во сне, о причинах, по которым они расположены хотеть и желать, потому что они не знают [этих причин]». [31] Кришна враждебно относится к влиянию страстей на наши рациональные способности, выступая вместо этого за ценность следования велениям собственной природы: «Даже мудрый человек действует под влиянием своей природы. Какая польза от сдержанности?» [34] Спиноза аналогичным образом определяет укрощение своих страстей как способ освободиться от простой пассивности перед лицом внешних сил и путь к следованию своей собственной природе. [36]
Иисус утверждал, что «Есть путь, который КАЖЕТСЯ человеку правильным, но который ведет к гибели». Контрапозитив (эквивалент) является источником этой позиции Спинозы. «Если человек НЕ находится на пути к гибели, то он не встал на путь, который КАЖЕТСЯ ему правильным ТОЛЬКО».
П. Ф. Строусон является ярким примером современного компатибилиста. [37] Его статья «Свобода и негодование», в которой приводятся реактивные установки, широко цитировалась как важный ответ на инкомпатибилистские описания свободы воли. [38] Другие компатибилисты, вдохновленные статьей Строусона, следующие: Гэри Уотсон, [39] Сьюзан Вулф, [40] Р. Джей Уоллес, [41] Пол Рассел, [42] и Дэвид Шумейкер . [43]
Дэниел Деннетт спрашивает, почему кто-то должен беспокоиться о том, обладает ли кто-то свойством ответственности, и предполагает, что идея моральной ответственности может быть «чисто метафизическим стремлением». [44] С этой точки зрения, отрицание моральной ответственности — это моральное стремление иметь возможность утверждать, что у кого-то есть некое фиктивное право, например, утверждать РОДИТЕЛЬСКИЕ права вместо родительской ответственности.
Брюс Уоллер утверждал в своей книге «Против моральной ответственности» (MIT Press), что моральная ответственность «принадлежит призракам и богам и что она не может выжить в естественной среде, лишенной чудес». [45] Мы не можем наказывать другого за совершенные неправильные поступки, утверждает Уоллер, потому что причинные силы, которые предшествуют и вызывают поступки, в конечном итоге могут быть сведены к удаче, а именно к факторам, над которыми индивид не имеет контроля. Он утверждает, что нельзя винить даже за черты характера, поскольку на них также сильно влияют эволюционные, экологические и генетические факторы (в частности). [45] Хотя его взгляд попадает в ту же категорию, что и взгляды философов, таких как Деннетт, которые выступают против моральной ответственности, взгляд Уоллера отличается важным образом: он пытается, как он выражается, «спасти» свободную волю от моральной ответственности (см. главу 3). [46] Этот шаг противоречит общепринятому предположению, что то, как человек относится к свободной воле, является ipso facto утверждением о моральной ответственности. [47]
В философских дискуссиях о моральной ответственности обычно упоминаются два необходимых условия: условие контроля (или свободы) (которое отвечает на вопрос «имел ли индивид, совершающий рассматриваемое действие, свободную волю?») и эпистемическое условие, первое из которых рассматривается в приведенном выше обсуждении. [48] [49] Эпистемическое условие, в отличие от условия контроля, фокусируется на вопросе «осознавал ли индивид, например, моральные последствия того, что он сделал?». Не все философы считают это условие отдельным условием, отдельным от условия контроля: например, Альфред Меле считает, что эпистемическое условие является компонентом условия контроля. [50] Тем не менее, похоже, существует своего рода философский консенсус в том, что оно является как отдельным, так и объяснительно значимым. [51] Одной из основных концепций, связанных с условием, является «осознанность». По мнению философов, которые утверждают это условие, для того, чтобы быть морально ответственным, необходимо «осознавать» четыре вещи: действие (которое человек совершает), его моральное значение, последствия и альтернативы. [49]
Мауро предполагает, что чувство личной ответственности не действует и не развивается повсеместно среди человечества. Он утверждает, что оно отсутствовало в успешной цивилизации ирокезов . [ 52]
В последние годы исследования в области экспериментальной философии изучали, являются ли неискушенные интуиции людей о детерминизме и моральной ответственности компатибилистскими или инкомпатибилистскими. [53] Некоторые экспериментальные работы включали кросс-культурные исследования. [54] Однако спор о том, есть ли у людей от природы компатибилистская или инкомпатибилистская интуиция, не привел к подавляющему преимуществу одной или другой точки зрения, находя доказательства для обеих точек зрения. Например, когда людям представляют абстрактные случаи, которые спрашивают, может ли человек нести моральную ответственность за безнравственный поступок, когда он не мог поступить иначе, люди склонны говорить «нет» или давать инкомпатибилистские ответы. Когда им представляют конкретный безнравственный поступок, совершенный конкретным человеком, люди склонны говорить, что этот человек несет моральную ответственность за свои действия, даже если они были предопределены (то есть люди также дают компатибилистские ответы). [55]
Нейробиология свободы воли исследует различные эксперименты, которые могут пролить свет на свободу воли. [ необходима цитата ]
Когда люди приписывают моральную ответственность, они обычно приписывают ее отдельным моральным агентам. [56] Однако Джоэл Файнберг, среди прочих, утверждал, что корпорации и другие группы людей могут нести то, что называется «коллективной моральной ответственностью» за положение дел. [57] Например, когда в Южной Африке был режим апартеида , можно было бы сказать, что правительство страны несло коллективную моральную ответственность за нарушение прав неевропейских южноафриканцев.
Одним из признаков психопатии является «неспособность принять на себя ответственность за собственные действия» [58] .
