Передача греческой классики в латинскую Западную Европу в Средние века была ключевым фактором в развитии интеллектуальной жизни в Западной Европе. [1] Интерес к греческим текстам и их доступность были редки на латинском Западе в Раннем Средневековье , но по мере увеличения трафика на Восток росла и западная наука.
Классическая греческая философия состояла из различных оригинальных работ, начиная от работ Древней Греции (например, Аристотеля ) и заканчивая работами греко-римских учёных классической Римской империи (например, Птолемея ). Хотя эти работы изначально были написаны на греческом языке, который на протяжении столетий был языком учёности в Средиземноморском регионе, многие из них были переведены на сирийский , арабский и персидский языки в Средние века, а оригинальные греческие версии часто были неизвестны Западу. С ростом западного присутствия на Востоке из-за Крестовых походов и постепенным крахом Византийской империи в Позднем Средневековье многие византийские греческие учёные бежали в Западную Европу, привезя с собой множество оригинальных греческих рукописей и дав толчок образованию на греческом языке на Западе и дальнейшим усилиям по переводу греческой учёности на латынь. [2]
Граница между греческой и арабской наукой в Западной Европе была очень размыта в Средние века и Ранний Новый период . Иногда концепция передачи греческой классики часто используется для обозначения коллективного знания, которое было получено из Арабской и Византийской империй, независимо от того, где на самом деле возникло это знание. Однако, будучи один или даже два раза удаленными от оригинального греческого, эти арабские версии были позже вытеснены улучшенными, прямыми переводами Мёрбеке и других в 13 веке и позже.
Поскольку знание греческого языка на Западе пришло в упадок с падением Западной Римской империи , то же самое произошло и с знанием греческих текстов, многие из которых остались без латинского перевода. [3] Хрупкость папируса как печатного материала означала, что старые тексты, не скопированные на дорогой пергамент, со временем крошились и терялись.
После Четвертого крестового похода (1202–1204) и разграбления Константинополя (1204) такие ученые, как Вильгельм Мёрбеке , получили доступ к оригинальным греческим текстам ученых и философов, включая Аристотеля , Архимеда , Герона Александрийского и Прокла , которые сохранились в Византийской (Восточной Римской) империи , и перевели их непосредственно на латынь. [4]
Окончательный упадок и крах Византийской империи в пятнадцатом веке усилили контакты между ее учеными и западными. Последовал перевод на латынь всего спектра греческих классиков, включая историков, поэтов, драматургов и философов, не являющихся последователями Аристотеля. Мануил Хрисолорас (ок. 1355–1415) перевел части Гомера и Платона . Гуарино да Верона (1370–1460) перевел Страбона и Плутарха . Поджо Браччолини (1380–1459) перевел Ксенофонта , Диодора и Лукиана . Франческо Филельфо (1398–1481) перевел части Плутарха , Ксенофонта и Лисия . Лоренцо Валла (1407–1457) перевел Фукидида и Геродота . Марсилио Фичино (1433–1499) и его Платоновская академия перевели Платона. Полициано (1454–1494) перевел Геродиана и части Эпиктета и Плутарха . Региомонтан и Георгий Трапезундский перевели Альмагест Птолемея . [5] Важными покровителями были Василий Виссарион (1403–1472) и папа Николай V (1397–1455).
Армения хранила библиотеки греческой классической литературы. Армянский кодекс Аристотеля (†Δ) является одним из основных источников в текстокритическом аппарате сегодняшнего греческого текста. [6]
Сирийский язык играет важную роль в современной текстовой критике даже сегодня. Оксфордский классический выпуск греческого текста Органона Аристотеля использует сиглы Ρ, Ι и Γ, которые являются текстами, датируемыми христианскими владениями с 6 по 8 век. [6]
Сирийские переводы сыграли важную роль в более позднем принятии на арабский язык. Эти переводчики с сирийского были в основном несторианами и якобитами , работавшими в течение двухсот лет после установления халифата Аббасидов . Самым важным переводчиком этой группы был сирийскоязычный христианин Хунайн ибн Исхак (809-873), известный латинянам как Иоаннитий .
Классическая греческая ученость прочно утвердилась во всех метрополиях Римской империи, в том числе и в самом Риме.
