Сэр Пелам Гренвилл Вудхауз , KBE ( / ˈ w ʊ d h aʊ s / "wood-house"; 15 октября 1881 г. – 14 февраля 1975 г.) был английским писателем и одним из самых читаемых юмористов 20-го века. Среди его творений — легкомысленный Берти Вустер и его проницательный камердинер Дживс ; безупречный и болтливый Псмит ; лорд Эмсворт и сет Бландингс-Касл ; старейший член с историями о гольфе; и мистер Маллинер с небылицами на темы, варьирующиеся от выпивох-епископов до мегаломаньяков-киноманов.
Родившийся в Гилфорде , третий сын британского магистрата, работавшего в Гонконге, Вудхауз провел счастливые подростковые годы в колледже Далвич , которому он оставался преданным всю свою жизнь. После окончания школы он устроился на работу в банк, но работа ему не понравилась, и в свободное время он занялся писательством. Его ранние романы в основном были школьными историями , но позже он переключился на комическую литературу. Большая часть произведений Вудхауза происходит в его родном Соединенном Королевстве, хотя большую часть своей жизни он провел в США и использовал Нью-Йорк и Голливуд в качестве мест действия для некоторых своих романов и рассказов. Он написал серию бродвейских музыкальных комедий во время и после Первой мировой войны вместе с Гаем Болтоном и Джеромом Керном , которые сыграли важную роль в развитии американского мюзикла. Он начал писать в 1930-х годах для MGM в Голливуде. В интервью 1931 года его наивные откровения о некомпетентности и расточительности в студиях произвели фурор. В том же десятилетии его литературная карьера достигла нового пика.
В 1934 году Вудхауз переехал во Францию по налоговым причинам; в 1940 году он был взят в плен в Ле-Туке вторгшимися немцами и интернирован почти на год. После освобождения он сделал пять передач с немецкого радио в Берлине на США, которые еще не вступили в войну. Переговоры были комичными и аполитичными, но его трансляции по вражескому радио вызвали гнев и резкую полемику в Британии, а также угрозу судебного преследования. Вудхауз так и не вернулся в Англию. С 1947 года и до своей смерти он жил в США; он принял гражданство США в 1955 году, сохранив свое британское. Он умер в 1975 году в возрасте 93 лет в Саутгемптоне, штат Нью-Йорк , через месяц после того, как ему было присвоено рыцарское звание Ордена Британской империи (KBE) .
Вудхауз был плодовитым писателем на протяжении всей своей жизни, опубликовав более девяноста книг, сорока пьес, двухсот рассказов и других произведений между 1902 и 1974 годами. Он много работал над своими книгами, иногда имея две или более в подготовке одновременно. Ему требовалось до двух лет, чтобы построить сюжет и написать сценарий примерно из тридцати тысяч слов. После того, как сценарий был завершен, он писал историю. В начале своей карьеры Вудхауз создавал роман примерно за три месяца, но с возрастом он замедлился примерно до шести месяцев. Он использовал смесь эдвардианского сленга, цитат и намеков на многочисленных поэтов, а также несколько литературных приемов, чтобы создать стиль прозы, который сравнивали с комической поэзией и музыкальной комедией. Некоторые критики Вудхауза считали его работу легкомысленной, но среди его поклонников были бывшие британские премьер-министры и многие из его коллег-писателей.
Вудхауз родился в Гилфорде , графство Суррей, он был третьим сыном Генри Эрнеста Вудхауза (1845–1929), мирового судьи, проживавшего в британской колонии Гонконг, и его жены Элеоноры (1861–1941), дочери преподобного Джона Батерста Дина . Вудхаузы, которые вели свою родословную с XIII века, принадлежали к младшей ветви семьи графов Кимберли . Элеонора Вудхауз также имела древнее аристократическое происхождение. [1] Она навещала свою сестру в Гилфорде, когда там преждевременно родился Вудхауз. [2]
_(1).JPG/1280px-St_Nicholas'_Church,_Bury_Street,_Guildford_(April_2014,_from_Northwest)_(1).JPG)
Мальчик был крещен в церкви Святого Николая в Гилфорде [ 3] и назван в честь своего крестного отца, Пелхэма фон Донопа . [4] Вудхауз писал в 1957 году: «Если вы попросите меня сказать вам откровенно, нравится ли мне имя Пелхэм Гренвилл Вудхауз, я должен признаться, что нет. ... Меня назвали в честь крестного отца, и не осталось ничего, кроме маленькой серебряной кружки, которую я потерял в 1897 году». [5] [n 1] Первое имя быстро заменилось на «Плам», имя, под которым Вудхауз стал известен семье и друзьям. [6]
Мать и сын отплыли в Гонконг, где в течение первых двух лет Вудхауз воспитывался китайской ама (медсестрой) вместе со своими старшими братьями Певерилом (1877–1951) и Арминой (1879–1936). [7] [n 2] Когда ему было два года, братьев привезли в Англию, где их поместили под опеку английской няни в доме, примыкающем к дому отца и матери Элинор. [4]
Родители мальчиков вернулись в Гонконг и стали фактически чужими для своих сыновей. Такое положение дел было тогда обычным для семей среднего класса, обосновавшихся в колониях. [9] Отсутствие родительского контакта и суровый режим некоторых из тех, кто заменял родителей , оставили неизгладимые эмоциональные шрамы у многих детей из схожих семей, включая писателей Теккерея , Саки , Киплинга и Уолпола . [10] Вудхаузу повезло больше; его няня, Эмма Ропер, была строгой, но не злой, и как с ней, так и позже в его разных школах, у Вудхауза было в целом счастливое детство. [11] [12] По его воспоминаниям, «все прошло как по маслу от начала до конца, и все, кого я встречал, прекрасно меня понимали». [12] Биограф Роберт МакКрам предполагает, что тем не менее изоляция Вудхауза от родителей оставила психологический след, заставив его избегать эмоциональной вовлеченности как в жизни, так и в своих произведениях. [13] Другой биограф, Фрэнсис Дональдсон , пишет: «Лишенный так рано не только материнской любви, но и домашней жизни и даже стабильного окружения, Вудхауз с самых ранних лет утешался в собственном воображаемом мире». [2]
В 1886 году братьев отправили в школу для дам в Кройдоне , где они провели три года. Затем у Певерила обнаружили «слабую грудь»; [14] был прописан морской воздух, и трое мальчиков были переведены в колледж Элизабет на острове Гернси . В 1891 году Вудхауз отправился в подготовительную школу Малверн-Хаус в Кенте, которая занималась подготовкой учеников к поступлению в Королевский флот . Его отец планировал для него военно-морскую карьеру, но зрение мальчика оказалось слишком плохим для этого. Он не был впечатлен узкой учебной программой школы и ревностной дисциплиной; позже он пародировал это в своих романах, а Берти Вустер вспоминал свои ранние годы в качестве ученика в «исправительном учреждении ... с внешним видом подготовительной школы» под названием Малверн-Хаус. [15]
Cheney Court, Ditteridge , большой дом 17-го века недалеко от Бокса в Уилтшире, [16] был одним из домов Вудхауза, пока его родители жили в Гонконге. Его бабушка умерла в 1892 году, после чего его в основном воспитывали его тети, включая писательницу Мэри Батерст Дин , [17] прототип вымышленной тети Агаты Берти Вустера . [18] [19] В 1955 году Вудхауз написал: «Тетя Агата, безусловно, моя тетя Мэри, которая была бичом моего детства». [20]
На протяжении всех школьных лет братьев отправляли на каникулы к разным дядям и тетям с обеих сторон семьи. В Оксфордском национальном биографическом словаре Иэн Спроут насчитывает двадцать тетушек и считает, что они играли важную роль не только в ранней жизни Вудхауза, но и, тонко замаскированные, в его зрелых романах, как грозные тетки, которые доминируют в действии в рассказах Вустера, Бландинга и других. У мальчиков было пятнадцать дядей, четверо из которых были священнослужителями. Спроут пишет, что они вдохновили Вудхауза на создание «благочестивых, но подверженных ошибкам викариев, викариев и епископов, о которых он писал с дружеской непочтительностью, но без насмешки». [21]
У него самые извращенные представления об остроумии и юморе; он перерисовывает свои книги и экзаменационные работы самым удручающим образом и пишет глупые стишки в чужих книгах. Тем не менее, он испытывает подлинный интерес к литературе и часто может говорить о ней с энтузиазмом и здравым смыслом.
