Дура-Европос [а] был эллинистическим , парфянским и римским пограничным городом , построенным на откосе на высоте 90 метров (300 футов) над юго-западным берегом реки Евфрат . Он расположен недалеко от деревни Салхие , на территории современной Сирии . Дура-Европос был основан около 300 г. до н.э. Селевком I Никатором , который основал Империю Селевкидов как один из диадохов Александра Великого. В 113 г. до н.э. парфяне завоевали город и удерживали его с одним кратким римским перерывом (114 г. н.э.) до 165 г. н.э. Под властью Парфии он стал важным провинциальным административным центром. Римляне решительно захватили Дура-Европос в 165 году нашей эры и значительно расширили его как свою самую восточную цитадель в Месопотамии , пока он не был захвачен Сасанидской империей после осады в 256–57 годах нашей эры . Его население было депортировано, а заброшенный город со временем засыпался песком и грязью и исчез из поля зрения.
Дура-Европос имеет огромное археологическое значение и назывался «Помпеи пустыни». Поскольку он был заброшен после завоевания в 256–57 годах нашей эры, над ним ничего не строили, и никакие более поздние строительные программы не скрывали архитектурных особенностей древнего города. Его расположение на границе империй способствовало смешению культурных традиций, большая часть которых сохранилась под руинами города. Были обнаружены некоторые замечательные находки, в том числе многочисленные храмы, настенные украшения, надписи, военная техника, гробницы и даже драматические свидетельства сасанидской осады.
Он был разграблен и большей частью разрушен в период с 2011 по 2014 год боевиками Исламского государства во время гражданской войны в Сирии .
Первоначально это была крепость, [1] город был основан около 300 г. до н.э. как Дура («крепость» на арамейском языке), [2] на пересечении торгового пути с востока на запад и торгового пути вдоль Евфрата. [3] Город был назван греками Европосом в честь македонского происхождения Селевка Никатора , основавшего его. В древние времена любое обозначение стояло отдельно, сочетание « Дура-Европос » является современным, [4] [5] и было придумано Францем Кюмоном в 1922 году. [6] Дура контролировал переправу через реку на маршруте между недавно основанным Селевком города Антиохии и Селевкии на Тигре . Его восстановление как великого города по модели Гипподамии с прямоугольными кварталами, ограниченными поперечными улицами, расположенными вокруг большой центральной агоры , произошло во II веке до нашей эры. [7] Традиционное представление о Дура-Европосе как о большом караванном городе изменено открытием местных производств и следами тесных связей с Пальмирой . Теперь считается, что Дура-Европос обязан своим развитием своей роли региональной столицы. [1] После осады и разрушения города местные жители забыли его названия, и это место стало известно как Салихия , «имя, которое, как полагают, относится к Саладину». Во времена Османской империи руины были известны как Кан Калеси , «Замок крови». [6] Пьер Лериш, директор раскопок в начале 2000-х годов, выступает против названия Дура-Европос, поскольку оно «затеняет то, что он считает фундаментальной греческой принадлежностью города», и предлагает вместо этого использовать «Европос-Дура». [6]
Вероятно, город был построен на месте предыдущего города; На глиняной табличке, датируемой царем Хаммурапи времен Ханы , 1900 г. до н. э., это место упоминается как Да-мара . [б] Это единственная клинопись , найденная в Дуре; [5] других доказательств обнаружено не было. Древнее поселение, вероятно, долгое время было заброшено, когда была найдена Дура. [8]
Самое раннее упоминание о Дура-Европосе можно найти на Парфянских станциях географа Исидора Харакса (ок. 26 г. до н.э.). [9]
ἔνθεν Δοῦρα, Νικάνορος πόλις, κτίσμα Μακεδόνων, ὑπὸ δὲ Ἑλλήνων Εὔρωπος καλεῖται.
[Затем следует Дура, город Никанор, основание македонян, называемое греками Европосом.] [9]
Исидор — единственный древний историк, который упомянул, что у города было два разных названия. [6] Отчет Исидора помог идентифицировать это место, поскольку названия «Дура» и «Европос» не были уникальными для этого региона. [6]
При основании города членам гарнизона были выделены сельскохозяйственные земли, размер и качество наделов соответствовали воинскому званию. [10] Как писал историк Пол Космин , в начале своей истории Дура-Европос не был ни полностью военным форпостом, ни полисом, а чем-то средним:
Из этих скудных свидетельств можно сделать вывод, что раннее поселение Европоса представляет собой образование, неоднозначно находящееся между простой крепостью и полноценным полисом . Отсутствие поразительно. Насколько можно судить, с точки зрения гражданской архитектуры и урбанизма, на Европе третьего века не было храма, гимназии, театра и «гипподаминского» плана улиц. Что касается социально-политических явлений, то ему не хватало развитой эпиграфики, представительного гражданского управления, сложной бюрократии и собственного монетного двора (за исключением одного короткого эпизода). Однако административный центр («дворец»), формы землевладения, королевский культ и государственные чиновники показывают, что это было нечто большее, чем укрепленное армейское поселение, изолированное от местного и имперского окружения. Его расположение и зависимая территория дали Европосу динамичный и самовоспроизводящийся потенциал для расширения и развития в важное, более богатое и сложное поселение, которым он впоследствии стал. [11]
В 113 г. до н.э. Парфянская империя завоевала Дура-Европос и удерживала его с одним коротким перерывом до 165 г. н.э., когда он был взят римлянами. [12] [13] [14] [15] Парфянский период был периодом расширения Дура-Европоса, расширения, которому способствовала потеря города своей функции военного форпоста. Все пространство, окруженное стенами, постепенно оккупировалось, а приток новых жителей с семитскими и иранскими именами наряду с потомками первоначальных македонских колонистов способствовал увеличению населения, [1] которое, как свидетельствуют надписи на греческом языке , было мультикультурным. , латынь , иврит , различные арамейские диалекты ( хатранский , пальмиренский , сирийский ), среднеперсидский , парфянский и сафаитский свидетельствуют. В I веке до нашей эры он служил пограничной крепостью Парфянской империи. [16]
Совершенно оригинальная архитектура Дура-Европоса была усовершенствована в парфянский период. Этот период характеризовался прогрессивной эволюцией греческих концепций в направлении новых формул, в которых региональные традиции, особенно вавилонские , играли все большую роль. Эти нововведения коснулись как религиозных, так и бытовых построек. Хотя иранское влияние трудно обнаружить в архитектуре Дура-Европоса, в изобразительном искусстве чувствуется влияние парфянского искусства . [1]
В 114 году нашей эры император Траян на пару лет оккупировал город: Третий легион Киренаики воздвиг «Триумфальную арку» к западу от Пальмиренских ворот. После смерти Траяна в 117 году Рим уступил Месопотамию парфянам, но Дура была отбита римской армией Луция Вера во время римско-парфянской войны 161–166 годов . [12] [13] [14] [15]
Горожане, однако, сохранили значительную свободу как жители районного штаба на участке реки между рекой Хабур и современным Абу-Камалем . Историк Росс Бернс утверждает, что взамен от военной роли города отказались. Первоначальное население греческих поселенцев все больше превосходило численность людей семитского происхождения; и к первому веку до нашей эры город имел преимущественно восточный характер. [15]
Город восстановил свое значение как военный форпост, когда римляне установили его как отправную точку для завоевания территорий Осроены , а также как форпост для экспедиций против Парфянской империи и их столицы на Тигре в 198 году нашей эры. Позднее город был пограничным постом римского « Королевства Пальмира ».