В IV веке римский грамматист Марий Викторин перевел на латынь две книги Аристотеля о логике: « Категории» и «Об истолковании» ( De Interpretatione ). [7] Чуть более века спустя большинство логических трудов Аристотеля, за исключением, возможно, « Второй аналитики» , были переведены Боэцием в 510–512 годах [7] (см. Corpus Aristotelicum ). Однако только переводы Боэция «Категорий » и «Об истолковании» вошли в общее обращение до XII века. В целом, только несколько основных трудов Аристотеля никогда не переводились на арабский язык. [8] Из них судьба «Политики» остается неопределенной. [9]
Остальные книги Аристотеля в конечном итоге были переведены на латынь, но более чем 600 лет спустя, примерно с середины XII века. Сначала были завершены остальные логические работы, [1] используя переводы Боэция в качестве основы. [10] Затем появилась Физика , за которой последовали Метафизика ( XII век) и Комментарий Аверроэса к Метафизике Аристотеля (XIII век), [11] так что все работы были переведены к середине XIII века. [7]
Например, такой текст, как «О душе» , был недоступен на латыни в христианской Европе до середины XII века. [12] Первый латинский перевод принадлежит Якову Венецианскому (XII век) и всегда считался translatio vetus (древний перевод). [13] Второй латинский перевод ( translatio nova , новый перевод) был сделан с арабского перевода текста около 1230 года и сопровождался комментарием Аверроэса ; переводчиком обычно считают Майкла Скота . Translatio vetus Якова затем был пересмотрен Вильгельмом Мёрбеке в 1266–1267 годах и стал известен как « recensio nova » (новая редакция), которая была наиболее читаемой версией. [14] «О душе» в конечном итоге стал компонентом основной программы философского изучения в большинстве средневековых университетов, положив начало очень богатой традиции комментариев, особенно около 1260–1360 годов. [15]
Хотя Платон был учителем Аристотеля, большинство произведений Платона были переведены на латынь только через 200 лет после Аристотеля. [7] В Средние века единственной книгой Платона, находившейся в общем обращении, была первая часть диалога «Тимей» (до 53 в.), как перевод с комментариями Кальцидия (или Халкидия). [7] « Тимей» описывает космологию Платона как его рассказ о происхождении вселенной. В XII веке Генрих Аристипп из Катании сделал переводы «Менона » и « Федона» , но эти книги были в ограниченном обращении. [7] Некоторые другие переводы книг Платона исчезли в Средние века. Наконец, примерно через 200 лет после повторного открытия Аристотеля, в эпоху Возрождения , Марсилио Фичино (1433–1499) перевел и прокомментировал полное собрание сочинений Платона. [7]
В Риме Боэций пропагандировал труды греческой классической учености. Боэций намеревался передать великую греко-римскую культуру будущим поколениям, написав руководства по музыке и астрономии, геометрии и арифметике. [16]
Несколько сочинений Боэция, которые были в значительной степени влиятельны в Средние века, черпали вдохновение из идей Порфирия и Ямвлиха . [17] Боэций написал комментарий к « Исагоге» Порфирия , [ 18] в котором подчеркнул существование проблемы универсалий : являются ли эти концепции субстанциальными сущностями, которые существовали бы, если бы кто-то думал о них, или они существуют только как идеи. Эта тема, касающаяся онтологической природы универсальных идей, была одной из самых громких дискуссий в средневековой философии .
Помимо этих передовых философских работ, Боэций, как сообщается, также перевел важные греческие тексты для тем квадривиума . Его вольный перевод трактата Никомаха по арифметике ( De Establishe arithmetica libri duo ) и его учебника по музыке ( De Establishe musica Libri quinque , незаконченный) внесли вклад в средневековое образование. [18] De arithmetica начинается с модульной арифметики, такой как четное и нечетное, четно-четное, четно-нечетное и нечетно-четное. Затем он переходит к непредсказуемой сложности, категоризируя числа и части чисел. [19]
Его переводы Евклида по геометрии и Птолемея по астрономии [20] , если они были завершены, больше не сохранились. Боэций сделал латинские переводы De interpretation и Categories Аристотеля с комментариями. Они широко использовались в Средние века.