— Отчет колледжа Далвич о Вудхаузе, 1899. [22]
В возрасте двенадцати лет в 1894 году, к своей великой радости, Вудхауз смог последовать за своим братом Армином в колледж Далвич . [23] Там он чувствовал себя как дома; Дональдсон замечает, что Далвич впервые дал ему «некоторую преемственность и стабильную и упорядоченную жизнь». Он любил товарищество, отличился в крикете, регби и боксе и был хорошим, хотя и не постоянно прилежным учеником. [24] Директором школы в то время был А. Х. Джилкс , уважаемый классицист , который оказал сильное влияние на Вудхауза. [2] В исследовании произведений Вудхауза Ричард Асборн утверждает, что «только писатель, который сам был ученым и в детстве в совершенстве владел латынью и греческим языком (особенно Фукидидом )», мог выдержать сложные последовательности придаточных предложений, иногда встречающиеся в комической прозе Вудхауза. [25] [n 3]
Шесть лет Вудхауза в Далвиче были одними из самых счастливых в его жизни: «Для меня годы между 1894 и 1900 были подобны раю». [26] В дополнение к своим спортивным достижениям он был хорошим певцом и любил принимать участие в школьных концертах; его литературные наклонности нашли выход в редактировании школьного журнала The Alleynian . [27] До конца своей жизни он оставался преданным школе. Биограф Барри Фелпс пишет, что Вудхауз «любил колледж так же сильно, как он любил что-либо или кого-либо». [28]
Вудхауз рассчитывал последовать за Арминой в Оксфордский университет , но в решающий момент финансовое положение семьи резко ухудшилось. Эрнест Вудхауз вышел на пенсию в 1895 году, и его пенсия выплачивалась в рупиях ; колебания по отношению к фунту стерлингов снизили его стоимость в Великобритании. Вудхауз вспоминал: «На самом деле волк не скулил у двери, и в котятах всегда было что-то маленькое для мясника и бакалейщика, но финансы не достигли ничего, что можно было бы сравнить с всплеском». [29] [n 4] Вместо университетской карьеры в сентябре 1900 года Вудхауз был нанят на младшую должность в лондонском офисе Hongkong and Shanghai Bank . Он не подходил для этого и находил эту работу непонятной и неподходящей. Позже он написал юмористический рассказ о своем опыте в банке, [31] но в то время он жаждал конца каждого рабочего дня, когда он мог вернуться в свое съемное жилье в Челси и писать. [32] Сначала он сосредоточился, с некоторым успехом, на серьезных статьях о школьном спорте для Public School Magazine . В ноябре 1900 года его первая комическая статья, «Мужчины, которые пропустили свои собственные свадьбы», была принята в Tit-Bits . [33] Новый журнал для мальчиков, The Captain , предоставил дополнительные хорошо оплачиваемые возможности, и за два года работы в банке Вудхауз опубликовал восемьдесят статей в девяти журналах. [34]
В 1901 году с помощью бывшего учителя Далвича Уильяма Бича Томаса Вудхауз получил назначение — сначала временное, а затем постоянное — на должность писателя для популярной колонки «By the Way» в The Globe . Он занимал эту должность до 1909 года. [35] Примерно в то же время был опубликован его первый роман — школьная история под названием «Охотники за зельями» , незаконченная серия которой была опубликована в Public School Magazine в начале 1902 года, а полная версия в твердом переплете была выпущена в сентябре. [36] В том же месяце он уволился из банка, чтобы полностью посвятить себя писательству. [37] [n 5]
Между публикацией «Охотников за зельями» (1902) и « Майка» (1909) Вудхауз написал восемь романов и был соавтором еще двух. Критик Р. Д. Б. Френч пишет, что из работ Вудхауза этого периода почти все, что заслуживает того, чтобы выжить, — это школьная беллетристика. [39] Оглядываясь назад, в 1950-е годы, Вудхауз считал их своими годами ученичества: «Я был практически в пеленках, и для меня большая честь, что я вообще смог писать». [40]
С детства Вудхауз был очарован Америкой, которую он считал «страной романтики»; он «жаждет» посетить эту страну, и к 1904 году он заработал достаточно, чтобы сделать это. [41] В апреле он отплыл в Нью-Йорк, который ему очень понравился. Он записал в своем дневнике: «В Нью-Йорке набирался опыта. Стоящий многих гиней в будущем, но ни одной в данный момент». [42] Это предсказание оказалось верным: немногие британские писатели имели непосредственный опыт пребывания в США, и его статьи о жизни в Нью-Йорке приносили ему более высокие, чем обычно, гонорары. [43] Позже он вспоминал, что «в 1904 году любой в лондонском писательском мире, кто побывал в Америке, вызывал благоговение и считался авторитетом в этой terra incognita . ... После той поездки в Нью-Йорк я стал человеком, с которым считались. ... Мои доходы росли, как взлетающий фазан». [44]
Есть приятные местечки, к которым привязано мое сердце,
В Паркхерсте или в Портленде на море,
А некоторые расположены в Холлоуэе и Брикстоне,
Но Пентонвилль достаточно хорош для меня.