В 194 году нашей эры император Септимий Север разделил провинцию Сирии, чтобы ограничить власть ее ранее мятежных губернаторов. В результате Дура стала частью новой провинции Сирии Коэле. В более поздние годы он также получил статус римской колонии, который к третьему веку стал тем, что Джеймс (Генри Брестед) называет «почетным титулом важного города». Он предполагает, что «римские власти хотели представить Дуру важным городом римской провинции».
- Дура-Европос: Перекресток культур Карли Сильвер [17]
Военное значение этого места было подтверждено после 209 г. н. э.: северная часть этого места была занята римским лагерем, изолированным кирпичной стеной; солдаты размещались среди мирного населения, в том числе в так называемом «Доме писцов». Римляне построили дворец командующего военным округом на краю скалы. В то время в городе было несколько святилищ, помимо храмов, посвященных греческим богам Зевсу и Артемиде . Существовали святыни, датируемые I веком нашей эры, посвященные Митре , богам Пальмирены и местным божествам.
В 216 году нашей эры на военной территории был построен небольшой амфитеатр для солдат, а новая синагога, построенная в 244 году нашей эры, и христианский молитвенный дом были украшены фресками с изображением важных персонажей в римских туниках, кафтанах и парфянских брюках. Эти великолепные картины, украшающие стены, свидетельствуют о богатстве еврейской и христианской общин. Население Дура-Европоса оценивается самое большее в 10 000–15 000 человек; [18] Более консервативные оценки говорят, что сельское хозяйство этого региона могло прокормить только население численностью около 5000-6000 человек. [19]
Статус « колонии » город получил после 254 года нашей эры; [20] [5] В официальных документах город назывался «колонией европейцев Селевка Никатора» (κωλονεία Εὐροπαίων Σελεύκου Νεικάτορος)». [5]
Хорошая сохранность этих зданий и их фресок была обусловлена их расположением вблизи главной городской стены, обращенной на запад, а также военной необходимостью укрепления стены. Сасанидские персы научились прокладывать туннели под такими стенами , чтобы подорвать их и создать бреши. В качестве контрмеры римский гарнизон решил пожертвовать улицей и зданиями вдоль стены, засыпав их щебнем, чтобы укрепить стену на случай персидской добычи полезных ископаемых. Так, были погребены христианская часовня, синагога, Митреум и многие другие постройки. Римляне также подкрепляли стены снаружи земляным холмом, образующим гласис , запечатанным облицовкой из сырцового кирпича для предотвращения эрозии. Как пишет Дж. А. Бэрд, «римские военные остро ощутили угрозу со стороны сасанидов, и то, что раньше было городом-крепостью, стало крепостью – в буквальном смысле, в том смысле, что оно стало оборонительным местом. городские стены, чтобы сдержать вторжение Сасанидов, преднамеренно и с огромными усилиями, включая методическое разрушение зданий и перемещение многих метрических тонн земли, разрушая огромную часть территории». [18]
Письменных свидетельств о сасанидской осаде Дуры нет. Однако археологи обнаружили поразительные свидетельства осады и ее развития. [21]
Крепость стен будет проверена в 256 году нашей эры, когда Шапур I осадил город. Верный опасениям защитников, Шапур приказал своим инженерам подорвать то, что археологи назвали Башней 19, двумя башнями к северу от Пальмиренских ворот. Когда римляне осознали угрозу, они вырыли контрмину с целью отразить усилия персов и атаковать их, прежде чем они смогут завершить свою работу. К тому времени, как римские контрмины достигли их, персы уже вырыли сложные галереи вдоль стены. Им удалось отбить атаку римлян, а когда защитники города заметили бегство солдат из контрмины, она была быстро запечатана. Раненые и отставшие оказались в ловушке внутри, где и умерли. (Именно монеты, найденные у этих римских солдат, датировали осаду 256 годом нашей эры.) Противоминная операция прошла успешно, поскольку персы прекратили свои операции у Башни 19.
Затем Сасаниды атаковали Башню 14, самую южную вдоль западной стены. Он выходил на глубокий овраг на юге, и именно с этого направления на него напали. На этот раз операция по добыче полезных ископаемых оказалась частично успешной: башня и прилегающие к ней стены обрушились. Однако римские контрмеры укрепили стену и предотвратили ее обрушение.
Это привело к третьей попытке прорыва городской стены. Был поднят пандус, атакующий Башню 14; но, пока он строился и гарнизон боролся за то, чтобы остановить продвижение рампы, возле рампы заработала еще одна мина. Его цель состояла не в том, чтобы вызвать обрушение стены (контрфорс справился), а в том, чтобы пройти под ней и проникнуть в город. Этот туннель был построен для того, чтобы персы могли пройти по нему вчетвером. В конце концов он пронзил внутреннюю насыпь, и когда пандус был завершен, Дуре пришел конец. Когда персидские войска поднялись по рампе, их коллеги в туннеле вторглись бы в город без особого сопротивления, поскольку почти все защитники находились бы на стене, пытаясь отразить атаку с рампы. Затем город был заброшен, а его население депортировано.