В Западных провинциях (которые сегодня считаются сердцем Западной Европы) рушащаяся Римская империя потеряла много греческих рукописей, которые не были сохранены монастырями. Однако из-за дороговизны и нехватки письменных принадлежностей монастырские писцы могли перерабатывать старые пергаменты. Пергаменты можно было использовать повторно, соскребая чернила со старых текстов, и писать новые книги на ранее использованном пергаменте, создавая то, что называется палимпсестом . [ 21] К счастью для современных ученых, старые письмена все еще можно восстановить, и многие чрезвычайно ценные работы, которые в противном случае были бы утеряны, были восстановлены таким образом. Как язык римских аристократов и ученых, греческий язык умер вместе с Римской империей на Западе, и к 500 году н. э. почти никто в Западной Европе не мог читать (или переводить) греческие тексты, а с возникновением Исламской империи Запад был еще больше отрезан от этого языка. Через некоторое время только несколько монастырей на западе имели греческие работы, и еще меньше из них копировали эти работы (в основном ирландские ). [22] Некоторые ирландские монахи обучались у греческих и латинских миссионеров, которые, вероятно, привезли с собой греческие тексты. [23]
Вильгельм Мёрбеке был одним из самых плодовитых и влиятельных переводчиков греческих философских текстов в середине тринадцатого века. О жизни Вильгельма известно очень мало. [24] Он родился, вероятно, в 1215 году в деревне Мёрбеке, ныне в Бельгии , и, вероятно, вступил в доминиканский монастырь в Лёвене в молодости. Большая часть его сохранившихся работ была сделана в 1259–72 годах.
Вклад Уильяма в «возрождение» Аристотеля в XIII веке, несомненно, помог сформировать более ясную картину греческой философии, и в частности Аристотеля, чем та, которая была дана арабскими версиями, на которые они ранее опирались, и которые исказили или затмили связь между платоновской и аристотелевской системами философии. [25] Перевод Прокла Уильямом также был важен, показывая, что влиятельная книга Liber de Causis не была подлинной работой Аристотеля, а скорее производной от Elementatio Theologica Прокла . [26]
Согласно традиции, берущей начало в позднем Средневековье, Уильям был знаком с Фомой Аквинским и был им уполномочен сделать некоторые переводы. Но нет никаких современных записей о дружбе или поручениях. Если они и встречались, то, скорее всего, в течение трех или четырех лет, когда Аквинский работал в Орвието , т. е. не до выборов папы Урбана IV в августе 1261 года, который пригласил Аквинского служить при папском дворе, и не после 1265 года, когда Аквинский уехал в Рим. Его перевод De motu animalium цитируется Фомой в Summa Contra Gentiles , вероятно, завершенном в 1264 году. [25]
Арабские логики унаследовали греческие идеи после того, как они вторглись и завоевали Египет и Левант . Их переводы и комментарии к этим идеям проложили себе путь через арабский Запад в Испанию и Сицилию , которые стали важными центрами для этой передачи идей. [1]
Западно-арабские переводы греческих произведений (найденные в Иберии и Сицилии) берут начало в греческих источниках, сохраненных византийцами. Эти передачи на арабский Запад происходили в два основных этапа.
Первому периоду передачи в 8-м и 9-м веках предшествовал период завоевания, когда аравийцы взяли под контроль ранее эллинизированные области, такие как Египет и Левант в 7-м веке. [27] В этот момент они впервые начали сталкиваться с греческими идеями, хотя с самого начала многие из них были враждебны к классическому обучению. [28] Из-за этой враждебности религиозные халифы не могли поддерживать научные переводы. Переводчикам приходилось искать богатых покровителей в бизнесе, а не религиозных. [28] Однако до правления Аббасидов в 8-м веке было мало работы по переводу. Большая часть знаний греческого языка во время правления Омейядов была получена от тех ученых-греков, которые остались с византийского периода, а не посредством широкомасштабного перевода и распространения текстов. Некоторые ученые утверждают, что перевод был более распространен, чем считается в этот период, но их точка зрения остается меньшинством. [28]
Основной период перевода пришелся на время правления Аббасидов. Второй халиф Аббасидов аль-Мансур перенес столицу из Дамаска в Багдад . [29] Здесь он основал большую библиотеку, Дом Мудрости, содержащую греческие классические тексты. Аль-Мансур приказал перевести этот богатый фонд мировой литературы на арабский язык. При аль-Мансуре и по его приказу переводы были сделаны с греческого, сирийского и персидского языков, причем сирийские и персидские книги сами были переводами с греческого или санскрита. [30]
Царь Персии VI века Ануширван ( Хосров I ) Справедливый привнес в свое царство множество греческих идей. [31] Благодаря этим знаниям и сопоставлению верований Аббасиды посчитали ценным смотреть на ислам глазами греков и смотреть на греков глазами ислама. [28] Философы Аббасидов также настаивали на том, что ислам с самого начала подчеркивал важность сбора знаний для религии. Эти новые направления мысли позволили работе по сбору и переводу греческих идей расшириться, как никогда ранее. [32]
Халиф аль-Мансур был покровителем, который сделал больше всего для привлечения несторианских врачей в город Багдад, который он основал, и он был также принцем, который много сделал для поощрения тех, кто взялся за подготовку арабских переводов греческих, сирийских и персидских трудов. Еще более важным было покровительство, оказанное халифом аль-Мамуном , который в 217 г. хиджры (= 832 г. н. э.) основал школу в Багдаде, несомненно, по наущению уже существовавших несторианских и зороастрийских школ, и он назвал ее Байт аль-Хикма или «Дом Мудрости», и он отдал ее под руководство Яхьи ибн Масавайха (ум. 243 г. хиджры = 857 г. н. э.), который был автором как на сирийском, так и на арабском языках, а также знал греческий язык. Его медицинский трактат «Лихорадки» долго пользовался известностью и впоследствии был переведен на латынь и на иврит.