— Из первой лирики Вудхауза для сценического представления, 1904 г. [45]
Другим новым начинанием Вудхауза в 1904 году было написание для сцены. К концу года либреттист Оуэн Холл пригласил его написать дополнительный текст для музыкальной комедии «Сержант Брю» . [46] [n 6] Вудхауз полюбил театр с момента своего первого визита в возрасте тринадцати лет, когда «Терпение » Гилберта и Салливана сделало его «опьяненным от экстаза». [49] Его текст для Холла «Поместите меня в мою маленькую камеру» был номером Гилберта для трио комических мошенников с музыкой Фредерика Росса ; [50] он был хорошо принят и положил начало карьере Вудхауза как театрального писателя, которая охватила три десятилетия. [51]
Хотя роман 1906 года «Любовь среди цыплят» и оказал небольшое влияние на первую публикацию, он содержал то, что Френч называет первым оригинальным комическим творением автора: Стэнли Фезерстоунхо Укриджа . [52] Персонаж, аморальный, неуклюжий оппортунист, частично основан на коллеге Вудхауза по «Глобусу» Герберте Уэстбруке . Они сотрудничали между 1907 и 1913 годами над двумя книгами, двумя скетчами для мюзик-холла и пьесой «Брат Альфред» . [53] [n 7] Вудхауз возвращался к персонажу в коротких рассказах в течение следующих шести десятилетий. [55]
В начале 1906 года актёр-менеджер Сеймур Хикс пригласил Вудхауза стать постоянным лириком в театре Олдвич , чтобы добавлять тематические стихи к недавно импортированным или давно идущим шоу. Хикс уже нанял молодого Джерома Керна для написания музыки к таким песням. Первое сотрудничество Керна и Вудхауза, комический номер для «Красавицы Бата» под названием «Мистер [ Джозеф ] Чемберлен», произвело фурор и на короткое время стало самой популярной песней в Лондоне. [56]
Ранний период Вудхауза как писателя завершился в 1908 году выпуском сериала « Потерянные ягнята» , опубликованного в следующем году в виде книги как вторая половина романа « Майк» . [57] Работа начинается как обычная школьная история, но Вудхауз вводит нового и поразительно оригинального персонажа, Псмита , [58] создание которого и Ивлин Во , и Джордж Оруэлл считали переломным моментом в развитии Вудхауза. [57] Вудхауз сказал, что он создал Псмита на основе отельера и импресарио Руперта Д'Ойли Карта — «единственной вещи в моей литературной карьере, которая была вручена мне на серебряном блюде с водяным крессом вокруг него». [59] Вудхауз писал в 1970-х годах, что его двоюродный брат, который учился в одной школе с Картом, рассказал ему о монокле последнего, его учтивости и величественной речи, все это Вудхауз перенял для своего нового персонажа. [59] [n 8] Псмит появляется еще в трех романах: «Псмит в городе» (1910), пародия на банковское дело; «Псмит, журналист» (1915), действие которого происходит в Нью-Йорке; и «Предоставьте это Псмиту» (1923), действие которого происходит в замке Бландингс. [61]
В мае 1909 года Вудхауз совершил свой второй визит в Нью-Йорк, где он продал два рассказа в Cosmopolitan и Collier's на общую сумму 500 долларов, что было гораздо более высокой платой, чем та, которую он запрашивал ранее. [62] Он уволился из The Globe и оставался в Нью-Йорке почти год. Он продал еще много рассказов, но ни одно из американских изданий не предлагало постоянных отношений и гарантированного дохода. [35] Вудхауз вернулся в Англию в конце 1910 года, снова присоединившись к The Globe , а также регулярно сотрудничая с The Strand Magazine . С тех пор и до начала Первой мировой войны в 1914 году он часто посещал Америку. [63]
Когда началась война, Вудхауз находился в Нью-Йорке. Не годный к военной службе из-за плохого зрения, он оставался в США на протяжении всей войны, оторванный от конфликта в Европе и поглощенный своими театральными и литературными заботами. [2] В сентябре 1914 года он женился на Этель Мэй Уэйман, урожденной Ньютон (1885–1984), вдове-англичанке. Брак оказался счастливым и длился всю жизнь. Личность Этель была противоположна личности ее мужа: он был застенчивым и непрактичным; она была общительной, решительной и хорошо организованной. По выражению Спроут, она «взяла на себя ответственность за жизнь Вудхауза и следила за тем, чтобы у него были мир и покой, необходимые для написания». [21] Детей от этого брака не было, но Вудхауз полюбил дочь Этель Леонору (1905–1944) и законно удочерил ее. [64] [n 9]
_-_Crop.jpg/1280px-P.G._Wodehouse_-_My_Man_Jeeves_-_1st_American_edition_(1920_printing)_-_Crop.jpg)
В эти годы Вудхауз экспериментировал с различными жанрами художественной литературы; «Псмит, журналист» , смешивающий комедию с социальным комментарием о домовладельцах и рэкетирах из трущоб, был опубликован в 1915 году. [66] В том же году The Saturday Evening Post заплатила 3500 долларов за публикацию романа «Что-то новое» , первого из того, что стало серией романов, действие которых происходит в замке Бландингс. [67] Он был опубликован в твердом переплете в США и Великобритании в том же году (британское издание было переименовано в « Что-то свежее » ). [54] Это был первый фарсовый роман Вудхауза ; он также стал его первым бестселлером, и хотя его более поздние книги включали несколько более мягких, слегка сентиментальных историй, именно как фарсер он стал известен. [68] Позже в том же году был опубликован «Выпутывание молодого Гасси», первый рассказ о Берти и Дживсе . [n 10] Эти рассказы представили два набора персонажей, о которых Вудхауз писал до конца своей жизни. Истории о замке Бландингс, действие которых происходит в английском величественном доме, описывают попытки спокойного лорда Эмсворта избежать множества отвлекающих факторов вокруг него, в том числе сменяющих друг друга пар молодых любовников, махинаций его жизнерадостного брата Галахада , требований его властных сестер и сверхэффективных секретарей, а также всего, что может нанести ущерб его призовой свиноматке, императрице Бландингс . [70] Истории Берти и Дживса представляют собой дружелюбного молодого человека, которого регулярно спасает от последствий его идиотизма любезное вмешательство его камердинера. [71]
Третья веха в жизни Вудхауза наступила ближе к концу 1915 года: его старый партнёр по написанию песен Джером Керн познакомил его с писателем Гаем Болтоном , который стал самым близким другом Вудхауза и постоянным соавтором. У Болтона и Керна был мюзикл Very Good Eddie , который шёл в театре Princess в Нью-Йорке. Шоу имело успех, но они посчитали текст песни слабым и пригласили Вудхауза присоединиться к ним в его преемнике. Это был мюзикл Miss Springtime (1916), который прошёл 227 представлений — хороший пробег по стандартам того времени. Команда создала ещё несколько успешных спектаклей, включая Leave It to Jane (1917), Oh, Boy! (1917–18) и Oh, Lady! Lady!! (1918), а Вудхауз и Болтон написали ещё несколько шоу с другими композиторами. [72] [n 11] В этих мюзиклах тексты Вудхауза получили высокую оценку критиков, а также коллег-лириков, таких как Айра Гершвин . [74]
В отличие от своей первоначальной модели, Гилберта, Вудхауз предпочитал, чтобы музыка была написана первой, вписывая свои слова в мелодии. [75] Дональдсон предполагает, что именно по этой причине его тексты песен в последние годы в значительной степени игнорировались: они идеально подходят к музыке, но не стоят сами по себе в стихотворной форме, как у Гилберта. [76] Тем не менее, добавляет Дональдсон, книга и тексты песен для шоу Princess Theatre принесли соавторам огромное состояние и сыграли важную роль в развитии американского мюзикла. [77] В Grove Dictionary of American Music Ларри Стемпель пишет: «Представляя натуралистические истории и персонажей и пытаясь интегрировать песни и тексты в действие либретто, эти работы принесли новый уровень интимности, сплоченности и изысканности в американскую музыкальную комедию». [78] Театральный писатель Джеральд Бордман называет Вудхауза «самым наблюдательным, грамотным и остроумным лириком своего времени». [79] Композитор Ричард Роджерс писал: «До Ларри Харта только П. Г. Вудхауз действительно нападал на интеллект слушателей песен». [80]
В годы после войны Вудхауз неуклонно увеличивал продажи, шлифовал своих существующих персонажей и вводил новых. Берти и Дживс, лорд Эмсворт и его окружение, а также Укридж появлялись в романах и рассказах; [n 12] Псмит появился в четвертый и последний раз; [n 13] двумя новыми персонажами были Старейший член, рассказывающий свою серию историй о гольфе, [83] и мистер Муллинер, рассказывающий свои особенно невероятные истории другим посетителям бара в Angler's Rest. [84] Различные другие молодые люди из города появлялись в рассказах о членах Drones Club . [n 14]
Вудхаузы вернулись в Англию, где у них был дом в Лондоне в течение нескольких лет, но Вудхауз продолжал часто пересекать Атлантику, проводя значительные периоды времени в Нью-Йорке. [2] Он продолжал работать в театре. В 1920-х годах он сотрудничал над девятью музыкальными комедиями, поставленными на Бродвее или в Вест-Энде, включая долгоиграющую «Салли» (1920, Нью-Йорк), «Девушка из кабаре» (1922, Лондон) и «Розали» (1928, Нью-Йорк). [86] Он также писал немузыкальные пьесы, в том числе «Пьеса — это то, что нужно» (1926), адаптированную из «Ференца Мольнара» , и «Девушка в беде» (1928), драматизацию его романа 1919 года. [87]
Хотя Вудхауз никогда не был от природы общительным человеком, в 1920-х годах он был более общителен, чем в другие периоды. Дональдсон перечисляет среди тех, с кем он был в дружеских отношениях, таких писателей, как А. А. Милн , Иэн Хей , Фредерик Лонсдейл и Э. Филлипс Оппенгейм , а также таких театральных артистов, как Джордж Гроссмит-младший , Хизер Тэтчер и Дороти Диксон . [88]
Фильмы по рассказам Вудхауза выходили с 1915 года, когда «Джентльмен досуга» был основан на его одноименном романе 1910 года . Дальнейшие экранизации его книг были сделаны между тем и 1927 годом, [n 15] но только в 1929 году Вудхауз отправился в Голливуд, где Болтон работал высокооплачиваемым писателем для Metro-Goldwyn-Mayer (MGM). Этель была увлечена как финансовыми, так и социальными аспектами жизни Голливуда, и она договорилась с MGM о контракте от имени своего мужа, по которому он должен был получать 2000 долларов в неделю. [90] Эта большая зарплата была особенно желанной, потому что пара потеряла значительные суммы в результате краха Уолл-стрит в 1929 году . [91]
Фактическая работа незначительна. ... Пока что у меня было восемь соавторов. Система такова, что A. получает оригинальную идею, B. приходит, чтобы поработать с ним над ней, C. делает сценарий, D. делает предварительный диалог, а затем они посылают за мной, чтобы я вставил Класс и все такое. Затем E. и F., сценаристы, меняют сюжет, и мы снова начинаем.