Осада ознаменовалась ранним применением химического оружия атакующей персидской армией. Во время осады нападавшие вырыли под городскими стенами несколько подземных шахт. Римляне рыли туннели, чтобы добраться до шахт и сражаться с землекопами под землей. В одном из таких туннелей, когда римляне прорвались в Сасанидский туннель, туннелисты подожгли смесь серы и смолы , образовав облако ядовитого газа — двуокиси серы , в результате чего погибли 19 римлян и 1 перс, [22] один из которых был с монетой, датированной 256 годом, позволяющей датировать осаду. Археологи раскопали это место в 1930-х годах. В 2009 году испытания показали наличие внутри тоннеля диоксида серы. [23] [24] [22] Археолог из Университета Лестера предположил, что битум и кристаллы серы были воспламенены, чтобы создать ядовитый газ, который затем направлялся через туннель с использованием подземных дымоходов и сильфонов. [25] Римские солдаты строили противомину, и считается, что сасанидские силы выпустили газ, когда их мина была прорвана римской контрминой. Считается, что одинокий персидский солдат, обнаруженный среди тел, является ответственным за выброс газа до того, как дым охватил и его самого. [26]
Шапур I уничтожил не только Дура-Европос, но и другие пальмиренские торговые колонии вдоль Евфрата, включая колонию в Ане , в 253 году . [27] Историк шестого века Петр Патриций писал, что Оденат подошел к Шапуру I, чтобы обсудить интересы Пальмирены, но был отвергнут, а посланные персам дары были брошены в реку. [28] [29] [30] Дата попытки переговоров обсуждается: некоторые ученые, в том числе Джон Ф. Дринкуотер , установили это событие в 253 году; в то время как другие, такие как Аларик Уотсон, установили его в 256 году, после разрушения Дура-Европоса. [31] [29]
Кларк Хопкинс , полевой директор Дура-Европос в 1930-е годы, открыл свою книгу « Открытие Дура-Европос» эпиграммой:
После осады и победы персов в 256 году нашей эры записи пусты. Оставшееся немое свидетельство было о пустынном и заброшенном месте, где одинокие и ровные пески покрывали кости города и простирались через пустыню. [18]
Были найдены некоторые свидетельства присутствия Сасанидов в Дуре после разграбления города, но они ограничиваются несколькими монетами и некоторыми захоронениями. Многие здания, по-видимому, какое-то время стояли пустыми, прежде чем рухнули: полы дома в части участка у реки, раскопанного франко-сирийской экспедицией в 2000-х годах, были покрыты разрозненными скелетами грызунов и совиными пометами, очевидно, от времени когда птицы населяли опустевшие дома. Были найдены клады монет, свидетельствующие о том, что люди надеялись вернуться в город. [18]
Историки спорят, был ли Дура-Европос полностью заброшен после осады 256 года. [32] Люсинда Дирвен писала, что, по словам Аммиана Марцеллина , Дура-Европос был заброшенным городом, когда армия Юлиана прошла там в 363 году. [33] Есть свидетельства из сирийский документ под названием « Житие мученика Муайна» , датируемый пятым веком, о том, что там во времена сасанидского императора Шапура II (ок. 379 г.) жил христианский (возможно, византийский [18] ) отшельник . [32] Дж. М. Унвала писал, что «Крепость Дура-Эропос упоминается такими древними авторами, как Полибий , Исидор Хараксский , Лукиан , Птолемей , Аммиан Марцеллин , Зосима Космограф Равеннский. Она также упоминается в Деяниях сирийского мученика . Мар Муайн, живший во времена Шапура II, выглядит следующим образом: мен мадабра да доура «из крепости Дура», мадинта хада харабта меткариа доура «разрушенный город под названием Дура». [34] Себастьян П. Брок описывает история Муайна как « История Маина из Синджара , генерала Шапура II (309–379), который обратился в христианство и пострадал как исповедник ». Он цитирует Жана Мориса Фье относительно датировки и места и отмечает что «Дура конкретно описывается как «разрушенная»»: [35]
Фий более правдоподобен в своем предположении, что « История» была написана в монастыре, выросшем на месте кельи Мар Маина в Шадбе (=Шадва, Шадбо), в 6 милях от Европоса, и на основании этого он способен дать c. 636 г., конец византийского правления в этой области, как terminus ante quem , поскольку автор явно пишет в то время, когда византийский император контролировал эту территорию. [35]
Еще одним свидетельством является единственная монета римского императора Констанция II , которая указывает на некоторую деятельность в IV веке или позже. Йельско-французская экспедиция также нашла семь ламп пятого века. На основании этих находок историки пришли к выводу, что город не был заброшен и что существуют «веские доказательства того, что в Дуре не только продолжалась деятельность – даже если она была лишь спорадической и не может быть с уверенностью связана с постоянным поселением – но и что контакты с Средиземноморье, хотя, конечно, еще более спорадическое, также продолжалось». [32]
Дура-Европос была космополитическим обществом, которым управляла терпимая македонская аристократия , происходящая от первых поселенцев. В ходе его раскопок более сотни фрагментов пергамента и папируса , а также множество надписей обнаружили тексты на греческом и латыни (последний включает квадрат Сатор ), пальмиренском , иврите , хатрийском , сафаитском (протоарабском диалекте), пехлевийском языках . , парфянский и среднеперсидский . В таком мультикультурном городе языки, которыми пользуются люди, не говорят об их этнической принадлежности. [5]
Дура-Европос был основан греческими поселенцами. Поэтому неудивительно, что подавляющее большинство надписей выполнено на греческом языке, а на сегодняшний день известно около 800 греческих текстов. Это дарственные надписи, граффити и документы на папирусе и пергаменте. Греческий язык был в первую очередь языком бизнеса и, похоже, приобрел все большее значение, особенно после римской оккупации. Считается, что высший класс города, в частности, в парфянские времена еще был греческим. Пальмирский язык достоверно известен по различным надписям на памятниках 33 г. до н.э. Считается, что в городе проживало небольшое количество пальмирских торговцев, а в римские времена здесь были и воины из Пальмиры. Парфянский язык недостаточно засвидетельствован, и несколько парфянских надписей, похоже, относятся к римским временам. О среднеперсидском языке свидетельствуют прежде всего два пергамента и многочисленные граффити в синагоге. Тексты должны датироваться тем недолгим временем, когда городом правили Сасаниды. [37]
Историк Джордж Килпатрик описал языковое разнообразие следующим образом (на примерах граффити из синагоги):
Помимо литургического текста, написанного на иврите (на пергаменте), имеющиеся текстовые источники из синагоги состоят из надписей и граффити, которые более или менее поровну разделены на арамейском (22), греческом (19) и персидском (12 среднеперсидских языках). , «Парсик» и 3 парфянский, «Пахлавик»). [...] Большинство персидских из них были написаны на самих настенных росписях и отражают оценки посетителей из других мест. Их присутствие можно объяснить предположением, что месопотамские евреи послали кого-то «наподобие современного консульского представителя» в крепость на Евфрате, чтобы одобрить фрески. [38] [5]