Однако самая важная работа академии была проделана учениками и преемниками Яхьи, особенно Абу Зайдом Хунайн ибн Исхаком аль-Ибади (ум. 263 г. хиджры = 876 г. н. э.), несторианским врачом, о котором мы уже упоминали как о переводчике на сирийский язык главных медицинских авторитетов, а также частей « Органона» Аристотеля . После обучения в Багдаде у Яхьи он посетил Александрию и вернулся не только с обучением, полученным в первой тогда медицинской школе, но и с хорошим знанием греческого языка, который он использовал при переводах на сирийский и арабский языки. [33]
Позже халиф аль-Мамун также отправил эмиссаров в Византию, чтобы собрать греческие рукописи для своего нового университета, сделав его центром греческих переводов в арабском мире. [31] Сначала были востребованы только практические работы, такие как по медицине и технологиям, но со временем стали популярны работы по философии. [34] [35]
Большинство ученых сходятся во мнении, что в этот период риторика, поэзия, истории и драмы не переводились на арабский язык, поскольку они рассматривались как служащие политическим целям, которые не должны были преследоваться в исламских государствах. Вместо этого философские и научные работы были почти всем фокусом перевода. Однако это оспаривается меньшинством ученых, которые утверждают, что такие истории, как «Тысяча и одна ночь», несут в себе четкие параллели с греческой литературой — свидетельство того, что многие мусульмане были знакомы с греческими гуманитарными науками больше, чем считается. [36]
Аль-Кинди ( Алкиндус ), известный логик и видная фигура в Доме Мудрости, единогласно провозглашается «отцом исламской или арабской философии ». Его синтез греческой философии с исламскими верованиями встретил сильное сопротивление, и в какой-то момент его высекли те, кто выступал против его идей. Он утверждал, что можно принять Коран и другие священные тексты и работать с этой точки зрения, чтобы определить истину . Всякий раз, когда он попадал в тупик , он отказывался от греческих идей в пользу исламской веры. [31] [37] Он считается в значительной степени ответственным за то, что вытащил Ближний Восток из мистического и теологического образа мышления в более рационалистический режим. [37] Например, до аль-Кинди по вопросу о том, как нематериальный Бог Корана мог сидеть на троне в той же книге, один теолог сказал: «Сидение известно, его модальность неизвестна. Вера в него является необходимостью, а постановка вопросов относительно него является ересью». Сохранилось лишь несколько трудов аль-Кинди, что затрудняет прямую оценку его работы, однако из того, что сохранилось, ясно, что он тщательно работал над тем, чтобы представить свои идеи в форме, приемлемой для других мусульман. [37]
После Аль-Кинди несколько философов отстаивали более радикальные взгляды, некоторые из них даже отвергали откровение , в частности персидский логик Аль-Рази или «Разес». Считающийся одним из самых оригинальных мыслителей среди персидских философов [ кем? ] , он бросил вызов как исламским, так и греческим идеям рационалистическим образом. Кроме того, там, где Аль-Кинди сосредоточился на Аристотеле , Аль-Рази сосредоточился на Платоне , представляя его идеи в качестве контраста. [37]
После Аль-Кинди, Аль-Фараби ( Альфарабий ) ввел неоплатонизм через свои знания эллинистической культуры Александрии . В отличие от Аль-Кинди или Аль-Рази, Аль-Фараби не решался выражать свои собственные чувства по вопросам религии и философии, предпочитая говорить только словами различных философий, с которыми он сталкивался. [37]
Спустя десятилетия после Аль-Фараби, Ибн Сина ( Авиценна ) собрал идеи многих мусульманских философов предыдущих столетий и основал новую школу, которая известна как авиценнизм . [31] [37] После этого периода греческая философия пришла в упадок в исламском мире. Такие теологи, как Аль-Газали, утверждали, что многие области логики работали только в теории, а не в реальности. [37] Его идеи позже оказали влияние на западноевропейские религиозные идеи. [31] Андалузский философ Ибн Рушд ( Аверроэс ) опроверг « Непоследовательность философов» Аль-Газали своим трактатом «Непоследовательность непоследовательности» . Его работы привели к возникновению философской школы аверроизма .