— Вудхауз о работе в Голливуде. [92]
Контракт вступил в силу в мае 1930 года, но студия не нашла для Вудхауза ничего, чем можно было бы заняться, и у него было свободное время, чтобы написать роман и девять рассказов. Он прокомментировал: «Странно, как скоро начинаешь считать каждую минуту, отданную на зарабатывание зарплаты, пустой тратой». [92] Даже когда студия нашла для него проект, вмешательство комитетов и постоянное переписывание многочисленными авторами контракта означало, что его идеи редко использовались. В исследовании Вудхауза в Голливуде 2005 года Брайан Тейвс пишет, что «Три французские девушки» (1930) был «настолько близок к успеху, насколько Вудхаузу удалось добиться в MGM. Его единственные другие заслуги были минимальными, а другие проекты, над которыми он работал, не были выпущены». [93]
Контракт Вудхауза закончился через год и не был продлен. По просьбе MGM он дал интервью The Los Angeles Times . Герберт Уоррен Винд описал Вудхауза как «политически наивного [и] принципиально не от мира сего» [94] , и он вызвал сенсацию, публично заявив то, что уже говорил своим друзьям в частном порядке о неэффективности Голливуда, произвольном принятии решений и пустой трате дорогостоящих талантов. Интервью было перепечатано в The New York Times , и было много редакционных комментариев о состоянии киноиндустрии. [95] Многие авторы считали, что интервью ускорило радикальную перестройку студийной системы [96] , но Тэйвс считает, что это была «буря в стакане воды», а Дональдсон замечает, что в стесненную эпоху после краха реформы были бы неизбежны. [97]
Мнение Уинда о наивности Вудхауза не является общепринятым. Биографы, включая Дональдсона, МакКрама и Фелпса, предполагают, что его неотмирность была лишь частью сложного характера, и что в некоторых отношениях он был весьма проницателен. [98] Он был беспощаден к владельцам студии в своих рассказах начала 1930-х годов, действие которых происходит в Голливуде, которые содержат то, что Тэйвс считает самой острой и едкой сатирой Вудхауза. [99]
В 1930-е годы театральная деятельность Вудхауза пошла на спад. Он написал или адаптировал четыре пьесы для Вест-Энда; «Оставьте это Псмиту» (1930), которую он адаптировал в сотрудничестве с Яном Хэем, была единственной, которая имела длительный успех. [n 16] Рецензент в The Manchester Guardian похвалил пьесу, но прокомментировал: «Это собственные неподражаемые повествовательные комментарии мистера Вудхауза и описания от его лица выходок его марионеток, которых не хватает. Их невозможно втиснуть в пьесу, и они, по крайней мере, составляют половину удовольствия от романов». [101] В 1934 году Вудхауз сотрудничал с Болтоном над книгой для « Anything Goes » Коула Портера (Портер сам написал тексты песен), но в последнюю минуту их версия была почти полностью переписана другими по настоянию продюсера, которому не понравился оригинальный сценарий. [n 17] Сосредоточившись на написании романов и рассказов, Вудхауз достиг пика своей продуктивности в это десятилетие, в среднем выпуская по две книги в год и зарабатывая 100 000 фунтов стерлингов в год. [105] [n 18] Его практика делить свое время между Великобританией и Америкой вызвала у Вудхауза трудности с налоговыми органами обеих стран. И Налоговая служба Великобритании, и Налоговая служба США пытались обложить его налогом как резидента. [n 19] Вопрос был урегулирован после длительных переговоров, но Вудхаузы решили без сомнений изменить свой статус проживания, переехав во Францию, где они купили дом недалеко от Ле-Туке на севере. [108]
Нет сомнений, что, сделав г-на П. Г. Вудхауза доктором словесности, университет поступил правильно и популярно. Каждый знает хотя бы некоторые из его многочисленных работ и чувствует себя лучше от его веселого остроумия и свежести его стиля.