Из-за сухого пустынного климата сохранились многочисленные документы на папирусе и пергаменте, материалы, у которых в противном случае было бы мало шансов выжить в течение тысячелетий. Документы были найдены под кирпичным пандусом, пристроенным к западной стене, где их особо охраняли. В храме Аззанатаны в помещении, видимо, служившем архивом, были найдены документы Когорса XX Пальмиренорума , дислоцированного здесь. Тексты предлагают уникальный взгляд на организацию римской армии на восточной границе империи и включают календарь религиозных праздников, различные письма (некоторые из которых написаны на латыни), ежедневные отчеты о передвижениях войск и различные списки имен. [39]
.jpg/1280px-Julius_Terentius_Performing_a_Sacrifice_(Dura_Europos).jpg)
Хотя найденные документы в основном касаются управления (на латыни) и бизнеса (на греческом), [40] в городе были найдены некоторые литературные и религиозные тексты. Лишь несколько документов можно с уверенностью датировать временем парфянского правления. Только семь из них определенно датированы. Они написаны на греческом языке, но используют календарь Селевкидов. [41] Среди литературных текстов есть фрагмент Геродота и один Аппиана . Фрагмент Геродота взят из его 5-й книги и написан чрезвычайно красивым почерком. К. Брэдфорд Уэллс описывает книгу как роскошную и датирует копию II веком нашей эры. [42] Особый интерес представляет пергамент Дура 10 (П. Дура 10), фрагмент гармонии Евангелий. [43] Возможно, это фрагмент «Диатессарона » Татиана . [44] Была также молитва на иврите. [40] Тексты проливают свет на повседневную жизнь города. В парфянские времена документы датировались эпохой Аршаков и эпохой Селевкидов. [45] Интересно появление женщин в юридических документах парфянского и римского периодов, что указывало на то, что они действовали независимо и не нуждались в адвокате-мужчине, как это было в Средиземноморском регионе. [46]
Многие греческие документы написаны на аттическом диалекте и содержат мало грамматических ошибок. Поскольку большинство текстов являются юридическими документами, это показывает, что большинство авторов хорошо владели греческим языком. С другой стороны, письмо третьего века, отправленное человеком из деревни Осса, демонстрирует больше отклонений от классического Аттика. [47] Тем не менее, нет никаких указаний на то, что какой-либо диалект греческого языка, свойственный городу, диалект «Дурене», развился. [5]
Языки, на которых говорили разные люди, показывают, насколько многокультурным был город. Например, на потолочной плитке Гелиодора, актуария (чиновника, ответственного за распределение заработной платы в римской армии), есть греческая надпись, которая идентифицирует этого человека по имени и роду занятий. Использование греческого языка для обозначения римского чиновника типично для мультикультурной среды Дура-Европоса. [36] Другим примером является надпись, которая гласит: «... храбрый в походах, сильный в войнах, мертвый...» [48] Эти слова являются частью эпитафии Юлия Теренция, трибуна двадцатой Пальмирской когорты. Как писала историк Дженнифер Бэрд , Юлий известен лучше, чем большинство римских солдат, дислоцированных в Дуре, поскольку он записан в папирусах из военных архивов, а также на картине, изображающей его со своими людьми. [c] Его греческая надгробная надпись была найдена в доме недалеко от центра города, по-видимому, неполная — как видно, последняя часть не вырезана, но нарисованные направляющие линии сохранились. Мы не знаем, дожили ли до завершения мемориала его жена Аурелия Аррия или человек, которому она поручила его создать. Хотя он и неполный, на нем изображен римский трибун, отмеченный греческой надписью его жены. Кроме того, он практически уникален для Дуры, где не обнаружено никаких традиций погребального поминовения: никаких погребальных надписей и, в отличие от более известного сирийского соседа Пальмиры, никаких погребальных портретов. [18] Еще один интересный пример – алтарь местного бога Ярхибола . На нем имеется надпись по-гречески: «[Для] бога Ярхибола Скрибоний Муциан, хилиарх , сделал это, как повелено». Он примечателен тем, что показывает, что человек, носивший латинское имя Скрибоний Муциан и занимавший должность в римской армии с греческим титулом, поклонялся местному божеству и совершал посвящение на греческом языке. [50]
Некоторые найденные документы свидетельствуют о местной традиции иметь несколько имен людей: например, греческое и семитское [д] . Одним из примеров является пергамент Дура 19 (П. Дура 19) (датируемый первым веком нашей эры), в котором зафиксирован раздел дома, унаследованного четырьмя братьями от отца. [51] Как писал Бэрд:
Записано, что отец имел греческое имя Полемократ (его собственный отец и дед также носили имена Деметрий и Полемократ соответственно), а среди младших сыновей Полемократа все носили как греческие, так и арамейские имена, например Деметрий, также известный как Набусамус. В документе отражена обеспокоенность по поводу отцовского происхождения (происхождения по мужской линии) и того, что сыновья берут греческие имена своих дедов. Их описывают как Europaioi, «Европос», обозначение места, которое [...] обычно считается показателем статуса гражданина. [51]
Также были обнаружены фрагменты пергаментных свитков с текстами на иврите; они сопротивлялись осмысленному переводу до тех пор, пока Дж. Л. Тейхер не указал, что это христианские евхаристические молитвы, настолько тесно связанные с молитвами в Дидахе , что он смог заполнить пробелы в свете текста Дидахе . [52]
В 1933 году среди фрагментов текста, найденных на городской свалке возле Пальмиренских ворот, был обнаружен фрагментарный текст неизвестной греческой гармонии евангельского повествования, сравнимый с «Диатессароном » Татиана , но независимый от него.
Джон Ноубл Уилфорд сравнил древний город с современным Нью-Йорком:
Жители Нью-Йорка чувствовали бы себя как дома в сетке улиц, где жили торговцы, писали писцы и евреи поклонялись в одном квартале, недалеко от христианской домашней церкви, а также святынь греческих и пальмиренских божеств. Ученые заявили, что различные религиозные группы, похоже, сохранили свою идентичность. [53]
Храм Артемиды Нанайи был, пожалуй, самым старым храмом города. В период Селевкидов здесь был теменос (обнесенное стеной священное место) с дорической колоннадой и алтарем посередине. В конце второго века до нашей эры он сгорел. На его месте был построен наикос ( небольшой храм), но он так и не был достроен. В середине первого века до нашей эры храм был перестроен: был создан дворовый комплекс, в середине которого стоял новый храм с притвором и трехнефной целлой. До падения города храм несколько раз перестраивался. Статуя, найденная среди его руин, представляет собой женскую фигуру, вероятно, Артемиду , одетую в охотничий наряд. Была найдена только верхняя часть, обе руки были отломаны. Историк Сьюзен Б. Дауни пишет, что статуя имеет «амазонский вид из-за того, что одна грудь оставлена обнаженной». На статуе ожерелье в форме полумесяца и вуаль необычной формы. [54]
В городе было как минимум три Пальмирских храма. Храм Бэла (также известный как Храм Пальмирских богов) был построен в одном углу городской стены в третьем веке до нашей эры. В здании можно выделить несколько этапов строительства. План состоял из различных комнат, расположенных вокруг внутреннего двора; настоящий храм стоял на севере и позже был отмечен четырьмя колоннами. Когда-то этот храм был богато украшен настенными росписями. Здесь же находилась святыня, в которой, вероятно, хранилось культовое изображение. Обнаружено также небольшое святилище Бэла, состоящее из одного зала.