К 1200 году, когда философия снова возродилась в исламском мире , Аль-Кинди и Аль-Фараби уже не помнили, в то время как компилятивный труд Ибн Сины все еще помнили. [38] Ибн Сина, также известный как Авиценна, позже оказал сильное влияние на европейскую философскую, теологическую и научную мысль, став известным многим западным историкам как «самый известный ученый ислама». [31]
В то время как греческие идеи постепенно проникали в исламский мир, мусульманские завоевания распространились на европейский континент. Испания была завоевана Омейядами около 700 г. н. э., даже достигнув Пуатье на юге Франции к 732 г. ( битва при Туре ). К 902 г. была завоевана Сицилия . С помощью греческих и других идей Испания , в частности, быстро стала самой густонаселенной и процветающей областью в Европе. [38] Один из правителей Аль-Андалуса , Аль-Хакам II , предпринял попытку собрать книги со всего Ближнего Востока , создав библиотеку, которая позже стала центром перевода на латынь. [39]
По мере того, как собирались книги, собиралось и множество мусульманских ученых, которые изучали греческие идеи на востоке. Например, Мухаммад ибн 'Абдун и 'Абдул-Рахман ибн Исмаил приехали в Испанию и представили множество идей о медицине , а также несколько работ Аристотеля и Евклида . Ибн Баджах (известный как «Авемпас») и Ибн Рушд (известный как «Аверроэс») были среди других известных философов Испании, которые способствовали распространению греческих идей в медицине и философии. [40]
До Аверроэса (Ибн Рушид) многие философы путали Аристотеля с Плотином , эллинизированным египтянином , который основал неоплатонизм и смешал идеи Аристотеля с идеями Платона. Аверроэс заново открыл «истинного» Аристотеля, переведя ключевые тексты, заново познакомив его с Аль-Андалусом . Он также бросил вызов в значительной степени антигреческой философии Аль-Газали и предложил некоторые из лучших примирений ислама и философии того времени. [41] Ключом к его аргументам была идея о том, что, хотя существует только одна истина, эта истина может быть выражена многими способами, включая как философию, так и религию. Он даже использовал Коран для подкрепления своих аргументов в пользу греческой философии и логики, особенно отрывок: «Он [о Мухаммад] открыл тебе Книгу... некоторые из ее аятов недвусмысленны... а другие двусмысленны... только Бог и те, кто утвердился в знании, знают ее толкование». Аверроэс утверждал, что «те, кто утвердился в знании» были философами. [41]
Схоластические философы и теологи Средневековья, такие как Фома Аквинский, позже называли Аверроэса «Комментатором», а Михаил Шотландский перевел несколько работ Аверроэса в течение пятидесяти лет после его смерти. Однако прием Аверроэса в Западной Европе контрастировал с его окончательным отвержением в Испании. [42] Вскоре после Аверроэса греческие идеи в арабских странах в значительной степени были противопоставлены теми, кто не любил ничего, что не было «истинно арабским». [43]
В то время как мусульмане переводили и добавляли свои собственные интерпретации к греческой философии, латинский Запад все еще с подозрением относился к языческим идеям. Лидеры Православной церкви в Византийской империи также неодобрительно относились к философии, а Империя только что пережила период чумы, голода и войны. [44] Дальше на запад несколько ключевых фигур в европейской истории, пришедших после Боэция, усилили подавляющий отход от эллинистических идей. На протяжении столетий греческие идеи в Европе практически не существовали, пока восточная часть Римской империи — Византия — не была разграблена во время Четвертого крестового похода , открыв многочисленные древнегреческие тексты. [45] В Западной Европе только несколько монастырей имели греческие работы, и еще меньше из них копировали эти работы. [22]
Был краткий период возрождения, когда англосаксонский монах Алкуин и другие вновь представили некоторые греческие идеи во время Каролингского Возрождения 8-го века. [46] Однако после смерти Карла Великого интеллектуальная жизнь снова пришла в упадок. [47] Однако к 12-му веку схоластическая мысль начала развиваться, что привело к возникновению университетов по всей Европе. [48] Эти университеты собрали то немногое греческое мышление, которое сохранилось на протяжении веков, включая комментарии Боэция к Аристотелю. Они также служили местами обсуждения новых идей, приходящих из новых переводов с арабского по всей Европе. [48]