— The Times о почетной докторской степени Вудхауза, июнь 1939 г. [109]
В 1935 году Вудхауз создал последнего из своего постоянного состава главных персонажей, лорда Икенхэма, также известного как Дядя Фред , который, по словам Асборна, «задает тон в четырех романах и коротком рассказе ... жужжащая динамо-машина беспорядка». [110] Среди других его книг того десятилетия — «Правильно, Дживс» , которую Дональдсон счёл его лучшей работой, «Дядя Фред весной» , которую писатель Бернард Левин считал лучшей, и «Замок Бландингс », в который входит «Лорд Эмсворт и его подружка», которую Редьярд Киплинг считал «одним из самых совершенных рассказов, которые я когда-либо читал». [21]
Другими ведущими литературными деятелями, которые восхищались Вудхаузом, были А. Э. Хаусман , Макс Бирбом и Хилэр Беллок ; [21] на радио и в печати Беллок называл Вудхауза «лучшим писателем нашего времени: лучшим ныне живущим писателем на английском языке ... главой моей профессии». [111] Вудхауз считал похвалы Беллока «шуткой, чтобы вывести из себя серьезных авторов, которых он не любил». [112] [n 20] Вудхауз никогда не был уверен, что его книги имеют литературные достоинства, а также популярность, и, как предполагает Дональдсон, должно быть, был ошеломлен, когда Оксфордский университет присвоил ему почетную докторскую степень в области литературы в июне 1939 года. [114] [n 21] Его визит в Англию на церемонию награждения был последним, когда он ступил на родину. [116]
В начале Второй мировой войны Вудхауз и его жена остались в своем доме в Ле-Туке, где во время Странной войны он работал над романом «Радость по утру» . [117] С наступлением немцев близлежащая база Королевских ВВС была закрыта; Вудхаузу предложили единственное свободное место в одном из истребителей, но он отказался, так как это означало бы оставить Этель и их собаку. [118] 21 мая 1940 года, когда немецкие войска продвигались через северную Францию, Вудхаузы решили отправиться в Португалию, а оттуда вылететь в США. В двух милях от дома их машина сломалась, поэтому они вернулись и одолжили машину у соседа; поскольку дороги были заблокированы беженцами, они снова вернулись домой. [119]
.jpg/1280px-61031-CLT-0025-01_Fort_van_Huy_(2).jpg)
Немцы заняли Ле-Туке 22 мая 1940 года, и Вудхаузу пришлось ежедневно отчитываться перед властями. [118] После двух месяцев оккупации немцы интернировали всех мужчин-граждан противника моложе 60 лет, и 21 июля Вудхауза отправили в бывшую тюрьму в Лоосе , пригороде Лилля ; Этель осталась в Ле-Туке. [120] [121] Интернированных размещали по четыре человека в камере, каждая из которых была рассчитана на одного человека. [122] В каждой камере была одна кровать, которая предоставлялась самому старшему мужчине — не Вудхаузу, который спал на гранитном полу. [123] Заключенных недолго держали в Лоосе, прежде чем их перевезли в грузовиках для скота в бывшие казармы в Льеже , Бельгия, которые использовались СС в качестве тюрьмы . [124] Через неделю мужчин перевели в Юй в провинции Льеж , где их заключили в местную цитадель . Они оставались там до сентября 1940 года, когда их перевезли в Тост в Верхней Силезии (тогда Германия, теперь Тошек в Польше). [125] [n 22]
Семья и друзья Вудхауза не имели никаких новостей о его местонахождении после падения Франции, но статья репортера Associated Press, посетившего Тоста в декабре 1940 года, привела к давлению на немецкие власти с требованием освободить романиста. Это включало петицию от влиятельных людей в США; сенатор У. Уоррен Барбур представил ее немецкому послу. Хотя его похитители отказались освободить его, Вудхаузу предоставили пишущую машинку, и, чтобы скоротать время, он написал « Деньги в банке» . На протяжении всего своего пребывания в Тосте он отправлял открытки своему американскому литературному агенту с просьбой переслать 5 долларов разным людям в Канаде, упоминая его имя. Это были семьи канадских военнопленных, и новости от Вудхауза были первым признаком того, что их сыновья живы и здоровы. Вудхауз рисковал получить суровое наказание за сообщение, но сумел избежать немецкой цензуры. [126]
Я никогда не интересовался политикой. Я совершенно не способен вызвать в себе какие-либо воинственные чувства. Как раз когда я собираюсь почувствовать воинственность по отношению к какой-то стране, я встречаю приличного парня. Мы выходим вместе и теряем любые воинственные мысли или чувства.
— Вудхауз, в своих берлинских передачах. [127]
21 июня 1941 года, когда он был в середине игры в крикет, Вудхауз получил визит от двух членов гестапо . Ему дали десять минут, чтобы собрать вещи, прежде чем его отвезли в отель Adlon , самый роскошный отель в Берлине. Он остановился там за свой счет; гонорары за немецкие издания его книг были переведены на специальный замороженный банковский счет в начале войны, и Вудхаузу было разрешено снимать эти деньги, которые он заработал, находясь в Берлине. [128] Таким образом, он был освобожден из интернирования за несколько месяцев до своего шестидесятилетия — возраста, в котором нацисты освобождали гражданских интернированных лиц. [129] Вскоре после этого Вудхауз был, по словам Фелпса, «ловко заманен в ловушку», заставив сделать пять передач на США по немецкому радио с берлинским корреспондентом Columbia Broadcasting System . [130] Передачи, вышедшие в эфир 28 июня, 9, 23 и 30 июля и 6 августа, назывались « Как стать интернированным без предварительной подготовки » и включали юмористические анекдоты о жизни Вудхауза в качестве заключенного, включая некоторые мягкие насмешки над его тюремщиками. [21] [131] Немецкое министерство пропаганды организовало трансляцию записей в Великобритании в августе. [132] На следующий день после того, как Вудхауз записал свою последнюю программу, Этель присоединилась к нему в Берлине, продав большую часть своих драгоценностей, чтобы оплатить поездку. [133]
Реакция в Британии на передачи Вудхауза была враждебной, и его «поносили... как предателя, коллаборациониста, нацистского пропагандиста и труса» [21] , хотя, как замечает Фелпс, многие из тех, кто осуждал его действия, не слышали содержания программ. [133] Статья на первой странице в The Daily Mirror утверждала, что Вудхауз «жил роскошно, потому что Британия смеялась вместе с ним, но когда смех покинул сердце его страны,... [он] не был готов разделить ее страдания. У него не хватило смелости... даже выдержать в лагере для интернированных». [134] В Палате общин Энтони Иден , министр иностранных дел , сожалел о действиях Вудхауза. [135] Несколько библиотек убрали романы Вудхауза со своих полок. [21]
15 июля журналист Уильям Коннор под псевдонимом Кассандра передал в эфир постскриптум к новостной программе, ругающий Вудхауза. По данным The Times , передача «вызвала бурю жалоб… от слушателей по всей стране». [136] Биограф Вудхауза Джозеф Коннолли считает передачу «неточной, злобной и клеветнической»; [137] Фелпс называет ее «вероятно, самой оскорбительной атакой на человека, когда-либо звучавшей на британском радио». [138] [n 23] Передача была сделана по прямому указанию Даффа Купера , министра информации , который отклонил решительные протесты BBC против решения транслировать программу. [136] В британской прессе появилось множество писем, как поддерживающих, так и критикующих Вудхауза. Страница писем в The Daily Telegraph стала объектом осуждения Вудхауза, включая письмо от друга Вудхауза, А. А. Милна ; ответ их коллеги-автора Комптона Маккензи в защиту Вудхауза не был опубликован, поскольку редактор заявил о нехватке места. [141] [n 24] Большинство из тех, кто защищал Вудхауза от обвинений в нелояльности, включая Сакса Ромера , Дороти Л. Сэйерс и Гилберта Франкау , признали, что он действовал глупо. [142] Некоторые представители общественности написали в газеты, чтобы сказать, что все факты еще не известны, и справедливое суждение не может быть вынесено, пока они не будут известны. [143] Руководство BBC, которое считало действия Вудхауза не хуже, чем «неразумными», указало Куперу, что на тот момент не было никаких доказательств того, действовал ли Вудхауз добровольно или по принуждению. [144]
Когда Вудхауз услышал о фуроре, который вызвали эти передачи, он связался с Министерством иностранных дел — через посольство Швейцарии в Берлине — чтобы объяснить свои действия, и попытался вернуться домой через нейтральные страны, но немецкие власти отказались позволить ему уехать. [145] [146] В сборнике писем 1953 года «Исполнение блохи » Вудхауз писал: «Конечно, я должен был иметь здравый смысл, чтобы понять, что это безумие — использовать немецкое радио даже для самых безобидных вещей, но я этого не сделал. Я полагаю, что тюремная жизнь истощает интеллект». [147] Реакция в Америке была неоднозначной: леворадикальное издание PM обвинило Вудхауза в том, что он «играет Дживса для нацистов», но Министерство обороны использовало эти интервью как идеальное представление антинацистской пропаганды. [145]
Передачи, по сути, не анти- и не прогерманские, а просто вудхаузовские. Он человек, который совершенно не приспособлен к жизни во времена идеологического конфликта, не испытывает ни к кому ненависти, и не имеет ни по одному очень сильных взглядов. ... Я никогда не слышал, чтобы он говорил о ком-либо с горечью — даже о старых друзьях, которые отвернулись от него в беде. Такой темперамент не способствует хорошему гражданству во второй половине двадцатого века.