Храм-Некрополь был построен в 33 году до нашей эры и, согласно надписям, был посвящен Ваалу и Ярхиболу . Храм находился недалеко от города и, вероятно, сохранялся до тех пор, пока город не был заброшен. [55] Хотя храм находился в городском некрополе, он был построен раньше; и культ там не имел никакого отношения к кладбищу. Храм мог быть первой остановкой для караванов, идущих из Пальмиры. Цистерна рядом с храмом, возможно, служила для поения вьючных животных. [56] В храме были найдены остатки настенных росписей. Три надписи особенно важны. Самая старая из них, написанная на пальмирском языке , датируется 33 г. до н. э. (279 год эры Селевкидов ). Это самая старая известная надпись в Дура-Европосе; и когда она была найдена и опубликована в 1935 году, это была самая старая известная пальмирская надпись. Известны имена основателей храма: Забдибол, сын Баяшу, и Малику, сын Раму. Забдибол происходил из клана Бене Гаддибол, Малику — из клана Бене Комаре. Дарителями, очевидно, были пальмирийцы, жившие в Дура-Европосе. Примечательно, что доноры происходят из двух разных кланов. В надписях в Пальмире , когда разные дарители упоминаются вместе, они происходят из одного рода. [55] Клан Бене Гаддибол хорошо известен в Пальмире, [57] где принадлежность к клану была важной частью личности. В Дура-Европос родовая принадлежность, очевидно, теряла свое значение, и в надписях могли фигурировать вместе два человека из разных родов. В Дура-Европосе их идентичностью было их общее пальмиренское происхождение. [58]
Примерно по такому же принципу был построен Храм Атаргатиса , находящийся к югу от центра города (называемый археологами агорой ) и занимающий северную часть блока H2. Храмовый комплекс имел большой двор посередине, монументальный вход и святилище с пронаосом (портиком) спереди и тремя наой (камерами) сзади. Вокруг двора располагалось множество небольших комнат, некоторые из которых, вероятно, были святилищами, посвященными различным божествам. Рельеф на святилище храма изображает богиню Атаргатис со львами по обе стороны от нее и ее мужа Хадада рядом. Между двумя божествами изображен культовый штандарт. Атаргатис была матерью Адониса ; Здесь также можно было поклоняться Хададу и Адонису. [60] Различные надписи древних посетителей рассказывают о людях, посетивших святилище. О том, что храм часто посещали жители Хатры , свидетельствует надпись посетителя на хатране ( арамейском языке), обращенная к богу города Хатры по имени Шамаш . [61] Кроме того, поразительное количество надписей в храме, некоторые из которых были выцарапаны на стенах, были сделаны женщинами. Есть надпись первой половины I века нашей эры, в которой упоминается об освящении часовни. Ряд других надписей датируются 69 годом нашей эры. Некоторые из женщин, упомянутых в надписях, по-видимому, происходили из семьи правителей Дура-Европоса. Одна женщина была внучкой правителя Лисия, другая — женой правителя Селевка. [62] На стене храма была клинописная табличка со старым вавилонским письмом, на которой это место называется Да-ва-ра , что может быть старым названием Дура. [63]
В юго-восточной части городища, отделенной от остальной части города вади, по-видимому, находился типичный для греческого города акрополь. Однако от храмов того времени почти ничего не сохранилось.
Храм Зевса Теоса был построен во втором веке нашей эры и входил в число важнейших святилищ города. Здание находилось в центре города. Он имел площадь около 37 квадратных метров (400 квадратных футов) и занимал половину острова . Здание имело монументальный двор и в нем большой наос. На задней стене была изображена культовая фигура бога. Он стоял рядом с колесницей и был увенчан двумя Никами . На боковых стенах зала размещены фотографии благотворителей и членов их семей, которые финансировали этот храм. [64]
Храм Гадде представлял собой двойной храм, посвященный божествам-покровителям ( гадде ) города и Пальмиры. Здание расположено недалеко от агоры. Храм был построен в последние годы парфянского правления. Пропилеон (монументальные ворота) вели во двор; против ворот находилась целла с другими комнатами. С правой стороны зал со скамейками на стенах вел в другой двор, где находилась еще одна целла. Точный возраст храмового комплекса неизвестен. Со временем он несколько раз расширялся. В храме найдены два рельефа освящения. На одном из них изображено женское божество-покровительница Пальмиры в облике по образцу Антиохийского Тихе . Она сидит между двумя фигурами в фресковой короне и греческой одежде. Слева от нее — освятитель рельефа, изображенный в виде жреца, а справа — Ника. На другом изображено мужское божество-покровитель Дура-Европоса, бородатое и одетое в тунику. Скорее всего, это изображение Зевса Мегиста. Справа от него — Селевк Никатор , слева — освящающий рельеф. Город был основан Селевком Никатором, поэтому правитель пользовался здесь особым почитанием. Согласно надписи, рельефы были посвящены «Богу Гаду из Дуры, сделанному Хайраном бар Малику Насором в месяце Нисане, 470 году [159 г. н. э.]». [65] В целле также находился рельеф, изображавший семитского бога Ярхибола. В надписи в качестве дарителей упоминаются «Бани Митха, лучники». [66]
Храм Адониса также был построен в парфянские времена. Это также храмовый комплекс, сгруппированный вокруг внутреннего двора. Настоящий храм располагался южнее и состоял из пронаоса и наоса . Настенные росписи, обнаруженные во фрагментарном состоянии, изображали статую и семью, приносящую жертву богу на огненном алтаре слева. Сцена реконструирована. В храмовом комплексе имелся и еще один рельеф, на котором изображен бог Арсу на верблюде. Надпись под рисунком гласит: «Скульптор Ога сделал (это) «Всаднику верблюда Арсу» за жизнь своего сына». [67]
Храм Артемиды Азанатконы находился на северной стороне города и имел два наоя. Храм стоит здесь как минимум с 13 года нашей эры. В римские времена комплекс был частично интегрирован в военный лагерь, хотя культовое богослужение продолжалось. В одной из комнат храма был найден архив Когор XX Пальмиренорума . Надпись 161 года нашей эры гласит, что храм посвящен Артемиде Аззанатконе. Ее последователи верили в «синкретизированное сочетание» греческой богини Артемиды и местного сирийского божества Азанаткона ( Атаргатиса ). [68]