К XII веку страх европейцев перед исламом как военной угрозой несколько уменьшился. Толедо в Испании пал от Омейядов в 1085 году, Сицилия и Иерусалим от Фатимидов в 1091 и 1099 годах соответственно. [49] [50] Эти языковые пограничья оказались плодородной почвой для переводчиков. Эти области были завоеваны арабоязычными, греческоязычными и латиноязычными народами на протяжении веков и содержали языковые способности всех этих культур. Небольшое и неученое население королевств крестоносцев в Святой земле внесло очень небольшой вклад в усилия по переводу, пока Четвертый крестовый поход не занял большую часть Византийской империи. Сицилия, все еще в основном грекоязычная, была более продуктивной; она видела правление византийцев, арабов и итальянцев, и многие свободно говорили на греческом, арабском и латыни. Сицилийцы, однако, были меньше подвержены влиянию арабов и вместо этого больше известны своими переводами напрямую с греческого на латынь. [50] Испания, с другой стороны, была идеальным местом для перевода с арабского на латынь из-за сочетания богатых латинской и исламской культур, живущих бок о бок. [50]
Еще в X веке ученые Андалусии начали собирать переведенные тексты, а во второй половине того же века начали передавать их в остальную Европу. [51] Однако после Реконкисты XII века Испания еще больше открылась для христианских ученых, которые теперь могли работать на «дружественной» религиозной территории. [52] Когда эти европейцы столкнулись с исламской философией, их прежние страхи превратились в восхищение, и из Испании пришло богатство исламских знаний в области математики и астрономии. [49] Иностранцы приезжали в Испанию, чтобы переводить со всей Европы, [52] и Толедо стал центром для таких путешественников, поскольку многие из его граждан ежедневно писали как на арабском, так и на латинском языках.
Хотя в Испании был проделан огромный объем работы, не было центральной школы для перевода и не было реальных организованных усилий, как это было временами среди мусульман. [52] Переводчики были из самых разных слоев общества и переводили по разным причинам. Например, нехристианские еврейские ученые участвовали в переводе арабских работ, которые уже были переведены на иврит, на латынь и языки Вульгаты. [53] [54] Некоторые ученые, однако, предположили, что Раймонд де Совэта, архиепископ Толедо, по-видимому, начал организованное движение в поддержку переводов, и многие ученые, которые, по-видимому, связаны с ним в документах, могли переводить по два, работая вместе. [49]
Начал ли Раймонд действительно централизованную, организованную работу по переводу, позже обобщенную как Толедская школа переводчиков , остается неизвестным. Известно, что большинство переводов, сделанных в Испании, касались либо медицины, либо астрономии. Например, Гуго Санталла перевел большую подборку арабских работ, все из которых были посвящены астрономии, а также прослеживал историю астрономической мысли через историю, подчеркивая работу греков, персов, эллинистов и арабов в одном большом предисловии к своему тому. [55]
К XIII веку перевод в Испании пошел на спад, но в Италии и на Сицилии, а оттуда и по всей Европе он стал на подъеме. [54] Англичанин Аделард Батский путешествовал по Сицилии и арабским землям, переводя труды по астрономии и математике, включая первый полный перевод «Начал» Евклида . [53] [52] [56] Могущественные нормандские короли собирали в своих дворах людей с высокими познаниями из Италии и других регионов в знак престижа. [ 57] Даже византийцы пережили возрождение Аристотеля в середине XII века и также собирали людей из Италии [ кого? ] . [57]
Поскольку некоторые из недавно переведенных взглядов Аристотеля не принимали во внимание понятия личного Бога, бессмертной души или творения, различные лидеры католической церкви были склонны подвергать эти взгляды цензуре в течение десятилетий, [1] например, списки запрещенных книг в Осуждениях 1210–1277 годов в Парижском университете . Между тем, Фома Аквинский (ок. 1225–1274) в конце этого периода времени смог примирить точки зрения аристотелизма и христианства, прежде всего в своей работе «Сумма теологии» (1265–1274). [1] [7] [11]