— Малкольм Маггеридж , обсуждая военные радиопередачи Вудхауза из Германии. [148]
Вудхаузы оставались в Германии до сентября 1943 года, когда из-за бомбардировок союзников им разрешили вернуться в Париж. Они жили там, когда город был освобожден 25 августа 1944 года; на следующий день Вудхауз доложил американским властям, попросив их сообщить британцам о его местонахождении. [149] Впоследствии его посетил Малкольм Маггеридж , недавно прибывший в Париж в качестве офицера разведки МИ-6 . [150] Молодой офицер быстро проникся симпатией к Вудхаузу и считал вопрос о предательском поведении «смехотворным»; он подвел итог писателю как «неприспособленному к жизни в эпоху идеологического конфликта». [151] 9 сентября Вудхауза посетил офицер МИ-5 и бывший адвокат майор Эдвард Кассен, который официально провел расследование, процесс, который растянулся на четыре дня. 28 сентября Кассен подал свой отчет, в котором говорится, что в отношении трансляций поведение Вудхауза «было неразумным», но рекомендуется воздержаться от дальнейших действий. 23 ноября Теобальд Мэтью , директор государственных обвинений , постановил, что нет никаких доказательств, оправдывающих судебное преследование Вудхауза. [152] [153] [n 25]
В ноябре 1944 года Дафф Купер был назначен британским послом во Франции [154] и ему предоставили жилье в отеле Le Bristol , где жили Вудхаузы. Купер пожаловался французским властям, и пару переселили в другой отель. [155] Впоследствии Вудхаузы были арестованы французской полицией и помещены под превентивное заключение, несмотря на отсутствие предъявленных обвинений. Когда Маггеридж позже выследил их, ему удалось немедленно освободить Этель, а четыре дня спустя добился того, чтобы французские власти объявили Вудхауза больным и поместили его в близлежащую больницу, которая была более комфортной, чем та, где они содержались под стражей. Находясь в этой больнице, Вудхауз работал над своим романом « Дядюшка Динамит» . [156]
Все еще находясь под стражей во французском плену, Вудхауз снова был упомянут в вопросах в Палате общин в декабре 1944 года, когда депутаты задавались вопросом, могут ли французские власти репатриировать его, чтобы он предстал перед судом. Иден заявил, что «дело было рассмотрено, и, согласно полученным советам, нет никаких оснований, на которых мы могли бы предпринять действия». [157] Два месяца спустя Оруэлл написал эссе «В защиту П. Г. Вудхауза», [n 26], где он заявил, что «важно осознавать, что события 1941 года не осуждают Вудхауза ни в чем худшем, чем глупость». [159] Обоснование Оруэлла состояло в том, что «моральные воззрения Вудхауза остались на уровне ученика частной школы , а согласно кодексу частной школы, предательство во время войны является самым непростительным из всех грехов», что усугублялось его «полным отсутствием — насколько можно судить по его печатным работам — политической осведомленности». [160]
15 января 1945 года французские власти освободили Вудхауза, [161] но они не сообщали ему до июня 1946 года, что ему не будут предъявлены никакие официальные обвинения и что он может свободно покинуть страну. [162] [n 27]
Получив американские визы в июле 1946 года, Вудхаузы начали готовиться к возвращению в Нью-Йорк. Их задержали настойчивые требования Этель приобрести подходящую новую одежду и желание Вудхауза закончить роман « Брачный сезон» в тишине французской деревни. [164] В апреле 1947 года они отплыли в Нью-Йорк, где Вудхауз был рад дружескому приему, оказанному ему большим контингентом прессы, ожидавшим его прибытия. [165] Этель получила комфортабельную квартиру в пентхаусе в Верхнем Ист-Сайде на Манхэттене , но Вудхаузу было не по себе. Нью-Йорк, который он знал до войны, сильно изменился. Журналы, щедро платившие за его рассказы, пришли в упадок, а те, что остались, не очень им интересовались. Его прощупывали, чтобы он писал для Бродвея, но в послевоенном театре он чувствовал себя не дома; [n 28] у него были проблемы с деньгами, большие суммы были временно заморожены в Великобритании, [167] и впервые в его карьере у него не было идей для нового романа. [168] Он не закончил ни одного до 1951 года. [162]
Вудхауз оставался неустроенным, пока он и Этель не уехали из Нью-Йорка в Лонг-Айленд . Болтон и его жена жили в процветающей деревушке Ремсенбург , части района Саутгемптон на Лонг-Айленде, в 77 милях (124 км) к востоку от Манхэттена. Вудхауз часто останавливался у них, и в 1952 году он и Этель купили дом неподалеку. Они прожили в Ремсенбурге до конца своей жизни. Между 1952 и 1975 годами он опубликовал более двадцати романов, а также два сборника рассказов, сильно отредактированное собрание своих писем, том мемуаров и подборку своих журнальных статей. [n 29] Он продолжал тосковать по возрождению своей театральной карьеры. Возрождение в 1959 году внебродвейской постановки пьесы Болтона-Вудхауза-Керна « Оставьте это Джейн» 1917 года стало неожиданным хитом, выдержав 928 представлений, но его несколько послевоенных сценических работ, некоторые из которых были сделаны в сотрудничестве с Болтоном, не произвели большого впечатления. [170]
Для мистера Вудхауза не было никакого падения человека, никакого «первобытного бедствия». Его герои никогда не пробовали запретный плод. Они все еще в Эдеме. Сады замка Бландингс — это тот изначальный сад, из которого мы все изгнаны. ... Идиллический мир мистера Вудхауза никогда не приедается. Он продолжит освобождать будущие поколения из плена, который может быть более утомительным, чем наш собственный. Он создал мир, в котором мы можем жить и которым можем наслаждаться.
— Эвелин Во , 1961 [171]
Хотя Этель снова посетила Англию в 1948 году, чтобы сделать покупки и навестить семью и друзей, Вудхауз так и не покинул Америку после своего прибытия в 1947 году. [172] Только в 1965 году британское правительство в частном порядке дало понять, что он может вернуться, не опасаясь судебных разбирательств, и к тому времени он почувствовал себя слишком старым, чтобы совершить поездку. [173] Биографы Бенни Грин и Роберт МакКрам оба придерживаются мнения, что это изгнание пошло на пользу творчеству Вудхауза, помогая ему продолжать изображать идеализированную Англию, увиденную в его воображении, а не такой, какой она была на самом деле в послевоенные десятилетия. [174] Во время их пребывания на Лонг-Айленде пара часто принимала бездомных животных и вносила значительные средства в местный приют для животных. [175] [n 30]
В 1955 году Вудхауз стал гражданином США, [176] хотя он оставался британским подданным, и поэтому все еще имел право на государственные почести Великобритании. Он рассматривался на получение рыцарского звания трижды с 1967 года, но эта честь дважды блокировалась британскими чиновниками. [177] [n 31] В 1974 году британский премьер-министр Гарольд Уилсон вмешался, чтобы обеспечить рыцарское звание ( KBE ) для Вудхауза, о чем было объявлено в новогоднем списке почестей в январе 1975 года. [177] [179] The Times прокомментировала, что честь Вудхауза означала «официальное прощение за его военную неосмотрительность. ... Поздно, но не слишком поздно, чтобы вытащить жало из этого печального инцидента». [179]
В следующем месяце Вудхауз поступил в больницу Саутгемптона , Лонг-Айленд, для лечения кожных заболеваний. Там он перенес сердечный приступ и умер 14 февраля 1975 года в возрасте 93 лет. Он был похоронен в пресвитерианской церкви Ремсенбурга четыре дня спустя. Этель пережила его более чем на девять лет; Леонора умерла раньше него, внезапно скончавшись в 1944 году. [180]
Когда в свое время Харон перевезет меня через Стикс и все будут рассказывать друг другу, какой я плохой писатель, я надеюсь, что хотя бы один голос скажет: «Но он действительно постарался».