Появление автоматизации, робототехники и связанных с ними технологий вызвало вопрос: «Может ли искусственная система быть морально ответственной?» [59] [60] [61] У этого вопроса есть тесно связанный вариант: «Когда (если когда-либо) моральная ответственность переходит от ее создателя(ей) человека к системе?». [62] [63]
Вопросы , возможно, примыкают к машинной этике , но отличаются от нее , которая занимается моральным поведением искусственных систем. Является ли поведение искусственной системы квалифицирующим фактором, чтобы быть морально ответственной, было ключевым моментом дебатов.
Батья Фридман и Питер Кан-младший утверждали, что преднамеренность является необходимым условием моральной ответственности и что компьютерные системы, которые можно было представить в 1992 году по материалу и структуре, не могли обладать преднамеренностью. [64]
Артур Куфлик утверждал в 1999 году, что люди должны нести окончательную моральную ответственность за решения компьютера, поскольку именно люди проектируют компьютеры и пишут их программы. Он также предположил, что люди никогда не смогут отказаться от контроля над компьютерами. [63]
Фрэнсис Гродзински и др. рассматривали искусственные системы, которые можно было бы смоделировать как конечные автоматы . В 2008 году они предположили, что если бы у машины была фиксированная таблица переходов состояний, то она не могла бы быть морально ответственной. Если бы машина могла изменять свою таблицу, то ее разработчик все равно сохранял бы некоторую моральную ответственность. [62]
Патрик Хью утверждал, что для того, чтобы искусственная система была морально ответственной, ее правила поведения и механизмы для поставки этих правил не должны полностью поставляться внешними людьми. Он также утверждал, что такие системы являются существенным отходом от технологий и теории, существовавших в 2014 году. Искусственная система, основанная на этих технологиях, не будет нести никакой ответственности за свое поведение. Моральная ответственность распределяется между людьми, которые создали и запрограммировали систему. [65]
Колин Аллен и др. предположили, что искусственная система может быть морально ответственной, если ее поведение функционально неотличимо от поведения моральной личности, выдвинув идею «Морального теста Тьюринга». [59] Впоследствии они отказались от Морального теста Тьюринга в знак признания разногласий вокруг теста Тьюринга . [60]
Андреас Маттиас описал «разрыв ответственности», когда возлагать ответственность на людей за машину было бы несправедливо, но возлагать ответственность на машину означало бы бросить вызов «традиционным» способам приписывания. В 2004 году он предложил три случая, когда поведение машины должно быть приписано машине, а не ее конструкторам или операторам. Во-первых, он утверждал, что современные машины по своей природе непредсказуемы (в некоторой степени), но выполняют задачи, которые необходимо выполнить, но которые нельзя выполнить более простыми средствами. Во-вторых, что между производителями и системой становится все больше «слоев неизвестности», поскольку программы, написанные вручную, заменяются более сложными средствами. В-третьих, в системах, которые имеют правила работы, которые можно изменять во время работы машины. [66]
Более подробный обзор аргументов можно найти в статье Патрика Хью 2014 года об искусственных моральных агентах. [65]
Термин «моральная ответственность» охватывает (i) наличие морального обязательства и (ii) выполнение критериев, заслуживающих порицания или похвалы (наказания или вознаграждения) за морально значимое действие или бездействие.
Многие считали, что одной из отличительных черт людей является их
статус
[выделено добавлено] как морально ответственных агентов.
«Ответственность» гораздо легче приходит в голову юридическому сознанию, чем «ответственность». Но эти два термина, безусловно, не являются синонимами. [...] «ответственность» гораздо чаще используется вне закона, чем в юридическом дискурсе, для выражения идей, которые лежат в основе как этой ответственности, так и «ответственности».
[...] родители пытались привить ответственность, обусловливая совместное проживание со своим взрослым ребенком регулярными платежами или требуя от него откладывать деньги на будущее.
[...] менеджер должен привить своим работникам чувство собственной ответственности, поскольку эффективные результаты требуют объединенных усилий капитала и труда.
[...] во имя привития ответственности были приняты самые странные меры. Реформа стоматологической системы в Венгрии, например, отменила всю бесплатную стоматологическую помощь, за исключением удаления зубов. Теперь пациенты столкнулись с выбором: быть ответственными или остаться беззубыми. Это посткоммунистическая версия профилактической помощи — предотвращать безответственность, а не кариес.
[...] технократия видит свою задачу в образовательно-пастырских терминах: она должна инструктировать, контролировать и следить за людьми; она должна прививать необходимую инициативу агентам, которые недостаточно предприимчивы; она должна прививать самодисциплину и ответственность субъектам [...]
[...] решающее значение для этой трансформации имеет принятие ответственности за свою жизнь.
[...] один лейтмотив — неограниченная, бесконечная или абсолютная ответственность — раскрывается только для того, чтобы снова сложиться, разными способами в зависимости от контекста, конкретного случая допроса или срочности определенного разъяснения.
[...] когда мы ссылаемся на «неолиберализм», мы обычно имеем в виду новые политические, экономические и социальные договоренности в обществе, которые подчеркивают рыночные отношения, переосмысление роли государства и индивидуальную ответственность.
Распространенный аргумент в философской литературе заключается в том, что сущность ответственности следует искать в том, что значит быть человеческим агентом и иметь свободную волю... Среди философов существуют разногласия относительно того, что означает свобода, свободны ли люди в соответствующем смысле и относительно соотношения свободы и ответственности... Тем не менее, ... наши практики ответственности развивались и процветают независимо от «истины» о человеческой свободе.
«Новые языки транспортных средств новых концепций и идей, которые трудно понять: например, принцип ответственности персонала для ирокезов». [Перевод: Эти новые языки вводят новые концепции и новые идеи – иногда очень трудные для понимания – например, принцип личной ответственности за ирокезов.]