Долихенеум был храмом, где, возможно , поклонялись Юпитеру Долихену и богу по имени Зевс Гелиос Митра Турмасгаде . [69] Вход в храм находился в южной части. Здание имело колонный двор с двумя алтарями; за ним были две целлы. Таким образом, храм был посвящен двум божествам. Вокруг двора были устроены различные помещения, в некоторых из них вдоль стен стояли скамейки. В одной из комнат также были найдены остатки настенных росписей. Внутри и вокруг храма были обнаружены различные надписи. Одна целла была посвящена малоизвестному богу Турмасгаде. Вторая целла предназначалась Юпитеру Долихену, несколько посвящений которому были найдены в храме. [70] [69] Другая комната была посвящена безымянной богине, вероятно, Юноне Доличене. [69] Храм был построен подразделениями римской армии около 211 года нашей эры, [70] и использовался до 256 года нашей эры, [69] в основном римскими солдатами, дислоцированными в городе. Солдаты оставили несколько надписей, в которых упоминаются « centurio Princeps из вексилляции IV (Скифия) и XVI Флавии Фирма, вексилляция Когорса II Пафлагона с титулами «Galliana Volusiana», когорс всадника с такими же титулами, и Юлий Юлиан из нашей эры. 251". [70]
_-_YDEA_-_25259.jpg/1280px-Life-sized_male_head_in_polos_(Zeus_Megistos%5E)_-_YDEA_-_25259.jpg)
Храм Зевса Мегиста (второй век нашей эры) на Акрополе, вероятно, заменил греческий храм Зевса Олимпийского. Присвоение храма Зевсу Мегистосу основано лишь на дарственной надписи, согласно которой части здания были выполнены Селевком, стратегом ( strategos kai epistates ) города, перестроенного и посвященного богу. Надпись датируется 169/170 годом нашей эры и рассказывает о многочисленных строительных работах над храмом, возможно, после того, как он был разрушен землетрясением. Вероятно, тогда здание приобрело окончательный вид. Основатель Селевк был практически правителем Дура-Европоса и принадлежал к греческой семье, занимавшей этот пост на протяжении нескольких поколений. Дом губернаторской семьи находился прямо рядом с храмом. Другие члены губернаторской семьи, например Лисий, также упоминаются в надписях, но титулы не упоминаются, так что есть вероятность, что это другие одноименные люди, не принадлежавшие к губернаторской семье. [71]
Храм Зевса Кириоса представлял собой небольшое святилище, построенное у городской стены. В святилище была найдена стела, на которой было либо культовое изображение, либо посвятительный рельеф . На стеле изображены Зевс, сидящий справа, и донор, который, по-видимому, является человеком из Пальмирены . На стеле есть надпись на пальмиренском языке , в которой говорится, что она была воздвигнута Барате, сыном Луки и его сыном Абубухи, в 31 году нашей эры. [72] Бога зовут Баалшамин . Греческая надпись также называет дарителя Селевком, сыном Луки, а бога — Зевсом. Следующая греческая надпись на стеле снова называет Селевка, указывает дату и называет бога Зевсом Кириосом.
Также были найдены многочисленные изображения греко-римских божеств. Среди них Немезида , Ника и Афродита . Один из барельефов Афродиты был найден в частном доме и является одним из трех таких рельефов, выполненных по одной и той же форме. Композиция заимствована из эллинистического искусства, но атрибуты богини — ее браслеты, ножные браслеты, нагрудные украшения и отсутствие скромности — аналогичны изображениям обнаженных ближневосточных богинь плодородия. Возможно, этим можно объяснить ее популярность в Dura-Europos. [73] Рельеф датирован 200-256 годами нашей эры. Дом, где был найден рельеф, находится недалеко от военного квартала и, возможно, был борделем. [74] Две другие почти идентичные и одна фрагментарная версии этого рельефа были раскопаны на этом месте. [75] Один из дополнительных рельефов Афродиты был найден в так называемом Доме священников , что привело к предположениям о роли женщин в домашнем культе. [76] Мраморная статуя Афродиты Урании была найдена в храме Артемиды; Считается, что он был импортирован в Дура-Европос. В Доме писцов были найдены настенные росписи Афродиты и Купидона. [74]
Рельеф богини Немезиды был описан как: «Мраморный рельеф богини Немезиды (справа), принимающей всесожжение от священника по имени Юлий Аврелий Малох. Рельеф включает в себя «парящий» бюст с сияющей аурой вокруг бюста. Одна из интерпретаций. заключается в том, что бюст символизирует космическую силу богини. У ног богини находится колесо (типичный символ, связанный с богиней) и грифон». [74] Как отмечает Дирвен, изображение Немезиды здесь отличается от изображений в Пальмире и Греции. Здесь она связана с богом Солнца; в Пальмире она, скорее всего, была связана с богиней Аллат , которой поклонялись в святилищах вместе с богом Солнца Шамашом. Дирвен заключает, что «популярность солнечных божеств среди военных, вероятно, усилила эту пальмиренскую ассоциацию Немезиды-Аллата с богом Солнца и привела к присутствию бога Солнца на рельефе Дурена». [77]
В посвящении говорится: [5]
Перевод : Юлий Аврелий Мал Охас
, сын Судая, Пальмирена, установил это в благодарность богине Немезиде.
'bd wmwd' mlwk' br šwdy tdmry' lnmsys šnt 556
Перевод: Малока, сын Шудая, Пальмирен, сделал (это) с благодарностью для Немезиды. 556 год (244-5 гг. н.э.).
Богиня победы Ника также была популярна в Дура-Европосе, особенно среди военных, которые рассматривали ее как «активную божественную силу, влияющую на человеческие дела и приносящую военный успех». Одна из картин Ники была найдена в закрытом деревянном святилище. в Пальмирских воротах. Эта картина, возможно, содержала изображение императора. [78] Она была посвящена богине солдатами от имени своего командира и его семьи. [79]
Еврейская синагога , расположенная у западной стены между башнями 18 и 19, последняя фаза строительства которой датируется арамейской надписью 244 годом, является наиболее хорошо сохранившейся из многих древних синагог той эпохи, обнаруженных археологами. Он хорошо сохранился благодаря тому, что был засыпан землей для укрепления городских укреплений против нападения Сасанидов в 256 году. Он был обнаружен в 1932 году Кларком Хопкинсом , который обнаружил, что в нем есть передний двор и дом собраний с фресками на стенах, изображающими людей и животных. и храм Торы на западной стене, обращенной к Иерусалиму .
Обнаружение настенных росписей в актовом зале синагоги вызвало огромную сенсацию, поскольку это самый крупный цикл картин, сохранившийся с древности. [80] Находка важна для религиозной истории, поскольку еврейские общины там обычно считались враждебными к изображениям. Картины хранятся в Дамаске .