— Вудхауз о Вудхаузе, 1957 [181]
Прежде чем начать книгу, Вудхауз писал до четырехсот страниц заметок, собирая воедино план сюжета; он признавал, что «именно сюжеты мне так трудно проработать. На проработку одного уходит так много времени». [182] Он всегда заканчивал сюжет, прежде чем работать над конкретными действиями персонажей. [183] Для романа процесс написания заметок мог занять до двух лет, и обычно у него было два или более романа в подготовке одновременно. После того, как он заканчивал свои заметки, он составлял более полный сценарий примерно из тридцати тысяч слов, что гарантировало отсутствие сюжетных дыр и позволяло диалогу начать развиваться. [184] В интервью в 1975 году он рассказал, что «для юмористического романа у вас должен быть сценарий, и вы должны проверить его, чтобы знать, где начинается комедия, где возникают ситуации ... разбивая его на сцены (вы можете сделать сцену почти из чего угодно) и оставляя как можно меньше материала между ними». Он предпочитал работать между 4 и 7 вечера, но никогда после ужина, и работал семь дней в неделю. В молодые годы он писал около двух-трех тысяч слов в день, хотя с возрастом он замедлялся, так что в девяносто он писал тысячу. Снижение скорости письма замедлило его производство книг: в молодости он мог написать роман примерно за три месяца, в то время как «Анонимные холостяки» , опубликованные в 1973 году, заняли около шести месяцев. [182] [185] Хотя исследования производства языка при нормальном здоровом старении показывают заметный спад с середины 70-х годов, изучение произведений Вудхауза не обнаружило никаких доказательств снижения языковых способностей с возрастом. [186]
Вудхауз считал, что одним из факторов, делающих его рассказы юмористическими, был его взгляд на жизнь, и он утверждал, что «если вы относитесь к жизни довольно легко, то вы относитесь к вещам с юмором. Вероятно, потому, что вы такими родились». [182] Он перенес этот взгляд в свои произведения, описывая подход как «превращение вещи в своего рода музыкальную комедию без музыки и полное игнорирование реальной жизни». [187] Литературный критик Эдвард Л. Галлиган считает, что рассказы Вудхауза демонстрируют его мастерство в адаптации формы американской музыкальной комедии для своих произведений. [188] Вудхауз следил за тем, чтобы его первый черновик был выполнен как можно тщательнее и точнее, исправляя и совершенствуя прозу по мере написания, а затем делал еще одну хорошую копию, прежде чем снова вычитывать и затем делать окончательную копию для своего издателя. [183]
Большая часть канона Вудхауза относится к недатированному периоду около 1920-х и 1930-х годов. [189] Критик Энтони Лежен описывает обстановку романов Вудхауза, таких как «Клуб трутней» и «Замок Бландингс», как «волшебную страну». [190] Хотя некоторые критики считали, что художественная литература Вудхауза основана на мире, которого никогда не существовало, Вудхауз утверждал, что «так и было. Он был силен между войнами», [182] хотя он соглашался, что его версия была в некоторой степени «своего рода искусственным миром моего собственного творения». [191] Романы показывали в значительной степени неизменный мир, независимо от того, когда они были написаны, [189] [190] и только изредка — и ошибочно, по мнению МакКрама — Вудхауз позволял современности вторгаться, как он сделал в рассказе 1966 года «Бинго запрещает бомбу». [192]
При работе с диалогами в своих романах Вудхауз рассматривал персонажей книги так, как если бы они были актерами в пьесе, гарантируя, что главные роли будут соответствующим образом задействованы на протяжении всей сюжетной линии, которая должна быть сильной: «Если они не находятся в интересных ситуациях, персонажи не могут быть главными персонажами, даже если вы заставляете остальных членов труппы говорить о них без умолку». [182] [193] Многие из ролей Вудхауза были стереотипами, [188] и он признавал, что «реальный персонаж в одной из моих книг торчит, как больной палец». [191] Издатель Майкл Джозеф отмечает, что даже в рамках стереотипов Вудхауз понимал человеческую природу, и поэтому «разделяет с [Чарльзом] Диккенсом и Чарльзом Чаплином способность представлять комическое сопротивление личности тем высшим силам, которым мы все подвержены». [194]
Большая часть использования Вудхаузом сленговых терминов отражает влияние его времени в школе в Далвиче и частично отражает эдвардианский сленг. [195] В молодости он наслаждался литературными произведениями Артура Конан Дойля и Джерома К. Джерома , а также оперными произведениями Гилберта и Салливана. [196] Вудхауз цитирует и ссылается на многочисленных поэтов на протяжении всей своей работы. Ученый Кларк Олни перечисляет цитируемых, включая Мильтона , Байрона , Лонгфелло , Кольриджа , Суинберна , Теннисона , Вордсворта и Шекспира . [197] Другим излюбленным источником была Библия короля Якова . [197] [198]
В 1941 году в « Краткой кембриджской истории английской литературы» высказывалось мнение, что у Вудхауза был «дар к весьма оригинальной меткости фразы, который почти предполагает поэта, борющегося за освобождение среди диких экстравагантностей фарса» [199] , в то время как Маккрам считает, что Вудхаузу удаётся сочетать «высокий фарс с перевёрнутой поэзией его зрелого комического стиля», особенно в «Кодексе Вустеров » ; [195] романист Энтони Пауэлл считает Вудхауза «комическим поэтом». [200] Роберт А. Холл-младший в своём исследовании стиля и техники Вудхауза описывает автора как мастера прозы [38], мнение, также разделяемое Левин, который считает Вудхауза «одним из лучших и чистейших писателей английской прозы». [201] Холл выделяет несколько приемов, используемых Вудхаузом для достижения комического эффекта, включая создание новых слов путем добавления или удаления префиксов и суффиксов, так, когда Понго Твистлтон вынимает горничную Элси Бин из шкафа, Вудхауз пишет, что персонаж «де-Бинировал шкаф». Вудхауз создал новые слова, разделив другие на две части, таким образом, Вудхауз разделяет «hobnobbing», когда пишет: «Предложить горничной сигарету — это не hobbing. И когда вы зажигаете ее для нее, это не является nobbing». [38]
Ричард Вурхиз, биограф Вудхауза, считает, что автор использовал клише намеренно и иронично. [202] Его мнение разделяет академик Стивен Медкалф , который считает, что мастерство Вудхауза заключается в том, чтобы «оживлять клише ровно настолько, чтобы убить его», [203] хотя Памела Марч, пишущая в The Christian Science Monitor , считает, что у Вудхауза есть «способность расклишировать клише». [204] Медкалф приводит пример из Right Ho, Jeeves , в котором непьющему Гасси Финк-Ноттлу тайно дали виски и джин в пунше перед вручением приза:
«Мне кажется, Дживс, что церемония может быть полна значительного интереса».
«Да, сэр».
«Каким, по-вашему, будет урожай?» «
Трудно предположить, сэр».
«Вы имеете в виду, что воображение поражает?»
«Да, сэр».
Я проверил свое воображение. Он был прав. Оно ошеломляло. [203]
Стилистический прием, наиболее часто встречающийся в работах Вудхауза, — это использование им сравнительных образов, включающих сравнения. Холл полагает, что юмор исходит из способности Вудхауза подчеркивать «сходства, которые на первый взгляд кажутся крайне несообразными». Примеры можно увидеть в « Радости утра» , глава 29: «На заднем плане раздался звук, похожий на кашель далекой овцы на склоне горы. Дживс, вступающий в бой», или в «Псмите» , глава 7: «Звук, похожий на то, как две или три свиньи довольно шумно кормятся посреди грозы, прервал его медитацию». [38] Холл также определяет, что периодически Вудхауз использовал стилистический прием перенесенного эпитета , с прилагательным, которое по праву принадлежит человеку, применяемым вместо него к какому-то неодушевленному предмету. Форма выражения используется Вудхаузом скупо по сравнению с другими механизмами, только один или два раза в рассказе или романе, по словам Холла. [205]
«Я задумчиво положил кусочек сахара на чайную ложку».
— Радость утра , Глава 5
«Когда я сидел в ванне, намыливая медитативно ногу...»
— Дживс и феодальный дух , Глава 1
«Первым делом он ткнул Дживса в нижние ребра неловким указательным пальцем».
— Очень обязан, Дживс , Глава 4
Игра слов — ключевой элемент в творчестве Вудхауза. Это может принимать форму каламбуров, например, в « Дживсе и феодальном духе» , когда Берти освобождается после ночи в полицейских камерах и говорит, что у него «ущемленный вид». [38] Лингвистическая путаница — еще один юмористический механизм, например, в « Дяде Динамите» , когда констебль Поттер говорит, что на него «напал пруд с утками». В ответ сэр Эйлмер, путая два значения слова «by», спрашивает: «Как, черт возьми, на вас может напасть пруд с утками?» [38] Вудхауз также использует метафору и смешанную метафору, чтобы добавить юмора. Некоторые приходят через преувеличение, как, например, младенец Бинго Литтл , который «не только имеет вид массового убийцы, но и массового убийцы, страдающего от вросшего ногтя», или жалоба Вустера на то, что «шумиха, которую уже начинает Бобби Уикхем, может быть забавной для нее, но не для несчастных жаб под бороной, которых она безжалостно погружает в суп». [206] Полузабытый словарь Берти Вустера также дает еще один юмористический прием. В «Дживсе и феодальном духе» Берти спрашивает Дживса: «Выпустите такого уродца, как молодой Тос, в общину с дубинкой, и вы навлечете катастрофу и ... как там это называется? Что-то о кошках». Дживс отвечает: «Катаклизмы, сэр?» [38]
Ранняя карьера Вудхауза как поэта-песенника и драматурга была прибыльной, а его работа с Болтоном, по данным The Guardian , «была одной из самых успешных в истории музыкальной комедии». [207] К началу Второй мировой войны он зарабатывал 40 000 фунтов стерлингов в год за свою работу, которая расширилась за счет романов и рассказов. [208] После фурора, вызванного военными трансляциями, он пережил спад своей популярности и продаж книг; The Saturday Evening Post прекратила публиковать его рассказы, и в 1965 году они изменили эту позицию, хотя его популярность — и цифры продаж — медленно восстанавливались с течением времени. [209]
Вудхауз получил большую похвалу от многих своих современников, включая Макса Бирбома, Редьярда Киплинга, А. Э. Хаусмана [21] и Ивлина Во — последний из которых высказал мнение: «Мастером следует считать человека, который может создать в среднем три уникально блестящих и совершенно оригинальных сравнения на каждой странице». [210] Есть и несогласные с этой похвалой. Писатель Алан Беннетт считает, что «хотя его язык вдохновенен, я никогда не могу взять больше десяти страниц романов за раз, их неустанное легкомыслие утомительно и утомительно» [211] , в то время как литературный критик К. Д. Ливис пишет, что у Вудхауза был «стереотипный юмор ... изобретательные вариации смеха в одном месте». [212] В исследовании 2010 года нескольких относительно серьезных романов Вудхауза, таких как «Пришествие Билла» (1919), «Джилл-безрассудство» (1920) и «Приключения Салли» (1922), Дэвид Хеддендорф приходит к выводу, что, хотя их литературное качество не соответствует качеству фарсовых романов, они демонстрируют спектр сочувствия и интересов, которых в реальной жизни — и в его самых комических работах — автору, похоже, не хватало. «Никогда не забывая о горе и отчаянии, он выбирает ясное осознание для своего вечного мира ссор и неясных голов сверстников. Это строгое, почти бескровное предпочтение первозданной искусственности вместо боли и запутанных результатов реального существования, но это случай, когда Вудхауз сохраняет веру в свое собственное уникальное искусство». [213]
Американский литературный аналитик Роберт Ф. Кирнан, определяя «кэмп» как «чрезмерную стилизацию любого рода», ставит Вудхауза в скобки как «мастера кэмпового романа» наряду с Томасом Лавом Пикоком , Максом Бирбомом , Рональдом Фирбанком , Э. Ф. Бенсоном и Айви Комптон-Бернетт . [214] Литературный критик и писатель Сирил Коннолли называет Вудхауза «автором политиков» — тем, кто «не любит, чтобы искусство было требовательным и трудным». [215] [n 32] Два бывших премьер-министра Великобритании, Х. Х. Асквит и Тони Блэр , известны как поклонники Вудхауза, а последний стал покровителем Общества Вудхауза. [2] Шон О'Кейси , успешный драматург 1920-х годов, был невысокого мнения о Вудхаузе; он прокомментировал в 1941 году, что достоинству Англии наносит ущерб то, что общественность или «академическое правительство Оксфорда, мертвое от подбородка» считало Вудхауза важной фигурой в английской литературе. [216] Его насмешка о том, что Вудхауз был «дрессированной блохой английской литературы», дала его мишени название его собранию писем, опубликованному в 1953 году. [216] МакКрам, писавший в 2004 году, замечает: «Сегодня Вудхауз более популярен, чем в день своей смерти», и «его комическое видение занимает абсолютно надежное место в английском литературном воображении». [217]
Предложенные номинации Вудхауза на рыцарское звание в 1967 и 1971 годах были заблокированы из-за опасений, что такая награда «возродит споры о его поведении во время войны и даст хождение образу Берти Вустера британского персонажа, который посольство делало все возможное, чтобы искоренить». [178] Когда Вудхауз был удостоен рыцарского звания, всего четыре года спустя, журналист Деннис Баркер написал в The Guardian , что писатель был «единственным выжившим английским литературным комическим гением». [208] После его смерти шесть недель спустя журналист Майкл Дэви , писавший в той же газете, заметил, что «многие люди считали ... [Вудхауза], как он считал Бичкомбера , как «одного, если не более, чем одного, из величайших людей Англии » », [218] в то время как, по мнению некролога для The Times, Вудхауз «был комическим гением, признанным при жизни как классик и старый мастер фарса». [219] В сентябре 2019 года Вудхаузу был отдан дань памяти с помощью мемориального камня в Вестминстерском аббатстве ; [220] освящение состоялось через два дня после его установки. [221]
После смерти Вудхауза было много адаптаций и драматизации его работ на телевидении и в кино; [21] [222] Сам Вудхауз много раз изображался на радио и экране. [n 33] Существует несколько литературных обществ, посвященных Вудхаузу. Общество PG Wodehouse (Великобритания) было основано в 1997 году и по состоянию на 2015 год насчитывало более 1000 членов. [228] Александр Армстронг стал президентом общества в 2017 году; [229] среди прошлых президентов были Терри Воган и Ричард Брирс . [230] Также существуют группы поклонников Вудхауза в Австралии, Бельгии, Франции, Финляндии, Индии, Италии, России, Швеции и США. [228] По состоянию на 2015 год Оксфордский словарь английского языка содержит более 1750 цитат из Вудхауза, иллюстрирующих термины от хрустящего до энергичного . [231] Вурхиз, признавая, что предшественниками Вудхауза в литературе были Бен Джонсон и Оскар Уайльд , пишет:
[I]t теперь совершенно ясно, что Вудхауз — один из самых смешных и продуктивных людей, когда-либо писавших на английском языке. Он далек от того, чтобы быть просто шутником: он подлинный мастер, острослов и юморист чистейшей воды, изобретатель прозаического стиля, который является своего рода комической поэзией. [232]
Медиа из Commons
Цитаты из Викицитатника
Тексты из Викиресурса
Данные из Викиданных