Домашняя церковь Дура-Европос , самая ранняя обнаруженная домашняя церковь, находится рядом с 17-й башней и сохранилась той же защитной насыпью, которая спасла синагогу. «Их явно открытое и терпимое присутствие в центре крупного римского гарнизонного города показывает, что история ранней Церкви была не просто историей языческих преследований». [81]
Здание представляет собой дом, соединенный с отдельной комнатой, похожей на зал, которая служила конференц-залом церкви. Сохранившиеся фрески баптистерия, датируемые 235 годом нашей эры, вероятно , являются самыми древними из существующих христианских картин. « Пастырь добрый », «Исцеление расслабленного» и «Христос и Петр, идущие по воде» входят в число сохранившихся картин и являются самыми ранними изображениями Иисуса Христа, когда-либо найденными. [82]
На гораздо большей фреске изображены две женщины (и третья, большей частью потерянная), приближающиеся к большому саркофагу, то есть, вероятно, три Марии, посещающие гробницу Христа. Есть также фрески с изображением Адама и Евы, а также Давида и Голиафа. Фрески явно следовали эллинистической еврейской иконографической традиции, но они выполнены более грубо, чем росписи соседней синагоги.
Также частично сохранившийся оборонительной насыпью находился Митреум между башнями 23 и 24. Он был раскопан в январе 1934 года, после многих лет ожиданий относительно того, обнаружит ли Дура следы римского культа Митры . Самые ранние археологические следы, найденные в храме, относятся к периоду между 168 и 171 годами нашей эры, [83] что совпадает с прибытием Луция Вера и его войск. На этом этапе это еще была комната в частном доме. Он был расширен и отремонтирован между 209 и 211 годами, и большинство фресок относятся к этому периоду. Tabula ansata из 210 приветствий Септимию Северу, Каракалле и Гете. Строительством руководил центурио принципап препозитус Легио III Скифского и Легио XVI Флавия Фирма , и похоже, что строительство велось имперскими войсками. Митреум был снова расширен в 240 г., но в 256 г., когда надвигалась война с сасанидами , святилище было засыпано и стало частью усиленных укреплений. После раскопок храм по частям перевезли в Нью-Хейвен, штат Коннектикут, где он был перестроен (и сейчас выставлен на обозрение) в Художественной галерее Йельского университета .
Сохранившиеся фрески, граффити и дипинти (рисованные надписи, число которых исчисляется десятками) представляют огромный интерес для изучения социального состава культа. [84] Статуи и алтари были найдены неповрежденными, как и типичный рельеф Митры, убивающего быка, с богом-героем, одетым, как обычно, в «восточный» костюм («штаны, ботинки и остроконечная шапка»). Как это типично для митреи в римских провинциях на греческом Востоке, надписи и граффити в основном выполнены на греческом языке, а остальные - на пальмиренском (а некоторые - на эллинизированном иврите). В конце святилища имеется арка с сидящей фигурой на каждой из двух опорных колонн. Внутри, по форме арки, находится серия изображений зодиака . [85] В рамках ныне устаревшей теории о том, что римский культ был «римской формой маздеизма» ( la forme romaine du mazdeisme ), Кюмон предположил, что два фриза Дура представляют две основные фигуры его Les Mages hellénisés , то есть Зороастр и Останес . [86] Это прочтение не нашло одобрения у других: «эти две фигуры представляют собой Пальмирены во всех своих характерных чертах» [87] и, скорее всего, являются портретами ведущих членов конгрегации сирийских вспомогательных войск этого митреума . [88]
На основе хронологии, найденной в (Hopkins 1979, стр. 269–271).
О существовании Дура-Европоса было давно известно из литературных источников. Его фактическое местоположение было заново открыто американской «Экспедицией Вульфа» в 1885 году, когда Пальмирские ворота были сфотографированы Джоном Генри Хейнсом . [89]
Британские войска под командованием капитана Мерфи после Первой мировой войны и арабского восстания также исследовали руины. 30 марта 1920 года солдат, копавший траншею, обнаружил блестящие свежие настенные росписи в храме Бэла . Американский археолог Джеймс Генри Брестед , находившийся тогда в Багдаде , был предупрежден. Крупные раскопки проводились в 1920-х и 1930-х годах французскими и американскими командами. Первые археологические раскопки на этом месте, предпринятые Францем Кюмоном и опубликованные в 1922–1923 годах, идентифицировали это место как Дура-Европос и обнаружили храм, прежде чем возобновившиеся военные действия в этом районе закрыли его для археологии. Позже возобновленные кампании под руководством Кларка Хопкинса и Майкла Ростовцева продолжались до 1937 года, когда средства закончились, и была опубликована только часть раскопок. [90]
В 1986 году раскопки возобновились в рамках совместных франко-сирийских усилий под руководством Пьера Лериша. Пятнадцать лет раскопок привели к возрождению проблем эллинистического уровня (П. Лериш) и истории города благодаря исследованиям укреплений (Ж.-К. Бессак, 1997) и каменной архитектуры (Ж. Абдул Массих, 2000). ) и сырцовый кирпич (М. Гелин, 2000). Миссия также возобновила исследование некоторых ранее раскопанных памятников, таких как одеон, дворец Стратега, храмы Зевса Мегиста, Бела и Азанаткона, дома на островках C7 и D1. [90]
Участок разделен на плоскую часть площадью 45 га, ограниченную линией западного вала и неравномерной планировкой северного и южного вади, узкую часть, достигающую кульминации на высоте 218 м, увенчанную стенами цитадели. и нижняя часть на 20 м ниже вершины плато. Эта впадина представляет собой соединение двух оврагов: первый начинается на северо-востоке стоянки и проходит вдоль западной границы цитадели, прежде чем присоединиться к восточно-западному оврагу, врезанному в центре плато. Нынешняя форма этого внутреннего вади является результатом естественной эрозии, а также значительной эксплуатации в качестве каменоломни, о чем свидетельствуют выемки, возведенные под краем плато на западе. Это место также пострадало от землетрясений, повторяющихся с древности, которые привели к обрушению восточной части цитадели и юго-восточной четверти городища. Ограждение, полностью расчищенное йельскими экскаваторами, сохранилось на высоте, за исключением нескольких сегментов северного и южного валов. [90]
Дворец стратегов организован вокруг центрального двора размером 11 х 11,50 м, обрамленного коридором с каждой стороны. Портики с двумя колоннами выделяют официальные помещения: большой вестибюль при входе с западной и южной стороны, приемную. На севере и западе коридоры контролируют доступ к более функциональным комнатам. На первом этапе двор занимал пространство немного южнее с тремя комнатами на севере, стены которых впоследствии были выровнены и обнаружены в северном коридоре, заложенном на втором этапе, когда дворец был расширен на север. Затем был построен новый фасад, выступающий на южный склон внутреннего вади. В результате этого расширения был добавлен U-образный коридор вдоль внутреннего двора и три новые комнаты в задней части выступающего фасада. На самом старом этаже, найденном в северо-западной комнате, находилась монета Антиоха III, датируемая примерно 200 годом до нашей эры. Датировка первого государства не могла быть подтверждена слишком эродированным материалом; в относительной хронологии датируется началом III в. [90]
Среди археологических находок было удивительно хорошо сохранившееся оружие и доспехи , принадлежавшие римскому гарнизону во время последней сасанидской осады 256 г. который журналисты назвали « Помпеями пустыни». Находки из Дура-Европос выставлены в музее Дейр-эз-Зора и Художественной галерее Йельского университета . [91]
На месте раскопок обнаружено два [92] комплекта конских доспехов . Как писала историк Лиза Броуди, «это открытие радикально изменило представление историков об экипировке римской кавалерии». Это единственные когда-либо найденные полные комплекты конских доспехов в масштабе [93] . [94] Каждый комплект доспехов состоял из почти 2000 отдельных перекрывающихся друг с другом тонких чешуйчатых пластин, связанных вместе проволокой. Такие доспехи использовались парфянами, сасанидами, а позже и римской тяжелой кавалерией. [95] Археолог Саймон Джеймс писал об обнаружении чешуйчатых доспехов в Башне 19. [93] Поскольку Башня 19 была частично разрушена во время осады, [93] осадки осели на предметах внутри башни, что в конечном итоге хорошо их сохранило, позволяя броне оставаться невероятно неповрежденной. [93]
На месте также был обнаружен окрашенный полуцилиндрический скутум ; это единственный когда-либо найденный. Щит был найден во время раскопок 1928–1937 годов в Башне 19. [96] Скутум представляет собой прямоугольный арочный щит размером 105,5 на 41 сантиметр (41,5 на 16,1 дюйма), сделанный в основном из дерева. Его нашли разбитым на тринадцать частей. Он изготавливается из деревянных полосок шириной от 30 до 80 миллиметров (от 1,2 до 3,1 дюйма) и толщиной от 1,5 до 2 миллиметров (от 0,059 до 0,079 дюйма). Они укладываются в три слоя, так что общая толщина древесного слоя составляет от 4,5 до 6 миллиметров (от 0,18 до 0,24 дюйма). В центре щита находится отверстие, которое, вероятно, было вырезано в дереве после изготовления доски; умбо (центральный босс) отсутствует . Задняя часть щита должна была быть снабжена усиливающими деревянными полосами, но их не обнаружено. Судя по всему, спина была покрыта красной кожей; он упоминается в предварительном отчете о раскопках, который позже был утерян. Поверхность лицевой стороны покрывалась тканью, а затем кожей или пергаментом с росписью по ней. Вокруг центрального отверстия несколько декоративных лент. Среди украшений - орел с лавровым венком, крылатые Победы и лев. [96]
Еще одной важной находкой стали три раскрашенных деревянных щита со сценами Троянской войны, изображенными в «Илиаде». В пятницу, 18 января 1935 года, Кларк Хопкинс, полевой руководитель раскопок, записал в своих записках: [97]
Сразу после завтрака были найдены три раскрашенных щита, один над другим... Мы с Хербом провели все утро, разбирая их. Большая часть дерева была достаточно прочной, чтобы ее можно было легко перемещать, и большая часть картины видна. [97]
Каждый из трех щитов был украшен отдельной разноцветной сценой; на одном была изображена битва между греками и амазонками; так называемый Гомеровский щит повествует о Троянском коне; а третий был украшен богом-воином. Овальные щиты, состоящие из множества тонких деревянных реек, соединенных по длинным краям и окрашенных, — все примерно четыре фута (1,2 м) в высоту и три фута (0,91 м) в ширину — были очищены в полевых условиях после раскопок и закреплены поливинилацетатом художник экспедиции Герберт Гут . Когда в 1935 году щиты были доставлены в Йельский университет, реставратор Джордж Стаут и ученый Резерфорд Геттенс из Художественного музея Фогга Гарвардского университета проанализировали их и подготовили подробный отчет. В то же время профессор Йельской школы лесного хозяйства Сэмюэл Рекорд исследовал древесину и определил, что это сосна. Щиты стали предметом тщательного повторного исследования в 2011 году. На основании этого анализа [g] выяснилось, что окрашенная поверхность содержит углеродную сажу; белила на основе кальция, включая гипс и мел; свинцовые белила; аурипигмент; органический красный (вероятно, розовая марена); киноварь; индиго; и красные и желтые пигменты оксида железа. [97] Как отметила помощник реставратора Ирма Пассери из Йельского университета, щиты являются интересными и важными примерами расписных щитов:
Одним из наиболее интересных аспектов щита, который связывает его с более поздними работами, такими как картины средневековья и эпохи Возрождения, являются подготовительные и красочные слои на изделии, в которых мы видим использование как органических, так и неорганических материалов. Он сообщает нам, как художники или ремесленники на протяжении веков разрабатывали подобные технологии и подходы при создании произведений искусства. [98]
Группа экспертов также отметила, что «щит состоит из интересной комбинации материалов — некоторые из них являются местными для Сирии, а другие могут быть проданы». [98]
В период с 2011 по 2014 год, во время гражданской войны в Сирии , Дура-Европос был разграблен и практически разрушен боевиками «Исламского государства» . [103] [104] В 2015 году, согласно спутниковым снимкам, более 70% Дура-Европоса было разрушено мародерами; [105] и National Geographic сообщили о дальнейшем крупномасштабном разграблении этого места со стороны Исламского государства с целью финансирования своего контроля над регионом. [106]
«Огонь на Востоке» (2008), [107] первая книга из серии «Воин Рима» оксфордского ученого Гарри Сайдботтома , сосредоточена вокруг подробного описания сасанидской осады Дура-Европоса в 256 году нашей эры, основанного на археологических находках. на сайте, хотя название города было изменено на «Арете».
«Парфянин» (2011) [108] — первый роман Питера Дармана из серии «Парфянские хроники». Центральным вымышленным персонажем этих хроник является Пакор I, царь Дура-Европоса (хотя царское имя Пакор широко использовалось во времена Парфянской империи), который жил в то же время, что и мятежный римский гладиатор Спартак, и был частью армии Спартака. прежде чем быть освобожденным в Италии, а затем вернуться домой в Парфию, где он стал самым опасным воином в империи.
Первое издание « Убийства Агаты Кристи в Месопотамии » 1936 года показывает на обложке вид с высокого откоса в Дуре. Кристи, ее муж Макс Маллоуэн и Робин Холлидей Макартни , создавший дизайн обложки, посетили Дура-Европос 8 ноября 1934 года .
Материал был скопирован из этого источника, который доступен по международной лицензии Creative Commons Attribution 4.0.
{{citation}}: CS1 maint: несколько имен: список авторов ( ссылка ).Материал был скопирован из этого источника, который доступен по международной лицензии Creative Commons Attribution 4.0.